"Попаданцы" в стране царя Петра

Иван Савелович успел распотрошить богатую добычу и забить ею весь холодильник. На кухонной плите кипела, распространяя одуряющий рыбный запах эмалированная кастрюля с приготовленным по всем правилам рыбным супчиком. Старик предпочел бы приготовить настоящую уху, вот только жене ее пока нельзя. В очередной раз зачерпнув деревянной ложкой получившееся варево, он начал осторожно дуть на него, когда в квартире раздался пронзительный сигнал дверного звонка. Старик удивленно поднял полуседые брови. Кого это нелегкая принесла? После того как он уволился с Магнитогорского металлургического комбината и, уйдя по горячей сетке на пенсию, вернулся в родной город, Иван Савелович с женой вел довольно уединенную жизнь. Друзья детства давно разъехались из неперспективного города, а иных уже и не было, так что навещать его было особо некому.

Открыв дверь Иван Савелович увидел на пороге парочку странного вида. Небольшого роста мужчина в мятом черном костюме при галстуке и с портфелем под мышкой, похожий на чиновника средней руки. Рядом немолодая женщина с листом бумаги в руках, похожая лицом на обиженную мышку. Неизвестных старик видел первый раз в жизни.

-Здравствуйте, — дружно поздоровалась необычная парочка. Старик, выжидательно глядя на пришельцев, лишь молча кивнул в ответ.

-Иван Савелович? — высоким, тонким голосом спросила женщина. Мужчина лишь безразлично смотрел на старики слегка выпуклыми, словно при базедовой болезни глазами.

-Да, это я! — подтвердил Иван Савелович, — а Вы кто?

-Мы из службы занятости, — внушительно вступил в разговор чиновник, — мы к Вам вот по какому делу. Вы же работали металлургом до пенсии?

-Да, — подтвердил старик, невольно заинтересовываясь разговором, — проходите, произнес он посторонившись.

Зайдя в крохотную прихожую хрущевки, чиновник слегка недовольно огляделся. Женщина неожиданно тоненько, как мышка чихнула, удостоилась гневного взгляда своего коллеги и тут же сконфуженно уткнулась в вытащенный из кармана розовый платочек. Чиновник перевел взгляд на терпеливо ожидающего продолжения старика и произнес со значением, подняв указательный палец вверх и кивая с удовлетворенным видом:

-Не буду ходить вокруг да около. Сразу к делу! Городу нужны люди Вашей профессии. 'Мы предлагаем Вам вернутся на работу, -он расстегнул портфель и протянул листок в пластиковом файле старику, — посмотрите пожалуйста'. Подавая его, чиновник выглядел торжественно и строго, как истинный государственный муж, с достоинством несущий тяготы муниципальной службы. Служба занятости, разыскивая рабочих и специалистов дефицитных специальностей: токарей, слесарей, металлургов, химиков геологов, конструкторов и многих других, перерыли все возможные базы данных, включая полицейские. С найденными специалистами Соловьев потребовал работать индивидуально, выезжать с предложениями к ним домой. Гребли всех, даже тех, кто по возрасту мог быть только наставником, их опыт был бесценным.

Цифра на бумаге соответствовала зарплате, получаемой стариком в Магнитогорске до его злополучного разговора с начальником цеха и вынужденного увольнения, что было существенно выше средней по городу. А еще там была приписка о полуторном пайке. Все это грело душу, но самое главное он вновь востребован! Сердце забилось как бешенное, что он невольно потер левую сторону груди. Ведь в сущности он был еще совсем не стар, и шестидесяти нет, а уже заранее записал себя в старики. Глаза Ивана Савеловича мечтательно затуманились, а потом, загорелись радостным огнем. Чего греха таить ему даже снилось как перед ним течет, брызгая огненными искрами раскаленная река расплавленного металла. Он скучал по цеху, по своей нелегкой работе. Такой шанс вернуться к ней он не мог упустить! Нет если бы звать его пришел уволивший его начальник цеха Полухин, он никогда бы не вернулся обратно. Но сейчас, когда тот, , остался в далеком двадцать первом веке, пусть заочно, но все же утереть тому нос! Такой шанс он не мог упустить. Да и увеличенный паек с более чем приличной зарплатой, совсем не помешают.

Внимательно наблюдавший за мужчиной чиновник удовлетворенно кивнул и спросил:

-Ну и что Вы решили?

-Что? — в первое мгновение Иван Савелович не мог сосредоточиться на вопросе, затем, когда до него дошло, он радостно улыбнулся и кивнул:

-Конечно, да!

Глава 4

Солнечное утро 13 мая не для всех началось с трудов и повседневных забот. Люди еще только добирались на работу, теснясь в маршрутных такси, сменивших поглощавших дефицитную солярку автобусы, когда черный Range Rover с тонированными стеклами плавно затормозил у свежеокрашенного перед майскими праздниками здания городской администрации. Проехав еще немного по улице Ленина, аккуратно свернул, разбрызгивая многочисленные лужи, оставшиеся после ночного дождя направо, во двор. Машина плавно остановилась у второго, не для всех, входа в ресторан Степные Дали. Большинство подобных заведений города в условиях карточной системы на продовольствие вынуждено закрылись, но только не лучшее заведение города. Дверь автомобиля открылась, с водительского места на асфальт вылез Романов Федор Владиславович, высокого роста человек в классическом костюме с худым и нервным лицом — хозяин множества больших и маленьких магазинов, хозяин ресторана Степные Дали и по совместительству депутат городского Совета. Глухо чавкнула закрываясь дверь машины, тонко пискнула, включаясь сигналка. Быстрый взгляд упал на часы, он приехал вовремя. Брезгливо глянув на неглубокую лужу на асфальте перед входом в здание, он осторожно, стараясь не испачкать блестящие на солнце словно лакированные черные ботинки обошел ее. Пробормотав что-то недовольным голосом под нос, открыл оказавшуюся незакрытой оббитую металлом дверь. Недолгий, хорошо знакомый путь по полутемному коридору, затем вверх по лестнице на второй этаж. Все громче доносящаяся из-за двери звуки 'Владимирского централа'. Федор Владиславович уверенной походкой зашел в приватный зал, там его уж ожидали. Слегка сощуренные глаза цепко пробежались по лицам собравшихся за длинным столом из благородного натурального дерева. Приехали все, кого он пригласил. Он ощутимо расслабился, на губах появилась радушная улыбка гостеприимного хозяина, вот только если бы кто-нибудь дал себе труд внимательно присмотреться к Романову, то появлялось мерзкое впечатление, словно неожиданно коснулся скользкой и холодной жабы.

-Доброе утро, господа, — провозгласил Федор Владиславович, от стола послышались ответные крики приглашенных на банкет гостей. На стоящем посредине и укрытом белоснежной скатертью столе, словно и не было введено карточной системы, в изобилии стояли приготовленные искусными поварами ресторана тарелки с разнообразными и дорогими блюдами, изысканными закусками. По просторному залу витали соблазнительные мясные и рыбные запахи. Свежий ветерок из распахнутых настежь окон играл длинными, до пола плотными шторами, приносил с улицы запахи свежести и цветущей сирени. Солнечный свет преломлялся на стоящий посредине стола внушительной батарее дорогих водок и коньяков, бросая разноцветные блики на скатерть.

В зале остались только приглашенные гости, официанты, дожидавшиеся прихода хозяина заведения, недружно поздоровавшись, немедленно удалились. Федор Владиславович неторопливо обошел вокруг стола, крепко пожимая протянутые руки. Время от времени останавливаясь и отвечая на поздравления с юбилеем ресторана. Собравшиеся, крепкие мужики в возрасте от сорока до пятидесяти или немного больше, в основном занимались торговлей, гостиничным бизнесом или содержали кафешки и рестораны. По мнению Федора Владиславовича, они и составляли высшее общество города. В компанию к ним затесалась единственная женщина — хозяйка небольшого швейного цеха. Каждый из собравшихся начав собственное дело в лихие девяностые почти с нуля, сумел сколотить приличный капитал, и к десятым годам двадцать первого века, как и Романов стал в масштабах маленького города известным предпринимателем. Кто-то конкурент, кто-то приятель, но всех их собрали общие непростые проблемы. Вместе они сплоченной группой безуспешно противостояли на выборах нынешнему мэру. Про каждого из них Романов знал слишком много компрометирующего перед городской властью чтобы в известной мере не опасаться предательства и доверять им. Впрочем, и им многое было известно о грязных делишках Федора Владиславовича.

Сняв пиджак и небрежно набросив его на спинку стула, Романов уселся на свободное место во главе стола. 'Жаль лишь что никто из директоров заводов не принял предложение поучаствовать в мероприятии. Даже вечно фрондирующий директор ГРЭС на этот раз на недвусмысленные намеки Романова, отделался лишь неопределенным обещанием помогать в благом деле'.

-Прошу Вас, угощайтесь, — заявил Федор Владиславович и мысленно поморщился. Праздничный банкет обходился в копеечку, но по-другому собрать сливки городского общества, да еще так чтобы никто не заподозрил неладного, было невозможно. Когда гости утолили первый голод и даже пропустили по паре рюмочек Hennessy и других напитков, зорко наблюдавший за ними хозяин небрежно отодвинул тарелку в сторону и дистанционником уменьшил громкость орущих на стенках музыкальных колонок.

Hennessy — один из старейших и известнейших французских коньячных домов.

Хотя со всеми гостями уже прошли предварительные разговоры, но еще ничего не решено. Наступил его звездный час, но эту партию он должен провести филигранно, чтобы добиться от битых жизнью и бывалых людей поддержки и участия в рискованном предприятии.

-Уважаемые друзья, -начал он заранее подготовленную речь. Собравшиеся, поняв, что начинается то, ради чего они все здесь собрались, отложили столовые приборы, настороженные взгляды скрестились на гостеприимном хозяине.

-Прошло уже три недели, когда божьим промышлением, — Федор Владиславович повернулся к углу, поискал глазами икону, не найдя, нервно дернул уголком рта. Несмотря на это правая рука размашисто перекрестилась, — мы перенеслись в семнадцатый век. И что мы видим? Российская Федерация еще не появилась и центральных московских властей больше нет, есть только петровская Русь, которая знать не знает никакого мэра Соловьева. Не страны, не законов по которым Соловьев выбирался больше нет, и кто такой он тогда? Да никто! Такой-же рядовой гражданин, как и мы! У городской власти больше нет легитимности! Царь его не назначал Главой города. И встает вопрос почему мы, лучшие люди города должны ему подчиняться? Он что подтвердил свою легитимность? Были перевыборы? Нет! А что делает наш мэр Соловьев вместо того, чтобы готовить новые, честные выборы?

Голос Романова задрожал от плохо скрываемого праведного негодования:

— Вместо того чтобы поддерживать социально-ответственный бизнес в трудное время, он ввел карточную систему для населения словно во время военного коммунизма. В администрации города образовали планово-промышленное управление, которое диктует честным бизнесменам по каким ценам продавать продукцию, словно, мы! — при этих словах он яростно ткнул себя в грудь рукой, -сами не знаем по какой цене что нам продавать!

Романов обвел полным праведного гнева взглядом собравшихся, ответивших ему дружным согласным гулом, затем продолжил обличительную речь:

-Малейшая попытка изменить цены или продавать товары без дурацких карточек приводит к тому, что администрация немедленно запрещает нам отпуск товаров с оптовых складов, а городские чинуши отправляются по нашим магазинам и безбожно штрафуют честных предпринимателей! Я всегда знал, что Витька изрядный самодур, но теперь он еще и настоящий диктатор!

Собравшиеся разразились дружным согласным шумом.

-Да Витька ох..., — запальчиво начал плотный мужчина в рубашке с короткими рукавами и с хитрыми татарскими глазами, но в последний момент он оглянулся на единственную женщину в их компании и в замешательстве закрыл рот. Та не смогла смолчать и добавила неожиданно низким, почти мужским голосом:

— Виктор Александрович после Переноса не дает даже вздохнуть честному бизнесу, терпеть это нельзя.

-Да еще та сволочь! Устроил тут коммунизм, не дает честным бизнесменам развернуться! — поддержал даму кто-то из собравшихся.

Дождавшись, когда толпа успокоится, Романов продолжил список претензий к Главе города:

-Далее, он фактически национализировал заводы. Как будто мы, предприниматели хуже него разбираемся, что в первую очередь необходимо нашему городу! Если бы он действительно хотел блага, то мог поручить руководство предприятиями тем, кто уже показал себя талантливыми бизнесменами, вместо этого он расставил на директорские места своих выкормышей или оставил заезжих варягов. Нет чтобы опереться на лучших людей города, вместо этого он всячески усложняет нам жизнь. Если так пойдет и дальше, то я не удивлюсь если Витька попытается отнять бизнес и у нас.

Федор Владиславович на секунду прервался, зал ответил недовольным гулом. По тонким губам оратора пробежала кривая улыбка, а рука указал на гостей:

-Вот кто достоин, возглавить предприятия! — патетическим голосом провозгласил он, глаза его предательски вильнули в сторону. 'А еще напрочь разграбить их, естественно при условии, если я получу власть в городе и самый лакомый кусок собственности'. И город, и его жителей ему не было жалко, оставаться в нем жить он не планировал.

Федор Владиславович сделал паузу и посмотрел на реакцию сидевших за столом предпринимателей. После принятых на грудь рюмочек они повеселели и предложение Романова приняли явно благосклонно. Он снова усмехнулся, но на этот раз несколько спокойнее, смахнул платочком пот с лысины и продолжил более фривольным тоном:

-Мэр объявил монополию внешней торговли и строит на границе наших земель там, где традиционное место проведения ярмарок, поселок для иноземных купцов. Неделю тому назад прибыл на ярмарку первый караван из Бухары со среднеазиатскими и китайскими товарами. Хотя купцы направлялись к местным кочевникам, но от городских товаров они обалдели и распродал почти все, что приготовлено для торга. Деньги там крутятся сумасшедшие. За штампованный из чугуна котел дают золотую монету! И все эти деньги утекают мимо нас!

-Чугунные котлы не штампуют, их льют— притворно-ласково улыбнувшись, поправил татарин.

-Равиль, да какая разница, — отмахнулся Романов, неприязненно глянув на татарина. Он не любил, и завидовал его уму и удачливости в делах, — главное, что бешеные деньги, власть и громадные возможности лежат валяются перед нами и ждут, когда мы подымем их и только Соловьев не дает нам воспользоваться своим шансом.

Собравшиеся за столом угрюмо молчали. Сидевший на дальнем конце стола мужчина лет сорока со злым взглядом, потушил в пепельнице сигарету и громко произнес:

-Он раздал оружие босоте и назвал ее казаками вместо того, чтобы выдавать его только людям солидным, состоятельным. А еще разрешил свободное владение и продажу оружия! Словно справка от полиции делает человека порядочным. И что я теперь должен бояться, а не придут ли они меня самого грабить опереточные казачки, когда Витька разбазарит городские запасы?