С сенсеем я встретился по завершению лечения, когда передвигаться самостоятельно уже можно было, не напрягаясь, а от повязок на теле не осталось и следа. Именно тогда мне впервые разрешили выйти из той комнаты, в которой я провел все время лечения — как оказалось, одного из центральных помещений, расположенных практически под уровнем поверхности земли. Одним словом, то же подземелье, но обустроенное со вкусом и вполне пригодное для комфортной жизни, в отличие от более низких уровней этого дворца, где собственно и располагалась камера, в заточении в которое я провел почти полтора месяца (сам ошалел, когда впервые услышал об этом).
Встреча с сенсеем в очередной раз состоялась в том же зале, в котором я с ним встречался до своего заключения. То же холодное помещение, погруженное в полумрак, которое слегка развеивали немногочисленные свечи, горящие в разных углах, создавая довольно странный эффект темного ядра комнаты, окруженное тонким кольцом света. Такое оригинальное освещение позволяло легко рассмотреть, скажем, многочисленные рисунки, нанесенные яркими красками на стены, несколько великолепно украшенных доспех, какие мне приходилось видеть лишь в кино о самураях, и предметы мебели в виде небольших скамеек, изготовленных, как я позже выяснил, из красного дерева, маленьких тумб со свитками. Однако оно же скрывало практически всю центральную часть зала, где располагалось аналог кресла Мурата-сенсея (на кресло это сиденье походило весьма отдаленно, судя по неясным очертаниям в темноте, а ближе подойти и рассмотреть мне никто не позволил), и его личное додзе.
Еще одной особенностью такого необычного освещения было то, что в полумраке скрывались реальные размеры зала. Находясь в разных точках внутри помещения можно было прийти к совершенно разным выводам относительно того, насколько оно было велико. Впрочем, у меня возникли подозрения и относительно того, что такое ощущение могло вызвать и нечто другое. А именно умение манипулировать с той самой силой, о которой мне успели поведать еще до заключения.
Как и раньше, встреча с сенсеем была тем еще испытанием. Тот пронизывающий холод рядом с ним, ничего общего не имеющий с тем холодом привычной зимней стужи снаружи, за эти полтора месяца не то не исчез, а скорее даже стал как-то более ощутимым, глубоким, вызывающим еще больший иррациональный страх. Уже переступая порог в его зал, и чувствуя, как позади меня закрываются прочные деревянные двери, обшитые тканью светло-серого цвета, и, перестав чувствовать присутствие рядом с собой сопровождающих, во мне проснулось осознание присутствия рядом этого человека, чья аура казалось, пропитала собой буквально все на многие годы вперед. И пока я двигался к восседающей в своем кресле фигуре своими осторожными и неуверенными шагами, внутренне съеживался от этой атмосферы холода и пристального взгляда, который чувствовал всей кожей.
Разглядеть его в темноте не представлялось возможным. Лишь смутный силуэт, статичный и словно неживой, овевающее меня холодом, с глазами, чей взгляд чувствовался все это время. Однако, на мой взгляд, такое сокрытие в тени было даже в чем-то полезно. Почему полезно, объяснить я не мог, но вот ощущение того, что так лучше, меня не покидало.
— Здравствуй, Широ-кун.
Он говорил совершенно спокойным сухим голосом, и это спокойствие и сухость могла невольно ввести в заблуждение и создать иллюзию полного отсутствия эмоций в этом таинственном человеке. Речь старика отличалась просто потрясающей плавностью и поразительной четкостью. Я бы без зазрения совести мог бы назвать это идеальным эталоном человеческой членораздельной речи, в совершенстве выделяющее каждую паузу, каждый слог в нужных местах, не допуская ни малейших ошибок в произношении и не проглатывая окончания. Факт того, что он был бы просто превосходным оратором не вызывала у меня ни малейших сомнений....
— Здравствуйте, Мурата-сенсей.
— Как здоровье?
— Благодарю за хорошего лекаря, господин. Теперь я чувствую себя здоровее, чем раньше.
— А что на счет 'другого' здоровья?
Я несколько замешкался и озадаченно посмотрел на восседающую предо мной тень, пытаясь разглядеть в темноте ее глаза и понять смысл вопроса, что не осталось незамеченным.
— Акейн поведала мне, что ты хорошо себя чувствовал после пробуждения в лекарской. И заверила меня, что с другим здоровьем тоже никаких проблем нет и быть не может. Но я хочу услышать это от тебя. Каковы твои собственные ощущения. Ведь человек всегда здоров настолько, насколько здоровым он себя чувствует.
Хоть и с некоторым скрипом, но мои мозги заработали на полную катушку достаточно быстро. И уже спустя пару мгновений, до меня снизошло озарение того, о чем он собственно спрашивает. И возможная причина всех моих страданий.... Психика! О чем же еще могли спрашивать у человека, просидевшего в одиночке особого типа относительно долгий для него срок и впоследствии сорвавшегося при попытке выйти оттуда в такое состояние, что он смог ранить несколько человек, значительно превосходящих его по физической силе и ловкости, не считая других бонусов, как опыт и определенные специфические умения, как не о ней? Если расшифровать вопрос на вполне понятный язык, то получалось 'ты там не свихнулся?', 'не чувствуешь себя психом!' или что-то в этом духе....
— Я в полном порядке, сенсей.
— Не могу не согласиться, видя такие сложные умозаключения и полное равновесие чувств внутри тебя, Широ-кун. И это меня радует. Задатки, значит, действительно есть, и они не ограничены лишь одним углом.... Это хорошо. Очень хорошо.
— Могу ли я задать вопрос?
— Если твой вопрос относится к выяснению того, прошел ли ты твою первую стадию подготовки призрака, то ответ однозначен — да.
— Э... Простите, правда? Это была первая стадия? Я думал....
— Ты думал, Широ-кун, что первая стадия будет несколько другой?
Я несколько смутился. Не стоит здесь слишком откровенничать. Лишние вопросы могут вызвать лишние вопросы уже ко мне.
— Не буду держать тебя в неведении, мой ученик. Если ты наслышан о призраках и гадал до этого момента, что тебя начнут учить чему-то в этом роде, то ты сильно ошибался. Я не собираюсь вбивать в твою голову что-то сверх того, что тебе уже известно. Да и собственно, готовить из тебя призрака никто не собирается.
Я несколько минут озадаченно смотрел на учителя и пытался вникнуть в смысл. О чем это он вообще говорит? Что за странное заявление, особенно сейчас, после пройденного испытания!?
— Ты удивлен?
Я вздрогнул и потупил взгляд.
— Дело тут не в том, что тебя обманули или над тобой попросту зло посмеялись. Нет, все куда проще. Или сложнее, смотря как посмотреть. Знаешь, чтобы изваять из чего-то старого что-то новое, это старое нужно сломать. Ломать жестко, не оставляя никаких следов от прежнего воплощения, дабы старое не нарушало прелестей нового. Все, что останется от старого — это лишь материя, которое станет основой нового. Таков путь призрака. Призраком нельзя стать, не перестав быть собой. Человек проходит через испытание, и становиться кучей осколков, из которых мы ваяем совершенно новое и нечто куда качественнее, чем он был раньше. Дело в том, что ты мой юный Широ-кун, НЕ СЛОМАЛСЯ. А знаешь почему?
Я непонимающе смотрел на него, пытаясь найти потерянную нить сути его рассказа, и даже упустил момент, когда от меня требовался вопрос. Хотя его отсутствие не стало причиной прекращения пояснений. Мурата-сенсей не стал дожидаться и ответил сам.
— Все просто. Если сломав человека, мы можем создать из него призрака, то мы не можем, сломав призрака, создать человека....
— Хотите сказать, что я....
— Нет. Ты кто угодно, но точно не призрак. Призраки куются годами, их для этого нужно не просто сломать, но и расплавив соответствующим образом, не лишить тех нужных качеств, которыми они обладали до этого. И на выходе они получаются чем-то значительно более могущественным и опасным, чем то, что ты представляешь собой....
— Так кто же я?
— Сложный вопрос. В тебе есть сила, в тебе есть выносливость, есть инстинкты, есть здоровье, но в тебе нет того, что сделало бы из тебя призрака. Что это, знать тебе не обязательно, но скажу, что над тобой кто-то уже поработал. И некоторые признаки этой работы открылись лишь тогда, дверь камеры в подземелье открылась....
— И что со мной будет дальше?
— А это, Широ-кун, правильный вопрос. Но ответ на него искать будешь уже сам. Я нашел ответы на свои вопросы. И эти вопросы не сочетаются с твоими. Испытание, пройденное тобой, является тем толчком, что пробудило то, что сокрыто, а что это конкретно, и можно ли его освоить и как это можно сделать — полностью на твоем попечении. Найдешь — славно, нет — так не наши проблемы....
Глава-5.
Прелести лета (Ч.1.)
В те дни, когда холодные дни постепенно начали сменяться на теплые, когда солнце своими яркими лучами наконец-то смогло пробиться сквозь свинцового цвета облака и начать топить изрядно накопившийся снег, и наконец, весь мир ощутил первый сигнал к пробуждению от долгой спячки под плотным одеялом, мне впервые удалось выбраться из дворца, в котором проводил безвылазно несколько месяцев. Причем удалось сделать это только в сопровождении 'телохранителя', который следил за тем, чтобы я ненароком не набрел куда-то не туда, да и отчасти играл роль экскурсовода по городу, который в это время начал постепенно входить в состояние радостного возбуждения от мысли приближающейся весны, а вместе с ней и короткого, но столь желанного лета. Времени, когда поток торговых караванов из южных портов увеличивался почти на порядок, а вместе с ним и количество желающих прикупить изделия местных ремесленников, чтобы отвести их для торга прибывшим из-за моря торгашам. Люди чувствовали дыхание лета, со всеми ее прелестями и готовились к ней не покладая рук, ожидая скорейшего открытия навигации в портах, чтобы наконец-то сбыть продукцию и получить за нее новые партии относительно дешевых по сравнению с зимними ценами товары. К сожалению, даже, несмотря на наличие незамерзающего порта в 'стране', поток товаров зимой резко падал. Допустимый объем приема судов был слишком мал, чтобы им можно было обеспечивать довольно крупный регион, население которого было всегда падко на все заморское. Впрочем, и такого потока было бы более-менее достаточно, если бы не количество желающих рисковать своими деньгами и жизнью, которое резко падало в зимние месяцы из-за слишком серьезных рисков плавания. Так что товаров доставленных из-за моря было дефицитно мало, их цена била все допустимые пределы, что сильно влияло на отношение к открывающимся к лету перспективам в виде портов, торговцев, ярмарок, резкого падения цен.
Вышел я, банально говоря, на экскурсию, на которую мне раньше не давали разрешения в силу понятным только хозяевам дворца причинам. Толком ничего рассмотреть при первом прохождении по улицам города при прибытии сюда из лагеря старателей мне, к сожалению, не удалось, да и если честно, тогда было как-то не до того, так что я ожидал в полной мере восполнить этот пробел и изучить местную архитектуру, посмотреть на горожан, может прикупить что-то для себя (благо, немного монет за пазухой имелось), ну и собственно просто подышать свежим воздухом. Не могу ничего сказать про то, что во дворце было так уж и скучно, что вызвало бы у меня такое уж острое желание сменить обстановку и осмотреть окрестности, но боюсь, даже обитая в столь большом здании с внушительным двором и большим количеством дополнительных пристроек, и населенным самыми неординарными личностями, обладающими столь интересными способностями, можно немного утомиться, и от этого возжелать посмотреть на то, что же твориться за стенами.
Несмотря на постепенно вступающую в свои права весну с ее свисающими с краев крыш блестящими на солнце, сосульками и уже начавшую подтаивать снег, с образующейся тончайшей и невероятно хрупкой ледяной коркой на нем, все же было холодно. И даже накинутая на меня шуба, которая отыскалась среди прочей меховой рухляди в кладовой дворца, и теплые штаны с меховыми сапогами, мало спасали от этого пронизывающего меня чувства этакого застывания, которое того и глядело поймать мою тушку и превратить ее в этакую реалистичную скульптуру. Чур, меня, чур, от такой участи! Оставалось лишь надеяться на то, что в случае ухудшения моего положения, мой сопровождающий вовремя окажет помощь и отнесет во дворец, где отогреет и наконец, объяснит мне, глупому, что лучше мне до лета из дома не вылезать. Ну и завидовать тому, с какой легкостью он переносить этот холод, будучи одетым значительно легче меня, да и всех прочих местных жителей.
Впрочем, даже моя излишне теплолюбивая натура, закутанная в меха, не могла не забыть хотя бы на время о комфорте и насладиться окружающим пейзажем этого удивительного города, в котором самым причудливым образом смешались элементы азиатской и европейской стилей градостроения с множеством оригинальных черт, которые мне еще никогда не доводилось видеть в своей жизни (как в этой, так и в той). Эти дома, внешне мало чем напоминавшие те же восточные традиционные здания с причудливыми крышами, и больше склоняющиеся больше к европейскому, с добавлением таких примечательных черт, как особое строение стен, их обшивка, расположение на местности, зато изнутри отвечающие представлениям любого традиционного японского дома с особым строением дверей, обустройством комнат, мебели и так далее не могли были быть построены где-либо еще.
Город выгодно отличался от всех ранее виданных мной городов этого мира как своими размерами, так и системой расположения зданий, которое было осуществлено согласно хорошо продуманному плану. Широкие улицы, ухоженные дома, отсутствие чересполосицы всевозможных зданий, отличающихся друг от друга буквально всем. Нет, все было красиво, аккуратно, можно сказать, строго, но со вкусом, и практически единообразно. Господствовавшие в городе несколько видов зданий были построены с таким расчетом, что на однообразие внимание практически не обращалось, зато с абсолютной уверенностью можно было отметить факт этой простоты, порядка, а вместе с ним и отсутствие головной боли от всяких там кривых улочек, каких-то архитектурных уродств, и прочего безобразия, что так часто бывало характерно не только в моей 'той' реальности, но и здесь.
— Мэнэбу-сан, а что это за лавка?
Сопровождающий меня мужчина чертыхнулся от вида указанного заведения и посмотрел на меня с едва сдерживаемым раздражением. А исходящая от него аура так и норовила больнее 'укусить' мои чрезмерно развитые для ощущения таких особенностей чувства. Эх ты, какой характер. А ведь мы всего-то посетили какую-то дюжину всевозможных заведений от бакалейной лавки до ювелирного магазина, а ему уже это успело наскучить.... Впрочем, он наверняка был бы более дружелюбен, если бы я проводил меньше времени на осмотр местных 'достопримечательностей производителя', а ограничился бы краткой экскурсией и прогулкой по черте города, вместо такого подробного изучения. Однако для меня, человека выбравшегося после долгого и томительного 'заключения' в своеобразный оперативный простор при разрешении делать почти все, что мне придет в голову такой прогулки, было бы недостаточно. Я хотел набраться как можно больше впечатлений, чтобы потом долго от этого отходить и больше не страдать невозможности выходить из дворца. Поэтому, господину Мэнэбу придется потерпеть. Раз уж его поставили выполнять такую работу.
