Заложник дипломатии

Стопка бумаг возле каждого из нас составляла уже два пальца. А возле меня — так и все три, пишу я быстрее, но и заполнять мне больше: флевилл, груз в нем, все это "особые случаи" на десяти листах каждый. Бумага плотная, остается лишь прикинуть размер того хранилища, где хранятся все бумаги за последние пять лет. Если верить слухам, конечно.

За нами, мало того, внимательно наблюдают два писаря в униформе Двенадцатой ургахадской бригады. У владыки пограничники относятся к внутренней армейской структуре, в отличие от наших, составляющих отдельную военную силу. А офицер смены, кстати, наш. Не скажу, что факт играет нам на руку, помогать он тоже не собирается, как и еще десятку несчастных, побеждающих божественный замысел древних законодателей неподалеку. Кто-то едет из ближайшего поселения — крепости Торквилстад — в Грайрув, кто-то вообще проездом. Все надо подробно расписать, объяснить, почему так, а не иначе, подписать и заверить, что ни в коем случае не желаешь привносить беспорядки в уклад жизни подданных той страны, в которую направляешься.

В довершение ко всему, мы сидим под огромным навесом, куда загнали "Йоту", одну крытую повозку с лошадьми и несколько верховых коней, из дальнего угла форта несет выгребной ямой, а по кровле навеса молотит дождь. Атмосфера — великолепная.

А еще на меня кто-то смотрит.

Я резко повернул голову, но обнаружил там только таких же путников, товарищей по несчастью в виде пересечения границы. Длинноволосый парень в обычной на вид дорожной одежде — брюки из толстой ткани, жилет, ремень через плечо с несколькими кошелями из твердой кожи. С ним, судя по всему, охранник. Седобородый старик в смешной крестьянской шапке, сейчас сдвинутой на одно ухо. Леди в махровой черной накидке поверх светлого платья, подол платья уже изрядно перепачкан. Две женщины-сарры, шепчущиеся над очередным заковыристым пунктом, тоже в дорогих, но заляпанных платьях. Грязища, однако. И вроде бы не Месяц Дождей...

— Локстед, — шепнул я. Йрвай поднял голову и вопросительно на меня посмотрел. — Постарайся как-нибудь боковым зрением заметить, смотрит ли на нас кто-то из-за вон того стола.

— Сделаю, — кивнул он и задумчиво обслюнявил перо.

Я продолжил борьбу с бюрократией, через минуты две услышал шепот:

— Воин возле того парня в жилете на нас как-то пялится. Не с интересом, а... оценивающе.

Значит, не показалось.

— Ну, один он нам ничего не сделает, — успокоил я Локстеда, а заодно и себя. Снова посмотрел на них, уже с риском вызвать ненужные вопросы. Длинноволосый поднял глаза от проездных документов и посмотрел на меня. Отчетливо, пугающе. Честно говоря, до дрожи в коленях — я бы тут же и сел, если бы не приземлил свое седалище задолго до этого.

Вздохнув, я обругал себя за ненужную подозрительность (как сказать, пугающие взгляды не то чтоб делают меня спокойнее) и разлепил два последних листка, положив один из них перед собой. Вопрос сверху гласил: "Не состоите ли вы в родстве с лицами, которые виновны в государственных преступлениях третьего и выше порядка на территории владычества Ургахад?". М-да.

— Локстед.

— Ну, что еще? — сердито шепнул он в ответ.

— Что такое "преступления третьего порядка и выше"?

— Свержение правящих лиц величиной от наместника удела, смертоубийство четырнадцати и более мирных граждан, хула на Корда... хм, вроде все.

Корд — главный и единственный ургахадский бог. Мерило боевой доблести, отваги и такого прочего. Защитник сирых и убогих, покровитель настоящих мужчин. Нет-нет, какой сарказм, что вы. Но ничего такого ни я, ни тем более мои родственники точно не совершали. Когда бы успели, учитывая, что я первый здесь?

"Нет", вписал я уверенно.

Через десять минут я все же добил злосчастные анкеты и предоставил писцу на проверку. Как диктант под надзором строгого учителя. Он задумчиво перебрал всю эту кипу, вчитываясь в каждую строчку, и, наконец, благостно кивнул. Ха-ха, я самый умный ребенок в классе. Ладно, самый быстрый. Но все равно греет душу. Писец с фунтовой пачкой удалился в сторону дощатых бараков с темно-красной кровлей.

Все строения тут стоят на сваях — как знак того, что всякое может быть. И наводнение, и пожар, и вулканы с лавой, и злые кентавры с желанием всех покорить, нагнуть и снасильничать, не делая разницы между мужчиной и женщиной. При чем здесь сваи? Ну... тянуться выше. Вот вам смешно, а пропаганда из Четвертого отдела владыки Ургахада именно так о кентаврах и рассказывает. Более того, даже тут висят плакаты, которые порицают свободолюбивый степной народ. А сражение организованного войска саррусов и полчищ кентавров — картина, наверняка достойная кисти известного художника-баталиста. Имя подставьте сами, я в художниках не смыслю ни черта.

Тидас сдал свою легенду вторым и подошел ко мне, я в это время уже восторженно дымил трубкой, отодвинувшись подальше от лошадей.

— Хорошо, хоть обратно не нужно это все заполнять.

Пожав плечами, я ответил:

— Все равно задержимся. Мы ведь выезжать будем не здесь, а через тот смежный, что прямо возле Рангерий-Закта стоит. Пока они по цепи передадут сигнал, а если дождь, то еще и огонь надо яркий разжечь, зеркала не сработают без мощного источника света.

— Надеюсь, дождя не будет, — покачал головой маг.

Я вопросительно приподнял бровь:

— Колдовать собираетесь?

— Думаете, это так легко, мастер Рихард? Тучи разогнать — ладно, но, если на нас идет широкий погодный фронт, эффекта от таких заклинаний аж на час, не более.

Примирительно подняв ладонь вверх, я сказал:

— Не пытаюсь задеть. Просто спросил.

Мечник Стюарт и йрвай тоже отдали макулатуру армейцу, и я с легким сердцем запрыгнул в кабину, на пассажирское сиденье. Очередь ушастого отдуваться. Над головой дождь мерно стучал по тенту из такой же парусины, что и наш груз.

Глава 10. В которой я покупаю слона.

Не верьте тем, кто говорит, что тоталитарное государство саррусов пресекает у своих подданных чувство прекрасного. Во-первых, ремесленники у них хоть куда — резьба по дереву, гравировка, изготовление холодного оружия, кожевенное дело. Немного отстают в текстильной промышленности и виноделии. Во-вторых, народ Ургахада — прекрасные архитекторы, в большинстве своем. Некоторые элементы, которые они используют при строительстве обычных жилых домов, не во всяком замке встретишь.

В данной сфере, пожалуй, они продвинулись дальше всех — обжигают кирпич, который, с учетом местной глины, получается золотистого цвета. В общем-то, основной цвет любого города в государстве Ургахад, кроме портовых, да и многие приграничные поселки Грайрува тоже заразились новыми технологиями. Но в единообразии цвета заключено разнообразие форм. Даже если постараться и осмотреть все дома в Рангерий-Закте, уверяю, двух одинаковых не сыщешь. Когда первый раз попадаешь в атмосферу теплой желтизны с неизменными долголетними кустами-аракнаго, блистающими зелеными листьями с багровой каймой, челюсть отвисает изрядно. Даже замок правителя города, эрла Дирнлоя, выполнен из того же кирпича. И красоты он неимоверной, честно вам скажу. Не эрл, замок.

Есть, конечно, минусы. Мы с Локстедом себя чувствуем очень неуверенно в городе, где средний рост мужчин — два метра и несколько вершков, а самая низкая женщина на голову выше меня. Стюарт Лигби не подает никаких признаков беспокойства по этому поводу, а Тидас под кодовым именем "Алатор"... ему то что. И так сам почти как саррус, вот только количество глаз вдвое больше.

— Куда дальше? — спросил Стюарт.

Я пожал плечами:

— Сам здесь в первый раз. Да и время уже к закату, хоть солнца и не видно. Поэтому рынок искать смысла нет, а вот гостиницу стоит найти поприличнее.

— Не понимаю, как с этими официальными бумагами мы умудрились успеть в город до заката, — буркнул маг, почесывая спину. Йрвай не замедлил поделиться ответом:

— Так мы от границы ехали на пятой скорости. Плюс, в Ургахаде только один большой лес — южнее Бруммене, и кусочек нашего Западного леса, который тянется почти до бухты Тевелкнехт.

Поймав за плечо какого-то бродягу, маг вежливо поинтересовался:

— Уважаемый, не подскажете, где усталым путникам можно найти приют?

— В заднице, — пробурчал тот, сбросил руку мага и крайне невежливо удалился, свернув за угол.

Дежавю, однако. Но искать одноименное заведение я все же не стал.

Следуя указателям, заботливо подсвеченным уличными лампами на основе животного жира, мы все же отыскали гостиницу, да не просто гостиницу, а целый гостиничный комплекс. Тут и огромная конюшня (с такими же огромными конями, саррусу и лошадь нужна под стать), и какие-то бани — из труб дым валит, а месяц вроде не тот, чтоб усиленно топить. И сама гостиница шикарна по размеру, крыльями охватывая приличную площадь. Название перевести я так и не смог, что-то на языке Древних.

Я загнал флевилл под специальный навес и плотно закрыл дверь, предварительно примотав наш единственный транспорт к поручням крепкими цепями. Это даже не навес уже, а целый гараж. По задумчивому покачиванию головы мага я так и не смог понять, нравится ему это место или, скорее, наводит на какие-то мысли пополам с подозрениями. Так и не дождавшись ответа на мои вопросительные взгляды, я решительно двинулся в здание.

Не слишком богато. Ладно, не графья какие — стерпим. Даже не риттеры пока что. Обстановка изобилует предметами мебели, правда, совершенно разными и расставленными с явной безвкусицей. Кое-где стулья, кое-где лавки, столы разной формы и толщины — но народу много. Видимо, внутреннее убранство не слишком беспокоит хозяина настолько пышного постоялого двора.

Обычно гостиница — здание в несколько этажей, на первом, традиционно, размещается трапезная, все остальные отданы под номера постояльцам. Такое заведение еще именуется трактиром. Если вдруг кто не знает, главное отличие трактира от таверны в том, что вторая служит только для пожрать. Здесь же столовая, бар, или как ее еще назвать — одноэтажная, но мест в конюшне много. Значит, все комнаты на съем предоставляются в другом здании, которое соединено с таверной пристройкой или длинным навесом. Не скажу, что в Грайруве таких нет, однако встречается подобная система редко.

Лигби подошел к стойке и о чем-то вполголоса беседовал с кабатчиком, я оккупировал один из столов не в самом углу, но близко к окну, застекленному красивой витражной птицей с длинным красным хвостом. Крепыш вернулся, сообщив:

— Я взял вина кувшин и несколько блюд дичи, подойдет?

— Я не такой привередливый, как может показаться, — пожал плечами я, — дичь так дичь. Плачу, так и быть, я, все равно бюджет на всю поездку казенный.

— Потише о казенном, — напомнил йрвай, я смущенно кивнул. Да, орать об этом явно не следует на всех углах, но тут такой шум, что хоть ори, хоть не ори, толку не будет.

Из-за соседнего стола на нас с неприкрытой враждебностью пялился местный, косматый и с бицепсами размером со ствол небольшого дерева. Специально открытыми, чтобы все видели его силу и мощь.

— Чего пялишься? — рыкнул он в мою сторону. Я подумал, достать ли арбалет, предусмотрительно захваченный с собой. Решил не доставать — закон Ургахада обещает выкинуть из страны всякого, кто в течение суток после пересечения границы будет уличен в тяжком членовредительстве или убийстве подданных Ургахада. Есть слабая надежда, что тот прибыл из Грайрува... но не буду проверять опытным путем.

— Эй, скотина, я тебя спросил!

— Ищите драку в другом месте, уважаемый, — сквозь сжатые зубы проговорил я. Он мерзко хихикнул:

— Думаешь, не знаю, что ты, тварь, только что границу пересек? Да от тебя за милю имперцами несет! И *опущу данный фрагмент* ты мне не сделаешь, ублюдок.

Я — нет. А вот в дальнем от нас углу сидит компания военных. Любой "армейский пес" может вершить правосудие гражданское, и сия деталь мне вспомнилась как нельзя более кстати.

— Локстед, — шепнул я. Он вопросительно посмотрел на меня. — Ты можешь вспомнить какое-то оскорбление, за которое в Ургахаде арестовывают?

Йрвай задумался. Знание законов других государств — вызов его безразмерной памяти, на самом деле. Локстед не особенно интересуется юриспруденцией того места, где не обитает в данный момент.

— Нет, не припомню, — проговорил он негромко, дернув ухом.

— Провоцирование драки, конфликта?

— Не-а. Можешь его вывести из себя, чтобы бросился на нас с кулаками. Тогда Лигби ему в лоб закатает. Если допрыгнет. А если не допрыгнет — по печени.

— Не вариант. Мастер Алатор, может, нашлете безумие? — с надеждой обратился я к магу. Тот отрицательно покачал головой:

— Мой ответ — "нет". Магия, воздействующая на сознание человека, находится под строжайшим контролем.

— Ладно, — в сердцах сказал я.

Еще бы придумать что-то такое, что точно разозлит этого субъекта.

— Слышишь, кабан. Ты сейчас рот свой открываешь, а, что из него дерьмом несет, не замечал?

— Что-о-о? — взревел он и приподнялся на стуле, жалобно скрипнувшем под его массой. Сжимая кулаки, саррус бешеным взглядом измерял то расстояние, на которое придется вбивать меня в пол. Небольшое, прямо скажем.

— Что слышал, дерьмоед. Силы много, а мозги последние выбили вместе со слухом?

Один из солдат с интересом начал прислушиваться к нашему разговору. Другие жрали в три горла, не обращая внимания на сторонние звуки.

— Да я тебя ща...

— Смотри, в штанах не запутайся, — злобно ухмыльнулся я.

Главное преимущество Лигби — он не выглядит опасным. Да, он выглядит сильным, но лицо у него доброе и открытое, как у деревенского парня, который вот еще вчера косил сено, сушил сено, скирдовал сено... что там еще с сеном делают? Хотя нет, сено не косят. Косят траву, а потом она превращается в сено.

А старик, франтоватый заморыш и неизвестный зверек точно противниками его, задиры, силе не станут. Хе-хе.

Еще пару ничего не значащих фраз, и мой собеседник все же вознамерился меня убить. Вот только ему наперерез шагнул мастер Стюарт и мощным ударом в пузо сложил противника вдвое. Бдительный солдат вскочил, выхватывая меч, Лигби отступил, подняв ладони вверх и показывая, что он только защищался.

— Вы совсем оборзели? — хмуро спросил военный, приблизившись к нам и наблюдая все еще пытающегося вдохнуть сарруса. Судя по всему, удар попал ему прямо под диафрагму.

— Никак нет, — отчеканил Стюарт. — На нас было совершено гнусное нападение.

— Да, но оборзели то вы, — выдвинул неоспоримый аргумент собеседник с мечом.

Я подошел к нему и воскликнул:

— Разрешите пожать руку доблестному защитнику правопорядка! Конечно, мы не провоцировали драку, а сей господин поступил весьма неумно, о чем сейчас сожалеет.

Вместе с рукопожатием я вложил в ладонь военного золотую монету половинного веса, его суровый взгляд смягчился:

— А, может, и не оборзели. Я забираю этого господина.

— Э! — попытался возразить саррус, но его соотечественник сделал знак двум другим, и вся эта дружная компания вышла из таверны, чуть ли не таща под руки грязно ругающегося верзилу.