— Мне тоже не нравится, — печально вздохнул Витмар, — неприятно, когда твой друг становится марионеткой, не видя и не понимая ничего. Я стал подозревать неладное, когда пришёл в себя на обратном пути из экспедиции. Ты прямо не отходил от Черепа, делал всё, что он ни скажет, да и когда плыли в столицу, был какой-то странно любопытный. А когда ты предложил убить Потреоса, да ещё и вздёрнул командира полка, я уже был убеждён, что ты не тот Олег, которого я знал. Прибытие Черепа только подтвердило худшие опасения.

— Но я не помню ничего такого, я же всё рассказал, что было на запасной базе. Да и какой смысл Гильдии от меня? Почему не ты, или Сенар, или ещё кто-нибудь?

— Конечно, ты не помнишь, тебе стёрли эту память. Может быть и поход в твой мир лишь иллюзия, чтобы замаскировать твоё подчинение им. А меня с Сенаром им не прошить, у нас стоят блоки. Не всё так просто Олег, совсем не просто. А смысл есть, на тебя обратил внимание Император, ты дружишь со мной, через меня можешь получить выход на имперскую аристократию, стать, сам не понимая этого, проводником идей Гильдии. И вдобавок, у тебя нет блока. Ты беззащитен перед их техникой. Думаешь Гильдии нравится их положение в Империи? Они хотят власти, а её у них нет. Скорее всего, они и убедили Чжэней напасть.

— И что теперь, — Олег облизал пересохшие губы, — меня в расход?

— Нет, пока нет. Понимаешь, такое вмешательство в память, оно же не постоянное. Если не подпитывать тебя, то скоро ты начнёшь вспоминать реальные события, а не наведённую реальность. Для этого сюда и прибыл Череп. Вот тебе прошили языки и ты ими постоянно пользуешься, они у тебя уже в памяти практически навсегда. А не пользуйся ими, забыл бы за полгода-год. Так и тут, только такое сложное подчинение не может долго держаться, где то месяц-два, не больше.

— Радует, особенно что пока не в расход. Звучит многообещающе — пока.

— А что делать? — пожал плечами Витмар, — такова жизнь. Да где же Череп, его давно уже должны были приволочь, я хочу с ним плотно побеседовать.

Витмар хищно оскалился и вдруг ругнувшись, поставил свечу на столик, дуя на обожжёную руку.

— Сенар, ну что там, — крикнул он, — сколько вы там будете возиться.

В палатку ворвался бледный Сенар, с его одежды стекала вода.

— Черепа нигде нет, и его людей тоже. И какое-то нездоровое шевеление невдалеке от лагеря.

— Мерзавцы, — заорал Витмар вскакивая, — общую тревогу давай. Опередил нас, сволочь гильдийская!

Опережая его команду, раздался громкий, яростный вой. Кто-то завопил, его крик подхватили. В палатку сунулся часовой и, задыхаясь от волнения, крикнул:

— Чжэни напали!

Витмар мельком глянув на Олега, выскочил на улицу.

— Охраняй его внимательно, — рявкнул Сенар часовому, указав на Олега, — и помни, к Чжэням он попасть не должен. Ясно?

Часовой, ещё совсем молодой парень, кивнул.

— Тогда выполняй, — и Сенар вслед за Витмаром выскочил на улицу.

Олег только тоскливо вздохнул и закрыл глаза, внутри у него клокотала злоба. Он был готов разнести всё вокруг, но сильнее всего мечтал добраться до Черепа с Абуваалом. Ох и устроил бы он им весёлую встречу.

В лагере между тем кипела битва, ливень стрел обрушился на защитников, не давая им даже высунуть голову над валом с частоколом. Под прикрытием стрелков Чжэни лавиной бежали к валу, готовясь к штурму. Многие стрелы были зажигательные, и несмотря на дождь, в лагере уже кое-где загорелись палатки.

Бледные, испуганные люди сжимали в руках оружие, вздрагивая, когда в соседей попадали стрелы и они или беззвучно падали, сражённые наповал, или крича от боли и страха пытались выдернуть стрелу из тела. Только дворянское ополчение и полк, где Олег вздёрнул командира, сохраняли подобие порядка. И вот настал момент, когда Чжэни подбежали к валу. Мгновение и взмыли в воздух лестницы, со стуком ударяясь о частокол. По ним тотчас начинали взбегать воины, преодолев частокол они спрыгивали в лагерь и сразу начинали рубку с обороняющимися. Потеряв присутствие духа, многие защитники бестолково метались, падая под ударами Чжэней или пытались убежать вглубь лагеря в попытке избежать смерти. Воздух был наполнен криками сражающихся, свистом непрерывно летящих стрел, лязгом и грохотом оружия.

Олег слышал только как шум боя всё ближе продвигается к палатке, где он лежал и скрипел зубами от бессилия. Часовой, весь побледнев, судорожно тискал в руках рукоять меча, испуганно прислушиваясь к шуму боя. Вот где-то рядом с палаткой раздался душераздирающий крик, перешедший в предсмертные хрипы и бульканье.

— Эй, развяжи меня, — обратился Олег к часовому, — дай умереть как мужчине, в бою.

Но он никак не отреагировал на обращение, казалось превратившись в статую. Олег сплюнул и стал ждать развязки боя. Полог палатки резко отдёрнула чья-то рука и кто-то стал заходить. Часовой, увидев это, выронил меч и согнувшись, закрылся руками. Зашедший выпрямился, это был Сенар. Увидев часового, он, недолго думая, отвесил ему пинок, от чего тот вообще потерял сознание. Плюнув на его тело, Сенар разрезал верёвки, связывающие ноги Олега, рывком поднял его на ноги и сказал:

— Вроде отбились, идём, а то часовой сейчас ещё обгадится от страха, нюхай потом.

Выйдя из палатки, Олег заметил, что шум боя и в самом деле в основном доносится от частокола, всё больше удаляясь от центра лагеря.

— Куда? — спросил он Сенара.

— К Витмару, — ответил он, не оборачиваясь.

— А... — начал было говорить Олег, но Сенар прервал его.

— Потом всё, потом.

Витмара они нашли раздающим приказы командирам частей.

— И потом подсчитайте потери. Если найдёте раненого чжэня, не добивать, а ко мне. Давайте, давайте, не стойте.

Отдав ему честь, все разошлись выполнять приказы. Витмар повернулся к Олегу.

— Ну что, ты с нами, или нет? — спросил он, в упор глядя на Олега.

— С вами, — спокойно глядя в его глаза, ответил Олег, — с детства не люблю, когда из меня марионетку без спроса делают.

Витмар хмыкнул и показал на стоящего рядом с ним невысокого, богато одетого дворянина.

— Познакомься, это брат Виттар, из ордена Наследников. Нам некогда ждать, когда наведённые на тебя воспоминания исчезнут и ты снова станешь собой, поэтому он заблокирует тебе всю память на месяц. Потом снимем блок, если всё будет в порядке, то поставим новый, от вмешательства Гильдии. Но если ты против нового вмешательства в память, то...

И Витмар замолчал.

— То выбора похоже нет, — резюмировал Олег, — тогда согласен.

— Пойми, Олег, нам тоже не нужен удар в спину, сам видишь что с тобой происходит. Война идёт, некогда щадяще чистить тебе разум.

В это время к ним приволокли двух связанных чжэней.

Отвлёкшись от Олега, Витмар переключился на них. Пнув для проформы одного, он резко и отрывисто стал что-то спрашивать. Выслушивая ответы, изредка подавал знак, и приволокшие пленников солдаты обрушивали град ударов на чжэней, вынуждая их не молчать, а отвечать на вопросы.

Закончив экспресс допрос, Витмар задумался.

— Уволоките их и добейте, — распорядился наконец он, — они больше не нужны.

Когда солдаты утащили чжэней, Витмар вздохнул.

— Потреос снова разбит и погиб в бою, мы единственные, кто ещё остался тут из имперских войск. Вся провинция захвачена чжэнями. Они не рассчитали сил, напав на нас, но скоро подтянут войска, чтобы добить. Нас мало, да и боеспособность... Сами видели. Поэтому с рассветом ускоренным маршем двинемся к берегу, во-первых, войска ещё должны перебросить сюда, а во-вторых, если мы не сможем удержаться, то будет возможность эвакуироваться. Сенар, ты с Виттаром займись Олегом, а я отдам нужные приказы.

Сенар коротко кивнул. Брат Виттар негромко сказал:

— Всё потребное мы найдём в моём походном шатре. Прошу проследовать туда.

Олег, придерживаемый Сенаром, механически переставлял ноги, размышляя о том, как здесь всё запутано. Одни Потомки, другие Наследники. И даже запнулся, неожиданно подумав, что гильдийцы возможно были не первыми, кто попал в этот мир, но увы, это он узнает нескоро.

В палатке было тепло, походная печка прекрасно нагрела внутреннее пространство.

— Но кровать его, — всё тем же спокойным, негромким голосом сказал Виттар, — я сейчас всё приготовлю.

Сенар повалил Олега на кровать, снова связав ему ноги. Потом они с Виттаром приволокли поближе к кровати тяжеленный сундук.

— Выйди, — Виттар казалось не умел говорить по другому.

Сенар бросил взгляд на Олега, в котором явственно читалось сочувствие и вышел. Виттар насыпал в кружку порошок, развёл водой и перемешал.

— Пей.

Олег покорно выпил, вкус был неприятный, но терпимый. Спустя несколько минут у него закружилась голова. Виттар что-то спросил, но Олег ничего не понял и хотел переспросить, но с удивлением обнаружил, что язык его не слушает. Виттар, заметив это, открыл крышку сундука, что-то достал оттуда, положил Олегу на глаза непроницаемую тряпку. И тут Олега скрутила невероятная боль, голова казалось сейчас взорвётся, но ни крикнуть, ни пошевелиться он не мог, скованный неведомым напитком. Тряпка слетела с глаз Олега, он успел заметить как Виттар опускает ему на лицо светящийся шар и всё, тьма поглотила Олега, и наступила тишина и исчезла боль.

Глава 10.

Узкая лесная дорога выходила на поле, где было сражение, кругом лежали тела погибших. Победители собрали трофеи, подобрали своих раненых и убитых, добили ещё живых врагов и ушли. Над местом боя светило солнце, вышедшее наконец из-за туч и с его появлением прекратился дождь. Лёгкий ветерок гулял в кронах деревьев, шумел лес. Природе не было дела до погибших здесь её детей, из-за разницы во внешнем виде и языке убивающих друг друга. И солнце равнодушно светило, ему тоже не было дела до павших здесь, оно светило живым, а кто погиб, чтож, ему было без разницы теперь, день или ночь над ним. Но лежащий среди трупов человек, которого приняли за мёртвого, ограничившись небрежным уколом меча в руку для проверки и содрав с него одежду и обувь, бросили, неожиданно пошевелился и что-то неразборчиво прохрипел. Но исчерпав остатки сил, снова замер на земле, превратившись в подобие трупа. День уже клонился к вечеру, когда из придорожных кустов украдкой вынырнули несколько человек, ставшие обдирать с трупов то, чем побрезговали победители. Один из них случайно наступил на пальцы того, кто шевелился днём и он снова захрипел, слегка дёрнув рукой.

— Эй, тут живой! — вскрикнул вышедший из кустов, от испуга дёрнувшийся в сторону.

К нему подошли остальные.

— Где? — спросил старший из них.

— Вот, — дрожащим голосом пробормотал первый, указав пальцем.

— Видать богато был одет, раз догола раздели, — оценивающе сказал старший.

— Добьём? — спросил один из его спутников.

— С ума сошёл? — резко осадил его старший, — мало того, что он наш, так ещё видимо и дворянин, родня неплохо заплатит, если спасём его, а то и к себе возьмёт в слуги.

— Топот, — один из людей дёрнул старшего, — сюда скачут.

— Хватайте его и ходу, — скомандовал тот, — что набрали в мешок мне, я унесу.

Подхватив тело, спутники старшего и он сам с мешком нырнули в кусты и углубились в лес.

Вскоре на место боя из-за поворота вылетел десяток конников.

— Где он лежал? — голос задавшего вопрос был сух.

— Тут, тут лежал, — один из конников прямо по трупам подскакал к месту, откуда только что уволокли человека.

Задавший вопрос подьехал ближе и стал внимательно вглядываться в трупы. Потом соскочил с коня и стал наклоняться над погибшими.

— Точно тут? Лицо целое было? — задавал он вопросы.

— Точно, точно, вот ещё рядом лежит со вспоротым брюхом, а тут с башкой расколотой.

— Да тут таких половина, — сплюнул спрашивающий, — только его не видно. Давайте факелы зажгите и ищите.

Десяток спешился и зажгя факелы, стал тоже бродить по полю.

— Тут был, — наконец развёл один руками, — может за ним вернулись и утащили?

— Кто вернётся то? — буркнул спрашивающий, — все кто выжил, драпали, бросая всё, до сих пор подбирают, что они бросили. Ищите давайте.

И только когда ночь уже полностью вступила в свои права, разразившись руганью, разрешил прекратить поиски, пообещав завтра вернуться и заставить их искать тело до тех пор, пока не найдут.

В это время ушедшие в лес люди, унёсшие живого с поля боя, уже спали, забившись в подобие землянки. Вместе с ними лежал и тот, кого искали на поле, так и не пришедший в сознание.

Наутро вновь заморосил дождь, всё небо затянуло тучами. Из землянки выбрался старший, поёжившись, взглянул на небо и негромко спросил:

— Малой, как там наш найдёныш?

— Спит, дядько.

— Ну пусть спит, очнётся, сам расскажет, кто да откуда.

Проснулся человек, которого унесли с поля, только под вечер. Люди, принёсшие его, ещё где-то ходили по своим делам, с ним был только молодой парень.

— Ой, очнулся. Ты лежи, лежи, дядька сказал тебе по голове сильно ударили, вот и в себя долго не приходил. Скоро уж все придут, поснедаем, я тут грибочков пособирал, такая похлёбочка будет, ммм, — парнишка даже причмокнул от удовольствия.

— Где я? — негромко, хриплым голосом спросил найдёныш, — кто вы? Ничего не помню... Голова то как трещит...

— А в лесу ты, вестимо, — улыбнулся парень, — сейчас только тут и можно выжить, чжэни всё разорили, всех угнали к себе, а кого не угнали, так поубивали. Да скоро дядько вернётся, сам всё расскажет. А ты то кто? Простой солдат али барин?

— Я? — простой вопрос поверг найдёныша в ступор, — не помню. Ничего не помню.

— А звать то как?

Найдёныш беспомощно пожал плечами.

— Да уж, крепко тебя отоварили, супостаты, — уважительно произнёс парнишка, — аж имя своё позабыл.

Пошатываясь, найдёныш встал и направился к кустам, но чуть не упал. От падения спас парнишка, подхвативший его и довёдший до места. Облегчившись, вернулся назад к землянке и со вздохом облегчения лёг перед ней.

— Эээ, да ты весь мокрый от пота, совсем ты слаб, совсем.

Невдалеке зашуршали кусты и оттуда вышли несколько человек.

— О, а вот и дядько вернулся, — обрадовался парнишка, — дядька, он очнулся, говорит ничего не помнит, даже имя своё.

Сбросив на землю принесённые с собой вещи, все сгрудились возле лежащего у входа в землянку найдёныша.

— Ладно малой, давай поедим, потом с ним поговорим.

Парнишка кивнул головой и, нырнув в землянку, вылез из неё, держа в руках замотанный тряпками котелок. Поставив его на небольшой пенёк, сноровисто размотал. Все тутже расселись возле котелка, и с аппетитом стали наворачивать ещё горячую похлёбку. Найденного на поле тоже посадили с собой в кружок, сунули ему в руку ложку. Но ел он мало, болезненно морщась, наконец отложил ложку и сказал:

— Благодарю, но не лезёт, всё кружится, аппетита нет.

— Нет, так нет, — пожал плечами старший, которого парнишка называл дядькой.

Доев, облизал ложку и обратился к найдёнышу: