Галопом по Европам. 2-й день

Просто какой-то парад тупиков. И как только эти поляки по таким дорогам на автомобилях ездят?"

— И, как мы тоже говорили, эти люди стремились быть такими, какими их хотела видеть власть. Но поскольку такое изменение было не показным, не конъюнктурным, а вызванное глубинными свойствами характера, то при смене власти оно происходило не моментально, а затягивалось на долгие годы. Адам Мицкевич родился в 1798 году на территории, которая до 1795 сотни лет входила сначала в состав Великого Княжества Литовского, а потом Речи Посполитой, то есть по сути — Польши. И вот кто хорошо знаком с творчеством Мицкевича, тот знает, что в этом творчестве он был прежде всего певцом Литвы. Но, разумеется, не Литвы в сегодняшнем значении этого слова, не государства литовцев. Он воспевал свою родную Черную Русь, как колыбель Великого Княжества Литовского, ведь Новогрудок когда-то был его столицей. Литву, пронизанную польской культурой. Литву, в которой шляхтичи говорят преимущественно по-польски. Литву, большинство населения которой католики. Словом, ту Литву, которую он запомнил с детства. И вот этой Литвы на территории Черной Руси сегодня нет. Это край русского языка, русской культуры и Православной веры. Да, там бережно хранят память о роли своего края в истории ВКЛ. Но не эта роль определяет культурный облик земли. Вот, собственно, что заставляет лично меня скептически смотреть на попытку представить Адама Мицкевича белорусским поэтом.

Звучало сложно, но главное Ромка, кажется, понял. Мицкевич не был белорусским поэтом. Но был местный. Поэтому ему памятники здесь и ставят.

А за окном после моста простирались луга. Только вдали виднелись сельские домики и за ними что-то вроде леса.

— И вот тут мы выходим на весьма интересную тему: религию в Белоруссии. Понятно, что большинство наших сограждан в Белоруссии не бывало. Практически в каждой группе встречаются люди, которые посещают Белоруссию впервые в жизни. И едут они с четким стереотипом: белорусы это православный народ. Но на самом деле все не так просто. Да, историческая религия на большей территории современной Белоруссии это Православие. Но именно для Черной Руси и Православие, и Католичество одинаково историчны: они пришли туда примерно в одно время и довольно долго обладали равным статусом.

— К сожалению, этот уникальный опыт был на долгие столетия потерян: сначала Католическая Церковь при государственной поддержке обрушила жесточайшие гонения на Православие, причем не только на Черной Руси, но и по всей Белоруссии. А потом уже Православная Церковь, опираясь на государственную власть, ущемляла католичество. В результате к 1917 году примерно 80% белорусов исповедовали Православие и примерно 20% Католичество. Подчеркиваю, именно белорусов, а не населения территории современной Белоруссии. То есть поляки-католики, число которых было весьма значительным, в этот подсчет не попадают. То есть мы можем говорить о том, что основная религия белорусского народа это Православие, но и Католичество белорусам совсем не чуждо.

Ромке тема религии в Белоруссии интересной не показалась. Какой смысл высчитывать то, сколько белорусов православные, а сколько католики? Но поскольку автобус большой, наверное, кому-то это интересно. Может даже очень интересно.

Мальчишке было интереснее происходящее за окном. Там к дороге придвинулись купы кустов, но их тут же отгородил противошумовой барьер. Нет, если так будет продолжаться дальше, то это уже неинтересно. Весь день, что ли смотреть на эти бело-зеленые стены?

— И опросы наших дней это подтверждают. Недавно я видел результаты современного исследования, по которому 80% верующих граждан Белоруссии являются православными, 12,5% католиками. Здесь речь идет о всех гражданах, а не только об этнических белорусах. Поэтому, например, в католиках учтено и польское меньшинство. Однако поскольку оно незначительно, можно грубо оценить, что каждый десятый верующий белорус является католиком. Это, конечно, показатель не чужой религии.

— Я заговорил об этом, поскольку следующий объект в Бресте, который я вам показывал, был костёл Воздвижения Святого Креста. Храм довольно новый, он был построен по проекту архитектора Фардона в 1856 году. То есть в то время, когда город находился в составе Российской Империи, официальной религией которой было Православие. Но строить католические храмы там, где были большие общины католиков, это не мешало. А Брест, или как он тогда назывался Брест-Литовск, хотя и не находился в Царстве Польском, но располагался на самой ее границе, которая проходила как раз по Бугу, там где сегодня мы переезжали белорусско-польскую границу. И католиков в городе жило довольно много, и поляков, и белорусов.

Андрей Аркадьевич продолжал рассказ о религии. Ромка из него понял только то, что в старой России для разных верующих строили разные храмы, по их вере. Так ведь и сейчас делают, и любому нормальному человеку ясно, что так и надо. Зачем об этом столько говорить?

Шумоотражающая стена предсказуемо разорвалась для того, чтобы в брешь прошел поворот направо. Мальчишка углядел предсказуемые ряды одноэтажных утопающих в зелени домиков по обеим сторонам перпендикулярной дороги, после чего взгляд снова уперся в зелено-белые щиты.

— Крестовоздвиженский костёл был сильно поврежден вовремя Великой Отечественной войны в боях за освобождение Бреста. Долгое время он простоял закрытым и полуразрушенным. Ремонт начался только в 1950 году, а завершился в 1957. Причем здание было восстановлено не как храм, а просто как гражданская постройка. В ней разместился Брестский краеведческий музей. И только в 1990 году оно было возвращено Католической Церкви. После реставрации храму вернули первоначальный вид, каким вы его и видели. И сегодня это действующий католический костёл.

Ромка вздохнул. Насчет "видели" Андрей Аркадьевич слегка преувеличил. Не видели: костёл был с другой стороны. Так что ни одного католического храма мальчишка пока еще не посмотрел. Ну, если не считать того, что на Студёной улице, о котором они в Бресте с папой спорили. Но тот не считается.

Понятно, что их он обязательно увидит, но... Хотелось бы поскорее.

А пока что Ромка увидел,ч то шумоотражающая стена закончилась, а за ней был поворот направо, который примерно через три метра превращался... Ага, в тупик. Просто асфальт кончался, и начиналась трава, а дальше кустарник.

Нет, разум мальчишки больше не мог выдержать такого надругательства над логикой автомобильного движения, и Ромка для себя обозначил Польшу как Страну Безумных Тупиков.

— Потом мы проезжали мимо здания старой казармы. О нём я, конечно, рассказывать не буду, но это повод еще раз обратиться к военной истории Бреста. Для большинства современных жителей России воинский Брест это оборона Брестской крепости. Безусловно это великий подвиг, но он не отменяет того факта, что Брест защищал Русскую Землю практически с самого ее начала, оказавшись на направлении вспомогательного удара польского государства с Киевской Русью. Стратегия этих войн была довольно трафаретной: основной удар наносился на Киев через Червонную Русь, а вспомогательный через Брест на Пинск и далее на Туров. Поэтому уже в Х веке тогдашний Брест, располагавшийся на острове в устье Мухавца, был обнесен высокой деревянной стеной с башнями. А поляки, во время одного из коротких периодов владения городом, укрепили его оборону каменной башней-донжоном. Рассчитывали, что это поможет им удержать русскую рать. Не помогло. А башня, кстати, при штурме города уцелела и дальше помогала уже русским оборонять город от поляков.

— И здесь уместно еще раз вернуться к вопросу о вхождении Берестейщины в состав Волынского княжества, посмотреть на него с точки зрения государственной стратегии, и увидеть, что это было напрашивающимся оборонным решением. Имея постоянный конфликт с Польшей за Червеньские города, который в любой момент мог превратиться в войну, Великий князь Киевский нуждался в надежном щите на западном рубеже. Щите, который примет на себя первый удар врага и даст время собрать основную рать. Для того, чтобы реализовать этот план, на западном рубеже было необходим командир, которому бы подчинялись все войска вдоль границы. Понимая это, Владимир Великий первым создал Волынское княжество вдоль всей западной границы, и сделал его центром Владимир Волынский, а не какой-то другой город именно потому, что из Владимира было наиболее удобно собирать войска в единый кулак. К сожалению, ранняя смерть не позволила князю Всеволоду оправдать надежды отца. А решение объединить Волынское и Туровское княжество в одних руках оказалось неудачным, потому что это были руки предателя, Святополка Окаянного. Но Ярослав Мудрый понял суть замысла своего отца, понял его правоту и возродил Волынское княжество практически в прежних его границах, включая и Берестейщину. Сначала оно было частью владений Изяслава Ярославовича, а потом самостоятельным княжеством его сына Ярополка Изяславовича.

А Ромка и с самого начала был уверен, что такой героический город, как Брест, имеет славную военную историю. Просто ничего о ней не знал. А теперь, благодаря Андрею Аркадьевичу, узнал. Правда, большинство имен были ему незнакомы, но вот Ярослава Мудрого мальчишка знал хорошо. А зацепившись за известного ему князя и за слово "отец", понял, что Владимиром Великим экскурсовод назвал Владимира Красное Солнышко. Правильно назвал, ведь именно этот князь по-настоящему создал Киевскую Русь.

А за окном посмотреть было особо не на что: прямо за обочиной поднялась полоса деревьев. Неширокая, было видно, что за ней опять луга. Но плотно-зеленая настолько, что невозможно было разглядеть позади нее хоть какие-то подробности.

— Дальше мы с вами приезжали мимо сквера Иконникова. Он назван так потому, что в 1944 году в этом сквере был похоронен генерал-майор Николай Федорович Иконников, заместитель начальника оперативного управления штаба 1-го Белорусского фронта. Один из незаметных героев войны, специалист по строительству укрепленных районов. За ним не числилось легендарных подвигов, но именно подготовленные им укрепления выматывали врага и останавливали наступления фашистов под Сталинградом и на Курской Дуге. И погиб он совсем не героически, а буднично-нелепо: автомобиль, в котором он ехал, попал в аварию. Но, друзья мои, вклад в Победу каждого солдата, офицера и генерала, сражавшегося в той великой войне, неоценим. Наш долг сохранить как можно полную память обо всех. И сквер Иконникова в Бресте — один из примеров выполнения этого долга.

Ромка и тут был полностью согласен с Андреем Аркадьевичем. Все, кто воевал, герои-победители. И всех надо помнить. Поэтому очень хорошо, что в Бресте есть сквер генерала Иконникова. Пусть даже он погиб не в бою, а разбился на автомобиле.

Лесополоса быстро кончилась, чтобы с дороги было видно магазин сельскохозяйственной техники: довольно длинный ангар, а перед ним на площадке разные трактора и прицепы к ним. Всякие там сеялки-веялки и разные прочие бороны.

— И дальше, если вы помните, мы видели памятный камень с датой перового упоминания Бреста в летописи — 1019 годом. Что характерно, большинство наших сограждан на вопрос: "Что вы знаете о Бресте?" уверенно отвечают: "Брестская крепость". Спрашиваешь: "А еще?" И в ответ напряженное молчание. То есть получается, что более 900 лет город ничем в русской истории не отмечался, а потом вдруг произошел подвиг защитников Брестской крепости. Конечно это не так. Мы с вами уже обсудили роль Бреста как крепости на защите северо-западных рубежей Киевской Руси. Но проблема в том, что во-первых, как мы тоже говорили, для поляков через Брест шло направление второстепенных ударов, поэтому боям за город в летописях уделено немного времени. Во-вторых, к сожалению, Волынское княжество довольно быстро по историческим меркам превратилось из западного щита Киевской Руси в обычный удел раздробленного государства. И все эти процессы с выделениями из него мелких удельных княжеств, а потом, напротив создание единого Галицко-Волынского княжества только подрывали обороноспособность страны. А значит и значение Бреста, как важного узла этой обороны.

Про феодальную раздробленность и удельные княжества Ромка знал, это в школе проходили. И о том, что это было плохо, тоже говорили. Правда, Брест в пример не приводился, о нем вообще не вспоминали. А ведь прав Андрей Аркадьевич, действительно нужно было бы больше знать о городе, который так прославился во время Великой Отечественной войне.

Между тем после магазина сельхозтехники справа от дороги потянулось широкое чистое поле. Лес виднелся где-то вдали, у самого горизонта. А автобус проехал очередной указатель, ставший уже привычным: Варшава прямо, какая-то там ul. налево. И сразу за ним дорожный знак: по одной полосе движение прямо и направо, по другой поворот налево.

— В то же время не следует воспринимать Брест как город исключительно военный, не знающий, что такое мирная жизнь. В этом смысле Брест очень похож на Севастополь: красивый и уютный город, но практически каждый уголок помнит боевое прошлое. Вот мы с вами проезжали мимо сквера Пограничников. Он назван так в память о советских пограничниках, которые первыми вступили в бой с фашистскими захватчиками рано утром 22 июня 1941. Но ведь сквер это только часть большого парка. Сегодня он называется парк Свободы, но парк существовал еще во времена Российской Империи. Тогда он назывался Казенный городской сад, а в народе его называли "Сад "Ахов и Охов". Именно там назначили друг другу свидания влюбленные брестские юноши и девушки. Естественно, и сегодняшняя молодежь проводит романтические вечера в этом живописном парке на берегу реки Мухавец.

В Севастополе Ромка не был, но очень хотел побывать. И в Бресте раньше тоже не бывал. Но после этих слов Андрея Аркадьевича мальчишка понял, что раньше именно так их и представлял: "красивый и уютный город, но практически каждый уголок помнит боевое прошлое". Мальчишка испытал приятное чувство, будто его похвалили за верно решенную трудную задачу.

А за окном... Ну да, очередной перекресток. Только что домов около него не было и поэтому шумоотражающие щиты не стояли.

— Мимо парка Свободы, вы помните, мы ехали по проспекту Машерова. Этот проспект появился на карте города в 1988 году после объединения и реконструкции двух улиц. Та, по которой мы проехали, называлась Тереспольская, поскольку именно по ней через Брест ехали в Тересполь и дальше в Польшу. Как видите, этот маршрут не изменился и в наше время.

Андрей Аркадьевич улыбнулся и продолжил.

— Те, кто едет справа видели мемориальное оформление проспекта — аллею Героев. Оно было создано в 1974 году. Вдоль проезжей части были установлены стелы с портретами, именами и краткими биографиями людей, в честь которых в Бресте названы улицы. Это были разные люди: революционеры, защитники Бреста, партизаны и подпольщики, воины-освободители... Объединило их то, что каждый из них внес свой вклад в историю Бреста, а город сохранил память о них.

Ромка вспомнил, как в рассветной полумгле автобус проезжал мимо этих стел с портретами и надписями. Так вот, оказывается, в чем тут дело...