Я выпал в осадок от речи четырнадцатилетнего подростка в девятом веке. Гвоздь у него из ЗИПа выпал! Дурдом! Нет, нас точно сожгут, колдунами посчитают.
— Ты это, закончил речь за прогресс?
— Ну да, тут мало прогресса этого. Чего нам от них надо? Добыча — брать тряпки те отстиранные да мечи плохонькие? Нафик такое счастье! — не ну точно надо учить этикету, и самому за языком следить, — Короче, если ты как старший родственник и глава рода у меня совета спросишь — надо людей брать! И не торговцев тех, а этих, рыбаков.
Сказал, как отрезал. Да еще и дельно сказал.
— Ладно, мыслишь ты правильно, люди нужны. Только что ж ты друзей своих не развязал даже?
— А вдруг убегут? Посидят, чай не князья. Всем спокойней будет, и им тоже.
— Ну хоть угостил бы чем, там от данов куча всего осталась.
— Это можно, — пацан направился к костру с мурманами, те встречали его приветственными криками, племянника тут уважали за его работу с машиной.
Я же направился к Ториру поговорить про пленных. Торир в целом был не против их мне сплавить, особенно с учетом того, что все купоны на скидку, деньги те бумажные, ему уходили. А мне так только с продажи лодки перепало. Да и с Лисом договор соблюдем, мы ж их продавать не будем, себе возьмем. Проговорили до ночи про добычу, как делить, что кому надо. Торир тоже не впечатлился от оружия и доспехов данов. Пару лет назад бегал бы счастливый от такого улова, а сейчас у него и так форсовый комплект, как и у всей команды. Договорились, что еще по одному сделаем ему в деревне, и ладно будет. Плюс бизнес его по хлебу в гору сейчас пойдет, с таким-то скидками, вот и заработает себе на безбедную старость. Да мы еще товара дадим, смолы, дегтя, стекла в бутылках, да цацок металлических, что сплавить не удалось. Вроде все довольны, осталось дождаться Лиса.
Ожидание несколько затянулось. Мы убрали в яму остатки от костра на котором жгли тела данов, организовали сортир на три очка, одно для пленниц, отдельное. Сортир мурманы еще у меня видели, мы для них специально делали, вот и вспомнили про том, как здорово, когда в лепешку чужую не наступаешь в лесу. Давно привели в порядок оружие, сложили, рассортировали и упаковали добычу, организовали гарнизонную службу. Перебрали паровики, сидели теперь с Обеславом на пляже после купания в прохладном озере, и обсуждали будущие модернизации судов. По воде гонял на парусе Кнут, развлекался. Я ему идею про водные лыжи подкинул, но экстремалов тут не было, а мурманы плавать особо не умели и не хотели. Если бы не остатки запаха костра от сожженных данов да общий антураж девятого века, можно было представить себе, что отдыхаешь в санатории. Лес, озеро, костер, пляж. Лепота.
— ... Так вот, винта два надо, и на каждый по паровой машине. Еще придумать, как их сильнее сделать, а то пара много просто так уходит, — Обеслав закончил мысль.
— Да чего там думать, еще цилиндр приделать, и пусть из одного во второй пар тот идет. Давление меньше — значит, второй цилиндр надо поменьше... Или больше?.. Ход рассчитать, узлы дополнительные. Еще и холодильник тогда меньше станет. Двойного действия машина будет! Так, вроде это называлось.
— И коробку передач большую надо, и цепи убрать. С ними мороки — ужас! А прожектор надо на нос поставить, да на корму, ночью ходить.
— Кстати, да, идея хорошая.
— Да для стрелков защиту получше, вроде как домик малый, со всех сторон чтобы.
— Да нафик этих стрелков, башню надо делать, да ствол посильнее. Две штуки, на носу поставить одну и на корму. И поворотными их сделать, чтобы с борта стрелять можно было.
— Башню — деревянную? Как в крепости?
— Не, металлическую можно, и деревом внутри отделать. Баллоны сильно побольше только...
— Едут! Едут! — с лодки Кнута раздался крик на скандинавском.
А что? Я уже чуть-чуть понимаю этот язык, ну слов сто-двести, наверное.
Кнут направил лодку к пляжу. Народ вскочил, начал облачаться в доспехи. Со стороны мыса шли в нашу сторону двигались две точки. Через некоторое время мы увидели, как наши пленные, хазарин со своими людьми и балтийцы, изо всех сил гребут к нашему берегу. Народ чуть расслабился, начался ажиотаж со ставками. Еще чуть-чуть, и в нашей регате определится победитель, часть богатства поменяет своих хозяев в нашем маленьком коллективе. Мы с Ториром ставки ограничили, чтобы конфликтов не было.
Хазарин и балтийцы шли ноздря в ноздрю. Но на последнем участке, балтийцы не подкачали, и таки вырвались на половину корпуса, на корпус, на два... Чуть не влетели прямо в лес, из лодки выпрыгнул мужик и побежал ко мне, потрясаю бумажкой.
— Вот... Мы... Первые... — задыхался балтиец.
Я развернул бумажку, позвал Ярослава. Тот прочитал пометку в ней на словенском: "Лис. Идем. Ждите.". И печать та, что я ему подарил, с соколом атакующим. Подошел чуть пошатываясь Самуил.
— Не успели, не успели! — горевал хазарин, — Обошли, гады! Не успели!
— "Не плачь, девчонка, пройдут дожди", — я процитировал отрывок из песни, мурманы взорвались хохотом, — "Солдат вернется, ты только жди". Поздравляю команду "Балтийцев" и их болельщиков! Господа, пойдемте к тотализатору!
Посреди бывшего лагеря данов, обжитого нами, стоял наспех сколоченный стол с доской объявлений. Там были расписаны ставки. Началось распределение выигрышей. Хазарин продолжал ныть, крутился под ногами. Потом, правда, успокоился, и с интересом наблюдал за процессом. Правильно, чего ныть-то? Проиграл — веди себя спокойно.
— Лодки! Много! — мы оторвались от расчетов.
На горизонте показались лодки, и впрямь много. Да еще и все разные. Пузатые купцы, узкие военные, ни рыба не мясо — это видать попутчики. Лодки остановились достаточно далеко от берега.
— Это Лис, караван они вдвоем с Волком ведут, — Самуил прошептал мне на ухо, — как там с моим товаром?
— Да успокойся ты! Разберемся. Обещаю, не помрешь с голоду, — я наблюдал, как с большого купца сходит лодочка, в ней четыре человека.
Лодка причалила к берегу, и с нее сошли братья, что держали Ладогу — Лис и Волк...
— Мы уже думали сгубили вас даны. А тут среди ночи паника в городе, в детинец эти двое — Лис показал на наших капитанов команд, — ломятся, орут, что от Сергея, со срочным сообщением. Их "отоварили" по-свойски, да в холодную до утра. Потом ко мне привели, и как началось! Рассказали мне про лодку странную, про чудище, что данов ночью поело, да про пятнистых, что их добили. Я даже к Белимиру сходил по поводу чудища. Тот плечами пожал, сказал что всякое бывает. Письмена ему твои показал, он с договором нашим сверил, сказал что ты писал. Мы как раз караван собрали, уже время-то позднее, обратно можем не успеть. Людей на весла с собой привезли, как ты и просил... Про половину мою помнишь?
— Да помню, помню, — мы с Лисом пили пиво у костра, мурманы хвастались приезжим победой над данами, — у тебя забудешь.
— И то верно, — Лис улыбнулся, — так вот, люди те на весла которые — это Гостомысла люди. Он их к нам послал лодки рубить, на другое лето поход будет, на полдень пойти хочет, на хазар. Прислал он двенадцать дружин, десять я тебе привел, как раз по лодкам захваченным.
— Интересно получается! Теперь что, лодки я продать не смогу? Добычу тогда как делить будем? Так-то мы точно не договаривались.
— Так-то оно так, не договаривались. Но и в накладе не останемся. Гостомысл прислал серебра, людей нанять, чтобы лодки делать, вот его и поделим. А остальная добыча — как в тот раз.
— Хм, ты чего, спровадить их побыстрее хочешь? Людей этих?
— Да, — Лис виновато посмотрел на меня, — люди опасные, уже на торге проблемы были. Быстрее отправим — для Ладоги лучше. Да еще и от Гостомысла чего может перепадет, за быстроту выполнения поручения его. Нам те лодки как урок дали сделать, за этот год, как и кормить всю эту дружину.
— Урок — налог? Ну, типа дань, но на всякие общие нужды она идет?
— Ну да, Гостомысл серебро и мех берет, на дружину, походы...
— Ясно, можешь не продолжать. Всяко лучше захребетников не год кормить, а месяц, это я понимаю. По добыче... Я ее рассортировал, перебрал, в мешках она теперь. Делим как договаривались, кроме пары моментов. Купцы-пленники, те что к тебе на лодках шли, я их отпускаю. Балтийцев со всем товаром, хазарина — на лодке, но без товара. Лодку вторую балтийцев...
— А чего они балтийцы? Вроде на Варяжском море живут...
— А у нас так его называют, Балтийское, вот и ляпнул, — я покраснел, спалился на мелочи.
— Где обитаешь, так и не скажешь? — хитро прищурился Лис.
— Не, не скажу. Так вот, вторую их лодку себе на прицеп возьму, ну, нашей мы потянем, да и продадим кому на аукционе.
— Лишнее это, сейчас никто не возьмет, — отмахнулся Лис.
— Блин, жалко оставлять! Хорошая посудина, крепкая, я смотрел.
— Может, как Ждану кому ее отдашь?
— Посмотрим, на Ладоге видно будет. Так вот, пленников тех что с рыбацкой деревни я себе возьму. Серебро, то что в бочонке было, просто пополам поделим. Как тебе мысль?
— Пленников — забирай, серебро — не дам. Могу тебе на серебро то товара на Ладоге взять, какого хочешь, но серебро не дам, — Лис жестко посмотрел на меня.
— Хм, скажи, а серебро-то тебе зачем? Палат каменных я у тебя не вижу, долю свою ты куда деваешь? Под матрац? Ну, в кубышку?
— Да если бы, — Лис махнул рукой, — на зерно она идет, доля та. Ладогу кормить.
— Просто так!!??
— Не, в долг, я зерно с полудня беру, люди у меня его по зиме в долг берут, работы разные выполняют, крепость строят, лес рубят. Голодно сейчас. Третий год земля плохо родит, — грустно закончил Лис, и вздохнул.
Я посмотрел на мужика с искренним уважением. Я думал он взяточник обыкновенный, а он оказывается тут народ от голода спасает, да еще и город развивает. Сильно Лис поднялся в моих глазах после этих слов. Врать ему резона вроде нет, по внешнему его виду не скажешь, что он олигарх, живет в детинце, на служебной, так сказать, квартире. Вот бывают же люди правильные в любом времени!
— Извини, не знал. Правда не знал, думал, себе в карман, ну, в суму работаешь.
— Да какая там сума! Хватило бы зиму на Ладоге всем пережить — и ладно. Поэтому я и хочу народ пришлый сплавить побыстрее, зерно от них на торге дорожает.
— Ну да, ограниченное предложение, повышенный спрос, цена вверх, — я отхлебнул пива.
— Вот сейчас я мало что в речи твоей понял, но суть такая, — Лис плеснул себе еще пенного, — так что серебро не отдам, самому надо. Что тебе из товаров предложить? Железо? Смола? Стекло? Это есть...
— Да нет, — я пожал плечами, — мне такого не надо. Лучше свинца, олова там, меди можно. Минералов, ну, камней, которые вы в ремесле используете, их побольше можно, да разных. Сера, кстати, есть? Вонючая такая, желтая?
— Смотреть надо, на торге много чего есть.
— Ну вот ее, если найдем, да еще семян бы мне, на высев на другой год, лен, ячмень, овес. Живность можно, телят там или корову, коня наверно не надо...
— Странно, вроде и сила за тобой большая, а семена просишь. Выходит, нет у тебя даже овса? — Лис раскусил меня.
— Ну а тебе-то от того только радость — опасность меньше. Раз я о такой простой вещи прошу, да?
— Верно, верно... Странный ты все-таки, — Лис поднялся на ноги, — давай уже спать, завтра путь длинный.
— Да чего тут идти-то? Вон, мужики на веслах за пять дней туда-обратно смотались.
— То до Ладоги близко, я с караваном пойду, — Лис порылся за пазухой, и вынул сложенный листок моей бумаги, — это помощнику моему дашь, с ним по добыче и закупке разговаривайте.
Утро началось с организационных мероприятий. Людей Гостомысла по лодкам распределить, трофеи загрузить на них, окончательно утрясти вопросы с Лисом. Теперь караван с зерном отправиться по Неве на запад, а мы с дружинами новгородскими — на Ладогу. Построил перед выходом наших "гребцов", балтийцам выдали оружие и отдали лодку с товаром. Хазарину вернули лодку, товар из нее, меха там всякие, что он у корелов брал, себе взяли. Хазарин погоревал, попричитал, да и успокоился. Голова есть на плечах — еще заработает. Попрощались с ладожцами, и вышли в поход.
Наш общий караван растянулся сильно, мы шли впереди, буксировали вторую лодку балтийцев. До Невы шли толпой, потом Лису на Балтику, нам — на Ладогу. У Невы покричали друг другу счастливой дороги, и пошли каждый в свою сторону. Теперь шли быстрее, лодки дановские без товара считай, военные суда, не купцы, ходкие посудины. Да и мы парус наконец расправили полностью. Лодка-то балтийская маленькая, под парусом вытянем. С одной ночевкой обошлись, и прибыли на Ладогу.
Помощника Лиса я чуть не прибил. Нудный, кропотливый, до каждой закорючки докапывается! Еле сдержался, пока мы добычу расценивали да свою долю бумагами на скидку для Торира брали. Потом еще два дня он мне комплектовал лодку домой.
Набрал я на всю свою долю свинца да олова, меди взял, семян и живности. Торир вообще ничего брать не стал, сказал, на своей лодке придет, закупится, у него тоже немало получилось, с учетом бумаг на скидку для торговли на Ладоге. Наличность же, которая образовалась после продажи лодки балтийцев, я потратил на всякие полезные вещи. Лодку удалось продать за десять гривен, по пять на брата получилось нам с Ториром, и я пошел на торг, менять деньги.
Наверно, тут еще долго слухи ходить будут, как дурной хлопец гонял по всему рынку, да просил показать монеты, искал разные. Я решил стать первым нумизматом. Просто прикинул, что летопись, которую Буревой в деревне должен был начать писать, без материальных свидетельств толку не имеет. Вот и решил сделать подарок будущим историкам — собрал коллекцию монет, всех, что были разные на торге. Даже гривну одну под это дело оставил. Каждую монетку завернул в мешочек, да записку приделал. Откуда такая, как ценится, как соотносится с другими, где хождение имеет. Монетки тут разные, круглые и квадратные, гладкие да угловатые, мелкие и большие. Сидел на обратном пути, перебирал их, Торир комментировал, помогал значит с коллекцией. Смысла в ней он не понял, но по моей просьбе рассказывал про каждую монетку. У меня чуть не половина оказались порченные, обрезали тут по краям серебро. Потому и форм столько разных. Я думал они по номиналу отличаются, например, круглая и шестигранная, а оказалось — просто обрезанные. Так что часть монет пришлось из коллекции убрать, теперь у меня золотой запас есть. Ну, серебряный, ладно.
Обратно шли по приборам и ориентирам, быстро справились. Только вот не смогли найти нашу заводь. Вроде место то, вон пляжи песчаный, вон пролысины, там где лес рубили, вон скала приметная. А заводи нет! Кусты сплошные да деревья. Правда, деревья зашевелились, и ушли куда-то вглубь. Открылась лодка мурманов, вытащенная на берег, да людей родных увидел, руками машут.
Зашли в заводь. Не успел сойти на берег, как на шею бросилась Зоря.
— Родимый мой! Дошел! Думали, сгинул! Месяц-то уже прошел две недели как.
Я обнимал жену, вдыхал запах ее волос, гладил по голове.
