Гамбит старого генерала

Она обратила внимание что, забросив зерно, маг не успокоился на достигнутом, а продолжил творить пассы.

— Состояние разброда неприятно, но, в принципе, терпимо. Страх перед начальством может усилить, а может и подавить его, — объяснил д'Аранж. — Наша задача, ввести дополнительный фактор. Вот так. Этим мы направим их мысли в нужное русло, а заодно и, этого... как его там? Слэга? отвлечем.

Квадрат съехал в сторону и назад, обеспечивая самый общий обзор. Оказалось, что колонна выбралась из чащи и теперь пересекает большую поляну.

— Ага, кажется самое место, — пробормотал волшебник.

Марисабель удвоила внимание. На экране же происходило следующее. Как только на поляне оказалась наибольшее число сорганазельцев, которое могло на ней поместиться, из кустов к солдатам неожиданно вылез неприятного облика старик, тощий, грязный, сто лет нечесаный. Одет он был в обноски, изорванные и заляпанные многолетней грязью. Но при всем при том старик был страшен. Глаза его сверкали неподдельной яростью, а жилистые длинные руки легко потрясали здоровенный, окованный железом посох.

— И-и-и-и-и!!!!! — заверещал неизвестный, и его, в отличие от всего остального, на экране, слышно было прекрасно. — Нечести-и-и-ивые! Что-о-о при-и-ивело ва-а-ас сюда-а-а на поги-и-и-ибель?

Д'Аранж хлопнул в ладоши, и старик исчез. Потом появился, но не таким, каким был, а плоским изображением самого себя, словно картинка в книжке, или огромная игральная карта. Вновь исчез, причем с таким видом, словно эта самая карта завалилась рубашкой вверх и появился снова, на этот раз опять в теле. То есть в объеме. Длилось все это не более секунды, ну, может двух, однако эффект получился что надо. Побледневшие вояки в едином порыве отшатнулись и замерли, не решаясь ничего предпринять. Марисабель посмотрела на мага, но тот жестом показал — тише, мол. А старик продолжал, словно ничего особенного не произошло, и не он только что мерцал, аки звездочка на небе.

— Уби-и-и-ирайтесь прочь, несчастные. Прочь, иначе всех вас ждет сме-е-ерть! — И он захохотал как припадочный, завыл, заохал, нагоняя тоску на оцепеневшую колонну.

Пара бойцов, должно быть, проморгавших эти загадочные появления и исчезновения, бросилась к неизвестному, намереваясь взять его в полон, но старик, проворно развернулся и, продемонстрировав храбрецам, не то веревку, свисающую сзади с пояса и жутко напоминающую хвост, не то хвост, самый что ни на есть натуральный, нырнул в кусты. Все произошло так быстро и неожиданно, что даже Марисабель, имевшая несравненно лучший ракурс обзора, чем любой из сорганазельских бойцов, не успела этого разглядеть. Однако кое-что, очень сильно отдающее чертовщинкой, там определенно было и это заметили все. Времени как раз хватило, словно специально все было подстроено. Впрочем, почему словно? Это и было специально подстроено. Старик растворился в густой растительности, без следа и воспоминания. Пожалуй, даже немного раньше, чем за ним сомкнулись упругие ветви.

Увидев такое, эскорт смерти тоже отшатнулся в самые кусты, но уже с другой стороны поляны. Что при этом орали перепуганные воины, слышно не было, но Марисабель, несмотря на юный возраст, все эти слова знала превосходно. Так что, с легкостью представила, какой дружный мат разносился сейчас по лесу.

Вид, только что крутых, кому угодно готовых свернуть головы, а теперь жмущихся друг к другу, горе-вояк оказал на нее крайне благотворное влияние. Девушка расхохоталась, выплескивая все накопившееся за долгое время напряжение. А когда в поле зрения угодил сам Слэг, испуганно вытаращивший глаза и пытавшийся обуздать взбесившегося под ним коня, то, чтобы унять колики в животе ей пришлось сложиться едва ли не пополам.

Д'Аранж тоже улыбался, но не над армией вторжения, а глядя на гостью. Такой живой непосредственности ему уже давно не приходилось видеть, и он был доволен эмоциональным накалом, с которым та жила.

В его дворце было практически все, но чтобы творить по-настоящему и открывать новые горизонты требовалось большее. Наверное, он слишком долго просидел на одном месте, не общаясь ни с кем, кроме нескольких, таких же скучных и замшелых "мешков с мудростью", как и он сам. Да и то, по большей части, виртуально, нежели лично и все это ему порядком надоело. Д'Аранж только не хотел признаваться в этом, пусть даже и самому себе. Стеснялся осознать, что перебрал с уединением.

Давно требовалось разбавить зарафинированное существование, а для этого не хватало именно такой вот взбалмошной особы. Чистой как слеза, свежей и хрустально звонкой, словно утренний глоток воздуха, но не как, стерильно кондиционированный воздух Парка, а как ветер, бьющий в лицо всаднику дракона. Сердитый и веселый, пусть даже и немного с ядовитой копотью. Это было бы как острая приправа к знакомому блюду.

"Определенно надо задержать девушку у себя", — подумал д'Аранж.

Магу показалось что это действительно очень неплохая мысль. Так и она отдохнет от войны и его развеет, отвлечет от повседневных хлопот. Вот только чего бы такого придумать, чтобы, покончив с Слэгом и завершив все свои дела, она повременила бы с отъездом? Что если поставить это условие в качестве платы за помощь? Может быть, вот только сделать это надо с максимальным тактом, и, боже упаси, без прямого принуждения.

Пока он любовался профилем Марисабель, девушка наслаждалась паникой среди врагов. Однако ее радость была недолгой. Воины Сорганазеллы не только не обратились в немедленное бегство, как намеревались, под влиянием момента, но и, подгоняемые затрещинами сержантов, начали восстанавливать строй. Марисабель повернулась к чародею.

— И, что теперь?

— Теперь? А теперь мы просто посмотрим, что они предпримут, — пожал плечами волшебник. — Наверняка, совсем проигнорировать моего посланца они не смогут, даже если и захотят. Сейчас они начнут волноваться, кто-то обязательно потребует объяснений и, какой бы ответ они не получили, часть солдат неизбежно решит дезертировать при первом же удобном случае.

Д'Аранж заговорщески подмигнул девушке.

— И мы этот случай им организуем.

— Неплохо, — согласилась Марисабель. — Но ведь не все же сбегут. Это серьезные бойцы, бегать ни от кого не привыкли. Тем более что с ними маг, а в Сорганазелле его боятся не меньше чем у нас, и уверены, что страшней его нет ничего. Не думаю, что очень многие решатся вызвать его гнев.

— Вообще-то, верно, — задумчиво проговорил волшебник, всматриваясь в экран. — Но, не так существенно, как вы думаете. Скоро в этом убедитесь. Кстати, вы не знаете, случайно, эти солдаты не употребляют каких-нибудь особых наркотиков, или еще чего в этом роде?

Не зная, что ответить, девушка, замялась.

Армия и всевозможные препараты, от которых воину хорошеет на душе, неразделимы. Любое командование это понимает и, давно отчаявшись победить недуг, старается хотя бы держать потребление дурмана под контролем. В некоторых же случаях само обеспечивает поставку расслабляющих и согревающих веществ в боевые части. Поскольку солдат не может бесконечно долго выдерживать стресс войны и оставаться солдатом, так пусть лучше он выпьет и забудется на некоторое время, чем пережжет себе психику и окажется недееспособным, а то и просто опасным сумасшедшим.

Наркомовские сто грамм были, есть и будут всегда, в любой армии любого из миров, меняя название, форму и химический состав, но не суть.

Не исключением здесь была и армия Сорганазеллы, однако о чем-то, совсем уж из ряда вон выходящем, Марисабель не слышала. Из идейных соображений коргадольский лейтенант, конечно же, могла наговорить, что они, мол, и пьяницы, и наркоманы все как один, но, так как, для пользы дела ответ был нужен правдивый, то она лишь пожала плечами. Жестом и соответствующей мимикой показывая, дескать, извините, конечно, но чего не знаю — того не знаю.

— А что, это важно?

— Не особенно.

Маг слегка покривил душой. Сброшенный на воинов в экране, препарат, должен был привести их в гораздо большее возбуждение, чем тот эффект который сейчас наблюдался. Марисабель не была знакома с действием пыльцы черной орхидеи на человека, и разницы уловить не могла, но он то на жертв коварного цветка насмотрелся вдоволь и не преминул отметить, что эти держались очень неплохо. Особенно после визита призрака, когда их воображение должно бы разыграться вовсю, и выпустить из подсознания всех таящихся в нем чудовищ. Неужели Слэг и в самом деле обладает столь огромным влиянием на них? Может быть прямой контроль разума?

"Да ну, нет конечно же", — поморщился д'Аранж. — "Для молодого, пусть даже и талантливого паренька, неизвестно у кого обучавшегося, это было бы слишком".

Скорее всего "гвардейцев" действительно чем-то опоили, вот им и стало все по барабану. На испуг гранулы наркотика хватило, но не на большее.

Собственно, индейцы племени Агавирасау, Чихающих Лис, из южной Баркоты, продававшие магу пыльцу, так ее и собирали. В поисках драгоценной отравы, они глушили сознание ядерными дозами других, не таких "самостоятельных", наркотиков и, впав в полузабытье, отрешенно разгуливали по джунглям, где та росла. Эмоций сборщика хватало обычно только на то, чтобы не заснуть где-нибудь под кустом. Д'Аранж помнил, что они равно игнорировали и навеянные психотропным цветком картины, и реальные опасности.

Солдат до подобного состояния, конечно, никто накачивать не стал бы, но что-то такое им в паек определенно намешали. Вон, пока главари совещаются, младший командный состав уже и порядок обеспечил, солдаты ждут распоряжений. Марисабель тоже заметила, что особой паники у неприятеля больше не наблюдается, и обратилась к магу за комментариями.

— Всему свое время, — туманно ответил д'Аранж. — Кстати, а кто вот эти четверо?

Волшебник показал на людей в черных глухих плащах с накинутыми капюшонами. Замеченные им персоны держались лучше всех, совершенно не паниковали, не метались, даже коней удержали от волнения, охватившего всех вокруг.

— Слуги Слэга! — с заметным напряжением в голосе, выдохнула девушка. — Он почти всегда с ними. Говорят они не люди, а демоны и могут летать и похищать души.

Д'Аранж минуту присматривался к означенным лицам, потом решительно опроверг опасения гостьи.

— Да нет, это люди. По крайней мере, строение тел у них обычное. Даже внутреннее... хотите посмотреть?

Марисабель отказалась, предпочитая поверить на слово, чем любоваться человеческими потрохами.

— Сейчас их колдун на распутье, — объяснил д'Аранж заминку противника. — У него выбор, двинуться дальше, повернуть или остановиться и немного подготовиться. Впрочем, повернуть это едва ли...

Волшебник более всего надеялся как раз на этот вариант, но не собирался выдавать желаемое за действительное. Интуиция уже подсказывала ему, что, несолоно хлебавши Слэг и кампания не отступят, так что без драки не обойтись. Д'Аранж хмыкнул, про себя. Что ж, он готов и к драке.

— Вы, как военный, простите, военная, знаете ведь, что армия редко вступает в битву с марша. Перед любой серьезной дракой командир должен дать бойцам отдых, накормить, приободрить и заставить наточить оружие?

Марисабель согласилась, что именно так, в основном, и поступают.

— Вот и любой маг в этом вопросе не исключение. Волшебник, начинающий бой без запаса чар, едва ли вправе рассчитывать на победу.

— А если он возьмет сейчас и подготовится? Тогда что? — вскинула брови Марисабель.

Д'Аранж, по ее мнению, только что совершил одну из тех ошибок, что нередко становились роковыми. Он предупредил врага о своем присутствии. Выгоднее было бы напасть из засады... не по-рыцарски, конечно, но что делать? При таком численном перевесе не в их пользу, иного просто не дано. Однако, похоже было, что д'Аранж имел иные соображения.

— Мгновенно это сделать невозможно, — заверил он Гранде. — Даже если Слэгу никто не помешает, то пройдет не один час... кроме того, как раз во время подготовки, когда для мага жизненно важна концентрация он наиболее уязвим.

— Ага, ага, — закивала девушка, догадавшись, что д'Аранж не гарантирует темному магу в эти часы спокойной жизни. — Тогда и нападем? Постойте, но если он уже готов к битве и двинет дальше?

— Полной готовности в пути не бывает, — со спокойной уверенностью человека, который знает что говорит, возразил волшебник. — Многие полезные чары совершенно не переносят транспортировки и распаковываются непосредственно перед использованием.

И, видя остатки сомнения на лице девушки, добавил.

— Собственно чтобы определить это, я и навел тень на "парламентера". Теперь Слэг знает, что впереди его ждет враждебно настроенный маг, и вынужден будет принять решение. По тому, как он себя поведет, мы узнаем каким образом к нему лучше подступиться. — д'Аранж хохотнул. — Кстати, это одна из коварнейших уловок, что только возможны, на мой взгляд. Получив невнятное предупреждение, Слэг либо остановится и займется приготовлениями, при этом он неизбежно передаст нам всю инициативу, либо станет форсировать события и, в нужный момент окажется беззащитным, поскольку исчерпает весь потенциал. Существуют правила, против которых ни один волшебник не пойдет, и сегодня эти правила на нашей стороне.

"Неплохо сказано", — подумал д'Аранж. — "Надо будет записать".

А Марисабель подумала, что все, что касается чародеев и их сражений гораздо сложнее, чем она думала раньше, но, вместе с тем, и намного проще. Частности, естественно, разняться, и не ей, простой девчонке, вникать в детали магических баталий, но общие то положения всё те же самые, что и в простой честной рубиловке: обманул противника, победил — радуйся. Тебя обманули, значит, не победил — не обессудь. И, в любом случае, если остался жив, готовься к продолжению, хочешь ты того или нет.

— Вместе с тем, он считает что помехи, которые я создал, — маг, дважды свел ладони, напоминая девушке, каким образом он помехи создавал, — результат моей некомпетентности. Полагаю, это придаст Слэгу чувства излишней самоуверенности и ложного превосходства, а это очень неважные помощники в смертельном бою.

Волшебник доверительно улыбнулся. Ни дать, ни взять рассказал легкий анекдот за ленчем. Марисабель при этом невольно вспомнила все, что слышала об изощренном коварстве магов и их проделках, от которых у простого человека заходили ум за разум. Получалось, что детские страшилки были, не так уж и далеки от реальности. Гораздо ближе, чем утверждение ее старого учителя, деревенского любителя легкой полубытовой мистики, считавшего чародеев добряками-учеными. Наверное, таких же безобидных и малоприспособленных к реалиям жизни, как и он сам.

Наивный божий одуванчик, как же сильно он ошибался. Настоящие маги были совсем иными, чем ему казалось, совсем иными. Так получилось что из магов, с которыми Марисабель, прямо или косвенно имела дела, первый был проходимцем, второй оказался жестоким чудовищем Слэгом пришедшим к ним с войной, а третий д'Аранжем. Этот хоть и не зловреден как те двое, но ведь где-то эти боевые навыки он должен был приобрести. Не родился же он с ними... Заставляет задуматься, не так ли?