Варяг 3

— Это неужели его величество решил опального адмирала к себе позвать и хоть о чем — нибудь поспрашивать да послушать? — то ли искренне удивился, то ли решил поерничать "профессор" Лейков.

— Нет, то ли к счастью, то ли увы, но пока от дворца меня продолжают держать подальше, у нас туда теперь только Вадик вхож, — усмехнулся Петрович, — а вот с непосредственным начальником, то есть адмиралом Макаровым, мне необходимо встретиться срочно и позарез...

— Меня с твоей подачи тоже в Зимнем не привечают, — фыркнул Вадик, — только если у наследника Алексея со здоровьем проблемы и зовут. А с кем простая встреча?

— Вот с Макаровым то как раз простая, всего надо его убедить НЕ строить больших кораблей в течении следующих пяти лет на Балтике. Это для победившего то флота в момент начала дредноутной революции. Пустячек, там то я хоть в теме... А сложная встреча мне предстоит со Столыпиным, я просто не знаю, что я могу ему сказать умного по поводу его крестьянской реформы...

— Да что тут сложного, пусть начинает разгон общины пораньше и действует более целеустремленно, гладишь к войне будем иметь нормальный тыл! — мгновенно отозвался Вадик.

— И думать нечего, или по хорошему ему объяснить что его реформу лучше вообще не проводить, или по плохому. В России землю по одиночке возделывать нельзя! Вся его реформа ничего кроме жадного единоличника не породила и для страны скорее вредна чем полезна, — одновременно с ним отозвался Балк.

Переглянувшись и на секунду замолчав, оба высказывавшихся набрали полные легкие воздуха и начали доказывать друг другу свои, единственно верные точки зрения. Петрович тяжело вздохнул и посмотрел на молча улыбавшегося Лейкова, похоже что начинался новый виток спора и до полуночи из ресторана уйти было не суждено.

— У меня на работе еще в позднесоветские годы два коллеги в кабинете по этому вопросу год спорили, и так к единому мнению об идеальной земельной реформе для России начала века не пришли. Договорились только об одном, — дождавшись когда оба активных спорщика выдохнутся решил высказать и свои "пять копеек" старый профессор, — если бы Столыпин меньше думал о политической стороне дела — о задекларированном развале общины, и больше об экономической составляющей реформы — о наделении крестьян индивидуальными наделами, реформа сама по себе пошла бы быстрее и проще. А там где общины не хотели самораспускаться — чаще всего вообще нет смысла их насильно ломать. Достаточно дать возможность уйти желающим со своими наделами и желающим рискнуть переехать и все. На основе выживших общим потом можно какую то форму коллективного хозяйствования на земле попробовать, для тех людей в том месте она наверное лучше. Ну и по мелочам — землемеров надо готовить больше и заранее, и прогнозировать рост спроса на сеялки и прочую сельскую машиерию через пару тройку лет реформ. Железяки эти простые, но они и оставшимся общинам пригодится, и выделившимся успешным хозяевам. Если же делать что — то еще, то тогда надо менять Столыпина на другого премьера. Но как и куда тот потащит реформу, и чем она закончится, тут уже никто не рискнет предсказать. Может и большой кровью и крестьянской войной ДО начала Первой Мировой...

На следующий вечер четверо не доспавших разошлись по вокзалам. Балк отбыл обратно в Севастополь, а остальные трое продолжили свои споры уже по дороге в столицу. Спокойной размеренной жизни им осталось полтора года. После чего им, да и всей России предстояла совсем другая жизнь...

— *У стран до сих под с упорством идиотов пользующихся двумя системами мер, подобные "конфузы" случаются до сих пор. Даже спутник стоимостью в пару десятков миллионов долларов разок не вышел на заданную межпланетную только орбиту. Бригада считающая спутник работала, по доброй американской в дюймах и фунтах, вторая же, независимо от нее, обсчитывала ракету носитель, пользуясь в килограммах и миллиметрах... Естественно, коэффициенты перевода всем известны, но точность их не всегда достаточна. Ну а из примеров описываемого времени — при переводе немецкого проекта "Богатыря" из миллиметров в русские дюймы, получился "Олег". Водоизмещением процентов на 10 — 15 больше оригинала.

**Можно по разному относиться к советскому ВПК, но после Второй Мировой все корабли СССР себе строил САМ. И история с закупкой французского (нашли же законодателей мировой кораблестроительной моды) это позор настоянный на попиле. Никакие отговорки, что мол вместе с кораблем передаются волшебные технологии управления и координации боевых действий и поворотных винтовых блоков (азиподов) не выдерживают никакой критики. Ну не является Франция крупной военно морской державой, с опытом ведения современных морских войн. Повторяется история закупки серии французских броненосцев перед Русско Японской войной (тогда тоже один броненосец купили. а остальные строили по его проекту). Закупает не то что надо и не что лучше. А то что выгоднее. России? Я вас умоляю... Скорее уж конкретному чиновническому карману. А пара тройка процентов от суммы ТАКОЙ сделки, это безбедная старость не для одной жирной семейки. Как бы не кончилось все это как в 1905 году...

Глава 4. Царская охота.

Ропша февраль 1907.

Цепь загонщиков медленно но верно приближалась к опушке. То один то другой фазан с фыркающим звуком трепещущих крыльев взмывал вверх из под чьих — нибудь ног. Но практически каждый раз его полет прерывался снопом дроби. Беспрестанная канонада дробовиков, веселые крики охотников и задорный лай собак создавали неповторимый звуковой фон большой загонной охоты. На опушке стрелки остановились и стрельба стала более редкой, но иногда рыскающие собаки то тут то там поднимали в воздух затаившихся в поле птиц, каждый взлет которых сопровождался нестройным залпом. После очередного сбитого на взлете тетерева один из охотников вдруг как то неловко, ничком нырнул лицом в снег...

— Ваше Величество!

— Государь!!

— Николя, ты споткнулся?

Со всех сторон послышались озабоченные крики охотников, которым резко стало не до дичи. Подвернувший ногу, ил не дай Бог, расквасивший нос Император Всероссийский — это посерьезнее лишней птички в отчете об охоте... Кто — то из рванувшихся на помощь Императору искренне хотел помочь родственнику или повелителю в неловкой ситуации. Кое — кто скорее бежал по глубокому сего под слепящим солнцем дабы его озабоченное лицо оказалось на виду у императора, когда тот соизволит подняться. Но первым как и должно успели профессионалы — егерь Ропщинского Его Императорского Величества Фазанника Тихон, и подъесаул Собственного Его Императорского Величества Конвоя Александр Кулебякин под руки бережно подняли Его Величество из снега. После чего Тихон друг испугано отпрыгнул в сторону и с криком "Господи помилуй!" начал часто креститься.

— Немедленно доктора! Император ранен! Рана огнестрельная!!! — рванув шинель на груди царя подъесаул пытался сквозь слои зимней одежды добраться до раны чтобы остановить кровотечение.

Остальные казаки конвоя пытались оттеснить от раненого царя остальных охотников, нервно поглядывая на ружья в их руках, и на всякий случай достав из кобур револьверы. Начался жуткой, плохо организованный хаос, состоящий из: транспортировки раненного Николая, разоружения на всякий случай всех охотников и прочих имевших при себе оружие и опечатывании их ружей, организации охраны саней с ранены, поисках доктора Боткина оставшегося во дворце... Невнятную фигуру в белом балахоне, которая скользнула в овраг около рощи, в нескольких сотнях метрах восточнее, за оградой фазанника, никто во всеобщей беготне не заметил.

То, что рана государя была нанесена не из гладкоствольного ружья, а винтовочной пулей калибра 7,92 миллиметров (судя по всему выпущенной из винтовки германского образца фирмы Маузер), стало ясно только спустя час после покушения. Именно спустя столько времени его наконец то удалось доставить в Петергоф и снять наложенную поверх нижнего белья временную повязку. При организованном наконец прочесывание местности была найдена лыжня, начинавшаяся в овраге за оградой фазанника, огибающая околицы пары деревень и заканчивающаяся на проселочной дороге в пяти километрах на восток от места трагедии. Доставленная на следующий день полицией из Санкт Петербурга розыскная собака след взять уже не смогла. Зато помогла обнаружить закопанный в снег возле оставленной покушавшимся лыжни динамит, в количестве пуда, что окончательно запутало следствие. Ибо определить роль, которую должен был сыграть динамит (совершено не подходящий для использования на морозе*) в покушении, совершенном с помощью огнестрельного оружия с дистанции четырехсот метров, не смог никто. Ясной картины происшедшего не складывалось.

Император Всероссийский Николая Александрович Романов после покушения прожил еще четыре дня. Медицина начала века смогла справиться с пневмотораксом правого прострелянного легкого, но ничего не смогла сделать с начавшемся заражением крови. Аликс в течении четырех суток не отходила от постели умирающего супруга, который почти все время был в сознании. В свой последний день, уже зная о неминуемости своей скорой смерти Николай Второй приказал Великим Князьям заходить к нему по одному. Последним в очереди был срочно примчавшийся из Севастополя курьерским поездом брат умирающего императора Михаил Романов.

-Подойди Миша, — слабым но твердым голосом проговорил Николай, и после небольшой паузы добавил, — все не правильно! И предсказание Авеля**, и этот занудный доктор, друг Ольги, и твой хамоватый друг адмирал... Они все, понимаешь ВСЕ! упоминали восемнадцатый год... Почему сейчас, почему на двенадцать лет раньше? Что пошло по другому? Я никогда не боялся смерти, Миша... И уже пять лет готов умереть ради России, ради своей семьи... Но за них ли я сейчас умираю? Ты по прежнему числишься как правитель, регент при Алексее... Не смотря на все твои народнические идеи и мое к ним отношение, я этот манифест никогда не отменял... Но могу ли я доверить судьбу своего сына, наследника престола, своему брату, который похоже мечтает о другой системе власти в России? Я потому и вызвал тебя последним из всех Великих Князей, что наделся найти среди хоть кого — нибудь другого, на кого я мог бы переложить эту ношу вместо тебя... И что я увидел?

— Что Николя? — неуверенно прервал затянувшуюся паузу Михаил осторожно дотрагиваясь до бледной как воск руки брата.

— Для большинства из них я уже мертв и они уже делят власть и влияние в России после меня... Ник Ник как всегда пытается меня чему то учить... Чему, как правильно представиться апостолу Петру? Остальные явно вычисляют, кто придет на мое место, и каковы шансы попасть в милость к нему... А как они смотрят на мою Алис даже сейчас! Вовсе не с состраданием, а скорее оценивающе... Как только я уйду, они ее заживо съедят, и к Лешеньке уж точно не допустят... Весь свет уже с десяток лет принимает ее чрезмерную застенчивость за заносчивость с их подачи, ее просто некому от них защитить... — со стула на котором сидела жена императора донеслось приглушенное платком всхлипывание, — я смотрел им в глаза, каждому по очереди... И не увидел ни одного, кто мне показался бы надежнее тебя, брат. Ну почему я смог начать разбираться в людях только сейчас, лежа на смертном одре? Да еще это покушение... Миша, ты знаешь, что за два дня до охоты я сам не знал, поеду я в Ропшу или нет? Неделю шел сильный снег, метель, какая охота, уже и не собирались... Все распогодилось только за день до выезда... Как мог об этом знать убийца, или вернее КТО ему успел сообщить, что я там буду всего за сутки? Только кто — то из дворца, больше некому... Ты со своей дурацкой любовью к военным стреляющим игрушкам, с которыми ты возишься в Севастополе, хотя бы вне подозрений... Да и твои "друзья", как ни странно, тоже... Один с тобой на Черном море, второй вообще на Тихом океане адмиральствует... Организовать покушение за два дня, с другого конца страны они никак не могли. Да и следили за тем с кем они встречались... Третий, самый казалось бы опасный и находившийся все это время под самым плотным жандармским надзором, в это время вообще с моей сестрой был! Четвертый, за которым следили не так пристально, но все связи которого тоже отслеживали, сошел с Гатчинского поезда на Балтийском вокзале, когда меня уже подстрелили, а вышел поезд из Гатчины ДО покушения... Выходят они тут не при чем, хотя я на них подумал в первую очередь... Но косвенно именно что — то, что я сделал не так с Россией с их подачи и привело к моей на 12 лет раньше смерти... Но я разобраться уже не успею... Выходит что я зря их все это время держал как можно дальше от себя, даже истерику тогда разыграл, вполне по Станиславскому... Поверили все... Глупо вышло, я боялся, что воспользовавшись их лишними сейчас знаниями, нарушу божий помысел, а в результате именно это и вышло...

После минутной паузы, во время которой было слышно только всхлипывание Аликс, Николай собрался с силами и повернув голову впился горящими на мертвенно бледном лице глазами в Михаила.

— А что ТЫ мне можешь сказать, Миша? Желательно что — нибудь, что поможет мне отойти в мир иной со спокойной душой, и верой, что ТУТ и без меня с моей семьей все будет в порядке!

— Я клянусь, что твой сын коронуется на престол по достижению совершеннолетия, чего бы мне это не стоило, — Михаил рухнул на колени и не осеняя себя одним крестным знаменем за другим дрожащим голосом стал произносить слова клятвы, — я клянусь, что никогда не буду претендовать на трон Императора Всероссийского, я клянусь, что всю свою жизнь буду для Алексея Второго верной опорой во всех его начинаниях, я клянусь, что пока я жив, никто не посмеет ни коим притеснять Аликс, я клянусь, что будучи регентом я сделаю все что в моих силах, чтобы воспитать Алексея как настоящего императора, хотя на данный момент Никки, я понятия не имею как это делается. Так же как ни черта не знаю об управлении страной... Но я разберусь, я обещаю!

Уже тише добавил Михаил.

— Спасибо Миша, — Николай слабо пожал руку брата, — когда я взошел на престол я тоже ничего не понимал в управлении страной, наверное это у нас, Романовых, в крови. Главное это найти тех кто разбирается, и слушать их внимательно. Но именно слушать, а не слушаться, не повторяй моих ошибок, Миша... Решать должен ты и только ты, и накажи это моему сыну! Иначе внезапно понимаешь, что ты сидишь верхом на повозке без тормозов, которая несется вниз по склону и вот вот упадет в овраг... Кстати о "тех кто знает"... Или держи их при себе, или избавься от них окончательно, чтоб и могил не осталось... И еще Миша...

— Да Никки, — видя что Николаю не просто нужна пауза чтобы собраться с силами, а скорее неудобно говорить о чем то, решил поторопить брата Михаил, — ты сейчас можешь приказать мне все что угодно, и я быть спокоен, что я это выполню. Даю тебе слово.

— Я не могу приказать тебе изменить себя, Миша. Мама' давно обращала мое внимание на твою влюбчивость, ты искренне любишь каждую понравившуюся тебе женщину. Не зависимо от ее положения в обществе... И каждый раз искренне готов идти под венец, бедная мама' раза два чуть не поседела от перспектив появления в семье Романовых прачек и посудомоек, — неожиданно для Михаила на лице умирающего брата появилась улыбка, — будучи по натуре однолюбом, я тебе немного завидую даже. А как глава династии я давно знал об этой слабости, но раньше это не имело никакого значения. Сейчас же...