Профессорская служка

— Простите, профессор, но девушка, как вы выразились, находящаяся в вашем доме с утра и без дуэньи приличия причине не добавит. — Озвучила я свое мнение на данный счет и пусть только попытается сказать иное.

— А невеста? — он щелкнул пальцами, и жакет на нем застегнулся сам собой, а затем разгладился, как будто по нему утюгом прошлись.

— Это будет еще более возмутительно, лучше признайтесь в своем нежелании посетить родных.

Он скептически оглядел меня с ног до головы и не согласился:

— А чем плоха идея? — и по взмаху пальцев Лесски, шейный платок идеальным узлом свернулся на шее. — Манеры у вас есть, все-таки дочь барона. И воспитание соответствует идеалу, осанка прямая, поступь гордая, речь внятная, внешность милая. — И улыбнулся, добавив по секрету: — Особенно, когда спите.

— Но... — я возмутилась самой идее, а его уже не остановить.

— Да, знаю, с хозяйственностью у вас проблемы. И генеральная уборка легко превращается в потоп, но этот минус мы исправим. — На нем сам собой застегнулся сюртук, а затем и сапоги начистившись до блеска самостоятельно натянулись на ноги. — Так вы согласны?

— Я... — начала нерешительно, не зная как отказать, чтоб не обидеть. И замолчала под его цепким прищуром.

— Ваши условия, — процедил сэр Лесски и сложил руки на груди.

На самом деле условий не было, я хотела озвучить категоричное 'нет' и избавить себя от нежелательной роли. Но услышав его вопрос, задумалась. А что если...

— Бессрочный допуск в вашу лабораторию, свободное использование ваших приборов, артефактов, ингредиентов и независимая исследовательская деятельность! — озвучила самый немыслимый вариант, на который ни один практик, пребывающий в своем уме и твердой памяти, не согласился бы.

— Не думаю, — начал говорить Лесски, и я снизила планку.

— Ограниченный допуск в лабораторию...

— И все же, Ирэна, я...

Ладно еще чуть-чуть сделаем условие более реальным:

— Свободное использование приборов и только...

— Упрямая и своевольная, — заметил он с улыбкой и, проведя по волосам рукой, уложил их волосинка к волосинке. Стал точь-в-точь, как на портрете: высокий лоб, открытый голубоглазый взгляд, нос горбинкой, тонкие губы в чарующей улыбке, подбородок с ямочкой и высокие скулы. И все это в обрамлении светлых чуть золотистых волос, искусно уложенных магией стихийника. Красивый, харизматичный, обаятельный, такому трудно не улыбнуться в ответ. Но я-то знаю, кто в переговорах поддается очарованию, тот заведомо проигравшая сторона!

— Да, упрямая, — подавила улыбку и вздернула носик. — И, проводя эксперименты, я буду против мага наблюдателя.

— В таком случае, — ответил Лесски, — я соглашусь на трехчасовой доступ раз в неделю, работу лишь с теми приборами, что стоят на столах и экспериментальную практику под наблюдением Ксила.

От возникших перспектив, я чуть не подпрыгнула под потолок. Его разрешение превысило ожидание в сотню раз, теперь главное не показать восторг. Главное не показать восторг... и сказать: 'да!', точнее даже сухое, чуть возмущенное ограничением, бесцветное: 'да, сэр'. Но не успела я и рта открыть, как он добавил:

— Правда, согласие дам после проверки ваших способностей.

— Независимо от результатов? — тут же уточнила я.

— Независимо.

Сэр Лесски, вы попались, как дитя. И я улыбнулась, на этот раз не сдерживая ни коварного блеска в глазах, ни торжества. Увидев мое преображение, профессор сглотнул и, прочистив голос, поинтересовался:

— Так это — да?

— Да! — воскликнула радостно и тут же взяла себя в руки. — Но разыгрывать мы будем следующее: вы отказались от ужина в кругу семьи, дабы организовать свидание с девушкой, которую рассматриваете в качестве невесты.

— То есть... — он потянулся потереть затылок, и на полпути остановил движение, — вы не спуститесь сейчас со мной в холл?

— Нет, я подойду к парадному входу и, как скромная честная девица из знатного рода, постучу в дверь.

— Зачем? — не понял он.

В это мгновение холл огласил женский возглас:

— Дейр, ты уснул дорогой?

— Затем, — я развернула его и подтолкнула в направлении двери, — и не спрашивайте больше ни о чем, а доверьтесь мне.

Доверился, не спрашивая, и вышел из спальни. А я в первые за очень долгое время позволила себе преобразиться. Распустила волосы и присобрала лишь верхние прядки у висков, подкрасила лицо, воспользовалась наконец-то любимыми духами, что так не подходили званию профессорской служки. Простенькое серое платье сменила на выходной наряд насыщенного синего цвета с тонкой серебряной вышивкой вдоль рукавов короткого жакета, а также на корсете и подоле самого платья. Тонкая батистовая рубашка под низ и самые теплые из имевшихся чулки и белье. Несмотря на наличие антиморозного слоя в моем зимнем пальто, я боялась замерзнуть.

Посмотревшись в зеркало, похвалила себя за находчивость и расторопность, прихватила сумочку и перчатки до локтя, затем аккуратно прикрыв двери, спустилась и черному ходу первого этажа и... чуть не вышла из дома в тапочках. Помянув Всенижнего, была вынуждена вернуться. За сборами, беготней по лестницам и рассуждением с чего начать свое явление прошло не более пятнадцати минут. Обходя дом по кругу и, проваливаясь на каждом шагу в глубокий снег, я очень надеялась, что за время моего отсутствия профессор не раскололся и мое представление еще актуально. В противном случае он будет просто таки обязан мне еще в чем-то уступить.

Итак, выбравшись на центральную дорожку двора, я частично отряхнула пальто и платье от налипшего снега и направилась к главному входу. Шаг, еще шаг и еще... теперь лестница, ступеньки. Раз, два, три, четыре, пять. И сердце замирает, а дыхание обрывается, ведь в прошлый раз, постучав в эти двери, я круто изменила ход событий. Что же будет сейчас.

Стучась, и замираю, прикусив губу. В доме слышатся шаги с причмокивающим хлюпаньем по коврам, скрип половиц и...

— Дейр, мне так жаль! — я кинулась на шею, удивленного профессора, причитая о том, что мир несправедлив и этот прекрасный день, мы не сможем провести вдвоем.

— Ирэна? — в его голосе звучит удивление, недоверие и... не знаю, что еще, но продолжаю играть соответственно жанру.

— Ты только представь, — неподвижно стоящего профессора я через силу завела в холл и всплеснула руками. — Миссис Беррс в дороге стало плохо! Бедняжка побледнела, ее одолело головокружение...

Я описывала один из приступов, который при мне случался у тети Элеоноры. Несомненно, когда год назад, она с семьей перебралась за океан, состояние ее здоровья улучшилось. Однако перепуг за нее все еще бродил в моей крови, наверное, поэтому я говорила дрожащим голосом и еле сдерживала подступившие слезы.

— Я тут же приказала мистеру Милту немедленно отвезти ее к врачу. И пешком направилась сюда... — тяжелый вздох и робкий взгляд в прищуренные светло-голубые глаза девятого.

Профессор, ну, скажите хоть что-нибудь! Почему вы стоите неподвижно и смотрите на меня, с таким недоверием?! Неужели все самой разыгрывать?

— К счастью, — отступила от каменного идола имени Лесски, промокнула глаза заготовленным платочком, — я была всего в паре сотен метров отсюда. — Тяжелый вздох: -Понимаю, появляться здесь без компаньонки... поступок весьма предосудительный. Но я не хотела оставлять тебя в неведенье и не намерена более рисковать здоровьем миссис Беррс. Сейчас же напишу папеньке, и отправлю тетушку на острова.

А он ни слова.

— Ты молчишь? — удивленный взгляд.

И он медленно кивнул. Ну, хоть что-то, хоть какое-то движение.

— Извини, — беру руки девятого в свои ладошки, сжимаю их и, глядя в глаза, заверяю со всей возможной искренностью: — В следующий раз мы обязательно проведем день вместе. Я знаю, ты готовился, и поверь, я считала каждую минуту до встречи. Но... видимо не судьба.

С учетом моих взволнованных интонаций и громких восклицаний, сцена встречи с самого начала должна была привлечь зрителей. А их все нет, и Лесски ведет себя неразумно. Мелькнула догадка. А вдруг родители профессора сейчас на кухне? Или хуже того, давно ушли? И зря я расстраиваюсь из-за неудавшегося свидания.

— Дейр, — требовательно посмотрела на невменяемого девятого, — в чем дело?

Он сглотнул и, разлепив губы, наконец-то произнес:

— А я тут подумал...

Договорить он не успел, его весьма жизнерадостным голосом перебили:

— Дейр, дорогой, ты нас не познакомишь?

Светловолосая, кареглазая леди с мягкими чертами лица смотрела на нас с любопытством. Она была всего в трех метрах от нас и, судя по взгляду, слышала всю инсценировку, ее супруг находился на лестнице ведущей в подвал, выходит они поднялись из кухни. А профессор не соизволил прервать мою речь и дослушал монолог до конца. Хотел вникнуть в ситуацию или впал в ступор?

Я посмотрела на него из-под ресниц. Вникнуть-то вник, но до сих пор не пришел в себя. Придется, не выпадая из роли, его встряхнуть.

— Кто это? — воинственно взглянула на леди Лесски и повела себя как ревнивица. Удивленно и прилично возопив: — Это твоя..., твоя лю...?!

— Ирэна, познакомься с моей матерью, — мягко и вовремя оборвал меня девятый.

Очнулся! А всего-то потребовалось потоком воздуха пробраться под сюртук профессора и уколоть его булавкой. Я с благодарностью во взгляде посмотрела на него, а он даже улыбкой не ответил.

— Мама, папа, — продолжил он все тем же безжизненным голосом, — познакомьтесь с мисс Ирэной Адаллиер моей...

Я поняла, что на следующих словах он вновь окаменеет, и поспешила вмешаться.

— О, Всевышний леди Лесски, простите меня за мое заблуждение. Я право слово увидев вас, не могла подумать иначе...

— Что ж, — с улыбкой ответила она, — это, пожалуй, один из лучших комплиментов, которые мне довелось услышать.

— А слышала, она их немало, — с улыбкой добавил глава семьи. И София Лесски зарумянилась, под голубоглазым взглядом мужа.

Как? Так быстро приняли в свой круг и позволяют себе мягкое подтрунивание в моем присутствии? Что-то тут не так совсем. Я смущенно потупилась и прикусила губу. Что там по сценарию? Девушка под грифом 'Невеста, быть может когда-нибудь потом' в слезах ворвалась в дом, рассказала о приступе дуэньи, познакомилась с родителями... Ах, да! Теперь я должна настоять на отправке письма отцу, а так же на том, чтобы меня вернули в гостиницу.

Я удивленно покосилась на стихийника, который выжидающе смотрел на меня.

— Извините, мистер и миссис Лесски, но мне срочно нужно связаться с папенькой, и отправить письмо в гостиницу, дабы нянюшка прислала экипаж с горничной.

— Я вы не останетесь? — удивилась матушка профессора. — Ведь как я поняла, наш дорогой Дейр, — любящий взгляд на сына, — планировал сегодня нечто особенное.

— И даже пропустил вчерашний семей ужин, — добавил его отец.

— Правда? — искреннее удивление и вначале счастливый, а затем хмурый взгляд на правообладателя. — Надеюсь, он не сильно расстроил вас своим отсутствием?

— Вовсе нет! — раздалось обоюдное восклицание профессорских родителей.

— К тому же, — продолжила София Лесски вдохновенно, — глупо вспоминать об упущенном, если он наконец-то познакомил нас с вами.

— Чему мы несказанно рады, — и глава семьи, пошевелив бровями, подмигнул. А во взгляде его без проблем читалось: 'Сынок, ты попался!'.

И девятый мой правообладатель болезненно скривился, хоть и пытался этого не показать. Вот где собака зарыта! Я посмотрела на довольные лица его родителей и поняла, что предлогом для бегства с их ужинов, обедов, завтраков и балов долгое время была одна и та же 'веская причина'. Та самая причина, которую мы только что обеспечили, именем, физическим телом и званием 'девушка, подходящая на роль невесты'. И родители без промедления с видимой радостью приняли ее. А значит, я только что крупно подставила стихийника, и он понял эту оплошность, как только открыл двери. Понял, но предотвратить не сумел.

С сожалением во взгляде взяла его за руку и мягко пожала. Он посмотрел удивленно, а я улыбнулась, мысленно прося прощения за удавшуюся роль. Что ж, отыграть назад не получится, так что продолжим.

— И все-таки, для начала мне нужно связаться с папенькой, доктором и нянюшкой. Вы извините нас?

— Конечно, — они ответили и улыбнулись синхронно и слаженно.

— Дейр, — я посмотрела на девятого и поразилась стальному оттенку его глаз, — твой кабинет...

— Ах, да...! — очнулся и, кажется, заскрипел зубами, — прошу...

И мы пошли, по лужам и чавкающим коврам, и надо заметить слишком стремительно пошли. Настолько быстро, что я даже не успела похвалить его обитель и невинно поинтересоваться, отчего в доме так сыро

Дверь за нами хлопнула зловеще, и сер Лесски прислонился к ней со вздохом сквозь сжатые зубы:

— Вы хоть понимаете, что только что сделали?

Смолчать, значит признать свою вину в непростом обороте, но подобной ситуации могло и не быть, не застынь он столбом посреди холла.

— Прекрасно понимаю. Я только что осчастливила ваших родителей, освободила ваш день и сделала ваш предлог еще более приличным, веским и живым. — Посмотрела прямо и без улыбки. — Хотите сказать что-то еще, быть может, обвинить?

Мотнул головой, прищурился сердито:

— Что значит: 'освободить день'? Думаете я потрачу его на разъезды с вами в качестве невесты? — не жалея издевательских ноток, спросил стихийник.

— Придется, — пропела я и в отместку позволила себе ехидную улыбку. — Спорим, сейчас ваши родители приличья ради предложат сопровождать нас в романтической поездке или же пригласят в свое поместье.

— Зачем?

— Чтобы ваши старания не пропали понапрасну, — пояснила, взглянув из-под ресниц, — и мы все-таки провели день вместе.

— Всенижний! — возмущенно прошипел девятый: — Вы издеваетесь?

Совсем чуть-чуть подтруниваю, но говорить этого не стоит. Я отмахнулась, прошептала заговорщически:

— Лучше решите, на что будем спорить. Ваша ставка?

Он неожиданно резко оторвался от двери и, подойдя вплотную, посмотрел на меня внимательно сверху вниз, прищурился и отчеканил уверенно и спокойно:

— Я не буду с вами спорить.

— Почему? Вы только что услышали подтверждение моих слов?

— Нет. Я только что понял как просчитался, согласившись на ваши условия. И более чем уверен, что Ксил и Ганс так же попали в вашу ловушку. — Девятый правообладатель смотрел проницательно и улыбался странно и кривовато. — Поэтому мой дом пережил потоп, в воздухе витает заклинание постепенного осушения, прислуга отсутствует, а единственная сухая комната ваша... — и голос его становится приглушенным шепотом. — Могу я узнать, как давно произошло это безобразие?

— Вчера утром Я... ставила опыт с летним дождем, — смущенно отвела глаза, заверила: — Никто не виноват. И вы не узнали бы, если бы...

— О! Я понял, можете не продолжать.

Оборвал на полуслове и в молчанье стоит рядом, смотрит, и суровый осуждающий взгляд стихийника я чувствую кожей. Итак, мое преступление открыто, осталось понести наказание. Хорошо, если он просто запретит приближаться к лаборатории, хуже, если на основе всего произошедшего он откажется от крибы. В любом случае, каким бы ни был приговор, встречать его нужно лицом к лицу.