Обещание полночной звезды 2. Родные незнакомые звёзды.

Обратная сторона свободной воли заключается в том, что, если ты принял неправильное решение, винить потом, кроме себя, некого. А признавать свои ошибки тяжело и неприятно. Однажды я уже принял весьма опрометчивое решение — выдать себя за садовника, чтобы на жениха посмотреть. И что из этого вышло? Посмотрел... и не только... Впрочем, учитывая то, какие могли быть последствия, можно сказать, я отделался малой кровью. Мы с Мирэль выжили, остальное — детали.

Я заглянул в кроватку. Девочка мирно спала. Интересно, в кого она внешностью пойдёт? Сейчас малышка вообще ни на кого не похожа, будто существо из другого мира или с другой планеты — маленькая, кругленькая, светленькая и абсолютно беспомощная. И всё же лучше бы ей походить на меня, потому что, если ни на меня и ни на Элисара (что будет совсем неудивительно), то у кого-нибудь могут возникнуть ненужные сомнения. Хотя вряд ли кто-то осмелиться озвучить их вслух.

Сложно-то как. Не сомневаюсь, что Даниэль приплыл за мной по просьбе моих родителей. Я понимаю, почему они хотят вернуть меня в Дайвиру — ради моей же безопасности. Мало ли, как южанина на севере приняли, вдруг мучают да притесняют. Почему король на это согласился для меня тоже не секрет — побывав одной ногой в могиле, а после, увидев, в каком направлении поведёт страну потенциальный наследник трона, он кинулся исправлять ситуацию. Аврэлий, может, и не образцовый семьянин, но достойный правитель, этого у него не отнять. Про то, что именно Альберта он считает самым приемлемым наследником, я тоже слышал, причём от него лично. В связи с этим, условие жениться на вдове — это не только шаг к примирению, но и холодный политический расчёт. Решение короля относительно будущего правителя, разумеется, веский аргумент, но решение подкреплённое узами брака — гарант того, что никто в будущем не посмеет его оспорить. А я? А что я? Теперь уже можно пойти на определённые уступки. Месть свершилась. Даже если я вернусь, жить во дворце уже не смогу, потому что буду считаться мёртвым. Запрячут нас с дочерью под чужими именами в какую-нибудь глухомань, обеспечат всем необходимым и будут охранять... неустанно, но дистанционно. Что ж, не самый плохой вариант.

Вот только Альберт военный, и случиться с ним может всякое, да даже и без этого, мало ли, как жизнь человеком распорядится. И что тогда будет с нами? У нас же ничего не останется: ни статуса, ни защиты.

Кроме того, Мирэль ещё слишком мала для такого путешествия. Чем, спрашивается, её кормить в открытом океане? Милания же с нами не поедет. Да и алхимическим снадобьям я не слишком доверяю.

Но и не это самое главное, самое главное то, что мне уже надо перестать бегать. У меня есть долг. Долг перед кланом и перед моими спутниками. Мой брак с Элисаром такой же гарант, как и будущий брак Альберта с моей мамой. Статус законного супруга носителя ярамовой крови и статус вдовца — принципиально разные вещи. Если я вдруг умру, да ещё и вместе с дочерью, старейшины свой шанс не упустят. Я не могу бросить клан в пропасть междоусобицы. А Яким с Алей? Они здесь из-за меня, значит, в некоторой степени, я за них отвечаю. Оставить их одних в чужом краю нельзя, но и постоянно срывать людей с места, тоже не дело... это же не игрушки. Але так и вовсе возвращаться некуда и незачем. На родине она была опасной ведьмой, здесь она знахарка-травница, уважаемый, нужный человек. И Вешек её любит, глядишь, может, у них ещё что-нибудь получится.

Нет. Набегался. Хватит. Конечно, переложить на кого-то ответственность, а потом плыть по течению, гораздо легче, но легче не значит лучше. На севере у меня есть возможность стать кем-то, на юге у меня такой возможности не будет никогда. Следовательно, мы с Мирель остаёмся.

Я ещё раз напоследок заглянул в кроватку, взял почти догоревшую свечу с тумбочки и отправился в свою комнату. Ночь уже вступила в свои права. За окнами властвовала темнота, и в этой темноте тихо шелестел дождь.

Элисар не спал и встретил меня долгим внимательным взглядом.

— Так что ты решил? — спросил тихо.

— Как ты узнал? — я никому ничего не говорил и Даниэль вряд ли своими планами с кем-то здесь делился.

— Догадался, когда твой брат секретные разговоры разговаривать тебя позвал.

— И так просто меня отпустишь?

— А что я должен сделать? — пожал плечами Элисар. — Связать тебя по рукам и ногам? Посадить под замок? Обвинить Даниэля в измене?

— Нет, конечно, и всё же...

— Кажется, я не давал тебе повода думать, будто ты находишься у меня в плену. Я не лгал тебе, не заставлял делать что-то против твоей воли и не пытался манипулировать. Взамен я всего лишь хочу ответную честность.

Мне нечего было ему на это возразить. Мой муж был прав. Во всём. Конечно же, брата бы я ни за что не выдал. Но ведь сейчас это уже неважно, правда? Или всё-таки важно?

— Как он собирается тебя увезти?

— Инсценировать смерть при помощи зелья, — признался я. Теперь уже не было смысла юлить и что-то замалчивать.

— Нет, этого не будет. Никакой дрянью я тебя поить не дам, девочку — тем более. Если придётся, я сам тебе помогу, хоть, видят боги, мне этого совсем не хочется.

— Не придётся. Мы никуда не поедем...

— Хорошо. Тогда давай спать ложиться. Поздно уже.

Элисар поднялся и начал готовиться ко сну. Будто ничего не случилось, и этого разговора не было. А мне почему-то вдруг стало не по себе. Если бы он гневно уличил меня во лжи, накричал или даже ударил, наверно, мне было бы легче. Я не чувствовал бы себя настоящим вором и предателем, способным совершить подлость исподтишка. Ведь то, что брак у нас фиктивный, не означает, что у меня нет перед ним совсем никаких обязательств. Муж привёз меня в свой дом, заботился, выхаживал... а я бы вот так взял и тайком уехал? Я, правда, мог так поступить?

Быстро раздевшись, я забрался на кровать, завернулся в одеяло и затих. А когда, выждав немного, Элисар меня обнял, стало совсем тяжело. Я просто не заслужил иметь рядом такого человека... но раз так получилось, что он всё-таки мой... со мной... я никогда не предам и не оставлю его. У меня естьnbsp; Вот только Альберт военный, и случиться с ним может всякое, да даже и без этого, мало ли, как жизнь человеком распорядится. И что тогда будет с нами? У нас nbsp;же ничего не останется: ни статуса, ни защиты.

ещё один долг — перед мужем. И тnbsp; — Это невозможно. У меня ведь муж есть, не отпустит.

олько сегодня, сейчас, я, наконец-то, это понял.

========== Глава 21. Неучтённое обстоятельство. ==========

Даниэль принял моё решение спокойно, заметив, что Элисар, всяко, надёжнее моего несостоявшегося жениха — сумеет обо мне позаботиться. Обещал по возвращению успокоить маму, которая, наверно, сильно расстроится. С одной стороны радует, что за меня так волнуются, а с другой — несколько неприятно, что считают настолько слабым и несамостоятельным. Будто мне нужен не столько муж, сколько нянька. Хотя, по злой иронии, именно так и получалось.

Судьба будто издевалась надо мной. Несправедливо и жестоко. Решение остаться было правильным, в этом я больше не сомневался. Однако было одно обстоятельство, которое я не учёл. Оставшись, я сам, добровольно, обрёк себя на пожизненную пытку. Голод. Тот самый дикий телесный голод не ослабевал. Напротив, становился всё злее и настойчивее, потому что не находил выхода. Я просыпался снедаемый внутренним жаром и ощущал спиной чужую близкую силу. Тяжёлое болезненное возбуждение скручивалось узлом, сбивало дыхание и заставляло льнуть к, ничего неподозревающему, спящему мужу. Никогда не думал, что такое возможно. Даже с Анри желание было... ровным. Мне с ним было хорошо, но в то же время, я мог легко ему отказать. А сейчас, если бы Элисар только захотел, он бы получил меня без малейшего сопротивления. Это пугало до дрожи. Потому что он не хотел, а ни с кем другим у меня уже быть просто никогда ничего не могло.

И дело здесь вовсе не в муже. Надо смотреть правде в глаза, на его месте мог оказаться кто угодно другой. Дело во мне. Возможно, это из-за длительного приёма алхимических подавителей, возможно, из-за беременности, возможно, ещё из-за чего-то... Да какая, к чертям, разница! Факт оставался фактом — моё не слишком чувствительное тело медленно, но верно превращалось в сплошной оголённый нерв.

Мы жили в одной комнате, спали в одной постели, проводили вместе большую часть дня. И моё положение от этого легче ни разу не становилось. Что делать я просто не знал и истово надеялся на то, что когда-нибудь это пройдет, да ещё на то, что Элисар никогда об этом не узнает.

А однажды я проснулся и обнаружил, что практически лежу на своём муже. Я уже давно надевал не только штаны, но и длинную тунику, когда ложился спать. Сначала, чтобы скрыть живот, потом, чтобы скрыть шрамы. Всё равно слишком близко, слишком горячо и слишком остро. Под щекой и ладонью была теплая кожа, и чужое дыхание ощущалось всем телом. Я приподнялся, пытаясь рассмотреть в темноте лицо Элисара. Провёл рукой по его груди, задевая тёмные волоски, а когда он, глубоко вздохнув, вздрогнул, быстро слетел с кровати и потихоньку сбежал на кухню.

Руки тряслись так, что зажечь свечу получилось только с четвёртой попытки. Надо было успокоиться, переждать, перетерпеть и попытаться как-то взять себя в руки. Но вот как? И сколько я ещё выдержу, прежде чем... Что? Ну что я мог сделать?! НИЧЕГО. В этом-то и проблема.

А ведь был ещё договор, который мы заключили в первую брачную ночь. Я практически согласился на то, чтобы он мне изменял, пообещав верность со своей стороны. Что ж, теперь надо готовиться к тому, что однажды он своим правом воспользуется. Он же молодой здоровый мужчина, а не немощный старик. И как это будет? Когда он будет уходить от меня к счастливой сопернице? Днём в перерывах между советами и разбирательствами или по ночам? Лучше бы второе... наверно, в его отсутствии переносить всё это будет легче. Хотя, нет, на такое Элисар не пойдёт — для всех непосвящённых у нас образцовый крепкий брак. Значит, днём. А после будет приходить ко мне и так же обнимать перед сном.

Метнувшись к полочкам у окна, я быстро перебрал все имеющиеся там склянки, пока не наткнулся на длинную, узкую из толстого стекла. Настойка темничника. Успокоительное и снотворное в одном флаконе. Чем не выход? Главное не переусердствовать с дозировкой и не злоупотреблять. Но я и не собирался. Только немного, чтобы снять напряжение и наконец-то выспаться. А потом, может, всё войдёт в норму и никакая настойка мне больше не понадобится.

Я налил в чашку воды, потом накапал несколько капель, поморщившись от едкого запаха, и выпил. Полегчало сразу же. Тело стало ватным и неуклюжим, веки потяжелели. Преодолевая накатившую сонную слабость, я сполоснул и поставил обратно чашку, огляделся, чтобы убедиться, что больше не осталось никаких следов моего ночного визита и, прихватив заветный пузырёк, отправился назад в спальню. Перед дверью предусмотрительно погасил свечу и прокрался на своё место. Элисар не проснулся.

Утром я с большим трудом заставил себя встать с кровати. Немного болела голова. И навалилась апатия. Никуда не хотелось идти, ничего не хотелось делать. Побочные эффекты темничника во всей красе.

— Тебе опять нездоровится? — заботливо осведомилась Велия.

— Нет, всё хорошо, — не шибко убедительно соврал я.

— Что-то не похоже.

— Ничего. Пройдёт.

Не прошло. Весь день я провёл в вялом полусне и только к вечеру немного оправился. Однако впереди была очередная ночь, которую мне предстояло провести в изматывающей борьбе с самим собой. Поэтому раздумывал я недолго. Несколько капель, булькнув, растворились в воде и отправили меня в глухую черноту сна.

Пробуждение на следующее утро было ещё хуже предыдущего, а день не запомнился вовсе. Я с трудом дождался, когда вечером моя голова снова коснётся подушки.

Проснулся опять посреди ночи. В поту и с гулко колотящимся сердцем. Действие проклятой настойки закончилось, но без неё мне было не заснуть и от этого ночного кошмара не избавиться.

Замкнутый круг, из которого так просто не выбраться. Жаль, что Аля отказалась мне помочь. Ну чего ей стоило? Я ведь взрослый человек и сам способен решить, что для меня лучше. Ну да, Аля целительница, а не алхимик — для неё главное не навредить. А как эти подавители могут навредить? Что может быть хуже того, что я испытываю сейчас? До этого же я много лет их принимал и ничего.

Я снова вытащил из-под матраса припрятанную настойку и отправился на кухню.

Тишина. Все в доме давно спали.

Скоро должен состояться Великий Совет, а сразу после него ярмарка. Мне полагается побывать на каждом из этих мероприятий. И желательно не в полуобморочном состоянии.

Но всё это будет потом. У меня в запасе оставалось ещё несколько дней, чтобы успеть подготовиться.

Придя к такому выводу, я достал чашку и только взялся за кувшин с водой, как услышал за спиной чьи-то шаги.

— Ты ничего не хочешь мне рассказать? — выразительно кивнув на оставленную рядом со свечой склянку, поинтересовался Элисар.

========== Глава 22. Скреплённый брак. ==========

Я не знал, что сказать и потому молчал. Элисар тем временем подошёл к столу, взял склянку, выдернул пробку и осторожно понюхал.

— Вот оно как... — констатировал невесело. — И долго ты собирался подобным образом бороться со своей... бессонницей?

Он, кажется, не был удивлён, и на ответ с моей стороны особо не рассчитывал. Просто закрыл флакон и вернул его на полку, явно показывая, что пить настойку мне больше не позволит.

— Что ж, значит, с этим пора заканчивать.

— С чем? — глухо выдавил я.

— С твоими мучениями. Мы спим в одной постели, неужели ты думал, что я ничего не замечу?

— Откуда?.. Ты... ты же спал...

— Не всегда. И я тоже не каменный. Поэтому, раз уж ты остаёшься, думаю, самым разумным будет сделать, наконец, наш брак настоящим.

Это прозвучало как-то буднично, будто речь шла о чём-то незначительном. Да и сам Элисар был совершенно спокоен. Что это для него? Очередная сделка? С кем? Со мной? С собой? Или просто вынужденный компромисс?

— А если я откажусь? — борясь с внутренней дрожью, спросил я.

— Глупо и бесперспективно. Я был бы рад и дальше щадить твою гордость, но ты плохо спишь, постоянно взвинчен, а теперь вот ещё и эта гадость, которой ты вознамерился регулярно травиться. В таком состоянии тебе нельзя появляться на совете. Я вижу только один выход из сложившейся ситуации.

— Вот так просто, да?

— Да. Только сразу хочу предупредить, что передумать потом ты не сможешь. Ты будешь принадлежать мне. Полностью. Окончательно.

— А ты?

— У нас равноправный брак, — напомнил муж.

— И ты сможешь?.. Со мной?..

— Привыкнуть к тебе будет проще, чем тайно иcкать любовницу.

Очень рациональный подход. Без лишних сантиментов. Зато честно. Пожизненное взаимовыгодное сотрудничество на основе заключённого брака. Да уж заманчиво. Просто-таки лучше пожелать нельзя. Но деваться мне некуда, так что я всё равно соглашусь. Особенно, теперь, когда Элисар сам предложил. В конце концов, это и в самом деле самый лучший выход.