Град злой

— Ты сколько пацанов набрал? — поинтересовался Демин.

Павленко, вскинулся было, но смолчал. Понял, что командир идею детского отряда одобрил. А коли одобрил, чего спорить?

— Было около двенадцати. Дюжина. Да, Алексей Михайлыч, — вспомнил Игорь свою закавыку. — А слово пацан когда появилось? А то я одного пацаном назвал, так он и не понял.

— Ну, появилось это слово давно, но в наш обиход вошло только в первой половине двадцатого века, — начал Свешников издалека.

Посмотрев на недовольного майора, поспешил закончить:

— В общем, пришло оно к нам из еврейского, как и многие слова тюремного жаргона — то есть, фени. Означает — маленький половой член.

— Чего? Пацан — маленький половой член? — вытаращился Павленко.

— Ну да, — пожал плечами Свешников. — Поц — большой член, поцан— или пацан, маленький... У нас много слов в феню из идиша пришло. А из фени — уже в обычный говор.

— М-да... — помотал головой Павленко. — А мы-то дураки и не знали.

— Ну, мы много чего не знаем, ну и что? Прижилось слово, так что теперь, вешаться? — хмыкнул Воднев. — Ты, Михалыч, лучше объясни, почему ты про лыжи мне ничего не сказал?

— В смысле? — не понял Свешников. — Чего я тебе должен был сказать?

— Ну то, что в Древней Руси они уже были. А то я как дурак приперся, начал объяснять — что мол, мне надо, а мне словно колуном по башке — мол, так и скажи, что лыжи нужны.

— А ты что, сам не знал? — вытаращился Свешников. — На лыжах еще скифы бегали. Картины есть — русское войско в походе. Не помню, чье войско — не то Ивана Грозного, не то еще кого-то.

— Так откуда я знал? — фыркнул Воднев. — Я вот из учебника картинку помню — 'Арабское войско в походе', как арабы при Мухаммеде в бой ходили — вдвоем на одном осле. А про русских воинов ничего не было. Ты же у нас научный консультант, или где?

— Ну, а я-то откуда могу за тебя знать? — разозлился историк. — Я учебники не пишу. Книги надо читать. А еще лучше, башкой думать. У нас зима почти полгода стоит, снег лежит, а чтобы лыжи не выдумали?

— Ну, — добавил историк с горечью, — почему мы всегда думаем, что наши предки дурнее нас?

— Так историки и виноваты, — встрял Павленко. — Почему не пишут научно-популярных книг? Вот и читает народ всякую муть, вроде Бушкова...

— А что Бушков? — обиделся Воднев за любимого писателя, а Свешников огрызнулся:

— Ты еще Фоменко с Носовским вспомни. Я не виноват, что в военных училищах Карамзина с Устряловым не преподают.

Разгоревшуюся дискуссию, грозящую перейти в ссору, пресек командир.

— Все, товарищи бояре, замяли, — слегка повысил голос Демин. — Давайте-ка делом заниматься. Алексей Михайлович, у тебя вроде бы встреча с купечеством намечена?

— Так точно, — по-военному отозвался историк. — Нам тут кое-что по амуниции нужно решить.

— Значит, будешь эти вопросы решать, порешай еще и об одежде для наших гаврошей. Как я понимаю, их будем использовать как лыжников. Драные, небось? Стало быть, понадобятся им ... Что им может понадобиться, а?

Командир перевел взгляд на Воднева, а тот, уже не удивлявшийся командирской прозорливости, повел плечами:

— Куртки какие-нибудь — ну, типа коротких полушубков — чтобы задницу прикрывали, штаны покрепче. Валенки бы еще. А не то я смотрел — в лаптях парни ходят.

— М-да, на лыжах в лаптях не очень, — согласился командир и кивнул историку. — Сделаешь, Алексей Михайлыч?

— Не уверен, что у купцов готовая одежда есть, — задумчиво сказал историк. — Не было еще массового пошива. А дети — те вообще за отцами донашивали. Ну, перешивали, конечно. Валенки — те должны быть. Их обычно по индпошиву не делали — смысла нет. Катавалы на разные размеры катали, а потом купцы оптом закупали и продавали.

— Ну, пусть хотя бы валенки, пар так десять-двенадцать, — покладисто кивнул Воднев. — Со штанами да шубейками что-нибудь придумаем. Лишнее обрежем, дыры залатаем.

— Вот и ладно, — сказал майор. — Алексей Михайлович, ты можешь идти, а ты, товарищ старший лейтенант, коли идею подал, то тебе ее и воплощать.

— Разрешите выполнять? — поднялся Воднев. — Наверное, уже собрались, есть хотят...

— Да, насчет еды, — строго посмотрел командир на Игоря. — Сегодня — ладно, пусть всухомятку. С завтрашнего утра всех пацанов — тьфу ты ... парней, в смысле, поставить на довольствие. Чтобы все, как положено — щи да каша. И смотри, чтобы они все сами съедали, а домой не таскали.

— Н-ну, тут уж как пойдет... — пожал Игорь плечами. — Не усмотреть.

— А ты усмотри, — усмехнулся Демин. — Понятное дело: будут стараться мамкам да малым братишкам еду утащить, а ты не давай. Нам весь Козельск не прокормить, а бойцы сытые должны быть. Понял, товарищ старший лейтенант?

— Понял, товарищ майор, — грустно кивнул Воднев. — Чего уж тут непонятного?

— Вот и ладно, — резюмировал Демин. — С завтрашнего дня приступай к тренировкам. Пока бондарь твой лыжи делает, займись боевой подготовкой. Пусть пацаны ... да, пацаны найдут какие-нибудь доски. Ну, сам сообразишь. Все. Вперед, за медалями...

Когда-то, давным-давно (до военного института и службы в спецподразделениях) Игорь Воднев любил ходить на лыжах. Как прекрасно, если стоит солнечная, безветренная погода, а легкий (ну, не больше минус двадцати по Цельсию!) только помогает лыжнику. И, совсем хорошо, если ты идешь не по накатанной лыжне и не по сугробам, а по целине!

Плохо другое. За последние девять лет, с тех пор как плечи Игорька украсились погонами (курсантскими, а потом и офицерскими) ходьба на лыжах из удовольствия превратилась в работу. В военном институте приходилось бегать за честь факультета — где тут кайф?

Глава 15

— Воднев, ты из поморов? Вперед, на лыжи!

— Лыжня! Лыжню!

Сплошные сопли на лыжне, а потом неудовольствие полковника Неходько, ежели, скажем, прибываешь вторым, а не первым. А уж если не оказался в 'тройке', то считай, остаешься без увольнительных на месяц! Уже этого бы хватило на неприязнь к лыжному спорту. Ну, а потом, когда по странному стечению обстоятельств он оказался вообще не там, к чему его готовила Родина, лыжи опять-таки не стали развлечением выходного дня.

Заметим, что Родина дала Игорю прекрасную специальность — 'Комплексное обеспечение информационной безопасности и автоматизированных систем' и квалификацию 'Специалиста по защите информации'. Работа по нашему времени важная и нужная. И денежная!

Многие из сокурсников уже устроились на теплые места в банках или администрациях (кое-кто уже пробились в замы мэров и губернаторов, а один уже протирает штаны в министерстве сельского хозяйства), а на лыжах бегали исключительно для того, чтобы не зарастать дурным жиром.

'Теплым' местам своих бывших сокурсников Воднев не завидовал. Завидовал другому. Тому, что они могут себе позволить кататься на лыжах для удовольствия, а не по службе. Не так, чтобы очень быстро бегать (а порой и убегать), а так, чтобы мороз и хруст.... Вот и сейчас, старший лейтенант двигался, чувствуя за собой дыхание своих малолетних подчиненных, спешивших повоевать. Какое тут удовольствие? Сплошная служба.

Лыжи, изготовленные Гаврилой-мастером из досок, предназначенных для сколачивая кадок и ушатов, отличались от тех, к которым привык Игорь. Но Воднев ожидал худшего. Думал — будет нечто неподъемное, а эти, хотя и весили добрых полпуда, но позволяли двигаться по снегу с приличной скоростью. Не двадцать пять-двадцать семь кэмэ в час, как он когда-то бегал, но десять-пятнадцать — точно! От всадника на твердом месте не убежишь, однако на пересеченной местности или в лесу — запросто. Впрочем, как приказывал майор (а Воднев был полностью согласен с командиром), в столкновение с противником входить было нельзя.

Из дюжины мальчишек, набранных Онисимом, в строю, то есть на лыжах, осталось девять. Троих пришлось 'списать'. Один из парней так и не смог научиться ходить на лыжах, заваливался на ровном месте. Второй оказался слабосильным. Наверное, полгодика тренировок, да нормальная еда, сделали бы из парня бойца, но не было сейчас это полугода... У третьего же, после того как его поставили на довольствие дружинника, от обильной еды случились проблемы с желудком. Проще говоря — парнишку прохватил такой жестокий понос, что он почти сутки не вылезал из нужника. Потом, правда, пришел в норму, но был до того слаб, что брать его на тренировки, а уж тем более на задание, не было смысла.

Наверное, должен был Игорь присматривать, чтобы изголодавшиеся мальчишки не набрасывались на еду, кормить их постепенно. Но, опять-таки, то самое но... Не было у Игоря ни времени (да что там, душой кривить!) и желания присматривать за 'гаврошами'. На войне, как в самом скверном варианте эволюции — выживает сильнейший.

Положа руку на сердце, Воднев думал, что из двенадцати придется 'списывать' половину. Ну, не верил он, что за три дня можно научиться бегать на лыжах. Оказывается — очень даже можно. Парни, разумеется, не выдержали бы темпа и скорости, которую мог бы развить Игорь, но все же, все же... Помнится, были в спецгруппах офицеры, которые и этого не могли. Не было, что ли, физкультуры? Вот тут снова задумаешься о предках...

Маршрут, по которому двигалось отделение лыжников (должно же быть название у регулярного подразделения?) был определен заранее. 'Птичку-невеличку', сиречь, беспилотник, целый день гоняли по максимуму, пытаясь составить схему прилегавших к Козельску мест. Гоняли-гоняли, но толковой карты не получилось.

Ну, как ее получишь, если предел полета беспилотника двадцать верст? А ему еще и обратно лететь. И на мониторе отражался, в основном, снег да елки, а нужны были дороги, деревни. В идеале, еще и расположенные вдоль дорог копны с сеном.

Собственно говоря, сено и было главным объектом диверсионного отряда. А уничтожение стогов и копен (в чем разница между ними, диверсанты из двадцать первого века представляли смутно), ставилось как важный стратегический удар по монголо-татарам. Лошадь татарская — скотина неприхотливая, но траву из-под снега, как северный олень, она есть не станет, да и ветки глодать, словно лось, тоже.

Плохо лишь то, что стога с сеном с высоты нисколько не отличались от рельефа. Ну, видны какие-то снежные выпуклости на ровном месте, в окружении лесов, так и пойми, что это такое — не то, сено, собранное рачительными крестьянами, не то — просто сугробы, наметенные на высокие кусты или поваленные деревья. Проверить — сено это или снег можно лишь приблизившись вплотную.

Но кое-что сделать удалось. Прежде всего, наметить дороги, определить наиболее 'подозрительные' выпуклости. Дороги, разумеется, так себе — набитая по снегу санная колея, но все же, кое-что, это лучше, чем ничего.

По прикидкам и сверкам с современной картой, дорога связывала Козельск с Владимиром и Дебрянском (будущим Брянском). То есть, именно с теми городами, от которых и двинутся на Козельск татарские рати. Опять-таки, по мнению Свешникова, Бату-хан уже должен был взять Дебрянск, а Бури с Каданом осаждают Владимир. Если не врут летописи, то первым на Козельск должен двинуться Бату-хан. И если (ключевое слово!) верны источники, то двинуться он должен по реке Жиздре. Но одного лишь замерзшего русла мало — для воинства (прошу прощения, для военного транспорта кочевников!) — не хватит.

Немалая часть воинства попрется и по обычным дорогам. По руслу Жиздры диверсанты 'гуляли', когда шли в Козельск. Если по берегам и осталось сено, так разве что покормить пару козлов, да и то, вряд ли. Стало быть, Водневу требуется пройтись вдоль дороги с условным наименованием 'Козельск-Брянск', а потом выйти на дорогу 'Козельск-Владимир'. Если учесть, что лежат эти пути почти на прямой линии, то после первого рейда Игорю можно вернуться в Козельск, отдохнуть, а уж потом идти хулиганить дальше.

Дело осложнялось еще и тем, что крестьянские стога не стоят вдоль дорог, аки путевые столбы. Было бы так, так сеном воспользовались бы все, кому не лень. Их надо искать примерно в километре-двух от дороги. Дальше — только время тратить. Да и татары вряд ли уйдут от дороги в непролазные чащи.

Игорь решил пройти километров двадцать, 'вычисляя' стога, а жечь их уже на обратном пути. Лучше, если огонь остается за спиной. Ну, не любят на Руси поджигателей, ох как не любят. Помнил старлей историю знаменитой партизанки-поджигательницы, которую местные жители выдали немцам...

Мальчишки тринадцатого века во главе с командиром из двадцать первого бодро двигались, наминая лыжню. Время от времени Игорь сверялся с картой, делал прикидку по азимуту и посылал кого-нибудь из мальчишек в сторону от дороги. Если пацану удавалось отыскать стог (скирду, копну, как там еще?), то место отмечали вешкой и двигались дальше. Нужно сказать, что только несколько целей, из отмеченных, оказались ложными — охотничий домик, кусты смородины, да старая сосна, под которой рачительный медведь обустроил себе берлогу, а все остальные тем, чем нужно. Мечтой юногоопджигателя.

Карта показывала, что от Козельска они отошли уже на пятнадцать километров. Будь Игорь один, он свободно махнул бы еще километров пять, а то и десять. Но мальчишки уже 'скисли'. Стало быть, пора поворачивать назад.

— Ну что, орелики? Устали? — улыбнулся Воднев своей команде.

— Есть немного, — ответил за всех Онисим.

— Привал! — объявил командир к всеобщей радости.

Но долго рассиживаться Игорь не позволил. Дал время ровно столько, чтобы парни перекусили, да перемотали портянки.

— Подъем!

— У!У! — отозвались пацаны нестройным гулом, но командир был неумолим:

— Подъем, золотая рота!

Что такое рота, тем более — золотая, мальчишки не знали, но спрашивать постеснялись. Да и сам старлей, если честно, имел смутное представление — что это за рота такая? 'Золотая' — от драгметалла или от 'золотаря'? Есть же в великом и могучем идиомы, которые все используют, но мало кто понимает.

— Значит, двигаемся обратно, — насупил брови Игорь. — По моему приказу, по очереди, сворачиваете к стогам, поджигаете их и возвращаетесь обратно к дороге. Все поняли?

— Боярин, ты нас совсем за дураков считаешь? — поинтересовался один из мальчишек. Как там его — Матурка?

— Почему? — удивился Воднев.

— Так чего по сто раз повторять? И так понятно, что сено поджигаем, а не снег, да что к дороге возвращаемся. Не в лес же идти.

— Разговорчики! — оборвал Игорь ненужный треп, подумав, что кое в чем мальчишка и прав. Но что делать, если въелось в него привычка получать и отдавать приказы так, чтобы все было четко и ясно? Даже, если эта четкость излишняя...

— Разговорчики! — еще раз, про всякий случай, прикрикнул Воднев, а потом скомандовал:

— Кремни-кресала достать! Огниво показать!

Мальчишки издали возмущенный вой, но брыкаться не посмели (во время тренировки убедились, что за пререкания можно получить по шее) полезли в поясные сумки и начали показывать командиру 'огниво' — замысловатые железяки и куски кремня. Как пользоваться этой штукой, Игорь не знал. Теоретически представлял, что принцип такой же, что и у 'Зиппо', только без колесика и без бензина. Пытался как-то освоить древнерусскую 'зажигалку', но ничего не получилось. У предков, у них все просто — вжик, дзинь — и, готов огонь!