Фронтир Индикона. Начало

В связи с появлением Мартина, планы придётся корректировать и сосредоточить усилия на глине, станках для шлифовки и обработки дерева. Причём одно из важнейших условий — это дробление твёрдой как камень глины и единственное, помимо перетирания ручками, доступное средство для этого — рессорная дробилка и, кажется, я знаю где вязать детали для этого, заодно ловушки проверю.

Живности то здесь полно, только руку протяни: куропатки, дрофы, кабаны, страусы, всех не перечесть. И это, не считая травоядных побольше: антилоп и зебр. Силки ставить проще: увидел следы птиц или помёт — там и ставь. Деревце, наклонил, сделал петельку — готово, только где бы верёвкой разжиться?

С собой, как всегда, походный набор: переноска с углями, запас факелов и воды, топоры, копьё и пара дротиков. Но, к моему сожалению, охота в очередной раз не задалась. Буйволов и антилоп гну мне одолеть не по силам, а небольшие антилопы, словно чувствовали опасность, и не попадались по пути. Достигнув пальмы дум, немало попортившей мне кровь пару дней назад, решил срубить теперь живой ствол, идеально подходивший на роль рессоры. Совсем другое дело, живое рубить гораздо веселей. Решил, что часть ствола будет ударным телом в дробилке. Поваленное дерево оказалось неподъёмным. Не-а. Не потяну. Только если разделить на несколько частей и тащить по отдельности. Так и сделал. Подвязав часть ствола к едва не развалившимся от подобной тяжести волокушам, я потянул добычу к лагерю, костеря Ваньку самыми добрыми словами. Хоть тащить придётся вдвое ближе, чем от разлома, но заметно тяжелей. Не по Сеньке шапка. Стало быстро смеркаться. Делать нечего, если хочу успеть, придётся сократить, срезав путь через заросли колючек. Скорость черепашья, так что змеи не так страшны, а ноги, чтобы не разодрать в кровь, обмотал пучками волокон. Преодолев неприятный участок, я бросил груз и осмотрелся. Место напоминало райский уголок, поросший невысокой травой с жёлтыми, колышущимися на ветру, метёлками. Пригляделся, а там! Птицы. У горла торчат в обе стороны пышные усы, образованные пучками перьев, глаза большие, блестящие, с темно-бурой радужиной, клюв толстый и крепкий, темно-серый, шероховатый, немного погнутый книзу, большие ушные отверстия не закрыты перьями. Весь верх спины ржавый и по всему этому фону разбросаны тонкие, поперечные пестрины и узенькие полоски. Зоб рыжий, брюхо белое с сизоватым налётом. Хвост в тон спине, но несколько крайних рулевых перьев белые. Пух повсюду коричневый и немного серый. Африканская дрофа! Увлечённо ковыряя каких-то жуков из сваленного ствола, дрофы совершенно не обращали на меня внимания. Медленно, почти не дыша, я приблизился. Лучи заходящего солнца, проходя через заросли и кроны деревьев, должно быть, слепили птиц. Медленно-медленно вложил дротик и резко, без замаха метнул.

А-а-а-а-а-а! Попал, попал, блин! Дрофа, услышав свистящий звук, дёрнулась, но поздно. Дротик повредил ногу, отчего птица не могла убежать. Подскочив, ударом копья я прервал её страдания. Да она килограмм на десять потянет! Побольше индейки! Пир закатим! Не разделывая, закинул добычу на плечо и с новыми силами взялся за груз. Стемнело разом, но я упрямо шёл вперёд, подсвечивая дорогу импровизированным светильником-скорлупкой из трута, пропитанного смолой. С правой стороны висит погремушка на длинной 'удочке', а слева на такой же светильник, да ещё бревно производило не малый шум. Чудо-юдо рыба кит по саванне к нам бежит или скорее ползёт, наверное, так думали все обитатели саванны и держались от меня подальше.

Грунт под ногами сменился, тащить стало тяжелей, словно водорослей налипла тонна. Посветил под ноги, оказалось, что это та тонколистная травка с чудным ароматом, которая уже встречалась мне ещё в первый день! Отложив груз, споро нарезал травы, скатал в большущий стог-цилиндр и поспешил на свет костра, будто висевшего в воздухе. Мартин разжёг, Мартин, ну а кто ещё?

— Кто там? — раздался тревожный голос, когда я подошёл к дереву. По всей видимости, Мартин не сразу узнал меня из-за стога травы, издали превращающей меня в горбатого тролля.

— А вы ещё кого-то ждёте, герр Мартин?

— Слава богу, слава богу, это вы! Опрометчиво с вашей стороны так поздно передвигаться ночью по вейду без хорошего ружья!

— Я рисковал не больше чем вы, когда шли сюда. Не забывайте, что у меня есть факелы, они помогут отогнать гиен или одинокого льва. Помогите мне лучше затащить охапку отличной травы для тюфяка и ещё кое-что, — я поднял тушку повыше чтобы Мартин увидел. — Кажется, сегодня вы получите свой мясной рулет, герр Мартин!

— Но как вы смогли? Это же дрофа! У неё великолепное мясо! Вы совершили чудо! Давайте её сюда и позвольте мне разделать. Дома я не раз охотился на дроф и знаю, как с ними обращаться.

— С удовольствием, герр Мартин! Признаться, у меня нет никакого желания заниматься ощипыванием перьев и разделкой.

Похоже Мартин хорошо знал своё дело, и вскоре птица была ощипана и выпотрошена.

— Полагаю печень и сердце нужно изжарить сейчас, — подал голос Мартин, опаливая дрофу над костром.

— Поступайте как знаете!

Я установил у очага рогули для вертела, в роли которого выступила толстая хворостина.

— Какой божественный аромат, не правда ли? Последние пару дней я только и мечтал о куске горячего, истекающего сочным жиром, мяса!

— Честно сказать, Мартин, плоды баобаба мне уже порядком надоели, вчерашним вечером я всерьёз подумывал отведать филе павиана.

— Боже мой, так эти ваши раны...

— Да, герр Мартин! Вчера я столкнулся с небольшой стаей и мне стоило большого труда их выгнать. Вожак меня немного покусал, но в итоге его шкура оказалась у меня.

— Павианы известны своими свирепым нравом, как вы с ними справились в одиночку?

— Долгая история, расскажу как-нибудь в другой раз. Как там мясо?

— Почти готово, ещё немного и можно приступать.

— А ведь я ни разу не пробовал эту птицу. У нас это деликатес, редкость которую не в каждый ресторан доставляют.

— О! У нас на столе напротив, дрофа частый гость. По вкусу как индейка, только подстрелить её непростая задача! Птица очень пуглива. Держите, — он протянул мне кусочек печени. — Я сделал всё, что вы просили и даже скрутил ниток.

— Это как нельзя кстати. С верёвками у меня полный завал.

— Готово! — Мартин снял добычу с вертела и шустро разрезал на несколько частей.

Не утерпев, я схватил истекающий жиром кусок грудки и впился в неё зубами. Сочное, нежное мясо, в меру прожаренное, фазан и индейка в одном флаконе!

— Не увлекайтесь! От жирной пищи, всякое может случиться.

— Не стоит беспокоиться, у меня желудок лужёный. Случалось, голодал и больше, тем более по дороге я подкреплялся заболонью и бушменским рисом

— Каким рисом?

Он недовольно поморщился и махнул рукой.

— Греховная еда. Яйца термитов, которые готтентоты употребляют заодно с жареной саранчой и личинками жуков.

Умяв добрую часть птицы, мы сидели и пили из скорлупок напиток по вкусу похожий на цикорий, из порошка жаренных семян баобаба.

— Немного горьковат, но бодрит не хуже кофе. Неправда ли?

— Полностью согласен, но ещё больше мне пришлись по вкусу запечённые ростки дум в глине. Вкус не хуже, чем у французской спаржи. Герр Ярослав, я жду объяснений.

— Сначала я должен прочесть ваши записи, а вы займитесь обустройством места для сна, свой тюфяк я вам не отдам!

Посмотрим, что он тут написал. Неплохо так постарался — три таблички заполненные каллиграфическим почерком. Интересно, как он научился так здорово писать на русском?! Краткие строки биографии. Родился... с отцом занимался строительством ветряных мельниц... окончил академию с отличием... дипломированный инженер... имеет патенты... компания Damen машины тройного расширения для голландских верфей... инженер компании Барренс и сыновья... паровые молоты. Для XIX века ценный специалист. Интересно, каким ветром его занесло на другой конец света, в Трансвааль? Впрочем, подробности я узнаю позже.

— Всё, что я вам расскажу, покажется невероятным. Полагаю, многому вы не поверите, но я обещаю вам найти доказательства, даже если я ни в чём не смогу убедить, вы сами скоро всё увидите.

— Что же я должен увидеть? — заинтересованно спросил Мартин.

— Всё что необходимо, ни больше ни меньше. Ещё раз прошу, отнестись к моему рассказу как можно сдержаннее. Вы ведь образованный человек, окончили с отличием Королевскую инженерную академию, вращались в научных кругах Голландии и Англии. Сдаётся, вы немного переигрываете со своей религиозностью.

— Последние двенадцать лет, — тяжело вздохнул он, — я прожил среди буров, к тому же моя жена очень религиозна. Среда формирует человека, а я уже не тот весёлый и взбаламученный студент, что был раньше.

— Многое из того, что я вам расскажу, идёт вразрез с христианским учением, но вполне объяснимо с точки зрения науки.

— Да хватит прелюдий, говорите же по делу, чёрт побери, я не кисейная барышня, чтобы шарахаться от каждого слова в обморок.

— Хорошо. Вот вы инженер, специалист, вы сможете объяснить готеннготу принцип действия паровой машины с помощью формул и законов механики?

— Ха, ха, ха, — показушно рассмеялся он. — Да они даже не ведут счёт времени, а зулусы и гереро считают по пальцам одной руки. Те из них, кто видел пароходы или паровозы в Кейптауне, на полном серьёзе утверждают, что их толкают злые духи. Откровенно говоря, герр Ярослав, я многим бурам этого не смогу объяснить. Дремучие люди, ничем не лучше луддитов, разрушавших прядильные станки.

— Другими словами, дикари находятся на совершенно другом уровне развития, и вы не будет отрицать, что ваши предки голландцы лет семьсот назад не многим отличались от тех же зулусов, а вздумай Аристотель объяснить силу пара через учение четырёх стихий, вы подняли бы его на смех.

— Вне всякого сомнения, герр Ярослав, — это очевидно.

— Так вот, дорогой Мартин, я знаю намного больше вас и в совокупном багаже научных знаний, мы с вами отличаемся как вы, к примеру, от зулуса.

— Объяснитесь?! На каком основании вы заявляете подобную чушь?

— Я попал в этот мир из две тысячи восемнадцатого года и, несмотря на то, что разница во времени не так велика, научный прогресс ушёл далеко от уровня середины девятнадцатого века, — и чтобы добить ошарашенного Мартина добавил, — думаю, вы уже догадались, что эта планета не наша Земля, хотя и весьма на неё похожа?

— Боже мой...

— Посмотрите на небо, видите, как оно изменилось?

— Герр Ярослав, вы сами отметили, что мы находимся ближе к экватору, а звёзды, как известно, в Южном полушарии заметно отличаются от небосвода моей родной Голландии. Вот я же вижу Южный Крест, Индеец, Скорпион, а то, что небо, так это объяснимо...

— Вам известно, что такое небесная прецессия?

— Смутно.

— Земля несколько сплюснута у полюсов и представляет собой шар с небольшими утолщениями на экваторе. Силы, с которыми Луна притягивает эти утолщения, стремятся повернуть ось вращения Земли и сделать её перпендикулярной плоскости лунной орбиты. Однако планета вращается, и такое воздействие приводит к тому, что ось вращения начинает описывать конус.

— И как давно это обнаружили?

— Ещё во втором веке до нашей эры. Гиппарх, переопределяя координаты звёзд и сравнивая их с найденными ранее, обнаружил расхождения. Так он понял, что плоскость небесного экватора медленно поворачивается навстречу годичному движению Солнца на пятьдесят угловых секунд каждый год. Северные и Южный полюса мира, которые движутся среди звёзд, описывают полный круг за двадцать шесть тысяч лет. Три тысячи лет назад вместо Полярной путеводной звездой была альфа Дракона, а через двенадцать тысяч лет это будет Вега. А вот звёзды на этом небе смещены! Это ясно без всяких измерений. Но это не главное! Тут небосвод, которого не может быть на нашей Земле! Огромное количество неизвестных звёзд!

— Может быть вы ошиблись?

— Нет, поверьте, с астронавигацией я знаком не понаслышке. Ещё в школе состоял в кружке астронома любителя, а не так давно сдавал экзамен по мореходной астрономии для управления яхтой. Вот! — я показал на северную часть неба. — Что это за созвездие, похожее на большого паука, или вот это в виде трезубца? Да, многие звезды на месте. Но и там не всё в порядке! Видите, Южный Крест?

— Да!

— Рядом с ним должна находится тёмная туманность Угольный Мешок. И где же её силуэт на фоне Млечного Пути!? Который совсем не похож на наш ни по форме, ни по размеру, ни по месту на небосводе.

— Возможно, всё дело в облачности?

— Угу. Ну хорошо, созвездие Ориона, должно быть вам знакомо.

— Не считайте меня невеждой! Как всякий образованный человек, я показывал детям созвездия и рассказывал мифы про их происхождение.

— Тогда покажите мне Ригель. Где этот голубой сверхгигант, что отстоял от Земли на восемьсот шестьдесят световых лет и был отлично виден, потому как он в сто двадцать тысяч раз ярче Солнца. Ищите, ищите!

— Боже мой! Его нет, совсем нет! Вы совершенно правы. Чёрт побери!

— Конечно, прав. Я выяснил, что все звезды, которые находятся в пределах двух сотен световых лет от Земли на месте. А дальше изменения нарастают, и картина неба радикально меняется. Не видно ни одной Галактики: Большое и Малое Магеллановы Облака, галактик Андромеды и Боды с их триллионами звёзд.

— Голубой сверхгигант, галактика — опять непонятные слова. Сдаётся, вы хотите надурить старика! Рассказанное вами настолько фантастично, что я совершенно не верю в такой поворот!

— Мартин, не цепляйтесь за старое. Понимаю, что в наше фантастическое перемещение не так легко поверить, что тут говорить, я и сам не так давно был в вашем положении.

— Как по-вашему мы тут оказались? — не сдавался Мартин. — Нет, это происки дьявола и его подручной!

— Вот что я вам скажу, конечно, можно всё произошедшее списывать на происки дьявола и проклятую колдунью, в этом случае не вижу смысла что-либо вам пояснять. А если перестанете нести всю эту чушь и попытаетесь узнать истинное положение вещей, то готов в этом вам помочь.

— Значит, вы мне всё расскажите?

— Не сразу, и только то, что сочту нужным и понятным для вас.

— Если вы не бреете старого дурака без мыла, я готов привязать дьявола к подушке, понять всё что произошло, чтобы вернуться к своей Марте и детям.

— Значит, вы приняли мои условия?

— Можно подумать у меня есть выбор.

— Отлично! Начнём знакомство с лекции об устройстве Вселенной. Вы, как я понял, учили небесную механику, не правда ли? Какое представление вы имеете о звёздах?

— По последним научным данным — это огромные шары из раскалённого газа, — ответил Мартин.

— Скажем не из газа, а из плазмы, это особое, четвёртое состояние вещества неизвестное науке девятнадцатого века. Звезды образуют огромные скопления — галактики. Вы, конечно, наблюдали Млечный путь?

— Каждую ночь!

— Представьте, это не что иное, как соседний рукав нашей Галактики. Посмотрите, — я схематично нарисовал спираль Млечного пути. — Вот так наша галактика выглядит сверху. Чтобы её пересечь лучу света потребуется двести тысяч лет! В неё входит триста двадцать миллиардов звёзд и туманностей!