Огнетушитель и консервированный банан

Не то чтобы посол мне сходу поверил, но отрицать это было бессмысленно. После недолгого распития кофе нам сообщили, что мы подходим к Циндао. Я посмотрел на часы — уже было два часа дня.

Циндао. Колония Германии, де-юре нейтральная во время всей этой войны. Поскольку шли мы на гражданской яхте, а не на военном корабле, нас не встречали, мы легко прошли в порт, где я и выдал послу четыре сумки, доверху заполненные царскими золотыми червонцами. Около ста килограмм, сумма, достаточная, чтобы прожить несколько лет всем присутствующим, ни в чём себе не отказывая. Переводчик в составе посольства нашёлся, так что стоило им покинуть борт, яхта отошла от порта. Я стоял на носу судна и наблюдал за тем, как начались переговоры между послом и немцами. Уверен, им помогут и без внушительных денежных поступлений. Немцы — люди хоть и ушлые, но не алчные, как какие-нибудь азиаты!

* * *

В кают-компании Варяга собрались капитаны. Капитан Варяга, он же командующий группы кораблей, капитан броненосца "Витязь", бывший капитан корейца, Григорий Павлович Беляев, а так же бывший капитан парохода доброфлота. Старой посудины под названием "Сунгари", который стоял в Чемульпо и был мобилизован прямо на коленке. Грубо говоря, всем объявили, что они теперь военные, а кто уклонится — может сойти на берег и бежать куда хочет. Отказавшихся не было. Итого — три капитана местных посудин, плюс Плеханов, который участвовал в обсуждении. Болтать тут любили, поэтому болтали долго, с чувством, под хороший чай или что покрепче.

— А я говорю, — Руднев был недоволен, — мы не сможем вытянуть ещё два корабля. Да, идея такая привлекательная, что просто руки тянутся их захватить, но... Это же дополнительно тысяча человек! Где я вам столько матросов возьму?

— Всеволод Фёдорович, — даже немного возмутился Плеханов, — но их топить жалко! А бросать в море — не дело, хоть бы отбуксируем...

— И далеко мы их отбуксируем? — Руднев хмыкнул, — нет, нужно либо топить, и с концами, либо захватывать — но в этом случае нам понадобится найти много-много людей!

Плеханов шумно выдохнул носом и посмотрел на остальных. Высказался Беляев:

— Всеволод Фёдорович, мы сможем найти людей, я в этом уверен. В конце концов, можно вызвать людей из Петербурга, были бы суда, а крейсера эти и правда можно отбуксировать куда-нибудь во Владивосток...

Плеханов встрял:

— Это исключено. Пока вы будете возиться с Гарибальдийцами, японцы нагло будут возить свои войска. Конечно, они и сейчас не прячутся, но я уверен, что для флота будет нужно как можно больше огневой мощи. Да и потом, эти суда, если заменить им двигатель на более мощный, способны выполнять роль достаточно быстрого и мощного средства для нашей войны.

— Плюс, — поддержал Плеханова бывший капитан Сунгари, а ныне старпом на Витязе, — у нас будет уже четыре вымпела, броненосец, два крейсера полегче и один лёгкий. Вся эта эскадра, на мой взгляд, будет наиболее универсальной.

— Дело не в универсальности, — отмахнулся Руднев, — дело в людях. Вы посчитали, сколько людей нужно на Гарибальдийцев? Тысяча двести на двух. Ну хорошо, снизим команду за счёт нефтяного отопления котлов и уберём некоторые судовые должности, положенные по штату, но не остро необходимые — будет уже по четыреста человек на каждое судно. Восемьсот человек. Восемьсот, господа! — с экспрессией воскликнул Руднев, — а у нас есть... Так, пятьсот человек на варяге, плюс триста человек экипажа с Сунгари и Корейца на Витязе. И это при том, что "Витязь" лишён многих полезных людей...

— Мы неплохо справляемся, — немного обиделся Беляев, — и с трёхстами.

— Я знаю, Григорий Павлович, и в этом ваша заслуга, и ваших людей. Но нам бы доукомплектовать эскадру, ввести в строй ещё два крейсера, да даже один крейсер, мы не сможем, только снизив боеспособность своих двух кораблей! А это — недопустимо.

Плеханов задумался:

— Господа, у этой проблемы может быть несколько решений. Во-первых, просто подумайте о возможности снять матросов с других кораблей, как доброфлота, так и военных...

— Да? Доброфлот нам не подчиняется, — ответил Руднев, — разве что Сунгари был приписан к посольству, поэтому одним мановением руки посла перешёл под наше командование.

— Позволю себе напомнить, — ответил бывший капитан парохода, — что добровольно, мы не подчиняемся послу и посольству. Просто выполняли контракт...

— Да, прошу меня простить, — повинился Руднев, — что ж, Николай Александрович, продолжайте.

Плеханов промочил горло бокалом вина и продолжил уже свободнее, гораздо свободнее:

— Помимо официальных средств получения матросов мы можем задействовать собственные возможности. А именно — к тому моменту, когда гарибальдийцы придут, наш ледокол севморпутём пройдёт до Архангельска, и мы наймём матросов.

— Идея конечно неплохая, — согласился Руднев, — только есть ряд слабых мест. Где наймёте? Вы думаете, матросы там валяются на земле, особенно когда началась война и поднялся шум? Я уверен, информация о начале войны уже есть у всех.

— Есть, — подтвердил Плеханов, — в Петербурге уже поднялся шум, его величество выступил с заявлением, могу показать запись. Война официально началась. А что до Архангельска... У нас есть деньги, мы можем нанять экипажи вполне официально. Любые.

— Любые... — Руднев хмыкнул, — по-моему, вы плохо представляете ситуацию.

— Тогда остался один выход, — Плеханов развёл руками, — это снять экипажи с других кораблей РИФа. В составе флота достаточно всяких миноносцев, вспомогательных судов и просто устаревших посудин.

— Вот только подобное можно будет провернуть только с разрешения командования. До прибытия Степана Осиповича надеяться на понимание не стоит, — Руднев хмуро и немного насмешливо посмотрел на Плеханова.

— В любом случае можно использовать лазейки и скрытые возможности. В конце концов, тот, кто будет искать в ваших действиях нарушения вылетит из флота быстрее, чем пробка из бутылки шампанского, ваши действия под Чемульпо уже вошли в историю, разгром превосходящих сил противника — это нечто за гранью понимания всех военных теоретиков.

— Не могу не согласиться, — ответил Руднев, — итак, вы предлагаете нагло, беспринципно, не считаясь с полномочиями, ободрать различные суда РИФ, после чего просто... продолжить крейсерство и отхватывать от японцев по кусочку?

— Всегда есть ещё один способ получить желаемое. Договориться. Я уверен, некоторые командиры кораблей будут не против окольными путями уступить вам членов экипажа. Скажем, списать на берег по болезни или не существующей травме, а вы уже с берега их поднимете на госпитальное судно, что числится у нас в эскадре. Вопрос решён.

* * *

— Простите? — удивлённо спросил немец.

Мы сидели в столовой моей яхты. Немец, которого я пригласил на борт — начальник местной колонии, весьма делового вида человек, чиновник рейхмаринеамта, морского министерства Германии.

Я чувствовал себя под его взглядом немного неуверенно, но свои стены помогали. К тому же, тут можно было договориться.

— Да, именно в этом и состоит моё предложение. Подумайте, Герр Альфред, почему Британия и Франция ведут столь наглую политику? Сила, у них есть сила и уверенность в своих действиях, поэтому они нагло делают то, что хотят. Те же британцы без малейшего стеснения спонсируют Японцев. Я же предлагаю вам не спонсировать Россию, а продать корабли за золото.

— Бог с ними с кораблями! — воскликнул немец, — дело в моряках. Как, простите, мы можем вам передать целые команды? Это будет расценено как...

— Запросто, — перебил я его, — исключаете судно и всю команду из состава флота, после этого суда покупаю я, а людей нанимаю, как вольных специалистов. Я даже готов предоставить Германии определённые товары в качестве компенсации.

— Какие товары? — спросил мой визави.

— Цветные металлы. Никель, молибден, вольфрам, и им подобные, которые необходимы для создания различных сталей и сплавов. Это, вместе с деньгами, станет хорошим подспорьем для создания новых кораблей для кайзермарине! Цена на некоторые из этих металлов весьма высока, я же предоставлю их, не требуя ничего взамен, в качестве стимула для проведения сделки...

— Мне нужно посоветоваться, — он посмотрел на меня выжидающе, — с руководством. Думаю, мы найдём общий язык. Так же я прошу вас учесть, что среди капитанов запрошенных вами судов есть только один, кто знает русский язык, остальные могут общаться только на английском.

— Как и русские капитаны. Насколько я знаю, все владеют английским в должной мере. Так что языковой барьер не станет для нас преградой, думаю, они поймут друг друга.

Альфред улыбнулся:

— Хорошо.

— Я готов предоставить вам ещё одну услугу, о которой, надеюсь, вы сообщите максимально тактично. А именно — проведение германских судов северным путём. У нас есть только один по настоящему мощный ледокол, способный провести караваны на Тихий океан... Но это всё равно лучше, чем через пол мира, правда?

— Учту, сообщу, — кивнул Альфред, — вы подождёте, пока мы обмениваемся телеграммами?

— Конечно, моя яхта будет в Циндао ещё некоторое время, я подожду ответа.

Альфред убежал обмениваться телеграммами с центром. У немцев служба была налажена лучше и сведения налево они не сливали. Я же покинул столовую и отправился смотреть мои покупки, вернее, будущие покупки. Главным был "Фюрст Бисмарк" — по сути, скоростной броненосец. Мощный и хороший, для наших целей подходящий наилучшим образом. И два безбронных крейсера типа "Буссард". Итого — три корабля, все три я готовился модифицировать. Но суть то оставалась прежняя — эти корабли вместе с командами могли бы сильно укрепить позиции РИФа. А если немцы согласятся с остальными моими просьбами — то это будет... ШИ-КАР-НО.

Ответ я получил уже ночью, видимо, служба обмена телеграммами у немцев была налажена не в пример лучше, чем в России. Альфред лично примчался на бричке к моей яхте и поднялся на борт, и обрадовал сонного меня своим выспавшимся и довольным видом:

— Герр Юлий, у меня для вас хорошие новости! — он влетел в помещение, держа в руках бумажку, — Его Величество лично принял решение и подписал приказ о списании кораблей и команд!

Я зевнул и кивнул:

— М... И как? Что пишут?

— Вы не расслышали, герр Юлий? — спросил он участливо, просто таки светился от счастья, — сделка принята в полном объёме без торга и обсуждений.

— Ещё бы вильгельм торговался, — я снова зевнул, — когда я плачу за старые крейсера больше, чем постройка новых однотипных стоит... Ладно, не будем развозить словоблудие... — я нашёл глазами приведшего его члена экипажа, молодого парня с "Дракона", — Лёш, передай команде, чтобы начинали отгрузку золотого запаса в полном объёме.

Алексей кивнул:

— Прямо сейчас?

— Да, нужно поторапливаться.

Герр слушал наши разговоры, по русски он понимал плохо. Я повернулся к нему и перевёл:

— Я попросил передать команде начать отгрузку золота. Слитками и монетами, герр Альфред. Можете провести проверки золота, чтобы убедиться в его подлинности, я отбуду с покупками сегодня же, отгрузка продолжится ещё некоторое время...

— Конечно, Герр Юлий, — кивнул он.

И началось... Сделку одобрили в ПОЛНОМ объёме. Ну ничего себе, Вильгельм лично об этом был осведомлён. По моим прикидкам, пять судов стоили около двадцати тонн золота — я заплатил тридцать, учитывая экстренность сделки.

Почему за пять? Потому что изначально я предложил продать мне вместе с командами ещё два корабля проекта "Виктория Луизе". Поэтому я сразу пошёл на купленные корабли, поднялся на борт сначала нашей главной покупки — Бисмарка. Два Луизе и два Буссарда — осмотрю потом. Итак, что я могу сказать об этом корабле? Он выглядел заметно лучше, чем российские военные корабли. Во-первых — здесь не было дерева и прочих пожароопасных материалов. В сопровождении капитана Германа Бауэра, который с гордостью показывал мне свой корабль. Мы осмотрели фронт работ, после чего я обратился уже к Бауэру:

— Герр капитан, могу я узнать, что вы думаете по поводу нашей сделки? — мы шли по палубе его корабля, было раннее утро, четыре утра, темновато, холодно...

— Неожиданно и очень поспешно! — возмутился Бауэр, — но если его величество приказал, значит, в этом есть какой-то смысл?

— Конечно. Поучаствовать в войне напрямую вы не можете — германия сохраняет нейтралитет. Зато сейчас — вы вправе абсолютно безнаказанно ловить военную японскую контрабанду и топить японцев сколько душе угодно! — улыбнулся я, — к тому же — я сполна заплатил за ваше судно его величеству. Достаточно, чтобы построить новые суда. Да и Фюрст Бисмарк, давайте будем объективны, не слишком удачный проект.

Капитан втянул носом холодный, сырой солёный воздух и коротко кивнул:

— Догадываюсь. Но я даю слово офицера, что мы не подведём вас. Правда, нам придётся вернуться обратно, как только война закончится...

— Это есть. Хотя, если кто-то захочет остаться на службе в Российской Империи, мы будем рады. В любом случае, за военную контрабанду платят процент, и вы можете заработать себе на безбедную старость.

Капитан усмехнулся:

— Постараемся. Итак, в чьё подчинение мы переходим и каким образом снабжаемся?

— Сейчас начинаем бункеровку углём, после чего идём к берегам Кореи, там ваш корабль подвергнется тщательному осмотру и кое-где мы постараемся его улучшить. В любом случае будут проведены все возможные технические работы, после чего под прежним названием вы идёте в подчинение к капитану Рудневу.

* * *

Федя сделал мне небольшой квадроцикл, но удивительно хорошего качества. Что характерно — он мог работать как от бензина, так и от питания Феди, реактора в левой руке. На этом Квадроцикле я перемещался по стапелям, на которых стояли пять кораблей, пять кораблей, которые заменят собой немецкие. Двигатель квадроцикла жужжал как дрель, я ехал вперёд, набирая скорость, между двумя гигантскими корпусами кораблей, стоящих на стапелях, то есть посреди бетонного плаца. Тут не было моря поблизости, суда же напоминали размером боьльшие дома, и внушали уважение и даже трепет. Особенно самый большой из них, Бисмарк. Я ехал внизу, между бортами двух кораблей, было темно и два корпуса стояли бок-о-бок, внизу слева и справа от меня были большие стальные распорки-держатели, которые удерживали суда в стоячем положении. Доехав до кормы, я поднялся по лестнице наверх. Лестница была большая, начиналась на корме над винтами, ниже нужно было лезть по верёвочной. Поднявшись с большим трудом по верёвочной лестнице, а позже и на железную лесенку попал.

Поднявшись на корму, я устало выдохнул — это было напряжно. Судно создавалось целый месяц по местному и целый день по времени того мира — то есть прошло прилично так времени. Но результат был достигнут — Монолит создал желаемое. Оказавшись на корме, я наконец пошёл в носовую часть, работа у меня была сложной, сначала следовало запустить главный реактор, потом протащить на судно кабель из стационарного реактора промзоны, потом активировать устройство перехода... Хорошо хоть Федя помогал, иначе бы было вообще глухо. Под ногами была привычная по кораблям двадцать первого века палуба с соответствующим покрытием, да и внешне верхняя палуба едва ли напоминала прежнюю. Орудия были исключительно в башнях, их компоновка разительно отличалась от первоначальной. По четыре трёхорудийные башни на каждом небронированном крейсере и по четыре двухорудийные 203-мм башни на тяжёлых крейсерах-броненосцах. Но главная мякотка была внутри. Двигатель — это были мощные котлы, на Буссардах стояло по две паровые машины по десять тысяч лошадок каждый, на Барбароссе — две восьмицилиндровые паровые машины, дававшие наибольшую энергоэффективность. Чем хороши классические паровые машины — так это надёжностью. На всех кораблях было отопление исключительно флотским мазутом, никакого угля. Компоновка внутренних помещений изменилась слабо, зато набор — совершенно иной. Бисмарк получил более толстую броню, и главный калибр — одну двухорудийную башню калибра 305мм — этого достаточно, чтобы нанести серьёзные повреждения почти любому противнику.