Часть 4. Люди и призраки (1)

— Сиськи оторвать госпоже Анне за такие шуточки! — рассердилась Эльвира. — Неправда, Сюань, не слушай ее. Нет у нас такого обычая, и вообще не может быть, потому что у нас не принято иметь невольников. Не бойся и не переживай. К тому же, его величество жив и вовсе не собирается умирать.

— Кто эта госпожа Анна с таким чудным чувством юмора? — поинтересовалась Кира.

— Герцогиня Дварри, — пояснила Эльвира.

— Эта дура в перьях? — возмутилась госпожа ее величество. — И ты ее слушаешь? Сюань, иди сейчас к этой шутнице, и скажи, что она удалена от двора, потому как королева не желает ее видеть. Чтобы до завтра ее здесь не было.

— Слушаюсь, госпожа, — поклонилась Сюань и быстренько протиснулась в дверь.

— Кира, ты серьезно? — ахнула Эльвира.

— Серьезно. Я вот еще до Камиллы доберусь.

— Не трогай ты Камиллу. При дворе кроме короля мужиков хватает, и они все будут безутешны. Да и... как ты думаешь, он не обидится, если ты будешь выгонять всех без его согласия?

— Если он будет против, скажу, что пошутила, — проворчала Кира. — Пусть эта горе-варварка на своей шкуре почувствует, что такое хорошая шутка. Но вообще-то, хоть одну бы надо выгнать, чтобы другие осознали.

— Госпожа Анна! — донесся из коридора жизнерадостный голосок Сюань. — Госпожа ее величество сказать, вы дура в перьях, и она оторвать вам сиськи и отставить от двора, потому как не желает вас видеть!

Затем что-то глухо бумкнуло и в коридоре засуетились. Королева и ее первая дама переглянулись и дружно расхохотались, представив себе, как герцогиня Дварри рухнула в обморок посреди коридора.

За этим занятием и застал их принц Орландо, вернувшись, как и обещал, прямо к завтраку.

— А что у вас веселенького? — поинтересовался он. Дамы объяснили причину веселья, отчего он тоже рассмеялся и сказал:

— Вы ей передайте, что в обмороки падать вредно. Одна уже упала не в то время и не в том месте...

— Так уж и не в том, — возразила Эльвира. — Очень даже в том. Ты бы знал, как ей завидуют! Если им на это намекнуть, они начнут на каждом углу падать!

— Дверь запри, — посоветовал мистралиец, усаживаясь за стол. — А то она еще сюда припрется. Я собирался только к Шеллару зайти, а не рисоваться перед всем двором. А ваши дамы пусть не переживают, если уж папа сюда повадился, то не успокоится, пока всех не переберет. Сегодня, к примеру, он был у Камиллы.

— Откуда ты знаешь? — поинтересовалась Эльвира и заперла все-таки дверь.

— Я его только что видел. Он зашел посмотреть, как у меня дела и рассказать, чем все кончилось. Он же не знал, что я был здесь и все знаю. — Принц полюбовался на манный пудинг, поданный на завтрак, щедро полил вареньем и с восторгом запустил в него ложку. — Кстати, Элмар — это кто? Такой огромный верзила с трех Шелларов в обхвате, к которому на балу все дамы липли? Надо будет с ним тоже познакомиться. Интересно, что же это за роковой красавец такой разбил сердце моему бедному папочке...

— Это ты о чем? — не поняла королева.

— О папе, разумеется. Он мне только что жаловался на свою несчастную любовь. С этими эльфами общаться, рехнуться можно. Мой бедный папа втрескался по уши в вашего первого паладина, разумеется, без всякого намека на взаимность, и теперь сидит и страдает.

— Он у тебя что, ненормальный? — ужаснулась Эльвира.

— Ну, это с какой стороны посмотреть... У эльфов это считается нормальным. Да не смотри на меня так! — засмеялся Орландо, затем подумал и посыпал свой завтрак сверху сахаром. — Я этим не страдаю, я воспитывался среди людей. Да еще и в Мистралии.

— Ты всегда так много сладкого ешь? — улыбнулась Кира, вспомнив, в какой ужас пришел ее супруг при упоминании о давней ходячей сплетне насчет его романа с шутом, и спеша перевести разговор на другую тему.

— Не всегда, — ответил мистралиец. — Только, когда есть возможность.

— Так вот почему у Эльвиры вечно конфеты на столе! — засмеялась королева. — А я-то думала, она их сама ест!

— Ну, сама тоже... Но в основном их ем я. Я вообще сладкое люблю. С детства. Знаешь, как я был потрясен в свое время, когда узнал, что Шеллар сладкого не любит! Это было по моим понятиям ненормально и чем-то сродни тяжелой болезни.

— И тебе было его жалко? — засмеялась Эльвира.

— И жалко тоже. Но в основном... хотите, я открою вам великую тайну? Этого никто не знает. За что я так полюбил Шеллара. Однажды, когда они были у нас в гостях, я что-то напроказил, и меня лишили сладкого на два дня. Представляете, какая это была трагедия для меня, да еще в возрасте восьми лет! Сидим мы за столом, вся королевская детвора, нас трое и их пятеро, всем подают десерт, а мне нет. Обидно до слез — все трескают торт, причем по огромному куску, а я сижу и смотрю! Я не выдержал и разревелся. Ринальдо и Коррадо стали дразниться, Тина давай меня уговаривать "не плачь, ничего страшного", а Шеллар с величайшим недоумением поинтересовался, а что такого случилось и отчего я так расстроился. Тут всем стало смешно, меня оставили в покое и переключились на него. Стали ему объяснять, отчего я реву, подробно и доходчиво, потому как все знали, что если он чего-то спросил, надо непременно это исчерпывающе объяснить, иначе либо будет доставать, либо пойдет у старших спросит. Ринальдо один раз попался таким образом, выругался при нем нехорошим словом, а что это значит, не объяснил, так он пошел у наставника спросил. Со всеми последствиями. Поэтому Шеллару подробно объяснили причину моего неподобающего рева, отчего он ужасно удивился и для верности переспросил, действительно ли я это ТАК люблю. А когда я подтвердил, что да, действительно, Шеллар отдал мне свой кусок торта. Я был в шоке. Я не представлял, как можно расстаться с таким огромным куском сладкого и отдать его кому-то другому. Это для меня было не менее, как подвиг. Хоть он и говорил, что он не любит, я в такое не мог поверить, у меня в голове не укладывалось, как можно не любить сладости. Вот с тех пор я и проникся к нему столь глубоким чувством.

— А сам Шеллар знает? — засмеялась королева.

— Я ему не говорил, — улыбнулся Орландо. — Хотя, Шеллар мог и сам догадаться. Не знаю.

— А ему за это не попало? — поинтересовалась Эльвира. — Никто не настучал?

— Нет. Коррадо хотел настучать, но, разумеется, он не побежал втихую — как же, не подобает! — а заявил, что все расскажет. Шеллар посмотрел на него этак спокойно и говорит: "Я прикинусь, что чего-то не понял, и мне за это ничего не будет. А вот что будет тебе, когда я расскажу, что ты Ноне под юбку лазил..." Последовала немая сцена, после чего Деимар и Интар чуть ли не хором стали просить не связываться с Шелларом, а то неприятности будут у всех. Сами понимаете, они с ним постоянно общались и хорошо знали, чего от него можно ожидать.

— Я как-то не представляю его ребенком, — призналась Кира. — Пытаюсь изо всех сил, и все равно представляю взрослым. То ли он так рассказывает о своем детстве, то ли он просто всегда был взрослым в душе... Не знаю.

— Ну что ты, — засмеялся Орландо. — Вовсе не был он взрослым в душе. Просто умен был не по годам и никогда не улыбался. Зато любопытства у него было на десятерых. Я, например, до сих пор не представляю его взрослым, хотя и наслышан, и даже видел один раз.

— Это когда?

— А на балу, когда ты с ним под пальмами сидела. Я так до сих пор и не могу поверить, что этот здоровенный улыбающийся мужик — мой друг Шеллар. Я его видел в последний раз, когда ему было двенадцать лет, и он под большим секретом признался мне, что начал курить. А я ему под большим секретом признался, что на днях впервые познал женщину. Вот так мы обменялись секретами, и расстались на двадцать лет... — он попытался намазать варенье на булку, затем передумал, придвинул к себе вазочку и запустил в нее ложку. — Я как-то даже волнуюсь... Как он меня встретит, что скажет... Вдруг обиделся, что я к нему не приходил...

— Да перестань, — одернула его Эльвира. — Он будет очень рад. Только как бы нам узнать, когда он встанет?

— А давайте мы после завтрака переберемся в гостиную, и будем ждать там, — предложила Кира.

— Ну да! — хихикнула Эльвира. — А вдруг он по привычке в неподпоясанном халате выползет?

— Хорошо, тогда я прикажу кому-нибудь доложить. Когда закончим завтрак. А мы пока поболтаем. Мне ужасно интересно, что вы еще интересного вытворяли в детстве.

— Хитрые какие, — улыбнулся Орландо. — А вы?

Подруги переглянулись и чуть ли не хором заявили:

— У нас были свои женские тайны!

— Я же вам открыл свои мужские тайны, — укоризненно сказал мистралийский принц и внимательно посмотрел на обоих по очереди. — Разве вам не хочется быть хоть немного откровеннее?

И подруги с удивлением почувствовали, что действительно хочется...

Когда его величество выглянул в коридор и спросил, где ее величество, у стражников на входе сразу что-то невообразимое случилось с лицами.

— Челюсти подберите, — строго сказал король, с трудом сдержав смех. — Вам что, еще не сказали?

— Нет, — хором ответили все четверо. Затем один добавил: — Мы только что заступили. А ее величество направилась на третий этаж.

— Понятно, — кивнул король. — Надеюсь, вам тоже все понятно, или я лично должен вам объяснить?

— Никак нет, ваше величество, — вразнобой ответили стражники и суеверный ужас на их лицах моментально сменился радостными улыбками. "Надо же, и они, меня, оказывается, любят!" — подивился король и, прикрыв за собой дверь, направился в кабинет. Кабинет оказался открыт, и у него мелькнула даже шальная мысль, что это вчерашние стражи проклятий тут нашкодили, но все оказалось намного проще и материальнее. На диване в кабинете спал Жак, свернувшись калачиком, точно, как в памятный вечер перед коронацией. А за столом, уткнувшись лицом в какие-то документы, храпел его несостоявшееся величество Элмар I. И сейф, разумеется, был открыт настежь, а как же иначе!

— Паршивцы! — вслух сказал король, понимая, что искать в сейфе коньяк будет бесполезно, раз тут побывал кузен Элмар. Жак зашевелился, приподнял голову и пробормотал:

— А что, уже утро?.. Ой, ваше величество! Вы уже встали?

— Нет, я сплю, и мы друг другу снимся, — усмехнулся король, усаживаясь в свободное кресло и приступая к священному ритуалу набивания трубки. — Это у тебя привычка — как напьешься, приходить спать в мой кабинет? Или это ты, чтобы меня насмешить? В таком случае следовало хотя бы пощадить мой сейф, а то мне как-то не смешно при сознании того факта, что мою заначку выпили. Неужели больше нечего было пить?

— Ничего мы не выпили, — возразил Жак, приподнимаясь и протирая глаза. — Хотя погуляли вчера знатно... И вообще, это не я открыл ваш кабинет, это Элмар. Ему передали ваш амулет с ключом, как новому королю. Он вчера допился до того, что ему приспичило срочно заняться какими-нибудь государственными делами, потому как он первый наследник и ему необходимо учиться. Поэтому он поперся в кабинет, открыл сейф, достал оттуда все, что нашел, и сел изучать. Вон, до сих пор изучает. А коньяк ваш на месте.

— Это радует, — улыбнулся король, сунулся в сейф и добыл оттуда уцелевшую бутылку. — Выпьешь со мной? Или в тебя уже не лезет?

— Лезет, — кивнул Жак. — Выпью. Обязательно. Мы ведь с вами так и не выпили за вашу свадьбу.

Король посерьезнел и опустил глаза.

— Жак... — негромко и как-то неловко сказал он. — Я не знаю, как тебя благодарить. Просто не существует ни слов, ни поступков, эквивалентных тому...

— Да бросьте, — улыбнулся Жак. — Наливайте. Какие могут быть эквиваленты между друзьями? Только об одном вас прошу — не спрашивайте, где я взял эти нашлепки. И Мафея не спрашивайте, бедный пацан совсем запутается, что можно говорить, а что нельзя. Кроме того, он половину не понял.

— Я что-то подобное и предполагал, — вздохнул король, не поднимая глаз. — Ты все-таки имеешь контакт со своим миром, и решительно не желаешь допускать к нему меня. Что ж, я не смею настаивать. Я не буду тебя спрашивать, и не буду спрашивать Мафея. Скажи мне только одно — в случае какой-либо катастрофы я могу рассчитывать на вашу помощь?

— Ну вот, — горестно заломил брови Жак. — Теперь вы будете думать, что я вас все время обманывал, и скрывать обиду исключительно из благодарности. Я вас не обманывал, честное слово. Ни тогда, с обоймой, ни сейчас. Я догадался только вчера, и совершенно случайно, так что вам просто сказочно повезло. Поверьте мне, клянусь, я ничего не знал до вчерашнего вечера. Теперь знаю, и в случае чего обязательно вам скажу. Но только если это будет нужно. А пока умоляю вас, ваше величество, перестаньте приставать к людям. А то ведь добьетесь, что они вместо контакта... Сами понимаете, это секретная спецслужба, у них... прагматичный подход к этике.

— Это они тебе сказали? — быстро спросил король и заинтересованно поднял глаза.

— Нет, я с ними не общался, их не было дома. Просто я за вас боюсь до чертиков. После того, что тут вчера было... Не могу, меня до сих пор трясет, как вспомню. И всякие мысли нехорошие в голову лезут.

— Не бойся, — успокоил его король. — Я думал об этом, и такую возможность тоже просчитал. Вероятность очень невелика. А кто же тебе дал эти... как ты их назвал, нашлепки?.. если никого дома не было?

— Я их украл, — пояснил Жак. — Надеюсь, меня простят, принимая во внимание ситуацию.

— Да ты еще и воришка к тому же, — улыбнулся Шеллар III, одарив своего шута нежным взглядом. — А Мафея ты тоже втянул в процесс хищения, или он на стреме стоял?

— Сдается мне, ваше величество, что вы просто пытаетесь вытянуть из меня хоть какую-то информацию, — улыбнулся Жак. — Не надо. Давайте о чем-нибудь другом. И наливайте, наконец, а то вы так и стоите с бутылкой в руках.

— Хорошо, — согласился король и, перегнувшись через спящего кузена, достал из стола стаканчики. — Тогда расскажи хоть, как вы вчера повеселились, а то меня мэтр уложил спать и я все пропустил. Обидно, я так хотел живьем с эльфом пообщаться, кое о чем его спросить...

— Вы неисправимы! — засмеялся Жак. — А откуда вы знали про эльфа? Они что, меня не разыгрывали, и вы действительно являлись им в виде призрака?

— Я не являлся, — вздохнул король. — Меня видел только эльф. Тоже, кстати, обидно, во дворце полно призраков, а когда я хотел с ними пообщаться, они все куда-то попрятались...

— Неудивительно, — снова засмеялся шут. — Они же, наверное, отлично знают, какой вы любопытный, и опасались, что вы замучите их расспросами.

— Об этом я как-то не подумал... А ты эльфа застал?

— Застал, — кивнул Жак. — Классный эльф. Свойский такой мужик, только уж больно красивый... и бесстыжий.

— Даже так? — засмеялся король. — Что же он должен был такого отмочить, чтобы ты счел его бесстыжим? Предлагал тебе секс?

— Нет, не мне. Да и не предлагал, в общем, просто рассуждал, какие люди странные. Выглядеть так, как ваше величество, им не стыдно, а вот однополая любовь почему-то считается стыдной. Предлагать не стал, сам понял, что ему на это ответят.