— Ладони девушки в крови, от ран в груди исчадья тьмы и ада, которого сама же и убила. Слезы навернулись на "твои" глаза от осознанья — "ты" убила! Пусть демона, но "ты" его любила! Он воплощенье хаоса, он темный ангел, был! Демон, приносивший страх и боль, одним лишь появленьем! Демоном был "твой" любимый! Жнец смерти лютой, жнец ужаса и страха. Он хохотал врагам в лицо, рвал, проливая кровь чужую и свою, но принял смерть от рук "своей" "любимой"! Ведь "ты" его убила!
— Глотая горечь слез, ревешь от боли рвущей душу "ты"! ... Того лишила жизни "ты", кого всегда любила, того, кто закрывал "тебя" собой и отвращал напасти. Обняв за тонкий стан, дарил покой и радость жизни, одним лишь нахожденьем рядом. Даря огонь любви, влек за собой в шторм чувств и неги рая! "Тебе" любовно улыбался, лаская душу, тело!
— Клинок в руке! Удар и костяной стилет пронзает плоть и дарит боль, но боль не избавленья! Клинок в груди, покрытой черной чешуей, как будто с укоризной смотрит на "тебя", чернеет рунами и залит алой кровью!
Ксения пыталась закрыть уши руками, но голос не отступал, она хотела выть, орать, но что-то не давало, удерживая на самом краю черной бездны, секунды шли, отпугивая глухое отчаяние.
Сердце сдавило, на краткий миг замерло в неверии, а затем понеслось вскачь, запело, когда когтистые лапы обхватили сзади, сжав в объятьях и подарив надежду. Ксения почувствовала горячее дыхание в волосах, а спиной твердую мужскую грудь.
Из-за туч, плавно и величаво выплыла луна, освещая заснеженное пространство серебристым загадочным светом. Объятья разжались, когтистая лапа, поймав луч лунного сиянья, набрала в ладонь серебряного света, затем убрала за спину, боящейся повернуться девушки. Чуть хриплый от возбуждения любимый голос продекламировал нараспев, выделяя каждый оборот интонацией и заставляя увидеть все волшебство стиха поэта:
Луна уже плывет медлительно и низко.
Она задумалась, — так, прежде чем уснуть,
В подушках утонув, мечтает одалиска,
Задумчивой рукой свою лаская грудь.
Ей сладко умирать и млеть от наслажденья
Средь облачных лавин, на мягкой их спине,
И все глядеть, глядеть на белые виденья,
Что, как цветы, встают в лазурной глубине.
Когда ж из глаз ее слеза истомы праздной
На этот грустный шар падет росой алмазной,
Отверженный поэт, бессонный друг ночей,
Тот сгусток лунного мерцающего света
Подхватит на ладонь и спрячет в сердце где-то
Подальше от чужих, от солнечных лучей.
[Печали луны — Ш. Бодлер. Цветы зла]
Голос замолчал, объятья растворились вместе с ним, и отчаяние навалилось с новой силой, разрывая душу и сердце на части, слезы застили глаза, смазывая страшную картину. Ксения увидела ожившие тьмой глаза демона, на повернувшемся к ней лице, губы мертвого демона медленно разошлись в улыбке, обнажая окровавленные клыки. Тело на миг смазалось и медленно начало растворяться, бесследно исчезая, вслед за этим, до девушки донесся голос.
— Не переживай, Светлячок, смерть и жизнь всегда идут рука об руку, они, порой обманчивы и непредсказуемы, способны преподнести как подарки, так и разочарования. Поверь мне, так нужно! Мы с тобой все равно когда-нибудь встретимся, смерть для нас не преграда, так что наберись терпения, Кнопка, бери от жизни все без оглядки на все, что было или не было! Будь загадочной, туманной, но твердой духом, будь моей валькирией по имени Мист.
Голос растаял, как сновиденье, унося с собою боль и разочарование разлуки, оставляя лишь легкую грусть и пламя надежды на будущее, даря исцеление душе и легкость во всем теле. Легкость, зовущую вдаль, Ксения всем своим существом потянулась вслед за обуявшим ее чувством. Словно в ответ на тягу к неведомому, девушку подхватила теплая волна, омывая со всех сторон, и унося в жемчужное свечение. На губах заиграла томная улыбка предвкушения грядущих приключений, волнующих ощущений и новых встреч. Волна убаюкивала, несла все дальше и дальше сквозь мягкое свечение, донося до слуха щебет птиц, шум ветра, заблудившегося в кронах деревьев и ароматы леса в самый разгар лета.
Ксению окутала прохлада летнего леса, какая всегда бывает в тени густых крон деревьев. Девушка с удовольствием потянулась, улыбка продолжала блуждать на чуть припухлых женских губках, а в следующий момент по лицу провели чем-то горячим и мокрым, пахнувшим псиной.
Резко распахнув глаза, Ксения уставилась в янтарные глаза с вертикальной щелочкой белой, без единого пятнышка волчицы. Испуганно пискнув, Ксения начала медленно отползать спиной вперед, стараясь не делать резких движений, в голове билась только одна мысль. — "Только не смотри ей в глаза!" — но отвести взора никак не удавалось, девушка даже не могла сказать, откуда она знает, что это волчица.
Зверь фыркнул и вывалил алый язык, обнажив белоснежные клыки, Ксения замерла на месте, удивленно рассматривая белую блестящую шкуру. Страх рассеялся, словно его и не было.
— Да ты смеешься надомной, морда ехидная!
Волчица растянула губы, сверкнув глазами, и развернулась к девушке задом, посмотрев на девушку, медленно двинулась вперед, словно приглашая за собой. Ксения поднялась на ноги, затем двинулась вслед странному животному, любуясь хищной грацией, сильными мышцами под переливающейся густой шерстью.
— Ты куда?
Волчица бежала вперед, изредка бросая на девушку взгляды, словно проверяя, следует ли за ней Ксения. Девушка спешила, но все равно постепенно отставала.
— Блина, да как же так, я же бегу, а она только медленно идет, и ведь удаляется! Да подожди же ты! — запыхавшись, выкрикнула Ксения, волчица сверкнула янтарными глазами. — Еще и смеется!
Постепенно волчица скрылась в густом лесу, нырнув в папоротник, оставив после себя легкое волнение и чувство узнавания. Заскочив в папоротник, Ксения вновь позвала, но никакого ответа не последовало.
— Свалила ехидина! — девушка раздосадовано поморщилась, удивленно оглянулась по сторонам, только сейчас заметив, что находится посреди чащи. Вокруг росли деревья, лиственные с хвойными вперемешку, кустарники, превалировал, однако папоротник, белел, кое-где высохший ягель на открытых участках леса.
Издалека послышался тоненький плач, Ксения насторожилась, еле слышное неразборчивое бормотание доносилось откуда-то справа. Девушка медленно двинулась в ту сторону, поминутно останавливаясь, чтобы определить направление, затем снова пускалась в путь, огибая деревья и кустарник.
Голос был почти детский, по крайней мере, тоненький и звонкий, временами затихающий.
— Хозяйка, помоги!
Ягель под стопой мягко зашуршал, Ксения замерла. В следующий момент из-за куста на нее с громким рычанием выпрыгнула давешняя волчица. Девушка завизжала, закрываясь руками, лишь запомнила оскаленную пасть с огромными белоснежными клыками, направленными ей в горло, а самое главное горящие яростным янтарным светом глаза, гипнотизирующие и лишающие воли.
Девушка почувствовала волну воздуха, обдавшую ее запахом псины и павшей листвы, затем пришла сильная слабость, дурманящая голову. Мысли поползли медленно, словно в киселе, следом появилось головокружение. Ксения застонала от подступившей к горлу тошноты, девушка будто бы куда-то падала, ожидала, что вот-вот упадет на мягкий лесной мох, но вместо чуть колючего растения почувствовала под щекой мягкую подушку.
Тоненький детский голосок звал все настойчивей, заставляя преодолевать слабость и вставать.
— Хозяйка, помоги!
Ксения резко села, схватившись за голову, перед глазами все было как в тумане. Слева маячило какое-то непонятное расплывающееся пятно белого цвета, настойчиво уговаривая лечь обратно и дождаться какого-то архимага. Ксения, с трудом сфокусировав зрение, увидела перед собой взволнованную девушку в белом балахоне с изображением белого лотоса на фоне серебряного круга справой стороны груди.
— Лягте, пожалуйста, вы еще слабы. — девушка настойчиво продолжала уговаривать, взволнованно поглядывая на Ксению. — Я сейчас пошлю за архимагом Нараном, он просил позвать его, как только вы придете в себя.
Ксения недоуменно осмотрела белые стены комнаты, в которой находилась, кроме кровати и стула, на котором, похоже и сидела неизвестная, не было больше ничего.
— Снова больница. — протянула Ксения отмахнувшись от уговоров, затем вновь услышала чей-то зов. — Отстань, кому-то моя помощь нужна!
Девушка вновь принялась уговаривать, Ксения лишь отмахивалась, затем медленно опустила ноги с узкой кровати.
— Архимаг Наран приказал никуда не уходить до его прихода, вам необходимо с ним поговорить!
Девушка попыталась нажать на плечи Ксении, в тщетной попытке уложить последнюю обратно. Ксения, недобро сощурившись, сбросила руки девушки, затем осмотрела себя саму, а, увидев, что на ней ничего нет, за исключением незнакомого кольца на правом безымянном пальце, задохнулась от возмущения.
— Где моя одежда?!
Неизвестная вновь попыталась уложить девушку на кровать, приговаривая.
— Мы ее специально сняли, чтобы удобнее было архимагам проводить осмотр.
Ксения зарычала от злости и попыталась нашарить одеяло, но ничего не найдя, Ксения обернулась, злость застила глаза. Ксения схватила неизвестную за подбородок, больно сжав, приблизила к себе, при этом изумрудное свечение мгновенно уступило место яростному ярко-янтарному огню.
— Меня даже не накрывали простыней?! — Ксения перехватила девушку за волосы, натянув кожу на голове. — И на меня беспрепятственно пялились какие-то мужики?!
Девушка, побелев от страха и боли, пролопотала еле слышно.
— Они проводили осмотр.
Ксения прищурилась, отпустила облегченно вздохнувшую девушку и приказным тоном скомандовала.
— Раздевайся!
Девушка начала снимать трясущимися руками балахон, на глаза навернулись слезы. Передала одежду Ксении, после чего, закрыв ладошками грудь, так как под балахоном ничего не было, прорыдала.
— Архимаг Наран приказал дождаться его!
Ксения надела балахон, и подвернув слишком длинные рукава, посмотрела на девушку.
— Мне плевать на приказ мужика, имевшего наглость пялиться на меня без моего ведома и разрешения, усекла?!
Девушка кивнула, забившись в дальний угол. Ксения, покачнувшись на нетвердых ногах, направилась к дверям, сделав шаг, запнулась о подол и только чудом не познакомилась с полом.
— Демон! — ругнулась Ксения, поднимаясь с пола. — Стены — белые, одежда — белая, психи! — голосок напоминал о себе настойчивым зовом, заставляя идти вперед, не обращая ни на что внимания. Ксения оборвала подол чуть выше колен, и, отбросив оторванный клок, Ксения все же вышла за дверь, оказавшись в длинном коридоре.
Замерев на миг, Ксения покрутила головой по сторонам, прикрыв глаза и прислушиваясь. Уловив, откуда доносится зов, повернула направо, слегка пошатываясь, двинулась вслед зовущему голосу. Дальнейший путь прошел как в тумане, мимо мелькали какие-то лица, чаще удивленные, реже насмешливые, правда, ненадолго, быстро сменяясь гримасой боли. Мелькали коридоры, люди все как один наряженные в странные балахоны.
Ксения приблизилась к резной деревянной двустворчатой двери, зов стал просто невыносим. Голос продолжал звать на помощь, Ксения дернула ручку двери, на себя, толкнула дверь внутрь, но те никак не хотели открываться куда бы то ни было. Раздраженно зашипев, Ксения стала барабанить по ней кулаками, оставляя глубокие вмятины на темном дереве двери.
Дверь неожиданно открылась, пропуская Ксению внутрь, ей тут же преградил дорогу какой-то молодой парень в точно таком же белом балахоне как у всех остальных ранее виденных.
— Аколит третьей ступени, что вы себе позволяете?!
Ксения, недолго думая, всадила колено парню в пах и, оттолкнув с дороги, прошипела.
— Прицепишься во второй раз, оторву к демонам!
Парень, согнувшись пополам, только тихо поскуливал, Ксения двинулась вперед, злость прибывала, словно прибой. Глаза полыхали янтарным пламенем, скрывая за собой сузившийся зрачок.
Пройдя по короткому коридору, Ксения ввалилась в полутемную комнатушку. Встав на пороге, девушка повела головой из стороны в сторону, мимолетно осматривая заваленные чем-то непонятным столы. На нескольких столах, стоящих возле стен, чего только не было? Были какие-то кристаллы, в стеклянных колбах переливалась разноцветная жидкость. Что-то временами искрилось, пофыркивало, взрывалось с тихими хлопками. Повсюду валялись инструменты непонятного назначения, и посреди всего этого великолепия находился какой-то старик. Пожилой человек стоял склонившись над столом, стоящим справа от Ксении и не отвлекаясь ни на что, рассматривал рубиновый кулон в виде какого-то цветка на серебряной цепочке. Старик неразборчиво бормотал себе под нос, записывал что-то в свиток, закрепленный на планшете золотым пером, обмакивая в чернила. Старик, время от времени направлял на кулон какое-то белое свечение, срывающееся с указательного пальца левой руки, правой делал записи, временами хмурился, поглаживая длинную бороду.
Ксения сделала несколько шагов к человеку, пристально всматриваясь в кулон. Кулон продолжал звать.
— Хозяйка помоги! Возьми меня в руки, хозяйка.
Ксения протянула руку к кулону, человек ругнулся и, не отвлекаясь от своего занятия, запустил в Ксению короткую белую молнию.
— Не смейте мне мешать, когда я работаю!
Ксения пошатнулась от тысячи иголок пронзивших кожу одновременно по всему телу, закусила губу и тихонько застонала, а глаза вновь стали изумрудного цвета. Стон заставил старика обернуться и посмотреть на девушку. Ярко-голубые глаза старика расширились в изумлении, пробежались от босых ступней до растрепанных темно-каштановых волос.
— Это как понимать, аколит третьей ступени?! Что за вид?!
Ксения оправилась от последствий удара белой молнии, затем, потупив взор, смущенно пробормотала.
— Простите меня. — Ксения посмотрела в глаза старику, сделала короткий шаг вперед и, ухватив его за бороду, заставила встретиться лицом со столешницей. Из разбитого ударом носа, потекла кровь, оставляя разводы на поверхности стола, Ксения прошипела в лицо старику.
— По какому праву, ты забрал вещь, принадлежащую мне? — припечатала вновь о столешницу. — Кто тебе дал право распоряжаться моим имуществом? — глаза девушки начали медленно наливаться янтарным свечением, после третьего удара, старик, потеряв сознание, повис безвольной тряпкой в руках девушки.
Опустив старика на пол, Ксения взяла кулон в руку, сразу же почувствовала себя много лучше, ноги больше не подкашивались, зрение обрело четкость, казалось, даже дышать легче стало. Ксения недоуменно посмотрела на кулон.
— А почему мы больше не говорим?
Как только Ксения взяла кулон в руки, голосок пропал бесследно, словно и не было никогда. Пожав плечами, надела кулон на шею и резко повернулась на деликатное покашливание за спиной.
Глава 5
Чатлан неуверенно поднялся со своего места, потирая горло, Язулла ободряюще похлопал друга по плечу, поежившись под насмешливым взглядом белых глаз, и набравшись уверенности, направился вслед за магом. Данте посмотрел на полукровок и дернул головой в сторону. Заллос и Элкос быстро поднявшись, ушли на то место, где сидели друзья. Алетагро и Ороллин, переглянувшись между собой, присоединились к тесному кругу общающихся.
