Моё тёмное солнце

Только бы знать, что Кори в безопасности...

* * *

— Скотина! — прошипела Эрия, взирая на нариатца с ненавистью и злобой.

— Гадюка! — не остался в долгу Раймон, который не желал работать с этой чокнутой наемницей.

Вот только господина Инь Суэ меньше всего волновало мнение ассасина из дружественного союза Солнечных. Сам Ферро дель Ольриос рекомендовал Района как сильного, умелого и отличного бойца. Ассасин первого уровня, правая рука повстанцев Нариата. И на другой стороне Марэко или носившая в Империи Тарота имя Эрия — наемница третьей ступени и маг восточной школы. Идеальная пара для этого дела, умудрившаяся поцапаться в первый день знакомства.

— Я не смогу еще долго удерживать границы сна, — укоризненно напомнил мастер Инь, — у вас всего пара минут, чтобы договориться о встрече.

— Уже сказал — нет! — твердо отрезал нариатец, не желая работать в паре с этой самовлюбленной магичкой, которая впервые его поддержала:

— И здесь я полностью соглашусь.

— Вы как дети малые, — покачал головой Инь Суэ, — вас ни на минуту нельзя оставить. Марэко, — обратился он к своей ученице, — ведь знаешь всю необходимость этого задания. А ты, Раймон? — здесь он посмотрел на раздраженного мальчишку, коим казался пожилому маэстро мужчина. — Неужели ослушаешься приказ Ферро?!

— Я могу сам доставить бумаги, зачем мне эта стерва? — он скосил враждебный взгляд на черноволосую женщину, о которой ходило столько нелестных слухов среди товарищей. — Вы ведь знаете, что я не работаю в команде, тем более с неуравновешенными дамочками.

— Это я неуравновешенная?! — вспылила Марэко, отчего на её пальцах заискрилась магия. — Да вы знаете, что это нахал мне заявил?

— То, что и так все знают, — фыркнул Раймон, отмечая про себя что на 'стерву' реакции не последовало. Он уже хотел это едко подметить, но промолчал под неожиданно миролюбивым взглядом маэстро. И только Марэко была в курсе, что скрывается за демонстративно-вежливой улыбкой главы Гильдии наемников восточного округа, что тесно сотрудничал с Белыми раянами.

— Пойми, Раймон, у нас не так много женщин-убийц с магическими способностями, которых можно было бы отправить на это задание. Сам ведь знаешь, что предыдущие пары провалились! Однако теперь, когда у вас есть на руках план дворца, ты не можешь так рисковать. Ферро опасается, что бумаги попадут не в те руки, поэтому отправляет тебя и дает в пару Марэко, чтобы в случае чего защитить столь важные данные магически. И ты, Марэко, пойми, Раймон единственный, кому удалось достать план чуть ли не ценой собственной жизни.

Раймон невольно смутился, понимая, что если бы не его ненормальный палач, который помог ему бежать, ничего бы и не удалось, но решил умолчать, не желая признавать собственного поражения.

'Как же все-таки иронична судьба, — помимо воли подумал он, — тот, кто когда-то имел все, теперь всего лишь слуга Кан Роты...'

— Вы обязаны найти общий язык, — тем временем продолжал мастер Инь, — ведь если вам удастся достать королевские регалии Нариата и Виорийских эмиратов, мы сможем предъявить неоспоримые доказательства незаконного захвата чужих государств!

Это были последние слова, сказанные мастером Инь из повстанческого союза 'Белых раян', прежде чем Раймона выкинуло в реальность, где волной обрушилась уже знакомая боль, а вместе с ней и окружающие звуки постоялого двора. Внизу на кухне гремела посуда, за дверью в коридоре веником шуршала служанка, а за окном протяжно выл недовольный жизнью кот.

— Кто тебя расстроил? — неожиданно огорошила откуда-то сверху веснушка, сидевшая на краю постели и мягко сжимающая его руку. Боль тут же ушла на задний план, а улыбка помимо воли заиграла на губах, стоило взглянуть в зеленые омуты спасительницы.

— Пустяки! — отмахнулся он, принимая сидячее положение. — А где Лариисиэль?

— Обследует город, — охотно ответила Найри, одновременно незаметно для Раймона проверяя его раны. — Если путь свободен, то мы завтра с утра покинем столицу. Ты ведь с нами? Поверь, с нами ты будешь в безопасности.

Найри чувствовала, что Раймон должен с ними пойти, но упрямый нариатец упорно отказывался.

— А вы нет, — неожиданно горько проговорил мужчина и вкрадчиво спросил. — Где моя сумка?

Девушка тут же поднялась, подошла к шкафу и достала кожаную потертую поклажу найденного ими убийцы.

Раймон со страхом заглянул внутрь, но убедившись, что всё на месте, облегченно выдохнул.

— У нас нет привычки лазить по чужим вещам, — с насмешливой улыбкой подметила девушка, от которой не укрылась его реакция. — Однако скрывать правду не имеет смысла, ведь я уже сказала, что видела твой портрет и это ничего не меняет, мне прекрасно известно, что ты не убийца.

— И кто же я? — он не сдержал улыбки. — Давай, скажи мне, воробушек!

— Ты боец за свободу, — серьезно ответила Найри, за их короткое знакомство привыкнув к тому, что нариатец постоянно одаривает ее разными кличками. — Ты один из тех, кто стремится вернуть время вспять, когда был расцвет двенадцати королевств.

— А к чему стремитесь вы? — Раймон даже не стал отрицать, не впервые замечая удивительную проницательность зеленоглазки.

Найри пожала плечами, надолго замолчав, а после тихо проговорила, вспоминая сестру и родных:

— К справедливости...

И словно в насмешку перед глазами мужчины всплыли повстанцы Белых Раян, предлагающих сотрудничество. Только как ему теперь оставить веснушку, если из-за него её ищут? Хотя этот загадочный спутник по имени Ри, который так и не признался, что скрывает под магией, наверняка сможет защитить. Он же скорее, как это обычно бывает, лишь притянет опасность. Но кто бы знал, как ему не хочется работать с той восточной стервой, которая даже не догадывалась, насколько была близка к смерти своими неосторожными словами, если бы не явившийся маэстро. Правду говорил о ней Пьеро, называя небезызвестную наемницу 'Белых раян' шлюхой с помойной ямой вместо рта.

— И все же, — задумчиво проговорила Найри, чувствуя мрачное настроение своего пациента, — что тебе снилось?

— О, ты уже проснулся! — вовремя спас его от ответа вернувшийся Лариисиэль. Он поставил на стол сумку, после чего подошел к кровати, внимательно рассматривая внутренним зрением нариатца. — На границе чисто, пора выдвигаться! Ты как? Сможешь идти?

— Конечно! — оскорбился Раймон, чтобы тут же добавить: — Только я не уверен, что должен.

— Не держим! — прямо отрезал эльф. — Это Найри решила поиграть в целителя, здоров — свободен.

— Ри! — с упреком воскликнула девушка, но Раймон лишь улыбнулся, останавливая рукой вот-вот готовые сорваться с языка нехорошие слова зеленоглазки.

— Спасибо тебе, цветочек, — искренне поблагодарил Раймон, вызывая на лице эльфа недовольство, которое возникало почти всегда, когда нариатец так обращался к его подопечной. Отчего-то Ри сильно раздражала манера мужчины называть Найри то воробушком, то цветочком, то зеленоглазкой, то веснушкой. Однако хранитель никогда бы не признался себе в том, что больше всего бесит тот факт, что кто-то другой называет так его веснушку, кто-то другой одаривает вниманием и теплом его яркое пламя, в то время как он еще несколько лет назад дал себе клятву не привязываться к маленькой девочке. Не привязываться к тому, с кем рано или поздно разойдутся их пути. Кто же знал, что судьба так жестока и сделает все, чтобы бывший наследник великой Светлой Империи волновался и переживал за обычную человеческую девчонку.

Ри не слушал чересчур напыщенную речь мужчины, отмечая внутренним зрением состояние больного. Было видно, что стоять ему все еще тяжело, и хоть удалось остановить воспаление, температура всё еще держится, а ожог заживает слишком медленно. Откровенно говоря, Раймону бы лежать, принимая настойки и продолжая накладывать мазь, дабы скорее образовался безопасный рубец, но им с Найри необходимо было уходить, а самому мужчине — бежать. В глубине души Ри очень наделся, что этот спасенный ими убийца не привяжется следом. Теперь Найри искали, он сам видел её портрет. Благо на Найри он был лишь отдаленно похож, разве что взгляд и цвет глаз; впрочем, это не значит, что кто-то не сопоставит ее с портретом той рыжей разыскиваемой девчонки.

— Без меня вы будете в безопасности, Найри, — наконец-то назвал Раймон девушку просто именем, — я не забуду, что вы сделали для меня, но сейчас наши пути должны разойтись...

— Хорош! — неожиданно разозлился Ри, будучи среди людей так долго, что порою использовал их распространенный говор. — Мы поняли, прощай, Раймон, и не забывай о мази и настойках!

После чего эльф решительно взял Найри под локоток, подхватил сумку и покинул комнату, в которой они провели последние три дня. Подопечная не противилась, а Раймон не спешил бежать за ними или останавливать, они спокойно смогли покинуть постоялый двор столицы. И пусть Найри еще не знала, что задумал Ри, но уже чувствовала его твердую уверенность в собственно плане. Как не знала, что в этот момент перед глазами её близкого друга все еще стоит карта, которую он подглядел в бумагах Раймона. Светлые эльфы имеют феноменальную память, а поэтому Ри до последней черточки выучил план заброшенного дворца, где они могли бы найти ответы...

* * *

Я стояла перед высоким зеркалом с вычурной серебряной рамой и видела в отражении ту, что не раз приходила ко мне во снах. Стройная, хрупкая и такая нежная в этом белоснежном платье. Длинные густые волосы заплетены в сложную прическу и лишь две распущенные прядки обрамляют миловидное конопатое личико с большими зелеными глазами. Это была я и в то же время нет: похожие глаза, но другой взгляд, мой абрис губ, но мягче и чуть больше, чуть вздернутый маленький нос и веснушки. Пусть теперь я и имела тело в Подземном царстве Темного бога, но оно не принадлежало мне. Рангор одарил меня внешностью своей возлюбленной, лишая последнего, что связывало меня с моей прошлой жизнью, а самое противное было то, что, кажется, я начинала верить. Верить в то, что это и есть моя жизнь, а воспоминания, что постепенно заменяли мои, только убеждали в этом. Так кто же я?

Мне даже не с кем было поговорить. Эгораннес так и не появлялся больше, а Рангор ловко уходил от разговоров о своем слуге, заверив, что собственноручно поручил ему отыскать информацию о близких мне людях. Я хотела знать, что с Далионом все в порядке, хотела услышать о Доре, Мраке и даже несносном Расго. Здесь все виделось иначе, а суета жизни казалась далекой и такой бессмысленной. И все же я старалась не забыть. Как бы трудно ни было, прокручивала в памяти давние моменты прошлого, понимая, что это совсем не помогает.

Рангор утверждал, что я все ещё я, но ведь в зеркале была другая, а мои воспоминания все сильнее подменялись чужими. Иногда мне начинало казаться, что и Кори не было никогда, просто короткий страшный сон, который быстро закончился, а я снова вместе с любимым, будто и не проходило несколько столетий разлуки.

Я призраком бродила долгими темными коридорами, пытаясь отыскать саму себя. И только ухватывалась за что-то знакомое, как появлялся Рангор, чтобы утащить меня в иллюзию спокойствия и тепла, возродить то, что между нами было. Нет, между ним и Миридой. Или мной?

Кажется, я схожу с ума!

А что было бы, найди я меч? Завладел бы бог моим телом? Однажды, пока я еще помнила о своем том теле, спросила об этом, на что услышала короткий ответ: 'Тело лишь оболочка, а ты бы все равно оказалась здесь, чтобы быть со мной...'.

Он не делился со мной своими планами, не рассказывал, что задумал, где пропадает и что делает. Приходил лишь вечерами и ложился рядом, своим присутствием порождая все новые и новые картины прошлого, которые постепенно складывались в единый пазл прошлой жизни. Вот и сейчас я знала, что он явится, развернет к себе, обнимет и поведет за собой на балкон, а может быть в кровать, где не будет ничего требовать, лишь ляжет рядом, притянет к себе, давая возможность гладить его по волосам, затем поцелует и под утро исчезнет. Я сама боялась того, что происходило. Своего положения и того, что временами мне нравилось происходящее, казалось, что больше ничего не нужно, только он! Появится, и на сердце в тот же час потеплеет. Иногда я сама льнула к нему за теплом и лаской, которую он давал мне, прежде чем вновь исчезнуть, в последний миг уходя от ответов. Я ничего не понимала, с каждым разом все сильнее погружаясь в чужую жизнь и не пытаясь вырваться из омута иллюзорного счастья, пусть даже такого. Здесь не было того, что так волновало раньше, при жизни, здесь были лишь покой и родная душа, а разве это не то, о чем я так сильно мечтала?

— А ты ли?

— Я!

— Нет, Мирида.

— Нет, я!

— Ты и есть Мирида.

Мотнула головой, отгоняя короткий мысленный диалог, и привычно увидела перед собой Рангора. Он был чем-то раздосадован, но постарался скрыть это, делая шаг мне навстречу, чтобы в следующее мгновение крепко обнять и прижать к себе.

— Я скучал...

По мне ли?

Его волосы щекочут мне шею, а сердце предательски сжимается, стоит ему мягко коснуться губами моей щеки. Мгновение — и мы оба уже в знакомом полумраке Черного зала, где так часто ужинаем. Стол привычно сервирован на две персоны, в то время как вокруг чинно стоят мертвые души, готовые обслужить нас. Только я давно не чувствую голода, оттого мне кажется, что это лишь дань обычаям. Красное вино, дорогие блюда и изумительные редкие вкусы, которые при жизни я никогда не пробовала.

Сперва мы трапезничаем молча, после чего он рассказывает удивительные вещи о нашем мире, о том, как когда-то давно появились первые демоны, о том, как пришла идея создать дроу. Я лишь однажды видела этих страшных существ, что имели схожий облик с людьми, но не имели души. Темные эльфы — хладнокровные убийцы и клинки Тьмы, они жили в северной части Запретных островов, в горах мертвых, куда мне был заказан ход, впрочем, как и куда-либо еще помимо дворца. Лишь с разрешения Темного Владыки мне было позволено покидать эти стены, но даже если это и происходило, то только в присутствии Рангора.

Мне же нечего было ему рассказать, вся моя жизнь — это небольшой домик в лесу, доставшийся мне в наследство от бабушки. Родителей никогда не знала, так и провела всю жизнь в сборах трав и помощи жителям соседней деревушки, куда мы часто с бабушкой наведывались. Однако магических сил у меня никогда не было, только знания и знахарские книги, что помогали в лечении. Вот что мне такой противопоставить ему? Могущественному богу, что прожил не одно столетие и повидал мир? Что такого могло его привлечь во мне? Голос? То, что я умела и любила, то, что так всегда нравилось Рану. Мой голос, когда я пела ему сказки людей. Наши легенды и поверья. Только мне всегда казалось это таким незначительным на фоне того, что рассказывал он. Ведь я всего лишь пересказывала, а он — видел, но его это нисколько не смущало, наоборот, он с интересом слушал детские сказки, удивляясь фантазии смертных. Порою казалось я для него диковинная игрушка, но стоило ему взглянуть на меня своими бездонными глазами, в которых я привычно тонула, как понимала, что нечто большее, чем просто чудная зверушка, ведь там, на дне тьмы плескались тепло и подлинные чувства. Однако все равно чего-то не хватало, чего-то о чем-то забыла, а вспомнить не могла.