— Маска, — напомнил, ткнув Гедимина в плечо, Хольгер. Сармат молча надел капюшон, пристегнул респиратор и спрятал глаза под защитной полосой фрила. Вдвоём с Хольгером он втиснулся на задние сидения. Глайдер больше не перекашивало от небольшого перевеса спереди или сзади, но просторнее он не стал, и сарматы умещались там, только крепко прижавшись друг к другу и обхватив друг друга за плечи.

— Sa tiitzqa! — крикнул Линкен, не оборачиваясь, и рванул штурвал на себя. Глайдер прыгнул вперёд, оторвался от земли и почти вертикально взмыл в чёрное небо. Защитное поле схлопнулось на секунду позже.

До отбоя оставалось три минуты, когда глайдер опустился на крышу барака, в котором жил Линкен. Обнесённая по периметру невысоким ограждением с фонарями, эта площадка могла вместить пять похожих машин, и прямо с неё на пятый этаж вела лестница — но дверь пришлось вскрывать Гедимину. Линкен порывался выбить её пинком, но ремонтник отодвинул его в сторону и просунул под щиток сдвоенную проволоку. Механизм был исправен; дверь открылась.

— Мы ещё полетаем завтра, — пообещал Линкен; его глаза, независимо от падающего на них света, горели белым огнём. — По любым твоим делам, атомщик. С моей второй сменой мы редко встречаемся... если глайдер нужен — приходи и бери. Долго ты с ним возился?

— Мне нравится делать вещи полезными, — смутился Гедимин. Линкен крепко сжал его плечо, заглянул в глаза и отпустил его.

— За мной прогулка на крейсере.

11 октября 50 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

В дверях кинозала стояли, угрюмо щурясь на экран, двое сарматов-патрульных. Ни одного экзоскелетчика рядом не было. Гедимин вспомнил закрытые изнутри двери барака и досадливо хмыкнул. "Исполнительные сарматы..."

— Держись, Джед. Скоро пойдёшь к своим... учёным, — прошептал, стиснув его руку, Кенен. Сармат недовольно покосился на него и стряхнул его ладонь со своей.

— Проходит седьмой мирный год, и мы все, независимо от роста и количества пальцев, встречаем День Благодарения, — продолжал свою речь Маркус Хойд — голограмма, спроецированная на площадку перед вогнутым экраном. Маркус был одет по-человечески; Гедимин увидел на его шее кусок тряпки, похожий по форме и цвету на то, что носил Кенен, и едва заметно усмехнулся. Кенен, не обращая на него внимания, достал свой галстук и сверился, а потом с довольной ухмылкой откинулся на спинку кресла.

— Нам всем есть за что благодарить судьбу и друг друга, — продолжал Маркус. — И я благодарен людям за шанс, данный моему народу, и моим соплеменникам — за то, как они его использовали. Уже семь лет отношения между нашими расами налаживаются, и мы узнаём друг друга с разных сторон. Мне принесли эту маленькую вещь, сделанную на сарматских территориях...

Он поднял руку ладонью вверх, и Гедимин увидел, что он держит крупную цацку — копию венерианского плавунца с прозрачными крыльями сложной формы на проволочном каркасе.

— Её изготовил сармат — по своей воле и для собственного развлечения. Она бесполезна в шахте или в боевом корабле, — Маркусу удалось сказать это, ничем не выразив недовольства, но Гедимину померещилось что-то странное в блеске его глаз, и он ухмыльнулся. — Эта вещь говорит о существовании сарматской культуры гораздо красноречивее, чем мог бы сказать я. Долгие годы мирного взаимосуществования вызвали её к жизни. Пройдёт ещё много лет, прежде чем она расцветёт, но начало уже положено. Я благодарю землян за то, что они позволили ей появиться. Однажды вы познакомитесь с ней гораздо ближе...

"Жаль, Линкена нет," — подумал Гедимин, поднимаясь из кресла. Голограмма уже погасла, экран, напротив, начал светиться, — пришло время очередного киносеанса. "Он бы дополнил последнюю фразу."

— Не знаю, чего он прицепился к этим цацкам, — недоумённо пробормотал он, остановившись на лестничной площадке. — Их делали на всех планетах, безо всякого мира и безо всяких макак.

— Разумеется, Джед. Никто не спорит, — Кенен похлопал его по руке, но, встретившись с ним взглядом, слегка отодвинулся. — Хорошо, что тебе не доверяют писать речи для представителей власти! Представляю, что это было бы...

— Хватит вам, — Хольгер слегка отодвинул сарматов друг от друга. — Кто чем намерен заняться до обеда?

Толпа у выставленного на площадке стола с маленькими стаканами и вскрытых коробок с человеческой пищей быстро редела, и Гедимин дотянулся до коробки и вынул несколько запакованных кексов.

— Первый напиток сарматских территорий, — Кенен, широко ухмыльнувшись, протянул ему стаканчик. — Нравится?

Гедимин проглотил содержимое и пожал плечами.

— Спирт как спирт. Вы успели перегнать весь чан? Десять тонн?

— Да, — кивнул Кенен. — Это были трудные дни. Ты чувствуешь привкус горелой органики, Джед?

— Нет, — ответил Гедимин. — И ты тоже не чувствуешь. У всех сарматов одни и те же вкусовые рецепторы. Хольгер, я пойду в информаторий.

— Учёные, — ухмыльнулся Кенен. — Да, конечно, куда бы ещё ты мог пойти... Я думаю, Хольгер, что нам пора навестить Линкена. Я заплатил за его глайдер не так уж мало — и до сих пор не летал на нём.

— Мысль, — кивнул Хольгер. — Несколько кругов над лесом... Гедимин, тебе ничего не привезти?

Он слегка сузил один глаз. Гедимин покачал головой.

— До вечера терпит.

— Летать просто так... это немного скучно, — задумчиво сказал Хольгер. — Даже Линкену надоест через час. Где тебя искать, когда вернёмся?

— У озера, — отозвался Гедимин, разглядывая свою ладонь. "Без лаборатории свободные дни кажутся слишком долгими. Если бы сегодня работал университет..."

— Кенен, у тебя есть карта территорий. Дай её сюда, — он протянул руку за смартом. Кенен удивлённо мигнул.

— Что ты придумал, Джед? По глазам вижу — у тебя есть идея.

Хольгер, подозрительно оглянувшись на патрульных, встал так, чтобы прикрыть Гедимина со смартом от их взглядов. Сармат развернул карту на маленьком экране и потыкал в него, увеличив изображение почти до предела.

— Вот здесь скауты из Макленнана искали упавшие корабли, — он очертил по ландшафту полукруг. — Я прикинул разлёт обломков. Вот эти овраги. Там лежит хвостовая часть "Ската". И, судя по тому, что мелких осколков не обнаружено, — она может лежать там целиком. Мне это кажется интересным.

Хольгер задумчиво кивнул.

— Маловероятно, что полкорабля упало из стратосферы и не разбилось при ударе, но... Это в самом деле интересно. Что скажешь, Кенен? Займёмся археологией?

— Рыться в грязи — не самое любимое из моих занятий, — слегка сузил глаза учётчик. — Там наверняка полно ядовитого плюща.

— Значит, это, — Хольгер подёргал за галстук, — придётся снять, а комбинезон — надеть.

— Оставьте его в глайдере, — буркнул Гедимин. — Ещё удавится на какой-нибудь ветке.

Учётчик фыркнул и прикрыл галстук ладонью.

— До встречи, Джед. Мы поищем твой корабль. Но я настаиваю — если я найду хоть один осколок, ты сделаешь из него брошь.

...Вода в озере к середине октября заметно остыла — недостаточно, чтобы началась кристаллизация, но люди уже не рисковали в неё заходить. Справа от насосной станции расположились купающиеся сарматы, развесив по кустам одежду и полотенца; слева воду никто не тревожил, но над кустами поднимался дым. Несколько жаровен было расставлено вдоль бывшего мусорного оврага под присмотром четвёрки "джунгов". Почти все охранники выбрались из экзоскелетов и столпились вокруг стола с сэндвичами. Гедимин не претендовал на их еду — лавка Грегори была открыта, и у сармата в кармане лежало два целых тюбика с горчицей и один начатый, а в другом — упакованные галеты; но запах дыма долетал и до него, и он невольно поворачивался к жаровням и думал о странных человеческих обычаях. "Нет необходимости кидать на решётку ветки и листья," — он недоумённо пожал плечами и повернулся к воде, прикидывая, искупаться ему ещё раз, или полученного охлаждения достаточно. "Они только пачкают устройство и пищу."

Один из охранников выбрался из кустов с охапкой веток и листьев в руках и, оттеснив людей от жаровни, бросил их на решётку. Влажные растения зашипели, вверх поднялось облако густого пара. Робот-уборщик, сметающий палую листву с дороги, остановился, пискнул, подбирая передние захваты, и быстро побежал к жаровням. Охранники, попавшие в дымовое облако, шарахнулись от жаровен, размахивая руками; на месте остались только "джунги". Уборщик добежал до них, приостановился и запрыгнул на плечо одного из охранных роботов. В жаровню ударила струя воды, смешанной с пеной, облако пара стало гуще, а крики разозлённых охранников — громче. Кто-то запустил в робота-уборщика палкой. Вода в его баллонах кончилась быстро, и он, спрыгнув на берег, побежал к озеру. Люди, переругиваясь, собрались вокруг уложенных под кустом экзоскелетов, что-то разыскивая. В залитой жаровне сработали предохранители; она отключилась, и пар начал рассеиваться. Вернувшийся робот-уборщик привстал на суставчатых конечностях, "принюхиваясь" к воздуху, — анализаторы ещё определяли наличие дыма, но расчётный модуль уже находил его концентрацию неопасной.

"Никогда такого не видел. Кто-то подкрутил этот механизм. Интересно, кто..." — думал Гедимин, залегая в жёлтой траве. Уткнувшись лицом в землю, он беззвучно смеялся, но вполглаза следил за дорогой. "Макаки увидят — докопаются. Я ни при чём, но им не докажешь. Ну их в ядро Юпитера!"

На склоне зашуршала трава. Кто-то шёл к воде, и довольно быстро. Гедимин сел, отряхнул комбинезон и поднял взгляд на сармата, остановившегося над ним. Это был Кенен, и его глаза лихорадочно блестели.

— Вот ты где! — выдохнул он, нетерпеливо махая рукой. — Хватит валяться, Джед. Быстро собирайся и иди за мной. Ты должен это увидеть!

— Что? — спросил Гедимин, поднимаясь на ноги, но Кенен уже шёл к аэродрому, и ремонтник двинулся за ним, на ходу проверяя, не выпало ли что-нибудь из карманов. На пустой посадочной полосе стоял одинокий тёмно-синий глайдер с жёлтыми зигзагами по бортам.

— Где Хольгер и Лиск? — спросил Гедимин. — Ты один летел?

— Садись, всё увидишь, — отмахнулся Кенен, прыгая в кресло пилота. Глайдер даже не качнулся.

Через восемь минут полёта глайдер нырнул под кроны деревьев, и Гедимин рефлекторно вжался в сидение и приготовился к прыжку, но ветки просвистели мимо, разминувшись с бортами "Лифэна" и даже не зацепив защитное поле. Резко стемнело. Внизу мелькнули оголённые ветки лиственных кустарников, стволы, на несколько метров вверх покрытые вьющейся зеленью, и блестящие полосы текущей воды. Глайдер резко затормозил, зависнув в воздухе, и плавно опустился на относительно ровную площадку на краю обрыва.

— Э-эй! — крикнул Кенен, выйдя из машины. — Внизу!

— Не ори! — отозвались из-под обрыва. Гедимин подошёл к краю, посмотрел вниз и не сразу понял, что именно он видит, — а спустя полсекунды молча прыгнул вниз.

Здесь было два оврага с небольшими быстрыми ручьями на дне и пятиметровый каменный гребень между ними, на пару метров ниже стен самого оврага. Гребень резко обрывался, упираясь в нагромождение камней и поваленных деревьев, перегородившее всё ущелье. Из-под валунов, покрытых грязью и пожухшими растениями, блестел светло-синий фрил, и вода сбегала по нему, падая на дно оврага.

— Сюда! — крикнул Линкен, увидев Гедимина, и махнул рукой в сторону тёмной пещеры под завалами из камней и брёвен. Обломки лежали тут давно — вьющиеся растения успели скрепить их, и то, что было под ними, сверху практически не просматривалось. Но со дна оврага Гедимин мог и увидеть, и опознать находку, и от увиденного он на несколько секунд забыл, как дышать. Под синим фрилом виднелась металлическая обшивка, слегка сплющенная и покорёженная; чёрная пещера между двумя её слоями обозначала вход в двадцатиметровый обломок хвостовой части звездолёта — достаточно просторный, чтобы сармат мог пройти, не пригибаясь. Гедимин судорожно вздохнул, сбрасывая оцепенение, пристегнул к руке фонарь и шагнул вперёд.

— Sata! — Линкен, метнувшись навстречу, толкнул его в грудь. С обрыва, растерянно мигая, спускался Хольгер.

— Ты сам меня позвал, — напомнил Гедимин взрывнику, но всё же остановился, дожидаясь разъяснений. Отсюда звездолёт казался ещё больше; что-то светилось в темноте метрах в пятнадцати от входа — то ли сквозной пролом, то ли случайно уцелевший светодиод.

— В этой штуке был реактор, — сказал Линкен. Шрам на его щеке возбуждённо подёргивался, глаза то вспыхивали, то темнели.

— Дозиметр у тебя? Проверь радиацию, — прошептал он, вцепившись в плечо Гедимина. — Разбитый реактор — верная смерть!

Сармат пристальным взглядом обвёл края излома и потянулся за счётчиком Гейгера.

— Ничего, — отрывисто произнёс он, поднимая прибор на вытянутой руке. — Чисто. Реакторный отсек отломился до взрыва. Здесь только турбогенераторы.

Он отодвинул Линкена и, как на ступеньку, шагнул на остатки палубы. Тридцатисантиметровая обшивка отломилась практически ровно, как по шву. От удара её сплющило, но обошлось без трещин — только и без того плоский корпус "Ската" просел ещё на полметра. Луч фонаря высветил на левой стене наплывающие друг на друга складки — внутренние перегородки выдержали удар о землю, но сильно деформировались. От остатков корабля шёл резкий аммиачный запах, тянуло гарью и оплавленным фрилом. Гедимин повернулся лицом к входу и надел респиратор. Трое сарматов, застывших "на пороге", переглянулись и потянулись за своими масками.

— Готовы? — голос Гедимина из-под респиратора звучал глухо, и он старался говорить громче. Линкен хлопнул его по плечу и зажёг свой фонарь. Гедимин кивнул и снова посветил на левую стену.

Покорёженные и расплющенные трубы, свисающие с "порога" — слева и справа от широкого прохода — оказались паропроводами. Разлом прошёл по ним, и их незначительные остатки торчали во все стороны. Свет, проникающий снаружи, падал на крышку массивного жёлтого кожуха. Когда-то на неё можно было подняться по металлической лестнице; при падении она отломилась и повисла на паре креплений.

— Турбина, — прошептал Гедимин, глядя на чёрную трещину по всей длине кожуха. — Почти целая. И генератор... статор можно восстановить...

Он медленно продвигался вперёд, освещая длинный кожух — вернее, цепочку разнообразно окрашенных агрегатов с вентилями, выступающими наружу частями трубопроводов и покосившимися лестницами. От агрегата пахло окислившейся смазкой и горелой органикой.

— Внутри обмотка. Она окислилась, но это... это не страшно, — пробормотал сармат, осторожно прикасаясь к корпусу генератора. — Если восстановить герметичность...

— Атомщик, — буркнул Линкен, больно ткнув Гедимина в бок, и направил луч фонаря вправо. — Смотри сюда...

Вдоль правой стены протянулся ещё один турбогенератор — вернее, то, что когда-то им было. Вся правая часть корабля была смята и раздроблена. Гедимин подошёл ближе, осветив месиво из кусков металла и фрила. Ни один кожух на всей цепи генераторов не остался целым — их будто разрывало изнутри, один за другим. Лопатки массивной турбины деформировались от высокой температуры, заклёпки выпали, стальные листы полопались. Гедимин заглянул в остатки красного кожуха и увидел на покорёженном роторе лужицы расплавленной меди. Рядом с позеленевшими медными лужами блестели обычные, водяные — жидкость, затёкшая сюда с последними дождями, ещё не успела испариться.