— Да уж... — я не смог сдержать улыбку, ведь Шин передал сценку практически в лицах.
За разговором мы потихоньку приближались к деревне и уже вышли на широкий проселок, который на моем острове работал магистральной транспортной артерией между предгорьями, фермерскими (или вовсе колхозными... что ж я за правитель-то такой а?..) хозяйствами, деревней и портом. Общение как-то приугасло и мы с Шином шли рядом молча. Я пытался уложить в голове наши новые взаимоотношения с миром — а ведь действительно: у нас уже есть дипломатические отношения с Листом и Туманом... Все же — кто, интересно, такая эта Мей, которой, по словам бабули, мне надо опасаться? Причем — только мне?.. Что до тринадцати — Хаширама Сенджу и Учиха Мадара вон вдвоем кланы в Коноху жить сгоняли. Хоть силами нас не сравнить, но у меня и талантливого народа побольше. А насчет нашей общей тайной честолюбивой мечты — титула Каге... Так ведь это герцогом, или графом там, человека может сделать только какой-нибудь король, перед которым надо прогнуться. А вот королем — человек обычно объявляет себя сам, лишь бы за спиной побольше суровых морд с табельным оружием маячило. Надеюсь, что, делая скидку на местные условия, суровые морды вполне можно будет без ущерба заменить симпатичными личиками в обрамлении четырех (а может, чем биджу не шутит... она — биджу — у меня такая... даже и не только четырех. Тьфу-тьфу, не буду загадывать!) белоснежных крылышек и произвольного количества огненных перьев. Так оно, знаете ли, эстетически приятнее!
О чем думал Шин — оставалось загадкой. Но, если бы я был чуть большим параноиком, сказал, что он к чему-то прислушивается...
Вдруг лицо мужчины зарилось радостью и он повернул к мне голову:
— Айдо, слушай! Я тут вдруг вспомнил! Насчет тягловых волов...
— Шин, не заставляй меня напоминать наш последний разговор об этом,— огрызнулся я, но как-то вяло. На настоящее возмущение у меня не было времени, потому что в окружающем мире что-то было не так. Что-то постепенно нарастало вокруг нас, что-то то жути, до боли знакомое и в то же время абсолютно невозможное в реальности, данной нам в ощущениях...
— Да нет, думаю, этой новости ты обрадуешься. Мы продали всех коров!
— Как продали? — изумился я. Неправильность все росла и ширилась, готовясь прорваться нарывом, и я подобрался, покосившись на Шина. Похоже, он ничего не чувствует... ну и хорошо, драки — это не его. Значит отвлечем и поболтаем... — А на чем вы тогда возите грузы?
— Только не удивляйся слишком сильно, но... вот на этом! — мужчина широким жестом рекламного агента, предлагающего населению новые, улучшенные, по сравнению с предыдущей версией, нанофильтры для воды, очищающие все загрязнения и состоящие из экологически чистого активированного угля, стоимостью в пару-тройку десятков ваших заплат... и это только первый взнос по кредиту!.. махнул рукой в сторону изгиба дороги. Как раз в этот самый миг невозможность окружающей действительности достигла апогея и прямо на нас из-за поворота вырвалось чудовище...
Больше всего оно напоминало самобеглые коляски конца земного девятнадцатого века. На криво изогнутой раме крепились три колеса... а больше по сути ничего видно-то и не было. Разве что какой-то темный короб под днищем, да такой же кривой кузов позади, сейчас заваленный какими-то мешками.
С водительского места жуткого куска металла вдруг приподнялся человек, сперва принятый мной за экзотическую, как и все, что я сейчас видел, деталь неизвестной штуковины, и замахал нам рукой:
— Узумаки-доно, Шин-сама, доброе утро! Очень приятно вас видеть! Вы в деревню? Если хотите — могу подбросить!
Этого молодого парня я уже пару раз видел. Впрочем, при населении в полторы тысячи человек очень сложно не встретиться с каждым хотя бы раз. Но именно его я припомнил как сына одного из наших зерновых воротил. И обычный вопрос обычного человека в необычных обстоятельствах непостижимым сдвинул шестеренки в голове в правильном направлении. Я наконец понял, что именно было неправильного в окружающем мире — это был вой электромотора...
— Шин, что это? Это локо... авто... само... мобиль? Объясни, наконец, что это, в конце концов, за ё!.. — я вовремя осекся, а Шин вдруг улыбнулся во весь рот:
— Айдо, большое спасибо! Мы специально не давали ему название — ждали тебя! Ты отлично умеешь придумать что-то красивое и необычное! Отлично, так и запишем: отныне и навеки: 'ё-мобиль'!
Шин весело улыбался, а я вдруг почувствовал в груди холодок. Ноги подкосились, и, чтобы не упасть, мне пришлось схватиться за борт удачно остановившейся рядом шайтанарбы. Но в ужасе откочить сил у меня уже не осталось...
Я гордо восседал на мешках с рисом и слушал неторопливый рассказ Шина, вертя в левой руке темно-синий Разенган, любуясь на светящееся в правой чакролезвие и старательно пытаясь убедить себя в том, что эти картины и звук электродвигателя прекрасно сочетаются между собой. Пока не получалось.
Тарантас подкинуло на очередной кочке, которых на булыжных мостовых Узушио было преизряднейшее количество. Я торопливо погасил дзюцу и фуин, которые чуть было не влетели мне в лоб, покосился на оббитое войлоком сиденье водителя и буркнул:
— Надо осторожно навести их на мысль об амортизаторах...
— Что? — прервался Шин.
— Ничего, продолжай. Я слушаю.
— Ну так вот. Когда у Гекко закончился чакрометалл... ну, по его словам закончился — склад с железом заперт на три засова, а неподалеку в будке каждую ночь сидит подмастерье, хех... он будто сорвался с цепи. Знаешь, я впервые увидел, на что способен человек, которого поманили мечтой... В его мастерской дни и ночи напролет что-то бухало, стучало и взрывалось, сияние порой поднималось до неба, он и еще кучка таких же ненормальных сутками не вылезали на свет, а ребята, которые ушли с экзамена... помнишь, фуин-команда?.. завывали от тех заданий, которые он им выдавал, и со слезами на глазах вспоминали день, когда побоялись стать шиноби, за которых работает глава Совета Деревни — один за всех, а им остается только слоняться по округе и плевать в небеса... Извини, Узумаки-сан.
— Ничего, в порядке, — мрачно буркнул я.
— Гозу — тот мужик, что пришел с Гурен, был неведомыми обещаниями заманен на медный рудник в предгорьях — Дотон ведь, а Исами, пришедший к нашему мастеру за новой перчаткой, проклял тот день, когда оказался слабее, чем какой-то жалкий враг, смотрящийся на фоне Гекко не солиднее муравья. С тех пор похудел на три дырки в ремне и еще ни разу не улыбнулся. На итоге этого труда мы сейчас и едем — печати 'Каминари' — твои, чакра — провинившегося Исами, остальное — его. А Гекко уже задумал новый эксперимент...
— Так, стоп! С ним я еще разберусь, а сейчас... а сейчас... — я оглянулся по сторонам и с облегчением увидел то, что искал. — А сейчас давай мы уже слезем отсюда и продолжим беседу в окружении мягкой и не дергающейся под тобой мебели в моем кабинете!
Шин улыбнулся, лихо, как, наверное не смог бы и в молодости, выпрыгнул из развивавшей скорость дай Ками километров пятнадцать-двадцать в час повозки и устремился вслед за мной в недра такого уютного, привычного и выстроенного по исконно шинобским технологиям зданию Канцелярии, как раз показавшемуся из-за угла....
— Ну что, Шин, — я с наслаждением развалился в удобном кресле за письменным столом и поднял глаза на бывшего рыбака, — надеюсь, твои бумажки не потрясут меня ничем ужасным? Тогда давай их сюда!
— Да нет, всего лишь итоговые отчеты о финансовом состоянии деревни. Должен с удивлением сказать тебе, Айдо, что нам совершенно некуда тратить деньги! Основные продукты для еды у на свои, мелкие потребности удовлетворяют прямо в деревне мелкие ремесленники, а что-то масштабное Гекко сделает собственными силами за полчаса, ворча, что его оторвали от интересных дел. Я в первый раз с таким сталкиваюсь — в поместье Феодала все было немного по-другому, и чувствую себя немного неуютно... Айдо, у меня к тебе предложение — может быть, ты женишься? Женщины всегда найдут, куда пристроить лишний рё!
Не раз и не два потом, вспоминая эту минуту, я благодарил Ками Всеблагого, Рикудо-защитника и Хашираму-заступника, что в этот миг ничего не ел и не пил... Иначе, думаю, даже Печать Феникса меня бы не спасла и в моей жизни нарисовалась бы огромная жирная точка...
— Чт-то?.. — пролепетал я.
— Не переживай — шутка, — улыбнулся Шин, но вдруг посерьезнел. — Айдо... я... наверное, должен тебе кое-что рассказать. Дело в том, что Нами недавно разговаривала с Таюей, а потом рассказала мне. Я поступаю неправильно... но не сказать тебе не могу. Дело в том, что Таюя, она...
— Что 'Таюя'? — быстро придя в себя от смены темы разговора, поторопил я.
— Айдо, Таюя...
За дверью по лестнице вдруг дробно простучали торопливые шаги и в кабинет стремительно ворвалась какая-то мелкая, лет семи, не больше — девчонка. Не размениваясь на мелочи типа разрешения войти или приветствия она метнулась к моему столу и выпалила:
— Узумаки-доно, Таюя-оне-чан нас-то-я-тель-но, — по слогам произнесла она сложное слово, — просила тебя немедленно отправиться домой к Хоноке-сама и прекратить это безобразие, иначе она за себя не отвечает!
— А почему она сама не пришла? — удивился я.
— Она не может, она в ванной! А еще, когда я убегала, Оне-чан сказала, что, если это повторится еще хоть один раз, то решить эту проблему тебя попросят Доки, мар-ши-ру-ю-щи-е, — еще одно сложное слово — и непроизвольная улыбка на моем лице, — от развалин на месте горячих источников через всю деревню! И что крылья — достаточно настоящие, чтобы не пропустить ее в двери! Ну все, я пошла — мне нужно новые вещи на горячие источники отнести!
Девчонка исчезла так быстро, что ее легко можно было заподозрить в использовании Хирайшина, а я посмотрел на меланхолично рассматривающего свои ладони Шина и воздел глаза вверх:
— Да что здесь вообще происходит?! — но потолок, не пустивший мой крик души к равнодушным небесам, остался безгласен...
...Дом, который выбрала себе Хонока для жилья, встретил меня полным и абсолютным запустением верхнего этажа, хорошо натоптанной тропкой в подвал и возбужденным голосом:
— А я тебе говорю, что эти векторы могут существовать только в объеме! Перенесение их на плоскость уберет саму суть пространственной техники! Может быть, ты и получишь что-нибудь работающее, но только не то, что хочешь!
— Но ведь можно сформировать в печати энергетическую структуру, а уже туда встроить все, что нужно, — второй голос невозможно было перепутать ни с чем. Кажется, его обладательница забыла свои эмоции в той самой лаборатории, когда, на волоске от смерти — своей и того, кого она решила защищать, безнадежная и зрящная надежда вдруг стала реальностью. С той поры какие-либо чувства Хонока выражала только взглядом...
— Хонока и... Нама? — я удивленно уставился на встрепанного, мокрого и распаленного спором ленивца. — Что происходит? Что ты здесь делаешь? И почему Таюя?..
— А я не виноват! — зверек, даже не дослушав, бросился в атаку. — Пусть она не складывает свою одежду туда, куда я призываюсь! Между прочим, в ней слишком мало твоей чакры, чтобы я видел, куда попаду! Вот и приходится цепляться за все подряд, чтобы не упасть! — Из мохнатого клубка выросли две тройки изогнутых когтей в мой локоть размером.
— Так. Нама, спокойно. По порядку, — прекратил я поток красноречия.
— Когда наш чрезвычайно занятой Айдо-сама, — нет, он точно своей смертью не умрет... — в очередной раз изволил удалиться по очень важным делам так, что даже проблеска его чакры почувствовать не удалось, Оджи очень сильно заинтересовался работой Хоноки. У нее есть несколько очень интересных идей, воплощение, правда, подкачало...
— Это спорный вопрос, — невозмутимую девушку, видимо, тоже проняло. Впрочем, спокойствия в ее голосе хватило бы на весь Лес Ленивцев разом.
— Ну... ладно, пусть. Старик захотел с ней пообщаться. Но контракта она не заключала, призвать мы ее не можем, призваться сразу к ней — тоже, поэтому мне пришлось снова использовать единственный оставшийся путь — через твою девчонку. Я прошел так уже три раза, потому что взять у Хоноки чакру без контракта я не могу, а своей мне не хватит... И все три раза эта наглая хамка отмокала в горячем источнике! — вновь возвысил голос ленивец. — В этом тумане мне пришлось хвататься за все вокруг, в том числе и за... А она... Было бы там за что!.. Айдо, ну вот я что, похож на человеческого самца, чтобы бить меня всем, что под руку попадет? Это же просто недоразумение! Ты же не визжишь, когда я у тебя на спине сижу?! А потом она жалуется, что я от ее одежды только клочки оставил!
— Я... яс-с-с-но... — Я чудовищными усилиями сдерживал хохот и чувствовал, что скоро паду в этой неравной борьбе. — Ч-т-то я могу сд-делать, чтобы это... все... совсем... прекратить? Иначе обещаны жертвы и разрушения!
— Все просто! Доставай свиток, Хонока заключает контракт и мы — в Лес. Мне надоело работать курьером!
— Проблем не будет? — ф-фух, наконец успокоился.
— Нет, она же Узумаки, даже без контракта чувствую!
Я сосредоточился, двинул левой рукой... но в последний момент меня вдруг пробило неожиданное хихиканье, концентрация сбилась и вместо одного свитка из пространственной печати вдруг вылетело два. И если к одному я был готов и перехватил его сразу после распечатывания, то вот второй оказался для меня неожиданностью. Он промелькнул через весь подвал и с разгона шлепнул опешившего Наму прямо по лбу.
— Эй, что это значит?.. Э-э-э?
Круглые глаза ленивца смешно съехались к бровям, потому что свиток и не думал падать со лба своей жертвы. Нама притронулся к свитку лапой, но вдруг прилипла и она.
— Айдо, что это?! Убери немедленно! Оно тянет из меня чакру! — возопил зверек, но тут же гораздо спокойнее добавил: — Впрочем, понемногу. Но приятного мало. Айдо, убери, пожалуйста.
Я кинул свиток контракта в руки Хоноке, и, сказав: 'Поставь свитке кровью отпечаток ладони', быстро подошел к Наме. Против ожиданий, мне свиток сопротивляться не стал, легко отпустив пойманного.
— Интересные у тебя вещи в хозяйстве водятся... Что это, Айдо? — с любопытством посмотрел на мои ладони ленивец.
Почему-то сердцем чувствуя, что ничего особо радостного меня не ждет, я развернул скрученную бумагу... и уставился на уже полузабытые слова: 'Узумаки Нобу. Сборник Хайку. Издательство...'. Мда. Вот тебе, Айдушка, и пошленькие романтические стишки... И кто мне теперь скажет, что мне с этим делать?!
Сбоку почувствовалось движение. Я повернулся — Хонока подергала меня за рукав, молча протягивая свиток призыва. На вопросительно поднятую бровь она ответила кивком и перевела взгляд на ленивца. Тот, тоже не заставив себя долго упрашивать, взлетел ей на спину и... я отметил это со мстительным удовольствием... вцепился лапами ей в плечи. Вот они, чудесные педагогические способности госпожи директора Академии! Всего три занятия — а какой обучающий эффект!
Нама, готовщий технику, повернул голову ко мне:
