Продолжение 15

— Линия фронта проходит, в должной мере используя естественную преграду, но не копируя русла в точности. Поэтому должны оставаться участки берега, которые можно будет использовать в качестве небольших плацдармов для высадки. Поэтому задача номер один — скрытное форсирование реки, обнаружение таких участков и детальная разведка первой линии обороны с определением огневых точек и возможных отсечных позиций для организации неприятелем огневых мешков.

— Каким образом будет достигнута скрытность?

— Солдаты умеют маскироваться на местности, к тому же в наличии имеются специальные накидки. Бесшумное передвижение по заболоченной местности также отработано. Что касается реки, думаю, что плывущее по течению сломанное дерево, или подмытый куст особых подозрений не вызовут... После этого через слабые места в обороне — на том берегу достаточно заболоченных участков, по которым невозможно протянуть траншеи, группы проникают дальше в тыл и разведывают вторую, а, при её наличии, — и третью линии обороны, расположение штабов, артиллерийских батарей, парков и складов с боеприпасами и продовольствием, шоссейных и железных дорог.

— М-да, кратко, но по существу. — Полковник испытующе смотрит на меня. — Больше ничего не хотите добавить?

— ... Насколько я понял, в распоряжении штаба корпуса есть авиаторы и радиотелеграфисты. Задача для пилотов — проводить разведку с категорическим приказом не вступать в воздушные бои, сопоставление их данных с нашими важнее личного геройства. Искровиков я бы посадил на постоянное прослушивание и перехват радиограмм, а при возможности — для определения хотя бы приблизительного азимута на неприятельские радиостанции. Это также может здорово помочь.

— Сколько времени понадобилось бы Вашим разведчикам на всё это?

— От семи до десяти дней, Петр Федорович. Если, конечно, они у нас есть.

— Я думаю, что — да, может быть и поболее. Генерал Марков не будет пороть горячку. Хорошо, пойдемте на доклад...

Его превосходительство, весь остальной "штаб" и посредник воспринимают свалившуюся на них информацию вполне адекватно, последний исчезает за дверями, спеша поделиться впечатлениями с остальным генералитетом, а мы превращаемся в заинтересованных слушателей дебатов между двумя "полководцами", защищавшими свои планы побиения супостата...

— Ваше превосходительство, я считаю, что будет целесообразным планировать наступление в направлении Явор — Малые Озерки. — Авторитетно вещает тот самый полкан, не знавший, в какое место засунуть мой батальон. — Местность не заболочена и благоприятствует скорейшему развертыванию артиллерии и понтонной переправы. Также считаю нужным обратиться к самому последнему опыту союзников и осуществлять прорыв обороны противника методом "методичного продавливания", как это делали британцы и французы на Сомме. Расставив все три батареи мортирного и две гаубичные батареи тяжелого дивизионов в непосредственной близости предполагаемого места переправы, мы можем создать плотность огня, необходимую для беспрепятственного наведения моста понтонерами и переправы войск первого эшелона на тот берег. Оставшуюся тяжелую батарею и артиллерию переправляющейся дивизии использовать для контрбатарейной борьбы. После прорыва первой полосы укреплений наступающие закрепляются на захваченных позициях и пропускают через себя второй эшелон, имеющий целью следующую полосу обороны неприятеля и наступающий за огневым валом. Далее в прорыв вводится кавалерия и конно-артиллерийский дивизион, которые расходящимися ударами в направлении Деречина и Слонима довершают прорыв.

— Ваше превосходительство, разрешите? — В дело вступает Богословский. — Осмелюсь заметить, что при таком раскладе обеспечить скрытность будет практически невозможно. Противник, проводя разведку, быстро определит место удара и сможет заблаговременно подтянуть резервы к месту прорыва. Поэтому считаю необходимым наносить не один, а два удара, каждый из которых может оказаться главным. То есть, применить к нашей ситуации опыт Луцкого прорыва, осуществленного генерал-лейтенантом Брусиловым. Один удар будет там, где указал полковник Леонов, второй — к северу от слияния Щары и Трицевки. Местность местами заболочена, но, судя по карте, проходима. Поблизости находится большой лесной массив, саперный батальон сможет заблаговременно заготовить материал для переправы, облегчив тем самым работу понтонеров.

— Извините, Борис Петрович, но у нас может просто не хватить тяжелой артиллерии на два направления. А это значит, что корпус сразу понесет большие потери и не сможет выполнить свою задачу. — Наконец-то слышу что-то умное от этого полковника. — Вы уже в курсе, каковы потери у британцев? Только в первом штурме шестьдесят процентов, из них двадцать — убитыми.

— Гавриил Алексеевич (Леонов), я тоже читал доклад, представленный союзнической миссией. Мне кажется, гордые бритты пытаются завуалировать своё неумение воевать восхвалением германской обороны. Больше имевшие дела с тевтонами французы понесли меньшие потери, добившись больших результатов. Мне недавно довелось общаться с коллегой из Франции, он объяснил истинное положение дел. Большинство английских дивизий — Китченеровские добровольцы, имеющие большой запас патриотизма и совсем мизерный — военного опыта. То же можно сказать об английской артиллерии. Французы потому и добились впечатляющих успехов, что их пехота умеет наступать за огневым валом, а артиллеристы — соизмерять перенос огня со скоростью пехотинцев.

— Вы считаете, что наши деревенские Ваньки будут воевать лучше? — М-да, тут уже не сарказм, тут уже язвительность в полной красе из полкана лезет. — Я в этом совсем не уверен.

— А Вы посмотрите результаты нашей операции под Барановичами. И у генерал-лейтенанта Келлера, и у сибиряков потери совсем незначительные. Почему так, надеюсь, капитан Гуров нам объяснит. — Богословский обращается ко мне. — Вы же, кажется, принимали самое непосредственное участие в этом?..

— Так точно... — Вопрос застает врасплох, блин, надо собраться с мыслями и выдать что-то членораздельное. — Во-первых, две роты моего батальона заранее просочились во фланг противнику и в назначенное время ударили вдоль всех трех линий траншей, парализовав тем самым германскую оборону. Во-вторых, одновременно с этим была выведена из строя почти вся их артиллерия. Дееспособными оказались три, или четыре батареи, что уже не могло ни на что повлиять. В-третьих, наши артиллеристы создали этакий... коридор для штурмующих, очень быстро корректируя огонь по командам наблюдателей, шедших в боевых порядках пехоты и имея постоянную телефонную связь со своими батареями. И, наконец, в-четвертых, внезапный налет на Барановичи позволил уничтожить штаб армии генерала Войрша, командиры германских полков промедлили в принятии самостоятельных решений и потеряли драгоценное время, а также дал возможность оперативно погрузить наши войска в эшелоны и перекинуть их вглубь территории по исправной железной дороге...

— Интересно, каким образом Вы умудрились вывести из строя немецкие пушки? — Интересуется один из "коллег".

Ответить не успеваю, появляется посредник, принесший карту и хорошие новости:

— У Вас на руках план обороны "красных", вскрыто до семидесяти процентов сил и средств условного противника. Генерал-майор Потапов заверил, что разведчикам отдельного Нарочанского батальона это вполне по силам. Прошу приступить к разработке операции.

— Господа офицеры, мы построим наши действия, учитывая всё, что только что было сказано. — Генерал Марков дает понять, что он принял решение, и время демократии кончилось. — Господин капитан, определите на карте наиболее удобное место для действий Вашего батальона...