Станция "Астрея". Лучший для тебя

Необычные ощущения увлекли, я погрузилась в них, растворяясь в удовольствии. Но и это было не то. Тело требовало совсем не этого!

Бёдра сами задвигались, словно вспомнили ритмы первобытного танца. Сколько времени играл с моим телом Кошир, не знала. Я совершенно потеряла стыд. И даже не поняла, когда муж опустил меня на простыни кровати, когда скинул полотенце. Разорвав поцелуй, Кошир отстранился и снял с себя последнюю деталь одежды. Я поражённо воззрилась на то, что должно по логике войти в меня. В голове не укладывалось, как оно войдёт. Размеры поражали. На картинках казалось, что оно не такое огромное.

— Том, не смотри на него с таким ужасом, — попросил Кошир.

А я послушно закрыла глаза. Он мужчина, он, наверное, лучше меня знает, войдёт или не войдёт. Главное, чтобы не порвал!

Я чувствовала, как Кошир навис надо мной, осторожно опускаясь. Придавил своим телом, потёрся.

Воображение рисовало возбуждающие картинки, как сейчас выглядит мужчина со стороны. Горячие губы вновь прикоснулись к моим в тягучем ласковом поцелуе, словно он просил заранее прощения.

И было за что! Беззвучный крик утонул в ласковом танце языков. Боль мгновенная, яркая прострелила тело. Замерев, Кошир продолжал целовать не только губы, он сушил мокрые дорожки на щеках. Даже подул, чтобы мне стало легче. И боль стала приглушаться. Муж начал двигаться, очень медленно, но неудержимо. Я цеплялась за его плечи, пыталась привыкнуть к странным движениям, пока тело само не подсказало, как надо выгибаться, принимая в себя мужскую плоть. Постепенно танец стал уводить за собой в мир удивительных ощущений. Дыхание сбилось, кровь бурлила. Эмоции зашкаливали, требуя выхода. Я стремилась к единству с мужем. Неприлично двигала бёдрами, но не могла по-другому.

— Да, детка, да. Молодец, — подбадривал хриплым шёпотом Кошир, и я отбросила сомнения.

Движения манаукца становились всё яростнее, и я стала задыхаться от непривычного болезненного желания кричать. Застонала, выгибая спину, принимала в себя Кошира. И когда терпеть стало невыносимо тягостно, мир взорвался, а я вскрикнула от удивления. По телу пробежались волны наслаждения, приносящие за собой сладостную негу. Муж совершил еще пару толчков и застонал, упираясь руками в кровать, он переживал те же приятные секунды, что я недавно.

А потом он опустился на меня, грозя раздавить окончательно.

Глупая мысль, что вот и всё закончилось, больше я не девушка, а самая настоящая женщина, тоскливо засела в голове.

— Спасибо, — прошептал Кошир и поцеловал.

И столько он вложил искренней благодарности в него, что я позабыла всё на свете. Муж был мастером целоваться. Я таяла от сладости, которую он дарил.

— Надо в душ сходить. Справишься? А я пока простынь перестелю, — нежность, нежность и ещё раз нежность.

Сердце сжималось от тепла, с которым обращался ко мне манаукец. Я кивнула в ответ. Скатившись набок, Кошир дал возможность сбежать от него, спрятаться за дверью ванной комнаты. Где я встала под струи воды, смывая с себя следы потерянной девственности. Кровь окрашивала воду, и вспомнились слова Кошира, что красный цвет мне идёт.

Какая странная аналогия. Отогнав глупую мысль, я быстро ополоснулась, а когда обернулась, выключив воду, то вздрогнула. За прозрачной дверцей кабинки стоял Кошир, самодовольно усмехаясь.

Открыл дверь и подал мне руку, помогая выйти.

— Пойдём, жёнушка, спать. Ты устала, а завтра продолжим знакомиться с глубинами семейной жизни, — искушающим голосом позвал муж.

— Кошир, — засмущалась, за что получила ещё один поцелуй.

— Спасибо ещё раз. Это было невообразимо восхитительно. Я горд, что был у тебя первым, — продолжал вгонять меня в краску муж.

Заведя меня в комнату, Кошир подвёл к кровати, галантно откинул одеяло, подтолкнул в спину, заставляя лечь. Я с удивлением заметила, что Кош успел прибраться. Не осталось ни следа пикника, ни того, что было после.

Когда я забралась, отодвигаясь, чтобы уступить место для мужа, Кошир присоединился, прижимая к себе.

— Спи, моя жёнушка. И если вдруг передумаешь, то стать фавориткой никогда не поздно, — соблазнительно прошептал муж, портя весь романтический момент.

От души стукнула его локтем в бок, услышав, сквозь тихий смех:

— Я понял, понял. Жена, так жена.

ГЛАВА 5

Кошир

Глядя на спящую жену, Кошир с теплом в сердце признался себе, что всё оказалось намного лучше, чем он ожидал. Владеть женщиной, своей собственной, когда ты этого хочешь, а не по указке — восхитительно приятно. Так сильно, что ждать, когда проснётся, не хотелось. Легко смахнув локоны со спины Тамары, манаукец погладил очень тёплую, шелковистую, мягкую кожу. В который раз он поразился волшебной притягательности землянки. Шейные позвонки неясно выделялись, беззащитно манили прикоснуться к ним губами. Подарить минутную ласку. Упрашивать Кошира им не пришлось. Обогрев своим дыханием, мужчина прикоснулся к ним мимолетным поцелуем.

Тамара сонно застонала, всё ещё находясь в объятиях сна. Но Коширу было мало просто стона. Следующими были зацелованы плечи, затем остальные позвонки, которые влекли за собой под одеяло, туда, где пряталась та часть тела жены, которая требовала особенного внимания.

Отодвинув одеяло в сторону, мужчина вырисовывал на чувствительной коже рисунок губами, прислушиваясь, как сбилось дыхание у Томы.

Марево сна слетело с зелёных глаз, которые с удивлением и затаённой надеждой смотрели на него. Для этого Тамара приподнялась на локтях и обернулась.

Кошир лёг на жёнушку сверху, давая ей почувствовать, что надежда её оправдается. Обхватил рукой за шею, заставляя ещё сильнее повернуть голову.

Тамара испуганно охнула, но Кошир не придал этому значения, он хотел поцелуя, хотел клеймить свою женщину везде и всюду, чтобы все знали, что она его и только его. Та, что подарила ему самое ценное, что может подарить девушка. И то, что иногда совершенно не нужно мужчинам.

Так и Кошир считал до недавнего времени, но, получив такой подарок от жены, был горд собой. Пусть поневоле, но он заставит её не жалеть о своём выборе. Он станет достойным мужем, а она прекрасной, послушной и покладистой женой, такой, как у нонарцев. Модель их института брака янарат считал идеальной. Да и обычные манаукцы доказали, что женщины неспособны сами заботиться о себе. Они необдуманно тратят, порой оставаясь без средств к существованию. Сколько таких историй наслушался янарат от президента Дорнира.

Он докажет матери, что мужчина должен быть доминантом в паре. Он должен нести ответственность за семью: зарабатывать, содержать жену и детей, создавать им лучшие условия, чтобы жить счастливо, не зная бед.

А женщина создана совершенно для другого! Создавать уют, рожать детей, ублажать мужа. Именно этому он и собирался обучить свою послушную жёнушку.

Раздвинул пошире её ноги, одним движением медленно вошёл, понимая, что может принести неприятные ощущения.

— Кошир, — возмущённо позвала Тамара, пытаясь высвободиться.

— Том, не шевелись, мне так сильнее хочется. И я давно не сплю. Ты такая соня, скажу тебе.

— У меня выходной, — возмутилась жена, но затихла, подчиняясь ему.

Тамара сама не понимала, как соблазнительна в своей покорности.

— Поэтому давай не терять время, а изучим друг друга со всех сторон. Мы же муж и жена.

После этих слов Тамара задышала тяжело, а внутри сжала Кошира сильнее.

Манаукец вновь стал покрывать поцелуями плечи, шею, всё, до чего мог дотянуться. Сам сдерживался, чтобы не начать страстный танец с женой. Нет, она должна сама его попросить.

— Ты сладкая, мой пирожочек, — пробормотал Кошир, протиснув ладонь под Тамару, чтобы обхватить большую и мягкую грудь.

— Пирожок? — обиженно прошептала жена. — Я толстая, я знаю, но зачем об этом говорить именно сейчас.

— Глупая детка, ты то, что мне нужно. Худых я уже натерпелся. Ты идеальна. Ты намного лучше. Ты — моя жёнушка. Я буду называть тебя "пирожок". Ты пахнешь так же соблазнительно, просто бери и ешь.

— Кош, — судорожно выдохнула Тамара, прогибая спину и приподнимая попку, когда он прикусил кожу на ее плече.

— Да, Тамара, — издевательски прошептал манаукец, которого возбуждала их игра.

— Кошир, я не могу, — смущаясь, ответила жена, не глядя на него.

Но красный румянец ей было не скрыть.

— Что ты не можешь, моя сладкая? — продолжал выпытывать Кошир.

— Пожалуйста, перестань, — совсем сникла жена, и манаукец не стал дольше её мучить.

Первые па были самыми медленными и плавными. Он учил её подстраиваться под него, учил искать позу, чтобы получить наивысшее наслаждение. Учил быть страстной, принимать его яростные выпады.

— Громче, Тома, громче, — учил быть честной Кошир свою жену, когда её стон срывался в страстный крик освобождения.

Учил быть гибкой, закидывая её ноги себе на плечи. Быть глубокой, открывая ей возможности её тела. Учил быть желанной им и показывал силу своих чувств.

Поза сзади нравилась Тамаре больше всех, особенно когда он вдавливал её с силой в матрац, яростно врываясь. Жена стонала так, что Коширу крышу сносило, и он прикладывал больше сил, чтобы она научилась летать!

К вечеру, когда супруги, уставшие и измождённые, лежали сплетённые под одеялом, Тамара прошептала:

— Есть хочу. Очень сильно.

Кошир взглянул ей в лицо, умиляясь жалобной рожице, которую она состроила. Тамара доверчиво положила голову ему на плечо, смотрела на него, даря тепло и благодарность, светящуюся в её больших добрых глазах.

— Терпи, — строго приказал, — я не могу пока шевелиться.

Лишь крепче прижал подарок судьбы, который не хотел терять.

— Я тоже, — тихо рассмеялась женщина, пряча улыбку, уткнувшись в шею мужу.

— Я сейчас восстановлюсь и ограблю твою кухню, — дал обещание ей Кошир, слыша, как урчит её живот, прося накормить его. — Потом поедим, а затем хочу ещё раз.

— Кошир, — возмущённо вскрикнула Тома, приподнимаясь на руках, — ты садист!

— Не без этого, — лукаво улыбнулся манаукец, радуясь тому, что жена даже не помыслила отказаться.

Она опять согласилась с его решением. Он смог завоевать её доверие, осталось закрепить эффект. Кошир приложит всё своё мастерство, чтобы Тамара не сомневалась в нём. Никогда. А потом он убедит жену признать его своим покровителем.

* * *

Тамара

Проснувшись, я поняла, что счастлива. Как бы громко это ни звучало, но именно счастлива. А как ещё я могла проснуться после такого выходного, когда тебя из кровати не выпускают, а только и делают, что доказывают, что я женщина. Очень страстная и совершенно нескромная. Особенно если вспомнить, как просила его не останавливаться. Не ожидала от себя такой несдержанности. Только в фильмах видела, а тут сама испробовала.

Тело от воспоминаний вдруг заныло, соскучившись по ласковым рукам мужа. А он крепко спал, прижимая меня к себе. Всегда мечтала спать у мужа на плече, как же мне для счастья мало.

Взглянула на часы, начало условного утра. Час остался до начала смены. Выбраться из объятий мужа осторожно, не тревожа его сон, сумела с трудом. Так и хотела поцеловать его. Не удержавшись, оставила лёгкий след поцелуя на груди Кошира, пряча глаза, чтобы не рассматривать яркие отпечатки моих поцелуев. Стыдно было за юношеские порывы. Я со студенческой скамьи не оставляла таких явных улик. С тех пор, как научилась правильно целоваться. А тут не удержалась.

Но романтика романтикой, а работа стоит. А завтра у капитана день рождения. Я планировала испечь торт по старой доброй традиции на всех сотрудников станции.

А это немаленький торт, а духовка, к сожалению, недостаточно большая. Только три противня можно было разом использовать. Поэтому придётся в два захода печь. Торт планировала сделать бисквитным, трёхслойным, с большим количеством сливок.

Приняв душ, я привела себя в порядок. Заплела волосы, закрепляя на затылке. Потрогала припухшие губы и улыбнулась своему отражению. Да, я женщина и у меня есть муж. Пусть страшненький, но зато очень внимательный и собственный.

Почему-то последнее было очень важно для меня. И вспомнились нехорошие сплетни, которыми полнился корабль о том, что манаукец приставал к завхозу и медсестре, которые недавно уволились.

Сама была не склонна верить этим слухам, так как муж практически всегда был у меня на виду. И то, насколько он страстный, давало мне с уверенностью утверждать, что ему полчаса было бы мало. А на такой долгий период времени он меня не покидал. Хотя было обидно, что мало кому нравился Кошир. Но я понимала, откуда такая неприязнь. Я сама не сразу стала ему доверять. Это только сейчас была уверена в нём, что он ответственно относится ко мне, как к своей жене, даже несмотря на его настойчивые намёки, что любовницей быть лучше. Тогда, по его словам, я вольна буду уйти от него. Как будто мне этого хочется! Пока меня устраивало всё.

Кухня встретила меня привычной тишиной. Поприветствовав, робот представил отчёт за вчерашний день. Я с усмешкой прочитала, сколько вчера украл Кошир для нашего романтического ужина. Вино оказалось самое дорогое, надеюсь, не из моей зарплаты вычтут. Всё остальное смогу списать, никто и не заметит.

Меню на сегодня составил тоже помощник, всё стандартно, никаких изменений. И мы приступили к работе. Осмотрев внутренности печи после приготовления коржей для праздничного торта и сдобных булочек для мужа, поняла, что стоит её отмыть. Белый рабочий халат портить не хотелось, поэтому обрядилась в домашнее платье. Оно было старым и застиранным.

* * *

Кошир

Проснувшись в одиночестве Кошир с удивлением отметил, что непростительно расслабился на вражеской территории. Даже не услышал, как жена ушла на работу. Умывшись, одевшись и застелив кровать, Кошир направился на поиски своей драгоценной жёнушки, которая нашлась там, где должна быть, правда, в очень щекотливом положении.

Мыть печь Тамара любила и основательно бралась за это дело. Кошир не раз следил за этим действием и каждый раз еле сдерживался. Но сегодня жена решила его просто свести с ума. Необычно было видеть её не в привычном белом халате. Надето было на Тамаре короткое домашнее платье в клетку. Очень короткое.

Зайдя на кухню, Кошир замер, увидев открывшуюся ему картину. Сердце пропустило удар, прежде чем сознание поняло, что это реальность! Жена, стоя на коленях, наполовину залезла в печь, что-то там скребла. Тазик с густой пенной водой стоял рядом.

Призывный изгиб женского тела манил к себе, кричал немедленно притронуться, погладить крутые бёдра. Оно слегка вздрагивало, словно от нетерпения. И казалось Коширу, что жена специально прогибает спину, зная, что он на неё смотрит. Приподнимает стопы ног, желая ещё больше разжечь в нём пламя вожделения. Мужское достоинство тут же согласилось с воображением, встав в стойку.

Взгляд блуждал по видимой части Тамары, с каждым разом подмечая новые подробности. Пальцы ног поджаты, ноги слегка разведены для удобства. Попка и вправду иногда приподнималась, когда Тамара сильнее прогибала спину, словно подхлёстывала Кошира подойти и овладеть соблазнительным телом. Подол с небольшой оборочкой не столько прикрывал, сколько приоткрывал белые трусики, которые очень любила носить жена. Именно белые. Сколько раз он представлял в своих порочных мечтах, как рвёт белоснежную ткань, срывает или просто отодвигает в сторону, чтобы узреть прячущуюся под ней беззащитную, но бесстыдную лощину, сочащуюся распутным соком, от аромата которого дурманит голову.