— Зачем же тратиться по-пустому? — убеждал я их. — Это ведь копии! Уплачено лишь за "симки". Уж этот-то подарок я могу себе позволить?
И мне было милостиво дозволено.
Дня через два после приобретения телефона раздаётся звонок. Я так и думал, что это или Санька, или Пашка. Раскиданные по всему миру, мы часто с ними перезванивались. Просто так, потрепаться.
— Санька, ты?
— Хм! Да, вроде бы, я, — раздался в трубке незнакомый баритон.
— Не понял, — смутился я. — Это кто?
— А угадай! — И незнакомец очень знакомо рассмеялся.
Я ещё больше растерялся. Что-то шевельнулось во мне, отозвалось, но догадка ещё не выплыла на поверхность.
— Я вас знаю?
— А вы, батенька, нахал! — В голосе звонившего явно слышалась добродушная усмешка. — Родственник! Яти его мать!
И до меня дошло!
— Санька!!! — заорал я. — Сан-Саныч! Брат!!!
— Слава Богу! Признал!
— Ё-моё!!! — продолжал я радостно орать. — Ты где?!!
— Ну где "где"? Всё там же! — хохотнул он. — Где и всегда.
— Не понял! В Белоруссии?!
— Ну не-е! — протянул он. — Я уж и забыл, когда жил там! В Москве я.
— Чё там потерял? — удивился я.
— Ничего не потерял. Живу!
— А... А... — поперхнулся я, заподозрив самое ужасное. — А мама?
— Чё "мама"? Мама в Белоруссии. Заглянул бы? Хоть раз в столетие?
Мне стало ужасно стыдно.
— Ты знаешь... — забубнил я. — Меня-то не было...
— Знаю, — понял он по-своему. — И давно не было. О том и речь.
— Да нет... — смутился я. — Не знаю, как и объяснить...
— Чё объяснять? Встретимся, всё и объяснишь. Дуй ко мне!
— А где ж я тебя найду?
Он задумался:
— Что б такое приметное?.. Красную площадь, надеюсь, найдёшь?
— Конечно!
— Ну вот. Выпрыгивай там. Возле трупа вождя. А я щас буду. Как раз смена заканчивается.
"Хм! — удивлённо мелькнуло в голове. — Знает!"
Ну, ещё б ему-то не знать! Тётка уж, наверное, описала во всех подробностях наш к ней не совсем обычный визит и не менее странный "отъезд".
— А ты кем и где? — прокричал я ему вдогонку.
— Машинистом в трубе, — сказал он и отключился, оставив меня в полном недоумении. Откуда мне было знать тогда, что "трубой" на жаргоне машинистов зовётся метро?
Я выскочил недалеко от Мавзолея и, с нетерпением ожидая встречи, немного пошатался среди его паломников. Они дико оглядывались на меня и я поначалу не мог понять, чем привлекаю общее внимание? Потом дошло: на дворе — поздняя осень, а я, как был в майке и шортах, так и выскочил. Мне-то, собственно, наплевать, мороз на улице или жара. А вот окружающим это казалось, по меньшей мере, вызывающим. Да ещё и в таком "святом" месте!
Что ж, ладно! Я зашёл за угол и принял надлежащий вид, скопировав у мужика неподалёку его форму одежды. Интерес окружающих к моей персоне моментально угас.
И тут меня окликнул по фамилии тот же голос, что за несколько минут до этого я слышал из своего мобильника. Я резко обернулся.
На меня смотрел высокий светловолосый мужчина где-то моих лет, фигуру которого несколько портило солидное брюшко. Пронзительный взгляд глубоко посаженных голубых, со стальным отливом, глаз не узнать было невозможно!
— Санька!
Мы с радостью обнялись и он потащил меня через пол-Москвы к себе домой. По дороге разговора не получалось: мешала суета людского муравейника. Перебрасываясь ничего не значащими фразами, мы исподтишка разглядывали друг друга. Не знаю, как я ему, но в его чертах явственно проглядывал Толь Ванч. От матери в нём мало чего осталось.
— А как ты меня нашёл? — наконец разродился я вопросом, когда мы, после многих пересадок на метро, втиснулись в маршрутную "Газель".
— Нет ничего проще в век Интернета! — самодовольно хмыкнул он.
— А момент? Его-то как вычислил?
— А сам не догадываешься? Я как услышал про чудеса в Персидском заливе, сразу понял, что это ты.
— Почему? — оглянулся я на дремавших соседей по маршрутке.
— Не вписываешься в физику нашего мира. Я же помню, в каком шоке мама была. Кстати, меня тогда не мог подождать? Я минут через десять после твоего ухода заявился домой.
— Кто ж знал? Терентьевна сказала, что ты где-то с пацанами "шаблаешься". И когда будешь — неизвестно. А мы спешили.
— Не ври. Куда тебе спешить? Впереди — вечность! Выходи. Приехали.
Что интересно, он даже не спрашивал, откуда у меня браслет. Воспринимал просто как факт везения. Кому-то в жизни больше везёт, кому-то меньше. Вот мне, к примеру, повезло немного больше, чем остальным шести миллиардам. И ничего тут удивительного нет. А когда я по собственной инициативе попытался приоткрыть завесу над тайной обретения браслета, он меня оборвал:
— Сказки будешь женщинам рассказывать.
— И тебе не интересно?
— Только его технические характеристики.
Все те годы, пока мы с ним не виделись, он шаг за шагом углублялся в компьютерные дебри. И к моменту нашей встречи он уже был крутым "зубром": собрать комп, разобрать, настроить, "апгрейдить" — для него было раз плюнуть. Он был постоянно в курсе всего нового в мире тонких технологий, о которых я даже близко не имел никакого понятия, кроме названия "компьютер". Когда он стал хвалиться своими познаниями, уже в первые десять минут внимание моё поплыло и вскоре дало сбой. Термины, цифры, опять термины, куча характеристик... То, что я его не понимаю, он заметил не скоро.
— А как же тогда ты с ним управляешься? — откровенно удивился он, кивая на браслет. — Эта штучка ведь будет покруче всех моих "пней" вместе взятых!
— Просто говорю ему, чего хочу. Или представляю.
— И всё?
— И всё.
— Н-да... — завистливо покрутил он головой. — Нам до такого — ещё пилить и пилить! — И полюбопытствовал: — А ну, продемонстрируй!
— Что именно?
— Ну... Что-нибудь. Чего он там у тебя умеет?
— Всё.
— Я — серьёзно.
— И я — серьёзно.
— Да!.. — хохотнул он. — Так мы ни до чего не договоримся... Ну, вот, к примеру... Какова у него скорость передачи данных?
— А фиг его знает!
— Ну а как же тогда ты по Интернету шастаешь?
— Я даже не знаю, где это?
— Ну, даёшь! А говоришь, "всё может"! Что ж тогда ты с ним делаешь?
— По космосу "шастаю". Или вот... Создаю чего-нибудь.
— Хм!.. Ну, создай!
— Чего?
— Ну вот... Хотя бы — ещё один комп! — пришла ему идея.
— Такой?
— Ну!
— Да пожалуйста!
... После испытания "на полную катушку" моего "творения" был вынесен вердикт:
— Это ещё круче, чем я думал... Помнишь анекдот про жену Эйнштейна?
Я слегка обалдел от такого резкого перехода:
— Нет...
— Ну это... Короче, приходит его жена на открытие нового гигантского телескопа. "Скажите, спрашивает, для чего нужна эта штука?" Ей отвечают: "Для открытия новых законов Вселенной"...
— ... А она говорит, — докончил я за него. — "Странно... Мой муж обычно делает это на обрывке старого конверта"... Знаю. Это не анекдот. Это быль. Я читал где-то.
— А я — в Интернете.
В общем, медленно и со скрипом он стал вводить меня в свой мир. Честно сказать, популяризатор из него оказался — никакой. Мало знать что-то. Надо ещё уметь передать эти знания в простой и понятной форме. А вот с этим у него было "слабо". Я постоянно требовал от него аналогий, сравнений с магнитофоном. Его бесила моя бестолковость:
— Да нет здесь и не может быть никаких аналогий! Это совершенно другой подход к записи данных!
Но я, чувствуя своё бессилие, аналогии для себя всё-таки находил: мне так легче было расставить незнакомый материал по полочкам. Худо-бедно, но через неделю титанических усилий я уже елозил мышкой по экрану и нажимал на виртуальные кнопки более-менее осмысленно. Мозги под черепушкой едва не кипели!
А в промежутках между делом мы с ним "шастали" по планетам Солнечной системы, заглядывали и ещё куда подальше в глубь Галактики, посетили многие уголки матушки-Земли. Но самое большое впечатление на него произвело моё "умение делать деньги" буквально из ничего.
— Вот этого дерьма, — довольно басил он, похлопывая по колену увесистой пачкой "зелёных", — мне всегда катастрофически не хватало. Приходилось урезать себя в самом необходимом.
— "На пока" хватит? — спросил я, удесятеряя объём "дерьма".
— Скромненько, но со вкусом! — сдержанно хохотнул он. И сразу предупредил: — Моей — ни слова! Женщина должна знать своё место!
— Твои проблемы! — пожал я плечами.
— И вот это убери! — распорядился он, тыча в экран. Щас явятся, — при этом он глянул на часы. — Чтоб они — ни сном, ни духом! Обе! А то сразу губу раскатают!
— Да оно и не жалко, вроде...
— Жалко, не жалко, а бабу баловать нельзя! — припечатал он. — Самое необходимое она получит из моих рук!
Вот так. Строго и категорично. По принципу ежовых рукавиц.
Жену его звали Ириной. Жаловалась она мне на его самоуправство, улучая момент, когда ей удавалось с великим боем сбагрить суженого или в подвал за картошкой (они жили в однокомнатной на четвёртом этаже), или с мусорным ведром, "как мужчину".
Я мог ей только посочувствовать, усердно кивая и качая головой в нужные моменты. Лучше самих супругов в их отношениях разберутся только они сами. А потому я терпеливо пережидал эти спонтанные душеизлияния.
Но вот кто в штыки воспринял моё появление в их тесной квартирке, так это их единственная дочь — Алёнка, этакое избалованное вниманием несовершеннолетнее дитя с великосветскими замашками. Та сразу же вычислила, что если гость, то его непременно положат на её кровати, в её отгороженной части комнаты, рядом с её компьютером. Она ночами не вылезала из Интернета, пользуясь тем, что у папы с мамой существовали диаметрально противоположные взгляды на методы её воспитания.
Однако я сразу же успокоил её, сообщив, что ночевать у них я не собираюсь, что буду заглядывать только днём, и только, когда папа будет дома. Вставшие было дыбом иглы у злючки-колючки улеглись, и общение обрело несколько иную тональность. Если только сдержанное презрительное молчание в ответ на мои дежурные вопросы можно назвать общением.
Не прошло и полгода, как мы с компьютером стали сносно понимать друг друга. Больше всего меня прельстила возможность с его помощью раздвинуть рамки моей фонотеки, одновременно сильно сократив её габариты. Файлы в формате МР3 (как читала Настя — "эм эр зэ") вполне удовлетворяли мои требования к качеству воспроизводимой музыки. Цифровая запись, конечно, — вещь, несравнимая с записями на кассетах. Тут тебе и объём, и глубина, и все тридцать три удовольствия.
Но сегодня, сидя перед компьютером, удовольствия я не испытывал. Скорее, чувствовал даже раздражение. Ничего меня не радовало.
"Что ж за фигня такая?! — в конце концов, обозлился я на себя. — Неужели призрак Кирюши так сильно выбил меня из колеи? Не так уж он и страшен без помощи Бея..."
"Наверное, это из-за погоды, — пришла другая мысль. — Небо не зря с вечера краснело от натуги..."
Как бы в подтверждение "Тадж-Махальчик" содрогнулся.
Ну вот. Пришёл первый шквал приближающегося шторма.
"Предновогодний сюрприз!" — улыбнулся я и стал выключать компьютеры. Хоть это и смешно в моём теперешнем положении, но давняя привычка беречь аппаратуру давала знать. Зря шиковать не имело смысла.
Я почувствовал, как пришли в движение защитные механизмы нашего плавучего острова: силовой колпак накрыл его по периметру, и началось медленное погружение на дно океана. Там, у рыб, тишь да гладь, да Божья благодать. Переждём катаклизьму на квартире у Нептуна.
"Вот тебе и вся причина дискомфорта. Тем более, — при этом я бросил взгляд на карту транзитов, по традиции висящей перед глазами над моим столом, теперь уже над компьютерами. — Да... Тем более, сегодня, к тому же, ещё и полнолуние. Всё в сумме и даёт кошмарный эффект. Вон в аспектах какая чернота!"
Напряжённые аспекты на данный момент времени преобладали, складываясь в самые неприятные конфигурации.
"Оттого и разлад в душе", — продолжал я убаюкивать себя, вставая из-за стола. Мне вдруг тоже сильно захотелось "домой", под тёплый бочок Настёны. Даже зевота одолела, что было удивительно: спал я редко, практически не ощущая в этом необходимости. Иногда всё же было приятно погрузиться в невесомое забытьё.
Шум на лестнице, ведущей наверх, вдруг привлёк моё внимание. Послышалась брань, звук пощёчины, вскрик и кто-то покатился по лестнице. Я удивлённо уставился на распахнувшуюся дверь, прикрывавшую выход на лестницу: Милка, подруга Игоря, медленно поднималась с пола. Полными слёз глазами она дико огляделась по сторонам, увидела меня, и, закрыв лицо руками, рыдая, кинулась к выходу из дома.
Я онемел: уж чего-чего, а такого у меня здесь ещё не было! Левый глаз Милки (я успел это заметить) украшал здоровенный кровоподтёк!
С лестницы, неторопливым шагом, на ходу заправляя майку, спускался злой, как чёрт, Игорь.
— В чём дело?! — набросился я на него. — Ты чего хулиганишь?!
— Вовчик! — не очень ласково сверкнул он своими глазами, собираясь, видимо, сказать какую-то гадость, но опомнился и тихо, с трудом сдерживая ярость, проговорил: — Я тебе за всё благодарен, но... Не лезь ты в это дело... — Он повернулся к выходу и прошипел сквозь зубы: — Тварь!..
У меня хватило ума понять, что последнее восклицание относилось уже не ко мне.
Ну и дела! Я покачал головой. Что такого могли не поделить мои квартиранты?
Кто их знает? Как говаривала моя бабуля: "Чужая семья — потёмки". Вот уж, точно!
Но чтобы морду бить?! После стольких лет разлуки?! Как они улыбались-то друг другу только что! Я так и полагал, что у них там сейчас... Ну, короче не до наших проблем. А им, действительно, "не до нас"! Только не понять, с какого боку? С чего это у них сыр бор-то?..
И куда это они попёрлись? Ещё надумают...
В дверях появился немного обескураженный Игорь:
— Вовчик!.. Не пойму...
— Чего тебе?
— Что там за аквариум?! Хотел эту... Короче, отвезти её надо... А вокруг...
— Пойдём, — направился я к выходу. — Просто наверху штормит. Потому мы и опустились на дно. Переждать.
— Хм!.. Ну и как же теперь?..
— Кверху каком.
Я вышел с ним во двор и увидел на заднем сиденье "Джипа" плачущую Милку.
— Садись за руль!
Открыв ему проход за тысячу километров отсюда, я махнул:
— Поезжайте!
Колёса жалобно взвизгнули, красная молния выпорхнула в образовавшийся проход и скрылась в облаках...
— Что там за шум? — сквозь сон спросила Настя, когда я забрался к ней под одеяло.
— Игорь с Милкой подрались.
— Тю! — открыла она глаза. — Правда, что ли?
— Правда, — обнял я её. — Спи. Они домой улетели.
— А... — зевнула она и, прижавшись ко мне покрепче, хихикнула: — Улятели? Клявать стало неча?
— Угу...
И Настя опять сладко засопела на моём плече.
09. Помогай
Я забылся странным сном. Это был даже не сон, а, скорее, видение. Оно посетило меня за несколько минут до пробуждения.
Перед моим взором проплывали живописные пейзажи, видимые как бы с высоты неспешного птичьего полёта. Реки, долины, горы, покрытые буйной растительностью, были видны мне, будто сквозь мокрое стекло. Словно дождь только что прошёл, а стекло ещё не высохло.
