Проклятые

Если честно, книга ему нравилась. И читать своё имя на обложке было приятно. Николай решил подарить один экземпляр другу Веньке, ещё один Диме. А потом ему, вдруг, захотелось отправить книгу в Вену приятелю журналисту, без помощи которого ему никогда бы её не написать.

И ещё один экземпляр "Проклятых" отправился за границу. Его увезла с собой Ася, возвращаясь домой после очередного посещения родственников. Коля помнил её со школы смешной задиристой девчонкой.

Она же его совсем не помнила, но приняла сразу, на этот раз однозначно одобрив выбор сестры.

Дима повесть прочитал не сразу. Колька вручил ему подарок перед самой командировкой, потом в его жизни появился Данька, и обозлённый на Ингу, Дмитрий занялся усыновлением ребёнка. Он заставил Ингу отказаться от сына, угрожая ей в суде огласить её милую записку. Не рассчитывавшая на подобные последствия своего демарша Инга попыталась сопротивляться, но соблазнившись предложенными ей деньгами, подписала таки все необходимые бумаги. Дима стремился навсегда избавить от этой женщины себя и Даньку, к которому прикипел всем сердцем. Колька снова оказался прав, что это здорово — иметь сына.

Забытая Димой книга валялась на полке никак не меньше года. Наткнулся он на неё совершенно случайно, собираясь с Данькой в отпуск к морю. Решил взять с собой. На отдыхе есть время спокойно почитать.

С первых же страниц повествование до странности взволновало Диму. Эта книга, словно написанная для него, хотела ему о чём-то сказать, что-то важное напомнить.

Море штормило. Дремал в шезлонге уставший за день Данька. А Дима лихорадочно дочитывал последние страницы.

* * *

В тот год крещенские морозы надолго сковали землю. Оно бы и ничего, да только снега выпало

на редкость мало. Бесснежная холодная зима пугала крестьян: хорошего урожая ждать не приходилось.

Припозднившаяся весна принесла с собой несколько щедрых ливней. И всё!

Такого жаркого засушливого лета в здешних местах давно не случалось. Сколько не всматривались люди в безоблачное небо, даже намёка на спасительный дождь не было. Пересохли реки. Даже ночь не дарила желанной прохлады. Изнурительная жара выматывала, лишая сил и здоровья.

Людей поразила страшная гадкая хворь. Не было сил передвигаться, судорогой сводило ноги. Резко выступали скулы на исхудавших заострившихся лицах, запавшие глаза смотрели беспомощно и обречённо. Истерзанные человеческие тела вместо того, чтобы беречь влагу, безудержно исторгали её из себя, пока обезвоживание не приводило их к мучительной смерти.

Болезнь, пришедшая в окрестности Рубинового замка, не пощадила и его обитателей. Князь Прост заболел внезапно. Аврора послала за доктором и, по настоянию мужа, спешно вызвала из города сына.

В комнате больного стоял стойкий запах чеснока, настойка из которого была ему прописана. Старый князь совсем исхудал, он был укутан в одеяла и пледы. Несмотря на невыносимую жару Прост замерзал.

У его постели на столике стоял графинчик с красным вином. Аврора как раз пыталась напоить им слабеющего мужа, когда за дверью раздались торопливые шаги Марка.

— Оставь нас одних,— попросил жену князь.

Сиплый голос отца, его измождённый вид и удушливый запах болезни, витавший в комнате, произвели на Марка тяжёлое впечатление.

— Мне не хотелось бы так умирать, — гримаса горькой иронии исказила лицо Проста.— Возможно, я ещё поспорю со смертью. Но... есть нечто, что тебе лучше узнать теперь и от меня. Не хочу, что бы мой сын, не поняв, стал бы проклинать своего отца. Там, на столе в конверте... Возьми. Прочти сейчас.

— Завещание?!

— Да. Читай!

Марк не стал спорить, настойчивость старого князя не только удивила, но и насторожила его.

Прошло несколько минут. Марк швырнул бумагу на стол и подошёл к постели, на которой лежал

человек, собирающейся лишить его самой большой привязанности, единственной любви в этом холодном мире.

— Почему?! Кто он тебе? Что значит для него Рубиновый замок? Разве ты не понимаешь всей жестокости своего решения?— Марк почти кричал. Ему хотелось схватить отца, встряхнуть его беспомощное исхудавшее тело. Господи, как же такое может быть? За что?!

— Ну, скажи, отчего ты выбрал Стефана?

— Это был не мой выбор.

Усталая обречённость в голосе князя обезоружила Марка. Отец всё понимал, оттого и затеял этот тягостный для него разговор, не стал дожидаться своей кончины, чтобы швырнуть из гроба в лицо единственному сыну оглушительный приговор.

— Мальчик мой, — по щекам старика сползали слезинки, рука, тянущаяся к Марку, дрожала,— нет никого, дороже тебя для моего сердца. Не спрашивай — отчего я так поступаю. Причина есть. С ней не возможно не считаться. Но не спрашивай меня, я тебе ничего не смею сказать.

Марк сунул в карман завещание. Подошел к отцу. Он поправил под ним подушки, заботливо укутал одеялом его дрожащее тело.

— Спи,— сказал, пытаясь улыбнуться.— Я тоже, люблю тебя, отец. Ты, пожалуйста, выздоравливай, ладно?

— Ладно.

Тяжёлый разговор остался позади. Страшная усталость навалилась на Проста. Князь закрыл глаза, погружаясь в спасительный сон.

Марк вышел из комнаты и, ни заходя к матери, отправился на конюшню. Его любимый жеребец Сократ, тонконогий красавец цвета индиго с умными влажными глазами и преданным сердцем, почуял хозяина издалека. Радость животного была такой простой и искренней! Обняв коня за шею, Марк прижался к нему щекой и замер, наслаждаясь входящим в него покоем.

— Прогуляемся, Сократ?— сказал, седлая жеребца.— Сейчас, потерпи немного, дружок.

Марк и сам спешил поскорее убраться прочь из замка, он был не в состоянии сейчас никого видеть и ни с кем не желал говорить. Спустившись с холма, он позволил Сократу самому выбирать дорогу, мысли были заняты поиском способа выведать причину, побудившую отца лишить его, своего единственного сына, права наследовать родовое имение.

Прогулка живописными окрестностями немного успокоила молодого князя и укрепила его решение, возникшее ещё в комнате отца, основательно расспросить обо всём господина Альмоша, которому наверняка известно то, о чём упрямо молчит умирающий старик.

— Стефан не интриган,— размышлял Марк.— Нет, я чувствую, ты меньше всего причастен ко всей этой истории. Тебя просто использовали, друг мой. А ведь он, и правда, считает себя моим другом. С ним стоит поговорить по душам, главное не выдать при этом своих истинных чувств. Потому прогуляемся ещё немного, Сократ, мне нужно привести в порядок мысли и успокоить нервы.

-Как говаривал твой тезка,— Марк потрепал жеребца по холке,— "природа наделила нас двумя глазами, двумя ушами, но лишь одним языком, дабы мы смотрели и слушали больше, чем говорили". Дельный совет, не находишь, Сократ? Им я, пожалуй, и воспользуюсь. Подброшу Стефану тему для разговора и внимательно послушаю старого приятеля. Не помешала бы нам только Агна!

Судьба оказалась благосклонна к Марку. Зятя он отыскал на конюшне. Предложение освежиться холодным вином Стефан охотно поддержал, сообщив при этом, что Агна недавно отправилась к родителям в Рубиновый замок.

— Твоя сестра вернётся не скоро. Как по мне, она проводит в замке слишком много времени! Агна сильно переменилась с тех пор, как ты навещал нас в последний раз. Она тревожит меня, Марк.

Вспоминать, говорить об этой женщине князю Марку совершенно не хотелось. С той ужасной памятной ночи они больше не виделись. Жизнь, несомненно, столкнёт их ещё не однажды, но пусть это случиться как можно позже!

— Хорошее вино.

— Да. Потребляю ежедневно. Доктор велел давать даже детям.

— Холера опасная болезнь. Но больше для бедноты. Всё же я не понимаю, как отец смог заразиться?

— Все мы пьём одну и ту же воду. Хотя и кипятим её, конечно. К старикам и детям хворь легко пристаёт.

Я не прочь бы отправить Агну с детьми куда подальше отсюда, да она и слушать об этом не желает.

А с твоей сестрой, знаешь ли, не поспоришь!

— Меня вызвал отец.

— Состояние князя Проста скверное. Я говорил с доктором, он сомневается в благополучном исходе болезни.

— Вот потому-то и вызвали меня. Ознакомить с завещанием. Прочти.

Стефан чуть удивлённо, но вполне спокойно взял протянутый ему Марком листок.

Прочитав, потер переносицу, искоса взглянул на друга и сказал:

— Понятно, почему ты пришёл.

Не дождавшись ответа, продолжил.

— Я не думал, что так будет, но... Не могу сказать, что удивлён.

— Так, значит ты знал. И давно? Давно он так решил?

— Ещё перед нашей с Агной свадьбой.

-Что?!— Марк забыл о своём намерении сохранять выдержку.

— Понимаешь, тут такая история, очень древняя, между прочим. Ты разве не слышал о вашем родовом проклятье?

— Да, слышал, конечно,— соврал Марк.— Но я никогда не придавал значения глупостям. Так в чём там суть, а Стефан?

— Накануне свадьбы ко мне пришёл князь Прост со странной просьбой. Я должен был после пира отправиться не в спальню к невесте, а в ту дубраву, где свалилась с лошади Агна. Помнишь?

Марк кивнул. Он старательно изображал на лице выражение лёгкой скуки. Но стену огня, выросшую тогда между ним и Агной, он не забыл, хотя и убедил себя, что ему всё привиделось. Жуткая поляна!

Впредь, он старательно избегал тех мест, не зря в народе ходила о них дурная слава.

— Ну, вот, мне и пришлось провести первую брачную ночь не в супружеской постели, а на Желтой поляне.

-Шутишь?— Марк вздрогнул. Потрясенный, он недоверчиво смотрел на друга.

— Согласен. Глупо было с моей стороны, но я мечтал жениться на Агне, а это было непременным условием.

Вот тогда-то князь Прост и сказал мне, что наследник Рубинового замка обязательно должен пройти это испытание.

— "Испытание властью" — так называется ночь, проведённая на Желтой поляне, — мужчины дружно повернули головы на голос Агны, которая неожиданно для обоих появилась в комнате.

— Ты не мог бы оставить меня наедине с братом?— попросила она мужа.

Стефан охотно кивнул, радуясь возможности прекратить неприятный для него разговор. За ним не было вины, но он отлично понимал, что должен чувствовать Марк из-за этого завещания.

А Агна, таки, изменилась — её муж не ошибался. И постарела: не лицом, глазами. Словно душа её навеки лишилась покоя. А может, так оно и было?!

— Ты никогда не смог бы пройти "испытание властью", да и я тоже, — сестра говорила бесцветно, устало. К её тихому голосу приходилось прислушиваться.— У отца не было выбора. Он спасал тебя и меня, переложив бремя на плечи Стефана. Желтая поляна, наверняка, убила бы нас. И это ещё одна тайна, на которую пока нет ответа.

Марк молчал. После той зимней ночи он и хотел бы не поверить, отвергнуть неведомое, но уже не мог. Он ничего не понимал. И даже не знал готов ли он, хочет ли познать ещё и эту тайну? Не слишком ли много для одной короткой жизни?!

А вот, Агна, похоже, намерена идти до конца.

— Тебе не страшно?

— Неведенье страшит меня сильнее.

— Тебе есть, что мне сказать?

-Да.

— Прошу — не сейчас!

— Ладно. Ты только не сторонись меня. Оставим зло прошлому. Мне кажется — я многое поняла. Не поверишь, но благодаря Стефану. Никогда бы не подумала, что он станет для меня так много значить.

— Ты научилась любить?

— Нет, но я научилась ценить любовь, поверила в её силу.

-Значит ты счастливей меня. А может твой грех в глазах мирозданья меньше моего?

— Думаю — на тех весах страданий нам отмерено поровну.

* * *

Когда приходит время для откровений, их уже невозможно избежать. Марк хотел спрятаться от семейных тайн, он торопил свой отъезд в Вену, но накануне неудачно подвернул ногу и вынужден был

задержаться в замке, по крайней мере, ещё на неделю.

Старый князь потихоньку набирался сил. Его жена оказалась заботливой сиделкой. Аврора так упорно сражалась за жизнь мужа, что болезни пришлось отступить.

А вот жителям окрестных деревень приходилось худо. Марк со Стефаном, по совету доктора, устроили в деревнях раздачу красного вина. Агна тоже не осталась в стороне от общей беды. Она приобщила молодых девок к сбору мяты, ромашки, полыни, дикого цикория, учила их готовить из собранных трав горячие настои. В ход шли чесночные капли и перцовые настойки. Деревенские жители, от мала до велика, носили на животах красные шерстяные и фланелевые пояса. Но толку от всех этих усилий было слишком мало. Жара и грязь плохо способствовали выздоровлению. Вот если бы не так беспощадно палило, словно сошедшее с ума, солнце! Если бы вдоволь было воды! Люди молили Всевышнего о дожде, но он не слышал их жалоб и рыданий.

Прячась от изнурительной жары и своих мыслей, Марк дни напролёт проводил в библиотеке. Однажды, пожелтевший от времени лист, словно сам, скользнул ему в руки и поведал о том, что же такое

"испытание властью". Марк истерично расхохотался.

Интересно, какова его роль в этой истории?! В том, что они с Агной причастны к тем давним событиям

сомнений у него не было.

Нога почти перестала болеть. Наложенная повязка позволяла передвигаться без особых проблем. Откладывать отъезд больше не было причин, но Марк проводил в замке уже третью неделю, не понимая, что, собственно, удерживает его. Или не желая понимать?

Он не хотел этого! Просто вышел прогуляться по парку. Возможно, тусклый свет полной луны сыграл с ним злую шутку? Сам не ведая как, но Марк оказался у подножия башни, разрушить которую не смогли ни люди, ни время.

Воспоминания детства тут же обступили его. Им с Агной было по шесть лет: любопытные двойняшки изучали окрестности и забрели в запретное, злое место. Неожиданно стало почти совсем темно: вековые деревья, окружавшие Мерцающую башню, стояли плотной стеной и тянулись высоко в небо, вечер здесь рано становился ночью. Испуганные дети оглядывались вокруг, и, вдруг, им под ноги бросилась дикая кошка. Агна закричала и спряталась за брата.

Его самоуверенная храбрая сестра, тогда сильно испугалась. Это, пожалуй, единственный раз в жизни, когда Агна искала у него защиты. Ему тоже было страшно. Но чего стоил какой-то страх, перед доверием Агны!

"Я никогда не любил свою сестру,— думал Марк, устраиваясь на стволе поваленного дерева. — но она всегда слишком много для меня значила. Наши жизни связаны, хотим мы того или нет".

Стены башни в темноте загадочно мерцали, их тусклый свет завораживал, манил к себе Марка. Его руки помнили живое тепло шершавых стен Мерцающей башни. Желание коснуться их вновь возникло внезапно.

Этой потребности трудно было противиться. Марк поднялся, сделал шаг, другой. Он шел к разгадке тайны, которой не искал, к знанию, от которого предпочел бы отказаться.

Агна, напротив, устала жить в неведении. Что бы ни было ей суждено, пусть уж скорее исполнится!

Разгадка была за этими мерцающими стенами, и каждый вечер Агна приходила к древней башне, упрямо хранившей свои секреты.

А сегодня и Марк был здесь! Он стоял, прижав ладони к мерцающим камням, поглощённый своими переживаниями, не замечающий её присутствия.