Укротители велосипедов

Почти вся команда, за исключением Чавина, уже была в сборе. Расположившись на сложенных у входа палетах, гонщики обменивались ничего не значащими фразами и казались несколько напряжёнными. Но больше всех, похоже, волновался Нефёдов — заложив руки за спину, он расхаживал взад вперёд и нервно покусывал губы.

Поздоровавшись со всеми, Артём уселся рядом с Димой и жизнерадостным тоном спросил:

— Кстати, а по какому поводу сбор?

Резко замерев на месте, Нефёдов ответил:

— Сегодня я отправляюсь за лицензией для нашей команды. Наша заявка рассмотрена и утверждена. Поздравляю тебя, Артём, теперь ты официально гонщик команды Urbanvelostore.

— Ооо, прикольно. А банкет будет? Где стол и шлюшки?

Промолчав, Нефёдов заложил руки за спину и снова принялся вышагивать перед гонщиками.

Артём ткнул локтем Диму и спросил:

— Да что такое? Где смех и радость? Почему все такие дёрганные?

Повернувшись к нему всем телом, Дима мрачно сообщил:

— Я на тебя обижен и не хочу с тобой разговаривать.

— С чего бы это? — искренне удивился Артём. — Я же вчера извинился, что не рассказал тебе про чучело кота.

— Это не из-за кота, а из-за моей змеи.

— Что с ним случилось? Он сдох?

— Нет, но после вчерашнего он странно себя ведёт. Из-за тебя и тренера мой уж теперь боится меня. Он шипит на меня, прячется и не даётся в руки. Похоже, вы нанесли моей змее серьёзную психическую травму.

— Ни хрена ж себе! — удивился Артём и принялся дурачиться: — Никогда не подозревал, что способен на такое. Нанести змее психологическую травму... даааа, для этого надо иметь особые таланты. Да, и у меня они есть. По-любому. Я с самого детства умел управлять комарами силой мысли. Куда подумаю, туда они и летят.

— Идиот, — пробормотал Дима, и по интонации стало ясно, что он обиделся всерьёз. — Хватит нести бред.

— А почему тебе можно нести бред, а мне нет? — с наигранной обидой попытался отшутиться Артём, чем заставил Диму надуться и отвернуться прочь. — Ладно, успокойся. Ничего страшного с твоей змеёй не случилось. Я, между прочим, единственный, кто пострадал. Я своим телом защищал твою змею от Ежа, а эта гадина меня ещё и покусала. — Артём задрал рукав ветровки и продемонстрировал Диме множество точек от десятка укусов. — Вот, видишь? Так что обижаться должен я, а не ты.

Дима взглянул на ранки Артёма, немного подумал и решил простить его.

Опустив рукав, Артём заговорщицким тоном спросил:

— Кстати, принёс?

Порывшись в стоящей в ногах сумке, Дима вытащил импровизированную куклу вуду, изготовленную из обмотанных ниткой тоненьких веточек.

— Что-то это не очень похоже на куклу вуду, — беря вещицу, сказал Артём. — А что, соломы не нашлось? Почему она сделана из каких-то веток? И вообще, ты обещал купить куклу в магазине.

— Я вчера слишком устал и не поехал в магазин. И, по-твоему, где в апреле можно найти солому?

— Побродил бы рядом с домом — может, что-нибудь нашёл.

Дима фыркнул.

— Делать мне больше нечего, как самому искать траву. Я заплатил денежку своему знакомому со двора, и через десять минут он принёс эти веточки. Правда, я задолбался очищать их от листьев — они были почти сухие и очень сильно воняли.

Вздрогнув, от озарившей его мысли, Артём поднёс куклу к носу и принюхался. Да, так и есть...

— Дима, сколько ты заплатил за эти ветки?

— Пятьсот рублей.

— А что ты сказал своему знакомому, когда заказывал их?

— Я сказал, что мне нужна солома или сено, чтобы сделать куклу. Ну, он очень удивился, но пообещал достать.

— А куда ты дел листочки? — с надеждой спросил Артём.

— Выкинул.

— В мусорный пакет? — с замиранием сердца уточнил Артём.

— Нет, у меня дома есть мусоропровод.

Поморщившись, Артём с досадой спросил:

— Ты хоть представляешь, из чего ты сделал куклу?

— Из какого-то куста, — ответил Дима.

— Ага, и этот куст называется коноплёй. Поздравляю, ты выкинул в мусор ганжика на пятьсот рублей. — Схватившись за голову, Артём простонал: — Как ты мог? Лучше бы отдал листья мне, я бы употребил их по назначению.

— Вот ещё. Ты велогонщик, тебе нельзя курить.

— Перед днём отдыха можно.

— Что можно? О чём речь? — подойдя к палете, спросил Клясов и уселся между Артёмом и Димой. — Тёма, чего за игрушку ты прячешь? Ну-ка, показывай.

Оглядевшись, Артём достал из-за спины руку и украдкой продемонстрировал Вадиму куклу.

— Для Кости? — уточнил с ухмылкой Клясов. Получив утвердительный ответ, он уставился на Диму: — А ты-то как подписался на это?

— Я согласился сделать куклу, потому что тренер забирал мои консервы, а сам говорил, что их съедает кот. Который оказался чучелом.

— Думаете, сработает?

За Диму ответил Артём:

— Конечно, не сработает. Я просто хочу подкинуть эту куклу на стол Ежову. Пусть дед знает, что кто-то очень-очень его любит и желает ему всего хорошего.

— Он догадается, чья это была идея, — сказал Клясов.

— Ну и что? Я буду всё отрицать. — Артём отодрал от палеты щепку и острым концом ткнул куклу в живот. — Хм, а вдруг сработает...

— Ересь всё это, — заявил Клясов. — Во всякую мистику верят только полные дебилы.

— Ага-ага, — пробормотал Артём и снова ткнул куклу в живот.

От соседней палеты, на которой расположился Кокорин, донёсся сдавленный стон. Согнувшись пополам, Миша держался за живот и морщился.

Переглянувшись с Артёмом, Клясов взглядом указал на куклу и кивнул. Артём дёрнул уголком рта, всадил в живот куклы щепку, и до них опять донёсся стон Кокорина.

— Не может быть, — не поверил Клясов.

— Да, невозможно, — согласился несколько ошарашенный Артём. — Кукла готовилась для Ежова. — Он ткнул щепкой в плечо куклы, и Кокорин, разогнувшись, повёл плечом. Больше сомнений не оставалось. — Интересно, это бог вуду ошибся адресом или Миша такой неудачник, что притягивает к себе чужие проклятья?

Клясов потряс головой.

— Да хрень вся эта магия, сказки для лохов и бабушек.

Сказав это, Вадим вырвал из рук Артёма куклу и принялся остервенело рвать её на части под возмущённое ворчание её бывшего владельца. А спустя пару секунд к ворчанию прибавились звуки икоты, которая внезапно разобрала Кокорина. «Ик-ик-ик...» издавал Кокорин со скоростью пулемётной очереди, содрогаясь при этом, как в конвульсиях.

Подёргавшись перед потрясённым Нефёдовым, Кокорин сорвался с места и, согнувшись пополам, кинулся к двери в дальнем конце склада.

Уже не зная, что думать, Клясов прекратил рвать куклу и направился за Кокориным.

— Решил добить?! — крикнул ему вслед Артём, на что получил указание, куда ему следует отправиться. — И чего Вадим так разволновался? Миша обожрался какой-нибудь гадости, вот его и плющит...

Когда наконец все собрались, а Кокорин разобрался со своим желудком, Нефёдов, напустив на себя торжественный вид, встал перед гонщиками и, кашлянув, сказал:

— Во-первых, хочу поздравить вас с тем, что вы теперь члены континентальной велосипедной команды Urbanvelostore.

Артём поднял руку.

— А у не маловато у нас гонщиков?

— С количеством гонщиков — полный порядок. Кроме вас пятерых, я записал в команду ещё четверых. — Нефёдов слегка смутился. — С вами на старт выйдут четверо моих продавцов.

— Шиииикарно, — протянул Ежов. — Мы начнём позориться с первого этапа гонки. Лучше бы ты, Олег, взял к нам в команду несколько ветеранов. Они по-любому покажут себя лучше, чем твои парни.

— Не ворчи, Костя. Я подобрал спортивных ребят, одного из них ты даже знаешь.

— И кто это? — с опаской спросил Ежов.

— Игорь... Русаков. Тот паренёк с пышной причёской.

— ЧТО??? — чуть не рухнув с палеты, заорал Ежов. — Ты записал к нам этого ушлёпка?! Он же наркоман!!!

— Никакой он не наркоман, он всего лишь любит травку, — вступился за своего продавца Нефёдов. — Вдобавок он много ездит на велосипеде, и он лучший продавец во всей сети. Он работает у меня ещё со времён первого магазина, и я ему доверяю.

Ежов с усилием провёл по лицу ладонями.

— Боже, зачем я согласился участвовать в этой афере? Да с твоими охламонами, Олег, мы опозоримся ещё до начала гонки!

— Всё будет хорошо. Их задача — выйти на старт, а потом сняться с гонки. При таких условиях очень трудно облажаться.

— Но твои смогут, — предрёк Ежов.

Кашлянув, Нефёдов продолжил:

— Так, а теперь плохие новости. Трасса пока не утверждена, но уже сейчас ясно, что гонка пройдёт рядом с Чёрным морем в Ставропольском и Краснодарских краях. Три этапа будут равнинными, остальные четыре — горными. И, что самое плохое, в состав программы не включили гонку с раздельным стартом...

Пока остальные обсуждали это известие, Артём спросил:

— Дима, а почему плохо, что не включили разделку?

Понизив голос до шёпота, Дима принялся объяснять:

— Отсутствие гонки с раздельным стартом очень сильно повлияет на шансы Вадима победить в генеральной классификации Тура. Вадим — один из самых сильных раздельщиков в мире, у него отличный индивидуальный ход, и соперничать с ним могут... ну, примерно человек десять из всех профессионалов велошоссе. На отрезке в пятьдесят километров в одиночку он прёт, как скоростной поезд, и легко кинет или отыграет у сильного соперника несколько минут. Но в гонке без разделки у таких, как Вадим — специалистов раздельного старта, обычно начинаются проблемы. У Вадима отличный горный ход, но он не чистый горняк и может очень много потерять в крутых подъемах. Любой специалист горовосхождения объедет и уедет от него. Недалеко, конечно, уедет, но победу иногда определяют секунды. Короче, из-за отсутствия разделки наша команда лишилась большого преимущества. Скорее всего, в генеральном зачёте гонки победит специалист-горняк. — В голосе Димы засквозила лёгкая неприязнь. — Да и вообще, в недельных и трёхнедельных гонках чаще всего побеждают горняки с хорошим индивидуальным ходом в разделке, но не раздельщики с хорошим горным ходом. Раздельщики могут составить конкуренцию горнякам, но выигрывают они редко. Только из-за того, что Вадим немного крупноват и не всегда хорошо чувствует себя в горах, он вряд ли когда-нибудь сможет победить в генерале на Тур де Франс. Его предел — первый на Вуэльте или Джиро, но не на Тур де Франс. Во Франции, куда приезжает абсолютное большинство сильнейших горняков на пике их формы, Вадиму ничего не светит. А жаль, если бы он похудел ещё килограммов на семь, он мог бы стать сильнейшим и самым титулованным велогонщиком в мире.

Артём взглянул на тощие руки Клясова и сказал:

— Если Вадим похудеет ещё на семь килограмм, от него ничего не останется.

— Да, он довёл себя до самого предела своего минимального веса. Если он скинет ещё массы, то потеряет в мощности.

— Хм, расклад с нашими шансами ясен, — произнёс Артём. — Слушай, Дима, мне показалось или ты действительно не любишь горняков?

— Есть немного, — признался Дима.

— Почему?

— Это всё из-за моей специализации. Спринтеры ориентированы на силовой рывок, имеют довольно много быстрых, а не медленных мышечных волокон, довольно тяжелы и плохо едут затяжные подъёмы. Как только гонка заезжают в горы, спринтерам приходится выживать. Многие просто сходят, многие выпадают за лимит времени этапа, и их дисквалифицируют. Мало кто из чистых спринтеров доезжает до конца трёхнедельной гонки. И ещё спринтеру никогда не победить в генеральной классификации многодневки. Мы берём очень много побед на этапах, у спринтеров их десятки и сотни, но самая лучшая победа — это когда поднимаешься на подиум по результатам генеральной классификации многодневки. А у меня это никогда не получится, как бы я не тренировался. Мне никогда не достанется главный приз. Вот поэтому я недолюбливаю горняков.

Громкий свист привлёк внимание Артёма с Димой.

— Эй, вы двое, — обратился к ним Нефёдов, — кончайте ворковать. Вы слышали, что я сказал?

— Ээээ... — протянул Дима.

— Ясно, тогда повторю. До начала соревнований остаётся чуть меньше двух с половиной месяцев. Этого срока вполне достаточно, чтобы вывести Вадима на пик формы. Но для полноценного тренировочного процесса вам нужно сменить обстановку. Ещё недели три вы покатаетесь по городу, а потом, когда из отпуска выйдет зам Кости и я найду для вас жильё, вы всей компанией отправитесь на юг, поближе к месту проведения гонки. Там вас ждут ежедневные подъёмы в горы километров по десять-пятнадцать и температура воздуха за тридцать градусов в тени... Эй, Артём, что с тобой? Чему ты так обрадовался?

Артём прекратил трясти поднятыми над головой руками, уселся обратно на палету и бодрым голосом отрапортовал:

— Всё отлично. Я обрадовался поезде на юг.

— Я тебя не на курорт посылаю, у тебя не должно быть поводов для радости. Тебя ждёт очень тяжёлая работа.

— Да всё нормально, я просто радуюсь смене обстановки, — соврал Артём, едва сдерживая ликование от того, что скоро сами собой решаться его проблемы с жильём.

— А, ясно...

Гордость

До обещанного выезда на юг оставалось около недели, когда Артём столкнулся с необходимостью съезжать из общаги. Конечно, можно было бы оплатить комнату ещё на месяц вперёд, но тогда не осталось бы денег на еду. Вообще нисколько. Да и не очень-то хотелось оплачивать комнату, из которой предстояло скоро съезжать.

Утром Артём позвонил трём своим самым близким друзьям, спросил, можно ли пожить у них с недельку, но желающих приютить его не нашлось.

Переодевшись быстрее всех, Артём схватил свой телефон, выбежав из раздевалки, отошёл от неё подальше и открыл список контактов.

Так, этому звонил, этому — тоже, его не видел уже года два и знаю не очень хорошо. Вот этот товарищ... да пошёл бы этот мудак куда подальше! Занял денег и не возвращает уже полгода...

Добравшись до конца короткого списка, Артём набрал номер друга, который жил в съёмной квартире. Но после короткого диалога выяснилось, что теперь он живёт в ней не один, а вместе с девушкой, которая, несомненно, будет против появления в квартире нового постояльца.

Козёл, охарактеризовал про себя своего друга Артём. Нашёл отмазку — девушка у него, видите ли...

Чёрт, может, попробовать взять кредит ещё раз? Но в двух банках после проверки уже отказали, а связываться с сомнительными посредниками не очень разумная мысль...

Что же делать? Спросить Диму?

Идея, конечно, хорошая, но прожить месте с этим дурачком целую неделю... не, выдержать такое будет очень нелегко. Легче переехать жить под открытое небо. А что, спальник есть, погода позволяет...

Хотя можно поступить проще и просто попросить у Димы в долг немного денег. Но как же не хочется быть ему обязанным!

Дождавшись, когда Дима выйдет из раздевалки, Артём подошёл к нему и нерешительно начал мямлить:

— Эм... Дима... тут, короче, такое дело... Я...

— Да? — подбодрил его Дима.

Выдохнув, Артём неожиданно для самого себя сказал:

— Я знаю, что ты живёшь один в отдельной квартире, поэтому я потусуюсь у тебя с недельку.