| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
И аврор также стремительно покинул спальню.
— Старый лжец! — негодующе донеслось с соседней кровати.
— Рон, ты не спишь?
— Нет, конечно. Он ворвался, как стало слонов, — недовольно проворчал Рон, снова падая на подушку. — Из-за Ордена от пришёл, как же! Держу пари, он хотел проверить, все ли мы на месте!
— Так и есть, — согласился Гарри. — Похоже, он возомнил себя моим личным охранником. Уокер не нравится и МакГонагалл.
— Ещё бы, если Министерство послало его следить за "Хоргвартсом"...
— Откуда ты...
— Догадываюсь! Кто же ещё мог такое придумать?
— Ребята, можете говорить потише? — сонно взмолился Невилл.
— Извини, мы, правда, расшумелись, — согласился Рон и прошептал: — Гарри, ты как хочешь, а я буду спать.
— Ладно, мне ничего другого и не остается. Но потом, когда мы все проснемся, надо будет расспросить наших засонь, хорошо ли они запудрили мозги остальным, особенно Гермионе.
— Да, особенно ей. Судя по тишине в гостиной, ребята блестяще справились со своей ролью
Гарри уснул снова и так крепко, что сны и не думали лезть в голову. Он нехотя открыл глаза около двух часов дня. Рон продолжал дрыхнуть, только на этот раз не храпел, а остальных в спальне не было.
Дверь потихоньку отворилась, и вошла Гермиона. Гари хотел было притвориться спящим, но понял, что ничего не выйдет.
— Добрый день, — тихо сказала Герми. — Как спалось? — и печальным проникновенным голосом добавила: — Я все знаю.
Сердце Гарри чуть не выпрыгнуло через рот:
— О ч-чём?
— О... Жестовых чарах, — быстро сказала она. — Помнишь, мистер Доусон учит им меня. Он сказал, что ты не хочешь учиться, и я решила, что обязательно с тобой поговорю. Почему же ты упускаешь свой шанс?
— На нет же, я хочу... — возразил он. — Просто... просто боюсь, что у меня не хватит времени.
— Не переживай, всего тебе хватит. Тем более, что это не так уж сложно и очень интересно. Ты потом сам будешь жалеть, что так долго раздумывал.
Гарри смог только порадоваться хорошей работе однокурсников. Значит, она не знает о ночном приключении, иначе была бы прочитана целая лекция, и Гермиона оказалась бы права, потому что она волнуется за друзей.
— Знаешь что, Герми? — благодарно сказал Гарри. — Мне повезло, что у меня есть такие друзья, как вы с Роном.
— И не только, — возразила Гермиона, но в глазах её уже притаилась улыбка.
— Да, я знаю, но к вам у меня всё-таки особое отношение.
— А как же Джинни?
— Это... другое, — нехотя признался Гарри. — Ты же знаешь она не только друг...
— Да, конечно. Кстати, она до сих пор спит: кажется, не могла заснуть ночью.
— Это бывает.
— А Рон? Он что, тоже?..
— Мы говорили с ним вчера. А Волдеморте. И заболтались до трёх. Не так уж и много, а он до сих пор не желает вставать.
— Вот что бывает, когда много думаешь о чёрных колдунах и совсем нисколько — об уроках!
— Герми! Вы опять поссорились?
— Нет, я просто хотела бы, чтобы он задумался над своей успеваемостью. Ведь он собирался в мракоборцы.
— И собирается сейчас, — подал голос Рон. — Не вижу ничего такого, например, в "морском бое" на магической истории.
— Смотри, удержись на своей работе и не пойди на дно! — отрезала Гермиона. — Увидимся позже.
— Чего это с ней? — недоумевал, одеваясь, Рон.
Гарри пожал плечами и повернулся к нему:
— Может, ей нужно немного внимания?
— В каком смысле?
— Ну... Герми, наверное, хочет побыть с тобой.
— Побыть со мной? Она? Ты спятил! Да она меня за километр обходит!
— Так вы всё-таки поссорились! О нет, только этого еще не хватало, — простонал Гарри, набрасывая на плечи мантию. — И больше не проси вас помирить!
— Очень нужно мне мириться с ней! Не то, что мы разругались, просто она опять получила письмо от Викки!
Гарри, уже подошедший к двери, резко развернулся:
— Крам ей написал? И вы не слова не сказали мне!
— Я не думал что это так важно, — отвел глаза Рон.
— Это ОЧЕНЬ важно. Разве ты забыл, что Виктор помогает мракоборцам в Болгарии, а Фабиус говорил мне, что там не меньше пары сотен пожирателей!
— Сколько? — переспросил Рон и озадаченно добавил: — Тогда я понимаю, зачем тебе надо это знать. Гермиона в курсе?
— Боюсь, что нет.
— Тогда я прямо сейчас всё ей объясню.
Гарри окликнул друга у выхода:
— Рон!
— Что?
— Во-первых...
— Знаю-знаю: надо быть искренним.
— Да, во-вторых, сегодня собрание Ордена...
— В пять часов. Я слышал. Я дойду до Герми и вернусь через двадцать минут.
— Тогда до Ордена, — проворчал Гарри закрывшейся двери. Он-то знал, сколько времени потребуется им на объяснения. И на всё остальное.
Спать не хотелось, а заняться было нечем. Оставалось одно: идти и помириться с Грюмом. Не было смысла откладывать дальше: все отговорки и "очень важные дела" иссякли. До этого дня Грюм пару раз появлялся перед учениками в коридорах и почти не смотрел на Гарри, чего раньше с ним не бывало. Наверное, и вправду обиделся.
День был хороший, но не солнечный, и все равно улицы и переходы замка были полны людей, главным образом, учащихся "Хоргвартса". В этой неразберихе найти учителя представлялось сложным, но Гарри повезло: он буквально наткнулся на Грюма.
— Профессор, мне надо с Вами поговорить.
— Не сейчас, Поттер...
— Это очень быстро. Уделите мне минутку.
— Так и быть. В чем дело?
— Я уже давно хотел попросить у вас прощения за то, что случилось тогда...
— Я все понимаю. Родственника защищал.
— Но откуда...
— Поттер, ты плохо меня знаешь. Я был в курсе вашего родства, когда ты ещё не родился.
— В таком случае... Всё равно, извините меня за неоправданную горячность.
— Все уже забыто. И не будем об этом, ладно? — казалось, голос Грюма всё же смягчился.
Гарри с чувством выполненного долга влился в людской поток и направился в родную спальню, стараясь не обращать внимания на сыпавшиеся с потолка серебряные пылинки — прелюдию праздника. Все обсуждали будущий праздничный ужин; ходили слухи, что сегодня его перенесли на один час позже. Лишь одному человеку было всё равно, и этот человек направлялся к гриффиндорским помещениям, чтобы как следует отдохнуть перед Орденом. Почему-то мучительно хотелось рассказать кому-нибудь ещё о происшествиях в Тёмном переулке, но это бы значило открыть ту страшную тайну, которая не должна быть известна никому, кроме уже посвященных в неё.
В их спальне не было никого, и только пойманный Тревор обречённо квакал в большой банке. Гарри с трудом дождался четырёх и отправился в кабинет директора. Он думал, что авроры не пропустят его раньше назначенного времени, но сегодня они сделали исключение: похоже, тема собрания была очень серьезна.
В кабинете директора стояла тишина. Казалось, сам воздух в этих стенах светел и чист, как-то по-особому прозрачен. Здесь было все как во времена Дамболдора: множество странных приборов по стенам и столикам, спящие директора на портретах и на жёрдочке, рядом с креслом, — феникс.
Гарри подошел к Фоуксу, а тот повернул голову набок, чтобы получше разглядеть посетителя. Потом его перья ослепительно засияли, и он исчез. Как раз в этот момент раздался неприятный скрип, а затем легкий, упругий стук. Гарри вскинул голову: дверь большого шкафа открылась, а Шляпа сидящая наверху, внимательно смотрела на ученика, шевеля губами.
— Добрый день, юный посетитель, — проговорила она. — Почему вы сегодня так рано? Мучают какие-нибудь вопросы?
— Нет... То есть да. То есть... добрый день. Извините, как невежливо с моей стороны!
— Ничего страшного, вежливость проявляется не только в этом. Удивлены, что я заговорила с вами? Я и сама не знаю, что заставило сделать меня этот выбор... По вашим глазам я вижу, что вы нуждаетесь в уточнениях. Спрашивайте.
Гарри пришла в голову одна мысль, но он решил действовать издалека:
— У меня к вам есть одна, очень большая, просьба: спойте свою песню за этот год ещё раз.
После долгого молчания Шляпа медленно проговорила:
— Первый случай за двести лет... Меня почти никто не просил повторять то, что я слагала с таким трудом в течение целого года... А ведь бывали песни и поважнее. Слушай же, юный Поттер. Я освежу то, что появилось в твоей памяти в начале сентября.
"Да уж, и благополучно выскользнуло", — проворчал про себя Гарри, но песню дослушал до конца.
"Случилось это много лет назад,
Когда здесь было тихо и пустынно.
Волшебники, куда глаза глядят,
Брели, уставши от дороги длинной.
И вот, они, сражённые красой
Всех здешних мест, решив остановиться,
Нашли себе и отдых, и покой,
И надо ж было этому случиться:
У них вдруг появилась мысль одна:
Решили детям передать уменья.
Тогда была и школа создана
Для познаванья мира и ученья.
Наш гордый Слизерин друзьям сказал:
"Того я обучу, кто чист по крови!"
А славный Гриффиндор отважных взял,
Того, кого он к подвигам готовил.
И Рэйвенкло, чья доля — острый ум,
Учила сильных мыслию глубокой,
А Хаффлпаф, устав от долгих дум,
Взяла упорных и с душой широкой.
Но время шло. Поссорились они,
И трое одного все вразумляли,
Тогда он, тёмной завистью гоним,
Создал свой план, они того не знали.
Хоть план его разрушен, но не весь,
Опасность от него ещё осталась.
Четыре артефакта где-то есть
(Он мог собрать, чтоб зло распространялось).
Был самый первый — Годрика клинок,
Чудесный символ мужества и силы,
Второй — Ровенны славнейшей венок
(Он ближе, чем вы все вообразили).
А кубок доброй Хельги третьим был,
Любительницы пира и веселья.
И Салазар об этом не забыл,
Создал он медальон, врата и зелье.
Какие-то из них спаслись от зла,
От Слизерина замыслов жестоких,
Не все судьба подобная ждала.
Найдете их, проникнувши в истоки.
В несчастье меньше верьте, чем в успех,
И тех, кто все замыслил, было двое.
Попробуйте успеть быстрее всех,
Тогда достигнете желанного покоя!..
А наша школа древняя хранит
Создателей подсказки и советы,
Опасность, мудрость и привычный быт,
Весь ужас тьмы и все сиянье света!"
Шляпа закончила и пристально посмотрела на Гарри.
— Мне очень понравилось! — спохватился тот. — Хорошая рифма, приятная мелодия, но... мне почему-то кажется, что все это неспроста. Впервые слышу от Вас песню-загадку!
— Притом удачно сложенную, — подтвердила польщенная исполнительница. — А теперь догадайся, к чему она относится.
— Я не знаю. Похоже на борьбу против Волдеморта.
— Неплохо. Лучше, чем ничего... Ну, соображай, это же так просто!
— Там есть что-нибудь про хоркруксы?
— Не без этого, разумеется. Ещё какие-нибудь вопросы?
— Что значит "тех, кто все замыслил, было двое"? У Волдеморта есть союзник?
— Как поется в песне, так есть и в жизни, — уклончиво ответила Шляпа.
— Но кто бы это мог быть? Кто-нибудь из Пожирателей? Нет, вряд ли это Петтигрю... Старый трус не мог быть полноправным сообщником Лорда.
— Правильно, Гарри, — раздался откуда-то сверху звучный и ласковый голос.
— Профессор Дамблдор! Добрый день.
С портрета на посетителя смотрел предыдущий директор школы волшебства, трагически погибший в одну из страшных для "Хогвартса" ночей менее года назад.
— Здравствуй, Гарри. Как давно мы с тобой не разговаривали по душам. Честно говоря, сначала я даже подумал, что ты избегаешь меня.
— Так это, кажется, и было, — неохотно признался тот, подходя к картине. — Понимаете, ваша смерть...
— Да, конечно, — мягко проговорил Дамблдор, — я понимаю. В твоем взгляде столько грусти. Что-нибудь случилось?
Гарри заметил, как глаза Финеаса Найджеллуса стрельнули в сторону говоривших: хитрый слизеринец, похоже, заинтересовался беседой.
— Нет, все в порядке. Только вот в последнее время в "Хогвартсе" развелось много змей, и они очень часто заползают туда, куда их не просят.
— Ну и пожалуйста! — обиженно сказал Финеас. — Я уйду отсюда в дом Сириуса Блэка и не буду омрачать ваше собрание своей змеиной персоной.
— Финеас, — в голосе Дамлдора появились жёсткие нотки, — тебя никто не хотел обидеть, но согласись, ты часто встреваешь не в свое дело, когда же требуется твоя помощь, то не торопишься ее оказать. А ведь ты связан присягой директора "Хогвартса"... Ушёл. Да, трудный у него характер. Хочешь ему помочь, а он возмущается, что его не ценят, и ты дочитываешь нотацию пустой раме. Вот что значит прогуливать уроки и рано потерять родителей.
Дамблдор кинул последний печальный взгляд на место, где только что был коллега, и повернулся к ученику.
— Мистер Поттер, Вы забыли про меня! — воспользовавшись паузой, напомнила Шляпа.
— Прошу прощения. Вернемся к вашей прекрасной песне.
— Ну что Вы! — возмутилась Шляпа, сразу перестав обижаться. — Она не какая уж и прекрасная. В ней масса ошибок, а первоначальный вариант, звучавший на распределении, был куда более неуклюжим.
— У меня есть ещё один вопрос, — как можно вежливее начал Гарри, но его перебили.
Дверь резко распахнулась и на пороге оказался Грозный Глаз.
— Мне нравится твоя пунктуальность, Поттер, — усмехнулся он. — С кем это ты так громко разговаривал?
— Со мной, Аластор, — открыл глаза притворившийся было спящим Дамблдор.
— Альбус. Добрый день. Допустим, вы говорили, но я точно разобрал, что здесь болтали трое. Кто-то третий пел. Так противно, визгливо...
— Ничего вы не понимаете! — взвилась Шляпа. — Вот мистер Поттер — тонко чувствующий человек, и он очень хорошо отозвался о моей песне.
— Ах, песня, — пробормотал Грюм, рыская глазами по всему убранству кабинета. — То-то я смотрю, это дребезжание показалось мне знакомым...
Шляпа от возмущения не придумала ничего лучше, как подпрыгнуть на своем месте, и тут же свалилась со шкафа.
— Какое бессердечие! — возмущалась она, когда Гарри её поднимал. — Подумать только, я придумываю песни не одну сотню лет! Согласна, мелодия немного старомодна, да и голос не то что бы хорош: ведь я уже давно не молода. Мистер Поттер, скажите этому критикану...
— В Вашей песне хорошие слова, — после паузы выдавил из себя Гарри. — В них есть нечто... особенное.
— Ну еще бы! Это то же самое, если я сочиню загадку, усядусь на забор и буду ее горланить. Как будто нельзя просто сказать, — недоумевал Грюм.
— Не стоит, Аластор, — мягко укорил Дамблдор. — В данном случае Шляпа права: песня представляет определенную ценность.
— Я, конечно, могу всё понять, — вновь возразил Грозный Глаз. — Только причем тут какой-то венок Ровенны? Насколько я помню, у Рэйвенкло не было ничего особенного, кроме этого завтрака мольфеек. Все остальное она держала в голове или книгах.
— Не надо называть меня завтраком! — рассердилась Шляпа. — Тем более что я...
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
