— В общем, у пациента по-моему, если я еще не сошел с ума... — тут посетитель попытался взмахнуть руками от избытка обуревающих его чувств и чуть не разлив чай аккуратно поставил подстаканник обратно на покрытую зеленым сукном поверхность стола — Вы понимаете у него сама собой рассосалась ожоговая контрактура век! Впрочем по порядку — из-за обильных выделений я принял решение на перевязку и обнаружив сращение век и уже хотел было дня через два готовить его к операции, но вчера сестра обнаружила что на ожоговом рубце уже образовалась перемычка и продолжает расти... В общем — все странно. К тому же или мне кажется или у него началось размягчение костной ткани, во всяком случае, пальпация черепа это подтверждает...

— Нуу... батенька, так вы и до всех святых додумаетесь...

После таких вот новостей, собрать консилиум было лишь делом времени... А уже на следующий день за пациентом прибыли. О чем именно говорили в кабинете главного врача люди с малиновыми петлицами, широкая врачебная общественность госпиталя так и не узнала, но еще до начала разговора пациент уже был перенесен в подъехавший к заднему входу в здание санитарный фургон, охраняемый немногословными автоматчиками.

Центральный архив НКВД. Дело ? 1234567/41 папка 3 (материалы по операции "Тополиный пух"). Совершенно Секретно. Особая Папка.

Результаты медицинского применения химического препарата 'Листья меллорна' далее проходящего под шифром 'Образец ?3'

(выдержки из материалов)

... за период 12.08.1941— 23.10.1941 вторичная реакция на применение спецпрепарата была обнаружена в двенадцати случаях, причем в семи из них она по заключению привлеченных специалистов была вызвана не передозировкой препарата, а высоким уровнем повреждений организма. В частности оказалось, что применение препарата при ожоговых повреждениях затрагивающих более чем восемьдесят процентов тела с большой долей вероятности приводит к появлению вторичной реакции, но случаи выживания данных пациентов крайне редки. Таким образом, на текущий момент из двенадцати случаев шесть уже закончились смертью в основном из-за течения метастатических абсцессов и высокого уровня интоксикации организма продуктами денатурации белка. Сепсис, обычно характерный для ожоговых случаев, практически не встречается. Сложность также заключается в том, что термические повреждения практически во всех случаях сопровождались термо-ингаляционной травмой в комбинациях с механическими травмами.

Все шесть пациентов находятся на текущий момент на внутривенном питании с принудительной ингаляцией легких, но их общее состояние и прогноз далек от положительного. В связи с этим необходимо проведение дальнейших исследований по изучению вторичной реакции и получение всей возможной документации по препарату у группы товарища Вавилова. В частности, особо интересует примесный состав и медикаментозный механизм воздействия на иммунную систему...

19.10.1941 г. 120 день войны.

Государственный Комитет Обороны 19 октября принял постановление о введении с 20 октября в Москве и прилегающих к ней районах осадного положения. В постановлении указывалось: 'Сим объявляется, что оборона столицы на рубежах, отстоящих на 100-120 километров западнее Москвы, поручена командующему Западным фронтом генералу армии т. Жукову'.

Охрана строжайшего порядка в Москве и в пригородных районах была возложена на коменданта Москвы, в распоряжение которого предоставлялись войска внутренней охраны НКВД, милиция и добровольческие рабочие отряды. 'Нарушителей порядка,— указывалось в постановлении,— немедля привлекать к ответственности с передачей суду Военного Трибунала, а провокаторов, шпионов и прочих агентов врага, призывающих к нарушению порядка, расстреливать на месте'.

Из записок командующего группой армий 'Центр' Фе́дора фон Бока: 'Сражения за Вязьму и Брянск в связи с большой глубиной укреплений русского фронта, пока не удалось привести к прорыву на оперативный простор. Большой проблемой стали участившиеся случаи проведения советской авиацией ночных налетов мест стоянки техники, оружейных парков и складов. Восемь русских армий, состоявших из 73 стрелковых и кавалерийских дивизий, 13 танковых дивизий и бригад, а также многочисленных батарей армейской артиллерии, были практически уничтожены в трудных боях с сильным противником, имевшим большое численное превосходство. В общей сложности захвачено: 373 098 пленных, 877 танков, 2 378 артиллерийских орудий, 589 противотанковых и зенитных орудий, 7 самолетов и большое количество военных материалов...

В ночь с 18 на 19 октября на всем участке фронта группы армий прошли дожди. Состояние дорог настолько ухудшилось, что наступил тяжелый кризис в снабжении войск продовольствием, боеприпасами и особенно горючим. Состояние дорог, условия погоды и местности в значительной мере задержали ход боевых операций. Главную заботу всех соединений составляет подвоз материально-технических средств и продовольствия...'

Сообщение Совинформбюро от 19.10.1941: 'В течение 19 октября на всех направлениях фронта продолжались бои. Особенно упорные бои шли на можайском и малоярославецком направлениях. Отбито несколько ожесточённых атак немецко-фашистских войск.'

19.10.1941 г. Пуща. Дом Риллинтар.

Юг Белоруссии хоть и не отличается особенно суровым климатом, но октябрь, да еще и находящиеся под боком болота заставляли задумываться о тепле. И даже тепловые завесы на входах в подземелья не справлялись. Так что из помещений близких к поверхности пришлось переселяться куда поглубже и соответственно потеплее. Влага, сочащаяся отовсюду, падающая мелкой моросью с неба и пропитывающая одежду буквально через пару минут на открытом воздухе не добавляла никому хорошего настроения. Ни немцам чьи охотничьи отряды рыскали в лесах в надежде отловить наконец-то неуловимые русские отряды. Ни партизанам и немногочисленным подпольщикам, скрывающимся в окружающей неприветливой болотистой местности, покрытой неприветливыми лесами. Слякотная осенняя пора в пуще — что с нее взять...

Впрочем, на интенсивности занятий с учениками, в том числе и практических, это никак не сказывалось. Дроу как и до наступления этой мерзкой погоды гонял всех без исключения на обязательный утренний кросс, так и после не изменил своим мерзким привычкам. Единственное изменение заключалось в том что если ранее эти безумные перебежки по буеракам и прыжки через болотные бочаги были бесцельными, то теперь они стали наполнены суровым военным прагматизмом. Даже не так — военнохозяйственным. Среди населения Дома было два существа очень плохо относящихся к разбазариванию человеческих ресурсов: ВаСю и как это ни странно — старшина Дроконов, непонятно каким образом подгребший под свое крыло всю хозяйственную деятельность. Причем непонятно даже для самого себя. Впрочем, после ласковой просьбы 'девчушки', как любя называл хвостатую террористку Валерий Сергеевич, мог разбиться, но достать луну с неба. Этому особенно помогали практически бездонные кладовые Духа Чащи, в которых при желании и самое главное при большом терпении и умении уговаривать, можно было найти 'корабля с парусами'. Так что каким-то странным способом уже к осени экономическое состояние темноэльфийского Дома принялось более или менее восстанавливаться. Или создаваться с нуля. Ведь не считать же сокровищницей Дома те несчастные несколько покореженных древних серебряных монет и запасы 'стратегического' мыла, хозяйственно притыренные старшиной на черный день?

Вот так и получилось, что под прикрытием пробежек ученики совершали транспортные операции, по перемещению различных товаров народного потребления в разные места подконтрольной Лешему территории. Соль, мясо и некоторую нужную в хозяйстве мелочевку в одну сторону. Муку, хлеб, патроны, взрывчатку в другую. Под добрым отеческим приглядом Духа Чащи все эти операции проводились без особого труда. Тем более что личные встречи и не предусматривались. Просто дышащие как загнанные лоси носильщики оставляли в заранее оговоренном месте свой груз, а через некоторое время забирали в другом оплату. Говоря сухим языком экономической теории на территории Пущи в дополнение к товарно-денежным отношениям, осуществляемым с помощью оккупационных рейхсмарок, заработал еще незначительный бартерный поток, позволяющий в какой-то мере поправить состояние связанных с Домом Риллинтар партизан и местных жителей.

Конечно же все это на первый взгляд являлось просто непозволительным риском, особенно в связи с резко увеличившейся активностью немецкой агентуры и местных так сказать 'помощников', некоторые из которых уже словили вылетевшую из зарослей стрелу или рухнувшую на шею лесину. Но как оказалось не специалистам из гестапо тягаться с внучкой старого Ву, съевшего не одну собаку на контрабандной торговле солью. И уж если в древнем Китае за такие вот невинные шалости без раздумий отрубали головы или подвергали многодневным пыткам, то западным варварам, по какой-то странной причине причисляющих себя к потомкам ариев, до палачей даже заштатной уездной администрации Подлунной Империи было очень далеко. Да что там говорить любой линьши императора мог бы с успехом заменить того же группенфюрера СС Эриха Фон Дем Баха. Хотя бы из-за отсутствия у того соответствующей теоретической подготовки. Ну не переводили 'Уложение о пытках и наказаниях' с исчерченных благородной тушью бамбуковых дощечек на рубленный готический шрифт имперской канцелярии Третьего Рейха. А может и переводили, только вот специалисты гестапо, да и Абвера, если уж по-честному, не особенно интересовались такой седой древностью. А зря... Придуманную еще в те времена систему троек и условных знаков для осуществления обмена, к слову успешно применяемую и до сих пор китайскими триадами, недооценивать было бы просто преступно. Так что действия оккупационной администрации направленные на планомерный грабеж населения и вывоз в Германию в первую очередь продовольствия и скота привели к тому, что связанным незримыми нитями людям, входящим в подконтрольную ВаСю паутину просто невыгодно было предавать — кушать хотелось всем. Партизаны там или нет, оставшегося после прихода немцев без соли, керосина, мыла и спичек крестьянина все это не интересовало. Да что там — во время окупации в Минске на чёрном рынке брусок хренового хозяйственного мыла стоил двадцать — тридцать рейхсмарок и это крупный город...

Тем более что никакой диверсионной деятельностью никто никому заниматься не предлагал, ну а всплывающая время от времени информация — это так, всего лишь приятное дополнение. А уж откуда о готовящихся облавах узнают прячущиеся в соседних лесах соседи, профессионально постреливающие из придорожных кустов немецкие разъезды — это уже никого не касается.

Ну а Центр? Центру в данный отрезок времени было немного не до этого. Очень не до этого. Немец как проклятый рвался на Москву, сжирая спешно брошенные на перехват дивизии и батальоны. Тот выступ фронта, с которого организовывалась транспортировка грузов и людей с помощью самолетов, уже прекратил свое существование на картах генштаба и в связи с этим для отделения 'М' Четвертого отдела Народного комиссариата внутренних дел намного усложнилось общение с затерянным где-то в глубине белорусских болот Домом. Увеличивающейся осенней ночи еще хватало, чтобы долететь до импровизированного, скрытого наведенными Лешим и ВаСю иллюзиями, аэродрома. Но вот для возвращения в эту же ночь — уже нет. Да и участившаяся активность авиации противника, приведшая к падению одного из самолетов, хорошо хоть не на обратном пути, уже настораживала. Где и с какого фронта немцы сняли асов ночников, знали только в штабе группы армий 'Центр', но этим конечно же никто не поделился с Москвой. Хотя от удара о землю система самоуничтожения, изготовленная спецами Остехбюро, сработала на все сто, о чем через некоторое время 'совершенно случайно' узнала ВаСю, осадочек все равно остался. А так как некоторые запасы алхимкомпонентов и зелий в лабораториях Дома СССР наличествовали (ну не зря же присланный химик и дроу горбатились практически каждый вечер?), то под ответственность Судоплатова транспортные операции было решено временно отложить, хотя бы до организации запасного аэродрома в другом районе, поближе к существующей границе фронта. Но это между прочим не помешало бесконечному любопытству работающих по операции 'Тополиный пух' лабораторий и отделов. Благо запас шифроблокнотов у Кадорина имелся солидный. Вот и доводила до исступления немецких специалистов по радиоперехвату неуловимая русская радиостанция, издевательски стрекочущая как по расписанию откуда-то из этой проклятой Пущи.

Вот именно в связи с вышеизложенным и была возможна беседа, происходящая в одном из полночных залов второго витка подземелья Дома.

— Ну и как? Твой Дом закончил проверку того дварфа переростка? — непередаваемое раздражение которым был наполнен данный вопрос имело под собой довольно простые корни, уж слишком добрые и каверзные вопросы дроу услышал от своего нового знакомого, волею судьбы обретающегося теперь практически под боком.

-Да. Все в порядке — это действительно наши люди. — наконец-то занявшийся реальным делом, а не только наблюдением за всей этой чертовщиной творящейся в данных краях Кадорин пребывал в замечательном настроении. Выход на Кобринское и Брестское подполье, полноценный партизанский отряд, не связанный ни c какими такими метафизическими вещами и способный заниматься реальными диверсиями, а не покусыванием немцев под настроение — что еще желать капитану НКВД волею руководства отправленного в эти болотистые леса? Тем более что командир отряда оказался мужик хозяйственный да вдумчивый и это хорошо. В таком деле с наскока ничего хорошего не получится. А то что присутствует небольшой конфликт интересов — это тоже нормально. Хороший хозяин всегда на себя одеяло тянет, так что разберутся. — Ты лучше мне вот что скажи... — доверительный тон, который рано или поздно вырабатывается у профессионального следователя или специалиста по агентурной работе. — Результаты по обучению то когда будут? Я конечно не тороплю, но Центр давит, да и ситуация на фронте не особенно подходящая для рассусоливания.

Уставший до одурения дроу прикрыл натруженные за день глаза и тихо прошептал, нисколько не заботясь о слышимости собеседником:

— Дохлый гоблин на фронте... Дохлый и давно пахнущий... — после чего уже с большей громкостью ответил на вопрос НКВДшника — По нашим wanre, ничем хорошим порадовать не могу. Порог свечи прошли все, ну или почти все, за исключением одного шустрика, который упорно сминает этот несчастный огарок телекинезом в нечто неудобоваримое. Более или менее научились оперировать с накопителями, во всяком случае с опустошением проблем нет, с заполнением похуже, слишком мал размер источника. Проблема в другом... — Привалившийся с закрытыми глазами к покатой стене входного козырька подземелья Дома, дроу казалось заснул, чем вызвал осторожный вопрос Кадорина.