Ведьмина клятва

Глава 1

Осторожность не помешает даже ведьме. Слышали такое высказывание? Колдуну она также не повредит, ибо куда уж больше вредить. Городская ведьма — это вам не пейзанка какая-нибудь в лаптях и с косой в подол. Это фигура тонкая, существо волнительное, хрупкое и самое главное, незаметное.

Под определение 'тонкая фигура' вполне подходила моя покойная мать, да и ныне здравствующая бабка тоже, но это и всё. Из меня выросла точная прабабкина копия, вполне привлекательная орясина с сорок третьим размером ноги. Эполет видали? Так вот на моём плече он свободно укладывается, и места ещё немного остаётся, проверено. И ростик у меня невелик — всего-то сто девяносто пять сантимов, тоже большая радость.

Бабка у меня городская из тех, что своими в любой деревне станут. Мать моя была ведьмой, это да. Бабка и сейчас ведьма, причём, честно зарегистрированная в ведьмачьей общине. Из меня ведьма слабая, но тут бабуля на мать грешит и твердит, что это её вина. В чём там конкретно было дело, мне не говорят, рано, мол.

— Как двадцать один исполнится, всё расскажу, — пообещала бабка.

Не знаю, как там в сказках народов мира, а в нашей действительности девочка принимает ведьмачью сущность, едва уронит первую кровь. Если кровь матери и прочих тёток до одиннадцатого колена позволит, то она станет ведьмой. Словом, приговор будущей колдовке выносит её же собственная кровь. Тут пятьдесят на пятьдесят, и приговор обсуждению, как и обжалованию не подлежит. Ведьмочку начинают обучать с третьего дня после знаменательного события, а для того увозят в деревню, где есть река, лес, или озеро, ибо нужна связь с матерью-землёй и хорошо бы года на три. А лучше на все пять лет.

Меня тоже увезли в таёжный посёлок далеко от Иркутска. Школа моя закончилась в двенадцать лет, а затем почти девять лет бабка учила меня, лечила и отдавала на весну-лето дядьке Фёдору, старому шаману из рода Чапогир. Мне приходилось кочевать с его семьёй месяцев по пять, кормить собою комаров и гнуса в тайге. Зачем? Ведьма должна знать травы, а кому их знать лучше Фёдора? Бабка обмолвилась, что род его переместился к нам из Якутии так давно, что и памяти не осталось о первом Чапогире, неизвестно зачем покинувшем родные места.

Изгоняет духов шаман, а ведьма гоняет нечисть, если может. Или заставляет её служить — опять же, если силёнок хватит. Надо помнить, что за красивые глаза нечисть служить не будет. Каждый из них, начиная с самого мелкого духа и заканчивая хозяином болота с многовековым 'стажем', уважает только силу и за неё служит. Точнее, жрёт он эту силу, и каждая тварь старается сожрать её побольше, а то мало ли — сегодня сила есть, а завтра её не стало. Всякого-разного в нашей тайге хватает и далеко не всё это разное относится к мифологии или к устному народному творчеству. Вот поэтому бабка девять лет и гоняла меня в хвост и в гриву, поскольку ведьме придётся несладко, если она по незнанию или обычной глупости нарушит незыблемое от века правило! Простому человеку, скорее всего, простят невежество, а ведьме — извините, платить придётся силой или услугой и не всегда одно предпочтительнее другого.

Меня многому научили за девять лет, можно жить-не тужить, однако среднего образования я так и не получила. Как уж там бабка умудрилась выбить из сельсовета мой паспорт и из школы аттестат за девять классов, известно ей одной. И на том моё среднее образование закончилось.

Завтра мы перебираемся в наше городское жильё, уже освобождённое квартирантами и остаётся мне только дождаться бабкиного откровения на тему 'чего там маменька-покойница натворила перед родами'.

Добирались мы двое суток, и вот я стою на пороге. В зеркале вижу себя ниже середины груди, похоже, что мелковатый народец тут жил. Зеркало придётся перевесить, да и прикрыть не мешает, нечего всяким-разным за нами подглядывать! Кому? Найдётся кому, можете не сомневаться, охотников за дармовой силой хватает и в этом городе. И не только в городе.

Бабка вталкивает меня в прихожую, ставит на пол рядом с моим мешком затрапезный, ещё советский, рюкзак и разматывает тёплый платок. Старуха моя деловито натягивает чистые носки и обходит помещение противосолонь, а я покорно стою у порога, дожидаясь, пока она освидетельствует нашу, а теперь уже мою, двушку на отсутствие... соглядатаев?!

— Бабуль, да кому мы тут нужны?

Бабка молчит и только носом водит туда-сюда, да глазами по углам шарит.

— Ага, вот где! Поди сюда!

Из угла за тумбочкой понуро выбирается странное существо. Домовик, что ли? Вроде он, а вроде и не похож.

— Ты кто такой, чудушко? — я присела напротив зверушки.

— Бабайка я, был... — прошелестело существо.

— А с чего вдруг был?

— Да помру я скоро, пугать тут некого...

— Да полно тебе, меня попугаешь, долго ли умеючи? Что же ты сразу помирать собрался?

— Так детишек в доме этом давно нету, кого пугать-то?

— Да, это проблема, — я поднялась во весь рост, — ладно, мелюзга, пока живи здесь, с домовиком дружишь?

Непонятное существо сморщилось, ясненько, домовик его гоняет. Ну, будем считать, что гоняет за дело.

— Разберёмся, — пообещала я чудушке.

Бабка хмыкнула от двери, деловито натянула тапочки на тёплые носки и потащила рюкзак в дальнюю комнату. Мимоходом швырнула в мою сторону нетолстую пачечку тысячных купюр и погнала за продуктами.

— С домовиком я сама поговорю, проваливай!

— Ну ба-а-а, мне же интересно!

— Ступай, детка, нам ещё долгий разговор предстоит. Ступай, потом познакомитесь.

Зима на исходе, март месяц в начале, так что обходим по большой дуге раскатанный ребятишками каток. Где-то за углом вроде был магазин. Ого, ничего себе супермаркет отгрохали.

На месте магазинчика 'Продукты' теперь заносчиво пыжится двухэтажка под названием 'Супер-маркет Орион', стёкла зеркальные, вход такой, что трактором заехать можно и в центре крутится вертушка. Стоишь на круглой платформе, а тебя несёт к выходу, как прибоем. Я, конечно, существо тёмное, в школе мало учившееся, но ЖК-телевизор у нас имелся, и спутниковые антенны в посёлке тоже наличествовали, так что содержание 'Санта-Барбары' я вам и среди ночи расскажу. Здесь у нас телика нет. И не будет.

Ну посмотрим, что нынче едят в городе? Да-а-а... это жрать не будет даже наш поселковый алкаш Афанасий. Это 'рыба' у них называется? Сами ешьте эту не то сельдь, не то салаку, размеры явно совпадают. Так, картошка, крупа, а вот приправы пропускаем, там столько отравы насыпано, что над пакетами стоит синеватый туман. Сами ешьте, дорогие, если охота. Хлебом тут называется тоже не пойми что, лучше муки купить. Масло подсолнечное берём, а вот 'Масло сливочное' сами ешьте, творог лучше выбросить, молоко — это вообще не молоко, а как выражается бабуля, почти полная таблица Менделеева. Так, пять кило круп, четыре кила муки, четыре бутылки масла и где тут рынок?

— Слышь, девка, сама-то донесёшь? Помощь нужна?

Стоит, рожа скалится, ухмылка мерзкая и развязная, шапку потерял где-то... пошёл бы ты, дурилка городская. Легко забрасываю на плечи набитый рюкзак, у мужика глаза на лоб вылезли. Как бы не обделался от впечатлений! Ростом он мне по плечико где-то.

— Бывай, мальчик-с-пальчик!

— Ах ты сука!

Я даже не оглянулась, а засранца снесло с ног словно ветром и припечатало к стеклянной стене. Головой. Отдыхай, дурилка, всё равно ничего не вспомнишь, для этого мозги нужны, а не та солома, что у тебя в башке.

Окружающие так ничего и не заметили, ведьма я или кто? Городской идиот остался отдыхать под стеночкой (через пару минут очнётся, я же не зверь какой). Теперь домой разгружаться и искать рынок. Мука мукой, но сварить бы чего к ужину надо, как ни крути.

Рынок недалеко от дома, это хорошо, но дорога весьма запутанная, так что к торжищу меня почти за руку привёл шустрый малец в енотовой шапке.

— Вон, тётенька, видишь ворота?

— Спасибо, парень, держи! — сунула ему конфету в кулачок, — и прощевай, на дорогу не выходи!

— Сам знаю, — шмыгнул носом мой провожатый и убежал к дружкам.

Птицу купить, что ли? Кто тут из пернатых на прилавке лежит? Надо же, тут голубей едят! Но и правда, мясо у них вкуснейшее. Ладно, кролик, кролик, вот и нутрия! Берём! И рыбка есть, хорошо, будет пирог из нельмы, а вот якобы копчёные спинки муксуна пахнут чем угодно, но не дымом из можжевельника. Это сам ешь, умник. А вот это берём, заверни-ка пару спинок, уважаемая.

— Сами коптили?

— Дед коптил, — улыбается раскосая приятная молодица.

— Передашь спасибо ему, он толк знает.

Продавщица кивает, аккуратно пакует рыбку в целлофановую бумагу. Цена не слишком высокая, но и не даром продаёт, молодец! Не гонится за наживой, и работает на совесть. Руки у молодицы натруженные, лицо обветрено, небось сами рыбу и ловят. Поэтому вынимаю из кармана грубо обработанную деревяшку.

— Отдашь деду, пусть носит на шее. Не забудешь?

Раскосенькая продавщица серьёзно кивает и бормочет на родном языке благодарность шаманке.

— Не шаманке, а шаману из рода Чапогир, запомнишь?

— Да, — молодица несмело улыбается.

Я снова навьючиваю рюкзак и топаю домой, бабка ждёт, небось всех нечистиков погоняла, как новобранцев. Так что, думаю, дом уже согрет, вычищен, на кухне пыхтит чайник с отваром трав осеннего сбора, вкусно пахнет лепёшками...

Лепёшками пахнет, это да... а у входа на кухню лежит бабка, рот перекосило, левая рука согнута под странным углом, старушка моя хрипит, изо рта сплошным потоком изливается пена. Она... отходит?! Пытается встать, ноги срываются и скользят по полу, ох, что же это творится?!

Глаза устремлены прямо на меня и в них такая мука, что страшно смотреть!

— Бабушка!

Она вцепляется левой рукой в моё запястье и жизнь медленно покидает её лицо... уходит моя вторая мать! В такую даль отбывает, что и выговорить не получается. На моих руках умирает единственный родной человек, и я умом понимаю — сделать ничего нельзя, бабушка почти ушла за грань мира, но моя душа никак не хочется смириться с происшедшим. Я пытаюсь начать заговор, но тут меня выгибает так, что затылком касаюсь пола, причём, стоя на коленях. Ощущение... не боль, это посмертный дар моей бабушки — пресловутая колдовская сила! Слово, которое даже в соответствующих книгах пишут с заглавной буквы, если пишут вообще. Сила шла сплошным потоком, выпрямляя мои сведённые судорогой ноги, вытягивая тело во весь рост на полу и наполняя зеленоватым сиянием окружающее пространство, лишая сознания и возможности удержать душу в холодеющем теле моей бабули.

...С пола меня поднимали уже чужие руки. Да, такой выброс силы не могли не почуять ведьмы этого города, да и ведьмаки тоже. Трое их было, трое женщин, раздевших меня донага. И вроде бы в дверях какой-то мужик стоял. Или не мужик?

Что они там делали с моим безвольным телом я и знать не хочу, но через три дня я стояла посреди таёжной поляны, на которой пылал до небес погребальный костёр, и в нём сгорало лёгкое тело ушедшей от меня бабушки.

Передавшая силу ведьма уходит и сгорает легко, как дышит, а вот если наоборот, то намучается так, что родным придётся крышу разбирать, чтобы старая ведьма покинула сей мир, не натворив бед. Им едва ли не дом ломать придётся. А уж если ведьма отойдёт в мир иной в многоквартирном доме и при этом силу не передаст, то дом этот сразу можно ломать, причём, желательно с землёй сровнять и оставить пустырь лет так на полсотни... ну или солью засыпать и оставить лет на десять. Иначе добра не будет.

И людям, оставшимся в таком доме жить, не позавидуешь — это ежели они из числа простых людей, а не такие, как мы с покойной бабушкой. Перво-наперво начнут умирать дети, кто от простуды, кто от астмы, кто получит инфаркт при здоровом ранее сердечке, а кого и парализует ни с того, ни с сего. Затем помрут старики, потом мужчины, а последними женщины. Это случится непременно, если другая ведьма не очистит дом, где умерла неудачница. Бабуля умерла в девятиэтажке, но к счастью, я успела вовремя. И бабуля тоже... успела.

Так что три городские ведьмы напрасно так бойко разлетелись, могли и не торопиться. Бабуля отдала свою силу мне, опоздали вы, тётеньки, такая вот приключилась печаль. На дармовую силу много найдётся желающих, это да. А вот убить 'приёмник' самой силы они не смогут, кишка тонка! Ещё примерно с месяц принявшая силу будет обладать убийственным даром отражать любую попытку нападения, причём, со смертельным исходом для напавшего. А вот когда её тело примет эту силу полностью, растворит в себе, сделает своей окончательно, тогда любой желающий может попробовать взять ведьму на излом. Если он дурак. Или дура. Самоё сила не позволит себя уничтожить, а вот что потом будет с телом и разумом принявшей силу — это надо смотреть... так что им, этим 'добросердечным' ведьмам, придётся со мной возиться до логического конца, сами напросились! Я рассмеялась сквозь тяжкий морок, вот и пусть возятся, а то явились тут...

Не знаю, чем меня поили три незнакомые ведьмы, но само событие, и последующие нужные и понятные ритуалы, сопутствующие погребению одной из нас... как и состоявшееся огненное погребение, я вынесла, не дрогнув. А после того, как всё закончилось, попросила добросердечных покинуть мой дом. За такое благодарить 'коллег' не принято, ибо последнему дураку ясно: не друзья в моём доме, а соперницы, опоздавшие к раздаче.

Так было и так будет во веки веков.

Помогли мне в тяжкую минуту, значит я помогу им, когда их время придёт. Или кто другой поможет. А за благодарностями — на паперть!

Две старухи и молодая женщина только головами качнули в знак согласия с просьбой и исчезли прямо с лестничной клетки, не утруждаясь спуском с девятого этажа. Вот и хорошо, многое надо обдумать и решить. Но до чего же сильны старухи, мне до таких высот ещё расти и расти! Задел есть, но его явно недостаточно, нужен наставник. Увы, в моём случае наставника не будет, значит, будем справляться сами.

Я улеглась на старый диван, посадила в ногах домовика с бабайкой и мёртвым голосом приказала рассказывать 'кто, куда, зачем и откуда'. Картина вырисовывалась странная. По их словам, раздался деликатный звонок в дверь, мелькнуло брошенное сильной рукой нечто, завёрнутое в полотно, и бабка упала, захрипев... Остальное я видела.

— Где полотно?

— Растворилось оно, — опустил уши к плечам домовик Клавдий, — я не успел, бабку твою спасать кинулся, я ж её с вот такого помню!

И домовой поднял ладошку на пару десятков сантиметров от пола.

— Ты что скажешь? — я уставилась на бабая.

— Мужик это был, — буркнуло чудо-юдо.

— Не бреши, — презрительно сказал домовик.

— Погоди, — остановила я домовика, — узнать его сможешь?

— В лицо не узнаю, я запах запомнил. Не видел я лица, как я его с пола-то увижу?

Это да, с его ростом можно только пряжку ремня хорошо рассмотреть.

— Ты не печалься, хозяйка, — серьёзно сказал домовик, усевшись на маленькую подушку, — бабка твоя хорошо жизнь прожила, ты сама знаешь.

— Всё я знаю, — по-прежнему мёртвым голосом произнесла я, — вот только поговорить мы не успели. Так и не узнаю теперь, что такого мать моя натворила, когда заперла свою силу и окоротила мою.

— Да и бабушку жалко, — вздохнул бабайка, — она меня никогда не обижала, даже когда я её пугал... ты поплачь. А чего там твоя мать натворила я и так тебе расскажу, ты поплачь, хозяйка...

Я лежала на нашем старом диване, обложенная подушками, в ногах сидела сказочная нечисть и смотрела на меня с такой щемящей печалью и сочувствием, что сердце заходилось от тоски и тревоги. Слёзы наконец-то прорвались с нездешней силой, и я завыла от лютой безнадёжности и страшного осознания окончательной потери единственной родной души. И теперь-то уж я сирота по-настоящему. Нет у меня наставницы и бабушки, никого у меня нет, только сила её осталась, да и та неродная пока. И долг за спиной за погубленную неведомым убийцей ведьмачью жизнь. Страшный долг, что ведёт ведьму от начала до самой кончины и не даёт умереть спокойно, если долг останется неоплаченным. Задыхаясь от ярости, я обещала себе, что найду негодяя, найду, как бог есть, жизнь положу на это! Руки на себя наложу, если надо будет! Из-под земли достану и подыхать он будет так долго, что позавидует мёртвым!

Как заснула... не помню, думаю, это домовик постарался. Маленький народец много чего умеет по нашей части, да не всегда скажет. Их можно понять, ибо в ведьмачьем мире всякий сам за себя, вот уж это ведьмам вдалбливают в головы навечно. Блюди свою пользу, используй чужую силу, подставь ближнего своего, напакостить можешь, а вот попадаться не стоит... и всё прочее в таком же духе.

Ведьма может творить и добро, никто ей в этом не препятствует, оно бы и можно жить добром, да сила не позволит. Тёмная она изначально, вот и всё! Сделала добро, сотвори и зло, ибо равновесие прежде всего. Сказано раз и навсегда: равновесие суть основа мира, слыхали такую штуку? Или собственной жизнью расплатись с неведомым исполнителем желаний ведьмы, как моя бабка расплатилась во время второй мировой. Она каждому из шестнадцати мужиков своей родной деревушки заговорила по амулету и лично надела каждому на шею перед уходом на фронт. Заговорила их от смерти, тяжёлой раны и на удачу и велела не снимать амулетов даже в бане. Вот и получилось так, что с войны вернулись все. Она отдала шестнадцать лет собственной жизни за своих односельчан, не ожидая благодарности. Этого так никто и не узнал. Все шестнадцать женились, родили по десятку детей и среди них обязательно есть девочки с именем Анастасия, вот и вся благодарность. Справедливости ради стоит сказать также, что бабка не бедовала после войны, все шестнадцать семей подкармливали нас с матерью и бабкой всю их жизнь.

Хорошие люди помнят добро и на этом стоит мир людей, говорила бабка, а наш ведьмовской мир стоит на зле, взращённом подле добра, как-то так. Или же мир стоит на добре подле зла... Словом, внучка, держи нос по ветру, не верь никому, кроме себя и ты выживешь.

... Проснулась я рано утром, серый рассвет только-только начал разгонять тьму. Потащилась на кухню воды попить, а там домовик с бабайкой уже чаи гоняют!

— Ты садись, хозяйка, я пирог испёк, — хозяйственно распорядился домовик.

— С рыбой, — уточнил бабай, — я-то сам не ем, чай только пью, отвар то есть... а вот соседский домовой очень хвалит.

Бабайка тут же прикусил язык и даже рот обеими руками прикрыл. Чужое добро раздавать не годится, что новая хозяйка-то скажет?

— Угостил соседа и хорошо, — проворчала я, — давайте ваш пирог и чаю что ли налейте.

— Ты ешь, ешь, хозяйка, — Клавдий выгрузил на стол уже порезанный пирог, доходивший под полотенцем, — удался нынче.

— Угу, — снова проворчала я, — когда это домовые плохо готовили?

— Да есть и среди нас уроды, — вздохнул Клавдий, — сама ведь знаешь!

— Ещё бы не знать, — кивнула я, — ты про Серого вспомнил?

Домовой страдальчески поморщился, был у него такой предшественник, лодырь, грубиян и редкостный балбес, его сами домовики и развоплотили, чтобы собственный народ не позорил.

После завтрака, я усадила обоих персонажей перед собой на стол.

— Значит так, начнём с тебя, Клавдий. Кто из твоего народа живёт в нашем доме?

Домовой задумался.

— Да, пожалуй что... теперь четверо нас, Аполлон ушёл в соседний дом.

— Давно ушёл?

— Да с неделю будет, наверное.

— Приведи его, пожалуйста, ещё кто?

— Я, Степан, его сын Василий и пришлец из другого района, как его, бабай?

— Августом его зовут.

Я отошла к окну, рассвет залил половину неба, красиво...

— Начнём с Аполлона. Доставь его сюда немедленно.

— А не захочет?

Я медленно обернулась:

— Что ты сказал?

Клавдий с писком исчез.

— Теперь ты, — я перевела взгляд на бабая, — подъезд давно убирали?

— На прошлой неделе, хозяйка, — мявкнул второй номер.

— Берёшь второго домовика, Степана, и обшариваешь все этажи с подвалом, обнюхиваешь каждую щель, каждый сантиметр пола и стен, понял?

— Понял, — подобрался бабайка, — а что искать?

— Известный только тебе запах, а ещё следы силы этого убийцы. Понятно?

— Понятно, — вздохнул он, — только это долго...

— Ты один тут такой?

— Тут один, а вот...

— Что? — снова обернулась я к нечистику.

— В соседнем доме такой же есть.

— Тогда поступим иначе. Приведёшь его ко мне часа через два. Сможешь?

— Смогу, — пискнул бабай.

— Вот и займись.

Глава 2

... Смешной человечек в аккуратно залатанном костюме-тройке, отзывающийся на имя Аполлон, стоял перед потомственной ведьмой весьма независимо и даже принял знакомую позу — американский пехотинец в стойке 'вольно'. Никаких тебе 'добрый день, госпожа ведьма', или 'моё почтение, сударыня', или просто 'добрый день'. Поклона он тоже не отдал, интере-е-с-с-но. Он ведь гость и был обязан поклониться.

Нет, в самом деле, занятно. Я гляжу на смешного фольклорного элемента с брезгливым любопытством. Да уж, распустилась тут нечисть без твёрдой ведьмачьей руки. Ну, это мы мигом поправим. Распоясались господа домовые до того, что колдуны у них по подъездам шастают, как к себе домой ходят, а нечисть домовая по углам прячется. Ничего, я вам мозги быстро поправлю, поумнеете враз!

— Значит, манерам тебя не обучали, — смерила я взглядом домовика, — ну что же, будем учить.

Бабкина, а теперь и моя немереная сила вздёрнула паршивца на уровень глаз. Я медленно начала читать древний заговор, развеивающий любую сущность навечно, будь она домовиком или примитивным духом воздуха.

— Пощади, госпожа, помилуй! — заверещал Аполлон.

— Что, не охота подыхать? — ласково осведомилась я, — ничего, твоя судьба многих научит вежеству, как его ведьмы понимают. А что сдохнешь без потомства, так это хорошо, зачем дураков плодить?

Бедолага совсем обвис, ему только струйку пустить осталось, как перепуганному щенку. Мелкая сволочь совсем от рук отбилась и не иначе как хозяевами себя возомнили. Не спорю, домовики народ полезный и достаточно сильный... в своей сфере влияния, если можно так выразиться, но с ведьмами им лучше не заедаться. Мужчина-ведьмак максимум ослабить сможет, а вот ведьма ещё и развоплотит, а уйти и не оставить потомства — это значит исчезнуть навсегда, без надежды возродиться.

Я аккуратно поставила домовика на пол, борясь с желанием просто разжать захват, чтобы сила притяжения проучила зарвавшуюся нечисть.

— А теперь поговорим.

Итог беседы невелик — не видел, не знаю, не слышал, но готов помочь, чем смогу. Пришлось отпустить недоумка с недвусмысленным наказом бдеть и не пущать. Наверное, мне с домовым повезло, как никому другому — Клавдий оказался умничкой и достойным сыном своего отца.

Вторым явился Степан. Этот поклонился с достоинством, спросил о здравии, как положено. Его я честно пригласила к столу, мы выпили чаю и степенно откушали пирога. Степан тоже ничего не видел, но слышал о нехорошей смерти Анастасии (кто ж её из наших не знал, хозяйка?), скорбит вместе со мной, но увы, никого не видел. Степан тоже получил короткие инструкции и понятливо откланялся.

Василий и Август пришли вдвоём — два старичка-боровичка хитроглазых. Эти попытались кое-что для себя выторговать, но не получилось у них, сила не позволила мне идти на поводу у хитроумной нечисти.

Они как раз и уловили нечто такое. Знаете, госпожа ведьма, такое эфемерное, запах какой-то, ненастоящий. Какие слова наша нечисть знает! Эфемерное!

— Чем пахло, уважаемые, вспоминайте! На что похож запах? Ну?

Оба переглянулись.

— Дымом пахло, когда жгут костёр и жарят на нём мясо! — выпалил Август, — и болотом несло.

— Ну и что там эфемерного?

— Тонкий очень уж запах, еле слышный.

— Спасибо, прошу вас озаботиться поиском этого запаха в округе. Сможете? За мной не пропадёт, обещаю.

— Чем поклянёшься? — осмелел вдруг Василий.

— Что-о?! — обернулась я к шутнику, — ты что там вякнул, нечисть? Или ты пожил в городе свободно лет... Сколько? Двадцать? О старинных обычаях напрочь позабыл?! Ну что же... придётся и тебе напомнить!

Август сморщился, как от зубной боли и со всей дури залепил дружку оплеуху да так, что тот рухнул, как сноп.

— Ты на кого хвост поднимаешь, невежа? Уже цвет силы не различаешь?!

— Проштите, госшпожа ведьма...

Да, похоже Шерлоков Холмсов из этих засранцев не получится. Из четырёх только двое с мозгами, остальных можно смело сдавать в утиль. Как их дома ещё не развалились?

— Август, останься, пожалуйста. Сначала эту... этого убери с глаз моих. И возвращайся.

Тут как раз прибыли и бабайки. Слева от них сразу же возник Клавдий.

— Я им всё уже сказал, хозяйка.

— Спасибо. Пусть повторят, что надо делать.

Мелюзга заверещала на два голоса, озвучивая задание. Ну что же, всё правильно. Искать запах, постепенно расширяя радиус поиска. Но надежды мало. Кто же это был?

— Так колдун это был, — вякнул мой нечистик, и забавно смутился, — извини, ты вслух подумала, хозяйка.

— Вслух... это не самое страшное, а с чего ты решил, что он колдун?

— Да как-то вот так и решил, — замялся бабай, — я у одного такого жил, так и он...

— Ну?!

— Запах такой же от него шёл.

— И чем пахло?

— Знаешь, болотной тиной немного и ещё... извини, но собачьим дерьмом. И псиной! Вот!

— Понятно, что ничего не понятно! Колдуны не держат домашних животных!

— Если только не используют их для своих дел, — веско вставил Клавдий.

— Верно, — кивнула я, — ищите этот запах, прошу вас, ищите хорошо!

Я отпустила второго бабая восвояси.

— А теперь с тобой, садись-ка! И расскажи, что там случилось с матерью перед родами?

...Рассказ вышел интересным. Матушка моя смертельно полюбила бравого военного. И где только нашла в своей деревне? Бабка рвала и метала, мать сразу забеременела, а бабке и слова не сказала! А должна была сказать, чтобы девочка родилась здоровой и с зачатками дара. А мать решила промолчать, бравый лейтенант научил. Мол, поженимся, но бабке ни слова, и мать тянула до последнего, но бабка как-то определила наличие плода. И было поздно заклинать дитя, на четвёртом-то месяце.

Бабуля не сдержала горьких слов, мать расплакалась и страшным заклятием отреклась от своего дара... Бабку это едва на тот свет не спровадило. А лейтенант сгинул с концами на просторах нашей великой родины и даже ручкой не помахал на прощание. Матушку бабка забрала в родовую деревню, выхаживала бедолагу и дала возможность родить ребёнка. Но и только.

Мать угасла, когда мне и восьми лет не исполнилось, подкосила её жизнь и осознание собственной трагической ошибки. Бабка не стала искать виновника своих бед, не до того было, меня надо было растить, учить. И лечить. Отрёкшаяся от силы ведьма, ослабила ребёнка во чреве до такой степени, что бабка почти решилась просить помощи у Той Стороны. Но обошлось как-то. Я выросла, спасибо бабуле и дяде Фёдору. Как я теперь понимаю их обоих, тащивших меня с того света на этот! И одной из числа моих спасителей я уже ничего не успею сказать, осталось только выполнить свой долг, найти убийцу и покарать. За 'покарать' дело не станет, а вот с 'найти' имеются сложности.

Но рано или поздно я его найду! Жаль, что меня сразу вырубило, стоило бы самой поискать следы, ибо у трёх слетевшихся стервятников спрашивать что-либо бесполезно. Если что и знают, не скажут. Зачем? Ведь можно придержать козыри до нужного момента, а затем использовать к своей выгоде — знакомо, а как же. Я сама такая. Кто же откажется от власти изменить соотношение сил в свою пользу? Уж можете быть уверены, такой возможности я не дам никому. Не дождутся.

— Клавдий, завтра я уеду в нашу деревню, поедешь со мной?

— А я там нужен? — с сомнением повёл он носом,— в том доме и свой домовик есть.

— Есть, да старенький он уже, ты ему поможешь дом в порядке держать, а потом мы сюда вернёмся. Бабайке сам скажешь, ладно? И Августа предупреди, чтобы не расслаблялся. Словом, думай до завтра, а я за билетом поеду.

— Эх, сколько еды остаётся, пропадёт ведь... — проворчал Клавдий.

— Отдай своим, пусть лопают, а мы ещё купим, не печалься. Деньги есть.

— Знаю, что есть, — проворчал Клавдий под нос, — а если их нет, то я знаю, где взять.

Двое суток дороги я и заметить не успела, рвалась в родной дом, есть там что-то от бабки, не может не быть, и найти это надо. Не зря же бабуля намекала, мол, после смерти моей осмотри дом. Что найдёшь, то твоё по праву, что не найдёшь, останется следующей из нашего рода и не обязательно той, что за тобой придёт. Что же там спрятано? Да и дядю Фёдора надо найти, тризну по бабуле справить, как положено. Она же наполовину из эвенков была, как и дети самого Фёдора.

Ведьма и шаман.

Шаман и ведьма.

Было сказано мне и не раз повторено, что каждый своё ведает и своё ведёт по миру. Решено, едем к дяде Фёдору за советами. Я и сама не без опыта, но слово знающего человека на вес золота, если не на вес огранённых бриллиантов. Да и духов места поспрашивать можно, я с ними никогда не ссорилась. В детстве на них даже каталась пока бабуля не выпорола хворостиной, но мы всё равно дружили. Да и сейчас не ссоримся. А вот покойница их не очень-то жаловала.

...До деревни мы с Клавдием добрались глубокой ночью, поскольку на последний автобус до райцентра благополучно успели, а там нас уже ждала четвёрка оленей. Василий, старший внук дяди Фёдора, молча кивнул, поправил рукавицы, сунул мне шкуру — ноги прикрыть и встал на полозья позади грузовых нарт. Я даже не спрашивала, как Чапогиры узнали о моём приезде. Что тут спрашивать? Когда бабули не стало, Фёдор почувствовал или ему духи сказали. Я то ехала, то бежала рядом с упряжкой, а Клавдий сидел в рюкзаке и потихоньку доедал купленное в Иркутске печенье.

Доставив нас до места, Василий молча махнул рукой, поворотил упряжку к северу и канул в темноту ночи. Приехали, стало быть...

Дом встретил нас настороженной тишиной и запахом брошенного жилья, даже брёвна не потрескивали. Домовик притаился на чердаке, у него там гнездо, да и дом притих, как мышь под веником.

Холодно, термометр в горнице показывает минус два, надо бы печь растопить, но нет сил. Пока я тупо рассматривала столешницу, Клавдий выцарапался из рюкзака и загремел заслонками. Он мигом наладил духов в дровяник за поленьями и через полчаса весело полыхал огонь, в чугуне булькала гречневая каша, а в печи оттаивала ветчина.

Он сам маслил мне кашу, на буржуйке согревал воду для мытья, ненавязчиво уговаривал съесть ещё кусочек, а затем отвёл меня в горницу, укрыл одеялом и велел спать до утра или пока солнце в попу не припечёт. Я едва не разрыдалась, это бабулино выражение.

Утром потянулись с соболезнованием соседи, приехал даже бабкин старый приятель с дальней заимки. Целый день шли и шли люди, несли еду, деньги и даже оставили на крыльце отрез ткани. Хождение прекратилось поздним вечером, никаких поминальных столов не накрывалось, поскольку поминки со спиртным отменились сами собой, стоило соседушкам увидеть моё лицо. Клавдий и наш старенький домовик Афоня до поздней ночи отмывали половицы после всех визитёров, ворчали, гоняли соседского кота и вообще создавали приятный звуковой фон для размышлений.

Спрятанное попробуем поискать завтра, а пока перетаскаем в погреб продукты, односельчане нанесли столько, что мне одной этого на пару месяцев хватит.

Я устало присела у печи на любимый бабкин стул-кресло, деревенский плотник мастерил его ещё при проклятом царизме, лет сто назад, я думаю. Спать не особенно и хотелось, так что я задумалась о том, что и как буду искать. Стены простукивать дураков нет, дерево, оно и есть дерево. У нас как-то не принято долбить брёвна, чтобы устроить тайник. Крестьяне всё больше землице клады доверяют, желательно в хорошо прожаренных керамических посудинах или в достаточно промасленных тряпках, если клад огнестрельный. Половицы поднимать тоже смысла нет при наличии погреба и чердака. Дворовые строения не исключаем, но вот огород перекапывать не будем. Спрятанное бабулей либо есть, либо его нет.

Что это? Клад? Деньги? Оружие? Амулеты?

Это может быть всё, что угодно, ведьме не запретишь что-либо делать в свою пользу, и уж тем более не помешаешь хорошенько прикрыть нужным заговором сделанное. Впрочем, не это сейчас главное. Мне ещё бабулино наследство пережить надо, ибо её сила уже начала потихоньку перекраивать моё сознание и перестраивать тело. Не то, чтобы принятая сила умершей порабощала личность, но определённая аналогия всё же просматривалась.

Сила уже прорастала во мне, что-то выжигала, наращивала и кажется, даже меняла. С утра меня то в жар бросает, то словно ледяной крошкой обсыпает, вон соседка баба Нюра даже шарахнулась и ничего удивительного. Любой обомлеет, если увидит, как у ведьминой внучки глаза закатываются под лоб, а руки ходуном ходят, причём, каждая конечность трясётся в своём ритме. Я весь день как-то держалась, чтобы никого не напугать до мокрых штанов, но вот в конце дня обессилила настолько, что заговор отвода глаз не сработал. Бедная баба Нюра летела вон со двора, как укушенная. Так что сидеть мне в деревне, не пересидеть, пока сила покойной ведьмы не придёт в равновесие с моей собственной силой. А баба Нюра уже всё забыла, я этим в первую голову озаботилась, как в себя пришла, нам тут только криков 'ведьма!' не хватает или воплей 'распни её!'.

Кто знает, как мне бабкина сила отзовётся, способность видеть духов передалась с рождением, пусть и не в полном объёме. Но вот знать, когда человек лжёт, я не умела никогда, а бабуля умела... но сейчас спать, завтра будет день...

... Очнулась я от холода. Дом выстужен, рассветает уже, но вот есть некая странность в окружающем пространстве — темнота подступает к самой кровати, а в ногах шевелится моя нечисть.

— Клавдий, что там с печью?

— П-п-рогорела, х-хозяйка...

— Разжигать разучился?

— Т-т-ам... этот...

Сама вижу, что этот, а не тот. Покойничек не отпетый, призрак натуральный — одна штука. Присмотрелась внимательнее... э, да кто же его отпевать станет? Это бывший ведьмак, а теперь просто очередная игрушка из бабкиного наследства, а иначе откуда бы он тут взялся, в заговорённом доме? Войти сюда ни одна нечисть не посмеет, точнее, не сможет... а вот бабкины ручные зверушки — запросто. А этот явно из её приневоленных духов, впрочем, не обязательно духов. Это бывший враг, которому не повезло в давнем противостоянии с бабулей, а больше вроде и некому.

Помнится, года два назад слыхивала я некую эпопею в пересказе дяди Фёдорова среднего внука, там молнии с бабкиных ладоней срывались, земля тряслась, дождь лил, не переставая (среди зимы-то!). Сам дядя Фёдор только посмеивался, как и я, поскольку никаких поединков меж ведьмаками быть не может. У нас не принято с открытым забралом идти на 'вы', таких дураков ищите в зеркале. Напротив, господа ведьмаки промышляют партизанскими методами: напал, прикончил и растворился в нетях, или просто куснул и исчез. Можно травить соперника ядами, дело житейское. Можно изводить медленной и неизлечимой болячкой, если сможешь. Можно потихоньку отправлять на тот свет его родню. Всё это можно, но и сам будь готов к разным неприятностям. Каким? Да любым! Ну, скажем, каждый купленный или приготовленный тобой кусок может быть начинён таким зельем, что пытки раскалённым железом тебе покажутся детским баловством.

А все эти сказки с молниями в полнеба оставьте любителям детской же литературы или вон писателям, что так любят гоблинов с эльфами скрещивать. Я поставила на пол слегка опомнившегося Клавдия и подтолкнула к печи, займись.

— Чего тебе тихо не сидится, уважаемый? — зевок только что не разодрал рот, — надеюсь, ты не станешь завывать дурным голосом с утра пораньше?

Призрак обрёл материальность. Мы разглядывали друг друга с интересом, хотя меня-то он всяко ранее видел, а вот я его нет. Нестарый ещё мужик, бритый наголо, нос горбатый, как у попугая. Глазки прячутся под выпуклым лбом, да уж не красавец. Рожа хитрющая, одна рука короче другой, сухоруким при жизни был, наверное. Одет не по теперешней моде, значит, годочков ему явно больше, чем на морде написано. Я и понятия не имею, в каком веке носили такой балахон на голое тело.

— Завывать не намерен, — хмыкнул мужичок — и сожалеть о смерти старой ведьмы тоже не стану.

Вполне себе изысканно выражается, может, монах-францисканец какой? Хламида его больно рясу напоминает, но одежонка эта мало похожа на православный подрясник, наши попы капюшонов не носят, да и головы не бреют.

— Согласна, тебе незачем приносить соболезнования, твоя задача служить ведьме или её преемнице.

— Согласен, — ответил в тон мужик, — что прикажете, госпожа ведьма?

Ёрничает, это хорошо, значит гордыню не растерял, личность кое-какую сохранил. Как именно победители обращаются с такими ручными игрушками, мне ведомо, но неохота думать о покойной бабке плохо. Пока.

— Бабке моей ты тоже по наследству перешёл?

— Нет, — мужик посмурнел, — она меня на спор выиграла.

— Гнобила поди?

— Да не особенно, знаешь ли. Если не преступал границ, то и вовсе жили душа в душу.

Я хмыкнула и втихомолку порадовалась, вижу враньё! Неплохо для начала.

— Ну, — заторопился призрак, — не совсем так, но бабка твоя тоже к сонму ангелов не была причислена, знаешь ли. И если она умерла, то вряд ли от старости.

— Именно.

— Значит, прикончили её. Не ожидал.

— Никто не ожидал, — сухо ответила я.

— Значит ты за наследством вернулась... Хочешь подскажу где лежит?

— Нет.

— Даже так? — рожа противно осклабилась.

— Не зарывайся, — лениво предупредила я, — иначе так и останешься меж тем миром и этим, а я уж было о хорошем для тебя подумала...

Мужичок скорчил гримасу недоверия, мол, что хорошего может сделать ведьмино отродье.

— Исчезни!

Чуда-юда сгинула с глаз долой, вот пусть помаячит вдалеке и подумает о том, что такого хорошего ему грозит.

— Афонечка, а у этого придурка имя есть?

— Фра Лоренцо его зовут.

Ничего себе святые отцы бывают! Ведьмак-монах, да ещё и католик! С ума сойти — брат Лоренцо! Чего только на земле русской не бывает, если ведьмы призраков едва ли не в карты выигрывают.

Я потянулась и спрыгнула на пол. В доме потеплело, уже и едой запахло, скоро мои домовички завтракать позовут, а пока суть да дело, я уборкой займусь. Вещи так и не разобрала, а заодно и план действий обдумаю, не зря же дядя Фёдор весточку прислал, вон обрывок красной ткани на заборе привязан и под ветром мотается. Значит, к вечеру ждём гостей.

Клавдий тоже весточку углядел и засуетился, носится из горницы в погреб, всё запасы пересчитывает. А вот Афоня, умник, уже и хлеб замесил, маленькая квашня накрыта полотенцем и прислонилась к тёплому боку буржуечки.

Боль потери я загнала глубоко в подсознание, ибо сейчас понадобятся все силы сколько их есть. Мне ещё бабкин подарок не одну неделю под себя форматировать, ну или это он меня под себя изгибать станет — тут уж как получится. Но две-три недели на это уйдёт, и не факт, что я останусь прежней Елизаветой Вороновой, двадцати одного года от роду, потомственной ведьмой и единственной наследницей рода Вороновых.

Заговор отвода глаз я на себя уже наложила, так что соседи ничего странного не увидят — та же внучка старой Анастасии, разве что побледнела больше обычного и лицо осунулось. Так ничего удивительного и нет, старую-то недавно схоронили, горе у девки, а горе — оно только наших врагов красит.

Дядя Фёдор прибыл поздно вечером, его старший лихо загнал упряжку во двор, высадил отца с гостинцами, едва ли не полицейским манером развернулся на месте и сгинул в облаке снежной пыли, только полозья взвизгнули. Дядя Фёдор жестом отослал меня в дом, я ведь сдуру неодетой выскочила на крыльцо, обстучал ноги в сенях и отбросил капюшон. Обниматься в их роду не принято, он и своих-то детей-внуков не балует нежностями, но меня погладил по рукаву, заставил наклониться и клюнул в щёку ледяными губами. От него, как и всегда, крепко пахнет мороженой рыбой, табаком и дымом костра.

Отужинав, дядя Фёдор с блаженным вздохом привалился спиной к тёплому боку печи, набил табаком трубку да так и замер с горящей лучиной в руке.

— Ты чего, дядя Фёдор?

— А это кто такой? — старый шаман ткнул горящей лучиной в сторону двери и раскурил свою носогрейку.

Я обернулась, ага, очередной сюрприз и не исключено, что опять из бабкиных закромов, вестник это. Даже не нечисть, так, отрыжка нечисти, посланник ведьмы, говорящее письмо, если уж выражаться современным языком. И не более того. Опасности оно не представляет, ничего смертельного устроить не может, обычная говорилка. Правда, порог оно переступить может, но вот говорить станет только после разрешения того, кому послан.

— Говори то, что тебе доверено, — разрешила я.

Туманный силуэт колыхнулся, пробубнил послание, после чего расплылся и исчез с лёгким хлопком.

— И что это было? — вопросила я окружающее пространство.

— Тебе видней..., — проворчал Фёдор.

— Понятно, что ничего не понятно.

— А ты сказанное запомнила?

— Запомнила, но пока не поняла ничего. Ладно, потом обдумаю. Но это не бабулин посланник точно.

— А что сказал?

— На второй весне придёшь и получишь то, что обещано.

Старик хмыкнул, сморщился и отхлебнул чаю из здоровенной кружки.

— Ты ведь не просто так приехал?

— Не просто. Бабка твоя кое о чём просила.

— И о чём?

— Как помру, говорила, привяжешь к внучке нужного духа.

— Зачем?

— А ты никого искать не будешь?

— Искать буду без вариантов, дядя Фёдор, но с какого боку тут духи? Я с ними и говорить-то не могу, вижу разве что... да и то не всех.

Старик явно не слушал мой лепет, затянулся трубочкой и пробормотал:

— Духа-защитника привязать не смогу, силы уже не те. Я и в молодые годы этим не часто баловался. Такого своей кровью кормить положено.

— Знаю, но о чём вообще речь?

— Ты уедешь через три недели, я так решил.

Я оторопела, он решил! Да за меня и бабка ничего решать не могла, а тут старый шаман решил!

— Ты не скалься, — старик снова затянулся дымом, — я так вижу. И больше скажу... уехать тебе надо быстро.

Что за странные пророчества он тут нагнетает? Я непроизвольно дёрнулась, когда меня коснулась невидимая сущность из тех, что всегда окружают старого шамана. Силён старик хоть и прибедняется, ему до сих пор такие духи служат, что мне только и остаётся, что завистливо вздыхать.

— Пусть придется уехать быстро, но причём тут духи?

— Я добуду тебе сильного духа Нижнего мира.

Ух ты, большая редкость. Такой будет служить не за страх, а за совесть, главное вовремя его подкармливать. Своей или чужой кровью. В данном случае лучше всего чужой. Ведьмы его не увидят, разве что шаман заметит, но далеко не каждый. А таких говорящих с духами, как Фёдор, на всю Россию хорошо, если двое-трое имеются. Он в своём роде последний могучий шаман этой местности. Как говорила бабка, его сами высшие духи просили пожить ещё, когда он собрался уходить в нижний мир.

— Когда начнём? — спросила я

— Через три дня.

Он выбил трубку и полез на печь, давая понять, что разговоры закончены. Я тоже не стала засиживаться у огня, улеглась в горнице на бабулину кровать, и оба домовика тут же шмыгнули мне в ноги, как обычные домашние коты. Под их возню и негромкую беседу я уснула.

Три следующих дня на моём дворе сменялись оленьи упряжки, вместо еды я пила оленью кровь, а в последний вечер — кровь белой оленихи, которую старик самолично забил позади избы, причём, расположил жертву призываемому духу так, чтобы кровавая дорожка шла от крыльца к убоине.

Камлать шаман начал ночью... Огромный бубен и обшитая мехом колотушка вздымались к звёздному небу, босые ноги медленно и как-то невесомо переступали по снегу. Рваный ритм негромко звучавшего бубна дробился в мозгу на множество звуков. Меня крепко держали за плечи двое его сыновей, а третий всем весом лежал на моих ногах. И не напрасно! В какой-то момент шаман завопил и меня подбросило так, что едва не выбило дух! Трое мужчин надёжно удержали бьющееся тело на снегу, а затем я и вовсе лишилась сознания.

Спустя пару дней старый шаман уехал, а на столе остался лежать маленький квадратик, который Фёдор выпилил из причудливо растрескавшегося дерева. Дух пожелал поселиться в дереве, ограниченном серебряной оправой, поэтому младший сын шамана оправил амулет в мягкое серебро.

Я собственноручно просверлила в квадратике отверстие, вставила серебряное кольцо и вдела кожаный шнур. Посторонний человек такой амулет только с трупа снять сможет. Будь он хоть триста раз колдуном, но духа ему не подчинить, ибо со смертью владельца дух возвращается в Нижний мир. Помедлив, я надела амулет на шею, мёртвым узлом затянула шнур. Вот и всё, в ямке меж ключиц расположился серебряный квадратик, последний подарок бабушки, 'нужный дух', как она выразилась.

Эта сущность не заточена молниями кидаться, от пули тоже не убережёт, как не спасёт и от ножа. Защитой от перечисленного должна озаботиться сама ведьма. А вот с этим амулетом никто и никогда не увидит моей ведьмачьей силы, то есть совсем не увидит. Заговоры могу произносить хоть в полный голос, никто не услышит! И колдовать могу невозбранно хоть в центре ведьмачьего Круга, никто и не почешется! Вот это подарок так подарок!

На мой прямой вопрос чем и как поддерживать духа, получила невнятный ответ 'он сам своё возьмёт'. В принципе понятно, теперь придётся есть за двоих, а то и за троих. И не два раза в день, а почаще. Небольшая цена за возможность скрыться от всех, тётки из Круга меня теперь не найдут, а их приспешники даже по следу силы не отыщут. От Круга я давно отказалась, ещё при живой бабуле, мне это колдовское сообщество не шьёт, не порет. Семь лет назад юную ведьму представили Кругу, то есть общине ведьмовской, и на том всё. Кстати, последовавшие вскоре попытки взять девочку на излом бабка мгновенно пресекла, причём в свойственной ей манере — весьма наглядно и кроваво. А когда их глава, то есть старшая ведьма, усвоила, что мою семью никакая власть не интересует, то о нас благополучно забыли.

Так я думала. До известного события.

Глава 3

Теперь же я так не думаю. Остаётся ждать ещё две недели, чужая сила постепенно становится родной, и донимавшая до зубного скрежета дрожь прекратилась, хотя к тарелкам меня домовики пока не подпускают. Столько посуды за пять дней побила, что самой страшно. Зато невесть откуда появилась неженская сила, сорокалитровую кастрюлю я подняла, как литровую кружку с водой. Бывает же такое!

Бабкино наследство искать не стала, просто осмотрела дом, ничего не увидела и решила — раз не даётся в руки, стало быть, оно не моё. По всему выходит, что заклято оно не нашей кровью, спрятано в доме не бабкой, значит незачем и руки тянуть к чужому закладу. Жадность ещё никого до добра не доводила.

А в город мы вернулись на неделю раньше, чем я планировала. Амулет начал нехорошо подрагивать, особенно по ночам, а уж сны донимали так, что становилось невмоготу. Поэтому я предпочла вернуться в город как можно быстрее. За квартирой присматривали все известные мне нечистики, поэтому полы оказались помытыми, воздух свежим, постельное бельё отглаженным и даже слегка накрахмаленным. Неплохо.

Новости были, но не из числа желанных. Дважды некто неизвестный присылал вестников, какой-то ворюга пытался открыть дверной замок, но домовики его напугали до потери сознания и спустили с лестницы. Женщина приходила, долго стучала в дверь, оставила записку 'Анастасия, приходи к чаю, как вернёшься. Ева'.

Негусто. Поиски неизвестного колдуна тоже успехом не увенчались, о чём мой бабай и поведал, повесив голову ниже плеч. Клавдий покосился на него с привычным пренебрежением, но я попросила его не ссориться с бабайкой, сейчас мне любой помощник пригодится. Я пока не представляю, с какой стороны за дело браться. Где и кого искать тоже понятия не имею.

Кстати вспомнить, бабкин непонятный персонаж в рясе на голое тело вообще не подавал признаков жизни, то ли развоплотился от Фёдоровых воплей, то ли так и остался в деревне. Надо домовика расспросить, уж он-то должен знать, что творится на его территории. Как говаривала бабуля, а зачем ещё он, такой красивый, нужен.

Озадачив Клавдия поисками католика, я озаботилась магазинами. Из весенней одежды я давненько выросла — ещё четыре года назад, а кроме того, носить любимые гуталы на овечьем меху при почти плюсовой температуре жарко и неудобно. Бурятская национальная обувь — это здорово среди зимы, а на весну купим что полегче. И обязательно странную длинную куртку с отвисшим задом. И с капюшоном. Буду своих домовиков смешить. Сапоги, шарф, перчатки, куртка, а брюки у меня есть. Свитер.

Всё запланированное оказалось в доступе на ближайшем рынке, так что сгрузив одежду в коридоре, я озадачила нечисть разбором купленного и вновь отправилась на продуктовый рынок, в доме шаром покати, холодильник отключён, остались только сухари невесть какого года рождения.

Бабулину одежду я велела аккуратнейшим образом вынуть из мест хранения, упаковать по чемоданам, а на стол выложить всё то, что одеждой не является. Бабкины тайники, если они есть (а они тут точно есть!) велела выпотрошить до донышка, но никуда лапами не лезть, не открывать коробок, не развязывать мешочков и вообще не совать носы куда не след. Просто вынули штуку, положили на стол и вынули следующую единицу хранения. Понятно всем?

— Мы всё поняли, хозяйка, — заверил меня Клавдий.

— Успехов, ребята, — пожелала я.

Лифт открылся весьма неожиданно, едва я поднесла руку к кнопке. Вот чего не ожидала! Это я удачно встряла в приключение, поскольку ни один человек (и ведьма в том числе) не ожидает, что в него выстрелят из открывшегося лифта. Выстрелят дважды, глядя на объект потехи пустыми глазами. Я среагировать не успела, а защита успела — оба раза промахнулись. Зато я попала и тоже дважды. Того, что постарше, угостила заклятием паралича, зато второго просто лишила сознания. Сцепив зубы, обыскала мальчиков и разбогатела на два пистолета. Портмоне у старшего, непонятные документы, права у молодого и все. Щёлкнула пальцами, у левой ноги тут же появился Клавдий, живо отыскал гильзы и понятливо кивнув, скрылся в квартире.

Старший отправился в лифте на первый этаж, причём, кнопка нажалась его же рукой, ибо болезному теперь всё равно где лежать, а мне лишний след ни к чему... а вот второго оттащила подальше от лестницы. Очень хорошо, что соседей у меня нет, на этаже всего-то две квартиры, соседи за границей, их дети неведомо где. Включила свет на площадке и от зрелища меня передёрнуло. Худой, костлявый, кадык торчит впереди носа, волосами оброс до отвращения, носки вонючие, да и не так уж молод, лет сорока, пожалуй.

Внешность откровенно уголовная, говорить с ним явно смысла нет, наёмная шкура, не более того. А вот след силы на нём есть. И ещё какой. Вполне себе приметный следок, человеку понимающему он скажет о многом. Ну что же, без документов этот кретин обойдётся, да и смысл ему в этих бумажках? Не понадобятся больше, сейчас затолкаем ему два пистолета под куртку, разбудим и пусть топает вниз ножками, а по выходе из подъезда застрелится в первой же подворотне. А что не так? Несчастная любовь всё ещё случается на этом свете, главное, никто не наткнётся на залитый кровью труп у подъезда.

Оглянулась на своих домашних нечистиков, они синхронно покивали и исчезли. Я метнулась в квартиру, заперла дверь, привалилась к ней спиной и прислушалась к шарканью подошв по ступеням.

Ну, Лизавета, начинается весёлая жизнь. Подняла к глазам трясущиеся руки, зубы мелко застучали. Бедный Клавдий до того перепугался, что притащил литровую банку воды. Отливать он меня собрался, что ли?

Первое сознательное обращение к силе даром не прошло. Трясучка, жар, затем обдало холодом и ощущение мороза схлынуло. Клавдий едва банку не выронил от облегчения.

— Ты как, хозяйка?

— Выживу. Рюкзак где?!

— За спиной у тебя, — потупился домовичок.

Да? Забыла, совсем... что-то с головой у меня неладно после событий последнего месяца. Наклонилась, потрепала домовичка по плечу.

— Ладно, я на рынок, вы тут делайте, что велено. Скоро буду.

— Хозяйка, — Клавдий вцепился лапкой в рукав, — а ты через чердак выйди.

— В смысле?

— У Анастасии ключ от чердака есть. Через чердак можно в другой подъезд выйти.

— Покажешь?

— Степан покажет, он тут всё знает.

— А ты не знаешь?

— Мы же не из того подъезда, нам туда ходить без разрешения...

Да уж знаю, невежливо это. Не принято. Одно дело, если пригласили и показали нужные закоулки, а если не случилось, то ходи разрешёнными путями.

— Зови его.

Степан появился через минуту, вынырнув из кладовки.

— Приветствую, — лёгкий поклон в мою сторону.

Ишь ты, по имени не называет. Тоже ревнитель древнего вежества вроде моей бабули, земля ей пухом: пока ведьма или колдун своё имя не назовут, не смей его вслух произносить. Иначе горе не расхлебаешь.

— Здравствуй, Степан, меня Лизаветой зовут.

Домовик ухмыльнулся:

— Дозволяешь, значит? Ну и мы со всем уважением. Пошли?

Чердак тут вполне ухоженный, сразу видно — домовые дело знают. Вывели меня в восьмой подъезд, глупые амбарные замки Степану на один укус. Провёл лапкой слева направо — открыто, справа налево — закрыто. Да, много чего ведьмы о домашней нечисти не знают.

— Спасибо, Степан.

— И тебе спасибо, Лизавета, что отвела беду, — поклонился Степан.

Я обернулась:

— Ты о чём?

Домовой потупился.

— Да тать этот, что своими ногами ушёл... там колдовская сила была, а не ведьмовская. Тёмная сила.

— А у меня светлая, — хмыкнула я, — с каких это пор?

— Сила твоя тоже тёмная, но от тебя и от бабки твоей, мир её душе, зла мы не видели. Не буду врать, знаю, что она людей жизни лишала, видел, как у ведьмы силу отбирала. Но тут... сегодня, то есть... совсем другое было. Не наше оно, не ведьмовское.

Я кивнула, знаю, там колдун поработал. Ведьмы ведь что? Заговорами мы промышляем, травы, эликсиры, изредка стихии. А колдуны заклинаниями работают, и у каждого колдуна своя манера плести узоры из слов. Одного с другим никогда не спутаешь, если видеть умеешь. А я теперь умею. Немного умела и раньше, но у бабулиной силы возможностей больше.

И вообще с колдунами сложно. Есть такие, что выпевают речитативы перед тем, как ударить. Другие предпочитают создавать каркасы заклинаний и активировать их словом. Мне рассказывала бабуля, что есть и такие что закладывают заклинания в оружие, одежду, собственные волосы, в татуировки, есть также умельцы вызывать ветер единственным жестом. Правда, бабка всегда сетовала, что колдуны вырождаются, слабеют с каждым поколением, ибо силы им черпать неоткуда. Это раньше рождались сильные колдуны — плоть от плоти своей земли. И было это, когда леса покрывали страну, а реки были полноводными и текли, как им предназначила мать-земля. А теперь так, шушера.

Шушера-то они шушера, но старую опытную ведьму прикончили одним ударом, мгновенно пробив бабкину защиту, а ведь её заговоры не чета моим. Там такие сущности были впрядены в слова, что читающая заговор захлёбывалась собственной кровью. Но ведь смогли достать, сволочи! Так что сомнительно мне, что колдовская сила сходит на нет. Но ничего, дайте время, разберёмся! Теперь один след у меня есть, вкус и запах этой силы я везде узнаю. Также следует помнить, что колдун этот с уголовниками на короткой ноге. А у паралитика ещё и приметная татуировка вокруг запястья, к миру криминала отношения не имеющая, кстати. Это господа колдуны своих слуг помечают, есть у них заклинание-маячок. Так что свой своего найдёт, ну и я без приза не останусь, ибо близ болящего уже малая нечисть службу несёт. Если кто и проявится рядом с параличным, что сомнительно, его выследят.

По возвращении нашла крыльцо подъезда пустым, зеваки, если и были, то уже разошлись, скорой тоже не видно. Ну и прекрасно. Гораздо хуже то, что помощников у меня мало. Лифт послушно вознёс меня на девятый этаж того же восьмого подъезда. Осторожно обследовала пространство вокруг — живых нет, откинула крышку люка. Крякнув, Степан принял битком набитый рюкзак, и мы снова отправились в прогулку по чердаку.

— Прощевай, Лизавета, — с достоинством попрощался домовик, — ты сама теперь ходи, если что. А твоему я и подвал покажу.

— За это спасибо тебе, заглядывай к нам на чай, что ли. А то Клавдию невесело одному. Да и мне...

Домовик покивал и исчез.

Интересный они народец. С одной стороны, нечисть, как ни крути. С другой же, эти персонажи и вовсе неведомы зверушки, поскольку ни одна ведьма не может похвастаться знанием об их возможностях. А они есть, можете не сомневаться!

Где живут, неизвестно, куда уходят после 'смерти', неведомо. Размножаются, как люди, деток рожают, растят, воспитывают. Где? Я тоже хотела бы знать где. Интересно же! К вопросам этикета и прочей законности подходят со всей тщательностью, как английские дворецкие эдвардианской эпохи, то есть блюдут со всем старанием. Прямого вреда, скажем, ведьме или колдуну нанести не могут — в силу тех же законов, зато опосредованно вполне могут угробить неудачника. Скажем, выйдешь из дому, остановишься закурить на крыльце, а бетонный козырёк возьми, да и рухни на голову. Он там лет сорок висел и никого не трогал, а теперь решил упасть. Бывает. Или в нужный момент машина твоя на мосту заглохнет, а там скорости и прочие неудобства в виде таких же придурков за рулём. Ну, поставил ты щит и что? Всё равно покалечился. У домовиков иначе не бывает... правда, до подобных методов нечисть ещё надо довести.

Что уж греха таить, встречаются среди нас недоумки то ли от рождения, то ли чересчур уверенные в своей силе, которым и чёрт не брат, и Змей Горыныч сказочный персонаж. Тогда и влипают они в неприятности. А умные ведьмы или колдуны с мелюзгой стараются дружить, мало ли... Правда, домовики колдунов не жалуют, а ведьм как-то терпят. Бывает, что зубьями скрежещут, но закон есть закон, терпят... покуда жилец, пусть и ведьма, ведёт себя пристойно. И я и моя дорогая покойница своих домовиков сроду не обижали, поэтому у нас и обед сготовлен, если самим некогда, и в избе чисто. Домовые никому не служат, кроме дома, в котором живут, им люди, колдуны и прочие ведьмы мало интересны, они о жилье радеют. Поскольку есть дом, постольку и жив домовик, всё просто. Дела обычных людей их не особо и волнуют, пока дом не разрушается. Но хороших хозяев домовик уважает и не гнушается помогать в меру сил. Даже оберегать может, правда, только на территории дома.

...Услышав щелчок дверного замка, Клавдий выскочил в прихожую, отобрал рюкзак и поволок на кухню разбираться, крикнув, что всё непонятное на столе свалил и подле стола свалил, ибо найдено много всего, что одеждой считаться не может. Большая часть найденного отправилась в мешок для мусора, остальное на полу разложено, на несколько кучек. Я уселась на диван, разглядывая отобранное. Эти непонятные штуки слева спрячем подальше, я не рискну разбираться, ибо понятия не имею, чем оно является. Я найденным не владела, не прятала по углам и трогать его не намерена, пусть лежит там, где лежало. Надо у домовиков спросить, что оно такое, вдруг знают. Вот доспеет у Клавдия обед, их и позовём откушать, а там и попросим о помощи. Бабка меня учила, что ведьме, если она не дура, попросить об услуге незазорно, вот только долгов желательно не наживать, ибо за оказанное содействие положено расплачиваться мгновенно. Этикет такой, что поделаешь.

Приличная кучка камушков — это бабкины трофеи, она и подобные ей за такими камушками охотятся, как за слоновьими бивнями. Самим не надобно, зато у колдунов больших денег стоят, господа чародеи свои заклинания обожают в камешках хранить, потому и обвешиваются побрякушками, как шаманы. Другое дело, что камней этих никому не видать, кроме 'коллег по цеху', который у них Ковеном зовётся. Термин 'колдовской Круг' им поперёк душ встал, так что в подражание забугорным коллегам своё сборище величают как уже сказано.

Не скажу, что бабка моя с ними душа в душу жила, но трогать её опасались до недавнего времени. Что-что, а проклинать мы обе умеем, причём бабке было достаточно сказать 'а чтоб тебя (или тебе)' и большой привет, порча готова. Так вот о камнях... их прячем, пригодятся.

Приличная кипа бумаг... оставим на вечер, надо разбираться, а это дело не на один день, тут документов на целый сундук найдётся. И две шкатулки — большая и поменьше. Обе бабушкины, это я точно знаю. В большой её завещание, в маленькой — золотые монеты разных эпох, два старинных ордена, побрякушки грубой работы и мелкие, памятные только ей вещицы.

С завещанием все ясно, как пройдёт двенадцать недель с бабулиной кончины, открою и прочту. Золотишко пущай домовичок спрячет туда, где откопал. А вот бумагами придётся заняться вплотную, кто знает, корни какой вражды, вины или забытой вендетты выползут на свет божий. Кто-то злопамятный или очень осторожный плюс злопамятный выбрал время, пришёл и осиротил меня окончательно. И сделал он это не просто так и не от нечего делать. Значит, были в прошлом какие-то события. Будем искать и с этой стороны. А пока...

— Хозяйка, обедать пора!

Ага, за столом их уже трое, умница Клавдий, позвал тех, кого и надо — Августа и Степана.

— Моё почтение, господа домовики.

— И тебе не хворать, Лизавета, — степенно ответствовали гости.

— Хлеб да соль, — кивнула я, разрешая приступать.

Делами бумажными занялись после обеда. Я уселась в старое кресло с ногами, обложилась бумагами, а домовики расселись вокруг спорной части наследства.

Первая пачка — счета за эту квартиру за... да, за четверть века, пожелтевшие листы, всё ещё выпачканные типографской краской. В сторону, пусть лежат, есть не просят.

Вторая пачка с письмами. Мать пишет бабуле всякий вздор вроде 'живы-здоровы, чего и вам желаем'. Какой-то отец Нафанайл отписался в 1949 году, что подарок сестры Анастасии 'они всем приходом ели' и сердечно благодарят за присланное. И что девочка, столь охотно доставившая подарок на другой конец страны, уже обрела семью, чему 'весь приход радуется неотложно'. Затем короткая переписка с неким Гаспаром Отиром и прочее, и прочее. За шесть часов я разобрала едва ли треть.

Домовики справились часа на три быстрее, но тоже немало поспорили и результат их споров материализовался из одной большой кучки в шесть разнокалиберных. Первую надлежит сжечь, не откладывая надолго, опасные вещи, хозяйка. Вторая кучка тоже им нехороша, но подождёт, да и не уничтожишь эти штуки за здорово живёшь. Желательно в храм божий отнести, там лучше нас знают, что с такими подарками делать. Вот только кто нести будет, стесняюсь вас спросить... Мне в храм хода нет. Третья кучка... сомнительно, что опасна, но тоже не из числа достойных вещиц, но тут уж колдунов спрашивать надо. Четвёртая — сломанные колдунские амулеты, явно бабулины трофеи или тоже по наследству достались, бесполезные штуки, можно выбрасывать смело. Пятая кучка — самая безобидная, никаких следов, просто непонятные и забавные вещички. И шестая... тут тоже присутствует некая неоднозначность, все до единой вещи принадлежали разным ведьмам, это очевидно, но это и всё, Лизавета. Извини, если что не так.

В моей жизни теперь всё не так. Как, скажите, люди добрые, сделаться незаметной в этом городе, где средний женский рост метр семьдесят пять? Это здорово ограничивает возможности, значит, нужны помощники. Где взять? Бабка говорила, что нынешние шпионские штучки не помогут, один всплеск энергии и вся электроника спекается в однородный коржик. Духов привязать? Оно бы и можно, даже в нашем доме полно потусторонних сущностей, только вот разум там и не ночевал. Безмозглые тени, которые вообще никому не мешают, шляются по дому и окрестностям, пакостят помаленьку, если получается — но и только.

На общем совете с домовиками было решено, что они мне помогут. Не лично, разумеется, куда ж они денутся от своих владений? Они призовут мне помощников своей волей! Интересно, как?! Они ещё и колдуют?

Первым справился Степан, и мне было явлено странное полупрозрачное существо — уши торчат в разные стороны, огромные печальные глаза с круглым зрачком, маленькое тельце, четыре конечности. Никакого умиления существо не вызывает — в немаленькой пасти два ряда острейших зубов и распахивается эта пасть чуть ли не на девяносто градусов, ничего себе красавчик...

— Этот шуш, Лизавета. Давно я его не беспокоил, но вот пришлось, видишь, как оно...

— А что умеет?

— Да что скажешь, то и сделает, держи при себе. Они неглупые, едят всё съедобное. Разговаривать умеет.

— А спрятать его можно?

— Сам спрячется, если велишь.

— Первый раз вижу такого страшилку.

— Сама ты страшилка, — буркнуло существо, — я шуш.

— А зовут тебя как?

— Юшкой.

Степан подхватил шуша с пола, посадил на руку, как кота и что-то строго проворчал на ухо. Чуда-юда только ухом дёрнула.

— Если привяжешь к себе, будет послушнее собаки. Приказам повинуется, вот только вряд ли сделает всё, что велишь.

— Глупые они, что ли?

— Нет, но силёнок маловато, вот в дом проникнуть, стащить что-нибудь, проследить за кем... это они мастаки.

— Понятно, идеальные шпионы. А можно их не привязывать?

— Да... как тебе сказать. С привязкой оно надёжнее.

— Это да... только привязанный служит от сих и до сих, а мне нужные соратники с выдумкой и свободой воли. И потом, привязанные служат из-под палки, тебе ли не знать.

Второго шуша представил Август.

— Этот мой.

— А кто они вообще такие?

Оба домовика посмотрели на меня, как на недалёкую маленькую девочку.

— Это шуши, — медленно, как для идиота, растолковал Август.

— Помощники, — добавил Степан.

— Чей помощник?и

Домовики переглянулись.

— Лизавета, ты как себя чувствуешь? — Степан участливо заглянул мне в лицо.

Я слегка опешила.

— Вы о чём?

— О здоровье твоём спрашиваю.

Я сцепила зубы. Что-то не совсем мы друг друга понимаем, но вспылить — это сейчас не самое умное.

-Я вполне здорова, а ты?

— Тогда чего спрашиваешь?

— О чём?

— Да о нём же, — Степан ткнул рукой в сторону шуша.

— Да я их впервые вижу. Вот и спрашиваю!

Степан едва не сел мимо скамеечки. Его удивление мне многое сказало. Значит, бабка их тоже не видела, иначе я знала бы о такой нечисти. Шуш, видите ли!

— Вон оно как, — проворчал Степан.

— Ладно, — встряхнулась я, — расскажите, что они могут.

Степан как-то замялся, а его коллега свесил уши.

— Что, сами не знаете?

— Кое-что знаем, — не согласился Степан, — а прочее нам неизвестно. Сумеешь договориться, они твои. Не сумеешь, уйдут.

Остаток дня я договаривалась с шушами, читала бабкины бумаги и думала о будущем. С образованием восемь, то есть девять... классов работу найти трудновато. Впрочем, можно — уборщица, клинер по-нынешнему, а ещё посудомойка. Возможно, нянька. Последнее мне нравилось больше всего, с детьми я умею обращаться. Покажешь пару фокусов со зверушками или домовичками и всё — дитёнок твой с потрохами. Самое приятное, что мама с папой в гномиков не верят, но от всей души приветствуют дружбу няньки с ребёнком. В общем, несложно: пару заговоров и за малышнёй присмотрят, то есть дитя не упадёт с высоты, ничего не сломает, и не исчезнет тихой сапой.

Значит, с утра закупаем нужные газеты, мобильный телефон, не совсем же я от сохи в город выбралась. Интернетами пользоваться умеем, бабка ещё семь лет назад этим озаботилась — 'не зли меня, Лизка, будешь учиться, где укажу' — и ноутбук купила. Думаю, надо новым компьютером разжиться и всем прочим, что даёт доступ к сети. Деньги. Да, а деньги?

— Клавдий!

— Что? — выглянул из-за шкафа домовик.

— Ты о деньгах вроде говорил как-то.

— Есть такое, — кивнул он.

— Неси сюда, надо слегка потратиться. Много там?

— Сама увидишь.

Ха, ещё шкатулка. Вот это да...

Многовато. Но работать придётся, хуже нет занятия, чем сиднем сидеть, изображая из себя живую, но неподвижную мишень. Лучше я живцом поработаю...

Глава 4

Пока шустрые мальчики тянули нужные провода с шестого этажа на девятый, а ещё один (назвавшийся инженером и Павлом) приводил в порядок купленный ноутбук, их офис-менеджер тарахтел в ухо условия гарантийного и прочего обслуживания. Помедлив, я отключила телефон, и тут же договорилась с одним из ребят относительно консультаций и помощи.

Есть Интернет, есть газеты, значит озаботимся поиском нужной информации. Или сделаем иначе.

— Павел, — окликнула я инженера.

— А? — всколоченная голова высунулась поверх монитора.

— Есть в городе надёжные кадровые агентства?

— А тебе зачем?

— Работа нужна.

— О! Образование есть?

— Девять классов.

— Ну... не думаю, что найдёшь хорошую работу.

— Ты не думай, а адрес подскажи.

— Чуть погодя, я закончу скоро, тогда и поищем в сети.

— Ладно, — я пожала плечами, — твои напарники уже ушли, кстати.

— Знаю, ты у нас последний клиент на сегодня, а ребятам надо уйти пораньше. Тут я один справлюсь.

— Чай будешь?

— Ага. А пожрать нету? А то до дому не доживу.

— Найдём что-нибудь.

Я мигнула Клавдию, тот понятливо покивал и сунул в духовку четверть пирога с рыбой. Павел появился на кухне минут через сорок.

— Всё работает. Вот визитка, если что, звони. Помогу.

— Угу, садись давай.

— Слушай, а что за чай такой, пахнет как... просто обалдеть!

— Травяной сбор, я другого не держу. Ты ешь давай.

— А с кем ты тут разговаривала?

— С домовым.

Павел хмыкнул:

— Да ладно!

— Ну, с кем я могу тут разговаривать? Кроме тебя никого нету.

— Слушай, Лиз, а вот чего ты в школе не доучилась?

— Болела долго, а потом родные хворали и тоже долго, да и померли один за другим, не до того было. А сейчас поздно уже.

— Ну да... извини.

— Да ладно тебе, в уборщицы возьмут или в истопники. Или в няньки к детям, опыт у меня есть.

— А рекомендации? Без них к детям не допустят.

— Посмотрим. Вообще мне с детьми нравится возиться.

— Слушай, — встрепенулся Павел, — а ведь наш босс няньку ищет!

— Да? А ребёнок большой?

— Не, совсем мелкий, год ему или полтора. Там какая-то тёмная история с женой. Он этих нянек меняет, как перчатки, пацан орёт благим матом, как увидит чужое лицо.

— И куда папаша его девает? К спине привязывает?

— Вот не знаю, но мужик он годный, точно тебе говорю. Сам живёт и другим даёт жить.

— Ага... как его найти?

— А вот тут надо подумать... Девчонка ты вроде не глупая. Но рекомендация нужна.

— Вот и порекомендуй.

— Тут тоньше надо, с какого боку я к шефу полезу? Он меня и в глаза не видел. И потом, без обид, но ты человек с улицы... Знаешь, я с его шофёром... вроде как дружу, вот его и попросим сейчас.

— Ты ешь, потом поговоришь, а я пока тебе пирога с собой упакую. Ведь явно один живёшь.

— Ну да, однушку снимаю...

Значит, тоже деревенский. Оно и видно — румянец во всю щеку, руки вполне мужицкие, к тяжёлой работе привычные, у меня самой такие. И следок на нём интересный, похоже на некогда наложенное и снятое проклятие. Явно девка постаралась из своих, какая-то деревенская дурёха добровольно отдала ведьме часть молодости. Или здоровья, что вероятнее.

Откуда он родом-то? Из Марково... Запомним.

— Спасибо тебе, Лиза. Наелся аж по самые уши.

— Будь здоров.

— А 'на здоровье' не скажешь?

— А зачем тебе моё здоровье? У тебя своё есть.

Он опешил, но потом дошло. Посмеялись и он тут же начал звонить другу.

— Дядя Сергей, я тут няньку нашёл. Молодая девушка из деревни. Что? А, да, красивая, только большая очень!

И пригнулся, пропуская над головой подзатыльник. Точно, деревенский.

— Не, рекомендаций нету. Зато мозги есть и желание работать. Я ручаюсь. Ага... да... щас спрошу. Да здесь она. Ладно, передаю. Что? Лиза её зовут.

— Слушаю.

В трубке раздался хрипловатый баритон, причём, мужик явно старше сорока. С чего бы ему с Павлом дружить? Не друзья же они с детства или школы. Родня? Это скорее всего.

— Здравствуйте, меня Сергей Иванович зовут. Лиза, я сейчас шефу позвоню и скажу о вас. Если вдруг решится в вашу пользу, сможете сегодня приступить? Иван Алексеевич няньку уволил часа два назад. Я даже думаю, что он согласится сразу. К тому всё идёт.

— Ладно, позвоните, если так.

— Номер говорите. Ага... записал. Будьте на связи.

Павел поднял вверх большой палец.

— Спасибо тебе, Павел.

— Да ладно, сочтёмся, — засмеялся он, блеснув зубами, — ты вон голодного накормила, от смерти спасла.

— Расскажи про шефа.

— Да я его только по утрам из окна вижу, когда он машину паркует. Фирма у нас не то, чтобы большая, но шеф ещё и тремя ресторанами владеет, и ферма есть, лисиц разводят. И ещё что-то есть, он иногда на пару недель в тайгу мотается.

— Богатенький, значит.

— Да таких богатеньких в городе больше, чем ты думаешь. Крутится мужик. У него триста десять человек работают, и двести семьдесят на производстве.

— Ещё что?

— Мужик суровый, но просто так никого не гнобит. Его уважают. Это всё.

Я взглянула на него. Лукавишь, Павлушенька, но вроде не врёшь.

— Ладно, ещё раз тебе спасибо, Лиза. И я пошёл, до дому ещё пилить и пилить.

— Ступай, удачи тебе.

... Позвонили мне через час. Хорошо поставленный женский голос поинтересовался, могу ли я приехать прямо сейчас для беседы с хозяином. Ишь ты, с хозяином...

— И вот что, милочка! Сейчас вам не стоит...

Я резко прервала монолог:

— Высылайте машину по адресу... — продиктовала адрес и нажала отбой.

Телефон звонил ещё трижды, светился один и тот же номер, а затем мне позвонил Сергей Иванович и сообщил, что машина ждёт у подъезда.

— Буду через десять минут.

Махнула Клавдию, тот понятливо исчез и минут через пять проявился.

— Можешь выходить, лифт на нашем этаже, Степан его держит.

— Спасибо вам, я поехала.

— Удачи тебе.

Крепкий мужчина, прислонившийся к капоту серой иномарки, курил, изредка стряхивая пепел и в сумерках огонёк сигареты светился маячком. Я выждала ещё минуту и торопливо сбежала по ступеньками.

— Добрый вечер, Сергей Иванович.

— Вы Лиза? Здравствуйте.

Он обошёл машину, открыл заднюю дверцу.

— А можно мне сесть рядом с вами?

— Конечно. Пристегнитесь. Вы живёте в этом доме, Лиза?

— Да.

— И давно?

— Нет.

— Вы замужем?

— Нет.

— Живёте с родителями?

— Нет.

— Павел сказал, что опыт работы у вас есть.

— Да.

— И всей школы у вас девять классов.

— Да.

— Предпочитаете краткие ответы вместо развёрнутых?

— Да.

Пока велась неторопливая беседа, если это можно так назвать, я успела заметить, что свернули мы вовсе не в центр, а поехали на одну из окраин. Значит, у предполагаемого работодателя там домишко выстроен. Или дача. Или и то, и другое в разовой доступности. Наши новые хозяева жизни предпочитают устраиваться со всем возможным удобством.

Развернулась к водителю. Что-то бледноват Сергей Иванович, да и немолод, пожалуй. Годочков ему примерно пятьдесят с копейками, профиль чеканный, большие залысины с висков и по этому поводу он острижен наголо, а одет совсем просто — джинсы и видавшая виды кожаная куртка. Наверное, его шеф не помешан на строгом этикете для обслуги и не станет наряжать меня в сарафан и кокошник, как нянек восемнадцатого века. Немолодой, но и не старый мужик, крепкий, хвори пока не донимают, до пенсии ему ещё жить и жить.

— Нашу экономку зовут Мариной. Марина Александровна просила передать: она надеется, что ты сумеешь угодить хозяину.

— Да.

— Что 'да'?

— Не устраивает 'да', могу сказать 'нет', — хмыкнула я.

— Ты не задала ни одного вопроса.

— А надо?

Теперь хмыкнул водитель. И намертво замолчал. Вот и хорошо, а то мои односложные ответы можно и за издевательство принять.

Марина Александровна оказалась полноватой дамой лет сорока пяти в брючном костюме. Милое, вполне доброжелательное лицо.

— Добрый вечер, Марина Александровна.

— И вам, милочка.

— Со всем уважением, Марина Александровна, спешу вас уведомить, что на собачьи клички я не отзываюсь. То, что меня зовут Елизаветой, вам известно. Замечу также, если вы продолжите изобретать безличные обращения, я буду вынуждена называть вас, скажем, 'эй, старуха'.

У встречающей дамы глаза не вылезли из орбит, как ожидалось, а только сузились до минимального размера. Я всмотрелась внимательнее... так-так, радость нежданная, да ты ведьма! Не проявленная, слабенькая, но всё же из нашей породы, что не очень хорошо. Не для меня, а для окружающих и не исключено, что мальчик беспокоится именно оттого, что реагирует на ведьмачью сущность. Выходит, Круг просмотрел непроявленную у себя под носом. Это плохо, поскольку такие вот экземпляры и бывают источником неприятностей, ибо сплошь и рядом не ведают, что творят. Как правило. То эпидемия какой-либо дряни начнётся на ровном месте, то с Той Стороны полезет ... разное. А главное, доводить людей до греха у них слишком хорошо получается.

Я сцепила перед собой руки, есть два пути — сдать эту суку Кругу или запечатать её возможности прямо на месте. Второе мне теперь по силам, а ритуала там никакого нет и быть не может, ибо сырая ведьмачья сила — это озерцо, которое можно осушить до самого дна. Человеческой сущности это не вредит, а непроявленную ведьму лишает силы надолго или навсегда, это как ударить. Постараюсь ударить как надо. Спасибо дяде Фёдору, выплеска силы никто не почует.

Я огляделась по сторонам, в холле только мы двое, вот и славно! Отвлекла её внимание вспышкой справа, а когда ведьма развернулась в ту сторону, ударила бабкиной силой так, что экономку подбросило в воздух, дрогнула люстра, звякнула ваза на столе и всё закончилось. Дама покачнулась, обернулась и вздохнула, как развязанная. Теперь слабенький заговор сверху и можем продолжить приятную беседу.

— Садись, Лиза.

— Спасибо, Марина.

Экономка дёрнулась. Упрямая тётка, но войну она не выиграет — наверное, именно это до неё медленно доходит сейчас, а поскольку сил нет, то и сделать наглой девчонке ничего не сможет.

— Ваши рекомендации, Лиза?

Понятно, всё же с первого раза не дошло, я сосредоточилась, живые на втором этаже, плетём лёгкий заговор на сон... и брекс-фекс-пекс — дама обмякла в удобном кресле. Вот и хорошо, можно подниматься на второй этаж.

Я споткнулась ровно на середине лестницы, детский истошный крик едва не заставил присесть, вот это голосище! Куда там Шаляпину, сила звука немереная, уши словно ватой заложило или это акустика у них такая? Ух, ты... из дверей, заткнув уши, вываливается человек и несётся мимо меня, вниз по лестнице, ноги бы не сломал! Я еле успела отпрянуть к стене, а мужик бегом спустился на первый этаж:

— Марина Александровна! Где вы там?

Спит твоя Мариночка сном праведницы, я спустилась вниз, мужик обернулся на стук каблуков, окинул меня взглядом с головы до ног. С определением 'мужик' я поторопилась, пожалуй. Это скорее личность из серии 'молодой человек', ухоженный золотой мальчик, морда сытая, лёгкий загар и это в конце зимы! Добавьте сюда накачанный торс, то есть не мышцы, привычные к тяжёлому труду, а дурное мясо, которое вообще не работает, зато создаёт приятный женскому глазу рельеф. Синие глаза, блестящая гривка волос, ясно, что девки вначале кипятком писают, а потом гроздьями на шею вешаются. Глаза красавчика ожидаемо вытаращились, как почти у всех, кто снисходит до того, чтобы отметить мой богатырский рост.

— Ты кто такая?

— А ты?

— А я хозяин этого дома, на минуточку.

— А я предполагаемая нянька для младенца, тоже пока на минуточку.

— Я тут, мать твою, няньку жду, а она острит!

— Не советую трогать мою мать, даже если ты хозяин этого шалаша.

— Да кто ты такая?

— Я человек. А ты?

— Ты, оглобля!

— А ещё чурка длинноногая, дылда, кувалда. Ещё подсказать?

— Алексей Иванович! — это Мариночка проснулась, — эта... нахалка!

Бедный хозяин дома обречённо прикрыл глаза, когда со второго снова раздался истошный крик. Я поморщилась, а с галереи заорал ещё один баритон:

— Куда вы все провалились?!

По лестнице сбежал... хе, сбежала постаревшая копия папаши с зажатым подмышкой мальчишкой. Пацан орал, брыкался, голосил с подвыванием, казалось, ему и воздуха не нужно в лёгкие набирать. Ещё пара-тройка минут и истерика станет необратимой, как же, знаем! Мужик вдруг охнул, ругнулся и выпустил диверсанта из захвата! Я еле успела перехватить ребёнка за ногу, тот едва не тюкнулся головой в мраморный пол. Вырывался он явно со знанием дела, да ещё извернулся и укусил мужика за ладонь. Сорок уколов в живот дедушке, хмыкнула я, удерживая заткнувшегося дебошира за ногу.

— Ну и чего вопим? — я уставилась на мальчишку, висящего вниз головой.

Не год ему, а все два, пожалуй. Вылитый ангелочек, каштановые кудри свисают, синие глазищи полны хрустальных слёз, и хитрая рожица профессионального заговорщика. Поставила его на ноги, придержала, чтобы не шлёпнулся и села на пол. Мальчишка почесал попку и шмыгнул носом.

— Иди уж сюда, чуда-юда, нос тебе вытру.

Пацан доверчиво подошёл и тоже сел на пол, затем вытащил из кармана платок, протянул мне и сказал:

— Ня!

Тут же переполз ко мне на колени, тяжко и очень потешно вздохнул, я погладила чистый лобик ребёнка — спи! — и он мгновенно отключился прямо у меня в руках. Вот и всё, через часок проснётся.

— Его давно кормили?

— Да какое там кормили, — фыркнул старший, — не ест ничего.

Я плавно переместилась на колени и прыжком встала на ноги, мужики переглянулись.

— Киоку шинкай? — спросил старый.

— Чего?

— Спортом занимались, девушка? Киокушин каратэ?

Я рассмеялась:

— Прыжками через нарты!

— О! Примите моё восхищение, уважаемая.

— Ребёнка возьми, папаша, — я сунула мальчишку младшему, — машину дадите или такси вызывать?

Снова переглядки.

— Я вызову девушке такси, — вылезла экономка.

— Такси вы сейчас вызовите себе, Марина Александровна,— старший оглянулся, — сегодня, завтра и послезавтра у вас выходные. Не смею задерживать.

Мадам поджала губы, попрощалась еле слышно и сгинула куда-то вправо.

— Меня зовут Иван Алексеевич. Воронов Иван Алексеевич. А вас?

— Елизавета.

— А дальше?

— Елизавета Андреевна Воронова.

— Надо же, однофамильцы, — хмыкнул младший.

— Ты бы ребёнка раздел, папаша, и в кровать уложил, — в ответ хмыкнула я, — и памперс к этакой матери сними, если хочешь, чтобы лет через двадцать твой род продолжился.

Старший всего лишь взглянул в сторону сына и тот послушно растворился на втором этаже.

— Прошу вас, Елизавета Андреевна располагайтесь. И, разумеется, я предоставлю вам машину по первому требованию. Но, возможно, вы согласитесь поговорить со мной... для начала?

— Для начала чего?

— Продуктивного сотрудничества, например.

— Не возражаю.

— Прежде всего, спешу извиниться за несдержанность сына.

Я мысленно сделала зарубку, а как он услышал нашу беседу, будучи в втором этаже да в закрытой комнате, да с орущим пацаном подмышкой? Интере-е-сно. Как говорил недавно Павел, электроника и физика тут не танцуют, вот разве что старшенький тоже нашего поля ягодка. Я прикрыла глаза, осматриваясь, вслушалась в звуковой фон дома. Нет, вроде на колдуна старший не похож. Впрочем, и я на ведьму не похожа. Мне ваши извинения, господин Воронов нужны, как третья нога, но всё же киваю в знак согласия.

— Он тоже принесёт вам извинения.

— Пусть лучше за сыном следит. Похоже, у ребёнка ненормальная возбудимость по вечерам.

— Согласен, Елизавета Андреевна, но этот мальчик приходится моему сыну братом.

Понятно, последыш старшего. Маму не то выперли вон, не то сама сбежала. Впрочем, из этой психушки я бы тоже сбежала, но вообще-то не мне судить кто тут от кого сбегает и прячется. И работу эту я должна получить из соображений, ну-у-у... скажем, удобства. Как ни крути, а тут меня достать труднее, чем дома. Особой охраны я не заметила, но что я знаю о здешних системах слежения?

— Впрочем, об этом потом. Как вы смотрите на предложение заняться моим вторым сыном?

Я поморщилась.

— Если ко второму прилагается номер первый, а к ним обоим мадам Марина с её гонором, то ответ отрицательный.

Работодатель тоже поморщился.

— Я обещаю вам нейтрализовать обоих. Первый номер уезжает учиться в Англию через пару недель, а экономка получит точные указания на ваш счёт. Согласны?

Я призадумалась, а собственно, что я теряю? Жилье и кормёжка бесплатные, жалованье опять же будет немаленьким, лес рядом, озеро неподалёку, свежий воздух и от города далековато. Охрана присутствует. Господин Воронов истолковал моё молчание по-своему.

— Деньгами не обижу, если Алёшка будет здоров и присмотрен. Ест он плохо, вот беда. Болеет часто.

— Ладно, — сказала я, — разберёмся, но желательно без навязчивого надзора и ненужных советов. В принципе, с малыми я хорошо управляюсь... но желательно бы сообщить персоналу, что им в мои действия вмешиваться не позволено. Согласны?

— Если результат будет очевиден, то я и слова не скажу. Согласен!

— Результат будет, но не мгновенно. За его здоровьем прослежу, меня закаляли с полугода. Извольте внимательно рассмотреть результат.

— Да уж, — рассмеялся хозяин, — результат впечатляет!

Он написал на бумажке сумму, меня она тоже впечатлила.

— Тогда решаем так: сейчас я еду домой, мне надо вещи собрать. Вы дадите мне машину?

— Конечно. Приступите завтра?

— Лучше послезавтра. Есть кое-какие дела, требующие решения. И ещё: мальчик скоро проснётся. Не кормите его сегодня, если не попросит. Я передам с шофёром травяной сбор, запарите на два часа в кипятке и перед сном искупаете мальчика в горячей воде без мыла. Сунете локоть в воду, если не жжётся, купать можно. Не поручайте персоналу, сделайте это сами. Хорошо?

— Сделаю.

— В таком случае отправьте меня назад. До свиданья.

— Спасибо вам, послезавтра я пришлю машину. К девяти вам удобно?

— Лучше к семи утра.

Я повернулась и пошла к выходу. Хозяин придержал дверь, за которой уже стоял Сергей Иванович.

— Ну что? — спросил он хозяина.

— Нормально, Серый. Отвези нашу спасительницу домой, остальное потом. До свидания, Лиза.

Я кивнула и в сопровождении шофёра пошла к воротам.

Глава 5

Ровно в семь часов оговорённого утра меня пригласили на выход, карета подана, пора ехать. Я простилась с Клавдием, забрала обоих шушей, подхватила рюкзак с одеждой, ногой вытолкала за дверь здоровенную сумку с травами. Степан дал отмашку, что путь чист. Август подал лифт на девятый этаж, я поручкалась с обоими провожающими и уехала в неизвестность.

Ну, пожалуй, неизвестность — это не совсем то слово, полигон для бабской войны, оно ближе к истине. Сергей Иванович принял от меня груз, а я нырнула в теплоту салона и почти всю дорогу до загородного посёлка богатеньких русских спала. И ничего удивительного, за сутки переделать столько дел — это суметь надо.

Во-первых, приняла двух вестников с информацией для моей дорогой покойницы, отыскала незадачливого монаха Лоренцо. Мы очень долго говорили по душам... Затем с его подачи я провела простенький по приёмам, но дорогой по ингредиентам ритуал, после чего и отпустила фра Лоренцо в его посмертие. Сроду такого не делала и делать не собираюсь, для ведьмы очень уж затратное по силам мероприятие, колдуны справляются с этим не в пример легче. Ну так и сила наша их силе не чета.

Во-вторых, четыре часа учила домовиков пользоваться бабкиным смартфоном. И они, все трое, научились-таки пользоваться телефонной книгой и фотокамерой, а заодно и удалять ненужные фото. На всякий случай я вставила в бабулиного монстра приличную карту памяти, так что теперь они фотографируют все подряд и радуются, как дети. Для тренировки даже меня вызвонили пару раз с чердака, где я разбиралась с досточтимым фра Лоренцо, так что теперь душа моя спокойна за родную нечисть. Ежели что, меня найдут! Оставила им шнуры и зарядку, пусть тренируются. Бабайка напросился со мной с клятвенным обещанием не пугать мальца, бедолаге невесело живётся с домовиками. При мне-то они его не особо и шпыняют, а стоит отвернуться, сразу начинается позиционная война.

В-третьих, спать не пришлось ещё и по причине ночного визита незапланированной личности — домовики отловили настоящего дворового и не нашли ничего лучшего, как притащить гостя ко мне среди ночи. Я просто ошалела — настоящий канонический мужичок в косоворотке, жилетке, сапогах, при метле и шапке. С козлиными ногами в настоящих сапогах! Мужичок умудрился испортить отношения со всеми домовиками нашего околотка и ныне оказался бездомным. Пришлось топать на районную площадь среди ночи, ломать здоровенную еловую лапу у голубой ели подле райисполкома, поскольку эта чуда-юда живёт только в ведьминой метле. А ещё эту лапу надо где-то во дворе прибивать, да следить, чтобы не выбросили! А что? Пусть живёт у Воронова, двор у моего однофамильца в наличии, строений там много, надо же кому-то за и двором присматривать. Домовик там точно есть, я его мельком видела, когда мальчишку усыпляла. Полночи уговаривала нечисть сменить прописку, остальное время инструктировала шушей и дворового на предмет чего им можно, а чего нельзя.

Так что теперь я безмятежно спала, в багажнике кряхтел господин дворовой, за пазухой шуршали шуши, а я спала и впервые за последний месяц мне не снились кошмары...

Проснулась от прикосновения к плечу.

— Приехали, Лиза.

Я зевнула и выбралась из салона, потянулась что было сил, стряхивая дрёму. Встречал меня сам господин Воронов-старший, самолично перенёс в дом мой багаж и пригласил располагаться в выделенной комнате.

— Иван Алексеевич, прошу вас поселить меня и мальчика отдельно, — решительно воспротивилась я приглашению.

Оно мне надо, чтобы каждый из желающих заглядывал мне через плечо? А хуже всего то, что начнут лезть с вопросами типа 'а что ты тут варишь' или 'а что ты делаешь'.

— Скажу вам прямо, мне не нравится атмосфера в главном доме, пусть он и состоит из двух этажей. У вас есть жильё попроще на территории?

— Есть флигель у дальнего конца, три комнаты.

— А кухня есть?

— Есть, конечно. Зачем вам это?

— Иногда я буду готовить ребёнку сама. Это первое. И второе... я не потерплю, если в мои действия начнут вмешиваться прочие домочадцы. А они начнут, потому что ничего не понимают в системе закаливания. Это, кстати, третье. И четвёртое, самое главное, мальчику полезно сменить обстановку, даже на меня давит этот дом. Тут очень неспокойно, если вы заметили.

— Ещё бы не заметить, — буркнул хозяин дома.

— Так что? Даёте добро?

— Конечно. Заселяйтесь куда хотите. Мне важен результат.

— А как ваш мальчик спал? Ел что-нибудь?

— Его ещё не кормили, поскольку он не просил. И спал хорошо.

— Спал с вами?

— Да, пришёл среди ночи.

— Отлично. Дадите кого-либо в помощь на этапе заселения?

— Берите кого считаете нужным.

— Лучше распорядитесь сами. Главное, пусть помощник держит язык за зубами и не комментирует увиденное.

Воронов всерьёз заинтересовался.

— Вы о чём, Елизавета Андреевна?

— Для начала просто Лиза и на 'вы'. И я буду звать вас Иваном для краткости. И на 'вы'. А ещё мне нужен номер вашего мобильного, причём такой, чтобы вы ответили сразу, а не переводили стрелки на секретаршу.

— Сергей выдаст вам и номер, и новый телефон с нужной симкой. Вот на него можете положиться в любой момент и даже в случае моего отсутствия.

— И ещё я должна знать охрану в лицо.

— Тоже к Сергею. Но всё же вы не ответили на вопрос. Что именно вы намерены тут изменить?

— А у вас есть лишние два часа, чтобы выслушать?

— Увы, нет. Но вечером мы поговорим.

— Понятно, — хмыкнула я и пошла устраиваться.

И началось! Две женщины из числа 'убери, отнеси, принеси' и я выдраили все три комнаты до состояния скрипа, двое мужиков притащили из большого дома детскую кровать и кое-какую мебель для меня. Мы заменили постельное бельё, забили два шкафа малышовским гардеробом и мужчины зачем-то притащили телевизор, который я тут же отправила в изгнание, установив на его месте приличный книжный шкаф с детскими книгами. Пацан принимал в этом бедламе самое деятельное участие — лично притащил в новый дом свой горшок в рюкзачке, сделанном из наволочки. В том же рюкзаке и под присмотром охранника перетаскал в новое жильё собственноручно отобранные игрушки, отобедал вместе со мной чем бог послал и благополучно уснул с ложкой в руках, устряпанный кашей по самые уши.

Я накрепко прибила еловую ветку к потолку галереи, опоясывающей флигель и запретила трогать прибитое, сославшись на распоряжение хозяина, затем прилегла на диванчике подле кровати мелкого и тоже уснула.

Разбудил меня домовой.

— Тоже мне ведьма, — бурчал домовичок, дёргая меня за ногу, — а кто за маленьким следить будет? Его тут дворовой развлекает, а нянька дрыхнет.

— А ты здесь зачем? Или служить разучился? Или не изволил видеть, как я тут пласталась? А вообще постарайся не грубить по возможности, а то ведь нарвёшься. И, кстати, тут будут жить два шуша, поимей это в виду.

— Уже знаю, — проворчал домовик, — они вежество понимают и уже познакомились, слова нужные сказали. А ты словно и законов не знаешь...

— Да устала просто, что тут не понять. Мне надо было всё успеть до прихода вашей Мариночки. Та ещё кукла. И учти, силы у неё больше нет.

— Знаю, — отмахнулся домовик, — и хорошо, что нету. Тут и без неё дела творятся такие, что...

Домовичок рукой махнул и исчез. И где мой подопечный? И что тут за такие-сякие дела творятся? Но это подождёт, малыш смеётся, как колокольчик, он в соседней комнате, пытается вытащить из-под стола дворового.

Неплохо мы вздремнули с Алёшкой, почти два часа спали!

— Алёшка, пошли обед готовить! Помогать будешь?

Странно, мальчишке почти два года, а слов в его лексиконе от силы десяток 'ня', 'дя' вместо 'да' и прочая ерунда вроде 'дай', 'хочу', 'не буду'.

Малец жизнерадостно ответил 'дя!', и мы потопали на основную кухню за рыбой, где миловидная немолодая женщина именем Анна выдала нам три приличных стейка из нельмы. Озаботив её на предмет рациона Алёшки, я заказала на завтра две тушки перепелов, а при их отсутствии — голубей, цветную капусту и ещё кое-какую мелочь для кухни.

За приготовлением воздушного пюре из рыбы нас и застал Сергей Иванович. Стоя на табуретке, Алёшка с важным видом помешивал лук в сковороде, вполне сноровисто орудуя деревяшкой. Шофёр и явно доверенное лицо недоверчиво покачал головой, ну да, маленький мальчик стоит на высокой табуретке с риском упасть и сломать позвоночник, а нянька снуёт от плиты к мойке, не обращая внимания на подопечного.

Вот-вот, что я и говорила. Каждый умник считает своим долгом влезть туда, куда ему лезть незачем. Правда, что взять с человека, он же не видит двух шушей и дворового, оберегающих малыша. Да и домовик Влас тут присутствует в полный рост — весьма недоверчивая сущность, ревниво не желающая делить власть с дворовым. Придётся наречь последнего личным именем, чтобы домовик подобрел, но это чуть позже.

— Перекусите с нами, Сергей Иванович?

— Спасибо, а чем кормите?

— Пюре из нельмы с чуть жаренным луком, капуста вот... и соус для взрослых, у Алёшки тоже соус есть. И лепёшки из пресного теста.

А сейчас снять малыша с табуретки и за стол его, пусть размешивает пюре в своей плошке. Положим ему также отварную капусту, отдельно взбитый с кое-какими добавками белок и вот вам результат — мальчишка слопал целую пиалу.

С сегодняшнего утра он ест самостоятельно, подражая большому дяде которого малыш называет 'Сигей'. Отмываться будем потом, это тоже ритуал.

После обеда, закончившегося в два пополудни, мы с Алёшкой отмылись, после чего малец охотно согласился вздремнуть 'чтобы жирок завязался', послушно полез в кровать, обнял своего любимого зайца и мгновенно уснул.

— Чудеса, Лиза, первый раз вижу, чтобы он так охотно ел.

— Всех чудес-то загонять мальца до полного изнеможения, заняв его полезным делом. Вы бы видели, как он игрушки таскал из дома в дом! Муравей, да и только!

— А дальше что?

— А дальше начнём закалять мальчишку, бледноват он что-то и устаёт слишком быстро, выносливости у него, считайте, и нет. Надо бы сердечко проверить.

— А вы медик? — с сомнением вопросил шофёр.

— У меня просто опыт воспитания детей, с шестнадцати лет с ними вожусь. Поэтому и говорю вам, тут дело нечисто. Впрочем, это я сообщу отцу ребёнка. А что вы хотели?

— Это вы хотели телефон хозяина.

— А! Да, и новый мобильник. И ещё нужен ваш номер и представьте мне охрану, пожалуйста, и прочих работников этого дома. Хорошо?

— Когда вам удобно?

— А можно сейчас, пока Алёшка спит?

— И вы оставите его одного?

— А почему нет? Ему грозит опасность?

— Но мне казалось, что вы должны находиться при мальчике неотлучно.

Начинается... Что-то меня берут сомнения в том, что все распоряжения хозяина выполняются безоговорочно. Эти странные люди с их дурацкой ревностью, спесью и осознанием собственной значимости ещё немало попьют у меня крови, я чувствую.

— Сергей Иванович, мне тоже казалось, что вы получили недвусмысленное распоряжение не вмешиваться в мой образ жизни или мои... методы воспитания. Если это так, то примите во внимание и тот факт, что я не спешу напоминать вам о необходимости выполнять свои обязанности.

Мужик сузил глаза. Похоже, единомышленника из него не получится. Впрочем, у меня есть четыре нечистика, готовых помочь, проследить, донести и даже напакостить, если будет нужно. Видимо, разумная нечисть предпочтительнее псевдо-умных смертных, в который раз убеждаюсь, что бабка была права.

И в очередной раз убеждаюсь, что правильно отселилась от недоброжелательных глаз обслуги господина Воронова.

С охраной числом двое и прочими работниками в количестве трёх дам я быстро познакомилась, озадачила шушей подслушкой, а дворового подглядкой и отбыла в наш домик. Оставшееся до ужина время я и малец возили снег, убирая его с дальнего конца двора на солнечную сторону, чтобы побыстрее растаял. Здешний садовник только пальцем у виска покрутил... Алёшка возил снег в грузовичке, а я — в тележке садовника. Упыхались мы оба по самое 'больше не могу', зато дитя порозовело, и всё норовило рукавом куртейки вытереть пот со лба — совсем, как крестьянин в поле.

К ужину мы с Алёшкой отмылись от трудового подвига и были торжественно приглашены в большой дом, по поводу чего предварительно озаботились испечь к чаю маленький солёный коржик с тмином.

Понятное дело, что шуши отправились вместе с нами. Наречённый Бонькой дворовой, остался бдеть обстановку по месту проживания и клятвенно обещал, что присмотрит за домиком вместе с домовичком. Влас же благосклонно отнёсся к моему запоздалому извинению и согласился звать меня по имени. Оба нечистика по моему настоянию заключили перемирие и приняли в свою компанию пятого — дорогого бабайку. Тот же Влас персонально поручил последнему пугать мадам экономку до мокрых трусов, буде она зарвётся и начнёт пакостить Лизавете.

Я не стала настаивать на собственном мнении и уверять, что с мадам экономкой справлюсь своими силами — просто молча приняла к сведению, что единомышленников у меня прибавилось. Это радует.

Большой дом встретил нас радушно. Увидев старшего Воронова, Алёшка завопил и попытался вскарабкаться на него, как на столб. Однако был перехвачен, перевёрнут вниз головой, затем подброшен к потолку, ритуально повизжал, после чего был усажен на высокий стул с перильцами.

Через пару минут в столовую пожаловали старший сын и поразительно похожий на Ивана мужик. Близнец? Да нет, всего лишь старший брат-погодок, приехавший ненадолго погостить. Ростом он мне по ноздри, как и Иван Воронов. Не думаю, что там комплексы цветут пышным цветом, мужики вполне зрелые и ростом окружающих дам не слишком озабочены и уж тем более не чувствуют себя бета-самцами на фоне рослой особы.

Тоже крупный, вполне ухоженный мужик с налитыми плечами, украшенный обручальным кольцом и крепко подозрительным перстнем на левой руке, назвавшийся Петром Алексеевичем. Харизма и тестостерон там пёрли изо всех возможных щелей, начиная с ушей и заканчивая люверсами на брендовых кроссовках — этакая псевдо-лениво-ухоженная версия голливудского звездюка, как бишь его зовут, вечно забываю, он ещё кулаками махать горазд и по бабам очень большой спец.

Штучный экземпляр, надо признать. Стандартная реакция женщин на такой экземпляр самца — ступор. И ничего удивительного, для, скажем, мужика далеко за полста он выглядит очень и очень молодо...

И объяснений такому феномену явно меньше двух, собственно, оно одно-единственное — перед нами ведьмак. Или колдун, что гораздо вероятнее. Не будь моя душенька хорошо выморожена и высушена покойной бабулей, я бы уже закапала паркет слюной в радиусе полуметра, это как бог есть. Мощный эротический раздражитель, не спорю, но сейчас мне важнее другое — оба шуша прянули от него в стороны и попрятались кто где. Колдун!

Он улыбнулся, я рассеянно покивала, отослав шушей от греха подальше, один из них заметно разволновался от переживаний.

И мы приступили к ужину.

Мальца я повязала салфеткой и поставила перед ним маленькую чашечку с бульоном. С непередаваемо потешной серьёзностью мелкий Воронов аккуратно отпил из сосуда, по-сибаритски отставил его в сторону и мгновенно утянул с моей тарелки кусок рыбного филе. Шустрый малец! Я восстановила прежний порядок на своей тарелке, Алёшка снова стащил рыбу, и тут же её слопал. И так мы развлекались до самого десерта, за которым торжественно угостили присутствующих солёным коржиком.

Все шоколадки и прочие излишества я предусмотрительно изъяла из вазы перед самым ужином. И попросила на вынос небольшую корзинку с фруктами зелёного цвета, что и было немедленно предоставлено. Старший сын вёл себя тише воды и ниже травы, так забавно созерцать за ужином четыре разновозрастные копии одной исходной формы. И у всех пронзительно-синие глаза, и похоже, на этой семейке природа отдыхать почему-то не пожелала.

После ужина старшие господа пригласили меня в кабинет хозяина для беседы. Алёшка не слезал с рук, даже не бесился, как днём, а просто сидел, привалившись к отцовской груди, вертел в руках дорогущую мобилу и пытался разобрать её на фрагменты.

Старший Воронов, Пётр Алексеевич, не стал ходить вокруг да около и тут же поставил в известность окружающих о том, что ему ничего не удалось выяснить обо мне, ибо в ближайшие семь-десять лет девушка с такой известной фамилией и нестандартной внешностью в городе и социальных сетях не появлялась. Одноклассников у неё не нашлось, как и сокурсников. Не буду ли я добра пояснить, из каких нетей меня вытащил младший брат Петра Алексеевича, кто я такая, кто мои родные и где я изволила проживать последние годы. И как получилось, что его младший брат и партнёр, весьма недоверчиво относящийся к непроверенным особам, вдруг доверил мне едва ли не наследника имени и состояния.

Иван Алексеевич поморщился, но промолчал. Оч-чень хорошо! Ну ладно, господа Вороновы, вы сами напросились.

— Относительно последнего вопроса обратитесь к младшему брату. В свою очередь хотела бы выяснить, с каких именно небес упали вы, Пётр Алексеевич? Почему старший брат выглядит настолько моложе младшего? Кто нанёс вам весьма любопытную татуировку на правое предплечье? И в каком лесу растут ягоды, которых вы наелись перед визитом в дом брата... ну, или где растёт трава, которой вы накурились?

Старшенький смешливо прищурился. Ну, где-то я его юмор понимаю, вывести странную барышню из равновесия не помешает. Он достаточно долго живёт на свете, чтобы понимать — так проще всего заставить повиноваться девиц с неустойчивой психикой и вполне ожидаемой реакцией на эротические авансы. Я подобные авансы хорошо понимаю, но реагировать вовсе не обязана и к тому же стараниями бабули привороты на меня никак не влияют, ну, разве что сыпью покроюсь, да и то ненадолго.

Пока всё выглядит более-менее благолепно, но не пройдёт суток, как колдун начнёт копать и вынимать мою подноготную из разных источников. И вынет её. Это до сих пор он действовал стандартными для людей методами. А социум, отличный от смертных сообществ, имеет свои законы, устоявшиеся традиции, как писанные, так не очень писанные.

Словом, мужик этот докопается до моей сути. Допустим. И что? Примется уничтожать? С чего бы? Я ему не мать, не сестра, не враг, не конкурент и не сексуальный партнёр. И ничем ему не обязана, что немаловажно. Долгов и грехов за мной не водится, вот только с какого боку мы однофамильцы? И даже без совпадения фамилий мне бы очень пригодилось такое знакомство в среде колдунов. Шуши, кстати, его не опознали, как возможного виновника, дворовой тоже молчит. Вот спорим, этот престарелый красавец будет раскапывать мою родословную до того первого Ворона, что взял в руки шаманский посох, а потом станет заманивать информацией об известном в ведьмачьей среде происшествии. Ну что же, поживём — увидим.

Бабайка затаился в где-то в камине, я пригрелась в кресле, а вот Алёшка выронил мобилу из ладошек и отъехал в страну сновидений.

— Если вопросов ко мне больше нет, я уложу мальчика. И жду вас, Иван, для беседы о сыне.

Закутав спящего мальца в плед, я отнесла его в наш домик и уложила в постель. А затем высвистала дворового и допросила с пристрастием — откуда взялся этот старшенький, когда приехал, с кем приехал, на чём приехал, что сказал, кому улыбнулся.

Тут же выяснилось, что взялся он из машины младшенького, приехали они вместе на машине Ивана Алексеевича, разговор состоялся самый незначительный о погоде, о жене Петра, и никому он не улыбался, а напротив, был мрачнее тучи. Уже легче, поскольку обслуга тут явно ни при чём, в смысле — мнение старшего сформировалось под влиянием его собственных измышлений. И, кстати, завтра утром появится и Мариночка Александровна, ещё один аммиачный раздражитель. Приятно сознавать, что с нею в случае чего разберутся и шуши, тем более, что домовичок ничего против не имеет.

К приходу отца мелкий был раздет, уложен, укрыт одеялом и спал в компании всё того же одноухого зайца, а его выпачканное за день барахлишко крутилось в стиральной машине. Так что пока старые Вороновы изобретали тактику беседы и добирались до нашего с Алёшкой пристанища, я заварила травяной чай и теперь пила его, утопая в удобнейшем кресле, вытянув ноги на полкомнаты. Бабулины травяные сборы пахнут летом, знойным полуднем и моим детством, которое окончилось в двенадцать лет.

Хлопнула входная дверь, затем распахнулась дверь в гостиную и заметим в скобках, никаких 'тук-тук' и полное отсутствие вопросительных возгласов типа 'можно войти?'. Этим братишкам осталось ворваться и скомандовать 'давай ложись, Мари!'. Но, с другой стороны, тут не дворянское гнездо, и соответственно, политесу господа братки не обучались, ибо в советских школах господ не было.

Итак, дверь хлопнула, а придержать её рукой господам хозяевам жизни показалось несущественным, как и то, что в доме обитает очень нервный ребёнок. Подобные пустяки папе с дядей в голову не приходят, жаль...

Я обернулась к двери, воздвиглась во весь рост, подчёркнуто внимательно взглянула поверх макушек братьев и вежливо повела рукой в сторону кресел. Оба уселись лицом к незажжённому камину и спиной ко мне. Очень мило, возле камина стоит небольшой пуфик, который, видимо, придётся занять мне. Ага, ждите! Маленький посыл домовичку и Алёшка заорал во весь голос.

Я оказалась к спальне ближе всех, выдернула мальчишку из кроватки, прижала к себе. Тёплый, зарёванный, очаровательно растрёпанный детёныш обхватил меня за шею и со вкусом зарыдал, уткнувшись личиком в плечо.

— Ну ничего, ничего, Лёшенька. Не бойся, папа с тобой и я тут, и дядюшка здесь. Испугался?

— Дя!

— А кто тебя напугал?

— Он! — ткнул пальчиком в большую фотографию на стене.

Я обернулась — вот это да... С портрета на меня самым натуральным образом смотрела незнакомая женщина. Такое впечатление... сейчас моргнёт.

Папаша промаршировал к стене, снял портрет и вышвырнул его в коридор, брызнуло в стороны стекло, громыхнула явно металлическая рама, а сын заорал ещё громче. Иван перехватил у меня сына, мальчишка забился в руках, упёрся в его плечо со всей дури и заорал 'неть!' и 'пусти!'.

— Да что с ним случилось?! — вызверился отец.

— Обычное дело, с ним случился кретин-папаша, — спокойно ответила я, отобрала у него мальчика и уселась в покинутое кресло у камина.

— Растопите камин, пожалуйста.

Покачала мальца на руках, показала жестом 'выключите верхний свет', замурлыкала монотонную песенку на ухо прижавшемуся Алёшке. Его тут же начало клонить в сон и окончательно сморило к концу куплета про серого волчонка.

Папенька тяжело опустился в кресло, а дядюшка как раз справился с камином и уселся спиной к огню на низкий пуф.

— Не знаю, что мне с ним делать, — пробормотал отец.

— Иван Алексеевич, вы обследовали Алёшку когда-нибудь?

— Конечно, вскоре после рождения.

— А потом?

— Дважды!

— И кардиолог? Мне показалось, что у него проблемы с сердечком. Не исключено, что врождённый порок.

— Откуда следует? — быстро спросил старший.

— Одышка после непродолжительного бега. И пульс в покое под двести ударов в минуту. Конечно, я могу и ошибаться, но желательно выяснить причину таких странностей.

— Кардиология утверждает, что всё в порядке. И к бабкам таскали. Бесполезно.

— А наследственность?

— В нашем роду сердечников нет.

Ещё бы они были с братиком-колдуном...

— Со стороны матери?

— Там всё может быть.

Понятно, папаша, ты даже на старости лет не научился держать штаны застёгнутыми. Бывает... Но от таких странностей ещё и дети рождаются с неизвестными болячками.

Решено, буду помогать родне колдуна, сделаю доброе дело. Ведьмы редко рожают мальчиков, зато у колдунов сплошь и рядом сыновья да внуки и особенно у тех, кто рождается с даром. В своё время я спросила бабулю, а если ведьма с колдуном кого-нибудь зачнут, то что там может родиться? Бабка только плечами пожала, от таковых де союзов детей не бывает. Спорное утверждение, которое и подтвердить нельзя, и опровергнуть нечем.

— Но вы не ответили на мой вопрос, Лиза, — старший братик решил выяснить всё до конца.

С моей помощью выяснить? Надоел ты, Пётр Алексеевич, как зубная боль. То ли послать тебя деликатно и скромно, то ли разрешить сомнения полной откровенностью. Отчего бы и не помочь колдуну...

— Иван в курсе, что его старший братишка не простой человек?

Ишь как глаза сузились!

В ответ я оскалилась во все зубы. Не нравится? Ну так и не лезь куда не просят.

— Вы о чём? — младший уставился на меня, как баран на новые ворота.

— Да о том, что ваш брат обыкновенный колдун. А экономка была непроявленной ведьмой.

— Была? — с непередаваемой интонацией вопросил старший

— Ага. Теперь не будет, — хмыкнула я, — и не докажешь.

— Уверена?

— Сам попробуй.

— Обязательно. Завтра.

— Лучше сегодня. И прямо сейчас.

— Так и сделаю.

— Удачи тебе, колдун.

Младший только голову успевал поворачивать от меня к Петру.

— Я требую объяснений! — Иван Алексеевич явно не выдержал абсурдного диалога.

— У кого? — осведомилась я.

— Найдётся у кого, — хмыкнул старший, вынимая диктофон из кармана.

— А прослушать не хочешь?

— Прямо сейчас?

— Ну да.

Пощёлкал кнопками... бесполезно!

Я невинно вытаращила глаза. Старшенький уселся на пуфик, младший окончательно озверел.

— Пётр!

— Ваня, утихни, — старший аккуратно пошуровал кочергой в камине, — можно подумать, ты уже не понял о чём речь. Ты деревенский мужик или городская немочь?

— Ну вы даёте, Вороновы! И давно?

— С рождения, брат.

Младшенький выругался. Я хмыкнула, нашёл чем удивить...

— Извините, Лиза.

— Охотно извиняю. Ну, вы тут решайте свои семейные разногласия, а я пошла к Алёшке. Мне тоже спать пора, больно день выдался длинный.

Я выпустила Юшку и велела слушать во все уши, затем проверила спящего мальца — спит, как ангел. Наскоро ополоснулась в ванной и рухнула на постель. К лешему всех Вороновых, завтра тоже будет день, вот завтра и посмотрим, чьи в лесу шишки...

Глава 6

Утро началось с Юшки, дёргавшего меня за волосы.

— Хозяйка, проснись!

— Ну, чего тебе, шуш несчастный?

Проснулась. Алёшка спит, на часах 6.30, в домик ломится Марина Александровна, а у нас заперто — дворовой постарался. Открывать этой мымре желания нет...

Алёшку своими воплями она точно разбудит, так что велим бабайке поработать, тем более, что разрешение господина домового у нас уже есть. Стук прекратился через минуту, чего и следовало ожидать, но сон улетучился, а через мгновенье проснулся и подопечный.

Мы вдвоём попрыгали на упругом матрасе, погладили бабайку по спинке, уложили зайца спать и отправились на свежий воздух поработать лопатами, ибо наследник имени и состояния отказался гулять просто так. Поваляться и поплавать в снегу Алёшка тоже не пожелал. На календаре почти весна, а ночью снова выпал снег, и садовник весело сгребает его маленьким бульдозером, широченной лопатой грузит в прицеп и вывозит прочь со двора. К моему удивлению Алёшка отказался покататься на тракторе, схватил свою смешную лопатку, и мы пошли за дом отгребать снег от забора.

В восемь утра к нашему обиталищу пожаловала Марина Александровна в стильном лыжном костюме с пресловутым 'кушать подано'.

— Алёшка, ты голоден?

— Неть!

— Значит, будем отгребать снег вместо завтрака?

— Будем!

— Спасибо, Марина Александровна, мы позавтракаем позже.

— Но режим мальчика...

— У нас свой режим, верно, Алёшка?

— Дя!

До чего же забавный мальчишка! Шапка сползла на нос, курточка замызгана, тёплые штанишки грязные на попе, рожица довольная, лопатка наперевес! Варежки мокрые! Сменим, не вопрос, у меня за спиной рюкзачок набит подобным расходным материалом.

Мы нагло развернулись спиной к Мариночке и покатили свои тачки к месту назначения. Дворовой отправился соблюдать двор, а шуши запрыгнули мне на плечи.

— Что нового? — поинтересовалась я.

— Они долго ругались... братья-то, — Юшка решил высказаться первым.

Второй, оставшийся просто шушем, покивал и добавил, что, мол, грязно ругался старший, а младший больше молчал. Кивал, соглашался и отказывался увольнять ведьму. Закончилось тем, что старший обругал младшего старым заслуженным педофилом республики.

— А о чём именно старшак говорил? Хорошо бы ты припомнил всё сказанное.

Юшка помолчал, собираясь с мыслями, затем спрыгнул в снег и успел перехватить мальца, споткнувшегося на ровном месте. Я подхватила мальчика на руки.

— Ладно, поговорим после завтрака.

Безымянный шуш помялся и всё же решился сказать:

— Ты это... Лизавета, я у старшака штуку нашёл в комнате. И к тебе перепрятал.

— Что за штука? А найдут?

Безымянный нечистик осклабился во все зубы:

— Не найдут.

— Ладно, покажешь. Отныне будешь зваться Страшилкой. Согласен?

Шуш буркнул что-то утвердительное, скорчил рожицу и с тихим хлопком исчез. Малец восторженно пискнул, мои шуши явно пришлись ему по душе. Однако, отныне они станут прятаться. Не будь тут колдуна, им однозначно приволье настало бы. Но в свете недавних событий господин Воронов-старший обязательно оставит братишке пару-другую своих слуг, а это те ещё персонажи — приневоленные духи вроде достославного фра Лоренцо. Иные из них неслабой силой владеют, и бывают среди них такие сущности, что наших нечистиков почитают за лакомство. Конечно, призрачные слуги их не жрут, просто поглощают силу, а у таких древних ребят, как шуши, силушка может присутствовать, да ещё и в немалом объёме. Домовики утверждают, что силёнками их Творец обидел, а вот я так не считаю, своими глазами видела, как Юшка придержал трактор за прицеп, когда садовник чуть воробья не переехал.

На часах 9.45, пора бы нам и перекусить.

— Алёшка, завтракать будем?

— Дя!

— Ну, тогда будем сушиться и готовить завтрак. Согласен?

— Дя!

— Ты другие слова-то знаешь?

— Дя!

Малец засмеялся, как серебряный колокольчик. В четыре руки развесили в сушилке верхнюю одежду, и нырнули в холодильник. Яйца, две перепёлки (это к обеду), деревенское масло, свежесмолотый олений фарш, капуста такая-сякая-этакая, салат зелёный, пекинка, сюда бы мороженной черемши — в отварную картошку или пюре.

— Запекаем в духовке фарш, яйца, капусту и лук. Не возражаешь?

— Иза!

О, меня теперь Иза зовут...

— Что, Алёшенька?

— Хочу!

— Чего именно?

Он вцепился в мою штанину и подтащил к буфету. Ага, конфеты тут у нас. Вот сволочи, просила же убрать эту гадость! И ведь прекрасно знают, что у ребёнка аллергия на шоколад.

— Не дам.

— Хочу!

— Она горькая!

— Хочу-у-у! Дай! — завизжал наследник.

Подзатыльник — бац! Глаза вылезают из орбит, рот открывается шире головы, а мы тебе заговор на тишину спроворим, а затем и стеночку из воздуха поставим вокруг психованного ребёнка. Теперь ори на здоровье, разрабатывай лёгкие.

Загружая небольшой противень слоями предполагаемой запеканки, наблюдаю, как бесится в ограниченном пространстве маленький человек. Упасть не получится — стенка не пускает, криков никому не слышно... кроме малолетнего дебютанта. А если принять во внимание, что реагировать на спектакль одного актёра некому, то истерика прекратилась секунд через сорок, ну... прямо, как бабка пошептала. Я так и думала, истошным криком этот мелкий прохиндей многого добивается, ибо голосом его природа не обидела... но в данном случае номер не прошёл.

Ещё минут сорок, и запеканка готова. Малец озадаченно ощупывает невидимую стенку вокруг себя, а она потихоньку истаивает, вон и нога выступила за край и руки достают до табурета.

— Так, пока завтрак готовится, можем книгу почитать. Ты как?

Отвернулся к стенке, надулся, губы оттопырил, балованное дитятко — вот что плохо. Меры не знает, вежливость не понимает, и не говорите мне про малый возраст. Дано ему слишком много, причём, с момента рождения — это тоже плохо. И не исключено, что вполне способен нашкодить просто из вредности. Если и попытается сотворить что-либо в нашем домике, не страшно, Юшка всегда рядом с ним, да и Бонька присмотрит. А вот в большом доме будет тяжеловато. Впрочем, посмотрим...

Посмотреть мне пришлось тем же вечером. Господин старший брат отбыл с утра не то по делам, не то в собственную резиденцию и на ужине отсутствовал, зато озаботился оставить двух шпионов, которые оказались весьма необычными личностями. В строго обставленной столовой, помимо меня и мелкого, наличествовал Иван Алексеевич, а также его старший сынуля в драных джинсах и майке с надписью 'Я классный чувак', и наконец, мадам Мариночка в строгом брючном костюме. Конечно, сотрапезники не обращали внимания на двух незнакомых мужиков в странных нарядах, стоящих за стулом хозяина дома едва ли не в стойке 'смирно'. Понятно, это и есть те самые приневоленные души покойных колдунов, которым в своё время не повезло. И уворованный шушем предмет, называемый камнем душ, имеет к ним прямое отношение — попросту говоря, в этом камне и заточены души обоих неудачников.

Старший Воронов камня до сей поры не хватился. С какой бы стати? Защитное заклинание не потревожено, на месте камня душ лежит галька из того огромного аквариума, что радует взоры в холле. Бабка говорила, что если носишь камень на себе, ни ведьма, ни колдун его не увидит. Вот и поносим его пока, ведь Пётр Алексеевич всяко ещё покажется на горизонте.

Алёшку пришлось усыпить сразу после обеда, чтобы разобраться с подарочком Страшилки. Бонька патрулировал двор и заворачивал всех любопытных, желающих попасть в дом. Вызывать призрачных слуг колдуна не стала, поскольку условие их посмертного служения мне неведомо, и сколь велика их сила... тоже неизвестно. Незачем дёргать тигра за усы, напротив, камень следует вернуть хозяину. Не думаю, что колдун мгновенно расчувствуется и со всем пылом бросится помогать ведьме в поисках неведомого пока убивца. Наоборот, начнёт подозревать в наихудшем, искать ниточки, за которые мерзкая ведьма дёргает его братишку. Не сомневаюсь, он тут же примется искать следы нужного заговора (если уже не пытался искать), поднимет на ноги всех окрестных духов и окружит поместье толпой соглядатаев. Некоторый опыт говорит мне, что колдуны — такие же сволочи, как и ведьмы, впрочем, последние чаще всего оказываются сволочнее. Однако, на волне подозрений может созреть и любопытство, да и папенька Алёшки вполне ожидаемо отреагировал на простенький заговор, так что работа на ближайший год мне гарантирована. Всего и усилий — изредка обновлять заговор.

Напрасно старшак оставил 'поместье' брата без присмотра, следы нужного заговора я обеспечила, самое время искать ведьму или ведьмака с подходящими следами. Вам, Пётр Алексеевич, следовало бы выпускать на волю призрачных персонажей серии 'двое из ларца' сразу по приезду, а вовсе не по факту обретения мерзкой ведьмы в братнином домишке. Вам ли не знать, что души колдунов, пребывая в камне, не ведают в чьих руках находится сам камень, да они его вообще не видят и не ощущают!

Уважаемый колдун просчитался. Почему? Слегка разленился от безнаказанности? Не встречал ранее силу, с которой следовало бы ознакомиться поближе? Сила колдунов в заклинаниях, подчинении всех возможных стихий природы, кроме Тьмы. А у нас только Тьма, но вот поди ж ты — мы не вымерли ещё, а колдунов, как уверяла бабка, явно поубавилось.

... А меж тем ужин продолжался, Алёшка то и дело проносил ложку мимо рта, устряпывая и себя, и меня. Попытки Мариночки покормить мальчика с ложки я пресекла в самом начале. Сколько сможет съесть овощной запеканки, столько и съест, и незачем приучать мальца к слугам. Вон старший братец, золотой мальчик с атлетической фигурой, и вовсе с места встать опасается. Небось, боится нарушить гармоничность образа... ему еду на тарелку накладывают, умора! А о младшеньком... стыдоба сказать, два года ребёнку, а он в памперс мочится! Сегодня мы гордо отсидели на горше семь раз, правда с пользой всего раза два, но лиха беда начало. Мокрых штанов набралось с десяток! Я не кидалась их менять мгновенно, сам Алёшка стягивал, подносил мне и гордо говорил 'ня!'. А уж если Алёшка ночью кряхтит, меня будит домовик и мы спасаем ребёнка от неприятностей, высаживая среди ночи на горшок.

В довершение собственных подвигов за ужином, Алёшка лихо облился молоком и был выдворен из-за стола переодеваться. После чего мы с ним поборолись на ковре в соседней комнате и спустя всего полчаса после победы мелкого Воронова, обрели его дядюшку в полный рост.

За ужином я не удержалась от хулиганства и приветливо помахала обоим шпионам Петра Алексеевича. Мужики синхронно вытаращили глаза и переглянулись. Умному достаточно.

Я и Алёшка отбыли в наше жилище, растопили камин, причём, мелкий сам поджигал растопку и раздувал огонь... правда, Юшке пришлось держать его за шкирку, чтобы не упал лицом вперёд.

Очень самостоятельный маленький мужчина отыскал нужную книжку для чтения и сам же её притащил, пыхтя от усердия. Толстенная книжица, что тут у нас? 'Волшебник Изумрудного города'! С чего бы? В таком возрасте только стишки и читать про 'Робин-Бобин-Барабек', а тут — нате вам, Изумрудный город.

Шуши аккуратно переместили огромное кресло к огню, Алёшка залез ко мне на колени, домовой Влас тут же сунул мне скамеечку под ноги, вот спасибо ему — так гораздо удобнее. Похоже, моя нечисть тоже расположилась сказки послушать, где-то рядом кряхтит дворовой, старается улечься так, чтобы никому не мешать. Неторопливый Влас, как здешний хозяин, занял пуфик у огня, Юшка и Страшилка спрятались под креслом и шуршат, устраиваясь поудобнее. И мы начали чтение...

Через двадцать минут мальчик уснул, а тени подле буфета обрели краски, ну конечно, оба призрака старшего Воронова бдят. А чего им... велено, вот и бдят. На доме ведьмачьей защиты нет, а отсутствие должных заговоров равнозначно приглашению, написанному большими буквами на двери... специально для таких призрачных душ. Мол, заходите, люди добрые. Вот они и зашли, в этом случае разрешения можно не спрашивать. Незачем.

При жизни один из них явно был незаурядным красавчиком, да и в своём странном посмертии красив — глаза серые, волосы шапкой, прихотливо вылепленное лицо, словом, нездешняя внешность. Невысок, но сложен прекрасно, нынешним вьюношам, помешанным на кубиках, о такой фигуре можно только мечтать. Он, кстати, голый по пояс, точнее, по кушак, замысловато завязанный на бедре.

— Здравствуй, ведьма.

— И тебе не хворать, слуга верный.

Если бы не нынешнее состояние говорящего тумана, этот дядя распластал бы меня своим ножиком надвое, ишь как за меч схватился! Или что у него там слева к поясу приторочено? Какие-то нервные пошли призраки.

Второй окинул меня внимательным взглядом и произнёс:

— Доброго вечера, госпожа.

— Приветствую гостя, пусть и незваного... располагайся, где удобно.

Второй номер ростом явно под два метра, лет ему около сорока, длинный кафтан обшит мехом по краю, сапоги жёлтой кожи, глаза чёрные, внимательные и смотрят прямо на нас с Алёшкой. Тщательно ухоженные усы свисают до груди, сивые волосы отброшены за спину, оружия при нём нет.

— Мой повелитель испрашивает разрешения посетить этот дом, — старший вежливо обозначил лёгкий поклон.

Повелитель! Сказано учтиво и с достоинством.

— Разрешаю, — я пожала плечами.

А что оставалось? Раньше начнём тягостную беседу, раньше закончим. Колдун завозился в прихожей, снимая дублёнку и шапку, у нас опять заснежило. Мороз невелик, но поднялась мягкая метель, завтра снова двор снегом завалит, небось.

— Добрый вечер.

— Добрый, добрый, Пётр Алексеевич. Располагайтесь, я пока уложу мальчика.

Шуши метнулись вон из комнаты, я сунула Юшке камень душ и велела незаметно положить его на каминную полку, что и было исполнено. Полюбовавшись спящим мальчонкой, вернулась к камину. Гость расположился со всем удобством и успел выставить на столике спиртное, бокалы, орехи и даже конфеты.

Разговор по душам? С колдуном. Бабуля покойница долго смеялась бы.

— Побеседуем, Лиза?

— Не возражаю. Но разговор ваш.

Колдун слегка поморщился. А чего рожи корчить? Я закон-порядок знаю и нарушать его не намерена — кто первым пришёл с вопросами, тому и первое слово. Не зря же персидские купцы ещё в средние века придумали поговорку 'кто сказал первое слово, тот уже проиграл'.

— Принято.

Колдун разлил в бокалы лиловую жидкость.

— Не предлагаю тебе выпить, Лиза. Просто налил из вежливости.

Ага, верю. А защит на тебе, колдун столько, что глаза разбегаются. Вчера их было штуки три, не более, зато сегодня... считать устанешь. Три амулета на шее под свитером, два зашиты в рукавах, остальные на спине, что ли? Или в задних карманах брендовых штанов? Словом, старший Воронов экипирован по-царски. Великое спасибо тебе, фра Лоренцо, за прощальный подарок — я теперь вижу структуру колдовских заклинаний и худо-бедно имею понятие об их назначении. Разобраться не смогу, ибо не дано... зато хорошо различаю цвета заклинаний. Амулеты светятся сгустками разных колеров. Правда, фра Лоренцо схитрил и истинного назначения цветов не раскрыл, но и за то, что есть, спасибо.

Ха, гость негаданный небрежно откинулся в кресле и снисходительно-заинтересованно таращится на мои ноги, задранные на пуфик. Мужского интереса в этом взгляде ни на грош, это да... зато глаза явно оценивают расстояние до моей шеи. Голова уважаемого колдуна откинута на подголовник, крепкая челюсть... такую с одного удара не сломаешь. Потягивает своё пойло, прикрыв тяжёлыми веками глаза. Поставил бокал, резко наклонился вперёд, провёл рукой перед моим лицом, зашептал... И что?

Гость откинулся на спинку кресла, отпил лиловую жидкость, лениво посмотрел в бокал. Ждёт? Выдернула пред свои очи Страшилку, колдун его не видит, ясное дело, и попросила положить камень душ подле незваного гостя. Просимое было исполнено мгновенно, и столик украсился невзрачной с виду галькой.

Вот теперь гостя проняло — лень сняло, как рукой, лицо заострилось, пышная шевелюра, уложенная недешёвым стилистом, потеряла законченность шедевра, кулаки сжались! Драться собрался или решил уничтожить глупую ведьму? Пока мы мерялись взглядами, Юшка осторожно проник в нужное место и утащил обманку из комнаты Петра Алексеевича, пусть теперь гадает, что именно он видел вместо камня душ. И пусть поломает умную голову над величайшими вопросами современности — кто и как обошёл его заклинания. Это не попытка подёргать тигра за усы, просто мне позарез нужен выход на магическое сообщество.

Разговора не получилось, гость покинул наше с Алёшкой убежище не прощаясь. Надо полагать, что начало плодотворному сотрудничеству положено? Или я всё же испортила отношения с господином Вороновым? Второе вернее. Да и ладно, на нём свет клином не сошёлся. Раздражение плохой советчик, так что колдун начнёт копать в мою сторону и не исключено, подключит кого-то из своих. Эти свои так или иначе перейдут дорогу мне или ведьмам вообще. Словом, пробный камень брошен в пруд и как только пойдут круги, возможно, кое-что и прояснится.

Так-так, хозяин ушёл, а оба призрака остались стоять у кресла, где изволил опустить зад Пётр Алексеевич. Ладно, колдуна нет, зато есть его (или не его?) кровники, приневоленные к служению. То есть люди они подневольные, с бою взятые в плен, а значит, обиженные. Поэтому я приглашающе повела рукой, мол, располагайтесь, господа.

Оба переглянулись и младший опустился на пол, скрестив ноги. Азиат, надо полагать? Старший 'уселся' в кресло, где до него сидел Пётр Алексеевич.

— Не желаете побеседовать, уважаемые? Я догадываюсь, что отныне вы будете меня сопровождать неотлучно, поэтому хотелось бы познакомиться с моими тенями поближе.

— Зачем? — это младший.

— Чтобы лучше узнать врага.

Старший наклонил голову, пряча улыбку.

— Обычно смертные нас не видят. И ты не колдунья.

Я пожала плечами.

— Так кто же ты, госпожа?

— Я предпочитаю обращение по имени.

— Кто ты, Элизабет?

Интересная оговорка! Вариантов происхождения старшего колдуна немного, этот персонаж из объединённого королевства. Друид? Или просто маг? Не Мерлин же он в конце концов.

— Я ведьма. Потомственная ведьма из рода Вороновых.

Призраки переглянулись.

— В каком из смыслов ты ведьма? — осторожно поинтересовался младший.

— А в каком смысле ты меня ведьмой назвал?

Старший колдун поморщился.

— Он всех женщин так называет, но это вовсе не значит...

— Ещё как значит, — ухмыльнулась я.

Младший вскочил.

— Ведьм не бывает, есть маги, друиды, волхвы, знахари. Женщина не может владеть Силами!

— Скажи, как старший, — я повернулась к седовласому, предварительно вызвав дворового, — ты кого-нибудь видишь перед собой?

Колдун проследил взглядом перемещение Боньки.

— Вижу неясные контуры фигуры, небольшой фигуры. А ты?

— Я вижу нечисть. Неопасную нечисть, но способную доставить немало хлопот.

— Тебе служит нечисть, во оно что! — понял старший.

— Именно. Ведьмы не повелевают стихиями. Зато нам служат силы Тьмы. Ну, 'служат'... это сильно сказано. Правильнее сказать, они будут помогать, если ведьма сумеет заставить.

— Или уговорить?

— Или уговорить, — согласилась я, — маги, они... в смысле мощности собственного дара гораздо сильнее, зато у ведьмы больше возможностей достать врага, ибо...

— Понимаю, — колдун потёр подбородок, — слуг тьмы гораздо больше, чем стихий. И все они невидимы для магов?

— Хорошая мысль, — осклабилась я, — а главное, знаешь в чём?

Старший из магов отрицательно покачал головой.

— Умные ведьмы знают... в природе не существует миров, в которых нет Тьмы.

Младший хмыкнул.

— То есть ведьмы вечны, как Тьма.

Я промолчала, поскольку ещё не выжила из ума сообщать недругам о том, что утверждение справедливо, только для тех, что посвящены Тьме. Строго говоря, ни одна ведьма, пусть она и законченная дура (а бабуля говорила, что бывают среди нас и такие), даже родной матери не выдаст истинного знания, да и правды не скажет. Скорее всего.

Я уставилась на нежданных собеседников. Они должны бы знать, что среди нас найдутся равнодушные и хваткие, тупые и умные, жаждущие власти и отрицающие любую власть. Хватает и разных умелиц, способных, скажем, сровнять с землёй небольшое селение. Понятно, что во имя этой цели ведьма и присные её не будут махать мечом или размахивать револьвером. Да они вообще не станут тратить силу, уничтожая неудачников физически. Во времена Ивашки Грозного достаточно было устроить внезапный мор вначале домашней птице, затем скотине, а после и людям. Дядя Фёдор говорил, что в наше время такое можно было наблюдать воочию, но уже лет тридцать нет нужды городить подобное. Простой, как мычание заговор... или один выстрел из подворотни и нет проблемы. Нынешние люди ищут сверхъестественное повсюду и суевериям подвержены не меньше предков, так что заговор даже предпочтительнее. Почему? Да очень просто, человек сам материализует свои страхи. Не знали? Ну, значит, теперь знаете. Это знание мало чем поможет в трудную минуту. Правда, изредка встречаются такие ведьмы, что способны натравить на селение лесную нечисть, если сподобятся заключить договор с нею... или просто сумеют столковаться. Моя бабка и я можем... могли.

И Круг это знает. Поэтому бабку долго не трогали, особенно после её индивидуального выступления при попытке меня подчинить. Её заговор на собственную жизнь сохранил меня тогда и, наверное, помогает выживать сейчас. Не исключено, что некоторые влиятельные особы Круга уверены — тронешь внучку старой Анастасии, жди смертельных неприятностей. Это как помочь убийце спустить курок ружья, направленного в собственное сердце. Но верно и другое: даже среди неглупых ведьм хватает авантюрных натур или просто врагов, хорошо умеющих помнить зло.

В момент смерти бабуля не успела спустить проклятие. Но существует и отсроченное смертное проклятие, а оно гораздо страшнее того, что срабатывает в момент смерти ведьмы. Чем страшнее? Хотя бы тем, что его условия могут быть, как бы это сказать, многомерными, и все ведьмы это знают. Но не побоялись же! Впрочем, если Круг полагает, что я не докопаюсь до истины, то они очень заблуждаются. Или уверены, что со мной сработает та же тактика. А ведь надо ещё найти исполнителя — живого или неживого. С живыми пока дело обстоит не очень хорошо, но вот прочие...

Старший кашлянул, привлекая внимание, и я вернулась в реальный мир.

— Как мне тебя называть? Не обращаться же 'эй ты, колдун'.

— Можешь звать любым именем, — хмыкнул собеседник, — когда существуешь на свете долго, клички уже не имеют значения.

— Как и истинное имя колдуна?

— Сказки старых баб, — отмахнулся старший, — не существует такой чепухи, поскольку истинного в имени волшебника немного.

— Понятно, — протянула я, — будешь Старшим. Согласен? Ну и хорошо... а твой приятель будет Младшим.

Молодой лениво растянулся на ковре.

— Значит, вы оба приставлены следить?

— Конечно, — кивнул Старший, — ты ждала иного?

— Уверен, что получится? — фыркнула я.

— А почему нет? — младший вставил свои пять копеек, — раньше получалось,

— Ну да, ну да... — рассеянно сказала я,— а ваш босс, похоже, пропал надолго.

— Вот уж кто вряд ли пропадёт, — буркнул младший, — и сегодня он точно не вернётся.

— Откуда знаешь?

— Да уж знаю, — поморщился Младший.

— А вот скажи, Элизабет, как тебе удалось отпустить за грань душу нашего собрата? — старший поправил мешающий кинжал.

Я едва челюсть на пол не уронила. Откуда знает?

— Откуда? У вас говорят "от верблюда", — хмыкнул призрак, — ответишь?

— Почему нет? Он мне сам объяснил смысл и ход ритуала. Дорогое удовольствие знаешь ли. Сутки отлёживалась да отвары пила. Ну и кое-что редкое израсходовать пришлось.

— Ритуал запомнила?

— Ещё бы. Не просто запомнила, но и записала подробно. А тебе зачем?

— Почему ты его отпустила?

— А что с ним делать? Приневоленный дух, которому пять сотен лет не дают упокоиться... по-твоему он может принести пользу? Как бы тебе объяснить... — я почесала в затылке, — у меня нет приневоленных нечистиков в услужении и никогда не было. Многие ведьмы меня не поймут, поскольку традиционно считается, что нечисть понимает только силу. И только немногие из нас полагают, что нечисть может стать... партнёром, что ли. Те, кто рядом, они обычно не служат мне, а помогают, понимаешь?

— То есть ты строишь вашу совместную жизнь на понятиях 'добро' и 'дружба', — криво усмехнулся Старший.

— Не со всеми, — возразила я, — но предпочитаю не заставлять, а привлекать.

— Добрая госпожа ведьма,— заржал Младший, — куда мир катится?

Дурак ты, малой. Доброта в её истинном понимании свойственна только людям праведным... или вообще святым. Все прочие этим понятием прикрывают слишком многое и многое же называют 'добротой'. Моя 'доброта' проистекает из простого соображения — помощников из мира Тьмы не следует обижать больше, чем это необходимо для их преданного служения. И обязательно нужно ценить их старания и не лениться об этом упоминать лишний раз... да ещё и вслух. Хвалить их надо, язык не отвалится, а доброе слово и нечистику приятно. Но с этими умниками ухо надо держать востро, сущности изнанки постоянно испытывают ведьму на излом, сила — она сила и есть, это их еда и их жизнь, как её не назови. Нечисть подчиняется только сильной ведьме, это закон мира Тьмы, ничего не попишешь.

Я с сожалением взглянула на смеющегося колдуна. Старший раздосадовано махнул рукой, дескать, не бери в голову, ведьма, дурак он и в Сибири дурак.

— Ладно, прощайте покуда, отдыхать пора. Да и мальчика посмотреть нужно.

— И ты не будешь смущаться, раздеваясь ко сну? — младший прищурился.

— А чего ты там не видел? Нет, если тебе надо, я могу и застесняться, мне нетрудно. А тебе, возможно, будет приятно, да и вспомнишь как выглядит голая женщина, — ехидно предложила я.

Старший хмыкнул и оба силуэта истаяли. Вот и ладно, тут и без вас весело будет, когда Пётр Алексеевич припожалует. Да и не очень меня огорчают соглядатаи, много не увидят, а ещё меньше услышат, спасибо дяде Фёдору. Я не колдовка, мне руками размахивать незачем, а слова заговора необязательно орать, достаточно еле слышного шёпота. Так что пусть следят в четыре глаза, глядишь и уследят.

Малыш крепко спит, разметавшись в своём манеже, лоб в испарине, не заболел ли? Не похоже, ему просто жарко, но окно открывать погожу, не тот случай. Красивый мальчишка, порода видна в каждом из Вороновых, но этот экземпляр просто из ряда вон, очень уж лелеемый, прямо сюси-пуси над мальцом вытанцовывали. Но если всё будет идти правильно, то следующей зимой он у меня в снегу купаться будет. А я искупаюсь завтра утром.

Глава 7

Что сказать... для приличия я натянула длинную майку и нырнула в снег. Попрыгала, повалялась в сугробе и быстренько заскочила в прихожую одеваться. Да не тут-то было... Прямо под ноги метнулся насмерть перепуганный домовик. Ну и картинка — трясётся, визжит, оглядывается, вцепился в подол майки, как припадочный! Стиснул лапы — не разжать, просто гирькой на майке повис!

— Отцепись от меня, чучело! Что за напасть стряслась?

— Ох, Лизавета, там дитятко помирает!

Я рванула по коридору, как была — босиком, оставив половину майки в лапах домовика. Зацепилась обеими руками за притолоку, с трудом затормозив, ох ты ж мать моя! Мальчишка выгнулся дугой и уже даже не хрипит, а тоненько стонет. Тёмное пятно обнимает мальчика за плечи и голову, да ещё и шипит, тварь!

— Ис-с-счезни... это моё дитя!

— Мара это, мара! — завопил домовик.

— Заткнись! — рыкнула я.

Запрокинула голову, завертелась противосолонь, окутываясь туманной дымкой, захватила дымку, как сеть и мгновенно спеленала чёрную кляксу, громко и отчётливо выговаривая слова заговора — есть! Скручивая воющую тварь дымкой, кивнула дворовому на Алёшку, он бросился к ребёнку, оттолкнув причитающего домовика.

— Живой он, хозяйка, успела ты! Слаб очень, а так-то малец живой, не боись.

— Вот и х-х-хорошо!

Противный вой смолк, и я аккуратно уложила безжизненный комочек в коробку. Полежи пока, тварь, пригодишься ещё... Мальчик сильно ушибся, ударившись затылком о перильце. Верещащему домовику пришлось дать пинка со всей дури, он впечатался в стену с противным хлюпаньем и наконец-то заткнулся. Подняла его за шкирку на уровень глаз.

— Запомни следующее: если тут какая тварь ещё раз появится, а я в тот же миг об этом не узнаю, берегись... мне не нужно искать способ извести весь твой род под корень. Ты поставлен оберегать дом или я что-то путаю?

С каждым произнесённым словом я говорила всё тише и тише, а домовик уменьшался в размерах и как-то линял прямо на глазах.

— Пошёл вон отсюда, — прошипел штрафнику Бонька.

Едва домовой с противным писком исчез, как в комнате проявились шуши.

— Отныне глаз с мальца не спускайте, душевно вас прошу, ребята. Один исчез по делам, второй бдит. Вам ясно?

Шуши покивали и тихо смылись под стол от греха подальше.

Мальчик тихо дышал... Я осторожно ощупала голову, шишку мы сейчас уберём, остальное тоже не страшно, я успела вовремя! Но какая же скотина этот домовой! Мерзкая, тупая, трусливая скотина, мог ведь меня сразу позвать! Пока домовик трясся в ужасе мальчишка мог погибнуть ни за грош. Сначала пацан, а потом кто? Уж не папенька ли его? Так что не мара это, точно не мара, а колдовская тварюшка или магическое создание, как любят говорить колдуны. Мара жизненную силу не жрёт, а эта дрянь только что не причмокивала от наслаждения. Обычная мара боится ведьм пуще огня, а это... ещё и шипеть на меня пыталось. Что оно такое... разберётся колдун, мне нужен старший Воронов и побыстрее! Бормоча заговор для мальчишки, пыталась сообразить за кем первым бежать, за отцом или дядюшкой. С младшим Вороновым разговоры разговаривать — это как брёвна таскать, пока растолкуешь что к чему, третья мировая начнётся прямо в этом поместье, чтоб им всем полегчало...

— Бонька, кого может бояться домовик больше ведьмы?

— Токмо сильную ведьму боится, хозяйка. Или колдовку.

— Вот именно. Не колдуна, а колдовку. Следы видишь где-нибудь?

— Ничего не вижу, и шуши не видят.

— Значит, эта тварь тут давно поселилась. Мальчику два года, значит... где-то с год она из него силу качает. Юшка! Быстро дозовись обоих колдунов. Они ко мне приставлены, так пусть на глазах маячат, правда, толку от Младшего... — я махнула рукой.

Через пару минут мальчик задышал ровно, глубоко, даже глаза приоткрыл, пролепетал 'Иза' и уснул спокойным сном, слава всем духам, видимым и невидимым. Кто именно силу из ребёнка тянул, с этим старшенький разберётся... а ведь тянули понемногу, не злоупотребляя особенно. Значит кому-то эта сила предназначалась? Разберёмся, когда нас удостоит посещением Пётр Алексеевич.

— В дом без моего ведома никого не пускать, — сказала я в пустоту, но Бонька тут же откликнулся.

— Сделаем, Лизавета. Токмо сил у меня, сама знаешь...

— Знаю, предупредишь меня, если что. Запоры ты блокировать умеешь, не прибедняйся.

— А если опоздаешь?

— Значит опоздаю, — огрызнулась я и Бонька засуетился, бормоча 'да я так просто сказал'.

Только сейчас ощутила, что стою в луже воды, ноги застыли, пальцы рук занемели. Ещё бы, столько силы вбухать в заговор, и дымка эта мне ещё икнётся, чует моя душа. Одеться надо, взглянула на Боньку, пытаясь сформулировать просьбу. Тут же выяснилось, что мне и говорить ничего не нужно, одежду он мгновенно притащил. Умничка мне дворовой достался, служит не за страх, а за совесть — повезло... Натягивая брюки, мимоходом взглянула в зеркало — чучело чучелом, волосья дыбом, глаза в пол-лица, да ещё и чернотой залиты, как смолой кипящей, рожа бледная, круги под глазами, как синяки месячной давности. Краше в гроб кладут, наверное.

— Не кладут вас в гробы, — прошелестел из-под стола Старшилка.

Я хмыкнула, опять вслух подумала. А то я не знаю, куда нас кладут! На костёр ведьмачий кладут и гори ведьма тем пламенем, которым сможешь. Некоторые синим горят, а мне гореть, как бабке — серым пламенем. Натянула свитер и тут как раз проявились оба призрака.

— Что случилось, Элизабет? — встревоженно осведомился старший.

— Чтоб по два раза не повторять, отыщите вашего повелителя. Дело важное. Очень важное.

— А точнее? — поморщился младший.

Я проигнорировала вопрос, не хватало ещё с этим сопляком объясняться, пусть он и три раза маг.

— Советую не тянуть, Старший. Твой хозяин, как и его брательник, вряд ли обрадуется, если с мальцом что-то случится. Просто передай, что дело плохо.

Призраки исчезли, а я полезла в буфет, где теперь хранились нужные травы, заговоры заговорами, но поддержать мальца надо. Есть у меня настоящие травы, добытые каторжными усилиями. И даже женьшень есть, бабкина ещё настойка. И лимонник есть, заварим, а пока позвоним на кухню, пусть рыбки нам доставят, и фруктов свежих. Алёшка-то рыбоедом оказался, как и его отец. Жареное двухлетнему мальчику есть рановато, приготовим рыбу на костре, насадив лакомые кусочки на прутья, как североамериканские индейцы бизонью вырезку. Вкуснятина... И не жарится, а печётся в собственном соку и собственном жире. Видела я тут на тарелке у младшего Воронова и морскую рыбу, а нам с Алёшкой рыбий жир полезен.

Отмерила в стаканчик настойки, развела тёплой водой и выпоила полусонному мальчишке через трубочку. Лимоннику настаиваться ещё долго, так что пусть дитя поспит, здоровее проснётся. Иммунитета у мальца явно недобор.

Дядюшка его отзвонился спустя час, выслушал сообщение и так скрипнул зубами, что я даже вздрогнула. Надо отдать ему должное, в бешенство он не впал, от ругани воздержался, всего лишь скупо сообщил 'буду через полчаса'. Ага, прилетит на крыльях?

Точно, на крыльях и прилетел, маленький геликоптер сел едва ли не у нашего крыльца. Старший Воронов сразу прошёл к мальчишке, долго разглядывал спящего, затем что-то приказал призрачным колдунам на непонятном языке и повернулся ко мне. Я приложила палец к губам и кивнула на дверь. Не стоит беспокоить спящего, у него тут и без нас народу потустороннего полно, двое колдунов, шуши, Бонька, хватит за глаза.

— Что у тебя с лицом, Лиза?

— Ты не о том спрашиваешь колдун.

— Так основное ты уже рассказала. Или есть ещё что-то, чего я не знаю?

Много ты чего не знаешь, колдун. Например, тебе и в страшном сне не приснится, что Алёшка видит шушей, домовика и Боньку. В соседней комнате в манеже спит крепким сном будущий ведьмак и посапывает в две дырочки, но дядюшке знать об этом незачем. Будь у мальца колдовской дар или даже намёк на него, та самая тварь давно бы высосала его досуха. А ведь ты, дядюшка, надеешься, что дар у Алёшки проснётся рано или поздно. У самого-то три девки родились, не судьба продлить династию. Уверена, у старшенького достаточно и ублюдков мужеска пола, сиречь внебрачных деток, но думаю, Пётр Алексеевич давно уже понял, что дар так просто не передаётся. Слово "передаётся" звучит забавно, но дар отнюдь не инфекция, им не заразишься в постели со случайной девкой.

Колдовской дар считается великой драгоценностью и возродится в потомке при соблюдении многих условий, которые никто и никогда не озвучивал по весьма простой причине — таковых стандартных условий не существует. Дар может пропустить до десятка поколений и возродиться ни с того, ни с сего в каком-нибудь потомке, который и знать не знает о собственных возможностях. Изредка дар даёт о себе знать такому счастливцу, но чаще всего бедолага сопьётся, поскольку некому помочь совладать с даром... или просто погибнет от собственной силы. Сынок Ивана Алексеевича, тот, что постарше, пролетел с даром, мамаша явно оказалась не того роду-племени. Вот старший Воронов и рассчитывает на племянника, мальчики рождаются у Ивана, а у самого Петра — девки. Сколько мне известно, это считается не то, чтобы проклятием, но в среде колдунов является этаким настораживающим фактором. В подобную семью не отдадут замуж перспективную девку, не примут мужчину в качестве мужа для собственных дочерей, словом, заморочек там много. И не все они глупые.

-... скажешь?

О, опять меня вынесло из общения.

— Что тебе сказать?

— Подробно можешь рассказать?

— Рассказывать нечего, а вот показать могу. Держи!

Колдун попытался ухватить шарик с незваным гостем, но рыкнул, выронил эту дрянь и уставился на обожжённую ладонь. Тут же провёл над травмой ладонью, стирая ожог.

— Что там такое?

— Эта тварь тянула из мальчика силы. Я её спеленала и передаю в твои руки, колдун. Разбирайся с этим сам. А обоих слуг оставишь нам до тех пор, пока я не пойму кто и что тут вытворяет.

Мысленно я добавила, что обычная домашняя нечисть слабовата против таких подарков. Да и я не с каждым сюрпризом смогу совладать, сила бабкина ещё не совсем моей стала, её переварить надо и как выразился дядя Фёдор, прокатать на разных режимах. А до этого мне ещё расти и расти. Как не вовремя ушла бабуля, она это грязное дельце раскрутила бы в момент, и этот колдун у неё через обруч прыгал по команде "джамп", причём, только из чувства благодарности. Я улыбнулась вопросительному взгляду Петра Алексеевича и мужика совершенно отчётливо передёрнуло. И неудивительно, после выброса силы моё личико состарилось лет на десять. Ну да ничего, отосплюсь, отъемся, а там посмотрим...

— Запомни, Ивану ни слова! — Воронов резко выбросил в мою сторону руку.

Я малость опешила, а не много ли ты на себя берёшь, старший братец? Я хмыкнула, меня колдуны по стойке 'смирно' ещё не ставили, но возмущаться вслух не стала. Впрочем, Петру Алексеевичу оказалось достаточно приподнятых в недоумении бровей.

— Извини, Лизавета, я прошу пока ничего брату не говорить.

— А с какого перепугу ведьма должна выполнять просьбы колдуна?

Петра Алексеевича слегка перекосило, но он сдержался, ещё бы, вежливость меж ходящими по обе стороны жизни — это в какой-то мере залог собственной безопасности, а иногда гарантия того, что тебя услышат и помогут или спасут ... правда, последнее необязательно, хотя и возможно. Нахамил по незнанию, по глупости или во гневе, да ещё и повиниться забыл, значит получишь то, что заслужил. Разное можно получить, ведьмы обычно не стесняются в средствах и правильно, ибо сестёр милосердия среди нас нет, не было и вряд ли появятся. Ведьма может наказать за проявленное неуважение, хамское слово, нападение, смерть близких и она в своём праве. За колдуном тоже признается возможность мести, однако следует помнить, что кровная вражда стоит особо.

Неосторожное слово, сказанное в лицо и услышанное даже не свидетелями, а мирозданием — это всё равно, что озвучить очередной приказ президента. Вот только в отличие от президентских приказов ведьмачье или иное слово может стронуть такую лавину событий, что многим мало не покажется. А неосторожным виновником торжества компетентные личности займутся всерьёз. В моём случае это будет ведьмачий Круг (не ведьмовской, а именно вот так — ведьмачий), а вот со стороны Петра Алексеевича гарантом 'законности' выступит их знаменитый Ковен, там тоже правят бал неординарные личности. Не то, чтобы мы противостояли колдунам, но и хорошего от этих умников ждать не приходится, любят они ломать природу как человеческую, так и окружающую нас. Человеческую бы оно и ладно, это легко восполняемый ресурс по сравнению с вырубленным лесом, сожжённой пашней или отравленным озером. Разрушений от колдовских умений бывает столько, что куда там Тунгусскому метеориту, любят господа колдуны наглядные взрывы, а ещё и обожают шаровыми молниями швыряться. Эти их так называемые дуэли в необитаемых местах не дают покоя обывателю с пятидесятых годов прошлого века. Колдуны азартно пошвыряются файерболами, а обалдевший народ любуется таинственными огнями в небесах над пустыней Колорадо, Сонома или в Мексике, а журнальные писаки и господа исследователи занимают эфирное время проблемами неопознанных летающих объектов. Впрочем, чем бы дети не тешились...

Из задумчивости меня вывело резкое движение — колдун развернулся и вышел вон, и тут же его телефон заорал дурным голосом. Ну что же, пусть проветрится, а заодно успокоится. Странно это всё, опытный, хваткий, битый жизнью мужик с явно немаленькими возможностями по Ту сторону и так оплошал с ведьмой. С чего бы? Возможны разные варианты и не все они кажутся неправдоподобными. Ладно, что там голову сушить над сущей ерундой, поживём — увидим.

Тут ведь что помнить надо? Обращаться к ведьме с приказами вправе единственный человек — её наставница, а вот господа колдуны могут только просить. Понятное дело, такое положение дел им давно поперёк организма, вот и взбрыкивают иные добры молодцы от всей ширины души. Но отчего вдруг забылся этот престарелый мачо? И кстати, ничего страшного не случилось, лёгкий такой нажим и вполне понятное желание попробовать ведьму на излом вполне простительны. Бабуля всегда смеялась, мол, колдун обязан попытаться навязать свою волю сначала в пустячке, а потом, глядишь, оно пошло-поехало. А ещё господа колдуны приворотами не брезгуют, это уж совсем последнее дело для мужика, если он мужик. А вот если он колдун, тут возможно всякое.

Мир наш и особенно его тёмная сторона, так уж устроен, что всякий имеющий силу, старается приневолить в свою пользу тех, кто послабее. Иной раз колдун, да и ведьма просто давят силой, заставляя служить. А то ещё могут связать важной услугой... Не дай тебе сила оговориться и употребить слово 'обязан' или 'буду должен' ... тут только дай слабину и быстро окажешься в хомуте. Бабкина наука давно впрок пошла, так что любые попытки надавить я отражаю с равной силой, как старая Анастасия велела. Да и сама я не дура малолетняя, ополоумевшая от собственных возможностей... так что колдун утрётся. Именно это он и проделал, сделав вид, что не слышит вопроса. Я не против, пусть сохранит лицо...

Ага, вернулся. Ишь, морщится... натянул перчатку, аккуратно подобрал с полу подарочек и рявкнул что-то повелительное в сторону Старшего. Небось отыграется на собственных слугах, у колдунов это в обычае. Скажем, у японцев имеются резиновые куклы с мордами начальников, их можно избивать до потери человеческого облика. А у колдунов такие вот неудачники во слугах, которых можно мордовать со всем нашим удовольствием, что колдуны успешно и проделывают. Да вон они, слуги, стоят у стены с видом 'я-не-я и хата не моя'.

Что уж греха таить, ведьмы тоже не слишком высокоморальные особы, но бабуля говаривала, что хамское отношение к нечисти может оч-чень нехорошо аукнуться в неподходящий момент. Нет, помочь-то они, может, и помогут, но это будет что-то вроде французской забастовки. Спору нет, воля ведьмы выполнится по слову её (от сих и до сих), а вот как ведьмино слово истолкуют ушлые нечистики — это отдельный разговор. Так вот, чтобы истолковывали нужным образом, следует вести себя в рамках предписываемого поведения, то есть максимально вежливо и соблюдая нужный обычай. Бабуля неоднократно вдалбливала в мою голову, что последнее дело без причины обижать приневоленных к служению, а уж если карать, так только за реальную вину, а не потому, что ведьма не с той ноги встала.

Колдун откланялся вместе с подарком, а его призраки остались бдеть нашу с Алёшкой безопасность. Мальчик проспит ещё с часок, а потом его следует покормить и отпоить нужными отварами, которые не грех бы и приготовить. Но сначала обед для мальца.

— Бонька, остаёшься с Алёшкой, а шуши помогут на кухне, хорошо?

Дворовый приосанился, покивал и пристроился в ногах у ребёнка.

...Алёшка проснулся через полтора часа весёлым, энергичным и очень голодным, чего и следовало ожидать. Мы неторопливо отобедали под внимательными взглядами соглядатаев, отпились тёплым питьём и отправились в большой дом на экскурсию, а точнее поискать 'куклу' -нечто заложенное и зачарованное недоброжелателем.

Оно должно быть в доме, хотя... следов заговора на мальчишке нет, однако есть бывшая ведьма и вот кстати, охрана сменилась, надо бы и на них посмотреть. Заодно побеспокоим Сергея Ивановича, правую руку нашего работодателя и по совместительству друга обоих братишек. Оба призрачных колдуна так и маячили у нас за плечами пока мы с Алёшкой обходили поместье вдоль забора, не отставали и не опережали, а держались слева-справа, как и положено охране.

— Как тебя на самом деле зовут, Старший?

— Фреги сын Дага.

— О! Так ты из северных народов будешь?

— Почему ты так решила?

— Патронимы приняты обычно у северян.

— Что у нас принято?

— Прозвание по отцу у вас принято. И если отца нет, то по матери.

— Глупость говоришь, у каждого есть отец, — вмешался Младший.

— Прикрой рот, когда старшие разговаривают, — хмыкнула я.

Оборачиваться смысла нет, Фреги сам разъяснит торопыге всю его неправоту, может, и подзатыльником. И ещё лёгкий тычок в печень обычно помогает воспитанию недоумков.

— Ты разрешишь звать себя Фреги?

— Разрешаю, — хмыкнул старший, — Младшего зовут Альбар.

— Так вот, господа колдуны, вы ведь не только присматривать за мной приставлены. Думаю, не откажете и в помощи? Я хочу знать кто и как поколдовал в хозяйском доме. Поэтому желательно, чтобы вы оба смотрели в четыре глаза и нюхали в два носа. Ищем всё, что привлекает внимание таких, как вы и я.

— Да уж нюхали мы тут, — проворчал младший.

— А поподробнее?

Выяснилась интересная штука. Старшенький Воронов лично вынюхивал всё окружающее пространство ещё год назад, когда у мальца начались непонятные болячки и появилась слабость. Правда, исследования не увенчались особым успехом, выловили сущие пустяки. Я остановилась, как вкопанная, а обрадованный Алёшка с визгом кувыркнулся в сугроб.

— Что за пустяки?

Фреги прикрыл глаза,

— Ты ведь не можешь не понимать очевидного, Элизабет. Наш повелитель...

— Понятно, не отчитывается перед вами. А сами что-нибудь обнаружили? Пусть этот повелитель не обратил внимания, но вы-то явно нечто обнаружили, я права? Допускаю даже, что сказали ему.

— Сказали, — невесело согласился Альбар, — и он ответил...

— Понятно, лучше бы промолчали. А мне скажете?

Колдуны переглянулись. И промолчали.

Я вытащила Алёшку из сугроба, и мы потопали дальше, покатали мальчишку на бульдозере, покидались снежками и завершили обход территории, так и не обнаружив ничего подозрительного... ну, это только с точки зрения ведьмы. На очереди большой дом, пристройки и прочие конюшни, есть здесь и такое. Иван Алексеевич купил за дурные деньги жеребца ахал-теке и намерен скрестить его с какой-то суперэлитной кобылой. У богатых свои причуды, понятное дело и лучше уж купить жеребца, чем очередную суперэлитную кобылку с ногами от зубов.

Алёшка тянул меня как раз к конюшням, их тут две, оказывается. Вот и познакомимся с конюхом или конюхами, как их там на самом деле правильно называют, этих конюших. Конюхов оказалось трое: двое немолодых людей и совсем мальчишка лет, пожалуй, шестнадцати. А лошадей шесть, две заслуженные старушки для начинающих всадников, та самая элитная кобыла Граска и три жеребца. Кто из них тот самый ахал-теке я с ходу не угадала, ну так и не мудрено, какой из меня лошадник... В отдельном стойле радостно переминалась с ногу на ногу маленькая коняшка для Алёшки, очаровательный своей неуклюжестью и неухоженностью пони.

Алёшка верещал без остановки, так что колдуну пришлось малость приглушить ему звук, а то взрослые лошади заволновались. Правда, они мгновенно успокоились (не без помощи колдунов), после чего пони позволил Алёшке посидеть на спине и прокатил его пару метров по коридорчику конюшни. Радости было...

Младший конюх долго объяснял Алёшке, что лошадкам пора кушать и спать, у их ведь режим, а то они заболеют и не станет у нас маленького пони, понимаешь? Пацан нехотя смирился с очевидным, но всю дорогу до большого дома оглядывался на конюшни.

— Мы сюда завтра ещё придём, — пообещала я мальцу, — а пока ты обещал мне показать твой дом. Покажешь?

— Дя!

Большой дом встретил нас тишиной.

Глава 8

Нижний этаж первыми исследовали оба колдуна, сопровождаемые шушами и безрезультатно. Постоянно проживающий в главном доме бабайка тоже лапами развёл, мол, прости, Лизавета, так оно всё и обстоит, никаких следов враждебного колдовства нету. В коридоре второго этажа обнаружился старший сынок Ивана Алексеевича при полном параде — лыжный костюмчик, перчатки, внушительные своей монументальностью солнцезащитные очки, сапоги и сноуборд наперевес. Интересно, где сей отрок кататься собрался? И где горы видел, на сопках не больно-то покатаешься. Впрочем, наверняка где-то оборудовали трассу для таких вот умельцев. Им кровь из носу нужно такое уметь, чтобы в далёком Альбионе не прослыть вовсе уж тупыми туземцами. И что этому орёлику делать на исходе весны в колледже? Учиться? В конце учебного года? Парню уже лет двадцать пять, ну, двадцать три. Не поздновато ли? Хотя что это я... он может и на последнем курсе учиться.

— О! Привет! — синие глаза прищурились.

Алёшка ткнулся ему в колени головёнкой, братья обнялись, а колдуны проплыли мимо, но честно вернулись, пережидая общение родственников. Побросав Алёшку в воздух, братец сунул мальца мне в руки, попутно огладив девичью грудь. И тут же хекнул, согнувшись — я поприветствовала его тычком в солнечное сплетение, а следовало бы приласкать коленом чуток пониже.

— В следующий раз поломаю обе руки, — негромко сказала я, — а если не уймёшься, то и ноги.

За спиной издевательски хихикнул младший колдун, а Фреги одобрительно хмыкнул в стиле 'молодец, Элизабет'. Старшенький медленно разогнулся и прошипел что-то неразборчивое, но явно нецензурное. Не обращая внимания на недавние события, Алёшка потащил меня дальше по коридору, а пострадавший, матерясь под нос, потопал в холл.

— Он ведь попытается отплатить той же монетой, — заметил Фреги.

— Поживём-увидим. Готова спорить, в наш домик деточка сунется не позднее, чем сегодня ночью. Или поздним вечером.

— Полагаю, у тебя есть чем приветствовать гостя? — это Альбар прорезался.

— Если в данный момент и нечем, то сделаем.

— Разрешишь нам поучаствовать?

Удивительно, с чего бы такая доброта? Неужели этот доморощенный казанова умудрился и призраков достать?

— Не возражаю. Можете хоть с маслом его сожрать.

— То есть ты умываешь руки, а мы можем действовать на своё усмотрение?

— За подобным разрешением обращайтесь к его отцу и давайте делом займёмся, ребёнку пора перекусить, а у нас ещё и конь не валялся.

Шуши и колдуны канули сквозь стены, а мы с Алёшкой обследовали прочие доступные комнаты. Из двенадцати помещений, четыре были заперты и там шустрили мои нечистики. И снова ничего подозрительного! Библиотека, кабинет, нечто вроде гостиной... пусто! Хотя на фоне уже случившегося с мальцом само отсутствие следов подозрительно. Домовик тут же подтвердил выводы обоих колдунов и прочих искателей — пусто, так что в наш с Алёшкой домик мы убрались не солоно хлебавши.

Перекус нам доставили с кухни. Хорошо, что Алёшка достаточно выбесился, балуясь с шушами, так что суп из перепёлок исчезал с рекордной скоростью. Правда, этим супом мой подопечный обливался едва ли не от ушей до пяток, но кормить его с ложечки больше не будем, пусть учится сам. Да и памперс сегодня не надевали, впрочем, как и вчера.

Малец уже просится на горшок и забавно пританцовывает, не видя в пределах досягаемости роскошного забугорного изделия. Болтает он без остановки, как колокольчик от ветра, и я уже вполне понимаю о чём дитя рассказывает. А попутно размышляю над тем, как бы сформулировать аргументы в пользу нашего с Алёшкой деревенского жития на природе, а точнее, возможности попутешествовать по тайге с кланом дяди Фёдора. В тайге нас точно не найдут, поди отследи куда Чапогиры своих олешков гоняют, да и духи-помощники защитят в случае чего. А дядюшка пацана тем временем провёл бы собственное расследование на известную нам обоим тему. И есть тут одно 'но'... скорее всего, хозяин поместья не согласится отдать мальца в руки мутной девки, которая (вот ведь неожиданность) оказалась ведьмой. И что с того, что сын обрёл аппетит, да и выглядит гораздо здоровее, этой девке за то деньги платят. Ведьма она ведьма и есть, и мало ли что у неё на уме. Так что мне нужный огород городить смысла нет. Впрочем, и не моё это дело господам жизни наследников спасать. Моё дело маленькое — закалить мальчишку, присмотреть, чтобы не покалечился... и только. Моё основное дело, оно есть и остаётся, найти колдуна-убийцу. Так что дядюшку привечаем со всем нашим благорасположением, разумеется, не меняя стиля общения. Мне нужно как-то просочиться в эту среду, а уж там, надеюсь, шуши доброжелателя найдут.

Оставшееся время до ужина я и малец валялись на ковре в холле и листали книжку с картинками. Пацанёнка надо бы вывозить за пределы 'поместья', что он тут видит? Рожи охранников? Коняшку свою, 'дядю Сигея', Изу, отца, братишку и моих нечистиков. Прелесть что за компания! Но это дела нескорые, а пока ждём приглашения к ужину, на который Иван Алексеевич повелели быть в большом доме.

Мы с Алёшкой взяли под козырёк и в назначенное время бегом вломились в холл, имея на себе из одежды брюки, свитера и сапожки. Пацан висел у меня за спиной, вцепившись, как клещ и погонял 'лошадку' криками 'но!', 'пошла-пошла!'. Я взбрыкивала, громко ржала и неслась, как ветер. Фу-у-х, прибыли.

— Слезай, ковбой!

— Ещё! — завопил Алёшка.

— После ужина будет тебе ещё, а пока извини, видишь, лошадка устала.

Тут я картинно повалилась прямо на ковёр и разбросала руки в стороны. Меня тащили за штанины, пинали со всех сторон с криками 'ставай!', переворачивали лицом вниз. Я покорно вертелась, давала Алёшке символический подзатыльник за каждый пинок, изворачивалась, не даваясь в руки. И мальчишка наконец-то устал, сел прямо на пол, привалился ко мне и тяжело вздохнул.

— И что это было? — с галереи свесился Иван Алексеевич.

Малец завопил, как сирена и рванул вверх по лестнице. Ну, рванул, это громко сказано, он преодолевал каждую ступеньку, цепляясь за кованные балясины, а отец терпеливо ждал момента, когда пыхтящий Алёшка выберется на последнюю ступеньку. Вот и обнялись родичи! Шум, ор, прыжки выше папиного колена, словом, утихомиривать младенца пришлось лёгким заклятием иначе ужин плавно перерос бы в ранний завтрак.

За ужином собралась вся семья, пожаловал даже Алёшкин дядюшка в сопровождении невысокой моложавой дамы лет сорока. Приятная особа, одетая очень неброско, но без сомнения, дорого. Серьги, два кольца, тонкий браслет на изящном запястье, правда, чтобы взглянуть мне в лицо, ей пришлось высоко задрать голову.

— Так это ваша новая нянюшка... хм... большая девочка, — дама только что по кругу меня не обошла, — как тебя зовут?

Отец Алёшки поторопился вмешаться.

— Новую воспитательницу моего сына зовут Елизаветой! И какая она тебе девочка, Ванда?

— Ну не мальчик же, — дамочка фыркнула.

Я пригляделась к ней, может, она из той же породы, что её супруг? На первый взгляд не похоже, а там посмотрим. Скорее всего, мадам Воронова попробует вывести меня из равновесия и не исключено, что по причине личной стервозности. Я не стала бы отрицать и другую возможность, дама намерена наступить мне на хвост по настоятельной просьбе мужа. В обоих случаях не вижу смысла реагировать на якобы оскорбительные слова.

Она засюсюкала с Алёшкой, тиская мальчишку в объятиях. Парень слегка поднапрягся с моей помощью и выдал мощную струю аккурат в небольшое декольте дорогущего платья. Госпожа Воронова выругалась и резко отстранила мальчишку.

— Куда смотрит нянька, хотела бы я знать? И почему он не в памперсе?!

Я перехватила Алёшку и потащила в его бывшую детскую переодеваться, шуши хихикали, догоняя нас на лестнице.

— Лизавета, мы ей каблуки уже надломили, — доложил Юшка.

— Можем испортить и шубу, — буркнул Страшилка, — расползётся от старости, как гнилая упряжь.

— Незачем баловать, хватит и каблуков, — рассудила я, — Алёшка вон тоже постарался. Вы что-нибудь почуяли от неё?

— Она не ведьма, — Юшка торопливо открыл перед нами дверь.

— И не колдовка, — сказал бабайка, — я бы почуял.

Когда мы спустились вниз, я прыжками, а Алёшка у меня на плечах, всё семейство уже откушивало какую-то экзотику. Мы с Алёшкой расположились рядом, я на антикварном стуле, пацан на своём пластмассовом троне.

И потекла неторопливая трапеза. Вороновы негромко переговаривались о каких-то общих знакомых, старший сынуля Ивана Алексеевича старательно беседовал с мадам на английском языке. Колдун общался с братом и рисовал на салфетке невесть что, дожидаясь обещанной рыбы. Мадам потрепала собеседника по причёске и хорошо поставленным голосом (уже на русском) рассказала смешной случай из собственной жизни. Все время она одёргивала и поправляла на плечах непривычно закрытое платье, небось Мариночка постаралась переодеть оконфузившуюся супругу колдуна.

— Вы неразговорчивы, девушка, — мадам отложила салфетку.

Я подарила ей равнодушный взгляд и занялась Алёшкой.

— Я обращаюсь к вам, девушка.

— Мне не платят на разговоры, мадам.

— Я знаю за что именно вам платят, — многозначительно обронила госпожа Ванда.

— Рада за вас, — хмыкнула я, перехватывая Алёшкин порыв метнуть в мадам мандарин.

— Вы плохо воспитаны, голубушка.

Я не стала развивать тему, а занялась мальчишкой. Уловив, что Алёшка начинает зевать, я откланялась, подхватила мальца на руки и бегом понеслась в наш домик, оставив позади большой дом, хозяев и прочую чепуху. В нашем домике уже наготове тёплое молоко для мальца, бутерброды для меня, толком поужинать мне так и не удалось. Выкушав бутылочку молока, детёныш уснул крепким сном, а возле его постели остались только призраки. Моя нечисть собралась на кухне, даже здешний домовик явился на огонёк, и он же притащил мне родной смартфон, на котором в беззвучном режиме надрывался вызов. Надо же, Клавдий звонит!

— Что случилось?

— Беда, Лизавета, старшая внучка Фёдора помирает!

Только этого не хватало!

— Что с ней?

— В центральной лежит, разродиться не может. Врачи резать боятся!

— Кто меня встретит и где?

Выслушав ответ, велела собрать амулеты, травы кое-какие, натянула крутку и метнулась в большой дом.

— Иван Алексеевич, дайте машину до Иркутска, прошу вас, очень нужно!

— Что случилось?

— Беда у меня, девчонку спасать надо!

Мадам Ванда сдержаться не смогла:

— Пусть её отвезут в больницу, новости какие!

Я стиснула зубы.

— Такси вызывать поздно! Я могу не успеть!

— Да что ты себе позволяешь, девчонка?!

Я оскалилась, развернулась всем телом к этой дуре, взмахнула рукой и её отбросило в сторону. Мадам пискнула и сползла по стеночке. Пусть радуется, что не покалечилась, а если вякнет ещё раз, устрою ей супервесёлую ночку.

Хозяин попытался вызвать водителя, но вмешался Пётр. Он даже не взглянул в сторону супруги

— Я отвезу, Лиза. Поехали.

... Мы успели. Как я прошла в родильное отделение, это отдельная песня, спасибо дяде Фёдору и амулетам. Пришлось накинуть на себя морок старшей акушерки пока эту тётку держали в беспамятстве оба домовика. Я закрыла кабинет на ключ, так что она не выберется пока не открою. Аннушка разрешилась через два часа здоровенным мальчишкой даже резать не пришлось. Зато пришлось отдать столько сил опутанному пуповиной мальцу, что начали дрожать и подламываться колени. Как только малыш вышел и заорал, я быстро покинула родильную палату. Что-то там ещё врачи делали с роженицей, но остального я уже не видела, поскольку пряталась в подсобке сестры-хозяйки, где медленно приходила в себя и сумела выскользнуть только через три часа. Пережив волнения и разбирательства по поводу отсутствия старшей акушерки на месте, а также поиски ключа от кабинета, я прокралась в Наташкину палату, проверила состояние младенца, выслушала дыхание и пульс у обоих. Оба благополучно отдыхали, молодая мамочка уже порозовела и спала мёртвым от усталости сном, а пацан лежал молча и смотрел на меня мутно-синими раскосенькими глазами в неожиданно длинных ресницах. Живые, здоровые и слава силе, можно ехать домой. Оба домовика присоединились ко мне у выхода из санпропускника, где я 'обронила' похищенный ключ. Найдут, он подписан.

— Всё хорошо, Лизавета?

— Пока да, пошли-ка такси вызывать.

— Не надо вызывать, твоя машина так и стоит за углом.

О! Воронов не уехал, удачно. Пусть отвезёт меня домой, а в Вороновское гнездо поедем потом, сначала надо завезти домовиков к месту проживания.

— Спасибо, Пётр Алексеевич.

— Сочтёмся, госпожа ведьма.

А ничего не треснет по диагонали? Попытка загнать меня в ответную услугу засчитана, но не принимается. Много вас таких умных.

— Не получится, колдун. Это была твоя воля, а не моя просьба. Поехали. Сначала на Басмина заедем, а потом завезёшь меня к брату.

— Нехорошо ты с Вандой обошлась.

— Уверен? Она и не вспомнит ничего, мол, плохо себя почувствовала, вот и все.

— А как быть со свидетелями?

— И много их там было? Ты, брат и мадам. Брат у тебя не дурак. Стой!

Резкое торможение, вот и случай подвернулся, доброе дело сделали, сейчас расстараемся о недобром! Давно у меня руки на этот киоск чесались. Приезжали мы как-то с бабулей по делам, а заодно имели удовольствие познакомиться с хозяином, он же продавец этого шалмана. Без разрешения полезла в багажник, выдернула монтировку и четырьмя ударами высадила к бесовой матери три стекла. А что делать? Не убивать же мне вон того неосторожного пьяницу, что испуганно присел в тени магазинчика. Сунула на место орудие разрушения, аккуратно вытряхнула из волос мелкие осколки, села в машину и с облегчением выдохнула горячий воздух.

— Поехали. На Басмина, пожалуйста.

— Ну ты даёшь, Лизавета! — колдун утопил педаль газа, и машина прыгнула с места вперёд!

Я сжала кулаки и едва не взвыла, как милицейская сирена. Злоба застилала глаза, ненависть вела меня неизвестно куда, и всю дорогу до дома меня не покидало ощущение, что я монотонно скачу по кругу абсурдной цирковой арены. Меня вдруг запоздало затрясло, домовики завопили, когда под моими пальцами начал плавиться пластик поручня! Жар, огонь и кровавый омут, застлавший остатки разума, на мгновение прояснили черноту перед глазами, и я очнулась...

Это расплата за сохранённую жизнь младенца, даже за две жизни, разве я не знала об этом? Бабкина сила кипела в крови выжигая последние крохи моей прежней жизни, значит вот так оно и бывает, когда сила наконец-то принимает новый сосуд... И теперь ради обретения власти над силой, следует пролить кровь! В клятве не сказано, что чужую! Кого мне тут убивать?! Колдуна? Не получится, как бы не хотелось, но помрачённый разум не исключил такого исхода в дальнейшем.

Нелепость предположения так насмешила, что я захохотала, а затем резко полоснула собственное запястье когтями и заворожённо следила как стремительно наливается чернотой ткань джинсов... Сила вовсе не утекала с кровью, она кружила голову, застилала огненной чернотой разум, мне было душно, тесно и не хватало воздуха! Та же сила мгновенно выжигала проливающуюся ведьмачью кровь, очищая одежду, ни капли крови не должно попасть в руки колдуна! Я стремительно нанесла удар по прозрачной стене, мешающей мне дышать, и покалеченная рука легко снесла препятствие! Удар! Снова толчок и наконец-то посыпались стёкла, тормоза завизжали и меня швырнуло вперёд...

Очнулась, когда рядом охнул мужской голос, и чьё-то лицо выплыло из ошмётков лилового тумана. Я уставилась в белое пятно чужого лица, не различая глаз и резко вскочила, едва не снеся с ног странного мужика в кожанке. Оглянулась вокруг, потрясла головой, так... это же пустырь за моим домом, побитая иномарка, перепачканный собственной кровью старший Воронов, два перепуганных домовика, скудный весенний рассвет и х-холодно, разрази вас всех гром!

Колдун вовсе не выглядел потрясённым, всего лишь отступил от ненормальной ведьмы в сторону и двинулся прочь, оглядывая изувеченную машину. Обошёл её по кругу, недоверчиво кивая собственным мыслям, и полез внутрь. Пока я соображала на каком свете нахожусь, он с неимоверным усилием выдрал нечто из-под водительского кресла, повозился там, снова что-то вырвал из развороченного салона, распихал по карманам это 'что-то', досадливо плюнул и обернулся ко мне.

— И кто возместит мне убытки, ведьма?

Я ухмыльнулась разбитыми губами.

— А кто тебя звал помогать?

Колдун раздражённо хмыкнул, и я его понимаю, крыть нечем, я махнула рукой.

— Пошли в дом, отмоешься. Потом вызовем тебе машину.

Колдун длинно выдохнул воздух, снимая напряжение, и мы молча вознеслись на девятый этаж. Домовики метнулись впереди нас, и тут же зажурчала вода в ванной, открылись и закрылись створки шкафа, на крючок вспорхнул мой старенький махровый халат. Я мотнула головой 'ступай отмываться', сама сменила рваные брюки, натянула старенький свитер, бабкину куртку и спустилась в магазин, мне надо срочно поесть или просто не выдержу отката. Да и амулет меж ключиц холодом обжигает, нужно восполнить потерянные силы. Лицо словно маской стянуто и саднит вся левая сторона. Хорошо, что далеко идти не надо, спустись на первый этаж, нырни в арку и вот он наш магазинчик.

Конечно, лифт мне вызывал Август, а купленное прямо под аркой принял в обе лапки Клавдий, что бы я без них делала? Ноги едва справились с пятью ступенями у лифта...

Чайник уже кипит, кофе настаивается под крышкой, хлеб и ветчина вкусно благоухают на всю кухню, а копчёный муксун роняет масляные капельки прямо на стол. Чисто отмытый колдун наворачивает мясцо, нимало не чинясь и точно, как я, облизывает жирные пальцы, нимало не стесняясь — вкусно же!

— А что эта девчонка в роддоме? Жива хоть осталась? — колдун кашлянул и откусил половину ломтя хлеба с маслом.

— Нормально всё.

— А ребёнок?

— И ребёнок нормально.

— В отличие от тебя.

Я повела плечом, думай, как знаешь, колдун. Оправдываться не собираюсь, да и не за что. Правда, с машиной нехорошо получилось, да. Ладно, пожертвуем ему один камешек из бабкиной коллекции, но не слишком большой, этот крендель мне не брат, не сват, да и не родственник. И вообще возьмём простенький камешек, чтобы губу не раскатывал... хотя я в своём праве и не обязана возмещать убытки 'доброму колдуну'. С другой стороны, он ведь помог, когда меня припекло. Сам помог, без просьб. Ладно, решено, пусть порадуется камешку.

Лёгкий посыл Клавдию и возле чашки Петра Алексеевича улёгся колдовской камень. Колдун вопросительно приподнял бровь.

— Компенсация за разгромленную машину, — пояснила я.

Колдун принял камень в ладонь, опустил веки и полминуты спустя вытаращил глаза.

— Лизавета, у меня ещё две машины есть. Если захочешь разбить, только скажи!

Ага, сейчас. Я фыркнула, оглядела опустошённый стол и отправилась в ванную. Мне мыться не нужно, просто надо на себя взглянуть, чего это продавец избегал смотреть мне в лицо?

Рожа в зеркале напротив не порадовала. Разбитые губы, левый угол рта разорван, синяк расплывается под обоими глазами, просто прелесть! Перед выходом придётся накинуть собственный же морок, чтобы людей не пугать. Хотя... это ранее мне не удавалось себя излечить быстро. А вот сейчас, с бабкиной силой-то... может что и выйдет?

Я смотрела в зеркало, а губы шептали старинное заклятие, обращённое к Тьме и в прохладной поверхности стекла мало-помалу отражались изменения — затянулась рваная ранка в углу рта, губы снова порозовели, синева под глазами истаивала медленно, но верно. Даже раны во рту затянулись, слава силе. Опухоль слева спадала, что называется, на глазах. Постепенно и следов не осталось, зато осталось недоумение, как я в таком состоянии ещё жевать смогла? Только что не рычала над мясом, как драная голодная кошка. Пожала плечами и вышла вон из ванной.

Колдун уже стоял у двери.

— Знаешь, камень покроет три такие машины, не сомневайся. Поехали, Лизавета, купим тебе одежду и выбросим эту рвань. А то Ванька станет задавать неудобные вопросы.

Я кивнула, не чинясь, только заметила, что разумно обзавестись барахлом попроще, с рынка, чтобы мадам Ванда не стала в свою очередь задавать дурацкие вопросы. Этот драный откутюр мне сто лет не нужен в тайге или в деревне. Разумеешь, колдун?

— Да понятно, поехали уже, Ванька звонил, малец снова орёт! И телефон ты забыла.

Машина уже стояла у подъезда, водитель курил, привалившись к багажнику, я махнула рукой 'докури спокойно'.

Колдун ткнул пальцем в зазвонивший смартфон.

— Чего опять? — рыкнул раздражённо, — а то я без тебя не знаю, что ночь прошла! Этой дуре заткни пасть, если будет шелестеть не к месту! Что? Мы будем к обеду! Ну и что? Пусть орёт, запри его в детской, тоже мне проблемы.

Колдун раздражённо заткнул мобильный.

— Затрататакал этим пацаном.

— Балованный сыночек, — кивнула я, ныряя в такси, — как и старшенький.

Водила еле слышно хмыкнул, заводя машину. Ага, семейная сцена по телефону и явно не последняя, если этот немолодой папаша везёт молодую грелку кататься с утра по магазинам в то время, как законная жена... Я хмыкнула в ответ и слегка подтолкнула мужика, теперь забудет и пассажиров, и разговор.

... Экипировав меня с шеи до пяток в турецкое барахло, мы уселись во внедорожник, пригнанный неведомым доброжелателем и полетели навстречу скандалу... который не замедлил пролиться практически сразу по прибытии и всё сказанное было опрокинуто на мою виноватую голову.

Претензии Ивана Алексеевич мне были понятны... Выслушав прочувствованную речь папаши, подкреплённую присутствием злорадствующего старшенького сыночка и торжествующей Мариночки, я выложила перед Вороновым так и не тронутый мною аванс (как знала, захватила из дому), отцепила от себя мелкого Воронова, и спокойно вышла вон из главного двухэтажного особнячка, не испытывая никаких эмоций кроме облегчения.

Добравшись до домика, сорвала с потолка галереи ведьмину метлу, молча призвала всех нечистиков, сумку с одеждой и трогать не стала, кому этот хлам нужен. Подхватила мешок с травами и, выражаясь высоким штилем, отряхнула прах этого дома со своих ног. Оба призрачных колдуна торжественно сопроводили меня до ворот и вежливо раскланялись. Морозец баловал минус пятнадцатью градусами, полным отсутствием ветра и укатанной загородной трассой.

Уже за воротами поместья, выйдя на основную магистраль, вызвала такси и пошла по расчищенному шоссе навстречу обещанной машине. Домой добралась я к трём пополудни, такси так и не приехало, но мне повезло — немолодой дальнобойщик подхватил одинокую фигуру на дороге и довёз до ближайшей окраины, а там и вовсе просто... частников хватает.

Так закончилась моя работа, ну и слава силе, не моё это — балованных сопляков караулить. Причин печалиться не вижу, да и о чём переживать? О малолетнем ведьмаке, едва научившемся ходить? О мадам Мариночке?

Я фыркнула и порадовалась своим нечистикам, облепившим меня со всех сторон. Клавдий даже Боньку встретил вполне миролюбиво — так обрадовался моему возвращению, а приглашённый к чаю Степан обнадёжил приятными новостями. В моё отсутствие неприятных визитёров не было, вестников не наблюдалось, а всех подозрительных выпроваживали вон, не давая им даже войти в подъезд...

Кстати, номера телефонов обитателей поместья Вороновых я загнала в чёрный список сразу по прибытии домой, чтобы не докучали извинениями, сожалениями и прочей чепухой, которой страдают простые смертные. Единственное, чего было жаль, так это утраченной возможности беседовать со слугами колдуна, очень уж интересные ребята попались, особенно Фреги сын Дага. Ну, да что уж теперь.

Я валялась на диване, домовики расспрашивали меня о минувшей неделе, радовались, что Аннушка благополучно разродилась, поили травами, смеялись над Бонькой, неуклюже прыгавшем в своих смешных валенках по дому. Красота! Шуши тоже не бездельничали, вызвались проверить дом, снова облазили его весь от чердака до подвалов и ничего не нашли.

И никаких колдунов в пределах видимости, полное отсутствие тупых экономок и озабоченных сыночков. И вот кстати, прощаясь с 'Элизабет', старший из призраков пообещал слегка осложнить половую жизнь студенту из туманного Альбиона, дабы неудачник хорошенько запомнил 'попытку проявить неуважение к подательнице жизни, независимо от того, ведьма она или нет'!

Признаться, я слегка опешила от прощальных слов Фреги, сына Дага, но протестовать не стала, как и отговаривать, пусть развлечёт вороновского казанову. Фреги пообещал подпортить золотому мальчику его любимую и тщательно лелеемую игрушку. Не навсегда попортить, конечно, а на некоторое время, не звери же мы какие. Пару недель воздержания ему не повредят, может, и мозги вырастут вровень с яйцами, ибо сейчас наблюдается обратная картина — яйца явно больше головы. Думаю, сопляк и не подозревает о простой истине, что за всё надо платить, а особенно за удовольствие пощупать няньку братика... причём платить можно монетой, собственной шкурой или иным доступным способом. Это уж как решат господа колдуны.

Глава 9

Обещание своё призрачные волшебники честно сдержали, поскольку назавтра позвонил Пётр Алексеевич и поздравил меня с хорошей шуткой.

— Благодарность не по адресу.

— Неужели?

— Автор этой шутки твой старший слуга.

— Кто?!

— Фреги сын Дага, — хмыкнула я и отключила телефон намертво, да ещё и батарею вынула.

А теперь на вход в подъезд повесим ведьмин заговор, нужную травку затолкаем в щель под порогом, и никакой колдун более не войдёт, он и двери в подъезд не увидит пока я не проведу его в дом, вот так! Ну, разве что войдёт очень сильный колдун, говорят, такие ещё есть на свете. Этот заговор-заклятие мне ранее не давался, силёнок не хватало, увы, а вот теперь получилось. Правда, неизвестно насколько хорошо удалось это заклятие... Однако травка на месте, самоё заклятие-заговор не слетел и откатом пока не рвануло, значит повисло оно над дверью в подъезд. И ждёт...

Звонок в дверь прозвучал весьма неожиданно. Я махнула рукой дворовому и Бонька резво просочился сквозь стену.

— Там старуха эта пришла, Ева, бабки твоей знакомица. Тоже ведьма, но слабовата, знаешь. Твоей дорогой покойнице она и в подмётки не годится.

Домовик подтвердил, она часто приходила сюда, обе старухи знакомы с до войны ещё. Сколько же лет этой Еве? Я задумалась, впустить старуху или отказать от дома?

— Зла от неё мы не видели, — торопливо сказал Клавдий, — да и мамку твою непутёвую она нянчила.

— Открывай, — решила я.

Бонька скакнул в прихожую. Евой оказалась неброско одетая сухонькая старушка лет семидесяти. А вот отмеченный возраст истине явно не соответствует, если она, как и бабка моя, три войны пережила. Впрочем, по внешности ведьму судить не стоит, не исключено, что незаметная эта бабулька и трёх царей пережила. Думаю, что 'непутёвая' матушка у моей бабки была далеко не первой дочерью.

— Выросла ты, девочка...

О как, с порога меня определили, выросла, мол.

— А могла и не вырасти?

Старушка вздохнула, и сразу стало понятно, могла не вырасти, ох как могла. Значит, она ведьма... а отчего вдруг похолодел дядь Фёдоров амулет меж ключиц... интересно. Посторонилась, пропуская бабульку вперёд. На кухню идёт, не спрашивая разрешения, как к себе домой. Медленно ступает эта Ева, очень неловко переставляя тоненькие ножки, обычно так старики превозмогают сильную боль в суставах.

Я торопливо зашептала заклятие, облекаясь фамильной бабкиной защитой, выполненной на крови. Сил защита жрёт столько, что просто ах, зато сзади прицепился к поясу Юшка, ведь шуши могут и батарейками поработать. Но как долго?

Старуха едва не уселась на любимое бабкино место, но я успела выдернуть из-под неё стул и коротким жестом направила в комнату.

— Ох, прости, детка. Забылась...

Забылась, говоришь? Ты смотри-ка и семенить перестала, ножки враз выздоровели? Тут же наказываю Страшилке проследить за ней. Я могу что-нибудь и пропустить, а вот нечисть — никогда. Ведьма ведьме может и глаза отвести, случались такие прискорбные события в моей жизни. Опять же может пакость сотворить так быстро, что не уследишь. А вот нечистик заметит. Оба шуша могут стать и невидимыми, впрочем, как все твари из-за грани, им и карты в руки. Но вот сдаётся мне, домовик тут что-то напутал, не могла эта старая карга мою мать нянчить, их с бабкой связывало нечто другое. Но вот что?

Старуха непрерывно шевелит пальчиками, восседая на стуле у стола, ухмыляется как-то странно и внимательно осматривает комнату. Я молча наблюдаю за ней, накрывая стол к чаю и одновременно шепчу наговор проявления сущности... Домовик мой бдит в оба глаза, вот умничка — не опоздал и очень метко швырнул в незваную ведьму нужный порошочек аккурат на последнем слове, произнесённом во весь голос.

Эффект воспоследовал мгновенно, старуха застыла, как муха в янтаре и под медленно сползающей личиной открылось незнакомое женское лицо. Я присела у стола напротив. Итак, что же мы имеем в наличии?

Рассматриваю пришелицу очень внимательно, перед нами наглая молодая ведьма, тут и гадать нечего. Этакая деваха, разодетая по моде городских бабулек середины прошлого века. Это ты малость перестаралась, милочка. Нынешние городские старухи и даже толстухи теперь надевают брючки, а иные продвинутые бабульки щеголяют в джинсах вполне узнаваемых фирм и фирмочек. Завершив беглый осмотр, я кивнула Боньке и он мигом ободрал с её шеи мешочек. Обереги, небось.

— Не открывай, — встрял домовик, — не надо нам этого в доме, Лизавета. Лучше сожги.

— А что там?

— Победи-трава, и не нашей работы зелье-то.

У ведьмы? Как интересно. Колдовская смесь трав, способная лишить воли и при удаче сковать тело. Изготовленное колдуном зелье и вот радость, следок какой знакомый... Повезло мне, а вот тебе, краса моя, не очень! Но за этот дорогой подарок, девонька, будет отдельное спасибо! Правда, сам подарок, как и благодарность за него, тебе до конца жизни не понадобятся. И сколько там той жизни осталось... а вот мне принесённое очень пригодится, так что трофей неплохой и сжигать мы его не будем.

— Открывай мешочек, — скомандовала я.

Бонька аккуратно выставил на стол трофей. Так, тёмного стекла пузырёк из-под безымянного лекарствия, приличных размеров флакончик-то, девка явно не из бедных. Пригодится, подписываем пузырёк и на полочку в прихожей, да повыше, чтобы случайно не свалился.

А теперь разберёмся с незваной гостьей. Я обошла девку по кругу, молодая совсем, чуть старше меня, изящные ручки-ножки... Глаза синие, огромные, в пол-лица будут, губки капризные, бюст настолько высок, что кажется выросшим из плеч. Странная внешность, глазами девка так и стрижёт вокруг, да и ясно, как день, что рвётся она изо всех сил. А вот хрен тебе, ласточка, против зелий старой Анастасии не попрёшь. Это и не каждому колдуну под силу.

Так что же с этой штучкой делать, задала я себе вопрос. И тут же ответила, вариантов два, и второй этой девахе не понравится. Итак, некая ведьма пришла без приглашения под чужим именем и чужим лицом, сунулась к хозяйскому месту без долгих разговоров, самостоятельно определив себе место в МОЁМ доме. Очень мило. На шее (та-дам!) колдовское зелье. За одно только зелье Круг уничтожит её на корню, однако ключевые слова тут "если Круг узнает". Давно уже ведьмы не блюдут свято закон "с колдунами не связываться", нарушать закон как бы и можно, а вот попадаться не только нежелательно, но и очень опасно. Все прочие ведьмы из Круга на этой дурочке качественно отоспятся с криками "закон суров, но это закон", чтобы другим неповадно было.

Но! Это при условии, что вина будет доказана! То есть первый вариант предусматривает необходимость доставить эту девку представительнице Круга с долженствующими обвинениями. Придётся заводить длинную канитель с обвинительными речами и с привлечением нечистиков в качестве свидетелей события, далее грядёт выстаивание долгими часами в Круге, а потом — общение с дознавательницами. А потом опять за рыбу гроши — надо давать показания под клятвой, а затем добровольно подвергнуться нелёгкой процедуре чтения мыслей наряду с обвиняемой... И обязательно наступит необходимость огрызаться на встречные обвинения, доказывая, что я не овца, то есть не осёл... Мне это надо?

Выбираем второй вариант — передо мной обязательная жертва Тьме. То, что доктор прописал! Доброе дело отбирает у ведьмы кусок жизни, а вот такая жертва наоборот... По ведьмачьим законам я в своём праве, и послушно замершая тварь понимает это, как никто другой, вон как побелела. Как личико-то осунулось у тебя, милая, и с чего бы это? Глазыньки смотрят, да только зуб неймёт. Жестоко? А кто сказал, что жизнь милостива? И кто тебя сюда гнал, глупышка? Понимаю, ты решила, что дело простое. Стороной прослышала о смерти старой Анастасии, а потом узнала о восприемнице, мол, слабая девочка родилась у глупой дочери сильной ведьмы, когда ещё бабкина сила устоится да усвоится! Ведь, считай, бесхозная и беспризорная сила бродит, и рука сама тянется отобрать. Ты так вот решила да и пришла... дура. Но всё, что случилось по твоей воле, оно к моей пользе. Сама пришла, сама и ответишь.

— Обыщи её, Клавдий.

Ух ты, как интересно... ритуальный нож, узоры клинка оч-чень знакомые, таким убивают существ из-за Грани, второй нож... просто железка, камешки из серии 'нагадить ближнему', заряженные разной дрянью вроде дурных снов. А ещё волосы. И похожи на мои и не похожи. Тоже в общую кучу.

— Лизавета, надо бы её допросить, — дворовой проснулся.

Наивный Бонька озвучил явную глупость, эта девка ничего не скажет, наверняка заранее побеспокоилась о наговоре и каком-никаком прикрытии. Вот так освободишь ей рот и налетит служба поддержки в лице Тьма знает кого. Оно мне надо? Да и резать её на кусочки мне неохота — грязно, противно, всё забрызгается чужой кровищей, вонь, тьфу! А грязь из кишечника ты, мой верный дворовой, отмывать будешь? А ведь эта неудачница ещё и блевать примется, это к бабке не ходи. Как свою кровушку увидит пополам с требухой, так и начнётся. Вот то-то и оно. Мы поступим проще.

Я встала перед сидящей у стола... видит Тьма, я тебя сюда на аркане не тащила, сладкими словесами не заманивала, посулами не соблазняла, ритуальным ножиком не тыкала. И теперь твоя сила станет моей прямо сейчас, а вот тебя не станет. Была здесь смешная ведьма и вся кончилась, ибо Тьма поглощает жертву без следа. Мне тебя на кусочки резать незачем, достаточно слегка отворить кровь и внятно сказать 'прими эту жертву, государыня Тьма'.

Трофейным ножом вспарываю запястье пришелице, нужные слова сказаны и одержимость в глазах девки сменяется осознанием конца... прощай, дурочка. Сама ли ты пришла или кто-то тебя прислал... мне неважно. Главное, ты ничего не успела сделать и предупредить своих тоже не успела, иначе держалась бы по-другому.

Впервые вижу, как Тьма поглощает приношение... Это странное зрелище напоминает мультипликацию — тело рассыпается серебристым пеплом, начиная с ног и последним исчезает перекошенное и очень красивое лицо. Лёгкий вдох Тьмы и даже пепел исчезает, словно втягиваемый пылесосом.

За спиной ахает в полный голос Юшка! Оборачиваюсь, а на столе светится камешек, вот она — ведьмина силушка. Впервые в жизни вижу камень силы, красота какая...

Я кланяюсь в пол, мысленно произнося ритуальные слова благодарности, их ни в коем случае нельзя произносить вслух, после чего принимаю в ладони подарок. Камешек хранит не всю силу, разумеется, но и того, что мне уделила Тьма, хватит, чтобы разнести в пыль пару-тройку девятиэтажек.

Вот и всё.

Остальное устроили шуши вместе с домовиками. Шустрые нечистики уничтожили следы пребывания ведьмы в доме и вокруг него, а послевкусие Тьмы стирала я лично. Не знаю у кого и как, а у меня день прожит не зря.

Это дело надо отметить, поэтому я быстро слетала на рынок, забила холодильник вкуснятиной, достала бабкину ещё настойку, мне и ложечки в чай хватит, а нечистики пусть чаи гоняют, вон Клавдий снова рыбный пирог испёк. На запах пожаловали ещё двое домовиков, вежливо поахали, оглаживая лапками камень силы и плотненько приступили к пирогу. Шуши не едят нашу пищу, как и бабайка, поэтому троица сидела у плиты, следя за чайником и неслышно переговариваясь. Домовики, дворовой и я гоняли чаи с пирогом и покупным тортом, беседуя о насущном.

Господа нечистики много чего интересного рассказали о старой Анастасии. И брат Лоренцо был прав, бабуля моя в ангелах не числилась. И добра, и зла в ней было намешано явно не поровну, а вот в какую сторону весы наклонились после её кончины, домовые сказать не смогли. Не успели понять.

После перекуса домовики принялись рассматривать трофеи. Степан, как самый старший, посоветовал укрыть лезвие ритуального ножа деревянными ножнами.

— Этот клинок для лесной нечисти предназначен, и если они нож почуют, даже близко не подойдут. Но вот лесовик может за обиду принять, так что лучше положи ты его подальше, Лизавета, не гневи Тьму. Да и не к лицу тебе её созданий жизни лишать, не простит.

— Может, сломать его? — бабайка с сомнением покосился на нож.

— Не мы делали, не нам и ломать, — степенно ответил Август, — пусть лежит, он еды не просит. Мало ли что, вдруг пригодится. Лизавета его на что-нибудь сменять может.

— А можно лесовику подарить, — встрял бабайка.

— Зачем? — вытаращился на него Клавдий.

— Да просто так, от чистого сердца. И чтобы редкую траву Лизавете показывал, да и добывать её не мешал.

— Мысль богатая, — согласилась я, — но такого отродясь не бывало, чтобы ведьма нечисти подарки делала.

Степан замер с блюдечком у рта.

— А ведь этот балбес хорошо придумал, Лизавета. Вот смотри, приходишь в лес, кланяешься подарком, совсем другое отношение к тебе будет.

— Да что ты мне азбучные истины преподносишь, — рассмеялась я, — он и так отдаст траву, на это и заговор есть.

— А ты не смейся, — строго сказал Клавдий, — заговор, оно ведь принуждение, так? А кому приятно, если его принуждают чего-то отдать? Тебе было приятно сегодня? Вы, ведьмы очень уж нахальны бываете, да и требуете часто больше, чем откусить способны. Тоже мне, смешное нашла...

Я оборвала веселье и призадумалась, а ведь в чём-то этот нечистик прав, меня лесовик с детства не обижал, так и я его созданий не трогала. Траву зря не рвала, птиц не убивала от нечего делать, рыбу из озера нашего зря не вычерпывала, так почему бы и не подружиться с лесовиком? Доброе слово и кошке приятно.

— Решено, ножик подарим лесовику. А этот нож для чего?

Нечистики повертели обычный кухонный нож.

— Обычный нож, Лизавета. Но хранить его дома не надо, чужой он.

Я кивнула дворовому и Бонька утащил ножик в неизвестном направлении. Брелок с ключами, мобила и салфетки полетели в бумажный пакет и его утащили шуши. Вот и всё наследство. Ох нет, тут ещё волосы чьи-то и камни. Отдадим домовикам, пусть схоронят подальше.

Клавдий снова встрял с советом:

— Камни, глядишь и пригодятся, а вот волосы лучше сжечь, Лизавета, не ровен час, наведут кого ненужного на твой дом.

Я согласно кивнула, и стараниями Боньки пучок волос вспыхнул и опал пеплом...

Я стою у окна, рассматривая двор. Окрестная детвора носится по площадке перед нашим подъездом, старухи оккупировали скамейки и дремлют на солнышке, жизнь продолжается...

Вот и начало лета, сегодня минуло двенадцать недель (четыре раза по три) со дня бабкиной смерти, и Клавдий поставил передо мной шкатулку с завещанием ведьмы. Пора нашему, пока ничего не ведающему собранию, узнать последнюю волю старой Анастасии. Вокруг стола трое домовиков, бабайка, шуши и Бонька. Душеприказчиком, как велено покойной бабулей, выступает Клавдий, наш самый последний домовой. За ним в четыре глаза присматривают Степан и Август.

Конечно, домовой не станет читать завещание с листа, как добропорядочный британский стряпчий. Он его наизусть знает и помнит с тех времен, когда... словом, он его учил и сейчас озвучит.

Оборачиваюсь в сторону высокого собрания и невольно ухмыляюсь, ишь ты как расселись, прямо соответствующий стол короля Артура. На праздничной скатерти строго по кругу расположились нечистики, оставив за мной единственный стул, сиротливо прижавшийся к краю стола. Ну что же займем предназначенное место.

Судя по всему, Клавдий намерен соблюдать закон и этикет по полной программе. Решаю не препятствовать благому делу, пусть потешится. Домовые известные конформисты, им по должности положено не только дом блюсти, но и надзирать за соблюдением неписанных законов и прочих традиций. Правда, Клавдий не был ранее замечен в доскональном соблюдении перечисленного и, наверное, поэтому сейчас преисполнен осознанием собственной значимости — вон даже лапка потянулась огладить несуществующую бороду.

Может, кому другому это и покажется смешным, но только не мне. Его устами сейчас заговорит моя дорогая покойница. Наконец домовик откашлялся. Я прикрыла глаза, отсекая посторонние шумы, и в сознание словно вбивались веские и понятные слова, падающие раскаленными остриями вниз, а внутренней стороне век ледяным пламенем выжигались слова последней воли старой ведьмы.

— Да будет Тьма свидетелем! Завещаю внучке Елизавете все перечисленное далее. Первое — мое имущество движимое и недвижимое. Второе — родовую месть и отсроченные проклятия врагов. Третье — завещаю родные могилы на кладбище нашей деревни. Завещаю четыре зарытых мною клада, их покажет Афоня или его родичи. Завещаю до смертного часа хранить родную деревню и помогать всем деревенским, если будет нужда. Завещаю непримиримую вражду с родом Вигальских, Клавдий покажет документы и письма. Завещаю верность государыне Тьме. Прощайте!

Домовик смотрел сквозь меня остановившимися глазами, шуши замерли по краям стола, словно японские статуэтки. Слова медленно гасли в сознании, как и слегка дребезжащий родной голос. Я резко втянула воздух сквозь зубы, обычно бабулин голос дрожал только от ярости, а никак не от волнения или прочих эмоций.

Наколдованная тишина медленно покидала комнату, как и сумрак, странный среди белого дня. Стирая слезы с перекошенной мордахи, Клавдий открыл крышку большой шкатулки, скорее сундучка, и с усилием подвинул в мою сторону.

— Передаю доверенное в твои руки, Лизавета.

Доверенного оказалось много и четыре отделения сундучка порадовали содержимым. Первый слева — бумаги. Второй — амулеты и, похоже, все рабочие. Третий — камни силы. Ничего себе, полная коробочка! Это же сколько лет на свете жила покойница?! Спрашивать домовиков бесполезно, не скажут, ибо не имеют права идти против запрета ведьмы. А бабуля точно запретила, она сама мне говорила, что домовики не станут откровенничать с юной ведьмой, мол, не доросла еще. Поживи с мое, потом видно будет.

Я махнула рукой, отпуская нечистиков. Шуши убрались в спальню, у них там теперь гнездо на шкафу. Дворовой поселился в прихожей и теперь надзирает за нашим подъездом и двором, так что старухи из местного 'трибунала' нарадоваться на могут на ЖКХ. И алкаши-то наш двор вниманием обходят, и молодёжь по вечерам тусит где-то в другом месте, и 'теперя в округе тишина ненарушимая, а такоже вселенский покой по ночам'. А с чего бы полуночникам тусить у нас? Бабайка им такие глюки показывает, что на их месте я не только пить бросила, но и по девкам шляться. Знали бы бабки кто именно бдит мой и заодно их покой.

Вот Бонька не только метет двор наперегонки с дворничихой, он еще и за детишками следит, чтобы не покалечились, и мамок иголкой тычет, когда дитя в опасности. Скамейки ремонтирует тоже дворовой и не скупится на пинки, если кто попытается оторвать дощечку от излюбленной лавочки наших трибунальцев. По общему мнению, в нашем дворе 'что-то нечисто, Лиза, но покуда ущерба жильцам нету, то пусть оно так и идет'.

Документы документами, но лучше всего о потенциальных врагах расскажет Клавдий. С какого боку не смотри, он доверенное лицо старой Анастасии. Так что остаток дня посвящаем введению меня в наследство. Итак, Вигальские... Колдуны, сильные и мощные колдуны известного рода. Ареал проживания расположен по ту сторону Уральского хребта в их исконных землях близ смоленских лесов. Там в заброшенной деревне проживает нынешний глава рода, отошедший от дел.

Заброшена сия деревня отнюдь не по причине отсталости, но единственно оттого, что так пожелал сам глава рода, Аполлон Михайлович Вигальский, давний бабулин заклятый друг. А вот и фото Аполлона Михайловича. Это бравый полковник в фуражке старого образца и с неопределяемыми знаками различий. Интересное личико и весьма запоминающееся — пристальные глаза, резкие черты породистого лица, мощная шея. Может ли быть так, что этот старикан прислал бабуле смертельный подарок?

— Ты его видел когда-нибудь, Клавдий?

— Видел издалека, еще до войны.

— Он сюда приезжал? Или в деревню?

— В деревню, он тогда Анастасию арестовать решил.

— И как, арестовал?

— Ага, — осклабился Клавдий, — неделю по тайге кружил, едва в болоте не утоп. Среди зимы-то! Решил по холодному времени явиться, когда лесовик спит, чтобы старую ведьму тепленькой взять.

— Не получилось?

— Не судилось ему счастливой охоты, — рассмеялся в голос Клавдий, — лыжи сломал, спутников сам в жертву принес, чтобы всего лишь из болота выбраться. Откель ему знать, что деревня бабкина не только ею заговорена была... от таких мимохожих лиходеев. Бабкино заклятие подняло из берлоги старого медведя, так что в тот раз колдун еле ноги унес. Ведь за пять верст по округе такие заклятия в землю вплетены, что только ой. Бабка твоя, да будет ей Тьма вечным убежищем, великой умелицей на сей счет была. А там и война началась, ее врага отправили воевать с японцами, а потом на него другие несчастья посыпались. Дети начали умирать, как заговоренные. Оказалось, что на него пошел войной младший род и не без бабкиной помощи, ясное дело. Пока он со своими страхами бедовал, ты и выросла. И его сыновья выросли, как я понял, да еще и тремя внуками старика обеспечили. Но вот кто из них воспринял дар от главы рода, мне неведомо. Ты бумаги-то почитай, там все написано.

Такой словоохотливости от нашего домовика я никак не ожидала, обычно он минимумом слов обходится, а тут нате вам — разговорился. Это явно бабкин запрет перестал действовать, отмененный процедурой передачи наследства, обычное дело.

А бумаги почитаем обязательно, для этого вечер есть, а пока изучим четвертое отделение сундучка. А это наша родословная, не угодно ли? Нет, ведьм из благородных дворянских родов среди нас не было, но род мы ведем от старого Ворона, 'рожденного на исходе месяца терпня при восстании Аполень-звезды' и зачавшего первую ведунью, именем Страхиту. А это было еще до крещения Руси, как в свое время мне говорила бабуля. Стало быть, я тридцатое поколение ведьм нашего рода, то есть 'юная Лизавета', да еще и наследница по прямой, что немаловажно. Побочные ветви рода довольно быстро вырождаются в обычных людей, что с моей точки зрения нехорошо, зато вполне справедливо с позиций мироздания. Если бы не столь жесткое условие передачи дара, то ведьмами можно было дороги мостить аж в три слоя, если не в пять. Колдунов рождается еще меньше, там при зачатии ребенка надо такие условия соблюдать... мама дорогая.

Размышления прервал звонок в дверь. Бонька понятливо просочился вон из квартиры и мгновенно вернулся.

— Там этот мужик стоит, что тебя в поместье возил.

Ага, полномочный посол от Вороновых.

— Открывай, — кивнула я.

Точно, Сергей Иванович на пороге.

— Добрый день, Лиза.

— И вам того же, Сергей Иванович.

— Разрешишь войти?

— Зачем?

— Ну... как-то не принято беседовать с гостем на пороге.

— Со всем уважением спешу заметить, что гость вы незваный.

— Согласен, — мужик покивал, — но может, сделаешь исключение?

Ага, спешу и падаю. Нежданный визитер явно пожаловал от семейства Вороновых. Не исключено, что прямиком от колдуна и значит разными игрушками начинен по самую шляпку. Я внимательно оглядела посланца, да уж... ищите дураков в зеркале, Сергей Иванович. Я и без колдовского 'магического взора' вижу эту самую нестандартную начинку у ворота, в волосах и по карманам. И то, что посланец о сюрпризах не подозревает, ровным счетом ничего не изменит.

А иди-ка ты лесом, посланец. Я молча покачала головой и попыталась закрыть дверь. Не тут-то было. Мне совершенно незатейливо воспрепятствовала мужская нога в кроссовке. То ли колдун оборзел, то ли сам посол из семьи потомственных дураков, но определенно этот вроде неглупый дядя нарывается на неприятность. Я окинула Сергея Ивановича пристальным взглядом, надо же, верный друг господина Воронова решил настоять на своем. Это даже не смешно, я хмыкнула и стремительно шагнула за дверь. В тот же миг мужика снесло с ног к чертовой матери.

— Еще раз попытаешься проделать подобное, покалечу. А если попробуешь 'отомстить', — я криво улыбнулась, — ответят твои родные. А чтобы ты удостоверился в моей честности, а заодно и оценил ее, перескажи мое обещание старшему Воронову, который Петр. Много интересного услышишь.

Сергей Иванович, крепко удерживаемый незримыми путами, непроизвольно дернулся освободиться. Увы, не получится пока я не разрешу.

— А пославшему тебя скажи, что Лиза советует забыть о ее существовании, дешевле обойдется.

Пока я бормотала заклятие освобождения, Юшка осторожно срезал прядь волос господина посла. В любом случае это мне пригодится. Ведьма я или нет? Кровь мужику пускать не стоит, при нужде обойдемся волосьями.

К чести Сергея Ивановича он не стал суетиться и пафосно обещать недостойной девке небо в алмазах. Поднялся на ноги, растирая ушибленный бок, окинул меня странным взглядом, поиграл желваками, с усилием разжал кулаки и, не промолвив ни слова, пошел вниз по лестнице... Скатертью дорога.

Я закрыла за собой дверь и хмыкнула, кажется, обзавожусь врагами. Домовики покивали головами, не дожидаясь приказов.

— Не сомневайся, Лизавета, он к дому и близко не подойдет.

— Спасибо вам, ребята.

А дворовой добавил:

— А если приедет, то не уедет, машина сгниет на месте.

— Ты это оставь, Бонька, — возразил Степан, — нам не велено настолько наглеть.

Бонька поморщился.

— Это тебе не велено, а я дворовой, мне положено.

Затем снова поморщился и добавил:

— Ладно, не вся машина сгниет, а токмо колесо.

— Ну, колесо пускай, это не так заметно, — согласился Степан.

А я только головой покачала, похоже, о своей нечисти я очень многого не знаю. Но выспрашивать не стоит, нечистики такой народец, что при попытке надавить только языки покрепче подвяжут. И позже не станут откровенничать, ибо доверие доверием, а все равно не стоит открывать слишком многое даже другу.

Глава 10

На третий день моего блаженного безделья, сопряженного с чтением фамильных бумаг, я решила проветриться, лето как-никак. Наскучив сидением близ сундука с наследством, захотелось пройтись по улицам родного города, украшенного свежей зеленью, что и было проделано. И понятное дело, я вовсе не ожидала, что поздним вечером на выходе из крошечного кафе двое незнакомых и очень крепких дядей простенько так попытаются меня скрутить и сунуть в здоровенный внедорожник. Им бы это вполне удалось, ибо я совершенно по-девчоночьи растерялась и едва не завопила "помогите!" Стыдно сказать, мне и в голову не пришло прибегнуть в новообретенной физической форме. Ну что мне стоило двинуть лбом в переносицу первому засранцу? Да у него мозги сразу бы через уши вытекли от сотрясения. И ведь хорошо, что газом в лицо не пшикнули или не выключили банальным ударом в висок, а то очнулась бы я в грязном подвале, подвешенной за ноги, или того хуже — растянутой на некоем пыточном ложе. Но, к моему счастью, помешало им бабкино старинное заклятие кратковременного паралича. Оба мужика рухнули близ машины, как подкошенные, слава Тьме! Прямо от сердца отлегло! От неожиданности я чуть заикой не стала, если честно признаться.

Что же мы видим? А похоже, у этого заклятия приличный радиус действия, ибо за рулем монстра забугорного автопрома раскинулся в неподвижности весьма знакомый субъект. Сдерживая дрожь от запоздалого прилива адреналина, я присела на корточки у открытого окна машины.

Обнаружив за рулем неподвижного и перепуганного до мокрых штанов засранца из семейства Вороновых, едва не сорвалась. Примерилась было высадить ногой стекло и добавить сопляку по яйцам, но передумала. Успеется еще, да и не стоит лично руки марать. Сначала быстренько оттащим в тень его подельников, им лежать еще часа четыре, да и черт с ними, не сдохнут. Заодно обшарила карманы и разжилась приличной суммой в рублях, тремя недешевыми мобилами и парой связок ключей. После чего уселась рядом с незадачливым Вороновым, медленно выдохнула воздух, успокаивая сбитое дыхание, затем заблокировала двери внедорожника.

Посидела еще, усилием воли загоняя ярость на задворки сознания, потом обыскала карманы сыночка — пусто, открыла бардачок, ага, есть! Вынула мобильный телефон старшего отпрыска Ивана Алексеевича, нашла номер с ником 'Дядя Петя' и нажала на вызов.

— Чего хотел, племяш? — низкий баритон звучал лениво-расслабленно с этаким бархатным придыханием.

— Твой племяш сидит в своей машине под заклятием и не чирикает, — отозвалась я.

— Лиза? — приятно удивился баритон, — а ты там что делаешь?

— А я караулю его, чтоб с мальчиком беды не случилось. Например, несчастного случая со смертельным исходом.

— А точнее? — голос похолодел.

— Если уж совсем точно, то твой племяш с незначительной помощью таких же придурков пожелал меня скрутить... ну и сунуть в машину, — хмыкнула я, — с какой целью? Думаю, ты сам у него спросишь, а я боюсь даже предположить.

После непродолжительно молчания дядя невнятно и явно очень грязно выругался.

— Идио-о-т, — прошипел Воронов, — он живой хоть?

— Пока да. Но я в своем праве, если ты меня понимаешь, колдун.

— Да знаю я! — рыкнул Петр Алексеевич, — где вы сейчас?

Я продиктовала адрес.

— Еду. Дождись меня, очень прошу!

— Если приедешь не один, ответит твой племяш.

— Знаю! — огрызнулся колдун.

Я отключила телефон и сунула его к остальным трофеям. Сыночек сидел смирно, что не удивительно, но почему-то глаза закрыл. Застеснялся, наверное.

Дядюшка уложился в полчаса. Я встретила его в неярком круге света от фар недешевой машины, в которую меня так и не втащили. Петр Алексеевич был мрачен, грозен и от него несло крепким духом дорогущего пойла, выпитого совсем недавно, а кроме прочего, ароматом соответствующего одеколона. Знаем мы такие разработки, бабка научила различать привороты. Вот не ожидала, что старший Воронов не способен очаровать даму без помощи колдовства! Я понимающе ухмыльнулась, демонстративно потянув носом воздух, и мужик окончательно озверел, от него разве только искры не посыпались. Наверное, я оторвала дядюшку от приятного общения с дамой, поскольку он был картинно расхристан — на загляденье любительницам импортной штамповки... ну, этакое немолодое мачо в расстегнутой до пупа рубашке на достаточно мускулистом торсе... с благородно-седыми висками и ухоженными руками. Я аккуратно посторонилась, чтобы колдун мог осмотреть салон.

— Что с ним?

— Паралич примерно на три часа, прочие недоумки валяются где-то рядом. Деньги и мобилы я им, разумеется не отдам, а вот ключики можешь вернуть лично, — я пожала плечами и швырнула на сидение две связки, — закон фронтира, колдун, что с бою взято, то свято. С его папашей разберешься сам. Или предоставишь мне?

— Сам разберусь. Что я должен, кроме спасибо?

— А сам как думаешь?

Колдун многообещающе взглянул в сторону окончательно обмякшего племянничка, и тяжело вздохнул. Много ты должен, дядя. За подобное отношение к ведьме еще лет пятьдесят назад с виновника сдирали шкуру, уточняю, с уже дохлого виновника. А я, добрая душа, даже пальцем его не тронула и заговоров не стала навешивать. Ему и без меня навешают.

— Лиза, а ты его...

Я отрицательно покачала головой, мозги и прочие части организма сопляку пусть поправляет лично папаша, можно и розгами по умной заднице. Впрочем, время бездарно упущено, ибо вгонять сыночку ума в задние ворота надо было еще лет пятнадцать назад. Налюбовавшись видом красавчика, благоухающего мочой, снова обернулась к старшему Воронову.

— Я могу забыть это недоразумение, если отдашь мне своего слугу.

Колдун поморщился.

— Понимаю, — ухмыльнулась я, — но мы же не в карты играем на деньги, тут здоровье твоего родича под вопросом, как и его никчемная жизнь. Ты отдаешь мне своего слугу, и я всего лишь ломаю сопляку руки. Извини, но так пообещала, когда он вознамерился меня пощупать.

Колдун даже головой покрутил, сокрушаясь.

— Упустил Ванька пацана, я давно ему говорил!

Я в сотый раз скептически хмыкнула.

— Это не мои трудности. Время позднее, а я тут с вами развлекаюсь. Твое решение, колдун?

— Кого ты хочешь?

— Фреги, сына Дага.

— Но там двое в камне, — возразил Петр Алексеевич.

— Как ты их разделишь, не моя печаль.

Колдун взглянул на смертельно бледного племянника, затем на свои часы, выругался не по-детски и попытался сунуть мне в руку камень душ.

— А волшебное слово сказать?

Колдун скрипнул зубами.

— Отдаю камень душ ведьме Елизавете по нерушимому договору и собственной воле. В том порукой моя сила. Забирай! Век бы тебя не видеть!

— Аналогично, сударь, — оскалилась я, — и вот кстати...

Уже наклонившийся к дверце колдун раздраженно обернулся.

— Что еще?

— Я только один раз попытаюсь поговорить с колдуном, как с... не сказать, чтобы человеком... но с разумным существом, имеющим немаленькую семью.

Петр Алексеевич подобрался.

— Ты хочешь сказать, что мои родичи...

— Ага, — осклабилась я, — твой младшенький то ли из ума выжил, то ли таким был с рождения.

Петр Алексеевич мученически прикрыл глаза.

— Только не говори, что он своих ребятишек по твою душу прислал.

— Это как посмотреть, — хмыкнула я, — третьего дня прибыл Сергей Иванович и не нашел ничего лучшего, как напрашиваться погостить. Ненадолго.

— И?

— Не старайся казаться глупее, чем ты есть, — я оставила ироничный тон и добавила в голос холодку, — еще раз увижу близ себя твои амулеты, носителю не поздоровится, автора амулетов пока оставляю за скобками, ибо меж нами вражды нет, колдун. И последнее, если случившееся будет иметь дальнейшее развитие, ответит твоя родня. Камушком ты выкупил всего лишь племянничка, так и скажи Ивану Алексеевичу, ибо моей несказанной доброте предел уже наступил. Кстати, волосы всего семейства у меня есть, ты же не думаешь, что я так просто спущу нападение?

— А руки пацану ломать зачем?

— Чтобы не протягивал их, куда не просят.

Колдун многообещающе взглянул в сторону племянничка и сжал кулаки. От мужика потянуло нешуточной опасностью, и я едва не шарахнулась, когда глаза собеседника замерцали в сгущающейся тьме.

— Лиза, я тебя прошу...

О великая Тьма, меня просит колдун! Ну... если мужчина просит... я покосилась на засранца в мокрых штанах, подмигнула дядюшке 'пусть помнит мою доброту' и пошла прочь, не прощаясь. Оба родича уже дело прошлое, а вот камень душ — это вещь! Правда, второй номер тот еще клиент и вообще не слишком ценное приобретение, впрочем... поживем-увидим.

Дома хозяйку в полном составе встретили господа нечистики, уже ставшие вполне домашними. Каждый обжил свой угол квартиры, у всех образовались ненарушимые пределы общения, а также темы, которые следует обходить молчанием. Словом, сферы влияния и жизненное пространство поделены, зафиксированы в негласных договорах и все такое.

Клавдий привычно принял набитый продуктами рюкзачок.

— Ну и тяжесть ты таскаешь, Лизавета!

Страшилка притащил тапочки и ровненько составил кроссовки под вешалкой.

— Она теперь гораздо сильнее, чем раньше, — важно сказал он, помогая домовику разгружать на кухне рюкзак.

— Кушать будешь? — с надеждой спросил Бонька, — я пирог готовить помогал.

— Ну, если пирог сладкий, то буду. И чаю.

Как приятно, когда ждут дома! Особенно приятно, что твоему возвращению радуются, подушечку под спину подсовывают, чай наливают и вообще...

Из прихожей пожаловал Юшка.

— Лизавета, у тебя там в кармане колдовская вещь светится.

О как! Шуши и подобное видят?

— Есть такое. Тащи ее сюда. Спасибо. Знакомьтесь, господа нечистики, это мои новые слуги.

Я сжала камень в ладони и на границе света от неяркой лампы прорезались два полупрозрачных силуэта.

— Старшего зовут Фреги, сын Дага, а второе нечто называется Альбар, — я представила новых обитателей старожилам, — не могу сказать, что последний очень уж ценное приобретение, зато старший колдун даст фору даже Воронову.

Новые слуги обреченно поозирались, осознавая смену декораций и согнулись в подобающем поклоне.

— Повелительница... — прошелестел старший.

— Располагайтесь, господа колдуны. Будем устанавливать новые правила игры и не сочтите за труд познакомить меня с прежними.

Фреги по обыкновению 'уселся' в наколдованном им же кресле с высокой спинкой, а подельник расположился на полу, у его ног. Понятное дело, во вред прежнему хозяину они и слова не скажут — таково условие служения, это уж, как водится, зато обязаны рассказать о самих условиях. Таковы традиции господ колдунов, причем, рассказать должны без утайки, чтобы новый хозяин смог определиться с границами использования подобных сущностей. В некоторых случаях привязка слуг к новому хозяину обязательна, но в моем случае вроде нет. Или да?

— Как с привязкой?

— Тебе не нужно, повелительница, прежний хозяин привязал нас словами отказа, — Фреги слегка поклонился.

— Чудненько. Приступайте, господа колдуны.

Мы проговорили едва не до утра. Условия служения меня не просто поразили, а можно сказать, отправили в нокаут... как и методы наказаний для ослушников или способы использования их же возможностей. Бабкины рассказы не передают и десятой части фантазии господ колдунов по части издевательств над приневоленными душами врагов. И препарирование собственных родичей по воле колдуна — это не самое страшное.

Как и всякая ведьма, я далеко не ангел небесный, но заставлять подневольного врага вылизывать языком испачканные навозом кроссовки... это кем надо быть? Наверное, я способна предать мучительной смерти врага, но наслаждаться унижениями не стану, как не буду и пытать фантомной болью не угодившего слугу. Их недавний хозяин, в частности, обожал гонять обоих магов арапником 'по большому и малому кругу', заставляя прыгать через горящий деревянный обруч и корчиться от боли, если призрачное пламя захватывало и одежду. Похвальное поведение.

И много еще всякого рассказали призрачные колдуны. Ну... например, у здешних колдунов весьма популярны бои без правил не только между человеческими бойцами, но и меж личными слугами, а также поединки с монстрами, созданными, как правило, больной фантазией господина Воронова. И на этом фоне процветает целый бизнес, доступный только избранным — букмекерская контора, торговля колдовскими зельями, в том числе и запрещенными их Ковеном. Элитное пойло, элитные развлечения и элитные шлюхи или, выражаясь культурно, куртизанки. И самое интересное, ведьмы на этих игрищах тоже отмечены — под личинами, разумеется. Как интересно жить, хмыкнула я. Словом, все весело, развлекательно и денежки там крутятся огогенные.

Впрочем, многие ведьмы не лучше, так что чей бы петух кукарекал... Еще неизвестно в какую интимную позицию меня самое жизнь поставит. Если доведется выбирать между тем и этим, так не только райской птичкой запоешь, но и кроссовки облизать сочтешь за счастье. И во имя объективности следует отметить... случись обоим колдунам захватить 'повелителя', тому бы тоже мало не показалось. Так что все мы хороши, да и что я знаю об обычаях мести этой братии? Бабка моя тоже немногое могла рассказать, но и то немногое весьма впечатляет, а теперь оно и вовсе дела минувших дней.

— Значит, бои без правил... — пробормотала я, — и соваться мне туда не стоит, говорите?

— Не стоит, повелительница, — Фреги сменил позу в 'кресле' и подпер голову кулаком.

— Я предпочитаю обращение 'Элизабет'.

Колдуны переглянулись.

— Если таково твое повеление...

— Это просьба и не более того. Полагаю, я должна определить круг ваших обязанностей, не так ли?

Старший колдун подобрался, а его коллега как-то слишком уж обреченно вздохнул. Его можно понять — очередной повелитель, да еще и баба... Следует ожидать всякого, ибо никто не помешает хозяйке потребовать слепого повиновения под страхом соответствующего заклятия и это еще не самое страшное. А ведь госпоже, к которой привязан камень душ, может стукнуть в голову идея уничтожить родню своего слуги, да еще и его собственными руками? Или не уничтожить, а кожу содрать с еще живого родича, подвешенного для удобства на крюк... теми же руками. А если это его мать? Или отец, брат, жена? Тьфу ты, даже мороз прошел по шкуре... Вот нечто подобное и случилось с моими собеседниками в седой древности, да и потом всякое бывало, так что регламент ритуального облизывания сапог — это еще цветочки.

А в целом, если судить по рассказам нашего бабайки (а он таки проживал у колдуна в слугах), то попадаются столь веселые дамы, что дадут сто очков вперед любому квалифицированному палачу. И границы фантазии у них отсутствуют вовсе или пролегают в такой области нечеловеческой жестокости, что нормальному человеку остается только умереть от сердечного приступа. Они и умирали, сокрушенно вздохнул бабайка. А уж если эта хозяйка еще и колдовка, 'то есть магичка по-нынешнему, Лизавета', то слугам ее не позавидуешь, в том числе и неживым слугам.

Уже в который раз не получается побеседовать с призраками по душам, на сей раз помешал мобильник. Номер незнакомый, поэтому я поманила Клавдия и сунула ему телефон.

— Отвечай.

Домовой важно включил громкоговоритель и басовито пророкотал:

— Аллоу!

— Кто говорит?

— А тебе кого надо, невежа? — Клавдий подмигнул мне.

О, знакомый баритон! Сергей Иванович желает побеседовать. А этому чего не спится? Время ведь далеко за полночь. Думаю, предприимчивого сопляка из рода Вороновых уже доставили домой, а сам дядюшка, давно обеспокоился вставить мальчику фитиль в нужное место. Уверена, колдун не преминул рассказать его папеньке о подвиге старшего сыночка, которому распсихованная ведьма едва не залила сала за шкуру. И вот нате вам, звонит один из героев недавних событий. Чем же остался недоволен этот конкретный мужчина, неужели тем, что ушел непокалеченным? Так это можно исправить, ухмыльнулась я. Его волосы у меня есть, как и господ нападавших, к тому же Клавдий уже озаботился поиском нужных ингредиентов для заговора. Настойчивый дядя этот Сергей Иванович, хамовитый, вон девушке звонит среди ночи, беспокоит почем зря.

Может, я напрасно не наградила его чем-нибудь неснимаемым вроде почесухи. А ведь от глупой ведьмочки остались камешки с сюрпризами, вот один и надо было сунуть в карманчик, наглецу надолго хватило бы. Это недоработка с моей стороны, говорила же бабуля не оставлять безнаказанным малейший выпад в сторону ведьмы. Это мы быстро исправим и не далее, как сегодня. Спать не придется еще сутки, но особой проблемы тут нет, зелья нам на что?

— Лиза, я же вижу, у тебя свет горит. Иван Алексеевич хотел извиниться за старшего и поблагодарить за спасение младшего. Он ждет звонка в любое время и готов компенсировать все недоразумения.

Я скроила противную рожу, а Клавдий, понимающе кивнув, близоруко прицелился лапкой и нажал клавишу 'отбой'. Дурак ты, Сергей Иванович. И хозяин твой идиот, если решил, что я жду-не дождусь дурацких извинений вкупе с деньгами. А колдун-то молодец, вправил мозги младшему брату и совсем бы стал им, молодцом то есть, если бы посоветовал прочим Вороновым оставить ведьму в покое. Колдун удостоился бы немалого уважения, смоги он удержать брата от благородных или резких жестов в адрес все той же ведьмы. Вот интересно мне, младшему Воронову охота спокойно растить детей или он все же возжелал приключений на свою голову? Если они оставят меня в покое, будут и дальше жить мирно и долго, а на случай отрицательного решения Клавдий и Степан уже разыскали нужные ингредиенты для заговора. Так что господа однофамильцы в случае чего сдохнут и не охнут. Нужное зелье я сварю позже, оно на вечерней заре готовится, а до тех пор еще и 'кукол' изготовить надо. Впрочем, этим можно озадачить моих новообретенных 'слуг'. А заодно и побеседовать с ними по душам...

Восковые фигурки четверых Вороновых и их незабвенного Сергея Ивановича были вылеплены качественно. Особенно меня удивило то, что куклы обрели истинные черты оригиналов. Мне до такого профессионализма как до Китая ползком, даже завидно. Особенно им удалась кукла мальчишки, даже одежду пацана скопировали точно. И сразу стало понятно, что у господ колдунов были и время, и возможности для обучения искусству создания кукол с известными целями.

Налюбовавшись маленькими скульптурами, я аккуратно нацарапала на спинах восковых фигурок их имена, чтобы самой не запутаться кто есть кто, а то мало ли, они родичи и очень похожи друг на друга. В спинку каждого персонажа вдавила его же собственные волосы, точнее, по одному волоску и аккуратно прикрыла пластинкой воска. Остальные же волосы прибережем, пригодятся. Чует моя душа, эти господа народ упорный и к слову 'нет' непривычный. Думаю, младший брат колдуна давно осознал всю глубину заблуждений относительно няньки своего отпрыска, поскольку колдун уже поделился с ним сведениями о Лизе. Да, Иван Алексеевич, я уже давно не человек, как и ваш братец.

И что из этого следует? Да многое следует. На меня могут открыть охоту коллеги старшего Воронова или бультерьеры младшенького, или мои собственные коллежки — либо по наущению тех же колдунов, либо собственной волей, как давешняя девка, благополучно отданная Тьме. Что касается Ивана Алексеевича, у него просто обязаны быть ребятишки с крепкими кулаками и отличной соображалкой. Шестерых охранников я в поместье точно видела, крепкие мужики под сорок годков, и впечатления тупых быков они уж точно не производят. Этакие 'ветераны незримых миру войн' на пенсии. Не следует забывать и о наличии в родне однофамильцев колдуна, поэтому жизненно необходимо озаботиться собственной защитой. И побыстрее.

Выставив готовых кукол на подоконник, я плотно перекусила мясной кашей и по настоятельному совету Фреги таки отправилась на боковую. Оба колдуна заверили, что с защитой новой хозяйки справятся сами, а вот ей настоятельно требуется отдых и хороший перекус. Услышав добрый совет, домовики тут же спроворили гречу с тушенкой и усадили меня за стол, наперегонки подсовывая хлеб и соль.

Я и в самом деле устала, как собака, ибо вечернее приключение и последующее препирательство с колдуном вымотали меня не на шутку. Как ни крути, имеем первое столкновение с агрессивной силой магии и то, что счет в мою пользу, можно объяснить только счастливым стечением обстоятельств. Достаточно вспомнить, как руки тряслись с перепугу, когда эти неудачники прихватили за локти растерявшуюся ведьму. Мне явно не хватает подходящей спортивной подготовки, ну... или неких средств из магического арсенала моих подневольных колдунов.

Сила силой, а вот такие брейки могут и печально закончиться, так что озадачим слуг соответствующей просьбой — пусть подскажут нужное или вовсе изготовят подходящие амулеты. У бабки таких много, да вот с зарядкой как-то не сложилось. О, точно! Пусть разберутся с камешками из наследства, а там и зарядят их 'на нужное' или заколдуют соответствующим образом, понятия не имею, как они это называют.

Клавдий покладисто высыпал на стол бабулины трофеи, и колдуны заинтересованно склонились над столом. Вот и хорошо, пусть развлекаются в присутствии домовика, он им эти камешки будет по одному демонстрировать, руки-то у призраков призрачные, а как у них обстоят дела с левитацией предметов... я пока не знаю. Впрочем, обстоятельно с ними побеседуем позже, куда они денутся.

Бабайка покивал на последнее распоряжение и отправился бдеть обстановку в подъезде, а колдуны озадачились на предмет отслеживания магических воздействий, ибо мы уже договорились, что они в первую голову мои телохранители, а затем — все остальное. И это 'остальное' тянет не на один час беседы. И кстати, для пресловутого отслеживания всяческих воздействий им нет нужды торчать на лестничной клетке, так что пусть колдуны бдят своими методами и попутно разбираются с амулетами. Дворовой тоже шмыгнул вон, ему придется в сто первый раз песочницу починять, детвора снова что-то там поломала.

С блаженным стоном я вытянулась на диване. И снова стукнулась головой о спинку, в который раз ругнувшись, ибо опять не озаботилась покупкой подходящего ложа, не с моим ростом ночевать на стандартных кроватях. В конце недели поеду искать кровать по росту, надоело головой стучаться...

Я проспала весь день, просыпаясь только перекусить, да и то с закрытыми глазами под ворчание Клавдия на тему 'видела бы это Анастасия-покойница'. Телефон молчал, как запаянный, и неудивительно, аккумулятор я предусмотрительно вынула. Колдуны так и торчали вокруг стола, тихо переговариваясь, а Клавдий знай тасовал амулеты по столу туда-сюда, повинуясь указаниям колдунов.

Я быстренько привела себя в порядок и осчастливила призраков своим вниманием, а присутствующего тут же Степана — просьбой накрыть стол к чаю. Домовик радостно засуетился по хозяйству, расставляя чашки-блюдца-ложки.

— Чем порадуете, господа колдуны?

Фреги задумчиво погладил усы, свисавшие ниже подбородка.

— Как тебе сказать, Элизабет... Большая часть амулетов не просто разряжена. Скорее всего, они были использованы против магов и сломаны.

— Сломаны ответным воздействием, — пояснил Альбар, — твоя родственница просто хранила их, как память. Это похоже на магическое противостояние ведьмы и мага,

— Не уверен, — возразил Фреги.

— Не сомневайся, — отмахнулся Альбар, — следы воздействия мне отлично знакомы.

Интересно, колдовские амулеты сломаны, а старая ведьма их хранила. Надо понимать, в противостоянии с колдуном победила бабуля, коли уж сломанный амулет остался 'как память'? Конечно, моя дорогая покойница была сильной ведьмой, но что некий амулет помог ей выжить в противостоянии с магом... в это верилось с трудом. Бабка никогда бы не ополчилась против колдуна... по крайней мере так явно, как меня пытаются уверить. Я мысленно хмыкнула, и уж точно бабуля не нападала бы с криком 'сдохни!', не наш стиль. А вот использовать нужный амулет на пути следования колдуна — это да, тут бабуле равных не было. Особенно, если амулет перемещали и прятали в нужном месте духи дяди Федора.

Надо отдать должное колдунам, все исправные амулеты были заряжены под завязку, кое-где даже подправлены заклинания. О добросовестности сделанного я не беспокоилась, ибо слуги не способны навредить 'повелителю'. Правда, наличествует и тут некая казуистика на тему 'а что считать вредным', но это легко регулируется рабочими взаимоотношениями с приневоленными духами. Думаю, бабка слишком упорно гнобила бывшего фра Лоренцо, вот он и служил от сих и до сих, не особенно утруждаясь. Помню, даже дядя Федор пенял ей на слишком уж крутой характер.

Я машинально перебирала готовые амулеты, хм... семнадцать камней, заряженных неизвестно чем. А чем, кстати? Фреги мягко отобрал у меня пригоршню самоцветов.

— Смотри, Элизабет...

Разложил камни по цветам — синие, зеленые, желтые и красный наособицу.

— Эти вот отводят глаза простым людям, тебя просто не увидят. Желтые защитят от огня и молнии. Помни, защитят ненадолго, на пару вздохов и не более. К сожалению, после использования рассыплются в прах... Зеленые отвратят любые колдовские чары, кроме приворотных и смертельных, эти прослужат долго. А вот красный... — Фреги передернул плечами, — гарантированно убьет не слишком сильного колдуна. Правда и следы воздействия он тоже уберет, однако, владельцу грозит сильный откат... вплоть до беспамятства.

Я только головой покрутила, ничего себе камушки...

Глава 11

Вечер надвигался неумолимо, пора бы и за зелье приниматься, хотя зельем оно может считаться только на этапе изготовления. Я старательно размешивала раствор, добиваясь однородности и нужного цвета, но с необходимым оттенком желтого пока не получалось. Домовики исчезли из поля зрения едва варево закипело, колдуны отошли к дальней стене кухни и внимательно следили за процессом. Густая масса растертых в пыль трав и кое-какие странные штуки растворялись в воде медленно, но верно... Так что я размешивала состав с упорством поездного состава и вот спустя минут тридцать густая жидкость приобрела нужный цвет.

Уловив момент, когда левая рука завершала круг, я начала читать короткое заклятие. Его требовалось произносить торжественно и медленно, делая полный оборот на каждые два произнесенных слова. По завершении заговора жижа вскипела мелкими водоворотами вдоль стен котелка, стремительно позеленела, а затем испарилась с неприятным звуком 'пррупффф' и на дно котелка опустился осадок, поблескивающий зеленоватыми искрами. Если присмотреться, то эти самые искры возникали в гранях мелких кристаллов... неплохо получилось, хотя я всего однажды наблюдала за изготовлением порошка.

Его можно подмешать в еду, питье, а можно и вдохнуть с тем же эффектом, а эффект неожиданный — некоторая потеря памяти, фрагментарная, как нынче говорят. В бабкиных записях написано 'коротко нарушаемая память'. Действие порошочка можно назвать непредсказуемым — сегодня помню, как зовут мою мать, дочь, отца, а назавтра забыла. Или помню дорогу домой, ибо добралась вчера без проблем, а сегодня не узнаю знакомых улиц. И самое интересное — эффект выбивает каждый день разные участки памяти и восстанавливает их назавтра, стирая какие-то еще, которые снова восстановит через промежуток времени. Отмена действия завязывается на кровь или волосы объекта.

Строго говоря, кукла для этого зелья вовсе не нужна, но пусть будут, пригодятся еще. Зато волосы размещены правильно, не надо будет искать конверты, сбиваясь с ног. Куклы — вот они на стоят в рядок на подоконнике. В случае чего порошочек нужному объекту доставят господа колдуны, куда они денутся. В отличие от нечисти эти двое могут преодолевать немалые пространства и появляться внезапно, и стать невидимыми...

Если Фреги не соврал, то они могут и в дома колдунов пробираться, правда, при условии, что хоть раз там побывали. Вот только господа колдуны от подобных посетителей свои дома неплохо защищают, и частенько защита укорачивает посетителю любопытный нос, чаще всего вместе с головой.

Фасовкой готового порошка занялся Клавдий, у него это лучше всего получается, вон и сейчас достал крошечную леечку, стеклянные сосуды с притертой крышкой, раз-два и готово. На мою долю осталось отмыть котелок и прочий инструментарий, а мусор уберут шуши. Ни в коем случае не смывать в унитаз! Отходы следует вынести вон из дома и сжечь, чтобы и следа не осталось. Этим тоже шушей озадачим, пусть уничтожат отходы своими методами.

Колдуны так и остались стену подпирать. Я устало присела у окна, у меня такая ворожба всегда отнимала немало сил. Бабуля тоже уставала, сколько я помню... да и любая ведьма устанет, ибо тут в ход идет собственная Сила и чем больше отдаешь, тем сильнее зелье. И к сожалению, сила не безгранична.

Для себя есть смысл постараться через 'не могу' и почти всегда удается выложиться до самого края, а вот для чужого дяди — это уж как получится. И дело вовсе не в том, что для прочих можно отработать кое-как. Нетушки, подобного отношения Сила не позволит, все ведьмы это знают. Почему не позволит? А не знаю я, ибо истинных причин такого феномена так никто и не доискался. Просто в каждом случая Сила сама знает, сколько себя нужно потратить на зелье. А еще бабуля говорила, мол, причина в том, что Сила наша очень ревнива... как хочешь, так и понимай...

Пока я размышляла, колдуны исчезли, домовик хозяйничает на кухне в компании Степана и гремит сковородками, прочая нечисть попряталась кто куда, им тоже отдых требуется. Как и мне.

— Фреги, проявись, пожалуйста, надо поговорить, — попросила я.

У дальней стены спальни возник полупрозрачный силуэт.

— Я пока бабкины бумаги о наших врагах почитаю... вслух, а ты слушай и сообрази, как лучше взять старого колдуна за нежное... может, что-то знакомым тебе окажется, ты же не первый год в камне бедуешь?

Колдун скривился. Понятно, далеко не первый.

— Пусть твой напарник тоже послушает, потом обсудим.

Занимательное оказалось чтение. Итак, Аполлон Михайлович Вигальский, год рождения одна тысяча восемьсот восемьдесят второй. Немолод, хмыкнула я, и готова поспорить в паспорте стоит что-нибудь вроде одна тысяча девятисотого, а как же! Полковником стал еще до войны, КГБ контора серьезная. Значит этот старый черт нынче не меньше, чем генерал-майор — этакий ушедший в отставку волкодав со связями и немалой колдовской силой.

Полная коробочка сведений — учился, женился, родил сыновей, трое внуков двенадцати, пятнадцати и двадцати лет. Сыновья живут в Москве, далековато... но не критично. Старший сын сподобился на одного наследника, он и сам-то поздний ребенок, зато второй преуспел больше — двоих мальчишек родил.

Пожалуй, начнем с внуков, ибо сыновья дара не унаследовали. Кстати, оба сына от разных женщин, благополучно скончавшихся тоже от разных причин — первая от рака, вторая не выжила в авиакатастрофе. Похоже, колдун не особенно страдал, приговаривая к смерти сто тридцать пять человек, включая пилотов и стюардесс.

Идем дальше, старший учится за границей... Сорбонна? Средний учится в элитной частной школе в Москве, младшенький — закрытая школа для мальчиков в Англии.

Смело. Особенно, если учесть какие там процветают нравы, в этих закрытых школах. Я читала, что соученики (из тех, кто постарше) даже принца Уэльского колотили почем зря. Ну и содомию никто не исключает... если пацанов более единицы, а сперма стучится в мозги... словом, тут жди самого веселого. Если внучек о собственном даре не подозревает, то боже помоги этой школе уцелеть! Но совсем другое дело, если малец о силе своей знает и умеет с нею справляться... Недаром же старый черт отправил младшенького внука подальше от родины, а куда, кстати?

Ага, Bedford School, город Бедфорд. Час езды до Лондона поездом, а до аэропорта Хитроу чуть больше часа. А еще возможен международный бакалавриат. Закончив курс, ученик может с успехом поступить в любой ведущий ВУЗ, в том числе, в Кембридж или Оксфорд. И в этой школе даже современные IT изучают.

Да уж, старая Анастасия не гнушалась раздобывать сведения о врагах. Средний внучек тоже не дурак, учится в школе расширенного изучения современных иностранных языков, полиглот, надо полагать. Это что же, пора в заграницы собираться?

Да делать мне нечего! Деточки ведь на каникулы к папенькам съезжаются, а, может и к дедуле наведываются, а уж молодой колдун — точно! Можно их там и встретить, но это предварительное соображение, ибо лезть в это болото, не зная безопасной дороги, может только самоубийца. Но ведь возможно доставить моих колдунов в Смоленскую губернию... почему нет? Посмотрим... что там дальше?

Ага, деревня Демешкино Починковского района Смоленской области, исчезнувшая деревня, как пишет бабуля. Вряд ли глава рода живет прямо на месте пропавшей деревни, небось где-то в лесах и хоронится, старый колдун. В лесах, это хорошо, осклабилась я, стало быть, лесная нечисть поможет, вот тамошнему лесовику и подарим спорный ножичек, пусть порадуется...

Занимательное чтение закончилось довольно быстро.

Фреги только головой покачал и попросил время на обдумывание услышанного, ну и я тоже подумаю.

Спешка не нужна, ибо нас пока никто в шею не толкает, да и денег не просит. Кстати, надо бы найти эту самую Еву, которая 'мамку на коленях качала', вдруг она что знает. Даже наверное знает...

Взгляд зацепился за календарь, десятое июня. А ведь медлить нельзя, ибо на покров лесной хозяин уснет и добраться до старого колдуна я не смогу. Да и помочь будет некому, разве что болотник еще в спячку не впадет, но откуда в смоленских лесах болота? Или они там есть? Ну, реки есть, значит и болота там есть, пусть и поменьше, чем в Сибири. Надо карту посмотреть... Днепр, Каспля, Западная Двина, Каспля, Днестр, Вазуза, Угра, Вопь — с ума сойти сколько их! И это не считая мелочи, так что есть там болота, это радует...

Ева, Ева... где-то же я видела телефон...

— Клавдий!

Из кухни высунулась мохнатая мордаха.

— Что тебе, хозяйка?

— Где у бабули телефоны записаны, не помнишь?

Домовичок деловито вытер лапки полотенцем, заброшенным на плечо и полез в шкаф. Отфыркиваясь, выудил из-под горки постельного белья книжицу.

— Держи, хозяйка.

— Ага, спасибо...

Ева ответила после первого гудка и, не дав и слова сказать, оглоушила.

— Давно жду твоего звонка, детка.

Я насторожилась, но следующие два опознавательных слова решили загадку, стало быть, она тоже бабкина душеприказчица. Следует ждать сюрпризов? Все решится сегодня, поскольку уговорились мы встретиться у нее в три пополудни.

Я сменила сим-карту в телефоне, давно пора... Вот и все, старые контакты отсекли, осталось пустое поле.

Господа колдуны очнулись от раздумий и проявились практически перед моим носом. Чего это они?

— Порадуете чем-нибудь? — осведомилась я.

— К сожалению, нечем, Элизабет, — Фреги развел руками.

— Да я, в общем, и не надеялась особо. Но пока есть время, расскажи, чем вы оба можете помочь. Я могу вас оставить здесь. Могу взять с собой.

— Если оставишь и не вернешься... это ничего хорошего нам не сулит.

— Да? Вот не знала, А причину назовешь?

— Лучше не надо, — скривился колдун.

Ладно, не надо, так не надо.

— Думаю, мне придется лихо, поможете в случае чего?

Фреги поморщился.

— Ты ведь можешь приказать, и мы не ослушаемся.

Я пристально взглянула ему в глаза.

— Тебе так нравится выполнять дурацкие приказы?

Оба колдуна помрачнели.

— Короче, будете помогать? Или я могу рассчитывать только на шушей?

— Поможем, — твердо сказал старший.

— Ставь задачу, — поддержал его Альбар.

— Задача у меня одна... угробить старого колдуна и выжить самой. Желательно распылить старика на атомы вместе с внуком, и стереть все следы моего присутствия, это обязательно. Я ведь трезво смотрю на свои возможности... сильных амулетов у меня нет, камней силы много, но и только. Без поддержки мне в тех лесах делать нечего.

— Значит, наблюдение, проникновение, защита? — спросил старший колдун.

— Именно, стратегию защиты выбираете сами. Я об этом мало что знаю, только основы... да и то с бабкиных слов. Ничего мы с ней не успели.

— Ты позволишь нам спланировать эту затею?

— Конечно, сначала прибудем на место, там осмотримся и планируйте что надо. Коли уж мы предварительно договорились, рассказывай, что умеете.

Выяснилось, что умели они немало...

Полагаю, кое о чём и бабка моя не ведала, например, о том, что они назвали 'сокрытием'. Это ни что иное, как "полная дематериализация неживого объекта с возможностью его перемещения и материализации", правда, с некоторыми оговорками вроде 'в поле зрения', то есть недалеко. Иначе говоря, объект воздействия надо лицезреть лично. Полезная штука, хоть и звучит странно, особенно в изложении колдунов. Проще говоря, можно протащить опасный амулет в нужное место и запустить его воздействие на объект. Размеры и вес амулета, как и параметры предполагаемой жертвы, роли не играют. Очень мило, так и мину можно протащить или гранату с выдернутой чекой, если жить надоело.

Почему надоело? Так ведь самой неожиданной новостью оказалось утверждение, что надёжного магического щита от огнестрельного оружия нет. Точнее, пулю отвести можно, даже целую очередь, а вот снаряд или гранату — увы. Погасить без последствий взрывное преобразование энергии сложно, почти невозможно. Есть щиты, 'тормозящие время', как выразился старший, но это и всё. Успеешь уйти, молодец, а не успеешь — лежи спокойно, тебя так и так закопают. Весело.

Или вот ещё 'сфера огня'. Выжигает призрачным пламенем всё, что попадёт в эту самую сферу. Ну и много разного ещё. Всё не перечислить и за сутки, а о многом лучше сразу забыть, чтобы по ночам спать спокойно. Эти двое показали мне применение некоторых из озвученных заклинаний, ну их к лешему с такой демонстрацией. Гадость, конечно, но смотреть пришлось, чтобы потом не ужасаться и не шарахаться без толку, если господа колдуны запустят что-либо из показанного. Безусловно, я и зубами стучала в ужасе, и за сердце хваталась, разве что штаны менять не пришлось, но встряска получилась на славу. Пришлось варить успокаивающий эликсир и отпиваться полдня.

Оба колдуна улыбались весьма мерзким образом, когда думали, что я не вижу их рожи. Развлеклись они на славу, что и говорить. Правда, негодовать и уж тем более осуждать за чрезмерный реализм показанного я не стала, поскольку, во-первых, сама напросилась, а во-вторых, вняла совету шушей и вошла в их положение. Посиди в камушке лет триста-четыреста, так не только характер закалишь, ещё и несуществующие зубы сотрёшь до основания. Развлеклись колдуны за мой счёт и ладно.

Зато у них есть магическая подслушка! Фреги тут же наколдовал мне десяток амулетов из своих запасов, действует, как у нас, в мире техники. Один амулет прячем в нужном месте, второй активируем и внимательно слушаем. Красота!

Клавдий подёргал меня за рукав.

— Время тебе собираться, Лизавета.

— Что? А, да! Точно, Ева.

Чуть не забыла. Собираемся, господа колдуны. Надо навестить бабулину подружку. Город я не слишком хорошо знаю, так что вызовем такси.

* * *

Я вышла из машины, огляделась. Небольшой домишко пригорода, стоящий на отшибе, покосившийся забор, раздолбанное крыльцо, скрипящее всеми суставами. Двор, запущенный и заросший бурьяном по колено, и единственная слабо натоптанная тропинка, ведущая к крыльцу и куда-то на задний двор.

Эта самая Ева оказалась действительно слабенькой ведьмой, едва справлявшейся с собственными болячками. И, что интересно, встретила меня той же самой фразой, что и достопамятная нахалка, благополучно отданная Тьме.

— А ты выросла, детка...

Юшка и оба колдуна проникли в прихожую первыми и тут же отправились проверять домишко пока я тянула время, стоя в прихожей и пытаясь справиться с ремешками сандалий. Бабка махнула рукой 'да не разувайся ты' и медленно потопала в комнату, она же столовая, кухня и спальня.

На законный вопрос 'а что, могла и не вырасти?' ведьма опять рукой махнула. Заклятие защиты я пробормотала ещё в такси, так что теперь вокруг меня невидимым вихрем медленно вращалась сизая дымка.

Старуха опустилась в кресло, указав рукой на соседнее, садись, мол, и без долгих слов выставила на стол длинную плоскую шкатулку.

— Бабки твоей наследие, да примет её Тьма. Велено передать на словах, что как её не станет, шкатулка твоя. А что в ней, мне неведомо.

— Открыть сможете?

— Сама откроешь, а вот это... — рядом встала такая же шкатулка, но гораздо богаче украшенная, — это вот тоже твоё наследие, но уже от меня.

Я уставилась на неё, изобразив мимикой вопрос.

— Так судилось, что смерть должна прийти за мной через четыре месяца после кончины Анастасии. Время моё вышло сегодня, детка. Тянуть время до полуночи смысла нет, поэтому дай руку, примешь и мой дар. Ничем значительным наградить не смогу, не тот случай, — заперхала старуха, — но кое-что получишь. Домовика моего заберёшь себе. Да знаю я, что у тебя свой есть, но дом соседи сломать грозились, как помру, разумеешь? Обещали, недоумки, выжечь огнём ведьмачье гнездо. Не бойся, домовик у меня умненький, спокойный и работящий. Если самой не надобен, отвезёшь в деревню. Обещаешь?

Я кивнула. Что за вопрос?! Конечно, я не брошу нечистика умирать по прихоти дураков.

— Спасибо тебе, детка.

— Тут из нечисти есть ещё кто?

— Дворовой был, да помер, банник жил, но куда-то сгинул. Нету никого, кроме Вани. Ванечка, покажись!

Из-за печи выглянул домовичок в заплатанной, но тщательно отглаженной рубахе, в шароварчиках и смешных тапочках с загнутыми носками.

— Это Лиза, Ванечка. С нею уйдёшь. Прощай, и не поминай лихом.

Домовик подошёл к хозяйке, погладил её по свесившейся бессильно руке и отошёл мне за спину.

— Всё, руку дай.

Старуха с неожиданной силой сжала моё запястье.

— И сразу уходи, — прохрипела она из последних сил, — тут всё сгорит...

Голова её упала на грудь, я замерла, переживая внезапный укол в солнечное сплетение — ни с чем не сравнимое ощущение, качнувшее мир вокруг. Зря скромничала бабулька, сила там была и немалая, вот только пользоваться ею она не могла в полной мере. Почему? Да кто её ведает? Я сунула в рюкзак наследство, туда же поместила шуша и нового домовика, махнула обоим колдунам и стремительно покинула дом, не забыв подхватить сандалии.

Дом полыхнул, когда мы подходили к развилке двух улиц, за забором загомонили голоса, с матюками из ворот выбегали какие-то мужики, дети, визжали бабы, а затем по всей улице завыли собаки. Деревянный домишко занялся сразу и со всех сторон, пламя рвалось в небеса и только мне было видно, как из середины медленно всплыл светлый сгусток и устремился в бледное от жара небо.

Горел дом недолго, с душераздирающим скрежетом просела и рухнула крыша, и теперь только остов печи и труба высились на месте пожарища. Угли погасли подозрительно быстро, люди едва успели сбежаться с вёдрами, баграми и топорами. Человек двадцать мужиков в потрясённом молчании стояли вокруг пожарища, безнадёжно опустив руки, спасать было некого и нечего.

Сама ушла, без дополнительных ритуалов, без просьб и посулов. Да уж, немалую силу воли надо иметь, чтобы вот так отказаться от причитающегося тебе почтения со стороны прочих ведьм. Впервые вижу такое пренебрежение обычаем и законами. Выходит, так тоже можно: преисполнившись гордыни, плюнуть в сторону Круга, отдать Силу избранному тобой и красиво уйти, обрубив все следы. Теперь Круг не узнает, кому ушла ведьмина Сила, ибо огонь пожирает всё и всё очищает.

Прощай, Ева.

Я шагнула было прочь, но земля вновь качнулась. Упасть не дали колдуны, подпёрли меня с двух сторон, словно костылями. Вот не было печали, теперь и эту странную силу переваривать придётся, а где время взять? Но я тут же вспомнила свойство принятой Силы защищать восприемника и потихоньку возрадовалась, самое время ехать в Смоленскую область пока Сила кипит в крови и не даёт возможности погубить ведьму. Время есть!

Думаю, немолодой таксист немало подивился странной пассажирке, разговаривающей неведомо с кем на заднем сидении. Мужик мгновенно проникся моим болезненным видом, спросил 'ты в порядке, дочка?' и всё порывался помочь дойти до входной двери. Добрый человек, но пришлось угостить его заговором, чтобы отстал.

До лифта я дошла из последних сил, удерживаясь на ногах только с помощью колдунов. Принятую силу в камешек не сбросишь, не подаришь и не выгонишь вон, сиди теперь, ведьма, переваривай нежданный подарок и пугай окружающих перепадами настроений.

Клавдий засуетился, приветствуя нового собрата, затем оба домовика помчались на кухню творить какой-то фирменный эликсир, колдуны попрятались куда-то, шуши отыскали плед и притащили его к дивану, на который со всем почтением уложили дезориентированную госпожу ведьму.

Весь вечер домовики отпаивали меня каким-то зельем, сил протестовать не было, я то смеялась, то впадала в беспамятство, то задыхалась, словом, было весело. Под утро поднялась температура, градусник едва не зашкалило, но домовики отмахнулись 'терпи, Лизавета, не твоя была Сила', а Ванечка наставительно пробубнил 'к вечеру полегчает, неосторожная ты девочка, да и Ева хороша...'.

* * *

Полегчало к вечеру следующего дня. Пока я принимала ванну, домовики навели порядок в доме и напекли коржиков к чаю. Повезло мне с нечистиками, но ведь Евиного приятеля надо куда-то девать. Или не надо?

— У нас будешь жить или спровадить тебя в деревню?

Ванечка огляделся, помялся, спрятав лапки за спину.

— А можно мне тут остаться?

— Клавдий, ты как, не против?

— Пусть остаётся, мне веселее будет.

— Не подерётесь?

— Не, он будет и мне помогать, и Василию. Иной раз не справляемся, а так нас всё-таки трое. Да и в карты играть втроём интереснее.

Я хмыкнула. Застав первый раз двух домовиков за преферансом, я едва мимо стула не села. Просто сюр — нечисть, расписывающая пульку на кухонном столе, в центре горка настоящих царских червонцев и азартно хлопающие картами домовики. Картина мира рушилась на глазах, осталось только увидеть обоих за игрой в Варкрафт и всё — можно сдавать шаблоны в утиль. Продвинутая нынче нечисть пошла.

Устав решать свои и чужие проблемы в одиночестве, я собрала военный совет из всех доступных нечистиков и колдунов. Итак, за столом обнаружились бабайка (так и не пожелавший обзавестись именем), дворовой Бонька, два шуша — Юшка и Страшилка. Последний милостиво согласился было называться коротким именем Шил, но чуть позже Ванечка переименовал его в Шило. Затем считаем двух домовых, Клавдия и Ваню, и примкнувшего к нашему собранию домового Степана, польщённого оказанной честью. Замыкали совет Фреги, сын Дага и его собрат по несчастью Альбар. Итого, восемь разумных из мира неживых и единственный представитель живых.

Фреги хмыкнул, восьмёрка магическое число, как и число 5 и число 3, число 13... Он бы ещё все числа Фибоначчи перечислил высокому собранию, сколько их там есть. Все ведьмы знают, что этот ряд — суть всей живой материи в этом мире, так что нечего тут из себя наставников корчить.

Особенно везёт тройке. Недаром же нечисть исчезает едва трижды пропоёт петух, а триединого бога не забыли? И вообще основа человека — это ум, тело и душа, тоже три составляющих. Нечётные числа вообще равновесны, если можно так выразиться, и я с большим недоверием отношусь к чётным, ибо у них нет 'середины'. Бабка всегда гоняла меня за такую ересь, но я ничего не могу с собой поделать, не люблю чётные числа, события и всё прочее, где наличие этих чисел очевидно.

Фреги осторожно кашлянул, привлекая внимание, и я очнулась от раздумий.

— В общем так, господа нечисть, я собираюсь найти старого доброжелателя покойной Анастасии и по возможности его родича, восприемника колдовского дара. Скорее всего, это мальчишка, младший внук господина Вигальского. Ты должен его помнить, Клавдий. Поэтому поедешь со мной. Согласен?

Домовик суетливо оправил ремешок на любимой бирюзовой рубахе.

— Поеду, куда же без меня! Я его, татя, хорошо помню. Помогу чем могу.

Я развернулась к колдунам.

— С вами и так всё понятно, обещали помочь. Не передумали?

— Подневольный не может передумать, Элизабет, если ты не знала, — осторожно сказал старший колдун.

— И тебе достаточно приказать, — вступил младший — к чему эти ненужные вопросы?

— Не знаю, как там принято у колдунов, но я всегда спрашиваю свою нечисть, готовы ли они помогать. Если не могут или не хотят, оставляю это за скобками. Они и меня, и бабку мою никогда не обманывали. Добрая воля, слыхал такие слова? А уж если ты жить без приказов не можешь, то вот тебе первый: прекрати задираться, ведёшь себя, как капризный ребёнок.

— Ты не заедайся, колдун, — степенно сказал Клавдий, — Лизавета никого зря не обижает.

— Но могу и обидеть, — отозвалась я, — так что, если кому охота это испробовать, пусть скажет об этом в полный голос.

Фреги только головой покачал, сжав кулаки.

— Впрочем, я могу прямо сегодня отпустить второго за Грань, мне это обойдётся дешевле, чем эту дурь слушать ежедневно, да ещё и наказывать за неё.

— ... зная, что это бесполезно, — добавил Фреги.

Я поморщилась.

— Вот именно. Времени тебе до вечера, Альбар. Как решишь, скажешь. А я буду думать.

Второй номер тихо отошёл в сторону.

Вот и пусть решает, а я пока посмотрю, кто там звонок тревожит. Кивнула Клавдию, тот понятливо просочился на лестничную клетку.

— Там твоя роженица стоит. С дитём.

— Открывай.

Наташка заулыбалась прямо с порога, протягивая мне свёрток в нарядном одеяльце. Разговаривать она не может, немая с рождения, но слышит хорошо. К сожалению, бабка моя ничего не смогла сделать, да и колдунам это не под силу, проверено. Но семья у неё хорошая, родни со стороны мужа полно, да и сам муж на неё не надышится. Пусть она приёмная у дяди Фёдора, но он её больше всех опекает, жалеет девчонку, подобранную едва ли не на помойке. И вот вам неожиданность, учит он её потихоньку, то есть учил, конечно.

Раньше говорил, что девочка будет хорошей шаманкой, а теперь не получится, увы, дети пошли. Стало быть, отрезало её от духов пока детей не вырастит. Да и то неведомо, вернутся ли помощники. Роженице не помогли, наоборот, все до единого покинули 'предательницу' и не удивительно. Ох, как не любят духи отступников. Конечно, молодой матери вредить не станут, дядя Фёдор не позволит, понятное дело! Да, пакостить не будут, но и не помогут, какое там!

А дитя замечательное! Спокойная малышка, глаза, видно, папины, в синеву, рожица чистенькая и розовая. Спит. Мамочка присела у стола, на котором я распеленала её доченьку. Осмотрела. Ну что сказать, здоровое дитя, крепенькая, потницы нет, ноготочки аккуратно острижены, ножки прямые, попка ровненькая.

— Крестить будете?

Мать помотала головой 'нет'. Ладно, тогда наденем на малышку бабкин амулет.

— Снимай только дома, если там чужих нет. А лучше до двух лет не снимай. Дед здоров? Ладно. А прочие? Совсем хорошо. А что пришла, есть какая нужда?

Наталья протянула писульку от дяди Фёдора. О, целый лист изрисовал старик. Пока домовые суетились с угощением гостьи, я ушла в спальню почитать послание на свободе. Понятное дело, что у эвенков своей письменности не было, и все они учились, да и сейчас учатся читать-писать по-русски, но в данной писульке какие-то руны начертаны вместо букв.

Я повертела листок туда-сюда, всё равно непонятно. Показала Наташке. Девчонка заулыбалась и развернула послание правильной стороной. Тьфу ты, это же штриховое письмо, то есть рисунки! С самого детства не видала. Сова, олень, то есть лось! Гора и вид реки сверху, она похожа на Бодайбо, именно так река смотрится на карте. И хищная птица со сломанным крылом.

Любит наш старикан ребусы загадывать. Сова — осторожность, когти, опасность. Лось — сила, опасность. Гора, река — далёкое путешествие. Сломанное крыло — это какое-то нездоровье. Но почему птица?

Хотя смысл понятен 'опасное далёкое путешествие, будь осторожна, берегись птичьих когтей, даже если хищник не совсем в порядке'. Когтей, когтей... Что же там с когтями-то было, вот вспомнить бы.

— Клавдий!

Домовик неспешно вышел из-за дивана.

— Звала, Лизавета?

— Ты ведь хорошо запомнил того колдуна, что за бабулей пожаловал перед войной?

— Ещё бы не помнить ирода. Крови он у нас попил немало.

— Что там такое было связано с когтями или крыльями?

Домовик задумался, присел у меня в ногах и подпёр щёки лапками.

— Да ходили, знаешь ли, слухи меж нами, что тот колдун птицей может обернуться.

— Быть этого не может! Двуликие перевелись ещё при последнем великом князе. Их сами колдуны и уничтожили. Ваня!

Второй домовик подтвердил слова Клавдия.

— Я сам такого видел, давно.

— Как давно?

Домовик развёл лапками. Понятно, ему нет нужды отслеживать людской календарь. Но какова новость-то! Двуликие всё ещё попирают здешнюю землицу. Неожиданно.

Значит, старый Вигальский ещё и оборотень, очень мило, но почему со сломанным крылом? На прямой вопрос Клавдий только руками развёл, не знаю, мол. Оба колдуна подтвердили, двуликих давненько не стало, перевелись. А чего им не перевестись? Вон даже альвы сгинули с концами и покинули свои Полые Холмы ещё в начале времён.

Да что про таких, как мы, говорить? Вон человеческие расы целиком исчезают с земного лика, чего уж про нечисть говорить, пусть и неординарную, как альвы. Люди — это такой сорняк, что везде прорастёт в отличие от прочих разумных.

Я присела у стола и задумалась. Оборотень — это вам не колдунишка какой, тут и неуязвимость в бою и регенерация такая, что только держись. Да и прочих возможностей явно побольше, чем у прочих магов. Крылья — вот самое главное преимущество, да и прочее не стоит сбрасывать со счетов. Например, нечувствительность к боли, способность исчезать, растворяясь в вышине. Меня очень утешает тот факт, что во второй ипостаси двуликий не способен колдовать, сбежать разве что. Это радует. А что печалит? Я резко встала и отошла к окну.

Совсем стемнело...

Наташка давно ушла, а я всё не могу собраться с мыслями. Принятая сила кружила голову, руки-ноги подёргивались, мысли разбегались. Увидев, как меня корёжит под вечер, колдуны решительно воспротивились дальнейшей беседе.

— Советую отдохнуть как следует, Элизабет. Могу наколдовать длительный сон. Дозволишь?

Я согласно махнула рукой, быстренько приняла душ, вытянулась на кровати, снова стукнувшись головой о спинку. И провалилась в сон, забыв натянуть одеяло.

Глава 12

Полученное наследство я решила рассмотреть после обеда, а пока растрясла фамильную казну. Буду чёрным копателем. А чем ещё может заниматься в смоленских лесах простая, как веретено, девка? С другой стороны, а разве я не могу быть просто знахаркой, решившей вдруг пополнить запас травок? И непременно в этом лесу? Подозрительно. Решено, буду рыть места боёв с целью наживы.

Недолго думая, составила список покупок. Внушительный перечень получился. Прикинув объём и вес барахла, решила выбросить идею на помойку. Моя задача тихо прийти и так же тихо исчезнуть, а вовсе не шуметь в лесу, отыскивая никому не нужные железяки. Да и отыскать там можно такое, что отправит неосторожного путника на тот свет, причём, гарантированно и очень быстро. Мины, снаряды и прочее, не разорвавшееся с тех ещё времён. Ну их.

Попробуем правильно экипироваться для походов по лесу, то есть придётся снова шнырять по магазинам и выслушивать советы продавцов об армейской обуви. Попробуйте найти берцы сорок четвёртого размера по женской ноге, да чтобы голенища помягче, да чтобы язык был повыше подшит! Не пробовали ходить в кроссовках по лесу? И не пробуйте, если вам дороги ноги.

Ну и резина нужна, как без неё, болота, дожди, да мало ли что. И дождевик. Пара мягких брюк из толстого трикотажа, штук пять маек, бандана, кроссовки полегче, носки, в том числе и толстые шерстяные. Две-три пары надо взять, кто знает, сколько мне по лесу плутать, если лесовик не пожелает помочь. Зельев набрать обязательно, но это пусть Клавдий планирует, он же их и потащит, как и прочее из запасов покойной ведьмочки.

Поймала себя на мысли, что сознательно оттягиваю момент осмотра двойного наследства. Что-то тревожно мне.

Конечно, ничего смертельно опасного в шкатулках нет, по крайней мере, в бабулиной, но отчего-то же сердце нехорошо сжимается?

Бабкино наследство порадовало очередной пачкой бумаг, завёрнутых в домотканый холст. Бумаги, бумаги... и на самом дне тяжёлая золотая пластина, при виде которой ахнули оба колдуна.

— Не может быть, Элизабет!

Альбар прикрыл глаза.

— Откуда это у тебя?

— Что скажете об этом, господа колдуны?

— Ты представляешь себе конец света? — спросил старший призрак.

— Допустим. И что?

— Это смерть всему живому на расстоянии полулиги от применившего амулет. Исчезает всё живое, даже черви под землёй.

Я повертела в руках пластину. Лига — это метров триста вроде. Угловатые символы в три ряда, выдавленные на тускло-жёлтой поверхности и обрамлённые глубокой овальной канавкой. Семнадцать странных 'букв' в первом ряду, двадцать пять в среднем и снова семнадцать внизу. Карманный армагеддон, что ли? Откуда у бабки такое?

— Клавдий, — позвала я.

— Ничего не знаю, Лизавета, — открестился домовой, — и видеть не видел!

Я перевела взгляд на колдунов.

— И как эта штука запускается?

Фреги поморщился.

— Достаточно сломать пластину.

Сломать толстый пласт золота? Как он это представляет? Да и чем сломать? С разбегу пнуть ногой или руками согнуть? Да пока я достану этот амулет, чтобы применить, господа колдуны меня в мелкую лапшу настрогают!

— Не всё так просто, — возразил Альбар, — вначале надо слово сказать, пластина станет хрупкой и тогда уж ломать.

Очень мило, ещё и слово сказать! А предполагаемый противник вежливо подождёт пока я сподоблюсь слово вспомнить, затем потороплюсь произнести его, и только потом пластина станет хрупкой! Откладываем в сторону несостоявшийся армагеддон. Штука полезная, но не в моём случае.

Наследство второй покойницы оказалось более земным. Богато украшенная камнями шкатулка доверху набита ювелирными изделиями и только на самом дне покоится длинный и узкий конверт. Письмо? Да, посмертное завещание той, что отдала Силу.

Читаем. 'Всё написанное ниже есть моя свободная воля и завещание ведьме Елизавете из рода Вороновых, принявшей Силу из моих рук. Завещаю за мою смерть не мстить, ибо вражды и дружбы ни с кем не имела. Остальное оставляю на усмотрение наследницы'.

Я вытрясла содержимое шкатулки на стол.

— Разберитесь-ка, господа колдуны есть ли тут амулеты. Простые побрякушки в сторону. Эх, плохо, что амулетов я не вижу.

— Не страшно, — заметил Альбар, кивком подзывая Юшку, — мы поможем.

Младший колдун активно принялся сотрудничать, стало быть, за Грань не хочет. И его можно понять, лучше такая нежизнь, чем забытьё по Ту сторону и, скорее всего, без гарантии возродиться.

— Фреги, ты не прочь прогуляться? — спросила я, натягивая кроссовки, — мне кое-чем закупиться надо. Клавдий, деньги давай! Степан, вызови нам такси, пожалуйста. Ванечка, позаботься, чтобы ужин поспел часа через три-четыре, ладно?

Домовые завертелись вокруг и через десять минут лифт ждал на этаже, такси как раз прибывало к подъезду, в кармане покоился камень душ, а я зажимала подмышкой сумку-клатч с деньгами.

Повезло, водитель оказался молодым, болтливым и очень шустрым. На просьбу помочь с адресами магазинов туристского снаряжения он откликнулся очень живо. Спортивный, подтянутый молодой человек отрекомендовался заядлым туристом, поэтому охотно подсказал соответствующие адреса и сопровождал меня в первые два магазина. Затем некоторое время водитель следил за моими попытками купить нужную обувь, скептически хмыкал пока мне впаривали очередные берцы, постукивал пальчиками по спинке кресла, в которое усадили покупательницу, после чего аккуратно отстранил недотёпу в сторону.

И началось! Он до хрипоты спорил с продавцами, пересыпая речь непонятными терминами, заставлял их вытаскивать из подсобок неликвид, мял и растягивал ткани, сгибал подошвы ботинок, пробовал на разрыв какие-то штуки, отвергал, соглашался, и гора снаряжения всё росла. Чудненько, мне только и оставалось сидеть смирно и вертеть головой, отслеживая перемещения заинтересованных лиц. Фреги честно присутствовал за левым плечом, не вмешиваясь в происходящее, но чётко отслеживая постороннее вмешательство. Колдун периодически сообщал, что подобных ему в пределах видимости нет. Я благодарно кивала в ответ и безропотно мерила ботинки, брюки, куртки и майки в стиле милитари, приседала, размахивала руками, разнашивала берцы. Через четыре часа я и водитель Сашка победно загрузили купленное в багажник, торжественно пожали друг другу руки и расстались у моего дома донельзя довольными, я — покупками, а он денежным вознаграждением.

Груз у меня домовики приняли прямо в подъезде. Какими такими путями они перемещаются с этажа на этаж, это тайна, покрытая мраком. Я далеко не первое поколение ведьм, кого периодически завидки берут, а прямо расспрашивать домашнюю нечисть бесполезно, ибо все вопросы на эту тему господа домовые доблестно игнорируют. Заставить их невозможно, упросить тоже нельзя, да и вообще нечисти лучше в душу не лезть, для здоровья полезнее.

Домовые, они мирные, но только если им на хвост не наступать, а то бывали случаи, знаете ли. Мне Клавдий по пьяному делу проговорился как-то (бабуля в тот день отбыла из деревни по своим нуждам), я ещё малявкой была, так вот... именно он помог на тот свет убраться некоему мерзкому родичу ведьмы Анастасии. Меня тогда поразила не смерть дядьки Ивана от рук домовика, а то, что домовик показался человеку, пусть и маленькому, вдребезги пьяным. Что, не знали? Ну да, нечисть тоже спиртным балуется, вот только гонят они своё пойло не из пшеницы или сахара. Для их благородных напитков есть травы и есть грибочки, хмель опять же, ну и иное прочее, что в тайге растёт на радость нечистикам. И запаривается весь этот ужас непременно на ключевой водице с соблюдением специальных ритуалов и проговариванием особых наговоров. Готовится быстро, зато настаивается долго, неделями, а бывает, что и годами! Потреблять это пойло нормальному человеку нежелательно, даже если он ведьмак, опасно это и хорошо, если сдохнешь сразу.

Словом, пьянство и азартные игры присутствуют среди нечисти в полный рост, пусть и нечасто. Помню, как бабка ворчала, что, мол, осталось открыть бордели для домовых, а заодно для лесного хозяина, ну и прочих банников с дворовыми забывать не след.

Ужин, как обычно, оказался выше всех похвал, пирог, каша с маслом и травяной чай. За стол чинно уселись четыре домовика и я, ибо прочая нечисть человеческую еду не употребляет. За кружкой отвара я поведала свои дальнейшие планы.

— Значит так, господа нечистики, через пару-тройку дней я отбываю по делам. Остаётесь на хозяйстве. К двери никого подозрительного не подпускать, чердак надёжно перекрыть и вообще держать ухо востро. Вас тут четверо, справитесь?

Клавдий степенно кивнул, и пообещал беречь дом, как зеницу ока.

— А ты, Лизавета, сегодня пораньше усни — посоветовал Ванечка, — небось, беготни завтра будет...

Стукнувшись в очередной раз головой о спинку кровати, я отбыла в объятия Морфея, а утром снова растрясла фамильную казну, быстро сгоняла за авиабилетом до Смоленска и вот уже второй час дремлю в неудобном кресле у иллюминатора, предварительно усыпив неугомонного соседа, пожелавшего пообщаться с очаровательной девушкой. Камень душ покоился в нагрудном кармане, меж ключиц грелся талисман дяди Фёдора, шуши тихонько шебуршились за пазухой, а я сквозь дрёму вспоминала два минувших дня...

* * *

... Утро третьего дня началось проливным дождём и визитом ещё одной бабкиной знакомицы, тоже ведьмы, пожизненно связанной с Кругом. Есть среди нас дуры, не способные предвидеть последствия собственных сольных выступлений, увы. Эту старуху я знаю, как наглядный пример того, чего делать не стоит, а именно — доверять словесам 'коллег по цеху'. Вот так поведёшься на правильные рассуждения и до конца времён будешь служить, стоя на задних лапках, за кусочек Силы или за жизнь родичей. Многие мои 'коллеги' считают, что обмануть дурачка — это ведьмина доблесть, примерно, как у бродячего племени. Дураки для того и родятся, чтобы их доили к своей пользе те, кто поумнее. Но цыгане, если что и отнимут у простака, так только дензнаки, а ведьмы сумеют закабалить доверившегося собрата настолько, что окажется он опутанным на всю жизнь. Кстати, в некотором смысле была связана с Кругом и моя бабка, впрочем, как и эта старуха по имени Вера.

Клавдий непримиримо фыркнул, узрев в глазок неожиданную гостью и пробурчал в стиле "городским ведьмам мёдом тут намазано, что ли?". Уже вторая нежданная гостья мается одышкой вместо того, чтобы переступить порог.

— Здрава будь, Лизавета, — проскрипела гостья.

Ишь ты, по старинке приветствует! И кстати, первая здоровается, хоть и не обязана. Я моложе, значит, мне надлежит первой желать здравия подобной посетительнице.

— И тебе того же, заходи.

Старуха аккуратно прикрыла за собой дверь. Клавдий принял из её рук старенькую сумочку и пристроил на вешалку. Он молодец, всегда правильно реагирует на внезапных гостей. В который раз думаю, как нам с покойной бабулей повезло, ведь такой умничка в нашем доме живёт! Вот и сейчас, прежде чем открыть дверь, он переместил на чердак всю наличную нечисть, так что посторонние не узнают кто служит внучке покойницы и сколько их, этих служителей.

Чайник уже на плите, чашки-ложки на столе, пряники-конфеты горкой в хрустальной салатнице, а гостья осторожно размещается напротив в старом заслуженном кресле. После первой выпитой чашки Вера откинулась в кресле, намереваясь озвучить то, за чем явилась.

— Тяжело мне без Анастасии, — гостья торопливо вынула белоснежный платочек, — полвека дружили, знаешь ли. Я и завещание на неё сделала, а теперь всё тебе достанется.

Дружили? Кому она эти сказки рассказывает? Знаю я достоверно об их заклятой дружбе, да ещё наследство какое-то приплела, старая гадюка. Интересно, она тут не помирать ли собралась, в доме 'подруги'? Вот же везёт мне! В последнее время я только тем и занимаюсь, что загребаю всё, что дают... впрочем, как и то, что плохо лежит.

— Дочери наследство оставишь, — я резко оборвала её смешные сожаления, — а соболезнования сохрани для тех, кому они нужны.

Старуха оскалилась, сбросив маску убитой горем матери семейства. Дочка у неё та ещё стерва, не дай Сила, примет материн дар! Если таковое случится, Кругу придётся хлебнуть весёлого до слёз, девка неуправляемая. Пока что она из тюрем не вылезает, а если Силу примет, то и вовсе с катушек сорвётся. В Круге тоже не дуры состоят, передавать Силу дочке ей давно запретили, но ведь эта старая тварь может и ослушаться. Да запросто! Наведается в места не столь отдалённые, где доченька временно прописалась, а уж там, не сходя с места, затеет умирать. Почему нет?

Оскал на морщинистом личике сменился неподдельной печалью.

— Ева померла, знаешь?

— Померла и ладно.

— Как ты можешь, она же твою мать вырастила!

— Ты ещё стыдить меня начни, — хмыкнула я, — зачем явилась? Ты по делу или всерьёз намерена справлять по умершей тризну, да ещё в моём доме?

— Нет у тебя почтения к возрасту, детка, — старуха поджала губы, — но всё же скажу, как собиралась. Предупредить хочу, и ты будь готова, ибо Круг потребует объяснений.

Я хмыкнула. Потребует? С чего бы? Я им ничего не должна, как и они мне. Пока.

— Ты не заговаривайся, Вера Ивановна и не изволь забываться. Смерть Анастасии ещё не отомщена. Не советую Кругу лезть в мою жизнь, если ты явилась от его имени.

— А если нет?

— Прощай, Вера Ивановна, недосуг мне с тобой разговоры разговаривать. Клавдий, проводи дорогую гостью.

— А не пожалеешь?

Я только зубами скрипнула, на слабо меня взять пытаются, что ли? До чего же надоели эти драные коллеги, кто бы знал. Покуда была жива Анастасия, сидели эти травницы-ведьмы и прочие гадалки на собственных задницах вполне себе ровно! А как бабка померла, полезли на свет божий, как тараканы и, похоже, оставлять меня в покое не намерены. Ну что же, ты напросилась, старая ведьма.

Я кивнула колдунам, и они мгновенно лишили сознания старую интриганку.

— Фреги, мне всё равно, что вы сделаете с этой падалью, но отныне я не желаю её видеть. Справитесь? Ну и прекрасно. Не придётся Тьму призывать. Остаётся только проверить, с чем она пожаловала. Клавдий, помогай.

На столе выросла горка всякой чепухи, корешки, узелки-платочки, оберег от водяниц (у ведьмы!) И пояс! Чеканные квадратики, соединённые серебряными кольцами, да ещё и надетые на голое тело. Домовик шарахнулся в сторону от сваленного кучкой нательного пояса.

— Ты чего? Это же не пояс шахида.

— Колдовская штука, — проскрипел Клавдий.

— Фреги, разберись.

Колдун присмотрелся к металлическому холмику и махнул рукой, мол, ерунда. Вот и прекрасно, в мусор всё это. Самоё ведьму изничтожать смысла нет. Пусть повисит до конца времён где-нибудь в Пустоте, колдуны это умеют, а на земле чуток чище станет. Да и доченька её без пряников останется, что тоже немаловажно. А Круг... ну, что Круг? Пусть ищут свою пропажу, там нюхачей предостаточно.

Законов ведьмачьих я не нарушала и чужую Силу через 'не хочу' не требовала, как многие их нас. А что у Круга не очень умные ведьмы среди бела дня пропадают, так это планида такая. Кто я, чтобы спорить с неотвратимостью судьбы? Главное, пусть Фреги следы своего колдовства благополучно уничтожит, чтобы и памяти об этой твари не осталось. Колдун согласно покивал, и дурная старуха истаяла в воздухе вместе с барахлом.

Будь на моём месте человек суеверный, сразу усмотрел бы в происшедшем неблагоприятный знак. Вон и Клавдий очень уж укоризненно головой покачивает.

— Что тебе не нравится, дружище?

— Может статься, поспешила ты, — задумчиво проронил домовой.

— Надо было выслушать?

— Ну... как-то так...

— Бабка давно говорила, что с нею лучше не пересекаться, неудачу, мол, накликает. Знаешь ведь её прозвище?

Ещё бы он не знал! Верка-Беда, так её смолоду называли. Войдёт такая тварь в дом, покрутится немного, рукодельем хозяйским восхитится, а там, глядишь, хозяин запил, дети в колодец упали, пашня дотла выгорела или другая беда в дом пришла. Старая Анастасия, тому уже полтора десятка лет, отучила эту ведьму меня нахваливать. Бабка взяла тварь за глотку и вбила ей сказанное меж зубов. А пока та в себя приходила, весь сглаз на её же дочь и переложила, так что нести девке материно проклятие до скончания веков.

Мало мне было визита старой ведьмы, так ещё и Иван Алексеевич Воронов лично встретил меня у подъезда. Не послушал старшего братца мил-друг Ванечка, решил извиниться за старшенького и оплатить лечение мелкого. Идиот, что тут скажешь.

— Лиза, я вас очень прошу уделить мне время для беседы.

Распсихованная недавним происшествием и не слишком приятными воспоминаниями, я медленно развернулась в сторону Ивана Алексеевича. Мужик слегка отпрянул. Даже подумать боюсь, что именно он на моей перекошенной роже прочёл, но увиденное заставило его торопливо отступить на пару шагов и рефлекторно заслониться рукой, защищая глаза. Твоё счастье, мил-друг, что не до тебя мне сейчас. Короткий наговор и я обошла Воронова, как пустое место, теперь он меня не видит. Ну что же, если не уймётся, попробуем остановить не по-хорошему, но это позже.

* * *

... Незаметно я уснула и очнулась от толчка и рёва двигателей. Прибыли наконец-то. Мужик рядом заворочался, толкаясь локтями и постанывая от боли в занемевших руках. Третья пассажирка в нашем ряду, благообразная старуха в модном джинсовом костюме, поджала губы, отстранившись от толстяка.

Из самолёта я вышла последней. Двухэтажная стекляшка аэропорта приветливо украсилась сияющими окнами-витринами.

Вечереет...

Поймав за рукав девицу с разноцветными волосами, выспросила дальнейший маршрут. Самолётами я не летала, разве что на Ан-2 довелось билеты покупать, когда бабкин крестник в беду угодил, но в тех местах и аэропорты другие, и самолёты не те. Девчонка махнула рукой 'следуй за мной' и целеустремлённо направилась к огромному автобусу.

Через сорок минут я сидела на скамье в обществе здоровенного рюкзака и вслушивалась в город, раскинувшийся вдали. За спиной маячили колдуны, покинувшие камень по моей просьбе и тоже пытались прощупать ткань мироздания своими, как они выразились, поисковыми чарами. Полагаю, здешние колдуны этому сработанному дуэту по части скрыта значительно уступают. Не сомневаюсь, что обоих волшебников натаскивал своими методами ещё и господин Воронов, но кто же знал, что племяш по незнанию так глупо рискнёт своей драгоценной шкуркой. Наследник, как ни крути. Будет ли что наследовать сопляку? Сомневаюсь.

Но правда и то, что сынок Ивана Алексеевича может зачать сильного колдуна, поэтому старший Воронов так носится с племяшом. У самого-то одни девки в наследницах, да и Дар там не ночевал. Полагаю, перспективному наследничку дядюшка лично нужных кандидаток подкладывает, а вдруг получится. Байстрюка ведь можно усыновить и правильно вырастить, то-то Пётр Алексеич за сопляка безоговорочно камешек отдал, поколебался слегка, но ведь отдал же! Так что с колдунами мне повезло. Здесь они, только проявляться не торопятся, незачем.

Если старый Вигальский тут правит бал (а иначе и быть не может, с его-то Даром!), то им придётся оставаться невидимыми, что на силу амулетов и заклинаний никак не влияет.

Я вслушалась в пространство. Леса тут не чета нашей тайге, но жизнь ведьмачья присутствует и здесь. Стихийных хватает, как и травниц, это мне ещё бабуля рассказывала. Наш основоположник, зачавший первую ведьму Страхиту, родом был отсюда, из дремучих тогда лесов, мало чем отличающихся от матёрой тайги. Это хорошо, не исключено, что лесовик охотнее поможет той ведьме, чей род начался в его же лесах, это закон нежизни. Думаю, он и вредить не станет, особенно, если подарить ему весёлый кинжальчик, изъятый у молодой ведьмы. Но захочет ли помочь? Возможность заставить старого хозяина леса я даже не рассматривала. Не с моими способностями замахиваться на неподъёмное.Да и не люблю я нечисть принуждать, такой уродилась, бабуля частенько ругалась, но с меня всё, как с гуся вода...

Я перевела взгляд на колдунов, вставших по обе стороны от скамьи.

— Что скажете, господа?

— Всё тихо, Элизабет, — отозвался старший.

— Или только кажется таковым, — пробормотал Альбар.

— Чуешь что-либо? — поинтересовалась я.

— Ничего. Это и настораживает. Интересно бы увидеться с Хозяином города.

Ишь ты, младший колдун слово 'Хозяин' с очень большой буквы произнёс.

— Кто такой? Впервые слышу, что у городов ещё и хозяин есть.

Фреги невесело ухмыльнулся.

— И неудивительно, ибо общих дел с Кругом не имеешь. Твой город тоже Хозяина имеет, ты его даже лично знаешь.

Я только глазами хлопнула. Ну и новости, помилуй Сила!

— Ага, так стало быть, это он криминальные бизнеса в городе проворачивает? Тотализатор и прочие бои без правил?

— И это тоже, но самое главное, у него около трёхсот колдунов, как он говорит, 'в одной упряжке ходят'. Это сила, как ты понимаешь.

— Да понимаю, знаешь ли. А с какого боку там Круг?

— Я бы не торопился определять весь Круг в его упряжку, но кое-какие ведьмы с ним связаны.

Оч-чень интересно!

— И какие там ведьмы замешаны?

— Десяток найдётся, — вмешался Альбар, — но указать не сможем, извини.

— Мы их никогда не видели, — подтвердил Фреги, — и узнать по голосам тоже не получится, сама понимать должна.

Понимаю, хоронятся они. Но это дела грядущих дней, а пока ищем железнодорожный вокзал, билет до станции Починок уже карман прожигает. Я подхватила рюкзак и огляделась. Так, стоянка такси... а, вижу.

Покачиваясь на заднем сидении, размышляла о природе собственной Силы. Стихийного дара у меня нет, ещё дядя Фёдор это установил. Травница разве что получилась бы, но и того не могу сказать со всей уверенностью. Ещё бабка говорила, что материна глупость нечто выжгла-таки из меня, Дядя Фёдор с моей Силой ничего сделать не смог, хоть и старался научить всему полезному по мере возможности. Даже сейчас, поглотив бабкину стихийную силу, не могу сказать, что стала сильной ведьмой. Управлять новой Силой надо учиться, да не в одиночку, а с наставницей. И где её взять? Правда, бабка учила на совесть, и кое-что мне удавалось провернуть и с малой собственной Силой. Вот и будем использовать то, что имеем, то есть способности сливаться с лесом, ловушки, а главное — государыню Тьму. А уж она никогда не оставит свою дочь, вытащит, поможет и скроет. Тьма даже накажет врага... правда, только в том случае, если посвящённая ей ведьма погибнет в противостоянии и от чужой руки. Печально, но справедливо, иначе род людской прекратился бы очень быстро.

— Приехали, девушка!

Вот и вокзал.

Глава 13

До станции Починок я не доехала. Спасибо колдунам, вовремя напомнили, мол, незачем тебе, Элизабет, мелькать собственной рослой особой вблизи логова колдуна. Отчасти мою непредусмотрительность оправдывает то, что Евина сила всё ещё перемалывается во мне.

Мелькать посреди толпы пассажиров мне точно незачем, поэтому я, шуши, Клавдий и оба неживых спутника аккуратно покинули вагон на одном из перегонов, приняв все меры, чтобы никто не вспомнил о рослой девахе с неподъёмным грузом. Вот поэтому я и стою подле рюкзака, что едва ли не с меня ростом и озираюсь по сторонам. Сторон тут, как и положено, четыре, и две из них — это лес, настоящий смоленский лес, на тайгу совсем непохожий. Густой подлесок отступил от линии ЛЭП и рельсов в обе стороны метров на сорок, но ольха упорно пробивается к свету вокруг высоченных вышек с гудящими проводами...

Я кивнула Клавдию, домовичок тут же засуетился и вытащил из своей котомки приличных размеров ржаной хлебушек, лично испечённый обоими домовиками. Это будет главный гостевой дар лесному хозяину, если не считать ритуального ножа. Не уверена, что второй подарок придётся здешнему лесовику по вкусу, но, возможно, он оценит 'жест доброй воли'? Словом, пора приступать к ритуалу, будем испрашивать разрешение войти во владения здешнего повелителя лесов и, конечно, дадим непременное обещание не обижать зверей и прочих обитателей, попросим о милости, как водится.

Сила Силой, но с лешим мне не тягаться, да и не только мне. Если лесной хозяин повелит, лешак закружит, заведёт в болото, на медвежью берлогу выведет, да ещё и прямиком в лапы зверюге, словом, иную ведьму в лесу поджидает масса неприятностей, если она не озаботится добрым отношением лесного хозяина. Обычный человек, если и навредит, так самое большее, пожар устроит, а вот ведьма может землю умертвить, зверей повывести, водоём отравить, да мало ли среди нашей сестры сволочей...

Если уж ведьма не приглянется Хозяину, то в лес ей лучше не соваться. Лешак зачарует, заморочит, закружит по лесу, а способов погубить неосторожного гостя у Хозяина много, как и прочих возможностей, так что нарываться не стоит. И, кстати, на вопросы лесного властелина лучше отвечать честно, дешевле обойдётся.

Я до сих пор с бабкой не согласна в одном — ведьме нет нужды швыряться заговорами и заклятьями, чтобы добиться желаемого в нашей тайге. Чаще всего я вежливо просила Лесного Хозяина о помощи, а по бабулиным представлениям просить — это значит попадать в зависимость, наживать долги, иной раз и неоплатные. Ну, может, оно и так, но в моём случае эта схема почему-то не работала. И Лесной Хозяин меня никогда не обижал, особенно после того случая, когда бабка выпорола меня по-настоящему. Я наотрез отказалась принуждать Хозяина ведьминым заговором, хоть и есть такая возможность — прочитай себе заговор и получи нужную тропу прямо к дому. Лесовик нас бы вывел и без заговора, задержись бабка в кустах на минутку, да не явись в тот момент, когда мы (я и лесовик) друг другу руки пожимали.

Порола она меня знатно, да не широким ремнём... а лупила, как и положено, пучком хворостин, а это очень больно, если кто понимает. Ага, а утром удивлённо косилась и недоумевала втихомолку, отчего вдруг поротая внучка пластом не лежит, а только задницу почёсывает, но воду из колодца исправно таскает, грядки усердно выпалывает и, как нанятая, шастает по чердаку, переворачивая трав... И я даже под заклятьем не проговорилась, что поздно ночью в окно постучала клювом ворона и аккуратно сгрузила с шеи на подоконник подвешенную на кожаном шнуре склянку мутного стекла, с деревянной пробкой...

— Лизавета, — Клавдий осторожно потянул меня за штанину, заглядывая в глаза снизу-вверх.

Я встрепенулась, фу ты, снова воспоминания одолели. Подхватила рюкзак, окликнула своё воинство и целеустремлённо потопала к кромке леса. Поскольку пней поблизости не оказалось, аккуратно поместила хлеб прямо в куст ближайшего орешника и поклонилась, коснувшись рукой травы. Все мои нечистики тоже выполнили глубокий поклон, опоздав на секунду-другую.

— Прими мой честный дар, Хозяин лесов, и позволь мне войти со всеми здесь присутствующими спутниками, живыми и неживыми.

Говорить более нечего, как и незачем давать пустые обещания вроде 'не разорять владений Хозяина', так не принято. Произнёсший ритуальную фразу автоматически даёт клятву не вредить лесу, а клятвопреступник из леса и вовсе не выйдет. Та что ждём, да...

Пару минут лес настороженно молчал, а затем ближайшая берёза зашелестела всей кроной.

— Не ожидал увидеть наследницу Страхиты, дальнюю родню первого волхва здешних мест, — низкий баритон звучал отовсюду, — за хлеб благодарствую, такого, чтоб на закваске... давненько не едал. Войти дозволяю, но не далее сотни шагов. Сначала поговорим. Возражения есть?

— Всё в твоей воле, Хозяин леса.

Хлеб исчез. Вот и хорошо, первый дар принят, значит, разговор состоится. От напряжения мышцы спины свело судорогой так сильно, что старший колдун пробормотал заклинание, даже не спрашивая позволения. Горячий воздух прогладил онемевшую спину, я только и успела что благодарно кивнуть, ступая вглубь леса по открывшейся тропе. Отсчитав полусотню шагов, остановилась, прислонила рюкзак к старой осине и уселась, опершись на него спиной. Справа и слева расположились мои спутники.

Я еле справилась с желанием глаза протереть, в трёх шагах вдруг из ниоткуда возник замшелый пень, а на нём восседал древний старец, словно шагнувший в нашу действительность из детских книжек про добрых волшебников. Не хватало только голубого балахона, шапки с колокольчиками и посоха с самоцветом в навершии.

— Ишь ты, — старичок рассмеялся дребезжащим смешком доброго дедушки, — аж двое шушей в услужении у ведьмы, да и колдунцы тут же притаились. Вы проявитесь-ка обое, добры молодцы, а то ведь нехорошо гостям, пусть и незваным, от хозяина прятаться.

Последняя фраза меня до костей пробрала, тон сказанного, да и сам голос не добром звучали, и было в этих звуках не только осознание собственной силы. Оба колдуна проявились слева и справа от меня, шагнули вперёд, церемонно поклонились и замерли неподвижно.

— Ты хоть знаешь, с кем связалась, ведьма? — старикан снова зашёлся дробненьким смехом.

— Я пока ещё ни с кем не связана, — недоумённо произнесла я.

— Да я вот про этих молодцов спрашиваю, — добрый дедуля кивнул в сторону колдовского эскорта.

— Колдуны это, — смиренно признала я, — мои спутники теперь. Оба.

— Спутники-и-и, — издевательски протянул дедуля, — это очень хорошо. А клятву ты с них взяла?

— А разве камень душ не гарантирует абсолютной верности?

Краем глаза я заметила, как к мечу метнулась рука Альбара, а Фреги непроизвольно дёрнулся.

Лесовик снова издевательски рассмеялся.

— Что колдунцы, руки коротки? Ты, порождение Магриба, лапы к оружию не тяни, а то укорочу очень быстро и не посмотрю, что давно в слугах обретаешься. А ты, северный воин, тоже зажился! Не слишком ли долго на свете обретаешься и на том, и на этом?

— Вот что, уважаемый Хозяин, — не выдержала я, — ты тоже держись в рамках! Это мои люди и только мне дозволено их пугать и наказывать.

— Это не люди! — снова противно хмыкнул старик, — это слуги.

— Может, кому они и слуги, а я в них вижу сначала людей, а потом колдунов. И закончим на этом, не заставляй меня плохо подумать о хозяине здешних мест.

— Вот оно как, — хмыкнул старик, — ладно, так тому и быть. А что тебя в мои земли привело, не скажешь?

Я длинно выдохнула воздух, успокаивая сердце.

— О причине скажу в свой черёд. У меня ещё один подарочек припасён для тебя, уважаемый лесовик.

Старикан небрежно уронил посох в траву, опустил подбородок в ладони и оперся локтями о колени, одновременно расчёсывая бороду пальцами.

— Ну, показывай своё подношение.

Тут уж из-за моей спины выступил Клавдий с ритуальным ножом, вложенным в берестяные ножны.

Хозяин леса остро взглянул в мою сторону.

— Дорогой подарок.

— Знаю.

— А не пожалеешь?

— Нет.

— Кто ещё в родне посвящён Тьме?

— Я одна.

— А от меня чего ждёшь? Помощи?

— Нет.

— Отказываешься?

— Платить нечем.

— Поможешь, если попрошу?

— По просьбе судя.

— Вещицу одну изничтожить нужно.

— На твоей земле?

Лесовик всего на мгновение отвёл взгляд и многое стало понятным. Скорее всего, колдун чего-то натворил в лесу. По бабкиным бумагам судя, этот мог сотворить любую смертельную пакость. Мог зверьё заразить, болото осушить в нужном ему месте, деревья порушить, негасимый пожар устроить, а уж если до хозяйской Середины добрался, то дело плохо. Есть ведь у лесовика заповедная полянка...

— У тебя вон двое помощников в слугах, ведьма...

Старик замолчал, угу, знакомо, ждёт, что я начну догадки высказывать и получится, что не он просьбицей поклонился ведьме, а она сама подрядилась служить. Зря ты это затеял, дедуля, старая Анастасия дураков не учила.

Он молчит. И я молчу. Надо ему, пусть формулирует, а я свою просьбу уже высказала, да и подарками поклонилась, так что закон соблюдён.

— Ну так поможешь, ведьма?

Это уж совсем детская попытка надавить, самому не смешно, старинушка? Я скучающе подняла на него взгляд. Не знаю, что именно он в моих глазах прочёл, но тут же досадливо крякнул, поднялся с невесть откуда взявшегося пенька.

— Пошли покажу чего.

Я резко выбросила в сторону руку, придерживая двинувшихся было колдунов. Старик оглянулся в нетерпении.

— Ну так идёшь?

Я снова промолчала, колдуны замерли на полушаге, лес странно затих, только робко чирикнула какая-то птичка, сорвавшись с соседнего куста. Нечистики мои тоже притихли, не подавая даже признаков существования. Воспитанные ребята в отличие от этого дедули.

Неожиданно старик рассмеялся дробным смехом.

— Да полно тебе, девка! Что ж я, по-твоему, Закона не знаю? Раз зову посмотреть, то только смотреть и будем. Идёшь?

— Не раньше, чем дашь дозволение.

— Даю дозволение ведьме Лизавете находиться в моём лесу...

— ... сколько ей нужно и...

— ...сколько ей нужно, — повторил старик, — и всем тем, кто с нею сейчас здесь стоит.

— ... шушам и домовику.

— Пусть так, — кивнул дед, — так идём смотреть, дева? Груз свой тут оставь, не сопрут. Да и присмотрят за ним. Пойдём?

— Куда?

— Тут недалече. Нечисть пусть ждёт, а колдуны пригодятся. Дело у меня к тебе. Сама посмотришь и решишь, станешь помогать, али и так обойдусь.

Говорила мне бабка, что лесовик горазд по лесу ходить. Там, где он шаг сделает, человеку пару-тройку километров намотать придётся, так оно и есть. Через десяток шагов лес расступился и открылся странный пейзаж, точнее, древнее торфяное болото. По ближнему краю болота, уходя далеко в обе стороны, тянулась довольно широкая полоска песка... Откуда бы?

— Что за песок-то?

— А смотри! — хозяин взмахнул рукой.

Тут же сорвавшийся в полёт воронёнок уронил в песочную полосу шишку. Пару секунд ничего не происходило, а затем на пределе слуха раздался не то шёпот, не то шелест и расступившийся песок с противным чавканьем поглотил шишку.

Колдуны переглянулись. Зыбучий песок у болота? Это бред. Значит колдун? Хозяин леса присел на пенёк.

— Сам я не видел, но леший говорит, в середину трясины колдун зашвырнул что-то тяжёлое. Сможешь это достать? Если поможешь, я в долгу не останусь, Лизавета.

Я присела на пригорке близ пенька. Так сразу и не скажешь, смогу ли помочь, надо подумать, колдунов опять же на разведку послать.

— Лешего позови, хозяин. Он один у тебя?

— Да хватает их тут, а вот когда они нужны... или не дозовёшься, или ничего не видели, — лесовик рукой махнул.

Понятно, не всему ты тут хозяин и, похоже, благодарить за всё хорошее будем колдуна. Плохо это.

— Сзади, — тихо прошелестел голос старшего колдуна.

Ага, большая коряга проворно подкатилась к ногам лесовика, разогнулась, вырастила ручки-ножки, глазками хлопнула, а вот и пасть прорезалась. Пока леший отращивал уши, я попросила Альбара пройтись вдоль полосы песка влево, Фреги — вправо и пощупать, что там такое сидит внутри самой полосы.

— Здравствуй, ведьма.

— И тебе не хворать, леший. Рассказывай, что видел.

Нечисть прямо-таки перекосило, ну... насколько может перекосить старую корягу, пасть лешего распахнулась, как у акулы:

— А не много ли хочешь, ведьма?

Я обернулась на лесного хозяина.

— Что-то много воли нечисть лесная взяла.

— Я могу и окоротить, — коротко сообщил старикан.

Лесовик головой качнул, противный трухлявый пенёк рассыпался мелкой стружкой и снова собрался воедино. Лешак только руки успел поднять, защищаясь, я тут же крепко взяла его за глотку и вздёрнула повыше. Недолго думая, со всей дури встряхнула чёртову деревяшку, этот недомерок будет мне тут характер ещё выстраивать?!

— Мнится мне, зажился ты на свете, чучело бесполезное, вот на тебе дарёный ножичек и опробуем, если не уймёшься, — прошипела я.

Недоумок замахал ветками-ручками-ножками, просипел непонятное и рассыпался снова. Помедлив, куча опилок утекла в сторону леса, а на смену первому лешаку явился ещё один. Этот соткался из блекло-зелёной травы, высушенной осоки и каких-то метёлок.

— Рассказывай!

Повествование не затянулось. Уже месяц тому в лес человек пришёл с котомкой и с корзиной. Лешак подумал, мол, дурной мужик, за грибами в мае месяце явился, ну и решил пошутить над ним, да не успел. А мужик тот из котомки ворона вынул да на бережок пред болотцем и посадил. Большой такой ворон, сам серый, крылья вороные и крыло справа сломано, али плохо зажило.

— Ты к делу ближе!

— Так колдун это оказался.

— Как узнал?

А оказывается, пришлый ворона об землю бросил и с земли человек поднялся. Правая рука сухая, видать, давно отсушил, болезный. Так колдун этот левой рукой возьми и размахнись, да в болото и забросил её.

— Кого 'её'?

Лешак помялся.

— Сумка такая, из полотна, вишь. А в ней тяжёлое что-то. Метнул, говорю, только жижа булькнула.

— А дальше?

— Так мужик этот ворона в корзинку-то... и ушёл...

— А как он в ворона оборотился? — не выдержал лесовик.

Лешак только лапами развёл.

— А после того три дня прошло и вот... песок! Там зверьё да птицы уже много утопло.

— А ты куда смотрел? Проводить мужика не догадался?

— А он путь мне затворил, — обиженно сказал лешак, — ведьмак это был, с котомкой-то.

Час от часу не легче. Ещё и ведьмак, причём, явно из местных! Это плохо...

— Они разговаривали меж собой? Припомни, может, они что-то обсуждали.

— Да я не всё слышал, что они сказали-то.

— Ты просто повтори, что услышал, запомнил хоть?

— Ну, так колдун сказал тому мужику, мол, долг уплочен, Борун.

— Борун? Имя что ли?

Лешак потупился.

— Ладно, а что мужик ответил?

— В расчёте, мол, говорит. И ещё сказал, что как дочка сына родит, Аполлоном назовёт, и колдуну отдаст, как мамка дитё выкормит, мол, оно титешное пока.

Я выдохнула воздух. Аполлоном, значит? Стало быть, я на верном пути... а вот кем должен быть ведьмак, чтобы дочку под сына колдуна подложить? Не сам же Вигальский девку огуливал? Впрочем, тут можно и спермой обойтись, ибо при теперешних достижениях научной мысли не обязательно участвовать в процессе лично. Хотя, кто их знает, этих колдунов, может, тут прямой контакт 'кожа-кожа' необходим, как воздух?

У них вообще с зачатием сложно, многим приметам нужно сойтись, есть и знамения какие-то, затем голая арифметика, расчёты, в которых учитывается многое, вплоть до расположения родинок на теле девки. Там чёрт голову сломит, и к тому же, не всегда расчёт правильным бывает, а в интимных делах колдунов каких только препятствий не бывает. Скажем, рискнёт колдун не дважды семя уронить, а трижды, вот и сбился процесс. А попробуй обуздать свою натуру, когда под тобой девка задыхается от того, что ей в самый интересный момент надо сознание потерять, как того ритуал требует? А если не получится её сознания правильно лишить? Вот и жди снова благоприятных знамений и прочей ерунды.

— Ещё что-нибудь?

— Так ведь, вроде бы... — замялся леший.

— Да говори уж, — буркнул лесовик.

— Колдун сказал ещё чего-то, но я не понял. Он не говорил, а как-то скрипел... не запомнил я.

— А кто запомнил? — прищурилась я.

— Так скворушка мой и запомнил, — леший совсем по-человечьи почесал в затылке.

К возвращению колдунов скворец тоже соизволил объявиться. Правда, нам пришлось ждать пока лешак дозовётся своей птички. Скворцы народ привередливый, но тихий, в отличие от сорок, тех-то можно быстро найти. Пока ждали птица колдуны изложили свои соображения по поводу странностей с зыбучим песком болот, да ещё в и центральной полосе России.

— Там необычное заклятие, Элизабет. Оно вытаскивает на поверхность камни и преобразует их в песок.

— И что?

— Рассыпаясь песком, мелкие камни выделяют тепло и другое заклятие преобразует тепло в..., — колдун замялся.

— Понятно, в энергию.

— Пусть так. А затем песок снова образует камни и всё повторяется.

— А куда девается энергия?

— Тоненьким ручейком Сила уходит глубоко в болото, а куда девается потом, неизвестно. Подозреваю, там какой-то амулет.

— А почему птицы гибнут? Да и прочее зверьё?

— Это уже ведьмак постарался, — ответил Альтбар, — я же некромант, если ты не знала. Твой собрат смертную энергию копит.

Приехали, тут и некроманты водятся. Неожиданный симбиоз образовался — колдун и ведьмак-некромант. Лесовик не мог не знать, однако и словом не обмолвился. Ах ты ж тварь!

— Значит, некромант... — я медленно повернулась к лесовику.

— Не знал, Лизавета, — старикан выставил вперёд правую руку, -приношу запредельную клятву в том, что не ведал о таком.

— Да он и не мог знать, госпожа, — поторопился Альбар, — тут поверх заговора колдун наложил маскирующие чары.

— Чем это для леса чревато?

— Думать надо, — отозвался Альбар, — но сначала разобраться со структурой заклинания.

— Сможешь заняться?

— Время нужно.

— Сколько?

— Половину дня примерно.

— Вот и займись, — обернулась я к лесовику, — а теперь с тобой разберёмся, уважаемый хозяин леса.

— Аникитой меня зовут, — проворчал дед.

— Обещать ничего не буду. Пока. Там посмотрим. Где скворец?

Птица вспорхнула с куста.

— Фреги, послушай его трескотню. Может что-то знакомое услышишь.

Колдун поманил птицу подальше от болота и правильно, мало ли как сработает подслушанное заклинание. А в том, что это было заклинание, даже я не сомневаюсь... Оба они, птица и призрачный колдун, отлетели на приличное расстояние, и замерли — скворец на ветке, колдун в воздухе.

Лесовик вздохнул, шевельнул пальцами и возле моей ноги материализовался туесок с земляникой.

— Отведай, ведьма, угощаю от щедрот лесных.

— Спасибо, давно не ела, правда...

Старик дождался пока я высыплю в рот последние ягоды и спросил:

— Так что ты в моём лесу ищешь, Лизавета?

— Этого самого однорукого колдуна и ищу, он бабку мою на Ту сторону отправил... нежданным подарком в полотняном мешочке. Постараюсь справиться с ним, для того колдунов с собой и взяла. И шушей тоже, их колдуны не видят, как и домовика моего.

— Если поможешь мне, я помогу тебе, — кивнул старик.

— Надо хорошо подумать, но не раньше, чем колдуны скажут своё слово. Не подскажешь, где в твоём лесу мы можем пожить с недельку? Думать надо, искать, планировать, словом, провести подготовительную работу.

— А сейчас уже можешь что сказать?

— Пока ничего. Говорю же, ждём колдунов и, кстати, пусть твои подчинённые доставят сюда мой груз и проводят ко мне нечисть. Нечего им там торчать.

Аникита только и успел, что рукой махнуть, а за моей спиной объявились шуши и Клавдий верхом на рюкзаке. А тут и Фреги появился.

— Мой собрат занят и надолго. Что мне делать, Элизабет?

Вот это новости, колдуны сами (сами!) работу просят. Бабуля-покойница оценила бы такой энтузиазм, точно вам говорю.

— Думаю, сначала дождёмся результатов, а потом подумаем, как нейтрализовать заклинание. А что тебе птиц начирикал?

— Длинное и запутанное заклинание, похоже на необычные маскирующие чары, но Альбар уверен, что там есть кое-что ещё. Послушаем, что он скажет. Мы ведь не торопимся?

— Время есть, успеем. А вот скажи, колдун ли смертные чары использовал или всё-таки ведьмак?

— Ведьмаки не пользуются заклинаниями.

Это да, мы заговорами маемся. Древние слова, сочетания слов, травы, минералы, зелья, порошочки и прочее на эту же тему, так что ведьмак-заклинатель... это небывалая вещь. И слава всем живым, правда, колдовскими амулетами все мои коллеги благополучно пользуются и на нездоровье не жалуются... Есть среди нас и владеющие Силой мёртвых, это так называемые 'Слуги Той Стороны', с лёгкой руки колдунов, именуемые 'некромантами'.

Значит, на болото наложен заговор, поверх 'необычное' заклинание, а итог мы видим. Плюс непонятное нечто, утопленное в середине торфяника, где почвы и торфа нет, а есть те самые болотные бездны-окна, о которых как-то упоминала бабуля. Мол, болотник, тварь такая, специально эти окна в торфянике мастерит, чтоб дурачков заманивать... И кстати, а болотник где?

— Болотник... — повторил леший, — так помер он недолго тому. Вот как колдун эту штуку утопил, так старый сразу и помре. Вон хозяин лесной знает.

— Знает, говоришь? Давно знает и даже словом не обмолвился? Значит, помощи просишь, Аникита, а информацию из тебя клещами тащить надо?

Обычная манера нечисти, да и ведьмы недалеко ушли, лишнего в жизни не скажем, да и вообще скрываем всё до последнего. Может, оно и неправильно, но бабке моей такая скрытность не однажды жизнь спасала. И лесовика можно понять, я ему не брат, не сват, не родственница. Но с другой стороны... вот тут, заметив мою гримасу, Фреги подключился к игре.

— Знаешь, Элизабет, я бы, пожалуй, не стал с таким соратником дело иметь. Это единственный лес в округе? Время есть, поищем более гостеприимного лесного владетеля.

— А и правда, — хмыкнула я, — мы тут подарками кланяемся, вежливость проявляем, я даже Силой не воспользовалась, ни одного заговора не опробовала на этих недоумках. Вот лесная нечисть и обнаглела. Правду бабка говорила, добром с ними нельзя. Так тому и быть! Эй, Альбар! Уходим! Пусть подыхают в своём лесу, а я им ещё и подарочек тут оставлю, — показала Фреги пузырёк мутного стекла, — пусть на досуге порадуются!

Лесовик торопливо загородил дорогу.

— Да погоди гневаться, ведьма, я это...

— Прочь с дороги, нечисть! — я занесла руку с зажатым в ней флакончиком зелья.

Кстати, вполне себе безобидное питьё, но этот старый пень об этом не знает.

— Госпожа, не торопись, — старый лесовик даже в росте уменьшился, — я вот! Кланяюсь в землю и прошу о помощи!

Нате вам-здрасьте, никогда не видели земного поклона в исполнении лесного хозяина? Дед эдак картинно опустился на колени и неторопливо ткнулся седой башкой в траву. Очень трогательно, но слишком пафосно, только всхлипа 'государыня-ведьма' не хватает.

— Ты, старинушка, поднялся бы, меня такими штуками не проймёшь. Не смотри, что мне лет мало, я выросла в Сибири, а уж тамошние лесовики таких, как ты, на обед зажаривают. Это, не считая тех странностей, которыми хозяева тайги до сих пор владеют.

— Так поможешь? Простишь? Я в долгу не останусь.

— Слишком хорошо звучит, чтобы я сходу поверила. И с запредельной клятвой погоди, ты одну уже дал и что? Поклянёшься своей Силой и не так, как тебе в голову стукнет, я продиктую текст. Согласен?

Старикан шарахнулся, явно пребывая в гневе и расстроенных чувствах.

— Нет? Ну и бывай, а нам пора. И не вздумай лешаку приказать нас по лесу водить. Не зли меня, а то ведь одной 'поганой плешью' не отделаешься.

Вот после этих слов наш хозяин изрядно с лица спал.

— Да погоди, госпожа ведьма, что ты сразу-то...

— Не слышу ответа! — это я у бабки научилась, а уж она таких умников только что не строем водила.

— Согласен! — а на морде написано 'чтоб ты провалилась'.

Альбар вернулся к своему исследованию, а я с нечистиками и колдуном переместилась поближе к заповедной полянке хозяина. Там он и клятву принёс. Зубами скрипел, конечно, но принёс, деваться некуда. В святая святых он нас не пустил, что и понятно, но слуги лесовика палатку мне поставили, затем обложили камнями будущее кострище и даже выпустили на поверхность крошечный родничок. Вот за это им огромное спасибо!

Палатку тут же принялся обживать Клавдий, вспомнив о том, что он-таки порядочный домовой и всё порывался на болото прогуляться за оберег-травой. Траву эту, мол, в суп добавить можно — для бережения моей драгоценной жизни. Лесовик его быстро окоротил, а я приготовила похлёбку, разделив трапезу с лесным хозяином. И тут очень кстати вернулся Альбар в сопровождении обоих шушей. Юшка даже подпрыгивал, так ему не терпелось.

— Юшка, твоё слово.

— Это он, тот самый отпечаток, хозяйка! Я узнал его!

— Ты молодец, а твой приятель что скажет?

Страшилка, в просторечии именуемый Шилкой, явно не уверен.

— Так ведь похож-то он похож, да не совсем. Там не один отпечаток.

Я перевела взгляд на Альбара.

— Двое там работали с уже готовыми заклинаниями.

— А точнее?

— Могу только предположить, что создателями столь сложного полога были колдун и его слуга.

— Полог, значит... — пробормотал Фреги, — поверх заговора. Что-то сомнительно, никогда о таком не слышал.

— Юшка, ты же вроде у колдуна какое-то время жил, — я подхватила материализовавшегося шуша на руки, — можешь что-нибудь вспомнить при слове 'полог'?

Шуш перебрался на плечо и пообещал подумать над моим предложением, так и выразился, честное слово! Шилка, напротив, в беседе участвовать не пожелал, а затих подле старшего колдуна, прикидываясь сухой деревяшкой.

— Так что посоветуешь, Альбар?

— Совет один, колдуна с ведьмаком, надо убирать из мира живых. Добром этот союз не обернётся. Болотная вода надёжно прикрывает смертную магию, только песок вот просачивается, но он за уже очерченные пределы не выберется. Заклинание не позволит. А вот когда тот артефакт, что колдун утопил, наполнится Силой смерти, то всем живым будет невесело.

— А точнее?

— Колдуна пожирает 'сухая гниль', — вставил Фреги, — ты же сама слышала, у него рука отсохла. И остаётся ему одно: воспользоваться силой смерти, то есть жертву принести, желательно младенца. На сей счёт существует не особенно сложный ритуал, вот только последствия будут самые разрушительные. Для леса и живущих в лесу.

— Сколько времени у нас есть?

Альбар задумался.

— Не менее десяти дней, полагаю. Пока песок движется очень медленно, ускоряться же начнёт ближе к концу. Силу смерти он из земли тянет, за много веков там подобного хватает, сама знаешь.

— Да уж знаю, надо крепко поразмыслить, — я растёрла лицо ладонями, — думаем, господа колдуны. Через пару часов обменяемся идеями. Согласны?

Колдуны синхронно отвесили лёгкий поклон и растворились в воздухе. Значит, смертная сила, то есть энергия... Теперь даже дураку понятно, чем именно колдун приголубил мою бабку, а я ни сном, ни духом и те старые твари, что похоронный ритуал надо мной проводили, даже словом не намекнули. Ну, так они и не обязаны были меня осведомлять, я им конкурент, выкормыш старой Анастасии, из молодых да ранняя и не более того. Ничего, я покивала самой себе, сочтёмся. Мир штука круглая...

Кое-какие идеи у меня уже прорезаются, остаётся согласовать действия с колдунами, со здешним лесовиком и поднапрячь свою и лесную нечисть. Заговорами, то есть заклятьями по-нынешнему, я владею, не тому 'мертвяку' равняться с выучеником моей бабки, поймаем, подвесим повыше, а там шуши его ножичком по горлу, вот вам и жертва Тьме. Господина Вигальского спеленают колдуны, в Пустоте ему делать нечего. Этот старый гад может и вырваться из Небытия, есть среди них такие умельцы.

Но сначала нужно проникнуть в дом колдуна. Как? Подумаем...

Глава 14

Утром следующего дня мы собрались на совет. Два колдуна, лесовик, леший, Клавдий и два шуша проявились вокруг негаснущего костра.

— Что делать будем, Лизавета? — спросил Клавдий.

— Для начала спросим обоих волшебников, как можно ослабить заклинание. Фреги?

— Я могу ослабить только щит, закрывающий заговор ведьмака, но это не выход, умирать начнут все живые выше уровня болота. Пока что заговор тянет силу из земли, где, как ты понимаешь, много мёртвых тел.

— Альбар?

Второй колдун пригладил пышную шевелюру обеими руками, да так и остался сидеть с прижатыми к черепу волосами.

— Попробовать можно. Однорукий не установил сигнального заклинания и боюсь об заклад, ему и в голову не придёт проверять что тут и как. Как некромант, я могу поглощать смертную силу.

Клавдий прищурился.

— А не лопнешь?

— Мой накопитель лопнуть не может, — оскалился колдун, — ты же не думаешь, что я её сам пожираю?

— Кто вас, колдунов, знает, — проворчал Клавдий, — этот однорукий мою старую хозяйку извёл. Теперь вот Лизавета...

— Извёл, говоришь... — старший колдун уставился на домового, — ты сам видел?

— Видел, как бабка её упала, а кто в дверь стучал, не успел заметить. Как раз тесто замешивал.

— А бабайка сказал, что это колдун был, — вспомнила я, — и следы оба шуша опознали.

Лесовик обернулся к Альбару.

— Что тебе надо для колдовства?

— Есть в этом лесу гиблое место? — спросила я.

Лесовик махнул рукой лешему.

— Проводи нас.

...Гиблым лешак счёл странно холмистую часть леса, поросшую молодыми осинами. Выворочены с корнями старые, полусгнившие стволы... по этому месту явно прокатилась прошлая война. В земле, небось, до сих пор сюрпризов хватает, скажем, склад снарядов или пара ящичков гранат, заначенных рачительным старшиной роты и неиспользованных по назначению. Все может быть...

Лешак помаячил на периферии зрения и тихонько осыпался наземь опилками.

— И что в этом месте гиблого, Аникита?

— Да много тут разного, дева. Вон слева, под травой-то, железки токмо пинка дожидаются. Если землю хорошо тряхнуть, можно и на Ту сторону пожаловать... хе-хе, без приглашения.

— И как я сюда заманю ведьмака? Надо подумать... Альбар, идеи есть? Колдуна пока трогать не будем, его дело десятое, он амулет ждёт. Главное теперь разобраться с ведьмаком. А ведь там и дочка беременная есть. Если девка тоже ведьма, я и подумать боюсь, что там в её чреве белого света дожидается. Аникита, я слышала от бабки, что за пределами леса твоей власти нет. Так ли оно на самом деле?

— И так, и не так. Если лес к деревне подходит близко...

— Близко, это сколько? — вставил Фреги.

— Не более версты.

— Пара лиг по-вашему, — сказала я, — но вряд ли нам так повезёт. Сам понимаешь, я тому ведьмаку не чета, молода больно. Да и где этого гада искать, если он даже лешему путь затворить сумел. Прочёсывать соседние деревни мелким гребнем?

— Лизавета, а если повредить ведьмачий заговор, — Юшка потёр лапки, — сдвинуть слова маленько, так он сам сюда прибежит.

— Вредить тоже надо с умом, — возразил Клавдий, — наговор же! Это не заклинание. Повредишь ненароком чего-нито, так с этого света уберёшься на Ту сторону, пискнуть не успеешь. А то и в слуги угодишь, как эти вон, двое из ларца. Тут думать надо, как из-под испорченного наговора заклинание сработает. И как наговорённое лесу отзовётся, шустрый ты наш.

Юшка тоже не смолчал.

— Много ты понимаешь, я своими глазами видел, — он потыкал лапкой поочерёдно в каждый глаз, — говорю же, сам видел, как ведьма наговор портила.

Это новость! Бабуля о таком даже не упоминала, но она многое и не успела передать, так что слушаем со всем доступным вниманием.

— Расскажи всё, что помнишь.

— Двое их было, этих ведьм, одна наговор держала, а ещё одна поверх первого свой вплетала.

Я задумалась.

— Идея мне понятна. Осталось понять, кто и как сможет держать заговор. Тебе это точно не по силам. Предлагаю такой план, первым умирает ведьмак, а за ним и колдун.

— Поддерживаю, Лизавета, — высказался лесовик, — помогу, чем только можно.

— Это возможно, если они не связаны кровной клятвой. Не забывайте о нерождённом ребёнке, — возразил Фреги, — они просто обязаны связать себя кровью, чтобы накладывать чары друг на друга.

— Это плохо, — пробормотал Альбар, — но я могу попытаться добыть их кровь. Колдуна я найду быстро, след его магии уже смердит на всю округу. Кто пойдёт со мной? Нашей ведьме туда дороги пока нет, слишком заметна и однорукий совершенно точно знает её в лицо. И мне кажется, проще начать с колдуна. Едва заклинание будет разрушено, щиты направят его силу против создателей. И они появятся здесь, у болота.

— И мы их встретим, — кивнул Фреги, — но сначала ты покажешь мне узор заклинания, а Элизабет разберётся с заговором.

Я посмотрела на лесовика. Что-то наш гостеприимный хозяин с лица спал, за свою шкуру волнуется или за нас переживает? Честно признаюсь, обе идеи мне не по нутру, слишком уж прямолинейно.

Колдуны отвернулись им надо обсудить обе стратегии пока я выбираю из предложенного списка. Юшка заполз ко мне на плечо со спины и тихонько подобрался к уху.

— Хозяйка, у лесовика колдовской амулет при себе. Я его вижу.

— Фреги, подойди сюда, что-то опять у меня с рукой. Не посмотришь?

Колдун с ходу включился в сценарий.

— Опять повредила! Ну сколько можно, Элизабет? Давай руку.

Я поморщилась.

— Ты полегче, целитель. Мне и прошлого раза за глаза хватило!!

Повинуясь знаку Юшки, второй шуш отвлёк лесного хозяина от моей персоны каким-то насущным вопросом, Альбар сходу включился в обсуждение неких тонкостей в иерархии азиатской нечисти, а я прошептала, не разжимая губ.

— Проверь лесовика чарами, Юшка заметил амулет.

Фреги осмотрел моё предплечье, якобы поправляя заклинание и кивнул, а я стиснула зубы, сдерживая ярость. Ну и кто меня умной назовёт? Что стоило с утра проверить гада, как положено?

К счастью, бабкина наука не прошла даром, обещаний и клятв лесовику я не давала, но и только. Зато раздухарилась планы строить, да ещё и вслух. Дура!

— Амулет подслушка?

— Сигнальный.

— Заблокировать можешь?

— Дай мне пару секунд...

Уже легче, спеленать эту тварь поможет бабкин порошочек. Я с усилием перевела дыхание, отсчитала три биения сердца и взглядом подозвала домового.

— Возьми шуша и добудь мне ту траву, которой мы подарок Тьме остановили. Живо!

Клавдий дёрнулся было к рюкзаку, стукнул себя по лбу и подхватил Юшку.

— Пойдём со мной, поискать надо. У тебя глаза получше будут. Темновато в лесу-то, но траву я видел точно и недалеко.

Оба нечистика скрылись в кустах. Я благодарно кивнула Фреги и села у костра так, чтобы ветер дул от меня. Лесовик тоже переменил позу, хоть нужды в этом не было. Ну что же, посмотрим, кто тут у нас так элегантно носит эксклюзивные личины.

Клавдий не подкачал и очень вовремя швырнул в лесовика бабкиным порошком, аккурат на последнем слове древнего заговора. У меня сердце едва из груди не выскочило.

Из-под гениально выполненной иллюзии медленно проявился истинный облик. Мужик это, лет сорока на вид, выпученные глаза, перекошенный рот, как бы родимчик не хватил болезного. Заговор сработал, пошли Тьма бабуле хорошего посмертия...

Я внимательно осмотрела дяденьку, застывшего, как муха в янтаре. Не молод, но и не стар, сухощавый, впалые щёки, серый какой-то мужичонка, незаметный, как воздух. Удачная внешность для ведьмака. Секунд десять я смотрю в пылающие багровым пламенем глаза некроманта, бешеные глаза, рот оскален, но чары старой Анастасии сработали безупречно, так что можешь рваться изо всех сил, но с этого мгновения ты не человек и не ведьмак, а просто кусок мяса, что вскоре станет падалью. Даже не падалью, а куском Силы, которую проглотит государыня Тьма, да и мне малую толику уделит, это, как водится. Я ухмыльнулась в глаза покойничку и огляделась...

Значит, лесовика они куда-то спрятали, если только эта парочка не развоплотила его совместными усилиями. Колдуны дисциплинированно стояли поодаль пока Клавдий извлекал из карманов ведьмака разнообразное содержимое, а я всё разглядывала человека, осиротившего меня четыре месяца назад. Некромант значит. Разбираться с ним некогда, да и тянуть с уничтожением господина ведьмака не стоит, мало ли какие силы у него на службе состоят. А жаль, ох, как жаль, что некогда мне с ним вдумчиво побеседовать... даже зубы заломило, как от ледяной воды.

В другое время я бы устроила ему весёлые танцы с той дамой, которой он так ретиво служит, и подыхал бы он не один день, наполняя все возможные ёмкости собственной кровью. Или измерял шагами длину собственных кишок пока бы не сдох. И сожжения честным огнём он недостоин, я и моя нечисть провели бы нужный ритуал упокоения той сущности, с которой этот ведьмак делит тело и всё — гнить проклятому ведьмаку до конца времён, как всем некромантам и положено.

Да. Но некогда нам, так что я киваю Клавдию, и домовой отработанным жестом подаёт нужный нож, а я, скрипнув зубами от скрученной в комок ярости пополам с горем, отворяю ему вену на руке.

— Альбар, собери кровь!

Как только колдун закупорил флакончик, услужливо поданный Клавдием, я всадила ведьмаку клинок в печень, по самую рукоять, и провернула, мысленно проговаривая требуемые слова.

Первые мгновения ничего не происходит, а затем неподвижное тело ведьмака окутывается серо-жёлтой дымкой и рассыпается на глазах, истаивая серебристым пеплом.

Я склонилась в положенном поклоне и к ногам упал сияющий нестерпимо синим светом камень силы. Прямо в исчезающей кучке пепла проявился и дарёный сутки назад ритуальный нож. Очень кстати!

Клавдий остановил Шилку, попытавшегося поднести кристалл обессилевшей ведьме.

— Не тронь! Ведьма сама возьмёт, так положено!

Надо отдать должное колдунам, ведьмачий заговор они прикрыли хорошо. А сам ведьмак так славно замаскировался, что и нечисть лесная ничего не заподозрила. Очень мило и где теперь искать лесного хозяина? Он жив, без сомнения, но вот где он находится?

— Юшка, Клавдий, дозовитесь-ка лешего.

Нечистики метнулись в разные стороны.

Лешак нашёлся нескоро, видно, далеко спрятался. Но Клавдий как-то сумел его уговорить побеседовать с ведьмой, так что прямо перед колдунами медленно проявилась человекоподобная фигура, сотканная из валежника. Вот, не спеша, прорезались глазки, приоткрылся рот, скорее, даже пасть, суетливо засновали перед "лицом" ветки-руки.

— Ты не придуривайся, леший. А то, не дай Сила, кто-то из присутствующих плохо истолкует твои жесты, — я показала куче валежника ритуальный нож, — не зли меня, тварь. И найди мне лесного хозяина, живо!

— Так что, госпожа ведьма... тут ведь такое дело...

— Ты не мямли, нечисть, — посоветовал Клавдий, — а доложи госпоже ведьме, куда ведьмак лесовика упрятал, а заодно и объясни, как так вышло, что лесная нечисть своего владыку не защитила. Болотник ваш тоже уснул, а кикиморы внезапно передохли?

"А заодно поведайте, с чего вдруг владыка здешних мест попался на заговор ведьмака, как несмышлёныш", — мысленно добавила я.

— И поживее перебирай лапами, — вставил Фреги, — пока я и мой друг эту поляну пламенем не украсили. А уж если мой собрат ваших мертвецов поднимет...

— Слышал? — Клавдий сложил лапки на животе, — не тяни болотника за бороду... пиявку вытянешь. И не испытывай терпение мага, пожалеешь!

Валежник неуклюже поклонился и рассыпался на восемь кучек сухостоя, причём, каждая веточка порскнула в свою, только ей ведомую сторону. Я присела на вовремя подвернувшийся пень, что-то ноги плохо держат. Нехорошо это. С чего вдруг небольшое, по сути, событие почти лишило крепкую ведьму сил? Обычно государыня Тьма благосклонна ко мне и не отбирает силы просто так. Хотя, чему удивляться? Ведь проклятый ведьмак умирать отчаянно не хотел и, надо полагать, успел спустить курок, ну, то есть воплотил-таки кусок заговора на растворение Силы противника. Нужные слова он бормотнуть явно успел или кто-то иной сумел для него "нажать на кнопку". Кто сумел? Да всё равно кто, примученный дух, например. Или такой же слуга, как мои двое-из-ларца. А вот, кстати, чуть не упустила из виду!

Сжимая в левой руке камень силы, я вонзила в землю перед собой ритуальный нож-подарок и помолчала, собираясь с мыслями. Мои нечистики притихли за спиной, колдуны непонятно с чего почтительно склонили головы... и вот сами собой полились слова древнего ведьмачьего заговора, отворяющего закрытые было прорехи пространства, в которые уже успели нырнуть сущности, приневоленные покойным ведьмаком.

Заговор удался, но сработает он не сразу, подождём чуток.

— Сейчас вытащим кое-кого, — задыхаясь от усилий, сказала я, — думаю, они далеко уйти не смогли, скорее всего, сидят за завесой меж мирами и ждут.

— Кто такие "они" и чего ждут? — осторожно поинтересовался Альбар у моего домового.

— Приневоленные сущности. И дозволения оне ждут, — хмуро буркнул Клавдий.

— Какого дозволения?

Юшка неожиданно вмешался в разговор:

— Ждут ведьминого дозволения покинуть Изнанку и обрести покой в Хаосе.

Альбер дёрнул щекой.

— Ничего не понял...

Юшка не ответил, а Клавдий вздохнул.

— Ныне Лизавета отдала Тьме ведьмака. Видал? Его духи или кого он там сумел приневолить за долгую жизнь, исчезать за просто так не желают...

— Ибо жить хотят. Как ты, например, — отрезал сердито Юшка.

— Потому они, духи-то, сразу не исчезают, а прячутся с Изнанки, недалёко. Ждут, чтобы победитель позвал хоть служить, хоть ещё что, понял теперь?

— А если не позовут? И причём тут хаос? — теперь не понял Фреги.

— Коли не позовут, там и сгинут, на Изнанке-то. Им на эту сторону попасть никак, если ведьма не позовёт. Или не отправит на Ту сторону своими силами. Они Ту сторону Хаосом зовут, духи эти, — путанно ответил Юшка, подперев печальную мордаху лапкой.

Пока они беседовали, передо мной образовалось шесть сущностей, шагнувших на эту сторону из небытия. Все шестеро оказались духами стихий, вот это новость! Силён был покойный ведьмак, ох и силён! Спасибо бабкиному порошочку, имеем шестерых неслабых тварей — водяной дух, земляных аж два, воздушный и два огненных. Неплохая коллекция, но что с ними делать? Пока я решала, куда девать эту ораву обозлённых сущностей, ко мне тихо подобрался Шилка и погладил по руке крошечной лапкой.

— Что ты, малыш? — по интересовалась я, — сказать чего хочешь?

Шуш стремительно вспрыгнул на плечо и горячо зашептал в ухо. Ну, что же, понятно, пусть приневоленные тоже ищут лесного хозяина, логично! Небось, сами и законопатили старика невесть куда.

— Значит так, господа нечисть, найдёте мне лесовика, всех отпущу в этот ваш Хаос. Если окажется, что вашими усилиями он потерпел ущерб или не дай Сила, ушёл на Ту сторону, то все вы будете подыхать долго, весьма затейливо и некрасиво. Это понятно?

Духи зароптали было, но Клавдий произнёс одно слово, и вся орава распласталась по траве, как мокрые тряпки.

— Не слышу ответа, — тихо сказала я.

Сущности придушенно завопили, что, мол, согласны на все.

— Вперёд. И не заставляйте пожалеть о моей доброте.

Шестеро умников разлетелись в разные стороны.

Я откинулись спиной на рюкзак и безропотно приняла из рук Фреги нужный эликсир. Расходовать новообретённый камень силы пока нужды нет, да и вообще незачем камнями расшвыриваться хоть их у меня полудюжина в рюкзаке дожидается. Именно поэтому я покорно осушила фиал, кивком поблагодарила колдуна и прикрыла глаза, отдыхая.

— Фреги, ты следишь за болотом? — спросила я, не открывая глаз.

— Не сомневайся, госпожа. Два заклинания и три сущности охраняют нужное тебе место.

— Спасибо, друг. Я пока не в состоянии реагировать правильно.

— Отдыхай, Элизабет. Альбар проследит, чтобы с накопителем ничего не случилось. Ступай, брат.

Альбар послушно истаял в воздухе, сопровождаемый тонким звоном замысловатой золотой серьги в правом ухе. Этот персонаж и при жизни явно любил золотые побрякушки, украшенные самоцветами, величиной с фасолину каждый. А уж после смерти-то ему сам Аллах велел золотишком обвешаться, так что "порождение Магриба" теперь и вовсе не стесняется, навешивая драгметаллы на все свободные выступы.

— Лизавета... — прошуршал на грани слуха голос дворового.

О, Бонька обозначился!

— Где пропадал?

— Я вроде как лесного хозяина нашёл с помощью воздушного, посмотришь, госпожа ведьма?

Я мгновенно взвилась на ноги, куда и слабость делась.

— Что с ним?

— Разбудить не могу, спит он, — сокрушённо вздохнул Бонька.

Вот вам и новости... С какого перепугу господин леса уснуть решил, не зима вроде бы, размышляла я, ломясь сквозь густой подлесок вслед за Бонькой.

А ведь что-то бабуля-покойница говорила об этом... Тогда тоже лето было точно! Наше настоящее сибирское лето с комарьём, мошкой и злющими слепнями. Дядя Фёдор так и сказал бабке, мол, уснул "лесной старик". И старая Анастасия задумчиво так ответствовала, вряд ли уснул, соня из лесного хозяина никакой, разве что не повезло на сильную ведьму нарваться. Ну, и меня, помнится, хворостиной очень серьёзно приласкала за мирные беседы с лесной нечистью, и велела помнить, что лесовики — негостеприимные господа, они же хозяева леса, если и спят, то всегда вполглаза даже зимой, а чтоб летом заснуть, об этом и мечтать не моги...

А вот и полянка!

Точно, вот он здесь и спит, уважаемый Аникита, нарвавшийся на сильного ведьмака-некроманта. Старик величаво возлежит на возвышении, составленном из лапника и давно увядших листьев. Кстати, уложен он весьма бережно, одежонка тщательно расправлена и подле него, как мне почудилось, даже трава спит.

Следов ведьмачьего заговора на нём не вижу, зато чары какие-то присутствуют, и они явно колдовские. Незнакомые чары, то есть след магии, который Юшка называет 'вкусом', нам неизвестен.

Вот вам и ещё новость, колдуны с нечистью лесной справляться умеют. Погубить не получилось, зато усыпить удалось и, вроде бы говорила бабка, мол, существует такой сон, что сродни смерти. Вот и имеем теперь полудохлого и мирно спящего лесного хозяина. Заигрался Аникита со своим могуществом, что ли?

Я присела у изголовья спящего. Надо подумать... скажем, Фреги у нас просто маг, пусть и сильный, зато Альбар как раз некромантская душа. Вот пусть и посмотрит на этого спящего красавца, может, получится разбудить лесного старика?

Юшка живой ногой слетал за Альбаром. Полуголый маг отбросил за спину длинные волосы и присел около спящего лесовика. Осмотрел спящего, выставив вперёд напряжённые до предела ладони.

— Некромантия в этом заклинании не использовалась. Сработал чей-то амулет, надо найти носитель заклинания, и старик очнётся.

— Сумеешь найти?

— Пока не знаю, понадобится время.

— Долго?

— Не думаю. Все покиньте поляну и скройтесь за деревьями. Мало ли что тут намешано в заклинании. Элизабет, тебя тоже касается. Ты же не бессмертный джинн, вполне можешь попасть под действие амулета. Зачем тебе это?

Я послушно скрылась за мощным ольховым стволом, мгновением позже исчезли с глаз нечистики.

Все мы с любопытством следили за работающим магом. Альбар неподвижно сидел подле старика, изредка посылая в пространство какие-то чары. Он молчал, только руки послушно плели неведомые нам кружева и сбрасывали готовые заклятия знакомым жестом, так мы выплёскиваем воду из чашки, желая, чтобы гнусная жидкость попала недоброжелателю прямо в глаза...

Вместе с последним 'выплеском' шевельнулось изголовье лесного хозяина, а мирно спящий старик открыл глаза и резко сел на своей листвяной перине.

— Очнулся, уважаемый? — поинтересовалась я.

И тут же у ног лесовика мгновенно восстал из обрубленных ольховых прутьев леший, мгновенно упал ниц и что-то забормотал, вжимаясь в поникшую траву мордой.

Лесной хозяин спокойно дослушал невнятное бормотание стража леса, медленно восстал с листвяного ложа, сделал пару шагов в сторону и аккуратно опустился на высокий пень, тут же отрастивший ещё и спинку, как у кресла.

— Выходи, Лизавета, — хриплым голосом позвал старик, — твой слуга хорошо постарался...

Альбар поморщился, но промолчал, вновь истаивая в воздухе, а на смену ему явился Фреги.