Ведьмина клятва

— И что это было? — с галереи свесился Иван Алексеевич.

Малец завопил, как сирена и рванул вверх по лестнице. Ну, рванул, это громко сказано, он преодолевал каждую ступеньку, цепляясь за кованные балясины, а отец терпеливо ждал момента, когда пыхтящий Алёшка выберется на последнюю ступеньку. Вот и обнялись родичи! Шум, ор, прыжки выше папиного колена, словом, утихомиривать младенца пришлось лёгким заклятием иначе ужин плавно перерос бы в ранний завтрак.

За ужином собралась вся семья, пожаловал даже Алёшкин дядюшка в сопровождении невысокой моложавой дамы лет сорока. Приятная особа, одетая очень неброско, но без сомнения, дорого. Серьги, два кольца, тонкий браслет на изящном запястье, правда, чтобы взглянуть мне в лицо, ей пришлось высоко задрать голову.

— Так это ваша новая нянюшка... хм... большая девочка, — дама только что по кругу меня не обошла, — как тебя зовут?

Отец Алёшки поторопился вмешаться.

— Новую воспитательницу моего сына зовут Елизаветой! И какая она тебе девочка, Ванда?

— Ну не мальчик же, — дамочка фыркнула.

Я пригляделась к ней, может, она из той же породы, что её супруг? На первый взгляд не похоже, а там посмотрим. Скорее всего, мадам Воронова попробует вывести меня из равновесия и не исключено, что по причине личной стервозности. Я не стала бы отрицать и другую возможность, дама намерена наступить мне на хвост по настоятельной просьбе мужа. В обоих случаях не вижу смысла реагировать на якобы оскорбительные слова.

Она засюсюкала с Алёшкой, тиская мальчишку в объятиях. Парень слегка поднапрягся с моей помощью и выдал мощную струю аккурат в небольшое декольте дорогущего платья. Госпожа Воронова выругалась и резко отстранила мальчишку.

— Куда смотрит нянька, хотела бы я знать? И почему он не в памперсе?!

Я перехватила Алёшку и потащила в его бывшую детскую переодеваться, шуши хихикали, догоняя нас на лестнице.

— Лизавета, мы ей каблуки уже надломили, — доложил Юшка.

— Можем испортить и шубу, — буркнул Страшилка, — расползётся от старости, как гнилая упряжь.

— Незачем баловать, хватит и каблуков, — рассудила я, — Алёшка вон тоже постарался. Вы что-нибудь почуяли от неё?

— Она не ведьма, — Юшка торопливо открыл перед нами дверь.

— И не колдовка, — сказал бабайка, — я бы почуял.

Когда мы спустились вниз, я прыжками, а Алёшка у меня на плечах, всё семейство уже откушивало какую-то экзотику. Мы с Алёшкой расположились рядом, я на антикварном стуле, пацан на своём пластмассовом троне.

И потекла неторопливая трапеза. Вороновы негромко переговаривались о каких-то общих знакомых, старший сынуля Ивана Алексеевича старательно беседовал с мадам на английском языке. Колдун общался с братом и рисовал на салфетке невесть что, дожидаясь обещанной рыбы. Мадам потрепала собеседника по причёске и хорошо поставленным голосом (уже на русском) рассказала смешной случай из собственной жизни. Все время она одёргивала и поправляла на плечах непривычно закрытое платье, небось Мариночка постаралась переодеть оконфузившуюся супругу колдуна.

— Вы неразговорчивы, девушка, — мадам отложила салфетку.

Я подарила ей равнодушный взгляд и занялась Алёшкой.

— Я обращаюсь к вам, девушка.

— Мне не платят на разговоры, мадам.

— Я знаю за что именно вам платят, — многозначительно обронила госпожа Ванда.

— Рада за вас, — хмыкнула я, перехватывая Алёшкин порыв метнуть в мадам мандарин.

— Вы плохо воспитаны, голубушка.

Я не стала развивать тему, а занялась мальчишкой. Уловив, что Алёшка начинает зевать, я откланялась, подхватила мальца на руки и бегом понеслась в наш домик, оставив позади большой дом, хозяев и прочую чепуху. В нашем домике уже наготове тёплое молоко для мальца, бутерброды для меня, толком поужинать мне так и не удалось. Выкушав бутылочку молока, детёныш уснул крепким сном, а возле его постели остались только призраки. Моя нечисть собралась на кухне, даже здешний домовик явился на огонёк, и он же притащил мне родной смартфон, на котором в беззвучном режиме надрывался вызов. Надо же, Клавдий звонит!

— Что случилось?

— Беда, Лизавета, старшая внучка Фёдора помирает!

Только этого не хватало!

— Что с ней?

— В центральной лежит, разродиться не может. Врачи резать боятся!

— Кто меня встретит и где?

Выслушав ответ, велела собрать амулеты, травы кое-какие, натянула крутку и метнулась в большой дом.

— Иван Алексеевич, дайте машину до Иркутска, прошу вас, очень нужно!

— Что случилось?

— Беда у меня, девчонку спасать надо!

Мадам Ванда сдержаться не смогла:

— Пусть её отвезут в больницу, новости какие!

Я стиснула зубы.

— Такси вызывать поздно! Я могу не успеть!

— Да что ты себе позволяешь, девчонка?!

Я оскалилась, развернулась всем телом к этой дуре, взмахнула рукой и её отбросило в сторону. Мадам пискнула и сползла по стеночке. Пусть радуется, что не покалечилась, а если вякнет ещё раз, устрою ей супервесёлую ночку.

Хозяин попытался вызвать водителя, но вмешался Пётр. Он даже не взглянул в сторону супруги

— Я отвезу, Лиза. Поехали.

... Мы успели. Как я прошла в родильное отделение, это отдельная песня, спасибо дяде Фёдору и амулетам. Пришлось накинуть на себя морок старшей акушерки пока эту тётку держали в беспамятстве оба домовика. Я закрыла кабинет на ключ, так что она не выберется пока не открою. Аннушка разрешилась через два часа здоровенным мальчишкой даже резать не пришлось. Зато пришлось отдать столько сил опутанному пуповиной мальцу, что начали дрожать и подламываться колени. Как только малыш вышел и заорал, я быстро покинула родильную палату. Что-то там ещё врачи делали с роженицей, но остального я уже не видела, поскольку пряталась в подсобке сестры-хозяйки, где медленно приходила в себя и сумела выскользнуть только через три часа. Пережив волнения и разбирательства по поводу отсутствия старшей акушерки на месте, а также поиски ключа от кабинета, я прокралась в Наташкину палату, проверила состояние младенца, выслушала дыхание и пульс у обоих. Оба благополучно отдыхали, молодая мамочка уже порозовела и спала мёртвым от усталости сном, а пацан лежал молча и смотрел на меня мутно-синими раскосенькими глазами в неожиданно длинных ресницах. Живые, здоровые и слава силе, можно ехать домой. Оба домовика присоединились ко мне у выхода из санпропускника, где я 'обронила' похищенный ключ. Найдут, он подписан.

— Всё хорошо, Лизавета?

— Пока да, пошли-ка такси вызывать.

— Не надо вызывать, твоя машина так и стоит за углом.

О! Воронов не уехал, удачно. Пусть отвезёт меня домой, а в Вороновское гнездо поедем потом, сначала надо завезти домовиков к месту проживания.

— Спасибо, Пётр Алексеевич.

— Сочтёмся, госпожа ведьма.

А ничего не треснет по диагонали? Попытка загнать меня в ответную услугу засчитана, но не принимается. Много вас таких умных.

— Не получится, колдун. Это была твоя воля, а не моя просьба. Поехали. Сначала на Басмина заедем, а потом завезёшь меня к брату.

— Нехорошо ты с Вандой обошлась.

— Уверен? Она и не вспомнит ничего, мол, плохо себя почувствовала, вот и все.

— А как быть со свидетелями?

— И много их там было? Ты, брат и мадам. Брат у тебя не дурак. Стой!

Резкое торможение, вот и случай подвернулся, доброе дело сделали, сейчас расстараемся о недобром! Давно у меня руки на этот киоск чесались. Приезжали мы как-то с бабулей по делам, а заодно имели удовольствие познакомиться с хозяином, он же продавец этого шалмана. Без разрешения полезла в багажник, выдернула монтировку и четырьмя ударами высадила к бесовой матери три стекла. А что делать? Не убивать же мне вон того неосторожного пьяницу, что испуганно присел в тени магазинчика. Сунула на место орудие разрушения, аккуратно вытряхнула из волос мелкие осколки, села в машину и с облегчением выдохнула горячий воздух.

— Поехали. На Басмина, пожалуйста.

— Ну ты даёшь, Лизавета! — колдун утопил педаль газа, и машина прыгнула с места вперёд!

Я сжала кулаки и едва не взвыла, как милицейская сирена. Злоба застилала глаза, ненависть вела меня неизвестно куда, и всю дорогу до дома меня не покидало ощущение, что я монотонно скачу по кругу абсурдной цирковой арены. Меня вдруг запоздало затрясло, домовики завопили, когда под моими пальцами начал плавиться пластик поручня! Жар, огонь и кровавый омут, застлавший остатки разума, на мгновение прояснили черноту перед глазами, и я очнулась...

Это расплата за сохранённую жизнь младенца, даже за две жизни, разве я не знала об этом? Бабкина сила кипела в крови выжигая последние крохи моей прежней жизни, значит вот так оно и бывает, когда сила наконец-то принимает новый сосуд... И теперь ради обретения власти над силой, следует пролить кровь! В клятве не сказано, что чужую! Кого мне тут убивать?! Колдуна? Не получится, как бы не хотелось, но помрачённый разум не исключил такого исхода в дальнейшем.

Нелепость предположения так насмешила, что я захохотала, а затем резко полоснула собственное запястье когтями и заворожённо следила как стремительно наливается чернотой ткань джинсов... Сила вовсе не утекала с кровью, она кружила голову, застилала огненной чернотой разум, мне было душно, тесно и не хватало воздуха! Та же сила мгновенно выжигала проливающуюся ведьмачью кровь, очищая одежду, ни капли крови не должно попасть в руки колдуна! Я стремительно нанесла удар по прозрачной стене, мешающей мне дышать, и покалеченная рука легко снесла препятствие! Удар! Снова толчок и наконец-то посыпались стёкла, тормоза завизжали и меня швырнуло вперёд...

Очнулась, когда рядом охнул мужской голос, и чьё-то лицо выплыло из ошмётков лилового тумана. Я уставилась в белое пятно чужого лица, не различая глаз и резко вскочила, едва не снеся с ног странного мужика в кожанке. Оглянулась вокруг, потрясла головой, так... это же пустырь за моим домом, побитая иномарка, перепачканный собственной кровью старший Воронов, два перепуганных домовика, скудный весенний рассвет и х-холодно, разрази вас всех гром!

Колдун вовсе не выглядел потрясённым, всего лишь отступил от ненормальной ведьмы в сторону и двинулся прочь, оглядывая изувеченную машину. Обошёл её по кругу, недоверчиво кивая собственным мыслям, и полез внутрь. Пока я соображала на каком свете нахожусь, он с неимоверным усилием выдрал нечто из-под водительского кресла, повозился там, снова что-то вырвал из развороченного салона, распихал по карманам это 'что-то', досадливо плюнул и обернулся ко мне.

— И кто возместит мне убытки, ведьма?

Я ухмыльнулась разбитыми губами.

— А кто тебя звал помогать?

Колдун раздражённо хмыкнул, и я его понимаю, крыть нечем, я махнула рукой.

— Пошли в дом, отмоешься. Потом вызовем тебе машину.

Колдун длинно выдохнул воздух, снимая напряжение, и мы молча вознеслись на девятый этаж. Домовики метнулись впереди нас, и тут же зажурчала вода в ванной, открылись и закрылись створки шкафа, на крючок вспорхнул мой старенький махровый халат. Я мотнула головой 'ступай отмываться', сама сменила рваные брюки, натянула старенький свитер, бабкину куртку и спустилась в магазин, мне надо срочно поесть или просто не выдержу отката. Да и амулет меж ключиц холодом обжигает, нужно восполнить потерянные силы. Лицо словно маской стянуто и саднит вся левая сторона. Хорошо, что далеко идти не надо, спустись на первый этаж, нырни в арку и вот он наш магазинчик.

Конечно, лифт мне вызывал Август, а купленное прямо под аркой принял в обе лапки Клавдий, что бы я без них делала? Ноги едва справились с пятью ступенями у лифта...

Чайник уже кипит, кофе настаивается под крышкой, хлеб и ветчина вкусно благоухают на всю кухню, а копчёный муксун роняет масляные капельки прямо на стол. Чисто отмытый колдун наворачивает мясцо, нимало не чинясь и точно, как я, облизывает жирные пальцы, нимало не стесняясь — вкусно же!

— А что эта девчонка в роддоме? Жива хоть осталась? — колдун кашлянул и откусил половину ломтя хлеба с маслом.

— Нормально всё.

— А ребёнок?

— И ребёнок нормально.

— В отличие от тебя.

Я повела плечом, думай, как знаешь, колдун. Оправдываться не собираюсь, да и не за что. Правда, с машиной нехорошо получилось, да. Ладно, пожертвуем ему один камешек из бабкиной коллекции, но не слишком большой, этот крендель мне не брат, не сват, да и не родственник. И вообще возьмём простенький камешек, чтобы губу не раскатывал... хотя я в своём праве и не обязана возмещать убытки 'доброму колдуну'. С другой стороны, он ведь помог, когда меня припекло. Сам помог, без просьб. Ладно, решено, пусть порадуется камешку.

Лёгкий посыл Клавдию и возле чашки Петра Алексеевича улёгся колдовской камень. Колдун вопросительно приподнял бровь.

— Компенсация за разгромленную машину, — пояснила я.

Колдун принял камень в ладонь, опустил веки и полминуты спустя вытаращил глаза.

— Лизавета, у меня ещё две машины есть. Если захочешь разбить, только скажи!

Ага, сейчас. Я фыркнула, оглядела опустошённый стол и отправилась в ванную. Мне мыться не нужно, просто надо на себя взглянуть, чего это продавец избегал смотреть мне в лицо?

Рожа в зеркале напротив не порадовала. Разбитые губы, левый угол рта разорван, синяк расплывается под обоими глазами, просто прелесть! Перед выходом придётся накинуть собственный же морок, чтобы людей не пугать. Хотя... это ранее мне не удавалось себя излечить быстро. А вот сейчас, с бабкиной силой-то... может что и выйдет?

Я смотрела в зеркало, а губы шептали старинное заклятие, обращённое к Тьме и в прохладной поверхности стекла мало-помалу отражались изменения — затянулась рваная ранка в углу рта, губы снова порозовели, синева под глазами истаивала медленно, но верно. Даже раны во рту затянулись, слава силе. Опухоль слева спадала, что называется, на глазах. Постепенно и следов не осталось, зато осталось недоумение, как я в таком состоянии ещё жевать смогла? Только что не рычала над мясом, как драная голодная кошка. Пожала плечами и вышла вон из ванной.

Колдун уже стоял у двери.

— Знаешь, камень покроет три такие машины, не сомневайся. Поехали, Лизавета, купим тебе одежду и выбросим эту рвань. А то Ванька станет задавать неудобные вопросы.

Я кивнула, не чинясь, только заметила, что разумно обзавестись барахлом попроще, с рынка, чтобы мадам Ванда не стала в свою очередь задавать дурацкие вопросы. Этот драный откутюр мне сто лет не нужен в тайге или в деревне. Разумеешь, колдун?

— Да понятно, поехали уже, Ванька звонил, малец снова орёт! И телефон ты забыла.

Машина уже стояла у подъезда, водитель курил, привалившись к багажнику, я махнула рукой 'докури спокойно'.

Колдун ткнул пальцем в зазвонивший смартфон.

— Чего опять? — рыкнул раздражённо, — а то я без тебя не знаю, что ночь прошла! Этой дуре заткни пасть, если будет шелестеть не к месту! Что? Мы будем к обеду! Ну и что? Пусть орёт, запри его в детской, тоже мне проблемы.

Колдун раздражённо заткнул мобильный.

— Затрататакал этим пацаном.