— Для начала перекроем город и прочешем его вдоль и поперек: надо выловить выживших бунтовщиков. Еще необходимо найти и известить о произошедшем всех высокопоставленных аристократов, — усталым голосом начала раздавать указания блондинка, все еще наряженная в стариковские одежды. — И самое главное — следует отыскать Генриетту. Подозреваю, что она где-то прячется вместе с Сэллой. Ее Высочеством займутся мои люди, прочесывание столицы поручаю вам, Вард: у вас наименее уставшие бойцы, а вам, Эйран, придется поработать почтальонами: нужно как можно быстрее собрать всех на коронацию новой королевы...

— Капитан Агнесс, почему вы так уверены, что с принцессой все в порядке? — осторожно поинтересовался сереброволосый капитан, нервно теребя при этом свою аккуратную бородку.

Но девушка не успела его послать выполнять полученный приказ, как от входа в опочивальню раздался голос главного распорядителя королевского двора.

— Мне тоже хотелось бы это узнать! Это, а еще то, как вы вообще могли допустить такое, капитан королевских мушкетеров, Агнесс шевалье де Милан?! — Ришман Орнейский не стал тратить время на приветствия и сразу начал с обвинений.

— Странно... — моментально отреагировала блондинка. — У меня к вам похожий вопрос, касающийся вас и вашего сына.

— Не вам, капитан, задавать мне такие вопросы! — усмехнулся коротко стриженный седой мужчина, одетый в новенькую с иголочки мантию. — Но я все же отвечу из уважения к вашим прошлым заслугам: я ничего не знал о деятельности своего сына! Вы довольны?

— Будьте уверены, Ее Высочество пожелает узнать подробности...

— И она их получит по первому ее слову, — тут же откликнулся пожилой аристократ. — Мне нечего скрывать! Я верноподданный Короны и Ее Величества, да упокоится ее душа с миром...

— Ваше присутствие здесь — самое лучшее доказательство этого! — произнес Вард, играя роль подчиненного, выслуживающегося перед начальством.

Агнесс и Эйран синхронно поморщились: девушка так явно не считала, а седовласому капитану эскадрона просто был противен его коллега.

— Верно подмечено, молодой человек! — Двое заговорщиков обменялись улыбками. — И, кажется, вы все куда-то торопились, не так ли?

Трое капитанов молча переглянулись и покинули апартаменты, оставив распорядителя двора и его охрану наедине с мертвецами. Ришман, тоже не стал надолго задерживаться, лишь обласкал взглядом лежащую в луже крови корону и удалился, бросив напоследок:

— Прощайте, моя королева...

Вечер того же дня. Одно из поместий Орнейских.

— Господа, пусть не все прошло так, как было задумано, но главная цель достигнута! — Юнис поднял бокал, и двое его собеседников ответили тем же жестом. — Даже если принцесса жива, не думаю, что она доставит отцу какие-либо проблемы... Тост за успех!

Пригубив вино, троица перешла к разбору совершенных ошибок.

Два дня спустя. Коронация Ее Величества.

Церемонию решено было проводить на Дворцовой площади, она была спешно убрана и подготовлена для этого знаменательного события. Наездникам на грифонах сверху хорошо было видно, что охраны присутствовало едва ли не больше обычных зевак: белые и серые плащи со значками короны мелькали то тут, то там, особенно много их сосредоточилось на ближайших крышах. На временном помосте, помимо коронующейся Генриетты, находилось еще три десятка человек. Среди них особенно выделялась блондинка в ослепительно белом плаще, ничуть не напоминающая ту чумазую девушку двухдневной давности. Агнесс стояла среди прочих лиц государства, облеченных властью, и под гнусавый мерный голос тристейнского первосвященника медленно погружалась в воспоминания о сегодняшнем утре...

Утро.

Капитан гвардейцев сидела в своем кабинете, зарывшись в кучу докладов, которые ложились ей на стол по десятку в час. Отмытые перед предстоящей церемонией волосы приятно освежал утренний ветерок, временами врывающийся в комнату через разбитое окно.

— Агнесс! — в приоткрытую дверь просунулась голова подруги. — Там мэтр Хайн просил передать, что твой спаситель пришел в себя.

Девушка оторвалась от расшифровывания очередных каракулей и посмотрела на Катрин.

— Скоро подойду, — откликнулась блондинка, а потом, возвращаясь к прерванному занятию, спросила, — как подготовка к коронации?

— Ничего подозрительного, тишь да гладь, — с готовностью доложила лейтенант. — Проверяем всех приходящих на площадь.

— Это хорошо... — протянула Агнесс. — Лишние проблемы нам сейчас точно не нужны...

Через пару минут капитан покинула свой кабинет и направилась в соседнее крыло, в вотчину полкового лекаря. По пути девушка размышляла о том, чего она хочет сделать больше: поблагодарить за свое спасение или спросить, зачем парень это сделал. Так и не определившись с выбором, Агнесс подошла к двери, у которой ее уже дожидался Хайн.

— Что скажете, мэтр?

— Пару недель и поставлю на ноги, — пожал плечами мужичок, и тут же замялся. — Я использовал кое-что из личных запасов... Госпожа капитан, я, конечно, понимаю, что не вовремя, но...

Девушка, прекрасно знавшая своих подчиненных, сама разрешила его проблему.

— Не волнуйтесь, мэтр, Корона сполна оплатит вам за ваши услуги, — успокоила она Хайна. — Или можете обратиться к своему пациенту: он парень не бедный, и уверена, что свою жизнь ценит... наверное.

— Спасибо! — просиял лекарь. — Тогда не буду вас более задерживать!

"Да уж, сделай милость!" — подумала капитан, провожая взглядом удаляющегося доктора, и зашла в комнату.

Спасителю их командира было решено выделить одноместный "номер", а потому Агнесс, как и ожидалось, застала в палате лишь больного, со скучающим видом разглядывающего потолок.

— Привет, Сагато, — девушка решила отделаться одним приветствием, чтобы в дальнейшем руководствоваться ответами собеседника, догадываясь, что тот, в отличие от нее, не ограничится одним словом...

— Да, Бримир? — слабым голосом произнес парень и перевел взгляд на капитана. — А, это ты Агнесс... У вас похожие голоса... Привет.

— Очень смешно... — покивала блондинка. — Я вижу, ты почти здоров, раз начинаешь шутить. Ну, как тебе, понравилось быть немножко мертвым?

— Один-один, — прошептал он. — Хорошо выглядишь! Я польщен, но, право, не стоило так принаряжаться из-за меня.

— Сегодня коронация принцессы Генриетты, — ответила девушка, еле удержавшись, чтобы не съехидничать в ответ.

— Да? Поздравь ее за меня, — вяло отреагировал Сагато. — Сам-то, как видишь, пока не могу.

— Обязательно, лично передам, — то всерьез, то ли в шутку сказала красавица с серо-голубыми глазами. — Да... спасибо тебе.

— Всегда пожалуйста. Рад помочь Короне...

— Да нет, — Агнесс досадливо поморщилась. — За то, что прикрыл меня на крыльце...

— А... ты об этом, — усмехнулся чему-то парень. — Не стоит, это рабочий момент... Да и не факт, что это ты меня должна благодарить, а не я тебя: не каждый день удается облапать девушку под предлогом спасения ее жизни, да еще и на глазах у нескольких сотен свидетелей...

— Тебе обязательно надо вставлять свои шутки по поводу и без? — со вздохом спросила она.

— Прости, не могу удержаться. У тебя постоянно такое серьезное лицо...

— Положение обязывает, — ответила девушка, слегка улыбнувшись.

— Вот и у меня та же проблема: весельчак и балагур уличный воришка Сагато Тадаеши... Так мы всю жизнь и носим свои маски, — печально констатировал светловолосый молодой человек совсем уже тихим голосом: видимо его силы были на исходе.

— Ладно, отдыхай... — шагнула она к двери, но потом обернулась и перебила парня, пытающегося что-то сказать. — Так зачем ты все-таки это сделал? Мне, казалось, что самопожертвование — не то, чем ты мог бы похвалиться...

Больной пошевелил губами, но блондинка, даже подойдя обратно к кровати, разобрала только одно слово "награда".

— Какая еще награда? — с недоумением уставилась на него Агнесс, пытаясь сообразить о чем, тот толкует. — Зачем мертвецу деньги?!

Сагато вновь попытался что-то сказать, и капитан склонилась над ним, повернув голову боком, чтобы услышать, о чем там бормочет этот ненормальный. Поскольку посетительница временно выпустила из поля зрения лицо подопечного Хайна, то она не увидела лукавую искорку, промелькнувшую в серых глазах. Руки, до этого момента мирно лежащие вдоль тела, внезапно вскинулись и, обхватив ойкнувшую девушку, прижали ее к своему владельцу. Упавшая на кровать особа сперва растерялась от непрерывных перекатываний по кровати, едва не окончившихся падением на пол, но, когда все закончилось, и она попыталась подняться, то осознала всю глубину коварства этих действий: они оба оказались намертво спеленаты одеялом. Девушка молча забарахталась, пытаясь освободиться из этой подлой ловушки, но все ее старания оказались тщетны.

— Эй, успокойся уже! — послышался с ее правого плеча бодрый голос Сагато, ничуть не похожий на голос больного человека. — Ты мешаешь мне насладиться моментом.

Агнесс забилась еще сильнее, словно птица, впервые попавшая в клетку, но и эта попытка не принесла положительного результата.

— Да, не дергайся ты! Я же ничего тебе не делаю! — возмутился парень, а потом, видя, что его уговоры проходят бесследно, вкрадчиво осведомился, — ты же не хочешь, чтобы на шум сюда кто-то пришел?

А вот этот аргумент попал точно в цель: такого развития событий капитан гвардии себе позволить точно не могла. Она немедленно прекратила трепыхаться и с удивлением заметила, что она была единственной, кто бесчинствовал под одеялом: руки парня, совершив свое злодеяние, теперь пребывали в спокойном состоянии у нее на пояснице.

— Какого черта ты творишь?! — шепотом прорычала напряженная девушка, едва сдерживаясь, чтобы не накричать на него в полный голос.

— Это я у тебя хотел спросить! — откликнулся тот недовольно. — Зачем ты потащила в кровать свою саблю?! Она мне упирается в бок!

— Ты... не зли меня! — прошипела капитан, дернувшись в забывчивости.

— Ладно-ладно, ты же сама говорила, что, мол, не останешься без награды! — примирительно произнес Сагато.

— Я имела ввиду деньги или, на худой конец, титул, но никак не свое тело!

— На твое тело никто и не покушался! Ну, пока...

— Очень обнадеживающе! — саркастически заметила немного успокоившаяся девушка, отметив про себя, что подобных попыток, и правда, не наблюдалось. — Ну?

— Сначала я бы хотел ответить на твой вопрос касательно позавчерашнего... Помнишь, ты говорила, что есть вещи поважнее своей собственной шкуры? А что может быть важнее, чем любимая девушка?

На несколько долгих секунд воцарилось молчание, которое он трактовал как растерянное.

— Это, что — признание в любви? — вдруг поинтересовалась блондинка с насмешкой в голосе.

— Да, — твердо ответил парень и мимолетным давлением рук обозначил объятья. — Я люблю тебя, Агнесс.

Пока вздрогнувшая не то от слов, не то от его жеста девушка собиралась с мыслями, парень начал излагать свои мысли, и происходило это как-то по-будничному спокойно.

— Прости, красавица, что пришлось прибегнуть к такому, но я боялся, что ты подумаешь, будто я шучу, и прибьешь меня, не выслушав.

— Чего так внезапно-то? — осторожно осведомилась Агнесс. — Не ты ли говорил, что еще слишком молод для брака?

— Я уж тебе намекал, намекал, говорил комплименты, а слышал, только "Прекрати шутить!" и "Заткнись!" Тогда же... тогда я был не прав: сегодня ты есть, а завтра уже нет, и слово "молод" не играет при этом никакой роли... И чего бы мне точно не хотелось, так это потерять тебя...

— Эй! Ты чего там плачешь что ли?! — приглушенно воскликнула капитан, почувствовав, как какая-то капля сбежала по ее шее.

— Извини... — покаялся он, но тут же пояснил, — нет, это слюни. Еле сдерживаюсь, чтобы не обмусолить твою прекрасное ушко.

— Заканчивай со своими шутками и выпусти меня наконец!

— Рад бы, но... как же твой ответ?

— Какой еще ответ? — вздохнула девушка.

— Я же признался тебе, разве ты не должна ответить мне "да" или... "да"? — тактично намекнул парень на то, что он хотел бы услышать.

Агнесс пропустила мимо ушей его знак и прямо высказала то, о чем думала:

— Мне надо подумать... Это было неожиданно.

— Я помогу принять тебе верное решение, — тихо прошептал он на ушко и, слегка прикусив его, отпустил не надолго свои руки на прогулку.

Девушка вздрогнула и завозилась, но парень уже закончил обследование, и его ладони вновь заняли свою позицию на ее пояснице.

— Ты же понимаешь, что если нас застукают в таком виде, то, как только я выберусь отсюда, сразу прибью тебя! — яростно зашептала она, пытаясь повернуть голову чтобы посмотреть Сагато в глаза.

— А, об этом не волнуйся! — легкомысленно отмел все ее угрозы молодой человек. — Я попросил Катрин подстраховать нас.

— Что?! — капитан удивилась так сильно, что бросила свои возобновившиеся, было, трепыхания.

Парень воспользовался моментом и крепко прижал к себе остолбеневшую девушку.

— Я пообещал кормить обедами лучшую подругу своей жены всю ее оставшуюся жизнь. Ну, ты же знаешь своего лейтенанта...

Агнесс действительно знала... а потому нисколько не сомневалась в правдивости его слов, да и становилось понятным, откуда на больничной койке взялось такое длинное одеяло...

— Извини, больше не могу! — прошептал Сагато и, пока она переваривала предательство "лучшей подруги", перевернулся вместе со ней на кровати, освобождая их обоих от одеяльного плена.

Серо-голубые глаза непонимающе уставились в серые, ласково смотрящие на нее, а потом он нагнулся и поцеловал ее...

Катрин стояла недалеко от комнаты Тадаеши, в которой после возни и перешептываний воцарилась абсолютная тишина, и мысленно рассуждала: "Конечно, обидно, что он не мне предложил выйти за него замуж, но ведь это тоже входит в обязанности мужа — заботиться о лучшей подруге своей жены? Так даже лучше..."

Тем временем в своем кабинете мэтр Хайн хлопнул себя по лбу и высказался в пустоту:

— Ну, раз с деньгами проволочек не будет, то надо было сказать капитану, что она может забирать своего спасителя уже завтра... Теперь не вижу смысла, держать здорового человека две недели на больничной койке...

Коронация принцессы.

Закончившийся речитатив священника и последующие слова клятвы, сказанные звонким голосом Генриетты, выдернули девушку из воспоминаний об утренних событиях этого дня, и она стала наблюдать за церемонией, "подключившись" к просмотру с середины. Вот Ее Величество обратилось с пафосной речью к простолюдинам, потом началось вручение наград отличившимся (наказанием провинившихся они занимались весь прошлый день). Агнесс вздохнула, припомнив, сколько ей пришлось уговаривать Генриетту не включать ее в список награждаемых, так как не видела за собой никаких особых подвигов кроме того, что осталась в живых. Девушка стояла и смотрела, как вперед по очереди выходят капитаны эскадронов Эйран и Вард, а так же какой-то лейтенантик из числа подчиненных седовласого командира летунов. Всем окружающим казалось, будто она интересуется проходящей церемонией, но на самом деле ее мысли в этот момент были направлены на одного человека, который находился неподалеку от нее, в толпе сановников: "Не думай, Ришман, что все закончилось! Пройдет время, и я обязательно припру тебя к стенке... даже не сомневаюсь, что все это твоих рук дело! Все только начинается...".