Чужой

Влад вскинул брови.

-Знаю, знаю, — покровительственно усмехнулся директор.

Влад молчал. Он понимал только одно — его благополучие полностью в руках этого человека.

-Вот тебе и Рябов, которого ты так защищаешь.

-Анатолий Александрович, я вовсе тогда не имел в виду...— начал Влад, но директор перебил его.

-Перестань... — поморщился он, -Я не злопамятный. А ведь ситуацию можно разрулить в два счета. Оформим тебя киномехаником высшей категории на полторы ставки с исполнением обязанностей старшего инженера. Все законно, и премия сто процентов по рабочей сетке. А она будет, я позабочусь. Это сколько все вместе? В два с лишним раза больше, чем сейчас, если я не ошибаюсь? Ну, и подработки твои...

-Но ведь, если я буду оформлен на полторы ставки, разрешения на подработку мне не положено, — несмело вставил Влад.

-Все разрешения подписываю я, — отрезал директор, — и не тебе отвечать за мою забывчивость.

-Извините, Анатолий Александрович, кончается часть, у меня переход на другой проектор, -спохватился Влад.

-Работай, работай... -проговорил директор, разваливаясь в кресле.

Когда Влад вернулся, директор расхаживал по комнате, заложив руки в карманы.

-Я считаю, что работать в таких условиях — не уважать себя, -обратился он к Владу, обводя помещение руками, — Ты согласен?

Влад молчал не понимая, куда он клонит.

-Что молчишь? По-моему, здесь следует сделать ремонт. Потолок побелить, стены отделать хотя бы самоклейкой, повесить шторы, ковролин постелить. Эту порнографию выкинуть, а поставить нормальную мебель. Чтобы я к тебе приехал, и было приятно посидеть, попить кофе.

-Ну, так я... — замялся Влад не зная, что ответить.

-Я, я.. — передразнил директор и посмотрел на часы, — Заезжай в дирекцию, обсудим.

Он протянул Владу руку и вышел, оставив его совершенно обескураженным этим визитом.

Однако, дальнейшее показало, что слова директора не расходятся с делом. Буквально через день Владу позвонила Корнилова и сказала, чтобы он срочно приехал в дирекцию.

-Распишись, — протянула она ему приказ, когда он вошел к ней в кабинет, -С нового года переходишь на полторы ставки с сохранением обязанностей. И дай мне реквизиты, куда тебе разрешения нужны на совместительство.

Влад буквально вытаращил глаза.

-Давай, давай, -подтвердила Корнилова, -Регистрировать не буду, только помалкивай. Мне кажется, ты должен подарок сделать Анатолию Александровичу. Он армянский коньяк любит. Самому тебе его не достать, поговори с Валей Андросовой...

Этим благодетельства директора не кончились. Буквально сразу же после нового года в кинотеатр приехал его зам по общим вопросам.

-Выметайся, — сказал он Владу, пожимая руку.

Тот недоуменно уставился на него.

-Ремонт будем у тебя делать, — пояснил зам, впуская в помещение рабочих со стремянкой.

Этот факт не остался незамеченным. Хотя вслед были отремонтированы еще администраторская и бухгалтерия, но пошатнувшаяся в коллективе, после ухода Рябова, репутация Влада была восстановлена. Уже успевший "повариться в котле" новых для него взаимоотношений, Влад понимал, что это все неспроста, и терялся в догадках, что потребуется за такую щедрость и покровительство от него? Но время шло, и ничего не менялось. Директор на всех собраниях и планерках не забывал положительно отметить Влада, премия начислялась регулярно, с решением неотложных технических вопросов никаких проволочек не возникало, а на крупные непосредственный начальник Влада, главный инженер дирекции, предпочитал закрывать глаза.

-Кино показывать можно? — был его неизменный риторический вопрос, когда Влад заикался о каких-то проблемах, и Влад не перечил.

Школа жизни в новой должности начинала давать свои плоды. Казалось, для Влада наступили хорошие времена, но что-то в глубине души не позволяло ему так думать. Он жил, как бы в ожидании чего-то, и эта неопределенность угнетала Влада.

Разъяснилось все девятого мая. В те годы была традиция на этот праздник ставить военно-патриотический фильм, и перед вечерним сеансом транслировать в зал радиопередачу Минуты молчания. Едва закончилась трансляция и Влад дал команду киномеханику начать фильм, зазвонил телефон.

-Как у тебя? — послышался в трубке не совсем трезвый голос директора.

-Все в порядке, Анатолий Александрович, — отрапортовал Влад, отмечая про себя, что Рябов себе такого никогда бы не позволил, -С праздником вас.

-С праздником, с праздником...— с покровительственной усмешкой отозвался директор, и не терпящим возражений голосом, проговорил, — Ну, приезжай тогда ко мне, если все в порядке. Я сегодня дежурю по дирекции, буду у себя в кабинете. Возьми такси, я оплачу.

До кинотеатра, где находилась дирекция, было минут двадцать езды на трамвае, однако Влад не осмелился ослушаться.

-Проходи, — радушно встретил его на пороге директор, пропуская в кабинет и закрывая за ним дверь на ключ.

Шторы на окнах были наполовину задернуты, кабинет освещался настольной лампой и лучами заходящего солнца. На столике в углу стояла початая бутылка коньяка и разложены на тарелках бутерброды.

-Так говоришь, все в порядке? -спросил директор подходя к Владу вплотную и обнимая его за плечи, — Это хорошо. Значит, дело сделано, и мы имеем возможность отметить праздник...

Он уселся в кресло возле столика и указал Владу взглядом на другое, разливая по рюмкам коньяк:

-Чувствуй себя, как полноправный партнер по кинобизнесу.

Директор поднял рюмку, Влад последовал его примеру.

-Рябов и все с ним связанное уходит в прошлое...

Директор чокнулся с Владом и опрокинул стопку в рот.

-Смотрю я на тебя... -проговорил он, жуя бутерброд с осетриной, -Ты умный парень. Тебе не в кинобудке сидеть надо, ты способен на большее. Но... Не все сразу.

Директор опять наполнил рюмки и они выпили.

-Закусывай, не стесняйся... Так вот, о чем я говорю. Сейчас дорогу молодым дают. И это правильно. У вас сила, энергия, а у нас мудрость, опыт. Когда это дополняет друг друга, то приводит к обоюдовыгодному запрограммированному результату. Главное, чтобы было понимание.

Директор многозначительно поднял указательный палец и опять потянулся к бутылке. У Влада уже шумело в голове, поскольку коньяк был крепким, а наливал директор раз за разом. После выкуренной сигареты Влад захмелел. Директор продолжал говорить и тон его становился все более и более доверительным, даже с оттенком какой-то нежности:

-Понимаешь, Владя, на том мир стоит... Ты думаешь, главное — что? Деньги. Правильно. Будут деньги — все себе купишь! А будет взаимопонимание, будут и деньги. Надеюсь, ты уже в этом убедился? Но это все мелочь. Мы бы с тобой такие дела могли делать! Правда, для этого тебя надо вывести на широкую дорогу. Вот, например, был бы у меня свой человек в Моссовете... А что? Нет ничего невозможного. Но, как минимум, необходимо твое желание составить альянс...

У Влада уже все плыло перед глазами. Он слушал и во всем готов был согласиться, поскольку так убедительно звучали и слова Анатолия Александровича, и сам его голос, и откровенные доверительные интонации. А может, он и впрямь не знает жизни? И вся его принципиальность, справедливость и честность — результат житейской неустроенности? А будут деньги и будет все. Почему надо сопротивляться, если предлагают? И благодарным быть надо. А если другие не умеют, то почему он должен отказываться? Из солидарности к неудачникам?

Бутылка опустела. Директор подошел к шкафу и вытащил другую. Ту самую, что подарил ему Влад по совету зав кадрами.

-Помнишь? — кося на него хмельным взглядом, спросил директор, распечатывая ее, -Вот и пришло время...

Он снял пиджак, расстегнул рубашку, и разлив коньяк, взял рюмку в руку, подходя к окну:

-Красивый вид...

Влад тоже взял рюмку и встал рядом.

-А представь, что из окна твоего кабинета виден Кремль, — продолжал Директор, — А ведь у кого-то виден? И ведь он не родился в этом кабинете...

Директор просунул руку с рюмкой под его локоть. Владу уже было все равно... По телу разлилась приятная истома, которую он не ощущал давно, и даже слюнявый засос в губы почти шестидесятилетнего мужика не показался ему отвратительным.А директор, поставив рюмку, стал обнимать его, прижимаясь всем телом. Его руки проникли под одежду и гладили Влада по спине, спускаясь все ниже. Вот он почувствовал, как директор расстегнул на нем джинсы и его руки коснулись того, что уже давно было твердым...

Влад слабо отдавал себе отчет в происходящем. Он уже не видел перед собой директора, а только ощущал прикосновения взрослого женатого мужика, отца двоих детей, и его одолевали противоречивые чувства. Он не хотел этого. Ему были неприятны и его ласки, и его показавшееся из-под одежды порядком обрюзгшее тело, но пробудившаяся страсть брала свое, хотя сам он не проявлял никаких ответных действий. Влад просто стоял и позволял директору раздевать его, трогать во всех местах, и даже не воспрепятствовал, когда тот, спустив с него джинсы, уткнулся лицом ему в промежность...

-Красавец, — приговаривал директор, откидываясь назад и снова припадая к телу Влада, — Ты же просто красавец... Какие у тебя ноги... попа... член... Разденься.

-Я... Анатолий Александрович... -в замешательстве проговорил Влад.

-Какой я тебе Анатолий Александрович, глупый? Разденься совсем. Я хочу на тебя смотреть.

Директор сидел, развалившись в кресле, без рубашки, со спущенными брюками и семейными трусами, а его глаза из-под морщинистых век горели страстью. Влад послушно снял с себя все, и абсолютно голый подошел к директору. Тот начал гладить и сжимать рукой его ягодицы, ноги, тереться лицом о живот, лизать языком член и яички, не переставая при этом мастурбировать. Вскоре послышался какой-то старческий хрип, и в ковер под ногами директора ударила белая струя. Владу стало так противно, что он еле сдержал рвотный позыв.

Директор сидел в кресле обессиливший и выглядел старой развалиной. Однако взгляд, направленный на Влада, был полон созерцательного восторга:

-Ты создан для однополой любви, — промычал он.

-Анатолий Александрович, я не занимаюсь этим...— мучительно выговорил Влад, силясь побороть отвращение, и смотря куда-то мимо.

-Чем — этим, глупый?

-Ну не трах... Не даю мужчинам.

Директор пьяно расхохотался:

-А я требую, чтобы ты мне давал? О чем ты? Я ласкать тебя буду. От тебя мне нужна только любовь.

Влад нагнулся, поднимая с пола трусы.

-Не надо, — сказал директор, и в его тоне послышались повелительные нотки,— Ходи так. Давай еще выпьем, налей.

Влад подошел голышом к столику и дрожащими руками налил коньяк. Директор, не чокаясь, опрокинул стопку, схватил Влада поперек пояса, притянул к себе, и раздвинув ягодицы, припал к анальному отверстию. Влад чувствовал проникающий внутрь и елозящий кругами язык, и ему хотелось только одного — чтобы это поскорее кончилось. На помощь пришел зазвонивший телефон.

Директор оторвался от Влада, и придерживая спущенные вместе с трусами брюки, подошел к рабочему столу.

-Да, — проговорил он, поднимая трубку, — Я же говорил тебе, что дежурю до одиннадцати... Скоро приеду...

Пока тот объяснялся, судя по всему, с женой, Влад успел одеться.

-Вызови такси, — приказал директор, тоже одеваясь, — Отвезешь меня на Серпуховку, а потом катись, куда хочешь... На...

Он открыл нижний ящик стола и не глядя вытащил несколько купюр. Влад сложил их вместе, машинально пересчитав. Там была без малого его месячная зарплата. Он сунул деньги в карман, набрал номер и вызвал машину. Директор оделся, причесался, подойдя к зеркалу и становясь самим собой. Потом кивнул на столик с остатками пиршества, приказав:

-Возьми в шкафу мешок, все сложи и отнеси вниз к запасному входу. Иди, встречай такси. Позвонишь из администраторской.

Такси приехало быстро. Директор вышел относительно твердой походкой, молча уселся на заднее сиденье, указав Владу взглядом на место рядом с водителем, и назвал адрес. Всю дорогу они молчали. Возле дома директор так же молча вышел, попрощавшись с Владом кивком головы.

-Куда теперь? — спросил водитель, веселый, судя по глазам, молодой парень.

Влад поднял мутный взгляд и огляделся:

-Где мы? — спросил он.

-Да какая тебе разница? -улыбнулся тот, -Скажи адрес, я тебя отвезу.

Влад посмотрел ему в глаза и вдруг почувствовал, что предложи ему сейчас этот парень, он бы не раздумывая, отдался ему весь, до последней клеточки. Пусть бы он сделал с ним то самое или еще чего. Пусть! И чем больнее, тем лучше. Лишь бы забыть то, что было. Лишь бы забыть...

Парень оглядел его и опять улыбнулся:

-Ну, ты хорош... Куда ехать-то помнишь?

Влад продолжал неотрывно смотреть на парня, и его губы тоже тронула улыбка. И еще, наверное, что-то появилось в глазах, потому что веселый взгляд водителя стал пытливым. Они долго смотрели друг на друга, а потом Влад заметил, как тот опустил взгляд ниже, задержав на его джинсах. Он посмотрел парню туда же. Ширинка у водителя оттопыривалась.

"Неужели? — пронеслось в замутненном сознании Влада, — Неужели это может быть вот так запросто?"

Парень резко тронул машину, и они помчались куда-то. Влад не смотрел, куда они едут. Ему вдруг стало все безразлично. Он жаждал только одного...

Они заехали в какой-то темный двор. Водитель выключил фары и заглушил мотор.

-Перелазь, — скомандовал он, сам тоже перебираясь на заднее сиденье.

Влад послушно полез. Он почувствовал, как ладонь парня схватила его за промежность. Ему стало больно, но он сделал встречное движение, наслаждаясь, как мазохист, этой болью. Парень резко расстегнул ему джинсы и залез рукой под трусы. Влад попытался сделать то же самое, но ослабевшие руки слушались плохо, и тот сам приспустил джинсы. Влад повалился, утыкаясь лицом в его принадлежности и вдыхая их немытый запах. Но сейчас это не отвращало. Наоборот, ему хотелось, чтобы пахло еще сильнее. Он взял в рот член парня, как что-то самое желанное для себя, и в исступлении заработал языком и губами, глубоко, до тошноты, заглатывая его. Парень слегка застонал, продолжая мять и сжимать член и яички Влада. Они предавались этому долгое время, и Влад млел, как изможденный жарой и жаждой путник, припавший, наконец, к живительному ручью.

-Трахни меня...— попросил он.

-Сосешь классно, — сказал парень, помогая ему залезть коленками на сиденье.

Влад приподнял попку, упершись локтями в сиденье, а головой — в дверь машины. Он почувствовал, как руки парня стянули с него до колен джинсы, как тот смочил слюной отверстие, и Влада пронзила острая боль, казалось, раздирающая его всего. Он вцепился зубами в свой локоть, чтобы не закричать, а парень делал резкие глубокие движения, доставлявшие мучения Владу, но он воспринимал их как желанную экзекуцию, и упивался этой болью. Потом, к боли присоединилось другое ощущение, и Влад замычал, прося пощады. Парень догадался, в чем дело:

-Чего ты? Срать хочешь?

Влад кивнул и спустился коленками с сиденья на пол. Парень застегнул джинсы и вылез из машины. Он обошел ее и распахнул дверь с другой стороны: