Страж. Наемник. Часть первая

СТРАЖ. Наемник.

Часть первая.

Пролог.

Вокруг уныло влачащего свое жалкое существование небольшого мира взвихрилась буря, буря всех девяти стихий берущих свое начало в Истинном Хаосе мироздания. Буйство невероятных красок постепенно приближалось к планете, распространяясь вокруг и обволакивая светило, погружая поверхность планеты во мрак.

Буря стихий наращивала обороты, становилась яростней, потоки энергии ревели, образуя жуткий хаос, порождая страх и обреченность на поверхности мира. Ни одно существо не осталось равнодушным, кто-то в ужасе забивался в самые темные углы в попытке сохранить свою жизнь, осознавая всю тщету бесполезного занятия. Кто-то плакал, прощаясь с жизнью, кто-то дико, сумасшедшее хохотал, потрясая оружием, грозил небесам, не желая сдаваться, многие молились, многие просто ждали, замерев на месте и устремив взор в небо.

Буря стихий корчилась в агонии, в ней все больше и больше проступало яростное, подминающее под себя остальные оттенки белое свечение. Свет становился яростней, словно коршун бросался на другие цвета, заставляя шарахаться в сторону, покорно отступать, признавая силу белого света. Первыми отступили первоэлементы, огонь насмешливо отступил, признавая сильнейшего, стихия воды мягко самоустранилась, обдав напоследок свежестью морского бриза. Воздушная стихия окатила безумным хохотом грозовых туч, а стихия земли с отеческой улыбкой сделала небольшой шаг назад, оставив аромат заливного луга.

Хаос и тьма, сопротивлялись до самого конца, огрызаясь безумием адского пламени, хаос, объятый яростью, кидался в тщетной попытке сломить безжалостную стихию света, но постепенно накал страстей спадал, хаос отступал. Тьма сопротивлялась забвением, молчаливым спокойствием и смертным холодом.

Стихии бились, не замечая, что в битве стихий не участвуют лишь двое, стихия разума оставалась ко всему безучастна, безразлично следила за поединком. Стихия порядка на гране возможного окутывала буйство красок слабым серебристым светом, не давая разрушить остатки и без того смертельно раненого срединного мира.

Яркая вспышка белого света возвестила о победе, стихия света ликовала, заливая поверхность Северья белым светом, никогда доселе невиданным живыми существами. Мир осветился, засверкав тысячью тысяч оттенков, бескрайний океан отбрасывал миллионы бликов. Красные и желтые пустыни обрели невиданную резкость. Свет, казалось, проникал всюду, пронзал поверхность мира до самого ядра, не оставляя ни единого клочка тьмы. Но это только казалось, на поверхности мира переливались тысячью оттенков тьмы большие и малые пятна проклятой земли. Искривленные, изломанные линии закрывали смерть, отчаяние и тьму от живых, выделяясь смертельными язвами на поверхности медленно умирающего срединного мира.

Свет сгустился, превратившись в огромный столб, бьющий из бесконечной вселенной прямо в поверхность мира, отдаваясь резонансом в ментальное поле планеты и создавая возмущения. Но вот столб света полыхнул напоследок и погас, заставляя ослепнуть на мгновение от столь резкого изменения. Слепящий свет померк, возвращая ласковый свет местного солнца в котором остался незаметен тоненький темный лучик с почти незаметными разноцветными вкраплениями, ударивший в противоположный конец мира.

Северье, казалось, замерло в предчувствии грядущих изменений, но никто не мог сказать каких именно. Приведут ли эти изменения к лучшему или наоборот подтолкнут к неминуемому концу, к окончательной смерти еще живых и ничего не подозревающих существ и дадут свободу томящимся в нескончаемом аду заключения душам? Или...

Глава 1

Огромный город Киар, столица Кату-Киарского Халифата, раскинувшегося на южной оконечности материка Северья, уже третьи сутки находился в состоянии полного аврала, внутренние войска и стража города патрулировали улицы. Солдаты, ругаясь сквозь зубы на введенный комендантский час и полувоенное положение, хватали каждого встречного человека, кто хоть как-то смахивал на подозрительную личность. Врывались в дома и проводили тотальный обыск, переворачивали все вверх дном, обшаривали самые темные углы, даже в самые неблагонадежные районы города, кишащие ворами, убийцами и просто нищими всех мастей не побоялись сунуться. От повальных обысков не спасало ни высокое положение хозяина дома, ни древнее происхождение рода, ни богатые посулы. Вооруженные до зубов конные разъезды патрулировали окрестности города, прочесывая частым гребнем, близлежащие городки и поселения, на месте допрашивали редкие караваны, перерывали содержимое телег и седельных сумок.

Ацеллитские кахулы — лучшие из лучших воинов халифата, личная охрана Великого Хана Утак-Кату ощетинившись отточенными до бритвенной остроты саблями, рассредоточилась вокруг огромного дворца, пресекая на корню любую попытку проникновения в святая святых Кату-Киарского Халифата.

Дворец Липецек представлял собой монументальное и очень красивое зрелище. Девять белоснежных башен, увенчанных слегка приплюснутыми куполами из красного золота, возвышались по кругу и словно закрывали собой сам дворец, соединяясь с ним белыми воздушными мостками без перил. Огромный купол центрального свода дворца сверкал белизной, резко контрастируя с золотыми, вытянутыми вверх перекрученными золотыми куполами вокруг него, образующие своеобразные зубцы короны. Выступающие башенки очень органично вписывались в общий пейзаж, отбрасывая тени в парк, разбитый вокруг дворца.

Сочная зелень парков перемежалась белоснежными беседками, клумбами экзотических цветов, создавала невероятные зеленые лабиринты, бродя по которым можно спокойно размышлять, вдыхая дивный цветочный аромат. Но в данный момент в парке никого не было, Киар затаился, город лихорадило, и было от чего.

Слуги во дворце старались стать как можно незаметнее, вышколенная челядь этого с успехом добилась, передвигаясь на цыпочках, удвоенная стража замерла недвижимыми изваяниями возле каждой двери и старалась даже дышать как можно реже, но при этом была напряжена до предела, не зная чего можно ожидать от разъяренного Великого хана.

Огромная приемная, поражала своей пустотой, некогда забитая разного рода просителями, лизоблюдами и послами разных государств, золоченая комната, оформленная в светлых тонах ныне пустовала, лишь из-за высокой двери доносился разъяренный крик Великого хана.

— Риомайцах-По, ты вот уже пятнадцать лет возглавляешь мою тайную стражу! — надрывался Великий хан, смуглый полноватый мужчина, лет пятидесяти на вид, полностью обритый на лысо, лишь три мелкие черные косички свешивались с затылка до поясницы. В данный момент Великий хан Утак-Кату мало походил на невозмутимого холодного правителя, каким старался выглядеть перед своими подданными. Черные глаза метали молнии, белки налились кровью, одутловатое лицо сотрясалось от каждого брошенного слова. — Как? Как ты мог допустить такое? — хан вскочил с мягких подушек и подскочил к стоящему на коленях мужчине, при резких движениях распахнувшийся ярко желтый, покрытый золотой вышивкой и драгоценными камнями шелковый халат хана развевался за спиной подобно крыльям экзотической птицы. Мягкие тапки с загнутыми вверх носами слетели, но хан не заметил этого, он схватил человека за седую тонкую косу и заставил посмотреть последнего себе в глаза. — Риомайцах, ты до сих пор никогда не совершал ошибок! — прошипел хан тому в лицо, лицо самого хана побурело, налившись кровью, на лбу вспухла вена.

— Мой Хан, — спокойно ответил Риомайцах-По, встречая разъяренный взгляд Утак-Кату, — такого никогда не повторится!

— Ты прав, друг мой, — неожиданно успокоился хан, отпустил седую косу и сделал небольшой шаг назад, — мы с тобой ели с одного ножа, спали под одной попоной, спасаясь от ночного холода красной Киарской пустыни, ты не раз спасал мне жизнь в бессчетных боях, потому я тебя и назначил на этот пост. — хан заставил подняться Риомайцаха с колен, поправил его бордовый халат, — Ты по праву был на своем месте, сколько заговоров и покушений против меня раскрыл?

— Много, мой Хан. — ровным голосом ответил Риомайцах, смотря в черные глаза Утак-Кату, — Это моя работа, мой Хан, а значит и считать не следует. — Риомайцах резко склонил голову, отдавая честь, как принято в Кату-Киарском Халифате.

— Ты прав, мой друг, успехи считать не следует. — хан подошел к Риомайцаху, положил ладонь ему на плечо, улыбнулся и полоснул по горлу загнутым кинжалом. — Но ошибка всегда одна! — глаза Риомайцаха расширились, мужчина отшатнулся от хана, зажимая разверстую рану, сквозь пальцы обильно полилась алая кровь, пропитывая бордовый халат и расплываясь темным пятном.

Хан отвернулся, и посмотрел на напряженно наблюдающих за этой сценой шестерых человек. Не обратив на звук упавшего тела никакого внимания, хан медленно приблизился к людям.

— Позволить ворваться во дворец наемникам — непростительный просчет! — хан посмотрел на молодого воина, вытянувшегося перед повелителем, — Язулла-Цукен, объясни, как такое могло произойти?

Язулла-Цукен, молодой воин лет двадцати пяти, облаченный в коричневые жесткие парадные кожаные доспехи Иар-Кахула дворцовой стражи с золотым теснением на правом плече в виде скачущего по барханам коня, старался не выдать соей ненависти при взгляде на хана и проклинал присягу. При встрече с глазами хана, Язулла-Цукен до белых костяшек сжал короткое копье, зажатое в правой руке. Отполированное до блеска бессчетными тренировками древко, позволило обрести некоторое душевное равновесие.

— Мой Хан, я не знаю как они обошли охранные амулеты. — молодой воин, напрягся, зная, что хан скор на расправу и ошибок никогда не прощал, — Кахулов внешнего охранения наемники просто смели даже не заметив, но в самом дворце их перехватили Ацеллитские кахулы, схватили живьем ценой сорока своих жизней, Мой Хан.

Хан презрительно усмехнулся. — Сколько погибло воинов?

— Пятьдесят шесть кахулов внешнего охранения, — четко рапортовал Язулла, проклиная про себя трех магов, — сорок Ацеллитских кахулов, дальше я не знаю, на личном этаже Моего Хана не был.

Утак-Кату побагровел от еле сдерживаемой ярости, наотмашь ударил воина по лицу, заставляя отшатнуться остальных, Язулла-Цукен лишь скрипнул зубами и покрепче сжал древко копья.

— Сто с лишним воинов погибло из-за девятнадцати наемников?! — орал хан, обводя побелевшими от ярости глазами людей — Шестнадцать наемников положили почти половину дворцовой воинской элиты! Мне нанесли несмываемое оскорбление! Что им нужно было, в конце концов?!

Вперед выступил сухощавый высокий старик в сером с красными полосками халате и одной черной с седыми прядями косицей на затылке, как принято в Кату-Киарском Халифате, вся остальная часть головы была выбрита до зеркального блеска.

— Все просто, Мой Хан, они предприняли попытку ограбления сокровищницы, больше попросту незачем. — старик развел руками.

Язулла-Цукен скривился от такого заявления, Хан побагровел еще больше, схватился за рукоять кинжала, но спустя минуту оторвал руку, кивнул старику и вновь посмотрел на молодого воина.

— К этому мы еще вернемся. Язулла, почему такие большие потери?!

— Нет ничего удивительного, Мой Хан, в отряде присутствовало трое орков, четверо оборотней, двое гномов и семеро людей — рангом каждый не ниже мастера, к тому же ваш приказ, Мой Хан, взять их живыми. Я уверен, что трое полукровок не имеют никакого отношения к отряду и действовали сами по себе. — старик презрительно фыркнул, Утак-Кату посмотрел на него.

— Лакши-Хан, либо молчи, либо объяснись!

Старик степенно поклонился и прокашлялся, — По моим источникам, наемники два месяца пытались найти работу в Киаре, деньги закончились, вот они и пошли на ограбление, тем более три дня назад случилось доселе невиданное возмущение эфира, как следствие — выгоревшие амулеты внешнего охранения. Ваши придворные маги, Мой Хан, это подтвердят. — четверо магов молча кивнули и поклонились, — Старшие расы наиболее лояльно относятся к мерзким полукровкам, так что нет ничего удивительного, что к отряду прибились выродки. Воины были отвлекающим маневром, пока трое выродков пробивались к сокровищнице, но они не рассчитывали, что Ацеллитские кахулы их схватят, ну а ублюдки как крысы кинулись врассыпную, спасая свои шкуры. — Лакши-Хан, ухмыльнулся, — Что еще ждать от них?

Утак-Кату задумчиво пожевал губу, — Это походит на правду. — окинул взглядом магов. — Что с амулетами внешнего охранения?

Маги переглянулись, вперед выступил пожилой маг в темно-синем халате с мифриловым обручем на выбритой голове, посреди обруча, на лбу, словно вода, сверкал темно-синий камень.

— Амулеты полностью восстановлены, Мой Хан, лично проверял. — маг кинул взгляд на своего молодого коллегу, стоящего слева. — Мой Хан, — голос старого мага стал вкрадчивым — Чатлан-По нанес удар по третьему полукровке, от чего последний подвинулся рассудком.

Маг огня, молодой мужчина в ярко-алом халате и обручем с алым камнем на лбу, дернулся как от удара. — Я лишь выполнял свой долг.

Утак-Кату пристально посмотрел старому магу в глаза. — Итак, Цайкан-По, ты доказал свою преданность. — хан отвернулся и бросил мимолетный взгляд на мертвое тело — Риомайцах-По уже заплатил за свою ошибку, теперь твоя очередь Чатлан. — молодой маг с ненавистью посмотрел на старого мага и стиснул челюсти. — Ты выполнял свой долг, но сделал даже не одну непростительную ошибку, а целых две! — Утак-Кату отвернулся, сжал в руке овальный амулет, висящий на груди, маг огня захрипел и упал на колени, а когда поднял голову, в его глазах отразилась такая дикая безысходная тоска и боль, что остальных магов передернуло. — Надо решить последний вопрос. — хан пристально посмотрел на людей — Внутренняя охрана отправлена на арену искупать свою вину, за то, что пропустили во дворец наемников и упустили ублюдков. Язулла-Цукен, ты как Иар-Кахул дворцовой стражи обязан разделить участь своих людей. — воин облегченно перевел дух, хан скривился в ухмылке — Я предоставляю тебе выбор, либо ты занимаешь место смотрителя гарема, за что высказался каждый воин, либо отправляешься на арену, выбор за тобой.

— На арену, Мой Хан! — Язулла вскинул голову, посмотрел на мага огня, — Разрешите забрать Чатлана с собой?

— Забирай. — безразлично махнул рукой Утак-Кату, — Лишенец ни на что больше не годится, за свои ошибки вы отправитесь к наемникам. — Язулла-Цукен поклонился, схватил безвольного мага под руки и вывел в коридор.

Когда за воином закрылась дверь, Цайкан-По сделал шаг вперед, глубоко поклонился, — Мой Хан, у наемников есть слишком много шансов вырваться, нельзя этого позволить!

Утак-Кату скривился. — А то я не понимаю, будь трижды прокляты эти традиции! — хан снова улегся на подушки. — Смотрителей казнили, благо, на них традиции арены не распространяются, новых уже набрали, не страшно! — хан махнул рукой. — Элиту положить полностью тоже не имеем права, слишком дорого стоит натренировать даже одного Ацеллитского кахула, а тут приходится шестьдесят воинов отправлять на арену, армия ропщет!

Маг воды отошел назад, его место тут же занял старик в полосатом халате, Лакши-Хан поклонился.

— Мой Хан, челядь личного этажа тоже казнили на всякий случай, но воины не знают ничего об оскорблении, в этом я ручаюсь, Ука-Мезоцина просмотрел их память. — один из магов в белых халатах кивнул в подтверждение.

— Спасибо, визирь, значит, их можно будет простить. — хан кивнул — Я уж думал, что вообще никого с арены выпускать нельзя. Наемников просматривали?

Маг в белом вышел вперед и поклонился. — Людей просмотрел, Мой Хан, все, так как и говорил визирь, наемники шли в сокровищницу, старших смотреть не стал, слишком много энергии на это уходит. Ублюдков глянул, двое прикрыты мощными щитами, третий сошел с ума, когда горел. — маг шагнул назад, его место занял визирь.

— Мой Хан, ублюдки из местных, один мастер-вор, второй из братства кинжала, только они имеют подобные щиты, татуировки присутствуют. Мы под шумок вырезали верхушку, осталась только мелочь, не стоящая внимания. Орки и гномы из отщепенцев, наемники, одним словом.

Хан скривился. — Конечно отщепенцы, кем они еще могут быть? Если бы действовали официально, всех старших перебили бы очень быстро, но ничего, когда-нибудь они совершат ошибку, за это и поплатятся! Оборотни уже не страшны, последнюю самку убили лет сорок назад, так что появления их мага не произойдет, остальных перебьют рано или поздно, смерти этой четверки мы поспособствуем.

Визирь поклонился. — Предлагаю сделать два дела разом. Казнить наемников тихо нельзя, древние роды могут взбунтоваться, итак на гране гражданской войны находимся, особенно после чистки. Непокорные роды перерезали, но недовольных осталось много, это не проблема. Подвалы арены переполнены, значит, бросим кость народу в виде зрелищ, недовольные замолкнут. — хан кивнул, ожидая продолжения. — Кахулов вытащим, элита без проблем перебьет сброд.

— А как же старшие? Они всегда были лучшими воинами Северья.

— Мой Хан, при возмущении эфира произошел сильный прорыв с проклятых земель, накопители тьмы переполнены. — хан заинтересованно посмотрел на Лакши-Хана. — Повторюсь, наемников нельзя тихо удавить, но можно ослабить, не прибегая к физическому насилию. Старшие обладают большей сопротивляемостью к энергии тьмы, это все знают, пусть очистят немного накопители, заодно на рабах сэкономим. Обряд очищения провести никто не запрещает, особенно если не озвучивать его. После этого, не будет никого, кто бы мог составить серьезную конкуренцию кахулам, Язуллу-Цукена, прикончат свои же воины, никто не любил этого выскочку, и его род закончится на нем.

— Ну и хитрец же ты, Лакши-Хан! — Утак-Кату повеселел — Армия будет за нас, особенно когда кахулы показательно прирежут старших, страви их только в самом конце. — визирь низко поклонился и пятясь вышел.

Хан посмотрел на двух магов в белых халатах. — Паша-Бен, что это за возмущения такие?

Светлый маг поклонился — Такие возмущения эфира происходят, только тогда, когда в мир приходит маг, инициированный вне Срединного мира, Мой Хан. Судя по всему, на Северье пришел невероятно могущественный светлый маг, потому что буря стихий чуть не уничтожила планету.

— Чем это нам грозит? — Утак-Кату подобрался.

— Инкара-Лика привела своего аватара, и будет мстить жестко за попытку лишить земного тела. Ничем это нам не грозит, Мой Хан, если не предпримем попыток напасть на него, что было бы весьма опрометчиво. — Утак-Кату пожевал губу.

— Хотелось бы мне иметь такого мага при себе, а еще лучше в гареме, была бы второй жемчужиной. — хан мечтательно закатил глаза и улыбнулся, затем махнул рукой отпуская магов. Маги света вышли, остался только старый маг воды. — Цайкан-По, ты остался единственным живым представителем своего рода при дворе, скучно не станет?

Маг усмехнулся — Нет, Мой Хан, Риомайцах слишком зарвался, туда ему и дорога, а Чатлан скоро сдохнет. Заносчивый мальчишка.

Хан усмехнулся, не спеша, отправил в рот несколько ягод. — Думаешь, я не знаю, что это он скрутил того полукровку, и ты тут совершенно ни при чем?

Цайкан пожал плечами. — Все равно он нарушил два приказа, а то, что я присвоил его славу, только прибавит мне веса, вам же лучше, Мой Хан.

— Да уж, старая ты гиена, пользуешься тем, что в Халифате маги воды стоят обособленно, и ценятся даже выше чем маги жизни.

— Что поделать, Мой Хан, вода нужна всем, даже магам жизни.

* * *

Язулла помогал идти своему другу и размышлял. — "Что ж, Яз, твой род считай, пресекся, над всей семьей словно проклятье какое-то! Череда неудач, в результате которых род стремительно обеднел, затем темная лихоманка выкосила весь стан, вот теперь, похоже, и твой черед пришел".

Двух молодых людей вели прямиком в подвалы арены под конвоем, полностью разоружили, парадные одежды заставили сменить на серую тюремную дерюгу, Чатлан-По не сопротивлялся, делал все словно кукла и на попытки ободрения совершенно не реагировал.

— "Чату приходится хуже, чем мне. Бедняга. Уж лучше бы убили, чем лишали дара, маги ведь очень быстро в таком случае сходят с ума! Вот уж незавидная участь, обычные кандалы из хитина дарта еще можно снять, а вот амулет хана лишает сил навсегда, и ведь никто не знает, как он работает, хотя наверняка практически все маги пытались разгадать его принцип работы и найти средство позволяющее справиться". — Язулла вздохнул, покосился на безвольно бредущего Чатлана. — "Что ж, зато умрет с оружием в руках, а не удавится, как остальные".

Молодых людей вели по длинному коридору, справа и слева находились тяжелые железные двери без окон, из-за каждой доносились проклятья, плачь, мольбы о пощаде, но конвоиры не останавливались, ведя их дальше, пока не уперлись в последнюю дверь. Стражник молча откинул засов и втолкнул их в камеру для особо опасных узников, по обонянию ударило вонью паленого мяса.

— Вот ваша группа для арены, выродки! — дверь захлопнулась, воин и маг остались стоять под настороженными взглядами узников.

Трое огромных орков с двумя широкоплечими, приземистыми гномами сидели в дальнем левом углу, обособленно от остальных. Семеро человек, молча сидели возле правой стены на грязной плесневелой соломе и молча смотрели на двоих новеньких, напротив них угрюмо рассматривали молодых людей четверо желтоглазых оборотней. Справа, возле входа понуро сидели двое полукровок, слева обнаружился источник вони, там лежало в луже крови сильно обожженное тело третьего полукровки, туда они и направились, так как только там было некоторое свободное пространство.

Язулла подумал — "Невероятно живуч, пусть и полукровка, хотя могли и добить, чтобы не мучился, ведь все равно не доживет до арены, а если и доживет, даже не поймет, когда проткнут, но для него это будет избавлением".

Как только молодые люди уселись, орки с гномами продолжили свой разговор шепотом, люди принялись вяло переругиваться между собой, полукровки молчали. Язулла покосился на своего друга, тихо пошевелившегося, Чатлан-По пододвинулся к обгоревшему полукровке, в глазах появился проблеск интереса.

— Что-то интересное увидел? — в полголоса спросил Язулла, Чатлан беззвучно шевелил губами, встал на колени и начал ощупывать бесчувственное тело, не реагируя на вопрос. Язулла пододвинулся, с интересом рассматривая клочья одежды. Наконец, Чатлан оторвался от рассматривания и посмотрел в глаза Язуллу.

— Надо было его брать невредимым, очень интересный экземпляр.

Язулла фыркнул. — Когда это ты стал полукровками интересоваться?

Чатлан отмахнулся. — Это необычный полукровка, вот смотри. — маг приподнял сильно обожженное веко и взору Язуллы предстал полностью затянутый бельмом глаз, только вертикальный, не реагирующий ни на что черный зрачок красовался посередине. — А теперь сюда. — Чатлан, срывая запекшиеся раны и измазываясь в крови, разжал челюсти полукровке, раздвинул губы. — Видел когда-нибудь, чтобы у полукровки были клыки и вертикальные зрачки одновременно? Сами по себе они встречаются довольно часто, но чтобы вместе! Лично я такого еще не встречал.

— Интересно. — протянул Язулла, посмотрел на двух полукровок, с интересом наблюдающих за ними. — Он ваш? — полукровки отрицательно помотали головами. Язулла кивнул своим мыслям и посмотрел на Чатлана. — Откуда он?

Чатлан поморщился, но дальнейшего рассматривания полукровки не прекратил. — В гареме появился, откуда, не имею понятия, я его там как раз и накрыл. — все разговоры моментально смолкли, в их сторону осторожно приблизился огромный орк, но друзья его не заметили. — Я когда вора, вон того беловолосого, — кивнул в сторону одного из двух полукровок. — на личный этаж хана загнал, в пылу погони забыл, где нахожусь, и наткнулся на развороченную дверь, естественно влетел внутрь.

— Эй, огненный ты наш, — подал голос беловолосый полукровка. — я развороченную дверь тоже видел, только пробежал дальше, и ее не трогал. — Язулла с Чатланом переглянулись — Мельком заметил ораву визжащих баб и горку трупов, я тут не причем.

— Я и не говорю, что это ты. — отмахнулся Чатлан. — Вломился туда и перепугался, вот этот малый стоял весь окровавленный посреди груды мертвых смотрителей и удивленно пялился на жен хана. — со стороны человеческих наемников донесся смех и несколько скабрезных шуток.

— Чего испугался-то? — спросил кто-то из наемников. Чатлан только вздохнул и оперся спиной о стену.

— На то было несколько причин, во-первых — я вломился в гарем хана, что само по себе несмываемое оскорбление для любого мужчины Халифата. Во-вторых — на этого малого не подействовало заклинание паралича. Он его даже не заметил, хотя на ногах еле стоял. В-третьих — у него было несколько артефактов темного происхождения, ну я и применил пламя элементаля с перепугу. — в камере повисла мертвая тишина.

К друзьям вплотную подошел орк, пристально посмотрел в глаза магу. — Чего это ты тут разоткровенничался?

— А какая разница? — Чатлан пожал плечами, не отводя взора от багровых глаз двух с половиной метрового орка. — Нас все равно не выпустят с арены живыми, так что не вижу смысла запираться. — орк прищурился — Мне скрывать нечего, я лишенец. — Чатлан горько усмехнулся на сочувственный взгляд орка. — Это и харалу понятно! Такие оскорбления хан не имеет права простить.

Орк хмыкнул — Традиции арены еще никто не отменял, а в Кату-Киарском Халифате почитают ее как никакую другую.

Язулла посмотрел на орка и криво усмехнулся. — На вид не менее ста лет, а наивен как ребенок! Утак-Кату плевать на традиции, а визирь змея еще та, не беспокойся, найдет способ убить нас, не нарушая традиций. — четверо оборотней начали яростно спорить между собой, в камере стало очень шумно, орк только вздохнул и снова посмотрел на Язулла.

— Ладно, раз вы тут, значит, на арене будем вместе биться, давайте знакомиться, меня зовут Алетагро. — друзья назвали свои имена. Орк вновь посмотрел на тело полукровки. — Чатлан, это все ты с ним сделал?

— Нет, он уже был серьезно ранен. — Чатлан перевернул тело, рассматривая спину. — Такое чувство, что он с кем-то из светлых магов бился, вот посмотри. — маг осторожно отодвинул окровавленные края разорванной рубашки непонятного цвета. — Видишь эти рубцы? — орк кивнул — Такие следы оставляет только заклинание "месяц праведного гнева", а у него таких отметин около трех дюжин, есть еще мелкие ссадины, но это скорее всего падения. — Чатлан прикрыл раны обратно — Удивительная живучесть! В общем, скорее всего, воспользовался прямым телепортом, но он из-за эфирной бури сработал неправильно и парень угодил прямиком в гарем хана, но утверждать не берусь. Может, ему действительно что-то в гареме понадобилось?

— Может быть. — задумчиво кивнул Алетагро, от чего его черная коса перелетела вперед. — Но он не из наших, я его не знаю, да и артефакт прямого телепорта не встречался уже около полутора тысяч лет, а у какого-то полукровки завалялся? — орк пристально посмотрел Чатлану в глаза. — Хотя кто его знает, темные артефакты все же у него были. — маг кивнул. Орк обмакнул палец в кровь и попробовал на вкус, после чего его глаза расширились до невероятных размеров. Алетагро вскочил на ноги. — Эй, Ороллин, Экитармиссен, идите сюда! — к ним степенно поглаживая всклокоченную темно-русую бороду, подошел гном, посмотрел вопросительно на орка. — Эки! — прикрикнул орк, на крик прибежал молодой желтоглазый оборотень, недовольно сверкнув клыками, точно так же как и гном вопросительно посмотрел на орка. — Ничего не чувствуете? — прищурился Алетагро.

Гном поморщился от запаха паленого мяса, посмотрел на распростертое перед ним тело и презрительно фыркнул. — Полукровка, что я еще должен чувствовать? — борода гнома возмущенно встопорщилась — Это же, как надо было упиться, чтобы залезть на человеческую самку?! — гном отошел назад к соотечественнику, Алетагро задумчиво кивнул своим мыслям.

Ноздри оборотня хищно затрепетали, Экитармиссен взъерошил белые волосы и посмотрел на Алетагро удивленно. — Полукровка, кровь вольного народа присутствует. — после чего пожал плечами и убежал обратно, Алетагро переглянулся с Чатланом.

— Третье колено? — спросил Чатлан, орк задумчиво посмотрел на полукровку и неуверенно кивнул.

— Судя по всему, только ощущается как чистокровный ор...

Договорить он не успел. В потолке открылся люк и в него сбросили кокой-то куль, глухо стукнувшийся об пол. Куль раскрылся и из него выкатился небольшой черный кристалл. Все моментально отскочили от него вытянувшись возле стен, кристалл подкатился к руке раненого полукровки. Сверху донеслось — Тут вам подарочек, по чуть-чуть на брата! На арену не выпустим, пока накопитель не опустеет!

Друзья и орк одновременно посмотрели на конвульсивно дернувшуюся руку полукровки. Орк пробормотал. — Только запертого нам тут не хватало! — сзади послышалась ругань оборотней, Алетагро раздраженно повернулся в их сторону. — Мелкота, заткнись! — оборотни одарили его злым взглядом, орк показал кулак и оскалил клыки.

— Я же говорил, что найдут способ! — пробормотал Язулла, осторожно отходя от раненого, остальные последовали его примеру. — Вот же змея! Даже если накопитель никто в руки не возьмет, каждому из нас выжжет энергии поровну. Вы-то еще будете в состоянии оказать хоть какое-то сопротивление, ну а мы, люди, стоять-то будем с трудом. — все сгрудились в дальнем конце камеры, напряженно наблюдая за чернеющим кристаллом.

— Пшел отсюда, ублюдок! — выкрикнул наемник и под гогот остальных оттолкнул беловолосого полукровку, следом отправили второго. Светловолосый полукровка, нелепо взмахнув руками, чуть не носом уткнулся в кристалл, резко побледнев, отскочил в сторону. Второй полукровка пристроился рядом, быстро о чем-то размышляя, попеременно переводил взгляд с кристалла на недвижимое тело. Через минуту напряженной мыслительной деятельности, полукровка повернулся к остальным.

— Нас не выпустят отсюда, пока камень не будет пуст, и никто из нас не притронется к накопителю тьмы. — остальные угрюмо кивнули. — Так давайте поступим как трапперы во всех человеческих землях, сделаем раненого линзой, а потом можно и освободить, ведь сразу после обращения запертого упокоить легче.

— Подставить предлагаешь?! — прошипел Экитармиссен, полукровка безразлично пожал плечами.

— Вам всем плевать на таких как мы полукровок, так в чем же проблема? Он не наш и уж точно не ваш, а жить хочется всем, пожертвуем одним ради остальных, я считаю, что это справедливо, тем более ему уже не жить. Какой-то светлый над ним поработал, затем и второй с перепугу прожарил парня до хрустящей корочки, таким заклинанием, после которого не выживают. — повернулся к светловолосому полукровке. — Заллос, ты согласен со мной? — беловолосый хмуро кивнул. — Тогда бери его за ноги и положим сверху на камень, а то мне уже плохо становится. — полукровки сноровисто переложили раненого на камень и в состоянии крайнего изумления отошли в противоположный конец камеры, ближе к двери. Заллос спросил шепотом.

— Ты почувствовал? — второй кивнул, не спуская настороженного взгляда с тела.

Шло время, но ничего не происходило, люди и старшие рассредоточились по камере, сначала все молчали и внимательно следили за раненым, затем, немного успокоившись, начали переговариваться, лишь краем глаза посматривая на тело. Оборотни снова начали ругаться, ругань постепенно переходила на повышенные тона и вот-вот грозила перерасти в обычную для этого бесшабашного народа драку. Алетагро только тяжело вздохнул и махнул на них рукой. Шум достиг своего апогея, когда раненый слабо пошевелился, полукровки насторожились.

— У-е-е-е, да заткнетесь вы или нет?! — люди, гномы и орки удивленно на него уставились, лишь оборотни продолжили спор, не обращая ни на что внимания. — Ох, моя голова! — раненый резко сел, стряхнул с живота прилипший к крови кристалл, осторожно коснулся головы и дико взвыл, вся кожа была обожжена, волос не наблюдалось и в помине, лишь кровавая корочка. Кристалл подкатился к Алетагро, орк взял его в руку и изумленно покрутил перед глазами совершенно чистый накопитель. Тем временем полукровка, глухо шипя, разодрал спекшиеся веки и удивленно посмотрел на не менее удивленных людей. — От б...! Резковато голые девки сменились грязными мужиками. — оборотни продолжали свой яростный спор, двое вскочили и вцепились друг в друга, раненый поморщился.

— Да я тебе... — рычал Экитармиссен, нанося удары второму оборотню, подсечка и бросок прервали монолог. Оборотень перекатился и задел раненого, полукровка моментально взвился на ноги, несколько глухих ударов и Экитармиссен укатился обратно.

— Ну, чего вы такие громкие?! — посмотрел своими бельмами на моментально притихших оборотней. — Ухи оборву, если орать вздумаете!

Оборотни переглянулись, и камеру сотряс рев четырех глоток. — Наших бьют! — оборотни подскочили к полукровке. Один занес ногу для бокового удара, полукровка и не думал смирно стоять.

— Детки, наверное, будут. — раненый перехватил ногу и коленом припечатал в пах, присел, делая подсечку и валя трех остальных на свалявшуюся солому. — Давайте тогда уж все повеселимся! — с этими словами схватил валяющегося оборотня за ногу и швырнул в людей, сбивая нескольких на землю.

Язулла с изумлением следил за непонятным полукровкой, как только оборотни подскочили к нему, причем молодой воин с трудом успевал за ними следить, лишь с некоторой завистью подумал. — "Мне бы с такой скоростью двигаться!" — дальше произошло что-то непонятное, полукровка размылся туманным пятном, Экитармиссен согнулся пополам, схватившись за пах, трое упали на пол. Затем один из троих вдруг вспорхнул и сбил нескольких человеческих наемников, полукровка, шипя сквозь зубы отметелил двоих оставшихся, причем они даже ни единого удара нанести, не смогли.

Полукровка посмотрел по сторонам, убедился, что больше никто на него нападать не собирается, пробормотал. — Ну вот, а я даже разогреться не успел. — Помог изумленному Экитармиссену сесть, присел перед ним на корточки и проникновенно спросил. — Я предупреждал, что ухи оборву, если будете орать? — оборотень неуверенно кивнул, полукровка усмехнулся, сверкнув белоснежными клыками, что особенно жутковато выглядело на фоне изуродованного лица, покрытого струпьями крови. Язулла охнуть не успел, Экитармиссен лишь дернулся, а полукровка что-то положил ему в руки. — Держи, примотай чем-нибудь, прирастут обратно. — только тут все заметили текущую кровь на том месте, где мигом ранее были уши оборотня.

Полукровка поднялся на ноги, качнулся на месте и пробормотал — А теперь можете пинать. — после чего рухнул как подкошенный. Люди подхватились со своих мест, замерли на миг, и толпа качнулась к телу.

— Бей его! — разнесся рев семи глоток в камере, но очень быстро угас, нарвавшись на трех слегка помятых оборотней, загородивших собой раненого. — Ребята, вы чего? — спросил какой-то бородач из наемников. — Он же опасен, не дай Инкара-Лика снова очнется, порвет ведь.

— Листак, мы не дадим его убить! — желтое свечение глаз потемнело, плавно сменилось темно-янтарным цветом, оборотни приготовились к драке.

Язулла смотрел на оборотней с недоумением, куда только девались малолетние задиры, которыми они были всего пару минут назад? Теперь перед ним стояли подобравшиеся весьма опасные и бесшабашные бойцы, которые ни за что не отойдут в сторону, будут биться, пока бьется сердце. Экитармиссен осторожно положил свои уши странному полукровке на грудь и встал рядом с братьями, воин был точно уверен, что они братья, такое количество детей возможно только у оборотней, но, несомненно, оборотни еще молодые, еще даже не достигшие совершеннолетия. Язулла пристально осмотрел худощавые фигуры четырех парней, янтарные глаза с вертикальной щелочкой, как и у всех оборотней, белоснежные волосы, сейчас тускло серые с застрявшими в них травинками соломы. Ноги слегка согнуты в коленях, кулаки сжаты, в голове у воина промелькнуло — "Эти не отступят, и правильно сделают! Неужели наемники ничего не понимают? Его нужно ввести в команду, четырех, пусть и молодых оборотней с такой легкостью положить не всякому орку под силу, а значит, шансы на выживание повышаются резко!" — Язулла посмотрел на неподвижное тело. — "Только привести его в себя не помешало бы".

— Тьфу! Да делайте с ним, что хотите. — поморщился поименованный Листак, развернулся и уселся на свое место, пробурчал недовольно — Только потом на помощь не зовите, когда он вас убивать станет.

Убедившись, что на них никто нападать не думает, осторожно подхватили полукровку и оттащили в дальний угол, трое оборотней повернулись к нему спиной, Экитармиссен уселся на пятки рядом с раненым. Поморщился и приставил уши обратно, второй оборотень оторвал кусок своей рубашки и кое-как перебинтовал, затем вернулся на свое место. Экитармиссен смешно раздувая ноздри начал обнюхивать полукровку, движения с каждой секундой становились все более дергаными, порывистыми, глаза начали постепенно округляться.

Сидящие неподалеку полукровки начали понемногу отодвигаться дальше от непонятной картины, видя такое дело, сокамерники начали присматриваться к странным манипуляциям оборотня, орки поднялись на ноги, Алетагро двинулся вперед с выражением некоторого беспокойства на лице, из-под нижней губы выступили клыки.

Молодой оборотень осторожно слизнул немного крови, и половина камеры взорвалась хохотом, такого выражения крайнего обалдения не видел еще никто. Экитармиссен, казалось, впал в прострацию, спина вытянута, тело не двигается, взгляд округлившихся глаз устремлен в туманные дали, рот открыт, а брови неуклонно ползут к волосам. Встряхнув головой, Экитармиссен метнулся к братьям и что-то шепнул каждому из них на ухо, оборотни посмотрели на него с недоверием, Экитармиссен просто пожал плечами и указал на полукровку. Трое оборотней повторили процедуру обнюхивания, затем каждый из них слизнул немного крови, после чего пейзаж "обалдевший оборотень" был повторен в трех экземплярах.

— Эй, мелкота, вы чего совсем разум потеряли? — взревел Алетагро, оборотни моментально взвились на ноги, оскалившись, зашипели на подходящего орка, Алетагро даже споткнулся. — Эки, вы чего?

Экитармиссен исподлобья посмотрел в багровые глаза орка. — Алетагро, мы его никому не отдадим! Он наш! — орк удивленно уставился на него и переспросил.

— Он ваш? — оборотни синхронно кивнули, Алетагро почесал затылок. — Так вы что, его есть, не собирались? — братья удивленно переглянулись слева направо, посмотрели на Алетагро и помотали головами.

Орк немного помялся и вернулся к оркам и гномам, Язулла недоуменно за ним проследил и толкнул локтем своего друга в бок. — Чат, что там такое было? — не дождавшись ответа, Язулла посмотрел на мага, лицо которого выражало крайнее замешательство, воин повторно ткнул друга в бок. — Чат?

Маг посмотрел на Язуллу, не говоря ни слова, схватил воина за руку и потащил в угол к старшим, усевшись рядом с Алетагро, спросил.

— Я не ослышался, Экитармиссен действительно принял его?

— Как бы не наоборот. — проворчал орк, пристально наблюдая за оборотнями, проследив его взгляд, Язулла увидел, что оборотни смотрят на распростертое тело заворожено. Желтые глаза светятся яростной надеждой, у каждого на лице блуждала мечтательная улыбка. Алетагро вздохнул, — По крайней мере, дети больше не ругаются. — глаза огромного орка погрустнели. — Жалко ребят, на Индероне нет ни одной женщины оборотня, да и самих оборотней кроме этих малолетних шалопаев уже сорок лет не встречал. — Язулла вопросительно посмотрел на орка. — У пиратов еще младенцами отбили, мать убили, а кто отец не имею ни малейшего понятия, с тех пор и растили всем отрядом на Индероне. Как бы вообще не последние представители вольного народа.

Оборотни тем временем с крайней осторожностью оборвали остатки одежды с полукровки, и почти полностью разорвав свою тюремную робу, кое-как перевязали, насколько хватило длинных лоскутов.

Глава 2

Белоснежное высокое здание озарилось ярко белым светом, когда в него ударил узкий белый луч прямо с небес. Длинный шпиль засверкал, затмевая солнце, по улицам города разнесся громкий звон колокола, все жители остановились прямо там, где стояли, задрав головы к небу.

Маги в белых балахонах попадали на колени, вознося молитву своей богине, богине жизни — Инкара-Лике. Белый луч медленно втянулся в шпиль самого высокого в городе здания, словно впитываясь в него, белое свечение постепенно охватывало его сверху вниз. Мозаичные узкие витражи полыхнули, выпуская во все стороны, лучи ярко белого света, и серебря густую листву парка.

Все звуки ушли, даже ветер перестал играть кронами деревьев, словно осознав, что сейчас происходит что-то невероятное, завораживающее.

Кто-то беззвучно шептал. — Богиня спустилась с небес! — свет постепенно мерк, краски медленно возвращались, шепот нарастал — Инкара-Лика спустилась с небес!

Белый свет угас, лишь шпиль главного храма Инкара-Лики продолжал ярко сиять, прогоняя редкие тени. Пять вытянутых вверх белых зданий, стоящих вокруг сияющего центрального храма содрогнулись, и над шпилем каждого загорелась руна пришествия богини. Народ разразился ликованием, заглушая звон праздничных колоколов, десятки тысяч голосов скандировали имя своей богини, как по мановению волшебной палочки улицы разукрасились яркими цветами. Магов света качали на руках, засыпали дорогу лепестками цветов, народ веселился. Трактирщики выкатывали на улицы большие бочонки с вином, появлялась закуска, народ обнимался и веселился.

В главном зале храма прямо над большим алтарем из белого мрамора вспыхнула воронка портала заставляя, на миг зажмуриться трех магов находящихся в помещении. Когда зрение вернулось, маги увидели в середине круглого алтаря распростертое тело девушки в белом платье. Темно каштановые волосы девушки рассыпались волнистым водопадом, создавая своеобразный нимб красного золота вокруг головы. Из разреза платья выглядывала изящная ножка без сандалии, густые черные ресницы лежали на бледных щеках. Недоуменно переглянувшись, мужчины неуверенно подошли и застыли соляными столбами.

Первым в себя пришел пожилой маг, скользнув взглядом по белоснежному платью и золотому пояску, в виде тонкой цепочки, усыпанной бриллиантами, уткнулся в отпечатки испачканных в крови с грязью чьих-то рук, мгновенно побагровел и, задыхаясь от возмущения, просипел. — Какое неслыханное святотатство! — цвет лица мага сравнялся с помидором. — Кто посмел?!

Девушка прерывисто вздохнула, на миг, раздвинув посеревшие бескровные губы и показывая небольшие клыки. Маги отшатнулись, осеняя себя святой стрелой. Девушка приоткрыла мутные, ничего не видящие глаза и показывая вертикальные зрачки на слабом изумрудном свечении радужки. От этого вида маги как один посерели.

— Инкара-Лика, оборотень! — второй маг совсем молодой, на вид лет двадцати вцепился себе в огненно рыжие волосы и взвыл. — Оборотень, как же так?!

Ему вторил пожилой маг. — В главном храме! Оборотень, какое святотатство!

Третий маг, с иссиня черными длинными волосами среднего возраста преодолев брезгливость, возложил ладони на лоб девушке, прикрыл глаза. Ладони мага мягко засветились зеленоватым призрачным светом. Маг начал медленно водить ладонями вдоль тела девушки, с каждым мгновением лицо мага разглаживалось, беспокойство уходило, сменяясь легкой улыбкой. Открыв глаза, мужчина отогнул край платья, обнажая верхнюю часть левой груди девушки, удовлетворенно кивнув, маг громко провозгласил — Инкарра!

Оставшиеся маги переглянулись, подошли ближе и увидели изображение мягко мерцающего белого лотоса в серебряном круге.

— Оборотень. — кивнул темноволосый маг. — Но все же Инкарра.

Пожилой маг нахмурился, встал в изголовье алтаря и открыл веки девушки, вглядываясь ей в глаза. Радужка голубого цвета поблекла, глаза мага засветились белым светом, и девушка слабо застонала, зрачки расширились, изумрудное свечение глаз девушки стало ярче. Маг выкрикнул. — Держите ее! — маги прижали выгнувшуюся дугой девушку к алтарю, на лбу мага выступили бисеринки пота.

Из глаз мага ударили два белых луча, соединяя девушку с ним взглядами, как только это произошло, маг отскочил назад, передернулся и прошептал. — Инкара-Лика, она безумна!

Черноволосый маг, поправил на голове серебристый обруч с белым камнем и смерил пожилого насмешливым взглядом. — Каракис, ты же архимаг, прожил более семисот лет, а думать головой так и не научился. — Каракис воззрился на темноволосого возмущенно.

— Наран, объяснись!

— Каракис, сам подумай, девчонка не из нашего мира. — молодой маг почесал макушку и посмотрел на Нарана недоуменно.

— Ну и что? — Наран сочувственно покачал головой.

— Она думает на другом языке, неужели вы считаете, что в других мирах повсеместно распространен язык Северья? — Наран снисходительно улыбнулся, посмотрел на девушку. — Мальора, прикажи, пусть девочку вымоют, нам пока поговорить надо.

Молодой маг коротко поклонился, прошел за алтарь к небольшой двери, через минуту в храм вошли четыре девушки в белых балахонах с изображением белого лотоса на фоне серебряного круга с левой стороны груди. Девушки молча поклонились магам, встали с четырех сторон алтаря, синхронно взмахнули руками. С кончиков пальцев каждой девушки сорвалось жемчужное облачко, мгновенно окутавшее распростертое тело. Девушка медленно взмыла в воздух и зависла в метре от поверхности алтаря.

— Ну, что ж, посмотрим, что получится. — пробормотал Наран, провожая процессию черными глазами, затем повернулся к мужчинам. — Давайте подумаем, что нам делать в первую очередь, господа светлейшие. Каракис, что ты видел, почувствовал, в общем все?

Пожилой маг передернул плечами. — Жуть.

— А если конкретнее?

Каракис прикрыл глаза, вызывая перед собой образы, выуженные из сознания девушки. — Она пришла из странного мира, холодного и темного. Там везде лежал снег. — старый маг зябко передернул плечами — Глубоко не смотрел, только последние воспоминания. Снег, черное небо с одной луной, какие-то люди, странный дом, это все не то. — маг пожевал губами. — Последнее воспоминание — развороченная взрывами земля. Там определенно шел магический бой, вот только кто с кем дрался не известно. Она словно откуда-то всплывает... нет, присутствие Инкара-Лики мешает. Девочка определенно является избранницей богини. Так, повелительница уходит. — Каракис напрягся. — Девочка, ведомая повелительницей, бьет кого-то атамом в грудь. Последний образ — мертвый демон с ножом в груди. Хотя стоп, большие повреждения в ауре, аура блекнет. Девочка его узнает... да, определенно узнает. — маг открыл изумленные глаза и уставился на коллег. — Девочка любит этого демона! Вот уж точно оборотни слабые на голову, это же надо было влюбиться в демона!

Наран с сомнением посмотрел на Каракиса, Мальора задумался, напряженно что-то вспоминая.

— Каракис, давай все по порядку. — вздохнул Наран. — Девочка избранница Инкара-Лики? — маг кивнул. — Она любит демона, которого сама убила, ведомая повелительницей? — пожилой маг вновь кивнул. — Девочка — оборотень, это не вызывает сомнений. Она так же является светлым магом. — Наран вопросительно посмотрел на Каракиса.

— Невероятно сильным. — подтвердил маг. — Пока еще не развита достаточно, но то, что уже есть, впечатляет.

Наран нахмурился. — То что Инкара-Лика ушла из ее сознания не явившись перед нами, говорит о многом. — темноволосый маг начал ходить вокруг алтаря. — Это еще полбеды, но вот картина магической битвы настораживает. Судя по всему, Инкара-Лика схлестнулась с этим демоном в открытом противостоянии. Поле боя осталось за повелительницей, так как атам в груди и поврежденная блекнущая аура говорит о том, что это был маг, ауру которого выжгли с помощью его собственного ритуального кинжала. — Наран провел пальцем по поверхности отполированного до зеркального блеска алтаря. — Это означает, что повелительница растратила очень много энергии, поэтому и не отвечает слышащим. — маг посмотрел на Каракиса. — У нас есть несколько лет, чтобы развить способности девчонки и подготовить ее к принятию сущности Инкара-Лики.

— Я с тобой согласен, Наран, но перед нами встает несколько проблем. — Каракис потер переносицу. — Во-первых, девочка не знает языка срединного мира. Во-вторых, она любит демона, точнее любила, и самая главная проблема — девчонка является оборотнем, причем магом, мне нужно вам объяснять, чем это грозит?

Наран глухо выругался. — Дантар меня возьми! Ты еще забываешь о Менайканской школе магии! Элементалисты, чтоб они к Дантару в чертоги отправились, не упустят шанса заполучить девочку!

— Надо скрыть факт ее появления в нашем мире. — предложил Мальора. — Не вижу причин для беспокойства. — Наран и Каракис посмотрели на него как на умственно отсталого.

— Мальора, я думал ты умнее. — покачал головой Наран. — По всему миру такое светопреставление было, что теперь каждая собака знает — на Северье пришел сильный маг из внешнего мира! Это попросту скрыть невозможно, а скоро к нам начнется паломничество, тогда тем более не удастся держать ее наличие в секрете! Ты еще забываешь, что девчонка оборотень со всеми вытекающими отсюда последствиями, один раз воспользуется силой — считай, все маги элементалисты будут знать о ней. Тогда все, к нам в гости пожалуют прячущиеся по углам остатки свободного народа, Менайканская школа магии в полном составе во главе со своей четверкой богов. Ты понимаешь, чем это грозит?

Мальора побледнел, сравнявшись по белизне со своим балахоном, прошептал. — Война богов! — Наран кивнул, яростно сверля его взглядом.

— Правильно, война богов, вот только для битвы у Инкара-Лики нет достаточных сил. Инкара-Лада с удовольствием займет ее место, а ей без сомнения помогут остальные боги. — Наран дернул головой, приводя длинные волосы в беспорядок. — Проблема на проблеме!

Каракис вздохнул и посмотрел Нарану в глаза. — Тут есть еще одна проблема, Наран. В девочке течет еще и кровь гномов, соответственно...

— Она маг рун. — закончил за него ошарашенный Мальора. — Отделение рунной магии Индеронской школы с Инкара-РааМати может предъявить на нее свои права.

Наран схватился за волосы. — Ты еще забыл об отделении магии крови Индеронской школы с Инкара-Дантар, Инкара-Рабрак поддержит и приведет под стены города лучшие секиры орков и молоты гномов! Как только эти исчадия порядка и хаоса уживаются вместе, и ведь не воевали серьезно дуг с другом ни разу?! — Наран глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться. — Битвы богов может и не быть вовсе, но мы уже стоим перед огромнейшей проблемой. Каракис, я уже не думаю, что ты так уж и не прав насчет ее безумства, ведь все маги-оборотни совершенно невменяемы, практически безумны, не поддаются контролю!

— Почему? — поинтересовался Мальора. — В хрониках написано, что со временем у магов-оборотней психика стабилизируется, они становятся вменяемыми.

Наран вздохнул. — Мальора, какой же ты все-таки молодой. Порой мне хочется вновь засадить тебя за парту ученика Храма Света и заставить пройти все обучение заново. — молодой маг смущенно потупился — Хроники не врут, Мальора, вот только там же сказано, что маги-оборотни становятся вменяемыми только к семистам-восьмистам годам, у нас есть столько времени в запасе? — Маг помотал отрицательно головой.

— Да уж, задачка. — пробормотал Каракис. — Я уже прожил на свете семьсот пятьдесят три года, жить как-то привык, но и умирать мне не страшно. Может убить девчонку от греха подальше, а самому отправиться на свидание с Инкара-АйкенМа в проклятые земли? Полчаса без блокировки ауры и я запертый, и катись оно все в чертоги Дантара!

— Это конечно выход, Каракис, — задумчиво пробормотал Наран. — но уж больно малодушный. У меня есть некоторые мысли насчет девчонки, может сработать, а нет, убить всегда не поздно. — маги заинтересованно посмотрели на темноволосого. — Языковой барьер не преграда, особенно после слияния сознания с Инкара-Ликой, насколько помню из хроник, боги уже притаскивали на Северье магов и все они прекрасно понимали язык срединного мира. Стереть из памяти воспоминания о любви к этому демону сложнее будет, но можно... надеюсь. — Наран пригладил волосы. — В остальном, придется купировать ей дар, оставим только свет, с остальным пусть повелительница разбирается. — Мальора изумленно уставился на Нарана. — Другого выхода не вижу. Насколько помню, у оборотней психика нестабильна из-за наличия противоборствующих стихий в одном теле, следовательно, уберем лишнее — получим светлого мага.

— А разве такое возможно? — недоверчиво переспросил Мальора, Наран только отмахнулся.

— Ладно, я пока пойду, подумаю немного, а вы займитесь своими делами. — Наран посмотрел на Мальора. — Ты, марш в Храмовую библиотеку, шестой том Ксарцимуса тебя уже неделю дожидается! — и уже выходя из зала, скомандовал. — Каракис, скажи народу, что Инкара-Лика посетила свой главный храм, благословила Империю Адамастис и все такое в том же духе, сам знаешь, что напеть, не впервой. Кому надо, тот знает, но основной массе обывателей пока незачем знать о приходе Инкарры, хоть немного отложим начало паломничества. — Наран скрылся за большой дубовой дверью.

Оставшись наедине, пожилой с молодым маги переглянулись и разошлись в разные стороны, уже возле двери Мальора окликнул Каракиса.

— Уважаемый архимаг Каракис, а вы не помните, какой был атам у демона?

Каракис не останавливаясь, ответил. — Целиком из желтоватой кости, какое это имеет значение? — и встал как вкопанный. — Костяной атам! — оглянулся на молодого мага, не менее удивленного и схватился за седую голову. — Она прирезала темного, да еще и любила его!

— Темные есть? — переспросил Мальора, затем кивнул и горько добавил. — Конечно, есть, только не на Северье. — Каракис посмотрел на него диким взглядом.

— Ты не понимаешь! — старый маг закатил глаза и прошептал. — Да за что же нам все это, о Инкара-Лика?! — Мальора удивленно уставился на мага. — Это же надо умудриться принести столько проблем одним лишь своим появлением?! Стоит только богине любви узнать об этом и все, за ней начнется охота Орденского прайда. Орден Семьи с Инкара-Ладой без промедления отлучат от храма, и тогда девчонку может убить любой в Империи Адамастис, да и за пределами ее, да что там говорить, в любой стране, даже на проклятом Инкара-Ликой острове Индерон! Если об убийстве темного узнают трапперы на нее вообще объявят Святую охоту как на запертого! Простой народ, особенно с границ Темноземелья, потребует сжечь как ведьму! — вдруг Каракис окатил Мальора ледяным взглядом. — Мальора, ты обязан молчать о том, что тут слышал, понял?

— Понял. — Мальора шумно сглотнул и, юркнув за дверь, со всех ног побежал в Храмовую библиотеку. Молодой маг едва успел затормозить перед тяжелой дубовой дверью и не врезаться в нее со всего разгону. Переведя немного дух, Мальора степенно отворил дверь и вошел в полутемное помещение Храмовой библиотеки. Благоговейно осмотрел неисчислимые ряды фолиантов, покоящиеся на уходящих в высь полках и полочках по всей окружности главного зала. Полумрак разбавлялся магическими светильниками, торжественная тишина нарушалась лишь приглушенным шепотом магов ищущих знаний и осторожным шелестом страниц.

Направляясь к стойке смотрителя библиотеки, Мальора пытался упорядочить мысли, смотрел по сторонам и удивлялся увлеченности магов, которые, не смотря на недавние события, продолжали читать, кто-то выписывал что-то в свои тетради, кто-то, согнувшись под тяжестью огромных фолиантов, тащил на свое читательское место.

Молодой маг, кое-как пригладил огненные вихры, прежде чем подойти к занудному смотрителю, заранее настраиваясь на нотации. Подойдя к высокой деревянной стойке, маг равнодушно скользнул взглядом по ладной фигурке Эбри, симпатичной русоволосой ученице Храма Света.

Парень нырнул за спину мага еле идущего из-за груды книг и свитков, скрываясь от девушки, Эбри проплыла мимо, и Мальора облегченно перевел дух. Маг сгрузил на стойку свою ношу и проворчал. — Ад-Икеба, принимай, давай, у меня времени мало!

— Приму-приму, не изволь беспокоиться, как положено приму, по описи. — проскрипел даже на вид невероятно древний маленький старичок с крючковатым носом и совершенно лысой головой. — Осмотрю каждую книгу, каждый свиток.

— Ох, ну и зануда же ты, Икеба! — сморщился маг. — Когда же ты уйдешь на покой, старая ты перечница? Наверное, и сам уже не помнишь, сколько тебе лет?

— Все я помню, Торкус, даже твои шалости помню. — ответил подхихикивая старичок, не спеша перебирая свитки.

— Не сомневаюсь, Икеба, вот только я тебя именно таким и помню все свои шестьсот лет, со времени моего поступления в школу Храма Света ты совсем не изменился, зато я поседеть и состариться успел, а ты все еще посыпаешь дорожки пылью древности.

— Льстец ты, Торкус! Эх молодость-молодость. — смотритель отложил в сторону последний свиток, взмахнул рукой и книги самостоятельно улетели на свои места, Мальора только головой покачал. — Ладно уж, иди, не заставляй молодых ждать, того и гляди из самого пыль древности посыплется. — Торкус махнул рукой, с хрустом выгнул спину и потопал на выход. Смотритель смерил внимательным взглядом молодого мага, подошедшего к стойке. — Эх, Мальора — Мальора, давно же тебя Ксарцимус дожидается. — Мальора виновато потупился, поняв, что от нотаций никуда не деться. — Вот в мое время к учебе относились гораздо ответственнее, правила строже были, а сейчас? Едва пятую ступень аколита преодолели, как начинаются пьянки-гулянки, девки-вертихвостки, парни-раздолбаи!

— Еще скажите, уважаемый Ад-Икеба, что ухаживали лет пять-десять, прежде чем дело до первого поцелуя доходило? — съязвил Мальора, смотритель усмехнулся, сверкнув выцветшими от времени глазами.

— Нет, конечно. До подобной глупости не опускались, но все равно нравы были строже, девушки симпатичнее. — Мальора не удержался от смешка.

— Ну да, если в Храме Света раньше обучали как старших — пятьдесят лет, и при этом ученик за время обучения некогда даже в глаза не видел представителя противоположного пола, то да, по выходу из Храма красавиц будет немеряно!

Старичок захихикал. — А то?! Зато девушек точно так же обучали, и выпуск проводили одновременно! — Ад-Икеба хитро подмигнул и мечтательно прикрыл глаза. — Адамастис не один месяц на ушах стоял... — Мальора вздохнул облегченно, поняв, что нотации закончились. Смотритель встрепенулся, щелкнул пальцами. — Ладно, тебе шестой том Ксарцимуса прочитать нужно, твой наставник — архимаг Наран приказал. — спустя несколько секунд на стол смотрителя мягко приземлился толстенный том, полметра на полметра, обтянутый выбеленной кожей с железной окантовкой.

Мальора, состроив, кислую мину, сграбастал со стойки книгу и направился вглубь зала искать свободное место, проворчал себе под нос. — И почему нельзя пользоваться магией в зале? — старик неожиданно хихикнул и ответил.

— А чтобы не расслаблялись, физическими упражнениями тоже иногда заниматься нужно!

Мальора покачал головой и, усевшись за стол, с решительным видом открыл книгу на первой странице. Большими витиеватыми рунами было написано: "Почему маги не идут во власть?"

— "Ага, как же? Идут и еще как идут, по колено в крови, но идут! Вон, взять хотя бы моего наставника Нарана. Уж слишком быстро стал архимагом, вон, даже Каракис его опасается, хотя в плане магии сильнее многократно". — Мальора с трудом отвлекся от своих мыслей, пробормотал — Ладно, дальше читаем.

"Почему маги не идут во власть? На этот счет бытует несколько теорий, но лично мое мнение, маги не идут во власть только потому, что как от главы государства или главы магической школы, могут потребовать поклясться Силой или Даром, кому как удобнее. Тому может послужить яркий пример Императора Темноземелья. Астрон-КенМа Темный вошел в историю как последний маг-император, он поклялся Силой и послужил началом конца Темной Империи, о чем вы можете прочитать во всех исторических хрониках Храма Света".

— "Да-а, такую клятву решится дать только безумец!" — Мальора поежился — "Можно стать лишенцем, а тогда участь запертого покажется избавлением". — маг попытался сосредоточиться на чтении, но мысли не спрашивая хозяина перескочили на недавние события.

— "Это во что же такое я вляпался? Интересно до колик, конечно, но и опасно для жизни. Я не настолько наивен, чтобы надеяться на сохранение жизни в случае чего". — Мальора бездумно перелистывал страницы — "Дело все-таки закручивается нешуточное, весь пантеон Северья сошелся клином на Инкарре. Да-а, не повезло девчонке, мало того, что может спровоцировать войну, как в эмпириях, так и на земле, так она к тому же еще и полукровка, а с ними никто не считается. Хотя, что я говорю? Она же маг, а таких принимают с удовольствием во все школы магии. Правда, Дар ей купируют... интересно, каким образом?... А, ладно, архимагам виднее". — Мальора медленно прокручивал воспоминания. — "Инкарра... хм, странно. Наран почему-то не ответил, что это означает и почему созвучно с приставкой имен богов. Я ни в одной хронике не встречал расшифровки, словно никто не знает, хотя наверное сами подчистили... Вот только зачем? Вопросы-вопросы, меня же любопытство сожрет!" — молодой маг взъерошил волосы и бесшабашно улыбнулся. — "А-а, побег откладывается! Деньги при мне, вещи собраны, вот только я себе не прощу, если сбегу, когда попал в центр таких событий! Интересно к тому же, как живут в других мирах? Если что, свалю потом".

* * *

Архимаг Наран, вошел в свой кабинет, не задумываясь, добавил энергии в магический светильник, разгоняя тьму в комнате без единого окна. По привычке поклонился небольшой белой статуэтке изображавшей богиню жизни.

Неизвестный мастер передал всю недосягаемую, холодную, какую-то отрешенную красоту, красоту недоступную ни одному смертному. Застывшие на веки, развевающиеся на неведомом ветру волосы, сверкающие в свете магического светильника бриллианты вместо глаз, простое платье и летящая поступь с разведенными в стороны руками. Каждая черточка создавала впечатление, что богиня вот-вот оживет и сделает следующий шаг.

Архимаг одернул белый балахон и направился к столу, на котором лежало несколько свитков, скрепленных сургучными печатями и разноцветными шнурами. Налил себе в серебряный кубок немного вина, сделал небольшой глоток, задумчиво перебирая свитки. Выбрав один, Наран отставил кубок в сторону и, усевшись в кожаное кресло, сломал печать.

— Так, что тут у нас? — архимаг встряхнул лист, разворачивая донесение. — Ваше светлейшество, уважаемый архимаг Наран, так это можно пропустить. — вчитываясь в послание, маг все больше и больше хмурился, затем, отбросив свиток, раздраженно пробормотал в пространство. — О, Инкара-Лика, испепели своим светом этих квадратных недомерков!

Дверь распахнулась, пропуская архимага Каракиса, вытирающего белым шелковым платком, вспотевший лоб. — Чего ругаешься? — архимаг, щелчком пальцев испепелил в белом огне скомканный свиток, который принес и уселся в кресло напротив Нарана.

— Гномы цены задрали на кристаллы! — Наран указал на бутыль с вином, Каракис заинтересованно посмотрел на мага и налил себе алой жидкости. — Придется наших артефакторов напрячь, чтобы изготовили большую партию кристаллов.

— Угу, — архимаг втянул аромат вина, сделал глоток и прежде чем проглотить, покатал на небах, наслаждаясь дивным букетом. — Сам же знаешь, что нашим до этих недомерков как отсюда до острова Индерон. — Наран поморщился.

— Знаю, но потребность в накопителях не ослабевает, хоть ты тресни! После бури стихий половину надо менять досрочно, на границах такой всплеск энергии был! Несколько деревень только в самый последний момент эвакуировать успели. Трапперы носятся за прорвавшимися запертыми, потоки беженцев из княжеств, на дорогах активизировались разбойники, бардак, одним словом. А тут еще и гномы взвинтили цены на накопители!

— С чего вдруг?

— У нас мир на веки вечные с халифатом, Утак-Кату, им чем-то крупно насолил, вот они и отыгрываются на всех, кто с ними мирно контактирует. Я так думаю, остров Индерон, если заручится поддержкой княжеств, может объявить войну Халифату. — Наран задумчиво теребил косу — Надо скупать поделки орков, пока они не последовали примеру своих мелких собратьев, да и свои услуги, скорее всего, оценивать теперь будут раза в два дороже, это как минимум.

— Это-то не страшно, многие вообще обходятся без кровных артефактов и амулетов, перебедуем, не впервой, а вот то, что цены на накопители подскочили, это плохо, и даже очень.

— Эта проблема тоже решаема. — отмахнулся Наран. — Накопители будем закупать через подставные лавки, дороже, чем обычно, конечно, но раза в три дешевле выйдет, чем брать напрямую у гномов, только своих людей организовать надо, а то сядем голым задом на морского ежа. — Маг отхлебнул немного вина и продолжил. — Придется часть все же купить, пока наладим поставки! Кстати, надо заслать в княжества людей, пусть попытаются вбить клин между Индероном и Советом Князей, если поссорят, вообще замечательно. — Каракис кивнул, соглашаясь. — Хорошо хоть заключили подряд с Кату-Киарским Халифатом на очистку старых кристаллов.

— Обряд очищения. — Каракис насмешливо фыркнул. — Вот же дикость, собственный народ гробить ради лишней монеты, а главное как назвали-то?!

Наран оценивающе посмотрел на Каракиса.

— Ну не скажи, весьма трезвый взгляд на жизнь. Халифат практически перестал закупать накопители и теперь конкурирует с гномами. — Наран мечтательно улыбнулся. — Еще надо отметить, что после введения обряда очищения всякая шваль на улицах Халифата повывелась практически моментально, бунтари присмирели. Красота! — архимаг закатил глаза. — Надо подумать, как ввести нечто подобное в империи, не надо будет отдавать деньги этому толстому выскочке.

— Насколько я помню, ты уже проворачиваешь "нечто подобное". — вкрадчиво поинтересовался Каракис. Наран ничуть не смутившись, усмехнулся в лицо архимагу.

— Бывает, но втихую, люди не поймут ведь. Так, десяток-другой приговоренных к смертной казни сделаю запертыми, ну и что? Сам ведь этим занимаешься. Ассел — император наш уже лет десять от тебя отбивается.

Каракис поморщился — Не напоминай. Безвольный-безвольный, а держится, чтоб он подольше на троне просидел! — Наран понимающе улыбнулся.

— Ладно, с текучкой потом разберемся, как выступление?

Каракис скривился, будто перцу хватанул, залпом допил вино.

— Выжат практически полностью. Трудновато, знаешь ли, держать под контролем большую толпу, особенно когда народ наливается уже третий день.

— Н-да, любят у нас народные гуляния, особенно после божественного фейерверка, как прошло? Поверили?

Каракис отмахнулся. — Да куда они денутся, паломничество если и будет, то небольшое и только с окраин, там, сам знаешь, магов разума не так много, как хотелось бы. — Наран кивнул. — По крайней мере, в столице будет тихо. — Каракис решил сменить тему. — Как девчонка?

Наран вскочил с кресла, плотно прикрыл дверь и наложил на стены кабинета Щит тишины, отсекая от возможного подслушивания. Каракис удивленно приподнял брови, наблюдая за манипуляциями мага. Наран уселся обратно в кресло, подался вперед, поставив локти на столешницу, и положил подбородок на сцепленные ладони.

— То, что обсуждалось ранее ни для кого из вхожих на этаж архимагов, не секрет, а вот о девчонке знаем только мы с тобой да Мальора, я хочу, чтобы так все пока и оставалось.

— Даже обряд очищения? — будто бы невзначай поинтересовался Каракис, Наран поморщился.

— Каракис, не будь дураком, все маги, входящие в Светлый Совет этим грешны, ты слышишь? Все! Компромат на каждого у меня имеется. Но сейчас не об этом. — Каракис посмотрел на бревна, сложенные в камине, сложил пальцы щепоткой и направил на поленья. С пальцев сорвался тонкий белый луч, мгновенно воспламенивший огонь, поленья затрещали, через пару секунд белое пламя сменилось рыжими язычками пламени. Каракис недовольно покрутил головой.

— Девчонка еще не приходила в себя, и все еще находится в состоянии энергетического голодания. Аура цела, каналы поступления энергии в норме, не могу понять, что не так? Энергия восполняется извне по капле.

— Прямое вливание пробовал? — заинтересовался Каракис.

— Пробовал. У девчонки резерв просто чудовищный! Всех свободных магов с первой по третью ступень обобрал, а резерв не наполнил и на десятую часть. Энергия организмом восстанавливается, но слишком медленно, словно ей что-то мешает, или может наоборот недостает? Еще украшения на ней какие-то странные, цепочка и кольцо.

— В чем странность?

— Кольцо не снимается вообще, да ты видел, на поверхности осталась одна змейка, остальная часть вросла в кожу, а кулон жжется. Девочка — аколит, одна из тех что ее мыла, попыталась снять, так на руке остался ожег, будто за раскаленную проволоку схватилась, к тому же ослабла до энергетического истощения. Украшения — без сомнения артефакты, но магии не чувствуется вообще. — Наран задумчиво посмотрел на Каракиса. — Если только кислотой, какой обработана, но ведь девчонке-то не вредит.

— Артефакторам отдавал? — Наран поморщился.

— Она и сейчас у них. Наши профессора с факультета артефакторики и амулетостроения сначала презрительно фыркали, а потом, когда Владеющий Силой Иссимай-Эо сам схватился за цепочку, вытурили из лаборатории, словно я аколит пятой ступени. До сих пор цепочку слюной зависти и исследовательского азарта заливают, Иссимай-Эо, как только в себя пришел, чуть не прыгал от восторга.

— Слушай, Наран, я тут вот о чем подумал. У девчонки глаза зеленые, а у оборотней янтарные, в общем, она полукровка. Несомненно, кровь вольного народа в ней течет, так как я не знаю больше ни одной расы, у которой были бы вертикальные зрачки, но вот в чем странность? Одновременно и клыки и зрачки бывают только у чистокровных, к тому же полукровки, Даром обладают очень редко, сам знаешь, а тут Дантар ногу сломит, что накручено.

Наран кивнул. — Мальора мне уже говорил. Как ни странно, парень раньше нас сообразил, но это-то ладно, к чему ты ведешь?

— У полукровок с психикой все в полном порядке, даже у тех, кто по невероятной случайности имеет склонность к двум противоположным стихиям первоэлементов. Может не стоит трогать ее дар, к нам впервые попала такая жемчужина. Это даже не редкость, а божественное провидение какое-то. Чудо.

Наран откинулся на спинку кресла, налил вина и прежде чем ответить сделал несколько глотков, пристально рассматривая Каракиса. Затем достал серебряную шкатулку с изображением черного дракона на крышке окруженного черными рунами. Каракис напрягся, прекрасно зная ее предназначение и побочные эффекты после применения магии заключенной в темном артефакте. Невероятно древний артефакт, созданный темным магом, ставил Щит тишины такой мощности, что даже боги не могли подслушать беседы ведущиеся внутри, кроме того, артефакт заставлял говорить чистую правду всех без исключения находящихся внутри. По преданиям, им могли безопасно пользоваться только темные маги, остальные постепенно лишались энергии, бывало, и умирали. Как только Наран откинул крышку, из недр шкатулки начал вываливаться плотной дымкой серый туман, принесший с собой потусторонний холод. Туман пополз по столешнице, затем на пол и начал густым слоем покрывать стены и потолок, магический светильник поблек, погружая комнату в полумрак. Огонь камина некоторое время сопротивлялся но, в конце концов, угас, обиженно зашипев и испустив тонкую струйку дыма.

— Каракис, давай поговорим начистоту. Мы ведь прекрасно знаем, что ты сильнее меня в магическом плане. Хоть я и получил звание архимага, но реально все еще на уровне Повелевающего Силой. — Каракис заинтересованно посмотрел на мага, поежившись от холода. — Мы оба хотим власти, власти ничем и никем неограниченной, но, откровенно говоря, лидер из тебя никакой, за триста лет, что возглавляешь Светлый Совет, так и не смог добиться согласия светлых магов. Зато мне хитрости и организаторских способностей не занимать, ты это знаешь.

— Знаю, Наран, знаю. — уныло пробормотал Каракис. — Весь Совет пляшет под твою дудку, единогласно поддерживая любое твое решение. Ведь на каждого у тебя есть компромат, способный потопить кого угодно, никакие связи и заслуги не помогут, в том числе и на меня.

Наран кивнул. — Рад, что ты это понимаешь. Я бы давно тебя убрал, но... — Каракис резко вскинул голову. — ты мне нужен. Ты один из сильнейших магов разума на всем Северье, мне, к сожалению, без тебя не обойтись. В общем, я готов поделиться с тобой властью, тем более, это выгодно нам обоим.

— На что же это такое ты, "друг" мой, замахнулся?

— Мне стало тесно в империи, Каракис. Все правители Империи Адамастис уже более полутора тысяч лет являются нашими марионетками, покорно выполняющими нашу волю, пора бы уже весь континент подмять под себя, как ты считаешь?

Каракис усмехнулся. — Ты не первый, кто на весь континент облизывается, зубы обломали практически все. Ты забыл совсем маленькую деталь, Наран, этого просто-напросто не допустят боги. Инкара-Лика только благословит, а вот остальные воспримут идею в штыки, сам знаешь, как только они лишатся магов и верующих, они обречены.

Наран хитро улыбнулся, подняв брови. — Каракис, мне плевать на богов и на их планы с желаниями, я говорил, что хочу власти НИКЕМ и НИЧЕМ не ограниченной. Никто не собирается лишать богов их магов, только тех, что встанут на моем пути, а потом будет уже поздно. Если мы будем вместе, нам смогут помешать только Инкара-Лика и ее Инкарра, больше никто.

Каракис удивленно моргнул, переваривая полученную информацию, затем спросил, подавшись вперед.

— Объяснись.

— Каракис, дорогой мой, я изучал хроники,... внимательно изучал. Все предыдущие попытки подмять под себя весь континент заканчивались неудачей только потому, что наши предшественники при вторжении, начинали убирать магов и крушить храмы, чем выдавали себя с головой. Как только боги подключались, вся идея шла прямиком в чертоги Дантара. Вспомни, когда страны воюют, не трогая храмы и нейтральных магов, боги на земные дела смотрят сквозь пальцы и не вмешиваются, нам того только и надо. — Наран подался вперед, устремив горящий взор на коллегу — Считается, что боги дают магам дар повелевать стихией, но мы-то с тобой знаем, что они тут совершенно не причем. Это заблуждение специально культивируется, чтобы маги, объединившись, не пошли войной против богов. — в глазах мага зажегся огонек фанатичной ненависти — Каракис, нам впервые за нашу жизнь выпал шанс избавиться и от богов!

Каракис задохнулся от последнего высказывания, старый маг в своих грезах никогда даже не задумывался замахиваться на такое, залпом допил вино, налил еще кубок и его осушил, прежде чем сипло спросить.

— А как же Инкара-Лика?

— Каракис, ты любишь нашу богиню? — маг задумался, Наран удовлетворенно продолжил — По лицу вижу, что нет. Инкара-Лика только требует, карает, но почему-то ничем не помогает, изредка благословит на словах и все. Да, Империю Адамастис боятся из-за нашей покровительницы, но по большому-то счету, ей плевать, какому государству покровительствовать. Инкара-РааМати, да и другие боги помогают своим народам, а нам приходится самим выкручиваться. Инкара-Лика вмешивается только тогда, когда в битву вступает кто-то из богов, опасаясь потерять власть, не более. Пойми, Каракис, боги такие же, как и мы, только могущественнее, не думаю, что их интересует что-то еще, кроме власти и могущества. А раз мы такие же, так почему самим не попробовать стать богами, или на худой конец принадлежать самим себе?

— Как ты себе это представляешь?

— Пока только обрисую свои схематические наброски и ничего более. Надо сначала подмять континент под себя, на это уйдет не один год и даже не два, но мы с тобой маги, живем долго, ждать нам, не привыкать.

— Империя Адамастис живет в мире слишком долго, армия разучилась воевать, реальную угрозу для соседей представляют только Орденские прайды, но они нам не подчиняются.

— Знаю, я и не планирую атаку в лоб, просто нет шансов. Все попытки захвата континента были инициированы и поддержаны Инкара-Ликой, а сейчас, наша богиня ослабла и есть шанс провернуть сие действо без божественного вмешательства. Нам не справиться с объединенной армией разных государств, это и дураку понятно, но ведь никто и не просит воевать сразу со всеми. Передавим по одному, заодно и армия придет в форму, тупиц, лентяев и просто неудачников отсеют мечи противника, останутся ветераны и везунчики.

— Пусть другие государства и грызутся между собой постоянно, — попытался возразить Каракис — но как только наши воины нападают на одного, все свары моментально забываются, и мы встречаем объединенную армию, о которой ты говорил.

— Время, мой дорогой Каракис, время. Надо стравить государства между собой, чтобы обычные вялотекущие дрязги переросли в настоящие войны до победного конца. Пусть обескровят друг друга сначала одни, затем надо натравить на ослабевшего победителя соседа, не давая побежденному встать на ноги и оправится и так далее, многие сами с радостью войдут в состав империи. Нам останется только добить ослабленные страны, все просто, друг мой. На это уйдет, конечно, не один год, возможно даже удастся поссорить богов, а если нет, не страшно.

— Как это? Ты же говорил, что хочешь избавиться и от них.

— Мы просто поможем Инкара-Лике перебить конкурентов. — спокойно продолжил Наран. — Ты думаешь, почему так долго сохраняется паритет? Инкара-Лика сама по себе сильнее каждого в отдельности, но примерно равна объединенным силам остальных богов, в противном случае уже давно бы всех конкурентов убрала, окончательно утвердив свою власть в эмпириях, но не может. ... Пока не может. Пусть она сейчас и ослаблена, но остальным богам не выгодно ее устранение, они справедливо опасаются что, своей битвой приведут Северье и себя вместе с ним на край гибели, а если выживут, боятся что, потеряв общего врага, передерутся между собой. Вот тогда точно Северье погибнет. Сколько уже раз были битвы богов? — серьезно поинтересовался маг и сам же ответил — Семь, Каракис, но всегда заканчивались одинаково: боги уползали зализывать раны, оставляя на земле разруху, опустение и мор, как следствие увеличение проклятых земель, с которыми не можем справиться ни мы, ни они. Поэтому, я хочу максимально облегчить Инкара-Лике устранение конкурентов и минимизировать влияние битвы богов на все Северье в целом. Если перессорятся боги, получим локальные битвы, это самый желательный вариант развития событий, если же нет, придется спланировать операцию одновременного устранения большей части магов и храмов конкурирующих божеств. В едином государстве, да при поддержке и полном согласии власть предержащих такую операцию провести легче, в итоге получим одну богиню, ослабленную битвой.

— А как же Инкара-Лика?

— А вот теперь переходим непосредственно к нашему шансу, избавиться и от нее.

Каракис подался вперед, заинтригованный услышанным.

— В этой девочке заложен невероятный потенциал, она без проблем уже через несколько лет при интенсивном развитии дара может стать Повелевающей Силой и тогда будет готова принять сущность Инкара-Лики. Наша "дражайшая" богиня обретет физическое тело, которое ей не составит особого труда максимально развить, подминая большую часть стихий, и одновременно получит возможность отправить конкурентов прямиком к Дантару в чертоги вместе с ним в придачу. В ходе противостояния она просто попутно разрушит Северье, и нам тогда будет не до власти, шкуру бы сохранить, ей-то ничего, а вот нам... — Наран немного помолчал. — В общем, нашей первоочередной задачей становится не допустить, чтобы девочка приняла сущность богини. Вот тут-то мне и нужен ты, Каракис, и твоя магия разума. Тебе нужно поставить ей самый сильный ментальный щит, на какой ты способен, тем самым отсечем Инкарру от ее повелительницы, попутно будем развивать ее светлый дар, чтобы девочка получила уровень архимага, не звание, а именно уровень. Тогда Инкара-Лика не сможет вселить в ее тело свою сущность. Заодно отвлечем от себя внимание и избавимся от нападок фанатиков. Еще нужно настроить девочку лояльно к нам и против Инкара-Лики, думаю, с этим проблем не будет, умирать ей вряд ли захочется.

— Так накрутил, Наран. — покачал головой Каракис. — Не проще, ли прямо сейчас убить девчонку, или сразу после вселения сущности?

— Я уже думал об этом, в смысле сразу после вселения и не вижу ни единого шанса остаться в живых после этого. Проблема в том, что во время вселения мы будем окружены тысячами фанатиков, отбиться от которых мы просто не сможем, а доверить это, мы никому не имеем возможности, самим придется действовать. Если убить девчонку прямо сейчас, то у меня возникает к тебе такой вопрос — ты сможешь организовать выступление магов единым фронтом против богини? — маг отрицательно покачал головой. — То-то же, а девчонка невероятно сильна, только развить и она при некоторой поддержке уберет Инкара-Лику, ослабеет сама — уберем ее.

— Об этом я не подумал. — помотал головой Каракис. — Но тогда если купировать дар, девчонка будет медленнее развиваться, сам в этом мог убедиться. Может все же не стоит трогать дар?

Наран встал с кресла и начал расхаживать по кабинету, ежась от холода.

— Каракис, мы уже об этом говорили, купировать дар необходимо, девчонка способна развязать преждевременную войну и разрушить все наши планы. Из-за того, что она оборотень и к тому же маг, в войну с нами ввяжется Менайканская школа магии в полном составе, их боги может и не поддержат, но маги точно предъявят на нее свои права. Они разыскивают по всему Северью остатки свободного народа. Архимаги стихий спят и видят, как бы заполучить невероятно могущественного носителя всех четырех первоэлементов. Как ты помнишь из истории, последнего оборотня мага пытались убить пять тысяч лет назад, пятую часть континента разнесли вдребезги, а оборотень в руки так и не дался, просто ушел в проклятые земли, с тех пор контролировали рождение каждого оборотня, выслеживали и планомерно уничтожали свободный народ. А когда спохватились, оказалось, что всех женщин оборотней истребили, последнюю сорок лет назад пираты убили, а тут у нас полукровка, которая может продолжить род оборотней магов. — маг поежился. — За обладание таким магом я на их месте даже к Дантару в чертоги не побоялся бы залезть. С гномами та же история, у них магов рун очень мало, за одного самого завалящего с уровнем силы мага первой ступени готовы развязать войну. А тут какая-то девчонка, скорее всего, сможет высшими рунами оперировать, хотя и не берусь утверждать, у этих магов сложно уровень силы определить. Орки просто из солидарности помогут, уже пятнадцать тысяч лет прошло, как они объединились в единое государство, говорят, даже межрасовые браки заключают, хотя и не видел ни одного такого полукровки. К тому же мне совсем не хочется проверять, вменяема девчонка или нет, лучше перестраховаться, да и потом, ты будешь ее обучать остальным направлениям магии? — Каракис только развел руками. — То-то. И еще одно, сотри ей память об убийстве демона, нам только с Орденом Семьи, его прайдами и трапперами проблем не хватало. Мальора убирать мне не хочется, я еще до конца не изучил все последствия моего эксперимента, изучу, тогда и уберу. Таким образом, все кроме нас будут думать, что это просто невероятно сильный маг света и больше ничего.

Каракис задумчиво спросил. — Наран, ты не боишься предательства с моей стороны?

Наран насмешливо фыркнул. — Каракис, ты же не глупый маг, должен понимать — как только ты меня сдашь, отправишься следом за мной. Это жест доброй воли, так как, открывшись, я вверяю свою жизнь в твои руки. Слишком уж долго я ждал возможности заполучить власть не ограниченную богами, друг мой. — Каракис удовлетворенно кивнул, проследив за облачком пара, вырвавшегося изо рта.

— Ладно, снимай щит, у меня уже энергии совсем не осталось. — Наран захлопнул крышку шкатулки, туман тут же исчез бесследно, только легкая, начавшая таять изморозь на стенах и сильное энергетическое истощение напоминали о заговоре двух могущественных магов.

Глава 3

Проснувшись в утреннем полумраке камеры, Экитармиссен втянул воздух и поморщился. В тесной камере для такого количества существ разных рас стоял неповторимый "аромат" немытых тел, неубранного отхожего ведра и начавшей попахивать крови, обильно пропитавшей гниющую солому.

Молодой оборотень потянулся и осторожно почесал зудевшее ухо, не сразу заметив отсутствие боли. Осознав факт, что ее не последовало, все так же осторожно попробовал нажать на ушную раковину, боли не было, потрогал второе, результат был тот же. Экитармиссен, сохраняя осторожность, размотал повязку и потянул мочки, уши остались там, где им и положено было быть. Недоверчиво покрутил в разные стороны, даже понюхал пальцы, но запаха свежей крови не было, только запах спекшейся его собственной крови и свежей странного полукровки.

Вспомнив о полукровке, оборотень резко сел. Кивнул своему брату, несущему вахту и вопросительно вскинул брови. Элеомис сокрушенно покачал головой и улегся на его место. Экитармиссен подошел к обезображенному телу и, приложив ухо к груди, убедился, что сердце бьется, но все медленней и медленней, вздохнул.

Молодой оборотень не терял надежды на то, что странный полукровка выкарабкается, хотя надежда таяла с каждой минутой. Полукровка не приходил в себя со вчерашнего дня. Оборотень только качал головой, не понимая, почему он все еще жив и не умирает, а раз жив, то почему не восстанавливается?

Экитармиссен посмотрел по сторонам, скользнул взглядом по огромным фигурам орков. Немного посетовал на то, что Алетагро, вырастивший его самого и его братьев как родных детей, не дал убить человеческого мага. В голове промелькнула ярая мысль.

— "Если бы не этот жалкий лишенец! Если бы ни его огненная магия, полукровка уже наверняка бы поправился!"

Экитармиссен посмотрел на тела спящих людей и с огромным трудом подавил гнев, сжигающий оборотня изнутри. Оборотень называл раненого полукровкой и даже мысленно запретил себе называть по-другому.

— "Только так, и никак иначе! Не так больно будет, если полукровка выкарабкается и откажется, а если уйдет к АйкенМа, то это уже не будет играть никакой роли". — оборотень воздел глаза к потолку и впервые в жизни отправил мольбу четверке богов, считающимся богами свободного народа — "УллаИсни, УмаллаИсни, ИндераИсни, ЭйманИсни, дайте ему выжить! Пусть только выкарабкается и не откажет!"

От молчаливой молитвы оборотня отвлекли приближающиеся шаги за дверью. Экитармиссен плавно поднялся на ноги, подхватил спящего неподалеку от двери светловолосого полукровку и запустил ничего непонимающего вора в группу орков.

— Дядька Алетагро, по наши души пришли! — Экитармиссен проревел вдогонку снаряду, чем перебудил всю камеру. Алетагро молниеносно взвился на ноги и спросонок не разобравшись, что происходит, перехватил вора за горло, подвесив на одной руке, и недоуменно уставился ему в лицо.

— Ты чего тут летаешь? — вор только выпучил глаза, хватая ртом воздух. Со стороны наемников людей послышались проклятия и "мягкие" пожелания прогуляться в места, отличающиеся только различной удаленностью.

Стальная дверь открылась, и на пороге показались стражники, орк отпустил полукровку и заинтересованно посмотрел на пришлых. Вперед протолкался маг в белом халате, оценивающе пробежался по лицам заключенных.

— Накопитель где? — Алетагро не отвечая, бросил магу пустой кристалл, маг поймал, удовлетворенно кивнул и скрылся где-то в коридоре. Его место занял полный стражник, сыто рыгнув, скомандовал.

— На выход, выродки! — Наемники хмуро направились к двери, выстраиваясь в колонну по двое. Оборотни подхватили своего подопечного под руки и потащили на выход. — Быстрее, скоты! — последним выходил Алетагро, проходя мимо стражника, одарил последнего многообещающим взглядом багровых глаз. Стражник подтянул ремень на объемном брюшке и скривился. — Не зыркай, морда красноглазая, не испугаешь!

— Мы еще встретимся, человек. — пообещал Алетагро побледневшему и в миг растерявшему всю свою браваду стражнику. Только гигантским усилием воли орк загнал ярость глубоко в себя, настраиваясь на предстоящее сражение.

Проведя узников длинной вереницей коридоров, лестниц, дверей, стражники их вывели в маленькую тесную комнату, заканчивающуюся с одной стороны толстой решеткой, а с другой — узкой дверью, заходя в которую оркам приходилось сгибаться чуть не вдвое. Алетагро протолкался к решетке и обратился сразу ко всем.

— Рабрак с нами! Противника не щадить, так как он нас щадить, не намерен, это относится к вам, Язулла и Чатлан, там, скорее всего, будут ваши соотечественники.

— Да ладно, Алетагро, я думаю, все знают традиции арены. С песка уходит только одна группа, либо не выходит никто. — отмахнулся Язулла. — Если больше подарков не будет, тогда для нас опасность представляют только Ацеллитские кахулы, остальные — отребье, не имеющее права зваться воинами.

Встретившись с Язуллой глазами, и убедившись, что воин сжег за собой все мосты, Алетагро кивнул.

Решетка, скрепя цепями, медленно ушла вверх, с арены послышался нарастающий гомон толпы. Группа, щурясь на ярком солнце, медленно вышла на красный песок арены, и было непонятно, толи он красный от пролитой за века тут крови, толи просто завезен из красной Киарской пустыни.

Алетагро посмотрел на ровные серые стены квадратной арены, возвышающиеся над ней на несколько метров. Пестрая толпа людей колыхалась, гомонила, шум стоял невообразимый, орк поморщился.

— "Вот уж за что не люблю человеческие страны, так это за жажду публичных кровавых представлений, но Халифат, по части подобных игрищ переплюнул все остальные!" — орк медленно огляделся, пытаясь найти ложу Великого Хана Утак-Кату. Ложа располагалась справа, бросив туда полный ненависти взгляд, Алетагро увидел его с несколькими приближенными, развалившимися на мягких подушках. — "Защита стоит". — с неудовольствием подумал орк, прикидывавший как бы нечаянно запустить туда несколько кило колюще-режущего инвентаря.

Тем временем с другой стороны арены вывели вторую группу, бросив туда взгляд, Алетагро с удовлетворением убедился, что против них выставили людей. Сорок два человека смотрели в их сторону, даже не пытаясь скрыть свой страх, почти у каждого в глазах застыла обреченность. Рядом встал Язулла.

— Похоже, против нас выставили сброд, что собрали во время облавы. — рассмотрев более внимательно толпу напротив, Язулла продолжил — Судя по движениям, они даже не знают с какого конца браться за меч! — возмутился воин. — Это даже не вызов, это оскорбление!

Алетагро успокаивающе положил руку на плечо воина.

— Успокойся, Язулла, и подумай немного головой. — воин недоуменно посмотрел на орка, задрав голову вверх. — Это действительно оскорбление, но оно только на поверхности и только для нас. Убери пару составляющих и посмотри на это с другой точки зрения. — с усмешкой напутствовал орк, следя взглядом за несколькими рабами, сваливающими в кучу разнообразное оружие. — Хан далеко не дурак и этот поступок как минимум с двойным дном, ведь на арене всем заправляет визирь, а он насколько я знаю, его правая рука. Даже в этих игрищах присутствует тухлый запашок политики.

Орк и человек направились выбирать себе оружие, Язулла на ходу размышлял вслух.

— Под другим углом, говоришь? У этого сброда нет ни единого шанса против нашей группы, это и дураку понятно. — Язулла посмотрел на своего друга мага, неумело сжимающего длинный шест в руках, наемники вооружались кто чем, кто-то придирчиво выбирал себе меч, отбрасывая непонравившийся клинок в сторону, кто-то брал копье. Светловолосый полукровка выбрал себе два длинных кинжала и пару метательных ножей, темноволосый вооружился длинным кинжалом и коротким мечом. — Честно говоря, не понимаю.

Алетагро улыбнулся, выудив из груды железа двуручный меч, казавшийся в его руках полуторным, осмотрел его и с брезгливостью скривился. — Только черепа проламывать, как дубиной сгодится! — подхватил метательный топор, крутанув в руке, удовлетворенно кивнул. Затем, словно вспомнив о Язулле, кивнул в сторону оборотней, вооружившихся копьями и вставших вокруг раненого полукровки. Язулла хлопнул себя по лбу.

— Как же я сразу не догадался! — воин подхватил пару коротких копий и щит. — Если бы не этот странный полукровка, мы бы сейчас были все ослаблены! Людей бы перерезали как полудохлых кур, а потом взялись бы за вас. Девять сильно ослабленных старших все равно смогли бы отбиться от сорока необученных человек, но и сами были бы ранены, а некоторые вообще убиты. — Алетагро удовлетворенно кивнул и вопросительно посмотрел на Язуллу, подталкивая к дальнейшим рассуждениям.

Язулла продолжил размышлять, одновременно надевая небольшой круглый щит на левую руку, туда же взял одно из копий, второе зажал в правой руке. — Ладно, если бы нас перебил этот сброд, то репутация Ацеллитских кахулов была бы растоптана окончательно и бесповоротно, а хану очень хочется ее сохранить. Гордость Кату-Киарского Халифата, элита как-никак, слишком много выходцев из знатных семей, с которыми ссориться не с руки. Но в таком случае их будут беречь до самого конца, а на нас отрываться по полной. Понял! Хан хочет вытащить кахулов, так как по закону арены, группа, прошедшая все сражения получает полное прощение и свободу.

— Молодец! — похвалил Алетагро, продолжая следить за тем, как его отряд вооружается. Двое орков взяли в руки по небольшому метательному топору и выбрали по двусторонней секире каждый. Гномы примеривались к Моргенштернам, проверяя балансировку и приноравливаясь к тяжести.

* * *

Перед ханом извивались в танце несколько девушек в полупрозрачных разноцветных одеяниях, услаждая взор повелителя и его гостей. Хан лениво отрывал сочные виноградины пальцами, сплошь унизанными перстнями и отправлял в рот. Взгляд скользил по телам лучших во всем халифате танцовщиц, на миг, задерживаясь на интимных местах, и шел дальше, пока на арену не вышла первая группа. Хан встрепенулся, раскосые глаза на смуглом лице хищно сузились в поисках признаков ослабления старших. Не найдя оных, вперил разъяренный взгляд в своего визиря, расположившегося справа, ноздри гневно раздулись.

— Лакши-Хан, — прошипел Утак-Кату. — ты обряд очищения проводил?! — уловив гневные интонации, визирь встал на колени и уткнулся лицом в подушку. Хан махнул рукой, прогоняя танцовщиц, девушки низко поклонившись, бегом выскочили из ложи, маги отступили назад.

— Мой Хан, все было сделано, как и планировалось! Малый накопитель был сброшен в камеру вчера вечером, а сегодня утром маг жизни Паша-Бен лично забрал полностью очищенный кристалл, кахул охранения сделавший это, уже попрощался с жизнью, Мой Хан.

Утак-Кату брезгливо сморщился, налил себе бокал вина и залпом осушил его.

— Тогда, как ты это объяснишь? — хан ткнул пальцем в группу воинов, спокойно выбирающих себе оружие. — Почему я признаков ослабления не вижу!

Вперед выступил маг в белом халате, спокойно поправил обруч. — Мой Хан, скорее всего, наемники поступили как трапперы: выбрали одного, ставшего линзой, он-то и принял весь заряд энергии на себя. Вон тот обгорелый полукровка, скорее всего. — Маг ткнул пальцем в четверку оборотней загораживающих неподвижное тело. — Его аура поблекла еще больше с последней нашей встречи, да и разрывы стали больше.

Хан раздраженно дернул щекой. — Сегодня же исправить положение! Хоть завалите камеру накопителями, но чтобы завтра они подохли на арене!

* * *

Над ареной разнесся рев — Р-рабр-рак с нами! — трибуны на мгновение притихли и взорвались криками. Две группы сорвались с места, вздымая кровавый песок. Впереди бежали возвышающиеся над остальными громадные орки, раскручивая в руках метательные топоры.

Миг и первая кровь была собрана — топоры размылись туманными дисками, врубаясь в ряды вражеской группы. Тела двух людей страшными ударами просто измочалило и отбросило назад, сбивая с ног бегущих сзади. Группа, потерявшая двух человек, замедлила движение, Язулла не стал отставать, перехватил поудобнее копье и метнул вперед. Секунда полета в сопровождении тяжелого гула закончилась в глазу противника, копье вышло из затылка, сея своим видом еще большую панику. Человек пробежал еще пару шагов по инерции, пока до тела не дошло, что оно уже мертво.

Орки, раскрутив над головой свое страшное оружие, врубились в первые нестройные ряды. Алетагро, с диким рыком и полыхающим багровым пламенем в глазах разрубил надвое сразу троих, не останавливаясь, снес голову еще одному. Второй орк не отставал, прорубая буквально просеку во вражеской группе, третий, пройдя ее насквозь, мощным ударом огромной секиры разрубил противника вдоль, на две ровные половинки.

Неподалеку опустошали ряды противника гномы, тела разлетались в разные стороны от чудовищных ударов Моргенштерна, людям и полукровкам доставались одиночные поединки.

Заллос, вор-полукровка успел уложить двоих метательными ножами, а теперь удирал от какого-то здоровяка, не желая вступать с ним в схватку. Светловолосый полукровка постоянно оглядывался назад на бородатого выходца халифата, с брезгливостью перепрыгнул чье-то изуродованное тело, но во время приземления прямо под ногу прилетело что-то осклизлое и окровавленное. Вор поскользнулся и кубарем перекатился через голову, продолжить бег не получилось. Бегущий попятам мужчина, налетел сверху и, запнувшись об него, перелетел через полукровку и распластался на спине. Заллос сдул упавшие на глаза волосы и вонзил ему в грудь оба кинжала.

Темноволосый полукровка словно стелился по земле, превратившись в очень опасного хищника. Кинжал был зажат обратным хватом, кончик меча постоянно выписывал плавные восьмерки. Полукровка с изяществом танцора отводил меч врага в сторону, одновременно перехватывая кинжал, затем делал плавный шаг навстречу противнику, словно принимая в объятья старого друга... затем шел искать нового противника.

Чатлан с остервенением лупил шестом по телу человека, разбрызгивая кровавые ошметки и не замечая, что враг уже давно мертв.

Оборотни порывались сорваться с места, но не решались покинуть свой добровольно выбранный пост. Экитармиссен тоскливо провожал взглядом фигуру Алетагро идущего впереди. Молодой оборотень страшно им всем завидовал, беспокойная душа рвалась в бой, ладони зудели, всех четверых раздирало желание окунуться в пламя схватки. Когда орки швырнули свои топоры, Элеомис даже застонал от досады.

В тот момент, когда один из противников замахнулся мечом, намереваясь ударить Алетагро со спины, Экитармиссен не выдержал.

— Дядька Алетагро! — заорал оборотень, срываясь с места. Перехватив копье, Экитармиссен не останавливаясь, швырнул оружие, пронзая уже мертвого противника. Алетагро, обернувшись на крик, извернулся и одним ударом ладони сломал мужчине шею, улыбнулся оборотню и махнул рукой.

Справа кто-то напал, оборотень отскочил в сторону, но кончик меча все же попал в плечо, по бледной коже тут же побежала алая струйка крови. Сзади послышалось. — Наших бьют! — а в следующее мгновение мужчину подняли сразу на три копья, подоспевшие вовремя братья. Запах крови ударил по обонянию, желтый огонек глаз мгновенно сменился яростным янтарным свечением. Четыре молодых оборотня оскалившись, переглянулись и одурманенные жаждой битвы рванули к остаткам схватки. Под собственный дикий хохот, братья парами разбежались в разные стороны.

Экитармиссен с Элеомисом, подбежали к еле отбивающемуся кинжалами от мечника Заллосу и в мгновение ока разодрали беднягу в клочки, окатив кровью с головы до ног обалдевшего полукровку. Оставив хлопать глазами Заллоса, оборотни рванули искать новую жертву.

Трибуны притихли, привыкшие к кровавым представлениям люди были шокированы нечеловеческой жестокостью сражающихся. Народ с содроганием следил, как старшие расправляются с врагами, как человеческие наемники холодно режут их сограждан, светловолосый полукровка предательски бьет кинжалами в спину своим врагам, убегает от честного боя. Некоторые заворожено следили за змеиной грацией второго полукровки.

Но еще больше народ поразился, когда раненого, ранее охраняемого оборотнями, попытались добить. К неподвижному телу подошел человек, воровато оглядевшись по сторонам, склонился и замахнулся ножом, примериваясь вогнать клинок в сердце. Что произошло в следующий момент, никто толком объяснить не смог, человек вдруг весь содрогнулся и резко припал к раненому, словно к чему-то прислушиваясь. Воин уперся в наспех перебинтованную грудь руками, выронил клинок, и странно начал содрогаться всем телом, конвульсии делались все слабее и слабее, пока тело окончательно не обмякло.

Обезображенный страшными ожогами человек, скорее существо с трудом поднялось на подгибающиеся ноги, и осмотрелось вокруг, сукровица, сочащаяся из полопавшихся ран, блестела на солнце, подчеркивая ужасную картину. Лысая, покрытая кровавой корочкой голова повернулась в сторону последнего нападавшего, замахнувшегося мечом. Окровавленные губы расплылись в жуткой улыбке, обнажая клыки, и странное существо сделало плавный шаг навстречу противнику, перехватило меч за рукоять, затем впилось зубами жертве в горло.

Хан Утак-Кату утер шелковым платком холодную испарину со лба, увиденная картина пробудила давно позабытый страх в старом воине. Маг в белом халате передернул плечами.

— Говорил же, что полукровка сошел с ума, когда поджаривался в пламени Чатлана-По, одни животные инстинкты и остались. — маг сплюнул — Мерзость, не иначе ублюдка оборотень сделал! Зубами глотки рвать!

Маг воды, сощурив темно-карие глаза, пристально всматривался в полукровку, продолжающего рвать шею противника, зрачки мягко засветились темно-синим огоньком. Цайкан-По задумчиво пробормотал. — Мне кажется, или у этого животного аура стала плотнее? — Второй маг в белом халате присмотрелся и безразлично кивнул.

— Ты прав, Цайкан-По, не вижу ничего странного. Его сделали линзой, так что не удивительно. — маг воды задумчиво посмотрел на своего коллегу. — Аура у него уже была повреждена качественно, энергия тьмы в таких случаях выжигает ауру, но потом происходит замена энергетики, как следствие — мнимое восстановление ауры, затем обращение. — Цайкан-По, пожевал губу.

— Может ты и прав, Ука-Мезоцина, надо кое-что проверить. — маг воды степенно поклонился Хану, погруженному в свои мысли и вышел из ложи. Пока старый маг обходил арену по стене, с ристалища убирали тела и разравнивали песок, победившая группа неохотно скидывала оружие в одну кучу и медленно тянулась к зарешеченному выходу, толпа притихла, воины уходили под сопровождение оглушающей тишины.

Разорвав последнего своего противника, Экитармиссен заметался в поисках нового врага но, осознав, что бой окончился, оборотень вспомнил о странном полукровке, внимательный взгляд быстро вычленил братьев и холодок страха закрался в сердце, покрывая коркой льда угасающую надежду. Экитармиссен медленно повернулся в сторону оставленного без охраны полукровки и застыл в изумлении. Полукровка сжимал в объятьях какого-то человека, вцепившись зубами тому в горло, тело дергалось от жадно вгрызающихся в плоть клыков. Полукровка с видимым сожалением на обезображенном лице отстранился от своей жертвы, затем с голодным видом осмотрелся вокруг, и не найдя нападающих свернул шею своей жертве.

Экитармиссен сделал несколько шагов в его сторону, но остановился, поймав оценивающий ледяной взгляд, от которого оборотню стало очень не по себе, обычно такими глазами смотрят на желанную пищу, и прикидывают какова же она на вкус? Белые глаза прошлись по изорванной одежде оборотня, затем полукровка оглядел себя и хрипло ругнулся.

— От свет, снова голый! — полукровка осмотрелся по сторонам, посмотрел в глаза Алетагро, осторожно к нему подходящему и сжимающему в руках иззубренный двуручный меч. Чуть пригнувшись, начал обходить орка по кругу, Алетагро оскалил клыки, выпирающие из нижней челюсти, и положил лезвие меча себе на правое плечо. Полукровка улыбнулся и прохрипел. — В такой тушке должно быть много ценной жидкости, очень много! — Алетагро удивленно моргнул, полукровка, шумно сглотнув слюну, размытой тенью взвился в воздух. В оглушающей тишине, глухой удар прозвучал словно барабанный стук, орк стрелой отлетел от полукровки и прокатился по кровавому песку. Полукровка качнулся, пытаясь сохранить устойчивость, посмотрел удивленно на свой кулак, затем не менее удивленно на пытающегося подняться орка. — Силен, мужик. — еще раз качнулся и направился в сторону Алетагро.

Орк помотал головой, выплюнул набившийся в рот песок и начал тяжело подниматься, упершись ладонями в землю. Вдруг земля резко отстранилась, и перед ним возникло жутковатое лицо полукровки, белые глаза пробежались по лицу, затем остановились на шее. Полукровка сглотнул слюну, глаза загорелись голодным полубезумным огоньком, сзади послышались торопливые шаги и чей-то знакомый голос.

— Не трогай его, он тебе не враг. — полукровка раздраженно поморщился, затем с сомнением вновь оглядел орка и посмотрел на говорящего.

— Ты кто?

— Язулла-Цукен, мужчина, воин. — отозвался Язулла, выставляя вперед безоружные руки и делая небольшой шаг.

— Ну, вижу, что не Даша, девочка-белошвейка. — полукровка в очередной раз покачнулся, посмотрел на лазурное небо, сильно сощурившись на солнце. Удивленно уставился на еле заметную оранжевую луну, затем перевел взгляд на черную луну, глаза расширились, и полукровка неожиданно расхохотался, усевшись на пятую точку. Отсмеявшись, полукровка весело посмотрел на приходящего в себя орка и спросил, указывая рукой в небо. — Я брежу, или их действительно две? — орк помотал головой.

— Девять. — от такого ответа, глаза полукровки округлились, брови поползли вверх натягивая спекшуюся кровь.

Полукровка зашипел от боли, схватился за голову и пробормотал. — Я, конечно, знал, что здесь полный абзац с энергией, но не думал, что до такой степени! — посмотрел в глаза Язулле. — Мы на Северье? — растерявшись от вопроса, воин только кивнул. — Уже положительное сальдо. — полукровка обвел глазами арену, убирающих тела рабов и спросил у орка. — А чего это мы делаем? Что за веселуха была? — не дождавшись ответа, полукровка повернул голову направо, с улыбкой рассматривая четырех дерущихся оборотней. — А это что за безбашенные чудики?

Махнув на них рукой, орк поднялся с песка. — Малолетние оболтусы. — Алетагро вздернул полукровку за плечи, придавая ему вертикальное положение. Полукровка зашипел от боли, покачнулся на нетвердых ногах и зло прошипел, задрав голову вверх.

— Не трогай меня. — орк окатил полукровку высокомерным взглядом багровых глаз и презрительно фыркнул. Полукровка прищурился, подпрыгнул, хватая орка за голову, и припечатал ему лбом в нос, заставляя попятиться. Мягко приземлившись на ноги, полукровка провел короткую серию ударов: хук слева, справа, подпрыгнул и двинул ногой в челюсть, валя орка обратно на песок. Удовлетворенно кивнул и, прищурившись, осмотрелся по сторонам в поисках нового противника, скользнул взглядом по притихшим оборотням, замершим на месте людям, оркам и гномам. Поймав одобрительный взгляд двух полукровок, пьяной походкой направился к рабу, за ноги, утаскивающему тело с арены. Схватил за кольцо на шее и отшвырнул подальше со словами. — Обожди немного. — сорвал с мертвеца штаны, покрутил, рассматривая под разными углами, примерил к себе и оторвал штанины. — Всяко лучше, чем перед такой толпой голым задом сверкать. — Усевшись на песок, натянул получившиеся шорты.

Пока полукровка возился с обновкой, орки утащили Алетагро, остальные скидывали оружие в кучку возле выхода, оборотни заворожено на него смотрели, забыв обо все на свете, но подойти, не решались.

Став на стене, маг пристально всматривался в полукровку и задумчиво бормотал еле слышно. — Не нравишься ты мне, ох не нравишься. Надо позаботиться, чтобы ты остался на арене. — израненный, бредущий слегка пошатываясь в полном одиночестве полукровка вскинул голову, Цайкан-По отшатнулся от пристального оценивающего взгляда. В голове мага промелькнуло — "Он же не мог меня слышать?" — маг помотал головой. — Какая разница! Все равно ты сдохнешь! — полукровка прищурился, а маг поежился от взгляда белых глаз.

* * *

Обожженный полукровка, пошатываясь, плелся по коридорам вслед за колонной людей, орков и гномов с оборотнями, временами замирал на месте с легкой улыбкой и касался стен. Оборотни постоянно оглядывались на полукровку, бросая полные надежды взгляды, но полукровка, казалось, ничего вокруг не замечал. Шел позади остальных в полном одиночестве и что-то непонятное бормотал себе под нос.

— Это не работает, это тоже в отключке, это работает через пень колоду, с этим худо, а тут вообще никак. Итог — я в полной и глубокой... — полукровка бросил голодный взгляд на двух стражников, бредущих сзади. Губы расплылись в улыбке, обнажая клыки. — но поправимой засаде.

Полукровка вдруг встрепенулся, пошатываясь, нагнал Язуллу и Чатлана, обняв двух друзей за плечи, чем заставил содрогнуться, посмотрел в глаза воину. — Язулла, друг мой ситцевый, мы вообще, где и что творится вокруг?

Язуллу всего передернуло от голодного взгляда белых глаз остановившихся на его шее, полукровка шумно сглотнул слюну и с трудом перевел ожидающие ответа глаза ему в глаза.

— Мы на арене, мог бы давно догадаться. — буркнул воин, но полукровка не отставал, продолжал смотреть Язулле в глаза, ожидая продолжения, но не дождавшись спросил.

— Язулла, я, конечно, понимаю, что воин обязан быть немногословным, но развяжи, пожалуйста, свой язык и просвети меня сирого и пока еще убогого, что за арена и что за самоубийцы топают впереди и сзади, с оружием которые?

Язулла переглянулся с Чатланом и начал отвечать.

— Мы находимся на арене, точнее в казематах арены Кату-Киарского Халифата, о ней знают все на Северье. — полукровка кивнул. — Сюда направляют всех опасных преступников, независимо от происхождения и расы.

— Нас чего, гладиаторами сделали?

— Не знаю, кто такие гладиаторы, но мы теперь "идущие на свободу".

— Поясни, а то что-то до меня не доходит пока?

— Понимаешь, в Халифате есть древняя традиция арены. У нас запрещена смертная казнь, вот преступников отправляют сюда, где они бьются насмерть группа на группу, до тех пор, пока не остается одна единственная, которая получает полное прощение и свободу. Выступления идущих на свободу проводят публично, взимая мизерную плату.

— Прикольно, одним выстрелом нескольких зайцев: публично казнят преступников чужими руками, перевоспитывают оставшихся в живых, чтобы были в последствии тише воды, ниже травы. Зашибают деньгу, и одновременно публичными боями охлаждают горячие головы, ненавязчиво показывая, что с ними будет, стоит только преступить закон. Наверняка еще и тотализатор организовали. — полукровка задумался. — Это что получается? Те тушки, что остались на арене — наши противники, ну а те, кто здесь — наша группа, так? — Язулла кивнул, полукровка вновь взглянул на стражников и вопросительно поднял остатки бровей.

— Люди с оружием — стражники арены. — Язулла презрительно поморщился — Зажравшиеся сволочи, забывшие, что значит быть воином и как нужно относиться к своей службе.

— Это-то я вижу, упитанные бычки с ржавыми железяками в ножнах, но меня интересует, почему их всего четверо и почему мы идем, словно безвольные бараны, а не отрываем головы этим самоубийцам, прорываясь на свободу? — Язулла изумленно посмотрел на полукровку.

— Ты чего?! Традиции арены гласят — Стражники в коридорах каземата неприкосновенны, нас тут же объявят поправшими древние традиции, начнут охоту по всему халифату! Да что я говорю, на арену стянут все войска до последнего воина халифата, нас даже не будут брать живьем, просто изрубят на куски и сбросят в проклятые земли. Продадут в рабство весь род, к тому же просто выбраться отсюда весьма проблематично. Слишком узкие и длинные коридоры, куча дверей с решетками, а главное один выход и магические оповестители, реагирующие на смерть. Стоит только стражнику умереть, как дежурный маг будет немедленно оповещен и все воины и маги подтянутся к единственному выходу с арены, а там окажешься во внутреннем дворе, простреливающемся со всех сторон.

— Жестко, а то, что там будут маги вообще фигово. И чего, хочешь сказать, что никто и никогда не пытался вырваться, сбежать?

— Пытались, конечно, только уж очень давно, более полутора тысяч лет никто не пытался, и тебе не советую, свои же убьют. Если кто-то пробует сбежать, всю группу выпускают на арену без оружия и передышки, ведь согласно традиции арены, группа бьется только один раз за день.

— Понятно, значит, смиряют жесткими правилами, а главное надеждой на свободу, умно, весьма умно. — полукровка вновь задумался, пробежался сожалеющим взглядом по стражникам, затем встрепенулся, посмотрел Язулле в глаза. — Слушай, а стражники вообще неприкосновенны или есть какие-то лазейки? Понимаешь, мне позарез нужно парочку этих толстопузиков прикокнуть, просто вилы как надо! — Язулла содрогнулся — Негостеприимно у вас тут, стоило только из портала выйти, как на меня набрасываются какие-то перекачанные и размалеванные мордовороты с тоненькими голосками. Не слушая извинений, начинают махаться железками, а стоило их положить, немножко полюбоваться голыми барышнями, как какой-то пентюх пытается сделать из меня пропеченную курочку в собственном соку, да удачно так, что и башку свернуть не успел. — полукровка посмотрел на побледневшего Чатлана. — Мне вообще-то все равно, могу и вас шлепнуть, но тогда могут полезть в драку остальные, и я останусь в одиночку, а этого хотелось бы избежать. Я из такого далекого далека, что информация, а главное источник этой информации мне жизненно необходим.

Язулла вновь переглянулся со слегка пришедшим в себя Чатланом, перевел задумчивый взгляд в потолок и принялся о чем-то размышлять.

— Ну-у, — неуверенно протянул Язулла — слышал как-то, что стражники иногда избавляются от конкурентов в казематах заталкивая бедняг в камеры. Ведь в традициях сказано, что стражники неприкосновенны в коридорах, но о камерах ничего почему-то не говорится, и я никогда не слышал, чтобы такую группу казнили или хоть как-то наказали.

— Да они собственно никогда в камеры не входят, а на арену только рабы. — подал голос Чатлан, окончательно пришедший в себя.

— Отлично. — полукровка мечтательно улыбнулся — Ладно, мужики, пойду, поболтаю со стражниками немного.

Полукровка отстранился, покачнулся и ухватился за стену, чтобы не упасть. Стражники насторожились. Полукровка, блаженно улыбнувшись, припал к стене, словно пытался обнять каменные блоки, начал непонятно кому ласково лопотать.

— Ну, мой миленький, давай, поделись еще. — потеснее прижался к стене и уперся в нее лбом, оставляя кровавые разводы. — Сегодня столько народу было, ведь запасся на несколько дней вперед, давай же отдай чуть-чуть, ну чего тебе стоит? — стражники переглянулись, Чатлан сочувственно покачал головой. — Все рано она тебе не нужна, ведь подкармливал по чуть-чуть все это время, не дал сдохнуть. Ну же, мой хороший, я потом тебя заберу, слово даю! — полукровка содрогнулся, застонал от наслаждения, некоторым привиделась темная дымка, окутавшая его на несколько мгновений. Стражники начали неуверенно приближаться — Вот спасибо, золотце мое, обязательно заберу, я добро не забываю.

Полукровка отстранился от стены, весело посмотрел на насторожившихся стражников.

— Привет доблестным воинам, как сегодня ставки, кто-нибудь выиграл?

Стражники расслабились, один из них сокрушенно покачал головой и неожиданно ответил. — Сегодня не получилось ставку сделать, служба, чтоб ее! — полукровка сочувственно покивал головой и заговорщицки приблизился.

— Вот что я вам скажу, мужики, завтра обязательно поставьте на нас, слышали ведь, что порвали всех. — стражники вновь переглянулись, в глазах загорелся огонек алчности. — Ставьте, ребята, не прогадаете, клык даю. У нас в группе подобрались сплошь звери, только вон те трое громил красноглазых чего стоят, остальные тоже не легче.

Полукровка пошел вперед уверенной походкой, уже не покачиваясь и перебрасываясь шуточками со стражниками, словно со своими закадычными друзьями с которыми распил ни один бочонок вина. Группа угрюмо шла вперед, изредка бросая злые взгляды на полукровку, обхватившего стражников за плечи, и упоенно расписывающего женские прелести покатывающимся с хохоту стражникам. Тем временем группу привели к месту их заключения, двое впереди идущих стражников отперли дверь и встали по бокам, пропуская идущих на свободу внутрь.

— Нет, там такая красотища, страх, да и только! М-м-цу. — полукровка, мечтательно закатив глаза, поцеловал свои пальцы, пытаясь выразить жестами насколько красивое зрелище. — Как только получу свободу, обязательно загляну к девочкам и вот тогда не вылезу от них пару недель, не меньше. — стражники, сально улыбаясь не заметили, как миновали своих сослуживцев, стоящих по бокам с вытянувшимися лицами. Полукровка резко остановился, посмотрел на ухмыляющихся стражников, и криво улыбнувшись в ответ, сказал. — Но вам это не грозит. — резко ударил в гортань, перебивая голосовые связки, отточенными движениями переломал руки и ноги стражнику и закинул в угол камеры. Второму двинул кулаком в лоб, погружая в беспамятство. Повернулся к дверям. — Претензии есть? — стражники за дверями покачали головами — Тогда определитесь, либо сюда, либо туда. — дверь моментально захлопнулась.

Полукровка, пританцовывая, подхватил стражника и направился в тот угол, в который забросил второго. Посмотрел в побелевшие от боли глаза искалеченному. — Ты не бойся, умрешь завтра утром. — осторожно положив второго стражника на солому, продолжил методично ломать кости, приговаривая. — Не люблю я это делать, извини за каламбур, но что поделать, мне нужно, чтобы ты помучился немножко перед смертью, а потом я тебя убью, я же добрый, я ж хороший, весь из себя безобидный такой, белый-белый, прям пушистый!

Сокамерники отошли от полукровки подальше, не сводя округлившихся глаз с развернувшейся перед ними картины. Полукровка, что-то напевая себе под нос, перебил связки второму стражнику и точно так же искалечил беднягу, как и первого. Затем, не стесняясь никого, припал к горлу жертвы. Искалеченный стражник содрогался, а полукровка не спеша пил кровь, постанывая от удовольствия. С сожалением оторвался, облизал губы и уселся у стены в обнимку с трупом, блаженно прикрыв глаза и поглаживая блоки камеры. Неожиданно полукровка отбросил от себя искалеченный труп, по всему телу словно прошла волна, на лице застыла печальная маска тоски. Полукровка провел по лицу ладонью, смахивая запекшуюся кровь, и неожиданно проникновенно запел.

Кольщик, наколи мне купола

Рядом чудотворный крест с иконами

Чтоб играли там колокола

С переливами и перезвонами

Наколи мне домик у ручья

Пусть течет по воле струйкой тонкою

Чтобы от него портной судья

Не отгородил меня решеткою

Нарисуй алеющий закат

Розу за колючей ржавой проволкой

Строчку — Мама, я не виноват!

Наколи, и пусть стереть попробуют

Если места хватит, нарисуй

Лодку с парусами, ветра полными

Уплыву, волки, и вот вам...

Чтобы навсегда меня запомнили

И легло на душу, как покой

Встретить мать — одно мое желание

Крест коли, чтоб я забрал с собой

Избавление, но не покаяние

[Кольщик. — М. Круг]

Все замерли, вслушиваясь в неизвестную песню, сокамерники почувствовали рвущуюся на свободу душу полукровки. Каждый видел что-то свое, самое сокровенное и бередящее старые душевные раны. Где-то на грани восприятия все увидели полупрозрачные невиданные ранее храмы, сложенные из круглых бревен, отстроенные из белого камня величественные стены, увенчанные золотыми куполами башни с крестами на них, отбрасывающие солнечные зайчики. Некоторые услышали где-то вдали мелодичный перезвон колоколов.

Души заключенных рвались на свободу вслед за ним, рвались домой. Каждый видел себя дома в окружении родных. Отца, мать, кто-то видел родных сестер, и младших братьев, видел всех кто дорог сердцу.

Из глаз заключенных полились слезы, но никто не обращал на это внимания, никто не стеснялся проявленных чувств, каждый вспоминал самого дорогого на свете человека — маму. Каждый мысленно просил прощение за то, что не часто о ней вспоминал или ценил.

В каждом поселилась мрачная решимость сделать все, что в их силах, чтобы вновь увидеть свободу, приложить максимум усилий, чтобы вырваться, а если нет, сделать так, чтобы их смерть запомнилась всем, чтобы еще долго передавали рассказ из уст в уста.

Камера погрузилась в тишину и не нарушалась ничем, заключенные переживали лучшие моменты своей жизни в полном молчании, и еще долго не решались разрушить столь хрупкую и чувственную тишину мрачной реальностью жизни.

Первым зашевелился полукровка, привлекая к себе внимание деликатным покашливанием, затем поинтересовался.

— Граждане идущие на свободу, давайте знакомиться, раз все в одной группе. — полукровка осмотрел всех тяжелым взглядом, на миг задумался. — "Как бы так назваться, чтобы настоящего имени не сказать и не соврать при этом? Конспирация, чтоб она была ладна! В моей ситуации по-другому быть не должно, судя по первым моментам моего пребывания на Северье, мне придется туго, я бы даже сказал весьма туго. Амулет накопитель в виде браслета отдал остатки энергии, когда меня прожаривали и приказал долго жить, где остальные вещи, не имею ни малейшего понятия. Знаю только одно — надо вернуть свой рюкзак, если он не сгорел. Там же мой атам! Уп-с, главное чтобы не догадались, что это за ножичек такой интересный, да убрать всех, кто мог видеть его, слишком опасно для жизни. Кстати, мне приглючились голые девицы-красавицы или меня действительно занесло на местный девичник и вообще, нафига на меня набросились те странные быки? К тому же, как я тут оказался? Язулла говорил, что на арену отправляют всех опасных преступников, но я-то тут причем? Угу, груда вопросов да пауза затянулась. А ладно, была — не была, возьму свой оперативный псевдоним, имя мое, но не мое настоящее". — Меня зовут Данте.

В ответ изумленное молчание со стороны людей, округлившиеся глаза орков да отвалившиеся челюсти гномов.

— Минута молчания и куча изумления, блин! Что в моем имени такого странного?

Алетагро переглянулся с двумя орками, затем недоверчиво оглядел полукровку.

— Да, в общем-то, ничего, кроме того, что оно созвучно с именем бога крови, бога покровителя орков Инкара-Дантар. Подобным образом называют своих детей либо полоумные, либо если точно уверены, что они в будущем станут магами крови, причем не из слабых магов.

Полукровка поморщился и пробормотал. — И с этой стороны подстава, с таким именем засвечусь как никто другой. Блин, конспирация идет насмарку, ангел мне проповедь толкни! — затем посмотрел на притихших сокамерников. — В общем, так, зовите меня сокращенно — Дан. Кстати, хотел тебя спросить, на кой ляд ты на меня решил напасть, когда мы были на арене?

Алетагро задумался и вновь уставился на полукровку, всем своим выражением лица, показывая, что не понимает о чем речь.

— Ну, когда оскалился и положил свою железяку на плечо, тем самым, встав в первую позицию "поклона маятника"?

Хохот трех здоровенных орков заставил посыпаться пыль с потолка, затем, отсмеявшись, Алетагро соблаговолил просветить.

— Я приветствовал тебя, а не вставал в какую-то там позицию, оскал, был всего лишь улыбкой. — Дан, недоуменно уставился на орка. — Поверь, я не хотел на тебя нападать.

— Милая клыкастая улыбочка вышла, надо сказать. Ну, так вы представляться будете или это не принято какими-то еще идиотскими традициями, от которых попахивает нафта... э-э, затхлым душком древности седой? — все представились, оборотни правда смущенно так, с какой-то непонятной надеждой в дрожащих голосах. — Ну-с, господа идущие на свободу, восстание Спартака устраивать будем, или продолжим гнить в местных казематах? А то, знаете ли, с такими темпами я тут всех упитанных стражничков переведу, или они сами переведутся.

Пока длились недоуменные переглядывания, Данте погрузился в мысли. — "Надо прощупать почву на предмет пития крови. Помнится, Асгаррот рассказывал, что мои предки только при острой нужде грызли глотки, в частности на поле боя, когда нужно было срочно добавить энергии и подстегнуть регенерацию. Насчет того, что вампиры пили кровь, конечно, знали многие, не великая все же тайна, но особо не афишировали, дабы не оттолкнуть остальных. К тому же если мне не изменяет память, со времени разделения манопотоков прошло более двадцати тысяч лет, могли и забыть об этом, к тому же как-то странно, Инкара-Дантар какой-то. Причем мне об этом говорит чистокровный орк, не Теорун, а именно Инкара-Дантар — бог крови, что за бред?" — первым встрепенулся Язулла.

— Слушай, Дан, я же тебе рассказывал, что это бесполезно. — по лицу воина растеклась какая-то детская обида. — Мы просто лишимся последнего шанса на свободу.

— Угу, еще скажи, что нас с арены выпустят, даже если мы всех порвем? Лично обо мне уже заботится какой-то старикашка в синем халате, он прямо так и сказал, я позабочусь, чтобы ты остался на арене. — Чатлан взорвался негодованием, молодой человек вскочил со своего места и начал бегать посреди камеры, перемежая шаги отборным матом. Все заслушались, Дан просто зажмурился от удовольствия, от парня, бальзамом в израненное тело текла ненависть и горечь предательства, вливая порцию за порцией темную энергию.

— Старый выродок харала... — словоизвержение потекло по третьему кругу. Резко вскочив, Данте остановил мага и, повернув его к себе лицом, схватил за горло, лицо искривилось от ярости узнавания. Дан прорычал перепуганному человеку в лицо.

— Так это ты меня "тепло" встр-ретил? Я, скотина, твой голос узнал! — глаза полукровки полыхали одновременно ненавистью и удовольствием от ужаса молодого человека. Маг начал задыхаться, лицо побелело, плавно перетекая в синеву. Справа накинулся Язулла, Дан поймал его кулак, затем, крутанув запястьем, заставил воина полететь кубарем. Орки с гномами вскочили со своих мест и начали окружать парочку, люди и двое полукровок забились под стены, подальше от назревающего побоища. Оборотни встали полукругом, закрывая своими телами Данте и мага, на лице Экитармиссена застыло обреченное выражение.

— Дядька Алетагро, — обратился Элеомис, смотря на приближающегося орка. — Дан в своем праве.

— Ребята, отойдите, я никогда не прятался за чужими спинами! — прошипел Данте, отбрасывая полузадушенного мага в сторону. — С тобой мы еще поговорим, колдовастик! — про себя подумал — "Было бы глупо настраивать ребят против стаи".

Оборотни неохотно отошли в сторону, Данте слегка пригнулся, разминая плечи, и прищурившись, внимательно следил за движениями старших. Сделав шаг в импровизированный круг, скривился от разочарования.

— Да что за фигня творится на Северье? — рванулся вперед, проскакивая под рукой орка, схватившись за его плечо, поменял траекторию движения. Резко остановившись, нанес удар по почкам, заставляя упасть противника не колени. — Ну что за орки пошли? Судя по размеру клыков, вам от ста до ста двадцати лет, а в бою что младенцы! — короткий удар в затылок, заставил орка потерять сознание. Размывшись туманным росчерком, Данте нанес удар раскрытыми ладонями по ключицам гнома, не останавливаясь, всадил колено в солнечное сплетение. Резко присел в подсечке, орки успели подпрыгнуть, Данте взвился волчком в воздух, кидая тело горизонтально полу и нанося удары ногами в головы оркам. Приземлившись на пол, увернулся от прямого удара рукой гнома и свалил его ударом в челюсть. Двое орков успели подняться на ноги, рев двух глоток и орки устремились на полукровку, Данте перехватил занесенные для удара кулаки, проскочил между ними, заставляя орков встретиться лбами, орки замерли, прыжок и удар ногой в затылок одному. От удара лбы вновь встретились и орки упали на пол, Данте покачнулся и поплелся в угол к последнему стражнику, проворчав напоследок. — Тьфу, на вас, слишком много энергии потратил, а охранник между прочим последний остался.

Данте тяжело уселся возле стены, с наслаждением прислонившись к ней спиной, подтащил к себе охранника и приступил к трапезе. Отбросив тело в сторону, скомандовал, пришедшим в себя старшим.

— Ребята, вы тут об орочьих и гномьих традициях, надеюсь, не забыли? — старшие понуро поднялись на ноги, орки хмуро исподлобья глянули на полукровку, лица гномов стали красными как вареные раки. — Я вас убивать не хочу, но сами понимаете, законы чести. — Данте развел руками, обернулся к Заллосу. — Зал, брось им эту ржавую железяку, по недоразумению называющуюся саблей.

Светловолосый полукровка выполнил просьбу. Гномы побледнели, орки тяжело вздохнули, переглянулись между собой. Ороллин трясущимися руками поднял саблю, оглядел тоскливым взглядом Конгами — второго гнома, с сочувствием смотрящего на него. Данте хмыкнул.

— Слушайте, не я на вас нападал, так что действуйте, не девицы все же.

Ороллин зажмурился и отрезал себе бороду по самый подбородок, тоскливо глянул на нее и бросил под ноги полукровки, второй гном последовал его примеру. Орки вырвали себе клыки и с поклоном передали Данте.

— Ну вот, хоть что-то из своих обычаев не забыли! — Данте подобрал бороды гномов и принялся что-то мастерить под округлившимися взглядами старших. Разделил волосы на двенадцать прядок, затем сплел из них четыре тонкие косицы, после чего из полученных косиц начал плести еще одну, вкладывая внутрь шесть орочьих клыков поочередно, так, чтобы клыков внутри полученной конструкции не было видно.

— Ну а теперь, — Данте поднялся со своего места. — Я, победивший в честной схватке Алетагро. — полукровка подошел к ошеломленному развитием событий орку, забрал саблю у гнома и провел лезвием по своему запястью, затем пропитал конструкцию кровью. — Оставляю воинскую честь побежденному!

— Я, принявший поражение в честной схватке от руки Данте. — орк принял саблю из рук полукровки, повторил процедуру кровопускания с пропитыванием. — Принимаю воинскую честь из рук победителя! — Данте хотел сделать шаг к следующему орку, но Алетагро остановил его, положив руку тому на плечо. — Клянусь не поднимать оружие против тебя. — полукровка резко остановил удивленного орка.

— Стоп, друг мой, вот с этим погоди немного, чуть позже объясню свои мотивы. Я не принимаю твою клятву!

Пока процедура кровопускания повторялась с остальными побежденными, в себя пришел Язулла, ударившийся при падении головой о стену, Чатлан сидел в углу, понурив голову. Полукровки Заллос и Элкос тихо переговаривались между собой, наблюдая за развернувшейся перед ними картиной.

— Слышь, Зал, что тут происходит?

— Обряд сохранения воинской чести. — ответил обескураженный полукровка, глянул в глаза вопросительно смотрящему на него Элкосу, пояснил. — У старших существует своеобразный кодекс чести, нарушив который они покрывают себя несмываемым позором. Я как-то слышал, что после этого, они сами отрекаются от рода или клана, смотря, что за старший, чтобы не очернить его позором. После этого уходят в проклятые земли, чтобы погибнуть в бою с запертыми.

— А что они сейчас нарушили?

— Находясь вне поля боя, напали впятером на одного противника и потерпели поражение, это для них позор. Если остался жив, старший обязан самостоятельно лишить себя гордости, для орков это клыки, для гномов — борода, для оборотней — уши.

— Вот Дантаровы отпрыски, а еще людей называют варварами! — пробормотал Элкос. — А Дан, что делает?

— Как я уже сказал, проводит обряд сохранения чести, проводит его по старинке, по всем правилам, вон как старшие удивлены. Только вот никак не могу понять зачем? Алетагро хотел поклясться, не поднимать на него оружие, но он от этой клятвы просто отказался! Опять же зачем? Ни Дантара, не понимаю!

Тем временем, орки и гномы, поочередно завязали оставленные по краям все двенадцать косиц вокруг правого запястья Данте, торчащие концы обрезали саблей, тем самым, сделав своеобразный браслет.

— Вот и прекрасно, браслет останется у меня, пока не решу, что вы свою вину искупили, если погибнем на арене, считайте себя искупившими вину. — Данте повернулся к Алетагро. — Клыки у вас отрастут через пару месяцев. — полукровка похлопал по плечу гнома. — Ороллин, Конгами, вы бреетесь, пока у них не отрастут заново клыки, после чего разрешаю вновь отпустить бороды.

Старшие понуро поплелись в свой угол, к Данте подошел Язулла, пристально посмотрел полукровке в глаза.

— Дан, возьми мою жизнь вместо жизни Чатлана.

Данте отошел на пару шагов, яростно сверкнув белыми глазами, сжимая кулаки до белых костяшек.

— Яз, твой дружок окатил меня магическим огоньком ни за что, ни про что! Из-за него я до сих пор не могу восстановиться полностью. — Язулла красноречиво посмотрел на сморщенную кожу, противно розового цвета, выглядывающую на месте осыпавшейся запекшейся крови. Уловив его взгляд, искривил губы в сардонической усмешке. — Раны-то затянулись, вот только шрамы на пол тела останутся со мной лет на пять, а пол лица вообще может не восстановиться! Так разукрасил — родная мама не узнает! А, Ангел с внешностью, он умудрился мне дыры в ауре расширить, да еще россыпь мелких добавить! Мне теперь прорву энергии на восстановление нужно, а где ее взять?!

Данте раздраженно начал бродить по камере, погрузившись в мысли. Язулла прикрыл собой ничего не замечающего друга, снова погрузившегося в черную меланхолию.

— "Северье — Северье, долбанное приключенье! Крови мало, тело энергию еще не может самостоятельно вырабатывать, внешней подпитки нет, если не считать подачек духа арены, в общем, дело швах! На полное восстановление тела крови нужно немеряно! Блин, крыло еще даже не думало восстанавливаться!" — Данте скрежетал зубами, мысленно перечисляя возникшие проблемы. — "В ауре дыры размером с голову орка, к тому же каждая схватка дается ой как не легко, приходится отбирать у себя же жизненную энергию, потом чувствую себя словно выжатая драная тряпка!" — Данте бросил взгляд на мага сидящего в углу — "Жесточайшее энергетическое голодание не дает восстанавливаться ауре, мне бы сейчас десятка три-четыре громадных погоста в самую пору, а не всего лишь два трупа с жалкими крохами энергии! Еще с этой гадской арены выбраться живым нужно!"

Полукровка остановился, сверкнув глазами.

— Чатлан, мы в глубокой заднице и каждая пара рук, способная держать оружие, нам нужна, живи до поры до времени! — Данте обернулся к старшим. — Только поэтому я вас не убил и оставил честь, а то вы со своим гипертрофированным чувством чести удавились бы у себя в уголочке! Не умеете драться, так не суйтесь, куда не следует, а то в следующий раз мужские достоинства под корень отрежу! — в глазах старших медленно закипала ненависть и жажда убийства, даже оборотни недобро стали поглядывать. Данте обернулся к людям. — Язулла, ты тоже не заступайся за него, пусть сам отвечает! Надо будет, я сам возьму твою жизнь и спрашивать не буду!

Полукровка схватил за бороду Листака — наемника, подтянул к себе и прошипел в лицо.

— Мерзкий выродок, сгребай свою поганую шеблу и пшел отсюда к отхожему ведру, там твое место! — резко развернув человека, Данте запустил наемника в кучку людей, сбивая их на пол камеры, сам отошел к противоположной стене, предварительно забрав обе сабли.

Усевшись на пол, Данте вновь погрузился в размышления. — "Вроде не сильно перегнул палку? Пусть покипят, пусть при виде меня испытывают страх и ненависть, ярость и жажду убийства! Чтобы выжить, мне ваша любовь не нужна, мужики, как раз наоборот. Вот такой парадокс — чтобы жить нужно ходить по лезвию клинка и создавать вокруг себя нездоровую взрывоопасную обстановку. Хотя, надо признать, что орки, что гномы, если бы хоть один попал, я бы вряд ли встал, ну, да так им и надо!" — усмехнулся при виде нахохлившихся наемников, сверлящих его ненавидящими глазами, перевел взгляд на двух друзей и еле удержался, чтобы не сорваться с места. — "Убивать действительно никого нельзя, но как же хочется устроить тут кровавую бойню!" — сделав несколько глубоких вздохов, постарался успокоиться. — "Одному мне не выжить и скрывать свою природу долго не смогу, как ни старайся, значит надо обзаводиться верными людьми, а лучше старшими, как ни стыдно признавать у них больше чести".

Данте принялся медленно осматривать сокамерников. — "Орки с гномами — на меня не бросятся, сейчас ненавидят, но не бросятся, честь не позволит. Лучше подружиться, свои орки и гномы в землях старших пригодятся. Алетагро предводитель отряда наемников, стоит войти в состав, чтобы как-то легализоваться на Северье. Кудорго и Грумандо — по первому впечатлению дуболомы, но умные глаза настораживают, неизвестный фактор. Алетагро тоже что-то скрывает, слишком настораживает его невежество в воинском искусстве. Ороллин и Конгами — гномы. Для предварительной оценки Конгами слишком мало данных. Ороллин — полукровконенавистник, подружиться будет труднее. С оборотнями проще — малолетки, хоть и сорокалетние, чувствуют во мне высшего оборотня, если осмелятся признать своим мастером, пойдут за мной хоть в огонь, хоть в воду. Оборотни стаю никогда не предадут, сейчас для них стая — орки, ребята уже признали меня мастером, только еще не озвучили клятву в слух, потому встали на мою защиту. Из человеческих наемников оставить в живых можно только Листака, остальных надо будет убрать, способны продать за ломаный медяк и воткнуть кинжал в спину. Язулла — воин, человек чести, если сделать его своим другом, порвет за меня любого, кого сможет правда. Чатлан — хочется убить, но нельзя, придется подавить в себе ненависть и тоже подружиться, он маг огня, значит первый потенциальный учитель стихии огня. По первому впечатлению предан друзьям. Оба уроженцы Халифата, знают местные обычаи, способны стать подспорьем, когда будем уходить с арены. Тут только два выхода, либо подружиться с обоими, либо ..., в общем, от живых пользы намного больше. Заллос — полукровка, вор, личность неопределенная, наполовину гном. Элкос — убийца, холоден, не легче собрата, наполовину орк. Оба могут пригодиться, так как знают местную жизнь с изнанки, определенно остаются в живых, дальше посмотрим".

Спустя некоторое время, в потолке открылся люк, в нем показалось небритое одутловатое от неумеренного возлияния лицо, тусклые глаза и полопавшиеся на носу капилляры говорили сами за себя. Лицо серовато-землистое и какое-то изможденное.

— Эй, выродки, оружие сюда, а не то еду не спущу!

Данте поморщился от запаха перегара разбавившего и без того не благоухающий воздух в камере, медленно, словно дряхлый дед поднялся, прихватив обе сабли с собой, простонал вверх.

— Веревку спускай, устал до смерти, не докину просто. — стражник мерзко заржал.

— Что, старшие бедненького полукровку забижают?

Данте с самым горестным видом, на который был способен, пожал плечами. Стражник витиевато выругался в адрес всех старших и их отпрысков смешанных кровей, но веревку спустил. Данте примотал оружие и без сил опустился рядом.

— Принимай! — в люк начала рывками опускаться большая корзина, вдруг Данте взвился к высокому потолку и всем телом дернул ее вниз, чем заставил стражника потерять равновесие и упасть в люк. Сверху послышалась чья-то ругань, и в открытом отверстии появилось лицо уже знакомого по арене старого мага в синем халате, в глазах мага полыхал темно-синий яростный огонь. Но в следующий момент, маг притушил сияние глаз и улыбнулся.

— Спасибо, не придется самому его убивать, но вот подарочек еще один я тебе подарю!

Маг скрылся из вида, затем показалась еще одна корзина на длинном шесте и, не опускаясь в люк, перевернулась, вываливая большой серый куль. Содержимое корзины глухо шлепнулось вниз, Данте проворно отскочил от него в сторону, сверху послышался мерзкий смех, затем люк закрылся.

— День рождения какой-то, право слово, подарки прямо косяком прут! — Данте перебил стражнику голосовые связки, сломал руки и ноги, затем забросил тело под стену, а сам уселся прямо на куль и начал рыться в содержимом корзины. Подняв голову, улыбнулся сокамерникам. — Прошу к столу! — достал флягу с водой и бросил полукровкам, затем раздал всем по куску черствого хлеба. С блаженным видом принялся вгрызаться в хлеб, находящийся в одной руке, второй копаясь в корзине.

— Что за чушь! — воскликнул полукровка, дожевав последний кусок, и чуть не полностью залез в корзину, лицо при этом выражало крайнюю степень удивления. Вытащив из-под себя куль, Данте лихорадочно принялся копаться в нем, перемежая свои действия отборной бранью, затем, вытащив на всеобщее обозрение прозрачный кристалл-накопитель, обратился в пространство с разочарованным видом.

— Какой же "мастер" делает эти игрушки?! — вскочив с места, полукровка начал метаться по камере, суя всем под нос пустой кристалл. — Да с такими темпами я пару лет восстанавливаться буду! Артефактору-недоучке надо кровь сцедить и сломать все кости за такие поделки! Скорее даже подделки, это же не накопитель, а надувательство какое-то!

Ороллин осторожно вынул кристалл из руки полукровки, внимательно осмотрел со всех сторон и удивленно посмотрел в белые глаза Данте.

— Откуда он?

— Ничего умнее спросить не мог? Сверху блин спустили, откуда же еще?! — Данте метнулся к корзине, в которую свалил куль и подал гному. — На, смотри, они все до единого изготовлены по одной технологии, тут их много, мусор никчемный, а не магический инвентарь!

Округлившимся от удивления глазам существ разных рас предстала россыпь из двадцати одного кристалла-накопителя размером с мужской кулак. Ороллин посмотрел на Данте и прошептал.

— Но они же все пустые! — Данте презрительно фыркнул.

— Ор, ты действительно тупой или притворяешься? — Данте ударил кулаком в ладонь. — Какие же они еще должны быть, если я всю энергию забрал?! — снова удар. — Если доберусь до этого кустаря, пальцы молотком в мелкую крошку размочалю!

Возле дальней стены зашевелился Чатлан, прошептал недоверчиво.

— Не может такого быть, не верю!

Данте обернулся, посмотрел в расширенные глаза огненного мага. В них читалось недоверие, пополам с надеждой, полукровка поморщился.

— Догадался, значит? — тихо сказал, скорее утверждая, чем спрашивая. — Иди сюда, разговор есть. Да, вам Алетагро и Ороллин, тоже неплохо бы присутствовать при этом.

Глава 4

По коридору бежала разъяренная до крайней степени невысокая симпатичная русоволосая девушка. Белый ученический балахон Храма Света развевался за спиной, временами облегая стройные ножки, растрепанные волосы стояли дыбом, и казалось, светились неким еле заметным сиянием, обхватившим голову. Голубые глаза были еле заметны от яростно светящихся белым светом зрачков, небольшой рот с пухлыми губками сейчас был искривлен от злобы, напоминая оскал оборотня. Небольшие зубы скрежетали, кулачки сжаты до белых костяшек, брови сведены к переносице. Девушка что-то шипела себе под нос, одним своим видом распугивая редких прохожих в столь ранний час.

Увидев девушку, молодой маг в ученическом балахоне прижался к стене, стараясь стать как можно незаметнее, но это ему не удалось. Девушка, резко сменив траекторию движения, уперлась кулаками ему в грудь и прошипела, глаза полыхали, почти полностью скрыв голубую радужку.

— Где этот жалкий предатель?!

Парень побледнел, волосы на голове встали дыбом, а на лбу выступила холодная испарина, пролепетал еле слышно.

— Эбри, кого ты имеешь в виду?

— Мальора, где этот рыжий мелкий паскудник?!

Парень махнул рукой куда-то в сторону длинного коридора и облегченно перевел дух, когда Эбри сорвалась с места в указанном направлении. Смахнул испарину и тихо посочувствовал Мальоре.

Девушка как на крыльях пролетела весь коридор и уперлась в дверь с медной табличкой, на которой витиеватыми рунами было выгравировано: "корпус магов".

— Не уйдешь!

Эбри решительно рванула ручку на себя, но резная деревянная дверь не поддалась, девушка пнула от досады дверь, сделав шаг назад, вытянула перед собой руки, ладонями вперед. Ладони мягко засветились прозрачным белым светом, яркая вспышка и половина двери обуглилась, пару мгновений подымилась, затем осыпалась пеплом девушке под ноги. Оплавленная ручка со звонким бряком упала на каменные плиты пола, а остатки двери легко повернулись внутрь. Эбри удивленно моргнула, плюнула и решительно побежала по лестнице на следующий этаж. Вылетев в коридор, Эбри закричала во все горло.

— Выходи подлый обманщик, изменщик и трус!

Кое-где двери действительно открылись, из-за них осторожно начали выглядывать заинтересованные лица но, увидев разъяренную фурию, тут же захлопывали их обратно. Эбри медленно двинулась вдоль длинного коридора, нагнетая в себя энергию до звона ауры. Энергия бурлила, окутывая девушку бело-серебристой прозрачной пленкой, волосы развевались, хотя никакого сквозняка не было и в помине, с каждым шагом пленка светилась все ярче, становясь похожей на пламя свечи.

Огненно рыжий маг сладко потянулся в кровати, не желая просыпаться и обрывать красивый сон. Сонно улыбнулся, но в следующий момент подскочил на кровати, чувство опасности буквально вопило, требуя сматываться куда-нибудь подальше и как можно быстрее. Похлопав сонными глазами, Мальора осмотрелся по сторонам. Как попало разбросанная по всей небольшой комнате одежда, перекошенная полка с книгами и валяющиеся повсюду листки с формулами расчетов различных заклинаний, переполненная корзина для бумаг с горочкой смятых черновиков рядом. Не найдя ничего необычного, маг пожал плечами и уже собрался улечься снова в кровать, как услышал разъяренный женский визг за дверью.

— Эбри! — воскликнул маг, подрываясь с кровати, запнулся об одеяло и кубарем покатился по полу, собирая давно скапливающуюся пыль. — Принес же тебя Дантар со всеми четырьмя Исни!

Ругнувшись себе под нос, Мальора с опаской посмотрел на дверь, наспех наложил на нее заклинание запора и в панике начал метаться по комнате, собирая одежду. Только успел натянуть балахон, как дверь начала содрогаться от совсем не женских по силе ударов. Нахлобучив на торчащие во все стороны рыжие волосы белый обруч с небольшим камнем посередине, Мальора не задумываясь, наложил еще какое-то заклинание на дверь и принялся лихорадочно осматриваться по сторонам, в попытке найти пути к отступлению. Взгляд привлекло небольшое круглое окно, Мальора облегченно пробормотал.

— Хорошо, что в мире есть такая великолепная штука как невероятное везение!

Распахнув окно, Мальора осмотрелся по сторонам на предмет наличия магов жизни, обычно практикующихся на растениях в ученическом парке, раскинувшемся перед зданием жилого корпуса Храма Света. Не найдя никого в обозримом пространстве, Мальора сиганул вниз со второго этажа, раздавил какой-то непонятный шевелящийся куст фиолетового цвета, принявшийся тут же опутывать мага неизвестно откуда взявшимися лианами. Молодой маг застонал и удвоил усилия по своему освобождению, начал рвать лианы, измазывая балахон в сиреневом соке растения.

— Гады, снова какую-то дрянь вывели! Просил же, чтобы под моим окном всякую пакость не сажали!

Наконец, Мальора вздохнул с облегчением, вырвавшись на свободу, сиреневый сок на балахоне стремительно засыхал, делая одежду твердой и ломкой, словно старый свиток. Сделал шаг назад и чуть не угодил в пасть гигантской росянки, по какому-то недоразумению потребляющей в пищу все, что только в нее ученики-экспериментаторы не забрасывали, даже пустую тару из-под вина, тайком пронесенного в жилой корпус школы.

Хлопнув рукой по толстому стеблю росянки, молодой чаг припустил зигзагами по саду, так как по-другому в нем передвигаться было попросту опасно. Фантазия магов жизни с факультета друидов неистощима на всякие выдумки, особенно после нескольких бутылок вина. Обогнув по большой дуге розовый куст с большими бутонами тигровой расцветки, плюющимися шипами по всему, что попадало в пределы одного метра вокруг него, Мальора рванул дальше. Большая красивая стрекоза с переливающимися на солнце крыльями опрометчиво подлетела к кусту, за что и поплатилась, пара бутонов коротко дернулось, и от беспечного насекомого остались разлетающиеся крылышки и мелкая кашица.

Кулачки Эбри молотили в дверь, выбивая частую глухую дробь, сама девушка оглашала коридор громкими проклятиями и разъяренным шипением. Пнув дверь, Эбри сдула упавшую на глаза челку и сфокусировала полыхающие глаза на препятствии, преградившем дальнейший путь к мести.

— Получай! — девушка на выдохе свела вместе запястья, выставляя ладошки вперед и посылая в дверь заклинание тарана. Столб белого света отразился от двери и ударил испуганно пискнувшую девушку в грудь. Эбри, взмахнув руками, влетела в противоположную дверь и вкатилась внутрь. Усевшись на пятую точку, воскликнула. — Зеркало! — недобро прищурилась и медленно поднялась с пола. Сзади кто-то положил девушке руку на плечо, рывком разворачивая к себе лицом.

— Аколит первой ступени, объясните свое поведение!

Уткнувшись глазами в мужчину, стоявшего перед ней, Эбри моментально покраснела, вытянувшись в струнку, уставилась куда-то поверх головы мага, опасаясь посмотреть на своего визави, стоящего совершенно нагим.

— Извините. — промямлила смущенно девушка. — Я ищу одного молодого мага первой ступени, он живет напротив вас.

Маг весело хмыкнул, подмигнул девушке и коротко поклонился. Эбри, в полном замешательстве ответила на приветствие глубоким книксеном и зажмурилась посреди исполнения, случайно посмотрев на мага. Резко выгнувшись, девушка еще больше покраснела, но глаз так и не решилась открыть. Маг расхохотался, забавляясь ситуацией, затем поинтересовался.

— Что же Мальора такого натворил, что столь прекрасная девушка его готова достать даже с проклятых земель?

Краска с лица Эбри начала стремительно сходить, девушка слегка побледнела, послышался зубровый скрежет. Сжав кулачки до белых костяшек, Эбри прошипела.

— Он, ... он! — понятно объяснила, в следующий момент распахнула полыхающие глаза, волосы вздыбились, обескураженный резкой сменой, произошедшей с девушкой, маг удивленно икнул. — Ну, я ему сейчас покажу!

Эбри устремилась в коридор и начала колотить в дверь ногами, сзади послышался укоризненный голос давешнего мага, что-то вещающий о неподобающем поведении будущего мага. Эбри не глядя, швырнула в него заклинание паралича, с кончиков пальцев сорвалось бело-серебристое облачко, сверкнув в луче солнца, пробивающегося через окно в конце коридора, с быстротой молнии устремилось в мага. В ответ послышалась ругань и в следующий момент, девушку подхватила обжигающе горячая волна, и внесла в заветную комнату.

Оказавшись внутри, Эбри, начисто забыв о маге, сузившимися глазами осмотрела: пустую комнату, раскиданные листки бумаги повсюду и оставленную в беспорядке пустую постель. Девушка подскочила к узкой деревянной кровати с резными столбиками, потрогала перину.

— Еще теплая. — задумчиво пробормотала, продолжая внимательно осматривать беспорядок царивший в комнате, пока не наткнулась взглядом на распахнутое окно. Подбежав к нему, девушка по пояс высунулась наружу, осматривая ученический сад, и успела заметить промелькнувшую за угол легко узнаваемую огненно-рыжую шевелюру. Прошипела вслед. — Не уйдешь, изменщик! — после чего сиганула в окно, окончательно добивая фиолетовое растение, лианы лишь дернулись, словно в предсмертной судороге. Автоматическим движением отряхнув с белого балахона землю и сиреневый сок растения, Эбри припустила следом, уклонилась от росянки и, выставив щит света, перепрыгнула плюющийся шипами розовый куст, только иголки отскочили от поверхности щита, не причинив никакого вреда.

— Сейчас догоню и вломлю, паскудник рыжеволосый! — не сбавляя хода, Эбри неслась напрямик, безжалостно ломая растения и ничего не замечая вокруг. — Сильная не сильная, но моего парня ты не получишь! Ишь, нашлась тут какая-то полукровка одаренная! Еще даже в себя не пришла, а за ней уже таскается мой парень. И чего он в ней только нашел? Клыки? Так ведь целоваться неудобно. Глаза? Так не человеческие же!

Девушка попыталась обогнуть непонятно откуда взявшуюся фигуру в белом балахоне, человек заступил дорогу. Эбри не успела затормозить и сбила неизвестного мага с ног, усевшись на нем сверху, девушка смахнула челку и вновь вскочила на ноги, намереваясь продолжить преследование. Острая боль, пронзившая ухо, заставила забыть о мести и замереть на месте, встав на цыпочки.

— Куда это ты, моя дорогая? — легко узнаваемый голос, мага жизни заставил девушку зажмуриться и простонать.

— Господин, Повелевающий Силой Юна-Симус, извините меня, пожалуйста, я вас не заметила.

Маг жизни добродушно рассмеялся.

— Ладно, я-то, я же такой щупленький, что не мудрено и не заметить, — Девушка обреченно открыла глаза и покосилась на "щупленького" мага, двух метров росту и весьма широкого в плечах мужчину. — но вот моих учеников затаптывать не извиняясь, я не позволю. — Только после этих слов, Эбри опустила глаза вниз и уткнулась взглядом в перемазанного в грязи, растрепанного паренька. На помятом белом балахоне отчетливо виднелись отпечатки ее следов, волосы растрепаны, в зеленых глазах паренька светилось веселье.

— Извини. — буркнула Эбри, поглаживая покрасневшее ухо и с царственным видом отошла в сторону, позволяя пострадавшему принять вертикальное положение. Только с тоской посмотрела в ту сторону, где скрылся Мальора.

Парень, заразительно улыбнувшись, отмахнулся, затем поднялся. С улыбкой осмотрел не менее живописную девушку, затем посмотрел в сад, после чего глаза полыхнули изумрудным свечением, а веселая улыбка обернулась хищным оскалом. Паренек прорычал.

— Ты! Ты растоптала мою кислянку! — маг указывал рукой на какой-то непонятный темно-зеленый кустик, пожалуй единственный во всем саду нормального цвета и к тому же безобидный совершенно. Эбри с сожалением посмотрела на слабо шевелящиеся перекрученные между собой тонкие стебли с длинными листиками по всей поверхности. Кислянка была несколько помята, стебли кое-где поникли, остальные раздраженно плевались прозрачной жидкостью во все стороны, распространяя приятный цитрусовый аромат.

— Я же ее целый год выращивал! Хотел сегодня учителю показать, дать сока попробовать, а теперь, что? Она теперь весь сок, что останется на восстановление пустит!

Юна-Симус утешительно потрепал паренька по голове, укоризненно осматривая покрасневшую от смущения девушку.

— Не переживай, Ланокия, потом покажешь! Ну а теперь, милая барышня, пойдемте восстанавливать то, что вы наделали. — Эбри только застонала.

Мальора, поминутно оглядываясь по сторонам, пробирался к старой лаборатории Храма Света, в которой время от времени практиковался в магии. Лаборатория давно никем кроме него и еще пары магов не использовалась, так как новые лаборатории, построенные всего пару столетий назад, позволяли найти место всем и заниматься, не мешая соседу. Лаборатория находилась на окраине территории Храма Света, а потому мало кем посещалась, если только какая парочка решит уединиться на свежем воздухе, даже маги смотрители по негласному соглашению появлялись редко, дабы не мешать этим самым парочкам. Дорожка, выложенная метровыми плитами, всегда блистала чистотой, густой парк, раскинувшийся справа и слева, радовал глаз сочной зеленью деревьев и кустов, дикими полевыми цветами. Друиды тут не хозяйничали, а если и занимались практикой, то выводили исключительно безопасные для здоровья и не шевелящиеся растения, дабы не развеять весь романтический настрой в самый ответственный момент.

Двери старого белого, куполообразного здания с тонким шпилем наверху были постоянно заперты, но вездесущие ученики Храма Света нашли лазейку. Возле высокой каменной ограды, окружавшей всю территорию Храма Света, к которой почти вплотную прилегала одна из стен лаборатории, располагалась потайная дверь, внешне никак не отличимая от остальной поверхности. Оглянувшись по сторонам и убедившись, что его никто не преследует, Мальора отсчитал ровно три шага вдоль узкого прохода меж стен и направил немного чистой не сфокусированной энергии в стену на уровне груди. Стена медленно пошла волнами, на миг, став прозрачной, словно неспешно льющаяся вода и шторками разошлась в стороны, пропуская мага внутрь.

Оказавшись внутри куполообразного помещения без окон, Мальора добавил энергии в магический светильник, располагающийся в самом центре купола, прямо под шпилем.

— Ф-фу-х, тут она меня не достанет! — пробормотал молодой человек и лениво огляделся вокруг. Белые, девственно чистые стены купола навевали мысли о Доме Исцеления — местного аналога больницы, по всей окружности стояли лабораторные столы с запыленными пробирками, ретортами, перегонными кубами и кучей стеклянных трубочек неизвестного назначения. Посреди одного из них красовалась батарея пустых бутылок оставшихся с предыдущей пирушки, когда трое молодых магов отмечали чье-то день рождение в тесном кругу друзей, кого именно, Мальора не помнил, так как продолжать пришли уже весьма кривые. Мальора укоризненно покачал головой.

— Вот Дантар! Кинес должен же был все убрать, ну я те...

Договорить молодой человек не успел, стены пару раз содрогнулись, отдавшись громким звоном на лабораторных столах, светильник погас, но света не убавилось. Весь купол мягко сиял, освещая лабораторию.

— Это еще что такое? — прошептал маг, замерев на месте.

Мальора услышал чьи-то голоса, доносящиеся откуда-то снизу, прислушавшись, маг попятился к выходу, не желая влипать во что-то непонятное. Мальора на цыпочках подкрался к потайной двери и уже хотел открыть проход, но замер в нерешительности, по поверхности купола прошла волна яркого света, оставляя за собой жемчужную дымку. Волна пробежала еще несколько раз, выравнивая и уплотняя свечение дымки, пока не превратилась в однородное слепящее сияние с витиеватым рисунком беспорядочно переплетающихся линий. Присмотревшись магическим зрением, Мальора пробормотал одними губами.

— Щит тишины, но зачем, в стены и так вложен не слабее?

Закусив губу, маг размышлял, что ему делать дальше.

— "Остаться на месте и просто подождать, пока неизвестный не появится, и обнаружит меня? Вариант, конечно, но что-то не хочется. Сразу самое худшее подозревать не стоит. За нахождение в старой лаборатории наказать не смогут, нам этого никто не запрещал, но и лишаться укромного местечка, где можно потренироваться, да и не только, что-то не хочется. Вот только настолько мощный Щит тишины несколько настораживает и возбуждает любопытство". — оглядев пол из белого мрамора с пентаграммой серебряного цвета посередине, Мальора продолжил размышлять. — "Любопытно, такой мощности щит могут поставить несколько магов, объединив силы или четверо Владеющих Силой. На такое способна и пара Повелевающих Силой или один Архимаг. Что же они тут делают? А главное где?" — Мальора вновь осмотрелся по сторонам, задействовав магическое зрение и ничего не обнаружив, поерзал на месте от проснувшегося азарта. — "Решено, сунем нос, авось не оторвут вместе головой!"

Мальора встал, прошелся взад-вперед по лаборатории.

— "Голоса доносились снизу, значит, там есть какой-то подвал или что-то в этом роде, а значит должен иметь вход. Угу, только никто не заходил сюда, иначе бы меня заметили, как и я их. Отсюда следует, что они зашли извне, но тогда зачем поставили Щит тишины в лаборатории, не вижу смысла, если только они не прямо у меня под ногами". — маг перевел глаза вниз и еще раз осмотрел пол.

— "Будем рассуждать логически, все здание пропитано энергией, правильно? Правильно. На стенах Щит тишины, а на полу нет ничего, ... кроме пентаграммы, но она предназначена для опытов, следовательно, надо осматривать другой участок пола, по идее, строители не стали бы особо усердствовать, выдумывая другой принцип открытия потайной двери".

Мальора опустился на четвереньки, и мысленно разбив весь пол на квадраты, стал методично пробовать каждый. Через полчаса работы, молодой маг чуть не свалился в резко распахнувшийся перед ним проход. Заглянув внутрь, Мальора улыбнулся, внимательно осмотрел спирально закручивающуюся каменную лестницу, уходящую вниз.

— Ну, с Инкара-Ликой! — беззвучно пробормотал маг и сделал первый шаг.

Сделав несколько витков, лестница вывела молодого человека в раздваивающийся коридор, слабо освещенный мелкими магическими светильниками. Серые стены без каких-либо опознавательных знаков, два прохода и больше ничего. Мальора задумался всего на миг, после чего повернул налево и осторожно пошагал вперед, постоянно прислушиваясь. Поплутав немного по коридору, Мальора вышел в маленькую комнатку, оканчивающуюся тупиком, и уже собрался, было повернуть назад, как услышал знакомые голоса своего учителя архимага Нарана и архимага Каракиса, в полголоса переговаривающихся между собой. Мальора замер, стараясь даже не дышать, затем отыскал глазами небольшое отверстие в полу. Молодой маг осторожно снял ботинки, чтобы не обнаружить себя неосторожным звуком, на цыпочках подкрался к круглой отдушине, лег на пол и заглянул внутрь.

Прямо под ним отчетливо виднелась обнаженная девушка, лежащая без сознания на алтаре овальной формы, белого цвета с врезанными прямо в него серебряными рунами. Алтарь мягко светился, подсвечивая девушку снизу, обрисовывая изящную фигурку, серебряные руны перемигивались, отбрасывая в стороны серебристо-белые блики. Архимаг Каракис склонился над головой девушки, водя светящиеся белым светом руки над телом и окутывая ее голову жемчужно-белым свечением. Мальора замер, наблюдая за картиной, наконец, маг отстранился, пропав из виду, следом раздался нетерпеливый голос его учителя.

— Ну что там, все получилось?

В ответ послышалось какое-то бульканье, затем шумный выдох.

— Память подкорректировал, — устало отозвался Каракис. — но не полностью. — маг замолчал на несколько секунд. — У меня возникло какое-то странное чувство, будто бы мне кто-то помогал и мешал одновременно.

— Но тут кроме меня никого нет, Каракис, так что не говори ерунду. — Мальора недоуменно осмотрелся вокруг, пожал плечами и вновь припал к отдушине. — Говори, что сделал и чего нам ожидать?

— Девчонка будет помнить только то, что кого-то собственноручно убила, будет помнить его внешность до мельчайших деталей и переживать по этому поводу. — голос архимага стал задумчивым. — Знаешь, Наран, в моей практике уже были случаи, когда надо было кого-то заставить забыть, что они кого-то любят, и это всегда было очень трудно сделать. А тут такое чувство, что мне кто-то в этом охотно помогал, причем в ее памяти прозвучал мужской голос на непонятном языке, сказавший, что единственный способ избавиться от любви, это забыть свою вторую половину, ведь любовь непременно должна с кем-то ассоциироваться. Нет памяти — нет любви. — Каракис вновь замолчал на несколько секунд, затем продолжил. — Я смысл фразы-то уловил не сразу, как будто специально для меня переводили, а потом холодный женский голос сказал — Забудь, после чего девушка испытала сильную душевную боль, это и позволило подкорректировать ее память, в остальном, как ни старался, все попытки в пустую.

— Хм, а как выглядел тот демон?

— Как обычный демон, изображаемый в храмах Инкара-Лики: черная чешуя, хвост с шипом на конце, три рога и миленькая клыкастая мордашка, от которой мурашки по всему телу табунами носятся. Еще про кожистые крылья чуть не забыл, вот только у него одно крыло было срезано начисто, прямо по сгибу, когти, в общем, все как полагается. — Каракис задумался. — Там одна странность интересная была — очертания тела за меркнущей аурой как-то странно смазались на одно мгновение, ну да ладно, не хочется его вспоминать.

— Действительно самый обычный демон. — пробормотал Наран. — Аура у него действительно меркла?

— Меркла, Наран, меркла, я тоже об этом подумал в первую очередь.

— Поделись мыслями, друг мой, хочется себя проверить.

— Да что там проверять, я тоже помню старое пророчество последнего мага оборотня, что придет на Северье учитель старших, после чего падет власть предателей, у них на тотемах всегда были изображены именно такие демоны, сам мог убедиться. Такие же изображения есть и на тотемах каждого мастера боя.

— Я не об этом, Каракис, глупое пророчество и изображения на тотемах меня не волнуют, меня волнует то, что маги, приходящие из внешних миров всегда приходят парами. Я вот думаю, куда второго занесло, и не второго ли она прирезала?

— А если и так, то что?

— Да ничего, раз мы не почувствовали прихода второго мага, будем считать, что его труп занесло в Темноземелье, все же демон-то темный. Но на всякий случай следует напрячь агентов в остальных школах магии, пусть проверят сильных аколитов, появившихся за последнюю неделю. Не хотелось бы иметь под боком неизвестную величину в виде большой магической проблемы.

— Тут ты прав, но если он даже еще живой попал в Темноземелье, то выбраться оттуда, нет ни единого шанса, вон, девчонка все еще без сознания, но аура при этом цела и невредима. Кстати, ты уж меня извини, Наран, но демона-то мы вряд ли проморгаем, внешность приметнейшая все-таки, засветится быстро.

— Ты прав. Ладно, теперь девочка подготовлена к встрече с Орденом Семьи и его адептами, следовательно, Орденские прайды ей больше не угрожают, а на чувстве вины можно потом придумать, как сыграть. — В поле зрения Мальоры показался архимаг Наран. Учитель засучил рукава балахона, и молодой маг рассмотрел в его руках странные нити, серого цвета с разноцветными вкраплениями, непонятно для чего предназначенные. — Отставим наши домыслы на потом, пора приступать к процедуре ограничения. — правая рука скрылась из виду, а когда появилась в ней был зажат Атам архимага, простой клинок белого металла, из того же материала простая рукоять без гарды и по всему лезвию змеились серебристые руны. Маг сделал продольный надрез на груди девушки, из него тут же показалась тонкая струйка крови.

— Что она будет чувствовать после этого? — деловито поинтересовался Каракис, склонившийся над телом с другой стороны и внимательно наблюдая за действиями коллеги.

— Немного ослабнет магически, да легкий дискомфорт почувствует, который быстро пропадет и ни единого следа на коже.

Архимаг говорил что-то еще, но побледневший при виде крови Мальора этого не слышал. С трудом подавляя рвоту, и немного отдышавшись, молодой маг отполз к стене, полежал немного, уставившись в потолок.

— "Почему я не могу перебороть эту слабость? Ведь до поступления в Храмовую школу магии ничего подобного не испытывал. Сколько не пытаюсь, не могу понять почему? Что со мной такое приключилось?"

Со стороны отдушины послышалось какое-то звяканье, напомнившее о недавно увиденной картине, Мальора, зажал себе рот, чтобы не застонать и на четвереньках пополз к выходу.

Выбравшись в лабораторию, молодой человек распластался на полу, возле закрывшегося прохода и бездумно закрыл глаза. Мага заставило вскочить с пола содрогание стен со звоном стекла на лабораторных столах. Оглядевшись по сторонам, Мальора увидел, что Щит тишины пропал, а значит можно выйти наружу.

Мальора доплелся до своей комнаты и, не раздеваясь, рухнул в кровать, не обращая внимания на царящий в комнате идеальный порядок и одинокую девичью фигурку спящую на стуле. Эбри уронила голову на руки, положив их на круглый подоконник, сладко посапывала.

* * *

Словно из ниоткуда раздавался холодный женский голос, пробирающий до дрожи, вливая грусть, тоску, печаль в израненную душу и описывая, что видит девушка. Ксения стояла над телом демона, павшим от ее руки, ужас узнавания сдавил сердце, разрывая душу. Боль терзала, заставляя плакать, а голос бил, каждым своим словом.

— Вокруг царила ночь, лаская взор сияньем звезд, звезд далеких и одновременно близких. Звезды озаряли все вокруг, и девичью фигурку, заснеженную землю.

— Черные зевы смерзшейся земли, казалось, улыбались лику вечной спутницы ночи. Сиянье звезд померкло от сиянья снега, начавшего полет свой вниз и убирая шрамы на лице земли. Снег шел, а "ты" стоишь, обхватив "себя" руками, над телом демона, которого любила, ... любила больше жизни!

— Атам торчит в груди покрытой черной чешуей, крыло обрублено и тело бездыханно. Рога устремлены во тьму ночного неба, хвост обездвижен, любимый окровавлен. Застывшие глаза устремлены в глаза любимой, в них нет ни ненависти, ни осужденья, там лишь любовь и боль и тайна затухают.

— Ладони девушки в крови, от ран в груди исчадья тьмы и ада, которого сама же и убила. Слезы навернулись на "твои" глаза от осознанья — "ты" убила! Пусть демона, но "ты" его любила! Он воплощенье хаоса, он темный ангел, был! Демон, приносивший страх и боль, одним лишь появленьем! Демоном был "твой" любимый! Жнец смерти лютой, жнец ужаса и страха. Он хохотал врагам в лицо, рвал, проливая кровь чужую и свою, но принял смерть от рук "своей" "любимой"! Ведь "ты" его убила!

— Глотая горечь слез, ревешь от боли рвущей душу "ты"! ... Того лишила жизни "ты", кого всегда любила, того, кто закрывал "тебя" собой и отвращал напасти. Обняв за тонкий стан, дарил покой и радость жизни, одним лишь нахожденьем рядом. Даря огонь любви, влек за собой в шторм чувств и неги рая! "Тебе" любовно улыбался, лаская душу, тело!

— Клинок в руке! Удар и костяной стилет пронзает плоть и дарит боль, но боль не избавленья! Клинок в груди, покрытой черной чешуей, как будто с укоризной смотрит на "тебя", чернеет рунами и залит алой кровью!

Ксения пыталась закрыть уши руками, но голос не отступал, она хотела выть, орать, но что-то не давало, удерживая на самом краю черной бездны, секунды шли, отпугивая глухое отчаяние.

Сердце сдавило, на краткий миг замерло в неверии, а затем понеслось вскачь, запело, когда когтистые лапы обхватили сзади, сжав в объятьях и подарив надежду. Ксения почувствовала горячее дыхание в волосах, а спиной твердую мужскую грудь.

Из-за туч, плавно и величаво выплыла луна, освещая заснеженное пространство серебристым загадочным светом. Объятья разжались, когтистая лапа, поймав луч лунного сиянья, набрала в ладонь серебряного света, затем убрала за спину, боящейся повернуться девушки. Чуть хриплый от возбуждения любимый голос продекламировал нараспев, выделяя каждый оборот интонацией и заставляя увидеть все волшебство стиха поэта:

Луна уже плывет медлительно и низко.

Она задумалась, — так, прежде чем уснуть,

В подушках утонув, мечтает одалиска,

Задумчивой рукой свою лаская грудь.

Ей сладко умирать и млеть от наслажденья

Средь облачных лавин, на мягкой их спине,

И все глядеть, глядеть на белые виденья,

Что, как цветы, встают в лазурной глубине.

Когда ж из глаз ее слеза истомы праздной

На этот грустный шар падет росой алмазной,

Отверженный поэт, бессонный друг ночей,

Тот сгусток лунного мерцающего света

Подхватит на ладонь и спрячет в сердце где-то

Подальше от чужих, от солнечных лучей.

[Печали луны — Ш. Бодлер. Цветы зла]

Голос замолчал, объятья растворились вместе с ним, и отчаяние навалилось с новой силой, разрывая душу и сердце на части, слезы застили глаза, смазывая страшную картину. Ксения увидела ожившие тьмой глаза демона, на повернувшемся к ней лице, губы мертвого демона медленно разошлись в улыбке, обнажая окровавленные клыки. Тело на миг смазалось и медленно начало растворяться, бесследно исчезая, вслед за этим, до девушки донесся голос.

— Не переживай, Светлячок, смерть и жизнь всегда идут рука об руку, они, порой обманчивы и непредсказуемы, способны преподнести как подарки, так и разочарования. Поверь мне, так нужно! Мы с тобой все равно когда-нибудь встретимся, смерть для нас не преграда, так что наберись терпения, Кнопка, бери от жизни все без оглядки на все, что было или не было! Будь загадочной, туманной, но твердой духом, будь моей валькирией по имени Мист.

Голос растаял, как сновиденье, унося с собою боль и разочарование разлуки, оставляя лишь легкую грусть и пламя надежды на будущее, даря исцеление душе и легкость во всем теле. Легкость, зовущую вдаль, Ксения всем своим существом потянулась вслед за обуявшим ее чувством. Словно в ответ на тягу к неведомому, девушку подхватила теплая волна, омывая со всех сторон, и унося в жемчужное свечение. На губах заиграла томная улыбка предвкушения грядущих приключений, волнующих ощущений и новых встреч. Волна убаюкивала, несла все дальше и дальше сквозь мягкое свечение, донося до слуха щебет птиц, шум ветра, заблудившегося в кронах деревьев и ароматы леса в самый разгар лета.

Ксению окутала прохлада летнего леса, какая всегда бывает в тени густых крон деревьев. Девушка с удовольствием потянулась, улыбка продолжала блуждать на чуть припухлых женских губках, а в следующий момент по лицу провели чем-то горячим и мокрым, пахнувшим псиной.

Резко распахнув глаза, Ксения уставилась в янтарные глаза с вертикальной щелочкой белой, без единого пятнышка волчицы. Испуганно пискнув, Ксения начала медленно отползать спиной вперед, стараясь не делать резких движений, в голове билась только одна мысль. — "Только не смотри ей в глаза!" — но отвести взора никак не удавалось, девушка даже не могла сказать, откуда она знает, что это волчица.

Зверь фыркнул и вывалил алый язык, обнажив белоснежные клыки, Ксения замерла на месте, удивленно рассматривая белую блестящую шкуру. Страх рассеялся, словно его и не было.

— Да ты смеешься надомной, морда ехидная!

Волчица растянула губы, сверкнув глазами, и развернулась к девушке задом, посмотрев на девушку, медленно двинулась вперед, словно приглашая за собой. Ксения поднялась на ноги, затем двинулась вслед странному животному, любуясь хищной грацией, сильными мышцами под переливающейся густой шерстью.

— Ты куда?

Волчица бежала вперед, изредка бросая на девушку взгляды, словно проверяя, следует ли за ней Ксения. Девушка спешила, но все равно постепенно отставала.

— Блина, да как же так, я же бегу, а она только медленно идет, и ведь удаляется! Да подожди же ты! — запыхавшись, выкрикнула Ксения, волчица сверкнула янтарными глазами. — Еще и смеется!

Постепенно волчица скрылась в густом лесу, нырнув в папоротник, оставив после себя легкое волнение и чувство узнавания. Заскочив в папоротник, Ксения вновь позвала, но никакого ответа не последовало.

— Свалила ехидина! — девушка раздосадовано поморщилась, удивленно оглянулась по сторонам, только сейчас заметив, что находится посреди чащи. Вокруг росли деревья, лиственные с хвойными вперемешку, кустарники, превалировал, однако папоротник, белел, кое-где высохший ягель на открытых участках леса.

Издалека послышался тоненький плач, Ксения насторожилась, еле слышное неразборчивое бормотание доносилось откуда-то справа. Девушка медленно двинулась в ту сторону, поминутно останавливаясь, чтобы определить направление, затем снова пускалась в путь, огибая деревья и кустарник.

Голос был почти детский, по крайней мере, тоненький и звонкий, временами затихающий.

— Хозяйка, помоги!

Ягель под стопой мягко зашуршал, Ксения замерла. В следующий момент из-за куста на нее с громким рычанием выпрыгнула давешняя волчица. Девушка завизжала, закрываясь руками, лишь запомнила оскаленную пасть с огромными белоснежными клыками, направленными ей в горло, а самое главное горящие яростным янтарным светом глаза, гипнотизирующие и лишающие воли.

Девушка почувствовала волну воздуха, обдавшую ее запахом псины и павшей листвы, затем пришла сильная слабость, дурманящая голову. Мысли поползли медленно, словно в киселе, следом появилось головокружение. Ксения застонала от подступившей к горлу тошноты, девушка будто бы куда-то падала, ожидала, что вот-вот упадет на мягкий лесной мох, но вместо чуть колючего растения почувствовала под щекой мягкую подушку.

Тоненький детский голосок звал все настойчивей, заставляя преодолевать слабость и вставать.

— Хозяйка, помоги!

Ксения резко села, схватившись за голову, перед глазами все было как в тумане. Слева маячило какое-то непонятное расплывающееся пятно белого цвета, настойчиво уговаривая лечь обратно и дождаться какого-то архимага. Ксения, с трудом сфокусировав зрение, увидела перед собой взволнованную девушку в белом балахоне с изображением белого лотоса на фоне серебряного круга справой стороны груди.

— Лягте, пожалуйста, вы еще слабы. — девушка настойчиво продолжала уговаривать, взволнованно поглядывая на Ксению. — Я сейчас пошлю за архимагом Нараном, он просил позвать его, как только вы придете в себя.

Ксения недоуменно осмотрела белые стены комнаты, в которой находилась, кроме кровати и стула, на котором, похоже и сидела неизвестная, не было больше ничего.

— Снова больница. — протянула Ксения отмахнувшись от уговоров, затем вновь услышала чей-то зов. — Отстань, кому-то моя помощь нужна!

Девушка вновь принялась уговаривать, Ксения лишь отмахивалась, затем медленно опустила ноги с узкой кровати.

— Архимаг Наран приказал никуда не уходить до его прихода, вам необходимо с ним поговорить!

Девушка попыталась нажать на плечи Ксении, в тщетной попытке уложить последнюю обратно. Ксения, недобро сощурившись, сбросила руки девушки, затем осмотрела себя саму, а, увидев, что на ней ничего нет, за исключением незнакомого кольца на правом безымянном пальце, задохнулась от возмущения.

— Где моя одежда?!

Неизвестная вновь попыталась уложить девушку на кровать, приговаривая.

— Мы ее специально сняли, чтобы удобнее было архимагам проводить осмотр.

Ксения зарычала от злости и попыталась нашарить одеяло, но ничего не найдя, Ксения обернулась, злость застила глаза. Ксения схватила неизвестную за подбородок, больно сжав, приблизила к себе, при этом изумрудное свечение мгновенно уступило место яростному ярко-янтарному огню.

— Меня даже не накрывали простыней?! — Ксения перехватила девушку за волосы, натянув кожу на голове. — И на меня беспрепятственно пялились какие-то мужики?!

Девушка, побелев от страха и боли, пролопотала еле слышно.

— Они проводили осмотр.

Ксения прищурилась, отпустила облегченно вздохнувшую девушку и приказным тоном скомандовала.

— Раздевайся!

Девушка начала снимать трясущимися руками балахон, на глаза навернулись слезы. Передала одежду Ксении, после чего, закрыв ладошками грудь, так как под балахоном ничего не было, прорыдала.

— Архимаг Наран приказал дождаться его!

Ксения надела балахон, и подвернув слишком длинные рукава, посмотрела на девушку.

— Мне плевать на приказ мужика, имевшего наглость пялиться на меня без моего ведома и разрешения, усекла?!

Девушка кивнула, забившись в дальний угол. Ксения, покачнувшись на нетвердых ногах, направилась к дверям, сделав шаг, запнулась о подол и только чудом не познакомилась с полом.

— Демон! — ругнулась Ксения, поднимаясь с пола. — Стены — белые, одежда — белая, психи! — голосок напоминал о себе настойчивым зовом, заставляя идти вперед, не обращая ни на что внимания. Ксения оборвала подол чуть выше колен, и, отбросив оторванный клок, Ксения все же вышла за дверь, оказавшись в длинном коридоре.

Замерев на миг, Ксения покрутила головой по сторонам, прикрыв глаза и прислушиваясь. Уловив, откуда доносится зов, повернула направо, слегка пошатываясь, двинулась вслед зовущему голосу. Дальнейший путь прошел как в тумане, мимо мелькали какие-то лица, чаще удивленные, реже насмешливые, правда, ненадолго, быстро сменяясь гримасой боли. Мелькали коридоры, люди все как один наряженные в странные балахоны.

Ксения приблизилась к резной деревянной двустворчатой двери, зов стал просто невыносим. Голос продолжал звать на помощь, Ксения дернула ручку двери, на себя, толкнула дверь внутрь, но те никак не хотели открываться куда бы то ни было. Раздраженно зашипев, Ксения стала барабанить по ней кулаками, оставляя глубокие вмятины на темном дереве двери.

Дверь неожиданно открылась, пропуская Ксению внутрь, ей тут же преградил дорогу какой-то молодой парень в точно таком же белом балахоне как у всех остальных ранее виденных.

— Аколит третьей ступени, что вы себе позволяете?!

Ксения, недолго думая, всадила колено парню в пах и, оттолкнув с дороги, прошипела.

— Прицепишься во второй раз, оторву к демонам!

Парень, согнувшись пополам, только тихо поскуливал, Ксения двинулась вперед, злость прибывала, словно прибой. Глаза полыхали янтарным пламенем, скрывая за собой сузившийся зрачок.

Пройдя по короткому коридору, Ксения ввалилась в полутемную комнатушку. Встав на пороге, девушка повела головой из стороны в сторону, мимолетно осматривая заваленные чем-то непонятным столы. На нескольких столах, стоящих возле стен, чего только не было? Были какие-то кристаллы, в стеклянных колбах переливалась разноцветная жидкость. Что-то временами искрилось, пофыркивало, взрывалось с тихими хлопками. Повсюду валялись инструменты непонятного назначения, и посреди всего этого великолепия находился какой-то старик. Пожилой человек стоял склонившись над столом, стоящим справа от Ксении и не отвлекаясь ни на что, рассматривал рубиновый кулон в виде какого-то цветка на серебряной цепочке. Старик неразборчиво бормотал себе под нос, записывал что-то в свиток, закрепленный на планшете золотым пером, обмакивая в чернила. Старик, время от времени направлял на кулон какое-то белое свечение, срывающееся с указательного пальца левой руки, правой делал записи, временами хмурился, поглаживая длинную бороду.

Ксения сделала несколько шагов к человеку, пристально всматриваясь в кулон. Кулон продолжал звать.

— Хозяйка помоги! Возьми меня в руки, хозяйка.

Ксения протянула руку к кулону, человек ругнулся и, не отвлекаясь от своего занятия, запустил в Ксению короткую белую молнию.

— Не смейте мне мешать, когда я работаю!

Ксения пошатнулась от тысячи иголок пронзивших кожу одновременно по всему телу, закусила губу и тихонько застонала, а глаза вновь стали изумрудного цвета. Стон заставил старика обернуться и посмотреть на девушку. Ярко-голубые глаза старика расширились в изумлении, пробежались от босых ступней до растрепанных темно-каштановых волос.

— Это как понимать, аколит третьей ступени?! Что за вид?!

Ксения оправилась от последствий удара белой молнии, затем, потупив взор, смущенно пробормотала.

— Простите меня. — Ксения посмотрела в глаза старику, сделала короткий шаг вперед и, ухватив его за бороду, заставила встретиться лицом со столешницей. Из разбитого ударом носа, потекла кровь, оставляя разводы на поверхности стола, Ксения прошипела в лицо старику.

— По какому праву, ты забрал вещь, принадлежащую мне? — припечатала вновь о столешницу. — Кто тебе дал право распоряжаться моим имуществом? — глаза девушки начали медленно наливаться янтарным свечением, после третьего удара, старик, потеряв сознание, повис безвольной тряпкой в руках девушки.

Опустив старика на пол, Ксения взяла кулон в руку, сразу же почувствовала себя много лучше, ноги больше не подкашивались, зрение обрело четкость, казалось, даже дышать легче стало. Ксения недоуменно посмотрела на кулон.

— А почему мы больше не говорим?

Как только Ксения взяла кулон в руки, голосок пропал бесследно, словно и не было никогда. Пожав плечами, надела кулон на шею и резко повернулась на деликатное покашливание за спиной.

Глава 5

Чатлан неуверенно поднялся со своего места, потирая горло, Язулла ободряюще похлопал друга по плечу, поежившись под насмешливым взглядом белых глаз, и набравшись уверенности, направился вслед за магом. Данте посмотрел на полукровок и дернул головой в сторону. Заллос и Элкос быстро поднявшись, ушли на то место, где сидели друзья. Алетагро и Ороллин, переглянувшись между собой, присоединились к тесному кругу общающихся.

— Дан, я Чатлана одного не оставлю. — Язулла непреклонно смотрел полукровке в глаза. Данте кивнул и повел рукой, приглашая садиться. Чатлан все это время не сводил с него недоверчивого взгляда раскосых карих глаз.

— В общем, так, Чатлан, выкладывай, чего именно не может быть, по-твоему? Может, и мне объяснишь кое-что, чего я пока не понимаю. — Данте уселся по-турецки и внимательно уставился на мага, поощряя последнего взглядом. Чатлан вздохнул.

— Буду высказывать свое мнение, если где ошибусь, поправь. — Данте кивнул. — Раз мы в казематах, значит, нам ни в коем случае не дали бы кристаллов-накопителей, заполненных любой другой энергией, кроме как энергией тьмы. — Язулла переводил ничего не понимающий взгляд с полукровки на друга и обратно. Понурившись, Чатлан продолжил. — Если только энергией огня, чтобы поиздеваться надомной, что маловероятно. ... В общем, они все были заполнены энергией тьмы, но так как они пусты, а мы не ослаблены, значит, что ты их опустошил полностью.

— Интересно, выкладывай дальше, а то мне самому еще многое непонятно. — вклинился Данте.

— После того как я тебя накрыл пламенем элементаля, ты потерял сознание и очень долго находился на пороге смерти, причем все были уверены, что вот-вот отдашь концы. Ты дважды приходил в себя и тем самым ставил меня в тупик. В первый раз это еще можно было как-то списать на подмену энергии, когда тебя положили на накопитель, сделав линзой. Тем более что так оно всегда и бывает с теми, у кого аура повреждена. В таких случаях происходит мнимое восстановление ауры — люди приходят в себя, а через некоторое время умирают. Но вот почему ты пришел в себя во второй раз и до сих пор находишься в сознании и при этом раны затянулись полностью, понять не могу. Вывод только один. Дан, ты — темный, но этого не может быть в принципе, ведь на Северье уже очень и очень давно не рождались темные. — во время рассказа, Данте задумчиво кивал, что-то решая для себя.

Чатлан замолчал, Язулла и Ороллин рассмеялись в полный голос, привлекая к себе недоуменные взгляды остальных сокамерников. Алетагро задумчиво смотрел на совершенно серьезных Чатлана с полукровкой. Данте посмотрел на мага и вздохнул.

— Чудеса случаются, Чат, порой совершенно невозможные. Ты прав, я — темный и именно я забрал всю энергию тьмы из накопителей. Могу ответить, почему происходило все то, что ты мне рассказал, даже кое-то объяснил мне самому. Я получил капельку энергии из накопителя и раза в три больше от одного моего друга, это позволило очнуться в первый раз, и практически сразу же пришлось ее всю потратить на тех четырех безбашенных чудиков. — Данте кивнул в сторону прислушивающихся к разговору оборотней. — После этого я уже точно был на пороге смерти, так как при этом пришлось забрать у себя еще и жизненную энергию. Во второй раз постарались вы все, когда активно начали крошить группу противников. Некроэманации дали необходимое количество энергии для того, чтобы чуток оправиться, затем глотнул крови, получая жизненную энергию напрямую для восстановления тела, дальше понятно.

— Подожди. — Чатлан выставил руку, погрузившись в размышления. — Но почему же ты не восстановился полностью, раз опустошил все малые накопители? Там же энергии море было!

— Не раздражай меня, Чат. — Данте неожиданно разозлился. — Может, для тебя там и было море энергии, но для меня это капля в море! Бездарная кустарная работа, а не накопители. — Данте забрал кристалл из рук Ороллина. — Смотри, это искусственный хрусталь, даже не горный и притом совершенно без рун укрепления структур и нет ни одной руны стихий. Дешевая подделка, которая фонит и впустую растрачивает энергию. — Данте презрительно отбросил кристалл в сторону, Ороллин изумленно замер, уставившись округлившимися глазами на полукровку. — Мне таких "накопителей" надо сотен дцать, чтобы восстановиться полностью. Эти кристаллы даже не позволили затянуть хоть одну мелкую рану в ауре, а ты говоришь, почему не восстановился полностью! — Данте скривился. — Чат, ты же маг, сам, что ли не видишь, у меня же не аура, а решето сплошное, притом приходится тратить энергию на удержание жизненной энергии и еще на неполные оковы духа, а то бы уже давно подох!

Глаза Чатлана потухли, маг огня погрузился в черную меланхолию, Язулла и Алетагро посмотрели на него сочувственно, уловив взгляды, полукровка недоуменно поинтересовался.

— А теперь объясните мне, что ваши взгляды означают?

— Чатлан — лишенец. — коротко бросил Алетагро, покосившись на Ороллина, все еще не отошедшего от непонятного шока. — У него забрали Дар.

— Что за бред?!

— Это не бред, Дан, это жестокая реальность. Утак-Кату забрал у Чатлана Дар, сделав его лишенцем, магом без Дара. Чатлан, если не наложит на себя руки, максимум через пару месяцев угаснет и умрет.

— Бре-дя-ти-на! — Данте произнес уверенно и раздельно, фыркнув, продолжил. — Никто не может лишить мага Дара, это попросту невозможно! Это еще большая чушь, чем кристаллы подделки! Маг может лишиться Дара только сам, и то только в нескольких случаях. Первое — если не инициируется, то просто проживет обычной жизнью, не заметив Дара, это даже лишением назвать нельзя. Второе — после перенапряжения потеряет с ним связь на пару суток, а то и меньше. Третье — если поклянется Силой и не сдержит клятву, тогда Истинный Хаос лишит мага Силы, обычно лишение происходит вместе с жизнью, все равно такие долго не живут. Можно еще напялить узконаправленный негатор магии, но так он не отбирает Дар, а просто перекрывает связь с ним. Тем более я же чувствую Силу в Чатлане, она есть, и никуда не делась. Кстати, как происходило это ваше лишение?

Чатлан вскинул голову, уставившись на полукровку глазами, горящими дикой надеждой на чудо.

— Утак-Кату применил свой фамильный артефакт, внешне, это никак не проявляется, но сразу после этого, я потерял связь с даром, раз говоришь, что Сила никуда не делась. Почему и как это происходит, не знает никто, наверное, знал только создатель артефакта, но он уже давно умер. После обрыва связи, маги медленно увядают, по-другому это никак не назвать. Аура тускнеет, затем исчезает полностью, как следствие — маг умирает.

— Тускнеет, говоришь? — Данте задумался, внимательно рассматривая мага. — На ум приходит только одно. Чат, тебе перекрыли связь с духом и каналы выхода энергии, другой причины не вижу. Только в этом случае, возможно, это твое угасание. Аура, точнее дух не чувствует связи с телом, обмен энергией медленно сходит на нет, затем дух покидает тело, что характерно, забирает с собой душу, так как с ней он связан крепче, чем с телом. Честно говоря, не понимаю, как это сделали, но могу обнадежить — это скорее всего поправимо и хотелось бы взглянуть на эту игрушку поближе.

Чатлан воспрянул духом, глаза ожили, только небольшая искорка тоски осталась тлеть на дне глаз. Данте про себя усмехнулся, наблюдая за молодым человеком, подумал. — "Мальчишка. Какой же ты еще наивный, Чатлан. Но это хорошо, я подарил тебе надежду на жизнь и не просто жизнь, а полноценную жизнь мага. Ты уже наполовину мой, а если верну тебе связь с даром, пойдешь за мной даже в ад, чертям хвосты крутить". — Данте прищурившись, смотрел на мага, отстранялся от него, затем снова приближался, после минуты разглядывания, Данте скривился от досады.

— Блин, нифига не вижу! Никак не могу понять, почему не вижу энергию, свободно разлитую в пространстве, даже свою собственную ауру вижу только при погружении в себя. Насколько помню, способность видеть энергию никак не зависит от состояния ауры, так в чем же дело?

— Дан, — осторожно спросил Чатлан, немного помявшись, продолжил. — твои глаза всегда были такими? — увидев недоуменный взгляд, пояснил. — Понимаешь, они полностью белые, словно на них бельмо, только зрачок виден и все.

Данте замер на миг, затем притянул Чатлана к себе, пристально всматриваясь в свое отражение в глазах мага, после чего медленно сказал.

— Красавчик! А я-то думаю, чего это у меня глаза болят, и временами слепну на пару мгновений. — Данте потер глаза. — Угу, спасибо тебе, Чатлан, еще и глаза спалил, к ангелу под белое крыло! Убить бы тебя аппетитно, да слово уже вылетело, а оно, как известно — не птичка, не пристрелишь. Кстати, на кой ты на меня вообще напал?

Все недоуменно переглянулись, даже Ороллин вышел из ступора.

— Дан, ты был в гареме хана Кату-Киарского Халифата. — Чатлан осторожно начал рассказывать. — Гарем — запретная территория для любого мужчины, кроме его хозяина.

— Угу, то-то я смотрю, совсем запретная территория. — иронично прервал рассказ мага полукровка. — Там же мужиков было штук пять и все какие-то агрессивные. Сказали бы, мол, так и так, вам тут не место, просим на выход, а вместо этого начинают кидаться, сабельками размахивать и бездарно погибать. Дикость какая-то, я же при выходе из портала извинился, у какой-то молоденькой орчанки поинтересовался, где выход. Только направился к дверям, как на меня налетели кровожадно настроенные качки, пришлось всем кирдык по быстрому устроить, после чего разглядел бассейн с фонтанчиком посередине и кучу замерших в нем голых девиц, а потом как-то слишком жарко стало, дальше вы в курсе.

— Понимаешь, попав в гарем, ты нанес оскорбление самому хану, которое можно смыть только кровью, а я выполнял свой долг, когда напал на тебя.

— Я же говорю дикость! Подумаешь, адресом ошибся, зачем же сразу пытаться проткнуть в разных местах и поджаривать?

Алетагро кашлянул, привлекая к себе внимание, пристально посмотрел в глаза Данте.

— Ты точно видел в гареме орчанку? Ничего не путаешь?

— Ал, я, конечно, уже был серьезно ранен, но в тот момент находился в трезвом уме и ясной памяти, спутать красные глаза и два метра красивого женского тела молодой орчанки, с какой-то другой расой не мог. Она еще смотрела на меня с какой-то надеждой непонятной, к тому же у нее рука была перебинтована, а под ней свежая рана, я кровь почувствовал. — Данте задумался, Чатлан с Язуллой изумленно переглянулись и уставились на выразительно смотрящего на них Алетагро. — Так меня на арену подыхать зашвырнули только из-за того, что случайно попал в гарем?! — полукровка начал яриться, кулаки сжались до хруста костяшек, затем прошипел. — Чатлан, как зовут вашего хана?!

— Утак-Кату. — коротко ответил насторожившийся Язулла вместо побледневшего друга. Данте скрипнул зубами, затем, злорадно улыбнувшись, посмотрел на Чатлана.

— Чат, ты не против, если мы заглянем к хану с визитом на пару литров крови? — Чатлан растерянно помотал головой. Алетагро ухмыльнулся.

— Дан, добро пожаловать на Северье. — Ороллин недоуменно посмотрел на орка, с интересом рассматривающего полукровку. Алетагро спросил. — Дан, там, откуда ты родом, тоже есть старшие? — Данте пристально посмотрел в глаза Алетагро.

— И ты понял. — с досадой пробормотал полукровка, орк, ухмыльнувшись ответил.

— Не мудрено, ты даже не пытался этого скрыть. Полное незнание традиций известной на все Северье страны, которым уже не одна тысяча лет, незнание орочьего приветствия, хотя о нем знают практически все, кто обучался в школах меча. Неподдельное удивление наличием девяти лун Северья, но знание древних традиций старших, о которых сами старшие не всегда знают. Ты не ответил, там тоже есть старшие?

— Нет, Ал, уже очень давно нет, старших считают сказкой, не более того.

— Но откуда же ты знаешь о наших традициях? — Алетагро неподдельно изумился.

— Меня обучали те, кто обучал воинскому искусству вас в древности: орков, гномов, оборотней и высоких. Наставник подробно рассказывал о воинских обычаях всех рас, муштровал так, что захочешь, не забудешь. — глаза всех присутствующих полезли на лоб от удивления.

— Высокие? — переспросил Алетагро. — Я никогда о такой расе не слышал.

— Ал, скажи мне, пожалуйста, тебе хоть что-нибудь говорят такие имена как Теорун, Сваро, Ляна, Мара, Оланэ и Семар? — орк недоуменно помотал головой, даже не задумываясь. — Круто, всего за двадцать тысяч лет забыть свою собственную историю напрочь, это же надо постараться! Ладно, люди, но вы-то, живете больше тысячи лет, примерно сорок-шестьдесят поколений сменилось, а вы уже ничего не помните?

— Историю двадцати-тысячелетней давности я помню, хоть и не все с тех пор сохранилось, но что-то не припоминаю, что такого особенного тогда произошло.

— Падение Темной Империи и разделение манопотоков. — Алетагро усмехнулся.

— Дан, те события, о которых ты говоришь, произошли более пятидесяти тысяч лет назад.

— Хм, и где же меня недостающий тридцатник носило? — задумчиво пробормотал себе под нос Данте. — Либо слишком долго добирался, либо мне Велеска с хвостатыми лапшу на уши вешали, другого объяснения не вижу, скорее всего, долго добирался, так как в обмане ни смысла, ни выгоды нет вообще. Тогда это многое объясняет, пятьдесят тысячелетий очень большой срок даже для старших. — мысли сменили извилину. — Слушай, Ал, как у вас тут относятся к питию крови? — орк равнодушно пожал плечами.

— Как к дикости, этот ритуал практикуем только мы — орки и то очень редко. Делаем глоток крови поверженного врага после дуэли, показывая, что смыл оскорбление кровью, или отстоял свою правоту ценой крови противника.

— Уже лучше. — Данте оживился. — А о дроу, вампирах или темных эльфах слышали когда-нибудь? — Алетагро задумался, роясь в памяти, затем отрицательно помотал головой. Данте широко улыбнулся. — Вообще красота! О, чуть не забыл спросить, чего-нибудь необычного и масштабного недавно не происходило случаем?

— Буря стихий или как ее еще называют возмущение эфира произошло, именно тогда, когда ты появился. — изумленно пробормотал Чатлан. — Неужели ты ... — Данте отвесил затрещину магу, от удара Чатлан клацнул зубами и ткнулся носом себе в колени.

— Цыц, суслик болтливый! — Алетагро согласно кивнул.

— Но ведь пришел светлый маг! — воскликнул Чатлан, потирая затылок, и тут же вновь ткнулся носом в колени.

— Тебе сколько лет, колдовастик? — спросил Данте, недобро прищурившись. — Язык прикуси и держи свои догадки при себе, итак наболтали неслабо. — про себя подумал удовлетворенно — "Хоть в чем-то все прошло как планировалось. Заметили появление моей Кнопки, а меня проморгали, только бы еще вырваться с арены и разобраться что тут к чему. Об эльфах не помнят вообще, но расслабляться все равно нельзя, местные боги хоть и одичали, но память у них длинная, древние создания все-таки. Вполне может обнаружиться еще и какой-нибудь динозавр знакомый с историей, было бы весьма некстати". — осмотрев всех, Данте продолжил, уже вслух. — Со мной вопрос немного прояснился, но дальнейшие вопросы потом, ну а теперь поговорим о вас, например, какого ангела вас, занесло на арену? Чатлан?

Маг вздохнул, переглянулся с Язуллой и начал свое повествование.

— Меня упекли на арену, по двум причинам: дабы избавиться от возможного противника в будущем, так как я мог, даже не так, я бы обязательно нашел возможность отомстить хану за смерть своего дяди Риомайцаха-По, бывшего главы тайной стражи. Он был человеком чести, не смотря на занимаемую должность, отличным воином, я его любил, как родного отца, к тому же Риомайцах-По не любил политику и не участвовал в придворных интригах, выполнял свою работу слишком хорошо, а многим это не нравилось. Вторая причина, это то, что еще один мой "родственничек" Цайкан-По решил устранить конкурента и выскочку в моем лице, присвоив мою заслугу в твоей поимке себе. Цайкан меня люто ненавидит из-за того, что я второй маг в нашем роду, а он боится потерять власть, хотя сферы магии никак не пересекались между собой. Ты с ним знаком, Дан, этот вредный старик сбросил совсем недавно накопители к нам в камеру. В общем, мне вменили в вину то, что вошел в гарем, когда тебя задерживал и то, что, побоявшись схлестнуться с тобой, применил фатальное заклинание, якобы из-за него ты сошел с ума.

— Хм, а если бы не применил, что тогда меня ожидало бы?

— Да ничего особенного, тебя бы просто сделали смотрителем гарема, правда, если бы ты пришелся по вкусу старшей жене Утак-Кату.

— Смотрители, это те качки, что я положил? — Чатлан кивнул. — Ну, так я в принципе не против, правда, ненадолго. — Чатлан покачал головой.

— Сомневаюсь.

— Да ладно, что сделано, то сделано. Язулла?

— Тут все просто, я ненавидел и ненавижу хана, за то, что он взошел на трон в обход многих и нанес лично мне несмываемое оскорбление, предложив стать смотрителем гарема. — Язулла несколько раз вздохнул, успокаиваясь, затем продолжил. — Приход к власти Утак-Кату, сопровождался морем крови и чередой массовых "несчастных" случаев. Кроме того, мой род стоит, точнее, стоял третьим претендентом на ханство, а я теперь последний его представитель. Ацеллитские кахулы — это военная элита халифата, если ты не знаешь, меня именно за это ненавидели, ведь в полк берут только выходцев из знатных и древних родов. Я Иар-Кахул дворцовой стражи из обедневшего и погибшего рода, поэтому я с вами, а не с ними.

— Политика! — презрительно фыркнул Данте. — Слушайте, неужели в смотрителях гарема, у вас точно так же как и у нас, когда-то, ходят евнухи? — все синхронно кивнули. — Уп-с, беру свои слова обратно, я категорически против! Что ж, Утак-Кату, счет к тебе растет! — Данте посмотрел на орка с гномом. — Ну а вы я так думаю, за девушкой пришли? — Алетагро и Ороллин промолчали. — Тогда не пойму, почему вы не разнесете здешнюю столицу по кирпичику и не заберете ее силой, ведь девчонке нет еще и пятидесяти?

Алетагро вопросительно посмотрел на гнома и тяжело вздохнул.

— Сейчас не та ситуация для полномасштабной войны, Дан. Старшие слишком слабы, в одиночку у нас просто нет ни сил, ни возможности для атаки на халифат, в таком случае, нас просто уничтожат. — орк скрипнул зубами. — И к тому же у нас просто не было точной уверенности, в том, что Ралого тут. Мы два месяца пытались хоть что-то выяснить, но все было тщетно, одни только слухи и больше ничего. Мы знали о приближении бури стихий, и решили этим воспользоваться, наняли несколько человеческих наемников, сказав им, что собираемся предпринять налет на сокровищницу. Охранные амулеты выгорели, мы прорвались внутрь, но нас скрутили и отправили сюда. Вот, в принципе и вся история.

— Ага, но теперь у вас есть в этом уверенность и даже свидетель в моем лице. Ты не зря сказал, что в одиночку у вас нет никаких шансов, правильно?

— Правильно, остров Индерон — наши земли, тесно контактирует с Советом Князей, торгуем, время от времени оказываем военную помощь друг-другу. Если заручиться поддержкой княжеств, появится шанс прижать халифат, но при условии, что Империя Адамастис не будет вмешиваться, в чем я сильно сомневаюсь. Кроме того, через три месяца Ралого будет совершеннолетней, а значит, мы будем не вправе объявить войну, ведь девочка не из правящего рода, старейшинам просто придется проглотить оскорбление.

— Как тут все запущено! — протянул Данте. — И после всего того, что вы мне тут напели, все еще думаете, что вас выпустят с арены живыми, даже если всех противников прибьем? Отпустить тех, кто может, хоть это и невероятно развязать войну за три месяца?! Вот наивность, так наивность, не ожидал, столь клинического случая веры в честность людей. Нет, она, конечно же, есть, но где-то там далеко.

— Дан, а почему ты говоришь вас, а не нас? — спросил насторожившийся Алетагро.

— Ал, ты глава отряда наемников, а меня еще не приняли в вашу команду, значит я сам по себе точно так же как Язулла с Чатланом и те полукровки. Хотя, скажу тебе одну пословицу моей родины: — "Враг моего врага, если не враг, то союзник". Она, правда, немного по-другому звучит, но смысл не поменялся нисколько. Пока мы на арене, мы союзники, но, по сути, у нас дороги у всех разные. Предупреждаю сразу, я не собираюсь зря подыхать на арене.

— Ты хочешь вступить в наш отряд? — спросил подобравшийся Ороллин.

— В точку, безбородый, в самый корень зришь. Я же ни ангела белокрылого не знаю о Северье, вдруг снова из чистой привычки поворачивать налево зарулю в гарем какой-нибудь. Итак, в самом начале пути умудрился поссориться с местным ханом, да не с каким-нибудь завалящим, а по вашим словам фигурой способной смертельно осложнить жизнь. В общем, мне нужно прикрытие, источник информации и проводник, последнее правда не обязательно, мне все равно, куда стопы направлять, поэтому и предлагаю свои услуги. Тем более на родине я был наемником, и не самым плохим надо заметить.

Алетагро посмотрел на гнома, затем поднялся.

— Нам надо посовещаться. — старшие ушли к остальным оркам и гному, позвали Листака, затем, придвинув головы вплотную начали о чем-то совещаться. Данте подмигнул Язулле, тем временем к нему подошли оба полукровки.

— Дан, ты из какого клана? — спросил Элкос, пытаясь пристальнее рассмотреть правое плечо.

— Не понял вопроса. — Элкос переглянулся с Заллосом.

— Ну, ты ведь мастер клинка, по крайней мере, двигаешься и дерешься не хуже. Кроме того, в камере ведешь себя совершенно спокойно, песня наша, хоть и незнакома, а ведь всем известно, что практически все мастера тренируют серую братию. Например, я и Заллос из братства пустынных змей, а ты из какого?

— Эл, я не из серой братии, скажу больше, на родине я охотился на представителей теневого мира. — Элкос и Заллос отшатнулись. Данте успокоительно поднял руку. — Не парьтесь, я не на родине и с вашим кланом никогда клинков не скрещивал, клык даю. — полукровки успокоились, но настороженного взгляда не сводили. — Итак, Заллос, начнем с тебя, как ты умудрился попасть на арену, и за каким ангелом тебя вообще понесло во дворец?

— Зачем это тебе? — полукровка смотрел на Данте исподлобья и настороженно.

— Зал, кончай Ваньку валять, мы сейчас на одной стороне. — Заллос удивленно приподнял брови. — Блин, просто хочу знать, будете полезны или сразу убить? — полукровка вздохнул.

— Ладно, все равно убьешь нас без проблем. В общем, нам выпал заказ, на кого именно, говорить не буду, заодно кое-что украсть у этого кого-то, выбор пал на нас, так как мы раньше частенько работали парой и считались мастерами своего дела. Сперли два амулета пропуска, проникли в замок и затаились, но тут началась заварушка, наши наемнички налет учинили, нам с Элкосом пришлось спасаться. Наружу пробиться было никак, все кишело кахулами, был шанс спрятаться на личном этаже хана, но меня засек наш огневик, отстал, правда, занявшись тобой. Но все равно потом поймали, когда челядь резать начали. Сначала Элкоса, потом меня.

— Странные дела творятся в царстве Датском! — протянул Данте. — Я так понял, что целы и невредимы все до единого из наемников, только мне подфартило попасться Чатлану. — Язулла кивнул, будто это само собой разумеется. — Хм, у нас обычно сначала убивают, потом калечат, спрашивая, что да как. Честное слово, на Северье, похоже у всех мозги набекрень! Но мне это нравится, потому что сам с головой частенько на разных языках разговариваю! — Данте улыбнулся. — Ребята, у меня к вам есть вопрос, жить хотите? — полукровки кивнули, даже не задумываясь. — Вы знаете местные порядки с изнанки, так сказать, в общем, сможете нас вывести из города незаметно, никогда не поверю, что у серых кланов нет пары десятков путей для тактического маневра под названием наступление вперед по направлению к тылу.

Элкос покачал головой. — Есть только один, но я не уверен, что о нем не знают. Видишь ли, на арене, я видел одного из координаторов братства клинка, это один из руководителей организации, могли и выбить показания. — Язулла кивнул, с недоверием рассматривая убийцу, затем сказал.

— Всю верхушку вырезали под корень, только несколько человек оставили в живых и отправили на арену, так как они сами сдались, выдав всю информацию. — полукровка понурил голову. — У меня есть сведения, которые тебе совсем не понравятся, Элкос. Заказ поступил на визиря от самого хана, ему нужен был повод для расправы над серым братством, ваше начальство совсем зарвалось, к тому же вы подмяли под себя практически всех воров в халифате. Только не говори, что не пустынные змеи обчистили несколько домов в столице. Умудрились вынести все подчистую, думаю, будь у вас больше времени, вы бы и сами дома разобрали и утащили. Правда, и положительная сторона все же была, поприжали разбойников на дорогах и вывели под корень все заезжие группы убийц.

— Территория наша, нам и охранять источник дохода от чужих. — пожал плечами Элкос. — Яз, согласись, ведь и польза для армии была обоюдная. Наши мастера втихую тренировали и кахулов, ну а серые кланы иногда выполняли правительственные заказы.

— Я и не спорю, но могли бы умерить свои аппетиты. Вы же обчистили дом племянника хана и прирезали его самого!

— Язулла, нам поступил заказ, и мы просто не могли от него отказаться, так как он проходил под копытом золотого коня. — повесил голову Элкос, затем пристально посмотрел в глаза воину. — Теперь мне понятно, нас просто сдали! Сдали свои же! Ведь это я отправил племянника хана на свидание с АйкенМа, Заллос руководил группой воров, чистивших дом.

— Вполне закономерно. — Данте посмотрел на Элкоса — Не удивлюсь, если хан сам заказал племянника, восхотевшего ханской короны, или что тут у вас вместо нее, затем, нажав на глав клана, заставил сдать вас, чтобы якобы решить кровную месть малой кровью. Заказал визиря, чтобы избавиться от неугодного человека и прибить вас двоих, убили бы — не велика потеря, не убили — тоже ничего плохого. Этим самым, хан обеспечил себе предлог избавиться от организованной группировки, так называемой второй власти в столице. И недовольных таким решением кахулов заткнул, и избавился от клана. Тогда получается, что теперь вам идти некуда, правильно? — полукровки кивнули. — Вы со мной? — вновь кивок был ответом, Данте хмыкнул и посмотрел на настороженных оборотней, пробормотал. — Добавим веса на свою чашу весов и подтолкнем Алетагро к нужному мне решению, кроме того, надо сдержать слово, данное одной непостоянной ящерице. Чудики, топайте сюда, разговор на волчий хвост имеется.

Услышав последние слова, оборотни буквально подлетели, заставив шарахнуться в стороны полукровок и людей. Данте улыбнулся оборотням, затем поднялся на ноги.

— Эки, как у вас обстоит дело со стаей?

Экитармиссен посмотрел на Данте глазами побитой собаки.

— Никак, мы сами по себе, держимся вчетвером рядом с дядькой Алетагро, так как нам просто некуда идти. На Индероне нам конечно рады, но за своих принимают только те старшие, что находятся в камере вместе с нами. Мы не принадлежим ни одной стае, а свою не имеем права основать, потому что нет вожака.

— Вы же знаете, кто я? — оборотни неуверенно кивнули. — Предлагаю основать стаю, пока номинально, потом, когда вырвемся, надо будет, чтобы стаю признали официально.

— Дан, — неуверенно и как-то смущенно обратился Элеомис, не сводя с полукровки взгляда. — ты же полукровка и не совершеннолетний, я не понимаю как ты можешь быть высшим?

— Ребята, я не полукровка, — все в камере замерли, услышав разговор. — я, если уж на то пошло, многокровка, к тому же высший оборотень, и похоже единственный мастер-оборотень на все Северье. — все недоуменно начали переглядываться, оборотни находились в шоке, и похоже единственные, кто понимал, что значит сочетание мастер-оборотень. Оборотни синхронно встали на правое колено, склонив головы.

— Высший, признай своими! — все четыре голоса предательски дрожали и буквально сквозили неприкрытой надеждой. Данте криво усмехнулся, выйдя в середину камеры, громко и четко приказал.

— Экитармиссен, Элеомис, Эмиоллис, Эффаймиссен, признаю вас "Своими", встаньте в хвост "Нашей" стаи! — оборотни вскочили, глаза у всех четверых горели радостью, словно нашли родного отца, широкие клыкастые улыбки, казалось, освещали полутемную камеру. Ребята встали позади Данте, образуя клин. Данте с доброй улыбкой обернулся, рассматривая малолетних оборотней, думая про себя. — "Создал свою стаю, чтобы перетянуть на свою сторону Алетагро и сдержать слово, возродить вольный народ, а вышло вон как! Странное чувство, будто действительно нашел младших братьев, родную кровь. В первый раз, когда подрался с этими чудиками, я же не испытывал злобы вообще, все четверо мне еще тогда понравились, зацепили чем-то неуловимым. Потом когда пытались охранять на арене, я в себя пришел незадолго до того момента, когда ребята сорвались размяться, и видел все. Все метания большими буквами на лицах написаны были. И ведь охраняли без всякой задней мысли, только надеялись на создание своей стаи. А потом готовы были подраться со старшими, вставая на мою защиту. Похоже, я к ним привязался, к тому же мне эти ребята импонируют своей прикольной безголовостью и детской непосредственностью. И самое главное, я обзавелся преданными мне до гробовой доски существами, так как оборотень стаю никогда не предаст, ребята будут выполнять мои приказы беспрекословно, но это налагает ответственность за них и на меня. Что ж, назвался оборотнем, отращивай волчью шкуру! Ничего, научим, покажем и четыре малолетних оболтуса превратятся в грозную силу, способную перемолоть роту хорошо обученных солдат, из людей, правда. Со старшими я воевать не собираюсь, пока, во всяком случае, точно".

Подошли Алетагро с Ороллином. По лицу орка блуждало какое-то непонятное выражение, одновременно радость за малолеток и какая-то досада со злостью, последняя, правда, была направлена на Данте.

— Зачем ты это сделал? — тихо прорычал Алетагро.

— За надом, Ал, ребята чувствовали себя чужими на вашем Индероне, они вольный народ, а теперь обрели семью. — сказав последнее слово Данте споткнулся, погрузившись вновь в мысли. — "Это чего я такое сказал?!" — осмотрел счастливо улыбающихся оборотней и мысленно застонал. — "Ангел! Они действительно моя семья с этого мига, хорошо это или плохо посмотрим дальше". — вынырнув из дум тяжелых, Данте посмотрел в глаза орку. — Ал, они теперь мои, за каждого из них порву на фашистский флаг любого, кто встанет у меня на пути! — Алетагро минуту смотрел в глаза Данте, словно оценивая правдивость слов, затем кивнул.

— Хорошо, но если что, получишь врага в моем лице.

— Слушай, Ал, оборотень никогда не придаст стаю, ты об этом прекрасно знаешь, к тому же не забывай об этом. — Данте указал на браслет. — Не люблю давить на больную мозоль, но еще больше не люблю, когда мне угрожают беспричинно.

— Дантар с тобой, Дан, тогда следующий вопрос, зачем ты всех недавно настраивал против себя?

— Потому, что немного расслабиться хотел, вот почему, ангел тебя в засос поцелуй! О чем мы совсем недавно в тесном кругу разговаривали?! Негативные эмоции, такие как ненависть, жажда убийства и страх, по своей сути что?! Ал, эти эмоции мне нужны только для поддержания одного заклинания, не дающего мне издохнуть, на большее их не хватает, только позволяет немного ослабить контроль над собой! Я удивляюсь, как оно вообще не развеялось, пока был в отключке. — Алетагро кивнул, человеческие наемники продолжили роптать, не понимая сути разговора, с ненавистью посматривая на Данте.

— Хорошо, тогда ты принят в отряд. — бросил Алетагро, полукровки подались вперед.

— Ал, прими и нас, мы с Данте. — твердо попросил Элкос, Алетагро удивленно посмотрел на полукровок, затем на согласно кивнувшего Ороллина и махнул рукой, только проворчал.

— Ни Дантара не понимаю, совсем недавно чуть ли не вся камера была готова тебе перерезать глотку, теперь половина уже сама за тебя другой половине перережет горло!? Что ты за существо такое, Дан?!

— Да хрен меня знает! Но я же добрый-добрый, когда не голодный. — Данте бросил взгляд на переломанного стражника, сглотнул слюну. — Ал, давай продолжим разговор, есть еще не решенные вопросы. Зал, Эл, погуляйте пока, мелкота, не встревать пока старшие думу думать будут и покараульте немного, чтобы не мешали.

Оборотни рассредоточились полукругом, встав спинами к Данте сотоварищи, Алетагро, оценив слаженные перемещения братьев, только головой покачал.

— Может с тобой им будет лучше, по крайней мере, ребята тебя слушаются.

— Конечно, будет, но потом. Так, господа, не отвлекаемся. Яз, ты как бывший Иар-Кахул дворцовой стражи доступ на арену имел или твои обязанности охраной дворца ограничивались?

— Было пару раз, когда стражники своих сослуживцев в камеры с заключенными заталкивали, с инспекцией приходили, а что?

— Да так, мыслишка одна есть, я со своим другом пока не могу полноценно общаться, а он в нашем зрелищном освобождении играет главную роль. — Дан, выставил руку, прерывая вопросы. — Со своим другом познакомлю потом, а то посчитаете меня полоумным, лучше один раз покажу, чем сто раз буду объяснять лицом об стену, заметьте, не своим.

— Что ты предлагаешь? — спросил Алетагро, Данте хищно улыбнулся, Чатлана передернуло.

— Валить отсюда с шиком, блеском, треском, громом и молнией, запалив столицу с девяти концов, наведя жути, чтобы им икалось не один год! Но это к слову, главное, надо валить отсюда полным составом завтра же, прямо с арены, так как групп с каждым днем становится меньше, а так все будут заняты разгребанием последствий и отловом идущих, точнее ушедших на свободу. По-тихому уйти не получится, как ни крути, а так, поди разберись, кто погиб, а кто нет. Кстати, сколько примерно народу в казематах томится, ожидая выхода на арену?

— Что-то около трех с лишним тысяч.

— Во шухер замутим! — Данте улыбнулся. — Короче вопрос, где у вас хранятся кристаллы, наполненные энергией тьмы, и хранятся ли вообще где-то?

— В северном крыле складские помещения, специально для них выделены. — Данте кивнул. — Все стены обложены хитином дарта, как говорят маги, чтобы энергия тьмы не выбивалась наружу. Этажом ниже, как раз под складом, располагается комната для проведения обряда очищения.

— Что за обряд?

— Обычно туда загоняют до двадцати рабов или преступников, затем сбрасывают один кристалл, а через двенадцать часов забирают чистый кристалл и выносят сильно ослабевших людей. Они потом пару недель пластом лежат из-за воздействия темной энергии. Чатлан, как-то рассказывал, что выходящая из кристалла энергия просто выжигает значительную часть ауры, потом приходится долго восстанавливаться после этого. — маг утвердительно кивнул и добавил.

— Перед тем, как ввести людей в помещение, маги жизни специально откармливают людей и проверяют, не сильно ли ослаблена аура, в противном случае можно получить запертого. Бывали прецеденты, потом упокаивать приходилось.

— Блин, с каждым ответом, вопросов становится все больше! Так, хитин дарта, второй раз слышу это название, что это такое и кто такие запертые?

— Дарт, огромный паук, который водится исключительно в Цинейском лесу, взрослая особь достигает четырех руайхов в высоту, полностью покрыт хитином, глаз нет вообще, ядовит как сто пустынных гадюк. Весьма живучая тварь, полностью амагическое существо, так как любое магическое воздействие полностью игнорирует, против него помогает исключительно прямое физическое воздействие. Быстрый, сильный и юркий, несмотря на огромный рост и соответствующий вес. Кандалы из хитина этого милого паучка надетые на мага перекрывают связь с даром и лишают возможности пользоваться силой полностью, природный, узконаправленный негатор магии. Его применяют много где еще, но очень редко, дорогая все же штука. — Данте кивнул. — Запертые, это ожившие мертвецы. Почему называются запертыми и откуда вообще пошло название, не знает никто. Есть правда несколько теорий, но никто их не может ни подтвердить, ни опровергнуть.

— Валяй, парочку мне выдай. — поощрил Данте.

— Первая и, пожалуй, самая достоверная, на мой взгляд — древнее проклятие темных магов, разделивших манопотоки, когда поняли, что они проиграли войну. — Данте презрительно фыркнул, но промолчал. — Вторая — после разделения манопотоков, какое-то заклинание вышло из-под контроля, в результате чего, все мертвецы оживают. Раз мертвые оживают, значит, заклинание или заклятие действует до сих пор и опять же темного происхождения.

Данте с минуту пристально рассматривал ежившегося под его взглядом Чатлана, потом выразительно посмотрел на двух мертвых стражников.

— Чатлан, первая теория — полный абсурд, так как не темные разделили манопотоки, а светлые, я это знаю точно. Вторая мне кажется достоверней, но утверждать не берусь, надо сначала увидеть этого вашего запертого, а уж потом будем строить предположения. К тому же эти мертвые стражники что-то не подают признаков жизни, точнее шевеления.

— Это происходит не за один день, Дан, при условии, что рядом нет кристалла, наполненного энергией тьмы. Обычно трупы встают через несколько месяцев, если их не сжечь или не забросить в проклятые земли. — Чатлан немного помялся. — Дан, почему разгорелась та война? — Данте скривился.

— Все как всегда банально до изумления, Чат, из-за денег война разгорелась, из-за денег. Светлые хотели узнать расположение месторождений природных магических кристаллов, темные им в свою очередь показали кукиш и послали далеко, и танцуя. Такой источник дохода любой монополист будет защищать до последнего, светлым естественно не понравилось, вот и возмутились. В общем, заварив такую кашу, светлым пришлось идти до конца, темных, кого перебили, кого вынудили уйти, и справедливо опасаясь мести, разделили манопотоки, дабы исключить их появление вновь. Как видишь, им это вышло боком.

— Да-а, — мечтательно протянул Чатлан. — очень дорогая штука и серьезный повод для войны, до обработки, выглядит как обычный осколок стекла, легко спутать с алмазом, вот только любой маг сразу поймет, что это такое. Лично я видел такой камешек вживую только один раз, когда учился в Менайканской школе магии на отделении магии огня. ЗанМа — как его назвали темные, или Занмийский камень в простонародье, был в то время у тамошнего архимага. Правда, он потом бесследно пропал вместе с камнем, в общем, ни камня, ни архимага.

— Угу, — кивнул Данте — приголубили перышком под ребро и тю-тю камешек. Но все это частности. Яз, возле складов охраны много?

— Вообще никого. — коротко ответил Язулла, Данте недоверчиво посмотрел воину в глаза. — Дан, их воровать будет только безумец, ну или ты, что почти одно и то же.

— Это еще почему?

— Потому что твое сумасшествие заразно! Я тебе верю, и не могу понять почему.

— Вот и хорошо, что веришь. Слушай, прямо таки никого из охраны? У вас, что не боятся банального саботажа?

— Я не знаю, кто такой саботаж, но охраны там действительно нет. Этих накопителей боятся как магического огня все без исключения, даже ритуал очищения проводят исключительно рабы под присмотром магов и живут эти рабы не более пяти лет, загибаются быстро.

— Хорошо, что никто не охраняет. Легче будет подобраться, осталось только узнать туда путь. Чуть не забыл, сколько там поделок кустарного производства, сотня хотя бы наберется? Что-то не хочется ради десятка рисковать.

— Из Империи Адамастис недавно караван пришел, а в нем около тысячи малых накопителей наберется, с полтысячи средних и десятка два больших. — ответил Чатлан вместо друга.

Данте мечтательно улыбнулся и потер руки, затем расчистил на полу перед собой пространство от соломы.

— Яз, показывай расположение и примерный маршрут.

Язулла пожал плечами и приступил, выкладывая соломинками обозначения и по ходу дела комментируя рисунок.

— Мы находимся в южном крыле, на третьем нижнем ярусе. До северного крыла можно пройти двумя путями: первый и самый безнадежный, это пройти со второго яруса по восточному крылу, там располагаются казармы кахулов внешнего охранения арены и стражников арены, там же находятся апартаменты постоянно дежурящих магов. Сам видишь, пройти невозможно, это все равно, что орку прятаться стоя в полный рост посреди стада овец.

Язулла ткнул травинкой как указкой в схематический рисунок.

— Можно пройти с первого яруса через западное крыло. Проблема в том, как добраться до первого яруса с третьего, минуя массу охранных постов, дверей и четыре коридора? Лично я никакого способа не вижу.

— Ты давай, расписывай путь. Как отсюда попасть на первый уровень разберусь сам.

Язулла пожал плечами.

— В западном крыле содержат только рабов, предназначенных для обряда очищения и обслуживания арены, что-то около полутора тысяч. Там постоянно дежурит смена стражников арены, но всяко меньше чем в казармах, если каким-то чудом проберешься туда, путь придется искать самому, я там никогда не бывал и расположений лестниц не знаю.

Данте поднялся на ноги, осмотрелся вокруг и махнул рукой полукровкам, подзывая. Заллос и Элкос не заставили себя долго ждать.

— Теперь самое главное, надо разобраться, куда делать ноги, сначала, где в городе можно залечь на сутки, потом разработать план отхода из города, затем и из страны.

— Дан, ты так говоришь, будто уверен, что доберешься до кристаллов. — проворчал Алетагро.

— Уверен, Ал, с твоей помощью доберусь. — Данте уверенно посмотрел орку в глаза. — Чат, ты случаем не в курсе, куда дели мои вещи, и уцелело ли хоть что-то после твоего огонька? — Чатлан виновато потупился.

— Из магических вещей, уцелели только кинжалы и хрустальная брошь в виде пера, да простые метательные ножи без всякой магической начинки, их забрал Цайкан-По, тот маг в синем халате.

— Ф-фух, стилет по идее должен сбить его с толку, ведь удалось же обвести вокруг пальца пресветлую истеричку, только вот вопрос возник, куда делся шпендик зеленый и кое-что еще? — Чатлан пожал плечами.

— Это все, что вынесли из гарема смотрители. Цайкан присвоил мою заслугу себе именно из-за артефактов. Артефакты темного происхождения встречаются очень редко и стоят баснословных денег. — Данте кивнул и задумался.

— Блин, жезл короля личей с иглами сгорели, а ведь по идее не должны были! Выходит, надо еще разок наведаться в гарем, похоже, кто-то из жен хана скомуниздил кое-что принадлежащее мне. Самое главное, там осталась моя подруга, точнее то, что от нее осталось, а я друзей бросать не привык, и еще там есть маленькая летающая катастрофа, которую если выпустить на свободу найдет меня где угодно, а как его прибить не знаю даже я. Это чудо зеленого цвета, может выдать всю группу со всеми потрохами. — Данте замер на миг, затем посмотрел на приунывшего Чатлана. — Не беспокойся, Чат, я о тебе не забыл, даст Истинный Хаос, завтра вновь будешь полноценным магом. И на счет моих ножичков не беспокойся, это кровные артефакты, фиг ему с машинным маслом, а не подчинение.

— Да это собственно и неважно, коллекционеры древности оторвут их за баснословные деньги, так как примут за невероятную древность, ведь темных магов не было уже более пятидесяти тысяч лет!

— Идиотизм какой-то, никак не пойму, как вы умудрились забыть историю, забыть расы, ранее населявшие Северье и при этом не забыть о темных магах?

— Светлые не давали забыть, Дан, до сих пор есть праздник под названием "Низвержение Тьмы", и во всех учебниках по истории говорится, что они победили темных, правда причина войны указывалась несколько другой. Будто бы Темная Империя решила захватить мир, призвав на службу тысячи тысяч демонов. — Данте расхохотался.

— Знаю я, кто эти самые демоны и так к сведению, численность их была не больше тысячи. Ладно, экскурс в историю пока опустим, Чат, Яз, Эл, Зал, вы как местные должны разработать план отхода, учитывая, что будем уходить прямо с арены. Кстати, чуть не забыл, под ареной есть какие-нибудь помещения? — задумавшись, Язулла нахмурился, затем, отрицательно покачал головой. Данте кивнул и быстро осушил еще живого стражника.

Облизав губы, Данте вышел на середину камеры и обратился сразу ко всем.

— Слушайте все сюда! Я сейчас утварю кое-что, предупреждаю сразу, в камере должен стоять обычный гул, но ни в коем случае не крик или гробовая тишина! Никому не пугаться, точнее можно, но не орать!

Данте обернулся к Алетагро и спросил.

— Слушай, Ал, если вы потеряете литр-полтора крови, до утра восстановитесь?

Орк удивленно посмотрел на Данте, но, видя, что тот спрашивает совершенно серьезно, задумчиво ответил.

— По идее да, регенерация у нас лучше, чем у людей в несколько раз. Я понял, что ты хочешь, но давай сделаем так, как только дело дойдет до легкого головокружения, ты прекращаешь. И еще одно, поклянись вернуться!

Данте пожал плечами.

— Клянусь вернуться до рассвета, если меня не поймают! — затем поманил орка поближе, прошептал на ухо. — Хочу быть честным, за тобой и остальными, я не вернулся бы, но вот стаю не оставлю, следовательно, вернусь в любом случае. — подмигнул орку и закрыл глаза.

По всему телу Данте, снизу вверх прошла странная рябь, вспарывающая недавно зажившую кожу, множество кровавых маленьких ранок мгновенно покрыли его с ног до головы, выпуская множество чешуек. Данте зашипел сквозь стиснутые челюсти, зашатался и упал на колени, выгнувшись вперед.

— Х-хаос-с-с! К-как ж-же больно!

Схватившись за голову, Данте уткнулся себе в колени, спину начало ломать. Из-под кожи показались окровавленные маленькие отростки, начавшие быстро увеличиваться в размерах, пока перед взорами замерших сокамерников не предстало большое черное крыло и обрубок второго. Вторая волна, прошедшая по телу уложила все чешуйки одну на другую, Данте медленно разогнулся, все так же держась за голову, а когда отнял руки, все увидели заостренные удлиненные уши, чуть-чуть выступающие над головой. С трудом, поднявшись на ноги, Данте покачнулся влево, вслед за потянувшим крылом, оглянулся на обрубок, выступающий над правым, и скривился. На мгновение закрыл глаза, глубоко вздохнул, вновь набрал воздуха в легкие и медленно-медленно выдохнул, одновременно с этим кровь, сочившаяся из обрубка крыла запеклась и затянулась маленькими перышками. Данте облегченно вздохнул и пробормотал.

— Потом срезать придется. — посмотрел на замерших сокамерников и скомандовал. — Кто хочет на свободу, стройся в очередь! Донорами будете.

В сопровождении гробового молчания к Данте подошли четверо оборотней и вопросительно уставились на своего мастера.

— Запястья подставляйте, как только почувствуете легкую дурноту, предупреждайте, иначе выпью досуха. — Экитармиссен решительно протянул правое запястье, ни на миг, не усомнившись в целесообразности предстоящего действа. Данте подозвал Алетагро и тихо сказал. — Будешь последним из старших, если не услышу предупреждение, не стесняясь, бей в голову, иначе будут трупы. — орк кивнул и встал за правым плечом.

Данте осторожно взял запястье оборотня, ободряюще улыбнулся и осторожно надкусил. Сразу после первого глотка, по телу Данте прошла судорога, он застонал от удовольствия и сильнее вогнал клыки в руку Эки, делая судорожные глотки, пытаясь выпить как можно больше. Глаза молодого оборотня расширились, лицо слегка побледнело, затем медленно искривилось от боли. Открыв глаза, Данте встретился взглядами с Эки, затем с видимым сожалением отстранился и, утерев губы, покачал головой.

— Эх, Эки-Эки, я же тебя предупреждал. — Экитармиссен уступил место брату со стеснительной улыбкой, пробормотал смущенно.

— Тебе же нужно, я чувствую. — Данте хлопнул оборотня по плечу.

— Ладно, братишка, отдохни немного. — посмотрел на Элеомиса. — Продолжим процедуру сдачи крови в пользу нуждающихся, то есть в меня.

После оборотней пришел черед двух орков, затем гномов, Данте с каждым разом контролировал себя все лучше и лучше, действовал осторожней, после Алетагро с решительным видом подошли оба полукровки, переглянувшись с остальными, протянул запястье и Листак.

— А теперь, раз добровольные доноры закончились, приступим к следующему акту пьесы. — Данте повел плечами. — Ал, встань в центр камеры, и подставь руки, я разбегусь, подбросишь меня вверх.

— Дан, ты сумасшедший, но я уже почти верю, что у тебя все получится! — прорычал Алетагро, оскалив клыки в улыбке, точнее зубы с двумя недостающими клыками.

Глава 6.

Два мага неспешно шли по парку Храма Света, лениво осматриваясь по сторонам, и ведя беседу в полголоса. Улыбнувшись воспоминаниям, один из магов сказал, повернув голову в сторону спутника.

— Ниа, ты слышал, Эбри вчера разошлась не на шутку, разнесла входную дверь в корпус магов?

— Ага, перепугала всех аколитов и магов что там в тот момент были до колик, когда искала своего ненаглядного Мальору. Она еще к Сайниану в комнату влетела, использовав таран, чтобы пробиться в комнату Мальоры, а он только с кровати встал, по своему обыкновению нагишом.

Маги засмеялись, вспоминая рассказы друзей по Храмовой школе магии о выходке Эбри. Шли, перекидываясь шуточками, беззлобно подначивали друг друга, пикируясь, и обсуждая достоинства каждой девушки обучавшейся с ними на одном курсе. Светило солнце, все девять лун Северья перемигивались разноцветными переливами на лазурном небе без единого облачка. Настроение магов с каждым шагом все приподнималось, достигая заоблачных высей, мраморная дорожка парка ложилась белой лентой под ноги, парк радовал пением птиц и сочной зеленью.

Замерев на месте, маги насторожились, услышав из-за поворота парковой дорожки топот и загнанное тяжелое дыхание, спустя несколько секунд, молодые люди увидели четырех сокурсников, несущихся на них сломя голову. Друзья только переглянулись между собой, недоуменно проводили глазами трех магов пробежавших мимо в страшной спешке. Один из четверки поприветствовав прогуливающихся друзей коротким взмахом руки, согнулся пополам и уперся ладонями в колени, пытаясь восстановить сбившееся дыхание, затем пробормотал сквозь одышку.

— Эбри снова в истерике!

Подняв к небу скривленные в мученической гримасе лица, оба мага в один голос простонали.

— О Инкара-Лика, да за что же нам все это?

Отдышавшись немного, маг махнул рукой и побежал нагонять скрывшихся за поворотом трех магов. Не сговариваясь, молодые маги пустились следом и, пристроившись рядом с отставшим магом, поинтересовались.

— Что на этот раз разнесла?

— Ничего, на этот раз никакой магии, чистое рукоприкладство, половина жилого корпуса с синяками под глазами забилась в свои комнаты, нескольким между ног качественно съездила, до сих пор разогнуться не могут!

— Н-да, Дом Исцеления сегодня будет переполнен.

— Это еще что?! Эбри приласкать умудрилась Иссимая-Эо, она нашего старика артефактора с его же столом вплотную познакомила!

— Как это?

— За бороду и об столешницу, нос всмятку!

— Совсем ума лишилась? Ей же, как минимум месяц карцера с кандалами из хитина дарта светит!

— Вот и бежим, чтобы еще месяц не схлопотала и мы вместе с ней за недосмотр, вчерашняя смена дежурных, четверо суток карцера получила, как бы потом не позавидовать их участи.

Двое магов застонали, представив целый месяц без единой возможности пользоваться магией, Кэсис злобно процедил сквозь зубы.

— Подежурили, Дантар ее побери! Не могла пару часов подождать, пока мы не сменимся, что ли?!

Сплюнув, скопившуюся во рту тягучую слюну, и утерев рот рукавом белого балахона, Ниа спросил.

— Вы это что, видели?

— Нет, мы в северном конце парка дежурили. Нам Ланокия рассказал, друид зачем-то на кафедру зашел, говорит, драпу дал, как только увидел, как наша буйная лицо Иссимая по столу размазывает. Нас нашел и сказал где она.

Догнав, троицу, бегущую впереди, маги поравнялись с ними, затем начали составлять план предстоящих действий. Один из магов бросил присоединившимся друзьям.

— Мы на кафедру артефакторики, попробуем утихомирить Эбри, а вы бегите искать Мальору. Как только найдете, волоките его к амулетчикам, пусть сами разбираются, а то эти двое у меня уже в печенках сидят со своим выяснением отношений!

Остановившись на развилке, Ниа и Кэсис спросили в один голос.

— Где этого рыжего раздолбая искать?

— В жилом корпусе посмотрите, наверняка еще дрыхнет у себя в комнате, после вчерашних забегов по пересеченной местности.

Маги разделились, четверо повернули направо, двое магов побежали прямо, огибая здание жилого корпуса слева. Залетев в здание, маги проскочили коридор, подбежали к двери и начали колотить в нее руками и ногами, оглашая коридор громкими воплями.

— Мальора, скотина рыжеволосая, открывай, давай, там твоя истеричка снова бушует!

* * *

Мальора подскочил на кровати от громких воплей сокурсников, взъерошил и без того торчавшие во все стороны рыжие волосы, оглядел собственную одежду, безнадежно испорченную соком непонятного растения, после чего, широко зевнув и потянувшись, отпер дверь.

— Чего орете?

Всклокоченные бегом маги, без сил оперлись о наличники двери с дух сторон, один из них, сглотнув, сипло ответил.

— Там Эбри снова бушует! Дуй на кафедру артефакторики, разбирайся со своей истеричкой!

Мальора даже попятился на пару шагов, слегка побледнев и замахав руками, ответил.

— Она не моя, сами с этой дуролессой разбирайтесь, я вчера от нее еле ноги унес, и разбираться с ней, желания нет вообще нигде, ясно?!

Мальора попытался захлопнуть двери, но замер на месте, почувствовав всей задней частью тела, особенно той, что чуть пониже спины надвигающиеся неприятности. За спиной Мальоры послышалось сдавленное шипение, оба мага резко побледнели и отстранились от наличников, вытянувшись по стойке смирно и уставившись куда-то в недра комнаты Мальоры, рыжие волосы последнего зашевелились, в предчувствии беды, затем молодой человек медленно обернулся.

Взорам трех перепуганных магов предстала разъяренная донельзя русоволосая девушка. Волосы медленно поднимались дыбом, глаза разгорались яростным белым светом, перекошенное от злости и слегка помятое со сна лицо заставило магов в страхе попятиться. Эбри прошипела, окутываясь мерцающей бело-серебристой полупрозрачной пленкой.

— Это я истеричка?!

Эбри сжала кулачки до белых костяшек, затем резко разжала, по пальцам пробежали мелкие белые разряды.

— Я не твоя?!

Сузив глаза, девушка медленно пошла на трех парней, синхронно пятившихся от нее. Эбри многообещающе тряхнула запястьями, разбрасывая в стороны белые искры, оставляющие на месте падения небольшие подпалины. Разъяренно рыкнув, девушка прошипела.

— Я тебе сейчас покажу кто из нас дуролесса!

Мальора икнув, прыгнул спиной вперед, Ниа стоя на пороге пробормотал.

— Влипли! Она уже и до Мальоры добралась!

Кэсис проорал, не сводя с девушки перепуганного взгляда и одновременно поворачиваясь к ней боком.

— Магъе, ломись к амулетоклепателям, там наши, помогут отбиться!!!

Маги, подобрав полы балахонов, сорвались бежать, с места набрав спринтерский темп, Эбри побежала следом, не целясь, посылая мелкие молнии вслед улепетывающим парням.

* * *

Обернувшись на деликатное покашливание, Ксения увидела перед собой какого-то молодого человека в белом балахоне. Жгучий брюнет улыбался настороженной девушке, темные глаза блестели от смеха, брови иронично приподняты.

— Милая, вы так прекрасны в гневе, что невольно хочется простить вам все ваши прегрешения. — мягкий баритон окутывал словно сладкая патока, милые ямочки на щеках говорили, что молодой человек пользуется успехом у женского пола. Ксения невольно пробежалась глазами по высокой фигуре, начисто забыв о кулоне. Сощурившись, Ксения прошипела, совершенно не задетая обаянием парня.

— Что еще за прегрешения? — про себя подумала. — "Что за демон тут творится и самое главное, где это я? Вокруг все ходят в каких-то белых тряпках, стены, полы, все белого цвета, не здание, а дурдом какой-то! Неужели снова попала к сектантам? Или может к каким-нибудь религиозным фанатикам? Но что-то не припомню в Мурманске, да и в области ели уж на то пошло ничего подобного".

Парень хмыкнул, молча, указывая глазами на старика, лежащего возле ног Ксении с залитым кровью лицом. Девушка на миг скосила на него глаза, затем вновь пристально посмотрела на парня и безразлично пожала плечами.

— Сам виноват, не надо было швыряться в меня всякой белой гадостью, и нечего было трогать мои вещи!

Парень приподнял бровь в наигранном удивлении, скрестил руки на груди и облокотился бедром о столешницу.

— Вот как?

Ксения фыркнула, подумав. — "Неужели заигрывает сектантик? Глаза смеются, подбородок высокомерно задран. Угу, думает, я должна вздыхать дурочкой и жеманно любоваться словно богом, и слепо преклоняться. Ща-з, фигов пачку!"

— Слушай, хватит нести банальности! Отвечай, где я?

Последнему вопросу парень неподдельно удивился, затем, обаятельно улыбнувшись, ответил.

— На кафедре артефакторики и амулетостроения. — сделав шаг к девушке, парень протянул руку. — Позвольте представиться, милая барышня, маг третей ступени Клеон, маркиз Илотский, мой род седьмой в очереди на императорскую корону Империи Адамастис! — напыщенно закончил молодой человек, склонившись в церемониальном поклоне. Выпрямившись, ожидающе уставился на Ксению.

Ксения в свою очередь уставилась на молодого человека, округлившимися глазами, подумала — "Это чего он такое сказал, совсем крыша поехала?"

— Слышь, клеенка, ты ролевик что ли? — Клеон поперхнулся от возмущения, затем рассмотрел глаза девушки внимательнее, после чего презрительно скривился.

— Полукровка! — бросил с отвращением, после чего пробежался взглядом по фигуре, стройным ножкам девушки, улыбнувшись своим мыслям, сделал решительный шаг вперед, хватая девушку за руку. — Знай, свое место, аколит! — лицо расплылось в похотливой улыбке, рука молодого человека легла на бедро Ксении. Девушка злобно сощурилась и тихо прошипела себе под нос.

— Нет, вместо фигов пачки, сгружу тебе люлей тачку!

* * *

Спотыкаясь и постоянно увертываясь от летящих вслед заклинаний, маги вбежали в коридор кафедры артефакторики, захлопнув за собой дверь, тут же напоролись на давешнюю четверку молодых магов. Четверо молодых людей, синхронно вздохнули с облегчением при виде взъерошенного и запыхавшегося Мальоры, тут же скомандовали.

— Иди, разбирайся со своей дамочкой, бестолочь рыжая!

Постоянно прислушиваясь к тому, что делается за запертой дверью, Мальора огрызнулся.

— Сам иди, как чуть что, так сразу рыжий, самого левого нашел? Итак, ноги чуть унесли!

Все семь магов посмотрели в сторону открытой двери лаборатории, откуда послышался рычащий от злости женский голос.

— Лапы убрал!

Ей вторил презрительный мужской голос.

— Будешь прекословить, аколит, сгною в карцере! А теперь посмотрим, что у тебя там.

— Клешни сломаю, сектант проклятый! — затем последовали звуки глухих ударов. — Получай, демон тебя на части разорви! — в коридор со скоростью выпущенного из пушки ядра вылетел какой-то молодой человек, маг влетел в стену, и со стоном сполз на пол без сознания.

Трое недавно прибежавших магов недоуменно переглянулись между собой, один из них пробормотал.

— Клеону влетело.

Все семеро отскочили от разлетевшейся в щепки двери за спиной прибывших. Щепа осыпалась и на пороге показалась красная как вареный рак Эбри с вздыбленными волосами, и проносившимися по ним разрядами. Глаза Эбри полыхали белыми прожекторами, рот оскален в предвкушающей злой улыбке. Маги переглянулись, один из них попытался вытолкнуть вперед Мальору, но рыжий маг успел куда-то испариться, парень только пробормотал.

— Если Эбри тут, тогда кто там?

Бегло осмотрев молодых людей, Эбри прошипела.

— Где он?!

Маги синхронно указали себе за спины и рванули с места, убегая от Эбри. Не оглядываясь, пролетели коридор и заскочили за угол.

Эбри затормозила возле открытой двери, еле увернувшись от еще одного пролетевшего мимо мага, резко поменяв траекторию, заскочила внутрь. Семь голов, осторожно выглянули из-за угла, настороженно прислушиваясь к происходящему. Из лаборатории доносился крик двух девушек.

— Где Мальора?! — потребовала ответа Эбри, ей вторил рычащий незнакомый голос.

— Отвали, психованная, не знаю никакого Мальоры!

— Сама такая! — Послышался громкий разряд, в коридор вылетели какие-то осколки.

— Дура! — Снова грохот, затем вспышка.

— От такой слышу!

— Ах, так?! Получай! — звонкий шлепок, затем стон.

— Больно же! — снова разряд.

— Нефиг швыряться всякой пакостью!

Маги переглянулись снизу вверх, затем один из них сказал.

— Магъе, меня гложет одно смутное сомнение, когда эти две выпустят пар друг на друге, кто в итоге крайний останется? Не кажется ли вам, что пора валить отсюда, пока они не спелись? — кивок шести голов был ответом.

* * *

Повалив лицом вниз Эбри и скрутив руки за спиной, Ксения спросила, склонившись к уху девушки.

— Швыряться молниями больше не будешь?

Эбри попробовала освободиться, но Ксения держала запястья мертвой хваткой, девушка что-то прошипела неразборчивое и уронила голову на пол в бессильной злобе. Эбри буркнула, прекратив сопротивляться.

— Не буду.

Ксения медленно встала, только после этого отпустила руки Эбри и, сделав шаг назад, поинтересовалась.

— Ты кто?

Поднявшись и потирая запястья, Эбри внимательно присмотрелась к неизвестной. Наметанный женский взгляд, быстро выделил, оборванный до колен слишком большой и криво сидящий балахон с подвернутыми рукавами, босые ступни и растрепанные каштановые волосы. Зеленые глаза с вертикальной щелочкой и сверкнувшие при вопросе небольшие белоснежные клыки. Эбри подвела итог осмотру.

— Так ты новенькая!

Ксения проигнорировала вопрос, в свою очередь, рассматривая Эбри. Всклокоченные волосы, помятый балахон все того же опостылевшего цвета с белым лотосом на серебряном фоне и белые туфли, со шнуровкой на щиколотках, голубые глаза, смотрящие с какой-то непонятной злобой и вызовом.

— Ты не ответила на вопрос — ты кто и зачем начала в меня швыряться всякой пакостью?

Эбри задрала подбородок и с вызовом ответила.

— Эбри, аколит первой ступени!

— Первое, я так понимаю, имя, а все остальное, что значит?

Эбри от вопроса немного растерялась, вновь посмотрела на Ксению, отметила настороженный взгляд, напряженное тело, готовое в любую секунду сорваться с места. Эбри поежилась, вспомнив совсем не женскую силу полукровки.

— Звание аколит первой ступени означает мой магический ранг. — Ксения недоверчиво нахмурилась, продолжая настороженно следить за каждым движением Эбри. — Аколит — это ученическое звание, всего их пять, пятый — самый низший, первый шаг, так сказать. Первый — соответственно последний ученический ранг, после сдачи экзаменов, идет первый магический ранг — маг первой ступени, этих ступеней всего пятнадцать, дальше идет ранг Владеющего Силой, следом Повелевающий Силой, после него идет ранг Архимага. Есть еще один ранг, но это уже из области сказок — Владыка Дара или как их еще называют — Великий маг.

— Стой! — Ксения вскинула руку. — Ты сейчас о чем говоришь?! Какие еще аколиты, какие владыки с архимагами?!

Эбри недоуменно пожала плечами и съязвила.

— Какие-какие, самые что ни на есть обычные. — уперев руки в бока, спросила — Ты вообще, откуда взялась-то, раз не знаешь самых элементарных вещей?

— Из дома вестимо! — съязвила в свою очередь, Ксения. Окинула взором комнату, в которой находилась, пару раз вздохнула и вновь посмотрела на девушку.

— Давай по порядку, а то разговор двух глухонемых получается. Мы сейчас в каком городе?

— Адамастис. — Ксения закатила глаза, и коротко рыкнув, продолжила опрос.

— Страна?

— Империя Адамастис, совсем, что ли память отшибло? — Ксения сжала кулаки.

— Что-то не припомню такой, а какой континент?

— Северье, какой же еще?

Ксения недоверчиво посмотрела на Эбри, затем, коротко хохотнув, медленно опустилась на пол, и уже там зашлась в истерическом смехе. Эбри опасливо приблизилась к смеющейся девушке.

— Слушай, ты что, совсем ничего не помнишь?

Утерев слезы, Ксения посмотрела на девушку.

— Все я помню, вот только на Земле нет континента под названием Северье, и я ни разу не слышала о такой стране, как Империя Адамастис! — Ксения, криво улыбнувшись, спросила. — Ты только не удивляйся вопросу, мы сейчас на планете Земля?

От вопроса, брови Эбри медленно поползли вверх, глаза округлились, после чего, девушка прошептала, прикрыв рот ладошкой.

— Так ты из внешнего мира!

Ксения напряженно всмотрелась в лицо появившегося на пороге мужчины ничего, не ответив девушке, иссиня черные волосы свободно ниспадали на плечи, темные, почти черные глаза иронично осматривали двух девушек и устроенный ими погром. Проследив за взглядом Ксении, Эбри обернулась, и лишь увидев человека в белом балахоне, вытянулась в струнку, затем коротко поклонилась и поприветствовала.

— Здравствуйте, архимаг Наран.

Маг небрежно кивнул и внимательно посмотрел в глаза Ксении, скользнул взглядом по разорванному балахону, после чего удовлетворенно спросил.

— Пришла в себя значит? — Ксения только кивнула и поднялась с пола. — Как тебя зовут, дитя?

Ксения возмущенно фыркнула.

— Я не ребенок! — переглянулась с Эбри и неохотно открыла рот, чтобы ответить, но в следующий момент запнулась, в памяти всплыли слова демона — "Будь моей валькирией по имени Мист". — Ксения уверенно встретила взгляд мага и четко произнесла. — Меня зовут Мист.

Архимаг кивнул, отметив про себя заминку, и отвернувшись, бросил через плечо.

— Следуйте за мной, обе!

Тяжело вздохнув, девушки поплелись следом за магом. Эбри поморщилась при виде кучи щепы, устилавшей пол, Ксения обошла, осторожно ступая, чтобы не поранить босые ступни. После нескольких минут ходьбы по бесконечным коридорам все в том же бело-серебристом оформлении, девушки зашли в кабинет архимага.

Наран, пропустив девушек внутрь, закрыл за собой дверь и наложил Щит тишины на весь кабинет. Усевшись за стол, архимаг иронично посмотрел на понурившую голову Эбри и настороженную Ксению, подумал про себя — "Насторожена, но не боится, следов слабости не наблюдается. Странно, аколит, что за ней присматривала, уверяла, что она едва стояла, когда пришла в себя, надо будет узнать подробней об этом. Что у нас дальше? Истерика, судя по всему, миновала, это вообще прекрасно, не придется успокаивать. Тело напряжено, аура не активна, еще более странно, видно, что готова оказать сопротивление любой опасности, но, судя по отсутствию магической активности, чисто физическое сопротивление. Ага, очнувшись, сразу же пошла за своим кулоном, по пути отвешивая затрещины и пинки, значит, в магии полный профан". — маг впился глазами в рубиновый кулон на шее Мист. — "Значит побрякушка все же магическая и, похоже, эта Мист с ним как-то связана, раз нашла его. Мист, немного странное имя и судя по задержке перед ответом не настоящее. Либо есть что скрывать, либо не доверяет, а может и все вместе".

— Итак, Эбри и Мист, у нас впереди долгий разговор. — Наран, облокотился локтями о столешницу и указал глазами на два кресла напротив. Девушки медленно уселись, Эбри съежилась, Мист свободно откинулась на спинку кресла, положила ногу на ногу и расправила обрывки подола. — Девушки, я хочу, чтобы наш разговор остался между нами. — Наран посмотрел на Эбри. — Особенно то, что Мист из другого мира. — маг удовлетворенно заметил чуть дрогнувшие пальцы рук Мист. — Мир, в котором ты оказалась, называется Северье, или срединный мир, кому как удобно. Многое для тебя будет необычно и непонятно, но думаю не надолго. Мы сейчас находимся в школе магии Храма Света, посвященной богине Инкара-Лике и тебе в ней предстоит учиться, надеюсь, тот факт, что ты являешься магом, для тебя не является новостью? — Мист отрицательно покачала головой. — Для начала хочу спросить, что ты умеешь?

Мист, задумалась перед ответом. — "То, что они маги, это понятно, видела, как они через одного швырялись всякой светящейся гадостью, даже этот, как там его? Архимаг Наран, вроде? Угу, что-то сделал и теперь вся комната светится в магическом зрении. В то, что я нахожусь в другом мире, пока что-то не верится, может, меня в какой Поттерленд занесло, но на Земле? Может быть, по крайней мере, пока ни подтверждения, ни опровержения, кроме слов нет никакого, посмотрим, что будет дальше". — В слух сказала, медленно подбирая слова. — Скрывать свои способности среди тех, кто не скрывается, смыла, не вижу. В общем, могу подрастить какое-нибудь растение, правда очень быстро, могу лечить, но ни за что серьезнее больших царапин не бралась.

Наран задумчиво кивнул, не сводя изучающего взгляда с девушки.

— Три направления магии света, очень хорошо. Что-нибудь из боевого арсенала знаешь? — Мист показала сжатый кулак, архимаг иронично хмыкнул и подвел итог. — Ничего не знаешь, будем учить. Откуда у тебя эти украшения?

Мист, задумчиво потеребила кулон и пожала плечами.

— Не знаю, кольцо уже было, потом забрала кулон.

— А откуда ты знаешь, что он твой и почему не дождалась меня, ведь тебе же говорили, что нужно дождаться архимага Нарана? Кстати, зачем ударила Иссимая-Эо, того, старика, что все лишь изучал амулет? — маг прищурился.

Мист пожала плечами и начала отвечать, не отводя глаз в сторону и совершенно не смущаясь.

— Когда я очнулась, мне было плохо, особо не соображала в тот момент, к тому же, кулон меня звал и просил о помощи. Я была раздета, это мне естественно не понравилось, и ждать, кого бы то ни было, в таком виде желания не возникло. Пришлось забрать эту тряпку у девчонки, что дежурила возле кровати, не голой же по коридорам, наполненным похотливыми мужиками расхаживать?!

— Поэтому и била всех в пах? — Мист кивнула. — А Иссимая, зачем ударила?

— Он кинул в меня молнию, больно было, между прочим.

Архимаг Наран расхохотался, услышав слова, даже Эбри смущенно улыбнулась, Мист насупилась.

— Это простая молния, предназначенная для того, чтобы сбить концентрацию мага, не причиняет никакого вреда тем, кто постоянно носит активный щит против магического воздействия.

— Угу, но у меня-то такого щита нет, вот и ответила, как умею, и вообще, нечего было брать чужие вещи!

— Это я отдал его профессору Иссимаю-Эо для изучения. Когда тебя приводили в порядок, одна из девушек аколитов схватилась за цепочку и свалилась с энергетическим истощением, а на ладони остался ожег, словно она была раскалена.

Мист пожала плечами и любовно погладила кулон.

— Я же говорю, что нечего трогать чужие вещи, так что все претензии к вам.

Наран усмехнулся.

— Добровольно отдашь на изучение?

Мист отрицательно покачала головой, подумав про себя. — "Все мое останется со мной! Без него мне плохо, значит фигу вам, а не кулон. Итак, дурой была, когда побоялась потерять перо, а что в итоге? Похитили, чуть не изнасиловали, парочку слишком настырных даже пришлось убить, чтобы другим было не повадно, Сергей мертв! Еще странность какая-то, я же отчетливо помню, что любила его, но сейчас сердце только замирает с сожалением и все, единственно, только до боли сожалею, что убила его, ... или не его? Блин, в голове такая каша! К Софке прилетал один и тот же демон, только видели мы его по-разному, я рогатого, она в более человечном облике. Да что за нафиг?! Это ведь Серый прилетал к Софке, я его именно таким и помню, сразу после того, как он меня из подвала вытащил! И перед тем, как куда-то провалиться, увидела мертвого Сергея с атамом в груди, но лишь на миг, потом что-то словно мигнуло, и передо мной уже лежал демон. Может, это он и был? Да катись оно все к демонам! Сказал что смерть для нас не преграда? Что ж, будем ждать, а когда встретимся, поговорим обстоятельно и конкретно, обязательно с рукоприкладством, магоприкладством и еще чем-нибудь болючим и увесистым! К тому же, никто кроме него не мог дать мне эти украшения, они же магические, раз кольцо вросло в палец, а кулон вообще разговаривает! Так что такую память сохранить нужно обязательно". — В слух спросила. — Я пленница?

Наран пристально посмотрел девушке в глаза, откинулся на спинку кресла. — "Слишком уверенно держится, даже странно. Неужто попался закаленный экземпляр? Что-то не похожа ты, девочка, на страдающую от угрызений совести, кроткую овечку. Хотя надо признать, действовала жестко, пока добиралась до своего кулона, хоть никого и не убила, но и руки испачкать в крови не боялась. Конечно, можно списать на плохое самочувствие, но что-то не верится". — Мист, тебе приходилось убивать?

Девушка медленно кивнула, по поверхности глаз проскочил холод, а в глубине блеснул огонек ярости.

— Расскажешь? — Мист отрицательно мотнула головой. — Что ж, если нет желания рассказывать, и нет вопросов, можете быть свободны. — Мист недоверчиво посмотрела на архимага.

— Это что, все? Даже не скажете, каков мой нынешний статус, пленница я или просто гостья? Если я, по вашим словам нахожусь в другом мире, не будете расспрашивать что там да как? Простите, что-то не верится.

Наран одобрительно посмотрел на Мист, сложив руки на груди, откинулся на спинку.

— Закономерный вопрос, и ты меня, девочка, не разочаровала. Мист, ты не пленница, напротив, станешь ученицей нашей школы магии, было бы глупо зарывать свой талант в землю. Скажу больше, тебе уже присвоен статус аколита пятой ступени, осталось только внести твое имя в списки. Ты вольна уйти, но я тебе этого настоятельно не советую, ведь ты еще не знаешь отношения большинства людей к полукровкам, да и, по сути, тебе просто некуда идти, у тебя нет средств к существованию, ты не знаешь наших законов и обычаев. — Наран подался вперед. — Ты права, мне действительно интересно, что там и как в твоем мире, но ты мне пока не доверяешь, а значит и разговора конструктивного не получится. Если буду пытать, потеряю перспективного мага, а мы как раз заинтересованы в твоем обучении, ты, девочка, при должном обучении и старании с твоей стороны, можешь стать очень сильным магом и в последствии укрепить наши позиции. К тому же, по глазам вижу, что ты еще не веришь, что оказалась в другом мире, а словам не доверяешь, так, что лучше сама в этом убедись. Мне спешить некуда, живем мы долго, значит, еще успею узнать о твоем родном мире и голову даю на отсечение, когда удостоверишься, начнешь искать пути для возвращения назад и обязательно придешь ко мне. Еще вопросы есть?

— Почему нельзя говорить, что я из другого мира?

Наран вновь одобрительно кивнул и ответил вопросом на вопрос.

— А тебе нужно пристальное внимание остальных магов? — Мист отрицательно мотнула головой — То-то же, лучше в спокойной обстановке освойся на новом месте, осмотрись что тут и как, заведи друзей и так далее. Кстати о друзьях, вы с Эбри уже познакомились. — архимаг усмехнулся, увидев как уши девушки загорелись. — Так, что ты, Эбри, вместо заслуженного наказания, расскажешь нашей новой ученице о здешней жизни и все покажешь. — Наран посмотрел на Мист. — Тебе стоит переодеться в соответствующую твоему статусу одежду, да и тебе, Эбри, необходимо привести себя в порядок. — девушка стала пунцовой. — Все нужное найдешь в своей комнате, она находится в жилом корпусе напротив комнаты Эбри, она тебя туда отведет. А теперь свободны!

Маг взмахнул рукой, Мист показалось, что комната как-то сразу потускнела, девушка даже моргнула пару раз, и только спустя несколько секунд поняла, что архимаг что-то сделал с кабинетом, отчего комната перестала светиться. Эбри встала, коротко поклонившись, попрощалась, Мист только кивнула и последовала вслед за ней.

Как только дверь за девушками закрылась, шкаф с книгами и свитками отъехал в сторону, открывая небольшую комнатку за ней и пропуская в кабинет пожилого мага.

— Каракис, что ты думаешь на ее счет?

Каракис на несколько мгновений задумался, уставившись невидящим взором куда-то за коллегу.

— Не простая девочка. Скажу честно, своим поведением она меня сильно удивила. Когда просматривал ее память, она мне показалась мягкой, словно теплый воск, как говорится, лепи что хочешь. Но при разговоре с тобой это был совершенно другой человек, стальной стержень чувствуется, и что самое главное, она совершенно спокойно отнеслась к убийству и еще, у меня сложилось впечатление, что ей и до этого приходилось убивать, а это уже паршиво. На чувстве вины сыграть вряд ли получится, когда ты ее спросил об этом, я почувствовал всплеск холодной ярости, а не душевную боль. Вместо инфантильной дурочки получили непонятно что, осторожна, своенравна, уже сейчас могу сказать, девочка уж точно не глупа, точно уверен, что она в случае опасности не побоится запачкаться в крови. Имя не настоящее, но она, как ни странно не врет, скорее всего, прозвище.

— Это я и без тебя понял. Ладно, девчонка пока не опасна и у нас есть время подобрать ключи к ее полному доверию, пока оставим в покое и будем присматриваться к ней.

Каракис задумчиво пожевал губу.

— Самое паршивое, что мне теперь не пробиться в ее сознание. Мало того, что я и раньше не мог просмотреть ее память дальше нескольких последний мгновений, словно и не в сознании полукровки копаюсь, а в каком-нибудь старшем. Так теперь, после того как она оправилась, вообще доступ к сознанию как отрезало, только поверхностные мысли при максимальной концентрации улавливаю! Но там такая белиберда, получается, из-за того, что она думает на своем родном языке, что не понять вообще ничего!

Наран пристально посмотрел на старого архимага.

— Каракис, только не говори, что уже поставил ей ментальный щит?!

— Нет, не поставил, рано еще, пару лет у нас есть в запасе, надо будет за это время постараться выучить ее язык, может, хоть как-то сможем узнать, что в ее голове творится. Надо будет еще изучить, как действуют ее амулеты, то, что они не простые я уже понял, вполне возможно, что это они дают ей ментальную защиту, а может дело в ней самой? Не знаю, но изучить стоит. — Каракис усмехнулся. — А ты хорошо все провернул, якобы предоставил выбор, но, по сути, поставил в безвыходное положение и дал надежду. Она ведь действительно быстро уверится, что оказалась в другом мире и что ей идти некуда, а, поняв, обязательно захочет вернуться и естественно придет к тебе.

Наран самодовольно улыбнулся.

— Не зря же двести пятьдесят лет топчу Северье. Когда эта Мист поймет, что только у нас она сможет найти приют и почувствует, что в ней действительно нуждаются, ведь даже играть не придется, отдаст все силы чтобы нам помочь. К тому же, если получится найти лазейку в другие миры, это перед нами откроет громадные перспективы, но, честно говоря, что-то не верится, еще ни у кого не получалось отсюда выбраться, только наоборот. Так что пусть развивается у нас под неусыпным контролем, думаю, ей должно понравиться, ведь не умеет практически ничего, так элементарные вещи, не боле.

* * *

Мист медленно брела за понурившей голову Эбри, рассуждая про себя. — "Вроде бы двойного дна у него в словах не было, но пока не стоит делать поспешных выводов, слишком мало знаю. К тому же, не настаивал на ответах, просто поставил перед фактом, мол, посмотри, убедись, а потом сама прибежишь. Может и так, ведь лгать о том, что нахожусь в другом мире, причин вроде бы нет, ведь убедиться совсем не сложно, стоит только посмотреть на звездное небо. Большую и малую медведицу, не смотря на то, что астрономию в школе пропускала мимо ушей, найти смогу, ведь если рассуждать логически, если я в другом мире, то звездная карта будет совершенно другой, правильно? Правильно. Кроме того, тут все поголовно маги и научиться магии стоит, раз предлагают, только надо узнать, что тут берут взамен, ведь обязательно что-то потребуют. Как говорится, бесплатный сыр бывает только в мышеловке. Я хоть и не мышь, но головы лишиться что-то не хочется, она одна и другую не дадут. Надо поговорить с Эбри, только осторожно, мало ли соглядатая подсунули?"

Мист решительно поравнялась с Эбри.

— Эбри, скажи, зачем ты на меня набросилась?

Эбри бросила на Мист злой взгляд и ответила с вызовом.

— На тебя запал мой парень!

Мист снисходительно улыбнулась, отчего глаза Эбри начали медленно разгораться белым свечением.

— Слушай, прекращай, а? Я ведь магией засветить не умею, просто врежу кулаком промеж глаз, чтобы не только глазами сверкала, но и фонарями светила синими. Ведь ты уже испытала на себе что это такое. К тому же ведешь себя как дура, раз бегаешь за парнем, а не наоборот. Мне однажды один молодой человек напомнил пословицу моей родины — предавший один раз, предаст и во второй. Подумай над этим, и прекращай загоняться.

Эбри недоуменно уставилась на Мист и переспросила.

— Загоняться, это что значит?

— Значит, не принимай близко к сердцу.

Мист резко остановилась у окна, уставившись в него, после минуты молчания поведала.

— Что-то мне подсказывает, что мне не соврали насчет другого мира.

Эбри подошла к девушке и заглянула в окно, увидела ученический сад, наполненный разнообразными растениями всевозможных форм и расцветок, виднелось белеющее крыло жилого корпуса магов. Не найдя ничего необычного, Эбри поинтересовалась.

— Что ты там такого увидела, раз поверила?

— У меня на родине сейчас середина зимы, а тут самое настоящее лето, вот что!

— Так и у нас сейчас зима, самая середина. — Эбри пожала плечами.

— Вот только у нас сейчас везде лежит снег и холодно. — Эбри поежилась и сочувственно посмотрела на Мист.

— У нас, слава Инкара-Лике его не выпадает вообще, только высоко в горах кое-где лежит и все.

Мист в свою очередь тоже сочувственно посмотрела на Эбри.

— Много лишаетесь. Например, лыж, снеговиков, постройки снежных оборон, а потом и разрушение их, но главное, просто поваляться в пушистом белом снегу. Можно смеха ради закинуть сосульку кому-нибудь за шиворот.

Эбри передернулась всем телом и отошла от Мист на несколько шагов, с опаской посматривая на девушку.

— Теперь понятно, почему ты такая жестокая, раз у вас такие издевательства над организмом сходят за простую шутку. Это же холодно и мокро!

Мист только плечами пожала и двинулась дальше, сделав несколько шагов, девушка оглянулась на Эбри пристально изучающую ее. Эбри догнала и пристроилась рядом, посматривая на Мист.

— Мист, ты говорила о каком-то молодом человеке, он твой парень?

Мист тяжело вздохнула и лаконично ответила.

— Был.

— Вы разбежались?

— Можно и так сказать, он умер.

Эбри сочувственно посмотрела на девушку, Мист решительно тряхнула волосами, отгоняя мрачные воспоминания, и в свою очередь спросила.

— Эбри, как у вас протекает обучение?

— Как обычно. — Эбри пожала плечами, а, заметив вопросительный взгляд, продолжила. — Извини, все забываю, что ты не здешняя. В нашу школу принимают всех одаренных, невзирая на возраст, поэтому легко заметить в группе, как молодых, так и людей в возрасте. Группы не постоянны, ведь развитие каждого мага идет строго индивидуально, кто-то может за полгода проходить по ступени, а то и по две, а кто-то и за целый год не переползет и одну. Поэтому у нас чисто теоретические предметы преподают всей группе, а вот практика в основном отдана на самостоятельное изучение, иногда под присмотром кого-нибудь из магов, начиная с шестой ступени. Бывает и под присмотром мага пятнадцатой ступени, и вообще редкость, если присутствует кто-то, начиная с Владеющего Силой. Так сразу всего не объяснишь, на каждом факультете свои порядки.

— А сколько вообще факультетов?

— Четыре. Факультет артефакторики и амулетостроения, как раз там, где мы с тобой столкнулись. Называется этот факультет, так же как и предмет, он обязателен для изучения каждому магу, независимо от ранга. Факультет справедливого суда. — Эбри поморщилась. — Но все его называют факультет боевой магии, просто древнее название, дань традиции, тоже, кстати, обязателен для изучения всех без исключения, правда полностью его изучают только те, у кого есть соответствующая склонность дара. Факультет целительства, там обучаются все целители, не хочу хвастаться, но нашему целителю могут составить конкуренцию только маги крови и рун, работающие в тандеме. Дальше идет факультет жизни, или друидов, их магия тесно переплетена с магией растительной природы, по-другому, с магией леса. Вот собственно и все, кстати, мы уже пришли.

Эбри указала налево. — Это дверь в твою комнату, напротив, соответственно, моя. — Мист кивнула и, задержав девушку, посмотрела ей в глаза и совершенно серьезно сказала.

— Эбри, мне твой парень не нужен, стоять у тебя на пути не собираюсь, мне бы с собой разобраться для начала, так что, мне пока не до парней и всяких там отношений, но предупреждаю, будешь необоснованно наезжать, мало не покажется. Я не угрожаю, просто предупреждаю, я ведь тоже не железная, чувство ревности и мне знакомо и еще ни к чему хорошему не приводило, наоборот, доставляло немало неприятностей с психикой.

Эбри кивнула, пристально и без страха посмотрела девушке в глаза.

— Мист, ты иди, устраивайся пока, я приведу себя в порядок, а потом загляну к тебе, поболтаем еще немного, как ни странно, но ты мне чем-то понравилась и я тебе верю, к тому же твои слова насчет беганья за парнем заставили задуматься. Ведь верно, вела себя как последняя идиотка! Что самое противное, только сейчас взглянула на все со стороны, и мне это очень не понравилось.

Излив душу, Эбри отправилась к себе, Мист осторожно отворив дверь в свою комнату, заглянула внутрь. Белые стены, справа узкая кровать, напротив входа круглое, напоминающее иллюминатор, окно. Прямо под ним, стоит стол с несколькими ящиками по сторонам и стул. Мист пробормотала.

— Хоть что-то нормального древесного цвета! А то у меня уже мигрень начинается от белого!

Войдя внутрь, Мист осмотрелась внимательнее. Слева располагалась еще одна дверь, притворив входную, девушка вошла в ванную комнату, совмещенную с немного непривычного вида унитазом. Совершенно круглый трон без сливного бачка, слева чуть продолговатая мраморная ванна.

— Н-да, в полный рост не вытянуться, но хоть что-то, только вот вопрос, как пользоваться унитазом? Воду-то как смывать? Или тут все на магии замучено?

Покрутив краны, Мист убедилась, что все как обычно, из одного крана течет горячая вода, из второго холодная.

— Тут все понятно, только немного неудобно регулировать поток, вместо смесителя две трубы. Либо не додумались, либо снова дань традиции, ну это дело десятое, главное удобства не в коридоре. Хм, а чем тут моются? Ладно, пойду Эбри допрос с пристрастием устрою.

Только Мист вышла обратно в комнату, как к ней влетела Эбри, захлопнув за собой дверь, девушка уселась на кровать и с любопытством осмотрелась.

— У-у, тебе досталась комната, предназначенная для мага пятой ступени, повезло. — Эбри посмотрела на Мист. — Слушай, а чего это ты еще не переоделась?

— Да вот как-то еще не нашла во что. — Мист развела руками. Эбри хихикнув, соскочила с кровати и пнула нижнюю ее часть, полка из кровати выдвинулась, и девушки увидели перед собой несколько белых балахонов, уложенных ровными рядами. — Н-да, цветовая гамма оставляет желать лучшего, слушай, Эбри, а ничего черного нет?

Девушка поперхнулась и уставилась на Мист, округлившимися глазами.

— Мист, ты что, собираешься по кому-то траур носить?

— Да нет, просто везде белый да белый, правда, иногда серебреным цветом разбавлен, но все равно уже слегка угнетать начинает, вот и хочу его чем-нибудь другим разбавить.

— Не получится, по крайней мере, черным не получится, он только для траура, да и то, в Храме Света черный вообще запрещен. Не переживай, со временем привыкнешь.

— Ладно, тогда расскажи, что с обучением, оно бесплатно, или как?

— Ну, в общем-то, да, бесплатно, только после окончания обучения необходимо отработать заранее оговоренный срок, иногда и без него обойтись можно.

— Расскажи подробнее, пожалуйста?

Эбри удобнее устроилась на кровати, накручивая на палец прядку волос.

— Для подданных Империи Адамастис одни условия, для всех остальных другие. Если ты являешься подданной империи, то, во-первых — при поступлении в школу, у тебя принимают присягу, то есть в случае войны, ты обязана поступить в распоряжение губернатора ближайшего города, автоматически рекрутируешься в армию. Во-вторых — после окончания школы, ты обязана отработать на школу пятьдесят лет, можно и по-другому, сразу после окончания работаешь, где хочешь, но тридцать процентов заработка отдаешь школе. Можно, конечно заплатить отступные сразу после окончания, но там такая сумма, что мало кто даже из богатых семей может заплатить, обо всех остальных, я уж и не говорю. Подданные других государств, обязаны отдавать сорок процентов заработка школе на протяжении пятидесяти лет и с тебя еще берется клятва силы, что на период ведения военных действий твоего государства с империей, ты являешься нейтральным магом и никак не помогаешь ни одной из воюющих сторон, соответственно на тот же срок. Могут точно так же отработать на школу все пятьдесят лет.

— Жестко, а главное продумано. Пятьдесят лет это тебе не хухры-мухры, а, сколько вообще маги живут?

— Да по-разному, чем сильнее маг, тем дольше живет, в среднем до тысячи лет, а маги старшие и до трех-четырех тысяч дотянуть могут, но это редкость, правда, я еще не припомню ни одного случая, чтобы маг умер своей смертью. Либо гибнут на всяких глупых дуэлях, либо в результате неудачного эксперимента, да мало ли простых случайностей?

— Понятно, а главное заманчиво, стимул постоянно развиваться и посещать эту вашу боевую магию, чтобы уметь за себя постоять, да к тому же мне это кое-кто настоятельно советовал, значит, последуем совету, думаю, вреда не будет. — Мист посмотрела на Эбри. — Слушай, помоги, пожалуйста, с местными удобствами разобраться, а?

— Идет, но у меня условие, буду мыться ходить к тебе, а то уже достало в общей купальне вместе с остальными ютиться, да свою очередь ждать? — Мист улыбнулась и кивнула.

Глава 7

— Понеслась! — разбежавшись, Данте стрелой подлетел вверх от придавших ему ускорение сцепленных в замок рук Алетагро. — Ну и силен же ты, здоровяк! — пробормотал вампир, чуть не размазавшись тонким слоем по потолку, и только чудом уцепился когтями за деревянную балку люка.

Повиснув на одной руке, Данте попробовал приподнять крышку, но та оказалась заперта, прислушавшись к звукам, доносящимся с той стороны, Данте надавил на крышку, намереваясь сломать запор. Снизу донесся голос Алетагро.

— Дан, люк сдвигается вправо.

Тихо помянув неизвестных строителей и все до единого чертежи арены, Данте осторожно вогнал когти левой руки в крышку и потянул вправо, предварительно упершись ногами в противоположную балку. Крышка с тихим металлическим скрежетом подалась в сторону. Замерев, Данте вновь прислушался и, убедившись, что все спокойно, резко рванул люк, запор лопнул со звонким лязгом, путь был открыт.

Резко бросив тело ногами вверх, Данте оказался посреди коридора второго яруса казематов арены, приземлившись на ноги, быстро бросил взгляд в оба конца коридора, готовый отправить в глубокий нокаут любую двуногую преграду.

— Так, направо пойду, в лоб получу и хорошо, если мозги не вылетят при этом. Налево пойду, только ангел знает, куда попаду, а нам надобно вверх, эх, было бы цело крыло, вспорхнул и ищи ветра в поле, ну да фиг с ним, полетаем еще.

Заглянув в камеру, Данте подмигнул оборотням и тихо прошептал, найдя глазами Листака.

— Человече, трави байки и громко, но естественно ржите как лошади, а лучше как табун лошадей, создавая видимость обычных будней идущих на свободу, а наша четверка пусть думает, как завтра выбираться будем.

Задвинув крышку люка, Данте прихлопнул большой шпингалет наместо, создав видимость, что все в полном порядке, тихо пробормотал, напряженно прислушиваясь к окружающему.

— Шпингалет, я смотрю, штука, распространенная во всех мирах, даже как-то на сердце легче стало, когда эту железяку увидел.

Данте осторожно пошел налево, бесшумно крадясь вдоль камер и постоянно присматриваясь к потолку в попытке найти очередной люк.

— Блин, метров триста уже прокрался, словно вор какой, а не уважающий себя вампирюга, а люка как не было, так и нет. — Данте остановился возле поворота, осторожно заглянув за угол, начал беззвучно рассуждать. — Так, я тут как на ладони, а пути наверх не вижу, ну строители блин, если бы вы уже не умерли, убил бы. Впереди пост и его никак не обойти, коридор просматривается отлично. До балок не допрыгну, видать строили с оглядкой на старших, дабы не удрали, стены гладкие, только когти сточу зазря. Никого из стражников убивать нельзя, амулеты сработают быстро, можно, конечно вырубить, но потом как пить дать, заинтересуются, куда они подевались. Ну и что мне делать? В восточное крыло топать? Не самый лучший способ самоубийства, с магами мне пока не тягаться, первое же заклинание будет для меня последним. В западное крыло со второго яруса не пройти,... итак, за углом последний пост, а дальше тупик, что-то мне подсказывает, что и там люка наверх не будет. По ходу, без маленькой заварушки не обойтись.

Данте развернулся назад, медленно скользя взглядом по дверям камер, расположенным справа и слева.

— Строили видать в шахматном порядке, люки подомной есть, вверху нет, значит, они должны быть в камерах, в дверях-то отверстий для выдачи пайка почему-то не предусмотрено. Что ж, неизвестная группа, послужишь во благо, то есть поможешь одному нуждающемуся вампиру в моем лице.

Данте вернулся назад, задумчиво посмотрел на камеры справа и слева от него, подошел к правой двери, приложив ухо, прислушался. Из камеры доносился приглушенный толстой дверью гул нескольких голосов. Подошел ко второй, из-за нее не доносилось вообще никаких звуков, кивнув удовлетворенно, осторожно откинул запор и потянул дверь на себя. Оценив толщину стальной двери, отворившейся без единого скрипа, Данте подумал про себя. — "Вот это чушка, фигушки открыл бы изнутри!" — Заглянув внутрь, Данте не увидел никого, камера оказалась совершенно пустой и темной.

Пройдя внутрь и прикинув расстояние до потолка, досадливо поморщился и вышел обратно в коридор.

— Придется попросить помощи. — пробормотав себе под нос, Данте подошел к двери напротив. — Такс, чтобы мой путь отступления снаружи не засекли надо что-то придумать. Все двери на запорах, даже пустые, а я не знаю, ходят ли тут патрули или проверяющие, не важно, в общем, охрана с очередным обходом коридоров, откинутый запор увидят точно, а, увидев, поинтересуются обязательно. Запор должен быть закрыт, а как это сделать? — Данте осмотрел крюк, на который ложится запор. — Ну-ка — ну-ка. — Тихо откинув запор, ухватился обеими руками за крюк и потянул на себя, стиснув челюсти, уперся ногами в стену, рывками выдирая стальной штырь из стены. Мышцы вздулись, обозначив рельеф под испачканной в крови чешуей. Крюк начал потихоньку выходить, Дан начал его слегка расшатывать, слышалось только надсадное сопение и осыпающийся бетон, наконец, штырь вышел из стены, и вампир с глухим ударом встретился с противоположной стеной.

— Ну вот, дали ему год, часть дела сделана. — Данте вставил штырь обратно в стену и ногой раскидал по коридору бетонную пыль. Отворив дверь в камеру, встретился с шестью десятками грязных мужиков несколько дней, не знавших воды и бритвы. — Здрасте. — зайдя в камеру, Данте осторожно притворил за собой дверь, придержав запор рукой, так чтобы он упал на крюк, сразу после закрытия. Обернувшись к заключенным, широко улыбнулся и присмотрелся к ним внимательнее. Перовое, что бросилось в глаза, так это то, что камера раза в три больше чем в той, где сидел он. Взглянув на людей, Данте отметил кожаные нагрудники с золотым конем, скачущим по барханам на правом плече, а не серую тюремную дерюгу как у остальных заключенных арены. А самое главное — шесть благоухающих свежим хлебом и копченым мясом больших корзин, стоящих посередине.

— Жируем, господа кахулы?

Ближайшие воины поднялись со своих мест, четверо вразвалочку подошли к Данте вплотную, один из этой четверки высокомерно оглядев, процедил сквозь зубы.

— Ты кто такой, сын ш...?!

Договорить вои не успел, Данте, моментально разъярившись, перебил голосовые связки, и привычными движениями переломал ему все конечности, кахул полетел на своих сослуживцев, сбивая их своим весом с ног. Тихо прошипел в моментально наступившей тишине.

— Никому не позволено оскорблять моих родителей, за это приговор только один — смерть! — Данте хищно оскалился, трое упавших воинов, моментально забыв о своем поверженном друге, стали пятиться спинами вперед, так и не поднявшись на ноги. Кто-то из дальнего конца камеры властно и не менее высокомерно, чем первый спросил.

— Ты кто такой, и что тебе надо от Ацеллитских кахулов?

Выделив взглядом говорившего, Данте улыбнулся, обнажая клыки.

— Я привет от Язуллы-Цукена передать пришел, заодно всего лишь, сущую безделицу забрать, жизнь и кровь, честное вампирское, больше ничего, продразверстка, однако.

— От Язуллы, говоришь, от этого жалкого выродка харала, потерявшего весь свой обедневший род?

— От него, родимого. Ну а теперь перейдем непосредственно к передаче приветов по заявкам. На тот свет, эм, точнее на свидание со здешней АйкенМа, кто желает?

Не дожидаясь ответной реакции, Данте с волчьим воем бросился в самую гущу врага, по пути ломая руки, ноги, кому и челюсть, дробя ударами кулаков. Камера моментально наполнилась стонами и хрипами, люди разлетались в стороны от размытой тени, мелькающей меж ними.

Данте проскочил между двух воинов, ударом в челюсть свалил преградившего путь кахула, зажав руку стоящего слева воина подмышкой, круговым движением руки сломал ему руку в локте, выгнув в обратную сторону. Воин застонал, Данте, опершись на него, боковым ударом, вогнал ступню в грудь, стоящего сзади, отправляя воина в полет через всю камеру. Резко отстранившись от опоры, поймал кулак еще одного воина, затем дернул на себя, выбивая руку из сустава, рывком отбросил воина на нападающих. Развернувшись на сто восемьдесят градусов, предплечьем сблокировал боковой удар и тут же нанес удар в солнечное сплетение, ломая ребра и отправляя еще одного в полет, но далеко улететь воину не получилось. Данте, перехватив воина за ноги, закрутил вокруг себя, сбивая с ног очередных нападающих. Отпустив безвольное тело, пинком сломал челюсть поверженному, затем, развернувшись вокруг себя, подпрыгнул в воздух, нанося ударом ноги удар в предплечье. Данте только в последний момент поменял направление удара, чтобы не убить воина ударом в голову.

Перехватил правой рукой, правую руку нападающего, плавно сместился влево, одновременно выворачивая пойманную конечность и заставляя воина согнуться пополам от боли и заодно поймать удар ногой своего сослуживца. Резко ударив левой рукой в локоть, сломал руку. Затем сделал шаг вперед и ударом ноги в колено, сломал, выворачивая под углом, не предусмотренным природой, ударившему сослуживца кахулу.

Не останавливаясь ни на миг, Данте продолжал разить врагов, стараясь при этом никого не убивать. Резко присев на корточки, и пропуская над собой удар, Данте не глядя, вогнал крыло в ногу нападающего сзади, крик и запах свежей крови распалили ярую радость боя. Из глотки разошедшегося вампира донеслось глухое рычание, врагов осталось всего ничего, перехватив раненого, жадно впился клыками в шею, судорожными глотками поглощая живительную горячую кровь.

Отбросив труп, Данте прыгнул на четверых оставшихся, сбил одного плечом в грудь, трех, повалил подсечкой, один из них попытался встать, но тут же получил кулаком в лоб, после чего в его глазах свет померк навеки. Двоих оставшихся, резко дернул к себе, быстро переплел ноги и под истошные вопли боли и хруст костей перекрутил между собой.

Поднявшись на ноги, деловито оглядываясь по сторонам, Данте осмотрел стонущие и проклинающие его, живописно наваленные кучи тел, лужицы крови, переломанные конечности и разваленные в пылу схватки корзины со съестным. После чего громко обратился сразу ко всем.

— Продразверстка продуктов питания завершена, план перевыполнен, кулаки, то бишь кахулы раскулачены и расфигачены. Теперь отделим зерна от плевел, точнее пока еще живых от мертвых. Не, ну честное слово, только фонарика не хватает и маниакального блеска в глазах, а то бы побегал меж вас со словами это все мое, мое, мое и разбавляя сумасшедшим подхихикиванием.

Хихикнув мыслям, Данте собрал валяющиеся куски мяса с хлебом в две корзины, после чего приступил к сортировке тел. Живых сложил аккуратненько возле двери, предварительно сломав еще целые конечности, у кого таковые еще оставались, а трупы штабелями навалил посреди камеры, прямо под люком. Оценив, получившуюся кучку, Данте пробормотал задумчиво.

— Эх, долго же мне еще форму набирать, десять лишних трупов из пяти планировавшихся, грязно поработал, Серый, грязно! Ну, ничего, дайте только выбраться, займусь усиленными тренировками, к тому же чудиков подтягивать нужно, а то кривая какая-то подготовка, не оборотни, а ангел знает что, и сбоку бантик приколочен.

Представив четырех оборотней с розовыми бантами, приколоченными к белым шевелюрам, Данте весело рассмеялся в голос. Отсмеявшись немного, подошел к куче живых кахулов отобрал еще десяток, после чего приступил к трапезе, разбрызгивая повсюду кровь, а опустошенные трупы, наваливая в общую кучу.

* * *

Алетагро задумчиво посмотрел на Ороллина, с гримасой брезгливости на лице, потирающего начавший медленно зарастать щетиной подбородок. Орк в полголоса спросил.

— Что ты о нем думаешь?

— Непонятный он какой-то, противоречивое создание одним словом. Однозначно могу сказать, его надо брать за шкирку и тащить на Индерон, очень уж у него интересные познания в артефакторике, его слова о накопителях меня из колеи надолго выбили, по сравнению с этим даже тот факт, что Дан темный, меркнут.

Алетагро с интересом посмотрел на гнома, задумчиво уставившегося куда-то невидящим взором, гном продолжил говорить.

— Ты же знаешь ситуацию с этими накопителями, Ал, не последний ведь орк на Индероне и не дурак. Дан сразу понял, что это дешевая поделка и что самое главное, даже не имея связи с даром, распознал искусственный хрусталь, а ведь о его создании знает не так много орков и гномов даже на нашем факультете артефакторики. Еще Дан знаком с рунами, которые должны быть нанесены на накопитель, значит, интересно будет на его работу посмотреть, вдруг он может работать с рунами? Если так, ему прямая дорога в Индеронскую школу, хотя и без того ему туда дорога, темного мага упускать нельзя, несмотря на его желания, сам должен понимать. Дан лишний козырь в разговоре с княжествами.

— Ты думаешь, удастся его там удержать, если решит уйти? Силой удерживать глупо, а как привязать к острову не имею понятия, захочет — уйдет и согласия нашего не спросит. У меня сложилось впечатление, что ему что-то на Северье нужно, для начала надо узнать что, а потом уже искать к нему подход. Вон, наших оболтусов на свою сторону одним только появлением перетянул.

— Ну и что? Женщин-оборотней нет, а мальчики не маги, значит, для нас они бесполезны, так что не вижу ничего страшного.

— Прагматик ты, Ороллин, потому и не ладится у тебя со всеми остальными. Честно говоря, не могу понять, зачем ты вообще пошел с нами? Какая тебе выгода от освобождения Ралого?

Гном поморщился, затем досадливо сплюнул.

— Да никакой выгоды, Ал, гном я или человек, чтобы друзей в беде бросать, а?! Просто по дружбе решил помочь, к тому же мы с тобой с самой школы меча дружим, считай, что с пеленок, да и Ралого мне не чужая. Ладно, сейчас рано что-то решать, для начала нужно вырваться, а потом уже молодежи умы совращать. Этот Дан, не может быть старше сорока пяти лет, правда из-за ожогов точнее определить не получается, так что вряд ли будет трудно его склонить к мысли, что Индерон — это его дом и совершенно не важно, что именно он ищет на Северье.

Алетагро хмыкнул, посмотрел на оборотней спящих вповалку в углу камеры, положив руки под щеки.

— Ор, ты забываешь одну немаловажную деталь, Дан темный и он не из нашего мира, кроме того, маг, да еще не понятно к какой расе вообще принадлежит. То, что он не полукровка, я думаю, ты уже понял, не представитель ли, одной из исчезнувших рас?

— Все может быть, но какое это имеет вообще значение? Дан принадлежит одной из старших ветвей, остальное не важно.

* * *

— Как сказал Гагарин, поехали. — разбежавшись, Данте взбежал по куче тел и оттолкнувшись ногами, подпрыгнул вверх. — Такс, дальше тем же Макаром, ага, блин, випкамера по любому, даже шпингалет не закрыт. — откинув крышку и приподнявшись над люком, осмотрел полутемный коридор с часто встречающимися неосвещенными местами и низким для него потолком с толстыми балками.

Притворив за собой крышку, стелясь неслышной тенью, направился в западное крыло арены, временами запрыгивая на балки и пережидая пока пройдут кахулы охранения.

Провожая взглядом очередную пару охранников под собой, Данте затаился, прислушиваясь к тихо переговаривающимся между собой кахулам.

— Я вчера нес вахту у ворот, и слышал разговор нашего мага с придворным магом, он разговаривал с каким-то Ука-Мезоциной, так вот, Эрин сказал, что на арене последнее время что-то неладное происходит.

— Что именно?

— Вчера на арене шесть групп головы сложило, что-то около полутора сотен человек, да и старшие сегодня бойню устроили, а штатные накопители не только не пополнились, но наоборот почти разрядились, вот. Как бы они не вышли совсем из строя, иначе худо будет.

— Да-а, — протянул второй кахул, — ремонт дорого обойдется, с Индероном последнее время отношения осложнились, гномы непонятно почему цены на обслуживание установок сбора темной энергии задрали.

— Это не наше с тобой дело, пусть наш хан с ними разбирается, меня беспокоит, то, что может произойти с самой ареной, помнишь, что было, когда в последний раз накопители вышли из строя? Тогда все начали резко слабеть, участились болезни, я уж не говорю о множестве сломанных рук и ног. Несколько человек вообще шеи себе свернули, при падении с лестниц, причем все до единого были трезвы совершенно. Когда установки починили, накопители за сутки оказались полны чуть ли не на половину, хотя обычно их хватает на год, полтора.

— Да ладно тебе, они же не говорили о том, что кристаллы вышли из строя, или говорили?

— Да нет, Эрин сказал, что все проверил, с установками все в порядке, но не понимает, куда подевалась энергия, говорит, у него сложилось, как там он сказал, а, впе-чат-ле-ние, что ее будто кто-то выкачал.

— Пусть маги разбираются, ты мне лучше скажи, как твоя четвертая жена?

Голос второго стражника потеплел, в нем проскочили мечтательные нотки.

— Красавица, а самое главное выполняет все мои прихоти молча и безропотно, а как нежна?! Кожа гладкая-гладкая!

Данте фыркнул, проводив взглядом кахулов, скрывшихся в дальнем конце коридора. — "Угу, не жена, а серая мышка! Хотя о вкусах не спорят". — благодарно погладив стену, спрыгнул вниз. Мягко приземлившись на пол, Данте осторожно продолжил свое движение, постоянно прислушиваясь и размышляя на ходу. — "Откуда же вам знать, дорогие маги, куда подевалась энергия, и кто именно ее выкачал, если не задумываетесь о духе арены, которому совсем не нравится все то, что вы тут творите? ... Хм, значит, эти самые установки есть на арене, иначе бы дух до них просто не дотянулся, а этот хитин дарта похоже ему не преодолеть, иначе бы уже с радостью перекачал все в меня. Как бы посмотреть на эти установки? Интересно, как они действуют, а то у меня сложилось странное впечатление, что здешняя энергия тьмы живая какая-то. Или мне просто кажется? И она просто вливается в того, кто ближе?"

Данте поморщился, и передернул плечами, кожа под чешуей немилосердно зудела, а сама чешуя не давала возможности нормально почесаться. — "Блин, рад, конечно, что тело восстанавливается, но как не вовремя-то! И кто же мне ответит на вопрос, какого ангела я вообще перешел в боевую трансформацию?! Больно же было до одури!... Хотя, лишняя защита не помешает, чешуя конечно не кольчуга и не бронежилет, но хоть что-то. Знал бы, что так удачно на кружку крови зарулю, использовал бы энергетический, а не физический переход, сэкономил, называется энергии блин!" — Данте раздраженно почесал культю крыла. — "Дурак, подох бы, если бы энергетический переход использовал, об ауре развороченной не забывай, маг недоделок!"

Коридор плавно сменялся коридором, Данте успешно избегал встречи с патрулями, заблаговременно запрыгивая на балки под потолком, и пережидая, пока воины не пройдут мимо. Охранные посты обходил тем же путем, только пару раз пришлось сломать хлипкие замки на решетках дверей, преграждающих путь.

По мере движения зуд все усиливался, от чего Данте тихо сатанел и уже прикидывал, не зайти ли в очередную камеру вместе с парой стражников, чтобы немного разрядиться. Левый глаз начал гореть и слезиться, застилая взор, левое крыло нервно подрагивало, обрубок правого начало ломить, передавая ноющую боль в мышцы спины. Наконец, не выдержав, Данте зубами отхватил заращенный кончик, боль начала понемногу стихать, а крыло восстанавливаться. Проследив за отрастающими костями, медленно покрывающимися сухожилиями и мышцами, пробормотал. — Слишком медленно, примерно пару миллиметров в минуту, не более.

Миновав очередной коридор, Данте вышел в западное крыло. Стальные тяжелые двери сменились решетками, в камерах за ними томились люди с ошейниками на шее. Тяжелая атмосфера усугублялась витающим в атмосфере почти осязаемым чувством безысходности. Из камер то и дело доносились стоны страдающих рабов, болезненный кашель резал слух, тяжелый удушливый запах немытых тел терзал обоняние, Данте чуть не стошнило, когда он пробирался вдоль них и почувствовал смрад, гниющего заживо человека. Из камеры донесся ослабленный болезнью голос, почти неслышный шепот.

— Убей меня.

Данте замер, задержав дыхание, приблизился к решетке и вгляделся в глубину камеры. Несколько человек лежащих вповалку, тихо стонущих и хрипящих были сплошь покрыты сочащимися гноем язвами, старыми рубцами от побоев, было видно, что некоторые из них искалечены. Заметил несколько крыс, поедавших плоть рабов никого не боясь, зверьки только юркнули в стороны, при появлении вампира.

Тяжело переваливаясь, к решетке подполз обросший и грязный старик, по всей спине сочились гноем пролежни, вместо одной руки культя и не хватало одного глаза, выбитого когда-то плетью надсмотрщика, косой рваный шрам пересекал все лицо человека наискосок. Каждое движение раба сопровождалось тяжелым надсадным дыханием с хрипами, старик временами останавливался, заходясь кровавым кашлем.

Глухо зарычав, Данте не выдержал, ухватившись за решетки и почти не заметив собственных усилий, раздвинул прутья и протиснулся между ними, оставив несколько перьев на полу. Осторожно перевернув старика на спину, Данте вгляделся в изможденное лицо раба. Старик еле слышно просипел.

— Убей... меня,... пожалуйста!

Произнеся фразу, старик потерял сознание, обмякнув на руках вампира. Ярость медленно поднималась из груди, только невероятным усилием воли, Данте не сорвался. Трясущимися от одолевающей злобы руками ухватился за стальное кольцо раба и с тихим металлическим лязгом сломал. Старик пришел в себя и с изумлением в единственном глазу посмотрел на вампира, левый глаз которого медленно разгорался багровым пламенем ненависти. Данте сквозь зубы процедил.

— Я хоть знал, за что убивал и мучил, а тут даже не знаю, как это назвать! Не беспокойся старик, не знаю, заслужил ли ты свою участь, но умрешь не рабом, а свободным человеком! — старик благодарно моргнул, Данте, криво улыбнувшись, резко свернул страдающему шею. — Покойся с миром. — Данте осторожно опустил голову старика и сложил руки на груди, последние остатки сожаления по поводу мучительных смертей стражников бесследно улетучились. — Служащие тем или с теми, кто это делает бок обок, не люди и уж точно не старшие, даже зверями назвать нельзя, так даже животные не поступают!

Данте тихо прорычал, осматривая остальных рабов. — Всякое было, но убивать из милосердия еще не приходилось, точно могу сказать, мне это не нравится! Плохая смерть, хотя смерть никогда не бывает ни хорошей, ни красивой, но так умереть во стократ хуже, чем даже быть замученным на каком-нибудь алтаре или сгореть в костре фанатиков.

Слова сочились ненавистью и злобой, перемежаемые звоном ломаемых ошейников и хрустом костей. — Теперь мне понятно чувство врачей, что дарят избавление при помощи эвтаназии, и с удовольствием бы замучил тех, кто ратует против нее, посмотрел бы в глаза, полыхающие мольбой о смертельном избавлении!

Оскалив клыки, Данте ломал ошейники и сворачивал шеи, освобождая от мучений, рабы лежали в одной куче с уже мертвыми, гнили вместе с ними, тихо бредили, стонали и никто, кроме старика так и не пришел в себя и не узнал, что умер не рабом.

Выбравшись из камеры, разогнул прутья решетки обратно и почти не скрываясь, пошел вперед. Ему повезло, точнее, повезло так и не появившимся на его пути кахулам, в противном случае их ждала бы отнюдь не легкая смерть.

Данте миновал очередной коридор, спустился на второй ярус северного крыла, слух не улавливал вообще никаких звуков, не было слышно даже шуршания вездесущих крыс и мышей. Он успокоился, только подойдя к небольшой двери, притронувшись к которой, почувствовал странный холод, словно прикоснулся к пустоте. Удивившись данному факту, в целях эксперимента прикоснулся к стене перед дверью, стена была живая, если можно так выразиться, в ней чувствовался дух арены, а в двери вообще ничего, словно она была полностью мертва. Ковырнул ногтем дверь, на ней не осталось ни единого следа, даже мелкой царапины, задумчиво пробормотал.

— Наверное, это и есть тот самый хитин дарта.

Решительно откинув засов, Данте отпер дверь и зажмурился от удовольствия, в него сплошным потоком хлынула энергия тьмы, он буквально почувствовал, как аура медленно шевельнулась. Широко улыбнувшись, вошел в совершенно темное помещение, вновь возникло чувство, что энергия живая, Данте восстановившимся глазом увидел завихрения тьмы, все оттенки черных потоков, медленно переливающиеся, скручивающиеся в сюрреалистические завихрения. Складывалось чувство, что Данте следит за вдохновенной работой художника авангардиста, неспешно водящего кистью по черному полотну, оставляя мазки черной масляной краской. Закрыв за собой дверь, Данте почувствовал необъяснимую слабость во всем теле, аура, шевельнувшись, снова замерла.

— Блин, это еще что такое?! Словно и не в волнах энергии тьмы нахожусь!

Как только открыл дверь, аура вновь начала потоками вбирать тьму, медленно восстанавливаясь.

— Странно, надо будет подумать над этим на досуге.

Пожав плечами, углубился в комнату, в которой горами лежали кристаллы, наполненные энергией тьмы. По всему телу пробежалась судорога удовольствия, чешуя встала дыбом, принимая отдаленное сходство с ощетинившимся окунем.

Данте повалился на кристаллы, закрыв глаза от блаженства, энергия тьмы омывала со всех сторон израненное, полностью не восстановившееся тело вампира, дарила блаженство, дарила покой и уверенность. Потусторонняя прохлада убаюкивала, остужая еще теплившуюся ярость и ненависть, постепенно приводя мысли в порядок. Данте медленно погрузился в себя, слившись с духом, почувствовал его боль и голод. Обрывки ауры неспешно колыхались на ветру тьмы, постепенно насыщаясь, Данте начал усилием воли стягивать разверстые раны, щедро подпитывая ауру в месте разрывов. Дух восстанавливался, а голод усиливался, пробуждая какой-то странный звериный инстинкт, Данте отчетливо чувствовал этот голод и не мог понять, чем его утолить и откуда он вообще взялся. Аура стягивала доступную энергию, выводя дар из спячки, медленно восстанавливались каналы энергии, но голод никак не желал униматься.

Энергетические каналы восстановились, Данте почувствовал, что тело уже вполне может само вырабатывать и жизненную энергию и энергию тьмы, почувствовал, что регенерация ускорилась, зуд по всему телу усилился. Чешуя ходила ходуном то, вставая дыбом то, укладываясь обратно. Вампир перевернулся на живот, чтобы не мешать восстановлению обрубного крыла, второе расправилось и самостоятельно обмахивало разгоряченное тело, поблескивающий кровью обрубок медленно обрастал кожей, тут же покрываясь черными перьями с пробегающими по ним багровыми сполохами.

По левому предплечью змеились черные и багровые линии, переплетаясь между собой, сложились в руны, постепенно проступили линии оранжевого цвета, серебряного, золотого, светло-коричневого, темно-синего и небесно-голубого. Руны начали мерцать в такт мерно бьющемуся сердцу, коротко полыхнув, разделились. Точная копия рун отделилась от руки, затем растворилась в бурлящей ауре, после чего чувство необъяснимого голода усилилось невероятно, казалось, ауре не хватает места в тесной комнате. Дух настоятельно требовал пищи и еще более настойчиво расправить крылья.

Данте взмахнул крыльями, разбрызгивая вокруг кровь из обрубка крыла, не успевшего восстановиться, вампир поморщился, поняв, что дух требует распахнуть не эти крылья, но не мог понять какие, ведь других попросту не было.

Волны тьмы ослабли, ауре едва хватило энергии, чтобы восстановиться, резервы оказались еще не наполнены. Накинув неполные оковы духа, Данте почувствовал, что голод немного утих, но полностью никуда не ушел.

— По крайней мере, уже терпимо. — пробормотал Данте осторожно осматривая почти восстановившееся крыло. — Кости отрасли, кожа на месте, вот только перья еще совсем маленькие. Блин, на ощипанную курицу больше похожу, чем на вампира!

Осмотрев комнату, Данте увидел гору совершенно пустых кристаллов различной величины. Множество кристаллов, размером со средний мужской кулак, чуть меньше кристаллов размером с голову взрослого человека. Повертев в руках большой кристалл, пробормотал задумчиво.

— Это, стало быть, средний накопитель, тогда где большие, помнится, Язулла говорил, что их пару десятков должно быть?

Разбросав в стороны кристаллы, Данте обошел всю комнату, но больших накопителей так и не нашел. Вышел в коридор и практически сразу увидел вторую дверь из того же материала, как и первая, только раза в два больше. Отворив дверь, Данте увидел полыхающие энергией тьмы два десятка кристаллов, глаза изумленно округлились.

— Ни хрена себе камешки!

Данте медленно обошел вокруг кристалла, двух метров в высоту и полтора в ширину, на каждой грани которого алели багровые, слабо мерцающие руны укрепления структур и энергии тьмы.

— Материал для изготовления конечно аховый, но уже смахивает на правильную поделку, не фонит почти, правда сделано все равно криво, структуру можно было укрепить и лучше, тогда энергии влезло бы раз в дцать больше. Наверное, на экспорт делали, у себя такую лажу и оставлять противно, лично я бы даже не стал такой фигней заморачиваться, зачем делать "на от...сь", если можно сделать лучше?!

Прикинув примерное количество энергии имеющейся в наличии, и требующейся на изготовление задуманного амулета, Данте ругнулся.

— Блин, придется о полном восстановлении пока забыть, аура восстановлена, организм энергию вырабатывать уже может, на нормальный накопитель материала нет. Остаток кахулов придется пустить на пополнение энергии, завтра она мне еще пригодиться на арене, к тому же слово надо держать. Что ж, приступим.

Данте вернулся в комнату с опустошенными кристаллами и начал с брезгливой гримасой на лице рыться в развалах накопителей, отбрасывая в сторону не понравившиеся кристаллы.

— Хрень, совсем хрень, полная хрень, хреновее не придумаешь, этот вообще треснул, этот не годится, а вот этот подойдет, но все равно лажа!

Выбрав средний накопитель, Данте вернулся в комнату с большими накопителями, задумчиво рассматривая дверь, пробормотал.

— Интересно, колдовать смогу с закрытой дверью, или снова ослабну как в прошлый раз? Не хотелось бы, чтобы на эманации сбежались все маги в округе, а я пока не умею лишнюю энергию держать в узде, да и жезл короля личей либо сгорел, либо нежно полируется ручками одной из жен хана. Ладно, попробуем.

Решительно притворив за собой дверь, Данте замер, прислушиваясь к реакции организма.

— Вроде все пока нормально, только голод все равно никуда не ушел!

Прислонившись спиной к большому кристаллу накопителю, Данте предельно сосредоточился на получении энергии, и жестко контролируя выход, приступил к работе. Кристалл в руках поплыл, пальцы медленно погрузились в стекло, словно в стремительно таявший лед, то, что недавно было кристаллом, мягко засветилось на одно мгновение, затем начало стремительно тускнеть, наливаясь энергией тьмы. Стекло начало капать на пол, разбрызгивая застывшие осколки по сторонам, сгусток, находящийся в руках стал стремительно уменьшаться в размерах, пока не стал размером с куриное яйцо. Данте, переведя дух, переместился к следующему кристаллу, продолжая напряженно колдовать, и постепенно окутываясь темной дымкой. К концу работы, в руках у вампира уже переливался кристалл в форме шара с огромным количеством граней, пот стекал со лба, крылья поникли от усталости, но Данте не прекращал, продолжая переходить от накопителя к накопителю, стремительно опустошая один за другим.

Смахнув испарину, Данте улыбнулся, рассматривая, чуть мутный кристалл с множеством граней, и покрывающие эти грани багровые и черные руны. Окинув взором опустошенные кристаллы, Данте пробормотал.

— Часть дела сделана, главное, чтобы крови в кахулах хватило, да и придется жестоко обломать организм, и конвертировать жизненную энергию крови в энергию тьмы. Ладно, пора возвращаться.

* * *

Двое полукровок, Заллос и Элкос сидели напротив Чатлана с Язуллой, все четверо яростно что-то обсуждая, склонили головы над частью расчищенного от соломы пола и выкладывали травинками схематический рисунок. Тыкая пальцем в чертеж, Элкос сдавленно матерился, отстаивая свою правоту.

— Язулла, ты же с самого рождения живешь в Киаре! Сам подумай, как мы сможем пройти через главные ворота?! Нас же там на раз посекут саблями! Стража не за даром свой хлеб ест, службу несет исправно.

— А что ты предлагаешь?! — вторил ему Язулла. — Пройти вашим путем, значит погибнуть совсем уж бездарно! Вашего координатора ты сам лично сегодня на арене мечом проткнул! Его же наверняка выпотрошили на предмет тайных выходов из города, в прошлый наш разговор, ты не исключал такую возможность!

— Я и сейчас ее не исключаю! Просто не факт, Яз, что выбили показания. У всех в клане пустынных змей, начиная со среднего звена, стоят ментальные щиты, я уж не говорю о братстве кинжала, каждому исполнителю в обязательном порядке ставится щит. Воришки знают только младшего координатора, воры по авторитетней тоже проходят процедуру ментальной защиты, так что о выходе могут и не знать. Того координатора не пытали, по крайней мере, следов пыток я не заметил, так что это самый безопасный путь, а нам просто нельзя надолго задерживаться в столице. Как только отловят всех, кто не спрятался, примутся вновь город частым гребнем шерстить.

— Ладно, но сначала присмотримся, если что, придется пробиваться силой, что не желательно.

— Дантар с тобой, давай тогда решим вопрос, где укроемся на время. У меня есть одно укромное местечко на улице Зефик-Хана, но все мы там не поместимся, максимум десяток войдет.

Язулла скривился как от зубной боли.

— Эл, на улице воров нас продадут с потрохами, особенно уцелевшие остатки пустынных змей, чтобы к ним с обыском не совались!

— Тогда предлагай, я тебя слушаю.

Язулла уставился в рисунок, задумчиво потирая щетину, беззвучно перебирал варианты.

— Если Дан, действительно собирается устроить что-то масштабное, тогда нужно укрываться поблизости от дворца, там искать будут в последнюю очередь, к тому же он сказал, что хочет еще раз сунуть голову в пасть пустынному льву, наведавшись в гарем хана, да и Чатлана надо как-то привести в порядок. Наш маг погибнет через пару месяцев, если не восстановить связь с даром.

— Да знаю я, Дан на всю камеру возмущался. Просто нет никакого желания туда снова лезть, но его я не брошу.

Язулла с интересом посмотрел на полукровку, словно впервые увидел убийцу.

— Почему, если не секрет?

Элкос смутился, затем, махнув рукой, признался.

— Нравится он мне чем-то, Дан странный, сумасшедший немного, язвительный, но самое главное он относится к нам не как к отбросам, а как к обычным людям или старшим. Сам ведь знаешь, какое на Северье отношение к полукровкам, люди чуть ли не в лицо при виде нас плюют, да делают вид, будто видят перед собой кучу испражнений харала. Старшие конечно, чуть лучше к нам относятся, но не намного. Вон, взять хотя бы Ороллина, вроде вменяемый гном, а люто ненавидит нас, притом, что ни я, ни Зал, ничего ему не сделали. Другие просто делают вид, что не замечают. Ни в одной стране, на работу полукровок не берут, если только на самую грязную и черновую, да и то не часто. Вот и приходится выживать, как можем, потому среди воров и наемных убийц подавляющее большинство наших. Повезло тем, у кого есть дар, а остальным что остается? — полукровка зло бросил. — Только идти в серое братство, или прямиком в проклятые земли на свидание с АйкенМа, больше ни-че-го!

— Ты думаешь, Дан видит в вас нечто большее, чем просто средство вырваться на свободу?

— Я не дурак, Язулла, Дан использует с этой целью всех в камере, только оборотней выделяет из общей массы, но это понятно, родная кровь все-таки. Я за ним наблюдал, и ни разу не видел в глазах отвращения, когда он с нами общался, как у остальных. Оно у тебя-то только недавно пропало, если точнее, то только после сражения на арене. Поэтому приложу все силы, чтобы стать полезным, у меня сложилось впечатление, что Дан из тех, кто старается держать слово, да и потом, просто не думаю, что рядом с ним придется скучать.

— Это уж точно, ну да ладно, я предлагаю укрыться в доме моего друга, прямо напротив дворца. Челяди там не много и все преданы ему до гробовой доски, Ашарака люто ненавидит Утак-Кату, так что может помочь, если, и не поможет, то не продаст уж точно.

— Хорошо, если ни у кого нет возражений, так и поступим. Чат, Зал, есть другие предложения? — маг и полукровка синхронно отрицательно покачали головами.

* * *

Спрыгнув в камеру с кахулами, Данте осмотрел стонущую кучу воинов, предвкушая пиршество, улыбнулся и приступил к пополнению энергии путем поглощения крови. Осушив тело, вампир с кривой улыбкой, скорее смахивающей на гримасу отвращения, рвал тело на клочки, разбрасывая окровавленные куски по сторонам.

— Черепушку туда, руку сюда, потрошка разбросаем повсюду, кровищи побольше. — последние слова бормотал со скорбным выражением лица, поборов сожаление, продолжил. — В общем, натюрморт в преддверии ада готов.

С каждым разорванным кахулом, вампир все больше ярился, необъяснимый голод снова напомнил о себе. Данте рычал и поглощал кровь, разрывая клыками шеи обреченных людей.

Расколов от злости череп кулаком, расплескивая содержимое черепной коробки, Данте прошипел.

— Какого ангела?! Пью кровь литрами, а голод не только не унимается, но наоборот усиливается!

Кахулов с каждой минутой становилось все меньше, а Данте выходил из себя все больше, жажда крови вырастала в геометрической прогрессии, настоятельное желание крушить хлипкие человеческие кости усиливалась, и вампир перестал себя сдерживать.

Тела разрывались в доли секунды, изуродованные конечности плотным ковром устилали пол, брызги крови порой оказывались на потолке, не говоря уже о стенах. Данте не замечал, что растерзанные тела, начали слабо шевелиться, немногие уцелевшие мышцы начали конвульсивно сокращаться, а спустя пару мгновений стали стремительно разлагаться, распространяя по камере непереносимую вонь распада некогда живой плоти. Губы вампира раздвинулись, обнажая окровавленные клыки, блажено прикрыв глаза, Данте почувствовал, как непереносимый голод потихоньку отступает, на грани слышимости раздалось глухое довольное урчание.

Придя в себя, Данте едва удержал еще не переработанную кровь в желудке, настойчиво просившуюся наружу. Справившись со строптивым ужином, осмотрел место бывшего побоища с белеющими костями в лужах разложения.

— Да что за свет здесь происходит?! — прикрыв глаза. Прислушался к себе. — Оба на, голода как не бывало! Ох, ты ж, е-Кл-мН, резервы, что ли увеличились?! Походу да, но почему и что тут совсем недавно происходило?! — взгляд наткнулся на корзины с едой заляпанные гнилью, пробормотал раздосадовано. — С едой вышел облом.

Данте в последний раз окинул взором неаппетитную картину и удовлетворенно кивнул. — Пазл получился качественный, даже меня слегка мутит, а что говорить о тех, кто все это дело будет разгребать? Правда вряд ли успеют, но надеюсь, вывернет всех, кто сюда сунет свой нос.

Данте приложил ухо к двери и несколько минут стоял не шевелясь, напряженно прислушиваясь к тому, что делалось в коридоре. Убедившись, что все в порядке навалился плечом на дверь, оскальзываясь на гнили, обильно залившей пол. Приоткрыв немного дверь, Данте просунул руку в щель и откинул засов. Остатками соломы вытер ступни и приладил дверь наместо. Данте, задумчиво посмотрел на сломанный шпингалет, после чего быстро пробежался по всему коридору, отрывая запоры на люках и, забросил подальше в камеру кахулов, после чего удовлетворенно кивнул. Отодвинув люк в свою камеру, и мельком оглядев настороженные лица сокамерников, спустился в камеру. Приземлившись на пол, осмотрел замерших существ и широко улыбнулся.

— Часть дела сделана, завтра на свободу!

Данте шутовски поклонился, после чего, сыто икнув, закрыл глаза, приступая к обратному переходу, процедил сквозь зубы.

— Теперь физическая трансформация только в самых крайних случаях! Что б тебе, истеричка светящаяся, икалось в эмпириях!

Крылья, стремительно уменьшаясь в размерах, уходили под кожу, вновь изрезанную множеством мелких чешуек, вставшими дыбом и медленно исчезающими под ней. Ранки стремительно затягивались, оставляя на виду только испачканную в крови кожу вампира. Выдохнув облегченно, Данте неосознанно нашел взглядом оборотней а, увидев искривленные лица в мученических гримасах и округлившиеся слезящиеся янтарные глаза ребят не смог удержать хохота. Увидев позеленевшие лица, Язуллы и Чатлана с полукровками, медленно отползающих подальше, чуть не свалился в приступе истерического смеха.

— Видели бы вы себя, умора, да и только, понимаю, конечно, что от меня благошмонит не на шутку, но потерпеть-то, хотя бы из уважения ко мне могли бы! Ал, вода еще осталась?

Орк, не говоря ни слова, бросил Данте одну из фляг, наполненную на половину. Поймав ее, Данте отошел к мертвым телам стражников с изрядной долей настороженности, готовый в любой момент отскочить обратно, если вдруг, последние решат, что пора разлагаться. Но нет, мертвецы оказались покладистые, шевелиться, а тем паче, распадаться даже и не думали. Изрезав саблей одежду кахула, Данте как мог, постарался отереть тело, видя его мучения, подошел Экитармиссен, после этого дело пошло веселее. Осмотрев Данте, оборотень пробормотал.

— А ты в большей степени восстановился, правда шрамы все еще видны, да половина лица как была обожжена, так и осталась.

— Знаю, братишка, благодаря магическому огню, шрамы сойдут окончательно еще не скоро. Жизненной энергии пока не хватает, да и процесс долгий сам по себе. Хорошо хоть один глаз восстановился, уже могу видеть энергию. — про себя подумал. — "Никак не могу понять, куда все призраки подевались, тут душ должно быть немеряно, а ведь ни одной еще не видел! Даже духов мною убиенных стражников не видно, хотя по идее, они должны оставаться прикованными к месту смерти в течение семи суток. Ладно, потом как-нибудь разберемся, что тут и как". — в слух сказал. — Всем спать, набираться сил, для выхода на свободу, они нам всем еще пригодятся.

Ороллин заворожено смотрел на амулет, отложенный Данте, молча толкнул в бок Конгами и глазами указал на магическую поделку. Гном ошарашено кивнул, Алетагро подошел к вампиру, пристально рассматривая восстановившийся глаз с сине-зеленой радужкой.

— Дан, у нас нет времени на отдых, ты отсутствовал практически всю ночь, честно говоря, мы уж думали, что тебя схватили. Ты точно уверен, что нам сегодня уходить надо? Может, лучше завтра?

— Нет, Ал, сегодня, и только сегодня. Завтра у нас не будет никаких шансов, я пока добирался до накопителей, немного намусорил по пути, в любом случае сегодня же это все заметят и начнут разбираться, а я не уверен, что все следы замел. Если догадаются, нас на арену просто не выпустят, удавят прямо в камере, маги заклинаниями забросают, и все, прощай свобода.

Орк задумчиво кивнул.

— Как будем уходить с арены? Ребята разработали план отхода, но не знают, как ты намерен действовать, с песка уходить придется под твоим руководством.

— Предварительного плана у меня нет, будем действовать по обстановке, скажу одно, старайтесь держаться подальше от стен, и при этом не подпускайте группу противников. Я буду несколько занят, и отбиваться от нападающих не смогу. — Данте посмотрел на оборотня. — Эки, ты с ребятами будешь прикрывать мне спину, вас четверых прикрыть от темной энергии смогу, но предупреждаю, в бой не срываться, и от меня не на шаг. — Экитармиссен обиженно посмотрел на Данте. — Ничего, напомнить лишний раз не помешает, видел, как вы в прошлый раз меня охраняли. — уши оборотня заалели, Экитармиссен, стушевавшись опустил глаза. Хлопнув оборотня по плечу, Данте нашел глазами Чатлана с Язуллой и полукровками. — Чат, держись от меня подальше, в противном случае бездарно умрешь, Яз, Эл, Зал, охраняете нашего мага, он на редкость не подготовленный к битве тип, старшие справляются сами, остальные охраняют нашу четверку, без них нам не уйти из города живыми. Обращаюсь сразу ко всем, на рожон не лезть, битв на наш век хватит, если полезут, с противником не играть, валите наверняка и навсегда. И еще одно, держитесь друг от друга на расстоянии не более чем в пару метров, не выпускайте никого из своих из виду. Как только начнется что-то непонятное, сбиваемся в кучу и держимся меня, через оборотней. Вроде ничего не забыл? — красноречивое молчание сокамерников было ответом. — Ну и хорошо, тогда всем отдыхать.

Шуршание открывшейся крышки, привлекло внимание заключенных. В люке показалось чем-то озабоченное лицо стражника, быстро пересчитав заключенных, стражник исчез, сказал кому-то невидимому заключенным.

— И тут все на месте!

Сдавленный голос ответил.

— Вызывай магов, пусть выясняют, что произошло с кахулами, я туда больше не пойду!

Алетагро бросил изумленный взгляд на закрывшего глаза Данте, сидящего возле стены. Кто-то командирским голосом скомандовал.

— Всех дежурных магов сюда! Быстро! Скажи, пусть заодно установки проверят!

— Есть! — раздался топот удаляющихся шагов, после чего люк вновь закрылся. Данте пробормотал.

— Говорил же, что заинтересуются. Еще бы теперь вывели на арену, пока маги не разобрались кто виновник.

Словно услышав слова вампира, дверь камеры отворилась, и на пороге возник маг в белом халате, напряженно осмотрев заключенных, отрывисто бросил.

— Накопители сюда!

Алетагро, не поднимаясь со своего места, бросил магу серый куль с кристаллами. Поймав, маг порылся в мешке, после чего еще более настороженно и подозрительно осмотрел каждого заключенного, взгляд светящихся белым светом глаз, остановился на Данте. Алетагро замер, готовый броситься в бой сию секунду, медленно проследив за его взглядом, едва удержался, чтобы не выругаться. Данте выглядел, словно вот-вот умрет, слабое поверхностное дыхание, лицо бледное, из уголка рта медленно стекает струйка крови, глаза закатились, словом, невооруженным взглядом, было видно, что вампиру весьма плохо. Маг отрывисто бросил.

— Он еще не умер?!

Алетагро, пожав плечами, равнодушно ответил, указывая глазами на изломанные фигуры стражников.

— Мы их сделали линзой, потому и не умер.

Бросив еще один взгляд на Данте, маг скомандовал.

— На выход, вас на арене уже заждались.

Заключенные медленно поднялись на ноги, оборотни с обеспокоенным видом, подхватили повисшего бессильно на руках Данте и поволокли на выход. Маг скомандовал четверым стражникам.

— Выводите на арену, я на второй уровень.

Экитармиссен бросил взгляд на бледное лицо своего мастера и чуть не запнулся, по лицу вампира гуляла слабая улыбка, многообещающая такая, что оборотня от ее вида передернуло, а по позвоночнику пробежала толпа мурашек. Данте тихим шепотом скомандовал оборотням.

— Братишки, когда выйдем на арену, посадите меня возле стены, как только возьмете оружие, возвращайтесь обратно, только мне не забудьте какую-нибудь железяку прихватить.

Пока заключенных вели к выходу на арену, Данте, войдя в медитативный транс, начал потихоньку перекачивать энергию из ауры внутрь себя, если бы кто-то из магов его в данный момент видел, подумал бы, что вампир умирает. Сердцебиение замедлялось, кровь все больше отливала от головы, делая и без того бледное лицо синеватым. Аура прямо на глазах усыхала, делаясь полупрозрачной пленкой, еле покрывающей тело Данте, шрамы от ожогов обозначились резче.

По мере приближения к арене, гул людей жаждущих лицезреть кровавое побоище усиливался, в нестройном реве толпы слышался скандирующий ор.

— Крови! Крови! Крови!

Данте хищно улыбнулся, мрачно обещая про себя.

— "Будет вам кровь! Много крови!"

Сквозь концентрацию, Данте услышал скрип поднимаемой решетки, затем приглушенный голос Алетагро.

— Рабрак с нами, ребята, выбираем оружие и строимся в оборонительный полукруг, защищая нашего мага.

Группа медленно вышла на красный песок арены, Данте почувствовал тепло солнечных лучей на коже, сыпучий горячий песок под ногами, а в следующий миг, был оглушен слитным ревом тысячи глоток, скандирующих.

— Смерть старшим! Пустить кровь наемникам! Разорвать ублюдков!

Как только Данте почувствовал спиной шершавую каменную стену, послал слабый поток энергии, призывая духа арены, последний не заставил себя долго ждать, вампир тут же перелил скопленную внутри себя энергию в него, перенося вместе с ней свое сознание. Данте словно укутало пламя злобы и ненависти, дух арены пребывал в ярости, он с готовностью принял сознание мага, отдавая себя под контроль. Данте увидел все, что происходило в данный момент на арене, он был духом, был везде, чувствовал каждый блок, каждую песчинку арены как самого себя. Пронесшись сознанием по трибунам, Данте содрогнулся всем телом от вида искривленных в жажде крови тысяч лиц. Мужчины и женщины, словно взбесившееся животное орали в едином порыве, призывая смерть на головы группы, каждый человек на трибуне трясся в экстазе предвкушения кровавой бойни. Большинству было все равно, кто умрет, они жаждали кровавых зрелищ, всей душой жаждали вида крови на красном песке. Эта картина была настолько мерзкой и была настолько пронизана садистским наслаждением, что Данте перестал себя сдерживать.

Глянув на свою группу, занявшую оборонительную позицию вокруг него, Данте перенесся сознанием в ложу великого хана, с предвкушающей улыбкой осмотрел трясущегося от ярости правителя, перерезающему глотку какому-то старику в полосатом халате, побелевшие от страха лица магов и, повесив свою метку на хана, перенесся на второй ярус южного крыла арены.

Три десятка магов, сконцентрировавшись, осматривали устроенный им могильник, Данте отчетливо ощущал какие-то неизвестные заклинания, ощупывающие каждый кусочек коридора и камеры. Ухмыльнувшись про себя, Данте начал медленно убирать дух из балок потолка.

* * *

Экитармиссен стоял рядом со своим мастером, бледнея на глазах. Данте держал в руках свой непонятный амулет, в который от стены за его спиной тянулась еле заметная струйка темного дыма. Вокруг творилось что-то непонятное, толпа сначала привычно скандировала, призывая смерть на их головы, но постепенно рев начал усиливаться, через пару минут, толпе было все равно, на чью смерть смотреть, толпа шевельнулась, и уже нельзя было разобрать, что именно люди кричат. На трибунах творилось что-то невообразимое, по спине начали бегать мурашки, стены арены еле заметно содрогнулись, по ним тут же поползли змейки трещин.

Группа напротив, поначалу испытывала откровенный страх перед ними, кровавая слава вчерашнего побоища дошла и до них, но постепенно ситуация стала меняться. Постепенно с лиц людей начал пропадать страх, руки сжимали оружие все увереннее, в глазах разгоралось пламя ярости и ненависти, от людей повеяло жаждой крови.

Оборотни, орки и гномы буквально кожей чувствовали, нарастающее напряжение в окружающем пространстве, наемники и полукровки то и дело, нервно оглядывались на замершего под стеной мага. На трибунах то тут, то там начали вспыхивать потасовки, туда тут же устремлялась стража, прорубаясь саблями к смутьянам, чем распаляли толпу еще больше.

* * *

Данте криво улыбался, смотря на перекошенные лица магов, на которых начал обваливаться потолок. Каменная плита, отделившись, рухнула на двух человек, на миг вспыхнули небольшие полупрозрачные огненные сферы щитов но, полыхнув, тут же развеялись. Из-под упавшей плиты не спеша, потекли струйки крови, плиты и балки продолжали валиться на головы обреченных магов, погребая под собой изуродованные тела. Убив последнего мага, Данте сознанием пронесся вдоль коридоров, нагнетая страх в атмосферу, и заставляя стражников, заключенных и рабов, забыв обо всем на свете, бросаться на двери, тут же рассыпающиеся в прах.

Камеры стремительно пустели, люди неслись сломя голову, спасая свои жизни, никто уже не смотрел, кто бежит рядом, раб ли, стражник ли, люди давили упавших, пытаясь первым пробиться в двери. Ноги ступали по телам, отдавливая конечности, дробя кости и затаптывая насмерть упавших, каждый испытывал необъяснимый животный ужас, каждый неистово желал спасти свою шкуру.

Убедившись, что большинство узников доберется до поверхности, Данте перенес сознание на арену, еще раз взглянув на перекошенные лица толпы на трибунах, обратился сразу к четырем установкам сбора темной энергии, выжигая руны запора и грубо забирая из кристаллов энергию тьмы и щедро вливая энергию огня, смешанную с частичкой тьмы и хаоса. Одновременно с этим, какая-то часть темного мага требовала вылить все накопившееся в душе за те недолгие минуты, что Данте пребывал на арене, душа требовала тьмы, огня и музыки, требовала дать людям то, что так настойчиво просили освободившиеся от налета цивилизованности души.

Над ареной раздалась неизвестная музыка, она звучала тихо, однако слышали ее все без исключения. Толпа на трибуне замерла в изумлении и страхе, страшные обличительные слова проникали в душу, вытаскивая на свет всю грязь, мерзость и подлость, но вместо того, чтобы задуматься, люди все больше походили на выходцев из самых низов ада.

Грянул хор, и качнулся храм

Смерть пришла за мной в пять часов утраБоль рванула грудь, сразу стал свободен яЛица шлюх из миланских ложЛица старых дев сводит злобы дрожьИм бы плоть мою, растерзать средь бела дняЯ был им как в горле костьЯ видел их всех насквозьЯ злостью платил за злость

Эй! Я для них злодейЗнающий секретНизменных страстейНищих и царейЯ был скрипачомМой талант — мой грехЖизнью и смычкомЯ играл с огнем!

Никто больше не скрывал свою истинную сущность, мерзость так и лезла из них, толпа качнулась и прямо на трибунах разыгралась кровавая вакханалия. Люди бросались друг на друга, кровь лилась рекой, со всех сторон слышался сумасшедший хохот и яростное рычание, толпа сошла с ума, получив, все чего жаждала.

Нет клейма на душе моейКроме господа я не знал царейНо на скрипке мне, выжег мастер тайный знакИ змеей пущен черный слухЧто смычком моим правит адский духА мой лучший друг — Гений Тьмы, сам Сатана!Он был мне как в горле костьОн в сердце будил лишь злостьОн стоил кровавых слезЭй! Я для них злодейЗнающий секретНизменных страстейНищих и царейЯ был скрипачомМой талант — мой грехДьявол ни при чемЯ играл с огнем!

Вражеская группа сорвалась с места, вздымая ногами кровавый песок, лица были перекошены от злобы, люди шли убивать, начисто забыв о страхе. Шестеро наемников из группы Данте с пеной бешенства на губах и сумасшедшими глазами бросились на своих же соратников. Двое напали на Листака, предводителя наемников людей, воин, не понимая, что случилось с его взбесившимися друзьями, спасая собственную жизнь, насадил на клинок одного из них. Покрытое кровью лезвие вышло из спины наемника, продолжающего рваться к Листаку, не обращая внимания на смертельную рану. Ороллин, не мешкал, отведя в сторону меч второго наемника древком Моргенштерна, и коротким замахом оружия раздробил ему череп. Еще двоих страшными ударами секир посекли орки, двоих оставшихся подняли на копья, не растерявшиеся оборотни. Старшие и полукровки тоже слышали музыку, слышали слова но, видя, что творится вокруг, лишь неимоверным усилием воли продолжали сдерживаться, готовясь встретить вражескую группу.

Данте почувствовал, что уже не может сдерживать ярость и рвущуюся из него энергию, остатками воли направил часть сознания на арену, поднимая несколько песчаных смерчей, в мгновение ока отрезавших кровавой стеной вражескую группу.

Один из воинов, не обратив на нее никакого внимания, сделал шаг в бушующую стихию, за что тут же поплатился. Красные песчинки как миллионы разъяренных ос впились в тело человека, разрывая его и размалывая в своей круговерти, мелкая кровавая взвесь начала опадать на арену, распаляя ярость остальных. Стена за вражеской группой обвалилась, погребая обреченных людей под собой, и вздымая еще больше песка в воздух, под истошные крики людей свалившихся с трибун.

Казалось, мир сошел с ума, все бились со всеми, жены с оскаленными в дикой гримасе лицами вцеплялись в лица мужей, мужья забивали своих жен, вспоминая старые обиды. Дурман жажды крови набирал обороты, захватывая собой все больше людей. Маги, долженствовавшие защищать своего хана, жгли белым светом все, что попадалось на глаза, вспышки белого пламени, вспыхивали то тут, то там, сменяясь цветами взрывов, над ареной поплыл запах горелой плоти.

Данте словно окунулся в темную пустоту, но при этом видел все вокруг, внешние стены разваливались, выпуская узников на волю, стража внешнего охранения бросалась в бой, забыв о себе, клинки обагрялись в крови, отовсюду слышались проклятья, стоны вместе с хрипами погибающих людей. Из темноты послышался теплый женский голос, одновременно с этим, перед его внутренним взором разворачивалась октограмма, постепенно наливающаяся мертвенным зеленым светом и складываясь в невероятно сложную звезду с множеством лучей. Голос ласково сказал.

— Доверься мне, темный, я помогу!

Голос звучал, обнадеживая темного мага, не понимающего, что происходит, октограмма наливалась светом, обрастая вязью рун, а музыка звучала независимо от него.

Эй, скрипачТы горячКак всегда строптивТы не правТы как рабМой играл мотивТы не хочешь знать, что гений — это я!Ты же мой футляр, ты — платье для меня...... скрипач!Пой и плачИ хвались игройВсе равноМертв ты давноЧто нам род людской?Им бы пить и жрать в три горла день и ночьБудь ты трижды гений, им нельзя помочь

Данте выбросило из сознания духа, но октограмма продолжала мерцать, потоки духа, обретшего новое тело и своего сюзерена, изливались в амулет, продолжая покидать старое тело. Черные волны тянулись уже отовсюду, Данте встал на ноги и распрямился, приветствуя незваную помощницу, глаз на уцелевшей части лица вампира полыхал тьмой, создавая жуткий контраст с белеющим бельмом на изуродованной ожогами другой части лица. Белоснежные клыки, оскаленные в хищной улыбке, казалось только, и просили противника, которому можно было бы вонзить их в шею и обагрить в теплой крови врага.

Оборотни отшатнулись от вампира, укутывающегося в темный плащ, казалось, за его спиной расправило крылья что-то огромное и сильное, но как ни странно не злое, просто уверенное в своей правоте и мощи.

Кровавая вакханалия продолжалась, Данте, словно кто-то накачивал энергией, аура вампира бурлила, требуя излить свою мощь, высвободить потоки тьмы в пространство.

Соратники, бледнея на глазах, медленно отходили от темного мага, осознавшего себя, а октограмма продолжала набирать мощь, грозя вот-вот сорвать запоры в душе вампира, но Данте знал, что выдержит, и ждал своего часа, часа триумфа и мести, а песня все звучала.

Но спустись на дноПряча в струнах смехСделай звук виномСокруши мой трон"Адским" скрипачомСтанешь без помехМы тебя поймемТам играй с огнем!

[Игра с огнем — Группа Ария В.Дубинин, В.Холстинин, М.Пушкина]

В тот же миг все четыре накопителя в углах огромной арены расцвели цветками темного огня, в момент, покрыв бушующим пламенем большие пространства и вздымая в воздух еще больше красного песка. Крик заживо сгорающих людей разнесся над ареной, кровавый песчаный туман покрыл все пространство, застилая взор и сея панику.

Октограмма выпустила скопленную в себе энергию, выпуская древнее заклятие на свободу, заклятие, не применявшееся на Северье уже более пятидесяти тысяч лет. Свет сменился ночью, тьма заливала землю халифата, а мертвые вставали и начинали рвать еще живых. Чужое присутствие пропало, обдав напоследок вампира потусторонним холодом, из тьмы послышался голос.

— Я буду ждать тебя в обители, темный!

Очнувшись от наваждения, Данте накинул оковы духа, и найдя глазами оборотней приказал.

— Ребята, уносим ноги, галопом обгоняя втер!

Язулла недоверчиво посмотрел на Данте и проорал.

— Куда? Ни Дантара же не видно!

Данте осмотрелся по сторонам, словно только увидел бушующую вокруг них стену красного песка и почерневшее небо.

— Да плевать в какую сторону, вы же разрабатывали план отхода, так и командуй!

Орки и гномы с полукровками сбились в кучу рядом с людьми и оборотнями. Язулла, не задумываясь ни на мгновение, скомандовал, стараясь перекричать грохот взбесившейся стихии.

— Всем держать путь на Астве-АйкенМа! — Данте недоуменно проорал, привлекая к себе внимание.

— Куда?! — Язулла, поймав недоуменный взгляд, ругнулся сквозь зубы и пояснил.

— На север! — Данте кивнул, поймал затравленный взгляд Чатлана и, притормозив Язуллу, прокричал на ухо.

— Яз, сгребай в охапку Чатлана, и уносите ноги, я смотаюсь по делам, найду вас позже.

— Возьми с собой Элкоса, он знает, где нас найти.

Полукровка, расслышав, что речь идет о нем, уверенно встал рядом с вампиром, группа разделилась, Яз повел за собой остальных, Данте скомандовал оставшимся.

— Ребята, держитесь в хвосте. Сейчас нанесем визит вежливости кое-кому, затем догоняем наших. На мертвецов не отвлекаться, они нам ничего не сделают. Вперед!

Экитармиссен передал Данте короткий меч, больше смахивающий размерами на гладиус, вампир поморщился но, перехватив поудобнее рванул в обратную сторону, прямиком к ложе хана. Оборотни пристроились сзади, образуя клин, Элкос в центре, сразу за Данте. Вампир уверенно двигался в сторону хана, чувствуя свою метку, сквозь тучи песка.

Небольшой отряд проскочил мимо группы воинов, яростно отбивающийся от поднявшейся нежити. Воины постепенно сдавали свои позиции, то один падал на песок с перекушенной глоткой, то второй, поверженный ударом мертвеца. Данте вел стаю, не отвлекаясь ни на что, походя, срубил голову преградившему путь человеку, оборотни не отставали, протыкая копьями редких противников встречающихся на пути.

Утак-Кату орал на двух оставшихся в живых магов, требуя прекратить творившее вокруг безобразие, но маги света, изрядно ослабленные энергией тьмы, только отбивали редкие атаки нежити или взбесившихся людей, больше ни на что им попросту не хватало сил. Вдруг на них прямо из стены песка с оскаленными клыками выскочила группа воинов, предводитель группы, не останавливаясь, скомандовал оборотням.

— Хана живьем, остальных к АйкенМа!

Бегло скользнув глазами по магам, Данте скривился, будто сжевал лимон целиком, прорычал, срубая голову одному из них, даже не заметив слабого заклинания паралича.

— Дедок так и не появился, жаль, но ни чего, еще встретимся!

Оставшийся маг, поняв, что остался один, схватил хана и заорал во все горло.

— Ребята, я его д...

Что маг хотел сказать, ни Данте, ни его отряд, ни сам хан, ошарашенный предательством, не узнали, Элкос, с перекошенным от ярости лицом воткнул клинок короткого меча магу в глаз, прерывая его монолог. Данте, одобрительно хлопнул по плечу полукровки и повернулся к бледному хану, стоящему с обнаженным кинжалом в руках. Хан, заорал, срывающимся голосом.

— Вас всех казнят! Кожу снимут с живых, на кол посадят!

Данте с интересом осмотрел мужчину и короткой зуботычиной прервал угрозы. Распоров халат хана, шитый золотом с множеством драгоценных камней его же кинжалом на длинные ленты и связывая хана, пробормотал.

— Плохо, что я не в кирзовых сапогах, с удовольствием портянку использовал бы вместо кляпа, ну да ладно.

Разорвав тапок с загнутым вверх носом, затолкал в рот хану и перевязал лоскутом халата, чтобы не выплюнул. Взвалив тело мужчины на плечо, коротко бросил.

— Эл, веди!

Отряд сорвался с места, вслед за полукровкой. Тем временем, поднявшаяся нежить начала разбредаться по всему городу, набрасываясь на живых, песок медленно опадал, тьма уступала законное место свету. На небе проступило лазурное небо. Отряд пробирался через бывшие стены арены, утопая по колено в песке и прахе, избегая ненужных драк, загодя огибая редкие очаги теплившегося сражения.

* * *

Тяжело опустив огромную секиру на голову очередному воину, Алетагро спросил у гнома, бегущего рядом.

— Ты до сих пор хочешь его на Индерон затащить, даже после всего, что он тут устроил?

Ороллин, смахнув испарину со лба, перекинул Моргенштерн на другое плечо, затем ответил, сквозь одышку.

— Да,...хочу,...Дан...стоит...того,...чтобы...Индерон...стал...ему...домом!

Орк, покачал головой, после чего сказал.

— Честно говоря, я только сейчас окончательно поверил, что Дан темный. Может ты и прав, что его надо затащить на остров, но что-то боязно, вдруг ему там что-то не понравится? Не хочется повторения того, что тут случилось, тысячи людей же погибли!

Насмешливый голос сзади, заставил сердце Алетагро на миг замереть.

— Ал, неужели тебе жалко этих отродий? Они бы с удовольствием разорвали нас с тобой, и я тут совершенно ни причем, я лишь вытащил их суть на поверхность, не более того.

— Но сколько же невинных людей погибло ради нашей свободы!

Алетагро оглянулся назад, на догнавшего группу вампира, взглянув в черный и белый глаза Данте, орк содрогнулся. Голос вампира стал глухим, в нем послышались рычащие нотки ярости и злости.

— Ал, тебе приходилось убивать из жалости? — не дождавшись ответа, Данте продолжил. — А вот мне довелось! Я убивал обреченных рабов, собственными руками сворачивая шеи, чтобы дать им хотя бы умереть людьми! Я не праведник, не святоша, и уж точно не судья, но те, кто так способен обращаться с разумными, заслуживает свою участь, и они ее получили сполна! Повторяю, я просто вытащил их суть на поверхность, ведь, вы почему-то не сорвались, не начали рвать своих же, ответь почему?! Только не отговаривайся тем, что старшие имеют более сильную сопротивляемость к энергии тьмы! Листак, Чатлан с Язуллой, чистокровные люди, однако остались нормальными, не сошли с ума! А все оттого, что в них чести больше, чем грязи, а тут целая страна насквозь прогнила, вот и поплатились! Я бы всю страну к ангелам отправил, но понимаю, что это не решение, да я даже ничего решать не собираюсь, просто буду этот халифат десятой дорогой обходить, пусть варятся в собственном соку, когда-нибудь доиграются, получат гражданскую войну! Ладно, сейчас не время для политинформации и копания в душах, мы похоже, на месте.

Глава 8

Язулла облегченно вздохнул, остановившись у стены какого-то дома, оглядевшись по сторонам, воин проводил взглядом кровавый песок, медленно оседающий на мостовую. Обернувшись назад, Язулла знаками показал, чтобы все сохраняли полное молчание, после чего, пошел вдоль стены, огибая дом слева, уходя на параллельную улицу, так чтобы со стороны дворца, поредевший отряд не заметили. Подойдя к незаметной кованой двери под увивающим ее плющом, Язулла, просунув руку между прутьев, на что-то внутри нажал. Со стороны дома, закрытого со всех сторон от просмотра высокой стеной донеслась мелодичная трель певчей птицы, несколько минут ничего не происходило, Язулла взволнованно пробормотал себе под нос.

— Ашарака, только бы ты не поменял своих привычек!

Данте, успокоившись, с интересом рассматривал серый двухметровый забор, разукрашенный разноцветной мозаикой, изображавшую красную пустыню с табуном лошадей, несущимся на золотой закат, вздымая копытами песок, не обращая внимания на зашевелившегося пленника. Картина была настолько реалистичная, что Данте, залюбовавшись, пропустил момент, когда кто-то подошел к двери с той стороны. Стукнув хана в голову, Данте поправил на плече свою ношу, завозившуюся при звуке настороженного мужского голоса с той стороны двери, и прислушался.

— Господина Ашараки-Ютен, сейчас нет дома.

Язулла, воровато оглянувшись, прошептал, склонившись к самой двери.

— Лайз, это я, Язулла-Цукен. Пусти нас.

Дверь моментально распахнулась, пропуская воина внутрь, Язулла махнул рукой остальным, приглашая зайти на задний двор. Протиснувшись внутрь, Данте с облегчением сбросил глухо застонавшего хана на землю и с интересом оглядел впустившего их человека. Захлопнув дверь, на них с изумлением на сморщенном от старости лице смотрел сухощавый старик. Смуглое, почти черное лицо, изборожденное глубокими морщинами, темные, чуть выцветшие от времени раскосые глаза, тонкие губы и легкий, кремового цвета халат, из-под которого выглядывали загнутые носки бежевых тапок с какой-то вышивкой. Оглядев орков, их огромные секиры со следами запекшейся крови на двусторонних лезвиях, Лайз перевел взгляд на не менее живописно выглядящих оборванных оборотней, а, увидев пленника, старик взволнованно спросил.

— Господин Язулла, что там произошло, вы откуда?

Язулла поморщился при виде пленника и, махнув рукой, ответил.

— С арены, Лайз, мы сбежали, где Ашарака?

Старик расплылся в улыбке при упоминании о побеге, от чего лицо старика словно треснуло глубокими морщинами, раскосые глаза превратились в щелочки, почти скрыв зрачки.

— Да дома он, просто мне сказал, всем говорить, будто его нет, прошу за мной.

Вздохнув с облегчением, Язулла последовал вслед за степенно шагающим старцем, подхватив хана, Данте скользнул взглядом по простой тропинке, диковатому саду, в котором казалось, сами по себе росли разнообразные цветы всевозможных форм и расцветок. Но, присмотревшись внимательно, Данте понял, что так и было задумано. На первый взгляд, дикий сад просто выглядел таковым, но если присмотреться, было не трудно заметить собранную сухую листву, аккуратно подстриженные кусты темно-зеленого цвета. Цветы радовали глаз и обоняние, а цветовая гамма, со вкусом и умом подобранная, выглядела просто бесподобно. Скользнув взглядом по небольшому мраморному фонтану, Данте перевел глаза на дом, органично вписывающийся в окружающую обстановку. Густая зелень сада, скрывала большую его часть, из-за кустов выглядывал лишь белый приплюснутый купол крыши с большими темно-синими вставками, сверкающими на солнце. Оказавшись внутри, Данте недоуменно покрутил головой, вампиру показалось, что он оказался под водой но, бросив взгляд вверх, понял, что к чему. Темно-синие вставки в крыше, оказались попросту затемненным стеклом синего цвета. Солнечные лучи, проходя сквозь вставки, создавали приятное светло синее освещение в помещении, а стены, соответствующе оформленные, давали ощущение подводного погружения. Все стены были выложены кораллом, какие-то растения, колышущиеся на сквозняке, смахивали на водоросли, кое-где виднелись мозаичные изображения причудливых рыб, создавая ощущение блеском чешуи, что они живые.

Отряд в полном молчании, заворожено оглядываясь по сторонам, медленно двигался за старцем, ведущим их через анфиладу комнат и коротких переходов. Данте с удовольствием любовался обстановкой и оформлением, дивясь фантазии и мастерству местного дизайнера, по мере движения, вампир не встретил ни одного одинакового оформления. Встречались комнаты, оформленные в виде лесной опушки, красной пустыни, горных вершин и еще много чего. Наконец, отряд остановился у простой деревянной двери, без всякой вычурности, увидев ее, Данте хмыкнул, поняв, что их привели к хозяину. Лайз, коротко постучавшись, с широкой улыбкой впустил Язуллу и остальных в большой кабинет, в котором чувствовалось, что хозяин сего дома любит пребывать именно в этом полутемном кабинете. Рабочий беспорядок на столе, как попало разбросанные подушки по полу, кучи черновиков и свитков лежали на всех без исключения поверхностях, полки с книгами и свитками громоздились практически возле каждой стены.

Войдя в кабинет, Язулла коротко кашлянул, привлекая к себе внимание невысокого, чуть полноватого лысого человека с одной небольшой косицей на затылке. Хозяин только махнул рукой, мол, не отвлекайте от работы, не поднимая головы от свитка расположенного перед ним на небольшом с гнутыми ножками столе. Язулла, усмехнувшись, присел на подушку напротив Ашараки, мужчина раздосадовано поднял голову и уставился на Язуллу разноцветными глазами, Данте удивленно моргнул, не понимая как такое сочетание глаз возможно. Ашарака оказался обладателем ярко синего глаза и темно-карего. Глаза мужчины расширились при виде Язуллы, затем, издав громкий вопль радости, Ашарака вскочил с места и повалил воина, пытаясь задушить смеющегося друга в объятьях, перепрыгнув через стол.

— Язулла, сын Дантара, я уж думал, что потерял тебя!

После того как убедился, что это именно Язулла перед ним, отстранившись от воина, мужчина рассмотрел его пристальнее, оглядел грязную серую тюремную дерюгу, чумазое заросшее щетиной лицо и только после этого обратил внимание на остальных. Икнув, Ашарака поднялся на ноги, задрав голову вверх, посмотрел в ироничные красные глаза огромного орка. Вспомнив о приличиях, мужчина коротко поклонился и поправил помятый бардовый халат, затем представился.

— Ашарака-Ютен, к вашим услугам, господа. Друзья моего друга — мои друзья, сейчас распоряжусь, чтобы вас разместили и показали место, где помыться, затем вас всех накормят. Сдается мне, что кухня арены не является верхом кулинарного искусства.

Данте с интересом рассматривал стоящего перед ним человека, Ашарака отнюдь не лгал, что с удовольствием принимает гостей, что самое главное, он даже не заикнулся о том, что опасается погони. Данте подумал про себя. — "Хоть и велеречив, но этот мужик мне определенно нравится, страха нет и в помине, интересно, чем он занимается? Больше смахивает на какого-нибудь увлеченного ученого или поэта. С этим разберемся потом, надо сначала куда-нибудь определить ханчика, затем помыться не помешает да и перекусить, а то гемоглобиновая диета уже надоела".

Данте привлек внимание радушного хозяина дома к себе, деликатным покашливанием.

— Уважаемый Ашарака-Ютен, покажите, пожалуйста, место, куда на время можно определить нашего многоуважаемого незнамо кем гостя. — поправив бессознательное тело на плече, Данте выразительно посмотрел на хозяина.

Ашарака мельком оглядев Данте и его ношу, коротко поинтересовался.

— Пленник? — дождавшись кивка, махнул куда-то рукой. — Я распоряжусь, чтобы его доставили в подвал, есть там у меня одна комнатка, так сказать, для приватных бесед.

Хлопнув понурого Чатлана по плечу, Данте широко улыбнулся и сказал.

— Чат, не парься, сейчас помоемся, а то уже грязь отваливаться начинает, да перекусим, затем восстановим связь с твоим даром, после чего подумаем, что делать дальше.

Чатлан вскинул горящие сумасшедшей надеждой глаза на Данте, и не найдя в глазах вампира и тени насмешки молча кивнул. Данте посмотрел на тихо разговаривающих между собой друзей, затем окликнул.

— Язулла, потом все вместе поговорим, к сожалению, у нас мало времени, и оставаться тут надолго, нет ни времени, ни возможности, твоего друга подставим, а этого хотелось бы избежать.

Данте прислушался к окружающему, и не почувствовав ни единого ожившего мертвеца в округе, продолжил.

— Мертвые упокоились, сейчас начнут все шерстить в городе и разгребать бардак, в общем, надо поторопиться, Ашарака-Ютен, можно вас попросить разведать обстановку в городе каким-нибудь образом?

— Не беспокойтесь и можете отдыхать, сюда ни один кахул не зайдет, лучше отдохните, попытаюсь что-нибудь разузнать к завтрашнему утру, но ничего не гарантирую. — Ашарака дернул за какой-то шнурок, висящий на стене, рядом со столиком и буквально через секунду в кабинет вошел Лайз, Ашарака коротко распорядился. — Гостей разместить и обеспечить всем необходимым, пленника в подвал. — мужчина посмотрел на Данте. — Его можно развязать?

— Не стоит, несколько часов без движения и еды ему не навредят, мне он нужен всего лишь живым, о целостности можете не беспокоиться.

Передав тушку хана на руки двум молодым парням, с короткими косичками на затылках, направился вместе со всеми за старцем, идущим впереди. Пройдя несколько комнат, отряд вошел в большое помещение местной купальни, Данте, оглядев мозаичные стены, большой бассейн с голубоватой, из-за синего мрамора на дне водой, и несколько отдельных небольших комнат, заполненных горячим влажным паром, блаженно улыбнулся. И прямо на ходу стаскивая с себя грязные шорты с оторванными штанинами, снятые еще в камере с мертвого кахула, зашел в первую попавшуюся.

Зайдя в парилку, Данте задумчиво осмотрелся в поисках средств омовения и не найдя ничего похожего вышел обратно. Осмотрев чего-то ожидавших людей, орков и гномов с оборотнями проследил за их взглядами. Две девушки с толстыми темными косами в легких шароварах и открытых топах молча, раскладывали несколько комплектов одежды на мраморной лавке возле бассейна. Пожав плечами, Данте подошел к ближайшей девушке и, похлопав по плечу, обратился.

— Красавица, подскажи, пожалуйста, чем тут вообще мыться?

Девушка, обернувшись, с улыбкой на лице уже хотела что-то ответить но, бросив взгляд на голого вампира, залилась ярким румянцем и, зажмурилась, замерев на месте, лишь промычала что-то неразборчивое. Данте усмехнулся, рассматривая смущенную красавицу, нежную смуглую кожу, почти черную от прилившей к лицу крови, темные брови в разлет и руки, теребящие немного просвечивающий местный аналог топа. Вторая девушка, закончив раскладывать одежду, тоже обернулась, но в отличие от первой, взглянула в лицо Данте, после чего девушка прямо на глазах посерела лицом и, закатив глаза, с тихим стоном сползла по стене на пол. Махнув рукой на лишившуюся чувств девушку, Данте оглянулся на Язуллу, выпучившего глаза и спросил раздосадовано.

— Яз, я что, снова какой-нибудь местный запрет нарушил или как? — придя в себя, Язулла скупо усмехнулся, после чего ответил.

— Да нет, просто у нас не принято нагишом разгуливать перед женщиной, не являющейся твоей женой или на крайний случай наложницей.

Облегченно вздохнув, Данте подумал про себя. — "Ф-фух, не хватало еще и с Ашараком поссориться!" — в слух сказал. — Ладно, симпатяг смущать не буду, но мне настоятельно требуется разъяснить один насущный вопрос, чем мыться?!

— Дан, ты там скребки видел? — вампир кивнул. — Вот ими и мыться, берешь и соскабливаешь с кожи грязь, как еще-то? Затем берешь мыльную воду, наносишь на кожу и снова снимаешь скребком, ополаскиваешься из бадьи, затем в бассейн, вот собственно и все.

Данте ругнулся.

— Ангел, да что за страна такая?! Мыться скребком, в гарем зайти нельзя, нагишом перед симпатичной девчонкой, которая сама забрела в местную комнату для ополаскивания, ходить не принято, втихомолку резать можно, а вот казнить ни-ни, на арену, видите ли, отправляют! Тьфу, пойду париться и заморачиваться с этими вашими скребками!

Развернувшись, Данте вошел обратно в парилку и принялся с остервенением соскребать грязь с кожи целыми слоями, порой сдирая отмершую кожу шрамов. Пропыхтев несколько минут, непрестанно поминая всех без разбора, Данте наконец-то закончил пытку и блаженно растянулся на лавке. Прикрыв глаза, стал неспешно обдумывать недавние события.

— "Думал, после того как попаду на Северье, загадок и непонятных событий станет меньше. Ага, держи карман шире, загадок и вопросов стало больше. Что блин за октограмма и что за заклинание я недавно применил?! А самое главное, что за женщина, точнее существо меня поддержало? Могущественная дама, и судя по ощущениям, прибить меня пока не жаждет, вон какое хитро-мудро-выколдованное заклинание мне в голову вложила, и накачала энергией по самые уши, думал, порвет ауру как воздушный шарик! Она не Мара это точно, тогда кто? Если только эта, как ее, а АйкенМа. Хм, если она, надо будет потом,... попозже выйти на связь и разобраться что к чему, оптимальный вариант, найти какого-нибудь ее священника и обстоятельно побеседовать на теологические темы, и только после этого что-то решать".

— "В столице шухер навели качественный, я даже дома так не развлекался, честно говоря, не ожидал, что так выйдет, думал всего лишь развалить арену да выпустить на волю как можно больше народу и, смешавшись с толпой тихо испариться, нанеся визит вежливости хану. А тут вышло почти так же, только жертв действительно многовато вышло, а главное красиво и шумно, фиг забудут! Местная столица, кстати, надо не забыть узнать, как она называется, не один день на ушах стоять будет и трупы вывозить грузовиками, ну, не грузовиками, а местными средствами грузоперевозок".

— "Что у нас дальше? А дальше у нас возникает вопрос, что со мной творилось, в комнате со стенами из хитина местного паучка? Кристаллы были переполнены тьмой, так? Так. Тогда почему слабеть начал, находясь в волнах тьмы? ... Ответа нет, придется узнавать экспериментальным путем, ладно, как-нибудь и кого-нибудь. Еще надо будет наших гномов попытать на предмет местных амулетов и артефактов, они с утречка чуть слюной не захлебнулись, смотря на амулет-духохранитель простенький, да и Ороллина надолго замкнуло, когда я Чатлану о поделках кустарных рассказывал. Что бы это значило? Ладно, выясню, если не забуду".

— "Еще один животрепещущий вопрос касается непонятного голода. Откуда он взялся? ... Дух, что ли оголодал? По крайней мере, походит на примерно правильный ответ. Ладно, примем эту версию за отправную точку. Дух живой? Естественно, он меня боялся, когда я намеревался его подчинить, но вместо этого с ним слился. Тогда, по идее, я должен чувствовать все, что с ним происходит, так? Так, ведь боль же чувствовал, когда ауру жгли да нити обрывали. Тогда не удивительно, что почувствовал его голод, но возникает вопрос, откуда он взялся и куда подевался? ... Когда кровь пил, голод усиливался, значит, это не я его утолил, а сам дух, возникает еще один вопрос, чем и как? Снова тупик и очередная загадка. ... Почему тела в камере разложились столь быстро? ... Что-то знакомое в памяти всплывает, а да, точно! Тогда фамильяр выдрал из тела дух, но мужик-то был еще жив, а тут сомневаюсь, что можно жить разорванным на кучу составных частей, я тогда славно постарался. Какая-то бредятина получается, логика вроде как есть,... с большой натяжкой, а ответов нет".

Окрик Язуллы, отвлек от дальнейших размышлений, Данте поморщившись, начал натираться мыльной водой, больше похожей на гель для душа распространенный на Земле. Светло-зеленая жидкость пахла неизвестными цветами, и мылилась на удивление хорошо. Ополоснувшись, вышел в купальню, где уже собрался весь отряд. Бросив взгляд на Алетагро, Данте подумал, слегка прищурившись. — "Ал, меня опасается, ... справедливо, в общем, опасается. Но мне нужны верные старшие на этом их Индероне, податься мне некуда, а орочьи и гномьи земли как нельзя лучше подходят для старта. У них в любом случае есть маги крови и рун, Чатлану связь с даром восстановлю и таким образом закрою дыры в своем магическом образовании с этих направлений. Следовательно, надо расположить орка к себе, только надо это сделать по-тихому и ненавязчиво, не показывая свою заинтересованность. А как это сделать? Самый лучший способ доказать свою полезность делом, а не просто фактом темномагического происхождения. Решено, становимся опорой в отряде и постараемся ничего кроваво-масштабного не учинять, ... по возможности, но постепенно буду приучать к мысли, что я нифига ни в каком месте не светлый".

Данте нырнул в прохладную воду бассейна, и лег на воду, расслабив мышцы. Полежав немного, перевернулся на живот и в два сильных гребка оказался возле бортика с корзиной фруктов на нем. Надкусив сочную грушу, или какой-то сходный по форме и вкусу плод, Данте посмотрел на Язуллу, наблюдающего за ним.

— Дан, ты говорил, что можешь вернуть Чатлану связь с даром?

— Могу, наверное. Гарантий не дам, но попробую, Чат мне нужен в комплекте с его магией.

Язулла заинтересованно посмотрел на Данте, затем перевел глаза на Чатлана, скромно притулившегося на мраморной скамье, завернувшись в большое белое полотенце.

— А зачем?

— Мне нужен учитель по магии огня, Яз, я знаю только одного такого мага, как ни странно это Чатлан.

Маг огня вскинул голову и недоверчиво посмотрел на Данте, после чего, осипшим голосом попытался воскликнуть.

— Дан, ты же темный! Магия огня относится к свету, как я тебя должен научить тому, к чему твой дар не предрасположен?!

Данте насмешливо смерил взглядом обескураженного мага.

— Чат, вы тут совсем на Северье деградировали, что ли? Магия первоэлементов никогда не принадлежала ни Свету, ни Тьме, она всегда была сама по себе, точно так же как магия крови и рун никак не принадлежат вышеуказанным стихиям. Так, для справки, в древности были маги света и тьмы со склонностью к какой-нибудь стихии первоэлементов и ничуть не страдали от этого.

— Тогда тебе надо поступать в Менайканскую школу магии, там тебя обучат лучше, чем я.

— Я подумаю над этим. — Данте ответил уклончиво. Поймав краем глаза скривившуюся физиономию Ороллина, подумал. — "Я что больной что ли, соваться в этот магический рассадник без предварительной разведки? Сначала вытащу из тебя все знания, что в твоей черепушке имеются, Чатлан, подучусь на Индероне, раз меня так настойчиво туда тянут гномы, а уж потом посмотрим, глядишь, действительно поступлю в эту школу. Но самое главное, мне нужно прикрыть тылы на случай внеплановых проблем, вдруг отступать придется, а так, если зарекомендую себя, будет куда отступать".

В дверях появился Лайз, коротко поклонившись, обратился ко всем сразу.

— У господина Ашарака сейчас гость, он просил вас облачиться и следовать за мной, стол уже накрыт, господин Ашарака к вам немного позже присоединится.

Вытершись, Данте облачился в комплект одежды, предназначенный для него, покрутившись вокруг себя и рассмотрев белые шаровары до середины икр, белую же рубашку косоворотку, поморщился, примеривая того же цвета халат и тапочки с загнутыми вверх носами. Оглянувшись на звук рвущейся материи, и сдавленное ругательство расхохотался в голос над Алетагро, косоворотка которого, треснула вдоль спины. Опустив глаза на красные шаровары до колен, Данте зашелся в гомерическом хохоте. Алетагро сам, еле сдерживая смех, осматривал себя, шаровары треснули от неловкого движения, а в следующий момент стены купальни содрогнулись от громкого хохота нескольких глоток. Орки с гномами, потешались над собой громче всех, остальные над гномами, на которых не налезла ни одна рубаха. Не смущаясь, гномы накинули халаты и, подвязав пояса, стали выглядеть еще смешнее, халаты не сходились вместе и открывали великолепный вид на грудь и живот, а полы халатов стелились шлейфом по полу.

Потешаясь друг над другом, отряд двинулся вслед посмеивающемуся Лайзу, пройдя в соседнюю комнату, увидели длинный стол, сплошь уставленный разными яствами. На столе красовалось несколько ваз с фруктами, блюда с пышущим жаром и распространяющим одуряющие запахи жареным мясом, куски свежего хлеба, кучи зелени, рыба всевозможного приготовления, булки, пирожки, какие-то графины и много чего еще. Рассевшись на подушки, лежащие вокруг стола, каждый принялся набивать желудок всем, что попадалось под руку. Данте все больше налегал на пирожки и фрукты, вяло, копаясь в мясных блюдах.

Примерно через полчаса появился Ашарака, озабоченно осмотрев гостей, пожелал приятного аппетита и уселся во главе стола.

— Я сейчас разговаривал с одним своим хорошим знакомым из Липецек, так он мне поведал весьма любопытные новости. Накопители по непонятной причине взорвались, вследствие чего, арена перестала существовать, просто-напросто развалившись. Погибло очень много людей, огромное количество идущих на свободу до нее действительно дошли, попросту сбежав, к тому же ни один маг, что был на арене, не выжил. Но это не главное, сейчас все войска брошены на поиски пропавшего хана, чтоб этот сын харала там и остался! При этом на сбежавших заключенных никто не обращает внимания вообще. Господа, новости прекрасные, вам лучшего времени для того, чтобы уйти за пределы халифата не придумать, путь открыт!

Орки с гномами и полукровками нестройно загудели, приветствуя хорошую новость, Язулла пристально посмотрел на Ашарака.

— Ашарака, чем ты тогда взволнован? — мужчина поморщился.

— Понимаешь, Язулла, у меня есть некоторые проблемы финансового характера. Я приплачивал визирю, чтобы он предъявлял мои расписки к оплате по одной, а не все вместе, так вот, Лакши-Хана нашли на арене с перерезанным горлом, и теперь все договоренности пойдут к Дантару в чертоги, а чтобы договориться с его приемником у меня попросту не хватит золота. Если Утак-Кату погиб, начнется грызня за власть, так как у хана нет прямого наследника, следовательно, расписки предъявят к оплате очень быстро, ведь им понадобятся средства. Если же Утак-Кату жив, то оплату потребуют в любом случае, но чуть погодя. Но небольшая отсрочка меня не спасет, золото на оплату взять негде. Практически, у меня остался только этот дом, но и его скоро придется продать, чтобы рассчитаться с ростовщиками. Потому и волнуюсь, но это мои проблемы, главное у вас появился шанс уйти живыми из халифата.

Данте поморщился и, отодвинув тарелку, поднялся из-за стола, поблагодарив за стол, сказал. — Сочувствую. Господин Ашарака, у вас найдется кочерга и жаровня? Мне с пленником тесно пообщаться нужно.

— Найдется, все вам необходимое находится в подвале, еще от деда досталось. — Ашарака обернулся к двери, посмотрев на старца, распорядился. — Лайз, отведи господина Дана в подвал к пленнику.

Старик коротко поклонился и, не говоря ни слова, вышел за дверь, Данте поманил за собой Чатлана, после чего последовал за Лайзом. Войдя в небольшую темную комнатку, Лайз распалил жаровню и, поклонившись, вышел.

Чатлан недоуменно переводил взгляд с вампира на пленника, хан пошевелился, а маг, в свете огня, прищурившись, пытался вспомнить, где он видел этого человека, половину лица, которого закрывал широкий лоскут желтой материи, не давая пленнику выплюнуть кляп. Мысленно убрав кляп, грязь с лица в виде песка с кровью и представив три мелкие косички на затылке, заодно приодев человека в ярко-желтый халат, оторопел, так как понял кто именно перед ним. Чатлан воскликнул.

— Дан, ты что, хана пытать собрался?! Он же хан! Да и потом он воин, боль переносить обучен!

— Чат, не нервируй меня. Во-первых, он для тебя хан, а для меня лишь источник информации, во-вторых, как бы он не был подготовлен и силен духом, раскаленная кочерга кое-где моментально развяжет ему язык. Не то, что заговорит, запоет, соловьем заливаться будет. Да и потом, могу поспорить, что Утак сдастся сразу же, как только поймет, что именно собираюсь с ним сделать. Правда, Утак-Кату? — не обращая внимания на побелевшее от страха лицо хана, Данте сдернул с его шеи овальный амулет стального цвета с белой руной на поверхности. Покрутив амулет перед носом, пробормотал — Хм, занятная игрушка, а главное простая как болт с гайкой. — Данте вытащил кляп изо рта пленника. Хан тут же начал угрожать, сиплым голосом.

— Меня найдут и вам не поздоровится! Кожу снимут...

Данте, легким пинком под ребра прервал монолог.

— Это я уже слышал, не страшно, ответь лучше мне на один вопрос, как вернуть связь с даром Чатлану?

Хан презрительно скривился. Данте, пожав плечами, взял раскаленную кочергу в руку и, сунул ему под нос.

— Слушай, чупакабра, у тебя только два варианта развития событий. Первый, ты добровольно рассказываешь все, что я хочу знать, и второй, вот с этой штучкой поешь долго-долго, но очень больно, вываливая на меня поток информации, решать тебе.

Хан побелел но, не издав ни звука, высокомерно задрал голову и отвернулся. Данте недоуменно посмотрел на бледного Чатлана.

— Слушай, он случаем не мазохист? — Чатлан медленно покачал головой. — Тогда подержи кочергу. — передав пыточный инструмент магу, Данте перевернул хана на живот и разодрал шаровары, Утак-Кату задергался, словно уж на сковородке и завопил не своим голосом.

— Амулет не может вернуть связь, он предназначен только для лишения мага силы!

— Я так и думал. — пробормотал Чатлан, воля к жизни и блеск глаз практически потухли, раскаленная кочерга с громким звоном упала на пол из ослабевших рук мага. Данте, усмехнувшись, посмотрел на Чатлана и, повернув молодого человека к себе лицом, спросил.

— Чат, предлагаю обмен, ты меня учишь всему, что знаешь сам, я возвращаю тебе связь с даром, идет?

— Дан, хан Утак-Кату сказал же, что амулет может только забрать силу, но не может восстановить связь!

Данте, коротким ударом в челюсть сбил мага с ног, подняв опешившего Чатлана за шкирку, как следует, тряханул, заставив молодого человека взять себя в руки. Чатлан посмотрел на Данте, глазами, полыхающими бессильной и обреченной злостью.

— Спрашиваю в последний раз, согласен?

— Согласен!

С кривой ухмылкой на губах, Данте сжал кулак, амулет с тихим хлопком и короткой белой вспышкой превратился в пыль. Глаза Чатлана полыхнули огнем, маг как-то сразу приободрился, спина распрямилась, на губах поселилась улыбка блаженства и неземного наслаждения. Чатлан моментально окутался огненной пленкой, отчего в темнице резко подскочила температура, Данте, глухо выругавшись, подсечкой сбил Чатлана с ног, затем, быстро намотав на руку сброшенный халат, ударил в висок, отправляя мага в глубокое путешествие внутрь себя. Затаптывая тлеющие останки некогда белого одеяния, Данте зло приговаривал.

— Мальчишка! Идиот молодой, головой ушибленный кучу раз! Стоило только силу вернуть, как тут же теряет самоконтроль! Еще чуть-чуть и спалил бы нас обоих!

Данте приложил хана головой об пол, после чего, схватив кое-где дымящееся бессознательное тело мага за ногу, потащил в коридор. Выйдя из камеры, махнул рукой, подзывая слугу, отпустив ногу, приказал.

— Окати его водичкой похолоднее, если начнет снова дымиться тресни его чем-нибудь по голове, в общем, повторяй процедуру до тех пор, пока не начнет вести себя смирно и вменяемо. Меня не беспокоить.

* * *

Ашарака, проводив глазами Данте с Чатланом, налил себе вина из расписного кувшина в серебряный бокал. Сделав пару глотков, задумчиво сказал.

— Что-то странное последнее время с миром творится, и я не понимаю природу этих событий, и от этого становится не по себе. Взрыв установок на арене перевернул жизнь всего Киара с ног на голову. Ни с того, ни с сего, в столице появилось множество вставших мертвецов. Думал все, столица прекратит свое существование, но нет, запертые сами непонятно почему упокоились, оставив после себя горы трупов. Улицы, заполонены беглецами с арены, из дома выйти страшно. Хан исчез, оставив власть в подвешенном состоянии, роды уже начали косо посматривать друг на друга, втихую полируя сабли, а ведь все-то несколько часов прошло с момента его пропажи! Думаю, не пора ли уходить? Сестры в безопасности, замужем за мужчинами рода Шайтен, братьев у меня нет, женами тоже как-то не обзавелся, только несколько преданных лично мне слуг и все.

Язулла мрачно посмотрел на друга детства, затем спросил.

— Ты действительно хочешь уйти из халифата?

— Нет, Язулла, не хочу, но что еще остается? Разорившийся и слабый род в халифате ни во что не ставят, денег нет, соответственно и воинов нет, назревает война родов, а мне что-то не хочется попасть в самую гущу этих событий. Род Кату без внимания род Ютен не оставит, сам знаешь, мой род стоит вторым в очереди на великоханство, и ведь не объяснишь, что мне власть не интересна вовсе.

— Знаю, Ашарака, ты всегда был больше ученым, потому мы и подружились. Мне самому противно бросать родину, но другого выхода, к сожалению не имею. Мой отец тоже пытался что-то менять, но внезапная смерть оборвала все его начинания, затем последовало слишком быстрое угасание рода, для того, чтобы быть простым совпадением. В итоге, третий род прекратил свое существование, остался только я. Понимаю, что страна стоит на месте, развития практически нет, по сути, мы погрязли в устаревших традициях, тормозящих это самое развитие. Еще этот глупый ритуал очищения губит слишком много людей, которые могли бы двигать страну вперед.

— Ты забываешь о рабстве, друг мой, оно еще больше нас тормозит, ведь только у нас есть рабство, разве что в княжествах есть крепостные, но они не так ненавидят своих хозяев как у нас. Боюсь, как бы они не взбунтовались, представь только что будет! Но и свободу сразу нельзя дать, получившие свободу рабы могут объединиться и пойти громить бывших хозяев, ведь отношение к ним редко когда отличалось гуманностью и добротой. Если даже рабы не взбунтуются, появится катастрофическая нехватка рабочих рук, бывшие рабы, попросту покинут своих хозяев, а постепенная отмена будет активно тормозиться главами древних родов, они никогда не смирятся с тем, что за работу нужно платить деньгами, а не кнутом и объедками со стола. Традиции, видите ли!

Внезапно, дверь столовой распахнулась, и в помещение вбежал взволнованный слуга, найдя глазами Ашарака, молодой человек, коротко поклонившись, подошел к нему и что-то прошептал на ухо. Выслушав, Ашарака, кивком головы отпустил слугу и с тяжелым вздохом поднялся из-за стола, криво улыбнувшись, сказал, насторожившемуся отряду.

— События сорвались с цепи. Ко мне в гости прибыл глава рода Шайтен с тревожными вестями.

Спустя минуту, в столовую вошел мужчина в летах, на вид ближе к пятидесяти, облаченный в легкие кожаные доспехи без всякой вычурности, на затылке красовалась длинная седая косица, лицо, как и доспехи, были выкрашены пылью красного песка, из-за чего было трудно определить их цвет. Из-за спины выглядывала рукоять сабли, на широком поясе висел кривой кинжал в простых кожаных ножнах. Темные глаза воина цепко осмотрели всех присутствующих, после чего вопросительно уставились на хозяина дома. Ашарака, широко улыбнувшись, поприветствовал человека.

— Здравствуй, Айтер-Шайтен, глава рода Шайтен, прошу присоединиться к нашему столу и поведать новости вами принесенные.

Воин поморщился и, отмахнувшись от угощения, присел рядом с Ашаракой, покосившись на орков, сказал.

— Ашар, прекрати, не люблю я эти пляски придворного слога, говори прямо, без велеречивости, да и за столом мне сидеть некогда, поговорить нужно.

— Если ты не узнал, то — Ашарака указал рукой на Язуллу, сидящего напротив Айтера. — Это мой друг Язулла-Цукен, а это его друзья, следовательно, можешь говорить прямо при них.

Айтер скупо усмехнулся, бросив взгляд на Язуллу.

— Ушел с арены значит? Молодец, еще бы хана кто прирезал, вообще бы отлично стало! — поймав ответную улыбку Язуллы, Айтер посмотрел на Ашараку. — У меня плохие новости. Айтак-Кату уже списал своего братца со счетов, думаю, если даже хан еще жив, то его все равно найдут мертвым, а харалами отпущения станут мужчины рода Шайтен. Род Шайтер с удовольствием станет третьим, после нашего устранения. Но это частности, я зачем приехал-то, хочу предупредить. Как только Айтак возьмет в свои руки власть, тебя уберут, сначала предъявят расписки к оплате, затем отнимут дом, ну а дальше мне и объяснять не надо.

Ашарака поморщился.

— Да что уж тут объяснять? Прирежут и все, никто из представителей древних родов слова против не скажет. Спасибо за весть, Айтер, буду собираться в дорогу.

— Стало быть, уходить собрался? Что ж, желаю удачи, если жив буду, постараюсь тебя найти.

Язулла посмотрел на Ашарака, затем перевел взгляд Айтера, после чего хмуро спросил.

— Неужели ничего нельзя сделать?

Айтер скупо усмехнулся.

— Если только опозорить род Кату, казнив хана как раба, только в этом случае появится призрачная надежда. Мои люди уже обшаривают Киар в поисках хана, но надежды на то, что Утак-Кату найдется живым, мало.

Элкос, до этого молча слушавший разговор, толкнул локтем сидящего справа Экитармиссена.

— Эки, думаю, надо позвать Дана. — оборотень коротко кивнул в подтверждение, полукровка откашлявшись, привлек внимание к себе. — Господин Ашарака, вам лучше позвать Дана, пока не стало поздно.

Ашарака удивленно посмотрел на полукровку, после чего перевел вопросительный взгляд на друга детства. Язулла спросил.

— Зачем? — Элкос смутился, но ответил.

— Помнишь, мы на арене ненадолго разделились? Так вот, Дан тогда пленил хана.

В столовой повисла тишина потрясения. Ашарака медленно пробормотал.

— Так тем пленником оказался хан? — мужчина побледнел. — Ваш друг сейчас пытает Утак-Кату?! — Элкос кивнул, Ашарака, отойдя от шока, заорал. — Лаелс! Быстро ко мне!

В столовую вбежал уже знакомый молодой слуга, поклонившись, выжидательно уставился на своего господина.

— Беги в подвал, позови сюда господина Дана, прикажи, чтобы он оставил пленника в покое!

Элкос тихо пробормотал.

— Если парень не дурак, приказывать Дану не будет, иначе он нежилец! — Айтер удивленно посмотрел на полукровку. Алетагро ошарашено глянул на Ороллина.

— Я думал, он пленника прихватил, для того, чтобы выпить из него кровь, потому, и не спрашивал, зачем он его всю дорогу на плече пер. — услышав слова орка, Айтер и Ашарака удивленно переглянулись между собой.

Спустя несколько томительных минут молчаливого ожидания, все находящиеся в помещении, увидели вошедших в столовую Данте с Чатланом. Оба выглядели в местами прожженной одежде несколько потрепано, вампир недовольно смотрел на хозяина дома, маг, половина лица, которого опухла, и уже потихоньку начала синеть выглядел неуместно счастливым и ни на кого не обращал внимания. Данте буркнул.

— Господин Ашарака-Ютен, я, конечно, понимаю, что всего лишь гость в вашем доме, но приказывать мне номинально имеет право лишь Алетагро, как глава отряда наемников.

Не обратив внимания на упрек, Ашарака отрывисто спросил.

— Хан жив? — Данте поморщился.

— Да куда он денется?! Только решил немного перекусить ему шейку, как появляется ваш слуга и почтительно орет, мол, господин приказал пленника оставить в покое. Только из-за того, что парень выполнял приказ, я его не тронул, да и презабавно было наблюдать его потуги почтительно мне приказать. Чего звали-то, и нафига вам хан сдался?

Айтер и Ашарака одновременно облегченно выдохнули, после чего посвятили вампира в детали недавнего разговора. Данте задумчиво осмотрел Айтера, затем спросил.

— Что у вас в халифате считается позором?

Ашарака, задумчиво ковыряясь ножом в тарелке, ответил.

— Чтобы навсегда опозорить род нужно казнить главу рода как раба — поставить на колени, надеть рабский ошейник и срубить голову. Казалось бы, просто, однако это означает навлечь на себя кровную месть всего опозоренного рода, на это решался только хан Утак-Кату, правда, после этого он полностью уничтожал такой род, опасаясь мести, справедливо, между прочим. Теперь, у нас не остается иного выбора, как самим опозорить род Кату, несмотря ни на какую месть.

Данте усмехнулся.

— У меня личные счеты к Утак-Кату, и я не прочь отыграться на нем, заодно дискредитировать его род. Тем более что он это полностью заслужил, только на этом я не остановлюсь, я его с де...м смешаю! — Глаз Данте полыхнул багровым пламенем, заставившим Ашарака и Айтера отшатнуться. Немного оправившись от испуга, Айтер с жаром начал говорить.

— Уважаемый Дан, вы окажете халифату неоценимую услугу, казнив хана как раба, и заслужите признательность всей страны, вас...

Данте вставил руку, останавливая поток хвалебных убеждений.

— Стоп, я в вашем халифате всего несколько дней и любить страну, а тем паче жителей этой самой страны я не могу и не хочу! Я бы даже сказал наоборот, так как видел тут сплошную мерзость, за очень редким исключением и ради вашего народа даже пальцем не шевельну. — Айтер пристыжено понурился, Данте продолжил. — Меня интересует прагматическая сторона этого дела. Итак, мои условия таковы, вы поможете всему отряду в полном составе уйти из страны живыми и невредимыми, обеспечиваете провиантом на все время пути до границы халифата. И полную тайну имени исполнителя, мне не нужна излишняя слава, предпочитаю не афишировать некоторые свои поступки, вполне достаточно, если о них будет знать только ограниченный круг лиц.

Язулла укоризненно посмотрел на Данте.

— Яз, не смотри на меня так, я господина Ашарака и господина Айтера только сегодня увидел впервые, просто хочу избавить себя, да и весь отряд за компанию от ненужной опасности. Если бы меня не остановили, я бы просто осушил хана и прикопал в саду под каким-нибудь кустиком, чтобы его никогда не нашли. Но, увы, вам нужна шумная смерть хана, я в принципе согласен, тем более, это сулит возможную выгоду. Я не был бы собой, если бы не предусматривал даже гипотетические ситуации. Мне не помешает лояльное правительство, кое-чем обязанное, кто знает, что будет в будущем? Вдруг мне все же придется когда-нибудь еще раз навестить халифат? Да и потом, намного приятнее путешествовать по стране, ни от кого не скрываясь под защитой далеко не самого слабого рода, хотя нет, ваши воины будут в это время слегка заняты.

Ороллин одобрительно усмехнулся, чем напомнил о старших, Данте подумал. — "Как раз придумал, чем добавить себе очков на Индероне. Все равно собираюсь наведаться в гарем, заодно можно вытащить оттуда орчанку, за которой они собственно и пришли в халифат, еще надо не забыть одному старичку в синем халате шейку свернуть, думаю Чатлан только поможет". — Данте бросил взгляд на Язуллу. — "Тебя тоже перетянем на свою сторону, вдруг пригодишься не как простой воин, кто его знает, как в будущем лягут фишки? Думаю, не упустишь шанса присутствовать при его казни".

Айтер заинтересованно рассматривал Данте, пройдясь взглядом по изуродованному шрамом лицу, спросил.

— Господин Данте, почему вы говорите, что вам не помешает лояльное правительство? Хотите сказать, что сможете опозоренный род Кату расположить к себе? И главное, чем таким, будут заняты мои воины?

Данте поморщился и пробормотал себе под нос. — Жизнь штука интересная и непредсказуемая, а случиться может всякое, вон даже в политику вляпаться как в кучу г..на умудрился. — пристально посмотрев в глаза Айтеру, усмехнувшись, начал высказываться.

— Айтак-Кату жаждет занять место своего брата, убив Утак-Кату и свалить вину за его смерть на ваш род, господин Айтер-Шайтен. Я так понимаю, что с родом Шайтер у вас есть шансы справиться, но если его поддержит род Кату, пылающий "праведным" гневом, шансов не остается, так? — Айтер кивнул. — Значит род Шайтер, которому не терпится повысить свой социальный статус, уже заручился или вот-вот заручится поддержкой рода Кату для нанесения совместного удара. Как у меня на родине говорят, разделяй и властвуй, предлагаю стравить эти два рода, свалив вину за казнь хана на род Шайтер. Род Ютен и Цукен у вас на пути стоять не будут и перед вами открывается путь к великоханству, думаю, вы от него не откажетесь? — Айтер заворожено слушая вампира, помотал головой. — Так вот, пусть они режут друг друга, вам же остается почти бескровно взять власть в стране в свои руки, затем добить остатки этих родов, так на всякий случай, как раз этим и будет занято большинство ваших воинов, нам нужен лишь небольшой отряд сопровождения. — Данте усмехнулся, и про себя подумал — "Это же надо с бухты-барахты не много ни мало государственный переворот замутить!? Серый, мы прямо на глазах растем, только бы еще не подавиться, откусив кусок шире морды. ... Э нет, если отступлю, не поймут, да и себе не прощу, если такой замут без моего участия провернут. Как говорится, что ни делается, все к лучшему, глядишь, придя к власти, и обо мне не забудет! Ладно, продолжим зарабатывать очки".

— Господин Айтер, если дадите мне несколько человек способных держать язык за зубами с парой-тройкой повозок, или чем-то пригодным для транспортировки, помогу упрочить вашу власть многократно и окончательно растоптать репутацию рода Кату не только позорной казнью главы.

— Слушаю вас. — Айтер весь подобрался.

— В общем, я тут немного поспрошал хана кое о чем и у меня появился весьма дерзкий и немного сумасшедший план действий. Я знаю тайный проход во дворец в обход всех защитных и сторожевых амулетов, и он по странному стечению обстоятельств как раз проходит через сокровищницу, улавливаете мою мысль?

Вытянувшиеся лица были ответом, Язулла пробормотал.

— После того как ты развалил арену и вытащил нас оттуда, я больше не считаю твои планы сумасшедшими. Масштабными? Да! Дерзкими? Да! Но ни в коем случае не сумасшедшими.

— Рад, что ты мне веришь, Яз. — Данте посмотрел на ошарашенного словами Язуллы хозяина дома. — Господин Ашарака, вы не откажетесь от пополнения оборотных средств, ликвидным желтеньким металлом в местной рыженькой валюте? — увидев недоумение, написанное на его лице, пояснил. — От честно стибренного золота не откажетесь? — Ашарака застыл на месте с кубком вина в руке. — Считайте это контрибуцией или возмещением морального вреда за жизнь под гнетом тирана. — и уже тихо пробормотал себе под нос. — Не люблю не оплаченных долгов, а мужик нас припрятал и готов помочь, чем только возможно, значит, как минимум надо решить его финансовые проблемы, тем более подвернулась такая возможность.

Алетагро радостно хлопнув в ладоши, обратился к Айтеру.

— Господин Айтер-Шайтен, когда придете к власти, вас не затруднит отдать нам молодую орчанку, похищенную Утак-Кату?

Айтер задумчиво протянул.

— Так вот почему Индерон задрал цены на свою продукцию и услуги для халифата. — Алетагро промолчал. — Конечно, не затруднит, с Индероном лучше иметь добрососедские отношения, поддерживаемые обоюдовыгодной торговлей, хоть наши границы никак не соприкасаются. — Алетагро удовлетворенно кивнул, разлегшись на подушках. Хмыкнув, Данте обратился к Айтеру.

— Господин Айтер, нам пора приступать к делу, время не терпит отлагательств. — мужчина кивнул и поднялся, Данте толкнул в бок Элкоса.

— Эл, поучаствуешь в заварушке? — полукровка только криво и многообещающе улыбнулся. — Ал, вы останетесь тут, слишком уж ваши фигуры выдающиеся.

Алетагро тихо пробормотал.

— И кто из нас глава отряда? — орки с гномами усмехнулись, услышав заявление. Данте поднялся вслед за Айтером.

— Стая, подъем! Или отсидеться надумали? — оборотни, хищно оскалившись, вскочили со своих мест. — Лист, Зал, Яз, Чат, вы тоже пригодитесь, будем осваивать профессию диверсантов.

* * *

— Если когда-нибудь вернусь домой, обязательно пойду учиться в школу меча! — шептала себе под нос молодая орчанка, расчесывая длинные, отливающие синевой густые волосы. Ралого раздраженно водила гребнем, смотря в свое отражение в зеркале. — Пусть только попробуют возразить! Это же надо, женщинам, видите ли, нельзя учиться мечному бою, так как мы будущие матери! — Ралого зашипела змеей от резкого движения. Короткая боль от спутавшихся волос заставила немного прийти в себя. — О Рабрак, дай только вырваться, стану первой женщиной воином за последние три тысячи лет!

Сзади послышался презрительный тонкий голос нового евнуха.

— Ралого, завтра тебе снова нанесут свадебную татуировку, готовься! Вот тогда я выбью из тебя всю строптивость, станешь нежной как шелк и цветочный мед.

Ралого презрительно фыркнула отражению евнуха, возвышающемуся над ее собственным отражением. Выбритая на лысо голова сверкала, отражая солнечный луч, падающий из окна справа, короткий розовый халат до бедер, слабо колыхался от теплого сквозняка, гуляющего по будуару орчанки, открывая вид на накачанную сверх меры грудь.

Ралого неосознанно сравнила евнуха с орком, — "Мелковат. Выглядит так, словно под кожу пуху насовали, у наших мужчин мышцы хоть и побольше будут, но рост скрадывает их размер и делает весьма привлекательными фигуры, мышцы не выглядят чрезмерно раздутыми, как в этом случае". — девушка скользнула взглядом по коротким шароварам евнуха и не удержавшись, прыснула в кулак. — "Розовый лучик веселья в этой тухлой стране! Эти короткие розовые штанишки до сих пор приводят меня в восторг! Они настолько нелепы, что даже в такой ситуации заставляют смеяться и неизменно приподнимают настроение!" — вслух сказала.

— Ну, нанесут татуировку, ну и что дальше? Все равно снова срежу и снова же покалечу того, кто мне попытается ее нанести, а если получится, то и убью.

Лицо евнуха скривилось от отвращения.

— Дура красноглазая, тебе великая честь оказана, стать женой великого хана Утак-Кату, а ты не ценишь! Ничего, я тебя вразумлю по-своему, мне хан разрешил немного телесного наказания применить! Все равно шрамы со временем все сойдут.

Улыбнувшись, евнух медленно начал снимать кожаную плеть с пояса, Ралого, нарочито улыбнувшись, развернулась и бросила ему что-то завернутое в белоснежный платок.

— Лови, подарочек тебе маленький.

Орчанка вновь отвернулась, и как ни в чем не бывало, принялась дальше расчесывать волосы, искоса бросая на евнуха взгляды. Евнух, коротко хохотнув, принялся разворачивать подарок орчанки, приговаривая.

— Тебе меня не задобрить, Ралого, я терпеть не могу старших, особенно вас переростков клыкастых. Сейчас посмотрю и займусь тобой.

Из платка на ладонь евнуха выкатилась какая-то маленькая бутылочка, покрытая множеством мелких рун с чем-то красным и густым, неохотно переливающимся внутри. Змея, что оплетала саму бутылочку, вдруг ожила, евнух заворожено поднес ее к глазам, пытаясь рассмотреть ее поближе, голова змеи поднялась, открывая маленькое горлышко, глаза загорелись багровым. Ралого, слегка побледнев, пробормотала, неотрывно наблюдая за евнухом.

— Не ты первый мне это сказал, евнух, надеюсь, хану тоже понравится мой подарок.

Змея, высунув раздвоенный язык и расправив капюшон, казалось, посмотрела евнуху в глаза, затем, стремительно удлинив тело, впилась евнуху в шею, прямо в сонную артерию. Евнух резко побледнел, покрывшись холодной испариной, плеть упала на пол из ослабевшей руки, а глаза расширились вместе с открывшимся для крика ртом, но прозвучал лишь слабый стон. Ралого поднялась с золотого цвета подушки, сделав, стремительный шаг к евнуху, подхватила падающее тело.

— Еще чуть-чуть и на одну мумию под кроватью станет больше. — приговаривала орчанка, закрывая дверь в будуар, только выглянула в главный зал, и убедилась в том, что никто к ней не спешит. — Спасибо тебе, неизвестный полукровка, выручили меня твои вещи, жалко только ножи забрать не смогла, но и этого вполне достаточно.

Змея, осушив тело евнуха, отцепилась от шеи и снова застыла, закрыв пастью горлышко. Ралого осторожно накрыла платком бутылочку, завернув, положила ее на стол, после чего закатила тело под кровать и еле слышно пробормотала.

— Надеюсь, я уберусь отсюда или умру раньше, чем вы встанете.

* * *

Диверсионная команда под руководством вампира, залегла в придорожных кустах южной окраины города недалеко от дома рода Шайтер, поджидая нужный отряд. Усмехнувшись, Данте оглядел Язуллу с полукровками, облаченных в точно такие же, как и у него, легкие коричневые кожаные доспехи, головы всех без исключения покрывали черные платки, закрывая все лицо и оставляя только глаза. Каждый сжимал в руках слегка изогнутую саблю и кинжал. Оборотни и Листак, вместе с тремя воинами рода Шайтен рассредоточились вдоль дороги и должны были своевременно подать сигнал о появлении нужных людей, еще четверо представителей рода Шайтен находились напротив, на подхвате так сказать. Язулла тихо шепнул Данте на ухо.

— Дан, все хотел спросить, что случилось с кахулами на арене?

— Погибли. — Данте равнодушно пожал плечами. — Непочтительные какие-то попались, вот и поплатились.

— Ты их всех?! Шестьдесят человек?!

Данте поморщился.

— Нет, е-мое, через одного! Конечно всех, чего тут удивительного? Они все были безоружны и не имели ни одного шанса против высшего вам... оборотня. — помолчав мгновение, Данте продолжил. — Были бы они вооружены, я бы еще подумал, связываться с ними или нет. Не забывай, Яз, я не человек.

Данте замер, знаками показав отряду сохранять тишину, прислушался, после чего, опустив повязку, закрывающую лицо, втянул носом воздух, поморщился.

— Эки. Совсем не умеет тихо ходить! — Язулла, не уловив никаких звуков, недоуменно посмотрел на Данте, вампир пояснил. — Имею в виду, тихо для оборотня. — Экитармиссен, подполз к Данте и тихо прошептал.

— Шесть человек, будут минут через пять, все при оружии, но едут беспечно и, судя по поведению, никого не опасаются. — Язулла хмыкнул.

— Они у себя дома, потому никого не опасаются. Этот парк, полностью принадлежит роду Шайтер, о его воинственности знают все, вот и не лезут.

Данте еще раз окинул взором отряд, распорядился.

— Зал, доставай свои ножи и отдай мне свою саблю, один ангел не умеешь ей пользоваться, еще зарежешься ненароком. — бросил взгляд на оборотня. — Эки, иди вперед, предупреди наших, чтобы были наготове, если кто вырвется, валить на месте, и не геройствуй, пожалуйста.

Экитармиссен тихо растворился в густых зарослях высокого кустарника. Данте вновь замер, прислушиваясь к приближающемуся перестуку копыт.

— Действуем тихо, без криков. Зал, успокоишь последних двух, целься в голову, кожанки не порть, еще пригодятся. Сразу после броска лови лошадей, животных не калечить, чтобы не взбесились. Эл, Яз, на вас середина, подопечных аккуратненько оглушаете, и смотрите мне, никаких колото-резаных ран на них не должно быть, остальных беру на себя. Люди Айтера предупреждены, в случае чего помогут. Приготовились!

Справа показались воины, едущие парами, шумно переговариваясь между собой, Данте взял в правую руку два метательных ножа, зажав обе сабли в левой руке, присел на корточки и одобрительно кивнул Заллосу, повторившему его маневр, полукровка присел с метательными ножами наготове в обеих руках. Язулла и Элкос подползли чуть ближе, приготовившись вскочить по первому знаку. Данте замер, выверяя расстояние для броска, дождавшись, когда воины окажутся прямо напротив него, резко встал, одновременно бросая ножи, Заллос, помедлив на одно мгновение, бросил свои. Четыре серебристых росчерка со свистом, рассекая воздух, оборвали четыре жизни, войдя в висок каждому. Двух первых воинов выбросило из седел, двое последних, коротко качнувшись, медленно завалились под ногти лошадям.

Воин, успокоив, поднявшегося коня на дыбы, вогнал пятки в бока, пытаясь сорвать благородное животное в галоп, но подскочивший в этот момент Язулла, легким движением отточенной до бритвенной остроты сабли, перерезал подпругу и дернул стремя на себя, стаскивая всадника на землю, на корню обрывая попытку бегства.

Элкос, взяв короткий разбег, запрыгнул на коня последнего воина. Оказавшись сзади, схватил руку воина, потянувшуюся за саблей в наспинных ножнах, и дернул ее вниз, препятствуя действу, одновременно с этим, второй рукой приласкал воина эфесом сабли по затылку. Сбросив его на землю, Элкос схватился за уздечку, останавливая забеспокоившееся животное.

Заллос в это время, успокаивал сразу двух коней, поглаживая нервно прядающих ушами животных по шеям и что-то нашептывая им. Из кустов с противоположной столоны дороги, выскочили четверо воинов Айтера, двое поймали двух лошадей, другие двое споро оттащили в сторону бессознательные тела, чтобы в толчее случайно не затоптали.

Данте, осторожно обходил оставшихся животных, пытаясь схватить жмущихся в страхе коней за узду, но те не давались, издавая нервный храп, пятились от вампира, Данте ругнулся.

— Блин, олени переростки, чего вам нужно?! — Соскочив с коня, Элкос усмехнулся и, передав поводья Язулле, сказал.

— Слава Рабраку, хоть чего-то не умеешь! — Элкос быстро поймал лошадей и отвел к остальным, Данте пробормотал.

— Что поделать, я этих лосей не доросших только издали видел. — после чего скомандовал, засыпая землей редкие пятна крови. — Замотайте пленникам руки тряпками, чтобы не осталось следов от веревок. Остальные быстро убирают все следы нападения, после чего сматываемся! Доспехи с мертвых снять, трупы спрятать! Резче! Зал, передай лошадей Элу, и ветром к нашим, скажи, пусть через пять минут уходят.

Через несколько минут лихорадочной работы, на дороге ничего не напоминало о недавних событиях. Тела отнесли в парк и закопали в предварительно подготовленной яме, взрыхленную землю прикрыли аккуратно срезанным дерном. Отряд, тихо и незаметно испарился с чужой территории, прихватив лошадей, оружие и доспехи мертвых, бессознательные тела, связав, закрепили на призовых лошадях.

* * *

Айтер, стараясь не показать легкое беспокойство, одолевающее старого воина, поприветствовал разъезд кахулов, целеустремленно пронесшийся мимо небрежным взмахом руки. Проследив за скрывшимися всадниками, воин призывно махнул рукой, и из подворотни выехали три тяжело нагруженные повозки с запряженными в них конями-тяжеловозами. Подъехав к первой повозке, Айтер приподнял плотную холстину серого цвета и, осмотрев кучу овощей, одобрительно кивнул. К главе рода Шайтен подъехал молодой воин, кивнув головой и смахнув испарину со лба, отрапортовал.

— Это последний заход, вывезли все, связанного пленника оставили в комнате как ты, отец, приказывал. — воин перевел дух, бросил взгляд по сторонам и убедившись, что на улице никого нет, продолжил. — Никогда бы не подумал, что в трущобах есть ... — Воин замолчал, увидев на лице Айтера предупреждающий взгляд. Молодой человек, скосив взгляд в сторону, заметил небольшое отверстие в покосившемся деревянном заборе, присмотревшись внимательнее, увидел раскосый глаз, наблюдающий за ними, воин продолжил. — самая удобная и короткая дорога для перевозки провианта. — Айтер одобрительно прикрыл глаза.

— Езжай в стан, проводи запасы, я пока тут останусь. — воин кивнул и не спеша отправился вслед за повозками. Айтер, подъехав чуть ближе к забору, принялся еле слышно насвистывать мотивчик фривольной воинской песни, стараясь незаметно для наблюдающего достать кинжал из ножен на поясе и при этом не спугнуть соглядатая.

Оценив высоту забора, Айтер поморщился, поняв, что попросту не сможет перегнуться с коня через забор и достать неизвестного. Не прекращая жестоко фальшивить, мужчина развернул коня задом к забору, одновременно доставая ступни из стремян. Склонившись к уху коня, воин, ласково потрепал животное по лоснящейся шкуре холки и тихо скомандовал.

— Враг сзади!

Боевой конь, коротко всхрапнув, всадил оба копыта прямо в забор, с громким треском хлипкие доски разлетелись в мелкую щепу, Айтер, спрыгнув с коня, подбежал к отлетевшему тощему телу. Бросив взгляд по сторонам, осмотрел лохмотья, покрывающие тело бродяги и, убедившись, что за ним никто не наблюдает, свернул бедолаге шею. Короткий скрип двери полуразвалившейся хибары, заставил старого воина насторожиться, достав саблю, Айтер затаился, напряженно всматриваясь в темнеющий проем. Дверь чуть приоткрылась, затем полностью распахнулась, выпуская на улицу сына, уехавшего провожать повозки. Подбежав к отцу, воин коротко сказал.

— В доме чисто, давай тело в подвал отнесем.

Подхватив человека под руки, воины бегом внесли тело в хибару и, срубив голову, сбросили в подвал. Айтер посмотрел на сына и одобрительно кивнул.

— Что ты мне хотел сказать?

— Тело доставили по назначению, но вот не понимаю зачем? Золото вывезли, это-то ладно, но зачем надо было его тащить в сокровищницу? Не проще было бы оставить где-нибудь тело, чтобы его нашли?

— Не знаю, сын, я до конца не понимаю мотивов этого странного полукровки. С золотом все понятно, опустевшая сокровищница пошатнет власть рода Кату и укрепит в будущем нашу, но я тоже не понимаю, зачем хана надо было живьем тащить обратно во дворец.

* * *

Язулла передернул плечами, покосившись на малый кристалл-накопитель в руке Данте, и тихо пробормотал.

— До сих пор не привыкну к мысли, что эти штуки кто-то может вот так спокойно держать в руке и при этом не умирать весьма мучительно.

— Яз, пора привыкать к мысли, что я темный. — так же тихо ответил вампир, рассматривая парк перед дворцом. — Слушай, как ты думаешь во дворце много охраны с магами?

— Судя по словам доверенного человека из Липецек, только необходимый минимум, но для нас вполне достаточно. Штурмовать дворец бессмысленно, только погибнем бездарно, честно говоря, не могу понять, зачем тебе понадобилось ломиться во дворец? Не лучше ли дождаться прихода к власти Айтера?

— Нет, Яз, этот вариант для меня не приемлем. Во-первых, я хоть и замутил государственный переворот, но разгребать его последствия не намерен, так как это дело не быстрое и обычно сопровождается гражданской войной. Короче говоря, в этой каше вариться, что-то нет желания. Во-вторых, мне нужны мои вещи, особенно одна штуковина, без которой мне придется постоянно играть в салочки с магами всех мастей, особенно с магами света. В-третьих, я хочу дискредитировать род Кату, так, чтобы поверили все, и чтобы у представителей этого пресловутого рода не осталось сомнений в том, кто именно казнил их главу. А для этого надо нанести такой удар по самолюбию, чтобы они не стали разбираться, а сразу же седлали коней и, хватая в зубы сабли, шли мстить роду Шайтер.

— Понимаю, конечно, но нельзя ли это сделать в другом месте?

— Конечно, нет, Яз! Ты сам-то подумай, как мы сможем подставить род Шайтер где-нибудь в подворотне? Лучше вломиться прямо во дворец, сымитировать бой и оставить там нашу парочку трупов рода Шайтер, демонстративно казнить хана, обнести сокровищницу вместе с гаремом, при этом красиво оставить в дураках его воинов. Большего удара по самолюбию я просто придумать не в состоянии!

По мере рассказа глаза Язуллы округлялись все больше, только что челюсть не отваливалась.

— Сейчас самое-то для таких красивых выпадов, в другое время ничего бы не вышло, а сейчас Киар стоит на ушах, никто ничего не понимает, народ запуган, армия небольшими отрядами бестолково носится по столице в поисках нашего дражайшего пленничка, во дворце минимум охраны, магов тоже не очень много. В общем, самое благоприятное время для действий с размахом. Ладно, планы планами, но пора действовать. Ты говорил, что на личный этаж хана допуск имеет только ограниченный круг лиц, так? — немного оправившись от изумления, Язулла кивнул. — Охраны там много?

— Не много, только четверо Ацеллитских кахулов из его собственного рода, остальным не доверяет. Магам не доверяет вообще, поэтому маги имеют туда допуск только в экстренных случаях, например, как в прошлый раз, когда Чат гнался за Заллосом. Остальная охрана рассредоточена на подступах к входу на личный этаж хана.

— Не понял, а как же охрана самого хана? Неужели так мало?

— Дан, Липецек — это лабиринт переходов и лестниц, чтобы пройти на личный этаж хана, нужно преодолеть много постов, а на звуки боя моментально сбежится вся охрана в округе, к тому же его родового амулета боятся, точнее, боялись все маги. Кому захочется потерять силу и через пару месяцев загнуться?

— Значит, нам нужен отвлекающий маневр, чтобы большая часть охраны отправилась разбираться, ну а мы тем временем тихо пошумим во дворце, главное чтобы Чатлана не замели.

— Не волнуйся, через минуту можно будет начинать, амулет-пропуск добыть в этом аврале, что творится сейчас в Киаре, было не сложно. — Язулла посмотрел в небо, затем, отрывисто выдохнув, скомандовал. — Пора, Астве-Лада коснулась своим золотым диском Астве-Дантар, действуй!

Данте, приподнявшись на крыше дома, где они с Язуллой рассматривали заднюю часть парка за стеной, окружающей дворец Липецек, размахнулся, бросив кристалл прямо в стену. С сожалением, Данте швырнул еще два кристалла вслед первому. Упав обратно на крышу, вампир затаил дыхание, наблюдая за полетом кристаллов. Накопитель, с громким звоном раскололся, ударившись о белую стену, и на том месте на несколько мгновений образовался густой дым чернильной тьмы, и черным росчерком устремился куда-то за стену. Еще два кристалла повторили маневр первого, и буквально на глазах стена окуталась ярким, слепящим глаза бело-серебристым свечением. По всей ее поверхности вспыхнули руны, отсекая дворец от внешнего мира, затем всю территорию дворца покрыл защитный купол невероятной мощности, по поверхности которого пробегали цветовые разводы, напоминая своей игрой мыльный пузырь.

Данте вскочил на ноги и пробормотал, направляясь к спуску в дом.

— Надеюсь, Чат свою часть плана выполнит, как и обещал. Яз, быстро к проходу, пока маги не опомнились!

* * *

Чатлан уверенно шел к воротам дворца, стараясь не показать своего волнения но, мимоходом погладив лицо, где совсем недавно был здоровенный синяк, неподдельно удивился отсутствию боли, и от изумления начисто забыл мандражировать перед предстоящим действом.

— "Странный все же этот Дан. Точно знаю, что он маг, но ведь не чувствую в нем силу! Как такое может быть? Когда немного отошел, посмотрел на его ауру ... и ничего не увидел, кроме обычной ауры полукровки или старшего без малейшего признака владения даром вообще. Сильная, насыщенная, но ничего необычного, но ведь маг! Мало того, что может оперировать стихией огня и тьмы, так еще и целитель! Дал какой-то жидкости пару капель и вот тебе, от синяка не осталось даже следа! Что же он такое?"

Амулет-пропуск в виде круглого кулона, висящего на груди с точным изображением Липецек на лицевой его стороне, коротко полыхнул синим светом, уведомляя, что человек может войти. Чатлан, даже не заметив разрешающего сигнала, подошел прямиком к заднему входу в Липецек. Двое стражников, облаченных в кожаные доспехи с золотым теснением на правой стороне груди, скрестив сабли, преградили путь магу. Осмотрев огненно-красный камень на обруче, воин спросил.

— Господин маг, простите, что спрашиваю, но нам приказали справляться у всех входящих на территорию дворца о цели визита. Не сочтите оскорблением, но прошу ответить, что вам нужно в Липецек?

Чатлан очнулся от раздумий, только уткнувшись в оружие, после чего, удивленно посмотрел на ожидающего ответа стражника.

— Цель визита в Липецек?

Чатлан, молча показал шар амулета-духохранителя, при этом подумал про себя. — "Надеюсь, сработает, по крайней мере должно выглядеть достоверно и амулеты-детекторы, фиксирующие ложь, должны показать правдивость моих слов". — после чего с ленцой в голосе ответил.

— Я к магу воды Цайкану-По. — Чатлан внутренне напрягся, но трели предупреждения не последовало, воины расслабились, и с почтительным поклоном расступись, опустив сабли. Чатлан подумал.

— "Расчет оказался верен, почтение и страх перед магами сыграло свою роль, и охрана просто не стала дотошно расспрашивать. Будь на моем месте простой человек, замучили бы расспросами и просто так ни за что не оставили бы в покое, а мага надолго задерживать не стали. Да и совет Дана, по поводу правды и недоговоренности на воротах тоже помог. Зачем скрывать ложь, если можно сказать правду, только немного недосказанности и все, даже не пришлось изворачиваться и что-то придумывать! Пусть сами выдумают причину, да и духохранитель внес свою лепту. Опять же пусть думают, зачем я показал амулет. Толи подарок несу, толи просто показать старому магу амулет, чтобы тот проконсультировал. Еще бы самому узнать, что это такое и зачем этот амулет вообще нужен?".

Чатлан миновал ворота и степенно, как подобает магу, направился в сторону дворца, пройдя по парковой дорожке, маг свернул налево к башне Цайкана-По но, не дойдя несколько метров изображая глубокую задумчивость, углубился в цветочный лабиринт. Как только густая зелень лабиринта скрыла Чатлана от чужих глаз, маг посмотрел на небо, найдя взглядом луну кроваво-красного цвета на востоке и вторую, белую с золотым ободком медленно плывущую к первой, маг сорвался на бег, лишь пробормотал.

— Дан, твоя очередь! — как только золотой обод луны коснулся кровавого диска, по всей территории дворца затрубили трубы, предупреждая о магическом нападении, земля мелко загудела, а над головой сомкнулся купол защиты дворца. Пробежав весь лабиринт насквозь, Чатлан на ходу достал из-под халата саблю и начал прорубать себе проход в живой стене. Продравшись сквозь кусты, маг побежал к складу, в котором, как он знал, хранилось огромное количество разнообразных ароматических масел, предназначенных для втирания в кожу и для ароматических ламп личного этажа хана. Сам склад соединялся мостком с западным крылом дворца, находясь в давно пустующей башне мага огня на некотором удалении от самого дворца. Чатлан, слегка запыхавшись, подбежал к стене и, стащив с головы обруч, приложил к ней камень, в тот же миг, белая стена пошла рябью, от нее повеяло жаром, огненная воронка медленно начала раскручиваться перед ним. Чатлан, облегченно вздохнув, сделал шаг прямо в ярко полыхающий огонь, тут же оказываясь внутри башни.

Чатлан устремился по лестнице наверх, приговаривая на ходу и разбивая по пути кувшины с ароматическими маслами, стоящие повсюду.

— Главное чтобы в лабораторию никого не заглядывал! Есть там у меня несколько подарочков моего изготовления. Эксперимент на удивление удачный получился, только слишком уж разрушительный! Но ничего, отыграюсь за все, что пришлось претерпеть, пока служил во дворце!

Чатлан влетел в лабораторию, ранее им использовавшуюся для проведения крайне редких и тайных экспериментов. Маг, достав невзрачную небольшую коробочку, поставил на стол со злой усмешкой на лице. Открыв крышку, Чатлан полюбовался на четыре камня огненного цвета, по форме напоминающие застывшие языки пламени.

— Не захотели оценить и не пожелали посмотреть на результат моих трудов? Что ж, зря не оценили, теперь посмотреть и оценить придется!

* * *

Айтер осмотрел оборотней, полукровок и своих людей с Листаком, переодевающихся в трофейную одежду, затем изумленно проследил за приближающимися Данте с Язуллой. Справа, из-за поворота выскочил всадник, несущийся во весь опор на взмыленной испуганно храпящей лошади, а следом за ним бежал Данте, всего чуть-чуть отставая от всадника. Лошадь выглядела так, словно за ней попятам гнался хищник, желающий подкрепиться кониной, карие глаза вытаращены, с губ слетает пена, громкое испуганное ржание оглашало окрестности. Всадник, отчаянно матерясь, пытался удержаться в седле на лошади, временами пытавшейся лягнуть вампира, несущегося позади с клыкастой улыбкой на довольной физиономии. Завидев своих, Язулла проорал.

— Останавливайся, у меня лошадь понесла!

Вампир тут же сбавил скорость, Язулла натягивая уздечку, пытался остановить понесшую лошадь, но так и не смог остановиться возле развороченного забора, испуганное животное пронеслось дальше. Как только Данте подошел к ожидающей их группе, остальные лошади заволновались, вампир наградил каждое животное в отдельности мрачным многообещающим взглядом, после чего, обойдя их по широкой дуге, приблизился к Айтеру.

— Эти олени почему-то меня к себе не подпускают!

Айтер усмехнулся, наблюдая за ведущим свою лошадь в поводу Язуллой.

— Дан, это лошади.

— Я же говорю собаки! Никак не могу найти общий язык с этими тупыми оленями переростками безрогими, хотя без особых хлопот могу договориться с целой стаей волков, даже с лосем однажды общался, а эти быки отощавшие, ничего не желают воспринимать!

Подошел Язулла, передав поводья, попросил.

— Пусть остынет, не хочется испортить такую хорошую лошадь. — повернувшись к Данте, вопросительно уставился на вампира.

— Все готовы? — одиннадцать воинов вскочили с земли и вытянулись по стойке смирно рядом с Язуллой. — Отлично! Итак, сейчас нанесем визит невежливости во дворец, после чего сразу сваливаем из Халифата, а то меня уже что-то подташнивать от песка начинает, не принимайте на свой счет, господин Айтер. — Данте махнул рукой, увлекая за собой остальных в грязный проулок напротив дома, где они обосновались. — Ну, чертова дюжина, вперед и с песней, но про себя!

Группа диверсантов трусцой побежала в проулок, перепрыгивая зловонные кучи отходов и подозрительно желтого цвета "благоухающие" лужицы встречающиеся то тут, то там. Подбежав к открытому люку в каменной мостовой проулка, воины попрыгали вниз и тут же устремились вслед за вампиром, побежавшим по единственному коридору, временами извивающемуся словно змея. Пол, стены и потолок хода, были выложены серым камнем, без единого отверстия воздуховода, потому практически все ощутили недостаток кислорода, выразившийся обильным потом и частым дыханием. Задыхаясь, воины неслись вперед, набирая все большую скорость, Данте ругнулся.

— Строителей бы сюда запереть, чтобы почувствовали все тяготы диверсантов в нашем лице на собственной шкуре!

Ворвавшись в помещение опустошенной сокровищницы, отряд попадал на пол, тяжело и сипло дыша. Данте, слегка переведя дух, подошел к пленникам, лежавшим вповалку на полу, оттащив хана чуть в сторону, скомандовал.

— Отряд, подъем! Как только Чатлан подаст знак, ждем пару минут, после чего выходим из сокровищницы. Всех вражеских воинов к АйкенМа, свидетелей, то есть челядь не трогать, если только сами совершенно случайно не натянутся на лезвие сабли! При свидетелях что орем?

Двенадцать воинов, отдышавшись, выстроились перед вампиром и в один нестройный голос заорали.

— Рабрак снами! — и уже тихо — И никаких имен.

Поковырявшись в ухе, Данте одобрительно кивнул, Листак, по-военному, сделав шаг вперед, спросил.

— А какого знака нам ждать?

Стены сокровищницы содрогнулись, пытаясь сбить отряд с ног на пол, с потолка посыпалась какая-то пыль. Бросив подозрительный взгляд на пошедший трещинами потолок, Данте пробормотал.

— А вот и знак. — хищно оскалившись, прошипел. — Понеслась! — выждав пару минут, вампир нажал на рычаг в виде магического светильника справа от двери и, сделав знак Элкосу, чтобы тот пристроился рядом, навалился на дверь, открывшуюся наружу. С той стороны послышались удивленные возгласы. Вампир и полукровка одновременно вывалились в длинный коридор и, не сговариваясь, повернули в разные стороны, пронзая двух воинов саблями. Данте знаками показал, чтобы полукровка не вытаскивал клинка из тела, чтобы кровь не лилась на пол. Остальные воины повыскакивали следом, занимая оборону, но в коридоре никого не было видно, лишь откуда-то снаружи доносились вопли людей и топот бестолково носящихся людей.

— Пожар в огненной башне! ... Башня света взорвалась! ... Нападение с восточной стороны, там охранные амулеты сработали!

Данте, ухмыльнувшись крикам, скомандовал.

— Воинов оттащить подальше вместе с телами, развязать и проткнуть насмерть саблями вот этих двоих, и добавить несколько резаных ран обеим сторонам.

Схватив своего поверженного противника Данте, устремился вдоль коридора, Элкос последовал его примеру, подхватив своего. Спустя пару коридоров, инсценировка боя была завершена, и отряд двинулся дальше, прикрывая Данте несущего на плече бессознательное тело хана с рабским ошейником на шее. Заллос, шел впереди, мастерски метая свои ножи в выскакивающих воинов. Элкос и оборотни, не вступая в драку, тихо передвигались от поста к посту, попросту закалывали редких противников клинками кинжалов.

* * *

Отбросив подушку, Ралого взяла в руки бутыль, в которой бесновалось какое-то маленькое зеленое существо. Длинные уши, торчащие в разные стороны, маленькие черные глаза-бусины и маленькая зубастая пасть, постоянно показывающая язык. Кожистые зеленые крылья трепетали, существо бросалось на стенки в тщетной попытке вырваться на свободу, ни на минуту не останавливаясь, кривлялось и строило рожи. Улыбнувшись, Ралого пробормотала.

— Кто же ты и для чего предназначен? Наверняка тоже какая-нибудь убийственная тварь?

Отложив бутыль в сторону, Ралого осторожно развернула костяной жезл, покрытый черными рунами с черепом на конце.

— Зловещая штука, ... темная, значит, стоит баснословных денег, может, удастся подкупить кого-нибудь?

Дальнейшие рассуждения прервал рев сигнальных труб, Ралого, зажав уши руками, подбежала к окну. Высунувшись по пояс, орчанка стала свидетелем страной картины, стена полыхнула бело-серебристым огнем, а в следующее мгновение всю территорию дворца накрыл купол с разноцветными разводами по нему. Часть парка, возле самой стены окуталась каким-то странным черным дымом, начавшим медленно двигаться в сторону дворца, оставляя после себя мертвую ссохшуюся и потрескавшуюся землю, не оставляя даже намека на растительность. Навстречу дыму устремилось несколько магов, на ходу начавших метать в дым заклинания и препятствуя его продвижению. Из дворца посыпались кахулы словно муравьи, выстроившись друг за другом, устремились к стене, на ходу обнажая сабли. Ралого заворожено наблюдала за яркими вспышками заклинаний каждым своим попаданием уменьшающие в размерах черноту, маги практически справились, но тут с противоположной стороны дворца раздался заполошный многоголосый вопль, и практически вслед за ним раздался грохот взрыва.

Девушка, оглушенная звуковой волной вывалилась наружу и, только чудом уцепилась за подоконник и не сорвалась. Испуганно икнув, Ралого посмотрела вниз, а, увидев далекие плиты придворцовой дорожки, зажмурилась, и начала лихорадочно подтягиваться. Перекинув ногу через подоконник, орчанка обернулась, бросив взгляд назад, облегченно вздохнула и успела заметить, как оглушенные маги начали подниматься с земли, а небольшой сгусток черного дыма устремился к ближайшему человеку. Маг, заполошно окутался голубоватым полупрозрачным щитом, отгораживаясь от энергии тьмы. Росчерк потусторонней черноты ударил в щит, размазываясь тонкой пленкой по нему, в тот же момент тьма начала стремительно тускнеть, вместе со щитом мага. Щит пару раз мигнул и погас, тьма рассеялась, а маг упал на землю совершенно без сил. Остальные маги, убедившись, что с коллегой все в порядке, устремили свои взоры в сторону истошного крика множества голосов с другой стороны дворца. Люди кричали.

— Пожар в огненной башне! ... Башня света взорвалась! ... Нападение с восточной стороны, там охранные амулеты сработали!

По двору беспорядочно носились воины, челядь и маги, порой сталкиваясь друг с другом и падая на землю.

Очередной грохот взрыва и взрывная волна разметала людей, осыпая кусками камней и щебня, Ралого едва удержалась, чтобы снова не выпасть из окна, дворец содрогнулся с такой силой, что несколько небольших зубцов-башен сорвались вниз, разбиваясь вдребезги. Орчанка пробормотала.

— Да что такое происходит?! Дворец разваливается, а нападающих и оборонительных боев не видно!

Вновь раздался крик. — Башня воздуха взорвалась!

Со стороны главного зала, из-за двери будуара послышался грохот разлетающейся двери, затем незнакомый мужской голос.

— Это, по-твоему, тихо? — послышался звук скрестившихся в поединке клинков, затем смутно знакомый голос.

— Да брось ты, наш тепленький раздухарился не на шутку, там, на улице такой аврал, что на гарем все давно и бесповоротно забили.

— Что забили?

— Что-то, да и ты забей тоже самое, мы в гарем вломились а не куда-то, да не в какой-нибудь, а в ханский или великоханский, не знаю как правильно, короче, если уж опускать хана, то в наглую и шумно, все равно он уже свою головушку буйную на свою же великоханскую подушку опустил. — послышался звонкий шлепок и чей-то женский взвизг. — Брысь, голозадая!

Ралого бросилась к кровати, с замиранием сердца замотала жезл обратно и положила на него подушку, осмотревшись по сторонам, подхватила плетку, валявшуюся на полу. С той стороны двери вновь послышался мужской голос.

— Странно, чего-то евнухов маловато, всего один. Ладно, фиг с ними, девчонки с нами.

— Зачем ты косы хана на дверь главного зала приколотил?

— А-а, дань традиции. У меня на родине очень любят на стены вешать головы разнообразных существ как трофей, в общем, раз вы голову на его подушечку положили, то я решил прибить куда-нибудь его косы. Я их еще на арене случайно оторвал, когда хана пеленал, ну вот, как видишь, пригодились, а двери единственная деревянная поверхность в великоханском зале, куда можно было загнать кинжал, ну не в стену же! Кстати, девки, шухер! Сейчас обыск будем проводить. Мне нужны мои вещи, предлагаю отдать их добровольно, жду ровно один удар сердца, затем преступаю к шмону! Раз! — послышался грохот. — Старовата. — вновь грохот, на сей раз ближе. — А ничего так, симпатичная. — удар, еще ближе. — Ну, на вкус и цвет, товарищей нет.

Послышалась укоризна сквозь веселый смех.

— Дан, может, хватит баловаться? Ты же сказал, что чувствуешь свои вещи?

— Не ломай кайф обыска в гареме! — Ралого напряженно прислушиваясь к звуку приближающихся шагов, неосознанно сжимала рукоять плети в правой руке все крепче, в левой руке держала платок с бутылочкой, готовая бросить ее в любую минуту. Смутно знакомый голос сказал. — Да не парься ты, я свои ножички и перышко уже забрал, и остальные поделки чувствую, а сейчас просто развлекаюсь. Все равно еще ждать надо, пока наш горячий халифатский парень со своим родственничком счеты сведет. Хорошо, что дед не потрудился никакого заклинания на дверь повесить, когда по тревоге выскочил. В общем, я великодушно отдаю этого Цайкана-По на милость нашей зажигалки бродячей, пусть сам с ним разбирается, а я пока не готов схлестнуться со старичком, у которого боевого и не очень опыта лет на восемьсот набирается.

Очередной грохот выбитой двери заставил Ралого вздрогнуть. Голос насмешливо фыркнул. — Оцени, правда, симпотявка?

— Да ну, страшненькая она какая-то.

Первый голос начал укоризненно читать лекцию.

— Тут ты неправ. Один мудрый мужик по имени Гораций когда-то давно сказал, — Красота зависит лишь от точки зрения. — Другими словами, если для одного какая-то женщина выглядит ангельски ужасной, то для другого будет просто демонски прекрасна. Понял мою мысль?

— Да вроде бы, хотя порой тебя только через слово понимаю.

— Ничего, скоро будешь с полуслова понимать.

Неизвестный остановился прямо за ее дверью, коротко постучавшись, спросил.

— Добровольно дверь откроешь?

Ралого испуганно пискнула, прижавшись спиной к спинке кровати, а в следующий миг дверь слетела с петель от удара ноги. На пороге показалась фигура, облаченная в кожаный доспех, распространенный в халифате, голова была замотана черным шелковым платком, оставляя на виду только глаза. Ралого содрогнулась от оценивающего взгляда сине-зеленого и белого глаз с вертикальным зрачком и бросила в неизвестного платок с бутылочкой, неизвестный перехватил снаряд и шутовски поклонившись, поблагодарил.

— О, прекрасная орчанка, свет очей моих, ты прямо покорила меня пламенем своих прекраснейших багровых глаз, спасибо за ваш великодушный поступок! — неизвестный распрямился. — Короче, любительница садомазо, сгребай в охапку вещи и на выход, но предварительно верни мне мои вещи, иначе я с удовольствием тебя обыщу, хотя прекрасно знаю, что мой жезл сейчас находится прямо под твоими соблазнительными булочками, а Багира с иглами вон в той тумбочке. Кстати, маленькая зеленая морда находится там же где и жезл. Ты только осторожно, не раздави тару, а то этого паразита потом фиг успокоишь.

Ралого, оскалив клыки, прорычала.

— А ты платочек-то разверни.

Данте, одарив Ралого насмешливым взглядом, развернул платок и с иронией поинтересовался.

— Хотела, чтобы я пополнил твою коллекцию трупиков под кроватью? — Данте обернулся к своему спутнику. — Прикинь, наша похищенная остальных евнухов приголубила Нагайной и заныкала у себя под кроватью! — после чего Данте погладил поднявшуюся голову кобры и сделал большой глоток из сосуда, предварительно стянув платок. Облизнув губы, Данте спрятал Нагайну и попросил. — Слушай, у нас, конечно, еще есть время, но не очень много, так что слезай с подушки, под которой прячешь жезл и отдавай его хозяину.

Ралого замерла, слегка запинаясь, спросила.

— Ты жив?!

— Да чтоб я сдох, если нет!

Данте подошел к большому зеркалу, стоящему на небольшом столике, взглянув на свое отражение, слегка поморщился, выдвинув ящик, достал черный кристалл с нанесенными на него рунами, погладив, сказал.

— Привет, моя хорошая, посиди там еще немного, я, когда подучусь, обязательно что-нибудь придумаю, чтобы ты снова рассекала ветер и оглашала ревом окрестности.

Спрятав костяные иглы в карман, Данте направился к кровати, но в следующий момент полетел прямо в объятья орчанки сбитый с ног очередным взрывом, по ушам съездило так, что вампир не сразу сообразил, что уткнулся носом прямо в объемистую грудь Ралого. Подняв голову, Данте встретился с изумленным взглядом багровых глаз, в которых постепенно разгоралось пламя ярости, улыбнувшись, Данте поцеловал замершую орчанку. Отстранившись с задумчивым видом, разложил костяной жезл, вытащенный во время поцелуя, и посмотрел на гремлина, притихшего во второй руке.

— Привет, Шустрик, не скучал без меня, зелень ты прикольная?

К Данте подошел Элкос и заинтересованно уставился на запаянный стеклянный сосуд с зеленым существом внутри.

— А это что?

— Расфигатор компактный, тип неуправляемый, чаще мелко, реже крупно-пакостный, в общем, большая головная боль в таком мелком зеленом тельце! Ладно, нам пора сваливать, а то наша передвижная плитка сейчас завалит местного повелителя воды и нам в этот момент стоит быть подальше. Слушай, не знаю, как тебя звать, нам валить пора, ты с нами или как?

— Ралого меня звать, зачем мне с вами идти?

— Да как пожелаешь, мы просто за вещичками заскочили, решили и тебя за компанию прихватить, неужели понравилось евнухов на свидание к АйкенМа отправлять?

Ралого отрицательно покачала головой, после чего встала и выжидательно посмотрела на Данте сверху вниз. Вампир пару раз пробежался по фигуре орчанки, критически оценивая, после чего спросил.

— Слушай, Ралого, ты тут случаем не видела кусок обугленной черной змеиной кожи с черным скорпионом на серебряном фоне? — орчанка медленно покачала головой. — Фигово, у мага воды останков Велески тоже не было, жаль, хотел попытаться реанимировать подругу, видать не судьба.

Глава 9

Остановившись у входа в сокровищницу, Данте мельком оглядел свой отряд и, подтолкнув внутрь Ралого, скомандовал.

— Уходите, мы скоро будем.

Махнув рукой Элкосу, вампир устремился обратно, временами прислушиваясь к внутренним ощущениям. Миновав несколько поворотов, на ходу успокаивая кахулов изредка встречающихся на пути метательными ножами, Данте с Элкосом выскочили в огромную залу с шестью колоннами белого мрамора, по три с каждой стороны, поддерживающие куполообразный потолок. Зал поражал богатством оформления, буквально утопая в золоте. Все стены и потолок покрывала ажурная золоченая лепнина, мраморный пол словно зеркало, отражал картину скачущего золотого коня по барханам на куполе. Напротив трехметровых ворот главного входа, располагался своеобразный трон в виде широкого возвышения над полом. Лицевая сторона возвышения, как и все остальное в зале покрывала золотая инкрустация, само возвышение покрывал толстый ковер с кучей подушек. Взгляд вампира зацепился за гобелен во всю стену за возвышением с гербом халифата — золотого коня скачущего по барханам. Элкос пробормотал, осматривая залу.

— Тридцать лет живу в халифате, а в тронном зале Липецек впервые. — очнувшись от созерцания, спросил. — Зачем мы сюда вообще пришли?

— Нам надо забрать нашего огневика, судя по ощущениям, он скоро сюда заявится и притащит за собой хвост, нам с тобой придется помочь этот хвост отрубить. Кстати, если за ним будет куча воинов, в драку сразу не суйся, задавят к ангелам. — Элкос вопросительно посмотрел на Данте. — Сейчас нахрапом не получится, это пока во дворце тихо их глушили малыми группами можно было использовать эффект неожиданности да метательные оружие, ну а тут несколько другая ситуация. Кахулы знают что противник, то есть мы проникли на территорию дворца и будут готовы, а сабельки, между прочим, порубать нас в капусту могут на самом деле, а не понарошку.

Створки ворот с грохотом распахнулись, пропуская внутрь измазанного и немного потрепанного Чатлана. Маг огня, нервно сжимая застывший язык пламени, сломя голову несся к вампиру с полукровкой, следом за ним бежали кахулы с перекошенными от ярости лицами и саблями наголо. Оглядев преследователей, Данте выругался, увидев среди них живого Цайкана-По, старик легко бежал впереди кахулов, окутавшись голубоватым свечением водяного щита. Чатлан не останавливаясь ни на миг, не глядя, бросал небольшие огненные шары себе за спину, пытаясь остановить мага воды, но все попытки приводили, лишь к тому, что огонь с коротким шипением превращался в пар, встретившись со щитом мага. Приглядевшись к ауре Чатлана, Данте заметил, что у мага огня почти не осталось энергии для полноценного боя. Элкос, не дожидаясь команды, один за другим, метнул два ножа в кахулов, после чего выхватил саблю и приготовился к драке, выжидательно покосившись на разложившего жезл вампира. Данте прошипел, оскалив клыки.

— Немного уровняем шансы! — направив жезл на преследователей, Данте сконцентрировался на уже неоднократно испробованном заклинании сонного забвения. Жезл моментально нагрелся, камни на черепе полыхнули пламенем, Данте взмахнул магическим орудием, словно стряхивая кровь с клинка и окутываясь полупрозрачной темной дымкой. Вампир злорадно улыбнулся, наблюдая за неспешным полетом темно-серой неровной паутины, веером охватывающей нападающих, в тот же миг перед глазами взорвался фейерверк разноцветных пятен, вслед за ним накатила быстро прошедшая слабость.

— Не понял юмора. — пробормотал вампир, наблюдая за тем, как паутина стремительно блекнет, удаляясь от создателя. Кахулы, вместо того, чтобы тихо мирно дожидаться смерти во сне, лишь немного замедлились. Заклинание, соприкоснувшись со щитом мага, растворилось почти полностью, чуть ослабив защиту мага, затем трансформировалось в небольшое облачко сырой энергии. Оценив внутренние резервы, опустошенные на половину, Данте поежился и быстро сориентировавшись в обстановке скомандовал полукровке.

— Эл, режем кахулов, пока они дезориентированы, усыпить не получилось, понеслась!

Сложив жезл и закрепив на поясе, выхватил метательные ножи, затем крикнул Чатлану. — Отвлеки мага на себя! На кахулов не обращай внимания! — метнув ножи, Данте рванул вслед полукровке, на ходу доставая обе сабли.

Глаза мага воды округлились при виде трансформирующейся паутины, а, найдя взглядом источник темной энергии, на миг растерялся, не забывая впрочем, отражать жалкие огненные искры Чатлана. Цайкан-По скомандовал кахулам, перекрывая своим голосом их разъяренный рев.

— Взять живьем, иначе весь род без воды оставлю! — Один из воинов зычным голосом попытался скомандовать.

— Строиться, щиты на изго... — закончить команду помешал вдруг возникший в горле метательный нож, воин схватился за рукоять, пошатнулся и упал, заливая мраморные плиты пола кровью. Кахулы, еще не отошедшие от не сработавшего темного заклинания, вяло, и бестолково попытались выполнить приказ, но врезавшиеся в их ряды посланники смерти смешали неровный ряд и превратили, безостановочным сверканием стали в кровавый хаос.

Цайкан-По, глухо выругавшись, усилил водяной щит, противопоставляя энергии тьмы энергию первоэлемента. Данте, вобрав некроэманации от смертей противников, вогнал саблю в плечо кахула и освободившейся рукой вновь выхватил жезл, второй рукой безостановочно отражая вялые атаки двух воинов. Бой не давал сосредоточиться, поэтому, вампир, недолго думая, направил в мага воды облако сырой энергии, и тут же получил глубокую резаную рану на запястье, пропустив выпад кахула из-за накатившей слабости. Засунув жезл за пояс, Данте выхватил саблю из шатающегося кахула, обратным движением чиркнул остро отточенным лезвием по яремной вене воина, и уже не отвлекаясь на смертельно раненого противника, зажимающего руками разверстую рану, полностью включился в схватку.

Цайкан-По, словно не замечая, отмахивался от огненных шаров мага огня, походя, развеивая его творения, одновременно направляя сгустки сырой, темно синей энергии навстречу очередному темному облаку, лишь добавил энергии в водяной щит, налившийся темно-синим мерцанием.

Данте срубил голову кахулу, подкравшемуся к магу огня со спины, бросил взгляд на Элкоса, волчком вертящегося в гуще кахулов, в этот момент полукровка, упал на спину, пропуская над собой два выпада, и пронзил нападавших кинжалом и саблей, выбросив руки в стороны. Движением сабли, Элкос заставил повалиться правого кахула на себя, подставляя тело раненого под удар подскочившего соратника. Данте, отмахнувшись от удара сабли очередного кахула, направился на выручку Элкосу, мельком оценив магическое противостояние, и, увидев, как старый маг, не напрягаясь, развеивает его творение, практически игнорируя комариные укусы Чатлана, прокричал.

— Давай свой ангелами благословленный сюрприз, а то с ним даже вдвоем не справиться! — Цайкан-По зло усмехнулся, запуская в Данте ледяную сосульку из кувшина, стоявшего неподалеку. Не прекращая роспись саблями, Данте ударом обеих сабель разбил ледяную смерть, осыпая всех ледяными брызгами, затем, ударом ноги сбил тело кахула с полукровки, отправив его в мага. Элкос моментально вскочил на ноги, присоединяясь к затухающему поединку.

Чатлан, воспользовавшись моментом, пока Цайкан-По был занят летящим в него мертвым снарядом, запыхавшись, прокричал.

— Сдвигайтесь к двери за тронным возвышением, сейчас тут жарковато станет! — Чатлан, не отвлекаясь от разговора, запустил в кахула свою искру, подпалив на нем кожаный нагрудник, по залу расплылась вонь паленой кожи. Чатлан посмотрел вампиру в глаза и сказал. — Дан, тебе придется мне еще разок помочь, иначе не справлюсь. — вампир кивнул, начиная сдвигаться в сторону.

Еще пара минут ожесточенного сражения с окончательно оправившимися от действия заклинания воинами, и получив несколько мелких ранений, Данте с Элкосом слаженными ударами сабель зарубили последнего кахула. В тоже время, Чатлан постепенно приближался к Цайкану-По, уклоняясь от замораживающих шаров и ледяных сосулек, формирующихся из подвернувшейся под руку магу жидкости. Бросив саблю Элкосу, поймавшему оружие за рукоять, Данте выхватил жезл и уже отработанным движением отправил на выручку магу огня очередное облако, вложив в него три четверти резерва. Элкос, забросив саблю в ножны, подхватил медленно оседающего вампира под руку и устремился к двери, таща его как на буксире.

Чатлан, метая в мага воды совсем маленькие огненные шары, скорее напоминающие искры, держался в стороне от почти развеявшегося третьего облака энергии тьмы. Проводив глазами Элкоса с Данте, отбежавших к двери, Чатлан неожиданно бросил застывший язычок пламени в противника, после чего рванул от него в противоположную сторону. Подхватив медленно приходящего в себя вампира с другой стороны, помогая полукровке, потащил на выход. Троица уже была практически за дверью, когда сзади прогремел взрыв. Столб ярко-оранжевого огня, напоминающий гигантский бутон розы, вздымая куски мраморного пола с поражающей скоростью начал расходиться в стороны. Данте только увидел, как волна от громадной воронки на месте взрыва за какой-то миг волной огня оставила от поверженных тел только обугленные скелеты, затем взрывная волна оставила от них лишь воспоминания. Старого мага, окутавшегося облаком раскаленного пара, словно пушинку отбросило куда-то под стену.

Ударная сила была настолько велика, что все шесть колонн в один момент раздробило в щебенку, куполообразный потолок, чуть приподнявшись, пошел паутиной трещин, после чего рухнул вниз, погребая тронный зал под обломками. Всех троих подхватило взрывной волной и в последний миг вынесло в коридор, протащив несколько метров по полу в сопровождении клубов пыли.

Помотав головой, Данте оглянулся назад. Рассмотрев заваленный выход, присвистнул.

— Ну, ты и зверюга, дружище! Если даже старика не убило взрывом, то после обвала от него точно один блинчик остался!

Стряхивая пыль одной рукой, Чатлан вымученно улыбнулся и буркнул, ковыряясь в ухе другой рукой.

— У тебя учусь.

Элкос простонал, рассматривая кое-где окровавленный посеченный осколками и порезанный саблями противников кожаный нагрудник.

— Тише не мог?

— Куда там!? — Чатлан махнул рукой. — В честном поединке против Цайкана-По у нас с Даном не было вообще ни единого шанса, даже вдвоем ничего не могли с ним сделать! — Чатлан задумался на мгновение, затем пробормотал поежившись. — Если бы он нас не хотел пленить, от нас бы уже ничего кроме ледяных статуй не осталось. — в следующий момент, маг улыбнулся. — Зато и отомстил и выяснил один факт — от эпицентра взрыва Застывшего пламени нужно быть как можно дальше.

Настороженно прислушиваясь, Данте пробормотал.

— Господа, не кажется ли вам, что пора тикать отсюда, а то как-то меня настораживают эти змейки. — вампир указал рукой на россыпь постепенно увеличивающихся трещин, ползущих по потолку и стенам. Не сговариваясь, все трое вскочили на ноги, Чатлан с Элкосом подхватили пошатнувшегося вампира и устремились назад к сокровищнице.

* * *

В огромную комнату, оформленную в мрачных тонах, вереницей входили люди, полностью облаченные в иссиня-черные балахоны, скрывающие лица глубокими капюшонами. На стенах чадили редкие факелы, слабо освещая полукруг помещения со скамьями, сделанными из темного полированного дерева. Скамьи были расставлены полукругом ступенями снизу вверх, постепенно расширяясь. Перед скамьями, на некоторой возвышенности, располагалась кафедра. Люди в полном молчании рассаживались по местам, слышались только шаги да шелест материи балахонов по серому каменному полу. Наконец все расселись, и в зале установилась полная тишина, нарушаемая лишь слабым потрескиванием факелов.

На кафедру медленно взошел человек, оглядев присутствующих, повернулся к ним спиной и медленно, с достоинством поклонился огромной картине на стене. Огонь, чадящий черным дымом, создавая зловещие тени, освещал изображение черного дракона, поливающего багровым пламенем какой-то неизвестный город, из окон домов вырывалось беспощадное пламя, на фоне пожарища виднелись силуэты демонов, огненными мечами разящие людей. Остальные стены покрывали картины той же направленности, на одних были изображены полуразложившиеся трупы, бросающиеся на людей, на других маги с развевающимися за спиной черными плащами, подобно крыльям неизвестной зловещей птицы. Все детали картин были настолько реалистично и красочно прорисованы, что невольно брошенный взгляд тут же отводился в сторону, так как смотреть без содрогания было попросту невозможно. Откашлявшись, человек обернулся и начал свою речь.

— Приветствую братьев ордена Темного света! — стройный кивок множества голов был ответом. — Мы здесь сегодня собрались, для того, чтобы обсудить несколько насущных проблем касающихся всего Северья в целом. Пожалуй, начнем с самого главного вопроса на текущий момент, а именно с Инкарры Инкара-Лики. — выступающий человек сделал небольшую паузу, осматривая своих братьев по ордену, вопросов никто не задал и человек продолжил. — Ни для кого не секрет, что недавние события, которым мы с вами стали свидетелями, ознаменовали приход мага невероятной мощи из внешнего мира, а именно Инкарры. К нашему глубочайшему сожалению, этот маг не является темным магом. Сильнейший всплеск энергии света в главном храме Инкара-Лики в столице Империи Адамастис говорит о том, что этот маг — маг света. Инкара-Лика выбрала себе Инкарру, вы все знаете, чем это грозит нашему миру вообще и нашим начинаниям в частности. Не буду вас утомлять всем известными фактами, предлагаю сразу решить вопрос, что с этим магом делать? Я вижу только два варианта развития событий. Первый — мы ничего не предпринимаем и через несколько лет погибаем вместе со всем срединным миром. Второй — ликвидируем Инкарру, в результате чего погибает большая часть ордена, но Северье продолжит влачить свое существование, а пережившие гнев Инкара-Лики братья продолжат наше дело. — человек замолчал, осматривая загудевших людей, подождав минуту, человек поднял руку, гул голосов моментально смолк. — Если нет других предложений, давайте проголосуем.

С первого ряда скамей, на кафедру степенно взошел второй человек, первый, поклонившись, отошел в сторону, уступая место у кафедры. По залу разнесся сухой, чуть надтреснутый старческий голос.

— Убить Инкарру всегда успеем, предлагаю для начала присмотреться к этому магу. Если обнаружим признаки фанатичной веры — уберем угрозу, если же нет, можно будет попробовать склонить к сотрудничеству, талантливые и сильные маги нам не помешают. — человек поклонился. — Я все сказал. — поправив широкие рукава балахона, спустился на свое место. В зале вновь поднялся гул голосов.

— Что ж, раз больше нет предложений, давайте голосовать. — вновь взял слово первый. — Кто за то, чтобы ничего не предпринимать? — человек одобрительно кивнул, осматривая недвижимые фигуры. — Кто за устранение Инкарры? — руки подняло примерно четверть аудитории. — Проводить третье голосование смысла не вижу. — человек усмехнулся и тихо пробормотал. — Ожидаемо, вполне ожидаемо, жить хочется всем, а руки подняла только радикальная часть ордена. — человек поправил балахон. — С основной темой повестки нашего собрания разобрались, теперь перейдем к текущим делам.

* * *

Выйдя из арки ворот школы магии Храма Света, молодой человек раздраженно поправил обруч светлого металла с сияющим белым камнем посредине, и коротко взмахнул рукой, подавая знак вознице, поджидающему клиентов неподалеку. Кучер встрепенулся и щелкнул поводьями, подгоняя одноосную карету к беломраморной круглой арке с изображением черного дракона, пронзенного белой стрелой наверху. Карета, своим видом напоминала кэб, распространенный на улицах Лондона вплоть до тридцатых голов двадцатого века.

Кованые ажурные ворота, выкрашенные в белый цвет с серебряными рунами на них, своими размерами создавали ощущение монументальности и стабильности. Располагаясь внутри круглой арки, ворота, с двух сторон плавной дугой поднимались вверх, заканчиваясь изображением белого лотоса в серебряном круге.

Остановив лошадь, кучер осенил себя святой стрелой и поклонился нетерпеливо поджидающему магу.

— Куда изволит ехать господин маг?

Молодой человек, дернул головой, отбрасывая назад черные волосы, отливающие синевой и открывая тонкие черты аристократического лица. Сведенные брови с поджатыми, вытянутыми в линию губами, говорили, что молодой маг чем-то раздражен. Вскочив на подножку кареты, маг скомандовал, сидящему позади кареты, возвышаясь над крышей вознице.

— На улицу Лордов, и побыстрее!

Возница вновь поклонился и, щелкнув поводьями, сорвал карету с места, направляя лошадь по указанному адресу. Маг, усевшись на сидение, принялся бездумно рассматривать улицу, запруженную праздными прохожими, мастеровыми и посыльными всех мастей. Храмовые улицы Империи Адамастис испокон веков строились одинаково, и походили, друг на друга как две капли воды. Широкая, мощеная камнем дорога, и совершенно одинаковые дома по обеим ее сторонам, исключением из правила были лишь сами храмы.

Взгляд мага скользил по бело-серебряным фасадам трехэтажных домов под пологими, покрытыми светло-серой черепицей крышами. Здания вплотную примыкали друг к другу без проходов между ними, один дом от другого отличали лишь таблички с номерами, да густая зелень с цветами в кадках перед домами, с помощью которых люди как могли, выделяли свое жилище из общей бело-серебристой серости.

Карета свернула направо, и пейзаж за окном сменился разительно, людской шум практически смолк, даже прохожие, стремящиеся побыстрее убраться с улицы лордов, встречались изредка. По обеим сторонам дороги располагались городские резиденции представителей древней знати Империи Адамастис, утопая в густой зелени парков.

Карета остановилась, молодой маг, ступив на дорогу, не глядя, бросил вознице серебряную монету. — Меня не жди. — кучер, поймав деньги, коротко поклонился и спешно развернул лошадь, намереваясь вернуться назад.

Пройдя по парковой дорожке, маг оказался перед городской резиденцией отца. Перед ним во всем великолепии высилось трехэтажное здание, построенное из прочного кирпича, с широкими фасадными крыльями и крутой кровлей. Широкие ступени, вели к парадному входу, осененные солнечными бликами в сотнях окон из отборного стекла. Удовлетворенно оглядев дом, маг пробормотал — Настоящий дворец! Сколько раз видел, а все равно с трудом могу оторвать взор от этого великолепия!

Молодой маг прошел через приемную залу по мозаичному паркету, поднялся по спиральной мраморной лестнице на второй этаж и направился к двум лакеям, стоящим на страже перед дверьми из красного дерева, украшенными богатой резьбой. Лакеи бесшумно и величественно распахнули створки дверей, и маг оказался в зале длиной около тридцати метров. В центре залы стоял длинный стол красного дерева, над которым висели три гигантские хрустальные люстры. Сначала ему показалось, что в зале никого нет, и он пробежался глазами по обитым золотистым бархатом стульям с высокими спинками, стоявшим по обе стороны огромного стола. Но затем услышал шелест свитка.

Клеон, заметил своего отца, сидевшего немного в стороне в своем любимом кожаном кресле. Он, почти не шевелясь, в мертвой тишине, вдумчиво читал свиток с каким-то донесением. В свои пятьдесят с лишком Кейлон, герцог Илотский все еще был привлекательным мужчиной с густой шевелюрой с проседью и карими глазами, однако старая болезнь не прошла для него бесследно. Для своего роста он казался чересчур худым, а лицо его избороздили глубокие морщины, свидетельствовавшие о напряжении и усталости. Не дождавшись на свое появление никакой реакции, Клеон подошел к нему практически вплотную. Старый герцог, степенно дочитал свиток, аккуратно свернул и только после этого удостоил сына своего усталого взгляда.

— Здравствуйте, отец. — Клеон коротко и раздраженно поклонился. Герцог внимательно осмотрел мага, отметил горящие злостью черные глаза, нахмуренные брови и поджатые губы. Кивнув, холодно поприветствовал.

— Здравствуйте, сын мой, чем обязан вашему визиту?

— У меня к вам послание от архимага Нарана. — Клеон протянул свиток. Герцог, приподняв левую бровь, развернул послание и принялся читать. Клеон по выражению лица пытался понять, что именно было в послании, но привычная маска холодной отрешенности, не давала прочесть обуревающие отца чувства. Свернув свиток, герцог посмотрел на сына.

— Благодарю за письмо, у вас ко мне есть что-то еще?

— Вы мне не скажете, что было в послании? — герцог медленно положил свиток рядом с ранее прочитанным посланием и медленно покачал головой.

— Это касается только меня и архимага, если у вас все, можете быть свободны.

Клеон раздраженно смахнул с мантии несуществующую пылинку, сделал несколько стремительных шагов взад-вперед, затем остановился перед креслом отца. Подняв на него глаза, в которых застыла старая боль, Клеон выложил все недавно произошедшее, закончив свою речь словами.

— Эта полукровка меня оскорбила и мне запретили, под страхом лишения дара вызвать ее на дуэль! Сказали и на полет стрелы к ней не приближаться!

Выслушав сына, герцог, сказал, не отводя холодного взгляда.

— Правильно вам приказали. Вызвать на дуэль мага ниже себя по силе означает навлечь на себя бесчестие. Вы этого хотите?!

Клеон резко побледнев, покачал головой, сделал несколько судорожных вздохов.

— Нет, отец, не хочу, и никогда бы не совершил такого низкого поступка, просто сам факт того, что мне это приказали, оскорбляет, словно меня считают на это способным!

Герцог удовлетворенно кивнул, погрузившись в раздумья, после чего вновь посмотрел на сына и сказал.

— Не переживайте, сын, вам приказали без свидетелей, поэтому оскорбление можно снести. — герцог поднял указательный палец вверх. — Но ни в коем случае не забыть, придет время, и за оскорбление перед вами ответят!

— Благодарю вас, отец! — Клеон поклонился, бросив взгляд за окно, сказал. — У меня все, позвольте откланяться?

— Прощайте, сын мой, передайте архимагу, что я согласен на его условия.

Клеон вновь поклонился и вышел из залы. Когда двери закрылись за спиной сына, старый герцог позволил на одно мгновение отразиться в глазах грусти, терзающей душу, и прошептал.

— Удачи, Клеон, но на счет девочки надо навести справки, а потом сыграть на этом. — уголки губ едва заметно поднялись вверх, обозначив тень улыбки на лице старого аристократа.

* * *

Выскочив из тайного лаза в грязный проулок, Данте, переведя дух, недоуменно посмотрел на двух лошадей, испуганно всхрапнувших при появлении вампира. Выдернув из лаза одного за другим Чатлана с Элкосом, Данте вновь посмотрел по сторонам и никого не найдя взглядом, пробормотал.

— Не понял, а где все?

Элкос посмотрел в сторону оживающего прямо на глазах вампира, делающего очередные судорожные глотки из Нагайны, восстанавливая потраченную энергию, затем нажал на камни мостовой в определенной последовательности, закрывая люк, ответил.

— Как где? Они же нас должны ждать возле стены.

— Какая к ангелам стена, Эл?!

— Дантар побери этого Язуллу, он тебе ничего не сказал? — Данте отрицательно качнул головой, смотря на полукровку и убирая сосуд с кровью. Выругавшись, Элкос поведал. — Ты сказал, что сразу после акции мы уходим из Киара. — Данте кивнул — Мы с тобой должны были забрать Чата, после чего спешно выдвигаться к моему ходу из города, там и соединиться с остальными членами отряда. Айтер выделил нам в сопровождение десять своих воинов, они выйдут своим ходом через главные ворота, и будут дожидаться снаружи, со всем необходимым для путешествия. Все приготовления род Шайтен взял на себя, орков с гномами в повозках под овощами переправили к стене пока мы все "тихо" шумели во дворце. Старшие пойдут с нами через потайной ход, сам понимаешь, сейчас такое в городе творится, что все повозки на воротах шерстят вплоть до последней пылинки. Как говорится, орка в мешке не утаишь. — слегка заволновавшись, Элкос поинтересовался. — Ты в доме Ашараки ничего не забыл?

— Нет. — Данте сплюнул, после чего продолжил. — Оперативно, только вот по шее Язулле надо надавать, чтобы меня ставить в известность блин не забывал! — осмотрев Элкоса с Чатланом подошедших к лошадям вороной масти, спросил. — Мне вот интересно, на нас никто внимания не обратит?

Элкос вопросительно посмотрел на вампира, перекидывая поводья через голову лошади, затем вскочил в седло. Данте пояснил.

— Ну не каждый же день по улице бегает воин на голову выше любого из самых высоких уроженцев халифата вслед за лошадями! — Элкос усмехнулся.

— Не волнуйся, тебя примут за полукровку. Заметил ведь, что я, совсем чуть-чуть уступаю тебе в росте, да и цвет кожи и разрез глаз у меня совсем не халифатский, хотя и родился тут?

Данте пробормотал.

— А ведь верно. Но я-то думал, что ты родился не тут.

— А. — отмахнулся Элкос, трогая лошадь. — Как ни странно, все полукровки примерно похожи, прямо как братья, различия только в росте, цвете волос, глаз и так, по мелочи, в зависимости от того, к какой расе принадлежит родитель со старшей стороны.

— Занятно. — Данте посмотрел на Чатлана, молча прислушивающегося к разговору. — Чат, вертай амулет хозяину. — маг достал из-за пазухи халата шар амулета и перебросил вампиру, затем спросил.

— Дан, а зачем ты мне его вообще давал, ведь для прохода через ворота он был совсем не нужен?

— Неужели не догадался? — Чатлан отрицательно мотнул головой. — Фигово у тебя с соображалкой, раз таких простых вещей не понимаешь. Чат, ты свои поделки чувствуешь?

— Только предназначенные для меня лично и то, только через месяца три начинаю их чувствовать, а что?

— Оба на, а если амулеты для других делаешь?

— Не чувствую.

— А дела-то все страньше и страньше. Короче, я свой амулет чувствую, затем и давал, чтобы ты во дворце не потерялся. Ладно, прибавим ходу, пора валить из города, пока во дворце не разобрались, что к чему и пока резня родов не началась.

Чатлан с Элкосом пустили лошадей рысью, а Данте пристроился следом, чуть приотстав, чтобы животные не понесли. Приноровившись к бегу, вампир погрузился в размышления.

— "Славно нашумели, сказать нечего, до сих пор удивляюсь легкости и невероятному везению. Правда, столь длинная черная полоса, по закону всемирной подлости, скоро обязана смениться белой, и принести неприятности! Тьфу-тьфу-тьфу, конечно, но все же стоит быть настороже, так, на всякий случай". — Данте вспомнил о недавней стычке с магом и переключил мысли обдумывая случившееся. — "Какое-то простенькое заклинание даже для аколита пятой ступени сожрало половину отнюдь не маленького резерва! Хорошо хоть первой мыслью было усыпить воинов с магом, а не выстроить дорогу тьмы, а то бы чувствую, прямо там и скопытился на радость Лике. Ладно, давай, Серый, подумаем, что именно там могло произойти? Окончательно сформированный в сознании мага рисунок заклинания забирает только необходимое количество энергии, точнее, сознание самостоятельно рассчитывает и вкладывает в плетение необходимое количество энергии, так? Так. Тогда, получается, чтобы заклинание на Северье сработало, как полагается, нужно в него вложить в десять раз больше энергии, чем на Земле? Вроде логично. ... По ходу дела крутнем считать себя не следует, так как заклинания для меня слишком энергоемки. Тогда выходит, что я тут где-то на уровне ведуна, а сам хожу, растопырив пальцы веером, да сверкая наколками на клыках! Угу, блин, обломали самомнение!" — не прерывая бег, Данте продолжал размышлять.

— "Но ведь фигня же какая-то получается! Когда амулет-духохранитель делал, чувствовал, что все идет, как и раньше, никаких сюрпризов при этом не было. Энергии на изготовление амулета ушло ровно столько, сколько указано было в Велеске, в разделе создание и разрушение магических артефактов, а тут тогда что? Дух дворца мне палки в колеса не вставлял, особенно после того, как Чат начал разносить его. Так же, никаких заклинаний, направленных на меня, я не чувствовал, а плетение, мало того, что вышло какое-то кривое, так еще по мере удаления вообще начало распадаться! Почему? Единственный вывод, напрашивающийся сам собой это то, что заклинанию, да сырой энергии что-то сильно мешало. Что может помешать темной энергии? Правильно, только диаметрально противоположная энергия, ведь энергия воды, выпущенная Цайканом-По, встретилась с моим облаком, не растеряв по пути ни грана заложенной в него магии! Круто, мой резерв, если сравнивать с резервом того же Цайкана-По, примерно в половину меньше и примерно на четверть больше чем у Чатлана, но при этом Чат, затрачивает энергии на создание своих искорок в те же десять раз меньше, чем понадобится мне. От же зашибись открытие! Аура и резерв просто ого-генные для аколита пятой ступени, практически маг, ступени десятой-одиннадцатой, а на деле я пшик, а не маг. Убить бы еще разок разделивших манопотоки, за такие шуточки с темным магом в моем лице!"

Сделав на бегу еще несколько глотков крови, Данте поморщился.

— "С пополнением резерва внешней энергией тоже проблемы, да еще какие! Свободно разливающихся потоков энергии тьмы нет вообще, камушки тоже не часто встречаются. Негативные эмоции, испытываемые людьми в непосредственной близости от меня, устремляются ко мне, но доходят лишь жалкие крохи. Организм, после восстановления жизненно важных органов, работает только на пополнение резерва, обеспечивая тело минимальным количеством, необходимым для нормальной жизнедеятельности". — посмотрев на Нагайну, Данте подумал. — "Единственный, белее менее, бесперебойный источник энергии извне это — кровь, но на конвертирование жизненной энергии в энергию тьмы, нужно время, пусть и малое. А как показала сегодняшняя схватка, это время может стоить жизни". — проведя рукой по лицу и нащупав шрам под платком, пробормотал. — Н-да, о восстановлении фасада придется забыть, уж слишком много энергии требуется для того, чтобы убрать шрамы, оставленные магическим огнем. Ладно, нам с лица не пить, да как говорят, шрамы только украшают мужчин, но отпугивают большинство девушек. Потом что-нибудь придумаю, пока так обойдемся. Хорошо, что еще жезл короля личей сделал, а уж больно расточительно рассеивается энергия при кастовании заклинания. ... Надо отвлечься от белых мыслей, а то еще заработаю какой-нибудь комплекс неполноценности, а мозгоправов тут может и не оказаться.

Данте, как всегда поступал ранее для того, чтобы отрешиться от проблем, поднял глаза к небу, взгляд зацепился за девять лун и солнце, почти севшее, мысли моментально сменили извилины.

— "Интересный тут циферблат прямо на небе! И часов с таким расположением лун не нужно! Восемь лун всегда находятся на одном месте, а девятая — Астве-Лада, словно минутная стрелка часов, постоянно ходит по кругу с одной постоянной скоростью. Черная луна на севере, ночью сливающаяся с небосводом, носит имя Астве-АйкенМа, соответственно белая Астве-Лика располагается на юге. Вообще, как я понял, луны носят имена богов, десятая луна, черно-багровая — Астве-Рабрак возникает крайне редко и только в каких-то определенных случаях, знаменуя о чем-то масштабном и крайне неприятном. Надо будет не забыть узнать в каких именно случаях, да, заодно надо узнать, что значит приставка Астве. В общем, на западе находится луна серебряного цвета — РааМати, на востоке багровая — Дантар. На северо-западе оранжевая Эйман, бирюзовая Индера на юго-востоке. Темно-синяя Умалла располагается на юго-западе, а светло коричневая Улла на северо-востоке. Вот такие вот тарелки висят на небе. Вообще-то странно. Я, когда на обучении был, всего две луны видел, а тут пятьдесят тысяч лет всего-то прошло, а их стало аж десять штук. Откуда взялись? Непонятно. Но как же они вовремя подвернулись на глаза, когда планировали проникновение в Липецек?! Тютелька в тютельку позволили синхронизировать действия!"

Стена медленно приближалась, а отряд продолжал двигаться, не встречая никого на своем пути. Разъезды кахулов, как только прогремел сигнал нападения, устремились к дворцу, и, похоже, до сих пор находились там, пытаясь пробиться сквозь защитный купол. Данте бежал и с удовольствием вертел головой по сторонам, рассматривая городской пейзаж: купола домов, утопающие в зелени парков, мощенные камнем пустынные улицы, изредка встречающиеся беломраморные фонтаны на пересечении главных улиц. Вампир, втягивая аромат экзотических растений полной грудью, подумал про себя.

— "Что ни говори, но город невероятно красив. Тут нет скопления однотипных многоэтажек и вони выхлопных газов, правда немного напрягает красноватый налет песка, а так, если бы не спешка и кровавая котовасия, с удовольствием бы побродил просто так по улицам города. Надо будет сюда снова наведаться... лет через десять — пятнадцать... да, никак не раньше!"

Взгляд вампира привлек караван, неспешно двигающийся навстречу и состоящий из трех, уже знакомых повозок и нескольких лошадей под седлами, но без наездников. Во главе каравана двигался Айтер. Старый воин поприветствовал троицу, пропустив Элкоса с Чатланом вперед, призывно махнул Данте, спешившись, воин подошел к вампиру. Элкос и Чатлан спешились и, передав поводья, побежали дальше.

— Спасибо за все. — Айтер протянул руку. Данте, криво улыбнувшись, пожал руку и сказал.

— Скорее за предоставленный шанс, не более того. — Айтер вернул ухмылку.

— Ты подарил шанс на жизнь двум родам, а уж мы этим шансом воспользуемся, не сомневайся. — немного помолчав, Айтер стянул с пальца серебряную печатку, затем протянул вампиру. — Знай, в Халифате у тебя есть друзья, которые тебе всегда помогут и предоставят крышу над головой.

Одного взгляда брошенного на кольцо было достаточно, чтобы понять, что перстень очень старый. Он был полностью отлит из серебра, бока, кое-где были поцарапаны, кое-где кольцо почернело от окисления. На первый взгляд непритязателен и прост, но почему-то ощущался как нечто очень ценное, хотя в нем не чувствовалось ни грана магии, лишь насторожившийся дух. Почему-то о нем нельзя было сказать как о многих так называемых семейных реликвиях — "Слишком безвкусно, чтобы носить и слишком дорого, чтобы выбросить". Тем временем Айтер продолжил.

— Покажи перстень любому воину с таким же гербом как на нем и тебе предоставят любую помощь.

Вампир посмотрел на плоскую часть перстня, на котором было изображение звезды с восемью лучами, только нижний луч был несколько вытянут. Пробормотал, надевая на указательный палец.

— Просто и со вкусом. Спасибо и прощайте, Айтер, может, когда еще и свидимся.

Махнув рукой, Данте устремился вдогонку Чатлану с Элкосом. Пробежав пару улиц, Данте догнал друзей и вместе с ними остановился возле какого-то дома. Элкос прошептал.

— Наши в проулке, чуть позади скрываются. Алетагро сказал, что выйти не получится, там маг света с шестью воинами на подхвате. Перекрыли заразы выход! — полукровка, сжав кулаки, зло прошипел. — Не зря все же координатора Пустынных змей на арене прирезал! Что будем делать?

Данте посмотрел за угол, брови приподнялись при виде шести кахулов неспешно прогуливающихся вдоль стены и молодого мага в белом халате с мифриловым обручем на голове надменно взирающего на воинов. Вампир прошептал. — Эл, есть другой путь?

— Других ходов Пустынных змей не знаю, я только этим пользовался время от времени, когда сразу после акции нужно было испариться из города.

— Что с центральными воротами? — Данте замолчал, поняв, что сморозил глупость, но ответ получил от Чатлана.

— На воротах сейчас около четырех магов, усиленных четырьмя десятками кахулов. Мы с тобой одного еле одолели, что уж говорить о четырех одновременно? К тому же у меня резерв практически пуст, только и остается, что искрами швыряться.

Данте ответил не сразу, прикипев глазами к одному воину, выбивающемуся из общей массы как золотая монета из россыпи меди. Воин на голову возвышался над остальными и не был выбрит, как принято в халифате. Седые волосы воина были разделены на две части и заплетены в две косы, уложенные хитрым узором на голове. Светлая кожа и разрез глаз выдавали в нем если не северянина, то уж точно родившегося далеко от песков Киарской пустыни, но ни это насторожило вампира. Неизвестный воин двигался с кошачьей грацией, но при этом плавно и экономно, что выдавало в нем опасного противника. Данте разглядел гарду меча за спиной, это насторожило еще больше, так как вампир видел мечи только на арене, да и то не самого лучшего качества и без всякого противовеса. Меч неизвестного воина на вид имел около восьмидесяти сантиметров в длину, простая гарда, рукоять, обернутая черной кожей и простой набалдашник, служащий противовесом. По спине вампира пробежала толпа мурашек предвкушения встречи с достойным противником. Одернув себя, Данте пробормотал.

— По-настоящему опасен только один из кахулов, остальные так, смазка для клинка, в других обстоятельствах, с удовольствием скрестил бы с ним клинки в честном поединке, но сегодня не до рыцарства. — после чего, обдумав слова Чатлана, вампир сказал. — Чат, я тоже помню тот бой и, знаешь, у меня что-то нет уверенности, что мы старика отправили на свидание с АйкенМа. — Чатлан недоуменно посмотрел на вампира. — Ты труп видел? — маг отрицательно покачал головой. — Вот и я не видел. Просто, на всякий случай, предполагаю самый худший вариант развития событий. Старикан был очень сильным магом, не мне тебе об этом говорить, мог колдануть что-нибудь, что спасло ему жизнь, тем более, я видел, как его просто отбросило взрывом под стену, а не размочалило как колонны. Будем надеяться, что его действительно размазало по стенам, а если нет, то загнется под завалом. В противном случае он может доставить массу проблем, особенно мне, так как понял, что я темный. Ладно, на прошлое отвлекаться не будем, если даже Цайкан выживет, несколько дней на восстановление ему понадобится, кроме того, защита дворца продержится еще около пяти суток, так как ее никто не штурмует, а выключателя, на случай окончания осады, почему-то не сделали.

Элкос хмыкнул.

— Ты на это и рассчитывал, когда планировал налет на дворец и, кстати говоря, оказался полностью прав, несколько дней нам мешать никто не будет. Пока дождутся снятия защиты, пока разберутся, что там произошло? А когда поймут, начнется резня, им будет явно не до нас, а мы, если выберемся, успеем унести ноги. Так что же все-таки будем делать?

— Надо говорить не если выберемся, а когда выберемся, никогда не стоит терять оптимизм. Сейчас пойдем к отряду, но могу сказать одно, более безопасного пути я не знаю, поэтому пробиваться будем тут. Одного молодого мага еще есть кое-какой шанс завалить вдвоем с Чатланом, воинов придется вам брать на себя. Только бы со старшими проблем не возникло, а то знаю их ангеловы законы чести! Порой восхищаюсь, а порой хоть стой, хоть падай от идиотизма!

Войдя в проулок, Данте подошел к Ралого и начал сбрасывать с себя все лишнее, что может помешать в предстоящей схватке, одновременно обдумывая предстоящие действия.

— Присмотри за вещами, красавица, пока занят буду. — посмотрев в багровые глаза орчанке, Данте подмигнул. — Вот и закончилась черная полоса, сменившись белой. — попробовал как выходят сабли из наспинных ножен, крутанул в руке жезл, разложив его, после чего посмотрел на мага. — Чат, ты сейчас хоть на что-то способен, а то с моим долбанным магическим перекосом чувствую, только погибну бездарно?

— Сказал же, что лишь на метание искр меня хватит. — Чатлан посмотрел на Данте с легкой укоризной во взгляде. — Я же не умею восстанавливаться с помощью крови как ты. Кстати, ты полностью уже восстановил резерв, снова кахулов дезориентировать сможешь?

— Облом-с, друг ты мой огненный, резерв полон лишь наполовину, а после сонного забвения даже двигаться не смогу, если вообще не погибну.

Чатлан пробормотал после минуты пораженного молчания.

— У тебя настолько мал резерв?! Но тогда как ты умудрился развалить арену и сделать свой амулет?!

— Да ангел меня знает, каким Макаром я умудрился сделать амулет! С ареной вообще светлая история, сам до конца не понимаю, что именно произошло. — Данте подумал — "С ареной-то как раз все просто, темного духа, изъявившего желание покинуть свое тело, уговорить было легко, даже выдирать, как Багиру не пришлось. Дух арены, за тысячелетия безобразий сменил энергетический окрас, иначе просто не смог бы выжить. К тому же, Дух все эти годы вел войну с накопителями темной энергии, потому ничего масштабного не происходило, так по мелочи, всего пара смертельных "несчастных" случаев, да несколько переломов. Устал дух от борьбы, вот и согласился практически сразу. А что потом случилось, понять до конца все же не могу. Скорее всего, та могущественная дама постоянно накачивала энергией, потому, наверное, энергетического истощения умудрился избежать. Эх, знал бы, замерил расход энергии. Да что уж теперь говорить, сделанного не воротишь". — в слух сказал. — Чат, ты случаем не рассмотрел, какого уровня нам противник достался?

— Точно не знаю, но где-то ступень седьмая-восьмая, вряд ли больше, но нам и этого вполне хватит.

— Понятно. — задумчиво протянул Данте. — В общем, так, ты должен отвлечь его хотя бы на десять ударов сердца, чтобы я смог подобраться к нему достаточно близко с кровожадными намерениями. Пойдешь в наглую, напрямик, я обхожу слева, люблю я это направление, орки справа и без расшаркиваний вырезают кахулов. — вампир посмотрел на орков. — Ал, Кудо, Грумандо, как я уже сказал, вы займетесь кахулами. Лист, Яз, Зал, Эл, помогаете им в меру сил и возможностей. Ор и Конгами, охраняете Ралого, при слишком большом скоплении только мешать друг другу будете. Стая, присматриваете за Чатланом, метнете копья, отвлечете немного внимание мага, затем, если наш маг опадет как озимый без сил, хватаете в охапку и оттаскиваете в сторону.

Отряд, не говоря ни слова начал по примеру вампира избавляться от лишних вещей, передавая их Ралого с гномами. Данте, обратился к оркам.

— Вам достался настоящий мастер клинка, седой который, местная "элита" Ацеллитских кахулов халифата ему не чета, хотя и остальные пятеро могут достаточно осложнить жизнь. Щиты вам не помеха, пару ударов вашими монстрами, под названием секиры и от них останутся только щепки, но под сабли постарайтесь не лезть, уж больно вы здоровенные для транспортировки, если серьезно ранят. — Данте поправил перевязь с метательными ножами на пояснице. — Честно говоря, мне что-то совсем не хочется с ними драться, так как оцениваю наши шансы на победу как шестьдесят на сорок, плюс минус процент. — основательно приложившись к Нагайне, Данте сначала положил сосуд с кровью рядом с остальными вещами, но потом передумал, положив в карман. — Ну, понеслась!

Данте размотал лицо и перебежал улицу, нырнув в проулок напротив. Чатлан, уверенной походкой направился вдоль по улице навстречу насторожившимся воинам. Оборотни почетным караулом шли чуть позади мага. Маг, рассмотрев Чатлана, узнал мага огня практически сразу.

— О, презренный лишенец пожаловал! — гнусаво протянул маг, презрительно сплюнув на землю. — Ты смотри-ка, все цепляется за свой бывший статус, даже обруч мага надел! — пятеро кахулов громко расхохотались, заискивающе посматривая на мага света. Один из них достал изогнутый кинжал и, поигрывая клинком, перед носом Чатлана сказал.

— Господин Тайтен-Каэн, можно я прирежу эту кучу испражнения харала?

Чатлан, сохраняя показную невозмутимость, легко коснулся указательным пальцем лба кахула и сделал шаг назад. Воин выпучил глаза и, выронив кинжал, схватился руками за голову, лицо человека исказила гримаса адской боли. Кахул медленно развернулся под недоуменными взглядами соратников и затухающий презрительный смех, затем, дико закричав, устремился к ним но, сделав всего несколько шагов, остановился. Из искривленного в крике рта повалил пар, глазные яблоки лопнули, а вслед за ними взорвалась и голова, разбрызгивая сваренный заживо мозг кахула.

Немое ошеломление прервали метательные ножи, вонзившиеся в двух кахулов, стремительными росчерками прерывая повисшую тишину вместе с жизнями воинов. Заллос, метнул еще два ножа, но пришедшие в себя кахулы, закрылись от них щитами. Мгновение спустя, налетели орки, с разгону опуская секиры на щиты, двоих воинов буквально смело в облаке щепы и искореженного металла, оставшихся от круглых щитов. Кудорго, с глухим рыком попытался разбить щит седого кахула, но воин, уловив момент, подставил щит, принимая могучий удар вскользь. Воспользовавшись ускорением, воин развернулся вокруг собственной оси и нанес сильный удар краем щита в основание черепа орка, потерявшего равновесие и вогнавшего секиру между камней мостовой. Орк, потеряв сознание, полетел на землю, кахул, не останавливаясь, подбежал к замешкавшимся людям и нанес удар щитом по лицу Заллосу, не успевшему достать очередные метательные орудия. Ударом ноги в живот отбросил Листака, затем, резко пригнувшись, с силой опустил край щита на ступню Язулле, пропуская над собой выпад короткого копья бывшего Иар-Кахула дворцовой стражи. Обратным движением щита, отбил удар сабли Элкоса, и, поднимаясь, нанес сильнейший удар локтем согнувшемуся Язулле в челюсть. От удара воина подбросило, закрутив в воздухе. Воин, крутнувшись на месте, отбил выпад Элкоса кинжалом, и ударом кулака в челюсть свалил полукровку на землю.

Оборотни, по кивку мага огня метнули в мага противников свои копья, отвлекая внимание, Чатлан, разведя руки в стороны, окутался блеклой полупрозрачной огненной пленкой и стремительно бледнея, свел ладони вместе, направляя вслед копьям огненный крест. С тяжелым гудением магического пламени, крест, медленно вращаясь, словно сознавая свою силу, неспешно полетел в мага света, окутавшегося слепящим глаз сплошным непрозрачным щитом. Щит, сплетенный из энергии света, принял сходство со сверкающим нереальной белизной огромным яйцом. Копья, соприкоснувшись со щитом, высекли ярко-белые искры и, не причинив магу ни малейшего вреда, опали ему под ноги. Слева подоспел Данте, смазанным контуром из-за скорости движения, и тут же потонул в снопе ярких искр, раз за разом высекаемых ударами сабли. Из магического сверкания донеслись яростные ругательства.

— Ах ты, сварка бродячая! Как же тебя проткнуть, солярий ты, светом тюнингованый?! — Раздался приглушенный хлопок, за ним последовала особенно яркая вспышка, и из снопа искр вылетел рычащий Данте. Прокатившись кубарем по мостовой, вампир вскочил и как раз успел заметить, как огненный крест врезался в щит мага, охватывая его крест накрест по всей окружности, от него повеяло сухим жаром, словно из кузнечной печи. Зло пробормотал. — Так тебе, будешь знать, как над людьми насмехаться! — опустив глаза, Данте ругнулся и выбросил оплавленный стальной прут, оставшийся от сабли. Возглас Чатлана, заставил вновь обратить внимание на мага, четыре четверть сферы полыхнули белой вспышкой, а в следующий момент щит разлетелся, обдав всех волной жара и сильной звуковой волной. Протерев глаза, Данте увидел целого и невредимого, стоящего в круге поднимающегося марева, искажающего картинку слегка побледневшего мага вновь начавшего выстраивать щит, отражая небольшой огненный шар, запущенный оседающим на землю без сил Чатланом.

Бросив взгляд на седого воина, за край ухватившего щит обеими руками и в прыжке со всего размаха, опускающего его на голову Алетагро, Данте удивленно пробормотал. — Вот же хмырь, он ведь только что, отправил последнего оставшегося на ногах нападающего с моей стороны в глубокий нокаут! — Орк рухнул без сознания, собирая халатом пыль красного песка. Пристроив щит на левой руке, воин оценивающе посмотрел на Данте. Холодные серые глаза, казалось, взяли, оценили, взвесили и положили на место, вампир с трудом подавил желание поежиться. Тут шипение разбившегося огненного шара о полупрозрачный белый щит, отвлекло Данте от игры в гляделки. Вампир, на миг, задумавшись, пробормотал. — Что такое не везет и как с этим бороться? — затем мысленно прогнал варианты. — "Влипли-влипли-влипли. И кто же из них опасней? Мужик не маг, если только не носит постоянно оковы духа как я, маг, вроде и не шибко хороший, но и прибить себя не дает. Энергии вроде хватает, так, что можно снова попробовать усыпить ... одного. А если не подействует на мага? Останусь ни с чем, Чатлан истощен, ребята в ауте, на стаю надеяться не след, они хуже орков владеют оружием, а сам, сильно ослабленный не справлюсь в любом случае, вон, ребят в одиночку разбросал и даже не вспотел. Если наоборот, то остается разозленный маг, с которым опять же ослабленный не справлюсь. Что блин делать?! Одни если и вроде, ладно понеслась!"

Взмахнув жезлом, Данте отправил в воина уже неоднократно опробованное в деле небольшое облако сытой темной энергии, одновременно сбрасывая с себя оковы духа, высвободил ауру, и, двинувшись к магу, пробормотал. — Проверим в деле слова Велески про реакцию окружающих на ауру темных магов.

Чатлан задохнулся от изумления, увидев в истинном зрении как Данте, поколебавшись одно мгновение, полыхнул разворачивающейся тьмой, из которой, казалось, смотрел кто-то невероятно могущественный, хищный и голодный до невозможности. Магу огня стало не по себе, на молодого человека дохнуло необъяснимой жутью, заставляющей встать и бежать без оглядки, что он и попытался проделать, но подгибающиеся от слабости ноги не хотели слушаться. Сердце сдавило ледяными тисками страха, Чатлан, начал пятиться спиной вперед, пока не наткнулся на застывших в изумлении оборотней, позабывших, что должны были сделать.

Глаза пяти молодых существ, прикипели к разворачивающейся перед ними картине. На гране восприятия послышался разъяренный рев чудовища, от Данте отделился небольшой сгусток темной энергии и устремился к воину, застывшему в немом потрясении. Вампир, и вместе с ним протуберанцы завихрений тьмы, медленно двинулись на мага света, надвигаясь неотвратимым катком ужаса. Данте, с видимым удовольствием наблюдая за калейдоскопом чувств, отражающихся на лице противника, демонстративно медленно сложил жезл и закрепил на поясе. Маг, отступив назад, запнулся и упал на спину, продолжая смотреть в глаза Данте, словно мышь в глаза удаву. Глаза мага света расширились до такой степени, что невозможно было уже разобрать форму разреза, смуглая кожа уроженца халифата посветлела, а когда ауры двух противоположных стихий соприкоснулись, посерела. На коже мага выступила холодная липкая испарина. Вновь встретившись глазами с надвигающимся вампиром, маг затаил дыхание, моргнул. Магу показалось, что из-за спины вампира выглянула огромная голова иссиня-черного дракона, рассматривая его голодным взглядом. Данте оскалился, доставая саблю, а голова чудовища, вторя оскалу вампира, блеснула частоколом острых клыков в плотоядной предвкушающей звериной улыбке.

Взмахнув саблей, Данте вонзил кончик клинка в полупрозрачный щит мага света, сопротивляющийся из последних сил. Брызнули яркие, слепящие глаза искры, откуда-то из сумрачного далека, донесся победный рев, настигнувшего свою жертву дракона. Данте навалился на эфес сабли всем весом, пытаясь продавить защиту, а сабля двигалась к сердцу мага сантиметр за сантиметром, постепенно оплавляясь.

Неизвестный воин, оправившись от потрясения, взмахнул выхваченным мечом, втягивая в клинок энергию тьмы и благодарно погладив узор на лезвии вновь вложил в наспинные ножны. Сложив руки на груди, воин с видимым интересом наблюдал, за противостоянием закаленной стали и магии, ярких представителей тьмы и света. Данте, с коротким рыком вонзил оплавленный клинок в сердце врага, в тот же миг, щит света мигнул и погас, глаза мага остекленели, запечатлев в себе отражение закатного неба. Воин, даже бровью не повел при виде смерти молодого мага, Данте, отстранившись от тела, сделал пару шагов вперед и, остановился на дистанции удара мечом.

— Пропустишь без боя? — воин отрицательно покачал головой, Данте внутренне скривился, про себя подумал.

— "Вот же хрень! Слабость в теле уравнивает шансы на победу. Что случилось с облаком непонятно, некогда было смотреть, пока мага пытался заколоть. Вот же, как жить хотел-то, а?! А не надо было стоять, где не попадя!" — Вампир смотрел в глаза воину, не замечая быстро разлагающиеся трупы противников, лишь поежился, почувствовав странное, уже знакомое чувство насыщения духа. — "Гад! Сам чего-то там поел, так не помешало бы энергии в резерв подбросить, единоличник блин! Хотел честного поединка, Серый, так получи и распишись, магию не применить иначе познакомлюсь вплотную с уже заждавшейся госпожой по имени Хана!" — В слух сказал, подбирая сабли поверженных кахулов с земли. — Тогда, к бою!

Чуть грубоватое лицо воина с прямым носом с легкой горбинкой, и четко очерченной линией рта не отразило ни одной эмоции. Данте, делая несколько взмахов саблями, приноравливаясь к новому оружию, видел, как выражение глаз воина слегка, почти неуловимо меняется. Брови чуть нахмурились, отчего на высоком лбу с косым бледным шрамом четко обозначились морщинки, губы едва дернулись, обозначая понимание.

Бойцы, не сводя друг с друга глаз, медленно поклонились, затем так же медленно воин обнажил оружие. Данте оказался прав, в руках воина переливался узором на клинке одноручный меч, с длиной клинка сантиметров шестидесяти и одной долой вдоль лезвия. Невольно сравнив с этим благородным оружием обе свои сабли, Данте скривился, будто лимон проглотил.

— "Так, у моих сабель центр тяжести прилично удален от эфеса, что в совокупности с кривизной клинка дает увеличение рубящей силы и площади поражения. Но ... если сравнить саблю и его меч. Вес меча примерно один килограмм, мои сабли грамм на двести каждая полегче будут, и вообще не имеют баланса, а у него сбалансирован головкой и к тому же у него желоб, придающий дополнительную стабилизацию. Н-да. Еще, ширина клинка сабель, не более трех с половиной сантиметров, тогда как у него навскидку шесть с половиной. У меня закаливание приходится в основном на остро отточенное лезвие, у него закаливался весь клинок. Вывод, сбалансированным оружием не только легче управлять, но и возможно наносить весьма чувствительные удары, с почти моментальным возвратом клинка в боевое положение, я же со своими саблями в пролете. Его удары придется гасить, играя с амортизацией, только так можно подставиться под прямой особо сильный удар, а ему погасить удар моей сабли будет легче, так как его меч тяжелее. Но! У меня-то сабель две! Потанцуем!"

Мысли протекали стремительно и краем сознания, воины медленно двинулись по кругу, постоянно присматриваясь к противнику. Посмотрев на движения вампира, воин достал длинный кинжал и перехватил его обратным хватом, Данте при виде этого действия поморщился.

— Понеслась!

Данте, встряхнувшись, быстро атаковал воина встречным движением, начиная выплетать саблями замысловатые линии, скрещивая свои клинки то с мечом воина, то с кинжалом. Воин парировал, стараясь пустить сабли вампира по касательной, не принимая прямые частые удары. Бойцы двигались, постепенно ускоряясь легко создавая кружево из точных подвижных блоков, выпадов и обманных финтов, пытаясь принудить противника допустить хоть малейшую ошибку. Они двигались, уже практически размывшись призрачным пятном, постоянно сменяя направление движений.

Противники двинулись по кругу, не размыкая клинки, понимая, что, отступив, невозможно будет, не только контролировать, но и следить за каждым движением противника, предугадывать, куда ринется закаленное стальное лезвие.

Сабли вампира подсвистывали неповторимому, не передаваемому словами пению меча, что издавал поразительно красивые звуки за счет наличия долы. Сталь в руках двух мастеров непрестанно пела, гул рассекаемого воздуха на миг прерывался звонким лязгом встретившихся клинков и вновь воздух принимался стонать.

Уловив момент, Данте со всей силы обрушил обе сабли на клинок меча оппонента и тут же продолжил движение вправо, намереваясь поранить пальцы мастера и не получить кинжал в кишки. Воин начал понемногу отступать от вьющихся вокруг его меча и кинжала клинков вампира. Воин медленно отступал, поддерживая заданный темп, но, поняв план вампира, намеревающегося постоянно взвинчивать темп и просто умотать его на запредельной для человека скорости, мгновенно перешел в новую атаку, сменяя траекторию движения меча.

Ухватив мгновение перехода, Данте скользнул вправо, изгибаясь назад, подставив левую саблю под удар. Клинок лязгнул, чудом выдержав выпад, встретив устремившееся к левому боку лезвие вскользь. Плавно изогнувшись в обратную сторону, уклоняясь от опасного выпада мечом, вновь двинулся вправо, уходя в глухую оборону. На краю сознания вампира проскочило. — "Двужильный, что ли?!" — Воин, продолжая атаку, взвинтил темп настолько, что вампиру приходилось призвать на помощь всю свою ловкость и скорость, добавляя изрядную долю смекалки, пропуская тяжелое лезвие меча противника по касательной. — "Один прямой удар на такой скорости по одной сабле и я без оружия".

Данте отбросил размышления, призывая на выручку ярость и веселую злость, едва не пропустив лезвие, блеснувшее в лучах заходящего солнца совсем не там, где его ожидал мигом ранее. Бой продолжается, сталь поет, сталкиваясь со сталью, гарды скрежещут, сцепляясь на мгновение, подпевая зубовому скрежету сосредоточенных противников.

Воин, решив сменить тактику, отчаянно рванулся вампиру навстречу. Боком скользнул мимо лезвия сабли, распоровшей кожаный нагрудник и получив мелкую царапину.

Скрестив клинки прямыми ударами, противники зеркально развернулись вокруг себя, на миг, коснувшись плечами, и вновь встретились, сцепившись гардами. Оттолкнувшись от сабель вампира, использовав их как опору, воин метнул в Данте кинжал и, перехватывая обеими руками меч, нанес сокрушительный удар сверху вниз, вкладывая в удар массу тела. Данте не смог воспользоваться инерцией противника, потеряв необходимое мгновение отводом летящего в сердце кинжала. Понимая, что просто не успевает уйти, Данте принял удар на обе сабли.

Пробороздив ступнями по земле, Данте с тоской проводил глазами сломавшиеся лезвия обеих сабель, не выдержавших чудовищного удара, руки заныли, онемев по самые локти, казалось, они передали боль в позвоночник, не давая набрать скорость и уклониться от очередного выпада.

Пошатнувшись но, не останавливаясь, воин чуть неуверенно взмахнул мечом, из-за почти отнявшихся рук и, развернувшись к вампиру спиной, замер на месте, насадив вампира на клинок, лишь в последнее мгновение чуть поменял движение клинка. Все шестьдесят сантиметров стали влились ему в живот и вышли из спины.

Данте остановился, облокотившись на спину противника, эйфория и азарт боя мгновенно схлынули, сменившись сильнейшей болью в кишках. Стиснув зубы и теряя сознание, Данте с двух сторон всадил короткие обломки сабель в спину мастеру, на автомате целясь в почки, но странно быстро накатившая слабость и тупые обломки не позволили пробить кожаную броню, лишь нанесли сильные ушибы. Воин упал на колени, заставляя вампира навалиться на него сверху.

Ошеломленная тишина, воцарилась посреди улицы, отряд Данте, пришедший в себя наблюдавший за стремительным поединком, не занявшим и минуты, застыл в немом восхищении. Скорость поединка была такой высокой, что не все смогли разглядеть сам поединок полностью, лишь редкие моменты остановок. Движения сражавшихся мастеров казались смазанными, клинки сливались в единый призрачный туман и пели, выплетая смертельную вязь.

Воин медленно пошевелился, осторожно освободив меч и положив его рядом, аккуратно уложил потерявшего сознание Данте на спину. Поднявшись на ноги, воин поклонился, отдавая дань достойному противнику, после чего подобрал меч и сказал.

— Уходите.

Бросив лишь одно слово, мастер скользнул взглядом по неподвижному телу вампира, после чего, развернувшись и не оборачиваясь, ушел, понурив голову и слегка покачиваясь.

С улицы выскочила четверка оборотней, подбежав к Данте, упали перед ним на колени, Экитармиссен тихо позвал.

— Мастер. — ответа не последовало. Эффаймиссен приложив ухо к груди вампира, и услышав слабое сердцебиение, облегченно выдохнул.

— Жив! — стянув с себя нагрудник, затем и рубаху, перетянул ею живот и спину Данте.

Элкос подбежал к стене, нажав на два кирпича одновременно, пнул ногой третий, открывая лаз. Стена тихо загудела, отодвигая большой блок в сторону и выставляя на обозрение проход, по которому придется передвигаться, согнувшись пополам, оркам так вообще на четвереньках и боком, чтобы не застрять. Элкос скомандовал.

— Уходим!

Орки двинулись вперед, с трудом протискиваясь в узкий лаз, уходящий куда-то вглубь, следом двинулись все остальные. Оборотни, осторожно потащили за собой вампира, Элкос замыкал колонну, закрыв за собой лаз. Спустившись на несколько метров под землю, лаз постепенно перешел в широкий тоннель, позволяющий передвигаться, не пригибаясь даже оркам и двигаться по трое в ряд. Оборотни, осторожно понесли вампира, стараясь не дергать и не бередить рану еще больше. Элкос протиснулся вперед, зажег приготовленный заранее факел, освещая темный тоннель.

Выбравшись на поверхность, отряд оказался в оазисе, темнеющем темно-зеленой растительностью. Откуда-то из-за кустов раздавалось веселое журчание ручейка, в воздухе витал аромат цветов, выводили трели невидимые птицы. Окунувшись в прохладу оазиса, отряд покинуло напряжение последних часов, орки попадали на траву, расслабленно вытягивая ноги, полукровки с гномами последовали их примеру, развалившись на земле подложив руки под голову. Оборотни, не поддавшись всеобщему настроению, понесли вампира к выбивающемуся из земли роднику, Ралого, заинтересовавшись, последовала за ними.

Уложив Данте на песок небольшой заводи, принялись осторожно срезать с него нагрудник. Увидев струйку крови, медленно выбивающуюся из отверстия при каждом вздохе вампира, Экитармиссен принялся смывать кровь, приговаривая.

— Странно, кровь все еще идет, да и рана даже не думает затягиваться.

Ралого, осторожно водя влажным куском материи вокруг раны, пожала плечами.

— Чего тут странного, парень недавно схватил меч в живот? Удивительно, что он вообще еще жив.

Эффаймиссен внес свою ложку сахара в обсуждение.

— Надо напоить его кровью, рана затянется. — посмотрел на Ралого. — Рал, где та штука, которой ты евнухов на свидание с АйкенМа отправляла?

— Она должна быть у него, он перед боем из нее пил.

Обернувшись на шелест раздвинувшихся кустов, оборотни и орчанка увидели Элкоса с каким-то свертком в руках.

— Тут она. Выпала, когда он с матером бился.

Полукровка развернул тряпку и уже хотел взять Нагайну, как Ралого схватила его за кисть.

— Не трогай, эта штука выпьет из тебя кровь!

Оторвав кусочек ткани, Ралого обернула ей сосуд, после чего поднесла ко рту вампира, но ничего так и не произошло, Нагайна не ожила. Глухо выругавшись, Экитармиссен выхватил кинжал и полоснул себя по запястью и полил на губы вампиру. Ралого недоуменно смотрела за действиями оборотня не понимая, зачем его поить кровью.

— А зачем вообще его поить кровью, какой в этом смысл?

— Надо! — синхронно ответили пять голосов, Ралого пожала плечами, после чего сказала.

— Ребята, по-моему, раненых в живот нельзя вообще поить, тем более что этот ваш Дан, не сделал ни одного глотка.

Элкос посмотрел в глаза Экитармиссену, после чего углубился в кусты, откуда сказал.

— Ралого права, ты же сам видишь, рана не затягивается, значит, внутри тоже есть повреждения, только убьем своими действиями. Будем тут до захода солнца и дождемся прихода воинов Айтера. Если за сутки не умрет, поищем целителя в другом городе, в Киаре слишком опасно.

Вернувшись к роднику, полукровка принес с собой несколько длинных мясистых листьев, распространяющих терпкий аромат. Сполоснув листья в воде, Элкос смял в зеленую кашицу несколько штук, после чего положил их на рану и прикрыл сверху разрезанным вдоль листом.

— Поможет остановить кровь и предотвратит воспаление, я всегда ими пользовался после ранений, помогало. Я подержу, а вы сделайте то же самое на спине, Ралого, распори его рубаху и перевяжи потуже, но так, чтобы Дан смог дышать.

Произведя процедуру, положили вампира на траву, усевшись вокруг. Экитармиссен задумчиво спросил, ни к кому не обращаясь.

— Что это за воин такой и откуда он на наши головы взялся, ведь все так хорошо шло?

— Судя по тому, что он был в форме кахулов — наемник, свободный мастер клинка. — задумчиво ответил Элкос. — Мне интересно другое, где эти двое навострились ТАК владеть клинком?! Мастер клинка серого братства ни одному, ни второму и в подметки не годится, что уж обо мне-то говорить. — бросив взгляд на вампира, продолжил. — Если выживет, попрошусь в ученики.

Оборотни ревниво посмотрели на полукровку, Экитармиссен отрывисто бросил.

— Дан наш мастер!

Элкос усмехнулся.

— Успокойся, я не собираюсь отнимать у вас вожака стаи, просто хочу научиться, так же владеть клинком как он. — немного помолчав, полукровка спросил. — Интересно, если бы у Дана был такой же меч, он победил бы или нет?

— Не берусь судить, но вполне мог.

Уверенный голос, раздавшийся со стороны зарослей, заставил всех мгновенно вскочить на ноги и ощетиниться оружием. Из кустов медленно вышел тот самый мастер меча с небольшим кожаным мешочком в правой руке. Мужчина подошел к вампиру, отмахнувшись от сабель, словно от надоедливых мух. Посмотрев Элкосу в глаза, скомандовал.

— Принеси факел, мне свет нужен. — присев рядом с вампиром, размотал повязку, увидев наложенные листы на раны, одобрительно кивнул. — Девочка, принеси еще таких листов.

Полукровка и орчанка, не задумываясь, бросились выполнять поручения, оборотни, почувствовав, что их мастеру с его стороны ничего не угрожает, спрятали сабли в ножны и присели напротив склонившегося над вампиром воина, только спросили, что тот собирается делать.

— Лечить буду парня, иначе умрет. — погладив рукоять меча, воин продолжил. — "Фирн-Караг" не простой меч. Магия, заключенная в нем не дает крови сворачиваться и затягиваться ранам, а способ лечения существует только один. — приняв листы у Ралого, поблагодарил и сказал. — Уходи, девочка, способ излечения довольно кровав и неприятен на вид. — Ралого упрямо набычилась, не сдвинувшись с места. Безразлично пожав плечами, воин развязал кожаный мешочек, принесенный с собой, извлек на свет небольшой нож с лезвием короче ручки раза в три, изогнутую дугой иглу и шелковую белую нить.

Сполоснув руки в ручье, воин раздавил в ладонях принесенные Ралого листы и растер кисти с нитями соком, знаками приказал Экитармиссену повторить свои действия, после чего прокалил лезвие ножа и иглу в пламени факела.

— Приступим. — пробормотав себе под нос, воин сделал длинный надрез на животе вампира по соединению мышц. Передав ассистирующему оборотню нож, осторожно раздвинул кожу и мышцы, открывая взорам окровавленный кишечник вампира. Ралого резко побледнела, воин, деловито копаясь во внутренностях, искал поврежденные участки кишечника. Орчанка позеленела, мастер, обнаружив ранение, аккуратно срезал края, затем, передав обрубки кишечника оборотню, принялся деловито сшивать, пробурчав себе под нос.

— Плохо, что кишечник не пуст.

Ралого, зажав рот рукой, шумно вломилась в кусты и не появлялась до конца операции. Сделав несколько стежков, воин нахмурился, увидев, что края срастаются сами собой. Хмыкнув, пробормотал.

— Так даже лучше будет, но кровь из полости надо будет как-то удалить, может начать гнить.

Операция длилась четыре часа, сопровождение давно прибыло, и весь отряд напряженно ожидал окончания. Воин деловито, ни на что, не отвлекаясь, продолжал уверенно резать, сращивать, очищать, кое-где сшивать и под конец, наложив листы на раны, перевязал. Скупо усмехнувшись при виде слегка позеленевших лиц оборотней и бледного лица Элкоса, сказал.

— Несколько дней будет сильно ослаблен, и испытывать сильную боль, но опасность, думаю, миновала. Ему бы полежать несколько дней, но вы такой возможности не имеете, постарайтесь не слишком сильно трясти и каждый час, смачивать ему губы водой.

Собрав свои вещи, воин молча удалился, не сказав больше ни слова. Никто не решился задавать ему вопросов, а тем паче останавливать. Оборотни, взяв два длинных копья и плащ, сварганили из них носилки, куда и погрузили пребывающего до сих пор в беспамятстве Данте. Ралого помазала ноздри лошадей растертыми цветками, чтобы не чувствовали запаха хищника от вампира и не понесли случайно, после чего закрепив носилки между двух лошадей отряд двинулся в дорогу под неверным светом восьми лун.

Ралого настояла на том, чтобы во время пути ухаживать за вампиром. Девушка на ходу смачивала губы Данте водой, обтирала лицо тряпицей и время от времени снова мазала ноздри лошадям. Так отряд и двигался на север, высылая вперед и назад разъезды на случай погони и чтобы загодя обойти большие патрули кахулов.

Небо посветлело, звезды начали медленно меркнуть, своим исчезновением знаменуя начало нового дня. Ралого, скользнула уставшим взглядом по лицу вампира с видимым удовольствием любующегося открывшимся видом. Девушка, автоматически смочила ему губы и с запозданием поняла, что Данте пришел в сознание, и что самое главное уткнулся взглядом в глубокий вырез топа орчанки, склонившейся над ним. Резко выпрямившись, Ралого опалила довольно улыбающегося вампира гневным взглядом багровых глаз, Данте ничуть не смутившись, демонстративно медленно пробежался глазами по стройной ножке орчанки. Ралого воскликнула.

— Ты чего пялишься?!

Подмигнув девушке, Данте слабым голосом ответил с наигранной обидой, не обращая внимания на установившуюся тишину вокруг, в которой слышался только мерный перестук копыт.

— Я не пялюсь.

— А то, я не видела!

— Ралого, ты просто не понимаешь мужчин, мы во всех девушках стремимся найти повод считать, что они нас недостойны.

Глаза орчанки округлились, затем, опасно сощурились, девушка нахмурилась всем выражением лица показывая, чтобы Данте пояснил подробнее.

— Представь, стоит рядом девушка. Взгляд "случайно" падает на, допустим, ноги. Сразу происходит оценка, что плохого о них можно сказать? Если предварительно ноги оценены как красивые, бросается второй взгляд, чтобы запомнить пейзаж получше и разобрать его детально. Настолько ли они прямые как показалось, не слишком ли мощные или тощие икры, не выступают ли коленки, и прочие признаки. Но если брака все же не обнаружено, бросается еще один взгляд, но уже пристальнее и уже разбираются бедра, и то, что чуть выше них, затем талия и так далее до самого верха. — пересказывая с самым серьезным видом [народное творчество] своей родины, Данте глазами следовал за своими словами. — Если даже в чертах лица дефектов не обнаружено, применяется последний убийственный довод — анализ поднимается с уровня физики, и на лице ищутся признаки либо чрезмерной стервозности, либо чрезмерной гулявости. — едва сдерживая улыбку, Данте посмотрел в недоверчивые багровые глаза. — Ну, ты, в общем, поняла — я искал недостатки! А ты говоришь, пялился.

Со всех сторон раздался хохот, лошади испуганно всхрапнули и дернулись, Данте, поморщился от боли но, наткнувшись на многообещающий взгляд орчанки, невинно улыбнувшись, сказал.

— Бывает, что недостатков совсем нет. — и совсем тихо добавил — Нереальная, правда ситуация!

— И что тогда? — чуть наклонившись, поинтересовалась Ралого, не услышав последнюю фразу.

— А тогда оценка производится еще и еще, что ты собственно и наблюдаешь. — закончил вампир, сверкнув клыками и тут же принялся вновь любоваться орчанкой. Ралого, сунув под нос кулак, пообещала.

— Доиграешься, так врежу, что уже никто не спасет!

— Ралого, ты похоже из тех женщин, что скалкой аннабона на скаку отметелит, и мужика вместе с ним в горящую избу втолкнет!

От смертоубийства, Ралого отвлек окрик сопровождающего.

— Привал!

Глава 10

Каракис, войдя в кабинет архимага Нарана, раздраженно захлопнул за собой дверь и коротким взмахом руки поприветствовал коллегу. Наран, на миг, отвлекшись от чтения свитка, ответил на приветствие, после чего вновь уткнулся глазами в послание, указав рукой на свободное кресло напротив. Дочитав свиток, Наран озадачено посмотрел на Каракиса.

— В Халифате что-то непонятное творится, друг мой. Мне пришло донесение от нашего агента в Кату-Брасс, небольшого городка недалеко от Киара. Пишет, что в Киаре всех наших агентов скопом отправили на Арену.

— С чего вдруг? — удивился Каракис.

— А кто этих халифатцев знает? Незадолго до этого, на дворец хана устроил налет какой-то отряд наемников, они, воспользовавшись бурей стихий, попытались ограбить сокровищницу. Бессмысленная затея, на мой взгляд, естественно у них ничего не вышло. Что самое интересное, город до сих пор находится, чуть ли не на военном положении, стража на воротах утроена, всех поголовно обыскивают как никогда ранее. Но это еще не все, наш посол в Киаре вместе с приближенными бесследно испарился, словно никогда и не было. Он еще вчера должен был передать отчет вместе с подтверждением о прибытии каравана с нашими кристаллами накопителями, но почему-то не сделал этого. Агенту не удалось ничего выведать у стражи, они вдруг замолчали как лим, даже золото не развязало им языки!

— Что будешь делать?

Наран раздраженно отбросил послание на стол.

— Буду ждать, пока хоть что-то прояснится, а там посмотрим.

— Зачем тогда звал?

Наран пристально посмотрел в глаза старому архимагу и небрежным взмахом руки наложил на комнату щит тишины.

— Каракис, Кэлэд-настоятели с матронами Ликийского монастыря окольными путями начали искать встречи с нашей Мист. Церковь знает о приходе Инкарры, также знает, что ее нужно развить магически, для того, чтобы она смогла принять в себя сущность Инкара-Лики. Кэлэд-настоятели считают, что сами могут ее развить, ведь среди них достаточно сильных и опытных магов.

Каракис поморщился.

— Фанатики Дантаровы! Им нельзя отдавать Инкарру, иначе утащат в свой монастырь и воспитают из нее, Дантар знает что! Матрона-мать Кэлэд-Амат за десятилетия практики научилась качественно промывать мозги любому. Даже мне, всего после пары встреч на миг захотелось остричься в монахи и запереться в келье со смиренным видом и зажатой святой стрелой в руках, поплевывая на изображение черного дракона! Страшная женщина, опасный и сильный противник. С ней надо быть всегда настороже и по возможности не вызывать ее гнев.

— Тут ты прав, с ней, да и с церковью нам не тягаться. ... Пока. Так что стоит спрятать Мист, но так чтобы девчонка была на виду, но недоступна.

— И как ты собираешься это сделать?

— Лично я вижу только один выход — Император.

Каракис расхохотался на заявление коллеги, утерев слезы, сказал, похохатывая.

— Наран, ты сам-то понял, что сказал?! Император ей не заинтересуется по трем причинам: первая и самая главная причина, Мист — полукровка, вторая — девчонка не знатного происхождения и третья, она не является подданной Империи Адамастис. Хотя идея не плоха, церковь предпочитает не связываться с дворянами, имеющими вес в обществе, но, к сожалению, невыполнима в принципе.

Наран самодовольно усмехнулся, иронично посматривая на Каракиса.

— Лично я так не считаю, и уже предпринял кое-какие действия. Нам с тобой предстоит много работы и приложить массу усилий, чтобы оградить Мист от влияния церкви. Ты займешься Кэлэд-Амат, так как ты из нас самый сильный маг разума. Постарайся, чтобы матрона-мать не слишком сильно давила, еще лучше, если будет чем-то занята. Нам как воздух нужно выиграть хотя бы месяца три-четыре.

— Попробую что-нибудь придумать. — задумчиво склонил голову Каракис. — Так что же ты все-таки придумал? Лично я как-то не представляю, что нужно сделать, чтобы император заинтересовался девчонкой, слишком уж она незначительная фигура, по крайней мере, пока достаточно не развилась как маг и если не озвучивать что она Инкарра.

Наран откинулся на спинку кресла, сложив ладони домиком, и хитро посмотрел на архимага.

— Как ты знаешь, на Северье к полукровкам всегда относились с предубеждением, даже к магам-полукровкам. Вследствие такого отношения к ним, маги, сразу после окончания школы уходят из империи и никого еще не остановили кабальные условия, которыми мы пытаемся привязать их ели не к империи, то хотя бы к школе. Эта ситуация мне не нравится, потому что из полукровок получаются очень сильные маги и они не отличаются лояльностью к нам и к империи. Как только заканчивается обязательный контракт, они разрывают всякие отношения со школой, зачастую даже выступают в вооруженных конфликтах на противоположной стороне. Я хочу такое положение вещей исправить пока ситуация окончательно не вышла из-под контроля и, пожалуй, начну с Мист.

— Я согласен, что Мист нужно убедить стать подданной Империи Адамастис, но в остальном ты, Наран, что-то перегнул палку. Не ожидал от тебя такой резкой перемены отношений к выродкам.

— Каракис, на простых полукровок мне плевать, но вот терять магов, окончивших нашу школу магии, я не желаю. Ты, похоже, не читал последний отчет архимага Тулуса из Менайканской школы магии. Так вот, там подробно расписана статистика появления магов-полукровок за последние четыреста лет. Не буду приводить цифры, скажу одно — с каждым десятилетием их становится больше, еще пять-шесть столетий и с ними придется считаться, правда, при условии, что они объединятся в конклав. Уничтожать их не будут, так как уже научены горьким опытом истребления вольного народа. Так, что не вижу причин, для того чтобы не воспользоваться ситуацией себе на пользу, тем самым усилить наши позиции. — Наран встряхнулся, плавно повел плечами, разминая затекшие мышцы. — С этим ладно, вернемся к делам нашим светлым. Я предложил герцогу Илотскому взять Мист под свое крыло.

— Конечно, идея интересная. — Каракис задумчиво потер переносицу, обдумывая мысль. — На протеже старого интригана никто не посмеет смотреть косо, даже церковь поостережется вступать в открытую конфронтацию с герцогом, который с годами только усиливает свое влияние и вес в обществе. Вот только чем его можно прижать, чтобы он взял на попечение девчонку? — архимаг пристально посмотрел в глаза Нарану. — Да и потом, если даже герцог и примет Мист, то мы рискуем ее потерять, ведь Кейлон всегда играл только по своим правилам, редко считаясь даже с мнением императора Ассела, чтоб он просидел подольше на троне.

Наран в очередной раз хитро усмехнулся, блеснув глазами, и одарил коллегу снисходительным взглядом.

— Каракис, Каракис, надо хоть иногда обращать внимание на светскую жизнь империи, особенно в историческом разрезе. Полезно иногда, знаешь ли. Помнишь последнюю войну с Индероном? Она была лет пятьсот назад, тебе тогда уже лет триста было, если не ошибаюсь? — Каракис кивнул — Империя с Кланами тогда сильно друг друга потрепали, пришлось даже заключить династический брак, чтобы скрепить кровью со скрипом заключенный мир. Оженили на младшей преемнице крови одного из сыновей тогдашнего императора, одарили герцогским титулом без права наследования трона и благополучно забыли о нем. Естественно, что полукровку никто бы не посадил на трон, но и задвинуть подальше, тоже не рискнули. Зря, на мой взгляд, забыли. Лорды Илотские за пятьсот лет сильно разбогатели, и теперь с ними приходится считаться всем без исключения. Кейлон прекрасно помнит и даже гордится тем, что в его жилах течет орочья кровь, сильно разбавленная, правда, но это и неважно. Он до сих пор поддерживает родственные отношения со своей несколько раз "пра" бабкой — Райлой, вдовствующей герцогиней Илотской, вернувшейся на Индерон после смерти мужа. Так что герцог Илотский единственный, кто нормально, я бы даже сказал, с симпатией относится к полукровкам, к тому же я ему кое-что предложил, не буду говорить что именно, но я уже получил его согласие.

Каракис облегченно вздохнул и пробормотал.

— Ну, хоть одна хорошая новость на сегодня! Раз Кейлон дал слово, то он его никогда не нарушит, в этом он похож на своих родственников старшей ветви. Главное, чтобы Мист, войдя в силу, не прибила Клеона, его единственного сына. Этот отпрыск Дантара на редкость высокомерная задира и гуляка, задирающая каждую встречную юбку! Талантливый маг, хоронящий свой дар. О таких как он говорят: — Отличный Дар, но дураку достался. — Каракис возмущенно всплеснул руками — Если только приказать ему от своего лица, да и от лица герцога? Но, насколько мне известно, герцог с сыном уже лет десять на ножах, Клеон может пойти наперекор отцу.

Наран одобрительно кивнул, слушая рассуждения Каракиса.

— Не все так просто как на первый взгляд кажется, там не война, скорее вооруженный нейтралитет. У меня, как ни странно нет никакой информации, почему они вдруг вызверились друг на друга. Но это ладно, я уже предупредил Клеона, чтобы он держался от Мист подальше, так что тут нет опасности. В общем, герцог берет на себя все заботы о вводе девчонки в свет, правда, как он это сделает, я себе даже не представляю, нам же с тобой предстоит занять церковь.

Каракис тяжело вздохнул, возведя очи к потолку, и тихо простонал.

— Кто бы знал, как же мне не хочется встречаться с этой змеей фанатичной! Я же лет четыреста назад, чуть не женился на Амат, хорошо хоть вовремя тогда отправился на границу с Халифатом. — Каракис молодцевато улыбнулся. — Вовремя подвернулась та пограничная стычка с сыновьями хьерда!

— Ну, ты даешь! — Наран расхохотался, посмотрев, на кислую физиономию Каракиса. Отсмеявшись, Наран продолжил. — Вот и вспомнишь старые времена, приударь за ней вновь, может и забудет о Мист на время. — Каракис даже поперхнулся от возмущения.

Каракис поднялся с кресла, раздраженно махнул рукой и направился к двери под насмешливым взглядом коллеги. Вспомнив о чем-то, Каракис обернулся и посмотрев в глаза Нарана, спросил.

— Ты с рыжим раздолбаем уже наигрался? — Наран посерьезнел.

— Исследования в скором времени подойдут к концу и его можно будет убрать, подстроив какой-нибудь неудачный эксперимент. — Каракис кивнул, подождав пару мгновений, пока Наран уберет щит тишины, затем вышел, только пробормотал напоследок.

— Нам и одной Эбри хватит, за ней тоже придется пристально наблюдать.

* * *

Мист лениво осматривала причудливые растения ученического сада, рассеянно поглаживая толстый ствол гигантской росянки, ластящейся к девушке, словно кошка под удивленным взглядом Эбри, сидящей неподалеку. Мист поежилась, бросив взгляд на багровую Астве-Дантар, про себя подумала. — "Никакого звездного неба мне не понадобилось, чтобы понять, что действительно нахожусь не на Земле, достаточно было только бросить один единственный взгляд на эти странные разноцветные луны. Как-то тут непривычно все...". — из задумчивости девушку вывел звонкий голосок Эбри.

— Мист, я до сих пор не могу поверить, что этот монстр растительно-магического происхождения на тебя не нападает. — Мист рассеянно улыбнулась, погладив жесткие на ощупь реснички вокруг "пасти" растения в фиолетовую крапинку.

— Мне почему-то намного сложнее найти общий язык с людьми, чем с самым опасным растением. Им вполне достаточно только выказать дружелюбие, зато с людьми не получается. — Мист посмотрела на Эбри. — Ты мне вот что скажи, почему на меня все смотрят с каким-то неясным превосходством, даже с пренебрежением? Некоторые вообще с плохо скрываемым отвращением и гадливостью, что происходит? Только второй день в школе, а от меня уже все ученики поголовно шарахаются как от тебя.

Эбри, тяжело вздохнув, поднялась с мягкой травы и нерешительно посмотрела в глаза Мист.

— Тут вообще очень странная ситуация получается, Мист. Ты говоришь, что не полукровка, но все признаки указывают на обратное, вот тебя и принимают за полукровку, отсюда и отношение. — Эбри сорвала травинку и, накручивая ее на палец, продолжила объяснять. — Люди считают старших ниже себя во всем, начиная с происхождения и заканчивая вопросами магии, старшие людям отвечают тем же. В общем, полукровки это результат обоюдного мезальянса человека и старшего, причем такой ребенок не похож на своих родителей и как бы застревает меж двух ветвей. Не человек, но и не старший, в итоге полукровки предоставлены самим себе. — Эбри принялась медленно расхаживать вокруг росянки с Мист на некотором удалении. — Но лично мне кажется, тут все проще и одновременно сложнее. Первые полукровки были незаконнорожденными, рожденными в результате мимолетных связей, сама понимаешь, что такого ребенка не спрячешь, муж моментально поймет, что благоверная ему отрастила копыта. Кому же захочется постоянно видеть перед собой живое олицетворение измены? Думаю именно с тех пор и повелось, что понятие — полукровка ассоциируется с ублюдком — дитем греха. Хотя и сейчас в большинстве своем, полукровки рождаются опять же от мимолетных связей и такое отношение везде одинаково.

— Жестко тут у вас. — протянула Мист, передернув плечами. — Ну, да и демон с ними, мне бы только научиться магии и вернуться домой! Пусть они тут сами со своими полукровками разбираются. Я никому не собираюсь доказывать, что мои родители чистокровные люди! — Эбри недоверчиво покачала головой, искоса разглядывая зажегшиеся янтарным цветом глаза с вертикальным зрачком, и сочувственно пробормотала.

— Трудно тебе придется, подруга. К полукровкам у нас всегда относились как к людям и старшим третьего сорта, скорее даже как к бессловесным животным, только что не охотятся на них. — Мист отмахнулась.

— Слушай, а почему от тебя-то шарахаются?

Эбри грустно улыбнувшись, улеглась на траву и принялась рассказывать, нежась в лучах Эйфель-Тиль.

— Да я сама виновата во многом. — Эбри поморщилась. — Я же по специальности боевой маг с соответствующей склонностью дара. — девушка перевернулась на живот и подперла голову сцепленными в замок ладонями. — Мой наставник, Повелевающий силой Сен-Хаерэд, говорит, что у меня большой потенциал, но вот характер не дает нормально учиться.

— Не поняла? Причем тут твой характер?

— Да взрывной очень! Чуть, что не по мне, так я сразу в драку лезу, а потом долго успокаиваюсь. Умом все понимаю, но обуздать себя никак не могу. Я из-за характера-то своего не могу получить свой первый магический уровень. Постоянно влезаю в стычки с сокурсниками, цапаюсь со всеми подряд, ну и шалю малость. — в голосе прорезались нотки превосходства и ехидства. — Я самый частый посетитель магического карцера во всей школе магии за последние три года! К тому же не могу сдать начальное целительство с не магическими способами оказания первой помощи. Постоянно хочу добить пострадавшего, раздражающего своей беспомощностью! — девушки заливисто рассмеялись. Эбри нахмурилась и пробурчала. — Плюс к тому, постоянно бегала за Мальорой, силой выбивая из встречных информацию, куда его понесло. Этот засранец рыжий, едва завидев меня, стремится унести ноги!

— Зачем же ты за ним бегаешь, точнее, бегала вплоть до вчерашнего дня?

— Тут, думаю надо рассказать нашу историю с самого начала. — Эбри лукаво улыбнулась. — До сих пор вспоминаю с улыбкой, как этот рыжий шалопай ходил вокруг меня кругами, не решаясь подойти и заговорить. А как мило краснел, смущаясь?! Мне даже пришлось зажать его как-то в уголке и сказать ему прямо, что он мне тоже нравится. — Эбри мечтательно закатила глаза, потянувшись всем телом, словно сытая кошка. — Потом были такие восхитительные мгновения! — в следующий момент Эбри нахмурилась. — Дальше все встало с ног на голову, все изменилось. Мальора начал от меня шарахаться как от больной темной лихоманкой, вот только почему, непонятно? — Эбри подняла вопросительный взгляд на Мист. Девушка, погладив росянку, уселась рядом с Эбри на траву, после чего спросила.

— Как ты реагировала, когда твой Мальора просто общался с другими девушками? — Мист вскочила на ноги, отходя от мгновенно побледневшей Эбри. Волосы будущего боевого мага вздыбились, аура налилась ярко-белым свечением, по пальцам пробежали небольшие разряды. Мист удивленно пробормотала. — Нифига себе реакция на вопрос! — встретившись взглядами с полыхающими глазами Эбри, протянула. — Н-да, тяжелый случай.

Эбри медленно поднявшись на ноги, развела руки в стороны, и на выходе отправила в окно рыжеволосого мага мощную белую молнию. Сверкнув яркой вспышкой со страшным грохотом, разряд, отразившись от окна, разбился белыми искрами о наспех выставленный щит Эбри. Получив свой разряд обратно, девушка успокоилась и виновато посмотрела на Мист, спрятавшуюся за росянкой.

— Вот так вот всегда реагирую.

— Потому он от тебя и бегает. — резюмировала Мист, выходя из-за прикрытия. — Я бы на его месте тоже шарахалась, если бы меня ТАК ревновали.

— Ты думаешь?

— Уверена. — кивнула Мист. — Вот представь, вы встречаетесь, у вас все просто прекрасно. Ты стоишь и просто разговариваешь со своим другом, или со знакомым, подлетает Мальора и, не говоря ни слова, засвечивает чем-нибудь магическим по твоему другу, да и тебе за компанию отвешивает молнию в мягкое место. Тебе понравится? — Эбри отрицательно помотала головой. — Так-то вот!

— Я как-то никогда не задумывалась над этим. — тихо пробормотала Эбри и улыбнувшись, посмотрела в глаза Мист. — А если я перестану за ним бегать и пообещаю постараться не ревновать его к другим девушкам, он вернется?

— Вот тут я тебе не советчик, у самой опыта маловато. Но могу с уверенностью тебе сказать, просто пообещать и перестать за ним бегать, думаю недостаточно. По крайней мере, мне этого было бы точно недостаточно.

— Ладно, разберемся как-нибудь. — Эбри беспечно махнула рукой. — Ты мне лучше скажи, зачем тебя понесло к архимагу Нарану?

— Все просто, я до последнего момента не верила, что попала в другой мир, а когда увидела здешнее небо с кучей лун, рванула к нему, спрашивать, не знает ли он способа как мне вернуться домой.

Девушки поднялись с травы и неспешно пошли на выход из сада, Мист ласково погладила бутон розы, тигровой расцветки, даже не подумавшего плеваться в девушку шипами.

— К сожалению, архимаг Наран сказал, что не знает, но говорит, что не стоит отчаиваться, рано или поздно путь отыщется. — Мист вдохнула чуть терпкий аромат розы, зажмурившись от удовольствия. Отпустив цветок, Мист повернулась к Эбри. — Что-то мне подсказывает, что я тут застряла навсегда и придется привыкать к здешней жизни. К тому же почему-то чувствую себя дома. — девушка криво улыбнулась. — Я хочу уйти в родной мир, где все знакомо и привычно, но одновременно хочу остаться тут, как бы это парадоксально не звучало. Кстати, архимаг Наран пространно намекал на то, чтобы я приняла подданство Империи Адамастис.

Эбри фыркнула, подхватив Мист под руку, потянула девушку на выход.

— Даже не думай, соглашайся! Кроме профессоров Храмовой школы никто не сможет развить все грани твоего дара, да и потом отрабатывать обучение будет гораздо проще, нежели как подданной другого государства. Если не сможешь найти место работы, школа всегда поможет, они кровно заинтересованы в лучшем устройстве своих учеников, ведь в таком случае им больше перепадет от твоего заработка! К тому же ты говоришь, что не можешь пока вернуться, а на Северье рано или поздно придется обустраиваться.

— Логика есть, конечно, просто я еще не рассматривала альтернативы.

Эбри недоуменно посмотрела на Мист.

— Какая альтернатива?! Если только ты мазохистка, предпочитающая пробивать лбом стену пренебрежения и презрения в другой стране совершенно без поддержки, тогда да, вперед под барабанную дробь. Но, на мой взгляд, тебе лучше принять подданство, его далеко не всем предлагают просто так. — Эбри помолчала несколько мгновений, затем продолжила. — Да, будут те же пренебрежение и презрение, но, по крайней мере, будет, кому за тебя заступиться!

* * *

Звезды постепенно меркли, знаменуя наступление раннего утра. Астве-АйкенМа постепенно обретала плотность, все четче и четче выделяясь на постепенно светлеющем небе, восток наливался золотом, предвосхищая восхождение светила Северья. Поднимаясь, Эйфель-Тиль разгоняло остатки слабо сопротивляющейся тьмы звездной ночи и, озаряя своими лучами оазис, в котором на короткий привал остановился отряд бывших идущих на свободу вместе с сопровождающими.

Данте улыбнулся, подставляя лицо под первые теплые лучи, не желая прятаться в тень, отбрасываемую деревьями. В это время, оборотни осторожно отвязали носилки с вампиром и опустили на мягкую траву, стараясь не бередить его раны.

— Эки, помоги, пожалуйста, встать. — Ралого скептически посмотрела на бледного вампира стиснувшего зубы, и взмахом руки остановила Экитармиссена, уже подсунувшего ему руки под спину.

— Может не надо, а то ты что-то неважно выглядишь? — встретившись с багровыми глазами орчанки, Данте прошипел сквозь боль.

— Рал, мне надо уединиться.

— Ну, так давай, мы с ребятами тебя отнесем?

— Не, такие дела делаются в уединении, Ралого. — твердо ответил вампир, самостоятельно пытаясь подняться. Экитармиссен помог встать, придерживая своего ослабевшего мастера, то и дело норовящего повалиться обратно на землю. Ралого, усмехнулась.

— По-моему, глупо стесняться того, кто тебя видел изнутри, в прямом смысле слова. — Данте недоуменно посмотрел на девушку, не дождавшись ответа на невысказанный вопрос, перевел взгляд на позеленевших оборотней.

— Это как понимать?

Ралого, проигнорировав вопрос, подхватила Данте под руку с другой стороны, а вампир, прошипев себе что-то матерное под нос, попытался разогнуться, но резкая боль и странное тянущее ощущение в том районе не позволило завершить начатое.

— Как-то все это подозрительно. — протянул Данте. — Разогнуться полностью не могу, вдохнуть полной грудью тоже, не говоря уж о том, чтобы пошевелить мышцами живота. Слабость во всем теле, словно валялся две недели без движения, да к тому же когда подняли на ноги, начала кружиться голова. Такое чувство, словно меня препарировали и слили много крови. — Данте оглядел смущенных оборотней подозрительным взглядом и осторожно провел кончиками пальцев по повязке. — Не понял! Вы чего, меня реально потрошили?!

Ралого переглянулась с Экитармиссеном, после чего осторожно поинтересовалась.

— Дан, ты помнишь, что вчера произошло?

Данте задумался, прокручивая последние воспоминания. Перед внутренним взором промелькнули события во дворце, прощание с Айтером, затем из кровавого тумана начали всплывать отдельные обрывки воспоминаний схватки. Данте словно смотрел фотоальбом или фильм отдельными, порой разрозненными кадрами, последним воспоминанием оказалась сильная боль и странная слабость, накатившая сразу после ранения. Увидев прояснившееся лицо вампира, Ралого с оборотнем осторожно повели Данте в сторону густых кустов, на ходу пересказывая события, которые он пропустил, находясь в беспамятстве. По окончании рассказа, сопровождающие недоуменно переглянулись, почувствовав, что Данте начал странно постанывать и трястись всем телом. Ралого обеспокоено поинтересовалась.

— Дан, с тобой все в порядке? — не переставая трястись и запинаясь, Данте ответил.

— Погодите ... немного, сейчас ... изображу статую ... писающего мальчика, потом ... объясню.

Освободившись от поддерживающих его рук, Данте вихляющей походкой вломился в заросли кустов. До обескураженных и обеспокоенных спутников донесся хохот, перемежаемый шипящими проклятьями и тихими стонами. Орчанка переглянулась с оборотнем и пробормотала.

— Похоже, Дан того. — Ралого выразительно покрутила пальцами у лба, оборотень лишь пожал плечами и ответил.

— По-моему он изначально с головой не в ладах, так что дальше уж просто некуда.

Из кустов донесся слабый голос вампира.

— Хватит мне кости перемывать. — кусты раздвинулись выпуская Данте со светящимся от непонятной радости лицом и широкой клыкастой улыбкой. Проведя рукой по короткому ежику отрастающих волос, Данте покачнулся и вновь попытался выпрямить ссутуленную спину. Ралого пробормотала.

— У тебя точно не все в чертогах разума. Тебя проткнули магическим мечом, от ран ты чуть не отправился на свидание с АйкенМа, но вместо того, чтобы кипеть жаждой мщения светишься от радости!

Данте бросил на Ралого насмешливый взгляд.

— Ты права, я чуть не окочурился от ранения, но! Зачем мне исходить жаждой мщения и ненавистью к человеку, который мало того, что вытащил с того света, пусть и исправил то, чего сам наворотил, так ведь он еще и преподал мне наглядный урок? Ведь если бы не он, я бы рано или поздно встретился с тем, кто бы меня победил и добил, не заморачиваясь оказанием первой помощи. Ралого, при следующей нашей встрече я ему руку пожму да спасибо скажу!

— Какой такой урок? — спросила орчанка, округлив глаза.

— Он мне показал, что никогда нельзя недооценивать противника, а то я уже возгордился и начал себя считать самым крутым существом на Северье! Я же на самом деле думал, что лучше меня никто не владеет клинком, а он меня разубедил в этом, распоров мою кишкиварительную систему. Что самое-то главное, он че-ло-век, чистокровный! — Данте поморщился, вновь ссутулившись. — Заодно показал, что клинков противника надо все же опасаться. Как показала практика меня запросто можно грохнуть мечом с магической начинкой. — вампир улыбнулся. — Урок получен, учтен и переварен. — в следующий момент, Данте вновь нахмурился и зло сжав кулаки до белых костяшек, прошипел еле слышно. — Напрягает иррациональная злость на него! С одной стороны, он меня вытащил из могилы и преподал урок, но с другой стороны пожалел! Мужик просто не захотел меня убивать, хотя запросто мог это сделать, он ведь в самый последний момент поменял направление удара. Совсем чуть-чуть, но жизнь мне тем самым оставил, и что самое главное, он это сделал специально! — повысив голос, Данте прорычал — Ангел, как же я ненавижу жалость!

Ралого с Экитармиссеном вновь подхватили вампира под руки, и повели обратно, задумавшись каждый о своем. Данте, выйдя на поляну, оглядел отряд, разделившийся на четыре части: старшие сидели в тени деревьев, склонив головы, друг к другу о чем-то увлеченно шептались. Отряд сопровождения, состоящий из десяти молчаливых воинов рода Шайтер, занимались своими лошадями, оборотни с полукровками, Язуллой и Листаком в противоположном конце поляны. Проследив за их взглядом, Данте увидел Чатлана, что-то химичившего прямо посреди поляны на расчищенном от травы пятачке земли. Заинтересовавшись происходящим, Данте направился к одиноко стоящему дереву и расположился под ним, прислушиваясь к разговору старших и наблюдая за странными манипуляциями мага огня.

* * *

Пятеро старших собрались кучкой обособленно от остальных, ведя беседу в полголоса. Смуглая кожа орков, едва уловимо отливающая зеленью поблескивала в лучах Эйфель-Тиль, создавая контраст темной коже гномов, напоминающей по цвету потемневшее серебро. Кудорго — громадный орк, зло стукнув кулаком в траву, прорычал еле слышно.

— Меня выводит из себя вся эта ситуация, Ал! — Алетагро нахмурился, встретившись глазами с Кудорго. — Появляется какой-то странный полукровка и делает нас, даже не восстановившись после тяжелых ранений, затем встречаем человека! — орк выделил последнее слово. — Человека, владеющего мечом на таком уровне, что меня начинает глодать черная зависть и всплывает вопрос — зачем мы покинули школу меча после всего лишь пяти лет обучения?! Романтики захотелось? В чертогах Дантара я такую романтику видал! Чтобы меня — орка, обставляли какие-то полукровки задрипанные и какой-то седой человечишко, да еще как?! В рукопашную! Даже меча из ножен не достал! — глаза орка разгорались кровавым свечением. — Зачем десять лет ходили под парусом, гоняя пиратов на островах, и тридцать лет провели в наемниках?! Чтобы за душой ничего своего не было, чтобы только средства рода да у бородатых состояние клана было?! — Кудорго резко успокоился и просительно посмотрел на Алетагро. — Ал, может пора завязывать со скитаниями? Лично я своему прадеду упаду в ноги, выпрашивая прощение. В любом случае назначит наказание, но примет обратно.

Алетагро ссутулился, в глазах поселились грусть и уныние. Орк совсем тихо начал говорить.

— Кудо, я уже лет десять как выпрашиваю прощение за нас троих, бородатые тоже сложа руки не сидят. В известность не ставил, потому что был уверен, что вы не согласитесь вернуться. — орк понурил голову и нервно сжимая кулаки продолжил. — Мне всего сто двадцать три года, а чувствую, что прожил уже все девятьсот. Ты прав, из-за нашей юношеской заносчивости, вот уже пятьдесят лет только налетами бываем на Индероне. Я тоже устал от скитаний. Хорошо, что ты, Кудо, все понял сам, не приходится уговаривать как маленького. Вот только вестей утешительных для тебя нет. Как наказание нас и послали в Халифат, с целью установить — точно ли Ралого находится в Киаре. Если да, то попытаться ее вызволить, ежели нет, то вернуться в Княжества и доложить. Установили, попытались и потерпели неудачу, да еще какую неудачу! Мало того, что умудрились потерять все наше снаряжение, так еще Дан сделал за нас всю работу и заметь, мы были для него бесполезным балластом, который он просто не пожелал сбросить по каким-то своим неясным причинам! Меня самого эта ситуация напрягает не меньше чем тебя.

Кашлянув в кулак и одарив поочередно хмурым взглядом серебристых глаз старших, слово взял Конгами.

— Мы тут с Ором посовещались немного. В общем, когда вернемся, нам зачтется то, что приведем с собой мага, да не просто мага, а самого что ни на есть темного. Профессора Индеронской школы магии за нас вступятся, а главам родов и кланов придется считаться с заступничеством наших архимагов, даже не смотря на то, что мы не справились с заданием. — Ороллин кивнул, поддерживая слова Конгами. Гном продолжил. — Нам так и так сейчас возвращаться на Индерон через Княжества, так что стоит для начала заглянуть в Роское княжество, где расположились полномочные посланники Крови и Серебряного Молота. Сдадим с рук на руки Ралого, повинимся и предоставим Дана.

Алетагро мрачно усмехнулся, скользнув глазами по серьезным лицам гномов.

— Вы не учитываете нескольких фактов, друзья мои. Дан себе на уме, он сейчас с нами только потому, что это ему выгодно. Думаю, он и без нас неплохо сможет устроиться, продаст пару своих поделок и будет обеспечен лет на триста безбедного существования. Кроме того, он крепко держит нас всех пятерых за глотку, стоит ему только захотеть, как мы подохнем в жестоких мучениях! — посмотрев на удивленные физиономии старших, Алетагро продолжил. — Вы не забыли про обряд сохранения воинской чести? Если забыли, то я вам напомню! Это не просто торжественный и мрачный древний обряд, он полностью строится на ритуальной магии крови. Сомневаюсь, что Дан об этом не знает. — лица старших мгновенно побледнели. Орки неосознанно провели по нижней губе, ощупывая просветы на месте клыков, гномы обритые подбородки. — Именно потому Дан не принял моей клятвы не поднимать против него оружие. Он прекрасно знал, что если примет, то не сможет воспользоваться амулетом, в данном случае амулетом, созданным из наших с вами волос и клыков, да щедро пропитанным нашей же кровью!

В кругу общающихся старших повисла мрачная тишина, Грумандо, третий орк, ни чем не уступающий в комплекции Кудорго, задумчиво пробасил.

— Дан змея еще та! — все недоуменно посмотрели на мрачного орка, ожидая пояснений. — Кроме того, что оставил нам жизни с воинской честью, он со всех сторон обезопасил себя с нашей стороны. Тот же самый кровный, в данном случае кровавый амулет не позволит нам его убить или предать! Понимаю, что мы на это физически не способны, но положения вещей это не меняет.

* * *

Данте, наблюдая за странными манипуляциями Чатлана, разжигающего небольшой костерок в центре начертанной на земле октограммы, привалившись спиной к шершавому стволу дерева с широкими плотными листьями темно-зеленого цвета, слушал разговор старших и усмехался про себя.

— "Ну, хоть что-то прояснилось, а то я уж начал думать, что орки с гномами настолько деградировали, что умудрились позабыть всю преподаваемую вампирами воинскую науку в древности. А тут оказалось все до банальности просто! Молодые обалдуи возомнили, что постигли все и сорвались искать приключений. Пятьдесят лет скитались, и, не скопив ничего, кроме впечатлений решили вернуться домой, но и там облом. Дали задание — провалили, и умудрились при этом прошляпить амуницию, хорошо хоть не родовое оружие, а то бы точно удавились". — Данте отвлекся от мыслей и начал внимательно наблюдать за магом, лишь хмыкнув при виде покрасневшей от смущения орчанки.

Чатлан, разведя в октограмме небольшой костерок, разделся донага и уселся перед восьми лучевой октограммой заключенной в круг, скрестив ноги и закрыв глаза. Данте сосредоточился на ауре мага, пристально наблюдая за протекающими в ней процессами. Аура медленно начала светиться ярче, постепенно наливаясь ярко-оранжевым свечением. По поверхности ауры словно пробежалась буря, скрыв мага за волной огненной энергии, в тот же момент костерок в октограмме, трепещущий на легком ветерке перестал дымить. Язычки пламени выпрямились, игнорируя ветер, затем начали постепенно замедляться. Вслед за опадающим пламенем, линии октограммы начали наливаться огнем, мерцая алыми угольями.

Чатлан, вытянув руки перед собой над костром, начал медленно раскачиваться из стороны в сторону все так же, не открывая глаз. Язычки пламени, словно ластящиеся щенки принялись ласково облизывать ладони огненного мага, признав человека частью себя. Маг, блаженно улыбнувшись, распахнул полыхающие огнем глаза, затем медленно опустил ладони прямо на багровые, переливающиеся угли. В тот же миг, пламя, словно вода потекло по рукам, постепенно охватывая тело человека и растворяясь в уплотняющейся ауре.

Данте, передернув плечами и покачав головой, неосознанно провел подушечками пальцев по шраму на лице. Чатлан продолжал вбирать пламя в себя, переливая своенравную стихию из постепенно меркнущей октограммы, пока на земле не осталась лишь пепельная ее копия. Пламя, бегающее по смуглой коже человека, с каждым мгновением становилось все прозрачней, пока полностью не исчезло, вместе с пламенем на коже начал меркнуть и пожар в глазах. Чатлан, с блуждающей по губам легкой улыбкой неземного наслаждения, растер остатки октограммы и прикрыл ее дерном, срезанным ранее, после чего неспешно облачился.

Данте ухмыльнулся, переведя глаза на девушку, демонстративно отвернувшуюся к лесу, но все равно бросающую оценивающие взгляды на обнаженного мага и вновь погрузился в мысли.

— "Странные все же эти старшие создания. Сохранил воинскую честь и жизнь вместе с ней, так я еще и крайний при этом остался! Не нравится, что я провел ритуал по всем правилам и при этом подстраховался на случай нападения с их стороны? Ну, так я излишней доверчивостью не страдаю, хоть и не всегда поступаю логично и обдуманно. Откуда мне было знать, насколько поменялись нравы старших за все эти тысячелетия? Правильно, неоткуда, но приятно сознавать, что все же не ошибался. ... Они думают, мне самому доставляет удовольствие таскать на запястье это уже начавшее слегка попахивать нечто? Так они сильно ошибаются! Еще несколько дней и я веселенькой зеленоватой расцветкой лица смогу соперничать с окружающей растительностью". — вернувшись мысленно к недавним событиям, начал прокручивать воспоминания, кадр за кадром, восстанавливая ход последнего поединка.

— "А мужик-то не прост, вряд ли маг, иначе бы не ходил в подчинении у того светленького, да и меч, явно имеет темную начинку. На ауру он внимания вообще не обратил, хотя маг чуть не поседел, да и ребята рассказывали, что им неуютно стало, когда оковы духа сбросил. Значит, не ошибся, нечто подобное в школе меча вампиров видел, середнячок, конечно, но от враждебных эманаций ауры и слабых заклинаний, меч вполне может хозяина защитить. Он, либо противопоставляет накопленную в нем энергию, либо просто поглощает ее, заодно подзаряжается. Точно не простой мужик, к тому же, судя по рассказам, поделки темных на Северье весьма и весьма не дешевое удовольствие, особенно для простого наемника. Да что там, такой меч имеет просто неподъемную цену даже для весьма состоятельных существ Северья! ... Нет, быть того не может! ... Или может! ... Да нет, бред! А стиль? ... Нет, что-то сомнительно". — Вампир вновь погрузился в воспоминания, просматривая движения противника как в замедленной съемке. — "Ну, вот же, чуть отвел запястье, левая стопа принимает на себя вес, правая готова поддержать и сместить центр тяжести, а вот и переход, смазал немного, а вот и бедра зачем-то повернул. Все же стиль ведения боя, уж слишком знакомый. ... Нет, не Асгаррот. Этот непонятный вампир гуманностью никогда не болел, наоборот, был любителем показательного расчленения и кровавого наставления учеников. Асгаррот бы меня как обычно разобрал на запчасти, затем собрал бы, а потом еще раз разобрал, читая нотации и указывая на ошибки, моей же собственной отсеченной конечностью, как уже бывало. Точно не Асгаррот, но вампирская школа меча чувствуется. Получается, что знания не забыли? Выходит так. Тогда почему о нем ничего не знают старшие, да и Заллос с Элкосом? ... Полукровки, по идее должны были слышать хоть какие-то слухи, хотя, если наемник не оставлял свидетелей своих поединков, то могли не слышать. Возможно, он вообще является козырным тузом, на случай масштабных разборок с враждебными родами. Возможно? Вполне. Но тогда почему его поставили возле стены? Людей не хватает, чтобы все дыры заткнуть? Тоже возможно, Киар сейчас на ушах стоит, большинство воинов занято поисками обезглавленного хана, при условии, что до сих пор еще не нашли. Так, с этим немного разобрались, теперь переходим к основному вопросу — почему он меня не убил? Ведь не поверни он меч немного в сторону, и если бы не направил меч вертикально, а горизонтально, как намеревался изначально, просто рассек бы позвоночник, и тут бы мне пришел каюк. На ум приходит только одно объяснение — мужик понял, что я темный и только поэтому не стал убивать, кроме того, энергия, что я в него отправил, не нанесла ему никакого вреда, и, скорее всего, просто была поглощена мечом. Но раз узнал, что я есть такое, зачем тогда понадобилось сталью махаться?! Решил преподать урок зарвавшемуся малолетке, возомнившему себя супер-пупер-офигеть каким бойцом и посмотреть на что я способен? ... Точно вампирская школа! Только у моих предков была привычка вколачивать знания через боль и кровь на грани смерти в прямом смысле слова. Что ж, есть смысл подтягивать тело до уровня знаний полученных в школе меча, а то что-то больше не хочется сталкиваться с такими личностями и осознавать всю свою гунявость по сравнению с ними, и разубеждаясь в собственной крутости. Очень сомневаюсь в том, что такой индивидуум только один, наверняка, если поскрести по сусекам, наберется несколько штук".

— "Ладно, послушаем, что они там еще споют". — Данте прикрыл глаза, устроившись удобнее, так чтобы не потревожить рану на спине, мельком подивился скорости, с которой разложил и обдумал воспоминания. Грумандо, только закончил свою патетичную обличительную речь, зло перемывая кости вампиру. Данте лишь усмехнулся про себя. — "Да я такой, и змея и сволочь, каких поискать, и кровавый маньяк, и сумасшедший, правда, считаю себя сумасшедшим только местами, ... некоторыми, и вообще я исчадие Дантара и так далее и тому подобное, конструктивный разговор-то будет, или еще чего новенького по поводу меня поведаете?"

Тем временем Ороллин, бросив подозрительный взгляд на Данте и мельком скользнув глазами по Ралого, поглаживающей лошадь по холке, успокаивающе положил широкую ладонь орку на плечо, затем сказал.

— Грумандо, можно подумать, ты бы на его месте поступил по-другому? — не дождавшись ответа от понурившего голову орка, продолжил — Лично я одобряю его действия, хоть они мне и не нравятся. Да, Дан — опасен, и если почувствует с нашей стороны угрозу, применит амулет чести, не задумываясь ни на миг, но дело-то в том, что он нам нужен как воздух, раз мы хотим вернуться домой. Поэтому не только не будем устраивать на него покушения, но и защищать будем как никого другого. Ты со мной согласен? — Грумандо вынужден был признать правоту слов гнома, орк лишь развел руками. — То-то же. Надо его как-то привязать к Индерону, вот только как, пока непонятно. Надо к нему присмотреться внимательнее, вдруг что-то и надумаем? Дан ранен и еще неизвестно когда парень полностью оправится, значит, нам ен-хайров десять до границы халифата с Рокайским герцогством тащиться, оттуда еще столько же до княжеств и семь ен-хайров до Роского княжества, так что время еще есть.

Данте мысленно поаплодировал словам гнома.

— "В принципе, Ороллин, я с тобой согласен, вот только слегка опасаюсь ваших архимагов. Попадусь местным светилам магии и сделают то, что не сделали ученые дома, то есть разберут на запчасти. Хотя и не должны бы, в живом виде я все же полезнее, да и надо как-то им намекнуть, что афишировать мою природу не стоит. По крайней мере, пока не наберу достаточно сил, а потом я сам заявлю о себе, если уже не заявил непонятными действиями на арене и если не проболтается наемник, правда сомневаюсь, что он кому-то скажет. ... Блин, надо было попробовать захватить того живчика, упорно не желавшего протыкаться и умирать да порасспросить, не почувствовал ли он чего странного с темным окрасом произошедшего до встречи с ним? Эх, все мы крепки задним умом! Ладно, будем надеяться, что не сильно засветился, тем более что Ашарака говорил, будто бы уничтожение арены списали на взрыв накопителей. Кстати, надо еще выяснить, что такое этот ен-хайр, а то язык-то, вложить вложили, а с пониманием порой проблемы возникают".

Услышав осторожные шаги, и незаметно втянув носом воздух, Данте притворился спящим. Выровняв дыхание, затаился, прислушиваясь к шагам, и дождавшись подходящего момента, схватил слабо пискнувшую девушку за руку и дернул на себя, совершенно позабыв о ране. Стиснув зубы и переждав пока в глазах прояснится, столкнулся взглядами с Ралого. Девушка лежала на нем и пристально рассматривала шрам на лице, затем скользнула взглядом по улыбающимся губам. Данте спросил.

— Нравлюсь? — орчанка фыркнула.

— Мелковат для меня!

— Твои проблемы. — возмущенный крик потонул в поцелуе.

Нехотя отстранившись, Ралого опалила улыбающегося вампира делано-гневным взглядом и, преодолевая норовящую выползти на лицо ответную улыбку, тихо пробормотала.

— Кот ты похотливый!

— Не отрицаю, красавица. — пройдясь глазами вдоль соблазнительных изгибов красивого женского тела, вампир закинул руки за голову и спросил. — Ралого, как ты умудрилась попасть в гарем хана? Да и зачем ты ему вообще понадобилась?

Вольготно устроившись на мягкой траве под боком у вампира и положив ему на грудь голову, Ралого начала тихо рассказывать.

— Похитили, когда путешествовала с отцом по материку. Мы как раз прибыли в Рокайское герцогство, отец там хотел заключить контракт с гильдией алхимиков на поставку "Зеленого дракона" на Индерон. Он несколько дней подряд вел переговоры с алхимиками, ну а мне было дико скучно, вот и отправилась гулять по городу. Народ от меня постоянно шарахался, так как за мной по пятам постоянно следовали четверо воинов рода Райкар-Ак, моего с Алетагро рода, если ты не знал. В общем, симпатичные мальчики, правда, чуть повнушительнее его самого. Мне это надоело и как-то раз, удрала из-под опеки и отправилась гулять сама по себе, вот и догулялась! — Ралого помрачнела, водя пальчиком по груди разомлевшего на солнце вампира. — Заблудилась в городе и забрела куда-то в трущобы, где меня и схватили. Дальше ничего не помню, очнулась уже во дворце, непосредственно в гареме. Утак-Кату, расплывшись в похотливой улыбке, поведал, мол, я теперь жемчужина его благословенного гарема и удостоилась небывалой чести стать его какой-то там по счету женой. — девушка зло усмехнулась воспоминаниям. — Сказал, это будет экзотично. Я попыталась напасть на хана, но меня связали и нанесли на предплечье татуировку, означающую помолвку. — вампир начал успокоительно поглаживать плечо девушки, наслаждаясь ощущением мягкой шелковистой кожи под кончиками пальцев. — Татуировку срезала, оттягивая свадьбу, ведь по традициям халифата свадебная татуировка накладывается поверх той, что означает помолвку и на то же предплечье, тем самым, выиграла некоторое время. Разогнала по комнатам других жен хана, чтобы не возникали и немного притопила в бассейне слишком заносчивую старшую жену. Дальше знаешь, из портала вывалился ты, потрепанный и грязный. Я смогла утащить несколько твоих вещичек, надеясь купить ими свободу. — Ралого смутилась и, состроив умильную мордашку, посмотрела в глаза вампиру. — Ты ведь не обижаешься? Я ведь действительно думала, что ты погиб.

Проведя тыльной стороной ладони по скуле девушки, Данте покачал головой.

— Смысл в обиде? Ведь вернул все, за исключением куска подруги. — помолчав мгновение, тихо добавил. — Пусть тьма подарит ей покой! — пояснил в ответ на вопросительный взгляд Ралого. — Велеска — это магическая книга, созданная чьей-то могущественной темной волей для помощи в обучении темным магам. Подружились мы очень быстро, Велеска стала для меня настоящим другом, затем, перед самым уходом на Северье я повздорил с одной дамочкой светлого происхождения. В общем, Велеска спасла мне жизнь, закрыв собой от какого-то заклинания из светлого арсенала, и была уничтожена им. От умной книги остался только кусок обугленной кожи с моим тотемом. — тяжело вздохнув, Данте прорычал. — Придет время, и за нее посчитаюсь!

Ралого, осторожно приподнявшись на локте, взяла руку Данте и, успокаивая медленно разгорающееся пламя ненависти в груди вампира, прижала к своей щеке. Улыбнувшись, Данте опрокинул девушку на спину, впиваясь яростным поцелуем в кроваво-алые губы орчанки, отвечая на невысказанное желание в потемневших багровых глазах и заглушая в себе боль утрат.

Сверху раздался тихий рык Алетагро.

— Дан, что-то ты слишком живой для тяжело р-раненого, хочешь, чтобы испр-равил?!

С неохотой, оторвавшись от мягких губ орчанки, Данте перевернулся на спину и опалил недовольным взглядом нависшего над ними орка. Ралого, пискнув что-то невразумительное, съежилась под взором полыхающих багровых глаз, наливающихся кровью. Данте прорычал в ответ.

— Ал, вали-ка отсюда в темпе вальса, а то ты у меня сейчас будешь тяжело ранен! — не обращая внимания на боль, Данте медленно поднялся и, задрав голову растягивая губы в хищном оскале, продолжил. — Не смог вытащить Ралого из плена, так не гавкай, а заткнись и рычи в тряпочку! — поведя плечами и встретившись с удивленными глазами девушки, сказал. — Всегда бесило отношение родни девушки, пытающейся выбирать, с кем ей встречаться, а с кем нет, словно она не имеет собственной головы на плечах! — переведя взгляд на обескураженного неожиданным отпором Алетагро, Данте отбросил могучее тело орка телекинезом в небольшое озерцо и прокричал вдогонку. — Ралого, между прочим, сорок девять с чем-то лет, уж точно не малолетка с ветром в голове, так что завянь, одуванчик ты красноглазый и остыть, заботливый ты наш.

Выдохнув сквозь зубы воздух, и борясь с сильнейшим головокружением, Данте медленно опустился на траву. Смахнув испарину со лба, пробормотал.

— Ох уж этот магический перекос! — посмотрев на дрожащую ладонь, добавил. — Чего-то как-то фигова-то мне, красавица. — Ралого, уложила голову вампира себе на колени. Подбежал Экитармиссен с мокрой тряпицей, которую тут же положили вампиру на лоб, остальные оборотни рассредоточились вокруг, на случай, если орки вздумают вдруг напасть. Опомнившись, Данте спросил. — Слушай, Ралого, как тут у вас обстоит дело со свободными отношениями, а то вдруг я что-то не то сделал?

Ралого усмехнулась и поинтересовалась.

— Жалеешь? — вернув хитрую улыбку, Данте ответил.

— Еще чего! Просто интересно, как у вас тут относятся к свободным отношениям вообще. — вдруг, в левом глазу вспыхнула тьма, от вампира повеяло потусторонним холодом, от которого девушке стало не по себе. Данте глухим голосом, мрачно продолжил. — Не хочу обманывать, красноглазка, я не способен полюбить по-настоящему, мне доступна лишь легкая влюбленность и привязанность, проверенный факт! — это было произнесено так, что Ралого поверила окончательно и бесповоротно. Данте подумал про себя. — "Мое сердце навеки принадлежит другой. Хорошо хоть после разрыва нитей больше не чувствую омерзения к девушкам, которых целую, зато ощущаю себя самым мерзким предателем! Надо с этим что-то делать". — неожиданно разозлившись на самого себя, Данте рыкнул и подумал. — "Мне слишком много что надо сделать! Подтянуть тело, разобраться с духом, точно понять, что происходит с моим даром и заклинаниями. Если первоначальная догадка верна, то разработать собственную систему кастования заклинаний, закрыть дыры в магическом образовании и еще кучу второстепенных вещей успеть сделать. Но самая первостепенная важность состоит в том, что мне нужен бесперебойный источник пополнения темной энергии, желательно несколько источников, а то крови не всегда успеваю глотнуть". — Девушка погладила его лицо, жалея вампира, поморщившись, Данте прошептал. — Рал, не жалей меня, это плохое и темное чувство, если кто-то достоин жалости, тот достоин лишь удара милосердия! На будущее, никогда не путай жалость и сочувствие, от жалости веет такой энергией тьмы с безысходной тоской, что даже мне становится противно. Ненавижу, когда меня жалеют!

Вынырнув из воды, Алетагро встряхнулся всем телом, словно громадный пес, разбрызгивая вокруг капли ледяной воды. Отерев лицо, выбрался на берег и начал стаскивать с себя одежду, искоса посматривая в сторону парочки. Ороллин, подойдя к другу, уселся рядом.

— Дан прав, не стоит изображать из себя сторожевого пса, Ралого умная девочка и сама знает, что для нее лучше. Кстати говоря, я бы на твоем месте наоборот всячески поспособствовал развитию более тесных отношений между ними. — склонившись к уху задумавшегося Алетагро, Ороллин шепотом продолжил. — Ралого привязана к вашему роду, а значит и к Индерону. Если у них все зайдет достаточно далеко, привяжем и мага к острову, улавливаешь ход моих мыслей?

Одарив гнома недовольным взглядом, Алетагро ответил, постепенно повышая голос, сам того не замечая.

— Прекрасно я все понимаю, Ор, просто меня взбесило то, что Дан, целует мою сестру второй крови на виду у всех, даже не потрудившись уединиться! С кем быть, Ралого сама решит, но о приличиях-то забывать, никогда не следует!

Со стороны вампира донесся хохот вперемешку с проклятиями.

— Ангел тебя по головке погладь, Ал! Не мог нормальным языком это сказать, что ли? Нет же, сначала нужно рычать, сверкать налитыми кровью глазами и получить на орехи, прежде чем разъяснить ситуацию? — орк, отжав рубаху, раздраженно махнул рукой и, пройдя обратно, пробасил, пристально уставившись в глаза вампира.

— Дан, если с моей сестрой что-то случится, я сделаю все, чтобы ты отправился на свидание с АйкенМа досрочно!

— Учту. — вампир совершенно серьезно кивнул в ответ и перевел взгляд на Ралого, подмигнув девушке, поинтересовался. — Я так понимаю, что у вас тут довольно лояльно относятся к отношениям? — Ралого, вместо ответа нагнулась и поцеловала вампира. От приятного времяпрепровождения отвлек недовольный окрик Язуллы.

— Может, хватит миловаться? Нам вроде как надо быстрее покинуть халифат, или я ошибаюсь?

Поднявшись на ноги, с помощью Ралого, Данте проникновенно выругался и, найдя глазами Язуллу, насмешливо рассматривающего вампира, сказал. — Яз, грубая и зачерствевшая у тебя душа, повременить немного не мог?!

— Не мог, кроме того, мне просто завидно, да и не мне одному, между прочим!

Наскоро перекусив, и вновь погрузив вампира на носилки, отряд выдвинулся в дорогу. Ралого, не пожелав никому уступать место, пристроилась справа от Данте, слева устроился Экитармиссен, ревниво посматривая на ухаживания орчанки. Уловив взгляд, Данте посмотрел в янтарные глаза оборотня.

— Эки, не парься, я уже никуда от вас не денусь, так что не зыркай так. И вообще, как только оправлюсь от ранения, займусь вами, еще стонать будете. Надо вас, мелкота, подтягивать и выправлять ауру, а то не оборотни, а ангел знает что. Оборачиваться не умеете, точнее кривая аура не дает оборачиваться, и как-то странно видеть оборотня без волчьего хвоста в руке, или в свернутом состоянии на поясе на худой конец, да и шпаги при вас что-то незаметно. Тоже во дворце амуницию изъяли?

Оборотень недоуменно переглянулся с пожавшими плечами братьями, затем спросил.

— Дан, у нас на самом деле забрали кольчуги, поножи и наручи с оружием во дворце, вот только что такое волчий хвост, мы не имеем понятия, если не имеется в виду настоящий хвост волка или эндрау. Если да, то для всего народа эндрау-гаур наши серые братья неприкосновенны! — глаза оборотня полыхнули темно-янтарным огнем. — Для нас, тронуть даже волка нельзя, если только защищая собственную жизнь от пораженного кровавым сумасшествием зверя.

Данте похлопал оборотня по колену.

— Эки, успокойся, волчий хвост — это оружие, кнут из мифрила или кожи со стальной вставкой в форме волчьего хвоста вплетенной в кончик. И давай проясним вопрос, на Северье есть волки, так? — успокоившись, Экитармиссен кивнул. — Тогда что за звери эти эндрау с эндрау-гаур и с чем их едят?

— Эндрау — это старший брат волка, выглядит так же, только немного больше чем простой лесной охотник, имеет серебристый окрас шкуры. Эндрау-гаур — древнее название вольного народа, оборотень — современное самоназвание и каннибализмом мы не страдаем, так что никого есть не надо.

— Понятно. — пробормотал Данте. — Я этого почему-то не знал, ну да ладно. Так что там с оружием?

— Ничего, мы ни о каких таких кнутах и не знали. Работаем в основном длинными копьями и короткими мечами, но чаще всего голыми руками. — Данте хмыкнул.

— Угу, видел я, как вы руками работаете, бедного Заллоса залили кровью противника с головы до ног, он тогда по цвету сравнялся с песком арены! А вот копья я вам запрещаю брать в руки вообще, если только ничего другого не останется и если только для того, чтобы непосредственно перед столкновением метнуть в противника, не более. Оборотень должен биться тем оружием, которое для него предназначено, иначе мастером ему никогда не быть. Тысячелетиями выяснялось и выверялось, использование какого именно оружия, и какой расой приносит наиболее лучший результат. Для оборотней — это волчий хвост и шпага, так как эндрау-гаур наиболее безголовое существо и хаос, который он создает вокруг себя во время боя, позволяет с наибольшей эффективностью использовать именно этот вид вооружения, что я перечислил ранее. Можно еще использовать метательные ножи, но это уже относится ко всем расам.

Ралого, до этого слушавшая молча, осторожно поинтересовалась.

— Дан, а сколько лет ты обучался в школе меча?

— Пятьдесят. — Ралого поперхнулась, глаза оборотней остекленели, а орки с гномами вообще чуть с лошадей не свалились, услышав озвученную цифру. Элкос, горестно вздохнув, пришпорил лошадь, направляя животное в голову колонны. Ралого задумчиво пробормотала.

— Вот это да, у вас, что всех так обучают?

Данте задумался, пытаясь объяснить что там и как.

— Представителей моего народа всех. Насколько мне известно, остальные расы не более десяти лет, порой даже меньше. Нас обучали владению всеми видами холодного оружия, правда, в основном делая упор на стиль боя обеими руками, потому такой долгий срок обучения. Я, как бы это сказать? Не совсем простой оборотень. — Данте про себя подумал. — "Говорить что я вампир, точнее помесь всего и со всем, все же не стоит, итак уже все, за исключением воинов сопровождения знают, что я темный маг, так что подставлять себя еще больше не стоит. Ляпнут где-нибудь название моего народа и могут нарваться на тех, кто все же помнит, кто это такие. Есть очень большая вероятность того, что светлые до сих пор хранят древние хроники где-нибудь у себя в глубоко засекреченных запасниках, а так как проверить не представляется возможным, рисковать не стоит. Просто в существование темного мага на Северье могут и не поверить, если не столкнутся со мной нос к носу. А если кроме этого поползут слухи о каком-то там вампире, те, кто знает, быстро проведут параллель между вампиром и тьмой".

Ралого, обдумав ответ, задала очередной скользкий вопрос.

— Дан, сколько же тебе лет? Ведь я же чувствую, что ты еще очень молод, по-моему, даже моложе меня.

— Мой биологический возраст равен двадцати пяти годам. — повисло ошеломленное молчание. — Блин! У меня на родине, совершеннолетними считаются лица, достигшие восемнадцати лет, а не так как у вас — пятидесяти.

Ралого пристально посмотрела на вампира таким взглядом, каким обычно смотрят на ребенка, пойманного на лжи, и задала вполне закономерный вопрос.

— Тогда как же ты мог обучаться в школе меча пятьдесят лет?

— Я действительно обучался пятьдесят лет, Рал, хоть и не могу толком объяснить, как это получилось! — запальчиво воскликнул Данте, затем, подумав про себя, резко успокоился. — "А почему я вообще должен оправдываться? Не хотят верить, пусть им, когда полностью восстановлюсь да подтяну тело, сами увидят". — в слух сказал. — Если коротко, то таким образом надо мной подшутил мой учитель. Этот маг, вообще большой любитель ставить эксперименты на своих учениках. Наставник умудрился вложить пятьдесят лет обучения в школе меча буквально в одно мгновение жизни, но при этом знания и умения пришлось зарабатывать потом и кровью все эти пятьдесят лет.

Ралого выразительно покрутила ладонью у лба, показывая, что у Данте не все в чертогах разума, затем спросила.

— Дан, а что ты подразумеваешь под словами не совсем простой оборотень? — хитро стрельнув глазками, попросила. — Заодно, расскажи немного о себе.

Погладив девушку по коленке, Данте задумался, неслышно пробормотав.

— Ляпнул, теперь выкручивайся! — медленно подбирая слова, начал рассказывать. — Тебе уже рассказали, что я родом из другого мира, так что не вижу смысла отнекиваться, только прошу данный факт держать при себе. Что касается меня, могу сказать, что я родился не на Северье. Жил простой жизнью и в далеко не самый прекрасный момент она сделала крутой вираж, сделав меня убийцей. За моей спиной осталось очень много крови, как своей, так и чужой, там у меня остались родители, друзья и многое другое, что мне дорого. Остальное может быть, расскажу позже, сейчас не хочется портить себе настроение и, предвосхищая твой вопрос, скажу. Мой мир по-своему прекрасен, но наше общество построено на технологиях, другими словами на разнообразных амулетах, работающих не на магии. При этом в большинстве своем они медленно убивают мир, отравляя природу, и я не хочу, чтобы они появились на Северье, так как у вас есть такая прекрасная вещь, как магия. Вполне возможно, даже не так, я почти уверен, что Северье пойдет совсем по другому пути развития, по крайней мере, техника, наверняка будет идти рука об руку с магией, способной нивелировать ее негативные последствия. Технический прогресс, рано или поздно, все равно коснется Северья, но лучше поздно, это лично мое мнение.

Ралого одарила вампира скептическим взглядом.

— Дан, не уходи от ответа, ты же ни слова не сказал, что ты подразумеваешь под словами не совсем простой оборотень!

— Красавица, я простой оборотень, необычность заключается лишь в том, что я высший мастер-оборотень и маг со склонностью к нескольким стихиям.

Ралого опасливо посмотрела на вампира, выискивая что-то на лице и готовясь в любой момент соскочить с лошади, Данте недоуменно переглянулся с Экитармиссеном.

— Ралого готовится удрать, спасая свою жизнь. — оборотень насмешливо посмотрел на орчанку. — На Северье, все, за исключением нас четверых, с содроганием вспоминают предания об этих существах. До сих пор сочетание слов маг-оборотень ассоциируется с сумасшедшим, точнее с ходячим бедствием в особо крупных масштабах.

Данте расхохотался.

— Угу, я не тормоз, я медленный газ. Красноглазка, туговато до тебя доходит. От тебя же никто не скрывал, что я маг-оборотень и, по-моему, уже поздно куда-то бежать, не находишь?

Ралого смущенно посмотрела Данте в глаза и тихо пробормотала.

— Я просто читала хроники о магах-оборотнях, когда последнего ловили, разнесли целое княжество, на тот момент самое крупное государство на Северье. Теперь там территория проклятых земель.

Данте пожал плечами.

— Так и нечего было его ловить. Наверняка ведь ловили не для того, чтобы подарочек какой-нибудь вручить?

Ралого кивнула.

— Тогда повсеместно охотились на магов-оборотней. После того, как Файмиссена-Йнис загнали в проклятые земли, принялись за женщин оборотней, чтобы исключить возможность появления подобного существа на свет в будущем.

— О чем я и говорю, я бы на его месте тоже разозлился не на шутку и отбивался, не стесняясь никаких средств.

— Дан, а что значит высший мастер-оборотень, я упоминаний о таких существах даже в хрониках никогда не встречала?

— Мастер-оборотень — это просто оборотень, имеющий способность менять ипостась. Ведь название — оборотень и означает — существо, способное менять облик и превращаться в животное. Как подозреваю, оборотни назвались эндрау-гаур неспроста, наверняка из-за того, что могут превращаться в этих эндрау. — Данте на миг задумался. — Я сам, когда оборачивался, себя в животной ипостаси ни разу не видел со стороны, но подозреваю, что размерами превосходил обычного волка.

Посмотрев на оборотня, Данте прищурился.

— Эки, а откуда вы сами-то знаете, что такое мастер-оборотень?

Экитармиссен, погрустнев, отвел глаза в сторону и глухим голосом сказал.

— Это единственное, что я помню о матери. — помолчав мгновение, Эки продолжил. — Орочьи архимаги, когда мы с братьями научились более-менее разговаривать, провели ритуал погружения в кровь. В результате этого ритуала, сопровождавшегося массой непонятных видений, нам четверым намертво врезались понимание понятия мастер-оборотень и способность его чувствовать. Судя по видениям, мама как раз им и была. Плохо, что никто из нас не запомнил ее лица, только то, что она могла превращаться в эндрау и запомнили.

— Сочувствую, братишка. — Ралого кивнула, поддерживая Данте. Вампир, посмотрев на Ралого и решив оставить оборотня наедине с тяжелыми воспоминаниями, спросил.

— Ралого, скажи, куда мы путь держим и сколько нам еще ехать? — встрепенувшись, Экитармиссен опередил Ралого.

— Мы направляемся к границе халифата с Рокайским герцогством, она находится отсюда примерно в трех ден-хайрах.

— Класс, ден-хайр-то что такое?

— Это дневной конный переход с ночевкой и остановкой на еду и все остальное из расчета среднего конного шага, то есть десять айров в танд.

Вампир подобрался, устраиваясь удобнее, и прищурившись, пробормотал.

— Похоже, разговор предстоит долгий. Блин, задал, казалось бы, один простой вопрос! Эки, что есть айр и танд?

— Дан, ну это же просто! — воскликнула Ралого. — Айр равен тысяче руайхам, а танд равен шестидесяти тиндам. — вампир, схватившись за голову, расхохотался в голос.

— Рал, дорогая моя, это для тебя просто. — помолчав немного обдумывая, как выйти из создавшегося положения, достал кинжал и чиркнул по древку копья лезвием, оставляя легкую царапину, пробормотал. — Будем разъяснять в попугаях. — Ткнув пальцем в царапину, спросил. — Вот эта царапина, сколько будет в ширину, примерно? — Экитармиссен вновь опередил Ралого.

— Один хайх.

— Уже что-то. Еще мельче что-нибудь есть? — Ралого отрицательно помотала головой. — Что тогда больше и сколько в этом чем-то этих хайхов?

— Дальше идет айх, в нем десять хайхов. — вампир кивнул собственным мыслям и взглядом поощрил к дальнейшему повествованию. Ралого продолжила. — Дальше идет руайх, в нем сто айхов, потом, как я уже говорила айр, в котором тысяча руайхов, затем хайр. В нем полтора айра, вот собственно и все. — Ралого развела руками. Экитармиссен подхватил эстафету, почувствовав в себе жилку преподавателя.

— Ты еще забыла о ен-хайре. — переведя глаза на вампира, оборотень увидел заинтересованный взгляд и продолжил. — Ен-хайр — это дневной пеший переход с ночевкой и остановками, примерно равен пятидесяти семи хайрам. Дальше идет ден-хайр, в котором опять же примерно, сто девяносто три хайра.

Кивнув, Данте задумался.

— "Почти как у нас, только названия другие, да и милю урезали на триста метров, вероятно для удобства вычислений. Значит, до Рокайского герцогства где-то около восьмисот шестидесяти восьми с половиной километров. Осталось только узнать что тут со временем, сколько и как называется. Поступим так же как с зарубкой, по идее, должно получиться".

Взяв в руку кинжал, Данте стукнул по копью два раза, оставив промежуток между ударами примерно в секунду.

— Сколько времени прошло между ударами?

Поняв мысль вампира, Ралого незамедлительно ответила.

— Одна нита прошла. — довольно улыбнувшись, продолжила. — После нее идет тинда, в ней шестьдесят нит. Потом идет танд, в котором так же шестьдесят тинд.

— Спасибо, теперь осталось прояснить еще несколько вопросов со временем. Сколько тандов в сутках?

— Двадцать семь.

— А вот теперь пошли различия. Эки, сколько дней в году, в месяце и сколько месяцев в году на Северье?

— Пятьсот четыре дня и четырнадцать месяцев в году, а в месяце тридцать шесть дней. — Хмыкнув, Данте подумал.

— "Вот классно-то как, молодею прямо на глазах! Если пересчитать мои годы, то получается, что биологический возраст по времени Северья сейчас равен вообще восемнадцати годам? Не-е, итак считают, чуть ли не мелочью свихнувшейся, пусть уж лучше будет двадцать пять по времени Земли".

— Ладно, на сегодня хватит, а то у меня уже от новых названий голова закипать начала. — прикрыв ладонью клыкастый зевок, Данте отключился.

Глава 11

Привстав в стременах, Экитармиссен приложил ладонь козырьком к глазам, закрываясь от ярких, полуденных лучей Эйфель-Тиль и устремил взор на напрягшуюся спину главы отряда сопровождения — Кайтера-Шайтен. Элкос осадил лошадь, пропуская отряд вперед, пока не пристроил лошадь рядом с лошадью оборотня. Экитармиссен спросил, устремив на полукровку вопросительный взгляд.

— Эл, что там? — обеспокоено пожав плечами, полукровка ответил.

— Вернулся один воин из нашего сопровождения, что обычно парой едут впереди, загодя предупреждая об опасности. Почему он один и куда делся второй, скорее всего сейчас узнаем.

Посмотрев вперед, Экитармиссен увидел пропыленного воина подъехавшего к главе отряда сопровождения. Воин поравнялся с Кайтером и начал что-то возбужденно рассказывать, указывая рукой вперед. Кайтер поднял руку со сжатыми в кулак пальцами, затем разжал, тем самым, приказывая всему отряду, остановиться. Выслушав воина, Кайтер развернул лошадь, устремляясь прямиком к вампиру, поняв, куда направляется Райл-Кахул, Ралого легонько потрепала Данте по плечу, вырывая вампира из объятий оздоровительного сна.

— Господин Дан, ищущие опасность нарвались на один из разъездов кахулов, патрулирующих местность вокруг Кату-Брасс.

Недоуменно протерев глаза, Данте посмотрел на озабоченные лица своих спутников и совершенно непроницаемое лицо Кайтера, после чего спросил.

— Стоп, давай по порядку. Кто такие "ищущие опасность" и что этому разъезду надо? — Кайтер бросил подозрительный взгляд на вампира и, переглянувшись с орчанкой, вновь посмотрел на Данте. Горестно вздохнув, вампир указал рукой на повязку. — Извини, Кайтер, я после ранения что-то туго соображаю, вон даже самые простые вещи вылетели из головы. Давай на ты, не люблю когда мне выкают. — Кайтер усмехнулся и кивнул. — И вообще, тебе лучше позвать Алетагро, так как он глава нашего отряда, а не я.

— Странная у вас в отряде система подчиненности.

Данте хмыкнул.

— Какой отряд, такая и система подчиненности. — повернул голову направо. — Элеомис, братишка, позови, пожалуйста, Алетагро. — оборотень, не говоря ни слова, пришпорил лошадь, направляясь к старшим, едущим сразу за половиной отряда сопровождения, вторая шла замыкающей. Посмотрев на Кайтера, Данте спросил. — Так все же, кто есть ищущие опасность?

— Ищущие опасность — это передовая группа, разведывающая местность вдоль следования основного отряда, впереди и сзади, обычно едут парой. Один остается наблюдать, второй предупреждает об опасности главу отряда, в данном случае меня.

Подъехал хмурый Алетагро. Одарив Кайтера и Данте раздраженным взглядом, вопросительно уставился на вампира.

— Ал, ты извини, если перегнул палку! ... Ну, натура у меня такая и тут пока ничего не поделать. Может быть, лет через сто и исправлюсь, по крайней мере, обещаю попытаться. Честное клыкастое! — состроив невинное лицо, Данте подумал про себя. — "Нет, ну честно натура такая, само собой выходит, хоть постоянно себя одергиваю. Надо будет покопаться в себе и понять, на кой ангел я постоянно всем без разбора грублю на грани хамства? Дома-то такого вроде бы, как и не было, тогда почему на Северье это происходит сплошь и рядом? ... Сознание стабилизировалось, даже кое-какие подвижки к взрослению наметились, а грубость прямо таки сама собой прет, причем помимо воли. Ладно, все потом". — в слух сказал. — Алетагро, ты у нас глава отряда, так что говори с Кайтером сам. — после этих слов орк немного оттаял. Данте усмехнулся про себя. — "Пока следует откреститься от командования, а то я как-то не в курсе положения общих дел с взаимоотношениями разных народов на Северье. Заведу еще отряд в какую-нибудь пакость по незнанию, да к тому же надо поднять самооценку орка, вернув право решать, а то в последние дни, старшие начали понемногу роптать на сложившееся положение вещей. А это не способствует зарождению дружбы".

Смерив подозрительным взглядом зардевшуюся непонятно от чего Ралого, Алетагро, переведя глаза на Кайтера, спросил.

— Что произошло?

Кайтер повторил о разъезде и добавил.

— Р-Кахул стражи Кату-Брасса сказал, что Ассар-Брасс приказал всем разъездам останавливать и настоятельно приглашать посетить город всех, кто двигается со стороны Киара. Опасаться вроде бы нечего, но решать вам.

Вампир с орком переглянулись. Данте задумчиво сказал.

— Действительно, вроде как нечего опасаться, но что-то душа не лежит посещать славный в каком-нибудь отношении город Кату-Брасс. Чутье говорит, что Ассару, если я правильно понимаю главе города или по-нашему градоправителю просто очень интересно, что происходит в городе, потому и заворачивает всех встречных поперечных.

Алетагро кивнул, соглашаясь, затем спросил.

— Кайтер, сколько кахулов в разъезде?

— Двадцать пять, а что?

Алетагро любовно погладил секиру, молчаливо отвечая на вопрос воина. Язулла, подъехавший сзади, неодобрительно посмотрел на движение орка.

— Ал, без потерь не обойдемся. Учитывай, что чем ближе к границе, тем лучше воины, к тому же Дан сейчас далеко не в лучшей форме, да и Ралого придется защищать. Кроме того, вне стен города нас живьем брать никто не будет, драться придется всерьез.

Кайтер одобрительно кивнул.

— Мы можем уйти прямо сейчас, затеряться в песках Киарской пустыни ничего не стоит, вот только есть одна небольшая проблема — у нас нет достаточного количества воды с собой, а там пополнить запасы негде, кроме того лошадей тоже придется поить.

Выслушав Кайтера и обведя тоскливым взглядом бесчисленные барханы кровавого цвета, тянущиеся справа, Алетагро сказал.

— Что ж, раз пока опасности нет, идем в Кату-Брасс, а пустыня останется на самый крайний случай.

Кайтер махнул рукой, приказывая отряду двинуться в путь, и практически сразу из-за бархана показался разъезд кахулов, настороженно рассматривающий спутников. Двадцать пять воинов, гарцуя на прекрасных тонконогих скакунах вороной масти, рассредоточились вдоль отряда на некотором удалении, так как лошади упорно не желали подходить ближе, только нервно ржали и прядали ушами. Спустя два танда напряженного пути под изучающими взглядами своеобразного конвоя, отряд, обогнув очередной бархан, увидел перед собой серую стену, охватывающую город пятнадцатируайховым гигантским кольцом. Стена казалась монолитной, но по мере приближения глаза начали различать едва заметные стыки хорошо подогнанных друг к другу многоутаровых блоков. Белоснежные, темно-голубые приплюснутые купола кое-где возвышались над городской стеной причудливыми полумесяцами, создавая впечатление, будто смотришь на гигантский чайный сервиз.

Раскаленный лучами Эйфель-Тиль поток воздуха принес с собой непередаваемую смесь запахов, в нем чувствовались и дивные ароматы масел, и дикая мешанина запахов разнообразных специй, запах дыма костров, немытых тел и вонь животных, и много других запахов, как приятных, так и не очень.

Приподнявшись на локтях, Данте заглянул через луку седла Экитармиссена, и, увидев громадные скопления суетящегося народа под стенами города, спросил.

— Это чего за беженцы?

Проследив за его взглядом, оборотень внимательнее рассмотрел многочисленные палатки и шатры, пестрыми пятнами разбросанные то тут то там без видимого порядка, загоны для животных и просто кучки галдящего народа, снующего туда-сюда.

— Дан, это не беженцы, а кочевые торговцы. Кату-Брасс — один сплошной рынок, через который проходит вся торговля шелком, рабами, ароматическими маслами, которыми славится халифат. Из него отправляется множество караванов во все уголки континента. В данном случае, ты видишь перед собой внешнее торговое кольцо, тут можно купить все, что только себе можешь вообразить, порой даже то, на что фантазии иногда не хватает. Если конкретнее, тут торгуют животными, бросовыми рабами и не совсем легальными товарами. Внутреннее торговое кольцо уже не такое шумное. Там идет степенная торговля самыми красивыми и дорогими рабынями. Во внутреннем кольце располагаются лавки прославленных ювелиров и именитых магов, торгующих разнообразными поделками, с ценами, уходящими в чертоги богов. По сути, Кату-Брасс полностью принадлежит гильдии торговцев, и считается нейтральной территорией. Пред тобой десятый по величине город в халифате, но, пожалуй, самый известный, его на Северье так и называют — город-рынок.

Данте хмыкнул, рассматривая местных "челноков" с тоской в глазах провожающих конвоируемый отряд. Было невооруженным взглядом видно, что свору торгашей останавливает только грозный вид воинов облаченных в кожаные нагрудники с теснением россыпи золотых монет на правой стороне груди. Вампир пробормотал.

— Знаешь, если бы ты мне этого не сказал, я бы, наверное, сам очень быстро догадался о назначении этого "милого" городка, при одном только взгляде на ворота, которые совсем "ненавязчиво шепчут" о том, что тут все решают деньги.

Отряд в это время неспешно въехал распахнутые настежь ворота в виде огромной четырехруайховой золотой монеты, разделенной пополам, оказываясь в длинном внутреннем дворе с многочисленными бойницами по бокам. Оглянувшись, Данте смерил глазами толщину створок и пробормотал удивленно.

— Как их еще не утащили?

Оборотень весело усмехнулся.

— Это не золото, Дан, но смельчаки, пытающиеся время от времени отпилить кусочек все же находятся. Посмотри вон туда. — оборотень указал рукой на следующие ворота, в виде громадной серебряной монеты, по всему овалу которых были вбиты колья с насаженными на них головами разной степени "свежести". — Это все, что от них осталось.

— Жизнеутверждающе, однако, а главное не запариваются гуманностью и всякими там правами человека.

— Ага, мне интересно, что ты скажешь об их гостеприимстве?

— В смысле?

— Сейчас увидишь. — Экитармиссен хитро прищурился. Подъезжая к серебряным воротам, Данте услышал ленивый голос стражника.

— Торговать?

— К Ассару. — нехотя ответил Алетагро.

— Значит, золотой со старшего, серебрушка с человека, медяк с полукровки и лошади. — над лукой седла Ралого показалась хитрая физиономия стражника, пробежавшись раскосыми глазами по лицу вампира, удовлетворенно изрекла. — Итого: девятнадцать желтеньких, тринадцать серебряных и двадцать восемь пыльных.

Конгами с Ороллином в один голос громко возмутились.

— Ты чего, считать разучился?! Старших только десять!

— Восемь желтеньких за мощные амулеты, двадцать пять серебряных за досмотр, двадцать пять за догляд города, итого — девять желтеньких. Плати!

— Э-э нет! Ассар нас сам позвал, мы в Кату-Брасс вообще заезжать не собирались!

— Ассар вас позвал или не Ассар, это дело десятое, плати и все!

Данте нахмурился, наблюдая за ухмыляющимся конвоем, потянувшимся к саблям и как по мановению волшебной палочки возникшим в многочисленных бойницах наконечникам стрел. Пробормотал. — Да уж, гостеприимный город.

Ороллин попытался возмущенно встопорщить бороду но, вспомнив, что она обрита, сплюнул и бросил злой взгляд на вампира. На миг задумавшись, спросил.

— А если нет денег, а Ассар настоятельно приглашает?

Стражник, безразлично пожал плечами.

— Девку продайте, вам еще и доплатят, а не хотите продавать, в залог оставьте, но за еду и постой вычтем. Можем и пару полукровок в счет уплаты взять, особенно тех, что поцелее.

Ороллин задумчиво посмотрел на Элкоса с Заллосом, заметно нервничающих под пристальными взглядами стражи. Глаза Ралого сверкнули яростью, Данте, поймав взгляд гнома, показал кулак. Ороллин, горестно вздохнув, полез в поясной кошель но, посмотрев на Кайтера, обрадовано сказал.

— Кайтер, заплати.

После этих слов внутренний двор взорвался хохотом, гномы ничуть не смутившись, спросили хором.

— А чего тут такого?

Кайтер, посмеиваясь, отсчитал требуемую сумму, стрелки пропали, а конвой удовлетворенно убрал ладони с рукоятей сабель. Миновав серебряные ворота, отряд подъехал к медным створкам опять же в виде монеты. Оборотень поморщился и в полголоса поведал.

— Пыльные ворота, сейчас магический досмотр личностей будет.

В очередной раз, приподнявшись на локтях, Данте увидел мага, со скучающим видом восседающего на высоком резном стуле с несколькими ступеньками и прикрытыми веками, но из-за того, что маг — уроженец халифата, казалось, что маг полностью закрыл глаза. Элкос тихо выругался, Заллос понурил голову. Заметив странное поведение полукровок, Данте тихо обратился к убийце.

— Эл, вы что, тут тоже засветились? — синхронный кивок обеих голов был ответом. — Блин, и качественно?

— На мне один из гильдии торговцев, Зал их главный торговый дом обнес.

— Молодцы, е-мое! Ладно, нашим отрядом командует чистокровный орк, а на полукровок могут внимание вообще не обратить, раз уж нас с лошадьми в оплате сравняли, но ведите себя тише воды, ниже травы. Если начнут спрашивать, обращайтесь ко мне как к вашему наставнику, мол, вы только ученики и все такое. Насколько я разобрался в местных традициях, на учеников внимания не обращают, а уж если эти ученики до кучи полукровки, то вообще считаются личностями не стоящими внимания. К тому же тяжелораненый наставник вызовет лишь презрение и сомнения в его компетентности, это, в свою очередь, автоматически перенесется и на его учеников. В общем, лучше немного потерпеть презрение, чем бездарно сдохнуть не за хвост собачий.

Элкос покачал головой. — Не пройдет номер, проверять будут все равно.

Данте на миг задумался. — "Если запалят их, достанется и нам. Можно самому сдать, но уж больно противно в стукачи записываться, да и все равно заинтересуются, что остается? ... А что? Выход. Пройдохи, конечно, но вроде полукровки вменяемые, даже некое подобие чести имеется. ... А собственно, что я теряю? Ничего, вопрос с ними разрешится сам собой: и под присмотром будут, и убирать как ненужных свидетелей не нужно, и проверку на раз пройдем, и меня прикроют. Предать не смогут, древний ритуал наставничества не позволит, кроме того, моей энергии не требует, исключительно их энергия потратится. С какой стороны не посмотри, одна выгода, а на то, что они полукровки, мне чихать с высо-окой колокольни".

Протянув руку, Данте пристально посмотрел в красновато-карие глаза Элкоса.

— Принимаешь ли ты присягу ученичества?!

Ухватив Данте за запястье и дождавшись, когда вампир сомкнет пальцы вокруг его запястья, уверенно сказал.

— Принимаю, наставник!

В тот же миг, Заллос дернулся от пронзившей короткой боли в запястье, словно раскаленную иглу вогнали под кожу, из-под пальцев вылетел тут же растаявший короткий дымок, а до обоняния донесся легкий запах горелой плоти. Отняв руку, Заллос с удивлением посмотрел на свое запястье, где красовалась выжженная багрово-черная руна, заключенная в двойной прямоугольник внутри которого переливалась россыпь мелких рун. После короткого молчания, процедура повторилась с Заллосом. Поощрительно улыбнувшись, Данте откинулся на носилки, дожидаясь своей очереди на магический досмотр, расслабиться, не получилось, Данте поймал косой взгляд оборотня.

— Эки, прежде чем смотреть на меня обиженно, посмотри на свое запястье.

Закатав правый рукав, Экитармиссен удивленно уставился на точно такую же руну, только рядом еще красовалась оскаленная черно-серебристая волчья голова. Оборотень сдавленно пробормотал.

— Когда?

— В тот самый момент, когда вы встали в хвост нашей стаи. Все прошло автоматически, потому и безболезненно, так что, как только встану, вы меня еще проклянете неоднократно всей компанией.

Тем временем подошла очередь магического досмотра. Как только Данте сотоварищи поравнялись с магом, вампир почувствовал, будто бы по коже провели чем-то мягким, вдоль позвоночника пробежался холодок, вызвавший крупные мурашки и заставивший непроизвольно поежиться. Сев на носилках, вампир встретился с раскосыми угольно-черными глазами мага в бирюзовом халате и такого же цвета камнем на обруче посреди лба. Маг пристально осмотрел вампира, повторяя процедуру, Данте молча терпел постепенно усиливающиеся неприятные ощущения, ничем не выказывая своего недовольства. Осмотр застопорился, Данте, не отводя глаз, и натянуто улыбнувшись, с нажимом сказал.

— Уважаемый, за амулеты заплачено. — маг кивнул и взмахнул рукой пропуская и одновременно накладывая на все оружие отряда печать мира, не позволяющую им пользоваться без ведома дежурного мага стражи города. Данте еще долго чувствовал колючий взгляд мага спиной. Улегшись обратно, пробормотал задумчиво. — Не нравится мне здешний прием, ох не нравится, но хитрость прокатила, вас, ученики, не узнали, а это главное. — помолчал мгновение — Еще бы только выйти из города без накладок.

Тем временем Р-Кахул конвоя приказал следовать за ним, и отряд двинулся по тихим улицам города к внутренней стене, опоясывавшей дворец Ассар-Брасса — градоправителя Кату-Брасс. Под мерный цокот копыт мимо проплывали причудливые строения. Город Кату-Брасс имел интересное внутреннее строение: сазу за воротами начиналось внутреннее торговое кольцо, точнее спираль, уходящая своим началом в самый центр города. Монументальные, отстроенные из больших неравномерных камней мастерски подогнанных один к другому трех — четырехэтажные дома с несколькими крыльями и ажурной лепниной по фасаду сменялись строгими строениями из красного кирпича, украшенные большими цветными витражами вместо окон. Наряду с обычными приплюснутыми куполами, встречались и остроконечные двух и четырехскатные крыши, выложенные серой черепицей. Все здания утопали в зелени и цветах, но всю красоту города портило огромное количество всевозможных вывесок, располагающихся практически над каждым встречающимся входом. Лаконичные надписи гласили: "Амулеты", "Артефакты", "Невольницы" и еще многое другое, но что самое главное — золотые и серебряные вывески словно кричали, что цены там не просто кусаются, а буквально куски отгрызают от любого бюджета.

Повсюду неспешным шагом прогуливались люди в традиционных халатах, но у всех, кроме ярко-выраженной халифатской внешности было общим одно — все встречные во внутреннем торговом кольце были сплошь увешаны золотом и драгоценными камнями. Женщины, чуть не пригибались от тяжести даже на вид жестких от золотого шитья и прочих драгоценностей платьев. Яркие переливы лучей Эйфель-Тиль играющие на гранях бесчисленных самоцветов своим сиянием затмевали самого человека, создавая впечатление, что смотришь не на живое существо, а на россыпь разноцветных переливов, по какому-то недоразумению передвигающуюся самостоятельно. Посыльные, сломя голову носящиеся туда-сюда по каким-то, несомненно, важным поручениям и те были хоть чем-то, но увешаны.

Приглядевшись внимательнее к воинам сопровождения, точнее к пальцам, сплошь унизанным перстнями с драгоценными камнями, даже на больших пальцах красовались увесистые золотые кольца. Данте недоуменно покрутил головой.

— Ну, нифига себе порядочки! Вроде воины, а не лавка драгоценностей на ножках?!

Экитармиссен скривился и, склонившись к уху вампира, прошептал.

— В Кату-Брасс самым страшным проклятием считается пожелание аллергии на золото.

Данте недоверчиво фыркнул но, встретившись с совершенно серьезным лицом оборотня, расхохотался в голос, затем так же тихо прошептал в ответ.

— Эки, пусть хоть им закусывают, главное чтобы эти елки новогодние нам проблем не доставляли.

Пропетляв по спирали улиц около танда, отряд подъехал к воротам во дворец Ассар-Брасса. Стена, окружившая дворец местного градоправителя соответствовала городу, то есть серые блоки монументальной стены скрывались под плотным ковром полудрагоценных камней, создававших дикую мешанину цветов без какого бы то ни было подобия рисунка. Золотые ворота, двух руайхов в высоту, своим блеском навевали у некоторых брезгливость, у некоторых алчность, а не трепет, как было задумано строителями. Данте пробормотал.

— Еще несколько тандов в этом дорогущем идиотизме и я точно заработаю аллергию на золото с драгоценными камнями! Этот город даже не выставка драгоценностей, не знаю, как это цветастое недоразумение назвать? Напоминает цирк, причем не самый лучший.

Скосив глаза на сопровождение, Экитармиссен практически одними губами прошептал.

— Дан, ты бы потише, а? Хорошо хоть никто не знает что такое цирк.

Миновав ворота в полном молчании, отряд въехал в парк, радующий глаз своей сочной зеленью и ласкающий дивными ароматами обоняние. Из-за поворота грунтовой дорожки показался как ни странно аккуратный четырехэтажный особняк, облицованный белым мрамором с серебристыми прожилками. По краям особняка, скорее даже дворца располагались трехэтажные крылья, охватывающие круглую лужайку полукругом, и нигде не было видно драгоценных излишеств. Подъехав к входу во дворец, Р-Кахул надменно осмотрев полукровок, скомандовал.

— Господ старших и уважаемых людей попрошу во дворец, отродья, позаботятся о лошадях и переночуют в конюшне вместе с животными, где им самое место!

Алетагро уже был готов ответить какую-то резкость, но наткнулся взглядом на кивок Данте. Вампир успокоительно похлопал по колену Экитармиссена и тихо сказал.

— Эки, вы с ребятами пойдете во дворец, на неприятности не нарывайтесь, ведите себя достойно.

— Но, Дан... — возмутился оборотень, Данте перебил.

— Со своим уставом в чужой монастырь не лезут, Эки. Нам проблемы сейчас ни к чему, поэтому оскорбление проглотим. ... Проглотим, я сказал! Ты не переживай, это вам надо посочувствовать, а не нам, это ведь вам придется ночевать в змеином логове, тогда как мы втроем, будем спать в обществе благородных животных и нормальных существ. — хитро подмигнув, Данте прошептал. — Веселенькая ночка конюхам обеспечена, это ведь только наши лошади пока без обоняния.

Оборотень озадаченно посмотрел в глаза вампиру и задумчиво пробормотал.

— Если с этой точки зрения посмотреть, то ты прав. — затем весело улыбнулся. — Ты только смотри под копытами взбесившегося скакуна не погибни.

— Размечтался.

* * *

Оказавшись в приятной прохладе холла дворца, отряд испустил синхронный вздох облегчения. Навстречу тут же выскочил молодой человек в светло-бежевом халате с золотым рабским ошейником, и постоянно сгибаясь в глубоких угоднических поклонах, попросил следовать за ним. Старшие и люди молчаливо рассматривали внутреннее убранство дворца, шитые золотом гобелены, золоченую лепнину, цветные витражи и начищенное до зеркального блеска серебро в виде ваз и разнообразных тарелок с затейливой чеканкой.

Ороллин пристроился рядом с Алетагро равнодушно рассматривающим обстановку и, помолчав минуту, обратился к нему вполголоса.

— Ал, тебе не показалась странной покладистость Дана?

— Немного. — признал орк. — Но он прав, сейчас сила не на нашей стороне и лучше с хозяевами не искать ссор. Как сказал провожатый, сейчас приведем себя немного в порядок, затем пойдем на прием к Ассару, ... пойдем втроем, я, ты и Кайтер. Дана б еще прихватить, но чего нельзя, того нельзя.

Гном пробормотал.

— Дан словно в грядущее смотрел, когда попросил нас с Айтером проработать правдоподобную, как он выразился, легенду и наметить позицию поведения при допросе. Заодно и проверим, как эта самая легенда может быть полностью правдива, но при этом далека от истины. Это меня, честно говоря, несколько в тупик поставило, как такое может быть — одновременно и правда и ложь?

— Вот и узнаем, только отвечать будем, как договаривались.

* * *

Заллос с Элкосом сноровисто и без разговоров развели лошадей по стойлам, заплатили рабам конюхам, чтобы те расседлали, задали корма и почистили животных, после чего вернулись к Данте, оставленному возле главного входа в конюшню. Усевшись рядом с дремлющим вампиром, Элкос спросил.

— Дан, то есть наставник, как ты думаешь, почему нас с Заллосом не схватили в воротах? — не открывая глаз, Данте ответил.

— Эл, зови меня и дальше по имени, знаешь же, что не люблю официоз. Что касается того, почему вас не взяли за жабры, так тут все просто — аура. Насколько я понял, вы следов не оставляли, по крайней мере, старались не оставлять, но каким-то образом ваши ауры умудрились считать, так?

— Так. ... По глупости утащили родовой амулет одного типа, пусть АйкенМа будет к нему благосклонна. В общем, пока не обнаружили тело и кражу, решили уходить спокойно, без спешки и ни от кого не скрываясь через вторые ворота. Маг, что сидел на досмотре, его почувствовал, ну и на всякий случай считал ауру. Неприятная процедура, знаешь ли. К тому времени, когда все вскрылось, мы успели раствориться в окрестностях. Нас искали не обнажая меча, скорее для проформы, сам понимаешь, полукровок много, каждый раз сличать ауру хлопотно, да и затратное это дело, кроме того, все полукровки внешне похожи друг на друга.

Данте открыл глаза и удивленно воззрился на смущенных полукровок.

— Чего ж тогда пошли в Кату-Брасс? Могли же раствориться в пустыне и подождать нас где-нибудь за городом.

— Я не подумал, что в связи с событиями в Киаре, ауры всех полукровок станут сличать, кстати, почему только полукровок? Потому и начал волноваться, только когда увидел мага на пыльных воротах.

— Понятно. Не волнуйтесь, если в течение трех суток уберемся из города, все обойдется. В общем, вас не схватили потому, что перед проверкой вы приняли ученичество. — полукровки непонимающе посмотрели на Данте. Вампир пояснил — Когда принимаешь на себя настоящую клятву ученичества и наставничества, наносится руна ученика и аура трое суток находится в таком хаосе, что ни один маг не сможет считать настоящую, заметить наложение руны, кстати, тоже, так как выплеска энергии за пределы духа практически не происходит. В общем и целом, у нас на все про все есть семьдесят восемь тандов, один про запас оставим.

Данте устремил рассеянный взор в небо, наблюдая за неспешным движением белого диска с золотистой окантовкой Астве-Лады то и дело скрывающейся за белоснежными облаками.

— Мне не понравился взгляд мага на воротах, ребята, очень. Узнать кто я, он не мог, следовательно, заинтересовался амулетами, а, зная стоимость темных артефактов, готов голову дать на отсечение, следует ждать проблем. И как с этим быть, не имею понятия. Продать амулеты, я не могу, и убрать свечение темной энергии тоже. — внимательно посмотрев в глаза Элкосу, Данте продолжил. — Во владениях местного головы, мы в некоторой безопасности, но только до тех пор, пока не пересечем городскую черту. Как подсказывает опыт, любой сколько-нибудь большой торговый город, буквально кишит разного рода наемниками и гопниками из числа торговцев. Короче, следует ждать проблем и очень больших, числом, не меньше пятидесяти в поддержку паре — тройке магов. Выгода от продажи восьми темных амулетов покроет любые расходы.

Элкос выразительно провел ладонью по горлу. — Может того?

— На этого, Эл. Если ты не заметил, то я сейчас слабее котенка, да и будь даже полностью здоров и полон сил, я никак не смогу, не имея права свободного передвижения по городу, за несколько тандов спланировать и провести без шума и пыли убийство мага в незнакомом городе. Вариант, конечно, но уж больно шаткий.

Заллос иронично фыркнул, недоуменно посматривая на Данте с Элкосом.

— Все бы вам кинжалами решать. — вампир с полукровкой удивленно воззрились на обычно молчаливого Заллоса. — Дан, попробуй сначала головой подумать, а уж потом, если ничего не выйдет кинжал магу под ребро втыкай. — выдержав театральную паузу и хитро прищурившись, полукровка вкрадчиво продолжил. — При въезде в город, досмотровое заклинание засекло восемь темных амулетов, так? — синхронный кивок был ответом. — Если ты не забыл, мы сейчас находимся во внутреннем торговом кольце, где крутятся громадные деньги, следовательно, необходимую сумму на покупку темных амулетов они смогут набрать, так?

— Зал, тебе же Северьеанским языком сказали, что Дан не может продать свои амулеты! — Элкос посмотрел на Заллоса как на маленького, Данте замер, а спустя тинду улыбнулся в ответ.

— А кто сказал, что я должен продавать именно эти амулеты? Молодец, дружище, за проявленную смекалку объявляю благодарность с занесением в поясной кошель. — полукровка просиял от похвалы, Элкос спросил.

— Ты хочешь сделать еще восемь амулетов и продать их? — Данте кивнул. — Хм, я, конечно, не маг и не знаю всех ваших тонкостей, но где же ты возьмешь достаточно энергии на их изготовление, да еще и так, чтобы не привлечь внимания магов?

— Эл, мои амулеты по местным меркам высшего качества с большим внутренним запасом энергии, по крайней мере, я еще амулетов лучше не встречал. Сделаю совсем простенькие, так для отвода глаз. Схапают за милую душу, и еще попросят. Пока ехали, почувствовал несколько небольших хранилищ накопителей темной энергии, так что с энергией вопрос решаем, только возникает вопрос, как мои амулеты вывезти из города незаметно?

Заллос вновь иронично фыркнул, чем привлек к себе заинтересованные взгляды.

— Колись, что придумал?

— Блин! Еще бы знать, что это такое. Мы же в Кату-Брасс! В общем, просто покупаешь пару-тройку кусков хитина дарта, и вкладываешь амулеты внутрь, делов-то?! Очень уж дорогая вещь, но удобная для проноса неучтенных амулетов через сторожевые заклинания. После продажи амулетов, сможешь хоть весь дом магически непроницаемым сделать, так что на пару кусков можно потратиться. Амулетохранители — специальные футляры для хранения и транспортировки опасных амулетов из хитина дарта лучше не покупать, в воротах обязательно сунут нос, а на куски могут внимания не обратить вовсе. Почему-то маги очень уж его не любят, если спросят, скажешь, для изготовления негаторов купил.

Данте обрадовано воскликнул.

— Зал, будь ты девчонкой, расцеловал бы! — спустя несколько тинд задумчивого молчания, Данте пробормотал. — Перефразирую слова одной банды бардов моего мира под названием "Машина времени" — Не стоит прогибаться под градоправителя, пусть лучше градоправитель прогнется под нас. Короче, есть план, заодно и здоровье поправлю. — вампир хищно ухмыльнулся. — Интересно посмотреть, как этот Ассар будет лебезить перед полукровками, а?

В это время мальчик-раб, принес поднос с едой. Брезгливо поковырявшись в блюде, Данте пристально посмотрел пареньку в глаза, поигрывая золотой монетой.

— Заработать ее хочешь?

Глаза паренька загорелись, было видно, что мальчик в лепешку расшибется, чтобы она оказалась у него. Провожая глазами подлетающую вверх монету на ладони вампира, паренек отрывисто бросил.

— Что делать, господин?

— От тебя требуется три вещи: Первое — указать, где у вас хранятся заполненные накопители темной энергии. Второе — притащить мне дохлую собаку или еще какое-нибудь животное покрупнее. И третье — послужить засланным казачком. Хотя нет, казак из тебя как из коня свиноматка, послужишь просто засланцем. В общем, третье задание — после того как выполнишь первые два, ждешь два танда, затем, мухой летишь во дворец, найдешь там орка по имени Алетагро...

* * *

— Смутные времена нынче в халифате, не правда ли уважаемые путники? — тихий спокойный голос Ассар-Брасса — мужчины, на вид лет пятидесяти, "весьма" упитанного и облаченного в богато изукрашенный золотым шитьем и бриллиантами темно-бордовый халат, изливался сладким медом. Градоправитель, поочередно рассматривая своими карими раскосыми глазами орка, человека и гнома, степенно, как и подобает человеку его положения, отпил немного вина из золотого кубка.

Орк, удобнее развалившись на подушках разбросанных возле стола, подогнув одну ногу под себя, вторую согнув в колене, медленно ответил, не отводя взора.

— Вы правы, уважаемый Ассар-Айшан, смутные. Славный город Киар, оставил у нас в душах неприятный осадок своим приемом.

Градоправитель заинтересованно подался вперед. — Что же там происходит?

Прожевав кусок сочной телятины, и вытерев губы полотенцем, ответил Кайтер.

— Посланник от главы моего рода Айтера-Шайтен поведал прискорбную для всего Кату-Киарского Халифата новость. На арене славного города Киар, произошел взрыв накопителей темной энергии, в результате чего, город наводнили сбежавшие идущие на свободу и большое количество запертых. Великий Хан Утак-Кату в это время был в своей ложе на арене, и до того момента, как посланник покинул город, дабы отдать нам приказ отправляться в путь, его не нашли, пусть милосердная Инкара-Лика сохранит ему жизнь. — в обеденной зале повисло "верноподданническое" молчание, Ассар-Айшан задумчиво осенил себя знаком святой стрелы. Было видно, что градоправителя новость застала врасплох, но не сильно обеспокоила, так как Кату-Брасс нейтральный торговый город, а должность главы выборная. Умный мужчина прекрасно понимал, чем сулит пропажа Великого хана, и Ассар уже мысленно прикидывал возможные последствия смены правителя. Очнувшись от раздумий, Ассар спросил.

— Вы держите путь из самого Киара? — слово вновь взял Кайтер.

— Нет, господин Ассар-Айшан, мы едем из стана рода Шайтен, что находится всего в четырех тандах езды от Киара, провожаем отряд наемников под предводительством господина Алетагро до границы земель халифата.

Ассар заинтересованно посмотрел в багровые глаза орка, утратив интерес к Киару, затем, изучая, пробежался взглядом по чрезмерно развитой мускулатуре гнома.

— Роду Шайтен потребовались ваши услуги, уважаемый Алетагро?

Орк усмехнулся, осушив кубок.

— Да, господин Ассар-Айшан, нас наняли, но подробности рассказать не имею права, сами понимаете, как ее? Ком-мерчес-кая, то есть торговая тайна. — орк развел руками, градоправитель понимающе кивнул.

— В самом деле, смутные времена настали в Халифате, раз прославленный род воинов начал интересоваться вопросами торговли.

Дальнейший разговор прервал ввалившийся в обеденную залу слегка ошарашенный чем-то раб. Согнувшись в угодническом поклоне, и припав на колени, взмолился.

— Господин, гору вам золота! Самых крупных самоцветов три горы! Сто лет здоровья и сил на сто жен! Не гневайтесь, униженно молит о снисхождении, ваш раб, недостойный всемилостивого внимания своего господина!

— Говори! — бросил Ассар, заинтересовавшись, почему его побеспокоили.

— Господин, там мальчишка-раб, третий помощник повара с ума сошел! Машет руками, словно крыльями, постоянно жужжит как муха какая, и ... — раб запнулся и вымученно пробормотал, сжавшись в комок, ожидая удара. — И требует встречи с вашим гостем, господином Алетагро немедленно.

Орк поперхнулся сочной виноградиной, Ороллин в ступоре приложил Алетагро по спине с такой силой, что тот ткнулся лицом в блюдо с запеченной птицей. Утерев лицо и откашлявшись, Алетагро пробормотал.

— А вот и Дан, только этот ш-шутник способен на такое!

— Вы знаете, что случилось, господин Алетагро? — орк кивнул.

— Догадываюсь, чьих рук эта шутка. В нашем отряде трое полукровок, — Ассар брезгливо скривился. — отличные воины, потому и держим. Так вот, один из них по имени Дан, очень любит подобные шуточки, но побеспокоить может только по очень важной причине. — Алетагро, горестно вздохнув, поднялся со своего места, коротко кивнул. — Простите, господин Ассар-Айшан, я с вашего позволения выйду.

Как только Алетагро скрылся за дверью, градоправитель небрежным взмахом руки подозвал мага в золотисто-коричневом халате и такого же цвета камнем на обруче. Ассар прошептал.

— Они сказали правду?

Маг коротко кивнул и отошел обратно, Ороллин, увидев короткое общение, показал Кайтеру под столом большой палец, и воин облегченно перевел дух. В тот же самый миг, в обеденную залу вошел озадаченный Алетагро, усевшись на подушки, орк обратился к Ассару.

— Господин Ассар-Айшан, мой воин, о котором я вам говорил, просит вас посодействовать продаже принадлежащих ему амулетов.

Градоправитель поморщился и брезгливо сплюнул виноградную косточку в пустой кубок, после чего вкрадчиво поинтересовался, добавив в голос гневных ноток.

— Уважаемый Алетагро, вы меня оскорбить хотите? Если так, то это вам удалось в полной мере! — Ассар начал заводиться, постепенно повышая голос. — Просить помочь мерзкому полукровке в продаже каких-то там амулетов?! Я такой оскорбительной наглости даже от чистокровного орка не ожидал! — лицо Ассара налилось краской, мужчина потрепал три короткие косицы на затылке, хватая ртом воздух, словно выброшенная на берег рыба. Алетагро невозмутимо отпил из своего кубка, дожидаясь паузы в гневной речи.

— Имеются в виду не простые амулеты, а созданные самым настоящим темным магом, заметьте, не один амулет.

Ассар резко побледнел, Кайтер замер с кубком, не донесенным до рта. В обеденной зале повисла настолько мертвая тишина, что, казалось, было слышно, как в воображении градоправителя позвякивают золотые монеты, падающие ему в карман. Ассару постепенно возвращался нормальный цвет лица, а воображаемый звон золота плавно переходил в грохот водопада. Мужчина просипел охрипшим от возбуждения голосом.

— Сколько?

— Не знаю, лучше спросить непосредственно его, так как амулеты принадлежат ему.

Ассар удивительно резво для его комплекции вскочил с подушек и, подбежав к рабу все это время стоявшему на коленях и уткнувшемуся лбом в пол, нанес сильный удар под ребра, заорав.

— Быстро зови сюда этого Дана!

Раб вскочил и опрометью юркнул за дверь, облегченно переведя дух. Ассар нетерпеливо расхаживая по обеденной зале то и дело бросал задумчивые взгляды на напряженных гостей. Пристально взглянув орку в глаза, Ассар спросил.

— Откуда у него темные амулеты? Это ведь такая невероятная редкость встретить хотя бы один, а тут несколько, ну или два?

Пожав плечами, Алетагро ответил.

— Могу сказать только то, что они принадлежат ему.

Градоправитель резко обернулся к магу.

— Айран, господин Алетагро говорит правду? — маг поклонился.

— Да, господин Ассар-Айшан, или сам уверен, что это правда.

— Что ж, зададим этот вопрос этому вашему Дану, хотя, я уверен, что он их попросту украл! Ну откуда еще полукровка мог взять такие ценности?!

Распахнулась дверь и в обеденную залу вошли полукровки. Алетагро изумленно и обеспокоено посмотрел на бледного Данте с усталыми глазами и обильно выступившими на лбу крупными каплями пота. Заллос и Элкос бережно поддерживали под руки еле передвигающего ногами вампира, постоянно норовящего завалиться в сторону. Элкос, осторожно нес подмышкой какой-то небольшой сверток. Маг в золотисто-коричневом халате пробормотал.

— Так даже лучше, уставшему и раненому сложнее контролировать свои эмоции, и понять, говорит ли он правду гораздо легче.

Полукровки подошли к столу и помогли Данте опуститься на подушки, затем, Элкос положил перед вампиром свою ношу. Данте, вымучено улыбнувшись, обратился к градоправителю.

— Здравствовать вам, господин Ассар-Брасс, простите, что не стою, просто нет сил, ранение не дает.

Ассар, проигнорировав обращение, нависнув над вампиром золоченой скалой, скривился, бросив мимолетный взгляд на полукровок, застывших молчаливыми изваяниями за спиной Данте, затем требовательно спросил.

— Откуда у тебя темные амулеты?! — Ассар, бросил взгляд на своего мага, напряженно рассматривающего сверток и с нескрываемым вожделением вперил взор туда же. Данте прикрыл веки, скрывая блеснувшие в глубине глаз злую насмешку и презрение.

— Все восемь амулетов — это наследство, доставшееся мне от бесследно пропавшей подруги.

С трудом, оторвав изумленный взор от свертка, Ассар посмотрел на мага, тот кивнул с некоторой задержкой, подтверждая правдивость слов вампира. Ассар разочарованно вздохнул и, сделав шаг назад, расплылся в притворно-угоднической улыбке.

— Господин Дан, сколько артефактов, вы хотите продать и как я могу вам посодействовать в их продаже?

Данте про себя перевел дух. — "Прокатило, хорошо хоть четко уяснил, что в этом мире надо быть очень осторожным в вопросе лжи. Слишком уж часто встречаются маги, способные по ауре определить говорят ли правду или лгут. Хотя я почти и не соврал, сказал лишь полуправду. Ведь если бы Велеска не поделилась со мной знаниями, у меня бы попросту не было этих амулетов, а сама она бесследно пропала, ведь так? ... Так. Ладно, пусть градоправитель поработает на меня, жаден до изумления и своей выгоды не упустит в любом случае, но ухо держать надо в остро, может попытаться кинуть, значит, поделимся". — в слух сказал. — Господин Ассар-Брасс, я хочу продать все эти амулеты. — подождав тинду, пока Ассар немного придет в себя, Данте продолжил. — Я прекрасно знаю, что темные амулеты большая редкость и стоят они очень дорого, но мне самому, в силу происхождения будет сложно наладить контакт с торговцами, способными приобрести данные вещи. Поэтому, я хочу, чтобы такой уважаемый человек как вы, выступил посредником между мной и торговцами, соответственно, я готов поделиться с вами частью прибыли. Скажем, частей пятнадцать от общей суммы, как вам мое предложение?

Ассар посмотрел на Данте с некоторым уважением.

— Тридцать.

— Двадцать и ни частью больше, вы сами прекрасно сознаете их реальную стоимость и возможную выгоду лишь за то, что посодействуете продаже.

— Хорошо, но давайте же, наконец, посмотрим на темные артефакты, господин Дан?

Все находящиеся в обеденной зале подались вперед, в попытке получше рассмотреть амулеты. Данте театральным жестом раскатал кусок серой холстины и взорам всех присутствующих открылся вид на восемь амулетов. Данте, поочередно указывая на каждый но, не касаясь, начал рассказывать, для чего каждый из них предназначен.

Указав рукой, на два бело-желтых кругляшка с несколькими небольшими черного цвета рунами по кругу, Данте, чуть смущенно сказал.

— Эти два — лекарские амулеты, порой очень необходимые. Вот этот, с изображением ночного горшка, отличное средство от запоров, а этот, с изображением замка, как раз наоборот. Соответственно и называются, первый — "облегчение", второй — "замок".

Указал на четыре небольших костяных кинжала всего с тремя рунами на простых лезвиях и спиральной рукоятью с небольшим упором.

— Эти четыре кинжала я бы сам хотел использовать, но мне это показалось кощунством, поэтому продаю. Имя им — "чистюли", после нанесения ранения, даже если распороть вены и артерии, кровь не пойдет, потому и чистюли. А вот эти два — жемчужины коллекции. Самые, на мой взгляд, дорогие. Очень не хочется с ними расставаться, но раз решил, то ладно.

Состроив горестное выражение лица, Данте указал на два амулета, а дрожащая от слабости рука добавляла правдивости словам вампира. Ткнув пальцем в овал с изображением облаков, театрально понизил голос.

— Имя этому артефакту — "блаженство", название говорит само за себя, успокаивает и дарит столь восхитительные ощущения, что кроме как блаженством их не назвать. А вот этот артефакт — Данте, подмигнув Ассару, указал на небольшой амулет, выполненный в виде обнаженной девушки. — называется "мужская сила", его может использовать исключительно особь мужеского пола, разъяснить, для чего он предназначен?

Ассар, мечтательно улыбнувшись, отрицательно покачал головой.

— Не стоит, все предельно ясно. Я с вами, уважаемый господин Дан, полностью согласен, эти два амулета самые дорогие, но и остальные стоят очень много. Мне понадобится некоторое время, чтобы разузнать, кто способен их приобрести, организовать встречу и договориться о стоимости.

— Я все прекрасно понимаю, Господин Ассар-Брасс, но и вы меня поймите, мы спешим, и задерживаться в городе больше чем на трое суток, не можем. — замолчав на тинду, Данте, изобразил глубокую задумчивость, после чего сказал. — Господин Ассар-Брасс, могу посоветовать кое-что. Распустите гонцов по всему городу и объявите об открытых торгах, скажем, назначьте на завтрашний вечер или день, в общем как вам будет угодно.

— Какой смысл в этих, как вы их назвали, открытых торгах?

— Странно, что такой умный человек как вы, господин Ассар-Брасс, еще до такого не додумался. Хотя может, и додумались, только название другое. В общем, я предлагаю собрать всех торговцев, что могут себе позволить столь дорогую покупку в одном месте и выставлять на продажу амулеты по одному. Установить нижнюю планку и пусть потенциальные покупатели торгуются между собой, самостоятельно поднимая цену новым предложением. Кто даст большую цену, тот и купил.

Градоправитель изумленно уставился на вампира, а затем одарил Данте действительно уважительным взглядом.

— Ведь таким образом можно не особенно волноваться, что запросил недостаточную цену! Ай да совет!

Данте про себя подумал — "Н-да, и как только такая простая вещь как аукцион еще не распространился в этой клоаке торгашей? ... Этот Ассар быстро просек основную идею, а мне только на руку. Деньги дело десятое, хоть и не последнее, главное, что о продаже темных артефактов узнает весь город, а так как организатором выступит сам градоправитель, от нас попросту отстанут, главное, чтобы не обули. Защиту, поставил, но попытаться все же могут".

— Думаю, информация с описанием свойств амулетов добавит им ценности, господин Ассар-Брасс. Например, вот эта на первый взгляд непритязательная руна, по словам подруги, препятствует его работе, если кто-то попытается артефакты украсть или еще как-то обмануть владельца. В общем, в руках нечестивца они просто не будут работать.

Ассар повернулся к магу.

— Айран, это правда?

— Господин, я не знаю темных рун, но в наборе рун земли, есть подобная, с вышеперечисленными свойствами. Кроме того, судя по хроникам, темные маги редко когда отличались добротой к ворам, думаю, с ним может произойти нечто похуже, чем просто не работающий темный артефакт. Хотя, может, и нет, насколько я вижу, эти артефакты едва живы, другими словами, они почти разряжены.

Данте усмехнулся про себя. — "Ты прав, Айран, но не в этом случае. Простая руна отторжения нечестивца просто не даст амулету работать, а на нечто похуже у меня энергии не хватило. И без того очистил местное хранилище под чистую, да к тому же пришлось и себя чуть не до капли выжать, чтобы сделать эти фуфелки из ученического раздела артефакторики".

— Не извольте беспокоиться, подзарядить не проблема, нужно только войти с ними в хранилище накопителей темной энергии, и они сами произведут подзарядку...

Айран с Ассаром передернулись от представившейся перспективы, маг даже шаг назад сделал.

— Если надо, могу это сделать сам, например, ваше я уже очистил. Если заполнить накопители артефактов полностью, хватит лет на десять бесперебойной работы, даю гарантию.

Маг хмыкнул и пробормотал себе под нос.

— То-то я смотрю, вид у тебя нездоровый. — и уже громче. — Будем благодарны, кроме того, цена лишь возрастет.

* * *

Ассар-Брасс, обеспокоено переводил взгляд с мага земли на дверь последнего хранилища накопителей темной энергии в городе, за которой скрылся несколько тинд назад неугомонный вампир. Орки с гномами нервничали не меньше, только уже по другой причине, одни лишь полукровки с оборотнями сохраняли полную невозмутимость и выглядели незыблемыми островами спокойствия. Хозяева, главного торгового дома гильдии торговцев переминались с ноги на ногу в некотором удалении и удивленно перешептывались между собой. До слуха старших то и дело долетали различные восклицания.

— Этот полукровка совсем из ума выжил, едва ходит, а все равно лезет в хранилище заряжать свои амулеты!

— Нет, уважаемый, его просто обуяла жадность. Но амулеты не просто ценны, а очень ценны, ведь уже седьмое хранилище за вечер опустошает, только представьте себе перспективы!

— Угу, только лет через десять, когда они снова разрядятся.

— Я не об этом. Я говорю об амулете мужской силы. Старый раб уважаемого Ассара, на котором его испытали уже, наверное, и забыл, что надо делать с женщиной, а как только амулет повесили...

Ассар-Айшан чуть не приплясывал на месте от беспокойства. Не выдержав, градоправитель обратился к Алетагро.

— Господин Алетагро, а у господина Дана, есть родственники?

Едва подавив брезгливую гримасу, Алетагро ответил с едва уловимой злорадной насмешкой в голосе.

— Дан с теми оборотнями из одной стаи, и о другой его родне ничего не знаю.

— Жаль. ... В смысле жаль, что другой родни нет, ведь если за спиной сильный и богатый род, то и жить легче, не правда ли? — орк усмехнулся, прекрасно поняв, что имел в виду Ассар-Айшан и просто кивнул, ничего не ответив.

Ассар хотел еще что-то сказать, но не успел, так как дверь хранилища открылась, и на порог буквально вывалился белый как полотно Данте. Повиснув на руках оборотней и передав кулек с амулетами Элкосу, и с трудом подняв голову, сплюнул кровью, после чего прохрипел с каким-то бульканьем.

— Заряжены! — сказав одно слово, вампир обмяк. Чатлан, стоявший неподалеку неодобрительно покачал головой, и взмахнув рукой спалил кровавый плевок вампира, оставив небольшую подпалину на каменном полу. Ассар, засуетился.

— Быстро во дворец и обеспечить всем необходимым! — оборотни, отмахнувшись от помощи, последовали за слугами, подхватив вампира на руки. Ассар повернулся к магу, задумчиво рассматривающему пустые накопители тьмы. — Что не в порядке?

— Да нет, просто удивительно насколько древние темные превосходили нас в знаниях амулетостроения, это же, как нужно было зачаровать амулет, чтобы он мог вобрать в себя такую прорву энергии?! Поразительно!

Чатлан, кашлянув в кулак, скрыл насмешку, затем, подхватив Алетагро и Язуллу под руки, отправился назад во дворец. Ассар окликнул орка.

— Господин Алетагро, к завтрашнему вечеру, все, что заказывал господин Дан, будет доставлено и самого лучшего качества. Надеюсь, с ним ничего не случится?

Орк хмуро кивнул.

— Я тоже на это надеюсь.

* * *

Выпроводив за дверь рабов, Чатлан небрежным пассом руки наложил на большую комнату, предоставленную всему отряду щит тишины. Как только стены и пол комнаты засветился мягким оранжевым светом, в котором бегали маленькие язычки пламени, маг огня потрепал вампира по лицу.

— Дан, хватит притворяться, тут только свои и комната уже защищена от подслушивания. — Данте, приоткрыв один глаз, обвел взглядом комнату, после чего открыл и второй. Чатлан сделал шаг назад и перешел на истинное зрение, наблюдая за блеклой аурой вампира, начавшей в тот же момент наливаться и уплотняться, быстро увеличиваясь в размерах.

— И как только ты можешь держать в узде свою чудовищную ауру?

— Легко и просто, Чат. — Данте плавным движением высвободился из рук оборотней, после чего с удовольствием потянулся до хруста в позвоночнике. Стянув рубаху, размотал повязку и легонько погладил бледный вертикальный шрам на животе, после чего, весело улыбнувшись, спросил. — Хочешь, и тебя научу, ни один другой маг не поймет, что ты маг, будет видеть простую человеческую ауру без какого либо признака дара?

Едва зародившаяся магическая дискуссия была прервана возмущенным голосом Ороллина. Гном, сердито наступая на Данте, расправил широкие плечи и, посмотрев вампиру в глаза снизу вверх, прорычал.

— Дан, на какое исчадие Дантара, ты продаешь ТАКИЕ амулеты этим торгашам халифатским?!

Левый глаз вспыхнул пламенем ярости, Данте оскалил клыки, сморщив шрам на правой стороне лица, усугубляя и без того жутковатую картину. Медленно наступая на попятившегося гнома, прошипел.

— Тебе-то, какое дело до них?! Я что, каждый раз как захочу подзаработать, должен твоего позволения испрашивать?! — вампир сунул фигу под нос отшатнувшемуся от резкого движения гному. — Накосо выкуси, я не твоя собственность!

Гном, стушевавшись, пробормотал.

— Я не то хотел сказать, Дан. Просто за эти артефакты, наш факультет артефакторики Индеронской школы магии заплатил бы наверняка больше, а тут такие амулеты ушли на сторону.

Вампир погасил пламя ярости и от души расхохотался, запрокинув голову, и сквозь слезы пробормотал.

— Ор, скупая твоя душа, я очень сомневаюсь, что ваши архимаги оценили бы эти амулеты. Кинжалы, еще, куда ни шло. Они, между прочим, самые безобидные из восьми.

Гном обалдело уставился на Данте.

— То есть как?

— А так. В общем, вы все видели эти амулеты, поэтому предупреждаю и передайте ребятам рода Шайтен — прикасаться и безопасно использовать можно только кинжалы, остальные обходите десятой дорогой. Отказывайтесь, даже если будут предлагать бесплатно и будут сулить еще и доплатить, если возьмете.

— А как же блаженство и мужская сила, а облегчение с замком? — пролепетал обескураженный Алетагро, оборотни и полукровки тоже с интересом прислушивались к разговору.

— Ну, как тебе сказать? Энергия тьмы и лечение — понятия несовместимые для всех кроме самих темных в принципе, если только не прогнать ее через наговор ведуна, а это уж извини — извращение. Ладно. В "облегчении", я использовал легкий вариант базового проклятия под названием "чистка", вызывающее несварение желудка. Запоры вышибает только так, но постепенно, примерно после тридцати-сорока использований, без них до ветру сходить вообще будет невозможно. Кроме того, обеспечивается гарантированное увеличение продолжительности жестокого поноса с полутанда, примерно до месяца. — орки передернули плечами. — С замком та же история, только этот амулет, наоборот, со временем вызывает непробиваемые запоры. При частом использовании приведут к непрезентабельному и преждевременному концу жизни, если не носить их одновременно.

— "Мужская сила", или название использованного чуток модифицированного и ослабленного проклятия "последняя приятность" — стандартная практика темных магов, показать чего именно лишаешься навсегда. Амулет самый простой и одновременно самый коварный для всех без исключения мужчин. Я не зря сказал, что его использовать можно только тогда, когда уже маги жизни ничего не могут сделать, только тогда он принесет кое-какую пользу. Если у тебя все в порядке, его использовать не рекомендуется, конечно, потенция во время всего марафона будет о-го-го, но начинается непоправимое разрушение пещеристых артерий, в общем, импотенция со временем гарантирована. Ни один маг жизни не поправит. Кроме того, есть вероятность отправиться на свидание с АйкенМа прямо из женских объятий, правда трудиться надо тандов шестнадцать без передышки.

Элкос расхохотался. — Угу, можно подумать хоть кто-то в этот момент вспоминает о времени. Кстати, а почему ты о последствиях им не сказал?

— Не последуют рекомендациям — не мои проблемы. Кроме того, небольшая месть за оказанный прием, особенно если учитывать среднее количество жен в халифате. От двух до семи штук на одного мужика многовато. — безразлично пожал плечами вампир. — Идем дальше. "Блаженство" — самый опасный амулет из всей восьмерки, это проклятие — шедевр простоты, изящества и самого черного коварства. В амулете использовано проклятие "приятного самоубийства". При соприкосновении с кожей любого существа, неважно, разумно оно или нет, он активируется и начинает стимулировать центры удовольствия, расположенные в мозгу. Зависимость возникает медленно и что самое главное, незаметно для его носителя. Со временем, существо начинает испытывать непреодолимую тягу к его постоянному использованию. Время действия увеличивается постепенно, по одной тинде, проклятия потихонечку заменяют голод, жажду, и другие естественные потребности желанием продлить блаженство подольше, пока не возникнет полная зависимость, затем смерть в течение нескольких суток. Мог, конечно, что-нибудь безобидное сделать, но это не интересно.

— Темный ты, как есть темный. — покачал головой Чатлан, пытаясь не выпустить на лицо улыбку.

— Ну так. — Данте почесал макушку. — Ал, как прошла встреча в верхах? Легенда прокатила? — Алетагро кивнул.

— Я только тогда понял, зачем ты попросил Айтера о вещах, на первый взгляд совершенно идиотских. Например, зачем ты попросил его нанять весь наш отряд в полном составе для того, чтобы просто легонько щелкнуть по носу какого-то слугу за пыльный медяк. Кроме того, только при ответах на его вопросы догадался, зачем ты попросил Айтера отправить гонца в его родовой стан вместе со всем отрядом сопровождения, и там приказать встретить нас и сопроводить. Вот только не понял, для чего надо было Кайтеру отвечать на вопрос, откуда мы?

— Ал, ну это же просто! Кайтер сказал правду, что они едут из стана, заметь, он говорил о своем отряде, а не о нашем. Ведь это только со стороны кажется, что мы едины. Представь, что на этот вопрос ответил ты.

Орк нахмурился и спустя ниту просиял.

— Маг бы сразу понял, что я лгу, так как говорил бы за наш отряд, а не за отряд сопровождения!

— Вот, можешь, когда хочешь, кроме того, как только Ассар услышал, что мы двигаемся не из Киара, он потерял к нам всякий интерес. Если бы не амулеты, можно было бы продолжать путь. — скривившись, Данте обнюхал себя. — А теперь, лично я мыться и спать, если все, тьфу— тьфу— тьфу, пройдет на аукционе без накладок, сваливаем из города, как только получим деньги, алмазы и хитин дарта с бурдюками для воды и нормальным оружием. А то я как-то себя голым чувствую без железа за спиной. Надеюсь хьерды, эти местные безгорбые верблюды в красную подпалину с рожками меня бояться не будут. В общем, затариваемся водой по самые уши и галопом через пустыню к границе, а то такими темпами передвижения мы никогда из этих песков не выберемся.

Алетагро нахмурился и одарил Данте взглядом исподлобья.

— Дан, ты совсем недавно сам признал, что глава отряда я, а не ты. Снова начал распоряжаться нами как своими подчиненными?

Данте вздохнул.

— Ал, елки зеленые, хвоя разлапистая, вот только рогами упираться не надо, а? Извини, что с тобой не посоветовался, просто некогда было. Я этот дурацкий аукцион затеял только для того, чтобы создать впечатление, что я свои амулеты продал. Маг, что сидел на воротах уж больно нехорошо на меня посмотрел, могли возникнуть осложнения в виде стрелы в спине или сабли в кишках. Оно нам надо? Лично мне хватило. Верблюдов, тьфу, хьердов велел приобрести, чтобы быстрее достичь границы. Мы же завтра нехило упрем золота, специально попросил практически все выручку перевести в алмазы, чтобы легче везти было. Золота из сокровищницы Утак-Кату у нас и без того навалом, лишний груз не нужен, но своего отдавать не стоит, а попытаться отнять охотники найдутся. Есть теперь претензии или вопросы?

— Ладно, но впредь советуйся со мной.

— Идет. Чат, снимай анимацию, я в купальню.

Оказавшись во влажном пару, Данте наскоро ополоснулся и, развалившись на мраморной скамье, погрузился в мысли, неспешно раскладывая по полочкам произошедшие за день события.

— "Догадка о противодействии светлой энергии оказалась верна, вот только радоваться нечему совершенно. В комнате, обложенной хитином дарта, могу колдовать без проблем, но стоит только сделать из нее шаг, как затраты энергии возрастают в десятки раз, даже на создание простенькой магической поделки. Что самое интересное, энергия света ничего не может сделать с природной энергией тьмы, а стоит только адаптировать ее в своем теле и выпустить наружу, как она практически на глазах испаряется".

— "Местные маги, по словам Чатлана с первородной энергией борются заклинаниями, не важно какими, важна заложенная в них сила. Сырая энергия не подходит, для того чтобы ее развеять, слишком много ее требуется. Зато мое облачко сырой энергией развеивается на раз, Цайкан-По тому подтверждение. Из этого следует, что надо разрабатывать собственную систему кастования заклинаний, а добиться этого можно только вдумчивыми экспериментами. Снова выводим следствие, мне нужен бесперебойный и постоянный источник темной энергии. Хм, сотворить что-то вроде амулета Авдотьи Макаровны, что сделал еще на земле? Та-ак, надо таких амулетов с функцией самостоятельной выработки энергии штук сто. Угу, и буду походить на этих клоунов, увешанных блестючими цацками".

— "Где взять ЗанМа не имею понятия, Велеска мне тоже не сказала, где расположены месторождения. Скорее всего, где-то на территории проклятых земель, что они такое, тоже не знаю, но идти придется, мечи свои забрать нужно в любом случае. Вот только где там искать обитель меча? Ладно, может, на Индероне завалялась древняя карта? Было бы замечательно, но все равно без предварительной разведки соваться туда опасно, хоть, и заполнено там все моей стихией".

— "Что ж, как чувствовал, что золото надо в алмазы переводить! Пригодятся для магических нужд. О, точно! Нужно будет из них пару-тройку накопителей нормальных в виде замкнутых браслетов сделать, забить под завязку энергией тьмы в ближайшем филиале проклятых земель и сойдут на некоторое время за источник питания. А если транспортеры энергии сделать? Нет, не катит, дома-то половина пересылаемой энергии терялась, тогда что будет тут? Ладно, сначала надо унести ноги из халифата вместе с этими алмазами, а потом уже что-то делать. Кстати, надо будет не забыть попросить Чатлана, чтобы он заваял какую-нибудь огненную игрушку, посмотреть, что за фигня с ними творится и почему он не может свои поделки чувствовать? Я-то свои прекрасно ощущаю, если они в пределах пяти километров, тьфу, айров. Блин, надо привыкать к новым названиям, а то до сих пор родные на язык просятся. Кстати, Ал, в камере, из описания Ралого понял только красные глаза и числительное два, молодец, переспрашивать не стал".

Данте поднялся, тоскливо посматривая на скребки, взял один в руку, тихо пробормотав под нос.

— Надо с думами на сегодня завязывать, а то сломаю эти ангеловы орудия пыток, которые тут используют вместо нормальной и понятной мочалки!

По плечам к груди скользнули изящные женские ладошки с едва уловимым зеленоватым оттенком. Короткий ежик волос колыхнуло жаркое дыхание и в следующий момент к лопаткам прикоснулись крепкие груди орчанки, затем, девушка прижалась сзади всем телом.

— Давай сюда скребок, спину потру, а потом...

Глава 12

Ралого медленно провела пальчиком вдоль позвоночника вампира, отняв палец, посмотрела на катышки грязи.

— Да, для начала тебя нужно отмыть, а потом..., в общем, все потом.

Девушка отобрала скребок из руки разомлевшего вампира и решительно провела по спине, с такой силой, что Данте выгнуло дугой. Вампир блаженно прошипел, упершись ладонями в стену.

— Рал, только кожу не сдирай, а то новую отращивать, что-то не охота.

Плеснув мыльной водой из ковшика на спину, Ралого иронично пробормотала:

— Угу, твою броню, если только ножом срезать. Вроде мягкая по ощущениям, но прочная как не знаю что. У наемника, что тебя врачевал, ножик такой интересный был, острый как бритва, а все равно резать дважды приходилось.

— Да ладно тебе, не прочнее твоей будет, разве что совсем чуть-чуть. Дважды резать приходилось только потому, что на чешую наткнулся, да регенерация оборотня мешала, а так, самая обычная кожа.

Ралого с сомнением в голосе продолжила:

— Не верится что-то, у ребят-то раны заживают не так быстро, как у тебя, кроме того, у них нет чешуи. Знаю, о чем говорю. Когда совсем малышами были, во время совместных игр, ссадин и царапин получали массу, сама видела. Регенерация у них быстрая, но все же раны заживали медленнее, раза так в три.

— Ралого, и в кого ты настырная-то какая? Пройдут возвышение, регенерация и ускорится. — вампир задумчиво пробормотал про себя. — "Нелогично как-то, по идее, в детстве она должна быть лучше. Или ошибаюсь? Да нет, у малышей, для сохранения популяции, регенерация должна быть на порядок быстрее, ведь организм растет, развивается и все такое".

— Уф. — орчанка смахнула капельки пота с влажно поблескивающей кожи. — Сама упарилась, пока с тебя грязь сдирала. Иди в бассейн, я скоро...

Обернувшись, Данте встретился с лукавыми багровыми глазами Ралого, вставшей в пол-оборота, показывая с самой выгодной стороны все прелестные изгибы своего тела. Сглотнув слюну, Данте вышел из парилки, а, подойдя к бортику небольшого овального бассейна, бессильно скрипнув зубами, застонал и плашмя упал на воду.

— "Ну, ученички, м-мать вашу так! Удружили ..., ... вас везде! ... на ... и через все, что только можно раз шесть на шесть и еще разочков шесть для профилактики! И я не легче, со своей забывчивостью! Нет, ну кто-нибудь скажет, почему мозги отказывают, когда рядом обнаженная красивая девушка?!"

Выскочив из бассейна, Данте с головой сиганул в небольшое углубление в полу с ледяной водой для любителей контрастных температур, дабы остудить разгоряченную кровь. Вынырнув, и помотав головой, уже собирался выбраться, как появилась обнаженная девушка в клубах белого влажного пара. Застонав, Данте бессильно сполз обратно. Ралого, провела языком по губам и медленно, зазывно провела ладонью по бедру, Данте зажмурился и вновь нырнул в воду.

Ралого недоуменно нахмурилась и, плавно покачивая бедрами, направилась к небольшому углублению в полу, с пытающимся утопиться вампиром. Поболтав ладошкой в воде, заставила Данте высунуть голову.

— Бр-р, ты чего туда залез? Холодный же будешь, как квакуха какая-нибудь.

— Ралого, нельзя сейчас, иначе мы вдвоем меня убьем. Серьезно, любая близость с женщиной для меня сейчас смертельно опасна.

Вампир старался смотреть орчанке в лицо, состроив самое горестное выражение лица, какое только мог. (Не притворяясь совершенно) Но глаза то и дело сползали ниже. К голове орчанки, кровь прилила мгновенно, глаза налились багряным сиянием, скулы заострились, а соблазнительная улыбка начала трансформироваться в хищный оскал. Ралого прошипела:

— Свободные отношения говоришь?! Не отказываешься, говоришь?! А теперь на попятную?! Да я тебя сейчас утоплю, оборотень ты облезлый!

Данте пробормотал.

— Не день, а сплошной водопад обломов.

Ралого размахнулась и от души засветила вампиру пощечину, оставляя на щеке алеющий отпечаток ладони с четырьмя кровавыми бороздами. Молчание и безответность Данте разъярила орчанку еще больше, шипение перешло в громогласный рев раненой пантеры. Ралого раз за разом наносила удары, расцарапывая лицо и окрашивая воду в алый цвет, голова, сохранявшего стоическое молчание вампира моталась из стороны в сторону. Выпустив пар, Ралого как будто сдалась, опустилась на колени и разрыдалась, уткнувшись лицом в ладони.

Выскользнув из ниши, вампир легонько дотронулся до плеча девушки, не зная как ободрить, Ралого отмахнулась, и в следующий момент вскочила с занесенной для очередной пощечины рукой. Тихо рыкнув, Данте перехватил руку и прижал к туловищу, затем и вторую.

— Успокойся!

Ралого брыкнулась, пытаясь высвободиться, но стальная хватка вампира не позволила. Данте, чуть приподняв девушку над полом, с головой макнул в ледяную воду и придержал некоторое время под водой.

— Теперь успокоилась?

— Да пошел ты! — Данте с каменным лицом макнул девушку еще раз.

— А сейчас? Готова слушать?

Орчанка посмотрела на Данте с дикой ненавистью в глазах и, отшатнувшись, прошипела.

— Ничего я не хочу от тебя слышать, понял?!

Стуча зубами от холода и покрывшись крупными мурашками, Ралого выбралась из ниши с противоположной стороны. Развернувшись, обожгла вампира злым взглядом и выкрикнула в лицо.

— Я не хочу тебя видеть, мерзкий полукровка!

Данте, стиснув зубы, поклонился и холодно обронил:

— Будь, по-твоему, Ралого, носительница крови рода Райкар-Ак.

Резко развернувшись на пятках, вампир направился в противоположную сторону, приговаривая себе под нос:

— Зашибенно денек закончился, только еще подраться с чьим-нибудь летальным исходом осталось и все — день удался! — Данте воздел очи к потолку и простонал. — Чуть не покончил жизнь самоубийством, так еще и по морде получил за это! Отлично, блин!

Ополоснув лицо от крови, Данте выпрямился и уже хотел идти одеваться, как в дверь вплыла соблазнительной походкой девушка в полупрозрачном халате, под которым не было ничего, кроме ее самой. Смуглянка с рабским ошейником и толстой черной косой, перекинутой через плечо, медленно подошла к вампиру. Улыбнувшись и низко поклонившись, сбросила халат. Данте недобро прищурился. Журчащим, соблазнительным голосом рабыня пропела:

— Господин, мне приказано ублажить вас.

Данте простонал.

— О Хаос, на хрена ты вообще сотворил женщин?! — посмотрев на испуганно сжавшуюся невольницу, Данте проникновенно попросил. — Ублажи меня, красавица, исчезнув с глаз моих долой!

Девушка прикрылась руками, губы задрожали, а из больших карих, чуть раскосых глаз потекли слезинки. Рабыня пролепетала.

— Меня накажут!

Данте в ответ рявкнул:

— А я вообще сдохну! Хватит с меня, блин. Напомогался!

Не обращая внимания на застывшую в дверях орчанку и плачущую рабыню, Данте решительным шагом направился к куче чистой одежды на мраморной скамье, только пробормотал в пространство.

— С женщинами, когда они есть, хоть головой об стену бейся, а без них, полный и бесповоротный абзац!

Натянув штаны и забросив рубаху на плечо, вампир вышел за дверь купальни и напоролся на комитет по "теплым" встречам в виде трех кахулов в своих кожаных нагрудниках с тиснением россыпи золотых монет на правой стороне груди. Узнав воина, что командовал разъездом кахулов, идущего по середине, с враждебным выражением лица, Данте вздохнул:

— Накаркал, пророк блин темнючий.

— Ты, мерзкий ублюдок, посмел отказаться от дара хозяина дома гостю?! Я требую справедливости клинка!

Данте улыбнулся и скрупулезно уточнил:

— Это типа на дуэль вызываешь? — кахул, растерявшись от клыкастой улыбки, скорее напоминающей хищный оскал, заторможено кивнул. — Биться будем совсем до смерти или тебя только покалечить?

Воин нервно выкрикнул громким фальцетом.

— Поединок до смерти, здесь и сейчас!

— Мужик, знал бы ты как я тебе рад!

Кахул совсем растерялся от неподдельной радости, прозвучавшей в голосе вампира, даже с шага немного сбился. Спустя ниту, кахул взял себя в руки и, выдернув кинжал из ножен, закрепленных на поясе своего товарища, бросил вампиру, затем, выхватил свой, вставая в боевую стойку. Крутанув клинок в ладони, примеряясь к новому оружию, Данте приглашающе махнул рукой, но еще не начавшийся поединок прервал грозный окрик мага земли, появившегося в последний момент из-за угла.

— Стойте, волей Ассар-Брасса запрещаю справедливость клинка под сводами этого дома! Хотите биться, прошу во двор. — маг неодобрительно посмотрел на вампира. — Господин Дан, я обязан поставить вас в известность, что дуэли без двух "блюдущих честь" с вашей стороны, запрещены законами Кату-Киарского Халифата! — подойдя к вампиру вплотную, Айран небрежно бросил через плечо. — Р-Кахул, ждите на улице, я позабочусь, чтобы господин Дан, не пропустил встречу. Господин Дан, прошу пока передать мне кинжал.

Данте, слегка разочарованно отдал, протянув магу клинок, рукоятью вперед, чем немного удивил Айрана. Кахул, зло сверкнув глазами, излишне резко вложил кинжал в ножны, едва не оттяпав себе пальцы и, поклонившись, удалился в сопровождении своих спутников. Маг пристально посмотрел в глаза вампиру, и осторожно взяв за локоть, завел в небольшую комнату, после чего не прибегая к жестам, наложил на комнату щит тишины. Данте с интересом пробежался глазами по золотисто-коричневой, чуть потрескавшейся корочке, напоминавшей своим видом ссохшуюся землю, и ожидающе уставился на мага. Покачав головой и заложив руки за спину, маг спокойным и размеренным голосом сказал:

— Господин Дан, с вашей стороны было весьма неосмотрительно разговаривать о временных слабостях в незащищенной от подслушивания комнате. Айшан, так зовут Ассар-Брасса, решил воспользоваться вашим состоянием и завладеть амулетами через вашу смерть. Подослав к вам рабыню, он прекрасно знал, что вы откажетесь от ее услуг, опасаясь смерти, и тем самым нарветесь на дуэль. Заметили ведь, как все один к одному складывается?

Данте хмуро кивнул, лихорадочно разыскивая выход из создавшегося положения.

— Насколько я знаю, вы не знакомы с дуэльным кодексом Халифата. Так вот, в силу ранения, вы можете выбрать себе замену из числа ваших спутников. — маг, сделав шаг назад, внимательно осмотрел вампира, после чего продолжил. — Выглядите несколько устало, но вполне здоровым. Впрочем, это не мое дело. Я уже распорядился, чтобы вызвали во двор ваших учеников, они будут выступать в роли блюдущих честь. Остальные члены вашего отряда, будут выступать гарантами справедливости, так же как и некоторая часть воинов Кату-Брасс. Я это делаю, чтобы в последствии, вас не смогли обвинить в том, что вы нарушили дуэльный кодекс отсутствием блюдущих честь и конфисковать ваше имущество. В чью пользу, думаю, вы догадываетесь. Причем было бы совершенно не важно, выжили бы или нет. Далее, справедливость клинка проводится исключительно кинжалами, без использования какой бы то ни было магии и амулетов. За соблюдением этого пункта дуэльного кодекса буду следить я, ваш молодой маг огня и один мой знакомый как не заинтересованная сторона, при малейшем использовании магии, нам придется вмешаться...

Потерев переносицу, Данте пристально и не мигая, смотрел в глаза мага некоторое время, пытаясь понять:

— Господин Айран, я никак не могу найти причину, почему вы мне помогаете? Какая вам с этого выгода?

Маг, отечески улыбнулся и показал глазами на серебряный перстень, надетый на указательный палец вампира.

— Айтер когда-то давно спас мне жизнь, и с тех пор на мне долг крови. Сегодня, я увидел его перстень у вас на пальце, а, зная, что Айтер, никогда бы не отдал просто так семейную реликвию, решил помочь, как могу, не нарушая присяги. Как говорят у нас в Халифате, друг продлившего жизнь — мой друг. Кроме того, просто хочется посмотреть на бой настоящего мастера клинка, помнящего древние клятвы наставничества. — Маг хитро подмигнул вскинувшему голову вампиру. — Я прекрасно знаю, что с вами происходит, а так же и что происходит с аурами двух ваших учеников, они оба не остались мною неузнанными. Надеюсь, вы из них воспитаете достойных существ, и они забудут прошлое свое ремесло.

Вампир открыто улыбнулся.

— Спасибо, сделаю, что в моих силах. Кстати, господин Айран, как вы узнали, что именно со мной происходит?

Маг земли мечтательно прикрыл глаза, погружаясь в воспоминания.

— Много лет назад, когда я был еще совсем юнцом, а душа жаждала новых ощущений и впечатлений, предпринял путешествие по материку. В общем, присоединился к торговому каравану как наемный воин для охраны того самого каравана. Вместе со мной и несколькими моими друзьями в караван вступил еще один наемник. Неразговорчивый и нелюдимый северянин, службу он нес исправно, но внимания к себе не привлекал, стараясь быть как можно более незаметным. Заметив странное поведение для наемника, старался за ним постоянно наблюдать, так как уже тогда чувствовал что с ним что-то не так. Находясь рядом, ощущал себя мальчишкой, играющимся с тайком утащенным клинком отца, тогда как от него буквально веяло несгибаемой силой и уверенностью в себе. Я постарался с ним познакомиться, но нормального общения не получалось, все сводилось к "привет — пока" и дальше не шло. Как сейчас помню, мы тогда шли через княжества и на нас напали тамошние искатели легкой поживы, естественно мы отбились и обратили грабителей в бегство. После боя, я заметил как тот воин, тайком ото всех последовал за ними, ну а я, предполагая предательство и пылая праведным, как мне казалось гневом, отправился за ним. Пока я следовал по его следам, он ушел вперед, я же, только-только поспел к тому моменту, когда воин подошел к разбойникам. ... Я не мог поверить своим глазам, чистокровный человек, за какие-то две тинды вырезал почти сорок разбойников, затем, не знаю как именно, но он почувствовал мое присутствие и уже собирался отправить меня вслед убиенным, но передумал, предложив стать его учеником. — Маг грустно вздохнул, прервавшись на миг, затем продолжил. — Я отказался, мотивировав отказ тем, что после окончания путешествия поступаю в Менайканскую школу магии, а если честно, то просто испугался.

— Уже в пути, общаясь с ним, я узнал о тайном клане, носящим имя "ЗантарМа" или Зантарманийский клан воинов. Узнал так же о руне ученика и последствиях для наставника. Предполагаю, что он мне об этом рассказывал, только потому, что все же надеялся на мое согласие. На прощание, он и сказал, что те чувства, которые я рядом с ним испытывал, помогут определить последователя черного демона от обычного отлично тренированного воина. — вампир насторожился, услышав последние слова, но перебивать своими вопросами не стал. — За свои сто пятьдесят лет, что являюсь магом, я несколько раз встречал бойцов этого загадочного клана, в том числе и ритуал принятия ученичества и наставничества, в частности я видел, что начинало происходить с аурами учеников, потому и понял. Кроме того, рядом с вами я испытываю те же давно забытые ощущения, что и тогда.

Данте, осторожно подбирая слова, спросил.

— Господин Айран, если не секрет, то чего именно вы испугались?

Маг пристально посмотрел в глаза вампиру, затем сказал:

— С вами, господин Дан, наверное, можно об этом поговорить. Обычные мастера боя используют черного демона в качестве своего тотема, они давно известны и их цели, мотивы понятны, а вот цели вашего Зантарманийского клана совершенно не понятны. Кроме того, меня настораживает сочетание слов "последователи черного демона", а так же то, что вы обычно не оставляете свидетелей своих поединков, когда бьетесь в полную силу. Это дикость! Кроме того, непонятно, почему вы не носите отличительный знак мастера боя, почему вообще не афишируете, что являетесь мастерами. Не ответите почему?

Данте задумался:

— "Может день и не такой обломный как предполагал? Это же надо было так удачно нарваться на этого мага! Судя по рассказу, наемник, что меня проткнул, является этим самым воином из клана ЗантарМа, а значит, как я и предполагал он не один такой уникум, есть еще. Что им нужно и зачем ушли в подполье что-то пока непонятно. С мастерами боя тоже какая-то неразбериха. С рунами все понятно, ее может нанести только высший мастер боя, кем я, по сути, являюсь только номинально, а не фактически. Что там дальше? ... Черный демон на тотеме и за кем следуют эти воины тоже понятно кто, вот только зачем следовать вот так, в глухую? Вампиры всегда любили повоевать, прямо таки кровью не пои, дай кого-нибудь проткнуть, так почему такая конспирация? Загадка на загадке. Ладно, с этим потом как-нибудь разберемся. Маг считает меня последователем черного демона, и что ему говорить?"

В слух сказал:

— Зря не пошли к нему в ученики. Немного отложив обучение в школе магии, вы бы увеличили свой начальный внутренний резерв, а продолжение дальнейших тренировок способствовало бы и дальнейшему его увеличению. При нанесении руны ученика происходит принудительное выправление изъянов ауры и одновременно способствует ускорению усвоения знаний учеником. Если проще, в здоровом теле, здоровый дух, или аура, кому как удобней. Ответить, почему клан ЗантарМа не афиширует свое мастерство, и что означает — "последователи черного демона" я не могу... — вампир многозначительно замолчал, размышляя про себя. — "Пусть сам придумывает, почему. Я ведь действительно не могу на эти вопросы ответить, так как просто не знаю на них ответ".

Маг понимающе пожал плечами и, сняв щит тишины, повел вампира во двор, приговаривая на ходу.

— Я все понимаю, но не будем отклоняться от ночи сегодняшней. Мой вам совет, впредь, будьте осмотрительней. Вашему отряду, кстати, Ассар-Брасс назначил торги на завтрашний полдень, лучше всего сразу после расчета отбыть из города во избежание так сказать.

— Знаю, мы так с самого начала и собирались поступить.

Данте с кислой миной на лице проследил взглядом за смуглой девушкой, прошедшей мимо с золотым подносом, на котором красовалась горка фруктов. Маг понимающе улыбнулся:

— Вам всего лишь нужно потерпеть две кадары. — Вампир одарил Айрана хмурым взглядом, чем еще больше развеселил мага. — Да ладно вам, двадцать четыре дня потерпеть не так уж и долго.

Вампир пробормотал.

— Угу, а если быть точным то два месяца, у меня шесть учеников. Ладно, воздержание говорят иногда полезно. — в следующий момент, Данте улыбнулся. — И знаете, не хочу вам отплатить белой неблагодарностью, поэтому хочу предупредить. — вампир склонился к уху мага и тихо-тихо прошептал. — Если решите приобрести какой-нибудь из тех амулетов, что я продаю, берите любой кинжал, остальные опасны.

Маг пристально посмотрел Данте в глаза и медленно склонил голову.

* * *

По мере продвижения к выходу, Данте с магом начали различать многоголосый галдеж, долетающий со двора. Оказавшись на улице и спустившись по небольшой лестнице, вампир с Айраном приблизились к возбужденно переговаривающейся толпе различных существ, разделившихся на два неравноценных лагеря. С одной стороны находился отряд Данте в полном составе, включая отряд сопровождения, а с другой воины города Кату-Брасс во главе с Ассар-Айшаном. Последние превалировали. Посередине располагалась площадка в форме круга, пяти руайхов в диаметре, окруженная факелами, воткнутыми в землю. На противоположной стороне импровизированной арены стоял, оголившись по пояс, противник Данте и презрительно усмехался. Посмотрев ему в глаза и медленно переведя взгляд на излишне самоуверенного Ассар-Брасса, Данте иронично шепнул магу.

— Честный поединок говорите? Этот Р-Кахул чего-то наглотался, аура прямо таки бурлит от заимствованной силы.

Маг задумчиво посмотрел на Данте, затем пожал плечами.

— Отвар Кородонника, придающий сил и притупляющий чувство самосохранения, является исключительно растительным средством, в нем магии ни капли. Дуэльным кодексом не запрещено использование растительных не магических снадобий. — маг, сунув руку в карман халата, достал небольшую бутыль, заполненную какой-то прозрачной жидкостью и протянул вампиру. — Угощайтесь, я и на вас прихватил.

Данте, еще разок, пробежавшись глазами по презрительным лицам собравшихся кахулов и самоуверенному лицу градоправителя, помотал головой.

— Не стоит, я хочу преподать этому сброду маленький урок. ... Точно, урок! Пора испытать себя в роли настоящего наставника.

Маг, покачав головой, убрал бутыль обратно в карман. Увидев это, Ассар-Айшан неподдельно обрадовался, а Данте многообещающе улыбнувшись, направился к своему отряду. Подойдя к хмурому Алетагро, разговаривающему с полукровками, Данте хлопнул орка по плечу и улыбнулся, полностью игнорируя Ралого, стоящую поодаль.

— Развлечения продолжаются!

Данте недоуменно проводил глазами, дернувшего плечом и одарившего вампира разъяренным взглядом отошедшего в сторону орка.

— Чего это с ним? — полукровки синхронно пожали плечами. — Блин, и почему я всегда оказываюсь крайним? Можно подумать именно я вызвал этого дурака на дуэль! — Данте мотнул головой, прогоняя ненужные в этот момент мысли, и махнул рукой оборотням. — Стая, ко мне! — оборотни не заставили себя долго ждать. — Сейчас будет первый урок для вас всех. Тема урока — ножевой бой. Слушайте и следите внимательно, дважды повторять не буду, учебного материала маловато.

Заллос забрал рубаху, затем подал кинжал вампиру и сделал небольшой шаг назад, вставая в один ряд с оборотнями и Элкосом. Вампир, перешагнул воображаемый круг арены, а маг земли, остановившись между противниками, обратился к вампиру.

— Господин Дан, у вас есть право замены, будете им пользоваться? — вампир мотнул головой, маг, в свою очередь обратился к кахулу. — Р-Кахул, вы все еще настаиваете на справедливости клинка?

— Слова сказаны, мы в круге! — обронил кахул, не сводя глаз с вампира, поигрывая своим кинжалом. — Господин маг, начинайте уже!

— Да будет так!

Айран, выйдя с арены, взмахнул рукой, заключая ристалище в коричнево-золотистое, чуть светящееся кольцо. Дуэлянты двинулись по кругу, медленно, шаг за шагом сокращая между собой дистанцию, а Данте, перед тем как начать рассказывать лекторским тоном, приглашающе махнул рукой своему противнику:

— Поражение противника с помощью ножа или кинжала, достигается двумя путями: первый — метнуть подарочек, второй — в ближнем, как правило, рукопашном бою.Сегодня рассмотрим ближний ножевой бой. Акцентирую ваше внимание на характерных особенностях, связанных с использованием ножа: во-первых — боевые столкновения подразделяются на две большие группы — пошел нафиг, мне некогда и получи сталь под ребро, другими словами на прорыв и бой на полное уничтожение.

Отмахнувшись от выпада кахула как от надоедливой мухи, Данте продолжил.

— Цель боя на прорыв заключается в проходе сквозь вражеские боевые порядки, выходе на рубеж, захвате объекта, при котором любые, даже короткие стычки мешают достижению задачи. Противник, при таком бое, лишь одно из множества препятствий на вашем пути, которые можно обойти, вывести из строя или нейтрализовать, при этом вовсе не обязательно убивать.

Данте, круговым движением правой руки вновь отвел руку кахула в сторону, перехватив противника второй рукой и сделав подсечку, повалил на землю. Кахул, прокатившись по траве, вылетел за пределы мерцающего круга, сбив один из факелов. Помотав головой и оскалившись не хуже вампира, ринулся обратно.

— Единственной целью и главной задачей боя на уничтожение является полное уничтожение противника или противников. Достижение данной задачи, полностью зависит от исхода рукопашной схватки. Когда ведете бой на уничтожение, предпочтение отдается технике, при которой происходит качественное поражение летальных областей тела.

Выбив клинок из руки кахула, Данте нанес удар по ушам воина, едва не выбив из него дух.

— Например, сердце, печень и глаза.

Вампир нанес несколько молниеносных выпадов рукой, подтверждая ударами свои слова, лишь в последний момент, перехватывая кинжал обратным хватом и нанося удары рукоятью кинжала. Отпустив воина, позволил подобрать оружие и продолжил лекцию.

— Зарубите себе на носу, даже смертельно раненый противник может доставить вам массу кровавых проблем. Чтобы такого не допустить, необходимо использовать нож для нанесения глубоких проникающих ранений жизненно важных органов. Следует помнить, что для выполнения таких ударов требуется время, необходимое для выполнения глубокого удара. Учитывайте, что зачастую приходится преодолевать сопротивление костных и соединительных тканей, а так же разнообразной брони. Для извлечения ножа после поражения противника время тоже понадобится. Таким образом, поражая врага, вы в какой-то момент, становитесь безоружной и сравнительно легкой мишенью.

Посмотрев на перекошенное от ненависти и страха лицо кахула, Данте приглашающе махнул рукой и продолжил.

— Ладно, еще немного вводной части напоследок. Не доставайте нож вообще, если не уверены, что хотите кого-то покалечить или убить, если же достали, не держитесь за нож как за маму родную. — ученики улыбнулись. Данте, уловив это краем глаза, продолжил. — Не смейтесь, встречаются такие индивидуумы. И учтите на будущее, для таких существ, сохранить в руках нож намного важнее, чем победить в бою, что обычно приводит к плачевным последствиям. Вот вам пример.

Данте сделал молниеносный выпад, закрутив клинок противника и выворачивая руку кахула. Воин, моментально напрягшись, попытался противодействовать, устремив взор на свой клинок. Данте, воспользовавшись этим, высвободил левую руку и нанес сильный удар кахулу в скулу. Воин растянулся на траве. Отступая назад, Данте продолжил лекцию.

— Пока наш учебный материал, так любезно предоставленный господином Ассар-Айшаном, собирает глаза в кучу, идем далее. В начале обучения, да и потом, с ножом нужно работать так, будто его вообще нет, при нанесении ранения, его наличие будет для вас приятным сюрпризом.

Над площадкой повисла ошеломленная тишина, в которой слышался только голос вампира, да постанывания кахула, пытающегося подняться на ноги после сокрушительного удара.

— Основа фехтования ножом — это набор действий, основанных на поступательных и возвратных движениях. Заметьте, поражение наносится, почти всегда, только в ходе атакующего выпада. Возвратное движение используется, в основном, для выполнения защитных действий, которые выполняются в виде парирования выпадов противника с одновременным уходом с линии атаки. Подобную тактику ни в коем случае нельзя использовать в бою с несколькими противниками. Потому что, такие движения слишком предсказуемы и атакуя одного противника, вы окажетесь беззащитны перед атакой других, если они, правда, не дураки, но на такой подарок судьбы никогда нельзя рассчитывать. Поэтому следует маскировать свои действия финтами и обманными движениями как можно чаще, в идеале — постоянно. Позже научу вас слиянию атакующего и защитного движения в единое целое, получая на выходе защитно-атакующий выпад.

Кахул, наконец, поднялся на ноги и, пошатываясь, принял боевую стойку, на чуть согнутых ногах. Данте, смерил его сочувствующим взглядом и в следующий момент сделал обманный выпад вперед, Кахул попытался отвести лезвие в сторону и подался немного налево. Вампир, не прекращая лекции, перехватил кахула за руку и развернул спиной к себе, затем, вывернув руку и ударом под колено, заставил его встать на колени.

— Вернемся к бою один на один. Хорошо, конечно, проткнуть печень. Но для начала в нее еще надо попасть, а потом и вытащить нож обратно, как уже говорил. Лучше всего, вот как сейчас, оказаться за спиной и изящным движением перехватить глотку. — Данте, отпустив руку кахула, дернул за короткую косицу, заставляя вскинуть голову, и одним движением клинка оставил кровавую полосу на горле кахула, слегка надрезав кожу. Воин побледнел а, проведя рукой по горлу, со страхом посмотрел на Данте с невозмутимым видом отошедшего немного в сторону и продолжающего свой урок. — В общем, запомните, в группе, но и если вдруг сцепились рогами с сильным противником, лучше всего наносить режущие и секущие удары, а не пытаться кого-то проткнуть. Ничего хорошего не получится, так как весьма сложно насадить на клинок сильное, здоровое существо так, чтобы наверняка. В противном случае, остаетесь на мгновение беззащитны, чем чревато, думаю, объяснять не нужно.

— Запомните еще одно — фехтование ножом, подразумевающее разнообразные линейно-поступательные движения, финты и обманы, хороши только в случае боя тет-а-тет, как в данном случае. Как только появляется второй соперник, или несколько, а может оказаться так, что вам придется срочно взять ноги в руки и валить, фехтование может повредить. Пока делаете выпад в одну сторону, с противоположной стороны прилетит в почку либо удар, либо сталь, неприятно и то, и другое. В таком случае, лучше придерживаться круговой техники. То есть, постоянно строить гибкие линии и наносить удары только по касательной.

Полукровки с оборотнями заворожено внимали словам вампира. Кахул понял, что участь его уже была предрешена в тот самый момент, когда бросил вызов Данте, но воин решил сопротивляться до самого конца. Поднявшись на подрагивающие ноги, воин вновь встал в стойку.

— Самый лучший вариант — наносить резаные раны по ногам с руками, особенно хорошо получится, если качественно чиркнуть по пальцам. — Данте, сделав очередной финт, полоснул лезвием по пальцам кахула, оставляя поперечные раны на всех четырех. — Болевой шок и кровопотеря приблизят победу.

Сделав шаг в сторону кахула, но в последний момент, пройдя чуть в сторону, Данте резко присел и нанес секущий удар, оставляя очередную кровавую царапину, но уже на левой ноге воина. Кахул пролепетал посеревшими губами.

— Добей меня.

Данте строго покачал головой.

— Урок еще не окончен, нападай!

И кахул отчаянно размахивая клинком, напал. Данте, отбивался, постепенно отходя назад.

— Нужно сказать несколько слов о самом бое и его тактике. Своеобразным центром ближнего боя является рисунок схватки. Этот рисунок выплетается манерой перемещений и скоростью движения, принципами изменения направлений, наличием торможений и ускорений, так же как силовым взаимодействием, амплитудами и траекториями нанесения ударов. Такой рисунок представляет собой чередующиеся разгоны и остановки, траектория зачастую ломаная, с неожиданными сменами направлений. Нужно отметить, что данный рисунок является нерациональным с точки зрения энергозатрат, но при этом может быть весьма непредсказуем и способен ввести противника в замешательство.

Данте рассказывал, не прекращая отражать выпады, порой переходя в наступление, причем делал все с таким скучающим лицом, что воины Кату-Брасса бледнели прямо на глазах, хватаясь за рукояти сабель от ненависти и страха.

— Смерть противника должна быть быстрой, так как от загнанного в угол существа можно ожидать пакости, вредные для вашей жизни и здоровья.

Данте, сделав резкий шаг вперед, одновременно перехватывая левой рукой руку кахула вместе с зажатым в ней клинком, а правой, снизу вверх вогнал свой кинжал в предплечье противника, пронзая ее насквозь. Запыхавшийся кахул замер, зажмурившись от боли, Данте быстрым движением выхватил из его ладони кинжал, полоснул по шее, второй клинок всадил в печень кахулу. Сделав шаг назад от падающего тела, обратился к воинам Кату-Брасс, стоящим молчаливыми изваяниями самим себе:

— Прошу нескольких воинов, что жаждут со мной расквитаться пройти на ристалище, я еще не показал и не рассказал своим ученикам о тактике боя с несколькими противниками. Таковые есть?

Ответом послужило гробовое молчание. Спустя несколько томительных нит, в круг вышел маг земли и, обведя взглядом, мрачные лица кахулов, обратился к вампиру.

— Господин Дан, вы удовлетворены?

— Вполне, только хотелось бы закончить урок. — притворно вздохнув, Данте продолжил. — Но как видно, желающих вызвать меня что-то не наблюдается. Что ж, урок на сегодня окончен.

Маг земли удовлетворенно кивнул и зычным голосом провозгласил:

— Справедливость клинка установлена!

В тот же момент начали расходиться молчаливые воины, вслед за ними поспешил и раздосадованный Ассар-Брасс и только после ухода хозяина ретировался отряд Данте.

С видимым сожалением, посмотрев на лужу крови, расплывающуюся вокруг поверженного врага, вампир вздохнул и уже собирался последовать вслед за отрядом, но маг земли придержал его.

— Господин Дан, можно вас на пару слов?

— Почему нет? Только хотелось бы перекусить чего-нибудь. А то, что-то меня не вдохновил здешний прием, особенно объедки, которыми меня пытались вместе с моими учениками накормить на конюшне. И еще одно, обращайтесь ко мне просто по имени, а то привыкнуть к неуместному "господин" не могу до сих пор. — маг кивнул, пристально рассматривая лицо вампира.

— Тогда и ко мне тоже, предлагаю вообще перейти на "ты".

* * *

Расположившись в апартаментах мага на третьем этаже правого крыла дворца, маг и вампир терпеливо дожидались, пока рабы накроют на стол. Пока сервировали стол, Данте с интересом рассматривал обстановку комнаты с полным отсутствием кричащего о богатстве убранства. Посреди высокого потолка висела большая люстра с множеством свечей, освещавших комнату приятным глазу неярким светом. Толстый ворс светло-бежевого ковра, устилавшего пол так и манил расположиться на нем, усевшись на подушки неброских пастельных тонов, разбросанные вокруг небольшого столика красного дерева. Стены, выкрашенные золотистой краской с темно-коричневыми, красными, желтыми и едва зелеными контурами листов какого-то местного растения, напоминающие по виду земные каштаны, создавали уют и навевали мысли о ранней осени. Осени, когда уже не жарко, но еще и не холодно, а природа медленно готовится к спячке, окрашивая листья деревьев во всевозможные теплые и яркие в своей красоте тона.

Как только рабы удалились, налив из небольшого кувшина бордовое вино в высокие стеклянные стаканы, маг наложил уже привычный щит тишины и, приглашающе поведя рукой, предложил:

— Угощайся, Дан. Перед тем как начать разговор, хочу, чтобы мой гость не испытывал голода.

— Благодарю, Айран. — тинд двадцать в комнате раздавался только стук ножей и двузубых, немного непривычных Данте вилок по тарелкам. Утолив первый голод, Дате откинулся от стола и, сделав небольшой глоток замечательного вина, поинтересовался:

— Айран, о чем ты хотел со мной поговорить?

Посмотрев на вампира поверх бокала, маг ответил не сразу. Покатав между ладоней бокал, подогревая вино, Айран спросил:

— Дан, как ты попал в отряд наемников к старшим? Мне просто интересно, как так вообще получилось, что сразу три полукровки оказались в наемниках?

— Айран, так сложились обстоятельства. — Данте открыто посмотрел магу в глаза. — Не могу раскрыть подробности, и просто не хочу тебе лгать.

— Не надо подробностей, только в общих чертах. Обещаю, что дальше этой комнаты наш разговор не уйдет. — маг усмехнулся выражению некоторой озадаченности мелькнувшей на лице вампира. — Вижу, ты убедился, что я не лгу? — Данте состроил непонимающий взгляд. — Не притворяйся, Дан, ты сам проговорился, что можешь видеть ауры, а значит, способен отличить правду ото лжи. Я не спрашиваю, почему ты можешь ее видеть, и не спрашиваю, откуда ты и каковы твои дальнейшие планы. Мне просто интересен ты сам. — помолчав ниту, Айран продолжил. — Не буду скрывать, я хочу попросить тебя об одной услуге, сразу скажу, не простой услуге. Услуга не подразумевает риска для жизни, но не каждого могу попросить ее оказать, но об этом потом.

Данте, задумчиво уставившись невидящим взглядом в тягучее вино, взвешивал все за и против.

— "Ох, темнишь ты что-то, Айран, хоть и не лжешь. Рассказывать о себе магу опасно даже в общих чертах, как поступить? Уйти могу прямо сейчас и ничего не рассказывать, Айран отпустит и слова не скажет, но вот благоволить перестанет однозначно. Кроме того, я ему обязан, а оставаться в долгу у не последнего мага в халифате ну очень не хочется. Кстати, о том, что мы маги, забывать тоже не следует, следовательно, живем долго, вполне возможно, что наши дорожки когда-нибудь пересекутся снова. Хочется, чтобы они пересеклись если не в дружеской плоскости, то хотя бы в приятельской. ... Интересно, о чем ты хочешь меня попросить, и зачем тебе сдался именно я?" — Данте посмотрел магу в глаза, Айран, не отводя взгляда, терпеливо дожидался ответа. — "Хм, а если немного отпустить постоянные опасения раскрыться, получается совсем иная картина и никакой темноты в его словах уже не наблюдается. Интересен именно я, если чуть-чуть додумать и заглянуть немного глубже, то получается, что ему хочется узнать что я за человек, тьфу вампир, полукровка, нужное подчеркнуть. Получается так, тогда и просьба наверняка будет носить личный характер. Услуга в себе опасности не несет, но по его словам не всякому он может доверять, то есть почти доверяет мне. ... Вот именно что почти. Любопытно".

— Айран, так вышло, что мы все оказались в одной непростой переделке и чтобы банально выжить, пришлось объединиться. Вступлению в отряд, Алетагро не сопротивлялся особо, к тому же были для этого некоторые причины личного характера немного мною подстроенные. Ребята последовали за мной, вот собственно и все, если в общих чертах.

Маг криво усмехнулся.

— Сказал, ничего не сказав, ну это твое дело. И последний вопрос, почему ты взял в ученики полукровок, что тебе до них?

Данте, медленно подбирая слова, ответил:

— Айран, я внятно не могу ответить на этот вопрос. Как бы по-дурацки это не звучало, но своих, я не привык бросать в беде, а они уже к тому моменту почти полностью заслужили мое доверие, соответственно стали своими среди нас, ну или по крайней мере лично для меня. — помолчав ниту, Данте продолжил. — Было бы ложью говорить, что я это сделал только из желания помочь ближнему своему, были еще кое-какие причины, о которых не хочу распространяться. А до того, что они являются полукровками, так мне чхать на это, сам не пойми что.

На лице мага отчетливо проступило внутреннее борение. Было видно, что Айран хочет что-то спросить или сказать, но тут же одергивает себя, чего-то опасаясь.

— Айран, не мучай себя. Лучше все хорошенько обдумай, а потом, если решишь попросить об услуге скажи, а я отвечу, смогу оказать ее или нет. Если нет, просто разойдемся в разные стороны, оставшись при своем.

Маг согласно и с видимым облегчением кивнул.

— Если надумаю, скажу завтра. — Айран усмехнулся. — Видимо немного поспешил с просьбой.

— Бывает. — улегшись на подушки и подложив левую руку под голову, Данте пристально посмотрел на мага. — Айран, твой Ассар-Брасс всегда так оперативно работает? Я имею в виду, скорость, с которой он организовал рабыню для подставы и подбил этого недотепу на верную смерть.

— Когда светит невероятная в своих размерах прибыль — быстро. Кроме того, это было сделать не так уж сложно. Рабынь для ублажения дорогих гостей хватает, они всегда находятся в постоянном ожидании, когда к Айшану приезжают гости, ну а воина подбить на дуэль еще проще, так что тут нет ничего удивительного.

Данте, задумчиво посмотрел на вино на просвет.

— У тебя точно проблем не возникнет? Ты все-таки сорвал ему все планы своим вмешательством.

Айран наиграно-беспечно отмахнулся.

— Не беспокойся, Дан, убить не убьет, а если снимет с должности, так я с радостью покину это змеиное гнездо в тот же день. Род у меня сильный, так что ему только и остается, что гадить мне по мелочам.

Данте удивленно посмотрел на мага, произнесшего последние слова с видимой задумчивостью и некоторым сомнением.

— Как-то ты это неуверенно сказал, Айран.

Маг медленно покачал головой.

— Есть некоторые сомнения, но это уже связано с моей просьбой, о которой скажу завтра, точнее уже сегодня.

Данте кивнул и одним плавным движением поднялся с подушек.

— Благодарю за угощение, Айран. Ты думай, а я пойду к своему отряду, устал за сегодня просто жуть как. — маг, поднявшись вслед за вампиром, развеял свое коричнево-золотистое творение и проводил Данте до двери.

— Пусть сны твои будут наполнены светом.

— Сплюнь, но тебе того же. — Данте выскользнул за дверь, оставив мага в некотором замешательстве своими словами.

* * *

Поплутав по бесконечным коридорам и лестницам дворца, и чуть не вломившись в гарем Ассар-Брасса, Данте поймал пробегающего мимо раба и приказал провести в апартаменты, выделенные его отряду. Облегченно переведя дух, вошел в комнату, погруженную в полумрак и озаренную трепещущим язычком пламени одинокой свечи, стоявшей на небольшом столике справа. Оказавшись в комнате, Данте словно окатили холодной водой, в воздухе прямо таки витало повисшее напряжение. Приглядевшись к спутникам, увидел озабоченные лица полукровок и оборотней повернувшиеся к нему, напротив сидели старшие в полном составе и смотрели на вампира мрачными, ничего хорошего не обещающими взглядами. Язулла и Чатлан с Листаком, уже спали, устроившись в дальнем конце комнаты. Данте вздохнул, пройдя в центр, затем вопросительно уставился на опустившего голову Алетагро.

— Этот кахул сам нарвался, вот и получил по заслугам, если ты чем-то недоволен, говори, а не нагнетай обстановку.

Орк медленно приподнял голову и, взглянув недобро на вампира исподлобья, тихо прорычал:

— Дан, ты оскорбил мою сестру, а я ведь тебя предупреждал! — сделав несколько глубоких вздохов, орк продолжил. — Я не могу бросить тебе вызов, потому что у тебя амулет чести, пропитанный нашей кровью. Я хочу спросить, что нам всем делать дальше?

Данте, моментально заледеневшим взглядом опалил холодом сжавшуюся орчанку, сидевшую чуть позади Алетагро. Переведя пылающий холодной яростью взгляд обратно на орка, Данте обронил:

— Если госпожу Ралого, носительницу крови рода Райкар-Ак не умеющую слушать, оскорбила просьба немного подождать с близостью, то это явно не мои проблемы, однако готов принести свои извинения за то, что не покончил жизнь самоубийством в ее объятиях и за то, что позволил ей дать мне по лицу за это. — Данте встретился с мятущимися глазами девушки, в которых плескалось непонимание, на пунцовом от стыда лице, затем продолжил. — Архайриана Ралого, ... — вампир сделал паузу, давая шанс исправить положение, но, не дождался. — мои извинения!

Орки с гномами застыли от прозвучавшего древнеорочьего обращения. Данте, коротко кивнув орчанке, обратился к старшим.

— Если вас, Архайры, и вас, Дхатхайры, тяготит тот факт, что я сейчас являюсь носителем амулета чести, то я вас освобождаю ото всех обязательств наложенных ритуалом сохранения воинской чести, здесь и сейчас.

В подтверждение своих слов, вампир сорвал амулет с запястья и бросил под ноги ошеломленным развитием событий старшим.

— Вы освобождены от обязательств, готов принимать вызовы!

В комнате повисло напряженное молчание. Данте стоял, ожидая, тем временем, орки с гномами медленно переглядывались между собой, пока взгляды старших не остановились на сжавшейся в комочек девушке. Тихий голос Алетагро буквально взорвал тишину.

— Ралого, что означают его слова о самоубийстве и близости?

Девушка пролепетала еле слышно:

— Не знаю, я его не стала слушать.

Орк вопросительно посмотрел на Данте. Вампир, скользнув безразличным взглядом по лицам старших, отрезал:

— Однажды предпринятая попытка все объяснить окончилась плачевно, второй не будет и оправдываться перед вами, я не собираюсь. Так же как и оставлять в живых бросившего вызов всего лишь из-за ничтожного недоразумения. — Данте подождал еще тинду, прошедшие в полном молчании. — Раз вызовов не будет, я спать, а вы решайте сами, что нам делать дальше. Халайры, имею в виду вас, ученики, на сон осталось не более трех тандов.

* * *

Едва лучи Эйфель-Тиль озарили багрянцем восходящего светила небосвод, Данте чуть не пинками поднял учеников с разложенных на полу матрацев и погнал на утреннюю тренировку. После изнуряющей разминки, плавно перетекшей в весьма болезненное растягивание сухожилий, Данте заставил всех проделать стандартные упражнения в виде бега, отжиманий и тому подобного, не отставая сам, и только после этого перешли к приемам рукопашного боя и упражнениям с разнообразным оружием, позаимствованным у отряда сопровождения. Вволю поиздевавшись над собой и учениками, извалявшись в пыли и довольный собой, Данте повел учеников в купальню, так как до полудня оставалось не больше двух тандов.

— Так, сейчас в купальню, затем легкий завтрак, шагом марш! — ученики облегченно застонали. Элкос в полголоса пробормотал.

— От таких тренировок запросто можно отправиться на свидание к АйкенМа досрочно и никаких врагов не надо.

Вампир весело фыркнул, хотя было видно, что и его самого эта тренировка изрядно вымотала.

— Это еще не тренировка, а только подготовка к серьезным тренировкам, Эл. Я и так ее сократил, чуть ли не вдвое, и только потому, что нам сегодня еще трястись в седлах, а затем и на спинах хьердов.

Ученики нестройно застонали от представившейся перспективы.

— Не стоните, я такие издевательства пятьдесят лет терпел и неизвестно, сколько столетий еще терпеть буду, по крайней мере, до тех пор, пока не надоест жить, точно терпеть буду. Хотя нет, оговорился, халайры, терпеть придется совсем недолго, пока мышцы не пройдут и пока изъяны ауры не выправятся, потом будет только доставлять удовольствие, даю гарантию.

Посмотрев на вампира мутными от усталости глазами, Элкос поинтересовался.

— Наст..., эм, Дан, что означают слова Архайриана, Архайр и Дхатхайр?

Вампир помрачнел.

— Древнеорочьи и древнегномье обращения, Эл. Если хочешь знать, что именно они означают, спроси у старших, я не желаю говорить на эту тему.

Полукровка кивнул, смахнув выступивший на лбу пот.

— Дан, я еще кое-что спросить хотел. — Элкос скосил глаза на правое запястье вампира, где красовалось изображение оскаленной черно-серебристой волчьей головы. — Почему у тебя нет руны?

— Когда ученик достигает высшего мастерства и сам может стать кому-то наставником, руна ученика пропадает, потому и нет ее у меня. — Данте про себя подумал: — "Не говорить же, что сам обучался без нее, неправильно могут понять" — в слух продолжил: — Согласись, было бы глупо брать учеников, и самому красоваться перед ними руной ученика. Кстати, когда руна пропадает, это будет означать, что вы уже сами можете наносить руну ученика и принимать клятву ученичества и наставничества. Запомните на будущее, за нанесение одной руны, наставнику приходится расплачиваться воздержанием в течение двенадцати дней. Близость с женщиной в течение этого срока — гарантированная смерть, пусть и приятная.

Экитармиссен, с интересом прислушивавшийся к разговору, как и все остальные, присвистнул и пробормотал.

— Так вот что вчера произошло!

Сверкнув глазами, Данте рявкнул:

— Бегом в купальню, болтуны!

Учеников как ветром сдуло, Данте не спеша, направился следом за ними, но по дороге был перехвачен магом земли все это время наблюдавшим за тренировкой со стороны. Айран с решительным видом преградил немного уставшему вампиру дорогу.

— Дан, нам нужно поговорить.

Отойдя на несколько руайхов от дома вслед за магом, Данте остановился напротив Айрана. Маг, чуть прикрыв глаза, что-то зашептал одними губами, в тот же миг по земле пробежала легкая рябь, вслед за ней к ним отовсюду устремились потоки красного песка. Не доходя одного руайха, песок постепенно начал складываться снизу вверх, накрывая их песчаным куполом и погружая в непроглядную тьму. Уже привычный глазу вампира щит тишины, видимый в обычном спектре зрения, осветил мага с Данте неярким золотистым сиянием. Облегченно переведя дух, Айран внимательно посмотрел на Данте.

— Дан, я хочу кое о чем тебя попросить. Видишь ли, у меня есть сестра близнец, она, как ты понимаешь тоже маг. К тому же она вопреки воле главы рода вместе со мной и не без моей помощи сто пятьдесят лет назад поступила в Менайканскую школу магии. — Данте хотел задать вопрос, но Айран предупреждающе поднял руку. — В халифате не принято, чтобы женщины обучались таинству магии. Но сейчас не об этом. После обучения я вернулся в стан, а сестра осталась в княжествах, не пожелав возвращаться, так как дома ее бы не ждало ничего хорошего. Так вот, Хайла из нашего с ней рода Хъентайр, по моим сведениям лет двадцать назад вышла замуж за мага воздуха. К сожалению, я не знаю ни имени, ни имени его рода, знаю только, что они обосновались в Росском княжестве. Немного поразмышляв, я пришел к выводу, что Айшар все же может попытаться отомстить, не мне конкретно, конечно, а семье сестры. Я Хайлу прикрывал в меру сил и возможностей, а вот Ассар может напомнить роду о блудной дочери пустынь, как раз этой мести я и опасаюсь. Ведь по законам Халифата, нынешний глава рода может потребовать ее выдать роду Хъентайр, сам понимаешь, в таком случае Хайлу ждут лишь кандалы из хитина дарта до конца дней.

Данте недоуменно посмотрел на мага.

— Айран, я что-то не пойму, чего тогда ты вчера мялся и сразу не сказал?

— Дан, пойми меня правильно, я тебя знаю чуть меньше суток, а за сестру опасаюсь все сто лет, что не видел ее. Хайла единственная близкая родственница и одновременно уязвимое место, больше мне попросту нечего и не за кого опасаться, потому и мялся, как ты говоришь. Я решился-то только из-за того, что тебе Айтер доверяет.

Задумчиво взъерошив короткий ежик волос на макушке, Данте пробормотал:

— Я так понимаю, ты хочешь меня попросить найти их и предупредить, или поспособствовать скрыться, так?

— Так, о большем не прошу, просто постарайся успеть раньше, чем до них доберется месть Айшара.

— Да без проблем, навести справки, думаю, не составит особого труда, но как понимаю опять же осторожно, чтобы не привлечь к расспросам ненужного внимания. — маг лишь кивнул. — Тогда будет логично, чтобы ты мне дал какую-нибудь вещь, письмо или еще что-то в этом роде, чтобы твоя Хайла не посла меня, куда подальше сразу, а сначала выслушала.

Айран облегченно выдохнул, только сейчас заметив, что все это время, пока дожидался ответа стоял, боясь дышать.

— Ты прав, об этом я как-то не подумал.

— Вот и ладненько, кстати, посоветуй какую-нибудь лавку по продаже амулетов, но только дельных.

Айран, задумавшись лишь на миг, ответил:

— На третьем витке спирали внутреннего торгового кольца располагается небольшая лавочка Карса-Альтах, мага универсала, специализирующегося на магии земли и огня, он уже, наверное, лет триста в сфере артефакторики вращается. Не пропустишь, это единственная лавка без каких-либо вывесок, берет дорого, но и торгует серьезными поделками. Скажешь, что от меня, обслужит, не задавая вопросов.

Айран, коротко взмахнув рукой, развеял щит тишины, вслед за которым песчаный купол раскрылся на манер цветка, при этом ни одна пылинка не упала на находящихся внутри существ. Лепестки купола тут же рассыпались песчинками и, повинуясь воле мага, тоненькими искривленными ручейками расползлись в стороны не оставив ни единого следа на мощеной камнем дорожке. Закончив наблюдать за действиями мага, Данте устремился в купальню.

* * *

Облачившись в чистую одежду, состоящую из коричневых штанов из мягкой кожи, белой полотняной рубахи-косоворотки и кожаного нагрудника без каких-либо опознавательных знаков, Данте криво усмехнулся своему отражению в зеркале. Погладив отвратительный сморщенный шрам, начинающийся от волос и заканчивающийся в районе ключицы на правой стороне лица, непроизвольно скривился и прошептал.

— Красавец е-мое! А какой я незаметный с таким личиком, ну прям невидимка! — Данте повязал на голову белый платок. — Ну, хоть что-то. Еще оружием увешаться и вылитый наемник, прошедший огонь, воду и медные трубы, по крайней мере, то, что я прошел огонь, за меня "тихо" и молчаливо намекает лицо.

Отвлекшись от зеркала и посмотрев на коричневые сапоги до колен с загнутыми вверх носами, и широкими бронзовыми заклепками долженствующими защищать стопу с голенью пробормотал.

— Сейчас натянем козырные галеты. ... Или чешки скороходы? А, сапоги бегуны, вариант утяжеленный, и будем в полной боевой готовности!

Разговор с самим собой прервала открывшаяся дверь в комнату и возникшая в проеме обритая голова раба.

— Господин Дан, господин Ассар-Брасс просил передать, что через пятнадцать тинд следует отправляться в главный зал торговой гильдии.

Пожав плечами, Данте направился вслед за провожатым в неизменном для этого города золотом ошейнике. По пути на улицу к нему присоединились Чатлан с Язуллой. Выйдя под палящие лучи Эйфель-Тиль, Данте слегка прищурился и обвел внимательным, пристальным взглядом представшую перед ним процессию, состоящую из двух десятков кахулов, охраняющих золотой паланкин в котором с комфортом разместился тучный Ассар-Айшан. Тихо посочувствовав десятку рабов осуществляющих движение блестящего транспортного средства, Данте пристальнее рассмотрел воинов. От наметанного глаза не укрылась осанка, скупые движения настоящих тренированных бойцов. Данте, склонившись к уху Язуллы, тихо прошептал:

— Яз, что у вас в халифате за фигня с воинами творится? В Киаре ваша "элита" по сравнению с ними просто дети, было пару десятков настоящих, остальных даже с натяжкой воинами назвать нельзя.

Язулла поморщился, а тем временем, процессия сдвинулась с места и медленно потянулась в сторону ворот, друзья пристроились в хвосте.

— Дан, я уже тебе говорил, что Ацеллитские кахулы в Киаре сплошь выходцы их знатных и древних родов.

— И что? — не понял Данте.

— А то. Это для них обязанность, тяжелая и ненужная и только для небольшой части воинская наука — это призвание. Вот такой вот парадокс, чем дальше от столицы, тем больше встречается настоящих воинов, на границе вообще таких подавляющее большинство.

Данте недоуменно хмыкнул.

— Удивительно, что ваш халифат еще не подмяла под себя какая-нибудь сильная страна.

— Дан, халифат — это страна древних традиций, кроме того, каждый род имеет свою небольшую армию, которую в случае войны с внешним врагом объединяют воедино. Ты не смотри, что у нас странные для тебя порядки, но мы с честью выдержали не одну войну.

— Ладно, я с Халифатом воевать не собираюсь, по крайней мере, в ближайшие годы, так что время на изучение сей страны еще есть.

Выйдя за ворота, процессия прошла еще тинд пять, и перед спутниками возникло большое белое двухэтажное здание с остроконечной крышей, увенчанной длинным золотым шпилем и стягом в виде серебряной монеты, в центре которой был изображен трепетавший на легком ветерке герб халифата — золотой конь, скачущий по барханам. Окинув здание без единого окна, украшенное полудрагоценными камнями, золоченой и серебряной лепниной по фасаду, Данте наткнулся глазами на большую неровную треугольную дверь, а, переведя взгляд ниже, увидел странную конструкцию. Перед входом красовались беломраморные лесенки с разноцветными прожилками, спускающиеся к входу в здание. Вампир с любопытством осмотрел сооружение и уже хотел спросить Чатлана или Язуллу об их назначении, но рабы, поднесшие паланкин к лесенкам сами ответили на его вопрос. Ассар-Брасс, откинув белую шторку с золоченой затейливой вышивкой, степенно вышел на небольшую площадку перед лестницей, и, одернув халат, величаво спустился вниз. Рабы тут же куда-то унесли паланкин, освобождая место следующему. Чатлан, толкнув локтем засмотревшегося вампира в бок, с заметно поскучневшим лицом кивнул в сторону входа.

— Пойдем, это надолго. Мне уже доводилось тут бывать, знаю, о чем говорю, лучше спрячемся от полуденной жары внутри.

Проходя мимо створок, выполненных в виде кучи серебряных и золотых монет, Данте весело хмыкнул:

— Да уж, было бы странно, если бы отсутствовали соответствующие украшения на воротах в торговой гильдии.

Чатлан задумчиво кивнул, провожая взглядом полудрагоценные камни на стенах и осматривая большую круглую залу, устланную разноцветными коврами с раскиданными на них подушками. В центре зала располагалась круглая площадка с небольшим золотым столиком посреди нее, а по краям залы стояли навытяжку рабы с опять же золотыми ошейниками. Чатлан глухо пробормотал, провожая глазами рубин, размером с мужской кулак:

— Я бы из этого куска без проблем сделал две заготовки для Застывшего пламени.

— Да ладно, хотят чудить — пусть, лишь бы не пытались снова какую-нибудь пакость подбрасывать как вчера.

Подбежал раб и, согнувшись в угодническом поклоне, залопотал.

— Господа, следуйте за мной, вам, по указаниям досточтимого господина Ассар-Брасса надлежит наблюдать открытые торги со второго яруса.

Друзья направились вслед за рабом, умудряющимся кланяться им на ходу, при этом пятясь спиной вперед. Данте всю дорогу гадал, навернется или нет, но раб так и не споткнулся, видать богатая практика такого передвижения сказывалась.

Расположившись на балконе, Данте с интересом начал наблюдать за залом, медленно заполняющимся народом. Маги и простые люди, кто в одиночку, кто в сопровождении рабов, помогающих им перемещаться в пространстве, располагались на коврах с подушками. К ним тут же подбегали рабы, и спустя пару тинд возле каждого посетителя ставили небольшой столик с яствами, но спиртного не подавали. Данте ухмыльнулся.

— Правильно, трезвого облапошить сложнее.

Чатлан повернул голову в сторону вампира и спустя тинду задумчивого созерцания окутал всех троих полупрозрачной мерцающей огненной завесой и наложил на ослабленный вариант огненного щита, щит тишины, затем спросил:

— Дан, я все никак тебя не пойму. То ты жалеешь рабов и простых людей, то тебе все равно, у тебя всегда так взгляды постоянно меняются?

— Да нет, Чат, совершенно обычные для меня взгляды. Я не люблю рабство, но и рабов тоже не очень жалую, особенно тех, кто даже не чешется для получения свободы. Понимаешь, люди все разные, а рабы они как ни грустно именно люди. ... Есть те, кто глотку за свою свободу перегрызет, а есть те, кто будет умолять его не прогонять, даже если отпустят просто так. Понимаю, что порой свободы не видать, как ни старайся, но ведь они же прикладывали усилия, чтобы ее получить, а другие рады сгибать спины в раболепных поклонах, благодарить за хозяйский пинок по ребрам, лишь бы кормили от пуза и указывали что делать. Мерзко от одного вида этих "людей". Именно вторую категорию, я и не люблю. А что до простых обывателей, так у меня только после казематов и вида полуживых рабов отношения к тем, кто такое делает и позволяет делать, поменялось. К другим-то я нормально отношусь.

— Оно и видно, тебе после арены стало совершенно все равно, хоть разрушь я до основания весь Липецек, и погреби под обломками всех обитателей дворца.

— Чат, снимай анимацию, я хочу на этот балаган посмотреть, а серьезные разговоры оставим на потом. Мне, честно говоря, немного даже жалко разводить этих тостопузиков.

Маг огня снял свое творение и до слуха друзей долетели слова Ассар-Брасса, взобравшегося на возвышение.

— Уважаемые управляющие торговой гильдией славного города Кату-Брасс, да продлят боги его благоденствие! Я вас собрал для проведения открытых торгов, идею которых вы все одобрили единогласно. Сегодня я предлагаю вам приобрести темные артефакты, любезно предоставленные нам одним разумным существом. — по залу прошелестели нескрываемые смешки, до острого слуха вампира долетели некоторые комментарии.

— Ага, любезно...

— Как он тактично назвал ублюдка...

— И как только додумался провести эти открытые торги?...

Тем временем в помещение вошел раб с подушкой, скрывающейся под черной бархатной материей в окружении четверки магов и восьми воинов. Пройдя на помост, раб опустил на золотой столик свою ношу, после чего, склонившись в поклоне, удалился спиной вперед, охрана рассредоточилась вокруг возвышения. Ассар, выдержав театральную паузу в повисшей тишине, откинул бархатную накидку себе на руку, после чего, взяв первый амулет прикрытой рукой, спустился вниз и медленно начал бродить меж потенциальных покупателей, нахваливая товар. Данте усмехнулся, наблюдая завороженные взоры и сосредоточенные лица почтенных торговцев, уже представляющих себя владельцами амулетов.

— Нет, таких не жалко. — прошептал вампир.

Тем временем, Ассар, закончив обход, вернулся на возвышение, и вновь выдержав паузу, громогласно провозгласил.

— Первая цена — двадцать тысяч халифатских золотых!

Данте присвистнул от удивления.

— Ни хрена себе заявочки! Наши фармацевты удавились бы от зависти, узнав здешнюю стоимость средства от запоров с ТАКИМИ-то противопоказаниями! — едва Ассар назвал стартовую цену и произнес сакраментальную фразу — "Кто больше?" — как начались ожесточенные торги. Когда планка поднялась до тридцати тысяч, Данте окосев от суммы, пробормотал чуть растеряно. — Если Ассар сейчас умудрится толкнуть с молотка все восемь амулетов, придется покупать еще пару-тройку верблюдов, тьфу, хьердов, чтобы все это дело упереть!

* * *

Ассар-Брасс, сияя, как только что отчеканенная золотая монета, и чуть не плача от счастья, провожал глазами семь небольших окованных золотом и инкрустированных самоцветами сундуков с его долей монет от продажи амулетов. Новоиспеченные обладатели темных артефактов, тем временем, степенно располагались в своих паланкинах и удалялись в сопровождении охраны, правда, лица кое у кого сияли от предвкушения, у остальных же были мрачнее тучи. Данте весело прошептал Чатлану на ухо:

— Я уже сейчас вижу, что в самое ближайшее время тут начнутся закулисные игры за обладание амулетами, а сами амулеты в цене подскочат неимоверно. Наверняка через месяц другой начнутся вынужденные продажи и перепродажи моих игрушек.

Чатлан недоверчиво покосился на сияющего вампира от только что проделанной такой милой темному созданию пакости, за которую еще и заплатили.

— Ты так считаешь?

Данте, сверкнув белоснежной клыкастой улыбкой, уверенно кивнул:

— Как пить дать, Чат, на торгах было пятьдесят самых богатых торговцев города, а амулеты достались только восьми из них, причем те, кому ничего не обломилось, уходили явно не в лучшем расположении духа. Прибавь к этому хвалебные речи Ассар-Брасса на торгах, свали туда же слухи, которые наверняка поползут по городу через кадару другую о том, что амулеты действительно работают именно так, как говорилось, особенно последние два, в итоге получим такую веселуху, что мне при всем желании в ближайшие лет пятьдесят не замутить! Ладно, хватит о приятном, пойдем плату забирать.

Друзья подошли к счастливому Ассар-Брассу, предвкушающе потирающему руки, Данте насторожился такому поведению, но лицо градоправителя заметно перекосило, когда Айшан увидел направляющегося к ним Айрана в сопровождении восьмерки воинов и четырех рабов. Подойдя к ним, Айран коротко кивнул Ассар-Брассу, бросающему на него злые взгляды.

— Господин Дан, ваша плата. — вперед вышли рабы и согнувшись в глубоком поклоне положили у ног вампира пять кожаных пузатых бархатных мешочков, затем сгрузили следующий раза в два больше и шестой в полтора больше предыдущего. — В-первых пяти кошелях находятся как вы, и просили пять тысяч золотом по тысяче в каждом, во втором бриллианты, один равен пятистам золотым, ну а в седьмом алмазы, итого на общую сумму за вычетом доли господина Ассар-Брасса и других заказов четыреста тысяч золотом. Все верно, за этим я проследил. — после этих слов стало понятно скуксившееся выражение лица градоправителя. Айран продолжил. — Хьерды дожидаются вас во внешнем торговом кольце вместе с бурдюками с водой.

Язулла весело хмыкнул.

— Дан, ты теперь обеспечен на шесть человеческих жизней как минимум.

Данте, легко подхватив кошель с золотом и взвесив на руке, пробормотал.

— Хорошо все-таки, что есть денежная единица крупнее золотой монеты, ты только представь, как бы мы все это увозили отсюда, пупок бы развязался точно.

Айран весело рассмеялся.

— Это точно, один кошель с золотом весит три кутара четыреста семьдесят тарров, а, сколько весит четыреста тысяч золотых монет, сосчитать не сложно.

Данте прикинул про себя. — "Вот и с весами немного разобрались. Мешочек весит примерно три с половиной килограмма, выходит кутар — по-нашему килограмм, а тарр — грамм, как бы это еще уточнить? Хотя чего тут уточнять? Заллос говорил, что золотая монета весит примерно три с половиной тарра, а когда я крутил в руках местную валюту в этом убедился лично, хотя граммы "на глаз" взвесить сложно. ... По виду местные золотые монеты очень напоминают червонцы Петра I, размерами, по крайней мере, которые весили три целых, сорок семь сотых грамм. Отличие только в идеальной окружности, которой так не хватало земным монетам в то время и чеканке на аверсе с реверсом... Хм, если прикинуть общий вес, получается, что у меня под ногами семнадцать с лишним килограмм золота... Ого! Почти тонна четыреста золота за шесть-семь часов работы, не хило, однако. Серый, по ходу дела мы тут с тобой в местные олигархи записаться умудрились... С одной стороны на ум приходит пословица: — "Не ищи злата, найдешь и мытаря" — С другой стороны я его и не искал, оно практически само на меня свалилось, ну не отказываться же?! Правильно? Правильно! И все тут".

Карие, чуть раскосые глаза Ассар-Брасса победно сверкнули, заметив преображение градоправителя, Данте приготовился к очередной пакости, подумав по себя:

— "Ну вот, мытарь сам меня нашел вместе с золотом".

— Господин Дан, я обязан поставить вас в известность, что вам необходимо заплатить в казну города налог на торговлю магическими предметами в размере сорока частей от вырученной суммы.

Айран, наклонившись к уху Ассар-Брасса, что-то ему прошептал, после чего из Айшана как будто выпустили воздух, плечи поникли, блеск алчности потух. Воровато оглянувшись по сторонам и понизив голос, градоправитель быстро затараторил:

— Господин Дан, своей волей, я освобождаю вас от уплаты налогов. — и уже нормальным голосом продолжил. — Через четыре танда Эйфель-Тиль зайдет за горизонт, поэтому предлагаю вашему отряду продолжить свое путешествие завтра утром, а на эту ночь вновь принять гостеприимство моего дома.

— Благодарю, уважаемый Ассар-Айшан, я передам ваши слова главе отряда.

Едва заметным кивком головы, Ассар обозначил поклон и степенно погрузился в паланкин, рабы чуть пошатнулись под своей ношей, затем медленно побрели в сторону дворца.

Язулла удивленно посмотрел на задумчивого вампира:

— Дан, мы же не собирались тут задерживаться!? — Чатлан, глухо выругавшись, двумя резкими пассами окутал всех четверых полупрозрачным оранжевым огненным щитом, от которого моментально температура внутри купола подскочила. Неодобрительно покачав головой, Айран наложил на него свой щит тишины, выправивший положение, на миг, опередив мага огня. Язулла, тем временем, даже не заметив действий магов, продолжил возмущаться. — Ты же сам говорил, что нам нужно покинуть Халифат как можно быстрее!

— Яз, хватит возмущаться, если ты не заметил, то я никакого согласия не давал, отделался только общей фразой, не подразумевающей никакого утверждения или отрицания. У меня есть еще дела в этом городе и, Айран, ты как раз, кстати, оказался внутри, нам надо кое-что обсудить без лишних ушей.

— Я тебя слушаю. — маг земли кивнул.

— Я тут прикрыв твоим именем своих учеников отправил разведать обстановку в городе, ты не возражаешь? — Айран мотнул головой. — Оборотни вряд ли что нароют, а вот полукровки могут кое-чего узнать полезного. В общем, надо сначала дождаться их, а потом покидать город. Скажу одно, Ассар нас просто так не отпустит, уж очень он не хочет, чтобы вот это. — вампир указал на мешочки под ногами. — уплывало у него из рук, да и приглашение на ночь в свете вчерашних событий выглядит уж очень подозрительно. Не знаю как вы, а я ему вообще не доверяю. Короче, предлагаю в городе не задерживаться дольше, чем нужно. Кстати, Айран, что ты ему такого сказал, что он отменил свои налоги?

Маг усмехнулся.

— Да ничего такого, просто напомнил, что часть денег вырученных за твои амулеты получил и он, следовательно, тоже обязан заплатить налог. К его, Айшана, сожалению, казной города распоряжается, опять же, не он, а совет управляющих торговой гильдией города, соответственно, пришлось бы сказать, что он тоже нажился на торгах и поделиться, а этого, как ты понимаешь, Айшан делать ну очень не хочет.

Данте хмыкнул и прокомментировал посмеиваясь:

— Как же замечательно, что иногда, жадность властьимущих играет на руку простым обывателем! — отсмеявшись, вампир продолжил уже без смеха. — Как ни прискорбно, это происходит крайне редко. Айран, ты подготовил то, чем мы с тобой договаривались?

Маг, молча протянул Данте свиток, перетянутый разноцветными шнурами и скрепленный сургучом. Присмотревшись внимательнее, Данте рассмотрел россыпь небольших рун, идущих по краю листа и одну побольше внутри сургучного оттиска.

— Отлично, и еще один вопрос напоследок. В случае чего к тебе можно обратиться за помощью?

Айран пробормотал.

— Мог бы и не спрашивать, конечно, можно!

Бросив взгляд сквозь марево двух щитов, вампир усмотрел спешащего к ним Экитармиссена.

— О, а вот и один из моих разведчиков. Айран, Чат, пропустите моего братишку.

Маги слаженно обернулись назад и чуть сдвинулись в стороны, щиты, повинуясь воле создателей, мигнули и погасли на небольшом участке своей площади, как раз, чтобы прошел оборотень. Экитармиссен, оказавшись внутри, и как только щиты сомкнулись за его спиной, выпалил:

— Дан, Эл с Заллосом вышли во внешнее торговое кольцо и поспрашивали своих знакомцев из своей среды. В общем, там готовятся тепло встретить наш отряд и взыскать плату за проезд всем нашим имуществом с жизнями заодно. Группа наемников ожидает нас завтра на рассвете с приказом никого не брать живьем, а трупы прикопать под барханом.

Данте обернулся к напрягшимся Язулле с Чатланом.

— Ну вот, что я вам говорил, оперативно Ассар работает, ничего не скажешь, наверняка заранее подготовился.

Оборотень, оскалив клыки, выразительно провел ладонь по горлу.

— Накажем за гостеприимство?

— Как сказал всем нам известный Заллос, сначала надо подумать головой, а потом уже благодарить за гостеприимство, как ты выражаешься. Если приголубить Ассара, в любом случае возникнут проблемы, а они нам не нужны.

Айран задумчиво потер переносицу.

— Дан, если Айшар умрет, тебе только спасибо скажут. — выдержав небольшую паузу, продолжил. — Но в благодарность, снимут голову просто на всякий случай, в назидание, так сказать.

— И я о том же. В общем надо поторапливаться. Уходим прямо сейчас, но по раздельности. Эки, берешь мешочек и бежишь к ребятам, пусть покупают хьердов, сколько нужно, навьючивают их водой под завязку, они местные, им лучше знать, сколько. Дальше. Язулла, степенно и неторопливо возвращаешься во дворец и предупреждаешь Кайтера, Архайров и Дхатхайров с Листом, чтобы они, забрали из комнат только самое необходимое, остальное оставили. И якобы отправляясь во внутреннее торговое кольцо поглазеть да себя показать, покидали город через разные ворота по двое-трое, не больше. Еще скажи, чтобы не забирали лошадей, я с Кайтером уже разговаривал на эту тему, он в курсе. Так, Эки, чуть не забыл, купите еще по паре отличных скакунов для нашего отряда сопровождения и не забудьте встретить наших на воротах и предупредить, куда вообще идти. Мы с Чатом сейчас отправляемся за покупками во внутреннем кольце и чуть позже присоединимся к вам. — Данте отдал мешок с золотыми монетами оборотню. — Этого хватит на все про все?

Развязав тесемки, Экитармиссен сунул нос внутрь и округлившимися глазами обвел взглядом остальные, после чего перевел осоловелый от удивления взгляд на вампира и сдавленно пробормотал:

— Да тут не на один табун хьердов с самыми лучшими скакунами будет и еще останется. — завязав тесемки, Экитармиссен сунул кошель за пазуху и хлопнув ладонью себя по лбу, сказал: — Совсем забыл, Лео вышел без проблем. — Данте благодарно кивнул.

— Вот и прекрасно, а теперь к тебе, Айран, будет просьба как-то доставить мой заказ в магическую лавку незаметно, и после того как мы исчезнем, позаботиться о возврате скакунов в стан рода Шайтер. Нехорошо получится, если бросить благородных животных на произвол судьбы.

Айран улыбнулся и кивнул.

— Буду только рад, заодно и со старым другом повидаюсь.

Язулла немного помявшись, обратился к Данте.

— Дан, а как же наемники?

— Не волнуйся на их счет, самый простой и действенный вариант, присматривать за хьердами которых купили по указу Ассара для нас, наверняка еще снабдили словесными портретами. В общем, нас будут вести от стойла с нашими средствами передвижения, ну а мы их попросту не возьмем, оставив их с носом. Теперь все?

— Угу, ты сам сказал, что их наверняка снабдили словесными портретами, а орки с гномами ну прямо совсем похожи на халифатцев!

— Блин! — Данте обернулся к оборотню. — Эки, встречаете наших и якобы прогуливаясь по внешнему рынку, покупаете что-нибудь, громко обсуждая как мы покутим этой ночью во дворце, это, если засечете слежку. Предупреди Элкоса с Заллосом, может, еще чего умного придумают. Нам надо выиграть хотя бы три-четыре танда, не больше. Ну, все, разбежались!

Глава 13

Посмотрев на мешки, лежащие у ног, Данте скинул с себя кожаный нагрудник, оставшись в одной рубахе и завернув имущество в броню, сунул подмышку, затем, беспечно улыбнувшись Чатлану, направился в противоположную сторону от дворца.

— Чат, сейчас зарулим в магическую лавку, потом присоединимся к ребятам.

— Дан, ты же не спросил, где они будут, а указаний встретить нас не давал.

Ослабив завязки на шее и облегченно вздохнув, вампир ответил:

— А мне и не требуется их спрашивать, где они, Чат, я их просто чувствую. Ребята, буквально через пару дней тоже смогут меня чувствовать, не так, правда, как я их, но если буду находиться в пределах четырех-пяти айров, найти смогут без проблем, такие вот коврижки.

Маг задумчиво посмотрел на Данте уверенно идущего вперед и что-то внимательно высматривающего по сторонам.

— Дан, ты не мог бы говорить понятно, а то я тебя не всегда понимаю? Что значит зарулить, уже более-менее разобрался, а что такое коврижки?

Вампир весело усмехнулся.

— Чат, коврижка — это пряник, обычно его делают на меду. — мечтательно прикрыв глаза, Данте продолжил чуть растягивая слова. — Знал бы ты, какая это офигенная вкуснятина! А если еще запить теплой, свежей, чуть солоноватой кровью?! М-м-м, вообще! — Чатлан поперхнулся и закашлялся, Данте недоуменно посмотрел на молодого человека. — Чат, чего-то ты какой-то бледненький, не перегрелся случаем?

Помотав головой, маг опасливо покосился на вампира.

— Б-р-р, ну у тебя и вкусы!

Сдерживая улыбку, Данте состроил невинное лицо.

— Вполне нормальные вкусы. Хотя да, я же не говорил, что стр-раш-шный сладкоежка, ведь не говорил?

Маг, от неожиданности сделал небольшой шаг в сторону, затем, передернув плечами и рассмотрев смеющиеся глаза вампира, кривовато улыбнувшись в ответ, вновь пристроился рядом.

— Ох уж твои шуточки!

— Какой я, такие и шуточки, к тому же друзей насмерть не пью, исключительно врагов и неизвестных мне обывателей, последнее уже редкость. — Вампир пожал плечами, направляясь к двухэтажному дому, оформленному в золотисто-коричневых тонах с ярко-оранжевыми высокими стрельчатыми витражными окнами, переливающимися в лучах Эйфель-Тиль, словно ожившее пламя. — По ходу дела мы на месте. — пробормотал Данте рассматривая обычную деревянную дверь с рунами земли и огня, заключенными в круг. — Это единственное строение без вывесок и вроде как мы уже на третьем витке спирали.

Взойдя по ступеням и выбив затейливую дробь костяшками пальцев, Данте толкнул дверь внутрь дома и переступил порог. Как только стопа вампира коснулась пола, по дому разнесся оглушающий рев, в тот же миг, Чатлан, окутавшись огненным щитом, резво отскочил назад от двери и заполошно воскликнул:

— Дракон! Дан, бежим отсюда к Дантару!

Вампир, поковырявшись в ухе, удивленно посмотрев на мага и обшарив глазами, длинный холл с высокими потолками, освещенными ровным оранжевым светом с желтоватыми бликами, проникающим сквозь витражные окна, обратился к магу.

— Кр-руто! Я тоже такой звоночек хочу! Чат, заходи, давай, нет тут никаких ящериц-переростков.

Чатлан, неуверенно развеяв щит, последовал за вампиром, устремившимся внутрь дома. Сделав несколько шагов мимо нескольких дверей, располагающихся слева и справа, Данте остановился посередине, крутя головой по сторонам в поисках хозяина, который пока не спешил появляться. Пробежавшись глазами по гранитным стенам с разноцветными прожилками, небольшой стойке впереди и деревянной лакированной лавке справа возле нее, Данте вынес резюме.

— Одно из двух, или мы промахнулись домом, или мужик аскет.

— Кто? — переспросил Чатлан, так же рассматривая картины простоты и элегантности, созданные природой и запечатленные в камне.

— Редкая для людей птица, особенно для этого Кату-Брасс, в хорошем смысле слова. Другими словами, мужик ведет строгий образ жизни, отказываясь от жизненных благ и удовольствий.

— Ну-ну.

Скептически хмыкнув, Чатлан подошел к стойке и нажал на золотой кругляш, инкрустированный драгоценными камнями, расположенный посередине нее. По всему дому вновь раздался оглушающий рев, от которого пробежались мурашки по всему телу. Вампир, зажмурившись от удовольствия, воскликнул:

— Не, ну реально крутая фенечка! И отпугнет малодушных и оповестит хозяина. Интересно, эта штукуевина продается? А если продается то, сколько стоит? При условии, что мы в лавке Карса-Альтах. Мы ведь туда попали?

Будто бы разом со всех сторон раздался сильный мужской бас, друзья начали озираться по сторонам в поисках его источника:

— Туда-туда. — земля мелко задрожала, в тот же миг, посреди комнаты вспучился пол, и на том месте, словно возник вулкан, изрыгнувший столб лавы, постепенно сформировавшийся в двухруайховую человекоподобную фигуру. Данте сделал шаг назад от сильного жара, распространяемого фигурой, и прижался спиной к стойке. Чатлан, не сдвинувшись с места, восторженно взирал на метаморфозы огня, постепенно уменьшающиеся в размерах и втягивающие вырывающиеся язычки пламени. Молодой маг пробормотал еле слышно.

— Вот это да, полное слияние со стихией!

Спустя пару нит, перед друзьями, на небольшом постаменте появился квадратный человек, чуть меньше руайха ростом, и примерно столько же в плечах. Маг был облачен в непонятного цвета халат, при каждом движении переливающийся золотисто-коричневым цветом и всеми оттенками оранжевого. Обритая голова красовалась двумя длинными косичками, начинающимися на висках и заканчивающимися где-то у колен. Волнистый обруч мага украшали переплетения линий с цветами его стихий, а посреди лба располагалось два камня: золотисто-коричневый и огненно-красный. Осмотрев восторженного Чатлана и прикрывшего левый глаз вампира, стоявшего поодаль с настороженным видом, маг усмехнулся.

— Занятно, оба маги, но Дар чувствую только у одного. — сойдя с возвышения, тут же слившегося с зеркалом мраморного пола, маг подошел к Данте. — Молодой че... кхм-кхм, полукровка, не объясните ли мне, как так получилось, что я не ощущаю у вас Дара, хотя земля мне говорит обратное, и почему вы так непонятно на меня смотрите?

Данте, приоткрыв левый глаз, отшатнулся от кипящей лавой ауры с перекатывающимися в ней камнями, закрывшей непроглядной завесой мага. Зажмурившись и помотав головой, Данте ответил:

— Аура у вас веселенькая, причем за ней я не могу вас вообще увидеть, если смотрю здоровым глазом, вот и прикрыл чтобы общаться не со стеной огня, а с... человеком? — хихикнув баском, маг кивнул. — Странно, от вас веет стихиями, а не человеком, хотя и жизни просто завались.

Карса-Альтах удивленно моргнув, настороженно посмотрел на Данте, температура резко подскочила, а вампир, одним гибким прыжком оказался за стойкой с поспешно выставленными вперед руками.

— Э-э, уважаемый Карса-Альтах, давайте не будем горячиться? — поняв, что именно сказал, Данте натянуто рассмеялся, вслед за ним расслабился и маг. — У меня на родине говорят: — "Каждый имеет право на свои тайны". — Поэтому давайте не будем задавать друг другу неудобных вопросов, идет?

— Хорошо, ...? — маг вопросительно посмотрел на вампира.

— Дан. — представился Данте и указав рукой в сторону, представил спутника. — А это мой друг, звать его Чатлан.

— Что ж, надеюсь приятно познакомиться, как меня звать, вы уже знаете. Позвольте спросить, что привело вас ко мне?

Чатлан вопросительно посмотрел на Данте, незаметно переведшего дух. Вампир, коротко кивнув и обогнув стойку, сказал.

— Мне посоветовал вас, точнее вашу лавку Айран-Хъентайр.

— Что ж, перспективный молодой человек, если не поддастся вредному влиянию Кату-Брасс и добро пожаловать.

Данте про себя подумал. — "Если Айран с возрастом, примерно в сто восемьдесят годочков для него молодой, тогда мы с Чатом вообще младенцы!"

Маг усмехнулся, поняв выражение лица вампира и, поведя рукой, приглашающе указал на три каменных стула выросших прямо из мраморного пола, расположенных треугольником около небольшого круглого стола посреди холла. Один из стульев был намного ниже двух других, ненавязчиво показывая, что они предназначены для посетителей. Усевшись, Чатлан с Данте недоуменно переглянулись, когда устроившийся хозяин полностью скрылся под столешницей, но недоумение длилось не более тинды, так как ножки стула услужливо удлинились, буквально воздвигая мага на один уровень с ними.

— Итак, вам нужны амулеты и судя по описанию, вы, Дан, тот самый полукровка из отряда наемников, продавший здешним идиотам темные артефакты сегодня в полдень. — вампир согласно кивнул, маг улыбнувшись, продолжил. — Вы мне нравитесь, Дан, тем, что, почувствовав опасность, не стали цепляться за них и при этом сделали так, чтобы Ассар немного поработал на вас.

— Жизнь всегда дороже любых артефактов, господин Карса-Альтах, к тому же на кону стояла не только моя жизнь. Можно вопрос? — маг благосклонно кивнул. — Откуда вы узнали об опасности угрожающей нашему отряду?

Маг загадочно ответил, лишь, одним словом.

— Земля. — после чего, маг встрепенулся. — Ладно, перейдем к делам. Что вас привело ко мне?

— Нам нужно два нейтральных накопителя и два накопителя для сил огня. Если есть, нужно два жезла огненного элементаля, один из них должен иметь внутреннюю полость с незамкнутой энергетической структурой. — Чатлан с Карсом удивленно посмотрели на продолжающего перечислять вампира. — Так же необходим амулет отвода запахов, причем обратной направленности, пригодится контурный преобразователь силы первоэлементов и естественный усилитель заклинаний. Вроде все. Или нет? — Данте вопросительно посмотрел на обескураженного Чатлана. Молодой маг сдавленно пробормотал:

— Куда столько?

— Нам, куда же еще? — Данте хлопнул себя ладонью по лбу и пробормотал. — Вот голова дырявая, совсем забыл, зачем вообще сюда пришел. Господин Карса-Альтах, у вас есть какой-нибудь амулет, который позволит небольшому отряду не оставлять следов на песке, а лучше штуки три, один про запас оставлю?

Маг задумчиво потеребил правую косу, уставившись куда-то за спину друзьям.

— Настоящих нейтральных накопителей я не встречал уже лет пятьсот, как раз со времени последней войны империи света с островом Индерон, но у меня есть моего изготовления. Для вас, в принципе должны подойти. Накопители сил огня есть и тоже моего изготовления. Что касается жезлов, есть такие, один правда еще не закончен, кристалл накопитель еще не вставлен и энергоструктура соответственно тоже незамкнута, да и со следами можно кое-что придумать. Увлекался этим вопросом в бурной молодости и пару штук найти смогу, а вот с контурными преобразователями обстоит сложность, их у меня просто нет, так же как и усилителей, кроме жезлов. Их ни у кого в городе нет в наличии.

Данте вздохнул.

— Я так примерно и подозревал, хотя могли бы и организовать пару магов, чтобы контурные преобразователи сделать, наверняка ведь и спрос на них есть?

Маг кивнул.

— Есть, как не быть, вот только в этом городе найти магов, не порабощенных алчностью трудновато, Айран не в счет, он маг земли. Мага воздуха, если постараться найти можно, а с водниками большая проблема, они тут вообще ходят, задрав носы, даже не хочется начинать разговор о совместной работе. Усилители делают только на заказ, а у вас, как я подозреваю, нет в запасе трех месяцев, требующихся для его изготовления.

— Понятно, а с амулетами отвода запахов как обстоит дело?

Маг махнул рукой.

— Отводов запаха как грязи, всегда пользуется спросом, правда предпочитают заказывать с ароматом каких-нибудь цветов.

Вампир фыркнул.

— Не надо цветочный запах, подойдет, если будет просто запахи пути отшибать, а не перешибать. К тому же как-то непривычно пахнуть какими-нибудь цветочками после нескольких дней пути по пустыне под палящими лучами Эйфель-Тиль без помывки.

Карса рассмеялся.

— Странный ты, Дан.

— Какой есть. Когда товар смотреть будем?

Карса плавно повел рукой и пол пошел рябью, затем, прямо из каменной поверхности, словно из воды всплыло несколько амулетов, слабо переливающихся огнем в магическом зрении. Данте приблизился к нескольким небольшим прозрачным накопителям ограненных в форме кристаллов без каких-либо рун на гранях. Осмотрев небольшую кучку, присев на корточки начал их медленно перебирать, откладывая в сторону непонравившиеся, в полголоса приговаривая.

— Не то, не то, опять не то, снова не то, а это уже кое-что, и вот это не так чтобы очень плохо. — Данте обернулся к магу. — Я возьму вот эти два, остальные мертвы.

Маг недоуменно приподнял брови.

— Так и эти мертвы, в них же нет энергии.

Видя растерянность мага и точную копию выражения недоумения на лице Чатлана, Данте вздохнул.

— В общем, я забираю эти. Господин Карса-Альтах, давайте смотреть накопители сил огня.

Нейтральные амулеты "утонули" и вместо них "всплыли" полыхающие ярко-оранжевым огнем накопители, размером с большой палец руки. Чатлан оживился и присев рядом с вампиром, начал перебирать амулеты. Данте, неодобрительно посмотрев на накопители в руках Чатлана, быстро отобрал их и сунул самостоятельно выбранные.

— Вот эти два тоже заберем.

Подняв глаза, Данте поймал на себе удивленно-задумчивый взгляд мага, преобразившийся в одобрение выбором. Маг, вновь взмахнув рукой, заставил "всплыть" на поверхность пола два жезла, скорее напоминающие собой посохи, пяти айхов в диаметре и чуть меньше руайха в длину. Один из них был темно красного цвета с одной лишь руной, выжженной на небольшом набалдашнике и буквально горящий яростным огнем, второй был и вовсе древесного цвета с полой нишей под накручивающимся набалдашником, еле-еле светящийся энергией. Чуть разочарованно вздохнув, Данте кивнул магу в знак согласия, отложил их в сторону. После жезлов пришел черед амулетам отвода запаха, всплывшим целой связкой. С любопытством, покрутив перед глазами маленькие коричневые кружочки размером с ноготь мизинца, взял пару, после чего вопросительно посмотрел на Чатлана. Молодой маг отказался, и вампир взял еще шесть штук.

— С этим разобрались, теперь давайте посмотрим на мои поделки далекой молодости.

Карса театральным жестом, словно ковбой на диком западе резким движением руки отвел правую полу халата и извлек из недр необъятных шаровар два амулета, после чего протянул вампиру. Взяв в руки, слабо вибрирующие амулеты, Данте прикрыл правый глаз, рассматривая их в магическом спектре. В левой руке бушевала буря двух противоположных стихий, земли и воздуха. В ауре магического предмета проскальзывали небольшие разряды, разрывающие собой песчаные вихри стихии земли. Непроизвольно улыбнувшись, Данте открыл правый глаз и, прикрыв левый, оценил уже физическую составляющую амулета. На ладони лежал гладкий как галька, камешек овальной формы, разделенный надвое бирюзовым и золотисто-коричневым цветами всего с двумя рунами: воздуха и земли соответственно. В правой руке светился мягким золотистым светом амулет похожий по форме на маленькую метелку, заключенную в прямоугольную рамку. Прикрыв глаза, вампир погладил амулет большим пальцем, обращаясь к его духу и вытягивая все его свойства и устанавливая контакт, успокаивая и предлагая сотрудничество. Дух амулета, успокоился, напоследок обдав чувством силы и невероятного спокойствия. Открыв глаза, Данте встретился с задумчивым взглядом мага, сложившего руки на груди и пристально наблюдающим за действиями вампира.

— Что ж, Дан, как вижу, амулет тебя признал. ... Не буду нарушать уговор и не стану спрашивать, как это тебе удалось. Еще что-нибудь брать будете?

Положив на стол амулеты, Данте посмотрел на золотой круг, располагающийся на стойке напротив.

— Господин Карса-Альтах, ваш звоночек продается?

Маг скептически посмотрел на Данте.

— Продать могу, но подумай, прежде чем покупать, а нужна ли тебе вообще эта безделушка? Простой амулет сам по себе, интересен только тем, что имитирует настоящий драконий рык, причем стоимость амулета раза в три ниже его отделки. Бесполезная, на мой взгляд, вещь. — маг сграбастал со стойки золотой кругляш, покрутив его в руках, продолжил. — Знал бы ты, сколько проблем у меня из-за нее, не говоря уже о том, что пришлось малую установку сбора темной энергии приобрести, уж больно много покупатели страха выделяют, когда рык дракона слышат.

Данте, хитро улыбнувшись, кивнул головой.

— Нужна-нужна, господин Карса-Альтах, имея на руках такую игрушку столько всего наворотить можно, у меня уже сейчас парочку идей найдется!

Чатлан, оценив предвкушающий вид вампира, усмехнулся.

— Ага, и как обычно особой добротой к разумным существам и раз уж на то пошло неразумным тоже не отличаются.

— Чат, я ж не виноват, что окружающие не всегда мой юмор понимают! — обернувшись к Карсу, продолжил. — В общем, я эту штучку заберу, кстати, раз вам пришлось из-за него установку приобретать, то будет справедливо, если вы мне и ее продадите, правда, если ее можно без потерь в удобстве и скорости передвижения транспортировать.

— Забирай, малая установка вместе с накопителем весит семьсот тарр. Подождите здесь, я ее сейчас принесу.

Маг скрылся за дверью, расположенной за лакированной стойкой. Данте, подойдя к столу, разгреб кучку амулетов и поднес к глазам светящийся огнем накопитель.

— Странное что-то творится на Северье. — подняв глаза на друга, Данте спросил. — Чат, давай немного проясним ситуацию. Ты, когда делаешь свои амулеты, начинаешь их чувствовать только по истечении трех месяцев, правильно? — маг кивнул. — Скажи еще одну вещь: амулет ведь начинает работать быстрее примерно тогда же, так?

— Так, если это накопитель то и энергии в него входит на треть больше, вот только непонятно куда некоторая часть ее девается, и откуда берутся дополнительные резервы. Совсем чуть-чуть, и не особо заметно, но на этот вопрос еще никто не ответил.

— И последнее. — Данте протянул Чатлану два одинаковых на вид прозрачных кристалла. — Видишь между ними разницу?

Покрутив в руках накопители, Чатлан каждый из них посмотрел на просвет, после чего, закрыв глаза, посмотрел на них в магическом спектре.

— Нет между ними никакой разницы, Дан, амулеты совершенно одинаковы.

Данте тихо пробормотал.

— Я так и думал.

— Дан, поясни, какая между ними разница, по-твоему?

Вампир подбросил один кристалл в воздух. — Этот накопитель живой, а вот этот — Данте подкинул второй. — только-только оживает.

Чатлан дернул плечом и в этот момент появился Карса с небольшой серебристой статуэткой в форме цветка с тремя лепестками, сплошь усеянными мелкими рунами, обхватившими малый накопитель энергии тьмы. Поставив ее на стол, маг отошел в сторону, позволяя вампиру рассмотреть ее ближе и сопровождая комментариями.

— Интересная вещь, работа гномья. В отличие ото всех остальных амулетов, основа — ручной работы. Тут применена исключительно магия рун. Совершенна в своей простоте.

Данте пробежался пальцами по рунам, и легонько погладив мутно-серый кристалл под нахмурившимся взглядом мага, вампир посмотрел ему в глаза.

— Да уж простота видна. Признайтесь честно, сколько раз вы ее уже ремонтировали?

— Не я, гномы. Шесть раз ремонтировали. Установками пользуются повсеместно, но они почему-то выходят из строя с периодичностью раз в пять лет стабильно. Эта должна выйти из строя приблизительно через полгода, не раньше.

Взяв установку в руки, Данте, внимательно осматривая каждую руну, что-то про себя беззвучно бормотал, изредка кивая самому себе, после чего закончил непонятными для магов словами.

— Практически дематериализован бедняга. Хотя, идея неплоха, только изменить пару цепочек, добавить пару-тройку высших, воткнуть нормальный накопитель без канала выхода и замкнуть на ... — подняв глаза на магов, прислушивающихся к его бормотанию, Данте оборвал сам себя. — Беру, на досуге разберусь, что к чему.

— Хорошо, полторы тысячи за жезлы, две за "бурю" со "скрытой тропой", по двадцать за накопители сил огня и по десять за нейтральные. Триста за "голос дракона" и по серебрушке за каждый амулет отвода запахов, установку отдаю просто так. Итого три тысячи восемьсот шестьдесят золотом и семь серебряных монет.

Данте, не став торговаться, молча раскатал кожаную броню и извлек на свет семь маленьких, переливающихся всеми гранями бриллиантов, отсчитал требуемую сумму монет и протянул магу. Посмотрев драгоценные камни на просвет, Карса-Альтах остался доволен.

Данте обратился к магу.

— Господин Карса-Альтах, нам с Чатланом надо дождаться посылку от Айрана, он обещал ее доставить сюда, потом мы сразу уйдем.

— Ждите, мне не жалко, когда будете уходить, закройте за собой дверь, у меня еще много работы.

Кивнув на прощание, маг тут же растекся лавой на небольшом пятачке пола и растворился в мраморных плитах, оставив после себя почти невыносимую температуру. Открыв дверь и проветрив помещение, Чатлан вернулся к вампиру, вновь начавшему рассматривать установку. Данте, покрутив "цветок" в руках нажал на три руны и тут же лепестки раскрылись, освобождая кристалл из захвата. Опустошив кристалл, положил на столик, затем раздвинул лепестки и коснулся трех тоненьких усиков внутри цветка, установка, тихо щелкнув, сложилась, становясь похожей на расплющенный стальной цветок десяти айхов в диаметре.

— Думаю, так будет удобнее.

* * *

Миновав последние золотые ворота, Данте медленным прогулочным шагом направился налево, Чатлану только и оставалось, что следовать за невозмутимым вампиром, время от времени чему-то улыбающимся. От этой мимолетной улыбки Чатлану становилось весьма не по себе, от нее веяло какой-то непонятной злой радостью и мрачным удовлетворением.

Эйфель-Тиль, превратившись в красный предзакатный диск, медленно катилось к земле, окрашивая лазурно-голубой небосвод в темно-синий цвет, кое-где уже проступали ранние, особо яркие звезды. Друзья, прогуливаясь по оживленному рынку, рассматривали разнообразные диковинки, выложенные торговцами на своих лотках и, отбиваясь от особо настырных торгашей, пытающихся всучить совершенно необходимые по их словам товары. Время от времени останавливались совершенно беспричинно, зачем-то резко сворачивали в узкие проходы между шатрами торговцев, произвольно меняли направление. Чатлана это выводило из себя, но молодой человек, подавляя раздражение, молчал и просто старался не отставать от стремительных шагов вампира. Чатлан время от времени бросал вопросительные взгляды на Данте, который, казалось, просто его не замечал, но с расспросами не приставал. Хотя было видно, что у мага в голове роятся тысячи вопросов, которые он буквально жаждет задать Данте, и только толпа вокруг останавливала.

В какой-то момент, равнодушное ко всему выражение лица вампира резко сменилось заинтересованным, глаза вспыхнули каким-то слегка маниакальным блеском и Данте, ухватив Чатлана за загривок поволок куда-то в сторону. Рассмотрев палатку, сплошь заваленную разнообразным оружием, маг недовольно покачал головой.

— Дан, ты ведешь себя неподобающе! Ну, зачем тебе оружие? Ведь ты же... — Чатлан осекся, рассмотрев раздражение на лице вампира, рассматривающего его самого. Чатлан поежился. — Все, я молчу.

Кивнув, Данте начал придирчиво перебирать кинжалы под воодушевленный бубнеш продавца — невысокого халифатца, облаченного, не смотря на жару в кольчугу и увешанного оружием с ног до головы. Глянув на примолкшего продавца, Данте тихо поинтересовался:

— Уважаемый, у вас есть нормальные клинки?

Из глаз продавца тут же пропало едва уловимое выражение брезгливости к полукровке, сменившееся заинтересованностью. Крикнув напарнику, чтобы тот его подменил, увлек друзей внутрь палатки за задвинутый полог. Оказавшись внутри, продавец зажег лампу и отсвет небольшого, трепетавшего на слабом сквозняке огонька отразился во множестве тусклых бликах матовой и полированной поверхности оружия. Один только взгляд на клинки, разложенные в идеальном порядке на бурой шкуре хьерда, говорили о том, что тут представлены экземпляры как минимум на порядок превосходящие по качеству, выставленное снаружи. Чат, отстраненно рассматривая экспонаты средств убиения, поинтересовался:

— Дан, зачем тебе оружие, ведь ты же заказал две сабли взамен сломанным?

— Чат, я все равно избавлюсь от сабель, как только на глаза попадутся нормальные мечи, а тут я хочу купить кинжалы, взамен двум сломанным этой ночью. Тебе, кстати тоже не помешало бы заняться собой. Одно название, а не боевой маг.

Не отвлекаясь от разговора, Данте выбрал два простых кинжала с простыми рукоятями, обтянутыми кожей и небольшими упорами перед пятнадцатиайховыми обоюдоострыми клинками. Отложив их в сторону, Данте подобрал еще два, с загнутыми вперед лезвиями, напоминающие кукри.

Чатлан возмутился.

— Дан, я маг, и этим все сказано!

— Дурак ты, Чат, и не лечишься. Сам же недавно убедился, что магия не всегда тебе может помочь, а вот верная сталь всегда с тобой и готова оказать услугу. Так что, купил бы ты себе палаш и наручи с полущитом, а я уж по дружбе научу ими пользоваться. И рука свободна, пока не научишься кастовать заклинания, не прибегая к магии жестов и в бою подспорье с дополнительным средством атаки.

— Думаешь?

— Уверен, Чат. — вампир кивнул и, взяв покупки, закрепил кукри на кожаном поясе за спиной, а кинжалы на запястьях под рукавами рубахи. — Тут нет ни мечей, ни палашей с наручем-полущитом, а у нас нет сейчас ни времени на его поиски, ни времени для нормальных тренировок пока в пути. Когда выберемся из песков, тогда и займемся тобой. Так, еще одно. — Данте посмотрел на продавца, молча стоявшего слева от вампира. — Уважаемый, у вас луки со стрелами есть?

— Есть, как не быть, только они не особенно пользуются спросом у мечников.

— Зря, отличный лук, способен существенно сократить число противников непосредственно перед рукопашным боем. Покажите, что у вас есть.

Отвернувшись к стенке палатки, продавец раскатал шкуру и перед взорами друзей возникли простые длинные деревянные луки со снятыми тетивами.

— Отличное дальнобойное оружие, тарайсовый лук, как обычно двухслойный, дальность полета стрелы навесом до трехсот руайхов, прицельная дальность прямого выстрела тяжелой бронебойной стрелой тридцать-тридцать пять руайхов, сила натяжения пятьдесят пять кутар.

Перебрав и рассмотрев каждый, Данте поинтересовался:

— Есть составной лук с силой натяжения от пятидесяти пяти кутар? А то эти тарайсовые меня что-то не особо вдохновляют, полгода год использования, дерево потеряет эластичность и все, можно покупать новый лук. А вот составной послужит и с десяток лет без проблем, и мощнее и соответственно дальность со скоростью полета стрелы больше.

Продавец уважительно глянул на вампира, и что-то прикидывая про себя, возвел глаза к потолку палатки.

— Есть один. Сколько в нем сила натяжения я не знаю, но в любом случае больше пятидесяти пяти кутар. Сию тинду, уважаемый, только достану.

Покопавшись в ворохе свертков, продавец извлек на свет тонкую, темно-серебристого цвета шкуру и почтительно передал вампиру. Положив сверток на пол, вампир откинул шкуру и зажмурился от восхищения. На шкуре лежало произведение военного искусства, облаченное в строгие очертания прекрасного в своей мощи лука.

— Не знаю, зачем я его купил, слишком уж нужен сильный стрелок, чтобы натянуть тетиву. Все кто его смотрел, были восхищены, прямо как вы сейчас, но никто так его и не купил. Натянуть тетиву просто не смогли.

Благоговейно проведя пальцами по серебристой, витой рукояти, матово-черным, чуть поблескивающим полированной поверхностью плечам выгнутым вперед в своеобразный бублик, Данте поднял сияющие глаза на довольного собой продавца. Хриплым от возбуждения голосом попросил:

— Тетиву!

Словно фокусник, продавец извлек из небольшого вощеного мешочка длинный темный шнур и, протянув Данте, тихо сказал:

— Для него подойдет только тетива, изготовленная из драконьих жил, другая попросту не выдержит.

Взяв большими и указательными пальцами тетиву и уперев лук рукоятью в колено, Данте с легким напряжением потянул плечи на себя, медленно перебирая пальцами а, натянув тетиву, полюбовался оружием. Ста двадцати пятиайховый в длину лук красовался грациозно изогнутыми плечами по обеим сторонам от жесткой рукояти в направлении слегка выгнутых вперед концов смертоносного боевого орудия, Данте еле слышно выдохнул:

— Беру! Мы нашли друг друга!

Чатлан и продавец удивленно охнули в унисон, когда Данте большим пальцем правой руки легко оттянул тетиву к уху, выгибая концы лука в обратную сторону. Задержав на мгновение, словно прицеливаясь, плавно вернул в исходное положение. Оправившись от удивления, продавец деловито поинтересовался:

— Чехол, стрелы и наконечники брать будете?

— Да, и еще не помешает кольцо с тиерсом со щитком для защиты пальцев. Неудачно спущу тетиву, и даже мне палец сломает, кстати... — Данте провел пальцем по еле заметным виткам тетивы. — штучек шесть запасных комплектов тетивы тоже не помешает.

— Так она же практически вечная, не растягивается, не промокает и не теряет своих свойств ни в холоде, ни при нагревании.

— Ничего, пусть будут на всякий случай.

— Как пожелаете. — продавец, пожав плечами отдал вощеный мешочек вампиру. — Тут как раз шесть штук.

* * *

Обвешавшись свертками с покупками, друзья побродили еще немного вдоль рядов с товарами, прошли мимо загонов с разнообразными животными, бараками для рабов, прежде чем Чатлан не выдержал молчаливого общества вампира и не остановился посреди улицы.

— Дан, Дантар тебя побери! Мы долго еще будем бродить?

Данте, вместо ответа удовлетворенно посмотрел назад, после чего беспечно облокотился правым боком о столбик крепления шатра, встав как раз в узком проходе между ними, и тихо шепнул в пространство:

— Ты за нами?

Сзади донесся деловитый шепот в ответ:

— Да, я за вами присматриваю. — Чатлан настороженно замер, пытаясь рассмотреть говорящего за спиной вампира прячущегося в тени. — Спасибо, что облегчили работу. Вас проводить?

— Мага проводишь, он с нами. Поведай общий расклад, затем передай нашему общему знакомому, чтобы отправлялись без меня строго на Астве-Лику, я догоню чуть позже, пусть Нагайну держат наготове, он знает, что это такое.

При этих словах, глаза Чатлана округлились, а в зрачках знаков вопроса добавилось, маг только чудом сдержался, чтобы не задать их.

— Хорошо. Хвосты отсекли, плата получена. Прежних хьердов стерегут, как предполагали,... если надо, попросим умолкнуть... Отряд наемников, около сорока человек в шатре наготове, рядом с загоном, с ними маг воздуха. ... С магом связываться не станем, предупреждаю сразу.

— Не надо, мага беру на себя, только пусть мне его покажут, но помощь с наемниками понадобится, есть идея. Сторожей возле хьердов пока не трогайте.

— Будет исполнено, пусть маг идет дальше, там его встретят и проводят куда следует, я буду ждать вас.

Тень отстранилась вглубь узкого прохода, а Данте, передав все свои свертки Чатлану и оставив у себя лук с одной стрелой, натянул нагрудник и отрывисто распорядился:

— Чат, ты слышал, тебя проводят к ребятам. Быстро но, не спеша, уматываете из города на юг, никуда не отклоняясь. Я вас догоню в течение трех-четырех тандов. За меня не беспокойся и обязательно передай мой приказ оборотням, чтобы ни в коем случае не возвращались за мной.

Чатлан, погребенный под свертками пробормотал растеряно:

— Но, Дан, что происходит?

Набросив на лук кусок холстины, прикрывая прекрасное оружие, Вампир бесшумно испарился в тени вслед за неизвестным, лишь донеслось тихое рычание преисполненное злого предвкушения:

— Пр-ревентивный удар-р!

Чатлан, постояв в некоторой растерянности около тинды, медленно двинулся вперед, постоянно озираясь по сторонам, но все равно пропустил тот момент, когда рядом с ним поравнялся полукровка в развевающихся темных одеждах, порой сливающихся со сгустившимися тенями. Коротко кивнув магу, полукровка неслышной походкой направился вперед, молчаливо приглашая следовать за ним. На расспросы провожатый не отвечал, полностью игнорируя Чатлана, только время от времени останавливался, поджидая отставшего мага, затем следовал дальше. Спустя несколько тинд, показавшихся Чатлану бесконечными полукровка остановился и, указав рукой на вход в неприметный на общем фоне шатер почти у самой кромки внешнего торгового кольца, испарился так же молчаливо, как и появился, стоило лишь на миг отвести глаза в сторону. Выругавшись себе под нос и помянув всех полукровок вместе с их предками, маг вошел в шатер, где на шкурах расположился весь отряд, переодетый в белоснежные тунусы. Сбросив покупки, Чатлан перевел дух.

— Ну а теперь мне кто-нибудь объяснит, что вообще происходит?

Проигнорировав вопрос и отстранившись от небольшого отверстия в холсте шатра, Элкос бросил белые одеяния магу и поинтересовался.

— Чат, где Дан?

— Да Дантар его знает! Взял лук и куда-то с кем-то испарился. Сказал, чтобы мы отправлялись без него на юг.

— Это мне уже передали, что он еще сказал?

— Сказал, что через пару-тройку тандов нас нагонит и что-то о каком-то пре-вен-тив-ном ударе.

Элкос усмехнулся.

— Дан, он и есть Дан. Ладно, переодевайся и вперед.

Плавно покачиваясь на спинах хьердов, отряд, с невозмутимым видом покинул город Кату-Брасс, направляясь в сторону столицы Халифата. Когда город скрылся за холмом, Чатлан не выдержал и, подъехав к Элкосу начал расспрашивать. Следом подтянулся и Алетагро, пристроив свое средство передвижения с другой стороны. Отряд сопровождения скакал рядом, гарцуя на великолепных скакунах рыжей масти, ведя в поводу вьючную лошадь.

— Эл, что происходит?

— Избавляемся от погони, Чат. Как подозреваю, наставник решил принять в этом непосредственное участие.

— Эл, не зли меня! То Дан водит меня по этому Дантарову рынку руководствуясь непонятно какой логикой целых полтора танда, то провожает какой-то глухонемой полукровка, и теперь ты не можешь мне сказать, что вообще происходит?!

Элкос расхохотался и, посмеиваясь, поведал:

— Чат, не горячись. Просто когда мы с Заллосом вышли во внешнее торговое кольцо встретились с нашими старыми знакомыми. Они нам и поведали, что на нас ожидается охота с поголовным истреблением. Отправили Эки к Дану, чтобы он передал новости. — Чатлан поощрительно молчал, Элкос продолжил.

— Продажа амулетов поспособствовала потере интереса к нашим персонам магов, но в целом ничего не изменила, так как на руках все равно осталось целое состояние. Маги, жаждущие получить темные артефакты, от нас отстали, но не наемники, восхотевшие невероятно обогатиться в однотандье. Дан и этот вариант тоже предвидел, поэтому послал нас разузнать обстановку, как он выразился, по своим каналам. Вот мы и разузнали, а когда к нам прибежал Эки и передал кучу золота с вполне недвусмысленными распоряжениями, призадумались, так как заметили слежку. Вопрос разрешился сам собой. — Элкос, закатав правый рукав, продемонстрировал татуировку на правом плече в виде багровой змеи, обернувшейся вокруг кинжала. — Мы просто наняли здешний серый клан, чтобы они отрубили хвосты, денег Дан передал с лихвой. К тому же клану змей брасса очень не понравилось, что не обратились к ним, да еще и охотятся на отряд, возглавляемый полукровкой. — Элкос посмотрел на орка. — Извини, Ал, пришлось немного исказить факты, затем принялись за работу. В разных загонах и у разных погонщиков купили лошадей с хьердами, набрали воды и остались ждать в предоставленном нам на время шатре.

— Хоть что-то прояснилось! — воскликнул маг. — А зачем он меня таскал по рынку странными зигзагами?

— Как мне передали, заметив за вами слежку, сначала попытался от нее уйти, но когда первого из соглядатаев убрали змеи, начал намеренно выводить хвосты в удобные места, где их поджидал тепленький прием. — Элкос задумчиво пробормотал, ни к кому не обращаясь. — Интересно, а как он вообще вычислил змей?

— Хм. — Чат задумался. — Эл, Дан говорил, чтобы Нагайну держали наготове, но когда в лавку принесли хитин дарта, я что-то не припомню, чтобы Дан клал туда свои амулеты, а при нем их точно не было.

Элкос хитро посмотрел на мага.

— Чат, артефакты покинули город вместе с Элеомисом одновременно с нами, когда мы уходили на разведку.

Чатлан припомнил обращение Экитармиссена по поводу какого-то Лео, который вышел без проблем.

— А как он вынес артефакты из города? Ведь у него не было хитина!

— Был, Чат, только добытый несколько нечестным путем. — Элкос опередил очередной вопрос со стороны Чатлана. — Он когда артефакты свои делал, отковырял со стен несколько кусков, ими и прикрыли. Дан, два кинжала об них сломал, пока отломал достаточно. Все просто, если немного подумать. — полукровка задумался и пробормотал неуверенно. — Раз наставник пошел повеселиться, то против найма нескольких пустынных убийц он не против.

Орк тихо усмехнулся.

— Я бы даже сказал, напротив.

— Ага, его голос звучал такой злой радостью, что меня передернуло. — подтвердил Чатлан.

Элкос встрепенулся и, бросив взгляд на понурого орка, поинтересовался:

— Ал, что означают ваши древние обращения Архайр и Дхатхайр, Архайриана понятно, что женское?

Алетагро невесело усмехнулся.

— Давно не используемое обращение, скорее даже ритуальное обращение. Означает — оскорбивший и утративший дружеское расположение, если в двух словах. Другими словами уже не друг, но еще и не недруг. По сути, предупреждение, что вернуть расположение будет не просто, а в случае малейшего конфликта, в живых останется только один. ... Не думал, что его кто-то до сих пор помнит, и уж точно не думал, что меня кто-то так назовет. В другой ситуации я бы это пропустил мимо ушей, не придав значения, но Дан тогда был слишком серьезен, чтобы не принимать его слова в расчет. Амулет чести он вернул и теперь ничего не мешает вызвать нас на дуэль и показательно убить как того бедолагу халифатца, поиздевавшись над нами перед смертью. И ведь никто из рода не будет в праве отомстить или потребовать суда крови и серебряного молота!

Отряд двигался в полном молчании два танда, то и дело, оглядываясь назад. Эйфель-Тиль окончательно село за горизонт, отдавая власть над Северьем ночи и свету далеких звезд с разноцветными лунами на небе. Вдруг, один из воинов сопровождения указал рукой назад:

— Там что-то горит!

Обернувшись, отряд убедился в его правоте. С той стороны, откуда они уехали, поднималось зарево пожарища, отчетливо выделяясь зловещими багровыми сполохами на темном горизонте.

* * *

Крадясь тенями к загону с хьердами вслед за указывающим дорогу полукровкой, Данте осматривался по сторонам и прислушивался к долетающим до него разговорам. Они проскальзывали между шатров разнообразных расцветок, в которых не прекращался торг даже после заката. Красться в тени было сплошным удовольствием, импровизированные торговые улочки, по мере удаления от стен города, становились все уже и уже, а народу все меньше. Торговцы, зажегши факелы, просто устанавливали их на длинных шестах возле своих импровизированных лавок и как ни в чем небывало продолжали торг. Мимо проходили небольшие отряды кахулов, сквозь пальцы, неся свою службу, и компании халифатцев, бредущих к своим местам, что называется "по приборам". Данте с полукровкой проскальзывали мимо больших шатров, из которых доносились звуки разгорающегося веселья и не всегда приятные ароматы еды и выпивки. Повсюду был слышен гомон людей, ожесточенный торг покупателя с продавцом, брань и звуки драк. Пока две неслышные и никем незамеченные тени скользили к своей цели, Данте успел насчитать семь воришек, ловко обчищающих карманы зазевавшимся прохожим. В общем, обычный спокойный день в Кату-Брасс ничем не отличающийся от остальных.

Полукровка, указывающий путь, присев на правое колено поднял ладонь вверх, приказывая остановиться. Данте подошел ближе, всматриваясь вперед через его плечо. Напротив них располагались большой загон для хьердов и немного правее внушительный шатер. Рассмотрев большой витой кувшин, стоявший у входа и указывающий на то, что этот шатер предназначен для увеселений, Данте ничуть не удивился громкому гомону и звукам музыки доносящимся изнутри. Полукровка еле слышно шепнул:

— Наемники хоть и не особо трезвы, но врасплох их будет трудно застать, к тому же с ними маженок проверяющий караул возле загона. — он указал рукой вперед, Данте вгляделся и возле длинной жерди рассмотрел двух якобы просто так прогуливающихся воинов. — Маг появляется каждый танд, подходит к ним, после чего вновь уходит в шатер. Убрать этих недотеп будет проще, чем задуть простую свечу, но с магом сам разбирайся, змеям брасса с этой братией ссориться не с руки.

— Не волнуйся, мне нужно, чтобы ты организовал нескольких своих ребят и строго выполнил все мои указания. Для начала отправь кого-нибудь, чтобы приобрели штучек пять кувшинов с маслом и доставили сюда. Надеюсь напоминать не надо, что покупку проследить не должны? — полукровка мотнул головой. — Маг скоро должен появиться?

— Тинд через двадцать примерно.

— Отлично. Пусть притащат кувшины, а я пока прогуляюсь и посмотрю что к чему. Кстати, у тебя есть кто внутри шатра?

— Нет, полукровок там не привечают.

— Ладно, так обойдемся.

Данте неслышно скользнул назад, заходя к загону слева. Осмотрев окрестности и найдя охрану, мирно посапывающую с кувшином местного пойла пахшего кислятиной, вампир удовлетворенно кивнул. Пройдя немного дальше, скрываясь от взглядов прогуливающихся воинов с противоположной стороны загона, приблизился к нему, рассматривая ближе животных. Около полусотни хьердов мирно дремали, подобрав под себя длинные ноги прямо на утоптанной и потрескавшейся земле. По виду, хьерды очень были похожи на верблюдов, только без горбов на спине и отличались расцветкой шкуры — багровой с темно-рыжими подпалинами на округлых боках. Загнутые назад небольшие рожки смотрелись несколько комично на верблюжьей голове, а выгнутая назад длинная шея напоминала морских коньков. На груди каждого животного располагался небольшой мохнатый выступ, делая спящих животных отдаленно похожими на галеры. Хмыкнув, Данте подумал про себя:

— "Точно корабли пустыни, по-другому и не скажешь".

Скользя вдоль загона, Данте внимательно присматривался к ограде, временами трогая ее рукой. Притаившись в руайхе от полосы света, отбрасываемой двумя факелами в трехруаховом промежутке между загоном и шатром, Данте увидел мага в бирюзовом халате. Среднего роста человек, на вит лет тридцати-тридцати пяти, резко откинув шкуру, закрывающую проход вышел на улицу, и уверенным шагом направился к подобравшимся воинам. Перекинувшись парой слов, маг вернулся обратно в шатер, воины, облегченно передохнув, продолжили прогуливаться возле загона. Вернувшись обратно, Данте осмотрел скучающий караул и криво усмехнувшись, подбросил золотую монету под факел и, обогнув полосу света, скользнул в промежуток между шатрами, оставляя за собой монеты на некотором удалении одна от другой.

Обойдя шатер с другой стороны, Данте принялся ждать. Результат не замедлил последовать. Разойдясь в разные стороны, воины тем самым отдалились друг от друга на достаточное расстояние. Тот, что был ближе, уже намеревался развернуться, как его скучающий взгляд оживился, глаза впились в маленький желтый кружочек, отчетливо выделяющийся в багровой пыли. Воровато оглянувшись на своего напарника, воин вразвалочку подошел к факелу, и еще раз оглянувшись, быстро подобрав, спрятал в поясной кошель. Махнув рукой напарнику, мужчина принялся внимательно обшаривать взглядом прилегающее пространство, его поиски увенчались успехом — на самом краю светового круга поблескивала еще одна монета. Спрятав и ее в кошель, воин задумчиво посмотрел на загон с хьердами, после чего, пожав плечами, выдернул факел и начал медленно углубляться в промежуток между шатрами, собирая монеты. Подобрав очередную монету, воин распрямился с улыбкой предвкушения на губах, замер на месте, погрузившись в мечтания. За спиной раздался ироничный голос, не сразу дошедший до затуманенного сознания:

— Желанным блеском злато, проникнутый вниманьем застит взор. В предвкушении веселья, в предвкушенье гурий нежных, и объятий сладострастных, заставляет кровь гореть.

Воин дернулся в попытке обернуться, но стальная хватка вампира, а затем и горячее дыхание на шее, резко сменившееся сильной болью от вонзившихся клыков позволило лишь тихо всхлипнуть. Голова кружилась, сила неимоверно быстро покидала тело, ослабевшая рука выпустила древко факела, и свет померк в его глазах навеки.

Подхватив выпавший из мертвой руки факел, Данте осторожно положил тело на землю и, обернувшись назад, услышал приближающийся голос второго охранника:

— Каред, ты куда пропал?

Ухмыльнувшись и задержавшись на миг, Данте вновь обогнул шатер, становясь в исходное положение. Второй воин, не спешно приблизившись к узкому проходу, удивленно замер. Зажмурившись и помотав головой, вновь посмотрел в проход, где его взору предстала странная для его понимания картина. Его напарник лежал на земле со сложенными на груди руками, зажимая в пальцах кусок факела, а на землисто бледном лице отчетливо поблескивали две золотые монеты, прикрывающие веки. Сделав два неуверенных шага вперед, воин тихо позвал:

— Каред?

Приблизившись еще на пару шагов, воин заметил рваную рану на шее, после чего застыл как вкопанный. Глаза округлились, воин почувствовал необъяснимый страх и услышал за спиной леденящий душу тихий голос:

— Скаредность проявишь — кровь потеряешь.

Панический крик заглох в чьей-то крепкой ладони зажавшей рот, так и не начавшись. Воин что-то промычал, вращая вытаращенными от ужаса глазами, смертельный потусторонний холод сковал по рукам и ногам все тело, подавляя даже чувство самосохранения. Руки безвольно повисли вдоль тела бесполезными плетьми, ноги подгибались, но рука неизвестного, просунутая подмышку, прижала к себе, не позволяя упасть. Голова воина наклонилась вправо и острая боль в шее ознаменовала преждевременный уход из жизни.

Положив тело рядом с первым воином, Данте затоптал факел, погружая безлюдный промежуток во тьму, после чего скользнул бесплотной тенью к спутнику. Полукровка вздрогнул и удивленно покосился на вампира, подошедшего столь тихо, что он его заметил только когда тот, шутки ради подул ему в затылок. Данте прошептал:

— Все готово? — полукровка кивнул. — Тогда рассредоточь людей слева и справа от шатра относительно загона. Когда все начнется, пусть бросают кувшины на шатер, но только так, чтобы масло разлилось. Как только все будет выполнено, растворяйтесь в суматохе, заодно можете немного по шуровать. — Данте передал полукровке кошель. — Держи, там около сотни золотых, надбавка за оперативность.

— Обращайся если что.

Кошель испарился, будто призрак, вслед за ним исчез и полукровка. Данте прошептал вслед:

— Посмотрим. — освободив лук от материи, Данте хищно улыбнулся.

В очередной раз, обогнув загон с хьердами, и притаившись в тени так, чтобы видеть вход в шатер, достал стрелу, затем снял стальной наконечник. В следующий момент лицо вампира перекосило от отвращения, и не сходило, пока прилаживал на древко серый трехгранный наконечник с желтыми крапинками. Облегченно вздохнув, Данте ругнулся и, передернув плечами, наложил стрелу на тетиву, помогая себе тиерсом.

— Вот же мерзость! — посмотрев на стрелу, Данте пробормотал почти любовно. — Но очень полезная мерзость надо сказать. — натянув тетиву и взяв на прицел вход, добавил. — Понеслась!

Данте испустил тихий протяжный волчий вой, плавно перетекший в глухое рычание. Миг спустя хьерды в загоне дернулись, до их ушей долетела песнь ночного охотника, вставшего на след. Пусть они его никогда и не слышали, но инстинкт самосохранения заставил вскочить животных на ноги и замереть в страхе. Повторный вой торжества зверя настигающего свою жертву заставил хьердов метаться по загону, оглашая окрестности испуганным мычанием. Шкура, загораживающая вход в палатку дернулась, и из него выскочил маг в сопровождении двух наемников.

— Что тут происходит? — выкрикнул маг, осматривая испуганно носящихся животных и выискивая караульных.

Не найдя оных, маг, взмахом руки отправил воинов вокруг загона с обеих сторон. Глаза полыхнули небесно-голубым свечением и моментально выхватили Данте, прятавшегося в тени напротив и спустившего в этот момент тетиву. Маг наблюдал за полетом смертоносного снаряда как в замедленной съемке. До него долетели преисполненные холода слова:

— Око за око.

Не испугавшись, и зло улыбнувшись в ответ, маг окутался голубовато-белесой сферой щита постепенно расходящейся в стороны. По поверхности его пробегали небольшие разряды молний. Скользнув глазами по наконечнику вращающейся стрелы, неуклонно летящей вперед, маг бросил взгляд на стрелка, но вместо него увидел эндрау — огромного волка облаченного в серебристо серую шкуру. Маг оторопел, он был готов поклясться чем угодно, что его там мигом ранее не было. Маг, не обращая внимания на стрелу, готовился ударить неподвижного эндрау молнией, даже начал поднимать руки, но взгляд зацепился за неправильность происходящего. Стрела, словно не замечая щита, прошла сквозь него, древко и оперение полыхнули, занявшись огнем от разряда, пробегавшего по щиту. Маг попытался отклониться, но все было бесполезно, стрела летела слишком быстро. Только и оставалось, что просто смотреть обреченно на стремительно летящую смерть.

Время словно отмерло, маг, завалился на землю с засевшей в глазнице полыхающей стрелой. Оборотень, испустив победный вой, серебристой молнией бросился воину наперерез. Хьерды устремились в противоположную сторону от чудовища, не разбирая дороги и, проломив хлипкие жерди загона, рванулись в поисках спасения. Несколько из них влетели в шатер, сломав по пути центральный шест, поддерживающий купол и холст упал, заключая в ловушку всех находящихся внутри.

Оборотень с жутким рычанием набросился на воина и, не дав тому достать саблю, просто перегрыз горло. Второй кахул попытался оказать сопротивление, взмахнув саблей. Оборотень, резко поменяв траекторию, вспрыгнул на столб, к которому крепились жерди загона. И оттолкнувшись от него лапами, прыгнул вправо, сомкнув челюсти на руке, держащей саблю. Приземлившись на землю, крутанул всем телом, отправляя воина под копыта взбесившихся хьердов. Животные, неслись прямо по полотну шатра, затаптывая тех, кто там находился и, разбивая брошенные не растерявшимися бойцами змей брасса кувшины с маслом тут же занявшиеся от опрокинутых факелов.

Близлежащая часть внешнего торгового кольца моментально пришла в движение, отовсюду раздавались заполошные выкрики и стоны тех, кому не посчастливилось попасть под копыта хьердов, все дальше распространяющих огонь на своих шкурах. Оборотень, выплюнув оторванную руку и подняв голову к небу, выпустил на свободу волчье ликование, поднимая еще большую панику древним кличем, после чего рванул со всех лап к магу. Взвалив тело себе на спину, и удерживая его клыками за руку, устремился в ночь, а за спиной поднималось зарево пожарища.

Как потом узнал Данте, в Кату-Брасс выгорела четверть внешнего торгового кольца. Близкое расположение шатров и отсутствие достаточного количества воды сыграло в этом не последнюю роль. Получив жестокий урок, торговцы впоследствии никогда больше не допускали подобной ошибки.

* * *

Постоянно озираясь на далекое зарево пожара, отряд медленно двигался вперед, в полном молчании, обусловленном томительным ожиданием появления Данте. Полукровки, ерзая на спинах меланхолично двигающихся хьердов, бросали друг на друга полные тревоги взгляды. Оборотни, услышав приказ Данте, переданный Чатланом, с неимоверным трудом себя пересиливали, удерживаясь, чтобы не сорваться на помощь своему мастеру. Экитармиссен, не выдержав напряженного ожидания, подъехал к Алетагро.

— Дядька Алетагро, давайте остановимся и подо...

Оборотень осекся, прислушавшись к себе. В груди возникало странное чувство, расслабившее натянутые нервы. Экитармиссен, встряхнув короткими белоснежными волосами и сделав несколько глубоких вздохов, унимая бешеное сердцебиение, оглянулся на своих братьев. То один, то другой начали взволнованно переглядываться, на лицах всех четверых отразилось недоумение пополам с растерянностью. Алетагро вопросительно посмотрел на оборотня.

— Эки?

Оборотень, внимательнее прислушался к себе, пытаясь определить, что это за новое ощущение не услышав орка. Экитармиссен даже остановил хьерда, оборотень четко ощущал приближение чего-то давно забытого, но при этом никогда ранее не ощущавшегося, что ставило в тупик. Элеомис, посмотрев в глаза Экитармиссену, спросил срывающимся голосом:

— Ты это тоже чувствуешь?

— Что с вами? — вклинился обеспокоенный странным поведением своих бывших подопечных орк.

Чувство нарастало, усиливаясь с каждым мгновением, каждого из братьев словно окунули в тепло, тепло источаемое родным существом. На лицах оборотней поселилась одинаково глупая улыбка, глаза заблестели, осветившись мягким янтарным свечением, и вместе с этим улетучились последние остатки тревоги. Четыре голоса синхронно пробормотали:

— Он идет.

Отряд остановился, настороженно посматривая на братьев, не реагирующих на вопросы и устремивших взоры в сторону Кату-Брасс. Проследив за их взглядами, отряд увидел уже привычные резкие очертания барханов, отчетливо выделяющихся на фоне зарева. На вершине одного из них вдруг возникла непонятная фигура с двумя яростно горящими желтым огнем точками, замерев на миг, фигура начала не спешно приближаться. По мере приближения отряд рассмотрел, что это такое, по рядам пробежали взволнованные возгласы. Язулла с опаской посмотрел на спешившихся оборотней, вставших на одно колено и склонивших голову, после чего начал медленно высвобождать короткое копье из седельных петель, лишь еле слышно пробормотал:

— Я даже не знал, что эндрау могут быть настолько большими.

Чатлан, готовый в любой момент окутаться огненным щитом зажег на ладони небольшой сгусток огня.

— Я тоже, хоть неоднократно их видел во время обучения. Кстати, он похоже с добычей в виде человеческого тела.

Эндрау медленно подошел к оборотням, сбросил тело и шумно фыркнув, встряхнулся всем телом. Все напряглись, ожидая дальнейшее развитие событий, громадный волк, словно лениво посмотрел на отряд. Язулла напряженно пробормотал:

— Я буду не я, если он над нами не насмехается!

В тот же момент раздалось фырканье, очертания эндрау поплыли, и перед удивленным отрядом появился ухмыляющийся Данте с перекинутым через плечо луком. Вампир стоял на ногах несколько не твердо, чуть покачиваясь, бледное лицо отчетливо выделялось на черном фоне песка.

— Далековато вы забрались, видать очень спешили. — по всему отряду раздался удивленно-облегченный вздох. Данте, положив руки на плечи склонившему колено оборотню на плечи, слегка оперся на него: — Эки, Лео, Мио, Ффай, встаньте! Вы моя семья, а в семье преклонить колено можно только перед родителем, а я лишь брат вам.

Оборотни встали, не сводя с Данте обожающего взгляда. Вампир ласково улыбнулся.

— Какие же вы еще маленькие, хоть и старше меня по годам. — братья немного смущенно улыбнулись в ответ. — Ну, ничего, раз вы меня уже начали ощущать, значит, через неделю, а может и раньше, проведем ритуал смены ипостаси. — обожающий взгляд превратился в восторженно-мечтательный. — Данте тепло ухмыльнулся и, покачнувшись, ухватился за плечо Экитармиссена. Справившись со слабостью, Данте прорычал. — Ну а теперь, даст мне кто-нибудь Нагайну, ангел вас замучай философской речью!?

Элкос тут же соскочил со спины хьерда и поспешил к вампиру, на ходу разворачивая платок и протягивая сосуд с кровью. Схватив Нагайну, Данте основательно приложился к горлышку, восстанавливая потраченную энергию. Полукровка в это время внимательно осматривал тело мага, присев рядом с ним на корточки. Тронув обугленное древко стрелы, Элкос встретился глазами с вампиром.

— Дан, зачем ты притащил его сюда?

Убрав Нагайну в карман, Данте вытащил кукри. Подойдя к телу, одним ударом раскроил магу череп, затем извлек остатки стрелы.

— Негоже оставлять оружие, удача в следующий раз может и отвернуться, кроме того, не следует указывать возможному врагу его уязвимые места. — про себя добавил. — "Самое главное — не стоит магам знать, чем их можно убить достаточно просто".

Чатлан хмыкнул:

— Дан, я все никак не могу тебя понять. То разбрасываешься целым состоянием, то трясешься над каким-то жалким наконечником стрелы. И вообще, каким ты образом умудрился убить мага обычной стрелой?!

Данте, повернувшись спиной к отряду и скривившись от омерзения, отер наконечник об одежду мага, затем незаметно положил его в поясной кошель. Элкос, сидевший напротив вампира, удивленно-заинтересованным взглядом проводил наконечник, Данте подмигнул полукровке.

— Чат, деньги — лишь пыль и средство, а вот оружие ... — это оружие, и этим все сказано!

Чатлан пристально посмотрел Данте в глаза, своими глазами, где на самом дне тлела мягкая, еле заметная огненная искорка. Широко и открыто улыбнувшись, Данте понизил голос до заговорщицкого шепота, маг и все остальные подались чуть вперед заинтригованные.

— Я просто немного подождал, походил вокруг, подумал и ... — выдержав театральную паузу выдохнул. — удивил.

— Паяц! — Чатлан разочарованно сплюнул. — Сказал бы сразу, что просто застал врасплох.

Данте улыбнулся и про себя подумал:

— "Молодец! Пришел к выводам меня вполне устраивающим, но при этом далеким от истины. Я сам был очень удивлен, когда, отковыряв от стены хранилища кусок этой мерзости по имени хитин дарта, и ободрав краску, узнал в нем пресловутого убийцу одаренных. ... Асгаррот, только под самый конец обучения открыл тайну, по которой маги буквально тряслись, бледнея на глазах от одного названия черного каре вампиров, и с большой опаской относились ко всем мастерам боя. Оказалось все до банальности просто. Вампиры, не имея возможности колдовать но, имея огромное желание иметь возможность устранить зарвавшегося мага в открытом противостоянии, и раз уж на то пошло, не очень открытом, искали не магические средства, и таки нашли, предки клыкастые! Как нашли, не знаю, но четверка вампиров-стрелков, вооруженных стрелами или дротиками с такой "милой" штучкой на конце и увешанные как новогодние елки амулетами, маскирующими ауру, могли преспокойно перебить и десяток архимагов. Кроме того, после пары уроков в открытом бою, маги быстро уверились, что с вампирами связываться себе дороже, да и с мастерами боя тоже. Ведь все наставники боя выходили из вампирской обители меча преданные вампирам до гробовой доски, следовательно, и мастера боя, обучавшиеся у этих наставников. Спасибо ритуалу наставничества и ученичества за это. Это, кстати, одна из причин по которой Темную Империю "уважали" до испачканных штанов. Только представьте себе, собралась большущая компания сорвиголов оттяпать немножко землицы, или на худой конец потрепать Империю. Идут, себе идут, подзадоривая друг друга боевыми воплями, встают лагерем перед решающим броском, а утром обнаруживают мертвую магическую поддержку. И всего пару-тройку сотен, а то и полную волну тьмы, состоявшую из тысячи клыкастых, воинственно настроенных красавчиков на горизонте да при поддержке десятка, а то и двух темных боевых магов. Причем темные маги наверняка еще и не выспавшиеся были, а то и вовсе с похмелья, следовательно, и настроение примерно того же окраса что и стихия, а тут такой случай разрядиться подвернулся прекрасный. Красота! ... Наставник тоже хорош. Говорит, запомни, как выглядит убийца одаренных, пригодится, но не сказал ни слова, откуда эта гадость берется! Я прямо опешил, когда понял, что именно держу в руках. Х-ха. Интересно, наверное, выглядел с обалдело-перекошенным от омерзения лицом! Помнится тинд пять, а то и больше поминал "добрым" словом своего предка и наставника в одном лице. ... Ну, Асгаррот, погоди! Если снова встретимся, попытаюсь в очередной раз тебе в бубен настучать! Я, понимаешь ли, тут жизнью рискую, падаю от слабости почти после каждого магического действа, бегаю от магов аки заяц, а всего-то надо было сказать, как эта хрень называется! Не понадобилось бы разносить тронный зал по камешку, чтобы прибить старичка водянистого и не получил бы меч в кишки от воина Зантарманийского клана. Р-р-р, в общем!"

Данте, отвлекшись от воспоминаний, вовремя заметил Заллоса, подошедшего немного ранее и увидевшего грубо вырезанный наконечник. Полукровка уже вознамерился открыть рот, чтобы сообщить, что это именно тот наконечник, что он вырезал на конюшне. Вампир непререкаем тоном скомандовал:

— Упал — отжался! Пятьдесят раз в три удара сердца.

Элкос, удивленно моргнув, тут же принял упор лежа приступая к упражнению.

— Так, сейчас прикопаю тело в песочек и можно отправляться.

Алетагро посоветовал:

— Голову сначала отруби, потом и закопать можно.

Данте бросил на орка подозрительный взгляд, забыв при этом древнее обращение.

— Зачем?

— Чтобы не встал через несколько месяцев. Мы всегда так поступаем с поверженными противниками не достойными огненного погребения.

— А-а. — протянул вампир. — Так вот зачем сняли головушки тем ребятам, что мы прикопали в их же собственном парке. — орк кивнул, а Данте, одним движением кукри снес трупу голову. Взвалив тело на плечо, и прихватив голову за косу, бросил через плечо: — Достаньте амулет отвода запаха и выделите припасов с водой на десять человек с лошадьми на пару дней пути.

Вампир с оборотнями быстро предали погребению тело мага, припасы были разделены не менее быстро. Подозвав Кайтера, Данте обратился к воину.

— Кайтер, нам надо разделиться. Спасибо, что проводили, но вам пора возвращаться в стан, нигде не задерживаясь, ну а мы по прямой через пустыню отправимся к границе.

— Но мы же получили четкие указания проводить вас. — возразил воин.

— Планы поменялись, Кайтер. Я снова отличился в Кату-Брасс, о чем нисколько не жалею. Просто на наш отряд все равно начнется охота и на вас в том числе, поэтому вам надо возвращаться под защиту стана, откуда вас не смогут выковырнуть. У нас же больше шансов потеряться в бескрайних песках пустыни и благополучно добраться до границы. Кроме того, когда погоня, а она будет в любом случае, увидит, что мы разделились, это немного собьет их с толку. Вы к тому времени уже будете в стане, для этого у вас по две лошади, от меня подарок так сказать, а нас они не найдут в пустыне, а если и найдут, догнать будет трудновато.

Воин склонил голову.

— Хорошо, Дан. — протянув руку, Кайтер сказал с улыбкой. — Будешь в халифате, посети мой дом и стан!

— Непременно, ну а теперь, по ... — Данте с сомнением посмотрел на хьерда, предназначенного для него, затем и по небольшому табуну лошадей. — по животным!

Кайтер, взлетев в седло и взмахнув рукой на прощание, сорвался с места, увлекая под оглушительное улюлюканье свой отряд на юг. Надев на шею маленький кружок амулета, и обратившись к духу магической вещицы, активировал его. В тот же момент по телу пробежалась приятная легкая волна мурашек, и пропал привычный запах хвои. Уже не опасаясь, вампир подошел к меланхолично что-то жующему хьерду и посмотрел в его золотисто-карие глаза:

— Не плеваться в меня и опять же меня не сбрасывать со спины, и мы с тобой поладим. — опасливо протянув руку к морде животного, Данте погладил влажный нос фыркнувшего хьерда. Вскочив на спину и удобно устроившись в седле, Данте скомандовал: — А теперь двигаемся на юго-восток около танда, затем, по большой дуге поворачиваем на север. Вперед!

Весь танд пути, Данте полностью игнорировал присутствие старших в отряде и ни единого раза не посмотрел в сторону Ралого, общаясь исключительно с оборотнями, полукровками и людьми, представленными в трех экземплярах. Подозвав Чатлана, Данте спросил:

— Чат, что за существо этот Карса-Альтах? Помнится, ты что-то там говорил о полном слиянии со стихией. Что это такое и с чем едят?

— Этот маг посвящен стихиям земли и огня, и ...

Данте перебил.

— Чат, я это сам понял. Меня интересует, почему от него не пахнет человеком, но жизненная энергия бьет просто через край? И каким Макаром, он умудряется превращаться в лаву, при этом, не только оставаясь целым и невредимым, но и одежду с амулетами в этом вулкане сохранять нетронутыми? Хрень какая-то получается, это же чисто физически невозможно, если только он не бог, но на бога никак не тянет, сил хоть и немеряно, но до этих могущественных существ ему далеко-о-о, очень.

Чатлан изумленно уставился на ожидающего ответа вампира, спустя ниту созерцания, выдавил:

— Хочешь сказать, что ты и с богами общался?!

— Язык мой враг мой. — пробормотал Данте, и тяжело вздохнув, огрызнулся: — Было дело, Чат, но это к делу не относится.

Чатлан разочарованно опустил глаза.

— Чат, я жду ответа.

— Понимаешь, это вообще очень занятно само по себе. Боги, за определенные заслуги или по своей прихоти или еще по каким-либо причинам могут спасти мага, вживив в него частицу своей стихии. Это происходит лишь в тот момент, когда маг вот-вот должен погибнуть. Происходит крайне редко, но все же бывает. Так вот, такой маг сравним по силе разве что с легендарными Владыками Дара или другими словами Великими магами, но после такого "подарка" становится охранителем какой-нибудь территории, чаще города. — Чатлан задумался, подбирая слова. — Карса-Альтах, невероятно могущественен и почти бессмертен, но только на определенной территории, в данном случае в пределах стен Кату-Брасс. Как ты понял, он является бессменным защитником именно этого города. В общем, стоит ему только сделать шаг за золотые ворота и он тут же начнет стремительно терять силу, тинда за воротами и привет АйкенМа.

— Весело ему живется, ничего не скажешь. Но все равно. Да он невероятно силен, но почему я не чувствую в нем человека или существа другой расы?

— Потому, что он уже не человек, маг становится по своей природе одушевленным элементалем. С каждым годом, проведенным в таком состоянии, существо теряет свои признаки, в нем остается все меньше и меньше от себя прежнего. Вот и все. Карса еще не достиг своего предела и пока не потерял интерес к жизни, хотя уже может общаться со своими стихиями. То, что мы с тобой видели при его появлении и исчезновении пока что только иллюзия, эффектная и красивая, но иллюзия. Если правильно помню, он через лет семьсот — восемьсот действительно сможет это все проделывать, но в один прекрасный момент, уйдя в землю, в ней и растворится, потеряв интерес к жизни. А пока, прикрываясь иллюзией, уходил в подвал в свою лабораторию.

— Н-да, не позавидуешь такой участи. — Чатлан согласно кивнул. — А иллюзия качественная надо сказать получилась. Выплеск температуры был, между прочим, самый настоящий.

— А что ты хотел, он же маг огня.

— Ну, да. — вампир кивнул и потеряв интерес к беседе просто молчал. Язулла, вспомнив проданные амулеты, сам того не подозревая, задал неудобный вопрос, прерывая тишину, нарушаемую лишь мерной поступью животных:

— Дан, а те чистюли, зачем вообще нужны? Они ведь почти бесполезны в бою. Порезал противника, а он и не истекает кровью. Согласен, болезненно, но ведь вместо ослабления есть большая вероятность разозлить.

Данте ругнулся про себя:

— "Вот же умник, блин! Я сам не знаю, зачем их сделал. Ну, не говорить же, что это простой, ранее повсеместно использовавшийся вампирами охотничий клинок? Темные маги его специально таким сделали, чтобы нужная жидкость бездарно не расходовалась. И что ответить?"

В слух сказал:

— Яз, в древности это свойство было необходимо. Кроме того, очень удобно проткнуть кого-нибудь в толпе. Не сразу заметят ранение, а когда заметят, будешь уже далеко. — Вампир встрепенулся и, повысив голос, скомандовал, ловко уходя от подробных вопросов: — Пора исчезать! Начинаем потихоньку забирать на север, и выстраиваемся в цепочку, я буду замыкающим.

Пропустив отряд вперед, Данте извлек из мешка амулет скрытой тропы и легким обращением к духу активировал его. Амулет чуть потеплел, затем, завибрировал чуть сильнее и засветился золотисто-коричневым сиянием. Спустя мгновение "метелка" начала вращаться, постепенно ускоряясь, пока не превратилась в смазанное пятно. Песок за отрядом "потек", быстро засыпая следы, сравнивая с общим пейзажем. Отряд начал углубляться в пустыню, постепенно поворачивая на север.

Глава 14

— Да-а. — протянула Эбри, отложив в сторону книгу, которую рассеянно листала, лежа на кровати Мист. — Трудная кадара выдалась. Ну, ничего, теперь у нас с тобой есть целых три свободных дня. Может, пойдем по городу погуляем?

Девушка покосилась на Мист, вертящуюся у зеркала и рассматривающую немного укороченный ею балахон. Мист рассеянно кивнула, критически оценивая полученный результат портняжного мастерства.

— Отлично, теперь в нем не запутаюсь. Что ты там говорила? — Мист, заправив локон темно каштановых волос за ухо, обернулась к Эбри.

— Пойдем в город. Погуляем, заодно познакомлю с ним.

— А нам можно?

— Конечно! Храмовая школа магии ведь не тюрьма. И если ты не заметила, то она уже два танда как почти полностью опустела. Так не пора ли и нам выйти за ворота?

— А пошли.

Мист согласилась, Эбри, захлопнув книгу, вскочила с оккупированной кровати и, подхватив подругу под руку, увлекла в коридор. Девушки почти бегом проскочили пустынный коридор, сбежали по лестнице, едва не снеся с ног хмурого мага первой ступени, вынужденного дежурить в выходные дни. Не сговариваясь, обогнули веснушчатого молодого человека с двух сторон. Маг презрительно скривился при виде Мист и неодобрительно покачал головой, встретившись глазами с нахмурившейся Эбри. Мист, заметив гримасу брезгливости на лице мага, резко развернулась. Легким движением, собрав балахон в складки, чтобы материя облегала соблазнительную фигурку, плавно покачивая бедрами, направилась к опешившему магу. Прерывисто вздохнув и потупив взор, девушка томно прошептала:

— Молодой человек, я долго думала, что вам сказать при встрече. — подняв глаза на мага, Мист лишь на мгновение встретилась с ним взглядами и снова отвела его вправо и вниз. — Вы такой симпатичный, ... — девушка искоса посмотрела на замершего молодого человека. — Вы... Ваши губы столь чувственны, а глаза?... Ваши глаза, горящие врожденным благородством, ваша осанка... — набрав побольше воздуха в легкие и постепенно понижая голос, Мист продолжила. — осанка истинного аристократа напоминает мне о моем ничтожном происхождении.

Маг совсем растерялся, Мист на мгновение приблизилась, встав на цыпочки, словно хотела поцеловать. Взгляд мага затуманился, молодой человек подался вперед, обняв за талию, но наткнулся на выставленную руку девушки и вновь опущенный взгляд.

— Мое ничтожное происхождение не оставляет мне надежды. — девушка плавно выскользнула из объятий, задержав на миг свою ладошку в его руке. — Я буду вздыхать, не смея сделать шаг навстречу, — повысив голос, Мист сделала шаг назад и вновь придержала рукой молодого человека, упершись ему ладонью в грудь. — вздыхать сквозь слезы без надежды, но пусть огонь, что полыхает в сердце, согреет душу, что тоскует по несбыточным мечтам.

Мист, повесив голову, отвернулась и медленно побрела на вход. Эбри, все это время растеряно переводившая взгляд с нее на мага, очнувшись, устремилась вслед за подругой. Догнав Мист, уткнувшуюся лицом в ладони, обняла за плечи и пошла рядом, молчаливо поддерживая. Маг, не в силах сдвинуться с места провожал девушку тоскливым взглядом, пока она не скрылась за кустами храмового парка. После чего, помотав головой, словно избавляясь от наваждения, сомнамбулической походкой направился к лестнице на второй этаж.

Эбри сбилась с шага, когда подруга, преобразившись в один момент, подняла на нее смеющийся взгляд. Тряхнув водопадом волос, Мист подмигнула девушке.

— Как тебе моя шутка?

— Знаешь, жестокая, на мой взгляд.

— Хороший учитель в свое время попался. — Мист зло усмехнулась. — Меня достало отвращение, отражающееся в глазах подобных ему.

Эбри засмеялась и вновь подхватила подругу под руку.

— Вечером жди, наверняка ведь придет.

— Если так глуп, что не умеет слушать, пусть приходит. — Мист беспечно отмахнулась. — Если придет, позабавимся еще немного.

— Как это не умеет слушать?

— Пусть его и осыпала комплиментами, разыграв трагедию, но ведь ни слова не сказала, что он мне нравится.

— Но, ты же сказала что он симпатичный! — воскликнула обескураженная Эбри.

— Да, но это не значит, что он в моем вкусе.

Миновав беломраморную арку ворот, Мист озадаченно посмотрела на изображение черного дракона, пронзенного белой стрелой наверху.

— Слушай, Эбри, что это такое?

— Ты о чем? — Эбри недоуменно посмотрела на ворота.

— Да вот никак не могу понять, что означает черный дракон, пронзенный белой стрелой. Белый лотос в серебряном круге — это символ храмовой школы магии и тотем Инкара-Лики, руны целительства, жизни и света тоже понятно зачем, а он-то тут каким боком?

— А-а. — Эбри отмахнулась. — Маги света пятьдесят тысяч лет назад низвергли тьму, соответственно черный дракон символизирует тьму, ну а стрела — святую силу света. В общем, это символ древней победы

Мист погрузилась в воспоминания, увлекаемая девушкой дальше. Она вспомнила изображение точно такого же дракона на груди Сергея, заодно припомнила, что ее собственный белоснежный дракон куда-то подевался, сменившись изображением мягко мерцающего белого лотоса в серебряном круге. Дальнейшие рассуждения прервало неожиданное столкновение. Откуда ни возьмись, на девушек налетел тщедушный старичок. От столкновения, старик выпустил небольшую шкатулку, которую нес в руках. Содержимое, живописно описав несколько сверкающих дуг, звонко шлепнулось на каменную мостовую в сопровождении стеклянного звона. Эбри, обретя равновесие, негодующе взвилась:

— Смотри куда идешь!

Мист осадила подругу, рассмотрев маленького, на полголовы ниже ее ростом старика, подслеповато щурящегося и смотрящего на раскиданные стеклянные шарики, с самым растерянным видом.

— Извините, мы вас не заметили. — Мист, подобрав полы балахона начала помогать старику, собирать шарики. — Эбри, помогай!

— Ох, какой же я неуклюжий! — причитал старик, собирая свою ношу. — Хозяин будет недоволен задержкой. — ладони Мист и старика встретились на одной маленькой стеклянной жемчужине. Мист резко оторвала руку и затрясла ею в воздухе.

— Что с вами? — обеспокоено, поинтересовался старик.

— Я, кажется, порезалась. — пробормотала девушка рассматривая маленькую кровавую точку, быстро затянувшуюся. — Впрочем, ничего страшного, дедушка.

— Ну и слава богам. — пролепетал старик, подбирая шарик. — О скол, наверное, порезались.

— Не беспокойтесь, ничего страшного, тем более что уже все зажило.

Девушки помогли подняться старику, Мист поправила темно-зеленый камзол с багровыми вставками на лацканах старика, Эбри подала шкатулку. Поклонившись и поблагодарив девушек, старик пошел дальше. Мист покачала головой, провожая согбенную годами старческую фигуру.

— И зачем такого куда-то посылать, ему покой ведь нужен?

— А ты посмотри на это с другой стороны. — посоветовала Эбри, отряхивая полы балахона. — Старика просто не хотят обидеть отправкой на покой, вот и посылают за всякими мелочами.

— Ну, если только так.

Девушки направились дальше, начисто забыв о неожиданном происшествии. Эбри, поинтересовалась:

— Мист, ты уже обдумала предложение архимага Нарана?

— Даже не думала, он ведь меня замуж не звал.

Эбри фыркнула, Мист улыбнулась.

— Я имею в виду подданство.

— Угу, он сказал, что это знаменательное событие произойдет через кадару, ему с архимагом Каракисом надо утрясти какие-то свои дела.

* * *

По парковой дорожке, словно красуясь могучими рельефными мышцами, перекатывающимися при каждом шаге под лоснящейся в лучах Эйфель-Тиль шкурой, шел огромный конь, темно-бордового, почти черного цвета. Шел не спешно, мощно печатая копыта в гравий и неся на спине седока себе под стать. Орк двух с половиной руайхов ростом, мерно покачиваясь в седле, любовался густой зеленью сада, затем и великолепным видом трехэтажного здания, отстроенного из красного кирпича. Окинув широкие фасадные крылья дома со сверкающими окнами, одобрительно ухмыльнулся, показав на мгновение длинные клыки, блеснувшие белизной из-под нижней губы.

Подъехав к широким ступеням, ведущим к парадному входу, орк откинул капюшон плаща темно-бордового цвета, затем спешился и передал поводья подбежавшему конюху. Поправив серебряный обруч с багровым камнем посередине, вытащил из-под плаща волну длинных иссиня-черных волос, достигавших поясницы и позволил им свободно ниспадать поверх плаща.

Пока орк снимал сумки, притороченные к луке седла, резные двери распахнулись, пропуская навстречу степенного вида дворецкого. Слуга низко поклонился, пропуская мимо могучую фигуру, уверенно двинувшуюся через приемную залу. Орк, коротко махнул дворецкому.

— Лорд у себя?

— Да, господин маг, у себя.

— Локтус, хватит спину передо мной ломать, лучше распорядись, чтобы нам принесли Зеленого дракона бутылочку.

Хмыкнув при виде второго глубокого поклона, орк уверенно прошел по мозаичному паркету, отмахнувшись от лакея, предложившего забрать сумки, миновал мраморную лестницу затем еще двух лакеев, стоящих на страже перед резными дверьми из красного дерева. Слуги тут же бесшумно и величественно распахнули створки дверей, пропуская громадную фигуру внутрь.

От человека, облаченной в красного цвета камзол с серебристой вышивкой по вороту, сидящего во главе длинного стола красного дерева, располагающегося в центре залы, донеслось насмешливое замечание:

— Храйт, снова сам свои сумки таскаешь, в то время когда целая армия слуг прохлаждается?

Орк ответил в том же тоне.

— Кейл, мне того раза хватило, когда твоего лакея чуть не пришибло, пока он их пытался снять с коня.

Лорд тяжело поднялся, опершись правой рукой о высокую спинку стула, обитую золотистым бархатом, и шагнул навстречу гостю. Карие глаза засветились радостью при встрече с багровыми глазами орка, сграбаставшего высокую фигуру лорда в объятья. Мужчина охнул, пытаясь освободиться из медвежьих объятий.

— Храйт, отпусти, раздавишь ведь.

Орк громогласно хохотнул, отчего гигантские люстры, висящие над столом, жалобно звякнули, затем поставил мужчину на ноги и, потрепав густую темно-каштановую шевелюру, посеребренную сединой, пристально рассмотрел его.

— Кейл-Кейл, — орк медленно покачал головой, обшаривая глазами лицо старого лорда. Отметил чрезмерную худобу, легкую болезненную бледность и обозначившиеся резче морщинки. — совсем сдал, племянник. — последнее слово орк иронично выделил. — Не следишь за собой.

Лорд, усмехнулся и ответил ему в тон.

— Зато ты нисколько не изменился за последние пять лет, что мы не виделись, дядя.

— А что со мной будет? Я ж ведь еще молод, четвертую сотню только через десяток лет разменяю.

Лорд, облокотившись о крепкую руку орка, медленно добрел до своего любимого кожаного кресла и тяжело опустился в него. Храйт, усадив человека и пододвинув необъятное кресло, специально предназначенное для него, уселся напротив.

— Эх, Кейл, теперь-то не отвертишься, завтра же вечером готовься к пробуждению, возражения не принимаются! Я же тебе еще тридцать пять лет назад предлагал его провести. Сейчас бы был не настолько стар, как сейчас. Всего-то пятьдесят пять лет, а выглядишь как мой наставник — архимаг Данатар, которому совсем недавно три с половиной тысячи стукнуло.

— Так уж и недавно? Помнится еще лет десять назад, на его юбилее кутили.

Орк ухмыльнулся, не надолго погрузившись в воспоминания.

— Точно, нам тогда еще от мамы влетело, когда старик Данатар нас перепил в состязании поглощения Зеленого дракона. Кажется, совсем недавно было.

Кейлон вздохнул.

— Храйт, у нас с тобой разное восприятие времени. Для тебя десять лет — это недавно, для меня же целая жизнь. И хватит уже о пробуждении, зря только спорим.

Орк фыркнул.

— Я же говорю, что надо было давно провести ритуал пробуждения крови! Никогда вашу ветвь не понимал, упертые как тайтакусы. Ну почему вы упорно отказываетесь от ритуала, который бы подарил еще как минимум лет сто жизни? А ведь если его провести в годовалом возрасте, пока энергетические каналы еще не устоялись, то все триста. Ну что за ветвь неправильных орков, ты мне ответь?! В тебе орочей крови-то пару капель, в Клеоне и того меньше, ну с ним ладно, он маг, проживет достаточно долго, но ты-то почему отказываешься?

— Храйт, я не орк, я человек.

Орк откинулся на спинку кресла.

— Кейл, твой род пошел от первого брака моей матери с твоим далеким предком, значит для меня ты орк, ... пусть неправильный, но все же орк. — Храйт подался вперед, глаза начали постепенно разгораться кровавым пламенем. — Ты знаешь, каково это нянчить детей, усаживать к себе на колени, наблюдать их взросление, участвовать с ними в молодецких забавах, а потом провожать в пламя?! Да я каждый раз ухожу в беспробудный запой как минимум на месяц! — орк хлопнул могучей ладонью по широкому подлокотнику. — Пил, провожая твоего прадеда, пил, провожая деда, затем и отца, а вот тебя еще лет семьдесят не хочу терять. Лучше вместе напьемся. А что происходит с матерью, хоть один из вас когда-нибудь задумывался?! — успокоившись, орк хитро прищурился. — Мама, на правах первой герцогини Илотской дала мне разрешение провести ритуал, даже против твоей воли, так-то вот.

Лицо пожилого лорда перекосило.

— Храйт, ну не имею я право на этот ваш ритуал! Если ты забыл, то наш род пятьсот лет назад лишили права наследования трона, до тех пор, пока кровь старших не растворится в потомках.

Орк хмыкнул.

— Дубина ты, дорогой несколько раз внучатый племянничек! Ты что, собрался снова наследником обзаводиться на старости лет или на трон восхотел свое седалище водрузить?

— Нет, мне проблем с одним Клеоном хватает, а императорская корона даром не нужна! Зачем мне становиться императором? Чтобы разрываться на части между долгом, Церковью и Светлым Советом? Спасибо, роль марионетки мне претит!

— Так в чем тогда проблема? Кто тебе мешает провести ритуал, и прожить еще лет семьдесят, наставляя внуков и готовя себе смену? Титул и право претендовать на трон у них никто не отнимет, тем более что, скорее всего и им эта корона встанет костью в горле. Кстати, вы с Клеоном помирились, или все еще дуетесь друг на друга?

Двери распахнулись, и в залу вошел слуга, балансируя начищенным до блеска серебряным подносом с высокой стеклянной бутылкой и двумя стаканами на одной руке. Поставив поднос на столик, слуга, взяв за крылья, приспособленные под ручку, налил из отлитой в виде дракона вставшего на задние лапы бутылки немного янтарной жидкости в стаканы, после чего удалился. Взяв стакан и подержав его немного в руке, подогревая жидкость, орк пристально посмотрел на герцога.

— Кейл, ты не ответил.

Прежде чем ответить, Кейлон сделал небольшой глоток, покатал на языке жгучую, сладко-терпкую жидкость.

— Храйт, ты ведь все прекрасно знаешь. Клеон — мой сын, и я, не смотря ни на что, его люблю. Клеон такой, какой есть и его уже не переделаешь, по крайней мере, сомнительно, что он в ближайшие лет сто-двести изменится, а я не вечен. Мне нужен наследник, к сожалению, сын не может наследовать, сам знаешь почему.

— Ого, но ведь у тебя нет других наследников! Значит, майорат вместе с титулом отойдет короне. — орк прищурился. — Не слишком ли дрогой подарок светлой марионетке?

— То-то и оно, что у меня появилась надежда. Именно для этого я тебя и позвал, Храйт. Появилась девочка, полукровка, ...

Орк встрепенулся.

— Что-то я тебя, племянничек, совсем не понимаю! То ты отказываешься от ритуала, мотивируя свой отказ, тем, что нужна чистая человеческая кровь, то вдруг появляется какая-то девочка полукровка. Ты не находишь, что несколько не последователен в своих суждениях?

— Храйт, ты сначала выслушай, и только потом возмущайся.

Орк, наплескал Зеленого дракона в оба бокала до краев, взяв один из них, откинулся на спинку кресла. Показывая всем своим видом, что внимательно слушает.

— У девочки совершенно чистая кровь, она не принадлежит ни одному роду или клану, понимаешь, к чему я клоню?

Орк иронично фыркнул.

— Что тут непонятного? Ты положил глаз на иномирянку, да не простую а Инкарру светлой богини. Не слабо замахнулся, надо сказать. В общем, ты хочешь, чтобы я провел ритуал связи уз крови с каким-нибудь старым аристократическим родом, в котором обнаружился твой ребенок и через брак и усыновление передать ему титул с майоратом, так?

— Почти, ребенок не мой, а Клеона. Мать погибла при родах, а Клеон тогда отказывался от отцовства, время упущено, в итоге два рода без наследника. Собственно, поэтому мы с ним и поругались. Графиня Эльтильская потеряла наследницу, а я наследника.

— Эльтили, — орк задумчиво пробормотал. — это случаем не тот род в котором майорат и титул переходит по женской линии?

— Он самый.

— Теперь все понятно. Если девочку связать с их родом, чтобы семейный артефакт ее принял, все будут в выигрыше. Наверняка эта белокурая девочка графиня Тайла передаст титул с условием, ну да это уже не мое дело. Осталось только уговорить их всех на твою авантюру.

— С шестидесятилетней девочкой, как ты ее называешь, уже все обговорено, Клеон сопротивляться не будет, понимая, чем нам всем удружил, ну а девочку я беру на себя. Тем более что просто физически не могу пропустить закручивающуюся вокруг нее интригу. Наран — эта светлая змея, решил мне ее подсунуть неспроста, с какой целью, пока непонятно, но явно не хочет...

Орк встрепенулся и заполошно замахал руками, показывая, чтобы герцог замолчал.

— Кейл, об этом лучше говорить на острове в ритуальной комнате, или подождать, пока я не подготовлю специальным образом помещение. Я понял, что ты имел в виду. — губы орка раздвинулись, образуя хищную улыбку. — Знаешь, я тебе помогу.

Пожилой герцог вернул улыбку и, подавшись вперед, откинул крышку небольшой деревянной шкатулки, в которой на черном бархате лежала, сверкая в лучах Эйфель-Тиль, пробивающихся в окно, небольшая хрустальная жемчужина.

Орк, взяв шарик, буквально утонувший в огромной ладони, поднес его к глазам, затем легонько дунул на него, чтобы края запотели, в тот же миг, жемчужина налилась темно-бордовым цветом. Отняв ладонь от повисшего в воздухе шарика, Храйт достал из-за пазухи небольшую иглу и уколол себе палец, после чего капнул маленькую капельку на шарик, начавший медленно вращаться. Закрыв глаза, орк пустил небольшой поток энергии, жемчужина начала пульсировать и ускорять свое движение, пока совсем не исчезла. Вместо нее появилось туманное бесформенное облако, слегка светящееся и начавшее медленно трансформироваться в какие-то непонятные фигуры.

Орк, открыв глаза, с интересом посмотрел на метаморфозы облачка, начавшего быстро наливаться белоснежным сиянием. Налюбовавшись вдоволь, Храйт капнул еще каплю алой крови прямо в него. Облачко, замерев на ниту, медленно сложилось в образ белоснежной волчицы, затем трансформировалось в девушку с огромными белоснежными крыльями. Орк нахмурился и уже собрался развеять образ, но девушка вдруг начала оплывать, крылья изменяться и вот, перед обескураженными наблюдателями появился маленький белоснежный дракончик. Взмахнув крыльями, дракончик описал круг над головами человека с орком и растворился.

Храйт, встретившись глазами с лордом, задумчиво пробормотал:

— Думаю, тебе будет излишне напоминать, что ты ЭТОГО не видел? — герцог кивнул, а орк продолжил. — Тайлу, графиню Эльтильскую, раз уж вы заодно, стоит поставить в известность, это напрямую касается ее рода, но окольными путями. — Храйт, обнажив клыки в подобии улыбки, отсалютовал бокалом старому герцогу. — Интрига закручивается знатная, с удовольствием прослежу за развитием событий. — Кейлон, осушив бокал, дрожащей рукой поставил его на столик, поймав неодобрительный взгляд орка. Храйт, поднявшись с кресла, подошел к герцогу и плавно провел засветившейся багровым светом ладонью по лицу мужчины, герцог, не успев даже дернуться, погрузился в глубокий навеянный сон.

— Вот так-то вот, дорогой племянник, теперь-то ты от меня никуда не денешься.

Храйт, перекинув сумки через плечо, поднял заснувшего мужчину на руки, словно пушинку и направился с ним на выход. Появившемуся слуге скомандовал:

— Лорда Илотского не беспокоить в течение пяти дней, всех посетителей, просителей и прочую шушеру посылай к Дантару в чертоги, говори, что ему нездоровится, и никого он не принимает. Распорядись, чтобы приготовили мои покои и принесли поесть как обычно.

Слуга согнулся в глубоком почтительном поклоне.

— Все будет исполнено, господин архимаг Храйт-Антар.

* * *

В полумраке, разбавляемом магическими светильниками, в торжественной тишине, нарушаемой лишь редкими звуками перелистываемых страниц, сидел молодой маг и тоскливо косился на толстенную книгу полруайха на полруайха, обтянутую выбеленной кожей с железной окантовкой по краю. Сняв обруч с белым камнем посередине, и взлохматив непослушные огненные вихры, маг добавил немного энергии в камень, заставляя его засиять ярче. Пододвинув к себе лист бумаги, перо и чернильницу, Мальора с самым решительным видом открыл ненавистный шестой том Ксарцимуса. Но пыл познания не продержался долго, его хватило ровно на три строчки, и взгляд поплыл по неисчислимым рядам фолиантов, покоящимся на уходящих под самый потолок полках и полочках. Мысли, подчиняясь блуждающему взгляду, последовали в туманные дали собственных переживаний. Глаза перестали замечать окружающую обстановку, взгляд затуманился, выдавая вялую мыслительную деятельность.

— "Эбри больше не достает, видать общение с полукровкой пошло на пользу, к тому же сегодня начались выходные, а я должен чахнуть в Храмовой библиотеке над этой историей Дантаровой!! Ну что за невезение?!"

Маг, потянув за тонкую серебряную цепочку, извлек из разреза ворота небольшую круглую пластинку, белого цвета с серебряной линией, расходящейся спиралью до самого края амулета. Нажав большим пальцем правой руки на маленькую руну в центре и подождав около тинды, Мальора отнял палец и удрученно покачал головой, рассматривая мягкое свечение линии, не сделавшей и трех витков по кругу. Уронив со стуком голову на столешницу, Мальора застонал, а мысли поскакали дальше:

— "Улучшений до сих пор не наблюдается, даже наоборот, хотя архимаг Наран говорил, что падение уровня резерва должно было прекратиться еще кадару назад. ... Ох, как же мне плохо! И что за болезнь я подхватил такую? С такими темпами скачусь до уровня ведуна. ... Тогда уж лучше смерть!"

Мальора, пересилив себя, вновь нажал на руну и, убедившись уже в который раз, что линия, указывающая на уровень силы мага, и не думает удлиняться, раздраженно забросил амулет за ворот. Перекосив лицо от отвращения к книге, придвинул ее к себе и впился глазами в ровные ряды рун на страницах. Учебу продолжить не удалось, за спиной Мальоры раздался надтреснутый прожитыми веками старческий голос, заставивший дернуться от неожиданности.

— Похвальное рвение, но тебе бы больше проводить времени на свежем воздухе, а не в полумраке храма знаний.

Мальора покосился назад, дабы убедиться, что он не ослышался. Чуть справа стоял маленький старичок с крючковатым носом и сверкающей лысой головой. Ад-Икеба собственной персоной — на протяжении многих веков бессменный смотритель Храмовой библиотеки. Скольких именно, не знал никто, Мальора сомневался, что и сам смотритель это помнит. Старичок сочувственно посмотрел на молодого мага.

— Бледный совсем, пошел бы лучше на улицу, а Ксарцимус никуда не денется.

Маг, уныло вздохнув, покачал головой.

— Нельзя, наставник велел прочитать, сказал, спрашивать будет, а потом надо выполнить лабораторную, так что не получится.

Ад-Икеба подцепил пальцем цепочку, выскользнувшую из ворота, и достал амулет. Прищурив свои выцветшие от времени глаза, осмотрел медленно блекнувшую линию на его поверхности, после чего, нахмурившись, пристально посмотрел Мальоре в глаза.

— Юноша, ты замеры на опустошение делал?

Мальора испуганно покачал головой, и сдавленно пробормотал:

— Ад-Икеба, отдайте амулет, пожалуйста, наставник запретил мне его кому бы то ни было показывать.

Древний маг, словно не услышав просьбы молодого человека, легонько провел пальцем по краю амулета. В тот же момент над ним возникло семь светящихся серебром небольших спиралек. Взмахнув рукой, маг заставил их выпрямиться в линию и лечь одна на другую, расцветившись разными цветами. Маг пробормотал:

— Четыре вчерашних и три сегодняшних. Плохо, очень плохо.

Ад-Икеба не отводя глаз от небольших черточек, задумчиво погладил свой подбородок, затем положил руку молодому человеку на плечо.

— Так, передай мне чуть-чуть энергии, малыш. — Мальора, не смея прекословить магу многократно старше себя, прикрыв глаза, положил свою ладонь поверх ладони старого мага, после чего пустил тоненькую струйку энергии света. — Достаточно. Теперь принимай обратно. — процедура повторилась в обратном порядке, хранитель нахмурился еще больше. Мальора робко спросил.

— Зачем надо было это делать?

Маг, проигнорировав его вопрос, задал свой:

— В пределах кадары заимствовал жизненные силы для кастования заклинаний?

— Нет, я стараюсь избегать этого. Не хочу падать в обморок как какая-нибудь девчонка.

Кивнув, Ад-Икеба задал следующий вопрос, поселив своим выражением лица необъяснимый страх в молодом маге.

— Наран часто поручает лабораторные исследования до полного истощения резерва?

Мальора вздохнул и, решив, что уже что-то скрывать бесполезно, выложил:

— Да нет, раз в месяц, не больше.

Маг, вновь кивнув собственным мыслям, осторожно развеял линии и вложил амулет обратно в вырез балахона.

— Вот что, малыш. Избегай ситуаций, где нужно пользоваться силой. Вообще советую забыть на время, что ты маг, так как после каждого, даже незначительного расхода энергии, твой резерв постепенно уменьшается. Запомни накрепко, при твоем недуге, конвертирование жизненной энергии может оказаться смертельно опасным занятием.

Мальора задохнулся от ужасных слов, сжавших сердце стальными тисками невыносимой тоски. Маг пролопотал:

— Но как же так?! Что со мной, Ад-Икеба?

Старичок сочувственно потрепал парня по голове.

— Не переживай, всему свое время. — маг легонько коснулся указательным пальцем лба Мальоры. — О том, что я видел амулет и о том, что тебе посоветовал, архимагу не говори, если не хочешь получить нагоняй. Продумывай каждое свое магическое действие, малыш, если без него не обойтись. Прощай, мальчик, и не унывай.

Маг, не дожидаясь ответа, медленно направился в сторону стойки, и только тут Мальора заметил, что за все время разговора на них никто не обратил внимания, хотя голос специально никто не понижал. Когда старый маг сделал четвертый шаг, Мальора начал различать тихий шелест переворачиваемых страниц и поскрипывания перьев в руках магов. Мальора, очень удивился, даже забыл о собственных проблемах. Обернувшись к столу, маг заметил отсутствие ненавистного тома. На столешнице покоился только свиток с его записями, даже письменные принадлежности куда-то испарились. Потерев ноющие виски, Мальора тяжело поднялся с жесткого стула и направился получать задание.

Мальора, пару раз глубоко вздохнув, унимая волнение и мысленно осенив себя святой стрелой, нерешительно поскребся в дверь своего наставника. Переступив порог, Мальора поклонился архимагу Нарану и архимагу Каракису, отвлекшимся от разговора.

— Светлого дня, уважаемые. — молодой маг, удостоившись ответных кивков подошел к столу. — Архимаг Наран, я пришел за заданием для лабораторной работы.

Наран, откинувшись на спинку стула, пытливо осмотрел бледноватое лицо молодого мага. После нескольких томительных тинд, протянул руку.

— Мальора, отдай мне амулет. — маг, вытащив магический артефакт за серебряную цепочку положил его в протянутую ладонь.

В мысли молодого мага закралось сравнение наставника с просителями милостыни, что всегда обретаются неподалеку от любого храма, пожалуй, их не было разве что только у храмов бога войны Инкара-Рабрак. Мальора непроизвольно развеселился и только героическими усилиями не позволил улыбке коснуться губ. Наран тем временем отложил амулет в сторону и протянул Мальоре небольшой свиток, скрепленный белоснежным шнуром.

— Сейчас у меня на опрос по Ксарцимусу нет времени, потом, когда освобожусь, проведу. — Мальора несколько удивился словам наставника, не имевшему ранее подобной привычки, откладывать опрос на потом. Наран продолжил: — Время как раз подошло, а в первый день следующей кадары ты мне нужен будешь в полном здравии. Так что за выходные ты должен поправиться. Задание, что я тебе дал, тебе в этом поспособствует. Теперь свободен.

Мальора, окрыленный надеждой, выскочил за дверь, забыв поклониться. Молодой человек, едва удерживаясь от крика радости, сорвался со всех ног в лабораторный корпус. Выскочив на улицу и разогнавшись, что есть мочи, подпрыгнул в воздух и огласил окрестности воплем радости. Пробежав по парковой дорожке не замечая густую растительность, Мальора влетел в огромное белоснежное здание, расположенное в пятистах руайхах от жилого корпуса, в котором располагались лаборатории. Здание лабораторий представляло собой кольцеобразное циклопическое сооружение, в центре которого располагался тренировочный полигон под открытым небом для занятий боевой магией. В самом кольце четырехэтажного здания, разделенные коридором и секциями, находились непосредственно лаборатории. Пробежав по спирали постепенно поднимающегося коридора на последний этаж, Мальора согнулся пополам, восстанавливая дыхание, и только тут вспомнил о свитке. Разворачивая свиток, парень пробормотал себе под нос:

— Собственно, а какая вообще лаборатория? — прочитав номер, указанный в свитке, Мальора перевел глаза на ближайшую дверь. — Четыреста пятьдесят вторая, а мне нужно триста сорок седьмая. Вот Дантар, на целый хайр ошибся!

Свернув свиток, Мальора направился в обратную сторону. Оказавшись внутри помещения, подошел к лабораторному столу, где обнаружил несколько, легко узнаваемых, светящихся мягким желтоватым светом хрустальных трубок, полуколец и загогулин, искривленных под всевозможными углами. Проведя рукой по хрусталю, маг улыбнулся и несколько озадачился.

— Не понял, каким это образом сборка Тиис-Та-Шесс поможет побороть мой недуг? Ну-ка, что тут у нас в свитке? — Мальора, развернув задание, прочитал в слух: — "Перед тобой Тиис-Та-Шесс" — маг, сдвинув обруч на лоб, почесал затылок и хмыкнул. — А то я не знаю! Приходилось иметь с ними дело, когда монета срочно понадобилась. Ладно, что там дальше?

— "Тиис-Та-Шесс — амулет, предназначенный для общения на большом расстоянии, вы должны были изучать его на занятиях по артефакторике". — маг снова прокомментировал. — Угу, знакомились, перед тем как впервые произвести настройку, пришлось почти кадару обихаживать Владеющего Силой Иссимая-Эо, чтобы он поэтапно разложил да объяснил, что и как делать.

— "Собери амулет и произведи настройку на артефакт-близнец, кристалл синхронизации лежит в шкафу вместе с инструкцией и лекарством для тебя. Лекарство примешь, после того как закончишь с амулетом, так как принимать его следует только после полного опустошения резерва".

Мальора похолодел, вспомнив наставления смотрителя Храмовой библиотеки, и опасливо покосился на детали Тиис-Та-Шесс, разложенные в идеальном порядке на лабораторном столе. В свитке осталась непрочитанной только одна строчка, после прочтения которой, опасения молодого человека развеялись.

— "Лекарство быстро восстановит жизненные силы и поможет быстрее восполнить резерв. В выходные я занят, так что проверю работу только в первый день следующей кадары, удачи. И последнее — не испорть амулет, иначе вычту из твоего содержания! Архимаг Наран."

Мальора скатал свиток и отложил в сторону, после чего потер руки, предвкушая легкую работу.

— Инструкция нам не понадобится, амулет дальней связи смогу собрать и с закрытыми глазами, спасибо дополнительному заработку. Главное рассчитать нужное количество энергии иначе бабахнет так, что в чертоги АйкенМа запросто угодить можно, что характерно по кусочкам.

Придвинув ближе хрустальное кольцо, Мальора вынул из него звезду пятиконечной пентаграммы. — Так, активатор-основание перед началом сборки надо разобрать, есть. — Мальора отложил кольцо, оставив перед собой только хрустальную пентаграмму. — Теперь к ней надо прикрепить пять стержней под углом с вершиной над центром звезды, ага, только не забыть кристалл-визуализации иллюзии пристроить. Над ним расположить кристалл-приемник, еще выше кристалл-передатчик, остальные стекляшки-антенны прикрепим уже к стержням и кольцу-основанию, в итоге получаем Тиис-Та-Шесс. Так, надо еще не забыть связать кристалл визуализации и передатчик, затем кристалл-визуализации с приемником, и под конец приемник с передатчиком. Отлично, связи не пересекаются. — Мальора удовлетворенно провел пальцем по хрустальным полукружьям, соединяющим три кристалла, расположенные друг над другом.

— Что ж, теперь только напитать энергией, чтобы все части сплавились в единое целое, затем вставить в кольцо и установить антенны, и под конец снова напитать энергией. — Мальора прикрыл глаза, сосредотачиваясь на резерве, но в последний момент передумал. — Нет, так не пойдет. Сначала надо рассчитать, сколько энергии понадобится и сколько есть в наличии. Наставник наверняка рассчитал, что у меня, ее хватит, но перепроверить и самого себя успокоить не помешает.

Мальора, осторожно чтобы не развалить неустойчивую конструкцию, положил на нее ладони, синхронизируя в сознании два воображаемых сосуда. Один возник при мысленном обращении к амулету, а второй всегда был с магом еще с момента прохождения инициации. Сравнив доступное количество и необходимое, Мальора застонал.

— О нет, не хватает! — в следующий момент парень задорно улыбнувшись, вприпрыжку подскочил к шкафу. Распахнув створки, и рассмотрев содержимое, Мальора побледнел как полотно. Достав дрожащей от напряжения рукой, маленький пузатый сосуд. Поднес его к глазам, настороженно рассматривая золотистую жидкость с проскальзывающими в ней бирюзовыми искорками. Мальора ухватился за створку, чтобы не упасть от неожиданно настигшего удара. Сглотнув злые слезы, Мальора прошептал посеревшими губами:

— Вот значит как, господин архимаг. Избавиться от меня надумали? Что ж, не буду больше вас утомлять своим присутствием.

Мальора осторожно поставил сосуд на столик. Не глядя, какую именно деталь Тиис-Та-Шесс взял в руки, напитал ее энергией. Положив ее рядом с сосудом, бросил на пол свой обруч мага с несколькими монетами, после чего вышел за дверь и устремился на выход, ни разу не обернувшись.

* * *

Архимаг Наран, дождавшись, когда за Мальорой закроется дверь, наложил на комнату щит тишины, после чего обратился к коллеге, сидевшему напротив и потягивающему вино из серебряного кубка.

— Итак, на чем мы остановились?

Каракис, покатав на языке, чуть вяжущую жидкость с великолепным букетом, растягивая слова от удовольствия, напомнил:

— Ты что-то начал говорить о донесении из Халифата.

— Ах да. Наш посол погиб на арене вместе со всеми своими приближенными. Так же выяснилось, почему наших агентов в Киаре больше не осталось. Помнишь налет наемников на дворец? — Каракис заинтересованно кивнул. — Так вот, ищейки, натасканные почившим Риомайцахом-По, при помощи магов разума в ходе глобальной чистки столицы переловили их всех. Как выразился наш агент в Кату-Брасс, на всякий случай отправили на арену. — Наран раздраженно дернул щекой. — Нет, ты представляешь, на всякий случай?! Ладно бы неофициальных агентов, так ведь и согласованных с самим Утак-Кату официальных лиц!

Каракис негодующе покачал головой.

— Вот же сыновья хьерда! Надо будет ноту протеста выдвинуть по поводу казни посла.

Наран невесело рассмеялся.

— Не получится, в Киаре в самом разгаре веселье под названием смена правящего рода. К тому же, Барон Танкос все лишь поплатился за любовь к смертельным сражениям идущих на свободу, находясь в своей ложе при взрыве накопителей энергии тьмы. — Наран полюбовался выражением крайнего удивления на лице Каракиса. Брови мага подлетели вверх, рот приоткрылся, казалось, мужчина даже дышать перестал. — Три с лишним тысячи лет стояла арена, а теперь нет. Совсем. Один песок, местами сплавленный до состояния стекла остался. Маги, пытавшиеся понять, что там случилось, ничего вразумительного ответить не смогли. Сказали, что по всем данным произошел огромный выброс темной структурированной энергии, заметь, не природной. Но на что она была направлена, выяснить снова не удалось, все исковеркал взрыв накопителей предшествующий выбросу. Причем маги клянутся, что уловили быстро затухшие эманации энергии земли и хаоса.

Каракис пораженно выдохнул:

— Дантар меня побери, вот это новости! Неужели орки?

— Я тоже так в самом начале подумал, но в том то и дело, что ни одного орочьего архимага там не было, а понадобилось бы четверо как минимум.... Старшие были, но магов среди них не было. Кроме того, красноглазые, в большинстве своем, уже давно практикуют исключительно магию крови, оставив прерогативу работы с тхазарстерн своим старейшинам.

— Тогда у меня нет больше никаких идей, Наран. Архимаги-старейшины уже очень давно не покидают пределов острова. — оправившись от новости, Каракис сделал большой глоток вина. — Надо будет направить туда наших магов. Сейчас отдам необходимые распоряжения.

— Подожди, я тебе еще не все новости рассказал. — Каракис, уже подавшийся вперед, чтобы встать, уселся обратно. Наран, любезно предложил. — Лучше еще выпей, чтобы со стула не свалиться. — Каракис поспешил последовать совету, наполнив кубки до краев алой жидкостью. — Великий Хан Утак-Кату находился там же, в смысле на арене. В общем, хан исчез с арены, и появился загадочным образом во дворце в мертвом состоянии. На арене остались тела его окружения. Визирю Лакши-Хану кто-то перерезал глотку, но все склоняются к мысли, что это сделал сам Утак-Кату, так как была у него такая милая привычка за малейший проступок лично пускать провинившемуся кровь. Один маг охранения был обезглавлен, еще один заколот ударом клинка в глаз. Остальных разорвали вставшие после взрыва накопителей запертые. Представляешь, несколько сотен запертых практически в центре столицы?!

Каракис, судорожно вздохнув, отрицательно покачал головой.

— Вот и я тоже. Но и это еще не все!

— Куда уж дальше?

— Да Дантар его знает! Агент говорит, что Липецек находится на осадном положении, кто-то атаковал дворец, чем вызвал активацию защитного купола. А в городе чуть ли не гражданская война в самом разгаре. — Каракис залпом осушил кубок. — Смерть хана и гражданская война спутала все планы с очисткой наших накопителей. Да что там, теперь и договор о мире под вопросом.

— Не сгущай краски, Наран, брат хана Айтак-Кату займет его место, как только все более-менее уляжется.

Наран хмыкнул и, промочив пересохшее горло, продолжил.

— Ты просто еще не все знаешь, друг мой. Лучше слушай, что было дальше. Нападения на Липецек никто не видел, даже следов магической атаки не нашли! Но при этом, часть дворца разрушена начисто. Ни с того ни с сего башня огня заполыхала ярким пламенем, еще несколько башен взорвано. Так же разрушен тронный зал, и все это великолепие произошло уже после активации купола. Да и гражданская война разгорелась не сразу.

— Значит, нападавшие оказались блокированы внутри.

— То-то и оно, что никого не нашли. В смысле живых не нашли. После того как внутри навели некоторое подобие дисциплины, а снаружи, запертые непонятно по какой причине тихо превратились в обычные безобидные трупы, обе стороны начали объясняться с помощью письма на земле. Оказавшиеся внутри предоставили на всеобщее обозрение оставшимся снаружи обезглавленное тело хана и тела двух воинов из рода Шайтер. В общем, нашлись сорвиголовы казнившие хана согласно древним традициям Халифата и тем самым поставили жирный крест на планах Айтак-Кату и всего рода Кату поголовно. Не отходя от стен окруженных куполом, род Кату вцепился в глотку роду Шайтер. Теперь понимаешь, почему говорю, что договор о мире под большим вопросом? Ведь придется заново искать точки преткновения с новым родом и правителем, а кто придет на смену еще непонятно. Род Ютен слишком слаб, чтобы принять власть, а Цукен вообще перестал существовать, когда Утак-Кату отправил последнего его представителя на арену. Следом идет род Шайтен, но роду воинов, насколько я знаю, власть никогда не была интересна. Род Шайтер сейчас увлечен резней с родом Кату, остальные не в счет.

— Н-да, Халифат — горячая страна. — пробормотал Каракис. — Я так понимаю, что и это еще не все новости?

— Ты как всегда проницателен, друг мой. Оказалось, что эти сорвиголовы мало того, что обезглавили хана, так еще обчистили сокровищницу до последней монеты, и финальным аккордом прошлись по великоханскому гарему. Итогом оказалась пропажа невесты Утак-Кату. Правда непонятно, каким образом там оказалась молодая орчанка? Ну да Дантар с ней. Теперь перейдем к не менее ошеломляющим новостям из Кату-Брасс.

— У торгашей-то что случилось?

— Терпение, друг мой, терпение. В Кату-Брасс всплыли темные артефакты в количестве восьми штук разом, причем заряженные под завязку и что самое главное работающие.

Каракис от неожиданности пролил вино на мантию.

— Вот это да! Халифат же не имеет границ с проклятыми землями, откуда?!

— По распоряжению Ассар-Брасса вокруг города снуют конные разъезды кахулов, и одному такому попался на пути отряд наемников, покидающий Халифат. У одного из членов отряда, какого-то полукровки они и обнаружились. Он оказался настолько пронырлив, что каким-то образом заставил Айшана работать вместо себя, хотя, наверное, просто отстегнул ему долю. Айшан, организовал торги, собрав в одном месте самых богатых купцов города, предложил им торговаться между собой, а сразу после расчета отряд в полном составе испарился из города. Во внешнем торговом кольце случился сильный пожар, и погибло много людей, один маг пропал, не говоря уже о том, что большую часть торговцев внешнего кольца во время него обворовали. Это наводит на мысль, что пожар кто-то специально подстроил, уж слишком четко отработали серые кланы. Что скажешь?

— Хм, новостей много, загадок, связанных с ними еще больше и ни одного ответа. С гражданской войной и нашими накопителями ладно, тем более что еще не заплатили за очищение. Да и сама война не страшна. Пока сами у себя разберутся, мы успеем десять раз подготовиться.... Жаль наших магов не отправить на изучение останков арены, а к тому времени, когда все утихнет, там не останется никаких следов. — Каракис замолчал на тинду, обдумывая новости. — Меня больше интересуют темные артефакты, да еще и работающие. Я за всю свою жизнь встречал всего с десяток работающих, наверное, а тут сразу восемь! Прикажи агенту установить, что за полукровка, откуда взялся, куда испарился из города и пусть попробует разузнать подробности всех этих событий. Что-то мне подсказывает, что они все — звенья одной цепи.

Наран кивнул.

— Уже распорядился.

Каракис разочарованно покосился на пятно, расплывшееся по груди.

— Ты с Мальорой уже закончил?

— Да, эксперимент подошел к концу и по моим расчетам он должен примерно через танд открыть небольшую бутыль с вытяжкой из листьев дерева огненной слезы или она разобьется при взрыве неисправного Тиис-Та-Шесс.

— Ого, и где только такую редкость нашел? А главное не жалко на этого рыжего недоучку?

— Да завалялась одна бутылка с незапамятных времен. Эта вытяжка, приправленная изрядной порцией магии воздуха, за три дня уничтожит тело полностью и никаких следов. — Наран равнодушно пожал плечами.

— Не боишься, что он узнает, что это такое?

— Откуда? Это же редкость, почти такая же, как и работающий темный артефакт. Кроме того, я следил за его обучением, и поэтому в курсе всех его знаний. Я же Мальору подобрал с улицы еще десять лет назад, когда он попытался сунуть свои ручонки в мой кошель. Заметив у него наличие Дара, понял, что мне попался удачный экземпляр для экспериментов во всех отношениях. Ни родных, ни близких, так что не жалко.

Каракис отсалютовал вновь наполненным бокалом, Наран поддержал.

— Пусть его душа парит в свете!

* * *

Взобравшись на вершину бархана, и прикрыв глаза ладонью, от обжигающих лучей Эйфель-Тиль, стоящего в зените, Данте осмотрел тоскливым взглядом безбрежные, вечно и неумолимо текучие волны красного песка. Бесчисленные барханы слегка колыхались в мареве нагретого воздуха, сливаясь в единую кровавую линию горизонта. Мельком отметил положение Астве-Лады на безоблачном небе, бесстрастно констатирующей факт того, что до заката, несущего собой долгожданную прохладу еще далеко. Вампир, поправив капюшон белоснежного тунуса, и подобрав его длинные полы, развевающиеся на слабом обжигающем кожу ветерке, начал спускаться вниз к расположившемуся под навесом отряду, пережидающему полуденную жару.

— Пески, пески, пески и жара страшенная. Всюду этот песок! Третьи сутки уже ползем, а они все не кончаются, хорошо хоть воды хватает. — песок под ногами потек и Данте, едва удержав равновесие съехал по склону на несколько руайхов. Остановившись, Данте глухо ругнулся, почти с ненавистью покосившись на светило Северья. — У-у, блин! Мозги даже у меня с Чатланом плавиться начинают, не смотря на то, что жара нам особо не страшна. Старшие с полукровками еще держатся, правда, на одном упрямстве. Язу и Листаку хуже всех, им уже плевать на все. Они просто тупо двигаются вперед и, похоже, уже не особенно соображают куда именно, пару раз приходилось возвращать обратно на тропу.

Смахнув пот со лба, Данте посмотрел чуть правее и, вздохнув, пробормотал:

— Снова перепалку на пустом месте затеяли! — Данте сделал шаг, намереваясь пресечь назревающую драку. — И откуда только энергия берется на ссоры в самую жару? — оценив вялые движения оборотней, и прислушавшись к себе, Данте махнул на них рукой и направился под навес, натянутый на жерди. — А-а, ладно, пусть разомнутся, зато потом сил на ссоры не останется. Выйдем из песков, загоняю так, что надолго забудут о драках.

Усевшись рядом с Чатланом, Данте сделал небольшой глоток почти горячей воды из бурдюка, затем подтащил к себе мешок. Развязав тесемки, выудил оттуда амулеты и разложил их перед собой. Чатлан застонал:

— Дан, только не надо меня больше выжимать, итак от резерва только четверть осталась!

— Не ной маг, иначе ведуном станешь. — Данте сунул накопитель огня в руки Чатлану. — На, выдави еще немного. — Чатлан, покорившись настойчивости вампира, принялся за наполнение накопителя, переливающегося словно угли.

Вампир, оставив в покое мага, скинул холстину с жезлов элементаля и, разложив перед собой, принялся внимательно изучать.

— Основа деревянная, набалдашник из хрусталя, и одна кривая руна стихии огня. М-дамс, поделки оставляют желать лучшего. — вампир ткнул в бок Чатлана, не отвлекаясь от изучения. — Чат, тебе уже приходилось работать с такими штуками?

Маг, отложив накопитель в сторону и утерев пот, посмотрел на жезлы.

— Нет еще, но сразу могу сказать, эти жезлы лучше, чем Менайканские изделия, тут руна огня есть. Эта руна усиливает жезл и соответственно кастуемое заклинание в два раза. Замечательный артефакт, что тебе в нем не нравится?

Данте фыркнул и, поднявшись на ноги, тоскливо посмотрел в сторону хьердов.

— Ладно, ты меня учил последние два дня, теперь моя очередь тебя просвещать.

Данте, накинув капюшон, вышел под палящие лучи Эйфель-Тиль, направившись к своему хьерду, мирно дремавшему, поджав под себя длинные ноги. Покопавшись в седельной сумке, извлек из него еще один небольшой сверток, после чего вернулся обратно, не отвлекаясь на раздающееся рычание со стороны перешедших к активным действиям оборотней. Усевшись на свое место, развернул сверток и, достав кинжал, отодвинул продолговатые серые куски хитина с желтыми крапинками. Из кучки амулетов извлек жезл короля личей и, разложив костяной артефакт, положил его рядом с готовым жезлом элементаля.

— Вот, теперь поведай мне какая между ними разница?

Чатлан недоуменно покосился на ждущего ответа вампира и принялся водить пальцем над костяным жезлом, бросая мимолетные взгляды на жезл элементаля.

— Начнем с того, что твой жезл тоньше раза в два, короче на айхов пятнадцать и вырезан из кости. Набалдашник в виде черепа не съемный как в этих и может складываться. Механизм складывания магический. — Чатлан бросил взгляд на Данте. — На твой жезл нанесено девятнадцать рун. — маг пожал плечами. — Ну да, твой мощнее, я еще не видел лучше, но ведь и этот неплох.

— Чат, похоже, ты не понял. Вот смотри. Видишь эти две руны сразу под черепом? — Чатлан кивнул. — Это руны связи, они предназначены для того, чтобы жезл стал единым целым с двумя камнями и соответственно работал как единое целое. Самая нижняя, она такая одна единственная, называется руна единения, активирует механизм сложения жезла.

Чатлан, внимательно слушая, пробежался глазами по остальным рунам, нанесенным на два айха ниже первых двух и одной, также располагающейся ниже на два айха цепочки рун посередине.

— Слушай, так руна связи повторяется еще десять раз. Что она еще связывает?

— Правильный вопрос. — Данте удовлетворенно кивнул и ткнул пальцем в другую связку рун. — Они связывают шесть рун стихий.

— Подожди, но ведь тут две цепочки разных рун, каждая руна повторяется ровно трижды, причем они почему-то нанесены вразнобой.

— Не вразнобой, а равномерно, поэтому и рун связи для них десять. Если руны нескольких стихий нанести цепочками друг за другом согласно своей стихии на одном артефакте, такой амулет в лучшем случае быстро придет в негодность, в худшем рванет прямо в руках. Не хило так рванет, выжить будет проблематично, если и вовсе не невозможно.

— Тогда что за стихии?

— Тьма и Хаос.

— Э-э, Дан, я знаю руны Тьмы и Хаоса, но на твоем жезле совсем не те, что я видел! — Чатлан принялся кончиком кинжала медленно выводить на песке схематичные рисунки. — Вот, а у тебя вообще что-то непонятное.

— Сам ты непонятный. — Вампир, выхватив кинжал у мага, быстро набросал рисунки еще шести рун, затем разделил их надвое чертой, оставив по четыре с каждой стороны. — А теперь что за руны перед тобой? Истинный смысл ты все равно не поймешь, но названия простых рун знать должен... По идее. Начинай слева.

Чатлан, сдвинув обруч на затылок, неуверенно начал называть, после каждого ответа бросая взгляд на вампира.

— Кровь, ярость, война, разрушение. — вампир кивнул, поощряя. — Дальше идут смерть, боль, ненависть, страх.

— Правильно, а если каждую четверку совместить?

— Как это?

— Блин, Чат, не тормози. Посмотри на руны, нанесенные на мой жезл.

Чатлан пригляделся, придвинувшись к нему ближе, затем неуверенно посмотрел на линии на песке. Подумав около тинды, Чатлан взял кинжал и замкнул четверки рун.

— Получаются почти такие же руны, как и на жезле.

— Вот! — вампир удовлетворенно кивнул. — Какой вывод?

— На жезл нанесены руны, обобщающие все эти понятия. — Чат замер. — Уж не хочешь ли ты сказать, что это высшие руны?

— Не хочу, ты сам это сказал. Теперь вернемся к жезлу элементаля. Что теперь ты о нем можешь сказать?

Чатлан разочарованно посмотрел на жезл.

— После того, что ты мне сказал, выходит, что артефакт не является единым целым. Фактически работает только набалдашник, а простая руна, нанесенная на нижнюю его часть, не работает в полную силу. Н-да, если бы не видел твой, до сих пор был бы уверен, что этот образчик жезла элементаля один из лучших. Умеешь ты ободрить.

— Не унывай, Чат, ты сам, если немного пораскинешь мозгами, сможешь сделать жезл в несколько раз лучше. Теперь разберем основные ошибки, допущенные Карсом при создании этих жезлов. — Данте бросил взгляд на кристаллы. — И накопителей тоже. — Данте чуть помедлил, прислушиваясь к внутренним ощущениям, бросил взгляд на копошащихся в песке оборотней. — Еще не умотались, но уже немного ждать осталось. Ладно, вернемся к основам амулетостроения. Карса допустил сразу две серьезные ошибки еще до начала изготовления своих амулетов. Во-первых — поленился подумать, во-вторых — неверно выбрал исходный материал для основы амулетов. Начнем с самого простого — с кристаллов накопителей. Природный хрусталь, это замечательно, но он использовал уже ограненный в форме обычного кристалла с двенадцатью гранями.

Чатлан запальчиво возразил:

— Дан, но ведь уже тысячелетиями именно такие кристаллы и используют, до тебя еще никто не жаловался!

Вампир, отвесил магу чувствительный щелбан.

— Чат, вот ты мне скажи. Если, допустим, взять два бриллианта: один с такой же огранкой как эти продолговатые накопители, а второй с множеством мелких, но симметрично нанесенных граней. Какой из них будет лучше сверкать, или красивее будет, в конце концов?

Чатлан не задумываясь, ответил, недоуменно приподняв немного брови.

— Тот, у которого больше граней, при условии, что они прошли правильную огранку, но какая тут связь?

— Неужели никто не пробовал равномерно добавлять граней кристаллу? — Чатлан отрицательно покачал головой. — Класс, маги на Северье нынче слепы. Связь, друг мой, тут самая что ни на есть прямая — чем больше граней, тем больше энергии в такой камень войдет. А уж если взять алмаз, огранить его с помощью своей силы, да нанести парочку рун укрепления структур с руной стихии, то вообще немеряно по сравнению с этими стекляшками. Такой накопитель никогда не потеряет ни грана заложенной в него энергии даже спустя тысячелетия. Блин, дай мне достаточно энергии, кусок обычного стекла и немного свинца, я тебе сделаю нейтральный накопитель размером с ноготь мизинца, но в который войдет энергии как в десять, таких как эти.

Чатлан недоверчиво уставился на вампира, Данте хитро прищурился.

— Не веришь? — Чатлан отрицательно мотнул головой. — Давай заключим пари? Когда выберемся из пустыни и задержимся где-нибудь на достаточно долгий срок, вместе разопьем бутылку вина. Чтобы не было потом никаких вопросов, возьму эту бутылку, главное чтобы была прозрачная, найдем где-нибудь свинца, и ты меня проводишь до дверей хранилища темных накопителей, а потом встретишь с готовым амулетом на руках. Идет?

Чатлан, немного подумав, возразил:

— Дан, ты хитрец, каких поискать. Войдешь с этой бутылкой в хранилище, а потом используешь кристалл уже очищенный от энергии тьмы, при этом обязательно найдешь способ мне солгать, но при этом сказать правду.

— Да-а, клинический случай. — Данте задумался, обшаривая окрестности невидящим взором, пока не наткнулся глазами на куски хитина дарта. — Чат, слушай, а каким образом на Северье транспортируют кристаллы, заполненные энергией тьмы до хранилищ или мест их захоронений, раз уж их никто не умеет очищать для повторного использования?

Чатлан, поняв, куда клонит Данте, пояснил:

— В повозках, стены которых выложены хитином дарта, или крытых хитиновым полотном с нашитыми на него тонкими пластинками из того же хитина.

— Ну, повозка слишком громоздка, а вот полотном ты меня заинтересовал, а как же зазоры между пластинками?

— Я саму технологию не знаю, но мастера как-то толи пропитывают материю, толи как-то добавляют в нити хитин, что она вовсе не пропускает никаких эманаций. Покрывают сверху и снизу слоями материи, чтобы не повредить случайно защитную ткань, вот тебе и хитиновое полотно. Используют его не часто, так как проще и быстрее сколотить будку и выложить изнутри хитином. А что?

— Да вот думаю, как бы мне обзавестись переносным хранилищем? Ведь если буду каждый раз наведываться в городские хранилища для создания своих амулетов, очень быстро поползут слухи о том, что появился какой-то полукровка и из чистого альтруизма очищает кристаллы обывателям на радость. Рано или поздно мной заинтересуются маги, и ладно еще, если не маги света, вот и хочу иметь такое подспорье под рукой, чтобы заниматься магией без оглядки на кого бы то ни было. — Данте улыбнулся. — Ну, так вот, как только обзаведусь такой штукой, ты лично проверишь, чтобы внутри и при мне отсутствовали другие предметы, способные заменить стекло и свинец. Теперь согласен?

Чатлан энергично кивнул и протянул руку, вампир ухватил ладонь мага и, тщательно скрывая блеснувшее в глубине глаз торжество, посмотрел ему в глаза:

— На что спорим?

— Если ты не сможешь сделать нейтральный накопитель с описанными тобой свойствами, ты мене передашь все знания амулетостроения и артефакторики со знаниями рунной магии которыми обладаешь сам.

Вампир не задумываясь ни на миг, согласно кивнул.

— Тогда, если ты проиграешь спор, дашь мне клятву ученичества, идет? Все равно ты уже дал слово, что передашь мне все знания по магии огня, которыми обладаешь, а ничего другого, нужного мне у тебя нет.

Чатлан, подумав ниту, кивнул. Данте спросил, не разжимая рукопожатия.

— Нужен судья, но при этом никак не заинтересованный в исходе спора. Кто им будет?

Сзади раздался ироничный голос гнома:

— Вот я слушаю вас, слушаю, и у меня создалось впечатление, что передо мной дети, усердно притворяющиеся взрослыми. То вы два дня ведете магическую дискуссию по магии огня, то рассуждаете об амулетах и вдруг начинаете спорить как мальчишки.

Данте обернулся и смерил пристальным взглядом Ороллина, развалившегося недалеко от них. Подчеркнуто холодным ровным голосом, без единой эмоции спросил:

— Дхатхайр Ороллин, раз уж Вы все равно нас слушали, а значит, знакомы с условиями, то не будете ли столь любезны, стать судьей в нашем с Чатланом споре?

Вздохнув, гном перебрался ближе и разделил руки вампира и мага.

— Спор заключен. — и обратился к Данте. — Слушай, Дан, может, хватит нас игнорировать? За два с половиной дня не перебросились ведь ни единым словом просто так, только по делу.

Данте отвернулся, скрывая раздражение и злость, на миг проступившее на лице.

— Дхатхайр Ороллин, Вы и Ваши друзья меня оскорбили излишним недоверием. Архайра Алетагро я еще понимаю, если бы обидели дорогое мне существо, я бы тоже оскалился, если не хуже, но Вас Дхатхайр и остальных, не понимаю. Не люблю напоминать о том, за что не жду благодарности, но видно придется. Во-первых, я вас всех скопом вытащил с арены, следовательно, на мне лежит ответственность за ваши жизни, как бы это парадоксально не было, а на вас долг крови. Причем ответственность за ваши жизни вдвойне, если не втройне, потому что оставил вам жизни вместе с честью и только из-за меня, вас оставили в живых возле стены. ... Сам не понимаю мотивов того воина, что меня насадил на меч, но фактов это не меняет. — гном пристыжено опустил голову. — Да, применив амулет чести, мог вас всех убить, но в первую очередь этот артефакт призван для сохранения жизни, раз вы об этом забыли. Признаться, Вы тогда меня приятно удивили, вступившись за человека, до которого Вам, по сути, не было никакого дела. Но на свою беду не в бою напали впятером на меня одного, не имея на то, четкого приказа и потерпели поражение. Я был зол на Чата, и было за что. Скажу честно, хотел разорвать на куски, но я уже не юнец, не способный контролировать свою ярость, в конце концов. В общем, попугал бы немного да слегка намял бы бока, но не убил. ... Вытащил с помощью ребят Архайриану Ралого из гарема, пусть и попутно с поисками своих амулетов. Благодаря мне Вы сколотили приличную отрядную казну, это не считая тех монет, что каждый из вас получил из сокровищницы. И после всего, что было, никто из вас не попытался даже разобраться в причинах обиды девчонки обозленной отказом!

Гном, приподняв голову, попытался возразить.

— Дан, Алетагро спросил, если ты не помнишь.

— Да, но только после того как Архайр Алетагро завел речь о вызове и амулете! У Вас тогда был на лицах написан один единственный вопрос — А смогу ли я до него добраться, прежде чем он активирует амулет? Не отрицайте, Дхатхайр Ороллин, было. — гном не нашел что ответить на справедливое замечание. — Я все это время, что мы провели бок о бок, искал с Вами дружбы. — гном вскинул голову. — Не стану скрывать, искал дружбы не просто так, а с намерениями заслужить уважение и заработать возможность остаться на Вашем острове на продолжительный срок. Искал дружбы без оглядки на прошлое и уж точно смог бы закрепить ее поступками, но как видно зря искал. Так что когда выберемся из халифата, Архайр Алетагро озвучит условия выхода из отряда и наши дороги разойдутся.

Алетагро, не выдержав равнодушный взгляд вампира, отвел его в сторону, затем смущенно сказал:

— Дан, условие только одно — доставить Ралого в Росское княжество. Там, разделив казну, отряд вовсе прекратит свое существование, так как поставленная задача будет выполнена.

— Прекрасно! — воскликнул вампир, про себя подумав. — "Ох, блин! Выложил все наболевшее как какой-то молокосос, обиженный на весь свет! Ну, покипел бы немного да забил на эту глупышку с этим дурацким вызовом! А ведь мне и братишкам в любом случае необходимо попасть на Индерон и встретиться со старейшинами, чтобы они официально признали стаю. Я же теперь не один и о ребятах позаботиться обязан, не говоря уже о том, что мне надо учиться. Зашибись, однако, поболтали, Сергей Батькович. И что нам теперь делать?" — немного повертев ситуацию с разных сторон, чуть не возликовал. — "Да ничего делать и не надо! Они итак страстно жаждут меня туда затащить, а теперь будут сами искать моей дружбы. Алетагро ведь мог не дожидаться выхода из пустыни и, назначив отступные, распрощаться прямо сейчас. Вместо этого, предложил следовать с ними до конечной точки, заодно прямо сказал, что мне кое-чего перепадет при разделе отрядной казны. Наверняка надеется за время пути вновь наладить отношения и на всякий случай делает ставку на жадность. Видать еще не разобрался во мне и не понял, что деньги для меня всегда были и останутся лишь средством, а не целью. Кроме того, не стоит забывать о словах Ороллина, из которых следует, что я им нужен как воздух. Старшие собираются предоставить меня представителям Индерона в Росском княжестве, тем самым загладить вину за провал задания. Глупо, на мой взгляд, лично я тут никакой вины не усматриваю. Хм, покочевряжимся немного, а потом сделаем ход конем, чуть-чуть сдав позиции. Мне нужны друзья на Индероне, которые помогут в случае чего, и которым не будут припоминать провал миссии каждый раз. А что, красиво получается, только с обидой надо не переборщить".

Улыбнувшись про себя, Данте, посмотрел на притихшего Чатлана, затем, деловито осведомился:

— Итак, мы с тобой остановились на выборе правильной основы перед изготовлением амулетов, не будем пока брать во внимание количество граней. Природный кристалл это хорошо. Уточню, хорошо для нейтрального накопителя. Для накопителя сил огня, опять же неверно выбрана основа. Лучше всего подойдет рубин, но если его под рукой нет, можно использовать хрусталь. Но до того как внедрять в структуру камня нужные энергетические каналы и наделять нужными свойствами, его следует банально перекрасить.

— Это как? — Чатлан озадачился.

— А так, цвет камня играет не последнюю роль. В общем, технология схожа с производством искусственного хрусталя, правда, с оглядкой на магию. Но сейчас не об этом, для начала расскажу основы. У простых ограненных кристаллов, структура уже устоявшаяся. Поэтому, с ними работать легче, так как минимизируются затраты энергии, и уже в готовую основу проще вплести энергетические структуры, придающие камню те или иные магические свойства. Но при этом энергетический объем уже ограничен, что не есть хорошо. Именно так поступил Карса. Вместо того чтобы затратить чуть больше энергии на создание амулета, как говорится, с нуля, он взял за основу уже ограненный кристалл. В общем, эти экземпляры магического производства, исполненные Карсом, в моем понимании являются дешевой и бездушной штамповкой.

Вампир презрительно фыркнул, наблюдая, как из накопителя энергии огня вырываются крохотные искорки силы.

— Идем дальше. Магу, в процессе создания амулета из уже ограненного механическим способом камня, приходится вмешиваться в его структуру, и это не идет на пользу амулету. Например, если хочешь увеличить внутренний энергетический объем или переделать полностью то, что уже есть, структуру кристалла приходится сначала очень осторожно ломать, чтобы совсем не разрушить камень. На это уходит необоснованно много энергии, так как улучшать всегда сложнее, чем делать с нуля. Не всегда, правда, но в большинстве случаев справедливо. Помнишь тот амулет, что я тебе давал? — маг кивнул. — Так вот, мне пришлось полностью переделывать средний накопитель темной энергии, отсечь излишки и попутно почти полностью убить душу камня. Энергии, эта переделка отняла больше, чем, если бы я с самого начала работал с куском стекла и свинцом.

По ходу спонтанно возникшего урока артефакторики, Чатлан все придирчивей начинал всматриваться в амулеты, непроизвольно сравнивая купленные с изготовленными вампиром артефактами.

— Исходя из вышесказанного, выводим следствие, что лучше всего начинать работать с куском хрусталя никак не обработанным, это справедливо и для других камней, как то: алмаз, рубин, бирюза и другие. В общем, если начинать работать сразу с необработанным, живым камнем, маг, мягко входя в резонанс с его внутренней структурой, начинает перестраивать ее по своему усмотрению. В процессе перестройки структуры, можно легко исправить изъяны невидимые глазу, а они при механической обработке есть всегда. Огранка происходит магическая, которая всегда лучше механической в разы, так как камень, и соответственно структура не повреждается, душа не умирает. Не приходится ждать три месяца, пока он снова ее не обретет и не оживет. — Данте усмехнулся, наблюдая оловянные глаза мага. — Ладно, потом объясню на примере. А сейчас перейдем к технологии создания накопителя энергии огня из обычного хрусталя. Когда работаешь с камнем в полном контакте, он как бы плавится и в этот момент в него надо добавить кадмий или золото. Камень, после обретения нужной формы приобретает либо красный, либо красновато-золотой цвет. Помимо очень красивого цвета, маг добивается того, что уменьшает фон, а так же ненужный расход энергии примерно в два раза. Можно обойтись и без смены окраса, но тогда придется добавлять дополнительные плетения, исключающие ненужный расход. Как ты понимаешь, это дополнительные затраты энергии. После этого, уже придаешь камню нужные свойства, а именно вплетаешь структуры огненной стихии. То же самое рекомендуется делать, когда создаешь накопитель для магов, оперирующих другими стихиями, только добавки будут другие.

Чатлан, переварив полученную информацию выводя пометки на песке, воскликнул.

— Дан, все вроде бы логично и понятно, но ведь не существует же искусственного хрусталя, только горный, или как его еще называют природный!

В следующий момент, Чатлан отлетел в сторону, отброшенный могучей рукой подскочившего гнома. Ороллин, угрожающе нависнув над вампиром, заорал во все горло:

— Дан, ты не имеешь право, разглашать тай... — гном осекся, и замолчал. Вампир моментально отреагировал на отповедь, здоровый глаз полыхнул багровой яростью.

Данте, медленно закипая, поднялся на ноги и, приподняв гнома над землей, сомкнув пальцы на его горле, прорычал:

— Дхатхайр Ороллин, если Вы не объяснитесь, честью клянусь, прокляну так, что борода у Вас не будет расти до самой смерти! — В следующий момент оскал оборотня прошел, ярость затухла, сменившись тревогой. Данте замер, прислушиваясь к себе, затем медленно обернулся к оборотням, не выпуская гнома. Ребята лежали недалеко от навеса, распластавшись на песке, и все четверо бились в конвульсиях. Спав с лица, бросился к оборотням, отбросив побелевшего от страха и задыхающегося гнома. Начисто забыв о гноме, Данте подлетел к распростертым телам и, хватая сразу двоих, заорал:

— Чего разлеглись, быстро остальных под навес!

Аккуратно расположив и прижав к земле бьющихся в судорогах оборотней, члены отряда столпились вокруг, наперебой засыпая вампира вопросами. Чатлан, проведя рукой над телами ребят, недоуменно высказался:

— Дан, что происходит? Почему их колотит, ведь магического удара не было?!

Ралого, осмотрела бледные лица и стиснутые челюсти оборотней.

— Это не похоже на тепловой удар. Что же с ними?

Данте, не обращая ни на кого внимания, прислушивался к внутренним ощущениям и осматривал Экитармиссена, как самого ближайшего.

— Участившееся раздражение часто переходящие в спонтанные вспышки ярости, бешеное сердцебиение и непроизвольное сокращение мышц вкупе с бушующей аурой. Странно, я бы сказал, что это все указывает на.... — Данте растерялся. Алетагро, с трудом удерживая Элеомиса, спросил:

— Дан, на что указывает, Дантар тебя побери?!

— Да быть этого не может, ведь у меня в запасе еще дней семь есть! — воскликнул вампир, затем впился разъяренным взглядом в мага. — Чатлан, чтоб тебя через морской узел провернуло, ты, что дал им мою кровь?!

Чатлан, сделав шаг назад от Данте, затряс головой.

— Откуда у меня твоя кровь, Дан, что происходит?

— Ангел! Все признаки указывают на то, что они сейчас на пороге своей первой трансформации! Но быть этого не может, если только какой-то доброхот не дал им моей крови!

Алетагро, глухо ругнулся и, посмотрев в глаза вампиру, сказал:

— Они ее сами взяли, еще в камере, пока ты был без сознания. Слизнули по чуть-чуть.

Ругнувшись, Данте закатил глаза.

— Сразу четверо? — вампир со всей злости вбил кулак в землю — Ну, м-мать вашу! — быстро взяв себя в руки, принялся командовать. — Так, быстро забираете всех хьердов и убираетесь отсюда на расстояние хайра с глаз моих долой и ждете на песке погоды. Эти малолетние оболтусы через двадцать-тридцать тинд превратятся в четыре напрочь невменяемые машины для убийства. — видя недоверие, написанное на лице Алетагро, Данте зло рявкнул: — Оставайся, если не веришь, вот только я перед своей первой трансформацией порвал в клочки пять человек! Им сейчас ярость и жажда охоты утроит силы, разорвут и не заметят.

Алетагро, нерешительно отпустив Элеомиса, спросил:

— Может их связать?

— Нельзя, поломают себя на раз, потом всю жизнь будут бояться сменить ипостась. Первая трансформация самая важная, почти интимный процесс, поэтому нельзя, чтобы они испытывали при этом боль и страх.

Данте, борясь с неуверенностью, принялся стаскивать с оборотней одежду, провожая глазами своих спутников, разбирающих животных. Зацепившись глазами за мага, Данте крикнул:

— Чат, останься, пожалуйста, мне понадобится твоя помощь. — Чатлан, передав поводья Язулле, вернулся обратно. — Дружище, тебе единственному будет безопасно тут находиться при условии, что у тебя энергии хватит поддерживать пассивный стационарный щит несколько тандов.

— Хватит, только дай накопитель, в который я уже третий день сбрасываю энергию. — Данте передал сверкающий огнем кристалл Чатлану. — Дан, что мне предстоит делать?

— Да почти ничего, только немного отойти, окружить себя щитом, тихо сидеть внутри и бояться, пока на тебя будут бросаться невменяемые оборотни, с кровавыми намерениями.

— Зачем?

— Послужишь близкой, но недосягаемой приманкой, а то разбегутся по пустыне, заманаюсь их потом отлавливать. Могут вообще по следам пройти и разорвать половину отряда, пока старшие не опомнятся и не порубают их в капусту. Для них в этом состоянии любое не относящееся к их расе существо является добычей.

— А тебе самому не опасно тут находиться?

— Наверное, нет, но кому кроме меня, их сопровождать во время первой трансформации? — Данте горько усмехнулся. — Хреновый из меня вожак, раз проморгал пик изменения.

— Не переживай, ты же не знал, что они попробовали твоей крови. Кстати, почему ты сразу на меня подумал?

— Да потому, дорогой друг, что я только тебе давал свою кровь, сильно разбавленную водой, правда.

Чатлан от удивления округлил глаза.

— Это когда же?

Вампир, ни капельки не смутившись, и хитро подмигнув, просветил:

— Нам же надо было, чтобы ты прошел в Липецек, не привлекая к себе особого внимания? Вот я и дал крови, чтобы тебе фасад поправить, а то уважаемый маг в глазах кахулов с синяками на лице, выглядел уж больно не авторитетно.

Чатлан задохнулся от возмущения.

— Ну, ты... ты! — маг укоризненно усмехнулся. — Ты просто темный!

Вместо эпилога.

Сделав пять широких шагов и, решив что достаточно удалился, Чатлан уселся прямо на песок и, прикрыв веки, пробормотал что-то себе под нос. Данте, сидящего возле притихших оборотней обдало жаркой волной силы, отвлекшей от собственных переживаний и отодвинувшей неуверенность на задворки сознания. В этот момент, маг, сложив ладони на груди одна на другую, затаил дыхание на миг и, открыв полыхающие огнем глаза, сложил руки лодочкой. Поднеся ладони к лицу, Чатлан медленно выдохнул, наполнив их жидким пламенем, переливающимся ярко оранжевым, слепящим глаза светом. Данте, заворожено следя за магическим ритуалом, неожиданно для самого себя успокоился, преисполнившись уверенности в собственных силах. Чатлан тем временем, плавно отведя ладони от себя и, немного подавшись вперед, вылил пламя на песок, тут же начавшее окружать мага идеально ровным кругом. Замкнувшись, кольцо света полыхнуло небольшими язычками пламени, отрезая мага от реальности внешнего мира. Тунус мага перестал колыхаться на ветру, багровые песчинки улеглись, складки сосредоточенности разгладились, а из глаз медленно, словно неохотно ушел магический огонь. Чатлан, осмотрев защиту, совсем хрупкую на первый взгляд, удовлетворенно кивнул и, взяв в руки кристалл-накопитель, кивнул вампиру. Данте, поверив уверенности мага, посмотрел на оборотней, переставших биться в конвульсиях, лишь изредка подергивающихся при непроизвольном сокращении мышц.

— Знать бы еще, что дальше делать. — пробормотал Данте, настороженно наблюдая за лежащими на песке братьями. Задумчиво убрав белоснежную прядь волос со лба успокоившегося Экитармиссена, вампир непроизвольно улыбнулся с неожиданной даже для него братской нежностью. Лицо оборотня было по-детски наивно и открыто для всего мира, всех его бесконечных тайн, которые еще предстоит разгадывать — Только из-за вас, братишки, стоило попасть на Северье и пройти все, что довелось испытать за эти несколько бесконечных дней. Ничего, испытав упоение преследованием добычи и после удачной охоты обагрив клыки в теплой крови и отведав нежной, еще трепещущей теплой плоти споем нашу древнюю песню.

Чатлан недоверчиво моргнул, затем потряс головой, пытаясь сбросить наваждение. Молодой маг был потрясен, узнав Данте с неожиданной стороны. Он уже привык к вспышкам жаркой и безрассудной ярости вампира, холодной и зловещей жестокости, циничному и пренебрежительному отношению к чужим жизням, злой насмешливости и порой очень обидной иронии и презрению. Но вид вампира, взирающего на молодых оборотней с такой нежностью и любовью, напрочь не вяжущейся с уже устоявшимся его образом, поразил до глубины души. Чатлан никогда бы не смог даже отдаленно представить, что вампир способен испытывать нежность, а тем более любить кого-то, кроме себя. Чатлан еще раз помотал головой, пытаясь отогнать невероятную картину, разбивающую вдребезги все его представления о характере вампира, но Данте, что-то ласково шепчущий бессознательным братьям никуда не желал уходить.

Маг улыбнулся, но в следующий момент улыбка мгновенно сползла с губ Чатлана. Безмятежные лица оборотней мгновенно исказил одинаковый хищный волчий оскал, братья одним движением оказались на ногах, глаза всех четверых горели яростным янтарным огнем дикого голода, пожирая напрягшегося Данте. Вампир, вскочив на ноги мигом позже оборотней, оскалился в ответ, издав при этом низкое угрожающее рычание. Чатлан поежился, вдоль позвоночника пробежался холодок страха и недоумения — уж лишком быстро безмятежность сменилась животной яростью. Оборотни пригнулись, приготовившись к нападению. Миг, и все пятеро размылись туманными пятнами, затем потонули в туче кровавого песка, скрываясь с глаз Чатлана. Расширившимися глазами, маг наблюдал за поединком пяти невероятных существ, из клубка пыли доносилось лишь рычание с различными интонациями. Чатлан мог поклясться Силой, что различает оттенки злости, досады и безумной ярости, из пыли вылетали какие-то окровавленные клочки материи, один из них, соприкоснувшись со щитом, осыпался серым пеплом, но вот все кончилось. Чатлан, открыв рот, взирал на запыхавшихся оборотней, Данте, в разорванной и окровавленной одежде стоял напротив четверки братьев. Грудь вампира тяжело вздымалась, выпуская наружу утробное рычание, клочки окровавленной одежды лишь местами прикрывали израненное укусами и набухшими кровью следами от когтей тело. На четверке оборотней в противовес вожаку стаи не было ни единой царапины, лишь янтарные глаза горели злостью и признанием сильнейшего, но отнюдь не разумом и смирением. Данте, глухо рыкнув, начал осторожно обходить оборотней по кругу так, чтобы они повернулись спиной к Чатлану, замершему в защитном круге. Но вот ветерок легонько ударил им в спину, оборотни, синхронно повели носом и как по команде резко обернулись. В глазах братьев блеснуло животное торжество зверя вставшего на след добычи. Маг, не ожидавший, такой реакции отшатнулся назад, чуть не разрушив защитное кольцо. Оборотни, словно желая встать на четвереньки, пригнулись к земле, едва касаясь пальцами песка, но так и застыли на месте, так как между ними и добычей вырос вампир. Чатлан не понимал что происходит, почему Данте встал на его защиту, и не дает братьям наброситься на него, прекрасно зная, что щит мага выдержит и две такие стаи без особых хлопот.

— Дан, пускай нападают! — вскричал маг, голос которого подействовал на обезумевших оборотней как красная тряпка на быка. Четверка, глухо рыкнув, разделилась надвое в попытке обогнуть вампира с двух сторон и добраться до такой желанной добычи. Данте моментально отскочил назад, почти касаясь защитного круга спиной, и вскинув голову к небу, издал жуткий для человеческого слуха волчий вой. Чатлана от его звука передернуло, сердце от страха на миг замерло, затем, затрепетало, пытаясь выскочить из груди. Оборотни замерли, озираясь по сторонам в поисках его источника.

— Чатлан, опалить бы тебе собственным огнем то место, которым думаешь!

Услышав человеческую речь, оборотни вновь бросились на Данте. Вампир, оттолкнувшись ногой от щита, сшибся с братьями и повалил на песок, до обоняния мага донесся запах горелой кожи. Из клубка мелькающих рук и ног доносились рычания, порой перекрывающие ругань вампира.

— Колдовастик, чтоб тебя расплющило и размазало, щит меняй!

До мага с запозданием дошло, что Данте отнюдь не его защищал, а оборотней от соприкосновения со щитом, оберегая братьев от ожогов. Глухо выругавшись в адрес своей непонятливости, Чатлан прикрыл глаза, и осторожно коснувшись щита, убрал термическую защиту с внешней его стороны, затем крикнул, привлекая к себе внимание:

— Все, теперь не обожгутся!

Данте, непонятным образом извернулся и откатился в сторону, оборотни, запутавшись в собственных конечностях, с раздосадованным рычанием пытались подняться. Вампир, встав на ноги, отбежал немного, затем вновь огласил окрестности жутким древним кличем народа эндрау-гаур. Рычание тут же прекратилось, оборотни вновь начали озираться в поисках его источника, видя это, Данте испустил долгий, протяжный и постоянно меняющий тональность вой. Со стороны оборотней донеслось щенячье поскуливание с неуверенным рычанием напополам. Данте взвыл от досады:

— Хвост отгрызу, ящерица переменчивая, что дальше-то делать?!

Распутавшись, оборотни потеряли всякий интерес к вампиру, полностью переключив внимание на запертого в своей защите мага. Братья остервенело бросались на него, раз за разом отбрасываемые щитом обратно. Чатлан от каждого броска дергался как от удара в разные стороны, боясь потревожить кольцо, прекрасно понимая, что как только защита исчезнет, он останется один на один с превратившимися в безумных зверей братьями. Чатлан, дернувшись в очередной раз, удивленно моргнул, когда большая серебристо-серая тень, молнией мелькнув рядом, сшибла грудью двоих оборотней на песок. Двое других моментально прекратили бросаться бестолково на щит и повернулись.

Перед ними стоял во всей своей хищной красе оскалившийся эндрау с яростно полыхающими янтарем глазами. Эндрау пригнулся, изготовившись к прыжку, оборотни, встав на четвереньки и тихонько поскуливая, поползли к огромному волку. Раздраженное рычание сменилось добродушным фырканьем, эндрау уселся, совсем по-человечьи наклонив косматую голову набок. Оборотни, осторожно приблизившись к волку, принялись с восторгом тыкаться носами в облизывающего их эндрау. Волк рыкнул, оборотни замерли, уловив нотки строгости.

Чатлан, переведя дух, даже подался вперед, чуть не ткнувшись носом в свою защиту, когда эндрау, слегка пригнув голову, встретился глазами с Экитармиссеном. Оборотень, тихонько поскуливая и не отводя глаз, повалился набок, свернувшись калачиком. Спустя ниту, тело оборотня словно поплыло, Экитармиссена начало ломать и выгибать, кожа в некоторых местах натянулась костями до такой степени, что казалось еще мгновение, и она порвется. Эки застонал, не смея отвести глаз, из которых чуть не ручьем лились слезы яростной надежды. Грудная клетка раздалась вширь, кожа начала стремительно обрастать серой шерстью и вот, спустя томительно долгую тинду перед Чатланом лежал эндрау, лишь немногим уступая в размерах серебристо-серому собрату. Трое еще не обернувшихся оборотней опасливо отползали обратно, пока короткий рык не заставил их остановиться. Эки, открыв глаза, вскочил на путающиеся лапы и непонимающе переводил взор с Данте на братьев и обратно. Услышав предупреждающее рычание, и поджав хвост, Эки плюхнулся обратно на песок, затем распластался на пузе, опустив голову, на передние лапы.

Смахнув испарину со лба, Чатлан был не в силах отвести взор от разворачивающегося перед ним древнего как сам мир действа. Завораживающего своей нереальностью и одновременно страшного. Страшного настолько, что молодой человек всякий раз, как кожа кого-то из братьев натягивалась или он слышал жалобный скулеж, вздрагивал, словно маленький ребенок, покрываясь холодной испариной.

Тем временем последние трое оборотней завершили свою первую трансформацию и перед испуганно-восторженным взором мага предстала стая эндрау из четырех серых огромных зверей с небольшими светлыми разводами на косматых мордах и серебристо-серого вожака во главе. Приглядевшись к волкам, Чатлан хмыкнул, рассмотрев по-детски нескладные тела серых братьев, но одновременно с этим поежился. Перед ним находились хоть и молодые, но совершенные и смертельно-опасные хищники, многократно опаснее своих диких собратьев, так как обладали разумом. Чатлан помотал головой, поймав хитрый взгляд вожака, одновременно с этим остальные оборотни не менее заинтересовано посмотрели в его сторону. Мага передернуло, стая, вывалив алые языки и выставляя на обозрение устрашающего вида белоснежные клыки, медленно двинулась в его сторону. С каждым неторопливым шагом, движения четверки новообращенных оборотней становились все уверенней, пушистые хвосты распрямлялись, выползая из-под брюха. Окружив мага, волки уселись на песок, и над пустыней разнесся длинный и протяжный волчий вой, подхваченный четырьмя молодыми эндрау. Переливы древней песни будили в маге животный ужас и восхищение одновременно, усиленное близостью пяти смертельно опасных существ. Щит, слабо полыхнул и растаял, оставив после себя идеально круглый раскаленный обод, булькающий стеклянной массой.

— Только попр-робуй сказать — "песик, дай лапу", голову откушу.

Человеческая речь из пасти серебристого эндрау ввергла Чатлана чуть ли не в шок. Слова с рычащими обертонами звучали несколько зловеще, но как ни странно не пугающе. Отойдя от шока, маг искренне заверил:

— Не скажу!

— Вот и отлично. — Данте в ипостаси волка с удовольствием почесал лапой за ухом, даже глаза блаженно прикрыл, остальные эндрау были этим несколько удивлены, даже морды вытянулись. — Чат, подбер-ри челюсть, мы хоть и р-разумны, но повадки животных, когда находимся в звер-риной шкур-ре, нам не чужды. — Данте поднялся на все четыре лапы, встряхнулся всем телом. — В общем, собир-рай вещички и дуй к нашим, заждались, небось, а мы пр-роводим. Кстати, концентр-рацию стар-райся никогда не тер-рять, если ты не заметил, твой щит пр-риказал долго жить. — Чатлан только сейчас заметил стеклянный круг, поблескивающий в лучах Эйфель-Тиль. Данте когтистой лапой осторожно поскреб багровую поверхность и задумчиво протянул.

— Интер-ресно, почему халифат пр-ринадлежит не ор-ркам? Ведь пр-рактически вся пустыня — сплошной матер-риал для создания амулетов хаоса! О! Чат, р-расколоти, пожалуйста, этот кр-ружочек, столько интер-ресных фиговинок из него свар-рганить можно!

— А сам что?

— А ничего, гр-рызть стекло несколько неудобно, если ты не заметил. На зубах хр-рустит, знаешь ли. Нам с бр-ратишками еще некотор-рое вр-ремя пр-ридется оставаться в шубках, пока энер-ргоканалы полностью не установятся, поэтому пр-ридется тебе чуток потр-рудиться.

Чатлан поднялся, с опаской косясь на оборотней, осторожно отряхнул тунус от песка, со стороны эндрау донеслось ироничное фырканье. Маг, передернув плечами, попытался поднять кольцо, но сил не хватило. На миг задумавшись, Чатлан поднял ладони вверх, и резко обернувшись вокруг себя, опустил их. С пальцев сорвалось несколько дугообразных нитей сверкающих плазмой, рассекших стекло, словно раскаленный нож масло. Данте выкатил лапой из песка продолговатый кусок кроваво-красного стекла с впаянными в него нерасплавленными песчинками.

— Дор-работать и можно пр-риступать.

Чатлан с сомнением осмотрел разбросанные амулеты под навесом, и куски стекла, затем перевел взгляд на Данте.

— Дан, интересно, как мы это все утащим? У вас рук нет, а все хьерды сейчас далековато.

Данте фыркнул и задумчиво потер нос передней лапой.

— Не подумал. Ладно, возьмем пар-ру кусков, остальное бр-росим, не хомяки, в конце концов.

— Может наших назад позвать? Отправь кого-нибудь из братьев.

Оборотень тряхнул головой.

— Не выйдет, бр-ратишки пока не маги, и до полной установки энер-ргоканалов р-разговар-ривать не смогут.

— Так вроде бы они уже установились?

— Чат, у р-ребят две ипостаси, соответственно два комплекта энер-ргоканалов. Сейчас только-только начал втор-рой офор-рмляться, так что нам пока нельзя обор-рачиваться. Кстати, они нас понимают пр-рекр-расно, но вот их р-речь понимаю пока только я.

Чатлан неуверенно кивнул и направился к разбросанным под навесом амулетам, прихватив два небольших куска стекла. Данте, удрученно вздохнув, задушил усилием воли заворочавшегося в нем хомяка, и резко отвернувшись от остатков стеклянного круга, коротким рыком отправил новообращенных оборотней пробежаться по округе, а сам направился к собирающему вещи магу. Приблизившись ближе, внимательно проследил за тем, как Чатлан аккуратно складывает амулеты в седельные сумки, затем разбирает навес. Взвалив поклажу на спину оборотню, сам вскинул на плечо жерди с обмотанной вокруг них холстиной навеса. На молчаливый вопрос мага, оборотень ответил:

— Отпр-равил их немного побегать. — оборотень неторопливо двинулся по следам ушедшего отряда, маг пристроился рядом.

— Слушай, Дан, а почему ты сказал, что ребята пока не маги?

— Потому что так оно и есть. — невозмутимо отозвался Данте. — Сейчас на Северье забыли, а между тем все оборотни маги по рождению. Просто Дар проявляется в основном только после первой трансформации, и невероятно редко до трансформации, к тому же только к одной из стихий первоэлементов. Об этом оборотни особо не распространялись, потому мало, кто об этом знал, мне же известно от наставника, и то только потому, что он одно время с одним оборотнем закорешился на почве совместных экспериментов. Потому и нет магов оборотней уже пять тысячелетий, кроме того, оборотня надо еще и инициировать. А как я подозреваю при малейшем намеке на Дар, оборотня тут же убивали. Братишки говорили, что при погружении в память крови они что-то такое чувствовали, но, скорее всего их мать только была готова к трансформации, да к тому же была ими беременна. Но толчка к началу трансформации дать никто не мог, потому, как просто не знал, как именно это сделать, да и сопровождать во время трансформации никто не мог. — Чатлан согласился с доводами, — В общем, еще пока рано ребят в маги записывать, но уже скоро придется братишек немного помучить и самому помучиться.

— Ты о чем? — поинтересовался Чатлан, размеренно перебирая ногами стараясь не отстать от оборотня.

— Представь себе пять напрочь отмороженных магов, я и себя в эту кучу затесал, так как невероятно сложно удерживать себя в рамках, ребята будут такими же. Заметил, наверное? — Чатлан утвердительно кивнул. — Так вот, есть специальная техника нормализации психики оборотня, гуманностью она как обычно не отличается, но другой нет, а восемьсот лет ждать просветления в мозгах что-то нет никакого желания. Мне об этой технике тоже наставник поведал, и первый виток я даже испытал на себе. Почти две недели был заперт в стальной клетке, где метался бешеным животным без капли разума, а после этого где-то шесть месяцев почти каждый день убивал людей, а потом чуть ли не ежедневно пытался убить своего наставника.

— М-м, а неделя это сколько? — передернув плечами, уточнил Чатлан.

— Блин, все забываю, что не дома. Неделя это семь дней: пять рабочих и два выходных дня.

— А-а. — протянул маг, — У нас это кадара, только в ней двенадцать дней и три последних дня выходные.

— В общем, чуть больше кадары просидел в клетке.

Маг поежился и настороженно оглянулся, пытаясь найти взглядом четверку эндрау, но кроме песчаных барханов ничего не увидел. Покосившись на густую серо серебристую шкуру Данте, бредущего рядом и вывалившего язык от жары, Чатлан решил немного уточнить:

— Дан, а когда у них дар проявится?

— Понятия не имею. У меня примерно спустя год после первой трансформации проявился, а как дело будет обстоять у них, просто не знаю. Пик первой трансформации клювом прощелкал, но пробуждение дара надо не пропустить и инициировать даже против их воли, хотя это будет эффектно, так что вряд ли пропущу. — оборотень ухмыльнулся своим мыслям. — У меня как-то припадок человеколюбия случился, после чего один маленький домик прекратил свое существование, а четыре человека обернулись миленьким костяным атамом. Дар проснулся спонтанно, вот и забацал на автомате, получилось просто на загляденье.

— Ты это называешь человеколюбием?

— Конечно! — фыркнул оборотень, — Эти говнюки над детьми измывались, а я до этого двадцать лет за клыкастой мелкотой присматривал, это таким вот извращенным способом мне прививали любовь к детям... Сопли, визги, плачь и постоянные драки, я после одного дня в этих яслях с толпой реактивных малолеток уставал так, как никогда не уставал на ристалище обители меча! В общем, оттрубил от звонка до звонка двадцать Северьеанских лет. — клыкастая пасть растянулась в улыбке, но практически сразу она сползла с морды волка, а из мохнатой груди вырвался глухой рык раздражения. — Я когда увидел, что с ними в том доме делали, еле удержался чтобы их не порвать сразу... тут-то дар и проснулся, сразу же и инициацию провели, затем положили, откуда взяли. Я после всех перипетий еще в себя не пришел да исцеление душ по горячим следам тут же на чистой интуиции проделал, еще и прочувствовал на себе все, что они испытали за время плена. ... В общем, с катушек слетел с полпинка. Итогом стало уничтожение дома и весьма мучительное превращение этих выродков в мощный артефакт. Легко гады отделались. Мне наставник как-то рассказывал, что именно некроманты древности делали с такими типами. — Чатлан с интересом покосился на оборотня, ушедшего в воспоминания. Данте с мечтательными нотками в голосе продолжил: — Три года постоянных пыток с выдавливанием темной энергии на протяжении всего этого срока, затем превращение в зомби низшего порядка с запечатанной в нем душой, которая все понимает и чувствует, и этот зомби лет пятьсот пашет от зари до зари. На фоне этого я просто невероятное человеколюбие проявил для темного мага.

— Да уж, совсем добренький как я погляжу.

— А что ты хотел, я себя вообще не контролировал в тот момент!? Я же без подготовки и необходимой сноровки пропустил через себя все, что дети там испытали. Исцеление душ это тебе не глотку клинком врагу перехватить. — оборотня явственно передернуло от воспоминаний.

— Хм, Дан, ты же говорил что энергия тьмы и лечение понятия несовместимые.

— Было дело, что тебя напрягает?

— Исцеление душ.

— А-а, ты про это. Ну, так в классическом понимании исцеление душ это не лечение, в смысле при этом, как ты понял из названия, исцеляется душа, а когда я говорил о несовместимости лечения и энергии тьмы, я имел в виду лечение тела.

— Поясни.

— Тут все дело в направленности магии. Например, маги жизни умеют исцелять тела, зачастую даже из ошметков конфетку собрать им раз плюнуть, но при этом не могут исцелять души, если только какими-то специальными препаратами и надлежащим уходом и участием на протяжении длительного времени. А маги тьмы, если точнее, только некроманты наоборот не могут исцелять живые тела, но при этом довольно таки часто именно с душами работают, в живом она теле или в теле нежити неважно. Важно то, что некроманты могут забрать из нее темную энергию того момента, который человек или не человек хотят забыть как страшный сон. Я, если честно, не понимаю, как темная энергия застревает в неприятных воспоминаниях, но как-то все же умудряется, — Данте задумался и пробормотал себе под нос, Чатлан еле расслышал: — хотя если учесть то, что и энергия и душа находятся на энергетическом плане, тогда все встает на свои места. — оборотень очнулся от размышлений и продолжил дальше уже нормальным голосом. — Так вот, некромант при обращении непосредственно к душе забирает эту темную энергию, воспоминания исцеляемого существа блекнут, не исчезают полностью, просто при воспоминании того отрезка жизни, разумный не испытывает никаких эмоций вообще, словно и не с ним происходило. В общем, душа, избавляясь от излишков темной энергии, исцеляется. Примерно так, хотя сам процесс я сам не до конца понимаю, образования не хватает.

— Хм, интересно, а темные маги что, не все некроманты?

— Нет, конечно, не всякий темный маг, чтобы стать некромантом согласится умереть, да и не всем нравится работать с трупами, отнюдь не цветочками пахнущими.

— А как вышло, что ты согласился? Ведь ты же некромант и при этом довольно таки живой?

— А меня никто не спрашивал, просто одна особо могучая личность вынула душу, а потом поставила перед фактом. — помолчав немного, Данте продолжил: — Ты, наверное, удивишься, но чтобы темный маг стал некромантом в ритуале инициации должен участвовать маг жизни. Темный маг проводит ритуал и не дает душе упорхнуть, а маг жизни по окончании инициации заживляет раны и реанимирует тело после того, как душу запихнут обратно.

— Действительно удивительно. Я всегда думал, что темные и светлые должны воевать между собой постоянно, а тут они работают вместе.

— Да лапшу вам на уши вешали! Мой предок темный маг, например, вполне был счастлив женившись на светлой магине, да и просто примеров совместной работы светлого и темного хватало. Были и устоявшиеся команды, работавшие не одно столетие вместе, такие дела проворачивали — закачаешься! Воскрешение далеко не самое громкое дело было. Ну, при условии, что некромант успел душу отловить, а мозг не сильно поврежден. Это уже потом появились фанатики и провернули, хрен знает что. — немного помолчав, оборотень рассмеялся, что комично смотрелось на волчьей морде. — Не обращай внимания, просто я одну хохму вспомнил.

Чатлан заинтересованно покосился на Данте.

— Эта история была поучительным анекдотом для всех магов того времени. В общем, как-то после удачного эксперимента решили отметить успех темный и светлый маги, надрались до изумления. И зашел у них спор о сквернословии, светлый утверждал, что магу не подобает материться как сапожнику, и цвет стихии тут совершенно роли не играет. Суть не в этом. Распалились маги не на шутку, и тут их какой-то мужик решил утихомирить, мол, господа маги слишком шумят. Темный, не отвлекаясь от спора, проклял этого любителя тишины, а светлый, вместо того, чтобы попросить друга снять свое проклятие поправил тело несчастного и с чувством выполненного долга продолжил лаяться с темным.

— А что за проклятие такое и что сделал светлый маг? — заинтересовался Чатлан.

— Если перевести с темного наречия, звучать будет приблизительно как "Геморрой на голову". Мелочь, спонтанное неструктурированное проклятье, прошло бы само через пару тандов, если бы светлый не был столь жалостлив. Светлый, видя, что несчастного сейчас начнет выворачивать не по-детски, распаленный спором за какие-то мгновения поменял местами голову и то место, на которое обычно геморрой и нападает. Курьез был занятный, они еще пару лет пытались возвратить тело бедняги в нормальное состояние. Светлый мужиком был упертым и не сдавался, хотя темный предлагал добить и заспиртовать в назидание потомкам. Потом уже, когда светлый темного достал до печенок, некромант выдрал из тела душу, привел в порядок организм бедолаги, а светлому ничего не оставалось, как реанимировать мужика. Только так и смогли исправить последствия пьянки.

— Да уж, теперь понятно, почему аколитам строго запрещено потреблять спиртные напитки. — задумчиво протянул Чатлан, не зная смеяться ему или посочувствовать жертве пьяных магов.

— Что есть, то есть. — кивнул Данте, — Хотя нетрезвые маги не только коры откалывают, бывает и сварганят такое что на трезвую голову не только не придумаешь, но и создать ни за что не сможешь. Я, например, пребывая в редкостно благодушном настроении и легком подпитии, создал Шустрика. До сих пор не могу понять, как я умудрился запихнуть малый накопитель энергии в стихийного духа и что самое интересное — накопитель растворился в нем без остатка, дух материализовался на физическом плане, да не просто, а структурировано, согласно моим пожеланиям. Получилась псевдо-живая прикольная такая зеленая мелочь с деструктивными наклонностями. ... Правда повторять опыт нет никакого желания, натворю чего-нибудь этакого, а знаний исправить не хватит,... если только уничтожить вместе со всеми свидетелями.

Данте на миг замер, устремив невидящий взор куда-то вдаль, прислушиваясь к своим ощущениям, сглотнул слюну.

— Что? — обеспокоился маг огня.

— Да так, ребята уже кого-то завалили и теперь трапезничают. — Чатлан покрутил головой по сторонам, но оборотней не заметил.

— Не опасно?

— Нет, это даже нормально, братишки сейчас голодны как стая демонов, по себе знаю. Меня самого чуть не пополам складывало от голода после первой трансформации, я потом этих как их? Ну, кутаров семь сырого мяса, да потом еще, наверное, кутаров двенадцать в одну морду заточил и еще хотел. — маг и оборотень забрались на очередной бархан, Данте повел носом и пробормотал: — Далековато наши забрались.

— Кстати, Дан, ты еще долго будешь на орков с гномами дуться?

— Чат, я уже давно перегорел, просто хочу, чтобы они еще немного помучились. Так что не вздумай им об этом говорить, сам скажу, когда время придет.

— Хорошо. — Чатлан усмехнулся. — Дан, нас тогда Ороллин прервал, когда ты начал рассказывать об искусственном хрустале, расскажи, пожалуйста.

— В общем, искусственный хрусталь есть, и сделать его не так уж сложно: стекло и свинец, вот тебе и искусственный хрусталь. Примитив, конечно, но свойства имеет очень близкие к природному. Я только не могу понять, почему это держится на Индероне в секрете? Хотя... — оборотень прищурился и ненадолго задумался, затем спросил: — Слушай, Чат, а Индерон случаем не является монополистом производства хрусталя?

— Ну, вообще-то так и есть. — признался Чатлан. — Индеронские артефакторы поставляют уловители темной энергии вместе с накопителями, за медяки конечно, но девяносто частей рынка они контролируют.

— Тогда понятно, просто не хотят потерять монополию. Как я понял это для острова основной источник дохода, ну или один из основных. Хм, а Ороллин, как я и предполагал что-то темнит. Ну не может раздолбай, каким он прикидывается знать такие вещи. Надо будет к нему присмотреться внимательнее, да и с Алетагро и Ралого хрень какая-то. — Чатлан непонимающе уставился на Данте, оборотень пояснил: — Вот скажи мне, будет государство, с которым волей неволей приходится считаться из-за простой девочки портить отношения с соседями? — маг неопределенно пожал плечами. — Фиг с ним с Халифатом, у них конкуренция, но ведь Индерон задрал цены на свои услуги не только для Халифата, но и для Империи Адамастис, а так же для ряда княжеств, что уже давно легли под империю, мне Айран сказал. Кроме того, Индерон, по обмолвкам того же Алетагро вполне мог, заручившись поддержкой княжеств, подняться и вломить Халифату по самое не могу, хоть орк и отрицал такую возможность. У них просто не было доказательств, что Ралого там, да и военной поддержки княжеств тоже. — Чатлан задумчиво пожал плечами. — Вот и я тоже сомневаюсь. Не простые у нас попутчики, по крайней мере, происхождением уж точно. Ладно, все это лирика, расскажи мне, пожалуйста, о трапперах, это кто вообще такие есть?

— Я подробно не изучал этот вопрос, расскажу то, что нам рассказывали в магической школе. Трапперы личности во многом не однозначные хотя бы тем, что в свою гильдию принимают вообще всех, зато выйти из нее никак невозможно.

— Угу, если только прямиком к АйкенМа, так? — Чатлан кивнул.

— Так. Непонятно правда чем именно обеспечивается верность. В общем, Гильдия трапперов организовалась очень давно, наверное, только магистры отделений гильдии и знают когда именно. Трапперы это охотники на прорвавшихся с территории проклятых земель запертых или вставших запертых.

— Чего на них охотиться? — не понял Данте, — Некромантов тут туеву хучу лет днем с огнем не сыщешь, так что высшей нежити тут не может быть по определению. Темные маги прошлого особо старались не гадить когда уходили, так как рассчитывали сюда вернуться. Если не самим себе, то потомкам, так как бардак некромантский разгребать бы пришлось все равно, а древнюю нежить заломать ой как трудно, даже опытному некроманту. Кроме того, некромант это жуткий индивидуалист, каждая поднятая нежить для нас произведение искусства, а массовое поднятие это... ну все равно, что для гурмана хреновое пиво, да к тому же изрядно разбавленное мочой. Примерно так. — Чатлан хмыкнул сравнению. — Я не говорю, что массовое поднятие невозможно, просто есть такой маленький нюанс — высшую нежить в огромных количествах поднять нереально. Так что тут могут быть только зомби от первого до третьего уровня, уровень я накинул на всякий случай, так как самопроизвольное поднятие зомби третьего уровня из области сказок. В общем, повторяю вопрос — чего на них охотиться?! Башку снес и все, делов-то.

— Это для тебя, а простой человек, если в одиночку и умудрится, как ты говоришь, башку мертвецу снести сам станет запертым. Проверено.

— Хм?

— Просто в момент упокоения из мертвеца вырывается дикий поток темной энергии и почему-то всегда нападает на того, кто упокоил запертого. Дальше объяснять?

— Так каким же Макаром они на этих запертых охотятся?

— Вот так и охотятся. За тысячелетия с момента основания своей гильдии научились бороться с запертыми, но при этом не умеют бороться с темной энергией. Для этого вызывают магов.

— Ты не ответил.

— Трапперы сбиваются в отряды и всей толпой упокаивают мертвеца. — Чатлан поправил жерди на плече. — Там есть какая-то хитрость наподобие ритуала очищения. В общем, дикая энергия каким-то образом перераспределяется на весь отряд. Они же и ввели такое понятие как линза. Бывает, что мертвецов за раз слишком много, в таких случаях кто-то один из отряда становится линзой принимая на себя всю вырвавшуюся из запертого темную энергию. Разумный, ставший линзой, запертым становится не сразу, и остальные члены отряда успевают его упокоить до завершения превращения.

— Самоубийцы. — констатировал факт Данте.

— Угу, их так все и зовут, потому что они долго не живут. В среднем лет десять — пятнадцать, чаще даже меньше. — маг с оборотнем преодолели очередной бархан, Чатлан продолжил просвещать Данте. — Отделения гильдии располагаются в приграничной зоне, и трапперы постоянно патрулируют свой участок и если случается прорыв, вызывают магов, а сами гибнут упокаивая мертвецов. Они всегда становятся щитом на пути прорыва. Если сильный прорыв, мало кто из них остается в живых. Но все равно, трапперы многочисленны. Ведь гильдия спонсируется всеми государствами, а трапперы пользуются всеобщим почетом и уважением. Ставший траппером преступник тут же получает полную амнистию, да и плата за упокоение способствует привлечению новых кандидатов, так что трапперы никогда не переводятся.

— Отлично! Если совсем прижмет, можно податься в гильдию. Правда я туда пока не стремлюсь, и привязанным быть к одному месту совсем не хочется.

— Скорее всего, и не станешь траппером, так как я еще ни разу не слышал, чтобы какой-нибудь маг вступил в гильдию. Маги и Гильдия трапперов сотрудничают постоянно, но маги всегда были сами по себе.

— Ну, всегда бывает первый раз. Ладно, трапперы в сторону, подскажи, где мне найти храм АйкенМа, очень уж нужно с ее священником пообщаться по душам?

Чатлан как-то странно покосился на Данте и криво улыбнувшись, сказал:

— Дан, Гильдия Трапперов и есть Храм АйкенМа, а трапперы ее священнослужители, вот только с ними на теологические темы вряд ли пообщаешься. В трапперы идут в основном, чтобы избежать смертной казни или от безнадежности положения для того, чтобы заработать денег на прокорм семьи. Там грамоту-то знают единицы, дай ЭйманИсни, если магистр отделения вообще хоть что-то о богах знает.

— Вот это попадос! И как мне интересно разузнать об АйкенМа?

— Летописи и архивы магических школ, да храмовые библиотеки, но как я понял, Менайканская школа магии пока отпадает, а Храмовая школа магии света даже не упоминается. Выходит, что тебе так и так нужно идти на Индерон, там, я думаю, тебя примут с распростертыми объятьями, особенно кафедра артефакторики. Хотя они бы тебя и просто так приняли, только из желания насолить Школе света.

— Что ж, звучит обнадеживающе. — взобравшись на очередной бархан, Данте с Чатланом увидели отряд, расположившийся в распадке. В этот момент к ним присоединились раздувшиеся от съеденного мяса оборотни с измазанными в крови мордами.

Вскочивший на ноги отряд в полном составе в гробовой тишине наблюдал за приближением мага в окружении пяти огромных волков — эндрау.

Алетагро пробормотал:

— У меня такое ощущение, что это только начало.

Фирн-Караг — мертвый клык

Аннабон — слон.

Лим — рыба

Кэлэд — свет

Амат — рок

Хьерд — животное, напоминающее верблюда, не имеет горба, зато есть небольшие загнутые назад рога.

Гунявость — ничтожность, пустое место.

Утар — равен 1 тонне.

Тиерс — Северьеанское название СИПЕРА — желобок из кости или рога, крепящийся на запястье и служащий направляющей для стрелы (как канавка на ложе некоторых арбалетов).

Тунус — халат из легкой ткани с капюшоном крепящимся на голове и закрывающее лицо от песка.

Кадара — Северьеанская неделя, состоящая из 12 дней. Три последних дня, являются выходными.

Тайтакус — животное, похожее на осла, имеет сходный характер со своим земным прототипом.

Тхазарстерн — одно из направлений магии хаоса, наиболее капризная и разрушительная его часть.