"Монах.Шанти"

— Вы чего сюда пришли? — буркнул Урхард, глядя на то, как под крики толпы очередной боец ловким ударом локтя свалил на землю противника, залившегося кровью — праздник! Смотрите, любуйтесь — сильные у нас парни, настоящие бойцы! Наших ребят в клане всегда охотно берут на службу, они обычно служат телохранителями у вождя. Сильные, умелые!

— Мозгов бы им еще побольше! — хихикнула Адана, и Урхард ухмыльнулся:

— Что есть, то есть — с мозгами у нас тут не очень богато. Зато женщины умные.

— Это да. Даже слишком умные. Кстати, ты видал, как они на Андруса смотрят? — улыбнулась Адана — особенно дочка старосты? Андрус, ты видал, как на тебя Фрейла смотрит?

— Какая еще Фрейла? — удивился парень — не знаю никакой Фрейлы!

— Как не знаешь? А ты помнишь, в лавку приходила такая девица — грудь кофту рвет? Красотка? Ну перед братьями Бирнира? Ну почему вы мужчины какие тупоумные?! Да вон она стоит, на тебя косится! Вспомнил?

— Вспомнил — пожал плечами Андрус — и что? Ну — разглядывает меня? Не она первая, не она последняя. Мало ли желают полюбоваться тощим черноволосым уродцем, пожеванным жизнью. Небось все знают, что вы подобрали непонятного бродягу и выходили его. С чего вы взяли, что она испытывает ко мне какой-то интерес — кроме как к забавному зверьку?

— Ээээ...глупый ты, Андрус — усмехнулась Адана — вы, мужики, не знаете мужской красоты, не понимаете ничего!

— И поясни! — заинтересовался Урхард — чего это такого мы не знаем в красоте? И что там насчет Андра и Фрейлы? Я тоже что-то ничего не заметил! Как ты все подмечаешь?

— На то я и женщина — улыбнулась Адана — вам отношения между мужчинами и женщинами неинтересны...почти не интересны, если это не касается постели, а для женщины создание семьи, дети, любовь — это главное. Андр красавчик. А шрам не только не портит его, а даже прибавляет притягательности — с ним он загадочный, мужественный, настоящий мужчина — даром, что бороды не носит. Кстати — может это даже добавляет интереса — все с бородами, а он нет! Да если бы я была помоложе, да не было у меня самого лучшего мужа на свете — я сама бы в него влюбилась! Не улыбайся, радуйся, что я тебя люблю! Что касается Фрейлы — она всю жизнь завидует Беате, соперничает с ней. Помнишь, как они дрались в детстве? Девчонки одногодки, красавицы, Фрейла только покрупнее Беаты и повыше. Все, что есть у Беаты — а Фрейла подозревает, вернее уверена, что Андрус принадлежит Беате — привлекательно для Фрейлы, ей хочется отобрать парня у нашей девочки. Вот так вот, мужчины!

— Видал?! — хмыкнул улыбающийся Урхард — все разложила по полочкам, все разобрала по ниточкам! Умнющая — просто слов нет! За то и люблю!

— А не за мои длинные ноги? Не за мое красивое лицо и стройную фигуру? Молчал бы уж! Если бы я выглядела как корова — тебя бы и двадцать демонов не заставили подойти ко мне! Пусть даже я была бы из умных умная!

Адана расхохоталась, ей вторил Урхард, Андрус же вымученно улыбнулся и подумал о том, как ему выкрутиться из ситуации и никого не задеть. Похоже, что это противостояние добром не кончится — девчонки своенравные, привыкшие получать все, что хотят, а он тут — приз. Приз, который получит победительница! Отвратительно ощущать себя призом на соревнованиях бойцов.

Андрус смотрел на состязания, и постепенно перестал слушать то, о чем говорили Урхард и его супруга. Для них, конечно, все эти рассуждения актуальны, жизненно важны, а ему что? Зачем ему знать особенности брачного поведения местных женщин? Гораздо важнее то, какими боевыми искусствами владеют местные бойцы!

Состязания как раз подходили к концу — состязания по борьбе, как они ее называли. На удивление, травм среди бойцов было не очень много. Подбитые глаза, губы, ушибы, свернутый распухший нос — это, в общем-то, в порядке вещей — парни взаправду были крепкими, сильными, откормленными, как хороший жеребец. Практически не было слабых, ущербных — все, как на подбор. Не зря Урхард говорил, что парни из этой местности ценятся в городе.

Стиль боя парней ничем особым, интересным, не отличался — захватить за руку, за шею, за пояс, швырнуть оземь, ударить кулаком — размашисто, или 'тычком', локтем, головой, пинок ногой — никакого стиля, никакой тактики, кроме грубой силы. Впрочем — этой силы хватало с лихвой. Если бы такой боец попал по неподготовленному человеку — и по подготовленному тоже! — мог запросто сломать пару костей и вывести из строя на долгое время. А то и убить. Сами же бойцы довольно легко принимали удары в живот, в грудь — сильные мышцы гасили удары, как хорошая подушка. Пробить слой мышц было непросто — если не знать как. А Андрус знал. Откуда знал — другой вопрос. Он внимательно следил за тем, как передвигаются парни, как машут руками и автоматически определял — вот тут открылся, вот тут — можно было пробить ему в горло, здесь — выбить глаз, а потом переломить шейные позвонки.

Андрус встряхнул головой — какая гадость лезет в голову! Неужели он был таким зверем, таким убийцей, что подобные мысли сами собой появляются в голове?! Глубоко задумался, прислушался к своим ощущениям. Мысли о том, что кого-то надо убить, что это нормально, что стиль бойцов малоэффективен и есть гораздо лучшие способы выбить дух из человека, не вызывали у него ни малейшего сожаления, или удивления. Как не вызывала неприятия человеческая кровь, довольно обильно льющаяся на рыхлый песок.

Мысли прервал победитель состязания, Эгиль, который остановился перед Андрусом, вытирая потное тело куском ткани. 'Найденыш' не сразу его заметил — он сидел, обхватив голову руками и смотрел в землю, будто она могла дать ему ответ на вопрос — кто такой Андрус, и откуда взялся. И зачем.

— Эй, увечный, а ты чего не участвуешь в соревнованиях? Тут про тебя говорят, что ты можешь всех нас одной левой уложить! Не покажешь?

Андрус поднял глаза — Эгиль смотрел на него с усмешкой и вызовом. Повернул голову вправо — Беата прятала глаза, стоя возле матери и старалась не смотреть на Андруса. Вот откуда ветер дул...

— Ты чего хочешь? — неожиданно спросил Андрус — побить меня? Доказать всем, что ты сильнее? Считай, что доказал. Можешь пойти к девушкам и сказать, что я напугался, задрожал и попросил меня не бить. Не бееей меня Эгиль! 0 проблеял Андрус с кривой ухмылкой — так хорошо? Пойдет?

— Пойдет — усмехнулся парень, потом его глаза зло прищурились и покачав головой он сказал — правильно мы поняли — ты ничтожная грязная тварь, недостойная наших девушек. Если ты прикоснешься хоть к одной из них — я тебе все причиндалы оторву и в рот засуну. Понял, придурок?

— Понял — легко согласился Андрус. У него в голове было холодно, пусто, звеняще, как в пустом медном котле. Если бы кто-то сейчас заглянул в его глаза, увидели бы, что зрачки мужчины стали вертикальными, как у кошки. А еще, Андрус вдруг начал воспринимать мир по-другому. Люди замедлили движения, стали медлительными, будто облака, каким-то чудом спустившиеся на землю. Звуки — они изменили высоту, все звуки слышались густыми, или рокочущими. Урхард, говоривший низким басом, рокотал так, будто это был не голос человека, а камни, перемещаемые горным потоком. Слова падали так медленно и неразборчиво, что понять их было трудно — вроде как, Урхард что-то выговаривал Эгилю, говорил о том, что Андрус едва оправился после болезни и негоже трогать человека, который едва спасся от смерти. Но это все прошло мимо внимания Андруса. Он будто впал в ступор, ошеломленный происшедшей с ним переменой, и чтобы избавиться от непонятных ощущений, помотал головой.

Увы, это было воспринято Эгилем как отказ — он как раз говорил что-то о том, что ничтожный урод недостоин такой девушки как Беата, и вообще она невеста Эгиля и он намерен скоро сделать ей свадебное предложение. И тогда Эгиль пришел в ярость, не найдя ничего лучшего, как плюнуть в чужака.

Плевок летел медленно, будто пушинка, Андрус легко мог уклониться, но он так и сидел, заворожено глядя на приближавшийся бело-зеленый сгусток слизи. Тот шлепнулся на запястье Андруса, прилип, удобно устроившись на коже. Андрус автоматически протянул руку, вытер ее о штаны Эгиля, потом той же рукой не очень сильно ударил пальцами, сложенными в 'клюв петуха' в то место, где находилась гордость мужчины. Попал, заставив Эгиля согнуться вдвое, вытаращить глаза и налиться багровой краснотой, как от натуги, как будто тот поднимал невероятную тяжесть.

Эгиль еще не успел коснуться земли, когда Андрус приподнялся с места и ударил в затылок парню, ломая шею, разбивая основание черепа. Вернее — хотел сломать, разбить...но ударил легко, буквально шлепнул ладонью, как если бы раздраженный отец дал подзатыльник шалуну-сыну.

И тогда — мир снова полетел вскачь — люди ускорили движения, закричали, завизжала какая-то женщина в толпе, засвистел ветер в ушах и запахло потом, кровью, а еще — хвоей из леса, мокрыми водорослями от озера и благовониями от Аданы, стоящей рядом.

— Он убил моего парня! — проревел Бирнир, бросаясь к Андрусу — ах ты тварь! Я тебя сейчас...

— Стой! — рявкнул Урхард перекрывая дорогу мужчине, схватившемуся за нож — твой Эгиль сам виноват! Он плюнул ему на руку, оскорбил!

— А он ударил его подлым приемом, в пах! Отбил ему все причиндалы! Это как? Удары в пах запрещены! Это подлый прием! Я вызываю его на поединок!

— Какой к демонам поединок?! — слегка опешил Урхард — ты чего, спятил? Во-первых у нас в селе не устраивают поединков, это горожане пускай балуются! Во-вторых парень едва после болезни оправился, какой поединок?! Это чистое убийство? И кто будет против него биться? Небось твой Хетель?

— Хетель! — торжествующе крикнул Бирнир — эй, староста, иди, засвидетельствуй — я вызываю работника Урхарда на поединок. За меня будет биться Хетель!

— Я буду биться за Андруса — хмуро буркнул Урхард.

— Ты уверен, Урхард? — тревожно шепнул староста, подошедший сбоку — ты и в лучшие свои годы не славился в мечном бое, а теперь, когда отяжелел...Хетель лучший мечник в селе! И не только в селе, ты же знаешь!

— Неважно — решительно мотнул головой мужчина — я!

— Вот и замечательно — просиял Бирнир, наблюдая за происходящим — биться, значит биться! Острыми мечами!

— Какие острые мечи?! — возмущенно закричал староста — ты хочешь смертью испортить праздник? Ты что творишь, Бирнир?

— Острыми, я сказал! — он нарушил закон, ударил в пах — не в бою. Я его вызвал. Имею право — закон гласит так. Острыми мечами — мое право. Через полчаса вон там, на площадке мечников. Не будет его, или тебя, Урхард — я просто подойду и зарублю его. Или застрелю из лука. Или просто закопаю живьем, как поганого труса! Все, сказано!

Бирнир рывком поднял на ноги сына, так и копошащегося на земле, и они пошли прочь, сопровождаемые молчаливыми взглядами селян. Секунд двадцать все молчали, потом разом загудели, закричали, забегали — и как заметил Андрус — большинство побежали занимать места на скамьях ближе в фехтовальной площадке.

— Что я наделала! — ахнула Беата, до которой дошла суть происходящего — ведь это я виновата! Из-за меня Эгиль пришел сюда и стал задирать Андруса! И я подставила папку! Мам, что делать? Мам?!

— Это спланировано — ровным голосом сказала бледная Адана — они все это заранее приготовили. Не ты — так другой был бы повод. Это удар в отца.

— Я сам пойду — пожал плечами Андрус — с какой стати кто-то будет драться за меня? И с чего вы решили, что я не могу себя защитить?

— А ты можешь? Ты умеешь обращаться с мечом? Хетель — лучший фехтовальщик в Лесу, это все знают — угрюмо сказал Урхард, и вдруг задумался, наморщив лоб — скажи, а как ты так быстро сумел вырубить Эгиля? Я глазом не успел моргнуть а он уже лежит! Да ладно — какая разница. Ты точно умеешь обращаться с мечом?

— Умею. Только расскажи мне правила, чтобы я снова не нарушил. Откуда я знал, что у вас нельзя бить в пах? Это что за такие причуды? А если в бой?

— В бою — можно. На тренировке, или в мирное время — нельзя. Закон такой.

— Хрень какая...кто придумал такой закон? — хмыкнул Андрус.

— Честно сказать — не помню. Есть много глупых законов, непонятно откуда взявшихся — но он точно действует, я знаю. И это повод к вызову. Типа — подлый удар, и того, кто его нанес можно вызвать. Скорее всего, и вправду заранее заготовлено. Бирнир давно таит против меня злобу.

— А если просто послать их подальше, и все? Почему мы должны драться? Я вообще не хочу убивать этого парня! С какой стати я или ты должны соглашаться? Чушь какая-то...

— Мы не можем отказаться от поединка. Вызов сделан по правилам, по закону. И я не остаюсь в стороне — принял вызов за тебя.

— Да послать их, и все! Всех послать! Пошли они все нахрен! — возмутился Андрус.

— Нельзя. Жить с клеймом труса? Слушать шепотки за спиной?

— Я совсем запутался — устало сказал Андрус — если надо убить этого парня — я его убью. Есть какой-то способ предотвратить поединок? Остановить дело? Можно ли не убивать?

— Не обязательно убивать. Нужно сделать так, чтобы противник не смог продолжать бой. Или сдался.

— Не могу поверить — из-за того, что я отбил этому идиоту яйца, смертельный поединок? А что я должен был сделать?

— Вызвать его, конечно — сказала Беата, молча стоявшая сбоку — он оскорбил тебя, унизил. Ты мог вызвать его на поединок. На кулачный бой. Но ты ударил запрещенным в мирное время приемом. И его отец получил возможность вызвать тебя, то есть моего отца. Они уверены, что ты слаб, и что отец выйдет за тебя, так как ты мой жених — для всех ты мой жених, они так и считают. Все думают, что мы уже живем с тобой как муж и жена — я разговаривала с девками. То есть — сейчас вызвали моего мужа, и папиного зятя.

— Воняет это все, Урх! — голос Аданы был жестким и звенящим, как сталь — мне кажется, их наняли! Столько лет прошло...я думала, он успокоился.

— Как видишь — нет — сухо ответил Урхард — и после всего ты говоришь, чтобы я не вмешивался?

— О чем речь? — Беата недоуменно переводила взгляд м отца на меть и обратно — я чего-то не знаю?

— Когда-нибудь узнаешь — устало сказала Адана — но не сейчас. Как все закрутилось, завертелось...просто не верится. После стольких лет покоя, счастья...не в добрый час ты попал к нам, Андрус. А может это знамение богов? Может и вправду нам пора в город — хватит отсиживаться в глухомани?

* * *

Андрус взял меч — он был длиной с его руку, не очень широкий, отточенный до остроты бритвы — меч принесла Беата, сбегав домой, благо, что отсюда было недалеко — шагов триста. Кинжал — короткий, широкий, больше похожий на нож для съема шкур — вероятно для того его частенько и применяли. Ни кольчуги, ни какой-то другой защитной амуниции не дозволялось — штаны, обувь — хотя можно было и босиком. На лоб шнурок, чтобы не мешали волосы и пот не заливал глаза — вот и все снаряжение бойцов-поединщиков. Обнаженные по пояс — благо погода позволяла.

Хетель вооружился здоровенным мечом, не менее чем на пядь длиннее меча соперника, и кинжалом, похожим на кинжал Андруса, только помассивнее. Он легко поигрывал мечом, демонстративно делая выпады и насмешливо глядя на того, кого считал мертвецом.