Люблю и целую,
Мама.
Джеймс сложил письмо в книгу, которую нес, и побежал вниз по лестнице. Новости о том, что он увидится с отцом, вызывали весьма смешанные чувства. Конечно же, ему не терпелось его увидеть и представить своим новым друзьям. Но, тем не менее, он боялся, что ему будет сложнее выйти из тени своего знаменитого отца, когда тот приедет. У него было мимолетное чувство благодарности, что Зейн и Ральф — маглорожденные, и относительно холодно относятся к шумихе вокруг его легендарного отца.
Когда он присоединился к толпе учеников, заполнявших класс Защиты от Темных Искусств, Джеймс увидел еще один значок на слизеринской мантии. «Прогрессивные Волшебники Против Магической Дискриминации» — было написано на нем. Джеймс ощутил приступ безотчетного, щемящего чувства, и затем увидел газету, прикрепленную к стене возле двери. «Гарри Поттер присоединится к Международному Саммиту Волшебников» — гласил заголовок. Ниже, более мелким шрифтом было написано «Глава мракоборцев встретится с представителями Соединенных Штатов во время мероприятия в Хогвартсе. Главная тема — Вопросы Безопасности». К газете так, чтобы закрывать фотографию улыбающегося взрослого Гарри Поттера, был прилеплен еще один из синих значков. Он мерцал надписью «Историю Пишут Победители».
— Пошли уже, — поторопил Ральф, подходя к Джеймсу. — Мы опоздаем.
Пробираясь через полную народу комнату, они нашли два свободных места спереди, Ральф наклонился к Джеймсу.
— Это твой отец на первой странице газеты?
Джеймс думал, что Ральф этого не заметил. Он поглядел на Ральфа, когда они садились.
— Да. Мама как раз написала мне об этом. Он приедет в начале следующей недели. Встреча на высоком уровне с американцами, я полагаю.
Ральф ничего не ответил, но выглядел обеспокоенным.
— Ты уже об этом знал, не так ли? — прошептал Джеймс, так как класс уже начал затихать.
— Нет, — пробормотал Ральф, — то есть я не специально. Просто ребята с факультета говорили о каком-то протесте весь день. Видимо, это связано с твоим отцом.
Джеймс смотрел на Ральфа, слегка приоткрыв рот. Так вот что замышляли Табита Корсика и ее слизеринцы за всеми этими дружелюбными улыбками и речами. Тактика слизеринцев безусловно поменялась, но не их цели. Джеймс плотно сжал губы в тонкую линию и повернулся к передней части комнаты, когда профессор Франклин направился к своему столу. За ним следовал профессор Джексон со своим кожаным портфелем, тихо ведя с ним разговор.
— Приветствую, ученики, — твердым голосом сказал Франклин. — Я думаю, многие из вас уже знакомы с профессором Джексоном. Прошу простить за небольшую задержку.
Джексон через плечо поглядел на сидящих учеников с лицом, будто высеченным из гранита. Джеймсу пришло в голову, что придуманное Зейном прозвище подошло как нельзя лучше. Франклин повернулся обратно к Джексону и заговорил приглушенным голосом. Джексону, судя по всему, не нравилось то, что говорил Франклин. Он поставил свой портфель рядом, чтобы освободить руку для жестикуляции.
Джеймс посмотрел на портфель. Он стоял всего в футе или двух от того места в первом ряду, где он сидел. Джексон никогда не расставался со своей ношей, что не так бы бросалось в глаза, если бы он не охранял ее столь ревностно. Джеймс старался не прислушиваться к разговору профессоров, который, очевидно, был не для чужих ушей. Но, конечно же, это только добавляло интриги. Он услышал слова «пещера» и «Мерлин». Затем третий голос пронзил комнату.
— Пг’офессор Джексон, — сказал голос, и хотя он не был громким, он прозвенел в воздухе с невероятной силой.
Джеймс обернулся посмотреть, кто говорил. Мадам Делакруа стояла в дверном проеме, ее слепой взгляд был направлен куда-то поверх голов присутствующих.
— Я думаю, вам следует знать, что ваш класс с нете'гпением ждет вас. Вы обычно такой… — она будто искала в воздухе подходящее слово, — 'гевнитель пунктуальности.
В ее голосе прослеживалась нарочитая медлительность, сочетавшая французский и южноамериканский акценты. Она странным образом улыбнулась, развернулась и, громыхая тростью по полу, ушла дальше по коридору.
Лицо Джексона стало еще более жестким, чем обычно, когда он смотрел на опустевший дверной проем. Он с выражением взглянул на Франклина, затем опустил взгляд, ища свой портфель. Он замер на половине движения, и Джеймс не смог удержаться от того, чтобы посмотреть под ноги профессора. Черный кожаный портфель видимо слегка приоткрылся, когда он поставил его на пол. Его латунные застежки поблескивали. Никто больше этого не заметил кроме Джеймса и профессора Джексона. Джексон продолжил свое движение, медленно закрывая портфель своей большой узловатой рукой. Джеймсу удалось лишь на мгновение заглянуть внутрь. Он был набит какой-то сложенной богатой материей темного цвета. Джексон выпрямился, подбирая портфель, и поглядел на Джеймса своим каменным лицом. Джеймс попытался отвести взгляд, но было уже поздно. Джексон понял, что он успел заглянуть, даже если не смог понять, что это было.
Не говоря ни слова, Джексон прошел между рядами, двигаясь с целеустремленностью и неудержимостью старого боевого корабля под всеми парусами, и свернул в коридор, не оглядываясь назад.
— Спасибо за ваше терпение, — сказал Франклин классу, надевая очки. — Добро пожаловать на урок Защиты от Темных Искусств. К настоящему моменту большинство из вас уже знает мое имя, и, я полагаю, многие знают кое-что из моей истории. Чтобы сразу избавится от очевидных и неминуемых вопросов: да, я тот самый Бенджамин Франклин. Нет, я не изобретал электричество для маглов, просто дал им небольшую подсказку в верном направлении. Да, я был членом Американского Континентального Конгресса, но, по объективным причинам, я не был в числе подписавших Декларацию Независимости. В то время я использовал два различных написания моего имени, только одно из которых было известно магловскому миру, что позволяло мне легко определять, какую почту вскрывать первой. Да, я понимаю, что мое лицо украшает американскую купюру в сто долларов. Нет, вопреки распространенному мифу, я не таскаю с собой неразрезанные банкноты, чтобы подписывать и раздавать поклонникам. Да, я действительно очень стар, и да, это достигнуто при помощи магических средств, хотя должен вас заверить, что эти средства куда более просты и прозаичны, чем многие полагают. И очевидно, что нет, я не бессмертен. Я очень, очень старый человек, которому удалось весьма неплохо сохраниться с небольшой помощью. Итак, я ответил на большинство интересующих вопросов? — Франклин закончил с кривой улыбкой, осматривая полностью заполненную классную комнату. Послышалось бормотание, выражающее согласие.
— Отлично. Тогда давайте двигаться вперед. И пожалуйста, — продолжил Франклин, открывая огромную книгу у себя на столе, — давайте будем избегать шуток вроде «все дело в Бенджаминах». Они не были смешными две сотни лет назад и сейчас они еще менее забавны, спасибо вам.
Направляясь на ужин в Большом Зале, Джеймс и Ральф проходили мимо хижины Хагрида, когда заметили полоску дыма, выходящую из печной трубы. Джеймс моментально расплылся в улыбке, сказал Ральфу догонять, и помчался к входной двери.
— Джеймс! — взревел Хагрид, открывая дверь. Он сомкнул свои руки вокруг мальчика, полностью похоронив его в объятиях. Глаза Ральфа расширились, и он попятился назад, осматривая Хагрида снизу доверху.
— Как хорошо, что в школе снова есть Поттер. Как там твои мама и папа, да Альбус с Лили?
— У всех все хорошо, Хагрид. Где ты пропадал?
Хагрид вышел и закрыл за собой дверь. Ребята последовали за ним по дороге к замку.
— В горах, встречался с великанами, вот где. Грохх и я, мы туда наведываемся каждый год, ясно? Распространяем слова доброй воли, чтобы держать их в рамках приличий, чего бы это ни стоило. В этом году задержались немного дольше, потому что малыш Грохх нашел себе подружку. А кто твой приятель, а Джеймс?
Джеймс, отвлеченный мыслями о сводном братишке Хагрида, который был настоящим великаном, строящим любовные отношения с горной великаншей, совсем позабыл о Ральфе.
— Ой! Это мой новый друг, Ральф Дидл. Он первокурсник, как и я. Хагрид, ты говоришь, Грохх влюбился?
Хагрид неясно и загадочно заулыбался.
— А-ах, так славно видеть моего парнишку и его подружку вместе. Они оба счастливы, будто парочка гиппогрифов в курятнике. Брачные вопросы у великанов — штука деликатная, знаешь ли.
У Ральфа возникали некие трудности в понимании разговора.
— Грохх, ваш брат, он великан?
— Ну да, — счастливо прогудел Хагрид. — Только он маленький. Шестнадцать футов или около того. Ты бы посмотрел на его подружку. Она из племени Обитателей Вершин, двадцать два фута ростом, ровно до дюйма. Не мой тип девушек, конечно, но Грохха она прямо-таки поразила. Что не удивительно, правда, учитывая, что первый шаг в отношениях великанов — это огреть возлюбленного здоровенной дубиной из ствола дерева. Она вырубила парня одним ударом на добрую половину дня. Потом, как он очнулся, то глаз с нее не сводил как щенок.
Джеймс боялся спрашивать, так как подозревал, что знает ответ.
— А Грохх привез свою подружку с собой домой?
Хагрид выглядел застигнутым врасплох.
— Ну, конечно, привез. Тут же его дом теперь, так? Она станет ему хорошей женой, когда они закончат все эти шуры-муры. Она сделала себе отличное гнездышко в холмах за лесом. Грохх теперь там, помогает ей устроиться, я думаю.
Джеймс попытался представить Грохха помогающим двадцатидвух-футовой великанше «устроиться», но его воображение истощилось. Он потряс головой в попытке восстановить его.
— Я слыхал, Джеймс, твой отец приезжает на следующей неделе, — сказал Хагрид, когда они вошли в тень главных ворот. — Встреча умов с этими проходимцами с другой стороны пруда?
Джеймс слегка растерялся от терминологии Хагрида.
— Ну что-то вроде того.
— Ах, было бы хорошо, если бы он снова заглянул на чай, как в старые добрые времена. Только без всей этой секретности и приключений. Я тебе рассказывал как твой папа, Рон и Гермиона помогли спасти моего Норберта?
— Всего лишь сотню раз, Хагрид, — засмеялся Джеймс, открывая дверь в Большой Зал. — Но не волнуйся, в ней каждый раз появляется что-то новое, когда я ее слышу.
Позже, когда ужин был почти закончен, Джеймс подошел к Хагриду для того, чтобы поговорить по душам.
— Хагрид, можно тебе задать нечто вроде, э-э, официального вопроса?
— Ну, конечно, можно. Я не гарантирую, что знаю ответ, но сделаю все, что в моих силах.
Джеймс оглянулся и увидел Ральфа, сидящего за столом Слизерина рядом с компанией Табиты Корсики. Она что-то серьезно говорила, ее красивое лицо было освещено светом от свечей и меркнущего заката с потолка.
— А люди иногда, ну… не знаю, распределяются неверно? Может ли быть такое, что Шляпа допустила ошибку и отправила кого-то не на тот факультет?
Хагрид тяжело уселся на ближайшую скамью, заставив ее пронзительно заскрипеть.
— Ну, не могу сказать, чтобы слышал о подобном, — сказал он. — Некоторым, может, не нравится, куда их направили, но это не значит, что место им не подходит. Это может значить то, что они не очень довольны тем, кем на самом деле являются. О чем ты волнуешься, Джеймс?
— О, это я вовсе не про себя, — поспешно сказал Джеймс, отводя взгляд от Ральфа, чтобы не выдать его. — Это так, знаешь, общий вопрос. Мне просто было любопытно.
Хагрид криво усмехнулся и хлопнул Джеймса по спине, заставив его пошатнуться.
— Прямо как твой отец, точно. Всегда смотрел за другими людьми, когда стоило о себе позаботится. Так можно легко попасть в неприятности, если не будешь осторожным, как с ним всегда и происходило! — Он захихикал, произведя звук похожий на стук камней в быстрой реке. Эта мысль, видимо, принесла Хагриду большое удовольствие. — Не-а, Распределяющая Шляпа знает, что делает, это точно. Все встанет на свои места. Просто подожди, и увидишь.
Но когда Джеймс проходил мимо стола слизеринцев, на мгновение встретившись взглядом с Ральфом, то все равно не мог успокоиться.
Глава 4. Прогрессивный Элемент
Джеймс Поттер сел в кровати, стараясь дышать как можно тише. Он очень внимательно прислушивался, пристально всматриваясь в темноту спальни. Вокруг раздавалось тихое сопенье спящих гриффиндорцев. Тед ворочался и храпел, бормоча во сне. Джеймс задержал дыхание. Он проснулся несколько минут назад от звуков собственного имени в ушах. Это был словно голос из сна: далекий шепот, будто веяние тумана из длинного и темного туннеля. Он уже успел убедить себя в том, что это был лишь отголосок сна, и собирался вновь заснуть, как услышал его снова. Он будто шел из самих стен, отдаленный звук, но каким-то образом он был рядом, похожий на хор шепчущих голосов, произносящих его имя.
Очень тихо Джеймс выскользнул из кровати и закутался в халат. Каменный пол холодил ноги, пока он стоял и слушал, вертя головой. Он медленно повернулся и, когда посмотрел на дверь, находящаяся там фигура двинулась с места. Мальчик не видел, как она появилась, она просто парила там, где раньше была лишь темнота. Джеймса охватил ужас, и он попятился к кровати, чуть не упав на нее. Потом он узнал это призрачное существо. Это была та же тонкая белая фигура, которая преследовала незваного гостя на школьной территории, призрак, который принял форму молодого человека, когда он вернулся к замку. В темноте дверного проема, привидение выглядело гораздо ярче и четче, чем в свете утреннего солнца. Оно выглядело тонким и мерцающим, обладая лишь едва уловимым сходством с человеческой фигурой. Оно вновь заговорило, не двигаясь.
— Джеймс Поттер…
Потом развернулось и поплыло вниз по лестнице.
Джеймс сомневался лишь секунду, потом закутался в халат потеплее и последовал за призраком, шлепая босыми ногами по каменным ступеням. Он достиг пустой гостиной как раз к тому моменту, когда призрак подплыл к портретному проему, просачиваясь сквозь изображение Полной Дамы.
Джеймс поспешил за ним.
Он думал, что ему сейчас крепко попадет от Полной Дамы, когда он пробирался мимо нее, но она преспокойно спала глубоким сном в своей раме, которую он аккуратно закрыл. Она похрапывала очень тихим, достойным леди храпом, и Джеймсу стало интересно, а не была ли она зачарована этим призрачным существом.
Залы были темны и беззвучны, как и положено им быть в самый разгар ночи. Серебристо-голубой лунный свет пробивался через редкие окна. Джеймс пожалел, что не взял палочку. Он немногое мог ей делать, но уже знал простейшее Иллюминационное Заклинание. Он оглядывался вокруг, ища в лучах лунного света своего призрачного спутника. Его нигде не было видно. Тогда он выбрал случайное направление и рысью побежал туда.
