Новатерра. Часть 4. Хранитель

Серёга вскрыл банку тушенки и похлопал по фляге с колодезной станичной водой.

— Выпьешь?

— Благодарю, коллега, не употребляю, — отказался Самохвалов, подсел к столу и принюхался к пряной консервированной свинине. — А вот закусить и вправду стоит. Эх, нелегка наша с вами доля!

— Ничего, товарищ, год-другой пройдёт, и втянешься. Поначалу всем тяжело. Даже я, при всём своём опыте, взмок здесь, тебя ожидаючи... Ты пока хава... э-э, закусывай, а я до ветру схожу да людишек спать отправлю. Поутру, чувствую, нас жестокая сеча ожидает, пусть отдохѓнут...

Жестокой сечи, равно как и сигнала Богачёва, ожидал дозорный Елиѓзаров, рассредоточивший радистов, разведчиков и стрелков, сутки пробездельничавших в городе. О группе захвата Самохвалов не подозреѓвал, ибо десантировалась она из санитарных машин задолго до того, как оглушённый 'сывороткой правды' пилигрим-марамой пришёл в сеѓбя. Казачьи ретрансляторы сотовой телефонной связи перекрывали терриѓторию вокруг пансионата, и Рогачёв беседовал с генеральным дозорным, не опасаясь быть услышанным противником.

— Шефа успели запеленговать? — спросил он из положения 'до ветру'.

— Даже послушали их с 'Пилигримом' разговор. 'Варяг' примерно в пяти километрах от стойбища. Я уже перекрыл периметр, буду брать на подходе. Убери своих на случай, если придётся стрелять.

— Все уже, типа, спят в машинах.

— Типа?

— Как бы... Костян, этот шеф нужен только живым!

— Ага, поучи дедушку кашлять. Кстати, гетману можешь пока не звоѓнить, я уже доложился. Как наш диверсант?

— Сейчас откушает и посидит на стрёме, пока я, типа, спать буду. У него сегодня памятный вечер — всё в последний раз...

Вольготно развалившись на топчане и усиленно щипая себя за мягкие участки тела, Серёга не пропустил момента, когда агент 'Махатма', щёлѓкнув рычажком тон-вызова, полез под собственное ложе. С полчаса в окѓруге было абсолютно тихо, потом вдали громыхнули два одиночных выстреѓла, а ещё несколько минут спустя в коттедж ввалился Костик Елизаров с бесчувственным блондином на плечах.

— Фу, тяжелый, гад!

'Варяг' полетел на пол.

— Ещё четверых взяли, одного валить пришлось.

— Финита, бля, комедия! — вскочил Серёга и пнул по самохваловскоѓму топчану. — Наверх вы, товарищи, все по местам! Подымайся, марамой, гости к тебе!

— Я же не знал, товарищ генерал... — залепетал из-под своего одра горе-пилигрим. — Клянусь, я больше не буду!

— Конечно, не будешь! — хохотнул Сергей. — Это тебе, коллега, сдеѓлать будет весьма затруднительно. Читай пока отходную молитву, а я гетмана обрадую... Алло? Господин полковник? Докладывает генерал Богаѓчёв. Разрешите отчитаться по результатам промежуточного этапа антитеррористической операции?

— У казаков, Серёжа, не было собственных генералов, только наказные от царя, — донеслось из трубки.

— Теперь я турок, турок, не казак! — задорно пропел Серёга. — И генерал спецслужб по совместительству...

...Выжав кнопку сброса, обрадованный гетман обернулся к притихшим дамам.

— Девчонки, а вы определённо приносите удачу.

— Он еще сомневался! — фыркнула Алина, сияя белозубой улыбкой.

Мало понимая, что к чему, разом со всеми веселилась Алёнка.

И гетман в который уже раз был очарован её детской непосредственностью.

— Я вам признателен настолько, что даже решил не покидать вас этой ночью.

— Алексан Саныч, — супруга иронично поглядела на него, — если бы я была грубой одесской бандершей, то сказала бы: не пи... Нет, не буду. Скажу мягче: не лгите! Ходжаев ультиматум выдвинул? Или я ошибаюсь?

— Вы — страшная женщина, миледи! Если ещё приготовите мне слабенький чай с мятой, а себе — что угодно, то ради ваших очаровательных глаз я пойѓду на неслыханную жертву — достану...

— Бычок из холодильника! — рассмеялась Алина.

'Гоняние чаев' едва достигло кульминации, как в кабинет ввалилѓся пристав Коробицын.

— Только отвернись, а у них уже — стол, девочки. Несовершеннолетѓних, понимаешь, вовлекают, — кивнул на выгнувшего спину Дэна.

— Придётся пройтить... — сокрушенно вздохнула Алина.

— Вы в своем уме, гражданочка?! Сегодня только документики. Ну и, само собой...

— Водки. Много. Сто грамм, — прошептала Алёнка, вызвав всеобщий приступ гомерического хохота.

— Ну, лапушка, уморила! — вытирая слёзы, воскликнул гетман. — Даѓлеко пойдёшь...

— ...если милиция не остановит, — весомо уточнил Коробицын. — Ладно, друзья мои, шутки в сторону. Докладывать можно?

— Валяй, — самодовольный гетман в очередной раз взошёл на высоты конспирации и бдительности, близко не досягаемые контрразведкой.

Алёнка, повздыхав, направилась к аквариуму, а любопытная Алина даже не пошеѓвелилась, наоборот, пошире 'распахнула' уши.

— Тот наблюдатель, которого охотники схватили за рекой, хлипким парнишкой оказался. Мы даже спецсредства применять не стали, так, попугали малость.

— 'Малость' — значит, расстрелом? — уточнил гетман.

— Типа того... Он был выставлен отслеживать нашу войсковую активѓность и в 22.55 доложил своему старшему, что всё спокойно, народ отдыхает.

— А что же мы не засекли радиообмен?!

— Засекли, но какое это имеет значение сейчас? — отмахнулся Коробицын. — Старшего этого, капитана Маловскиса, он описал...

— Не надо, Юрочка, шефа уже взяли Серёга с Костиком, готоѓвят экстренный допрос.

— Отлично! Молодцы ребята! Но вынужден тебя, Саня, разочаровать, Артур Маловскис — не шеф.

— Тьфу, ё..!!! — гетман еле сдержался, чтобы не добавить серию непечатных выражений.

— Маловскис — капитан, причём это не воинское звание, а орденская должность. Мы были правы, у них существует что-то вроде средневекоѓвого рыцарского ордена: шеф, которого они зовут Командором, — гроссмейстер ордена; его ближайший поѓмощник, он же Старший Брат, старое грязное чмо, как выразился наблюѓдатель; первая боевая группа под командованием капитана Арвида Везелиньша из девяти человек и вторая группа Маловскиса. Последняя, кстати, понесла поѓтери — трое не возвратились с задания, той самой потравы реки. Есть еще третья боевая группа, но она где-то далеко, никто и никогда её не видел.

— Агент в станице?

— Пленный никогда не слышал о таком.

— Плохо! Видимо, завербовал сам шеф.

— Это наиболее вероятный вариант. Шеф, он же Командор, мужчина с виду лет под шестьдесят или немного более того, чуть выше среднего роста, седой как лунь, весь, по словам пленного, внушительный, величественный, что ли. По-русски говорит абсолютно правильно, даже слишком правильно. Одевается в поѓлувоенную тёмно-зелёную камуфлированную форму.

— Ну, да, именно так, как ты предположил на консилиуме... Увы, по нынешним временам это не редкость, — вздохнул гетман. — Знать бы, где искать его...

— Парнишка говорит, они устроились на хуторе какого-то немого крестьянина-единоличника, а после разгрома бригады наёмников переѓбрались в лесной лагерь. Командор под охраной первой группы и сейѓчас там, ждёт результатов. Карту этот салажонок не читает, но на самой местности показать берётся, только просит гарантировать ему жизнь и свободу.

— Это сладкое слово 'свобода'... — гетман задумчиво произнёс название древнего фильма в повисшем над столом молчании, как вдруг взорвался. — Какого ж дьявола мы здесь сидим?! Где пленѓный?!

Коробицын на миг опешил.

— У меня в участке...

— А должен быть давно у атамана! Быстро..!

'Быстро' заняло с полчаса. Войсковая группа, усиленная охотниками и дежурѓным подразделением — последними резервами Главнокомандующего, — унеслась в район, указанный проводником. Суматоха, однако, тем не завершилась — снова позвонил Серёга Богачёв...

...Под действием 'сыворотки правды' пленённый Маловскис не таился.

Да, рыцари...

Да, высокая Цель...

Бессмертие...

Да, верю...

Нет, точно не знаю...

Нет, я не шеф...

Да, пришли за женщиной...

Зачем — не знаю...

Да, всего три группы, две здесь, одна где-то очень далеко...

Да, первая группа в базоѓвом лагере, охраняет шефа...

Перекрестившись, Доктор Смерть задал вопѓрос: как его имя? Маловскис не скончался, отвечал спокойно: госпоѓдин Артамонов Аристарх Карлович, бывший сотрудник центрального аппарата КГБ...

Да, я — тоже, но — Литвы... вы... вы... вы...

Неожиданно Маловскис стал ударным темпом отходить в нирвану, и Серёга, ухватив Кучинского за грудки, истошно заорал:

— Петрович, старче Божий, мать твою, стол в кабаке с меня, делай что хочешь, но через час он должен говорить!

— Стол — фихня. Ф командихофку пы мне на нетельху-тхухую, — снова хриѓпел в его руках изувер.

— Поедешь, дед, последний зуб даю! Но если через час он не очнётѓся, то — вперёд ногами и в один конец...

Очнулся пленный даже раньше и, пусть был ещё очень слаб, для допроса вполне годился. Продолжать диалог с использованием 'разговорчивого' лекарства не имело смысла — Маловскис мог навсегда отправиться во тьму небытия. Потому Серёга сразу же сунул ему под нос диктофон.

— Послушай-ка, дружище, что ты наболтал.

Контрагент, надо воздать ему должное, держался молодцом: ни страха, ни обречённости, ни толиѓки надежды на спасение во взгляде. Типичный рыцарь-фаталист. Лишь слабенькая тень досады читалась на лице природного альбиноса.

— Жить хочешь? — спросил Серёга, когда плёнка допотопного диктофона зашипела.

— Излишний вопрос, господин... э-э... не знаю, уж простите, вашей фамилии, — ответил пленный с едва уловимым акцентом.

— Называй меня своей судьбой. Так хочешь или нет?

— Разумеется, хочу.

— Куда же ты теперь? — неопределённо спросил Серёга.

— Придумаю что-нибудь, — столь же неопределённо пожал плечами тот и поёжился на топчане — сидеть со скованными за спиной руками ему вряд ли было привычно.

— Не сомневаюсь, что придумаешь, братан. За что уважаю вас, работников спецслужб, так это за благоразумие и оптимизм. Да оно и верно, гони кручину прочь! Знаешь, что такое 'рамс'?

— Догадываюсь.

— Вот и хорошо. Но рамс таков, братуха, что жизнь ты себе ещё не заработал, а я, увы, не альтруист.

— Что делать... — ответил Маловскис так, что совершенно не было понятно, прямой вопрос это либо знак покорности року.

— Не знаю, братан, что собираешься делать ты, а мне нужна инфорѓмация, и я намерен получить её одним из двух путей. Первый: ты запираешься или начинаешь вилять. Тогда вот этот милейший госпоѓдин отрежет тебе яйца.

Сергей кивнул на Кучинского, который в тот самый миг извлекал из саквояжа пыточный инструмент.

— Бывал, кстати, на 'горячем поясе'?

Пленник насторожился.

— Случалось...

— По какую сторону линии фронта, не спрашиваю, но раз бывал, то, должно быть, слышал о Докторе Смерть. Он — клянусь честью, именно он! — перед тобой, собственной персоной.

Казалось, участь собственных гениталий не столько взволновала орденского капитана, как вид старенького благообразного эскулапа. Маловскис побледнел и задрожал, его густо покрыл холодный пот самого крупного калибра.

— Узнал! — расцвёл польщенный изувер. — Да ты не боись, агнец Божий, расчленю тебя так, что даже заразы не занесу. Черти 'спасибо' скажут за такой бефстроганов.

— Но есть и второй вариант, — продолжал Серёга. — Ты откровенно отвечаешь на мои вопросы, я с благодарностью тебя выслушиваю, жеѓлаю всего наилучшего, слегка привязываю к дереву, под утро ты освоѓбождаешься и делаешь так, чтобы наши дорожки никогда более не пересекались.

— Неужто вы меня отпустите живым? — недоверчиво спросил пленѓный.

— А на кой ты нам сдался?! Ценности для нашей общины ты не представляешь, тюрем с лагерями у нас нет, людей не едим, патроѓна жалко, удавками действовать не приучены, да и мстить лично тебе особо не за что. Не звери мы, братан, не звери! Конечно, без необходимости.

— Резонно, — согласился капитан. — Главное, убедительно. Я бы попросил...

— Времени на раздумья не дам! — отрезал Богачёв. — Нет у меня его.

— Ну, нет — так нет... Да это вообще излишне при такой альтернативе. Я выбираю второй вариант. Задавайте свои вопросы, господин Судьба, прошу вас.

— Приятно иметь дело с разумным человеком, — улыбнулся Серёга и щёлкнул пальцами.

Сигнал его был принят — в коттедж вошла Кореянка, очень симпатичная стройная женщина средних лет. Из корейского в чувашке Альбине Пак имеѓлись разве что фамилия — да и то как память о муже, — иссиня-чёрные волосы и страсть к ушу-саньда.

— Итак, вопрос номер один: зачем вам эта женщина?

— Хороший вопрос, — глядя в глаза Богачёву, мягко проговорил пленный. — Прежде чем на него ответить, я хотел бы лично для себя попросить о трёх вещах. Уверяю, вам это ничего не будет стоить, а пользу принесёт несомненную, ибо я заговорю.

Серёга поморщился.

— Ну?

— Во-первых, мне очень неприятно общество этого человека, — Маловскис показал глазами на Кучинского. — Не будете ли вы столь любезны попроѓсить его удалиться?

Сергей пожал плечами, кивнул изуверу, и тот нехотя покинул помещение.

— Далее: если я правильно понял, вы обещали сохранить мне жизнь и возможность обрести свободу?

— Да сукой буду! — Серёга щёлкнул пальцем по зубам.

— Хорошо, я вам верю. И третье: вижу, вы — человек физически крепкий, явно искушены в рукопашном бое, к тому же при револьвере.

Вот тут Богачёв напрягся.

— И что с того?

— Не будете ли вы любезны освободить меня от оков? Право же, хоть я и сотрудник спецслужб, но в гораздо большей степени аналитик и лингвист-переводчик, нежели специалист по силовым акциям. Мне в кандалах очень неловко, поверьте.

— Ладно, братан, — Серёга покачал головой, встал и расстегнул наручники. — Но вздумаешь вильнуть — отправлю в аут, а после сокращу наш договор на один из пунктов.

— Расстреляете? — улыбнулся пленник, потирая затекшие запястья.

— Нет, кореш, пуля — это просто, быстро и сравнительно безболезненно. Не аргумент! Лучше я приглашу доброго доктора Смерть. Хочешь попѓробовать?

— Да Боже меня упаси! Итак, отвечаю на ваш вопрос: эта довольно молоѓдая и на удивление привлекательная женщина ни лично мне, ни моему руководителю не нужна совершенно.

— Стоп! — подскочил Серёга. — Что за базар?! А кому нужна?!

— Кому? — пожал плечами Маловскис. — Это уж вам виднее, кому. Вероятно, коллегам по работе, мужу, детям, подругам, любовнику. Кому ещё? Ну, любовнице...

— Погоди-погоди, так ты не за нею приволокся?!

— Нет.

— А за кем?!

Попутно Серёга подал знак Кореянке удалиться. Но, подумав, вернул.

— За женщиной, которая, по мнению босса, обязательно должна была появиться здесь. Кстати, — Маловскис внимательно вгляделся в лицо Альбины, — на фото многолетней давности наш объект имеет известное сходство с этой любезной дамой... простите, сударыня, не знаю ваше-го имени-отчества.

— А имя-отчество той, за кем шли? — поймал его на слове Богачёв.

— Тоже не знаю, лишь отпечатал в памяти её анфас. Видите ли, госѓподин Судьба, мой босс — весьма скрытный человек. Установочные данѓные на объект нашей заинтересованности имеются лишь у него — кстаѓти, его орденский титул 'гроссмейстер', мы же называем Командором, — и у его помощника, Старшего Брата, а также, вероятно, у внедрённого к вам агента. Данными на этого агента я, между прочим, тоже не располагаю, он завербован и используется Командором лично. Я же лишь по некоторым обрывкам информации могу судить, что это, во-первых, мужчина и, во-вторых, как-то связан с вашей химией.