Гарри Поттер: неоконченная книга 7 (моя версия)

Впрочем, "здесь" — пригород в Америке — очень даже милое место, и если бы не мои спутники, то всё было б хорошо: живи себе как человек, а не крыса, радуйся солнышку, и т.д., и т.п. Но вот компаньоны... не дай Мерлину таких в его пещеру — он тогда б вышел досрочно, и все поставил так, что беспорядок при короле Лире показался бы невинной шалостью власть имущих...

Ну, а что до меня, то я не Мерлин. Доказать, что я здесь главный, я не могу, вот и приходится их выслушивать.

Во-первых, у меня есть Север Снэйп. Он недоволен тем, что халява накрылась, и он теперь занимает роль охранника молодого барина, сиречь Драко Малфоя. Люция с друзьями, кстати, Снэйп не любил, и те ему платили тем же. Если бы не Лорд, то никогда бы их дороги не столкнулись бы — не в школе, не после. А так... Снэйп охраняет Драко Малфоя в малфойском же убежище.

Нет, это я не то пишу. Убежища наша четвёрка искала для всех, только они остались невостребованные — кто же мог знать, что вскоре после этого Тёмный Лорд погибнет?..

Так вот, эти убежища были якобы застолблены Люцием с помощью Амуна, пока этот мышонок Регул Блэк якобы таскался по борделям, а Снэйп... а Мерлин знает, где Снэйп был всё это время! Он вернулся отдельно, с великолепным загаром, и уверял, что нашёл убежище, где Лорда и Моргана не найдет. Ему никто не поверил, но поскольку Люций уговорил Лорда, что Снэйп вылечит Регула от сифилиса, его Круциатить не стали. "Его" — Снэйпа, а не Регула. Регулу было так худо, что и с Круцио было не сравнить.

Так вот, Снэйп тогда враждовал и с Регулом, и с Лестрангами, и с Регулом такое учудил, что всем стало ясно, что колдомедик из Снэйпа некудышный — но речь не о том.

Речь о том, что Снэйп Малфоев не любит, а тут фу-ты ну-ты, едрёна мать — соизвольте присматривать за Драко Малфоем, а не то Люций Малфой выйдет из Азкабана (точнее, он уже вышел, у него ведь связи), и нарежет ремней из спины одного зельевара, да...

Со своей стороны, у Драко вполне могли зародиться подозрения по этому поводу: он у своих родителей единственный ребёнок, папа с мамой не могут просто так им разбрасываться; и посему он пустился во все тяжкие, дабы вывезти Снэйпа из себя. А т.к. Снэйп детей и так не любит, вот и стоит у нас целый день склока, а потом Снэйп — напусти на себя амплуа этакого доброго и отзывчивого барина — вопрошает: — А чего это ты такой нервный, Червь?

Ох, и показал бы я им, но с магией нельзя — засекут. Не американцы, так свои или ещё кто, так что палочки у нас спрятаны. В жестяной коробке, в подвале. А без магии Снэйп меня заломает, он поздоровей меня будет, даром что худющий; ну, а про Драко и говорить нечего: его папаше всё равно будет, из кого ремни резать...

Ну, и что в таких случаях остаётся делать бедному мне? Правильно, уходить из дома. Хотя в целях конспирации это не рекомендуется, но делаю я это проще простого — дожидаюсь, пока Снэйп с Драко углубляются в пучину спора, и ухожу.

О чём спорят Снэйп с Драко? О чём угодно. Чья очередь смотреть телевизер. Чья очередь заказывать пиццу или что ещё по фелетону. Кто отвечает за дела финансовые? То Драко замочит чьи-то сапоги — свои или Снэйповы, уже и не помню. То Драко притащит какую-то магловскую кепку, а с ней — вшей. Жить совсем не дают, гады ползучие, хоть из дома беги...

Вот я и стал бегать, в смысле — "уходить на максимально возможное время". Правда, через окно, чтобы не нервировать Снэйпа лишние разы — Драко его и так издёргал, он в конец спятил. А мне через окно проще простого — в свою бытность крысой я и не такое делал.

Но в этот раз мне гулять не хотелось. Обычно я всегда радуюсь, когда я оказываюсь вне дома, а на этот раз нет. "Нет" — в смысле не на столько, как обычно. Душа пела не как обычно, а наоборот, с вопросительным знаком: что дальше, Пит?

Хороший вопрос. Дальше дело как шло не пойдёт. Кто-то кого-то пришибёт. Или Снэйп Драко, или Драко Снэйпа, или я кого-то из них, или кто-то из них меня. Так не пойдёт. Надо что-то делать..., и мы возвращаемся к своим баранам. Замкнутый круг, едрёна мать!

И решил я хоть как-то разнообразить свои серые дни. Взял, да и пошёл — но не по улице, а внутрь, к нашему гаражу. Он, конечно, закрыт, но только не для меня. Научился, компрене-ву ?..

Открывают гараж. О, Утер Пендрагон! Передо мной — мотоциклет Сириуса!

О нём нужно сказать особо. Откуда Сириус его достал — неизвестно, и как он его достал — тоже, особенно если учесть, что после окончания Хогварца богатенький сынок Сириус бедствовал, а добрый дедушка Дамби — не гугу. Гад ползучий. И может бы Сириус и "одумался" бы, и были бы у Гарри живые родители... Ну, это вряд ли, когда Сами-Знаете-Кто берётся за дело сам, осечки быть не может — хоть он и сам "погиб", Поттеров он таки убил, но всё же...

Так вот, всю философию по боку, мне интересно, а откуда у Сириуса взялись деньги, а также этот мотоциклет ?!

— Что ты тут делаешь, Хвост?!

Оба-на, глядите-ка, сам Снэйп собственной персоной. Значит, Драко сидит за теле-как-его-там-дальше — и Снэйпу нечего делать, вот он тоже и пришёл в гараж. Но мне-то с того не мышей ловить (кстати, они и невкусные совершенно, и пищат так жалобно — тьфу, а не животные!), а что-то делать, даром что Снэйп стал таким бледным, как не знаю кто.

И тут я увидел...

— Ой, а откуда Он пришёл? — воскликнул я, выпучив глаза как кот на свечку и побледнев не хуже Снэйпа.

— Кто? — встревожился и Снэйп, решив, что вернулся папа-Малфой, и повернулся, чтобы встретить его лицом к лицу.

— Конкассио!

Это снова я, отправив простым заклинанием (правда американским, в Англии его не очень-то знают) Снейпа в глубокий нокаут, в кучу всякого сора. При моём опыте блефовать для удачного для себя момента нет ничего сложно. Что Снэйп и испытал.

Никогда не загоняйте крысу в угол — она порвёт вас по мере своих сил, а у меня их больше, чем кажется. Но это уже философия — а пока мне не до неё: Сириусов мотоциклет ждёт!..

Отрывок из воспоминаний Драко Малфоя

...Я мирно сидел и смотрел теливизор (так тебе, Снэйп!), "Над пропастью во ржи", кажется, когда из гаража раздался шум. Я вспомнил, что туда ушёл Снэйп, и решил вернуться к теле-ос-мот-ру, когда дверь тихонько заскрипела, и ко мне вошла... кузина Тонкс, она же Нимфадора (но никогда её так не называйте) или просто Дора. Замаскированная, конечно, но чтобы я своей родственницы не узнал?!

— Здравствуй, — говорю. — Каким ветром тебя занесло в мою гавань?

В смысле: чего тебе надо?

— Это твой кузен? — услышал я незнакомый голос из-за Тонкс. — Да, прыткий юноша, ничего не скажешь.

В комнату вошло ещё двое "дам". Первая — брюнетка (а Тонкс сейчас ходит блондинкой), чем-то напоминает мою тётю Беллу, но гораздо более физически здоровая, а вторая — просто великанша. И в рыжих кудряшках. Этакая причёска, "мелким бесом" называется. Но комментировать я не стал. Это вам не Хагрид, такая прибьёт и не почешется.

И раз уж мы заговорили о моих новых знакомых...

— Здравствуйте, — повторяю. — А вы кто?

— Твои новые знакомые, — говорит мне брюнетка. — Рассказывай.

— А что?

— Ну, где твой отец?

Тут на меня снизошло озарение.

— Если, — говорю, — вам папа алименты должен, не надейтесь. Во-первых, он сейчас преступник, во-вторых он в бегах, во-третьих он вам никогда не заплатит. Не вы первые, не вы последние.

Брюнетка смотрит на меня... и начинает хохотать. Тонкс лишь вздыхает.

— Драко, — говорит, — кретин! Кузину Ноктюрну не признал?!

До меня начинает доходить. У тети Беллы и дяди Рудольфа было две дочери — Вьера Ноктюрна и Глориана Мундиша. Обе отправились учиться за рубеж — в Дурмштранг. И хотя и дядю Рудольфа, и тетю Беллу посадили (про дядю Растабана я просто молчу), кузин моих не тронули, т.к. даже после Гриндлевальда отношения между Англией и Восточной Европой остались натянутыми, а Фадж не был тем министром, чтобы рисковать политическим интернациональным равновесием ради двух девиц, даже детей врагов народа...

— Кузина Ноктюрна? — повторяю, — а что случилось, когда мне было четыре года?

— Твоя мама объелась молочным шоколадом и у неё было несварение желудка, — отвечает брюнетка.

Тут мне полегчало. Про мамин конфуз знали только члены нашей семьи.

— Ладно, — говорю, — а что вам от меня нужно?

— Драко, вражьи твои потроха! Про Голландию не знаешь?!

— Вот ты о чём? — говорю. — Ладно, раз так пошло дело, карты и деньги на стол. Снэйпа тоже вводить в курс дела?

— О чём вводить меня в курс дела? — Снэйп появился как чёртик из коробочки, и такой же грязный — у нас в гараже полно всякой дряни.

— А Север Снэйп, троцкист вы наш ненаглядный, особист, специфист! — заметила кузина Ноктюрна.

Тот помолчал, потом выдохнул с шумом. — Я же не спрашиваю тебя, почём опиум для народа?

— Пришибить? — раздался новый голос, оказалось — рыжей великанши. Судя по тому, как она профессионально рассматривала Снэйпа, она вполне могла это сделать.

— Не надо его прибивать, — говорю я поспешно. — Он ещё будет полезным.

— Что-о? — Снэйп уставился на меня, как будто бы я превратился в гарпию и захотел ему отдаться. (Тьфу-тьфу-тьфу по дереву!)

Я уселся поудобнее, и приготовился вести долгую речь.

— Значит так, — говорю. — Когда я зашёл на этот самый остров...

Записи пациента? (вырезано цензурой), Б. Уизли (записано со слов пациента, авторский стиль по возможности сохранён)

...Свои дни в джунглях Боливии я помню плохо. Я человек открытых пространств, а джунгли — это полная их противоположность. И вообще — мне было плохо. Я нахлебался грязной воды, я беспокоился о Реме и о Чарли, и даже о Шьене у меня было припасено доброе слово...

Мне не удавалось выспаться: только я засну, так меня то муравьи кусают, то ещё какая-то дрянь, вроде местных ос, так что чаще всего я брёл по джунглях в полусонном состоянии.

Я болел. От сырости, недосыпания, и от диеты, состоящей в основном из бобов, у меня развилась не то гангрена в лёгкой форме, не то просто какая-то плесень, не то ещё что.

Я не знал куда идти. Сначала я пытался идти вдоль реки, но чем дальше, тем хуже следовал я своему изначальному плану. Я заблудился.

От всего этого меня стало, по выражению моих братьев Фреда и Джорджа крючить, дрючить и глючить. Мне стало мерещиться всякая дрянь — не то Фенрир Грэйбэк, не то просто какая-то нечисть.

В какой-то момент я просто свалился, т.к. мне казалось, что я полностью обессилел. Меня стало глючить по-настоящему. Мне казалось, что меня окружил настоящий паноптикум, на манер Иеронима Босха, и стала меня "делить" — куда не посмотрю, там то такса размером с анаконду, то гарпия, то суккуб, то просто какие-то черти...

Наконец уже прямо за меня сцепились: огромный скорпион (размером с телёнка, наверное), нечто вроде змеиного скелета, и кто-то/что-то вроде ожившего дерева. Они буквально рвали меня на части, вопя "Мой, мой!"

"Мой!" вдруг рыкнул за мной новый голос — низкий, грудной, какой-то человечный по сравнению с теми воплями, что я раньше слышал.

"Мой!" вновь рыкнул новый голос, и я окончательно вырубился.

Но нет худа без добра: я считаю, что в ту ночь я достиг надира моей болезни и благополучно пересёк его, т.к. с той ночи мне так плохо, как тогда, уже не было...

Отрывок из копии описания состояния английского подданного Билла Уизли (присланная авроратом Боливии) (перевод их)

...Человек был крайне утоньшён поскольку страдал от неправильного обмена веществ, неправильной диеты, глистов, и т.д. Человек также находился в дурной умственной форме, и казалось, двигался он на автопилоте. Состояние человека можно считать неадекватным.

Отрывок из книги Риты Скиттер "Феномен Альба Дамблдора или Крах Старой Англии"

Стр. 80

...Разумеется, хотя гоблинойды и приутихли к 19 веку, формально покорившись волшебникам, в реале же они вошли в наш мир на правах целой "пятой колонны", включая даже собственную форму управления и многие привилегии. Разумеется, всё это помноженное на застарелую вражду гоблинойдов и нас привело к тому, что Гринготс и тому подобные заведения с большим удовольствием стали противостоять, пускай и в мягком/негласном варианте, Министерству Магии. Печальный случай с Людо Бэгманом (см. главу "Министр Корнелий Фадж и его паноптикум") лишь ухудшил наши нелёгкие отношения с ними в столь смутные для нас года.

Чтобы не запутывать читателя в непростых вопросах финансовой политики, ситуацию между Министерством и гоблинойдами во время кончины Дамблдора можно описать так: аппарат министра Фаджа позволил гоблинойдам получить в свои руки просто огромные рычаги финансового воздействия на наше общество, а аппарат министра Скримджоера пошёл на них войной, толком даже не осознав, что им противостоит. Таким образом, внутренняя катастрофа нашего старого общества стала неизбежной.

Свидетельские данные, добытые мыслесливом из воспоминаний Джо Тодда о бойне в Уэльсе

...Вы когда-нибудь видели, когда делаются мётлы? Не маггловские, нет, а наши, волшебные? Разумеется, не видели, это не интересно. И как палочки делают тоже не интересно, но благодаря мастерству Олливандера это стало модно. Все эти "сделай-самы" и т.д. они малу-помалу, но множат ряды магов, которые делают палочки. А вот мётлы...

А вот мётлы делают с меньшим количеством мастерства, а то и с большим. Это с палочками легко схалтурить — сила-то магов идёт изнутри их, а палочки эту силу только выводят наружу, а вот если с метлой схалтурить, дело кончится в Св. Мунго, а то и на кладбище, а уж оттуда дорога халтурщику лишь в Министерский суд. Да.

А вы знаете, ребята, что мы — старые верные англичане — мётел практически не делаем? Мы их оформляем. Добываем готовый товар — "сырые" волшебные метла в континентальных фирмах в России, в северной Германии, в Скандинавии (у финнов это получается особенно хорошо), и привозим их сюда почти как контрабанду, как простые маггловские мётлы? А тут мы их оформляем, и пожалуйста — Нимбусы, Сполохи, и прочие поделки — на любой вкус...

Так вот, город Лланеллин в Уэльсе был одним из основных "узлов" этого предприятия, превращений "сырых" мётел в "конфетки". Т.е., там находились и мётлы, и краски, и всякие блёстки-мишура. И вот они возьмись и загорись. Персонал естественно забеспокоился и кинулся тушить. Тут и рвануло — да так, что земля затряслась...

Отрывок из доклада аврора Кинглси Шаклболта о ситуации в Лланелине

...Она появилась внезапно — никогда не слышал такого внезапного аппарирования. Явно — профессионал.

— Что здесь происходит? — спросила она таким вот грудным голосом, на нормальном английском, но с этаким вот акцентом: не то немка, не то ещё кто.

— Мы, гражданочка, — ответил я, — удерживаем эту вот тварь, и не даём ей идти дальше.

— Дальше? Так-так... — ответила она, рассматривая чудо-юдо в бинокль.

Тут я опомнился.

— Эй, что вы тут делайте? Тут могут быть только авроры.