Кандидат магических наук

Ожидая публику навроде охранников из караваном, да горожан средних доходов, я был приятно удивлен прохладой и богатой обстановкой цирюльни. Два мастера хлопотали над своими подопечными, подстригая крохотными ножницами одним им видимые волоски над головой.

— Добрый день, меня зовут мастер Тобиш, — ко мне подошел мужчина приятной наружности в фартуке цирюльника, — могу я вам чем-то помочь?

— Мне постричься, чтобы было видно, — я убрал волосы, показывая закругленные кончики ушей.

— О, понятно, — цирюльник улыбнулся, — что ж, прошу положить вашу сумку в шкафчик, ее сохранность мы гарантируем, и пройдемте со мной в купальню.

Сначала мне вымыли голову, затем мастер показал мне пару причесок, которые считал подходящими, при этом, складывая их из мокрых волос и зачесывая их, пока они были мокрыми и податливыми.

Вышел я из "Угодника" часа через два, но полностью довольный работой мастера, оставив тому серебряный на чай. Косы я лишился, и теперь красовался прической из последнего писка моды молодых дворян из Королевства — открытое левое ухо с длиннющей челкой слева на право до самого подбородка, полностью закрывающей правую часть лица с боку — от полноценного варианта, где было закрыто и само лицо, и правый глаз, я отказался.

Спросив путь до "Ласточки", я дошел до респектабельной таверны, заказал завтрак и побудку на утро, принял ванну и забылся сном.

Встал я самостоятельно, еще до того, как прибежал служка с подносом еды. Пробуждение оказалось легким, несмотря на то, что за окном еще стояла ночная темень — организм привык к пещерному режиму. Быстро перекусив и собрав скромные пожитки, я быстро пошел к южным воротам, направление мне указал служка. Разминувшись с парой дозоров, без проблем влился в гудящую толпу, ожидающую открытия города.

А вон и Мидас, он второй в очереди.

— Доброе утро, Мидас.

— И тебе, Лас, — купец не подал виду, что сначала не узнал меня.

— Я готов оплатить свое место, — я передал ему заранее отложенную в холщовый мешочек сумму.

— Отлично! Вон дилижанс, можешь спокойно занять свободное место и досматривать сны, — республиканец улыбнулся, — только ответь еще на такой вопрос, ты магией или мечом владеешь?

Стандартный вопрос, но я не зря ношу постоянную маскировку, чтобы заявить всем вокруг о своей принадлежности к магической братии.

— Гол как сокол, — я огорченно развел руки, — еду в Караусе по работе.

— Ладно, иди, — на воротах засуетились стражники, и Мидасу стало не до меня.

Я забрался в просторный салон длинной кареты, запряженной пятеркой лошадей, и устроился посерединке — в последних рядах таких экипажей обычно жутко трясет, а первые места уже были заняты. На моих попутчиков, среди которых не было ни одной симпатичной леди, мне было глубоко плевать, так что я спокойно устроился в своем кресле, положив сумку под ноги, и заснул.

Проснулся я от пинка по животу, заставившему меня скорчиться от неожиданности в защитной позе. Какого черта?

Утро пятого дня пути началось с неприятно неожиданности — засыпал я свободным человеком, а проснулся закованным в кандалы. Рядом со мной вставали ошарашенный попутчики, позвякивая цепями, сковавшими наши руки. Все они были соединены между собой с помощью колец, через которые от первого до последнего закованного проходила длинная, метров пятнадцать, толстая цепь. Полтора метра на одного человека, предусмотрительные разбойнички попались. Если не считать того, что я закован вместе со всеми, и на мне нет ошейника из хладного железа, а, значит, маскировка сработала!

Я стиснул зубы от ярости, поняв, что произошло ночью. Сонное заклинание до сих пор отзывалось онемением кончиков пальцев, но почему тогда караванщик и пять воинов из охраны мертвы? Как раз караванщиков предпочитают оставлять в живых, за них можно получить неплохой выкуп. Окровавленные тела лежали кучей у самой границы леса, из которого доносились звуки работающих лопатами людей. Какой же я идиот, что не выставил сигналку! Или это спасло мне жизнь?

Я начал рассматривать своих пленителей. Пятнадцать узкоглазых кочевников в кожаных куртках с железными вставками сейчас потрошили наши мешки и перегружали ценные вещи в сумки на своих коротконогих лошадях. Вооружены они были стандартно — луки, сабли и ножи, у каждого второго по аркану на поясе. А где маг?

Из леса вышли четыре фигуры рейдеров, переговаривающихся на утюркском. Я не знал язык, поэтому не мог понять, о чем они говорили, но мага выделил с первого взгляда — только он не носил куртки, а был одет в длинный, коричневый кафтан. Вместо сабли к его поясу был прикреплен короткий деревянный посох с набалдашником из птичьего черепа. Чертов некромант. Вряд ли выше мастера, иначе бы увидел мою ауру сквозь маскировку, но я не смогу определить точнее, не воспользовавшись истинным зрением. А делать это в текущей ситуации было равно самоубийству — я сильно сомневался в том, что у некроманта не была подвешена на готове парочка убойных заклинаний, и, даже если наши силы окажутся равны, меня нашпингуют железом раньше, чем я узнаю исход дуэли.

Лицо мага на мгновение мигнуло и превратилось в череп, из которого начали выползать, шлепаясь на землю, жирные черви. Вдох-выыыыдох. Спокойнее, Лас, не время терять голову.

— Вы! — ткнул в нас пальцем один из кочевников, — взять тела, отнести туда!

Какой мерзкий акцент. Наша линия дрогнула и неуверенно начала двигаться вперед. Я механически переставлял ночи в темп остальной группы, и даже поднял за руки одного из охранников с дырой в груди — не иначе работа некроманта. Мы отнесли их к ранее вырытой кочевниками яме, и маг затянул землю над трупами, не забыв и про траву-веточки деревьев. Теперь любой путник пройдет мимо этого места, и не поймет, что под ним недавно кого-то закопали.

Судя по дисциплине и скорости "работы", банда явно вышла на дело не в первый раз, и подчинялась она магу беспрекословно. Доев вчерашние остатки, мы двинулись в путь.

Светозарный, за что мне такое наказание! Придется терпеть и ждать, когда подвернется подходящий момент. Я незаметно провел рукой по брюкам, потайной карман со внутренней стороны, в котором лежала бумага от Академии, не обнаружили, и пока она там, я самый обычный человек из всех, что кочевники видели. Вечером распущу сопли, пусть мне немного помнут бока.

Четвертый день, вчера ночью мы вышли из леса, и сейчас шли по степи — вотчине орды и кочевников. Очевидно, что нас вели в Каракас — ближайший город степняков, а заодно один из трех крупнейших центров работорговли, и там точно были сильные маги, которые смогут заглянуть под мою маскировку. Некромант был шипу-а-ддином, если кочевники не путали ранги, то это аналог нашего мастера, и я точно не хотел попасть ему под горячую руку.

Я почесал занывшее ребро, ублюдки мне его треснули, когда пинали два дня назад, им надоело мое нытье и проклятия, зато маг с тех пор ни разу не поворачивал свою голову в мою сторону.

А еще мы не мылись все прошедшее время и от меня, как и от компаньонов, жутко воняло, что вызывало у меня желание убить всех вокруг, и мужественно с ним бороться становилось все сложнее.

Через два дня мы будем в Каракасе, и каждый час нашего приближения к нему означает увеличение шанса встречи подобного отряда или разъезда степняков, а значит, бежать нужно сегодня, пока до леса и республики не так далеко.

К вечеру в разбитый нами палаточный лагерь неожиданно прискакал всадник, которого я раньше не видел. Он подбежал к некроманту и степнякам и что-то быстро и возбужденно затараторил.

— Он говорит, что погони за нами нет, можно быть спокойными, — перевел Хлайк, один из выживших охранников.

Мои спутники помрачнели, а я опустил голову, чтобы скрыть лихорадочный блеск в глазах. Дай же мне шанс, некромант.

Реальность, к сожалению, не превзошла ожиданий — степняк ходил, выставляя сигналку, и, я уверен, продолжал поддерживать что-нибудь вроде личного щита, воспользоваться истинным зрением я до сих пор не мог. Что ж, придется рисковать, иначе я начну думать, как выбраться из рабства, с ошейником из хладного железа на шее.

К вечеру у меня была заостренная палочка и расчищенная площадка за спиной дозорного. Когда луна начала идти на спад, и все заснули, я решился. Перевернувшись спиной к постовому, я достал стилус и начал тихонько чертить печать, двигая только кистью. Удар должен стать мощным, неожиданным и единственным. Справиться с пятью-шестью воинами, которые спали не рядом с шаманом можно и на остатках манны, он — главная цель, поэтому я вложу почти все в заклинание.

Черт! Хлайк перевернулся на спину во сне, и закрыл мне участок, отведенный под печать. По спине прокатились капельки холодного пота. Медленно подтянув к груди ноги, я начал выпрямлять их, упираясь в таз бывшего охранника. Ну, давай, двигайся!

Всхрапнул, Хлайк снова перевернулся на бок, и я облегченно вздохнул. Две минуты трудов, и готово, я могу любоваться усиленной печатью Стрелы Титана — той самой, чья ослабленная версия помогла мне победить Алиссию на Войне. Коротко выдохнув, я положил руку на центральный элемент — Воздух, и призвал Стихию.

Наверное, это было красиво, если смотреть откуда-то издалека. Пятнадцатиметровый хвост ослепительно белой энергии в мгновение рухнул с небес, отдаваясь в ушах величественным громом. Меня подняло вверх — это вскочили мои попутчики, разбуженные шумом Стихии. Сорвав оковы, я напряженно вглядывался вперед — в эпицентр бури, которая должна была поглотить некроманта, но он вставал!

Кусочки мозаики, наконец, сложились в голове. Почему я никогда не видел, как он есть? Слепой дурак! Он уже был мертвым, он уже прошел ритуал посвящения Смерти, а значит, пока его череп, его хранилище души, не разнесен на мелкие осколки, он все еще не-жив. Я выбрал не то заклинание, вбухав в него всю свою силу.

Вокруг кричали выжившие, вступив в смертельную схватку с кочевниками, а я смотрел на комок поднимающихся посреди урагана червей, как же мерзко должно быть их шевеление.

— Все равно сдыхать, — я нервно ухмыльнулся, поднимая обугленный до черноты руки и распечатывая подрезерв.

Я вытолкнул свой запас сырой энергии Мироздания одним мощным шаром, не пытаясь сформировать из него заклинания — просто не умел, и на остатках манны Воздуха отшвырнул себя подальше от лагеря, будь, что будет. Взрывная волна настигла меня уже на излете, повредив Подушку.

— Ххааах, — это что, мой стон?

Я попытался открыть глаза и встать, но из груди вырвался еще один стон. Рука точно сломана из-за неудачного падения, а головокружение и кровь во рту — признаки легкого сотрясения мозга. Как будто что-то может угрожать мозгу шизика, хахахаха.

Через пару минут я успокоился, наверное, потому, что мне было больно смеяться, и все-таки встал. Ого, далеко я вчера улетел, метров на двести. Но Подушка, хоть и покореженная взрывом, все-таки спасла мне жизнь. Я кое-как снял рубашку и осмотрел руку — внутренний перелом, и это хорошо. Открытый мог внести заражение крови, а так — наложу лубок, потерплю, сломаю еще раз у целителя, и как новенький.

Я нашел две подходящие палки, туго привязал их к руке и двинулся в лес, по дуге обходя лагерь, смотреть на мясо вблизи мне хотелось меньше всего. Направление я помнил.

— Добрый день, магистр Шинк, — я вежливо поклонился открывшему дверь магу.

— А вы, полагаю, Николас, — мужчина почесал густую, рыжую бороду, — Академия обещала мне прислать талантливого, старательного молодого человека, но я вижу перед собой опоздавшего на два дня юнца.

— И этот юнец ранен и жутко устал от бега по пересеченной местности, — я помахал забинтованной рукой, — я сделал остановку в банке, больнице и магазине одежды, чтобы не прийти сюда еще и "оборванцем".

— Хм, полагаю, в пути что-то произошло.

— На наш караван напали. Я выехал на три дня раньше, чтобы учесть риски пути, но, к сожалению, собственное пленение в планы не входило.

— Что ж, жизнь непредсказуема, проходите, — мужчина наконец посторонился, пропуская меня в дом.

— Твоя комната на втором этаже, можешь закинуть туда свои пожитки... когда они появятся.

— Спасибо, магистр, — я осматривал коридор и гостиную, показавшуюся в проеме. Вполне обычный дом, но маленькие вещи, например, статуэтка кошки, торшер, разноцветные занавески на окнах, делали его уютным.

— Не буду спрашивать, как прошло твое путешествие, полагаю, не слишком удачно, — мы прошли на кухню, и маг начал заваривать кофе и копаться в морозильной камере, — но напомню тебе, что тема твоей работы "Изучение истоков возникновения воздушных потоков Анга", а это уникальное природно-магическое явление длится всего день и пройдет на следующей неделе, так что времени на подготовку у нас нет, придется выдвигаться послезавтра. Право слово, не понимаю, зачем это понадобилось тебе? — покачал головой Шинк.

— А зачем мои однокурсники пишут работу на темы "Фундаментальные основы...", "Подход Миртфала в определении..." и так далее. Судя по вашей улыбке, мне даже не нужно оканчивать названия, — я поблагодарил кивком учителя за кружку с горячим напитком и конфеты, — до уровня мастера, когда маг должен предоставить новое заклинание или открытие, наша научная деятельность — пшик и смех. Так почему бы не использовать возможность, чтобы посмотреть на что-то интересное? Говорят, у Воздушников навроде меня случается вдохновение от созерцания буйства Стихии.

— Что ж, как маг Земли, я не могу ощутить того же, но пониманию причину, — магистр улыбнулся, — еще кофе?

Ффух, наконец-то мы на месте. Этот подъем на три тысячи метров над уровнем моря меня порядком утомил, и все ради Водоворота.

— А вот и наши коллеги, — Шинк указал на группку из порядка двадцати человек, разбивших лагерь на склоне долины.

— Всегда так?

— Ну, год на год не приходится. Да и я, по правде, не постоянный посетитель. Давай быстрее, в течение пары часов должно начаться.

Я в экстренном темпе обустраивал площадку, когда ударило. Внезапный порыв восточного ветра обогнул края некогда грозного вулкана, и столкнулся в центре долины с северным потоком.

Я бросил наши сумки и палатки, и переключился на истинное зрение, стараясь запомнить каждое мгновение противостояния. К борьбе подключились юг и запад, и спустя секунду в долине бушевал мощный ураган, возносясь на сотни метров вверх — в предгрозовое небо.

Я тихо опустился на землю, мне почему-то казалось, что я потревожу Стихию, если поведу себя нагло или заметно.

Четыре потока начали разделяться, образуя тысячи спиралевидно бьющих ввысь ветров, начавших танцевать посреди бушующего урагана. Я не заметил, как ночь сменила день, а за ней солнце озарило поляну рассветными лучами. В победном реве урагана, я наслаждался шелестом тонкого, но гибкого и смелого вихря, единственного из первых, кто не сдался, слившись с остальными или разбившись на несколько. Он продолжал танцевать, постепенно продвигаясь к сердцу Стихии. Еще одно мгновение, и он там, он — король ветров, склонившихся к нему и отдающих себя, образуя новый, молодой, яростный вихрь.