Варвара. Путь Адмирала. Часть третья "Святая Мария"

Наконец трубы кораблей задымили густо и солидно поднимая пары, я сместилась в сторону "Новика", продолжая наблюдение и вот вперёд двинулся дозор лёгких крейсеров, а за ним вальяжно двинулись броненосцы и второй параллельной линией рядом выстроились броненосные крейсера, все остальные пристроились в хвост этих двух колонн. Мы почти час наблюдали за движением каравана, чтобы точнее определить скорость их хода и после посадки Клёпы мы рванули к немецким владениям в Азии. Через восемь с небольшим часов, глубокой ночью, или это уже можно считать очень ранним утром, мы влетели на внешний рейд Циндао, где уже подготовленный катер быстро высадил нас на гостевой причал и на открытом при почтамте, что слева от резиденции губернатора, телеграфе отправили долгожданную телеграмму для Макарова, где условными фразами сообщили состав, скорость и курс англичан, как и подтверждение ожидаемого места встречи и наших предварительных планов. Вламываться в такое неурочное время к герру Оскару было неприлично, и мы ограничились оставленным на почтамте письмом. Возможно, написали бы и нашему посланнику графу Бобчинскому, но где устроился Иннокентий Сергеевич, нам известно не было. Через неполные полчаса мы уже покинули немецкий рейд, чтобы идти, а вот куда идти? Можно вернуться, и продолжить сопровождение англов рискуя быть обнаруженным, но за этот риск платой была гарантия, что мы не потеряем эскадру. Или идти к месту рандеву с нашей эскадрой, там выпускать Клёпу и ждать, кто из противников прибудет на место раньше. В обоих вариантах были свои плюсы и минусы. Казалось бы, что сохранить контроль над местоположением супостата важнее, но Печелийский пролив не так широк, да и смысла англам забирать далеко к востоку никакого резона, а других путей и целей у них быть не может, ну, по крайней мере, не должно быть с вероятностью больше девяноста процентов!

Николай принял решение идти навстречу нашей эскадре, где после встречи и уточнения, если нужно, последних нюансов с адмиралом идти в дальнем передовом дозоре, и дальше согласовывать свои действия по радио. А Клёпа в небе постарается не пропустить корабли противника. После мы узнали, что на следующий после нашего ухода день Макаров приказал морякам прибыть на торжественную службу, которую начали в Артурском храме, а потом крестным ходом перенесли святой Образ на флагмана, где службу продолжали до самого вечера, а в ночь эскадра снялась, и корабли начали вытягиваться на внешний рейд. В ответ на это англичане крайне возбудились и выставили в роли наблюдателей целых четыре крейсера и миноносцы, которые неотлучно сопровождали эскадру во время всех дневных отработок маневрирования и стрельб к северо-западу от острова Раунд, при этом удаление от базы составило до пятидесяти миль. Назавтра маневрирование было в районе островов Мяо-Дао, но соглядатай остался только один, на ночь часть кораблей отходила за минные постановки и боновые заграждения, другие оставались дрейфовать под охраной дивизиона наших контрминоносцев. Для связи в Артуре был назначен "Баян", на который и доставили нашу телеграмму, и так как эскадра ночевала на рейде, в эфир её не стали передавать, только сигнал о получении, а телеграмму доставили катером. Время, когда по эскадре объявили тревогу и она начала сниматься с рейда, на английском крейсере, как потом стало известно, банально проспали. Так, что даже случайная отправка телеграммы в неурочное время сыграла нам на руку, что невольно позволяет задуматься, а не приложило ли здесь свою ладошку Божественное Провидение...

Степан Осипович гнал эскадру со скоростью шестнадцать узлов, и к месту встречи прибыл всего через восемь с половиной часов после выхода или через пять часов после нашего подхода к месту встречи на экономичных четырнадцати узлах. В строю нашей эскадры за головным "Петропавловском" шёл "Севастополь", за ним "Пересвет" и четвёртым под вымпелом князя Ухтомского "Цесаревич". В колонне броненосных крейсеров впереди "Мария Николаевна", за ней "Рюрик". Второй колонной чуть отстав от флагмана шли "Аскольд", "Паллада", "Гера" и "Фемида". Ещё южнее лёгких крейсеров двумя колоннами шли восемь наших миноносцев типа "Сокол" и два контрминоносца во главе колонн. То есть даже по числу вымпелов, наших кораблей вместе с нашим "Новиком" было на два меньше, не касаясь того, что качественно преимущество англичан над нами было в два с лишним раза. Когда мы подошли вплотную к левому борту флагмана и уравняли ход, то на "Петропавловске" не увидела уныния обречённых, идущих на заклание, Макаров на крыле мостика раскрасневшийся от ветра нас радостно поприветствовал. Николай доложил по форме всё известное про английскую эскадру и попросил разрешения выдвинуться в дальний передовой дозор для поиска противника, чтобы сообщить о его обнаружении и при сближении атаковать согласно плану, на что было получено добро и благословение с крестным осенением....

*— Известный исторический факт. И в том же ключе нанесённая на фасад клиники Мейё фраза приписываемая великому Амбруазу Парэ: "Я тебя прооперирую, а вылечит тебя Бог!"

Глава 56

Вы наверно видели киноэпопею Озерова "Освобождение", и как там, в части посвящённой Курской дуге в лобовую атаку танки идут на танки, по сути такие же бронированные и стреляющие монстры, как броненосцы. Залпы, взрывы, дым, пыль, лязг и рёв моторов, всё это стремительно и жутко. Здесь жути наверно не меньше, да и калибры с танковыми не сравнить, многое с танками не сравнить, да вообще всё по-другому, кроме, может, палящего солнца в небе.

Мы с Клёпой обнаружили английскую эскадру около четырёх часов пополудни, забрались чуть выше и поближе, чтобы убедиться, что эскадра идёт в полном составе. Броненосные корабли в двух колоннах, лёгкие крейсера за ними и четыре в головном дозоре выдвинутые на две мили вперёд, строем фронта. О чём тут же радировали Макарову, который был позади и западнее в двенадцати милях от нас и в почти тридцати от англов. Мы развернулись и стали оттягиваться к нашим силам. Через час нас заметили на английском дозоре и Клёпа показала, что англичане перестраиваются в броненосный кильватер, а бронепалубные крейсера отстают и собираются восточнее и сзади. Броненосные линии выстроились и сейчас словно два бронированных тарана ощетинившиеся жерлами своих пушек идут на сближение. Наши лёгкие силы тоже отстали и сейчас позади в семи-восьми кабельтовых, мы идём впереди и левее головного "Петропавловска", я сверху почти над английской эскадрой, между головными броненосцами уже около восьми миль, английские дозорные крейсера оттянулись назад до уровня головного корабля. А мы поднимаем красный боевой флаг* и прибавляем ход, выходя в лобовую атаку, на всех своих тридцати семи узлах, в машине было сказано, что сегодня следует выжать немного больше, чем всё возможное из машин. Прекрасный в атаке "Новик" стремительный в кренах маневрирования со стелящимся хвостом темно-серого дыма из наших не высоких труб, молча сближается с колонной английских броненосцев, первый выстрел должны сделать англы, если этого не случится, то нам придётся прекращать атаку, но не верю, что британская спесь удержится от желания побряцать оружием. Ведь, что они перед собой видят, нашу эскадру, которая, с их точки зрения, им на один чих, и изображающий лобовую атаку под боевым флагом маленький бронепалубный крейсер второго ранга, пусть даже газетчики и обделавшиеся японские макаки про этот "Новик" сказки рассказывают, но это не изменит то, что у него всего пять пушечек смешного калибра меньше пяти дюймов и "бумажная" броня, а значит мы сейчас покажем этим русским варварам, что такое настоящий английский флот и кто на море владыка и король! Так, что обязаны наглы открыть огонь!

Кстати, про боевой флаг, это интересный момент. Если на боевом корабле при виде противника подняли боевой флаг, то это означает "Предлагаю немедленно спустить флаг и сдаться, иначе буду атаковать!". То есть формально, наша атака под боевым флагом может трактоваться, как акт человеколюбия и гуманизма, ведь у англов есть выбор, они могут сдаться спустив флаги и тогда им ничего не грозит. Вот бы смешно было посмотреть, как броненосная эскадра перед крейсером второго ранга вся дружно спустила флаги и легла в дрейф переведя все орудия в положение по-походному.

А между нами и головным англов расстояние уже меньше пяти миль, вот уже четыре, молчат гады, вот тридцать пять кабельтовых, которые старательно репетует Волков, он по привычке не уходит на кормовой мостик, где штатное место старшего офицера по боевому расписанию, но у нас многое не как на других кораблях. И вот на тридцати пяти кабельтовых головной и чуть высовывающийся из-за его туши второй броненосцы открывают по нам огонь, это не стрельба поперёк курса, они садят в нас пытаясь если не попасть, но нащупать дистанцию, ну, вот и славненько! А стреляют хвалённые английские канониры пока как-то очень не убедительно, весь первый залп рассеялся по площади в пару гектаров, даже ничего подправлять не пришлось.

По договорённости с Николаем мы в этой атаке огня открывать не планируем, даже артиллеристы и сигнальщики убраны с палубы, управление в боевой рубке, наверху только минёры у палубного аппарата. Николай начинает выводить "Новик" влево, в точку первого торпедного пуска, дистанция уже двадцать два кабельтова, открыли огонь все орудия передней проекции головного и часть орудий второго и третьего, а ещё слева подключился дозорный, который в точке нашего первого залпа будет по левому борту и предлагаю Николаю наказать нахала, первый выстрел делать не в головного, а из левого ютового аппарата в этого наглеца, что он принимает, как вполне возможный и интересный вариант, снимает трубку и доводит планы до ютового торпедного отсека. Снаряды топлю по периферии от нас, у англов не шимоза и нервные до истерики чувствительные японские взрыватели, которые подрывают снаряды даже при касании водной поверхности, здесь за это время сдетонировал только один снаряд, остальные честно утонули, не встретив на своём пути желанной железной брони. Так, что пока нас только качественно намочило, от брызг, когда нос "Новика" разрубал вставшие по курсу всплески водных фонтанов.

Мы выходим на точку залпа в головного и бронепалубный крейсер по левому борту, "пуск" и две торпеды отправляются в путь почти одновременно, только если правую торпеду я привычно прикрыла маскирующим бурунчиком, то торпеда в крейсер идёт открыто, как ей положено с мощным пенным следом, вот только крейсер от неё не может никуда уклониться или сманеврировать, я ведь решила нахала наказать, вот и наказываю, пусть смотрят на свою смерть, а их винты и перо руля, отсечённые у основания сейчас тонут, так, что у крейсера осталось только движение по инерции и возможность наблюдать, как к борту движется под водой их неминуемая если даже и не смерть, то очень большая проблема. Хотя нашлась пара ребят на этом крейсере, которые из противоминных пушек попытались расстрелять торпеду, что их не спасло от взрыва чуть ближе к корме, как раз когда на корабле стали пытаться спустить первые шлюпки. Головной броненосец встряхнуло взрывом секунд через десять, после крейсера и он покатился влево, словно решил от нас убежать, но при этом его артиллерия развила сумасшедшую скорострельность, правда на эффективности это никак не отразилось, всего два снаряда действительно шли близко, но я их увела в сторону. Подорванный крейсер видимо переломился, потому, что его середина ушла под воду, а из воды нос и корма торчали сейчас подозрительно близко и под непонятными углами.

Но мне было не до разглядывания морского натюрморта, потому, что мы уже вышли на точку пуска по второму броненосцу, который со всей линией сейчас пытался вколотить в нас максимум летящего железа с очень взрывоопасной начинкой. Наконец, английские канониры пристрелялись или на них просто подействовала трагическая судьба первых вставших на нашем пути кораблей, но я отводила сейчас наверно до десятка снарядов в несколько секунд. Второй бывший от нас слева бронепалубный крейсер резко лёг в циркуляцию уводящую его подальше от нас, а мы пустили третью торпеду во второй в линии броненосец и продолжили смертельную пляску среди встающих вокруг водяных столбов. Евгений Васильевич со стиснутыми зубами командовал очередные перекладки руля, рулевой перебирал отполированные рукоятки штурвала с такой скоростью, что в реальном времени их наверняка становилось не видно. А я прикрыла торпеду бурунчиком и вела её, пытаясь всадить её в район башни главного калибра, чтобы добиться детонации боеприпасов, почему-то в это не очень верилось. Секунды растянутые упругими резинками был полны подлетающих снарядов всех английских калибров, грохот залпов воспринимался как громкий шелестящий скрежет, Николай командовал на мостике, а я летала и сверху видела всё, как в замедленной съёмке, успевая не просто отвести опасные снаряды, а ещё и выбирать их последовательность. По моим ощущениям я этим занимаюсь уже не первый час, хотя на самом деле прошло с десяток минут с момента, как по нам открыл огонь головной броненосец. А "Новик" вышел на пуск в третьего бронированного крепыша и торпеда выплюнулась в его сторону, а мы, кренясь, неслись вдоль вражеского кильватерного строя.

Когда мы входили во второй после последнего пуска поворот, дошла до второго наша самоходная мина Уайтхеда калибром триста восемьдесят один миллиметр, и произошёл взрыв её усиленных шестидесяти четырёх килограммов влажного пироксилина, который вырвал из бронированного борта кусок чуть меньше гаражных ворот, но опять было не до разглядывания, потому, что снаряды сыпались как горох из мешка, а я ещё прикидывала, что можно пустить торпеду из палубного аппарата не в четвёртый, а в пятый броненосец, и развернувшись уходя отстреляться в четвёртого из кормового аппарата, только для этого нужно подойти ближе, ведь расстояние между кораблями в линии больше четырёх кабельтовых, а мне нужно, чтобы оба корабля были в зоне прямого поражения, то есть не больше мили от нас. Угол встречи торпеды с бортом меня не волновал, всё равно я все торпеды подрываю сама, не надеясь и не дожидаясь срабатывания ненадёжного взрывателя.

В тот момент, когда мы словно метнулись к английскому строю, кто-то умный решил использовать против нас шрапнелные снаряды и два я не успела отвести, вернее поздно это стала делать, и наши палубу и надстройки стегнуло дождём шрапнельных шариков, которые рвали в клочья наши катера, впивались в палубный настил, дырявили трубы, рвали сигнальные фалы и вообще противно визжали вокруг. Просто чудо, что мы с Клёпой оказались в стороне и выше. Наша четвёртая торпеда наконец доползла и сдетонировал боезапас, от чего третий в линии броненосец исчез во вспышке мощного взрыва, который разбежался вокруг тяжёлой взрывной волной, которая достала даже меня с Клеопатрой, но не опасно, просто очень неприятно. Николай отдал команду принять четыре румба влево, пятый броненосец вполз в сектор поражения из палубного аппарата, торпеда пару раз скакнула блинчиком и нырнула в совсем не жёлтую воду Жёлтого моря, а Николай довернул ещё на два румба и отстрелялся кормовой аппарат, теперь стало можно просто удирать, зигзагами мешая прицеливанию английских наводчиков.