Огнетушитель и консервированный ананас

Двое в форме НКВД не отреагировали, Григорьев согласно кивнул и отправился в кресло, по пути притормозил и включил олдовый такой радиоприёмник, стоящий на отдельной тумбочке на кружевной салфетке. Приёмник бодрым голосом вещал что-то про успехи наших солдат на фронте.

Я же наконец-то оделся как белый человек. На встречу к начальству было решено одеть на всякий случай лёгкий и прочный бронежилет, гражданскую одежду по моде двадцать первого века. Классика — чёрный костюм, белая сорочка, галстук, платиновые часики. По пути растолкал Настю, которая ворочалась под одеялом — видимо мы её уже разбудили.

— Ась? — выглянула, — что происходит? — уставилась на меня, такого красивого и при костюмчике, — вы куда-то уходите?

— Ага, у меня много дел. Останешься здесь, за тобой присмотрят. А там я вернусь, разберёмся. Может быть, останешься у меня, тебе всё равно некуда податься...

Она с надеждой посмотрела на меня и кивнула:

— Я буду ждать.

— Не уверен, что вернусь скоро, нужно поболтать с одним менеджером, к вечеру буду.

Из комнаты вышел — чекисты так и стояли, ожидая меня, Григорьев ждал не напрягаясь, слушал радио и смотрел из окна, когда я вышел — оживился. Судя по его виду, вчерашняя работа с информацией ему далась тяжело, не всегда хочется узнать многие вещи, которые он узнал. Что ж...

— Там в комнате девочка, кто-нибудь посидите с ней.

— Не положено, — отозвался Григорьев.

— Тогда она поедет со мной, это у вас положено? Или инструкция? — раздражённо ответил я.

— Мы не можем просто так взять и остаться в номере, — ответил Григорьев, — служба. Я позвоню, кого-нибудь пришлют.

— Тогда подождём, — кивнул я согласно, — пока пришлют, — оставлять Анастасию одну, при очень неприязненной тётке-администраторше мне не хотелось. Вопрос решился очень быстро — Григорьев позвонил и один из сопровождающих остался в номере. Выходя из гостиницы, я буркнул:

— И зачем вам сопровождающие? Боитесь, что убегу?

— Всё может быть, — ответил чекист.

— Всё равно это глупо. Но да ладно, проехали.

Перед зданием стояла эмка, к которой направился григорьев. Я же невозмутимо пошёл к своему внедорожнику.

— Товарищ Северов! — окликнул меня чекист, — нам сюда.

— Я на своей, так безопаснее.

Он чертыхнулся и пошёл ко мне, чекист тоже пошёл за нами. Григорьев сел рядом со мной, а чекист — на заднем сидении, я опустил гермопереборку между водительским местом и салоном и мы поехали. Поскольку рандеву было назначено на полдень, а на часах только одиннадцать, мы могли не торопиться. Я решил сделать маленький круг по Москве, тем более, что дороги были практически свободны. Раздражали только пешеходы, которые ходили по проезжей части в любых местах абсолютно свободно. Шеститонный автомобиль обладает той ещё маневренностью и тормозным путём, так что приходилось не гнать быстрее шестидесяти километров.

К зданию наркомата мы приехали без десяти минут. Машину оставил я около входа. Что странно — меня даже не проверили на оружие, хотя и не нашли бы — вся левая рука киберпротез с множеством вредных для здоровья агрессора функций. Здесь, насколько я понимаю, в этом здании, обломали множество судеб людей, атмосфера была та ещё. Чекисты следовали за мной по пятам — я же шёл к кабинету высшего начальства, словно каждый день здесь бываю.

* * *

*

Разговор с Берией был тяжёлым. И начался он с вопроса о моей госпринадлежности и конечно же — политических взглядов. А дальше пошёл весьма конструктивный диалог...

— Значит, вы изъявили желание помочь нам в войне с немецкими захватчиками? — Берия сидел за столом и давил авторитетом, — похвально, молодой человек. Мне уже передали информацию, вы можете сделать для страны ещё что-то?

— Я многое могу, — туманно ответил я, — задайте более конкретный вопрос и получите более конкретный ответ.

— Хорошо, я так понимаю, делиться технологиями вы не намерены?

— Абсолютно. Во-первых — это вам навредит, во-вторых — толку будет не так много, как вы ожидаете.

— Да? И почему же?

— Мне сказать, сколько в нынешних условиях будет стоить постройка танков, скажем, Т-55 образца пятидесятых годов? Конечно полстапятые — прекрасные машины, но по цене выйдут как батальон Т-34, превосходя отдельную единицу по всем параметрам... Но по удельному соотношению цены и эффективности отдельной машины — вы останетесь в глубоком минусе. Плюс для их производства придётся вложить гигантские средства практически во все отрасли промышленности. Каждому изобретению своё время, иначе оно просто будет дорогой игрушкой.

— Хм... — Берия с прищуром посмотрел на меня, — это вы о технике.

— По информации то же самое. Я мог бы дать информацию о более поздних событиях — но она уже не актуальна, а к моменту, когда они должны были произойти — тем более будет совершенно иное. Дезинформация получается. Зря только будете относиться к людям исходя из того, что они не совершали. Да и абсолютно достоверной информации у меня нет.

— Понимаю, — ответил он, — поэтому вы ограничились тактическим уровнем?

— Совершенно верно. Товарищ Григорьев решил так, не я. Глобально творите свою историю сами, а мы ограничились тем, что можно принять во внимание и использовать на практике уже сейчас.

Берия понимающе посмотрел на меня:

— Теперь о помощи. Вы передали товарищу Коневу значительный объём материальных средств. Попутно практически потребовав, чтобы армия отступала от вязьмы. Конечно, он не может принять такое решение...

— Я не требовал, абсолютно. Я обосновал причину, по которой выхода только два. Либо просрать полмиллиона солдат в котле, либо отступить и продолжить сопротивление. Товарищ Конев обещал сделать всё, чтобы произошёл второй вариант.

— Ваша помощь была существенной. Немцы уже стянули все силы к Вязьме и начали штурм, но благодаря технике оборона города построена прекрасно, созданы большие запасы. Хотя они и могут быть окружены.

— Тогда я надеюсь, батальон на танках Т-10 уже увели из возможного котла?

— Конечно, их переправили под Москву, где они проходят испытание. Ваши танки показали невероятные характеристики. Машина явно не нашего уровня.

— Ошибаетесь, машина вполне советская и даже вашей эпохи. Просто уже ближе к концу войны, когда межвоенная муть в головах рассеялась, остался опыт и практика. Конечно, они немного доработаны... немного.

Берия кивнул:

— Отрадно слышать. Да, взбаламутили вы воду, товарищ Северов. Какую ещё помощь мы можем от вас получить? Конечно, — он поправился, — я не хочу показаться слишком наглым, но мы сейчас не в том положении, чтобы отказываться даже от малейшей помощи армии и народному хозяйству.

Я задумался. Что ж, можно чем-то помочь...

— Что ж, объёмы возможной помощи значительны, как и охват различных сфер, в которых я могу её оказать. Вам нужно всё — это я знаю не хуже вас, что где не хватает, что где будет не хватать. Поэтому начну с предложения заменить Ленд-Лиз моими поставками. Денег от вас мне не нужно.

Берия согласно кивнул:

— Спасибо. Теперь вопрос о нашей вам благодарности. Чего вы хотите за свою помощь?

Я даже обиделся:

— Я не собираюсь торговаться, помощь — бесплатно. Совершенно.

— Ох, ладно, — улыбнулся он, — но всё же? Я так понимаю, предлагать вам что-то материальное бесполезно?

— Совершенно верно. Впрочем, я здесь нахожусь не для получения чего-то, и уйду, как только сочту свою задачу выполненной. Если вы дадите мне возможность влиять на события не опосредованно — это будет неплохо.

— Хотите вступить в партию?

— Боже упаси, — улыбнулся я, — я и партия — вещи несовместимые. Меня более устроит какая-нибудь должность, с наличием собственной территории, персонала, и определённой работы, которой я бы мог заняться. Найдите для меня работу — и мне будет не так скучно.

— То, о чём вы говорите — уже очень и очень крупная работа.

— Нет, ею как раз таки займутся другие, вам останется только разгружаться.

— Хорошо, пусть будет как ты сказал. Организую тебе рабочее место, так и быть. Заниматься конструкторской деятельностью ты не хочешь?

— Мне без разницы. У меня есть всё, поэтому смысла изображать из себя конструктора не вижу.

— Ну тогда что? — Берия был раздражён немного, — у нас, знаешь ли, не гора мест, в которых ты мог бы заниматься своими делами.

— На самом деле — достаточно. Место я могу и сам создать, достаточно выделить достаточное количество пространства, чтобы там разместилось офисное здание, лётная площадка, опытное производство и складской комплекс. Обо всём остальном я позабочусь сам.

— Это конечно несложно, — хмыкнул Берия, — но сам понимаешь, сейчас у нас цейтнот, огромный, грандиозный. Время не мирное, задач много, все их нужно как-то решать, если хочешь помочь — то возьми на себя какую-нибудь из этих задач. Какую ты считаешь наиболее полезной?

Я задумался. Танковые войска? Тут полезней наладить массовое производство тридцатьчетвёрок. Авиация? А это выход, авиация нужна и в военное, и в мирное время. Плюс это транспортные и ударные возможности. Что ещё? Снабжение страны ресурсами — тоже полезное дело.

Я немного подумал и сообщил берии:

— Возьму на себя авиакосмическую отрасль. Покамест — ракеты, самолёты, в перспективе — ещё больше. Мне понадобится крупная площадка, очень крупная.

— Насколько крупная?

— Десять на десять километров. На юго-востоке от Москвы. Оборону в случае появления немцев я беру на себя. Строительством займусь сам, ресурсов мне выделять не нужно — скорее наоборот, я могу выделять кому сколько понадобится.

— Договорились, — Берия улыбнулся, — будет тебе площадка, подвезут документы. Когда построишься и получишь возможность помочь нашим войскам — тут же сообщи, для тебя найдётся работа. Сколько тебе нужно времени на всё?

— Где-то месяц с момента выделения площади.

Берия удивлённо поднял бровь:

— Ладно... К слову, если уж мы заговорили об авиации — нам остро нужен алюминий. Не поможешь?

— Сколько нужно на ближайший год?

* * *

День начинался хорошо, особенно для меня. Начался мой день, кто бы мог подумать, с пересчёта огромного количества ресурсов, которые привезли из мира-фабрики.

Для более эффективного подвоза организовали железнодорожные врата и систему разгрузки — вагоноопрокидыватели для сыпучих грузов, наливные станции, и многое, многое другое. Так что всё утро я читал длинный отчёт о том, что привезли в советский союз. Из особого заметил только лендлизовские товары, а именно — хорошее, качественное лендлизовское моторное масло, и продукцию миров-ферм. Были и такие, и они давали свою продукцию за счёт дифферента во времени — с чудовищной скоростью и в невообразимых количествах. А началось всё с появления на юго-востоке от столицы крупного грузового терминала. Однако, местные не знали, что под грузовым терминалом было ещё восемнадцать уровней подземных — каждый площадью в пять квадратных километров. Да, это очень, очень много. Федя организовал роботизированную погрузку-разгрузку, а наверх это всё поднималось уже по конвейерам и лифтам. Сверху же находились — бетонный плац пять на пять километров, и на нём — целые горы контейнеров с грузами. Огромная, если подумать, площадь, заставленная контейнерами в три-четыре слоя. Тут же работали и на спецоборудовании местные умельцы, растаскивая контейнеры — они отправлялись на железнодорожные платформы, грузовики, и дальше уже уходили по адресу. Процесс разгрузки был постоянным.

Первым в списке лендлиза стал ГАЗ-69. Машинка очень удачная, очень полезная, их ежедневно отгружалось по тысяче штук. Как лёгкие арттягачи и командирские машины. Единственное, что я доработал — это жёсткая крыша. В остальном — полностью соответствовало козлику советского образца.

Дальше было больше — целые составы были загружены ценными металлами, в первую очередь — дефицитным алюминием. Его производство требовало огромного количества электроэнергии, поэтому он был в дефиците.

И наконец, самым важным товаром, который отгружал терминал имени Фёдора Искинова — это продовольствие. В списке первой партии значилось мясо — консервы, десять стандартных пятидесятивагонных составов, зерно, и многое, многое другое... На колхозных рынках в Москве цены упали до довоенного уровня за считанные дни — дело в том, что уверившись в практической безграничности поставок, продукты по госценам пошли в магазины. А уже там — раскупались практически бесконечно, народ по привычке толпился и делал запасы, но хватило их на три дня — видя, что подвозят новые и новые продукты, люди как-то перестали активно скупать всё, до чего руки дотягиваются.

Жить стало лучше и жить стало веселей. В Москву потянулись из других городов, но увидев это, Берия сам приказал организовать доставку в крупные города союза — начались проблемы с углём для паровозов, поскольку потребление его скакнуло очень быстро. Тяжеловозы жрали угля много, поэтому проблему опять возложили на меня. И получили в ответ дизельные поезда, а так же — несколько миллионов тонн рельс, которые эшелонами вывозились в наркомат путей сообщения — большинство железных дорог в советском союзе были, мягко говоря, дрянного качества. Это навело меня на мысль, что их нужно серьёзно перерабатывать и модифицировать, чтобы они выдерживали крупное грузовое сообщение.

Уже известные ЗИС-5 в моей модификации целыми караванами отправлялись развозить продовольствие. Ситуация выправлялась...

Прочитав отчёты от Феди, я заглянул в соседнюю спальню — в гостинице мне нашли люкс с двумя спальнями, поскольку жил я теперь не один. Анастасия спала, ворочалась, как всегда сбила одеяло и дрыхла без задних ног. Завидно даже.

Завтрак сегодня скупой — яичница с беконом и брокколи, крепкий кофе для меня и какава для дитя, а так же доппаёк дитяти в виде четырёх гамбургеров с курицей. Вернее, петухом. Никогда не задумывался, но петух — намного вкуснее курицы.

— Сегодня тебя решили отдать в школу, — огорошил я маленькую. Она удивилась:

— В школу?

— Именно. Школьную форму тебе уже пошили, вещи собрали, — улыбнулся я, — я отвезу тебя.

— Спасибо, — улыбнулась Настя, не став задавать лишние вопросы.

— Не за что. Доедай и выезжаем, мне сегодня на работу, в конце дня заберу тебя.

Чекистов ко мне уже не приставляли. Не потому что доверяют, а потому что это бессмысленно, подслушать ничего не могут, а если не сойдёмся во взглядах — пара мордоворотов меня не остановят. По Москве я по прежнему передвигался на внедорожнике, это не моя прихоть, а объективная оценка дорожной ситуации в городе. Дитё в школу нужно отдать, чтобы она была занята делами и получила нормальное образование. Не ручаюсь за то, что все эти советские вещи, вроде пропаганды, пойдут ей на пользу, но всё же, надо. А там — посмотрим, что делать дальше будем. Раньше ей не доводилось просто ездить со мной по городу, так что сейчас Настя расположилась на заднем сидении в умилительной школьной форме. Насколько я знаю, при поступлении главное среди местных, которые бывают весьма идеологизированы, это показать себя, не только школьнику, но и родителю. Характер у анастасии тот ещё, так что она со своей задачей справится, и я — справлюсь. Помогала моя машина, выглядящая для местных совершенно непривычно. Здесь в моде плавные гнутые линии, одутловатая форма, а рубленые прямые углы — это скорее символ устаревшей конструкции. И тем не менее, вид у внедорожника был как у танка, монументальный, внушающий уважение. Я почти такой же — большой, крепкий, не одутловатый и изящный. Так что когда подъехали, зевак было много. Анастасию я за ручку проводил в школу. Пришли к директору, женщине, которая уже немало навидалась всяких номенклатурных детишек, и мне не понравилась — жополиз тот ещё. Но девочку приняла, я надеюсь, не будут задавать лишних вопросов...