Курама

* * *

— А я говорил тебе, что рано или поздно придется менять его? — стоя над закованным в деревянные оковы джинчурики прошипел Данзо. Пусть он и не принимал серьезного участия в сражении, но опаленный от удара бок явно не способствовал к доброте и прощению того, кто его нанес. — Печать нестабильна, даже Кушина не смогла создать полностью стабильную систему. Она всегда была далека от талантов Мито, перенимая только готовое. Мы просто обязаны сменить джинчурики! Пока ещё не поздно!

— Он ещё жив, — осматривая тяжело дышащего лежащего без сознания ребенка с ожогами разной степени почти по всему телу, произнес Хокаге. — Пока он жив, тебе известно мое мнение.

— И он погибнет, едва только Ямато освободит его! Он живой труп. Хирузен, ты должен понимать сам, что после того, что он сотворил здесь, люди не выживают. В двенадцать лет выжить после пятихвостой формы джинчурики — это уже подвиг. Он уже калека и никогда не станет шиноби снова.

— Цунаде поможет нам вылечить его, ей многое под силу.

— Твоя ученица лежит в обмороке прямо за твоей спиной, — кивнул Данзо. — Её гемофобия не позволяет ей использовать свой потенциал и знания полностью, ты же знаешь об этом. Увидела его после того, как спал Покров биджу и упала, позорище. Она уже долгое время не проводила настоящих операций, ограничиваясь внешним воздействием. Бесполезна, как всегда.

— Чтобы ты не говорил, ты его не получишь, — АНБУ уже аккуратно забирали закованного в дерево джинчурики. — Я этого не позволю.

— Я посмотрю, что ты будешь делать после того, как он сегодня умрет, а посреди Конохи вылезет не жалкая пятихвостая пародия, а настоящий Девятихвостый, — гневно поджал губы Глава Корня. — Только тогда будет слишком поздно.

— У тебя есть кандидат? — уже когда унесли Наруто, развернулся к старому другу, а затем и сопернику, Сарутоби Хирузен.

— Есть, — нехотя ответил Данзо. — Четырнадцать лет, мать из Сенджу, пусть и вторичная ветвь, но гены есть гены, — пожал он плечами, признавая, что чакры и жизненных сил у кандидата до неприличия много. — Нашли его не так давно, и он уже как год проходит обучение здесь в Конохе, — намекнул он. — Есть и другие, но они хуже, временная замена на несколько лет.

Неприятная пауза повисла в разговоре и ни один из его участников не желал прервать её. Прервать первым эту паузу сейчас, означало показать свою слабость оппоненту.

— Подготовь всё, — глядя на пепелище, бывшее центром торгового района, прервал молчание Сарутоби. — Если он действительно... действительно будет умирать, действуй.

— Только если он не сможет выкарабкаться, — кивнул Данзо, возвращаясь к неспешному наблюдению за копошащимися в обломках рабочими. — Только тогда.

* * *

— Куда ты лезешь? — металл и кровь звучали в каждом слове старика. Этот сложный день стремился к завершению, на центральных улицах уже зажгли фонари, разгоняя ночную тьму, тогда как в кабинете Хокаге проходил сложный разговор старого учителя и бывшей ученицы. — Девчонка, — веско упало оскорбление, заставив вскинуться сидящую напротив женщину, — и я могу тебя так называть, не пытайся спорить, — добавил Хокаге. — Я уже жалею, что предложил тебе вернуться. Обошлись бы мы и без нового токсина. Не за такую цену точно.

— Я тоже...

— Молчи, — устало прикрыл глаза старый наставник, — просто молчи. Ни одного слова! Вот зачем ты к нему полезла? Молодость заиграла и на мальчиков потянуло? Так найди себе кого-то! Или материнский инстинкт на старости проснулся?

— А что в этом такого? — зло прошипела Сенджу, окидывая его непокорным взглядом. — Если бы я знала, как живет сын моей подруги, то не позволила бы вам вытворять с ним подобное!

— Он был жив и здоров до твоего появления, а ты появилась в его жизни и всё испортила!

— Не я это начала, чтобы портить!

— Я ведь многое продумал, — выдохнул новый клуб табачного дыма старик. — У него не было бы проблем еще несколько лет, если только я внезапно не погиб. Проклятое равновесие кланов, старейшин деревни, меня и Данзо, которое хранилось годами! Я смог обеспечить ему достойные условия, и он даже не стал ничьей марионеткой! Несколько лет генином, на не слишком сложных миссиях, и отдать его на обучение Джирайе или даже тебе. Всё шло по плану, а потом вмешалась ты, — ткнул он в нее пальцем. — и этого не изменить. Не пытайся оправдаться.

— Я все равно уже замешана во всем этом, — отмахнулась ирьенин от табачного дыма. — Скажи мне, где он сейчас?

— И ты, Цунаде, даже поклянешься не бежать за ним сразу? Боюсь, что я не могу сказать тебе этого. По крайней мере сейчас. Просто знай, что сейчас он в надежном месте под защитой моих людей.

— Защитой? От кого? — сарказм так и сочился из ее губ.

— От себя и от окружающих. Никому не нужен бушующий посреди Конохи Девятихвостый Лис.

— Скажи это своему другу.

— Он под охраной моих людей, — свел брови Сарутоби. — Моих, а не Данзо, если ты об этом.

— Что будет с ним дальше? — видно было, что эти слова несколько остудили её пыл.

— О нём позаботятся, — выдохнул новый клуб пряного дыма Сарутоби. — Я сам о нём позабочусь. Нужно время, чтобы понять, что делать дальше.

— Я могу помочь в его лечении, — столь явный намек нельзя было трактовать как-то иначе.

— А я не могу подпустить тебя к нему, — словно маленькому ребенку пояснил Хокаге свою позицию. — Никто не может гарантировать, что ты не выкинешь какую-то глупость. Уровень наших ирьенинов ты знаешь, а с ним будут работать самые лучшие.

— Тогда, что насчет...

— Хокаге-сама, — прямо через окно проник в кабинет посыльный АНБУ. — Джинчурики Девятихвостого бежал, полностью перебив охрану.

— Весь Госпиталь? — новость была ошеломляющей. Потерять за одну ночь одно из важнейших учреждений было кошмаром.

— Госпиталь? — сам посыльный был удивлен не меньше. — Уничтожена четвертая база отделения Корня АНБУ.

— Ох, -помассировал переносицу Третий, несколько поморщившись от головной боли, что преследовала его сегодня с окончания сражения с Лисом. Снова Данзо, трактующий его приказы как ему хочется. Как же он устал от этих проблем, что доставлял ему старый друг. Да, он был полезен, в некоторых случаях без него даже нельзя было обойтись, но ведь и проблемы, которые он создавал... впечатляли. Впрочем, раз он не видит из окон резиденции стоящего посреди Конохи Лиса, то самое страшное не случилось. — Где он сейчас? — спросил он у посыльного и мгновенно перевел взгляд на ученицу: — По твоей вине сегодня уже второй район Конохи сегодня превратится в руины.

— Он ушел пространственной техникой. Во все направлениях отправлены группы разведки.

— Джинчурики и пространственной техникой, — подробности вызывали сомнения в рассудке посыльного.

— Хирузен... — в кабинет зашел Данзо, — джинчурики...

— Мне здесь не место, — глядя на устало прикрывшего глаза наставника перебила Главу Корня, поднимаясь из кресла, Цунаде. — Теперь меня уже ничего здесь не держит.

— Ты же понимаешь, что мы найдем его быстрее? — всё же бросил ей в спину Глава Великой Деревни. — Мы на одной стороне, забудь свои обиды и возвращайся. Вспомни о долге своего клана!

— Если от тебя бежит джинчурики, которому ты даже не способен дать место, которое он назовет своим домом, то о каком долге ты можешь говорить? Больше слушай советов своего друга, — слегка поклонилась Шимуро Данзо последняя Сенджу. — Всего хорошего, сенсей.

— Я говорил, что необходимо её устранить, — склонился перед Хокаге Глава Корня. — Ещё тогда говорил. Сейчас она стала слишком опасна, одно слово и мои люди позаботятся о этой проблеме.

— Ищи нашего джинчурики, — головная боль лишь усиливалась. Эти идиоты, что его окружают, не понимают, на каком волоске держится мир в Конохе. Каждый хочет урвать свой кусок власти, а здесь ещё и открытое предложение устранить одного из саннинов. Они и так уже годами почти не появляются в Конохе. — Пока он не будет у нас в руках, я не собираюсь ничего выслушивать.

— Но...

— Найди мне его, — от рыка Третьего вздрогнуло само здание. — Найди мне его немедленно!

Глава 7

— Вытаскивай из меня это всё, — насколько мне дает давление печати, киваю на торчащие по всему телу колья, — если не хочешь, чтобы я раздавил пацана, и ответь: ты кто такой и какого хрена вернул меня обратно?

— Ты отпустишь его прямо сейчас или я заставлю тебя страдать, — его эмоции сменились арктическим холодом, едва он увидел распластанного под моей лапой Наруто.

— Ты... — внезапно на плечи рухнула ещё большая тяжесть, а сквозь удерживающие меня колья прошел новый разряд, заставляя распластаться ещё больше. — выбрал! — под таким давлением я уже не могу держать лапу на весу. Попытавшись отвлечь меня этим ударом, это существо похоже забыло об этом. Оно быстро, даже слишком, но даже его скорости не хватило, чтобы выдернуть тело из-под многотонной лапы. Врезавшись на полной скорости в уже опустившуюся лапу, он только едва заметно поколебал её.

— Ты будешь страдать, — вспыхнула фигура отражением моей, только очень странной, ещё более злой и несколько темной, чакры. — Ты будешь страдать за смерть моего сына, — пробежали по нему слепящие разряды, стекаясь в слепящий шар его рук. — Вечность, — это было страшнее чем всё, что я испытывал до этого.

— Это место не исчезло, — успеваю вытолкнуть из себя несколько слов, когда он приблизился к моей морде, замахиваясь этим шаром, от которого сейчас веяло просто непередаваемой жутью.

— Не исчезло, — остановившись, словно эхо повторил он, стоя перед моим глазом. Аналог моего Покрова чакры почти полностью стек с него, полностью сконцентрировавшись в этой страшной технике, что он продолжал удерживать всё это время. Обернувшись назад, он присмотрелся к моей лапе. — Мразь, — потухла так испугавшая меня техника. — Какая ты мразь, Лис! — закричал он, отправляя так испугавшую меня технику далеко в темноту.

— Ты всё правильно понял, — ухмылка сама по себе вылезает на морду. Пусть и придавленный моей лапой, мальчик всё ещё лежит там, даже не получив повреждений. Пока что.

— И Кушина не успеет, — рухнул он на колени прямо в воду. Преображение из сильного объятого гневом мужчины в растерянного парня было особенно разительно.

— Вытащи колья и ослабь действие печати — я едва удерживаюсь, чтобы не раздавить его, — моя лапа несколько вздрагивает под силой всё ещё работающей на полную печати. Пока он раздавлен нужно выжимать из него как можно больше. Если шантажировать, так по полной.

— Я всё сделаю. Жди, — переместился к замку на клетке человек. С чавканьем и хрустом из моего тела сначала вышли объятые молниями клинья, а чуть позже уменьшилось и давление защиты печати. Не исчезло полностью, но теперь можно было лечь удобнее, хоть немного передохнув после предыдущей схватки.

— Хорошая работа.

— Покажи мне его, — никак не отреагировав на мои слова потребовал он.

— Сначала отойди, — я всё удерживаю лапу от того, чтобы раздавить бессознательного мальчишку. — Дальше. Ещё дальше, — только теперь подбираю Наруто в свою ладонь, неторопливо переходя к своей лежанке. Положив пленника посредине, кольцами сворачиваюсь вокруг, вытягивая хвосты в стороны. Как же всё болит... Слишком сильно погрузившись в себя, я едва успел прикрыть мальчика от рванувшего к нему отца. Это было быстро. Накрыв пленника своим телом и почти полностью погрузив в свою шерсть, благо сейчас она не полыхает пламенем, смотрю на этого мужчину, свою новую проблему. Хотя какой это мужчина, скорее очень сильно уставший парень с потухшим взглядом.

— Я должен был остановить сына, если он решит открыть по неосторожности печать, а не сначала убирать ментальные закладки, а потом ещё и возвращать обратно Лиса, — сел он рядом со мной. — Не понимаю, как это произошло.

— Ты так и не сказал мне, кто ты такой.

— Минато Намикадзе, Четвертая Тень Огня и самый большой неудачник в мире. Ты сам знаешь, к чему всё это? — всплеснул он руками.

— Реальность частенько не соответствует нашим ожиданиям.

— Тогда освободи его? Сожри меня, ведь это я тебя запечатал, а он здесь не причем, — видно было, что он сам не понимает, почему я вообще говорю с ним и продолжает разговор пытаясь придумать хоть что-то.

— И остаться в печати пока он не умрет? — со скепсисом отнесся я к такому предложению. Я этого парня до этого и не видел ни разу, так что претензий и не имею. Запечатал он или кто-то другой — всё это относится к прошлому Лису, а не ко мне. Меня интересует не месть, а способ выбраться отсюда.

— Я изменю это место. Что демону несколько десятилетий? — как он, однако, зацепился за эту мысль. Возможно, до этого я и согласился на это, но даже краткое пребывание в настоящем живом теле вновь разожгло во мне немного притухшее пламя свободы. Никто не смеет снова отнять её у меня, никто в этом мире и оставшееся от Лиса вторило этим чувствам.

— Мне важна лишь свобода, я не собираюсь существовать в виде человеческой игрушки, — моё условие он услышал, а теперь всё зависит лишь от его решения.

— Я могу это сделать, — выдавил из себя парень, уже встав. Неторопливо пройдясь прямо перед моей мордой, он повторил, но уже задумчиво: — Я могу это сделать.

— Так сделай, и тогда я не трону твоего сына, — хвосты вздрогнули от радости, подняв при этом небольшое цунами внутри клетки и едва не смыв моего собеседника.

— Когда ты выйдешь из печати, мой сын погибнет, — видно было, как нелегко даются ему эти слова. — Ты никогда не выйдешь отсюда.

— Значит он умрет по твоей вине. Я могу раздавить его в любой момент. Только небольшая привязанность мешает мне сделать это прямо сейчас.

— Я не могу выбирать, — покачал головой Минато. — В любом случае мой сын погибнет, — горечь поражения и несбывшихся надежд пронизывала каждое слово. — Пусть лучше Коноха останется цела, я не выпущу тебя отсюда.

— Жаль, — мне действительно было жаль. Одно дело люди, которые сражаются против меня, пусть и уступая многократно, а другое вот так, обыденно. Слишком противно, но при этом лучший вариант. Я надеялся, что есть другой выход.

— Что? — вздрогнуло все вокруг, а со стен посыпалась пыль и куски камня как во время землетрясения.

— Это не я, — ещё сильнее прижал я к себе мальчика. Только не говорите, что сюда заявится ещё кто-то кроме его умершего отца? Он упоминал некую Кушину и что она не успевает, может быть?..

— И не я, — эхом повторил за мной Минато, продолжая оглядываться. — Не понимаю, что-то произошло снаружи?

— Проверь, — договориться мы ещё успеем, а я смогу ещё немного отдохнуть. Не верится мне, что он будет стоять и смотреть, как умирает его сын. Та штука в его руках меня заставила испугаться сильнее, чем что-либо. Даже в бою, хотя я там и действовал почти на одних инстинктах было не так страшно.

— Я слежу за тобой, Лис, — направился к печати мужчина. — Сейчас узнаем...

* * *

— Положение критическое, — доложил дежурящий у кровати ирьенин, едва только Данзо вошел в спецпалату. — Мы сделали всё возможное, — поклонился он, — теперь остается надеяться на самого мальчика. Если бы Цунаде-сама оказала нам помощь, то, возможно, прогноз был благоприятный.