— Ты трус и фантазёр. Все быки спят в коровнике, а время выгона ещё не пришло, — грубо заключил он и снова ушёл в дом.
Я глянул в сторону моста, внутренне надеясь, что бык мне всё-таки пригрезился, но он был!.. И спокойно стоял на этой стороне моста, ожидая, когда же я останусь в одиночестве. Теперь увидев, что я на него смотрю, он снова, не спеша, двинул ко мне. Я вскочил на ноги, при этом краем глаза заметил, что слева со стороны грунтовой дороги из-за леса невидимого отсюда даже днём, тем более ночью, тоже что-то двигалось. Обернувшись, узрел ещё одного точно такого же быка. Он шёл крупной рысью (если быки вообще могут так бегать), наверно, пытаясь успеть раньше ко мне, чем подойдёт тот, что был справа. Ему, видно, тоже не терпелось поднять меня на рога. Одним махом я оказался на заборе. Но что за преграда была для этих зверюг какой-то заборчик? Всё равно, что для меня паутина. Я озирался по сторонам, пытаясь найти хоть какое-то убежище, но тщетно. Деревья в саду были слишком молоды и не внушали никакого оптимизма. За ними даже я, маленький, худенький спрятаться бы не смог. Быки уже были метрах в десяти от меня. Я заорал, что есть сил, однако из горла не вылетело ни звука. Беззвучно разевая рот, как рыба на берегу, я схватился обеими руками за шею. Быки стояли бок о бок, слегка присев на задние ноги в позе для решительного броска. Ноздри их раздувались в предвкушении кровавой расправы. Верхняя губа одного заметно подрагивала. В носу другого блестело кольцо. Потеряв опору, я не удержался на гребне забора и рухнул в сад на цветущие внизу кусты роз. В следующее мгновение над забором возникли две рогатые морды чудовищ. Они глупо озирались в поисках пропавшей жертвы, которая, впрочем, лежала у их ног метрах в двух, не в состоянии даже вздохнуть от обуявшего её ужаса.
Неизвестно, чем бы это всё закончилось, но в этот момент в глубине дома стукнула дверь, и на дорожке, ведущей к воротам, раздались шаги людей. Рогатые твари исчезли.
— Эй?! Ты где?! — послышался сдавленный голос отца.
Раздирая одежду и расцарапывая оголённые места до крови, не чувствуя при этом боли, в одно мгновение ока, я взлетел на забор, а оттуда спрыгнул на землю, минуя завалинку.
— Ты чего там делал? — спросил дядька, вышедший вместе с батей, разглядывая, точнее, пытаясь увидеть, разорение, причинённое его саду.
Я же продолжал безмолвствовать потому, как обнаружил быков на прежнем месте. Они стояли за мостом, нервно долбя копытами правых ног землю, терпеливо продолжая ждать намеченную жертву. Не в силах говорить, я только ткнул рукой в их сторону. Взрослые как по команде обернулись.
— Ничего там нет, — снова сказал, раздражаясь, отец. — Если ты так будешь дрейфить, я больше тебя никогда с собой не возьму, — пригрозил он.
Это возымело своё действие, но быки не исчезли. Лишь теперь до меня дошло, что взрослые почему-то не видят этих чудищ.
Мужики забросили на плечи удилища и, поправив рюкзаки, двинулись по дороге к холму. Я засеменил рядом с ногой отца. Тут из-за забора выскочил пацан, старше меня лет на семь, и присоединился к нам. Я глянул вперёд и чуть опять не закричал. На вершине холма, куда мы направлялись, стоял третий, точно такой же, как первых два, бык. Но взрослые шли, не видя или не желая видеть ничего перед собой. Я взялся за руку отца и быстро оглянулся. Быки шли за нами. Они явно не собирались так просто оставить в покое свою добычу. Животное, что стояло впереди, вдруг сдвинулось с места и, сделав огромный крюк по полю, огибая нас справа, присоединилось к своим собратьям.
Мы поднялись на холм. Взрослые пошли дальше, а я на мгновение остановился посмотреть на быков сверху.
Небо начало сереть и быки несколько поутратили свою яркость. Они продолжали идти, но, не двигаясь с места ни на сантиметр, не приближаясь ко мне. Было очень интересно наблюдать, как эти громадины смешно перебирают ногами, при этом оставаясь неподвижными, будто в немом кино.
— Ты чего там застрял?! — услышал я далёкий крик отца.
— Сейчас! — закричал я в ответ. — Идите! Я догоню!
Позади послышался топот ног. Это пацан бежал ко мне. Я снова посмотрел на быков. Они уже совсем побледнели. И тут блеснул первый луч солнца. Он прошёлся где-то очень высоко, оттеняя звёзды и замер, как бы ожидая приглашения. Быки остановились и в следующий миг растворились в воздухе.
Через час я утонул. Нет, не совсем. Гоняясь за пацаном с фуфайкой на голове, не заметил, как оказался на гребне плотины у самого обрыва. Ну и нырнул с трёхметровой высоты, с закутанной в злосчастную телогрейку башкой.
Воспоминания, как летел и тонул, память не сохранила. Просто выпадение какое-то. Следующие события начинались с того, как я сидел, закутанный в различное тряпьё, у костра и дрожал от холода и пережитого страха.
С быками я больше никогда не встречался. Хотя однажды заприметил одного из окна дома, но тут же удрал в глубь комнаты, чтобы тот меня не заметил.
Спустя некоторое время изображения этих животных я увидел на больших грузовых машинах. Кто-то из взрослых объяснил мне, что это не быки, а буйволы, потому и машины называются также.
Я очнулся от своих воспоминаний. На холодильнике заговорило радио. Будничным голосом диктор сообщил, что опять прилетает какой-то зарубежный гусь с мешком денег, но, разумеется, эти деньги он просто так не отдаст; что выборы в каком-то захолустном княжестве признаны недействительными; что очередной танкер разлил нефть у мальтийских берегов; что террористы взорвали бомбу в Лондонской подземке; что Афганские вандалы разрушили древний памятник Будде; что вчера вечером в аэропорту Киева при взлёте разбился самолёт, выполнявший чартерный рейс. Тут я аж подпрыгнул от какой-то жуткой мысли. Острая боль впилась кошачьими когтями в сердце.
Ведущий продолжал предсказывать погоду на сегодня, но я этого уже не слышал.
Голограмма в бриллианте всё так же гипнотизировала. Какое-то очень смутное воспоминание настойчиво стучалось, просясь наружу, но какое?! Я никак припомнить не мог. Непреодолимое желание снова увидеть эту удивительную девушку подтолкнуло меня к действиям. Я взялся за телефон.
Дозвониться в справочное железнодорожного вокзала — это проблема века. На сей раз мне повезло. Выяснив, когда приходит первый поезд из столицы, я быстро собрался и помчался на вокзал.
Ну, разумеется, поезд опоздал. Чтобы не пропустить ту, ради которой здесь оказался, я пристроился чуть в стороне от общего потока, и принялся ждать.
Выхватить из толпы четырёх седых молодых людей большого труда не составило, но возле них не оказалось той, что мне нужна была сейчас больше воздуха. Смутное предчувствие беды заворошилось в груди. Нарушая все правила движения, раздавая налево и направо то извинения, то тычки, я ринулся к пилотам. Их движение, в общем потоке, резко выделялось своей нестандартностью. Складывалось впечатление, будто им трудно понять, как это они оказались здесь.
Наконец-то мне удалось добраться до них.
— Простите, — выпалил я. — А где Ваша спутница?
Четвёрка лётчиков, как по команде, замерла и с недоумением уставилась на меня.
— Я вчерашний Ваш пассажир, — уточнил я на всякий случай.
— А-а-а... — Неопределённо протянул один. — Она ещё вчера вылетела чартерным рейсом. Не захотела прокатиться на поезде. — Спешила к судьбе своей!.. Только не уточнила к какой, — усмехнулся низенький. — Вряд ли это Вы, — добавил он, оценивающим взглядом рассматривая меня.
— Но-о! — с нарастающим ужасом выдохнул я.
— Ещё один поклонник, — сказал высокий и немного грузный пилот.
— Где она их складировать будет? Всех в самолёте не будешь же катать?! — пошутил тот, который ответил первым.
— Пошли. — Предложил третий.
— Вы что?! — с расширяющимися глазами от неумолимо наваливающегося потрясения спросил я. — Вы ничего не знаете?!
— Он кажется, от страсти помутился рассудком, — снова сказал грузный.
— Сегодня утром передали... — тихо и очень медленно заговорил я. — Передали, что этот рейс разбился.
От такой новости глаза у них вылезли из орбит и, как мне показалось, они снова стали самими собой. В следующее мгновение пилоты бросились к выходу в город. Я метнулся вслед.
— Стойте! Ребята! — заорал я. — Может. это не тот рейс! — Но в душе я уже знал наверняка, что это был именно тот самый.
На ходу, выхватывая пачку денег, я бросился к ближайшему такси и, сунув бумажки под нос обалдевшему таксисту, буквально вырвал дверцу. Экипаж бывшего самолёта уже утрамбовывался на заднем сидении.
— Рви, мужик! — срывающимся голосом попросил самый маленький из лётчиков. — Я оплачу все штрафы!..
Ничего не понимающий водила рванул так, что, стоявший не вдалеке постовой, только и успел отскочить в сторону. Взвизгнули шины, машина, круто развернувшись на месте, влилась в общий транспортный поток. Врубив сигнал аварийного состояния и все габаритные огни, мы промчались по центральным улицам и выскочили на правительственную трассу, ведущую к аэропорту. Как он понял, что нам именно туда необходимо, я тогда не сообразил, ведь никто из нас не успел сказать, куда мы так торопились. Ещё минут через десять мы уже мчались наперегонки в диспетчерскую. Охранник заступил было мне дорогу, но кто-то из ребят крикнул, чтобы меня пропустили и тот не стал рисковать своим здоровьем. Однако этой короткой задержки хватило, чтобы я всё-таки потерял своих спутников. Бродя по коридорам и заглядывая во все двери, мне наконец-то удалось найти их. Они стояли под стенкой в ряд. У различных пультов и экранов, повернувшись вполоборота к ним, сидели и стояли работники аэропорта. На их утомлённых лицах читалось недоумение. Прямо перед пилотами стоял невысокий мужчина в форме и хриплым, севшим от крика голосом тихо говорил:
— Нет, ребята, её не нашли.
— Как это?! — не понял маленький. — Ведь я лично провёл её к самому трапу?! Она ни в какую не хотела ехать поездом. Всё твердила, что её тут ждут, — продолжал выговариваться парень. По его лицу текли крупные слёзы. Кажется, он их даже не замечал. — Я всё спрашивал у неё, кто же тот счастливчик, но она только улыбалась и говорила, мол, завтра сам увидишь.
— Как не нашли?! — спросил четвёртый, который до сего момента с самого вокзала не проронил ни звука.
— Чего Вы от меня хотите, — спросил мужчина. — Я так же знаю, как и Вы. На все мои вопросы Киев сообщает, что все погибшие извлечены из-под обломков, а её нет. Просто нет и всё. Как это может быть, не знаю. Вы-то абсолютно уверенны, что она не покинула самолёт в последний момент? — Переспросил он.
— Нет, — тихо ответил высокий. — Я тоже её провожал и видел, как закрыли люк. — Он поднял руку к глазам, как будто в них попала соринка.
— Что ж, — заключил человек в форме. — Буду продолжать массировать начальство.
— А можно я вылечу туда на поиск? Неожиданно спросил молчаливый.
— Сейчас попробуем организовать экстренный рейс, но уверенности, сами понимаете... Как начальство скажет.
— Когда ближайший рейс на Киев? — спросил я и тут понял, что и моё лицо отчего-то влажное, а голос вообще был не мой.
Память услужливо преподнесла слова, сказанные вчера утром Мухой: "Тебе сегодня предстоит за одну минуту разлюбить свою дамочку и влюбиться на веки веков в другую".
Опять он оказался прав. Ни за что в жизни я бы не поверил, что такое могло со мной произойти. Не такой у меня характер. Но факт остаётся фактом...
— Заплачу любые деньги, только возьмите с собой! — попросил я.
— Конечно, только рейс вечером, — ответили мне из-за пульта.
Но попасть в столицу никому из нас в этот день так и не удалось. Бориспольский аэропорт не принимал.
Когда я вышел из здания аэровокзала была глубокая ночь. На стоянке такси находилась машина. Я сразу её и не заметил. Только после того, как ко мне подошёл водитель и тронул за руку, обратил на это внимание.
— Давайте я Вас отвезу домой, — почему-то очень тихо предложил он.
— Спасибо, — ответил я и полез в карман за деньгами. Но их там не оказалось.
— Не надо денег, — снова полушёпотом сказал он. — Вы мне сегодня днём столько заплатили, что я три дня должен Вас возить и платы не брать.
Я снова похлопал по своим пустым карманам. Денег не было.
— Извините, но я лучше пешком пройдусь, — вяло отмахнулся я.
— Зачем же пешком?! — не понял он.
— Просто мне необходимо побыть одному, — утомлённо ответил я.
— Ради Бога! — воскликнул он. — Пойдёмте. Я Вам не помешаю. Даже наоборот. Буду молчать, как рыба, и ехать только туда, куда Вы сами укажете. Для Вас спасением сейчас будет движение. — И, схватив меня за руку, потащил к машине. — Мы можем прямо сейчас в Киев махнуть. Ночью трасса свободная. Так что через четыре часа, максимум пять, будем на месте.
Эта фраза мне понравилась.
— Ладно, поехали, — я устроился на заднем сиденье и захлопнул дверцу. Совершенно бесшумно заработал мотор и волжана, набирая скорость, ринулась прочь с привокзальной площади.
Фонари за стеклом расплывались, как будто шёл дождь. Только тогда я понял, что плачу. В один миг потерять сразу двух дорогих мне людей — это было выше всяческих сил. Найти, чтобы потерять! Как всё-таки плохо устроены люди, Имея — не ценим. Потеряв, скорбим. Как не говори, а древние мудрецы были правы. Жить надо так, как будто живёшь всего один день на земле, и ошибок станет меньше, и мир будет краше.
Что-то твёрдое и холодное толкнуло меня в голову. Сквозь туман слёз я увидел в зеркальце заднего вида водителя с неестественно вывернутой рукой и пистолетом, упёршимся мне в лоб. Более удобного момента этот кретин найти не мог. Я саркастически улыбнулся.
— Ты гениален. Я ведь тебя узнал. Не сразу, но узнал! — продолжая улыбаться сквозь слёзы, сказал я. — Мы летели одним рейсом, не так ли?! Нетрудно догадаться, что ты видел, как девушка подарила мне бриллиантовый кулон. Оказывается, это ты прошлой ночью крался за мной через весь город. Я сначала подумал, что это бродячий пёс, но потом просто забыл об этом. Не правда ли, темновато было? Да и фонарь над крыльцом не горел... Потому ты и не мог войти за мной, так как не видел набранного мною шифра. Ты, наверное, торчал под дверями? Или у тебя здесь дружки были? Чего молчишь? Язык проглотил? Видать, всю ночь сторожил, ожидая, когда я соизволю появиться. Только просчитался ты. Не знаю, как тебе удалось всё так точно рассчитать?.. Думаю, не один ты был... Потому как оружие достать время надо, а у тебя его не было. Подельников своих, небось, уже на тот свет спровадил?! Верно, зачем делиться, когда всё можно себе оставить?! Ну? Колись!.. Всё равно никому рассказать не успею. Ты ж свидетелей не оставляешь?.. — Его рука едва заметно дрогнула. — И всё же мне придётся тебя огорчить. Потому как ты опоздал. Камень-то я там, в диспетчерской, передал её отцу.
— Что! — взревел любитель лёгкой наживы.
Он вздрогнул, как от электрического разряда. Машина вильнула. Стрелка спидометра, доселе намертво прилепленная к числу 142, тоже дёрнулась, мгновенно скатившись до 120-ти.
