Возле поднятой на постамент стеклянной будки ГАИ перед въездом в полумиллионный Ильич прогуливался милиционер с полосатой палкой. Можно представить, какая холодина в его скворечнике зимой!
Учитывая распространившееся рыночное мышление, Йенс верила: если и остановят, то за глаза как раз двадцатки и хватит. Зелёными, конечно. А может, даже и десятки — точно она не знала. Это и было главной темой нынешних её размышлений. Сколько долларов здесь принято сейчас давать гаишнику, чтобы отцепился от такой, как у них, тачки?
Пост проскочили нагло, на скорости — никто и не дёрнулся останавливать. Вокруг побежала путаница явно производственных зданий, железнодорожных путей, ржавых ворот и бетонных заборов. Большой автозавод в городе, что поделаешь...
Примерно через километр остановились, поменялись местами. Кора повела, а старшая, как более ценный боец, села справа, обшаривая глазами обе стороны грязноватых ильичёвских улиц, заставленных серо-чёрными панельными пятиэтажками. Эти дома-близнецы расползлись по всей стране и стали памятниками первому после семнадцатого года вождю-либералу. Кажется, в городе было всё спокойно — никаких торопливых ментовских машин, никаких рыскающих глазами патрульных.
Сунулись к обменнику запастись мелкими расхожими купюрами. Возле стандартного торгового центра (в первом этаже продовольственный, на втором — промтоварный или какая-нибудь детская библиотека) — сама собой, а точнее при попустительстве местной милиции, сорганизовалась "толкучка". Десятка два-три крепких молодых ребят или наёмных торговок стояли с одёжкой-обувью. Тайской, пакистанской, а то и вообще пошитой в ближайшем подвале и облепленной фальшивыми этикетками с магическим "made in...". Сигареты, жвачка, одноразовое белье, ещё какая-то мелочь. Самые крутые бизнесмены держали киоски, где можно было реализовывать нехитрую схему "деньги-товар-деньги" при любой погоде и едва ли не круглые сутки.
Рыночная экономика в Беране уже миновала начальную стадию формирования — судя по тому, что продавцов стало заметно больше, чем покупателей. Однако фантастического события в виде падения цен, обещанного президентом-комбайнёром и с вожделением ожидаемого нацией, так и не случилось.
Центром притяжения местной коммерческой активности оказалась неправильной формы дырка в углу бетонной стены магазина с бело-зелёной вывеской "Обмен валюты". Йенс присмотрелась — обменник работал, хотя и вокруг него, словно мухи возле дерьма, роились самодеятельные менялы. Глядя на суетящихся джинсовых мальчиков с вороватыми глазами, Кора резонно предположила, что предпоследнюю букву в слове "обмен" куда логичнее было бы заменить на "а". Мошенники едва ли не за руки хватали каждого потенциального желающего сменять одни грязные бумажки на другие, так и норовя увлечь за угол, чтобы там "обслужить".
Сёстры попробовали просветить друг друга касательно методов работы уличных жуликов, маскирующихся под менял, но вскоре поняли, что обе знают о них достаточно. Кора часто бывала по делам "на большой земле", а старшая синка с полгода как вернулась из отпуска, где вдоволь насмотрелась на зарождающиеся традиции общества свободных предпринимателей. Главным принципом его было "скорей обмани кого-нибудь, или сам окажешься обманутым".
Когда семья Коры в очередной раз переехала на жительство в другой город, и девушка пошла в девятый, общалась она лишь с двумя одноклассницами. Так вот, жизненным кредо одной из них было "не обманешь — не проживёшь". Именно это внушала ей мама, обладавшая неисчислимым количеством разного рода полезных знакомств. Но тогда, при "историческом материализме", подобные взгляды официально порицались, и обыватели всё-таки считали нужным сдерживать свои первобытные инстинкты. По крайней мере, внешне. А после 91-го лозунг "обогащайтесь, кто может" провозгласили с высоких трибун вполне официально. Более того, рынок объявили панацеей от всех социально-экономических болезней, не первый десяток лет терзавших Берану. В очередной раз "освобождённые от угнетения" народные массы увидели призрак материального благополучия, и души, измученные политпросветом, без оглядки бросились делать деньги...
Двоих милицейских сержантов, лениво продефилировавших мимо явных "ломщиков", очевидное нарушение правил валютных операций не заинтересовало. На поясах каждого из стражей порядка висел едва ли не техасский набор спецсредств, начиная от знакомых Коре "браслетов", менее знакомых баллончиков со слезоточивым газом и упругих чёрных "демократизаторов" по имени РП-73, до потёртых пээмовских кобур. Похоже, пустых, как намётанным взглядом определила младшая. "Крутые парни" в униформе, оглядев окрестность, выбрали в качестве первой жертвы щуплую старушонку, разложившую свой товар прямо на земле...
Джип пришлось оставить в ближайшей подворотне, дверцы тщательно закрыли, поставив машину на сигнализацию. По одному "ТТ" прихватили с собой. Йенс вытащила из долларовой пачки три бумажки, опять заправила волосы, надев "трофейные" бейсболку и зеркальные очки в красной пластмассовой оправе. Пошлятина, конечно, но маскироваться как-то надо...
Как и договорились, Кора пошла вперёд, а старшая страховала, следуя за ней на небольшом расстоянии. Сёстры волновались: обстановочка вокруг подобных мест была традиционно небезопасной. Несмотря на все попытки бывшей журналистки выглядеть сурово и неприступно, досужие жулики ринулись к ней, лишь только поняли, что девушка направляется к окошку обменного пункта.
-Нет, нет, нет, — односложно бормотала синка в ответ на предложения обменять валюту по несуразно высокому курсу.
Получив вместо трёх сотенных внушительную пачку новоберанских фантиков со множеством нулей, Кора, не считая, сунула их в прозрачный пакет, а пакет — за пазуху. Попутно коснулась рукоятки торчащего за поясом "Токарева", чтобы немного успокоиться.
Повернулась — и пошла себе восвояси. Но уже через несколько шагов младшей показалось: "пасут"! Подумала — может, так чувствуется взгляд сестры? Остановилась возле газетного киоска, используя витрину как зеркало. Позади медленно шёл какой-то мальчишка. Не больше шестнадцати на вид, худой, сутулый, да ещё и в очках, как и она сама... Ну что из него за бандит? А больше никого, кажется, и не было. Пожав плечами, синка зашагала к заветной арке в желтовато-серой стене четырёхэтажного дома.
Как только младшая поменяла деньги и отошла, сестра заметила увязавшегося следом щуплого подростка. Прикинув, что в одиночку против Коры у него никаких шансов, Йенс напряглась. Это могло означать только одно — где-то следом, пока невидимые, за пацаном идут настоящие преступники. Прямо на улице, среди бела дня, скорее всего они грабить не станут, но подворотня — место самое подходящее. Синка прилипла к киоску, стала делать вид, что роется в своём пакете. Кора только что отошла отсюда и следом потянулся малолетний "хвост". Старшая терпеливо ждала, бежали секунды...
Вот! Мимо деловито протопали двое в синих адидасовских штанах. Торопились нагнать Кору — засекли уже — идёт в удобную подворотню, радостно переглядывались: "Ну и дура, сама напрашивается, чтобы обчистили".
Но младшая, скрывшись под аркой, тут же перешла на бег — к этому времени она всё поняла. Недаром ещё в школьные годы внимательно изучила книжку "Искусство разведки", написанную матёрым рэнским шпионом. Знала уже, что летать не сможет, примеряла к себе ремесло "рыцарей плаща и кинжала". Вот из той книжки и узнала впервые, как "наружка" ведёт объект — в пределах видимости первый топтун, за ним следом второй — тот следит уже не за объектом, а за своим коллегой. За вторым — точно так же третий, и спустя непродолжительное время следящие меняются местами, чтобы жертва ничего не заподозрила...
"Успеть открыть дверцу!" — мечтала Кора.
Там, на переднем сиденье, прикрытый мятым "Плейбоем", дожидался "ТТ" с привинченным глушителем. Опыт, хотя и небольшой, подсказывал, что одного вида оружия нынешние гопники уже не испугаются, а стрелять в городе лучше всё-таки потише. Квакнула сигнализация "патроля", до правой дверцы оставалось несколько шагов.
Увидев в заросшем крапивой дворе дорогую машину, грабители притормозили — представили живо, как повалят сейчас оттуда братки — не пришлось бы самим ноги уносить! Но тут джип мигнул оранжевыми габаритами, снимаясь с сигнализации. Парни поняли — внутри никого — и наперегонки рванули к "ниссану".
В этот момент Кора распахнула дверцу, выхватила из-под журнала пистолет и направила на бандитов.
-Лялька! — угрожающе произнёс один из преследователей. -Брось папину цацку, а то бо-бо сделаю!
Теперь младшая могла его рассмотреть — на пару-тройку лет постарше её, профессионально тупая рожа и майка с надписью "BOSS" поперёк жирной груди.
-Стоять, ур-роды!!! — рявкнула Йенс, выскочив из-под арки.
Лицо "босса" закаменело. Второй грабитель, со свежим синяком под левым глазом, попробовал было повернуться, чтобы оценить реальность угрозы, но пистолет старшей тихо "чпокнул" и Кора увидела, как из руки преступника, вертясь, вылетел какой-то предмет.
-Бля-аа!! — парень взвыл, тряся ладонью, завертелся на месте.
-Все трое — живо влезли туда!! — Йенс указала на пожарную лестницу, торчавшую в стене дома. -"Босс" — первый.
-Зачем? — жирный попытался артачиться.
-Чтобы я тебя не пришил,— доходчиво объяснила синка.
Замаскировавшись очками и шапочкой, она надеялась сойти за парня.
Бормоча ругательства, налётчик тяжело подпрыгнул, ухватился за ржавые перекладины и полез.
-Теперь пацан! ... И ты! — велела последнему.
-У меня рука-а, — плаксиво протянул бандит, рассматривая собственную ладонь.
-А у меня — семь патронов. Хошь, засажу парочку?
Вздохнув, он полез на стену, ноя и матерясь. Замелькала на синих штанинах крупная надпись "adidas"...
Скрипнула дверь — из подъезда появилась девочка лет десяти, в руках сетка пустых молочных бутылок. Увидев в двух шагах вооруженных людей, молча отступила назад, натолкнулась худыми плечиками на дверь и замерла, парализованная ужасом.
Кора перевела ствол обратно, прицелилась в сидящих на верхотуре гопников. Старшая заскочила в кабину, подобрала брошенные на сиденье ключи, завела мотор, кивнула:
-Садись!
Хлопнула вторая дверца, и "ниссан" рванул с места.
Колёса джипа подняли облако пыли. Девочка у подъезда смешно чихнула, покосилась на слезающих с лестницы бандитов, и торопливо проскочила мимо них на освещённую солнцем улицу...
Пару минут сёстры ехали молча, отходя от очередной передряги. В голове у Коры вертелась глупая присказка: "Кто наденет "адидас", тому любая баба даст".
-А ты его что, в руку ранила? — наконец поинтересовалась она у старшей.
Та улыбнулась:
-Да нет, просто нож выбила пулей, а это тоже больно...
Проезжая город маленькими тихими улочками, несколько раз останавливались возле магазинов, Кора накупила всякой всячины, поменяла ещё две сотни баксов — уже без приключений. Подъехали прямо к обменнику, и глядя на внушительный джип, атрибут новых хозяев жизни, "мелкота" прыгать на синку не отважилась.
Ильич остался позади, сестры ужасно хотели есть, но стремились отъехать подальше от города. В этих местах "подальше" оказалось непросто — минут через пятнадцать впереди замаячил другой промышленный гигант — Елабуга. Его решили объехать просёлками, чтобы не искушать судьбу. Потом снова вернулись на шоссе, и спустя полчаса "патрол" проскочил мост через Каму.
Вечерело, солнце било прямо в глаза, пришлось опустить козырьки над ветровым стеклом. На колени Коре упал ещё один паспорт — девушка любопытно заглянула внутрь, в фотографии красивого мужчины почудилось что-то знакомое. Нос, губы, разрез глаз? Хм... а ведь пожалуй, этого... как там его звать? Василия Илларионовича Зелинского можно было принять за брата Йенс — явно что-то общее, явно... А если сестре подстричь точно так же волосы? И кстати, зачем она просила купить большие ножницы — ведь не шить собиралась...
Завидев у обочины огромный "кировец", Йенс съехала на обочину, вышла поболтать с трактористом. Через несколько минут путешественницы под завязку залились соляркой и уже могли шестьсот с лишним километров не думать о топливе.
Узкое шоссе после окончания рабочего дня стало намного свободнее — они обогнали лишь несколько "жигулей", да "пассат" семидесятых годов, а навстречу продребезжал одинокий ветхий пазик. Теперь Кора снова могла потренироваться в вождении. Склоняющееся к горизонту солнце, пощадив глаза, нырнуло за узкую полоску облаков. Синка сбросила скорость, притормозила — впереди-слева, кажется, виднелась грунтовка, но едва заметная, похоже, по ней последний раз ездили ещё до XXV съезда партии... То, что надо? Сёстры переглянулись, поняли друг друга без слов.
За руль опять села старшая. Метров через триста въехали в лес, и тут началось — то ли ураган этой зимой прошёл, то ли резвились партизаны. Едва заметная колея на заросшей дороге каждые два-три десятка метров перегораживалась поваленными деревьями. Ободранные, без веток, стволы лежали вкривь и вкось. Тонкие сходу перемалывались огромными колёсами, иные можно было объехать, а три или четыре дерева пришлось оттаскивать в сторону, цепляя тросом. Проезжая в эти своеобразные "ворота", девушки не ленились закрывать их за собой — возвращали стволы на место.
Преодолели вброд мелкую речушку, почти сразу оказались на околице типичной беранской деревеньки. Маленькой, с полдесятка домов. Йенс прищурилась — и смело выкатила на единственную улочку. Теперь сёстры поняли, отчего по дороге никто не ездил — избы стояли пустые, покосившиеся, голыми рёбрами торчали стропила. Не было не только стёкол, но и оконных рам, а два дома, выстроенные рядом, сгорели почти дотла. Судя по прошлогодней ещё траве, пожар случился давно. Для трав тут вообще было раздолье — только май кончается, но уже видно, что заросли обжили не только огороды, но и дворы. Вон, в том крыльце, пробиваются уже сквозь широкие щели в рассохшихся досках...
Миновав мёртвую деревушку, синки отыскали, наконец, подходящее место для отдыха и ночлега — небольшую рощу на горке. Пришлось, правда, проламываться через кусты, и осторожная Кора заставила сестру остановиться, чтобы перед преодолением преграды дополнительно защитить радиатор. Старшая хихикала, указывая на толстые никелированные трубы, украшавшие передок "ниссана", но Кора всё же прикрепила за ними резиновый коврик с пола машины.
Взобрались на крутой подъём, подивившись возможностям заграничной техники. На поляне джип загнали как можно глубже в кусты, чтобы не бросался в глаза — ещё не стемнело, а мало ли кому вздумается изучать берега в бинокль. Метрах в пятидесяти внизу широкой лентой катила волны Кама.
Йенс внимательно осмотрела машину: заглянула под капот, проверила снизу. Тем временем младшая сжевала плавленый сырок и полезла в салон, перегибаясь через сиденья, рылась среди вещей и припасов в багажном отделении. К задней дверце было не подступиться из-за кустов. Добыла ножовку, стала пилить толстые сучья невысоких елей. Снизу они уже давно высохли и теперь представляли собой идеальное топливо для небольшого костерка. Притащив целую охапку, Кора увидела сестру с ножницами и большим куском полиэтилена в руках.
