Станция "Астрея". Приручить огонь

Стук повторился, а я сморщилась, так как он отвлекал меня от увлекательной сцены, в которой девушка высказывала любимому свои претензии по поводу его невнимание к себе. Хотя мыслями я была с манаукцем. Я никак не могла понять себя. Нормальной реакцией на такое пробуждение должен быть страх или злость, а я млела от поцелуев, и даже была бы не против продолжения. А когда поняла, что всё это не сон, то просто потребовала остановиться, при этом была полностью поглощена усмирением своих гормонов, забывая, что виновник всего этого безобразия спокойно ушёл мыться. И завтрак в постель его вину нисколько не искупает, а то получалось, что я продалась за еду.

— Чёрт! — вырвалось у меня, когда воззрилась на пустую тарелку.

Или я уже продалась за еду? Схватив комм, вновь попыталась дозвониться до Линды, но она опять не приняла вызов. Тогда набрала номер Викрама, но он оказался занят. Да что за день-то за такой?! Делать было нечего, придётся звонить ши Трона. Он-то вмиг достанет мне таблетки, стоит только сказать ему, что они закончились. И тут вспомнилось, что именно он всегда следил, чтобы лекарство у меня не кончалось.

— Засада, — простонала, понимая в каком положении оказалась.

Получается, Энди специально следил, чтобы я в активной фазе могла себя контролировать, он пёкся вовсе не о моём благополучии, а о своём.

Выбралась из одеяла и приблизилась к шкафу, чтобы достать оттуда лёгкий халат, который шёл в комплекте к сорочке. Одевшись, смело открыла дверь и с места приступила к допросу:

— А все врачи знают состав блокиратора, и как он пагубно действует на организм?

Жибор стоял, прислонившись одним плечом к стене, и ждал меня. Приятно, но непонятно, что ему надо было. Странный он какой-то. Ведёт себя в высшей степени непристойно, но черты не переходит. Насильно ни к чему не принуждает и отпускает, как только я этого требую. Просто секса не предлагает. Такое впечатление, что испытывает мои нервы. Ставит на мне эксперимент, как это в своё время делал отец.

— Дипломированные, все. А про самоучек не берусь ответить.

— То есть ши Трона знал, что они опасны и даже не предупредил? — уточнила у него, хотя и так всё было понятно.

Жибор кивнул, чуть прищурив глаза.

Усмехнулась, принимая горькую правду — Энди абсолютно на меня наплевать.

— Сволочь, — сорвалось с моих губ, и слёзы защипали глаза.

Я о нём всегда беспокоилась, заботилась, любила, а ему я была безразлична. Жибор резко притянул меня к себе, разрешая спрятать лицо на его груди. Поразительно, как каждый раз судьба поворачивается ко мне задом. Малознакомый альбинос, которому противно быть в подчинении у женщины, больше обо мне печётся, чем тот, о ком тоскует моё сердце.

— Тебе не кажется странной твоя забота о безмозглой полукровке? — спросила я у Жибора, пригревшись в его объятиях.

Я понимала, что он меня не любит. Его просто привлекала моя красота. И не обманывалась на его счёт, зная, что всем от меня чего-то требовалось. Сама по себе я никогда никого не интересовала, а вот через меня можно было повлиять на Викрама, или отца, или пробиться в союзе художников, заручившись моим словом. Так было уже не раз.

Жибор, вернее всего, просто хотел выслужиться перед Виком. Пусть это его работа — заботиться обо мне, но делал он её очень ответственно. Так и влюбиться в него недолго. Жаль, что он несвободный. Очень жаль.

Прикрыла глаза, наслаждаясь нашей близостью, без порочной подоплёки, без грязных намёков и издевательств.

— Нет, я ведь не благородный принц и всегда готов воспользоваться подвернувшимся случаем, — прямо ответил манаукец, а у меня дар речи пропал.

Что у меня есть такого, что так требуется этому мужчине. Нахмурилась, пытаясь понять смысл его слов.

— Что конкретно от этого случая ты хочешь получить? — спросила я, чуть отстранившись, опираясь ладошками о его каменный торс.

Красные глаза скрылись под ресницами, но я успела уловить в них странный блеск. Когда Жибор открыл их, они просто искрились от веселья.

— Моя очередь задавать вопросы. У тебя есть на сегодня дела?

Я не могла удержаться от улыбки, начиная привыкать к его манере общаться со мной.

— Дел полно, но я под домашним арестом, вместе с надсмотрщиком.

— Вот как, — задумчиво пробормотал Жибор, словно это была для него новость. — Значит, кому-то придётся вести себя очень прилежно, чтобы её выпустили из-под ареста.

— Пф-ф-ф, вот ещё. Я лучше голодовку объявлю. Всё равно я на диете, так что ничего не теряю. А вот упаду в обморок, кому-то придётся объясняться с моим покровителем.

— Как будто ему есть дело до тебя, — усмехнулся альбинос, сильно этим задевая.

Я вырвалась из его рук и вернулась в спальню, захлопнув с силой дверь. Тоже мне — открыватель новых звёзд! Как будто я сама не знаю, что Викрам занят и его лучше не отвлекать.

Резким движением раскрыла шкаф и схватила рабочую одежду: светлую футболку молочного цвета и серые шорты. Переоделась и вышла в гостиную. Альбинос гремел посудой на кухне, а я направилась в студию.

— Хоть бы душ приняла, как приличные девушки! — крикнул мне манаукец, чем сильнее разозлил.

Остановилась, сложив руки на груди, и громко выкрикнула в ответ:

— Спасибо, что напомнил! Но ты сам же любезно слизал с меня всю грязь!

— О! — удивлённо выдал Жибор, тихо добавив: — Так это была грязь?

— Представь себе! — язвительно ответила и с гордо поднятой головой вошла в студию. Мне предстояло закончить работу над портретом одной видной унжирки, занимающей важное место в унжирском совете станции.

Не хотелось бы её подводить. Она планировала повесить портрет в гостиной ко дню своего рождения, когда соберутся важные персоны, чтобы поздравить хозяйку.

Никогда не понимала этой странной традиции — оценивать личность по её материальным ценностям, ведь главное — душа и характер. Вон один у меня в жилблоке ошивается. Вроде и с совершенным телом, а характер, не дай Создатель каждому, а то жить невозможно станет. Одного бы выдержать.

Усаживаясь на стул, долго пыталась поймать волну, прислушиваясь к звукам за неплотно прикрытой дверью. Всё же я надеялась, что манаукец придёт в студию, и мы продолжим ругаться. Я начала получать нездоровое удовольствие от скандалов с ним. Сам мужчина был остр на язык, которым он очень виртуозно пользовался, вводя меня в искушение.

Закусив ноготь, я вспоминала его поцелуи и то, как реагировала на них, смущаясь. Так, надо взять себя в руки. Работа не ждёт и сроки поджимают. Ещё раз присмотрелась к снимку, присланному заказчицей. Скрутила волосы в тугой пучок, закрепила его свободными кисточками, которые сегодня точно не потребуются.

Смешав краски, наложила первые мазки. Работа всегда меня успокаивала, унося прочь от проблем. Лучше создавать прекрасные образы, чем постоянно думать о своих неудачах.

Даже заказчица и та пыталась скрыть тени на своём лице, которые накладывали на него время и проблемы обыденной жизни. Она хотела увековечить себя на холсте, пока красота её не увяла, и я была согласна с ней. Уж лучше пусть её помнят красивой, чем старой, как это принято у землян на надгробиях.

Глава 5

Натали

Время, как всегда, летело для меня незаметно, но не для моей спины, которая опять заныла. Еле выпрямилась, попробовала помассировать плечи, зашипела от простреливающей боли. И взвизгнула, когда бережные пальцы опустились на мои плечи и начали плавно массировать затёкшие мышцы. Я скривилась, запротестовав:

— Больно так!

— Тогда ложись на кровать, — приказал мне Жибор. — У тебя скоро остеохондроз разовьётся. Надо делать зарядку, а не лениться.

— Хватит меня лечить, — обиженно возмутилась, стряхивая с плеч его руки.

Вот только мужчина не собирался слушаться. Отобрал палитру, кисти.

— Хватит командовать! — крикнула на него, следя, чтобы он аккуратно положил мои инструменты.

Жибор, тяжело вздохнув, вернулся ко мне и, легко подняв на руки, понёс из студии.

— Массаж сделаю, отдохнёшь, потом продолжишь.

— Да я практически закончила! — возмутилась, а сама обняла его за шею, наслаждаясь таким обращением с собой.

Как же от него пахнет. Прикрыв глаза, в блаженстве положила голову ему на плечо. Но всё хорошее быстро заканчивается и меня положили на кровать, перевернув на живот. Футболка легко слетела с меня, открывая для манаукца всё, что скрывалось под ней.

— Эй! — прикрикнула на обнаглевшего альбиноса, прикрывая руками обнажённую грудь, так как и не подумала дома надевать бюстгальтер.

— Чего как маленькая стесняешься? — насмешливо прошептал телохранитель, он же нянька, он же мой личный массажист.

Я бы многое могла высказать ему, но его руки ожили, и всё, что я могла — это стонать от боли. Жибор знал что делал, разбивал мне мышцы, которые постепенно стали гореть огнём. Но долго мучить меня не решился, плавными движениями начал разминать плечи и шею. Боль ушла, сменяясь наслаждением. Я даже чуть не уснула, когда вдруг почувствовала лёгкие поцелуи. Жибор массировал плечи и целовал шею, иногда прикусывая кожу. Сил и желания останавливать его у меня не было. Я не понимала, зачем он так поступает, но просто надоело сопротивляться. Совесть, которая пыталась напомнить об Энди, замолкла после первых трёх чувственных поцелуев. И я вспомнила совет подруги — плыть по течению, откликнуться на зов природы. Пусть это будет короткая интрижка, которая никогда не выльется в большую и светлую любовь, пусть всего один раз, но я хотела узнать Жибора как любовника.

Прикрыв глаза, мысленно готовилась к сексу, ожидая, когда же мужчина поймёт, что я готова.

Сильные пальцы спускались всё ниже по пояснице, шортики тоже стали смещаться вниз. Это было так волнительно, словно в первый раз. Примерно так же я себя чувствовала, когда мой первый любовник меня раздевал. Сердце бешено билось в груди, дыхание выдавало моё волнение, но я молчала, закрыв глаза, пыталась не спугнуть мужчину. Поцелуи стали подобны укусам, я лишь ахала каждый раз, когда чувствовала его зубы. Было не больно, но тревожно. Умелыми движениями Жибор размял мой копчик, и я совсем растерялась, когда он поцеловал в ложбинку между ягодиц.

Зажмурилась, боясь открыть глаза и увидеть издевательскую ухмылку, или надменный взгляд. Большие горячие руки скользнули под живот и плавным движением стали стягивать как шорты, так и трусики до конца, освобождая меня от них.

Мне лишь оставалось приподнять бёдра, помогая мужчине. Горячие поцелуи покрывали кожу ягодиц, я же вздрагивала от нетерпения и разгорающегося желания.

Альбинос отстранился, и я замерла, прислушиваясь, как шуршит одежда. Открыла глаза, оборачиваясь, успокоилась, глядя на то, как красиво раздевался Жибор. От каждого движения мышцы перекатывались под белоснежной безупречной кожей, на которой не было ни одного шрама или родинок.

Футболка присоединилась к моей одежде. Следующими были брюки, которые мужчина снимал резкими, но выверенными движениями сильных рук.

Создатель, как же ты талантлив! Это же надо было сваять такие безупречные линии. Кубики пресса, тугие канаты мышц, обрамляющие пах. Заросший снизу белыми кудрями, прямой подрагивающий ствол с набухшими венами и сочащейся головкой.

Перевела взгляд на лицо и замерла, пойманная цепким взглядом потемневших от откровенного желания глаз. Мужчина перевернул меня на спину, устраиваясь между моих ног. Я закусила губу, ожидая его дальнейших действий. Нужно было понять любовника, чтобы подстроиться под него. Я, словно хищник, притаилась, внимательно следя за жертвой, которая пока не понимала кто перед ним. Унжирская натура раскрывалась во мне, и я видела, что манаукец попал в мои сети. Сейчас он уже не сможет отступить, не сможет сдать назад, не успокоится, пока не изольётся в меня семенем.

Жибор лёг на меня, придавливая. Я выдохнула, прикрывая от наслаждения веки, чувствуя, как внизу живота, в эпицентре моего страстного пожара, манаукец потёрся о мои складочки своей головкой, дразня.

— Умоляй, — тихо шепнул мне манаукец, разбивая на раз всё волшебство.

— Что? — не поняла его.

Даже попыталась скинуть с себя мужчину, но он был во власти моих же чар. Аромат уже действовал на него, поэтому он лишь сильнее вдавил меня в матрац и вновь потёрся своей головкой, играя моим возбуждением.

— Умоляй меня, — повторил Жибор, самодовольно скалясь. — Плачь, умоляй, и ты получишь то, чего так хочешь.

— Да пошёл ты знаешь куда? — стиснув зубы, зашипела на него.

— Знаю, — шепнул садист, легко проникая в меня и тут же выскальзывая, заставляя рычать от неудовлетворения. — Сюда.

— Тварь, — поражённо выдохнула, готовая и правда разрыдаться.

Садист, как есть садист, как же я сразу не заметила. Но слишком сладкие гены затуманили мою голову, ведь могла понять, в чём странность. Он же сказал, что ему противно быть в подчинении у женщин и теперь отыгрывался за своё унижение на мне.

Я упрямо поджала губы, не желая сдаваться. Пусть сгорю от неудовлетворенности, но он от меня больше и слова не услышит! Мужчина усмехнулся над моей молчаливой пантомимой и склонился ниже, поцеловал шею, затем прикусил мочку уха.

Не смогла удержаться и застонала, поворачивая голову набок, чтобы ему было удобнее продолжать чувственную пытку.

— Давай же, это не так страшно, умоляй меня, Натали, — искушающе шептал Жибор, а у меня голова кругом пошла. Там, внизу, наши тела соприкасались, бёдра двигались друг другу навстречу, наращивая темп.

Замотала головой, не желая сдаваться, только не ему. Но коварный альбинос обхватил ладонями моё лицо и поцеловал, яростно врываясь языком меж приоткрытых губ. Как же он целуется! Я, не задумываясь, обвила его руками за шею, зарываясь в короткие волосы пальцами, стала отвечать на поцелуи, и сама попыталась насадиться на его возбуждённую плоть. Но это оказалось не так и просто сделать, Жибор отстранился, садясь на пятки, с силой давя рукой в грудь, погрозил пальцем, требуя:

— Умоляй.

— Никогда, — прошипела и попыталась откатиться.

Но мужчина развернул обратно, закидывая мои руки над головой, страстно целуя то верхнюю губу, то прикусывая нижнюю.

— Садист, — выдохнула ему, а он, уткнувшись в подушку лбом, алчно прожигал меня искоса взглядом и тихо ответил:

— Я говорил тебе, что я неблагородный, Натали. Но зато я терпеливый и получаю всегда то, что хочу. А сейчас я хочу услышать твои мольбы. Ну же, Натали, дай мне услышать твой голос.

Я замычала, когда он опять чуть вошёл в меня и быстро вышел, оставив после себя холодную пустоту.

— Тварь, — выкрикнула я, выгибаясь, — войди в меня! Слышишь?

— Умоляй, не приказывай, — победно улыбаясь, вновь навис надо мной манаукец, давая почувствовать свою готовность. Я же уже сходила с ума, и мне было плевать на всё, только бы заглушить эту боль ожидания.

— Молю тебя, войди в меня, — тихо по слогам, глядя прямо в расширенные зрачки, произнесла я и тут же задохнулась от яростного движения манаукца.

Он был горячим, большим и стремительным. Темп, заданный Жибором, сразу был головокружительным, и я кричала от оглушительного наслаждения. За своё унижение я мстила ему, усиленно царапаясь, хватаясь за мощные плечи, нисколько их не раня. Я взлетала, когда Жибор решил сменить позу, висела на нём, выгибалась дугой, хватая воздух ртом. Он был беспощадным и не давал разрядки, играл моим телом, доводя до исступления, но останавливаясь у самого пика. Целовал, заглушая рыдания и мою ругань, не давал самой закончить начатое им, и только когда я затихала, начинал наш странный танец вновь. Сколько я его молила, сколько упрашивала дать мне желаемое, но он молчал, глухо порыкивал и продолжал двигаться во мне.