Ролевик, Ветка "Паладин"

Спать завалились в той же зале, ибо и так нормально. А утром в семь часов умытые (что вообще-то не типично для данной местности), начищенные, во всеоружии мы, помолясь, выехали в сторону тракта. Сэр де ля Пикнер одел изумительной работы крупнопластинчатую бригантину на основе бархата его родовых цветов — красного и золотого, вообще-то это были королевские цвета, но род Пикнеров это своё право отстоял в многочисленных стычках, поединках, мотивируя свои претензии тем, что род Пикнеров служил Империи легионерами с незапамятных времён и до самых её последних дней! И теперь короли и папы носят золотые цвета с красным, а род Пикнеров красные с золотом. Под бригантину он надел кольчугу, с кольчужным капюшоном, а к седлу прицепил бацинет. Забрало же от этого бацинета было привязано рядом со шлемом — видно, что сэр де ля Пикнер любит идти на противника с открытым забралом. При чём буквально. Подмышки закрывали щитки, наплечные щитки были выполнены в виде пластинчатых наплечников, стилизованных под староимперских легионеров. Руки защищали шинные доспехи, а кисти рук — латные перчатки. Левую кисть дополнительно защищал гипертрофированный наручь, что было весьма полезно и в пешем бою, и в конной сшибке. Ноги — бедренные щитки, наколенники и защита для голени. Поверх этого всего великолепия сэр Конрад надел шёлковый плащ своих гербовых цветов. Вместе с нами выехало двое слуг-камердинеров, которым вменялось в обязанность служить в качестве оруженосцев сэру Конраду. Почему у него не было оруженосцев? По официальной версии, выдвинутой самим сэром Конрадом, он бы 'на ножах' со всеми окрестными феодалами, а издалека к нему присылать своего сына.... Впрочем, может, так оно и было, не зря же мы с ним так быстро спелись.

На пересечении тракта и дороги к Пикнерс-бургу нас уже ждали два могучих рыцаря. Лошади, что стояли рядом с ними, могучие тяжеловозы, военной породы, сейчас покрытые красными с жёлтым попонами. С рыцарями было по одному конному слуге в плащах того же цвета, что и попоны рыцарских лошадей и ещё сорок окольчуженных пешцов, вооружённых луками, мечами и щитами. На голове каждого из воинов был куполообразный шлем с наносником. Трое даже, имели брамицы. На плащах, что прикрывали кольчуги от грязи и крови, каждого из пеших воинов были нашиты с левой стороны груди красно-жёлтая розетка, а щиты были поделены на две половины — красную и, соответственно, желтую. Это были средний и младший сыновья сэра Конрада с причитающимся ему, сэру Конраду, сопровождением.

Среднего сына сэра Конрада звали Гольт, ему восемнадцать, а младший, Хельг, был шестнадцати лет от роду. Но по нему этого не скажешь! Статью этот богатырь земли Северо-восточной марки был выдающейся, и если ростом до меня он, кажется, не дотягивал, то уж в плечах перегнал точно. Да и глаза смотрят холодно и жёстко.

Мы, с сэром Неррутом были представлены, после чего сэр Конрад отрекомендовал нас своим сыновьям, как славных сквайров и добрых крестиан. Впрочем, наши серые плащи паладинов и красные кресты нашего братства было сложно не заметить.

Сами рыцари, сыновья де ля Пикнера были экипированы по-разному. Гольт, что был старше, был одет по примеру отца в бригантину, под которой была кольчуга до колен, где была усилена железными полосами. Рукава у кольчуги были до середины предплечья и с кольчужным капюшоном. На левое плечо было пристёгнуто уменьшенное знамя рода Пикнеров в виде наплечного щитка, что на две трети закрывал обзор Гольту и был чем-то схож с наплечным щитком имперских гладиаторов. Шлем представлял собой салад, а на шее был бювигер. Как я понимаю, это для конных сшибок на лошадях. Непосредственно пред самой сшибкой воин наклонял голову, и шлем с бювигером сливались в единое целое, копьё скользило по шлему или бювигеру прочь. При детальном рассмотрении стало ясно, что это не просто бювигер, а горжет с бювигером, так что сэр Гольт был экипирован просто с немыслимой роскошью, если б только не этот глупый щиток. Сбоку от рыцаря, на сбруе коня был приторочен длинный полуторо-ручный бастард, со смещением центра тяжести в сторону клинка, так как яблоко было слабо развито. Странный выбор для рыцаря.

Сэр Хельг же был одет в нечто среднее между лямеллярным доспехом и бехтерцом. В общем, кольчуга, вертикальные пластины, подол до колен спереди, сзади до того уровня, чтоб сидеть было удобно. Всё это, несомненно, очень дорогое вооружение покрывал плащ с неизменными гербовыми цветами. Голову его покрывал бацинет без забрала и с брамицей по самый нос. При нашем приближении шлем он снял. Волосы у него были, как и у его брата, прямыми и светлыми. Эдакий скандинав, какими их представляют в фильме 'Семнадцать Мгновений...', эх, опять ностальгия. И хотя лицо ещё не избавилось от юношеской пухлости, из-за которой так и хочется взять за щёчки и сказать: 'А кто это у нас такой пухленький?', всё же это был воин.

Вообще нас тут собралось примерно, как маленькая армия. Можно идти смело штурмовать небольшой замок! При условии, что гарнизон его будет не больше двадцати человек. А воинов из них с десяток. А что? Думаете, таких замков нет? Баннерет де Кирквуд имеет замок (ну как замок — то, что он громко зовёт паласом и земляной вал с частоколом) в Кирк-лесе и сыновей у него только пятеро, челядинов не больше десятка мужчин, способных держать оружие. Если б только он кому-нибудь был бы нужен этот Кирквуд-касл! Название-то, какое звучное!

Закончив приветствовать друг друга и осматривать вооружение, причём все с недоумением глазели на мой горшок и горжет, мы двинулись в сторону нашей первой остановки — почтовой станции. Пешие воины шли позади нас, на некотором отдалении, а конные слуги по очереди выезжали вперёд проверять дорогу. Это такой ритуал. Мы проезжали земли комендата де ля Пикнера и хозяин должен выглядеть грозно и во всеоружии перед своими подданными (да, у комендатов есть такое право, называть своих сервов подданными, в случае, если род комендата происходит от вольных ярлов или от коменданта крепости, взявшего на себя командование укрепрайоном).

В дороге, когда мы уже основательно отошли от земель сэра Конрада*, отошли на юг и поэтому довольно быстро, сэр Конрад снял свой роскошный плащ, у бригантины отпустил ремни и завязки, а латные перчатки и кольчугу сменил на простой дорожный плащ, всё-таки уже конец лета. Братья хорохорились дольше всех, но и они вскоре разоблачились. Младший вообще остался в одной рубахе, да штанах, хотя у него и доспехов как таковых было не очень много. Пешим сопровождающим нас стрелкам разрешили лишь распустить завязки на кольчугах, да сменить свои шлемы (у некоторых я заметил соответствующие моим представлением о Средневековье шапели) на капюшоны или шли простоволосыми. Также я заметил, что многие начали развязывать свои луки, а тетиву складывать в специальный кошель на поясе. То есть, теперь колонна перестраивалась в походный режим.

Лично я терпел как мог, пока не попросил у сэра Неррута помочь мне с горжетом. Я его снял, и стал думать, куда бы его присобачить, пока не плюнул на это дело и не привязал его к седлу позади себя. Болтается и ладно. Пока я совершал эти манипуляции с каменным выражением лица, дескать, так и надо, я услышал, как Неррут стал рассказывать ту часть моей биографии, когда я один (оказывается) изрубил в капусту тучу упырей. Что-то мне не нравится его тон, как будь-то он извиняется за меня.

###################

(*Трит-бург вытянут от северной оконечности западного крыла Гримпенских гор, до земель графа де ля фон Путие на запад, с севера же ограничиваются Северными пустошами)

Сыновья сэра Конрада в походе немного преобразились, а именно сбросили с себя маски холодного безразличия и стали более человечными. Оказались не плохими ребятами, любящими хорошую шутку. Например, толкнуть конём мою скромную лошадку или на полном скаку рубиться друг с другом деревянными мечами, и то лишь потому, что их отец запретил 'звенеть железом', а так они и боевыми мечами отмахивали бы лихие коленца. Дети.

Да и пехота тоже состояла сплошь и рядом из добрых и милых людей. Где-то даже душевных. Шли себе потихоньку и напевали нечто вроде:

'А ну-ка выбей брат ему последний зуб!

Мы все покойники, он тоже будет труп!' (с) КиШ

В общем, компания хорошая, вот я и решил поддержать честной народ и завёл 'Ели мясо мужики'. Тут люди что-то примолкли, господа на меня коситься стали. Неррут вообще делает вид, что ничего не слышал. А что? Паладины тоже люди и ни что человеческое им не чуждо, в том числе и песнопения. Не нравиться? Ну, как хотите.

Добравшись до почтовой станции, мы решили заночевать, хотя солнце было ещё высоко. Сама станция мало чем напоминала староимперские почты, зато она имела большое количество сараев и всякого рода пристроек. При приближении к воротам мы потянули ремни наших доспехов, сэр Хельг (несмотря на свой юный возраст, он уже заслужил честь носить рыцарские плеть, шпоры и перчатки) облачился в свой ... ламеллярный доспех, правда, без поддоспешника, ограничившись лишь рубахой и капюшоном. Эх, какой это был въезд! Впереди слуга нёс знамя (баннер) сэра де ля Пикнера, далее сам сэр Конрад, позади него два его сына в плащах того же цвета, что и знамя, а их кони в длинных попонах, что по быстрому накинули на лошадей, гордо вышагивали, высоко поднимая колени. Сзади мы с Неррутом, эдакие мрачные рыцари-храмовники (я таки надел свой горжет, уж больно наплечниками захотелось похвастать). Далее слуги в цветах хозяина и сорок пеших стрелков, вид коих был не столь презентабелен, но этот недостаток с лихвой компенсировался почти одинаковым доспехом, одинаково хорошего качества и числом самих стрелков. Чувства, что меня переполняли передать сложно — это и гордость, и счастье, что на лошади сижу почти прямо.... Если б только не этот запах! Хотя, я уже почти привык.

Трактирщик был весьма взволнован таким количеством гостей. Уже полысевший, толстенький и не опрятный, он мелькнул в главном проходе и исчез. Пока мы спешивались, он появился вновь в чём-то отдалённо напоминающим пиджак или кафтан коричневого цвета. По его лицу расползлась угодливая улыбка, и он стал рассыпаться о том, как он рад дорогим гостям и что сам сэр де ля Пикнер к нему, трактирщику Жаку Клоду, пожаловали-с. К нам подошёл сержант местной стражи, уладить все формальности. Говорил с ним один из слуг сэра Конрада. Переговорив куда и зачем сэр Конрад следуют-с, стражник откланялся (такой вежливый!). А мы же ввалились (имен так, ибо сыновья сэра Конрада решили посмеяться и шутки ради устроили потешную дуэль за право первым входить в зал) в видавший виды общий зал трактира.

Сэр Конрад эту дуэль проигнорировал, зато сэр Неррут предложил консенсус — пройти вместе. И они пошли. И, конечно, застряли.

Главный зал трактира

Главный зал трактира поражал своей... обыденностью. Ну, вот типичный трактир: тёмный зал, весь в копоти от масленых ламп и факелов, что очень редко, но зажигали для дорогих гостей, так как факел окутан и романтикой и традициями. Столы и скамьи — очень тяжёлые: одному не поднимешь. И, конечно, главные украшения зала: охотничьи трофеи на стене и огромное колесо под потолком в качестве люстры. Нам тут же отвели один большой стол, то есть с центрального стола согнали завсегдатаев, сам стол в мгновении ока протёрли и накрыли скатертью. Сэра Конрада тут знали. Как и его буйных сыновей. Ох, простите, настоящих рыцарей! Памятуя о своём обещании быть нашим патроном, сэр Конрад заказал на всех вепрятины (сиречь, свинины) хорошего вина, ну и по мелочи всяких гарниров. Обошлись без обычной пищи, ведь мы в походе! Вот прямо так в доспехах и грязи и завалились есть. А что поделаешь? Нравы тут простые, культурой не испорченные. Местные монахи-историки поговаривали, что в Империи все вели себя более пристойно, то есть не ржали как кони за столом, костями не разбрасывались, под столом собак не кормили. Но это лишь оттого, что за столом им прислуживали обнажённые жрицы любви, а эти самые жрицы и домашние животные очень плохо сочетаются.

Не то что я против обнажённой натуры, просто устраивать из каждого застолья оргию, ну... на мой взгляд утомительно, да и здоровью это не способствует. Посидев, для приличия с сэром Конрадом, я встал и с извинениями откланялся по делу. А именно, вымыться!!! Это же кошмар полный, несёт как от козла!

Подойдя с этим деликатным вопросом к трактирщику, я взял его за локоток:

— Почтенный! Где тут у вас можно совершить омовение? — задал я вполне нормальный вопрос, но трактирщик посмотрел на меня весьма недоумённо. Я бы сказал, что он невольно задался себе вопрос, а не лишился ли этот рыцарь разума, но так как я рыцарь, вряд ли трактирщик о таком подумал.

— Уважаемый! Где здесь можно вымыться? — спросил я, глядя тому в глаза жёстко и твёрдо, именно так я и воспитываю кучу своих племяшей. Трактирщик очнулся от раздумий и быстренько распорядился приготовить в старой баньке, что отстроили по примеру имперских терм, бадью с водой.

— Через два часа будет. — Сказал трактирщик, стараясь загладить свой промах.

— Мне не нужна горячая вода, можно и холодную, — устало я проговорил, всё-таки пол дня в седле, да в доспехе, даже за полтора года привыкнуть сложно.

— Тогда через десять минут, — сказал трактирщик, кланяясь и пряча руки в фартуке, словно вытирая их. По любому, что-то задумал или утаивает. Он уже хотел, было, улизнуть, но я остановил его и спросил относительно того, где бы я смог вычистить плащ, выстирать поддоспешник и вообще устроить грандиозную 'помойку'? Тут его глазки совсем уж лихорадочно забегали, и он что-то прохрипел про воду, которую уже поставили на огонь и греют. Странный он.

Ну и хорошо! Потом меня попросил пройти мальчик-прислуга за ним. Вошёл я в доспехах, даже шлем и щит с собой взял, в комнату омовения. Точнее в предбанник. Там я стянул так и не пристёгнутый горжет, шлем, кольчугу, латные полуперчатки. Шоссы с кольчужными ноговицами пошли уже под лавку, вместе с окованными железными полосами сапогами. Плащ я сразу сдал в стирку. И вот, рыцарь во всём исподнем! То есть штаны, рубаха и ... меч? Да! А как иначе?! И ещё с кинжалом! Таким манёвром я и зашёл в 'баню': бадья огромная для купания, бадейки маленькие для омовения. И все суетятся, наливают. Тут же зачем-то крутился и хозяин, но когда он хотел уже, было, мимо меня прошмыгнуть на выход, я прихватил его 'под локоток'. Конечно, я до него и не дотрагивался — роль всё-таки! Я остановил грозным и низким окриком:

— Трактирщик!

— Что угодно господину? — спросил меня уже порядком трусящий хозяин, ведь такой странный рыцарь, храмовник не весть что может выкинуть! В том числе, прошу прощения за не нужный каламбур, и самого хозяина трактира в ближайшее окно.

— Так, прохвост! — всё, трактирщика стало трясти не на шутку! Он уже готов был сознаться во всё, что делал и не делал. Ведь храмовники это почти та же инквизиция, только убивают быстро. Хоть что-то хорошее. — Ты пиво и вино хорошее поставил моим друзьям? — Какое облегчение появилось на лице человека! Просто не передать словами!