Станция "Астрея". Лучший для тебя

Во рту всё пересохло, поэтому, облизнувшись, Кошир решительно стал медленно подкрадываться к ничего не подозревающей жертве. Кровь взыграла охотничьим азартом. Она не хочет покровительства? Ну и пусть. Но от супружеского долга ей не ускользнуть. Усмехнувшись, Кошир опустился на колени, пристраиваясь сзади к жене. Он блокировал её своим телом, не давая сбежать или изменить положение.

Тамара испуганно взвизгнула, ударившись головой, громко охнула. Мужчина по-хозяйски откинул подол на спину, открывая полностью белые целомудренные трусики, чтобы в ту же минуту с садистским удовольствием и кровожадной ухмылкой резким движением стянуть их вниз.

— Тамар, ты так меня просила, что я не смог устоять перед угощением, которое ты мне приготовила, — решил сжалиться мужчина над женой, оглохнув от её громких криков.

Широкие ладони накрыли ягодицы, сжимая их, раздвигая. Он дразнил её и себя, распаляясь всё сильнее. Тамара, услышав его голос, сразу притихла и замерла, не мешая Коширу предаваться непристойным мыслям, в которых он одним рывком покоряет непослушную фаворитку, принуждая признаться, кто её покровитель, кому она отдалась на милость, вверяя в его руки свою жизнь.

— Ты чего удумал? — испуганно спросила жена, сама же уже давно понимала, что он очень настойчивый и всегда добивается своего.

— Если попросишь моего покровительства, отпущу, а если нет, то... — сделал ей предложение Кошир и провёл естеством между ягодицами, давая понять то, что он не договорил.

Очередной испуганный вздох послышался из недр печи. Жена предприняла попытку сбежать, соблазнительно поводив попкой, потираясь о разгорячённое естество, которое уже вздрагивало от возбуждения. Но выскользнуть из крепких рук Кошира Тамара не сумела, лишь раздразнила его ещё сильнее.

Судорожно вздохнув, Кошир опёрся одной рукой о плиту, другой направил свою плоть между складок нижних губ, туда, где пряталось горячее лоно Тамары. Головка нашла потайной вход, потёрлась о его своды, но так и не юркнула в горячее нутро.

— Твоё решение, Том, — позвал Кошир, чувствуя, что больше не в силах терпеть и, собственно, никакого покровительства ему уже и не надо, главное — проникнуть в податливое тело.

— Кош, — жалобно застонала жена, и столько в нём было мольбы.

От её голоса кровь манаукца взбурлила. Мужчина резким движением ворвался в сокровенную расщелину, погружаясь до основания. Тамара дёрнулась, опять ударившись обо что-то.

— Дорогая, ты уж поаккуратнее, — просипел Кошир и повторил движение, от удовольствия закрывая глаза.

— О, детка, ты идеальна для меня. Мне в тебе всё нравится, — признался манаукец, очередной раз дёрнув бёдрами.

— Мне неудобно, — отозвалась печь голосом Тамары.

— Прости, но мне сейчас именно так надо. Держись, детка, я не могу сдерживаться, — предупредил он Тамару, поудобнее расставляя колени и обхватив руками ее бёдра.

Движения стали ритмичнее и быстрее, яростнее.

— О да. Да, — шептал Кош, отдаваясь процессу с головой.

Печь гремела, охала от силы, с которой врывался манаукец. Ноги Тамары от слабости разъезжались, но Кошир придерживал её руками. Непристойные шлепки от соприкосновения их тел возбуждали ещё сильнее. Страстный стон вторил каждому движению, подгоняя довести их до разрядки поскорее. Но Кошир не спешил, намеренно замедляясь, когда чувствовал, что она на пределе. Он хотел растянуть удовольствие Тамары, которая не замечала, как призывно выгибала спину, подставляясь под яростные атаки мужа. Кош сжимал рукам ягодицы, поглаживал мягкие бока. Горячая шелковистая кожа приятно ласкалась. Пальцы так и скользили по ней, оглаживая бёдра.

Когда Кошир почувствовал, что пик уже близок, он опёрся уже двумя руками о плиту, делая рывки ещё яростнее и глубже. Тамара кричала от наслаждения. Он рычал, чувствуя, как волна дрожи пробегает вдоль позвоночника, потом вторая и третья. А манаукец всё не останавливался, пока яркий миг освобождения не накрыл с головой. Утробно застонав, Кошир переживал несколько секунд яркой, мучительно сладкой разрядки, орошая жену своим семенем. Когда всё закончилось, глубоко дыша ртом, он сел на пол, помогая выползти Тамаре из печи.

— Ты такая соблазнительная, детка. Я не могу устоять, так и хочется тебя везде и всюду, мой сладкий пирожок, — страстно шептал Кошир зарёванной жене.

— Идиот, у меня теперь знаешь, сколько шишек на голове? — взвилась женщина, которая не знала чего в ней сейчас больше: сладкой истомы или боли унижения. — Да мне теперь страшно нагнуться в твоём присутствии.

— Чего страшного? Тебе же понравилось, признайся, — самодовольно усмехнулся Кошир, целуя зарёванные щёчки, плавно спускаясь к губам. — М-м-м, корица. Блины делала?

— Нет, булочки испекла, — пробормотала засмущавшаяся Тамара, доверчиво прижимаясь к его груди.

— Мои любимые? — уточнил Кошир, непроизвольно сглатывая.

— Да, — кивнула в ответ Тамара, расслабленно лёжа в его руках.

— Спасибо. Ну так как насчёт покровительства? — вернулся Кошир к началу их занимательного разговора.

— Да не могу я! — недовольно вскричала Тома, вырываясь из его рук, но он не дал сбежать. — Какое покровительство, я тебе что, любовница какая? Я жена!

— Жена, — успокаивающе заверил её Кошир, тихо посмеиваясь над обиженной девушкой. — Да ещё такая горячая.

Тамара вновь вспыхнула, словно алый цветок, прикрывая ладошками яркие щёки.

— Не смущай меня, совсем стыд потеряла. А если бы кто вошёл? А мы тут непотребством занимаемся, прямо на рабочем месте.

— Детка, вот если бы ты голая легла на столе вся в сливках — это да! Это было бы верхом непристойности. Я бы вылизал бы всю тебя, а потом ещё бы обмазал и снова облизал, — прошептал Кошир, переплетая их пальцы.

— У меня руки грязные, — ответила Тамара, рассматривая их руки, не пытаясь расцепить.

— У меня теперь тоже, — усмехнулся мужчина. — А пойдем-ка, душ примем.

— Кошир, — тихо рассмеялась Тома, обернувшись к нему лицом, и попала в плен пленительного поцелуя.

Уплывая на волнах желания, она не сопротивлялась, когда Кошир встал, заставляя и её подняться следом. И тогда, когда он снял через голову платье. И даже тогда, когда её на руках унесли и поставили в душевую кабину. А дальше искуситель постарался, чтобы его жена забыла о скромности и времени. Он вымыл ей и пальцы, и ноги. Особенно тщательно обмыл груди руками, а потом и языком, с наслаждением прислушиваясь к жарким стонам Тамары. Не устоял, слегка прикусил горошинку соска. Громкий вскрик был ему наградой.

Обхватив ягодицы, Кошир поцеловал Тамару в губы, приподнял, закинув одну ногу себе на талию.

— Кош, — нежно прошептала жена, — давай передохнём?

Манаукец не поверил своим ушам, но Тамара не обманывала, жалобно глядя ему в глаза.

Сжалившись над женой, неудовлетворённый Кошир отпустил её, выходя из душевой кабинки.

Вытершись и одевшись, манаукец не находил себе места. Сердце гулко стучало в груди, неудовлетворение неприятно скребло душу. Всё же земляне ущербные, сутки не выдержала!

Взяв булочку из глубокой миски, со злостью впился в неё зубами, от наслаждения закрывая глаза.

— Восхитительно, — пробормотал манаукец, пережевывая лакомство от жены.

* * *

Тамара вернулась, робко поглядывая в его сторону. Альбинос пил кофе, поедая последнюю булочку.

— Том, не соблазняй. Я и так с трудом остыл.

— Я? — удивилась жена, изумлённо на него воззрившись.

— Ты, ты, моя скромница, — усмехнулся Кошир, с наслаждением глядя, как она на него реагировала.

Она хотела его, но стеснялась своего желания. Руки у неё слегка вздрагивали, когда она ловила на себе его взгляд. Она перелила из бутылки белую жидкость, немного пролив на стол. Долго смотреть на мытарства жены Кошир не мог. Подошёл к ней, как обычно, со спины, вдыхая аромат корицы с ванилью.

— Ты мне мешаешь, отойди, — недовольно попыталась вывернуться из объятия Тамара, боясь выпустить стеклянную миску.

— Но ты так вкусно пахнешь, — протянул манаукец, чувствуя, как кровь вновь заиграла по венам, спускаясь вниз в район паха.

Женщина опустила голову, открывая взору Кошира соблазнительную шейку. Прижавшись к ней губами, муж от удовольствия замычал. Тамара вывернула шею, желая разорвать чувственный поцелуй мужа.

— Лучше помоги, — попыталась вернуть Кошира с небес на землю.

Манаукец замер, чувствуя, что жена опять не в настроении. Скрипнул зубами, но отстранился. Смена закончится, и он ещё отыграется на непослушной жёнушке, она будет под ним стонать! Она сама будет умолять его войти в неё!

— С удовольствием, — выдохнул мужчина и схватился за нож, желая сбросить напряжение.

Он бы сейчас с большим удовольствием пошинковал что-нибудь, лучше мясо!

Смех жены заставил обернуться Кошира. А Тамара веселилась, глядя на его кровожадное лицо. Поставила перед ним стеклянную миску, которую так трепетно прижимала к груди. Отобрала нож, заменяя его беленьким агрегатом.

— Да нет. Вот миксер бери. Сливки надо взбить.

Самодовольно расплываясь в улыбке, Кошир требовательно вглядывался в лицо Тамары, которая от такого пристального внимания опять засмущалась и отвела взор, пряча его под ресницами.

— О, сливки, — промурлыкал, прижимая за бёдра к себе жену. — Ты всё же решилась?

— Нет. Это для торта, — бросила Тамара ему недовольно и оттолкнула от себя, опять сбегая.

Кошир заметил, как она облизала губы, как чаще задышала от его близости. Она его хотела, но, как обычно, не могла себе в этом признаться. Обхватив стеклянную миску, Кошир, глядя на Тамару, взвесил в руке агрегат под названием миксер.

— Торт? — уточнил у жены альбинос. — Для кого? Опять для капитана?

Тамара кивнула, и ревность опять поднялась, затопляя сознание мужчины.

— У него завтра день рождения. Конечно для него.

Наивность и бесхитростность жены иногда убивала наповал. Она ведь торт готовит исключительно потому, что она повар, а у этого ущербного праздник. Конечно, она даже не догадывается, что оказывает чужому мужчине внимание.

— Ах да, традиции, — усмехнулся манаукец, включая миксер.

В мыслях он взбивал отнюдь не сливки. Цвет должен быть однозначно не белый, а кроваво-красный. Да, кровь тоже пенится, если горячая. И надо уже устранить соперника. Завтра в его день рождения самое оно. Сразу двух зайцев одним выстрелом. Жене он доверял, но не забыл, что она за капитана собиралась замуж. И за это он поплатится. Конечно, и спасибо надо ему сказать за подарок в виде жены, но конкурентов нужно уничтожать сразу!

Сколько времени он предавался мечтам, даже не догадывался, пока она не окликнула его.

— Эй, всё. Ух ты, какая густая пена! — восхитилась Тамара, разглядывая воздушное облако в стеклянном блюде.

Тяжело дыша, он перевёл взгляд на девушку. Похвала приятно грела. Макнув палец в сливки, Тома облизала его. Что-то взорвалось внутри манаукца, потому что он не мог просто безучастно смотреть, как розовый язычок слизывает воздушную пену с пальца. Перехватив её за кисть, Кошир опять обмакнул его в сливки и поднес к своим губам. Облизывая палец, манаукец не отводил взгляда от зелёных больших глаз. Тамара, как заворожённая, следила за его действиями. Зрачки расширены, рот приоткрыт, тяжело дышит.

Кошир выпустил кисть жены, сам окунул свой палец и поднёс к её губам. Тамара приоткрыла рот шире. Язык её такой нежный, шелковистый, тёплый. Кошир стоял и смотрел, пытаясь не наброситься на неё прямо здесь. Но Тамара решила испытать его, втянув его палец в рот, и всё...

Миска громко брякнула о столешницу. Кошир впился в её губы страстным поцелуем, прижимая спиной к шкафу. Потом посадил на него, располагаясь между её ног.

Обхватив руками за шею, Тамара отвечала на поцелуй с такой же страстью. Треск ткани и полет белой тряпочки под названием трусики. Звякнул ремень на брюках.

А дальше опять сплетённые тела, жаркие стоны и яростные движения.

— Ещё, ещё, Кош, прошу, — молила Тамара, выгибаясь под руками мужа.

— Да, да, да, — подбадривала, лаская плечи и спину.

Кошир покрывал поцелуями её шею, лицо. Мял губы, проникая языком. Слаженный стон, сладкая развязка. И тяжёлое дыхание.

Кошир целовал Тамару, чувствуя, как стекает сок их любви по её бёдрам. Осторожно опустив её на пол, натянул бельё и брюки.

— Надо в душ, — пробормотала Тамара.

— Надо в кровать, — в тон ей ответил Кошир.

— А торт? — жалобно прошептала жена, испуганно взглянув ему в лицо.

— Давай помогу, — предложил Кош, понимая, что не в силах её отпустить. — По-быстрому сделаем и в кровать, в кровать однозначно.

— Кош, — застонала Тамара, утыкаясь лбом ему в грудь. — Ты такой ненасытный, но у меня работа.

— Зачем тебе работа? Я богат.

— Не могу, не привыкла не работать.

— Тогда быстрее доделывай. Я помогу, облизывать твои пальчики так изумительно приятно. Детка, я схожу с ума, — выдохнул альбинос прямо в губы жене.

Торт в итоге получился кривоватый, если приглядеться. Без надписи, так как на него не хватило сливок. Кошир без зазрения совести лакомился ими, пока Тамара отвлекалась на кулинарный шедевр. Поэтому украсили торт маринованными фруктами и убрали его в холодильник.

Когда Кошир уводил Тамару с кухни, она с удивлением заметила, как муж разблокировал двери, прежде чем выйти в коридор. Отрыв рот от удивления, женщина перевела взгляд на манаукца. Но альбинос шёл дальше, делая вид, что не заметил выразительного взгляда. А Тома так и не смогла задать вопрос "Зачем?", но вспомнив, чем они тут занимались, поняла, что очень даже не зря и предусмотрительно.

— А ты всегда дверь на кухню закрываешь на замок? — заставила обернуться к себе жена.

Кошир в ответ только подмигнул и продолжал идти дальше. Их ждала впереди очень долгая ночь, а она глупыми вопросами задаётся.

— После того как капитан стал ходить. Или ты хотела, чтобы он присутствовал, когда мы милуемся? — ехидно спросил Кошир засмущавшуюся жену.

— Нет, — замотала головой Тамара.

— Вот и отлично, — усмехнулся манаукец, довольный своей супругой.

* * *

Тамара

Начало смены я проспала! Время было уже к обеду, когда я соизволила открыть глаза. А всё Кошир, который не давал уснуть. Всё же он такой ненасытный. Его не остановило то, что у меня ногу свело в самый разгар процесса. Так эта зараза мне и ногу массировала и продолжала двигаться внутри меня. Это было так романтично. Помассировал, чтобы судорога прошла, а затем целовал ступню, каждый пальчик.

Даже разревелась сначала от нежности, потом от смеха. Щекотно до истерики.

Правда, обидно, что проснулась одна. Кошир вроде как будил, но сил встать с кровати не было. Но что ещё обиднее, его не было на корабле. Он улетел на свою планету. А я так хотела накормить его тортом. Я видела, как это романтично делают другие пары. Всё же какой-то у меня неправильный фиктивный брак.

Как верно говорит моя мама, надо надеяться на лучшее.

И кстати, пора ей позвонить и признаться.

Разговор с мамой состоялся уже на кухне, куда в спешном порядке перебралась из каюты, тихо охая. Ноги болели жутко, словно кросс бежала, да и выиграла.