Волчица и летающий голиаф

— А расходники где покупаете? — не успокаивался капитан.

Пирра и Блейк переглянулись и задумались. Нора фыркнула:

— В магазинах!

— А магазины в курсе, что спасение мира зависит от наличия “огненного Праха номер пять высокой очистки” конкретно сегодня в конкретной лавочке господина Таксона? Вот прямо-таки всегда было, а на этой неделе не привезли. Продавцу что: подумаешь, пять монет выручки недополучит. А вам не с чем в бой идти. Чувствуешь разницу?

— Таксон книгами торгует, — поморщилась Янг, — не Прахом. Ты, наверное, столицу Вейла толком не видел, города не знаешь.

Но Вайсс уже поняла:

— Ты хочешь сказать...

— Я хочу сказать, что если у нашей сердитой красотки винтовочка заточена под “Прах номер пять”, а его добыча по какой-то причине вдруг стала невыгодна и шахта закрылась — то либо Руби перепиливать винтовочку под “Прах номер шесть” — а это, доложу я вам, процесс!

Руби с громким треском переломила веточку, и капитан улыбнулся:

— Вон, Красная Шапочка не даст соврать. Либо... Либо ее шедевр оружейного мастерства пылится в углу. Вот что вы делаете в такой ситуации? На рукопашный бой переходите? Видел, восхищен, красиво. В стратегическом плане тупик.

— Пока что такой ситуации не случалось, — медленно кивнула Вайсс, — но вопрос интересный. Я тоже хочу спросить.

— Пожалуйста, — капитан чуть было не добавил “ваше высочество”, но вовремя спохватился, что шутка эта наверняка достала девочку-снежинку.

— Ты говоришь, винтовку Руби нельзя дать обычному стрелку.

— Верно.

— А твою что — можно? Только не ври, что сам ты стрелок обычный.

— Не обычный, но и не сильно выдающийся. Учитель мой сыну два патрона в день выдает. Не будет антилопы — не будет обеда, до завтра ходи голодный.

— А завтра?

— А завтра еще два патрона и целая саванна дичи.

— Не дури нам голову охотничьими байками, — попросила, как ни странно, Янг. — Скажи, твою винтовку можно дать обычному рядовому?

— Даже тебе, вот прямо сейчас. Правда, попадать из нее на больших дистанциях ты сразу не будешь, это таблицу стрельбы надо учить, а ты нетерпеливая, как большинство рукопашников. Но на триста метров ты будешь валить слона запросто: слон большой, промазать сложно. А механизм у нее стандартный, это даже не секретно. Чистить я тебя научу за два-три сеанса, у нас этому школьники на военке учатся.

— Интересно живете... — взглядами обменялись все за столом. — Инопланетяне...

— Вы тоже молодцы. Четвертый континент под боком, автоматика отличная, взять хоть беспилотные поезда, хоть ваши ручные... Свитки. И даже воздушный шарик с камерой никто не зашлет, поинтересоваться. Жан, отойдем на два слова.

За длинным ужином и беседой капитан тоже кое-что разглядел:

— Смотри, Вайсс ты не интересен. Даже принесешь ей голиафа в бантике — не надобен.

— Так заметно?

Капитан хлопнул помрачневшего блондина по плечу:

— Жан, ты Охотник, и вообще круче вареных яйцев. Но я просто старше тебя вдвое, сечешь? Для меня вся эта тайная стрельба взглядами — пройденный этап, только и всего. А интересен ты Пирре.

— Да ладно?

— У нее написано на лбу. Во-о-от, — капитан развел руки, — такенными буквами. Можешь быть уверен, это заметили все. Кроме тебя, как и положено в классическом сюжете.

— Но...

— Утром нарви хотя бы камнеломки, пригласи ее потанцевать, сам увидишь.

— Да блин, я же...

— Да блин, ты же можешь тупо сдохнуть в любом бою. Кстати, Пирра тоже. Насколько я понял, ваша служба — бесконечная война со зверьем. Про ум ваших начальников я уже все понял, шансы оценил. Тяжело строить волноломы, не имея расписания приливов. Отсюда мой тебе совет: не теряй, о юноша, драгоценного времени. Танцевать хотя бы умеешь?

— Умею. У меня семь сестер, чтобы ты знал.

Капитан с чувством выдохнул:

— Неудивительно, что ты в училище смылся.

— А почему ты вообще обратил на меня внимание?

— Брат. Младший. — Капитан вовремя остановился, не сказав: “был”. Это перевело бы разговор в иную плоскость, сейчас вовсе лишнюю.

— Ну, дерзай, личинка офицера.

У Жана вытянулось лицо. Капитан осекся на полуслове:

— Хоро!!! Язва!! Транслятор! Я хотел сказать — ученик, юнкер...

— Курсант, — понимающе улыбнулся Жан.

— Точно. Вот и давай, курсируй.

* * *

Курс Жан и Руби проложили на холодном горном рассвете: на срезанную вершинку чуть левее просыпающегося, резко-красного, Солнца. Новый знакомый вполне толково разрисовал замеченную траекторию болида, место предполагаемого падения. И еще предупредил, что на другой день в ту же сторону прошел воздушный корабль — “с чужих слов, корабль Атласа”. Услышав столь казенную фразу, Охотники, не сговариваясь, отнесли новых знакомцев к оперативникам столичной полиции. Те далеко уступали Охотникам по силе и славе — но решали ничуть не менее сложные задачи. Попробуй, например, отлови в лесах беглого алиментщика, если ты без Ауры, и даже мелкий борбатоск для тебя серьезная проблема. Допустим, Ауры у Стрелка не было. Зато спутница могла призывать громадного волка рыже-бурой масти — а уже тот одним шлепком лапы поднимал на воздух голиафа. “С такой девушкой не страшно и подснежники собирать,” — проворчала, помнится, Нора.

Жан советом Стрелка не воспользовался — духа не хватило — и с удовольствием убежал от сложностей личной жизни в планирование маршрута, спор о загрузке рюкзаков, деление суток по вахтам. Гримм тут очень даже водились, и потому приключенцы решили держать постоянный дозор, но пока разобрались, кому когда — солнце поднялось высоко. В низинах понемногу истоньшался белый туман, листья зарослей на склонах сделались умытыми, густо-зелеными; роса испарилась, и можно было ставить ногу на нескользкие камни. Охотникам предстояло пересечь один отрог, самое большее — два. Горы были не так высоки, чтобы требовать альпинистской подготовки, спецснаряжения, так что недели времени на это вполне хватало. Около полудня цепочка из восьми приключенцев, насвистывая, поднялась к северному невысокому гребню и скоро исчезла за ним.

Убедившись, что долину покинули обе команды, фавн из Белого Клыка достал маленькую рацию — действовала она только в долине, зато и запеленговать ее можно было лишь с расстояния вытянутой руки — выбрал условненный канал и доложил.

Адам Таурус, от восхода и до полудня сидевший на стене Кленовой Осени, принял доклад. Несколько секунд поразмышял.

— А Стрелка нашли?

— Пока нет, — прохрипела рация, — и вчера в бою были одни Охотники. Характерной цепочки выстрелов я не слышал.

— Продолжай наблюдать по плану, конец связи.

Адам убрал рацию и спросил у подбежавшего бойца:

— Рапорт Синдер отправлен?

— Вечером, сегодня было подтверждение приема. — Фавн с песьими ушами, вооруженный тяжелым цепом-дробовиком, понизил голос:

— Майор Таурус, разрешите вопрос?

— Спрашивай.

— Почему так важна именно ритмичная стрельба? Это как-то усиливает Ауру, через транс, например?

— Возможно, — Таурус кивнул, перехватил поудобнее свой меч в ножнах-трансфомере. — Но мне думается, все проще. Равномерность огня — признак хорошей подготовки.

— То есть, голиафа — если местные не врут! — завалил обычный... Человек? Даже не Охотник?

— Местные не врут, голиаф был, они же все снимают на видео. Ради страхового возмещения ремонта своих драгоценных комбайнов... Лишнее доказательство бесполезности для общества этих напыщенных Охотников. Но вот винтовку его интересно было бы посмотреть.

Фавн козырнул, крутанулся и умчался; било реяло за ним вторым хвостом. Адам Таурус опять вытащил бинокль и принялся в который уже раз осматривать поле перед стеной и опушку леса поодаль.

Разыскиваемый Стрелок, он же капитан, сейчас удобно помещался в кресле транспортника и осматривал шахту с воздуха. Вообще-то пилот собирался просто перегнать леталку в Академию Сигнального Фонаря — по местному, “Бикон” — только не родился еще мужчина, способный устоять перед улыбкой Хоро.

— Меня даже на нерве не минусуют, — непонятно похвасталась волчица-оборотень. Капитан понимающе кивнул: грамотные люди “на нерве” ничего не делают. Сперва успокоиться надо, в себя прийти — а тогда уже минусовать.

Или сразу множить на ноль.

Пилот согласился их подбросить — здесь, рядом, буквально пара минут лета... Надо ли говорить, что короткий полет-прыжок открывал справа по борту вид на ту самую шахту? Да еще и утром, когда там разводили по работам!

Так что вместо битья ног и подползания по рваным камням к засидке наблюдателей, Хоро и капитан королями парили в небесной сини, выхватывая друг у дружки бинокль и толкаясь плечами возле окна.

Летающий вагончик завершил дугу и сел на полянке, в безопасной зоне, далеко вне аномалии; гримм вокруг тоже не нашлось. Откатилась левая дверца, капитан выпрыгнул, подал руку спутнице. Хоро спустилась, еще поулыбалась пилоту, помахала ему рукой — и отошла подальше от шума турбин.

— Точно зэка, — ответил на немой вопрос капитан:

— Колючая проволока, вышки с пулеметами. А главное, охрана больше внутрь смотрит, чем наружу. И контролеры между оранжевых касок без оружия ходят. Чтобы не отобрали оружие в случае бунта.

Нахмурился:

— Сказать пилоту, что Белый Клык в селе? Или пускай им рогатый вставит... Перо в чернильницу!

— В первый свой визит, — Хоро согласно наклонила голову, — я пыталась честно купить здесь ящичек Праха. Если это запрещено — могли бы просто мне сказать. Зачем было сыпать очистки со стены, кидаться мусором?

— Уши, хвост?

— Ты что, капитан! Если бы во мне фавна заподозрили, просто пристрелили бы... Наигравшись. Нет, я-то их разнесла бы, конечно. А каково здешним спасаться от гримм у таких вот упырей?

— Ты из-за этого пришла к Серову?

— Если вас обидели незаслуженно — вернитесь и заслужите.

— Будет бой — будут жертвы.

— Капитан, мы же сами планировали украсть именно с этой шахты ящик Праха.

— Ну, грузовик застопить, ночью за периметр влезть... Но не штурмовать же! Мы-то не думали, что тут концлагерь!

Капитан рубанул воздух ладонью:

— Выходит, я через Днепр на снятых воротах плыл, чтобы все повторилось? Вышки-колючка, норма-пайка? Какой же этот мир, к чертям, новый? Я такого до х-х-х... Хвоста уже видел!

Тут капитана бережно взял за локоть пилот, отвел чуть в сторону и спросил:

— Капитан, а у вас, что, нет лагерей? Зека на Колыме золото не моют, вышки не стоят, колючка не висит?

— Рецидивистов у нас теперь не сажают, а закапывают, климат чище! — Капитан огрызнулся прежде, чем сообразил, о чем и кто его спрашивает.

Человек в пилотской форме, с бессветно-черными провалами на месте глаз — ни белков, ни зрачков не различить — сложил тонкие губы в бескровную улыбку:

— Но ты же допущен к “тем документам” Веденеева, из две тысячи двенадцатого. И ты знаешь, как оно было на главной исторической последовательности. Знаешь, не прячь глаза! Венгрия, пятьдесят шестой, Прага, шестьдесят восьмой. Шаламов, “Колымские рассказы”. Новочеркасск, шестьдесят второй. Инвалиды на Соловках. Средне-уральский радиоактивный след. Чернобыль...

Черноглазый повертел сухими пальцами:

— И там, на главной исторической последовательности, благодарные потомки не стесняются говорить, что Королев, оказывается, сидел за дело. Правильно ему на зоне почки отморозили, а то бы этот интель вшивый еще и до Марса дотянулся, и цвели бы там яблони, “нарушая социальный мир”, да... Туполеву, знаменитому вашему Туполеву, который, даже не видя фотографии, по единственному описанию предсказал характеристики U-2, в обвинение внесли, что из штатов он себе “электроледник” привез. Вместо чтобы сказать: ребята, будьте как Туполев, делайте нам самолеты, и мы вам тоже разрешим холодильники ввозить, а кто лучше Туполева самолет зафигачит, ему сами холодильник подарим! — нет же, сказали всей стране: хоть как ты из кожи рвись, а нормально жить не дадим, куй тебе в рот заместо холодильника, сиди, паскуда, в шараге. Хоть бы ты сам Туполев, хоть Ландау — а в животе и смерти тебе ни закона ни правды, одна только царская воля. И написал же вам Веденеев, чем кончилось, нет?

— Ты — Свидетель Канона!

— А ты — штопатель гондона. В своей земле наведи порядок! Твой же любимый Ефремов что говорит? Путь к звездам должен быть от избытка сил, когда дома уже все налажено — а не жопорвание рекорда для.

— Где настоящий пилот?

— В транспортнике, как ему и положено. Я немного придержал время.

Капитан ошеломленно завертел головой: все вокруг выглядело как за мутным стеклом. Замершая в полушаге Хоро, наклоненная выдохом турбин ветка...

— По твоей логике, в лотерею выигрывать нельзя. Потому, что не трудом достигнуто, а везением.

— Ай необидно? Помнишь, что твой же генерал говорил?

После нескольких секунд молчания Свидетель добавил:

— Настоящее уязвимое место этих оборотней не комнатка семидверная. Никакая их установка, никакая божественная сила не в состоянии открыть им путь в мир, где их не хотят видеть. А организовать народный гнев несложно: большевики всегда были сильны пропагандой. Твой же Ильич сказал: “Идея становится материальной силой, когда овладевает массами”. Вот где порнография, воображать страшно. Хентай-яой — нагибай, не стой!

Ухмыльнулся и прибавил:

— Хочешь вытравить из головы образ бывшей — представь ее сидящей на унитазе. Мигом всю любовь отшибает.

Снова не дождавшись реакции, Свидетель широко улыбнулся:

— Для первой встречи довольно. На обязанности посланника — только сообщение.

Козырнул по-старорежимному, двумя пальцами, через левое плечо повернулся и скоро скрылся за бело-серой коробкой транспортника.

Капитан подумал несколько мгновений — затем, увидев, что время уже течет по-прежнему, и пилот задвигает свою дверцу, бросился к нему, размахивая правой рукой:

— Пилот! Мак!

Тот остановился, высунувшись наполовину из кабины; подбежав, капитан сказал ему в самое ухо, чтобы не перебивать визг турбин:

— Белый Клык знаешь?

Пилот вздрогнул и сел прямо, попытавшись отодвинуться, насколько возможно. Капитан влез в кабину следом:

— Они в той деревне сейчас. Ну, Кленовая Осень. Около пятидесяти, с ручным стрелковым оружием. Командир Адам Таурус. Готовят налет вот на эту шахту, что у нас по правому борту. У тебя же связь есть?

— А вы кто и откуда? Доказательства?

Капитан сморщился, кивнул на Хоро:

— Какие тебе доказательства, ты совсем тупой? Пусть на шахте хотя бы тревогу объявят!

— А почему вчера не сказал?

— Чтобы детишки не влезли, сам же понимаешь, молодость играет. А эти, в масках, сразу людьми прикроются. Таурус прямо так и говорил: только повод, мол!

Пилот откинулся на кресле, застучал пальцами по клавиатуре:

— Отсюда связи нет. Надо взлетать выше гребней гор. Вы с нами?

— У меня свои приказы, — капитан убрал голову из кабины, спрыгнул со ступенек и отбежал к ожидающей поодаль Хоро. Транспортник взвыл пуще прежнего, разметал вокруг себя мусор и пыль, поднялся и ушел в синее небо.