Вера указала дочери на дверь. Та в ответ зажала демонстративно руками рот. И мама продемонстрировала вдобавок кулак. Дочь безмолвно обещала ей больше не мешать, как и бабуля.
И Вера продолжила беседу с Серафимом.
— Так на чём мы остановились?
— На глазах, — подсказал он.
— Ах да! Чуть не забыла! — усмехнулась глупо Вера. — Какими они были — цвета и формы?
— Голубыми и круглыми...
— Почему круглыми?
— Потому что больной, — ляпнула Надя. — Или был чем-то испуган?
— А то и вовсе удивлён, — не осталась в стороне бабуля.
— Я не у вас спрашивала о том, родные мои! Помолчите! Серафим, отвечай!
— Не знаю.
— Издеваешься?
— Нет, говорю, как есть. А почему — не помню!
— У-у-у... — хлопнула Вера себя ладонью по лбу. — Ладно, продолжим. С глазами более или менее разобрались. Теперь давай поговорим об иных частях лица. Нос, каким был?
— Человеческим...
— Понятно. С горбинкой? Прямой? Тонкий? Толстый? Или...
— Вытянутый.
— Как у Буратино или Пиннокио? — ввернула Надя.
— Чего? У кого? Это кто? — округлились глаза у Серафима.
— У одного полена! Ты что, сказок в детстве не читал? Только не говори: у тебя не было его?
— Надежда...
— Да, мамуля.
— Рот закрой на замок!
— Чего?! — ещё больше прежнего изумился Серафим. — Это как?
— Мамуля просит меня стиснуть зубы — держать язык за зубами. Понятно?
— Теперь да.
— Вот видишь, ма, с ним надо общаться просто и доступно — детским языком и как можно проще. Тут же всё объясняя и поясняя на ходу. И без меня тебе не справиться. Так что никуда не уйду и если что — помогу.
— Уже! Свободна!
— Но, ма!
— Нет, я сказала! А как сказала, так и будет! Ты же знаешь меня и то: я слов на ветер не бросаю! А бабуля присмотрит за тобой, чтобы ничего не натворила, оставшись одна без присмотра! — удалось Вере остаться наедине с Серафимом. И она продолжила разговор с ним, выясняя черты лица из видения, получила необходимые характеристики, уточняя нюансы. Однако лист бумаги по-прежнему оставался чист.
Бабуля не ушла, она замерла у двери в рабочий кабинет дочери — приложила ухо, взявшись за ручку, готовая в любой момент нагрянуть к ним. Не заметила, как Надя поступила умнее её. Она вышла на остеклённую лоджию и остановившись у окна, оказавшись у мамы за спиной.
Серафим приметил проказницу, но та приставила указательный палец к устам. И он внял мольбам ребёнка. Не выдал. Однако Вера предугадала действия родных.
— Одну секунду, Серафим, — попросила она. — Оставайся на месте — в кресле. Я мигом.
Для начала Вера "застукала" дверью старуху-мать. Резко открыла. И та получила ей.
— Я же просила не мешать! — возмутилась дочь. — Подслушивала, старая партизанка!
— Нет, хотела спросить...
— Что?
— Не видела ли ты проказницы?
— Нет, но, кажется в курсе, где засела она. Одну секунду, мама, — заверила Вера.
Надя тем временем смеялась не в силах сдержать себя над провалом бабули. Как мама в свою очередь достала её.
Вера резко открыла окно и выплеснула из стакана воду, угодив прямо в лицо дочери. И та следом захныкала.
— Вот так новость, — отреагировала мама.
Ту словно ветром сдуло. А Вера вернулась к Серафиму.
— Значит так! Теперь поговорим о форме лица. Оно было подобно на круг, вытянутый овал или из-за скул и широкого подбородка на квадрат?
Серафим из трёх вариантов выбрал второй.
— Отлично. С лицом закончили. Тогда перейдём к волосам. Какого цвета они были у видения и прямые, коротко стриженные или крученные в завитушки? А может, он был вовсе лысым или бритым наголо? А то плешивым?
— Нет, волосы были, и белого цвета.
— Ясно. Внешность по всем признакам славянская. А ещё что-нибудь было?
— Что?
— Ну, скажем: родинки, папилломы или шрамы?
— Были...
— Где? — требовала Вера точных сведений.
Серафим не подвёл.
— Уверен? На все 100% плюс ещё один?
— Да.
— Ошибки быть не может?
— Не должно.
— Вот и чудно.
Докончив рисовать портрет со слов Серафима, Вера продемонстрировала своё изобразительное художество.
— Ну и как? Похож он на твоё видение из сна, а не приведение?
Серафим взял рисунок и внимательно всмотрелся в лист.
— Если что не так, можем исправить. Я ведь не художница — журналист. Но могу свести со специалистом, и тот выведет все черты с оригинала, нарисовав настоящий портрет. У меня есть на примете подходящий специалист. Компьютер не ошибается. Он работает на нём. Добро?
Этого делать не потребовалось. Сходство было идеальным.
— Это он, — подтвердил Серафим.
— Ну, слава Богу! Хоть что-то! — порадовалась несказанно Вера. — Хвала небесам! Есть зацепка! Теперь будем её пробивать.
— Покажи-и-и... — ввалились в комнату через дверь бабуля и внучка, толкая одна другую.
— Не троньте лист — порвёте! — остановила их Вера. — Сначала я размножу его через копировальный аппарат. Тогда и получите — не раньше!
— Я помогу, — подсуетилась Надежда, вставив вилку в розетку от шнура "ХЕROХ". И запустила.
— Лист! — потребовала в продолжение она.
— Я сама! — настояла мама.
Появилась первая копия, за неё и ухватились разом её родные — мать и дочь. Чуть не подрались. Обошлось. Следом появилась ещё одна копия, и далее не одна.
Вера размножила их на всякий случай в избытке.
— Чтобы не потерялись, — пояснила она свои действия.
— А я думаю: решила устроить поиски! Уж, не через объявления ли? А то проще обратиться в милицию — уголовный розыск, дабы они повесили твой рисунок в разделе "Розыск"?
— Как преступника?
— А чё тут такого, ма?
— Главное ведь найти человека. А с твоими связями — начальством — это будет сделать несложно, — предложила Надя.
Бабуля заняла нейтральную позицию в этом отношении.
— Я — пас, — заявила она.
— Тогда я по своим каналам найду его.
— Я так и знала: затеяла журналистское расследование, ма?
— Это как? Что это значит? — заинтересовался Серафим. — Чем это всё грозит человеку с листка? Я не желаю ему зла и не хочу вмешиваться в его личную жизнь — бередить воспоминания о прошлом, котором возможно он хочет забыть! Это грех!
— Уймись! Всё будет пристойно! Никто на этого человека в будущем не собирается давить! Просто нам — тебе — жизненно необходимо встретиться с ним, дабы уточнить эпизоды из своей прошлой жизни, а не быть потерянным!
— Он чего-то боится, — заметила Надя.
Могла и не говорить. Всё было очевидно и без её слов. Веру данная ситуация только больше распалила. В ней заговорило призвание. Снова захотелось на работу и не завтра, а прямо сейчас. Она воспользовалась услугами мобильной связи.
В руке оказался телефон. Она сделала первый звонок, но не в издательский отдел на работу, а одному человеку.
— Проснись, медведь! Это сова! Подъём! Есть работёнка для тебя!
— Чего? Кому она звонит? Что за животному? Неужели и впрямь медведю? — изумился Серафим.
— Нет, — заверила Люба.
— Не боись, — продолжила Надя. — Медведь — вовсе не животное в нашем случае, а кличка сродни второму имени у нас — у людей. И подпольная. Он — хакер. Взламывает через Интернет базы данных различных учреждений государственного толка — когда банков, а когда и правоохранительных структур. И таких людей как он, взломщиков называли исстари медвежатниками. А он к тому же и по имени Михаил.
— Как главный архангел архистратиг, — отметил Серафим.
— Точно, — согласилась бабуля. — Вот и считай это знамением свыше. Мы на верном пути!
— Время нас и рассудит, родные мои, — отвлеклась Вера.
— Хорошо коли время, а не эти самые правоохранительные органы, — заметила далее старуха-мать.
— Да не боись, ба, — подмигнула хитро Надя. — Отмажемся! Впервой что ли! Уже знаем, что такое КПЗ.
— И то верно.
Серафим насторожился. Он больше не хотел за решётку. Воспоминания о прошлом — прежней жизни — вновь нахлынули на него. Но этого никто не заметил. И дочь, и мать сосредоточили внимание на Вере.
Та вела телефонный разговор с хакером.
— Короче, медведь, я сканирую на компьютер рисунок, а затем закидываю тебе на твой почтовый ящик в Интернете, а дальше не мне тебе говорить, что следует делать.
— В курсе. Оплата какая, и когда будет произведена? Предоплата в виде задатка намечается?
— Нет, не хочу светиться.
— Понял, сова. Тогда расценки будут максимальны. Расходы приемлемы?
— Вполне. Заплачу втрое больше, если ты сделаешь свою работу чисто и быстро, медведь.
— Договорились, птица.
— Ну, тогда бывай, лохматый. Надолго не впадай в спячку в своей берлоге. Как только пробьёшь портфолио, сразу звякни.
Вера скинула ему рисунок, и получила подтверждение от хакера. Тот скинул ей "глухаря" на мобильник.
— Ну вот, полдела сделано. Осталось набраться терпения, и завтра, а то и послезавтра мы будем владеть достоверной информацией на человека из твоего сновидения, Серафим, и знать о нём то, о чём он сам давно позабыл.
— Копаться в чужой жизни и ворошить прошлое — грех!
— И что ты заладил, Серафим! То нельзя, это нельзя! Грех! А что тогда можно? — возмутилась Надя. — Ты — человек, как и мы, и ничто человеческое нам не чуждо! Ты на грешной Земле! И тут хочешь, не хочешь, а согрешишь! Ну, понял? Или опять скажешь: так негоже жить и поступать — грех?!
— Вот именно.
— Да, ба, ты была права. Завтра же тащим его с тобой и мамой к психиатру, а то он понадобится всем нам — троим, и боюсь: раньше, чем Серафиму!
— Успокойтесь! Хватит! — вмешалась Вера. — Всё уже позади! Дело сделано — начато. И раз сегодня воскресенье, давайте воспользуемся удобным случаем и...
— Предлагаешь поездку за город на пикник?
— Угадали, родные мои.
— Ура-а-а... — запрыгала Надя. — Здорово! Класс! Едем в лес на природу!
— Кормить кровососущих паразитов, — забурчала бабуля.
— А ты дихлофос возьми, а ещё лучше свои духи. И они будут облетать тебя за километр! А повезёт — и гаишники шарахаться по дороге! Только, чур, заедем по пути в магазин и затоваримся толковой "жрачкой"!
Так они и поступили. Столько изобилия, как в гипермаркете Серафим ещё не видел. Он казался ему частичкой рая на земле. Глаза разбегались сами собой, а изо рта текли слюни.
— О-о-о... — только и слышалось от него. — А-а-а...
— Нравится здесь? — усмехнулась озорно Надя.
— Ага-А-А...
— Вот бы где на халяву пожить?
— И не говори. А разве нельзя?
— Можно, но для этого надо стать директором гипермаркета — своего рода богом здесь. Я понятно объясняю? Доступным языком?
— Не мели им, доча, пустое, как помелом, — отреагировала Вера, накладывая в тележку с полок фрукты и полуфабрикаты. Навалила целую гору, а затем встала в очередь у кассы.
— Это ещё зачем? — заинтересовался Серафим.
— Следует получить пропуск на выход с данными дарами, — пояснила бабуля, не уточнив: за них ещё следует расплатиться.
О том и спросила продавщица у Веры.
— Как оплачивать собираетесь покупки — наличностью или в кредит?
Вера подала пластиковую карточку. И их пропустили.
— Надо же, как всё просто и легко, — удивился Серафим, неся к машине продукты.
— Не скажи! Знаешь, как порой приходиться вкалывать, дабы питаться подобным образом.
— А причём тут это?
— А притом, что деньги любят счёт.
— Дяденька! А, дяденька! — послышался голос какого-то мальчугана. — Подайте, Христа ради. Пожалуйста.
— Попрошайка, — поморщилась брезгливо Надя. — Гуляй отсюда!
— Погоди, не прогоняй его. Грех!
— Опять ты за своё, Серафим?
— Нельзя отказывать в милостыни просящему. Кто знает, вдруг самой когда-нибудь точно также придётся ходить с протянутой рукой.
— Мне при моей маме — вряд ли!
— Не зарекайся от сумы и тюрьмы!
— Точно, в последнем месте уже побывали и всё благодаря тебе, Серафим. А теперь и вовсе решил по миру пустить?
Так почти и случилось, как сказала Надя. Не успел Серафим предложить мальчугану яблок, налетела целая ватага попрошаек, и у него со спутницами остался пирожок, который держала в руке Надя, да и тот оказался надкусан иным мальчуганом со спины, когда она спрятала его от иных.
— Да подавись ты им! — уступила Надя ему свою "добычу".
— Нельзя так говорить!
— А как, Серафим? Приятного аппетита?
— Да.
— Может, ещё и поблагодаришь за то, что они у меня всё забрали?
— Разумеется. Одаривать людей ещё надо уметь. И тебе это в будущем зачтётся.
— Глупый вопрос можно?
— Но не нужно, — сообразила Вера, куда клонит дочь.
— Конечно, — угодил Серафим Наде.
— Где?
— На небесах при даровании вечной жизни.
— Вот спасибо! Мальчишек от голодной смерти спас, а нас, можно сказать, обрёк на неё!
Из еды у спутниц Серафима осталась жвачка, да и та в единственном числе и в кармане у Нади.
— Никто не хочет? — спросила она, а затем у Серафима: — Я правильно поступила?
— Да.
И получила отказ на своё предложение. Хорошо, что бабуля подсуетилась заранее и прихватила с собой в корзину продукцию из холодильника. Салат из овощей с чёрным хлебом пошёл на ура.
— И стоило выезжать на природу, дабы грызть эту ботву? Её и дома могли отведать, — всё же осталась недовольна Надя.
Ей хотелось чего-нибудь вкусненького. И она порывалась с поляны в лес по ягоды.
— Опасно! — предупредила бабуля. — Тем более одной!
— Не боись, ба, не заблужусь.
— Я с ней пойду, — предложил Серафим помощь.
— Тогда и я, — побоялась старуха за внучку.
А Вера осталась загорать на поляне подле машины, охраняя её. А то мало ли что.
Как случилась неприятность. Тень решила наставить ей козни. Рядом расположилась развесёлая мужская компания...
Мужики, возвращаясь в город с выходных, решили напоследок гульнуть. И поначалу выпили пива, а затем нашёлся напиток покрепче и не вино. Они предложили его Вере.
— Эй, девушка! Красавица! Присоединяйся! Угостим, чем Бог послал!
Вера не отреагировала. Мужчины не отстали от неё, проявив настойчивость.
— Почему отказываешься? Нехорошо поступаешь, да!
Они все обладали кавказской внешностью, являясь горячими парнями, и вид полуобнажённого женского тела распалил их. Поэтому они проявили незаурядную настойчивость. Подошли и обступили.
Вера едва успела накинуть на себя полотенце, на котором загорала.
— Вам чего, мальчики?
— Составь компанию, красавица. Не пожалеешь, озолотим! Пошли! — протянул к Вере грубую волосатую руку один из них.
— Руки убери, нахал!
— Ты не очень-то, красавица! Будь поласковей, не то силой возьмём, да-а-а...
Кавказец сорвался на крик. Вера пустила в ход зубы, едва он пытался схватить её за волосы.
— Ах ты, сука! Кусаться вздумала! Вот я тебя-а-а... — вскрикнул во второй раз подряд кавказец, получив удар туда, куда никто не ожидал, даже он сам.
Вера произвела запрещённый приём, угодив ногой со всего маху в пах.
Кавказец спал не только с лица, но и зарылся им в траву. Двое его подельников не собирались оставаться в долгу.
