Шторма мира водной чаши

— Вне всякого сомнения, королевой лестригонов я вижу тебя и только тебя. Как только мы прибудем в Малагу, я немедленно объявлю об этом всенародно — заверил Эл жену, но вот отплыть им с Гиммерии удалось не так быстро как того хотелось.

Пять дней вокруг острова бушевала непогода, и стоял противный серый туман с ядовито-желтым оттенком. Никто не сомневался, что это дело рук местных колдунов. Так сказать прощальный привет, ибо никто никогда не видел подобного тумана.

Некоторые лестригоны стали поговаривать, что проклятые колдуны наложили проклятье надолго, но утром шестого дня буря улеглась, и выглянуло солнце. Едва его живительные лучи упали на лестригонов и их короля, у всех появилось ощущение, что они давным-давно не видали солнце.

С огромной радостью бросились воины к своим кораблям и, столкнув их в морскую воду, покинули опостылевший им остров колдунов. Ветер немедленно наполнил паруса их кораблей, и все флотилии устремилась к берегам Малаги.

Помня слова Белой королевы, Эл постоянно опасался, что в один прекрасный момент светлые небеса затянутся свинцовой пеленой грозовых туч и на них обрушится шторм, подобный тому, что обрушился на корабль Анны. Предчувствие его не обманывало. Тот, кто смотрел за ним сверху, испытывал большое желание бросить на его флотилию маленькую песчинку, превратив её в огромный метеорит, что упал бы на корабли Эла, но этого не случилось.

Молодая наложница стала требовательно ласкать Джелалитдина и тот на время, отвлекся от созерцания водного мира. Корабли короля лестригонов благополучно достигли гавани Малаги, но радости от возвращения Эл и его спутница не получили.

Первые подозрения, что в Малаге что-то не так, появились у Эла на подходе к порту.

— Ничего не понимаю! — воскликнул он, глядя в подзорную трубу на сторожевую башню, что прикрывала вход в бухту. — Флаг на ней мой, но с тремя золотыми полосами — знаком вдовствующей правительницы.

— Может кто-то принес в Малагу ложное известие о вашей смерти, и ваша жена приняла статус вдовы — предположил Горал.

— Ерунда! Вдовой она могла стать только после погребения моего тела, а без него, только по решению Верховного Судьи, через два года — не согласился Эл.

— Но ведь ты сам разрешил жителям Малаги избрать нового правителя, если через год от начала похода от тебя не будет вестей — упорствовал лестригон.

— Но года ещё не прошло! Или ты считаешь, что месяц, проведенный на острове колдунов равен году? — едко пошутил Эл, однако его слова оказались недалеки от истины.

Когда корабль Горала пришвартовался к берегу, и Эл с Анной сошли на земли, выяснилась странная вещь. Король лестригонов был убежден, что с того момента как он покинул Малагу прошло чуть меньше полугода, но оказалось, что он отсутствовал больше пяти лет.

Все кто не встречал Эла, смотрели на него как на ожившего мертвеца. Ему радостно жали руки, говорили теплые и радостные слова, но при этом в словах жителей Малаги чувствовалась какая-то недосказанность. Было видно, что его рады видеть живым и здоровым, но при этом его появлению не радовались.

Направляясь, во дворец, Эл лихорадочно вспоминал проклятье Белой королевы. Она действительно на время вычеркнула его из списка живых, и теперь он страшно боялся за жизнь своих детей.

С трудом сдерживая охвативший его страх, Эл, доехал до ворот дворца, на котором висел знак вдовствующей правительницы, бросил поводья незнакомому слуге, помог слезть Анне, и крепко взяв её руку, вошел в арку парадного входа.

Сдержанно отвечая на удивленные возгласы и торопливые приветствия, он поднялся в тронный зал, где в кресле правителя сидела великая герцогиня Виктория.

Слава богу, рядом с ней находились дети, мальчик и девочка, живые и здоровые. За то время, что Эл не видел своих детей, они подросли и стали маленькими человечками. Мальчик важно смотрел на незнакомых людей, чье появление вызвало такой переполох во дворце. На его лице было видно удивление, некоторое недовольство нежданными гостями, но не было чувства страха. Это, Эл радостно отметил про себя.

В отличие от брата, девочка испытывала заметную робость. Находясь по левую руку от Виктории, она жалась к её руке, которая нежно обнимала плечо девочке.

Увидев свою дочь живой и здоровой, Анна не сдержалась, и едва переступив порог, направилась к девочке.

— Здравствуй доченька! Это — я твоя мама, Эллис! — ласково произнесла кронпринцесса, протянув руки к ребенку и тут, произошло неожиданное. Вместо того, чтобы шагнуть к ней навстречу девочка отпрянула как от Анны как от огня и крепкой хваткой вцепилась в подол Виктории.

— Мама, мама, не отдавай меня этой тете, она плохая! Она колдунья! — вскрикнула девочка, и рука герцогини крепко прижала ребенка к себе.

— Не бойся доченька, я тебя никому не отдам! Ведь я тебя вырастила и воспитала, ты моя дочь! — с гневным вызовом воскликнула белокурая красавица, и гнев исказил её прекрасные черты.

Услышав слова матери в дело вступил и мальчик. Выхватив из ножен маленькую шпагу, он выбежал вперед, готовый с оружием в руках защитить честь и достоинство своей семьи.

— Прочь чужестранцы! Я не позволю вам обидеть мою мать и сестру! — гневно выкрикнул мальчик, властно поводя клинком.

— Успокойся! Я твой отец — великий герцог Малаги Эл Благородный — попытался остудить воинственный пыл своего отпрыска Эл, но вышло ещё хуже.

— Неправда! Мой отец погиб пять лет назад в бою с пиратами! — выкрикнул мальчик, страшно оскорбившись словами Эла

— Однако я жив, и я стою перед тобой!

— Мой отец погиб, так мне сказала мама и Амвросий, а тебя незнакомец я не желаю знать! — продолжал упорствовать мальчик и как ему не пытались ему объяснить обратное, он ничего не хотел слышать.

Одним словом дети не захотели принимать Эла с Анной и тут, король понял, вторую часть проклятья Белой королевы.

— Успокойся дорогая! — говорил он, обняв трясущуюся от слез Анну. — Дети не виноваты. Это Белая королева, своим коварным заклятьем, лишила их памяти, и они не хотят видеть в нас своих родителей.

— Я не могу в это поверить!

— Я тоже но, тем не менее — это так — произнес Эл, и несчастная женщина горько зарыдала у него на плече.

— Успокойся, мы приложим все усилия, чтобы ослабить наложенное на них заклятье. Одна нищенка мне говорила об этом.

— Правда!?

— Конечно, правда, честное королевское слово. К тому же, согласно предсказаниям кошки Симы у нас с тобой будут ещё дети — произнес Эл, и мучительные всхлипы Анны уменьшились по своей силе и частоте.

— Я не смогу остаться здесь. Мне нужно будет уехать в Модель — глядя на мужа заплаканными глазами, честно призналась Анна.

— Ты забыла, что у нас с тобой есть свое королевство — улыбнулся ей в ответ Эл, и поцеловав заплаканное лицо взял руку кронпринцессы.

Вначале, Эл хотел сказать о новом статусе Анны в тронном зале, перед вельможами Малаги и своей вдовствующей жене, но быстро передумал. Теперь, они, по сути, были чужими для него поданными, ровно, как и он для них чужим правителем. Поэтому, он решительно повернулся спиной к Веронике и, толкнув дверь, вышел на широкий балкон, с которого народу объявлялись важные сообщения.

Как он и предполагал, внизу толпились прибывшие с ним лестригоны, которые встретили появление своего короля, радостными криками.

— Радуйтесь великие воины лестригоны, сумевшие сломить прежде никем непобедимую силу колдунов Гиммеры! У меня для вас важное известие! Приветствуйте свою новую королеву, мою жену Анну-Марию! — громко воскликнул Эл и, подведя супругу к парапету балкона, поднял вверх её трепещущую руку.

— Служите ей верно, также как и мне, ибо стать вашей королевой её облекла сама Судьба! Клянитесь! — потребовал король и в тот же момент воины все как один опустились на одно колено и стали попеременно выкрикивать слова "Клянемся!" и "Анна-Мария!"

Так закончилось пребывание в Малаге её бывшего великого герцога и его второй жены кронпринцессы Анны-Марии. Впереди у них ещё было много всего, что отразилось не только на судьбе мира Водной чаши, но и на судьбе кое-кого другого, пребывавшего в сладком неведении.

Конец.