Настроенная скептически, владычица пришла с единственной надеждой: выпить горячего вина. Но атмосфера праздника увлекла ее: сияло солнце, искрился снег, гомонили люди, псы возбужденно подскакивали, рвались с места, подвывали. Им не терпелось: давайте уже, ну скорее, ну бежим! Погонщики едва их сдерживали. Азарт передался Мире, и она спросила соседа:
— Как вы думаете, кто победит?
— Надеюсь, Корона, ваше величество. Но боюсь, что Ориджин — вы только взгляните на этих страшных овчарок!
Овчарки Ориджина действительно смотрелись жутковато: лохматые настолько, что даже глаз не видно, — лишь горы меха да клыкастые пасти! Молодой кайр дразнил их, теребя "зайкой" перед мордами, овчарки свирепели.
— Боитесь, что Ориджин? — Мира с улыбкой глянула на соседа.
Конечно, это был столичник — и важный столичник, первый дворцовый секретарь. Собственно, она оказалась рядом не случайно, надеялась перемолвиться с ним, да только отвлеклась на собак.
— Хватит с Ориджина и одной победы... Не так ли, ваше величество?
Первый секретарь был молодым парнем — лишь лет на семь старше Миры. Первородный янмэец, как и она. Судя по изгибу рта, самоуверенный нахал. Судя по глазам, отнюдь не дурак.
— Я знаю вас, сударь, — сказала Мира.
— Баронет Дориан Эмбер, род Янмэй Милосердной, к вашим услугам, — первый секретарь взмахнул косматой шапкой, будто шляпой.
— Вы — тот, кто планирует все на свете.
— Не на свете, а только во дворце, ваше величество.
— С меня и этого довольно. Вы решаете, когда мне есть, когда спать, с кем встречаться, куда ходить. Даже мой отец-рыцарь давал мне больше свободы!
— Смотрите, ваше величество: сейчас начнут!
Мира хлопнула ресницами:
— Вы проигнорировали мое замечание?!
— Голос вашего величества звучал кокетливо. Простите, я не нашелся, как среагировать.
— Вам почудилось. На самом деле, я очень, очень зла!
Наездники встали в упряжках, взяв одной рукой поводья, а другой — длинные шесты с заячьими шкурками. За Нортвуд ехал младший сын графа, за Ориджин — кайр со странным прозвищем Сорок Два, за Альмеру — какой-то рыцарь, за Корону — знакомец Миры, капитан Харви Шаттерхэнд. Лорд-канцлер вышел вперед с флажком в руке, рядом с ним была Аланис Альмера.
— Во имя Короны и Севера... — начал лорд-канцлер, Аланис ввернула:
— Во славу Янмэй и Агаты!..
— Ради дружбы между землями Империи... — Ориджин подмигнул ей, передавая слово.
— ...и ради всеобщей любви к собакам, — подхватила Аланис, — объявляем гонки...
— ...открытыми! — вскричал лорд-канцлер.
Приняв возглас за сигнал к старту, три из четырех упряжек тут же рванули с места, лишь альмерская осталась стоять.
— Нет, нет! — Ориджин замахал флажком. — По слову "старт!"
Но псов было не остановить — они уже вовсю сверкали пятками, швыряя снег в лица наездников.
— Не стойте, езжайте, езжайте! — Аланис накинулась на гонщика под гербом Альмеры. — В погоню!..
Альмерские доги — сильные, но спокойные — стали вальяжно набирать скорость.
— Ленивые твари!
Аланис хлестнула ближайшего пса, как коня. Но песий нрав — не конский. Вместо бежать быстрее, дог рванул к Аланис, чтобы укусить. Нарты опасно накренились, грозя опрокинуться.
Ориджин, видя это, завопил:
— Ааа! Не бегите ко мне! Ненавижу песьи слюни!..
Явно сказано на потеху толпе, и толпа пришла в восторг:
— Да, хватай его! Куси северянина!..
Сообразив, что делать, Аланис побежала вдоль трассы. Доги погнались за нею и набрали скорость в нужном направлении. Девушка отскочила в сторону, нарты промчались мимо и унеслись следом за соперниками, что уже вырвались ярдов на двадцать. Дворяне восторженно апплодировали. Мира смеялась, прижав к губам ладошку.
— Видите, ваше величество, — сказал баронет Эмбер. — А вы не хотели идти!..
— Откуда знаете, что не хотела?
— Я же планирую ваш день. Десять-тридцать: начало сомнений. Десять-сорок-пять: разгар мыслей о вреде праздности. Одиннадцать-ноль-ноль: акт самопожертвования — мучительный выход на гонки.
— Сударь, вы флиртуете со мною?
— Пытаюсь погасить вашу очень-очень злость.
— Да, благодарю за напоминание! — Минерва смерила баронета предельно суровым взглядом. — Я очень зла. Дайте мне свободы, сударь.
— Простите, ваше величество. Мне думалось, вы любите графики.
— Отчего вы так считали?
— А как можно их не любить? Графики — самое приятное в жизни. Обожаю их составлять. Если бы кто-то составлял графики для меня самого, я был бы вдвое счастливее.
— Вы шутите, а я серьезна!
Но в этот самый миг псы Нортвуда ошибочно бросились за "зайкой" Ориджина, и две своры смешались в кучу-малу. Упряжка Альмеры налетела на них сзади. Лишь нарты Короны избежали хаоса и помчались вперед.
— Вы улыбаетесь, ваше величество, — отметил баронет Эмбер.
Он и сам улыбался: янмэйские ямочки темнели на щеках.
— Вы несносны, сударь! Слушайте мой императорский указ. С завтрашнего дня освободите мне никак не меньше трех часов в сутки!
— Зачем?! — удивился баронет.
— У меня множество личных дел, чтобы вы знали!
— Каких же?
— Это переходит всяческие рамки!
— Согласен, ваше величество. У императрицы появились личные дела — недопустимо! Перечитайте дневники Янмэй — там между строк сказано, что такого не бывает.
— Да, верьте или нет, но у меня тьма личных дел!
Минерва растопырила пальцы. Между большим и указательным она видела, как нортвудец и кайр растаскивают псов за задние лапы. Между мизинцем и безымянным леди Аланис металась в бешенстве, а лорд-канцлер тайком от нее хохотал. Мира загнула мизинец:
— Так, для начала...
Пьянство.
— Нет, этого я вам не скажу.
Загнула безымянный: планы против лорда-канцлера.
— Нет, это тоже тайна.
Средний палец: изучить финансы, чтобы не быть круглой дурой.
— Хм... перейдем к следующему.
Указательный: разобраться в законах и договориться с судом, который зачем-то приговорил меня к смерти.
— Тоже секрет...
Так и не сказав ничего, Мира загнула все десять пальцев. Показала Эмберу кулачки:
— Видите, я полна планов! Трех часов даже мало, освободите пять.
— Признаю ваши бесспорные аргументы, — Дориан Эмбер покачал головой, — но все равно не могу. Лорд-канцлер, как видите, фонтанирует затеями и жаждет вашего в них участия. Быть может, тайная влюбленность тому причиной. Если в вашем графике появится пробел, Ориджин очень расстроится.
— И что из этого?
— В народе говорят, что Ориджин в Запределье поймал Темного Идо за бороду, скрутил, оседлал и верхом на нем вернулся домой. Не то, чтобы я верил в сказки, но все же...
— Пфф!
— Еще у него крайне острый меч, исключительно черный конь и весьма бородатый брат. Все это меня смущает.
— Вторичное "пффф!" Надеюсь, вышло презрительно.
— В первый раз было лучше.
Нортвудец с кайром, наконец, разняли своих псов и набирали ход. В упряжке Нортвуда хромал коренник, укушенный за лапу. Скоро Альмера обогнала его. Леди Аланис победно вскрикнула. Лорд-канцлер ухмыльнулся, Аланис погрозила ему кулаком.
— Они любовники? — спросила Мира.
Баронет постучал пальцем о палец. Мира поняла ответ как: "Иногда".
— Аланис вертит Ориджином?
Эмбер отмахнулся.
— Он вертит ею?
Баронет покачал ладонью влево-вправо — мол, пытается, но не слишком успешно.
— Вы все знаете?
— Лишь то, что внесено в дворцовый протокол.
— А что внесено в протокол?
— Все.
Упряжка Короны подходила к последнему повороту, капитан салютовал трибунам. Овчарки Ориджина отставали на полсотни ярдов, доги Альмеры дышали им в хвост, Нортвуд полз позади.
— Я тоже хочу все знать.
— Вам не положено, вы императрица.
— Бесстыдный дерзкий наглец!
— Я? Или лорд-канцлер?
— Скажете, снова он виноват? Вызовите его на дуэль!
— Простите, ваше величество, но что-то не хочется.
— Вы флиртовали со мной, сударь! Теперь, как честный человек, обязаны совершить подвиг! Вызовите лорда-канцлера. Заколите его шпагой. Затопчите конем. Загрызите овчаркой. Хоть бросьте в него кремовым тортом!
— Глядите!..
Уверенный в победе, капитан Шаттерхэнд ослабил внимание, и его псы проскочили поворот. Гвардеец принялся дергать их, но звери перли прямо, вывалив языки и ничего не замечая. В отчаянии он стал их лупить — без результата. Наконец, смекнул, что делать: поймал за ноги левого пристяжного и опрокинул на снег. Собачье тело послужило тормозом, нарты занесло и развернуло влево — но поздно. Упряжка Ориджина уже вырвалась вперед.
— Тьма!.. — выругалась Мира.
Кайр финишировал первым, рыцарь Альмеры — вторым, лишь третьим подоспел капитан. Лорд-канцлер хлопнул кайра по плечу, вместе заорали: "Слава Агате!.."
Тогда леди Аланис отняла вожжи у своего рыцаря и встала на нарты.
— Альмера проиграла из-за ложного старта! Я требую реванша! Кто выйдет против меня?!
Кайр глянул на нее с явным снисхождением и отошел в сторону. Нортвуд съехал с трассы из-за хромого пса. Аланис могла соревноваться лишь с упряжкой Короны. Капитан Шаттерхэнд вопросительно посмотрел на Миру: что делать, ваше величество?
Она толкнула в бок баронета Эмбера:
— Вы же хотите, чтобы победила Корона? Ступайте и выиграйте гонку!
— Ваше величество, это невозможно. Я боюсь снега, собак и леди Аланис.
— Жалкий трус.
— Или, возможно, провокатор... — он подмигнул.
Мира усмехнулась и бросила ему свою муфту.
— Если я выиграю, начнете делиться со мной всеми сведениями.
— А если проиграете?..
— Половиной!
Лорд-канцлер первым заметил, что она идет на старт.
— Господа, это великий день! Янмэй Милосердная выступит против Светлой Агаты!
Капитан бросился к Мире:
— Ваше величество, стоит ли?..
— Разве это опасно?
— Никак нет. Собаки не злы, снег пушист. Но все же — стоит ли?..
Она только глянула. Капитан передал вожжи и шест.
— Отомстите Альмере, ваше величество!
Мира снизила до шепота:
— Как ими править?..
— Вы же северянка!..
— И все-таки?
— Держите шест со шкуркой. Коренник бежит за "зайкой", остальные псы — за коренником. Правьте только коренником, прочие ему подражают. Слов не говорите — собаки входят в раж, ничего не слышат. На поворотах ведите "зайкой" и помогайте вожжами. Но не как верхом, а — вот так...
Он показал. Мира встала на нарты.
— Лучше на колени — устойчивее.
Императрица на коленях — хм... Но императрица, торчащая из сугроба, — двойное хм. Мира опустилась на колени. Покачалась, нашла устойчивое положение. Намотала вожжи на кулак, удобнее перехватила шест.
— Ваше величество готовы?.. — спросил лорд-канцлер.
Она кивнула. Он вышел вперед, подняв флажок. Аланис шепнула:
— Я не стану поддаваться.
— Этого и не нужно.
— Старт! — крикнул Ориджин. Флажок упал.
Мира отпустила вожжи и мотнула "зайцем" у носа коренника. "Рррррр..." — захрипел пес и дернул с места. Нарты поползли, набирая ход.
Ровно за минуту с Миры слетело все веселье. Смешно было смотреть со стороны, но теперь... Ни о чем не думалось, кроме — выиграть. Ничто не важно, кроме победы. Забавная, глупая, ничего не значащая — но победа. Первая при дворе!
Аланис, видимо, думала то же.
Мира гнала молча, сцепив зубы. Дергала шестом вверх-вниз, "зайка" прыгал у носа коренника, пес хрипел от усталости и злобы. На каждом выдохе: хар, хар, хар, хар. Скрипел снег, летели льдинки из-под собачьих лап. Сбоку яростно вскрикивала Аланис:
— Вперед, твари! Гони! Вперрред! Гони, прроклятые!
Она дергала "зайку" то влево, то вправо, и коренник вилял, делая лишние шаги, — зато гнал азартней, горячее. Мира молчала, держа ровно вперед, аж затекала рука, до того ровно. По красной ленте, как в записках Янмэй.
Аланис оглядывалась на Миру: глаза сверкали, волосы волной по ветру. Мира обернулась лишь дважды, а так смотрела только вперед. Мохнатые икры, крошево из-под лап, "заяц" у носа вожака.
Аланис стояла во весь рост. Дважды чуть не вылетела, едва удержалась за вожжи. Мира не поднималась с колен. Будет ужасно — проиграть на коленях. Ну, значит, я не проиграю. Точно? Да, Минерва!
На последнем коварном повороте Мира круто увела "зайку" влево, и вдруг ударила шестом в бок вожака. Пес вывернул морду, огрызнулся — и вынужденно свернул. За ним остальные. Нарты качнулись, Мира точно улетела бы, стой она во весь рост.
Через минуту пересекла линию, лорд-канцлер махнул флажком над ее головой. Леди Аланис финишировала секундами позже.
Миру поздравляли все — буквально засыпали восторгами и комплиментами. Если бы в лести можно было утонуть, она бы уже не дышала. Но, положа руку на сердце, это было чертовски приятно. Почти столь же приятно, как разогнуться, выпустить вожжи и разжать задубевшие пальцы.
После всех подошла Аланис. Мира ждала от соперницы ядовитого плевка и спешно готовила ответные стрелы.
— Ваше величество, простите мою дерзость, — сказала леди Альмера.
— Не стоит извинений. Я не просила поддаваться, и вы не поддавались. Это было хорошо.
— Я не о гонках, а о летнем балу, — Аланис сделала жест пальцами, будто подняла чашечку кофе. — Мои насмешки были глупы и недостойны. Прошу вас, не держите зла.
Мира так удивилась, что едва сумела выдавить вежливый ответ.
А дерзкий Дориан Эмбер куда-то пропал, Мира не увидела его в толпе льстецов. Но, оказавшись в своем кабинете, нашла на столе записку:
"1) Двойная точка в конце — неважные пункты плана, их можно пропустить, и никто не заплачет.
2) Вечером просите третий том "Дневников". Найдете в книге конверт, а в нем — интересное за день.
3) Простите за флирт, ваше величество".
* * *
Мира не помнила, что писала Янмэй об удовольствиях. Вероятно, ничего похвального: Милосердная полжизни была в конфликте с покровительницей наслаждений Мириам. Наверное, правителю не следует получать удовольствие от своего положения. Однако Минерва получала, и с каждым днем — все больше. Лакомые кушанья, изысканные вина, куртуазная вежливость как норма поведения, вездесущая красота, куда ни бросишь взгляд... Мира солгала бы, если б сказала, что все это ей не по вкусу. Чем больше она понимала устройство дворцовой машины, чем больше осваивалась со здешним укладом жизни — тем сильней ощущала его прелесть. Все чаще ловила себя на том, что просыпается с предвкушением: ну-ка, чем порадует меня этот день? Бесконечные празднества теперь смущали ее лишь в силу затраченных средств, но не сами по себе. Балы-маскарады, собачьи бега, танцоры с факелами, торты в человеческий рост, парад механических птиц, перестрелка игристым вином — столько чудесного и удивительного. Каждый день — будто праздник, устроенный для нее! Ежедневный день рожденья!
Разве не прекрасно, например, получить за утренним кофе приглашение на премьеру в Коронном Театре? Приглашением служил не обычный листок в конверте — о, нет! Четверо исполнителей главных ролей лично пришли к Мире и для нее одной разыграли легенду о Янмэйском Мосту. Целая одноактная пьеса с великолепными стихами по мотивам обожаемого Мирой сюжета! А затем актеры вручили ей маску из синего бархата:
