— Ах, ваше величество, вы так добры! — Сью заплакала. — А Мэгги так пострадала из-за своей несчастной любви! Бедняжку полюбил один очень знатный господин; он оказывал ей явные знаки внимания, дарил дорогие подарки, и вроде бы собирался на ней жениться, но внезапно с ним что-то произошло. Он как бы повредился в уме: стал странно себя вести, непонятно разговаривать, а к Мэгги совсем охладел и был груб с нею. Особенной ненавистью он воспылал отчего-то к ее родственникам. Представляете, какой ужас, — ее отца он в припадке безумия заколол ножом, а брата убил в драке — после чего и сам вскоре испустил дух! Бедная Мэгги от горя тоже едва не сошла с ума, забыла свой христианский долг и хотела утопиться в пруду. К счастью, ее вовремя вытащили джентльмены, сидевшие на берегу и ловившие рыбу.
— Очень трогательная история, — Екатерина вытерла платком уголки глаз. — Хотя в любом случае, твоей родственнице не следовало пытаться покончить с собой. Это — великий грех! — королева взглянула на монаха, и тот молча кивнул в знак согласия. — Но я не понимаю, чем моя печать может помочь бедной Мэгги?
— Ваше величество, наверно, забыли, что с вашего позволения я договорилась о том, чтобы бедная Мэгги пожила пока в монастыре Жен Мироносиц, которому вы оказываете покровительство. Сегодня туда отправляется обоз с вашими дарами и провизией...
— К сожалению, последний обоз, — вздохнула королева. — Как-то сестры будут обходиться без моей помощи? И уцелеет ли монастырь в пору лютых гонений на святые обители?
— Я попросила, чтобы обоз сделал по пути небольшой крюк и забрал Мэгги и ее вещи. Удобный случай, не правда ли, мадам? Ведь несчастная девушка осталась совсем одна после гибели ее родных. Но офицер из охраны обоза утверждает, что без приказа отклониться от маршрута движения нельзя — так сказал этот офицер, мадам! Ваша печать нужна как раз для того чтобы скрепить ею изменение маршрута в подорожной грамоте, — скороговоркой выпалила Сью.
— Так пусть офицер передаст тебе свою подорожную, а я скреплю ее печатью.
— Я ему так и сказала, но он не согласился. Не отдам, говорит, подорожную грамоту бывшей королеве.
— Все хотят уязвить и унизить меня, — Екатерина снова вытерла платком глаза. — Нет, вы подумайте, мой обоз, собранный и отправленный на мои деньги, — охрану, кстати, тоже оплачиваю я, — и какой-то офицер из этой охраны ставит мне условия! Вот, возьми мою печать, Сью, и прикажи этому невеже и грубияну заехать за Мэгги, чтобы отвезти ее в монастырь.
— Вы сама доброта, мадам! — всхлипнула Сью.
— Не надо меня благодарить. Я всего лишь стараюсь следовать заветам Спасителя, — смиренно сказала Екатерина; не удержалась и со злостью прибавила: — В отличие от тех, кто их забыл!
* * *
Выйдя от королевы, Сью пошла, однако, не к хозяйственным постройкам, где ждал обоз, а к галерее, соединяющей дворец с часовней. В этот час дня часовня была закрыта, поэтому Сью, не встретив тут ни одной души, прошла до середины галереи и свернула к калитке, ведущей в дворцовый парк. Сделав большой полукруг, Сью приблизилась к высокому каменному забору, который отделял ту часть парка, что примыкала к столовой короля. Около этого забора среди густых кустов орешника стоял неприметный дом. Едва фрейлина вступила на аллею, ведущую к нему, как из-за кустов появился джентльмен в неброской серой одежде. Он учтиво поздоровался с девушкой и спросил ее о чем-то. Получив надлежащий ответ, джентльмен раскланялся и исчез в кустах. Когда Сью подошла к крыльцу, перед ней возник другой джентльмен точно в такой же одежде, как и первый. Он сопроводил ее в дом, где с рук на руки сдал третьему джентльмену в сером, а тот отвел ее в угловую комнату, и, попросив присесть и обождать минутку, скрылся.
Девушка осмотрелась. Комната была самого скромного вида: отштукатуренные стены не были закрыты ни гобеленами, ни картинами, ни входившими в моду фламандскими тканями. Через потолок шли деревянные балки, даже не крашенные, а просто покрытые олифой. Пол был устлан широкими досками, чисто вымытыми, но тоже не крашенными. В свинцовую раму единственного окна были вставлены слюдяные пластины, которым обеспеченные люди давно предпочли итальянское стекло. Под стать комнате была и ее обстановка: простые деревянные полукресла, скамья у стены и стол без всяких украшений.
Настроение у Сью упало; ей стало неуютно и тоскливо здесь, но в тот же миг дверь открылась, и в комнату вошел мастер Хэнкс в сопровождении третьего джентльмена в сером. Коротко поздоровавшись с девушкой, Хэнкс спросил:
— Ну что? Удалось? Принесли?
— Да. Вот она, — сказала Сью, отдавая ему печать королевы.
— Отлично. С нее сейчас сделают оттиск и возвратят вам, — Хэнкс передал печать своему помощнику, который сразу же удалился.
— Надеюсь, это займет не очень много времени? Обоз скоро должен отправиться, — встревожилась Сью.
— Не беспокойтесь, леди. Обоз не двинется с места, пока вы не поговорите с офицером. А вообще, ваша забота о троюродной сестре достойна всяческих похвал. Кстати, если она не выйдет замуж и умрет бездетной, ее поместье перейдет к вам, не так ли? Вы ведь ее единственная наследница? — мастер Хэнкс посмотрел на фрейлину.
— Ах, мастер Хэнкс, я не думаю об этом! Я не переживу, если с моей дорогой несчастной Мэгги что-нибудь случиться! — заплакала Сью.
— Я вас понимаю, леди. Тяжело без родных... Насколько я помню, ваш отец умер от пьянства, да? А предварительно он успел промотать все свое состояние, совершенно разорив семью. Ваша мать скончалась давно, при родах вашей младшей сестры, а эта сестра с двенадцати лет была известна всей округе своим вольным поведением. В позапрошлом году ее нашли убитой в одном сомнительном доме в предместьи Лондона. Счастье еще, что вам удалось устроиться в свиту королевы.
Сью заплакала сильнее.
— Ну, ну, не надо так расстраиваться! Ваши несчастья уже позади. Вы сделали правильный выбор — с сегодняшнего дня вы состоите на службе его величества, ведь вы фактически отдали нам все будущие письма королевы Екатерины. С ее печатью мы можем вскрывать и закрывать их, не вызывая никаких подозрений. Мы уж постараемся, чтобы ни одно из них не осталось нам неизвестным, откуда бы она их не отправила... Если вы и дальше будете хорошо служить нашему государю, вас ожидает обеспеченная жизнь, приличное замужество, достойное место при дворе. Но упаси вас Господь изменить королю! Если вы измените своему супругу — это будет всего лишь безнравственный поступок, но измена королю — государственное преступление, помните об этом!
— Зачем вы мне это говорите, мастер Хэнкс? — слезы Сью мгновенно просохли. — Разве я способна предать короля?
— Не способны? Отлично. Тогда я не стану рассказывать вам о тех тяжких последствиях, к которым привело бы подобное предательство. Поговорим лучше о конкретных деталях вашей службы. Итак, Екатерина вскоре покинет страну, и после ее отъезда его величество женится на леди Энни, — таким образом, у нас будет новая королева. Для вас ничего не изменится, — вы служили одной королеве, теперь будете служить другой.
— О, мастер Хэнкс! — Сью обворожительно улыбнулась и поправила волосы, откинув пряди с ушей. — Я стану фрейлиной новой королевы?
— Вот именно, — сухо ответил он. — И вы будете служить ей верно и преданно; королева Энни должна доверять вам настолько, чтобы вы были в курсе всех ее дел, всех секретов. Понятно, что вы будете сообщать обо всем мне, а я — королю. Возможно, что у королевы и не возникнет никаких секретных от короля дел, но кто может знать наперед?.. О размерах вашего вознаграждения поговорим после.
В дверь вошел джентльмен в сером и отдал печать Хэнксу.
— Передайте ее молодой леди и проводите нашу гостью до выхода, — сказал ему Хэнкс. — Сюда вам больше приходить не надо, — прибавил он, обращаясь к Сью. — Мои помощники расскажут вам, как и где мы с вами будем встречаться.
Часть 6. Праздник во дворце
Праздник в королевском дворце был великолепен. Большие парадные залы, сверкающие тысячами огней, украшенные бесчисленными гирляндами цветов и пестрыми лентами, были настолько заполнены гостями, что распорядителям праздника с трудом удавалось расчистить место для танцев. Столы с угощением занимали несколько залов, но несмотря на это, и здесь была толчея, и слугам приходилось протискиваться между гостями, чтобы заменить стремительно опустошавшиеся огромные блюда со всевозможной едой и графины с разнообразными напитками.
Праздник начался танцем короля и леди Энни. Счастливцы из числа высшей знати стояли в первых рядах придворных, окруживших центральную часть зеркального зала, где танцевал король; остальные гости поднимались на цыпочки, наваливались на плечи друг другу и даже подпрыгивали, стараясь рассмотреть будущую королеву. Сэр Френсис, в силу своей придворной должности пробившийся в первый ряд, привел с собой и своего племянника Джона.
— Вы счастливчик, юноша, — говорил ему сэр Френсис, отпихиваясь от наседавших сзади джентльменов, — у вас столько новых впечатлений! В первый раз попасть в парламент, в публичный дом, на королевский праздник — как это все интересно и занимательно! А мне, признаться, доставляет удовольствие переливать вино из моего ветхого, пришедшего в негодность кувшина в ваш — крепкий и долговечный.
— Я так благодарен вам, дядя! Но напрасно вы себя хороните до времени, вы еще долго будете жить, я уверен! — прокричал Джон, отталкивая дородную даму, хотевшую оттеснить его из первого ряда. — Прошу прощения, миледи! Это мое место! Да, я — джентльмен, и что? Каждый имеет право на то место, которое он занимает, если он может его отстоять. Правда, дядя?
— Сущая правда! Вы умнеете прямо на глазах, молодой человек! — Сэр Френсис с гордостью посмотрел на племянника. — А вот вам, кстати, задача на сообразительность: скажите, отчего так много людей хотят посмотреть на танец короля?
— Я слышал, что король прекрасно танцует. А, кроме того, он — наш государь, и видеть его — счастье для всех нас! — напыщенно произнес Джон.
— Браво, сэр! Повторяйте то, что вы сказали везде и всюду, повторяйте десятки раз — и тогда появится шанс, что ваши слова дойдут до ушей его величества, и уверяю вас, вы скоро сделаете первый шаг по пути к богатству и славе. Однако никому не говорите о том, что я вам сейчас скажу, — сэр Френсис приблизился к племяннику и прошептал: — Да, король хорошо танцует, и уж, конечно, истинно то, что он — наш государь, но давка произошла не из-за этого... Просто в обществе давно ходят слухи, что его величество спит с леди Энни, и она понесла от него. Вот всем и хочется убедиться в том, верны ли эти слухи, — и отсюда такое внимание к королевской паре, точнее, к леди Энни, а еще точнее — к ее животу.
— Вот оно что! — Джон, вытянув шею, стал приглядываться.
— И вы туда же! — сказал сэр Френсис. — Что же, любопытство — одна из извечных людских слабостей, но, возможно, это и самая лучшая черта человеческого характера. Впрочем, не трудитесь, юноша, — вы ровным счетом ничего не разглядите. На леди Энни платье такого покроя, что под ним одинаково может быть спрятан и раздутый живот женщины на сносях, и плоский животик девственницы. Невозможность точного вывода ведет лишь к новым предположениям. Пойдемте, сэр, лучше выпьем чего-нибудь! Ваша матушка, отпуская вас со мной на праздник, взяла с меня слово следить за тем, чтобы вы не злоупотребляли вином. Я обязан выполнить данное обещание, поэтому буду пить вместе с вами, дабы вы были под моим контролем.
— Подождите минуту, дядя! Смотрите, король закончил танец и, кажется, направляется сюда. Все кланяются...
— Поклонимся и мы! Ниже, сэр, ниже, перед вами — наш великий государь! — громко сказал сэр Френсис.
Генрих, держа под руку леди Энни, остановился около него.
— А, сэр Френсис! Я вижу, вы уже совсем здоровы! Очень рад, очень рад. Жаль, что я лишен удовольствия завтракать с вами. Но я так занят личными делами, что, поверите ли, ем на ходу, кое-как, без сотрапезников, — представляете, чем я жертвую во имя этих личных дел? — и король с нежностью посмотрел на леди Энни. Она грустно улыбнулась, а сэр Френсис, еще раз поклонившись, почтительно произнес:
— Разрешите, ваше величество, представить вам моего племянника сэра Джона.
— Вот как? Ваш племянник? Хорош молодец!
— Я горжусь им, — заметил сэр Френсис.
— Это он должен гордиться, имея такого дядю! Вам придется приложить немало усилий, чтобы быть достойным сэра Френсиса, юный джентльмен! — король строго посмотрел на Джона.
— Я постараюсь, ваше величество, стать таким же вашим преданным слугой, как мой дядя, — склонился перед королем Джон.
— Хороший ответ. Напомните мне как-нибудь, сэр Френсис, об этом юноше. Мы подумаем, куда его определить.
— Благодарю вас, ваше величество, — хором ответили дядя и племянник.
Король прошествовал далее, а сэр Френсис и Джон, чувствуя на себе завистливые взгляды окружающих, отправились к столам с едой.
— У вас сегодня действительно удачный день, — сказал сэр Френсис племяннику, выпив стакан бренди и съев два больших ломтика сыра с вложенным между ними кружочком лимона. — Далеко не каждый юноша, попавший в первый раз во дворец, удостаивается благосклонного внимания государя. Фортуна явно благоволит к вам. Молитвы вашей матери дошли до Пречистой Девы; вы сделаете блестящую карьеру при дворе короля Генриха, поверьте моему чутью!
Джон довольно улыбнулся.
— Однако, будь я на вашем месте, я бы предпочел спокойную незаметную должность со стабильным доходом, — ну, как у меня! Беспечная, беззаботная жизнь невозможна ни вверху, ни внизу общественного здания: и тут, и там идет жестокая борьба за существование, — сэр Френсис поднял пустой стакан, и слуга вновь наполнил его бренди.
— Вы не согласны со мною, молодой человек? Вам, естественно, хочется власти, почестей, денег? Эх, юность, юность, — не умеешь ты ценить того, что дано тебе; все тебе кажется мало!
— Кто там стоит у двери с пожилым мужчиной? — спросил Джон, чтобы сменить тему разговора. — Нет, вы не туда смотрите; в другой стороне, вон там, видите, молодая леди?
Сэр Френсис прищурился.
— Ах, эта! Убей бог, не помню, как ее зовут... Маргарит, Мэри, Мадлен... Нет, не помню! Она — из древнего рода, почти полностью истребленного и разоренного в минувшую войну. Ее отец, сдается мне, не прочь поправить свое положение, выгодно выдав дочь замуж.
— Как она мила! — воскликнул Джон, покраснев.
Дядя пристально поглядел на него.
— Осторожнее, сэр племянник, будьте осторожнее с красивыми порядочными девушками! Не успеете опомниться, как очутитесь перед алтарем.
— Что же в этом дурного? — окончательно смутился Джон.
— Что дурного? И вы еще спрашиваете? Разве не из-за женщины Адам потерял рай? Да уж не любовь ли с первого взгляда поразила вас?
— Но дядя...
— Э, да вас надо спасать, молодой человек! Я просвещу вас на сей счет, сэр...
— Любезный! — обратился он к слуге. — Наполни-ка мой стакан! Бренди, бренди, черт возьми, — я ведь не девица, и не безбородый юноша, чтобы пить белое вино! До краев... Вот так, отлично! Слушайте меня, сэр племянник, и постарайтесь осознать то, что я вам скажу. Знайте, что на свете нет ничего глупее женитьбы, и нет ничего более жалкого, чем женатый человек. Женитьба обрекает вас на неудобства, лишения, трудности, истощает ваш кошелек, отнимает здоровье, — и преждевременно сводит в могилу! Только очень немногие исключительные натуры способны вынести тяготы семейной жизни без ущерба для себя, и уж совсем редко брак приносит удовольствие мужчине.
