Рональд Уизли И Бремя Предков

— Он сказал, что конференция по поводу выхода его автобиографии "Я — Волшебник" состоится чуть позже, ближе к середине августа, и на ней он объявит какое-то важное известие...

Ближе к середине августа родители массово будут готовить детей к школе, в которой как раз открылась вакансия учителя ЗОТИ. Локхарт, как и Квирелл, контрактор, разве что совершенно другой специализации. Он берет простые дела, выполняет их безвозмездно, а затем пишет об этом книги и получает за книги огромные гонорары. Так, во всяком случае, охарактеризовала его Скитер.

— Ага, расскажет, что станет новым преподавателем Защиты. А куда он пошел?

— Эм... — бобер явно удивилась моему предположению, но все же кивнула на один из домов, — в снятую квартиру, я полагаю. А откуда ты знаешь об...

— Просто ткнул пальцем в небо. Спасибо за информацию.

И снова пошел дальше, осматривая дом. Наверняка там стоит какая-нибудь защита, пусть даже самая банальная, но я и ее не пройду. Значит — ломимся в лоб. Под какими самыми банальными предлогами пытаются подобраться к известному человеку? Фанатки и фанаты — сразу мимо. Называют себя родственниками или друзьями — тоже не сработает. Посыльные с письмами или какими-то другими вещами — уже лучше, но нужно нечто более оригинальное.

Подошел к двери, на которой висело кольцо, вставленное в голову металлической совы. Потянулся к кольцу и сова заговорила:

— К кому? — голос у совы оказался таким же противным, как голос у льва в доме Снейпа.

— Мистеру Гилдерою Локхарту.

— Мистер Локхарт не принимает.

Киваю, ясен пень не принимает.

— Я посыльный, от дона Корлеоне. Мистер Корлеоне желает предложить мистеру Локхарту работу, которая может стать отличным сюжетом для новой книги.

Сова замолчала, а я ухмыльнулся. Если я правильно оценил этого пижона, то он оценит такую шутку. Ответа пришлось ждать минуты две.

— Проходите, — прогудела сова.

Вошел в ухоженный и чистый подъезд и поднялся на второй этаж, где у дверей уже стоял Гилдерой, утирающий слезы.

— Это был самый оригинальный предлог, который я слышал. Признаю, в первую секунду я всерьез перепугался, — поделился со мной мужчина, — далеко пойдешь, парень.

Без верхней одежды он предстал передо мной в выглаженных брюках и чистой рубашке. Сейчас писатель уже не выглядел таким уж пижоном.

— Простите за беспокойство, сэр. Но нестандартные ситуации требуют нестандартного подхода.

Локхарт заинтересованно на меня посмотрел:

— Да? И что же произошло? Ты не похож на моего поклонника, так что дело в чем-то другом.

Киваю:

— Да, сэр. Позвольте представиться — Рональд Биллиус Уизли. И вы, сэр, скупили все международные письма, что были в лавке. А пара таких писем мне очень срочно нужна. Вопрос о переписке с девушкой. Прямо сейчас у меня дома сидит ее сова, она поела и отсыпается после долгого перелета. Девушка не оставила обратный адрес, и если сова улетит — я уже не смогу отправить ей свое письмо. А она ведь может и не написать снова. Забыла оставить обратный адрес, не вспомнит об этом и подумает, что я не стал ей отвечать. Обидится и пиши — пропало! — дословно повторил я то, что сказал в лавке.

Гилдерой лукаво прищурился:

— Переписка с девушкой, значит? И действительно такая важная?

Гордо вздергиваю подбородок:

— Не просто девушка, а полувейла!

Писатель тут же оживляется:

— О! А вот это уже интересно! Хорошо, я дам тебе два письма, если ты выполнишь одно мое поручение.

Я хмыкнул:

— Звучит, как эксплуатация несовершеннолетнего.

— А ты думал, я отдам тебе письма просто так? — не повел и бровью Локхарт.

— Я мог бы заплатить, — ответил я.

Он добродушно поморщился:

— Мне не нужны деньги.

— Это заметно.

— Давай так — ты доставишь мое письмо одной особе, а я отдам тебе два международных письма и накину галеон сверху.

Нда, похоже — это судьба.

— Кто эта счастливая особа?

Гилдерой даже рассмеялся на резкую смену моего настроя.

— Ничего сложного, она живет по соседству. Но никто посторонний не должен понять, что письмо от меня.

Бегать туда-сюда, если честно, совсем не хочется.

— Тогда, сэр, предлагаю вам вместе с письмом, которое нужно доставить, расплатиться со мной. Чтобы мне не возвращаться и не нарушать конспирации.

— А ты наглец, — признал Локхарт даже с некоторым уважением. — Подожди секунду.

Он скрылся в квартире, но быстро появился вновь, с моими конвертами, галеоном и аккуратно сложенным письмом. Дальше следовало короткое объяснение — как найти нужную квартиру или нужное окно, если я найду способ забросить туда письмо.

— Действуй! — подбодрил меня писатель и закрыл дверь.

Забросить письмо в окно? Пфф — плевое дело. Можно, конечно, забраться по стене, выступов там достаточно. Но слишком уж много прохожих, пусть это просто боковая улочка Косой. Но я пойду другим путем. Подбрасываю письмо и взмахиваю палочкой:

— Скриблифорс.

Даже не хочу знать, кто и когда придумал это заклинание. Но срабатывает как надо — письмо превращается в крупное перышко. Не даю ему упасть, бросая вдогонку:

— Вингардиум Левиоса.

Перо послушно поднимается на высоту третьего этажа и ложится на подоконник, отменяя трансфигурацию. Поднимаю с асфальта камешек, выжидаю, пока прохожие расходятся, и бросаю камушек в стекло. Не разобьет, но привлечет внимание. Можно было попытаться сделать сюрикен, и застрявшее после отмены трансфигурации в дереве бумажное письмо выглядело бы забавно, но... И так сойдет.

Квест выполнен, пора возвращаться домой.

Глава 12

Мужчина закрыл дверь, с улыбкой покачав головой. Весьма бойкий молодой человек, читавший Крестного Отца. Если бы речь шла о маглорожденном, то Гилдерой скорее предположил бы, что мальчишка видел фильм, но о семье Уизли он знал, и черные волосы мальчишки не ввели его в сомнения. Получив приглашение от Дамблдора, писатель и контрактор навел некоторые справки, чтобы в общих чертах знать — чем живет школа. Случайный разговор с поклонницей, дочь или сын которой учится в школе, и вот Гилдерой уже знает о нагловатом, но приметном первокурснике-слизеринце. Ну а поскольку на плохую память Гилдерой никогда не жаловался — нужно было лишь вычленить из множества известной ему информации необходимый кусочек.

— Гилдерой! — тут же вновь насел на него его агент. — Знаешь, сколько ты мог бы поднять на международном турне?

— Успокойся, Говард, — остудил его Гилдерой. — Если ты надеешься на повторение прошлогоднего успеха, то напрасно. Всех, кто лицезреть хотел меня, уже своим я ликом освятил.

Локхарт подошел к зеркалу, чтобы еще раз на себя полюбоваться и поправить мелкие детали, прежде чем делать фото.

— Но Гил... Зачем тебе эта школа?

Локхарт посмотрел на своего агента и друга, отлично выдавая лицом сразу смесь вопросов: "это ты ВСЕРЬЕЗ спросил?", "это ТЫ спросил?" и "неужели я должен отвечать на СТОЛЬ простые вопросы?". Гилдерой искренне жалел, что у магов нет ни своего кино, ни даже нормального театра... Как минимум — не в Британии. Ему всегда казалось, что его истинное призвание — драматургия. Сейчас он молод и полон сил, но в работе контрактора он не находил такого упоения, какого желал. Даже деятельность писателя приносила удовлетворение лишь отчасти. А преподаватель? Это же тоже по-своему актер, и публика у него очень критичная, требующая не только таланта и мастерства, но и души, искренности и самоотдачи.

— Работаю с тобой столько лет, и все равно не понимаю. Куда тебя несет, — сокрушенно вздохнул Говард.

— А еще ты беспокоишься о своем проценте с продаж, а? — хитро улыбнулся Локхарт.

Агент не стал отрицать:

— Не без этого, конечно... Но я же знаю, что писать ты не бросишь, просто не понимаю...

Гилдерой, удовлетворенный внешним видом, пошел в другую комнату, где их ждал колдограф.

— Все ты понимаешь, Говард, только не хочешь признаваться. Все дело в призвании. В поиске своего места в этой жизни. И в понимании себя.

Локхарт подошел к специально выставленному столу, на котором, на подставке, лежал меч, качественная подделка, но выглядел хорошо. За спиной Гилдероя красиво и внушительно слегка развевалось алое полотно, приведенное в движение магией. Сам Гилдерой привычно принял уверенный вид, вскинул подбородок и положил одну руку на рукоять клинка, вторую, с палочкой, как бы удерживая готовой к бою. Взгляд выразил легкое презрение и твердость. Щелкнула камера.

— Великолепно, мистер Локхарт! С первого кадра! — изливался соловьем колдограф.

Гилдерой развернулся грудью к камере, придав лицу снисходительно благожелательное выражение, сохраняющее самоуверенность и налет презрительности. Новое фото.

— Нет слов! Вы просто лучший, мистер Локхарт! — продолжал колдограф.

Фотосессия продолжалась почти час. Колдограф устал восхвалять заказчика, но все же старался отрабатывать гонорар до последнего сикля, поэтому колдофото обещали получиться отличными. К сожалению колдографа его заслуга в этом была минимальна — он был просто дополнением к аппарату. Композицию, сцену, ракурсы, все это Гилдерой определял сам, пользуясь как врожденным талантом, так и большим опытом.

— Достаточно, — остановил колдографа Гилдерой, возвращая внимание своему агенту. — Не беспокойся, работы меньше у тебя не станет. Только придется согласовывать график конференций не с моими постоянными разъездами, а с работой преподавателя.

Говард развел руками, показывая, что сдается, но все же попытался зайти с другой стороны.

— А не боишься, что без своих путешествий останешься и без вдохновения?

Гилдерой рассмеялся:

— Ох, если бы мой талант действительно зависел от событий, в которых я принимал участие, то ты был бы агентом у самого скучного писателя этого столетия. Материала у меня еще на несколько книг, так что не беспокойся, — он глянул на большие часы, стоявшие в прихожей. — О! Как летит время. У меня назначена встреча, так что... Шиби! Проводи гостей.

Появившийся домовой эльф поклонился:

— Слушаюсь, хозяин. Гости хозяина, пожалуйста, пройдите за Шиби, Шиби проводит вас к выходу.

— Даже мне не разрешишь остаться? — спросил Говард. — Или это дама?

— Это действительно дама, Говард, и ты ее хорошо помнишь, я думаю. Минерва МакГонагалл.

Агент вытянулся, вздрогнул и кивнул:

— Да, я уже пойду... дела, все такое, ну ты знаешь...

Локхарт рассмеялся, снова походя к большому зеркалу, в очередной раз проверяя, безупречна ли его внешность. Но из зеркала, как и всегда, смотрел ухоженный импозантный мужчина. Светлая рубашка магловского кроя выгодно подчеркивала широкие плечи, но была слишком... Или недостаточно...

— Может быть надеть галстук? — спросил сам у себя Гилдерой.

И сам же Гилдерой, только с картины, стоявшей у зеркала, ответил:

— Упаси тебя Мерлин, Гил! Галстук сделает тебя похожим на министерского работника. А ты не какой-то работник!

Локхарт кивнул:

— Да, ты прав.

И снова же Гилдерой, но с другой картины предложил:

— А вот твоя белая бабочка будет смотреться очень хорошо!

Писатель улыбнулся:

— Как приятно слушать подсказки разбирающегося в вопросе человека. То есть — меня!

Он быстро повязал бабочку, отчего стал сам себе напоминать графа. Почему-то именно это сравнение пришло на ум.

— Вот как одна деталь меняет первое впечатление. И я теперь чувствую себя действительно готовым.

Появился домовик:

— Мисс МакГонагалл к Хозяину.

— Отлично! Пригласи ее.

Сам писатель и контрактор прошел в прихожую и открыл дверь, уже зная, что увидит. Не кого, а именно что. Несмотря на амплуа, Гилдерой являлся профессионалом, и работал он, в первую очередь, с самими магами. Контракторы имели очень разные специальности, и слово "наемник" к большинству было очень слабо применимо. Кто-то занимался проклятиями, кто-то охотой на темных тварей, но это редкость — для такого есть специальные команды, кто-то работал с артефактами. Локхарт же работал с магами. Расследовал сомнительные дела с наследствами, искал родственников и предков, когда какой-нибудь маг хотел установить, к какому роду относится, и прочие подобные вопросы. За такую работу он действительно брал деньги, и не маленькие, но, по понятным причинам, эта работа оставалась в тени его вызывающего амплуа и общественной жизни. Сейчас же он оценивал свою будущую коллегу, впрочем, скорее просто подтверждал то, что уже знал из своих источников. Никаких целей относительно Минервы у него не было, просто практика, чтобы не терять навык.

— Минерва! Рад тебя видеть, и вдвойне рад, что могу обращаться к тебе по имени на правах коллеги!

Женщина, естественно, ответила ему строгим взглядом, каким неизменно строила учеников. Но на Гилдероя и в пору учебы этот взгляд действовал слабо, а уж теперь...

— Гилдерой, — сухо ответила она на приветствие.

— Проходи, я как раз тебя ждал, — обаятельно улыбаясь пригласил Локхарт.

Женщина не выдержала и все же позволила себе легкую улыбку, потому что мало кто мог устоять перед обаянием писателя.

— Просто решим несколько рабочих вопросов, — она достала несколько бумаг и протянула новому коллеге. — Ознакомься, пожалуйста.

Локхарт, все так же улыбаясь, взял бумаги и начал при ней же пробегать по ним глазами, потому что знал, что это продемонстрирует его ответственный подход, что вызовет у Минервы симпатию.

— Любопытно. Значит — и дуэльный клуб будет на мне?

Как он и ожидал, профессору трансфигурации понравилась обстоятельность и серьезность подхода, которую он демонстрировал:

— Да. Филиус не молод, и не всегда может уследить за всеми.

— О! Я все понимаю, и буду рад взять на себя это! Конечно, до опыта и навыков профессора Флитвика мне далеко, но детей я многому смогу научить! — воодушевлено ответил Гилдерой.

Минерва благожелательно кивнула:

— Хорошо. Еще тебе нужно предложить список рекомендованной литературы.

Локхарт, не отрываясь от чтения, без паузы, ответил:

— Полное собрание моих сочинений вполне подойдет.

Минерва прищурилась, а он вскинул руки:

— Шутка! Только как рекомендованную для чтения литературу. У меня отличный язык, и детям будет полезно почитать хорошие книги.

МакГонагалл сохраняла строгий взгляд еще несколько секунд, но, убедившись, что на Гилдероя ее взгляд не действует, вздохнула:

— А я надеялась, что ты повзрослел.

Локхарт кивнул:

— Повзрослел. Но я и через сто лет буду таким же неотразимым и обаятельным.

Минерва покачала головой:

— Самое страшное, что говоришь это всерьез.

Гилдерой вернулся к чтению, улыбаясь еще шире. Он знал о своем нарциссизме, но наслаждался этим. Просто следил за тем, чтобы самолюбование не вредило работе и его имиджу.

— Так что с литературой?

— Я не знаком с Квиринусом лично, но знаю его репутацию. Все книги, которые он рекомендовал, мне знакомы. Может быть я и поменял бы кое-что, но вернусь к этому вопросу следующим летом. У меня будет год опыта работы и лучшее понимание того, что нужно детям. К тому же в этом году я буду очень занят! — важно заявил он.