§ 1.6. "Мы все спешим за чудесами, но нет чудесней..."
Веда
Вот говорят, когда умирают, видят свет в конце туннеля. А на краю этого туннеля вас встречают родственники или те, кого вы при жизни любили. Или те, кто вас при жизни любил. Ну, это на Земле так говорят. Что говорят на Сантиме, Веда не знала. И поэтому когда ничего не увидела, то даже не удивилась. Ну, мало какие здесь обычаи? Приходить 'по-английски'', уходить также.
Вокруг была тихая темнота. Ни звуков, ни красок, ни света. 'Безмолвная гладь', пришло на ум девушке. Она хихикнула. Кто-то хихикнул рядом. Девушка захотела повернуть голову и посмотреть кто здесь, но она не смогла. 'У меня и головы нет', пришла опять мысль, 'Я же дух. Нет, душа. Или дух? Никогда не любила теологию. А еще не любила химию и домашнее чтение по английскому. Эх, ладно. Что дальше то?'. В ответ такое же безмолвие. 'Интересно, где я? Это чистилище? Ну, там где души ждут распределения: кому наверх, а кому, туда, где тепло'. Послышалось очередное хихиканье. 'Кто здесь?', попыталась спросить девушка-дух, но опять у нее ничего не получилось. Ни головы, ни рта, которыми можно было бы задать вопросы, она не чувствовала. 'Ну да, меня же нет. Cogito, ergo sum' 3 , вдруг всплыло в памяти девушки. 'И откуда я только латынь помню? А действительно, я же мыслю? Мыслю', встрепенулась девушка 'Значит существую? Существую... Наверное... Существовать можно в разных формах. Твердых... газообразных', сникла она.
Очередное хихиканье и резкая боль в левом запястье заставили позабыть девушку философские рассуждения на тему существования и удивиться наличию у себя рук. За болью в руке пришло ощущения холода. Ледяного, обжигающего все тело холода. Холод был везде. Казалось, он проникал не только в тело, но и в душу. Вместе с холодом вернулось и умение дышать. А с ним, осознание, что девушка задыхается. Ей катастрофически не хватало воздуха. Но сделать вдох она не могла, легкие ее не слушались. Яркая вспышка и резкая боль в глазах не облегчили состояние девушки. 'Да сколько ж можно то?', попыталась она возмутиться, но опять не смогла произнести не звука. Только ощущения чего-то холодного и мокрого, стекающего со всего ее тела, и наконец-то сделанный вдох, помогли осознать, что она жива. 'Жива? Ну да. Говорят у мертвых уже ничего не болит', сделав очередной вдох, девушка по ёрничала сама над собой. 'Ага, говорят, в Москве кур доят'. Боль постепенно уходила, а ее опять поместили в местную Антарктику.
Ничего не видя и особо не задумываясь над тем, что делает, она приложила усилия и свела обе руки вместе. Потом левой рукой нащупала на правой свой универсальный браслет, а на нем кристаллик подаренный Карычем. Он пылал. Первые секунды Веда хотела отдернуть руку, но пересилив себя, нажала на него сильнее и, кажется, раздавила. На большее сил уже не было. И девушка позволила закружить себя черноте беспамятства. Или это был портал?
Эллариан
Вот уже второй день Веда лежала в доме у Дусеи и не приходила в себя. Временами казалось, что она слышит все то, что говорят ей ее друзья. Казалось, что она слегка пошевелила пальцами на левой руке или моргнула. И затаив дыхание, несколько минут наблюдал, действительно ли пошевелила, моргнула или показалось? А потом опускал глаза, сожалея, что опять ложная надежда.
Прибежав два дня назад во двор к знахарке, Веду и незнакомого Элу мужчину, позже оказавшимся владыкой Тинеем и отцом Тимки, обнаружили в заводи. Они стояли в воде. Вернее Тиней по пояс стоял в реке, а Веда была у него на руках. Белое как мел лицо девушки само за себя говорило, что пустяком это не назовешь.
— Что произошло? — первым делом спросил Карыч.
— Она выпила яд ФуоТоя, — глухо ответил мужчина.
— Зачем? — в два голоса закричали Карыч и Тимка.
— Она меня спасала, — также глухо пояснил владыка. И вдруг, со злостью, продолжил, но уже к концу своей речи снизил голос до шепота, — Да и когда она у кого что спрашивала?! Чересчур самостоятельная. Безголовая девчонка. Отвлекающий маневр, блин. Спелись с Зеем. Я бы их... Да и я хорош. Не остановил. Теперь вот...
Странное словечко 'блин', произносимое Ведой, резануло слух Эла от произношения его другим, не девушкой. Как-то все было неправильно. 'Это просто не может быть правдой', — набатом билось у него в голове.
— Папа, от ФуаТоя нет противоядия, — потрясенно проговорил Тимка. Все замерло. Сердце пропустило удар. Дыхание остановилось. А в голове у Эла звучали тихие слова русала 'Нет противоядия! ... Нет противоядия! ... Нет противоядия!'.
— Пропусти, тихо попросил Тиней. Карыч махнул рукой и русал вышел из воды, неся девушку на руках. Уложив ее тут же на берегу на широкой скамейке, Тиней присел рядом и положил ее голову себе на колени. Не отдавая себе отчет, что делает, Тиней смотря на воду, тихонько гладил девушку по голове.
— Что там у вас произошло? — тихо повторил свой вопрос Карыч.
— Заговор. Веда его раскрыла. Детей сюда отправили. По плану мы должны были схватить Мела и Дрега. Но ... мне подлили яд. Она перевела внимание на себя, заявив... — он замолчал, горько усмехнувшись, посмотрев на девушку, а затем продолжил, — Ей удалось вылить мой яд. Свой нет. Он подействовал через двадцать минут. Потом явился Дрег и убил Мела. Ну, а лейфы схватили Дрега. Я оставил разбираться со всем Зея. А сам пытался ее отпаивать и в купели держал...
— Что ты сделал? — опять закричал Тимка. — Папа, она человек. И купель...
— Знаю, что она человек, — огрызнулся Тиней, — Она уже бывала в купели.
— Когда? — удивился русал.
— Когда твою невестушку с подруженькой 'выручала' от злых лейфов, которые их обижали, — с иронией пояснил Владыка.
Тимка с удивлением перевел взгляд на Румию. Та зарделась от смущения и, пообещав, что потом все расскажет, повернулась к Тинею.
— И что, ничего нельзя сделать?
— Я не знаю, доченька. Противоядия, правда, нет. Но купельная вода помогала вымыть любой яд из организма. Но это у русалов. Как она повлияет на человека, не знаю. Я и так её час вымачивал в купели, пока она не пришла в сознание и не перенесла нас сюда.
— Она приходила в сознание? — напряженно спросил Карыч.
— Да. На пару секунд. Нажала на какой-то кристалл и отключилась. А мы оказались здесь.
— Да. Это я дал ей этот кристалл, — грустно согласился ворон, — Только поздно она им воспользовалась.
— Надо идти в лес, — вдруг услышал Эл голос Марыськи.
— В лес? — удивился Карыч, — но Лёшика нет.
— Лёшика нет. А родник есть, — уверено заявила девушка.
Подумав немного, Карыч встал, за ним поднялся Эл.
— Мы попробуем найти родник. Надеюсь Лёвушка нас без хозяина пропустит, — с этими словами он направился к девушке, но Эл опередил его. Подойдя к скамейке и взяв на руки девушку, он безапелляционно заявил.
— Я иду с вами.
— Хорошо, — не стал спорить ворон. Сейчас каждая секунда на счету, — Марыська ты с нами. Дорогу будешь показывать. Кроме тебя и Веды ее никто не знает. Остальные останутся тут. Вера накорми всех и дай сухую одежду владыке, — а сам уже направлялся на выход из заводи.
— Я тоже хочу с вами, — заявил о своем желании Тимка, поднимаясь. Вслед за ним поднялись и Тиней с Лео.
— Нет, Тим. Всем нельзя. Лёвушка нас может не пустить. Всех точно не пропустит, — тихо пояснила Марыська и отправилась за вороном.
Эл последовал за ними. Кто этот загадочный Лёвушка мужчина не знал. Но ему было все равно, лишь бы он их 'пропустил' и они смогли помочь девушке. Веда не была легкой, но нести ее было не тяжело. Только мокрая одежда неприятно холодила и натирала кожу. Напомнив себе, что Веде сейчас хуже, Эл молча шел за Марусей и Карычем вглубь леса. Периодически поглядывая на лицо девушки, он надеялся, что она придет в себя. Но надежды были тщетны.
Выйдя на круглую поляну, заросшую какой-то неизвестной Элу травой, он осмотрелся. На поляне не росла высокая трава или кусты. В центре поляны был овраг, у края которого росло одинокое дерево. Посмотрев на своих сопровождающий, он увидел, что Марыська вышла вперед и что-то шепчет. Карыч же, наоборот, подошел ближе к нему с Ведой. Через пару минут Марускиного бормотания, она повернулась и махнула рукой, подзывая к себе.
— Теперь можно, — пояснила она и направилась к оврагу.
Мужчины проследовали за ней.
— Положи ее внутрь оврага и опусти руку в родник, — попросила девушка, сама спускаясь в овраг. Эл положил тело девушки на край оврага, спустился и принял на руки от Карыча Веду. Расположив девушку, как ему велели, он остался стоять там же в овраге, ждать дальнейших указаний девушки, — Можешь подняться или остаться и помочь мне ее поить водой, — предложила Марыська.
Эл не задумываясь, присел на корточки и уточнил, что надо делать. Получив указания, принялся аккуратно снимать мокрую одежду с девушки, оставляя ее в одной легкой рубашке, доходящей ей до середины бедра. Раздев и уловив Веду в небольшое озерцо, что образовывал родник внутри оврага, Эл руками придерживал голову девушки, пока Марыська осторожно, ложечкой, вливала ее в приоткрытые губы родниковой воды.
Мужчина старался ни о чем не думать. Ни о страхе, что вот сейчас он может потерять человека, ставшего ему... кем? ... он не знал. Но кем-то очень близким и родным. Он не думал, что будет потом. И что делать, если это 'потом' наступит. Эл старался не думать, что даже сейчас, находясь на грани смерти, не будучи юной девушкой и 'признанным идеалом красоты', Веда выглядела лучше всех этих напыщенных куриц и кривляк. Сейчас она выглядела такой маленькой, ранимой, беззащитной, что хотелось ее обнять и защитить от всех и всего. Как? Не важно! Он просто чувствовал это. Знал. Знал, что если он задастся целью, приложит все усилия, у него получиться. Должно получиться. Но он старался об этом не думать. А только следил, как раз за разом, из маленькой ложечки вода выливается в приоткрытый рот девушки и опять, сам не зная кого, просил. Просил, чтобы подействовало. Чтобы помогло. Чтобы у них все получилось.
Спустя час такой процедуры, Маруся сказала, что они сделали всё, что могли. И остается только ждать. Вот они и ждали уже два дня.
Эл подошел к кровати девушки и, опустившись на корточки возле нее, положил ладонь ей на лоб. Он уже не был таким горячим, как вчера. Мужчина посмотрел на нее. Лицо все еще бледное. Губы почти бескровные. Синие круги под глазами. Краше только в гроб кладут, вспомнил он странную фразу Веры. И всё же он сидел и смотрел на эту удивительную девушку, не замечая ее ужасного состояния. Для него эти внешние признаки во внешности были не существенны. Сейчас не существенны. Гораздо больше его волновала сама Веда. Со всеми своими мыслями, поступками. 'Главное, чтоб она была живой и здоровой. А уж навести внешний лоск женщины умеют', усмехнулся он сам про себя. 'Кто ты, Веда?', задал он вопрос, лежащей пред ним девушке. 'Почему меня так к тебе манит?'. Проведя еще раз по ее лицу пальцами, Эл убедился, что температура спала и дыхание Веды выровнялось, что, по словам Марыськи, было хорошим знаком.
'Хороший знак?', усмехнулся он, 'Да, девица при смерти, а я тут о ней мечтаю'. Внутри опять всё сжалось. Если б можно было, он забрал бы ее боль, ее... да просто бы забрал ее к себе. Забрал и уже никуда бы не отпускал. Но, что он может ей предложить? Кто он и кто она? Место содержанки и только. Но узнав за то время, что он был здесь, Веду поближе, был уверен, что она не согласится. Ни себе, ни ей проблем он не хотел. 'Да и что я о ней знаю?', уговаривал себя Эл. 'Может у нее кто-то есть, а тут я со своими предложениями. Да, я лучше любого простолюдина, но...'. Вот это 'но' и останавливало его. Слезы в ее глазах он видеть не хотел. Но если он не пересилит себя и поддастся этому влечению, слезы точно будут. И не только. Не находя решения, мужчина мучился, раздираемый переживаниями за здоровье девушки и за свое отношение к ней.
— Как тут у вас дела? — услышал он голос Веры от двери.
— Также, — вздохнул, поднимаясь с корточек Эл, убирая руку со щеки, на которую он успел опустить руку со лба, размышляя о Веде.
— Ты иди, отдохни, перекуси. Я пока посижу тут. Если что, позову, — предложила девушка.
— Хорошо, — согласился он и собирался уже повернуться, когда увидел, как Ведины глаза медленно открылись и непонимающе уставились на него.
— Веда? — сглотнув, тихо позвал Эл девушку.
Она открыла рот, силясь сказать что-то, но не смогла. Вера тут же подлетела к кровати с кружкой в руках и, приподняв голову девушке, дала ей попить.
— Ведушка, золотце ты мое, бестолковое. Ну как же ты нас всех напугала, — тихонько, как-то даже ласково, стала выговаривать ей Вера, — Вот надумаешь в следующий раз отраву всякую пить, ты сразу мне говори, я тебе сама тихо голову откручу и прикопаю под сарайчиком. А что? Тишь да благодать. Зато наши нервы целы и ты довольна, — Веда благодарно улыбнулась и закрыла глаза под ее щебетание.
— Я не специально, — хрипло прошептала она.
— Ага. Еще скажи, что не знала, что пьешь?
— Не знала, — не открывая глаз, проговорила девушка.
— А Тиней...
— Паникер... и баламут, — со слабой улыбкой перебила Веда подругу. Было видно, что говорить девушке больно. Но пересилив себя, она хрипло продолжила. — Вообще, мужик классный. И правитель нормальный. Но советник ему толковый нужен. А так всё путем.
— Вы посмотрите, она только вернулась с того света, а уже в политику подалась, — шутливо нахмурившись, попыталась грозно воззвать к разуму девушки Вера. Но улыбка, не сходящая с ее лица, этому не способствовала.
— И я тебя, Верунчик, очень люблю. И постараюсь больше так не влипать. — также благодарно улыбаясь ответила Веда Вере, — А теперь дай мне поспать. Я такая уставшая, как будто сама, вместо лошадей или буйволов, запряженная поле пахала.
Вера замолчала, но никуда не ушла, продолжая сидеть рядом с ней и легонько гладить ее по волосам. Эл засмотрелся на Веду. С души как будто камень свалился. Теперь уж точно все будет хорошо. Главное, чтоб у нее было все хорошо. А он? Он что-нибудь придумает.
* * *
Постельный режим Веды продлился еще пару дней. Все, кто приходил проведать, сначала радовались и поздравляли с выздоровлением. А потом предлагали свои услуги, по откручиванию Веденой головы, удушению, утоплению и прочее, если ей еще раз вздумается учудить подобное. Но выражали надежду, что лучше подобного желания ей не испытывать.
На третий день Веда забунтовала и изъявила всё-таки желание. Нет, помирать она не собиралась. Она вознамерилась приступить к своим обязанностям. Так как по хозяйству хлопотали Марыська с Верой, а Румия с Туей им помогали, Веда направилась в деревню к своим пациентам. Эл предложил ей себя в качестве сопровождения. Веда не отказалась. И теперь он сидел по пятнадцать — двадцать минут возле каждого домика, ну или в самом доме, в который входила Веда, навещая болезных.
По дороге от дома к дому Эл наконец узнал, кто этот загадочный Лёвушка и почему он мог их не пропустить. Веда даже обещала, при случае, познакомить его с охранником живой воды, которая заключена в роднике. На вопрос, почему Лёвушка, девушка рассмеялась и рассказала, как она первый раз его увидела и познакомилась. Она встретила его у границы той самой полянки, на которую Веда случайно набрела, просто прогуливаясь. Предстал ей он в виде огромного, в два человеческих роста, живого дерева, только на четырех лапах, с львиной, как показалось девушке, головой, огромной ветвистой гривой, глазами, ушами, приплюснутым носом и огромным ртом. Хотя поразмыслив, она пришла к выводу, что все-таки, пастью. Рассказывая, вспомнила, как над ней подтрунивали друзья, что на месте девушки, кто-нибудь другой, уже бежал бы, оглашая окрестности криком и ором. А она зацепилась подолом юбки в ветках и сучках, лежавших поваленных стволов, и никак не могла отцепиться. Поэтому-то она не очень любит ходить в юбках, тем более в таких длинных, как носили здесь, особенно когда занимается делами. А в каких еще юбках могут ходить Эл не стал уточнять, чтобы не сбивать рассказчицу. Не кричала она, так как боялась вызвать агрессию у невиданной зверушки. И чтоб как-то отвлечь зверя и самой не сильно паниковать, стала с ним разговаривать. 'Лёвушка, друг мой сердечный. Не ешь меня, я невкусная. Во мне много холестерина. Да и старая я уже... вернее, мясо мое старое... Ты знаешь сколько мне годков? Нет? Вот, лучше и не знать... Отравишься еще. А лешему потом волнения. А то, что пышная, в некоторых местах, то на это тоже не смотри. Это все только кажется...', явно ерничая над собой, продекламировала девушка, вспомнив свой монолог. Вот так заговаривая чудищу лесному зубы, она пыталась распутать подол юбки и тихо отойти от полянки. Но Лёвушка плавно подошедший к девушке, лапой аккуратно приподнял ствол дерева, в сучках которого запуталась юбка Веды, и убрал его. Посмотрев друг на друга еще какое-то время, девушка от шока, поблагодарила Лёвушку и, повернувшись, пошла домой. Леший еще долго припоминал Веде ее спич.
